Помоги проекту - поделись книгой:
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности одного из величайших подвижников раннего христианства – апостола Павла. Могучая личность, яркий проповедник, посвятивший Христу всю свою жизнь, тонкий и умный человек, заботливый пастырь и незаурядный писатель – таким был этот апостол. Кроме биографии, основанной на его письмах и Деяниях апостолов, дана также характеристика дошедших до нашего времени его писем, изложены их содержание и проблематика. Особое внимание уделено его главным богословским идеям, особенно идее христианской свободы, когда человек руководствуется не ритуалами, а отдает себя под водительство Святого Духа.
Книга написана простым и ясным языком и предназначена для широкого круга читателей, особенно для тех, кто занимается изучением Нового Завета.
АПОСТОЛ СВОБОДЫ
Светлой памяти о. Александра Меня посвящается эта книга
Существует апокриф, относящийся ко II веку, он называется «Деяния Павла». В этом произведении так много нелепых легенд, что оно не представляет собой никакой исторической ценности. Вот лишь один пример: там рассказывается, что Павел был приговорен к растерзанию львами на арене римского цирка. Но этого в ту пору не могло быть! Во-первых, потому что Павел был римский гражданин, и по этой причине его не могли предать такой унизительной казни, а во-вторых, потому что в его время христиан зверям еще не бросали. Но мало того, дальше рассказывается о том, как он подружился с этим самым львом, который должен был растерзать его, и даже крестил его.
Об этом апокрифе не стоило и упоминать, если бы не одно обстоятельство: там приводится портрет апостола. В этих «Деяниях» рассказано, как некий человек по имени Онесифор, узнав о том, что Павел направляется в малоазийский город Иконий, вышел вместе с женой и детьми ему навстречу, желая принять его у себя в доме. Он никогда не видел апостола, но знал, как он выглядит, потому что его описал ему спутник Павла Тит. Онесифор стоял у дороги, вглядываясь в прохожих и сравнивая их с этим описанием. Наконец он увидел Павла: это был человек невысокого роста, с лысой головой и кривоватыми ногами, со сросшимися на переносице бровями и горбатым носом. Сложение у него было крепкое, выражение лица дружелюбное, и оно казалось то лицом человека, то лицом ангела. Кроме этих последних слов, в которых есть несомненные ассоциации с первомучеником Стефаном (см. Деян 6.15), портрет поражает своим реализмом и полным отсутствием идеализации, так что многие ученые задаются вопросом, не сохранилось ли здесь отголосков древней достоверной традиции. Другие, правда, сомневаются в этом, указывая на то, что автор, возможно, хотел указать на сходство Павла с великим греческим мудрецом Сократом.
Вообще-то Библия никогда не интересовалась внешностью людей. Об одном только царе Давиде сказано, что у него были красивые глаза и рыжие волосы (в синодальном переводе «рыжие» заменены на «белокурые»). Но зато о Павле известно много другого, и, конечно, гораздо более важного, чем внешность. Он один из тех немногих персонажей Нового Завета, о котором мы достаточно много знаем, хотя, конечно, далеко не все. Французский библеист Алло даже сказал: «Новый Завет в своей большей части состоит из двух жизнеописаний: Христа в Евангелиях, а затем одного из Его апостолов, пришедшего последним, – св. Павла». Он сам в своих письмах сообщил нам некоторые биографические сведения о себе. Кроме того, значительная часть Деяний апостолов тоже рассказывает о деятельности великого апостола.
В своих письмах и в Деяниях апостолов он как живой предстает перед глазами читателей. Встретившись с ним раз, навсегда подпадаешь под влияние этой великой личности, исполненной огня веры и теплого человеческого обаяния. Недаром один французский писатель сказал о нем: «Если бы меня спросили: кто между всеми людьми представляется мне величайшим благодетелем нашего рода, я без колебания назвал бы Павла. Я не знаю никакого имени в истории, которое бы казалось мне, как имя Павла, типом самой широкой и самой плодотворной деятельности».
Из Деяний апостолов известно, что Павел родился в городе Тарсе. Это город, расположенный на юго-востоке Малой Азии, в плодородной долине недалеко от впадения реки Кидн в Средиземное море. Этот город сам Павел, по свидетельству его спутника, евангелиста Луки, назвал «не самым малым» (Деян 21.39), то есть значительным и широко известным. В те времена Тарс был столицей римской провинции Сирия-Киликия. У города была древняя история, его возраст превышает три тысячелетия, и о нем упоминалось еще в хеттских исторических документах. Как и все древние города, он разрушался и восстанавливался, через него проходили войска многочисленных завоевателей: хеттов, «народов моря», ассирийцев, вавилонян, персов, греков, римлян. В глубокой древности город имел другое название, но имя Тарс тоже уходит вглубь веков, так что во всем Средиземноморье этот город остается единственным, который сохранил до сих пор свое старинное имя. С городом связаны многие важные исторические персонажи, кроме апостола Павла. Так, в нем провел два года своего проконсульства знаменитый оратор Цицерон; его посещал Юлий Цезарь; в нем родился известный философ-стоик Афинодор, воспитатель императора Августа, позже назначенный им для реформирования городского управления Тарса; здесь произошла роковая встреча Антония и египетской царицы Клеопатры. В описываемое нами время Тарс процветал благодаря своей промышленности, торговле и земледелию. Река тогда была судоходной, так что город был речным и морским портом.
Точный год рождения Павла неизвестен. Мы можем не без основания полагать, что он родился лет на десять позже Иисуса, в самом начале I века. Это было мирное и относительно благополучное время, особенно если вспомнить, что в Риме не так давно, всего лишь несколько десятилетий тому назад, закончилась длившаяся более столетия кровопролитная гражданская война. В Палестине же прошло совсем немного времени со дня смерти царя Ирода Великого, снискавшего себе недобрую славу в памяти соотечественников, хотя именно ему страна обязана прекращением шедшей в течение нескольких десятилетий братоубийственной смуты и разгула преступности, так что до крайности разоренная Палестина наконец вздохнула с облегчением, и ее благосостояние значительно возросло.
Гай Юлий Цезарь Октавиан Август – таково полное имя римского императора – окончательно похоронил республиканские институты, при этом лицемерно утверждая, что он не более чем первый среди равных и что под его управлением народ возвращается к древним римским нравственным и религиозным ценностям, в частности, к старым римским богам. Удивительно, как иногда созвучны времена, отстоящие друг от друга на тысячи лет... Август насаждал патриотизм, укреплял семью, устанавливал льготы для тех, кто родил трех сыновей, боролся с гомосексуализмом, реформировал армию и щедро награждал воинов-ветеранов. Он именовал себя принцепсом, то есть первым среди равных, но укреплял режим единовластия и потихоньку превращал все республиканские учреждения в фикцию, назначая своих кандидатов на выборные должности и приторговывая голосами избирателей. С его времени началась эпоха молчаливого сената, всегда и во всем согласного с мнением принцепса. Казалось, что в империи наступил золотой век, и льстивые римские историки так и называли этот период: «золотой век Августа». Наконец-то, восклицали они, всюду царят мир, безопасность и благоденствие, хотя оно было благоденствием лишь для узкого круга людей. Но даже и не откровенные льстецы верили, что на землю возвращается мифическое «царство Сатурна», эпоха безмятежного счастья, когда на землю вернется богиня правды и мира дева Астрея. Вергилий так описал это царство в своей знаменитой четвертой эклоге, что оно невероятно напоминает нам пророческие видения Исайи о грядущем мессианском веке. Сходство очень велико, и говорят даже, что эклога немало способствовала обращению в христианство императора Константина Великого, а средневековые христиане Запада считали Вергилия почти святым.
Но, увы, «золотой век» продлился не очень долго, потому что в действительности он зиждился на ненадежном фундаменте. Тогда еще никто не знал, что в мир уже пришел Тот, кто дарует истинный мир – мир с Богом, без которого всякий дом, включая и малое государство, и великую империю, построен на песке. Не знали и о том, что уже родился Его самый верный и преданный апостол.
Павел появился на свет в последние годы правления Августа, которого последовательно сменили маниакально подозрительный мизантроп Тиберий, сумасшедший Калигула, более чем странный ученый бюрократ и подкаблучник своей супруги Мессалины Клавдий. А погиб он в годы гонений против христиан, начатых совсем уже патологическим типом и кровавым фигляром – императором Нероном. Так что жизненный путь Павла полностью уложился в эпоху, которую историки называют эпохой династии Юлиев-Клавдиев.
Неизвестен и день, в который родился будущий великий апостол, тем более что в еврейской традиции дням рождения особого значения не придавалось. Они не праздновались, потому что тогда важнее был не сам факт появления ребенка на свет, а то, что он с восьмого дня своей жизни, то есть после обрезания, становился членом народа Божьего. В этот же день ребенку нарекалось имя. Ребенок мужского пола «рождался», так сказать, лишь после обрезания и наречения имени. Новорожденный получил имя Шауль. Мы привыкли произносить это имя Саул, оно пришло к нам из греческой, а не из еврейской традиции, но и греческое слово в русском искажено. Ведь в греческом, в отличие от еврейского и русского языков, нет ни звука «с», ни звука «ш», они произносятся как нечто среднее, шепелявое, у нас так говорят маленькие дети. Кроме того, имя в греческом произносилось не Шауль, а скорее Шавлос, у нас же приобрело форму Савл.
Судя по некоторым сведениям из Деяний апостолов, он был младшим современником Иисуса и мог видеть Его в Иерусалиме, хотя этого, скорее всего, не случилось, иначе апостол вряд ли бы промолчал о такой встрече.
Итак, он родился в Тарсе, в одном из важнейших городов не только Малой Азии, но и всей Римской империи. Тарс был также знаменит своими научными школами. Недаром город в наше время иногда называют одним из университетских центров античности, хотя никаких университетов в нашем смысле слова тогда, конечно же, не существовало. По свидетельству знаменитого писателя-географа Страбона, жители Тарса с жадностью устремлялись к изучению философии, риторики, литературы и вообще к просвещению, так что город практически ни в чем не уступал, казалось бы, гораздо более прославленным Афинам и Александрии. Эта особая атмосфера с ее жаждой знаний, вероятно, не могла не затронуть и семейство апостола. Здесь Шауль провел свои детские годы и получил начатки образования. Конечно же, он должен был посещать школу при синагоге. Но, вероятно, он также приобщился, хотя бы частично, к эллинистической культуре, познакомившись с греческой литературой, риторикой и, возможно, с элементами философии. Греческий язык для него был родным, но он с детства знал также арамейский и еврейский. В письме христианам македонского города Филиппы Павел скажет о себе, что он «чистокровный еврей» (Флп 3.5), что значило не только то, что в его роду не было чужеземной крови, но и то, что в семье все говорили между собой на родном языке. А это было не таким уж частым явлением в те времена, потому что евреи, которые жили в рассеянии, далеко не всегда помнили свой язык. Семья Савла была, вероятно, зажиточной, хоть и небогатой. Она вела родословные записи и знала всех своих предков до самого родоначальника племени: она гордилась тем, что происходила из племени Вениамина, который, как известно, был младшим сыном Иакова и его любимой жены Рахили. Кроме того, когда после завоевания Ханаана его земли были по жребию разделены между всеми двенадцатью племенами Израиля, племени Вениамина достались в удел территории, где позже будет построен город Иерусалим и воздвигнется Храм, единственное место поклонения Богу Израиля, то есть из всей святой земли – земля наисвятейшая.
Предметом гордости всех потомков Вениамина было и то, что из этого племени был родом царь Шауль. Хотя современные христиане не очень жалуют этого царя, помня о том, что он был гонителем Давида, евреи чтили свою историю и первого своего монарха, невзирая на его недостатки. Вероятно, в его честь и был назван будущий апостол. Но больше мы ничего о родных Павла не знаем. В Деяниях апостолов упомянут его племянник, сын сестры. Вероятно, у Павла были и другие братья и сестры, ведь в древности семьи были, как правило, многодетными.
Шауль родился в очень благочестивой семье: его отец, а возможно, и дед были фарисеями. В их среде изучение и толкование Священного Писания и профессия богослова и учителя Закона считались высшим уделом, к которому должен был бы стремиться всякий еврей. В Талмуде, например, рассказывается история о том, что у одного человека не было сыновей, а были только дочери. Не повезло человеку! Но его все равно считали счастливым – даже более счастливым, чем те, у кого было много сыновей. Ведь все его дочери вышли замуж за известных богословов! Большинство фарисеев жили в Иерусалиме. Поэтому семья вместе с сыном или один сын отправились в религиозный центр мира – Иерусалим, подальше от языческих соблазнов. К сожалению, неизвестно, в каком возрасте Павел переселился в Иерусалим, чтобы получить полноценное богословское образование в школе одного из самых знаменитых рабби своего времени Гамлиэля (в синодальном переводе – Гамалиила), сына или внука еще более знаменитого учителя Гиллеля.
С раннего детства Шауль воспитывался в строгом благочестии, его учили всегда и во всем подчиняться Закону Моисея и самым тщательным образом исполнять все его заповеди, даже мельчайшие. Недаром позже он сам скажет, что некогда он был «по праведности, достигаемой исполнением Закона, – человек безупречный» (Флп 3.5). Обычно предполагается, что Павел оказался в Иерусалиме в подростковом возрасте, стал слушателем Гамлиэля, или, как тогда выражались, «сидел у его ног». Ведь ученики, внимая наставлениям учителя, действительно сидели на полу у его ног.
Трудно себе представить, чтобы он в то время ничего не слышал о зарождающемся христианстве. Хотя Иисус проповедовал главным образом в Галилее, но Он появлялся на большие паломнические праздники в Иерусалиме, так что и в столице число Его последователей постоянно росло. Да и слухи, как всегда, распространялись с молниеносной быстротой. Но все то, что в этом учении было нового и свободного, Шауль, должно быть, с презрением отвергал, считая искажением веры предков.
Из Деяний апостолов мы знаем, что Павел был римским гражданином, получившим свое гражданство благодаря рождению от родителей – римских граждан. Далеко не все в Римской империи были полноправными гражданами, к ним относилось меньшинство населения. В Деяниях апостолов рассказывается, как римский центурион Лисий, грек по национальности, спросил арестованного Павла, правда ли то, что он римский гражданин. При этом он добавил, что ему самому это гражданство обошлось в уйму денег, то есть он получил его незаконно, за крупную взятку, на что апостол со спокойным достоинством ответил: «А я родился римским гражданином» (22.27-28). Действительно, получить римское гражданство можно было или по праву рождения, или за какие-то исключительные заслуги, оказанные римскому государству. Неизвестно, за что именно удостоились такой чести родители или деды Павла. Некоторые ученые предполагают, что они были купцами или ремесленниками, изготавливавшими льняные и шерстяные ткани или торговавшими ими. Их производством был знаменит Тарс: там производились льняные ткани, а также ткани из козьей шерсти, которые шли на изготовление теплых зимних плащей. Ведь и сам апостол, как известно, был ремесленником – изготовителем палаток, а в те времена дети обычно наследовали ремесло отцов, которые чаще всего их ему обучали. Например, Иисус был плотником и сыном плотника. Возможно, родители Павла были поставщиками своих изделий для римской армии. Другие же исследователи выдвигают иную версию: по их мнению, предки Павла могли оказаться в числе заложников, отправленных в Рим полководцем Гнеем Помпеем, после того как в 64 г. до н. э. Тарс вошел в состав Римской империи. Известно, что позже заложники были отпущены на свободу, причем им в качестве компенсации было даровано римское гражданство.
У римских граждан, естественно, были и римские имена, которые состояли из трех частей (например, Гай Юлий Цезарь, Марк Туллий Цицерон и др.) Но история не всегда сохраняет в памяти все три их составляющие. У Шауля тоже должно было быть три имени, но из них мы знаем только одно – Paulus (Павел), и это третье имя. Оно обычно указывало на какую-то особенность того, кто носил это имя, или его предков. Имя Павел означало «маленький». В Деяниях апостолов он сначала называется еврейским именем, а потом, во время первого миссионерского путешествия, только римским.
Как уже было сказано выше, мальчик Шауль был отправлен в Иерусалим с самой благочестивой целью – изучать Священное Писание под руководством Гамлиэля. Во время учебы он проявил себя с самой лучшей стороны. Позже, вспоминая годы учения, он скажет: «Во всем народе мне не было равных среди моих ровесников в том, что касалось нашей религии, и особенно ревностно я придерживался отеческих преданий» (Гал 1.14).
Русский перевод не позволяет передать всей сути сказанного: словом «религия» переведено греческое слово «иудаисмо́с». Но это не иудаизм, религия, возникшая после того, как единая библейская вера к концу I века раскололась на две религии: иудаизм и христианство. Первоначально иудаизм обозначал в высшей степени благочестивый и строгий образ мыслей и такой же образ жизни. Павел не только был фарисеем, но принадлежал к его наиболее благочестивому крылу – к хасидеям, «благочестивым». О них упоминается в 1 Маккавейской книге. Если фарисеи стремились в мирской жизни следовать требованиям ритуальной чистоты, которые предъявлялись к священникам, то хасидеи, вероятно, должны были превосходить даже их.
Что же такое представляли собой фарисеи? В христианской традиции о них сложилось резко отрицательное мнение, причем не всегда справедливое. Фарисеев было совсем немного, около шести тысяч человек, но они обладали огромным авторитетом в народе. Следует помнить о том, что взгляды фарисеев во многих отношениях не отличались от взглядов Иисуса и Его последователей. Так, и те и другие верили в воскресение мертвых, Божий суд и воздаяние и посмертную жизнь, а также в существование бесчисленного количества добрых и злых сил – ангелов и бесов. В этом фарисеи вместе с христианами коренным образом отличались от общих противников – саддукеев, представлявших, как правило, храмовую верхушку. Саддукеи отрицали воскресение мертвых, воздаяние за грехи после смерти и считали единственно авторитетными для себя книгами Священного Писания только Пятикнижие. Фарисеи же чтили не только письменный свод всех книг Писаний, но и устные традиции, восходящие к праотцам. Есть речение, что на вопрос о том, сколько существует Тор (Тора – Закон Моисея), фарисеи отвечали, что две: одна письменная, а другая устная. Зачастую это устное предание, или «человеческие заповеди», как называет их Иисус, они ставили выше Божьих заповедей. Из их среды, как правило, выходили учителя Закона, они не только были знатоками Писания, но, кроме того, толковали его, приспосабливая зачастую давно устаревшие нормы Закона Моисея к новой реальности и, следовательно, наполняя их новым смыслом. Например, запрет варить козленка в молоке его матери был истолкован как запрет есть одновременно молочную и мясную пищу. Писание требовало, чтобы люди освящали субботу. Но что значит «освящать»? Раз день посвящался Богу, то нельзя было работать. Но что понимать под работой? Возьмем, например, ходьбу. Это работа или нет? Ведь никто не предполагал, что в субботу человек будет лежать без движения. Следовательно, надо определить, какое расстояние можно пройти в субботу без нарушения святого дня. Были также определены тридцать девять основных видов деятельности того времени, запрещенных в субботу, в их числе было и лечение. Но если неоказание срочной помощи могло повлечь за собой смерть, это означало, что заповедь освящения субботы вступала в противоречие с заповедью спасения жизни, которая в данном случае считалась более важной. Так что подобная деятельность по истолкованию Закона была до известной степени полезной и нужной, она облегчала жизнь опасливым людям, которые теперь знали, что можно делать, а чего делать не положено. Большинство фарисеев были людьми действительно преданными Богу и посвящали Ему всю свою жизнь.
И все же Иисус, как известно из Евангелий, подвергал их резкой критике. Да, фарисеи действительно были в высшей степени благочестивыми людьми, но их благочестие было во многом негативным. Вероятно, само их прозвание «фарисеи» означало «отделенные», то есть люди, стремящиеся к отделению от всякого ритуального и нравственного осквернения. Они так истолковывали знаменитые слова из книги Левит 19.2: «Как Я свят, так и вы должны быть святы», добавляя к ним «Как Я отделен, так и вы должны быть отделены». Многие из них понимали это отделение как отделение не от греха, но от грешников, которыми они считали всех, кто не мог или не хотел держаться столь же высоких стандартов чистоты. Так, например, крестьяне и ремесленники были в их глазах «ам-хаа́рец» («народ земли»), который проклят Богом. Притом надо помнить, что фарисеи, как и все евреи того времени, в отличие от греков и римлян, уважительно относились к физическому труду, а другого тогда практически не существовало. Как правило, они сами владели навыками какого-нибудь ремесла и призывали других обучать ему своих детей. «Если ты не учишь сына ремеслу, значит, ты готовишь его в бандиты», – так гласит речение в Талмуде. Иешуа бен-Нун (в синодальном переводе «Иисус, сын Сирахов») хотя и говорит, что ремесленники и земледельцы не обладают мудростью, необходимой для того, чтобы стать судьями и членами советов, потому что тяжелый труд, которым они занимаются с утра до вечера, не оставляет им времени для, выражаясь современным языком, духовного и культурного развития, тем не менее относится к ним уважительно и утверждает, что без них невозможно существование городов и государств. Но фарисеи начинают относиться ко всем тем, кто не так тщательно соблюдает даже мельчайшие предписания Закона и устного предания, как к грешникам, отделенным от Бога и поэтому проклятым. Вольно или невольно они начали создавать своеобразное гетто, в которое помещали себя, отделяясь от других людей и осуждая их от имени Бога. Вот так благочестие, не видящее в других людях братьев, превращается в свою противоположность.
Конечно, среди фарисеев были разные люди. Деяния апостолов сообщают, что многие из них позже стали христианами, но и большинство тех, кто не принял новое учение, относились к его последователям терпимо. В Евангелии от Луки фарисеи, узнав, что Иисусу грозит опасность со стороны Ирода Антипы, тетрарха Галилеи, предупреждают Его об этом. Таким образцом мудрости и терпимости был учитель Савла Гамалиил. Когда апостолов привели на суд Синедриона, Гамалиил не только выступил против смертного приговора (кое-кто из его собратьев готов был вынести его), но и образумил их словами, которые и в наши дни хорошо бы крепко помнить христианам: «Оставьте в покое этих людей, отпустите их. Если их цель и их дело от людей, оно само собой погибнет, если же оно от Бога, вам не уничтожить их. И как бы не оказалось, что вы боретесь с Самим Богом!» (Деян 5.38-39).
Вряд ли пылкому ученику Гамалиила Савлу было легко воспринимать мудрую терпимость учителя. Мы впервые встречаемся с Савлом в рассказе о смерти первого христианского мученика Стефана. Этот человек был грекоязычным евреем, что означает, что его языком общения был греческий. Он некогда жил в диаспоре, а потом переселился в Иерусалим. Многие старые люди хотели умереть на святой земле и быть там похороненными. Вряд ли Стефан был человеком преклонного возраста. Скорее всего, ему и многим его друзьям были свойственны эсхатологические настроения, то есть они были уверены в том, что этот мир греха подходит к концу и Бог очень скоро установит Свое полное и окончательное владычество, или Царство Бога. Они верили, что все эти великие события начнутся в Иерусалиме, и поэтому им следовало быть там. В Деяниях апостолов приводятся имена семи наиболее выдающихся представителей этой группы. Самыми известными среди них были Стефан и еще один человек по имени Филипп, о котором не раз будет упоминаться в Деяниях апостолов. Стефан был исполнен мессианских чаяний и, оказавшись в Иерусалиме, уверовал в Иисуса, Сына Божьего, распятого на кресте. Он был гораздо радикальнее многих христиан того времени, что и вызвало к нему особенно сильную ненависть. Точный год мученической смерти Стефана неизвестен, но многие исследователи относят это печальное событие к 31 или 33 г.
Савл полностью разделял то чувство ненависти, которое толкнуло разъяренную толпу на убийство. По законам того времени казнь через побиение камнями должны были начать те, кто выдвинул обвинение, то есть свидетели обвинения. Длинная одежда стесняла движения, и обвинители сняли ее, оставшись в хитонах, нижних рубахах, а Савл сторожил их плащи. В Деяниях апостолов он назван юношей. К сожалению, это очень расплывчатое понятие. Для Филона Александрийского юноша – это человек, занимающий среднее положение между тем, у кого только что начинает расти борода, и человеком вполне сложившимся. Так что точный возраст Павла не известен, ему было, вероятно, немногим больше двадцати лет. Его темперамент и страстная убежденность в том, что распространители нового учения – люди в высшей степени опасные, их целью является уничтожение законов и обычаев, заповеданных Моисеем, приводили его к мысли, что христиан нужно во что бы то ни стало остановить. Савл верил, что старое важнее того нового, что несло с собой христианство. Он был убежден, что Стефан – враг, которого следует уничтожить во имя Бога. Стефан же раньше апостолов осознал, что новое не может ужиться со старым, что новое вино не наливают в старые мехи, как об этом сказал Иисус в Своей знаменитой притче. В то время как, согласно Евангелию от Луки, ученики Иисуса очень часто бывали в Храме, грекоязычные христиане держались более радикальных взглядов. Они считали, что Храм, символом которого была бесплодная смоковница, проклятая Господом, Храм, от которого, по предсказанию Иисуса, вскоре не останется камня на камне, больше не является центром поклонения Богу. «Не живет Всевышний в рукотворных домах!» – говорил Стефан в своей речи перед толпой. Но подавляющее большинство евреев I века воспринимали Храм как земное воплощение Договора с Богом, как символ вечных отношений народа Божьего с Богом. Храм был единственным местом поклонения Богу, и его разрушение означало прекращение богослужений. Хотя из истории известно, что Храм не раз подвергался разрушению, все же любое сомнение в вечности Храма означало для очень многих кощунство и отсутствие патриотизма. Не забудем, что одно из главных обвинений в адрес Иисуса звучало так: Он намеревался разрушить Храм. И хотя это обвинение было ложным, Иисус действительно предрек скорый крах Храма. Савл, несомненно, разделял это всеобщее преклонение перед Домом Божьим.
И вот впервые встретились – лицом к лицу – два человека противоположных взглядов, но с одинаково пылким темпераментом. Для Стефана центром жизни уже был не Храм, но Сам Господь Иисус. Савл еще не знал, что очень скоро ему предстоит подхватить дело Стефана и начать претворять его в жизнь с той же, если не с большей, страстностью. Не знал он и того, что и ему тоже придется заплатить жизнью, приняв мученическую смерть за дело Христа. И хотя из Деяний апостолов мы знаем, что во время посещений Иерусалима Павел бывал в Храме и что он даже был там схвачен, когда намеревался оплатить расходы на жертву за нескольких бедняков (правда, его уговорили совершить это руководители Иерусалимской церкви), но и для него Храм давно перестал быть средоточием жизни в Боге. В его письмах будут иногда звучать отголоски предсмертной речи Стефана.
Если во время казни Стефана Савл был пассивным наблюдателем, то после он сам станет активно преследовать Церковь. И об этом говорит не только евангелист Лука в Деяниях, но и сам апостол: «Я беспощадно преследовал и уничтожал Церковь Божью» (Гал 1.12). «Я ведь из всех апостолов самый малый, я недостоин зваться апостолом, потому что преследовал Церковь Бога» (1 Кор 15.9). В чем конкретно проявлялись гонения? Следует помнить, что речь идет не о казнях. Согласно свидетельствам того времени, погиб не один Стефан, позднее, в 42 г., Иаков, сын Зеведея, был казнен по приговору царя Ирода Агриппы I, а в 62 г. был умерщвлен Иаков, брат Господа, по наущению первосвященника, что вызвало возмущение у членов Синедриона. Но даже Стефан погиб в результате самосуда разъяренной толпы, а не по приговору Синедриона или по решению Понтия Пилата (он еще оставался префектом Иудеи). Правда, вызывает изумление то, что ничего не сказано о реакции римлян, которые обычно сурово наказывали за всякое своеволие.
Христиан-евреев приводили на суд, обвиняя в отступничестве, и если их признавали виновными, их наказывали «сорока ударами без одного», то есть тридцатью девятью ударами плетью. После этого их прощали и обращались с ними как с братьями. В строгом смысле слова, это было не столько наказание, сколько средство отеческого воспитания. Сам Павел, став христианином, подвергался такой процедуре пять раз, он сам пишет об этом во 2-м Письме христианам города Коринфа. Но гонениями по праву можно назвать и разрыв социальных, дружеских, а иногда и родственных связей, изоляцию христиан в обществе, всеобщую недоброжелательность и подозрительность. Эти враждебные чувства лет через сорок еще усилятся после того, как христиане не примут участия в восстании против Рима 66-70 гг. и покинут Иерусалим. Их поведение будет рассматриваться как предательство национальных интересов и пособничество врагам.
Имел ли Савл законные права преследовать христиан? Точного ответа на этот вопрос нет. Часто ссылаются на слова апостола, произнесенные им в защитительной речи перед царем Иродом Агриппой II: «Множество христиан я бросил в тюрьмы, получив на это полномочия от старших священников. Когда решался вопрос о смертной казни, я всегда подавал голос за казнь» (Деян 26.10). Но, во-первых, это не слова самого Павла, а их пересказ, сделанный Лукой, который вряд ли был в числе слушателей этой речи; во-вторых, разгула гонений и многочисленных тюремных заключений и убийств в те времена не было. Об этом ничего не говорят ни письма самого Павла, в которых он называет себя гонителем, но не убийцей, ни другие новозаветные писания, ни тексты римских историков того времени или ранних христианских писателей. Вероятнее всего, его слова нужно рассматривать как легко объяснимое с психологической точки зрения преувеличение: раскаявшиеся грешники обычно склонны описывать свое прошлое сгущая краски и преувеличивая свои преступления. Кроме того, Савл стал христианином всего через пару лет после смерти Стефана, так что все еще оставался молодым человеком и в силу своей молодости не мог войти в состав высшего религиозного совета. То, что он должен был получать полномочия от Синедриона, тоже подтверждает это.
Из вышеприведенных слов Павла (в изложении Луки) некоторые ученые сделали далеко идущие выводы о его семейном положении. Чтобы голосовать за казнь, Павел, говорят они, должен был быть членом Синедриона, а чтобы быть членом Синедриона, он должен был быть женатым человеком. Но нигде в своих письмах Павел не говорит о том, что он был женат или овдовел. Те, у кого фантазия еще богаче, уверяют, что Павла оставила жена, после того как он стал христианином. Это опять же не более чем гипотеза, не имеющая под собой никаких реальных оснований. Правда, позже отец Церкви Климент Александрийский утверждал, что Павел женился на некой христианке, а Эрнест Ренан даже назвал ее имя: но его мнению, супругой апостола стала Лидия из македонского города Филиппы.
Но для нас самым важным является то, что Савл был активным участником гонений, а не равнодушным зрителем. Это означало, что он был ревнителем отеческой веры. Он не удовлетворялся преследованием христиан в Иерусалиме, но решил попытаться искоренить опасное учение даже за пределами Палестины. Он получил рекомендательные письма от старших священников и отправился в Дамаск, куда бежали многие христиане-евреи после гибели Стефана. Одни бежали от гонений, другие же сочли, что Иерусалим, обагренный кровью мученика, отныне подлежит Божьему Суду, и поэтому его следует покинуть как можно скорее.
Позволялось ли преследовать тех, кого считали преступниками, в Дамаске? Известно, что еще Юлий Цезарь подтвердил право иерусалимских властей преследовать беглецов за пределами Палестины. Следовательно, Синедрион имел право экстрадиции и мог потребовать выдачи преступников, в данном случае тех христиан, которые, спасаясь от гонений, нашли себе убежище в Дамаске. Вероятно, это были грекоязычные евреи-христиане, к числу которых относился и мученик Стефан.
ВСТРЕЧА НА ДАМАССКОЙ ДОРОГЕ
Когда Савл вместе со своими спутниками уже подходил к Дамаску, с ним произошло величайшее событие его жизни, изменившее ее радикальным образом. Вот как рассказывает о нем евангелист Лука: «По дороге, когда он уже был недалеко от Дамаска, его внезапно молнией озарил свет с неба. Упав на землю, он услышал голос, говоривший ему: “Саул, Саул! Что ты Меня гонишь?” – “Кто Ты, Господь?” – спросил Савл. – “Я Иисус, Которого ты гонишь. А теперь встань и иди в город, там тебе скажут, что делать”» (Деян 9.3-6). Наверно, неправильно называть то, что произошло, событием, даже величайшим событием. Нет, это была смерть! Савл умер – и родился заново. Он встретился с Тем, Кого так искренне и страстно ненавидел и считал самозванцем и еретиком. И вдруг он увидел Его в сиянии Божественной Славы не только воскресшим, но и прославленным и вознесенным на небеса. Савл оказался не прав. Но сказать, что не прав, было бы слишком мало. Он оказался величайшим грешником. Многие люди искренне убеждены, что величайший грех – это убийство. Но первая заповедь Декалога (Десяти Заповедей) говорит о почитании Бога, из ее нарушения проистекают все остальные грехи. Савл пошел против Бога, и нет греха большего, чем этот. Позже он не раз будет называть себя первейшим из грешников.
Рассказ о дамасской дороге повторен в Деяниях апостолов три раза. Каждый раз он немного отличается. Так, в 9-й главе говорится, что спутники Савла слышали голос, но ничего не видели, а в 22-й – что они видели свет, но не слышали голоса. Но эти расхождения касаются не главного, а лишь несущественных деталей.
За грех, особенно такой страшный, полагается смерть. Но Савл был прощен Богом, прощен раньше, чем раскаялся. Так будущий апостол на собственном опыте понял, что в деле примирения Бога и человечества первый шаг навстречу человеку делает Бог. Он прощает человека, не дожидаясь, пока тот осознает свою греховность и раскается. Человеку нужно лишь принять этот дар прощения, а это принятие и есть акт веры. Бог поступает так потому, что Он добр и милосерден. Это спасительное прощение, даруемое Богом без каких-либо предварительных условий, и есть благодать. Русское слово «благодать» означает «благой дар». Жаль только, что теперь его употребляют вкривь и вкось, без какого-либо понимания его истинного смысла! Дар этот невозможно заслужить, заработать, каким-либо образом снискать. Бог дает его тому, кому Сам пожелает. Савл испытал его спасающее и преображающее действие на себе. Именно поэтому «ха́рис» (так это слово звучит на греческом) станет в центре его богословия.
Но дар Бога многократно превышает то, что способен дать в подобном случае человек. Бог дает неизмеримо больше. Недаром в богословском языке появится понятие «благодать преизбыточествующая». Прилагательное в этом словосочетании, конечно, неудобопроизносимое, но смысл его точен. Так и в этом случае. Бог дарует Савлу не только прощение, Он, если можно так выразиться, еще и награждает его – даром апостольства. Вот как об этом говорится в Деяниях апостолов: «Он возвестит Мое имя язычникам» (9.15); «Ты должен стать Его свидетелем пред всеми людьми и рассказать о том, что видел и слышал» (22.15); «Ступай, Я пошлю тебя далеко, к язычникам» (22.21); «Я избрал тебя из еврейского народа и язычников, к которым тебя посылаю, чтобы открыть им глаза, обратить от тьмы к свету и вернуть из-под власти сатаны к Богу, чтобы и они через веру в Меня получили прощение грехов и свое место среди Божьего народа» (26.16-18).
Слово «апостол» означает «посланец». Мы традиционно называем так тех, кого призвал Сам Иисус. Но Павел будет всегда называть себя апостолом, хотя во время земной жизни Иисуса он не только не был Его учеником, но относился к Нему враждебно. Он считает, что в понятие апостольства включено следующее: а) апостол – это тот, кто встретился с воскресшим Господом б) и получил от Него во время этой встречи особую миссию. Павел знал, что он как никто другой подходит под такое определение. «Разве я не апостол? Разве я не видел Иисуса, нашего Господа? Разве то, что вы в единении с Господом – не результат моих трудов? Для других я, может, и не апостол, но для вас – апостол! Печать моего апостольства – это вы сами, ваша жизнь с Господом», – восклицает он, обращаясь к тем членам основанной им в Коринфе церкви, кто сомневался в его апостольском достоинстве (1 Кор 9.1-2).
Апостольство – это и дар, и одновременно великое поручение, требующее самоотдачи и напряжения всех сил. Недаром Павел так часто называл себя и своих друзей работниками, тружениками, сотрудниками Бога и свою деятельность описывал как труд – труд напряженный и неустанный. Его любимые глаголы – работать, трудиться, а метафоры – строитель, земледелец, атлет и воин. Когда он писал из тюрьмы своей любимой филиппийской общине, предчувствуя скорую насильственную смерть, которая его не пугала, а скорее радовала, он скажет: «Для меня жизнь – Христос. Значит, смерть мне в прибыль. Но остаться жить означало бы плодотворно трудиться...Что выберу, не знаю. Разрываюсь между двумя желаниями. Хочу уйти из этого мира и быть с Христом. Это лучше – и намного! Но остаться жить нужнее, ради вас» (1.22-24). Воистину, Павел был великим тружеником, не позволявшим себе ни на минуту расслабиться. Невольно закрадывается мысль, а может быть, потому Павла недолюбливают у нас в стране, что здесь, как и в античном обществе, в труде видят тяжкую повинность, удел раба, а не радость созидания.
Позднейшее христианство тоже считает Павла апостолом, при этом его никогда не называют тринадцатым апостолом. Он стоит особняком. И это справедливо, потому что никто не потрудился во славу Бога так, как он, этот апостол-труженик.
Павел был мистиком, у него был богатый опыт видений, явленных как наяву, так и во сне. О них мы знаем немного, так как он считал хвастовством рассказывать об этом, хотя сам несколько раз упоминает о мистическом опыте, а кое о чем нам говорит Лука. Но Павел никогда не ставил событие на дамасской дороге в один ряд с другими мистическими явлениями. Он был убежден, что встретился с живым Господом. Господь явился ему так же, как являлся после Своего воскресения Петру, Своему брату Иакову, всем остальным апостолам и еще пятистам братьям одновременно. Он явился последним Павлу, потому что, как говорит об этом сам апостол, он самый малый из апостолов, бывший гонитель Церкви Христовой.
Для него это была реальная встреча с Христом. Трудно судить о том, какой была духовная жизнь Павла до этого главного события его жизни. Но можно с уверенностью утверждать, что ничего подобного раньше с ним не случалось. Это был личный опыт встречи, опыт Богообщения, который делает очевидным и не нуждающимся в доказательствах то, что ему в то мгновение было открыто.
Хотя Павел ни в одном из своих писем не рассказывает подробно об этой встрече, следует помнить, что он пишет не автобиографию, а письма членам своих церквей, которым он уже возвестил Радостную Весть. А свою проповедь он, вероятно, всегда начинал с рассказа о собственной истории, которая началась со Встречи. Когда же он потом пишет им письма, ему нет необходимости повторять это повествование, поэтому он лишь намекает на него. Вот характерный пример: «Бог решил, по Своей великой доброте, избрать меня и предназначить себе на служение еще до рождения из чрева матери и, явив мне Своего Сына, велел возвестить о Нем всем народам» (Гал 1.15-16). Когда Павел говорил о том, что был гонителям, его слушатели уже знали во всех подробностях, как и почему Павел из гонителя превратился в ревностного служителя Господа.
И еще одна важная вещь стала понятна Павлу. Он был фарисеем и верил, сознательно или подсознательно, что спасение достигается через соблюдение всех заповедей Закона Моисея. Соответственно, на Суде Божьем плохо придется тем людям из народа Божьего, кто в чем-то преступил заповеди, и, конечно, еще хуже всем остальным, которые, будучи язычниками, не знали истинного Бога и поэтому не могли соблюдать Закон, ведь он не был им дан. Теперь он узнал все на собственном опыте. Фарисей, которому, согласно его собственным словам, не было равных среди его ровесников во всем, что касалось их религии, и который в отношении праведности, достигаемой исполнением Закона, был человеком безупречным, оказался первейшим из грешников. Он пошел против Бога. И спасен и прощен он был не за свои заслуги, а за веру, которой он ответил на дар Божьего прощения. Конечно, будучи богословом, Павел и раньше знал, что Бог избрал Израиль в качестве Своего народа не за особые его заслуги, а по любви, по той же самой благодати. И на протяжении всей Священной истории Он являл Себя не только справедливым и беспристрастным Судьей, но и Спасителем, действовавшим из любви. Но люди склонны забывать об этом. Снова и снова они возвращаются к законничеству, исполняя «дела Закона», не помня, что спасение – это дар, а не плата и не заслуга.
Означает ли это, что Бог спасает только тех, кто принадлежит к Божьему народу и исполняет Закон, или Его прощение и спасение простирается на все человечество, если оно ответит Ему верой? Ведь и вера Авраама, некогда бывшего язычником, а затем ставшего первым человеком, поверившим в единого Бога, и родоначальником народа Израиля, была ему засчитана Богом вместо праведности. Если Закон не гарантирует спасения, которое Бог дарует человеку за веру, то оказывается, что не важно, к какой национальности ты принадлежишь и какую религию некогда исповедовал. И раньше некоторые мыслящие язычники, не удовлетворенные пустотой и формализмом своих религий, оскорбленные безнравственными историями о похождениях своих «богов», приходили к библейской вере в единого Бога. Но для того, чтобы быть принятыми в народ Израиля, они должны были стать евреями, приняв Закон и сделав обрезание как «печать Завета», то есть знак вхождения в договорные отношения между Богом и Его народом, и исполнять «дела Закона». Современные читатели часто задают недоуменный вопрос, означает ли это, что христиане могут не исполнять заповеди, изложенные в Писании. Ведь Законом Моисея в те времена иногда называлось не только Пятикнижие, но и все Священное Писание. Но под делами Закона апостол понимает отнюдь не нравственные заповеди. В его понимании дела Закона являются, говоря современными словами, идентификационными знаками религиозного человека, своего рода религиозными паспортными данными. Так, например, и сейчас о конфессиональной принадлежности человека часто свидетельствуют его внешний вид, манера говорить, привычки, походка. Это система, которая охватывает все стороны жизни человека, все его поведение и контролирует каждый его шаг. Но важнейшими вещами в делах Закона были обрезание, соблюдение религиозных праздников, прежде всего субботы, и соблюдение пищевых запретов. В конечном счете забывается, что Бог создал субботу для человека, а не человека в качестве придатка к субботе. Нравственные же заповеди не отменены, но они в идеале должны перестать быть чем-то таким, что следует исполнять из страха наказания или из желания получить награду. «Любовь не причиняет ближнему зла. Поэтому любовь – исполнение всего Закона» (Рим 13.10).
У Павла была безукоризненная родословная, он, как и положено, был обрезан на восьмой день, он соблюдал все ритуальные предписания Закона и традиции отцов. И все же он оказался противником Бога. Значит, для того, чтобы быть спасенным, человеку не обязательно соблюдать все бесчисленное множество ритуальных предписаний Закона. Согрешили не только язычники, но и евреи. Следовательно, и те и другие оказываются в одинаковом положении перед Богом. «Но теперь Бог открыл людям путь избавления от вины помимо Закона... Это оправдание за веру в Иисуса Христа – для всех, кто верит, без разницы: все согрешили и все лишены сияния Божьей Славы. И все оправданы даром, по Его доброте, через Иисуса Христа, выкупившего их на свободу. Бог предназначил Ему стать жертвой, кровью которой будут очищены все поверившие Ему» (Рим 3.21-25). Павел также скажет, что Своей смертью Христос разрушил стену вражды, разделявшую народы. Но не только народы. Древние были убеждены, что мужчины, а также свободные, образованные и богатые люди ближе и угоднее Богу, чем женщины, рабы и те, кто не получил образования. Известно, что еврей, молясь, благодарил Бога за то, что Он создал его мужчиной, а не женщиной, свободным, а не рабом, евреем, а не язычником. Например, женщина не была полноценным членом религиозной общины, ее спасение зависело от мужа, на нее не распространялись обязательства молиться или ходить в Иерусалим на паломничество, ведь у нее не было своего собственного времени. У греков тоже существовала похожая молитва, а разница была только в том, что грек благодарил своих богов еще и за то, что он грек, а не варвар, а к варварам он относил всех, кто не был греком. Христос уничтожил и эти границы. «И нет уже ни еврея, ни язычника, ни раба, ни свободного, ни мужчины, ни женщины – вы все одно существо в единении с Христом Иисусом», – скажет Павел в Письме галатам (3.28). Конечно, это не означает, что стерта разница между людьми, она осталась. Но самое важное то, что эти различия не имеют спасительного значения: оно не зависит ни от пола, ни от социального статуса человека, ни от его образования, ни от обрезания или необрезания.
Конечно, нужно помнить, что когда Павел говорил о свободе от Закона, он не имел в виду вседозволенность и нравственный релятивизм. «Вы были призваны к свободе, братья. Смотрите только, чтобы свобода не стала предлогом для потворства плотской природе! Вы же, напротив, с любовью служите друг другу!» – говорит Павел в Письме галатам (5.13). Это свобода не «от», но «для» – для того, чтобы жить истинной жизнью с Богом и для Бога, для радостного служения другим Его детям. Тот, кто соединился с Господом, отныне должен мыслить, чувствовать и действовать, как Господь. Где Дух Господа, там свобода, истинная свобода детей Божьих, а не распущенность рабов. Конечно, рабам живется легче, потому что они, будучи несвободными, не несут на себе бремя ответственности за свой выбор. Но Богу не нужны рабы. «Дух, который вы получили, это не дух рабства, вынуждающий вас опять жить в страхе. Нет, вы получили Дух, который сделал вас сынами Бога!» (Рим 8.15). Недаром Августин некогда сказал знаменитую фразу: «Люби Бога и делай что хочешь».
Павел – истинный апостол свободного духа. Никто так не понял дух Христа, как он. Эпоха христианства – это выход из состояния несовершеннолетия человечества, некогда подчиненного приказаниям Закона. Очень многие исполняют заповеди из страха перед наказанием, а не в результате свободного выбора. Каждый раз, когда христиане хотели вернуться к Закону, словно израильтяне во время Исхода из Египта, мечтавшие о горшках с мясом, которые они оставили в стране рабства, апостол напоминал им: «Для свободы освободил нас Христос. Итак, стойте твердо и не впрягайтесь снова в ярмо рабства!» (Гал 5.1). Павел воистину стал апостолом свободного духа.
И этим он особенно важен для современного мира, особенно для нашей страны, где его так плохо знают, а зачастую, несмотря на внешнее почитание, отвергают. Одна из причин такого отвержения – неизжитый страх перед свободой. Весть Павла – это, по выражению русского библеиста Н. Н. Глубоковского, «благовестие христианской свободы». Не только в древние времена, но и в наши свобода остается камнем преткновения для многих. Отец Александр Мень называет письма Павла великим противоядием от всякого консерватизма, законничества, застоя, они не дают свободной и динамичной Церкви Христа превратиться в застывшую, статичную ритуально-этическую систему. Этот великий призыв апостола, который должен быть услышан в наше время. Один из современных комментаторов сравнил Письмо галатам с разъяренным львом, выпущенным из клетки на христианскую арену. Но этот великолепный образ в равной мере приложим и к остальным письмам апостола. Они не дают погрузиться в дрему, не позволяют успокоиться, будят встревоженную совесть, призывают посмотреть на себя в зеркало и понять, что они обращены и к нам, живущим уже в третьем христианском тысячелетии.
Савл услышал от Господа слова: «Почему ты Меня гонишь?» Но ведь он преследовал не Самого Иисуса, Которого уже не было на земле, а Его Церковь. Савлу было открыто, что отныне Сын Божий живет в Своей Церкви. Отсюда определение, которое Павел дал Церкви: Церковь – это Тело Христа. Верующие образуют не просто некое сообщество, вроде клуба по интересам, но «входят» в Христа. Христос не воспринимается ими как некое великое Существо, пребывающее где-то очень далеко и высоко. Он вместе с ними, Он в них. Христос стал родоначальником нового человечества, спасенного и пребывающего в мире с Богом. Он – его представитель, и те, кто Ему принадлежит, пребывают «в Христе» – точно так, как прежнее человечество было «в Адаме». Это словосочетание «в Христе», так широко распространенное сейчас, вероятно, впервые было произнесено апостолом Павлом. В Письме галатам Павел скажет, что христиане облекаются, то есть одеваются, в Христа. Надо помнить, что в древности одежда имела гораздо большее значение, чем сейчас, потому что воспринималась как неотъемлемая часть самого человека, указывая на его социальную, религиозную, этническую и половую принадлежность.
Но, кроме мистической составляющей, пребывание в Теле Христа означает взаимную любовь всех «органов» Тела, их солидарность, отсутствие тщеславия и высокомерия, помощь друг другу и заботу каждого обо всех и всех о каждом.
Некогда Павел был убежден, что Иисус – самозванец, лжепомазанник и лжепророк. Тот факт, что Он был распят на кресте, было для него еще одним, причем решающим, доказательством того, что Бог наказал Его. Ведь распятие – это форма повешения, а согласно распространенному в те времена толкованию текста Второзакония, повешенный проклят Богом (21.22-23; ср. Гал 3.13). У апостола не изменилось понимание этого отрывка Второзакония, но теперь он поверил, что Иисус из любви к нам взял это проклятие на Себя – за нас и вместо нас – и тем спас нас. Люди осудили Иисуса, но Его оправдал Бог! Он теперь сидит по правую руку Бога, Он в Божьей Славе, Ему принадлежит титул «Господь», некогда принадлежавший одному только Богу.
Свет Божественной Славы, осиявший Савла, был такой силы, что он ослеп и на три дня лишился зрения. Есть даже предположение, что хроническое заболевание, которым страдал Павел, было болезнью глаз. Некоторые толкователи считают, что это мнение подтверждается словами самого Павла в Письме галатам: «Раньше, я уверен, вы бы глаз своих не пожалели, если бы их можно было отдать мне!» (4.15). Его привели в Дамаск его спутники.
Здесь мы впервые узнаем, что к этому времени в Дамаске уже была община последователей Христа, хотя, вероятно, еще немногочисленная. Скорее всего, у них нашли приют беглецы из Иерусалима, которых намеревался доставить обратно в Иерусалим для суда Савл. Одним из членов общины был всеми уважаемый человек по имени Анания, ему Бог поручил отправиться в дом, где остановился Савл (адрес был точно указан), и, возложив на него руки, вернуть зрение. Конечно, Анания содрогнулся от такого поручения, ведь о миссии Савла в Дамаске было всем известно. Но повеление Бога беспрекословно: гонитель был избран Им на служение, ему предстоит возвестить Весть о Христе язычникам. Когда Анания возложил руки на Савла и произнес слова, которые повелел сказать ему Бог, к Савлу вернулось зрение, и он тотчас принял крещение.
Когда Павел в своих письмах говорит о крещении, он не имеет в виду простую замену одного религиозного ритуала другим – обрезания крайней плоти погружением в воду. Интересно, что только в одном из Евангелий, в Евангелии от Матфея, Христос, прощаясь с учениками, в Своем последнем наставлении говорит о необходимости принять крещение. Говорится об этом и в последних строках Евангелия от Марка, но они не принадлежат евангелисту. Крестил ли Иисус кого-нибудь из своих апостолов? Требовал ли Он от них, чтобы это делали они? Загадка... Но уже в самых ранних частях Нового Завета (первой части Деяний апостолов и ранних письмах Павла) говорится о крещении как о чем-то само собой разумеющемся. Именно апостол в своих письмах скажет о крещении так, как никто ни до него, ни после него: «Когда мы крестились, чтобы соединиться с Христом Иисусом, мы тем самым разделили Его смерть: крещением – соучастием в смерти – мы погребли себя с Ним. И теперь, подобно Христу, поднятому из мертвых величием Славы Отца, мы тоже сможем жить новой жизнью» (Рим 6.3-4). «Ведь все вы через веру сыны Бога в единении с Христом Иисусом. Ведь крестившись, чтобы соединиться с Христом, все вы облеклись в Христа» (Гал 3.26-27).
САВЛ НАЧИНАЕТ ПРОПОВЕДОВАТЬ
Деяния апостолов сообщают, что спустя всего лишь несколько дней в тех самых синагогах, где Савл должен был отыскивать и разоблачать последователей Христа, он с жаром стал проповедовать. Но он объявлял казненного Иисуса Сыном Бога и долгожданным Помазанником! И делал он это постоянно. Как, должно быть, изумлялись слушатели, ожидавшие от Савла яростных обличений и проклятий в адрес единоплеменников, отступивших от веры отцов! Потрясены были и христиане, готовившиеся к худшему и вдруг своими глазами узревшие чудо: его ниспослал Господь, это Он превратил гонителя в подвижника новой веры!
Но вскоре Павлу пришлось покинуть Дамаск, потому что ему стало известно, что против него готовится заговор: его бывшие друзья и единомышленники, считавшие его предателем и отступником, сговорились его убить. И хотя сказано, что «прошло немало дней» с начала проповеди, неизвестно, когда именно Савл покинул город и куда после этого он направился. Из Деяний апостолов можно сделать вывод, что почти сразу он двинулся в Иерусалим. Но сам Павел в письме христианам Галатии пишет совсем другое: «Я ни к кому из людей не обратился за советом, даже не пошел в Иерусалим к тем, которые стали апостолами до меня, но ушел в Аравию, а потом вернулся обратно в Дамаск». Кому нам доверять – Павлу или Луке? Конечно же, Павлу, ведь ему лучше известно, что он делал, а что не делал. Конечно, Лука, автор Деяний, сопровождал Павла, но все же его сведения носят вторичный характер, он мог и не знать каких-то подробностей, тем более что тогда он еще не входил в число его спутников.
Итак, Павел ушел в Аравию. Как уже говорилось, ему пришлось покинуть Дамаск, потому что там его жизни угрожала смертельная опасность. Аравия, в нашем представлении, пустыня с песчаными барханами, но в те времена так называлось Набатейское царство, населенное арабами, а его столицей был знаменитый город Петра (в нынешней Иордании). Власть его царей иногда была столь велика, что они даже контролировали Дамаск. Конечно же, в позднейших христианских легендах будет рассказываться о том, как бывший гонитель на целых три года удалился в пустыню, чтобы предаваться там покаянным размышлениям о том, как ему следует распорядиться своей дальнейшей жизнью. Вряд ли легенды правы. Павлу с его страстным и деятельным характером было достаточно трех дней слепоты для раздумий и принятия решения. Вероятно, в Аравии он тоже проповедовал Христа, но встретил там столь сильное сопротивление властей, что ему пришлось вернуться в Дамаск. Во 2-м Письме коринфянам апостол будет вспоминать о том, как ему пришлось спасаться бегством из города: правитель набатейского царя Ареты IV, представлявший интересы царя в Дамаске, караулил все выходы из города, поджидая Павла. В то время Арета IV еще не контролировал Дамаск, он, вероятно, распорядился поджидать Павла снаружи у городских ворот, не имея власти в городе. Но Павла спустили в корзине из окна помещения, которое располагалось в толстой городской стене, и таким образом он сумел не попасться в руки поджидавших его врагов.
Кроме того, примерно в это же время с ним произошло событие, о котором он тоже рассказал коринфянам. Павел пишет, что это случилось за четырнадцать лет до написания письма, следовательно, где-то между 40 и 42 г. Он сам не знал, как это произошло – наяву или в видении, но он был перенесен в Рай. Любой истинный мистик знает, что такого рода опыт почти не передается при помощи человеческих слов и понятий, это событие, принадлежащее иной реальности, мистик слышит там неизреченные слова. Это видение было обращено только к Павлу, и поэтому его нельзя было разглашать. Кроме того, с древних времен существовала вера, что такого рода опыт обычно не проходит для человека бесследно. Очень любопытна еврейская легенда, в которой рассказывается о том, как четыре выдающихся религиозных учителя начала II века совершили подобное небесное путешествие и побывали в раю. Первый увидел и умер, второй увидел и сошел с ума, третий увидел и стал отступником, и лишь с рабби Акивой ничего не произошло.
Павел же, вероятно, получил какое-то хроническое заболевание, он называет его «занозой в теле». Трижды обращался он с молитвой к Господу, прося его избавить от болезни. Ведь он боялся, что она помешает ему исполнять вверенное ему Богом апостольское служение. Но Бог ответил ему словами, которые хорошо помнят все, кто когда-либо читал это письмо: «Тебе достаточно Моей любви. Ведь сила сильнее всего проявляется в слабости» (2 Кор 12.9). Это научило апостола истинному смирению, он понял, что хотя в нем заключена великая сила, но эта сила не его, она принадлежит Богу. «Мы же всего лишь глиняные сосуды, в которых хранится такое сокровище. Поэтому очевидно, что эта безмерная сила исходит от Бога, а не от нас» (2 Кор 4.7). Иногда приступ болезни случался с ним во время путешествия и нарушал его планы. Павел в тех случаях говорил, что ему помешал сатана. И обычно даже тогда он не прекращал свою проповедь.
Совершенно безнадежное дело пытаться выяснить, чем именно болел апостол. Одни считают, что у него было заболевание глаз, потому что он на три дня ослеп на дамасской дороге. Другие уверены, что у него была эпилепсия, объясняя это следующим образом. Во-первых, Павел был великий человек, а многие великие люди болели эпилепсией (эпилепсия в те времена считалась «священной» болезнью). А во-вторых, они обращают внимание на то, что галаты, видевшие его больным, могли испугаться. В своем Письме Павел напоминает им: «Моя болезнь не оттолкнула вас. Вы не отвернулись от меня с презрением» (Гал 4.14). Последние слова дословно переводятся так: «вы не плюнули в мою сторону». Это может означать, что апостол страдал какой-то болезнью, которая в древности рассматривалась как одержимость нечистым духом, и чтобы предохранить себя от нее, люди сплевывали в сторону. Другие предполагают малярию, которую апостол якобы подхватил в жаркой и болотистой Памфилии (на южном побережье Малой Азии; эти территории уже давно осушены), сильные головные боли и др. Конечно, эти гипотезы нельзя опровергнуть, но надо помнить, что их нельзя и доказать. Когда в своем Письме коринфянам Павел пишет, что трижды просил Бога избавить его от этого недуга, он делал это потому, что боялся, что болезнь помешает ему исполнить апостольскую миссию. Но Бог помог ему понять, что даже недостатки могут стать достоинствами. Например, Павел первоначально не собирался останавливаться в южно-галатийских городах для проповеди, но приступ болезни настиг его, когда он там был, и он использовал вынужденную остановку, чтобы возвестить им Христа. Он сам пишет христианам Галатии, напоминая им, при каких обстоятельствах они встретились: «Вы знаете: когда я был у вас в первый раз, я смог возвестить вам Радостную Весть только потому, что заболел» (4.12). Бог умеет превратить даже слабость в силу, недостаток в достоинство.
Так Павел, но его собственному свидетельству, провел три года, а затем отправился в Иерусалим, чтобы встретиться с Петром (Павел всегда называл старейшину апостолов его арамейским прозвищем Кефа, кроме двух раз в Письме галатам). И здесь рассказы Павла и Луки значительно различаются. Согласно Луке, Павлу очень хотелось присоединиться к апостолам, но им было трудно поверить человеку, который совсем недавно слыл гонителем. Им могло казаться, что он коварно замыслил проникнуть в их среду, чтобы затем нанести решительный удар. Когда-то в Дамаске Павлу помог Анания, здесь такую же роль посредника взял на себя человек по имени Иосиф. Мы его больше знаем по его прозвищу – Барнаба́, что значит «сын милосердия» (в русский язык это имя вошло в форме Варнава). Интересно, что о нем единственном в Новом Завете сказано, что он был очень добрым человеком. Именно ему удалось убедить столпов Иерусалимской церкви в том, что Бог сотворил чудо и гонителя больше не существует.
Павел, описывая это посещение Иерусалима в Письме галатам, более сдержан. Он ничего не говорит о трудностях в достижении взаимопонимания со столпами. Он пришел как равный к равным и виделся только с двумя человеками: с Кефой и Иаковом, братом Господа. Кстати, это подтверждается и тем, что Павел в 1-м Письме коринфянам рассказывает о том, что воскресший Иисус первым явился Петру, – это общеизвестный факт, а затем явился Своему брату Иакову. А так как об этом мы знаем только от Павла, не считая апокрифов, то можно сделать вывод, что источником его сведений был сам Иаков.
Павел не объясняет, что побудило его к этому посещению. Хотя труднее понять, почему он не сделал этого гораздо раньше... Он провел с Петром две недели и от него узнал многое, что было ему неизвестно. Правда, он знал самое главное – ему об этом поведал Сам Господь. Павел решительно подчеркивал, что весть, которую он возвещает, не вручена ему никем из людей, потому что иначе под вопрос ставилось само его апостольство. Но некоторые наиболее важные факты жизни и учения Иисуса были, несомненно, сообщены ему Петром. Конечно, Петр не был единственным источником его сведений. Павел провел свои ученические годы в Иерусалиме и должен был многое слышать и знать об Иисусе и Его учении. Многие сведения исходили от противников Иисуса, но потом, когда Павел стал христианином, он увидел их в совершенно новом свете. Когда он приходил в незнакомый город и начинал проповедовать, он, должно быть, рассказывал не только об искупительной смерти Господа и о Его Воскресении, но и о Его земной жизни, учении и чудесах. Но Павел хотел не только получить дополнительные сведения о земной жизни Господа, но и поближе познакомиться с теми, кто сопровождал Его во время Его земной жизни.
Насколько мы можем судить, апостолы были гораздо консервативнее Павла, особенно брат Господа Иаков, которого все называли праведным, а это в те времена означало неукоснительное следование Закону. Он вскоре встал во главе Иерусалимской церкви. Павел же не только сделал основной ареной своей проповеди языческую аудиторию, но он также решительно протестовал против требования обязать язычников исполнять Закон и принимать обрезание. Такое поведение апостола не нравилось даже многим христианам, а у тех евреев, которые не приняли Христа, оно вызывало ярость. Они считали Павла отступником, человеком, который швырнул драгоценную жемчужину религиозного наследия отцов свиньям и псам, как тогда называли язычников. Так что в Иерусалиме Павел не стал желанным гостем, и Сам Бог велел ему покинуть город. Вот как говорится об этом в Деяниях апостолов: «А когда я вернулся в Иерусалим и молился в Храме, мне было видение, и я увидел Его. Он сказал мне: “Поспеши и покинь Иерусалим немедленно, потому что здесь не примут твоего свидетельства обо Мне... Ступай, я пошлю тебя далеко, к язычникам”» (Деян 22.17-18, 21).
Согласно его собственному свидетельству, он отправился в Сирию и Киликию. Так стала называться римская провинция после объединения двух провинций: Сирии и Восточной Киликии. Скорее всего, Павел вернулся в Тарс. Несомненно, он проповедовал и там, хотя ни о его успехах, ни о каких-то неудачах нам почти ничего не известно. Воистину это были темные годы жизни апостола. Но это был отнюдь не короткий период, он продлился несколько лет. Как уже говорилось, христианские легенды отправляют его в пустыню на покаяние. Конечно, Павел всю жизнь помнил о том, что был гонителем Церкви, и сам говорил об этом неоднократно. Но он, можно сказать, положил всю свою жизнь на то, чтобы искупить свою вину перед Богом самоотверженным служением. Трудно себе представить этого христианского воителя сидящим где-нибудь в уединенной пещере в позе кающейся Марии Магдалины, созерцающей череп (так ее традиционно изображали художники). И хотя нам почти ничего не известно о том, чем он занимался в течение этих лет, все же можно сделать кое-какие предположения, основываясь на некоторых словах самого апостола. Так, например, во 2-м Письме христианам Коринфа он говорит о том, что его пять раз избивали в синагогах, хотя об этом в Деяниях апостолов ничего не сказано. Вероятно, его наказывали именно за его проповедническую деятельность, в которой люди, не разделявшие его убеждений, видели отступничество. Хотя, как говорит сам Павел, в христианских церквах Иудеи он никому не был знаком в лицо, это было, вероятно, потому, что некогда объектом его гонений были грекоязычные христиане. Но и в Иерусалиме, и в Иудее было известно, что бывший гонитель продолжал проповедовать веру, которую раньше уничтожал (Гал 1.22). Если бы это было не так, о нем давно бы забыли. Эпизод с бегством из Дамаска в корзине тоже произошел в это время. Этнарх (правитель) царя Ареты караулил его у ворот за то, что в Аравии он вел активную проповедническую деятельность.
Но вот этот мало известный нам период завершился, и мы снова встречаемся с Павлом после того, как тот самый Варнава, некогда убедивший апостолов поверить Павлу, отправился на его поиски в Тарс. Почему же он пошел за Павлом? Дело в том, что некоторые из грекоязычных евреев, покинувших Иерусалим и Иудею после смерти Стефана, стали активно проповедовать – сначала евреям, множество которых жило на Кипре, в Киренаике, в Сирии и других областях Римской империи, а затем и язычникам. Вспомним Филиппа, одного из семи, который возвестил весть о Христе самаритянам, народу, хотя и родственному евреям, но по разным историческим и религиозным причинам удалившемуся от них настолько, что оба народа ненавидели и презирали друг друга. В Деяниях даже говорится, что иерусалимские апостолы пришли в Самарию со своего рода инспекцией, когда узнали, что самаритяне уверовали. Затем тот же Филипп обратил эфиопского министра финансов и советника эфиопской царицы-матери, а ведь эфиоп был евнухом и по этой причине никогда бы не смог присоединиться к народу Божьему.
Сейчас же вслед за Иерусалимской появилась и вторая влиятельная церковь – в Антиохии Сирийской. Городов с похожим названием в те времена было шестнадцать, но этот называли также Антиохией Великой, Антиохией Прекрасной и Королевой Востока. В состав провинции Сирия входила часть Малой Азии; современное название Антиохии – Антакия, она находится в Турции. Это был город, основанный в 300 г. до н. э. греко-македонским царем Селевком I Никатором, который назвал его Антиохией в честь своего отца Антиоха. Город располагался на реке Оронт, примерно в двадцати пяти километрах от моря, Селевкия была его морским портом. В это время город по богатству и количеству населения (считается, что в нем жило около 300 тысяч человек) уступал только Риму и Александрии, то есть был по величине третьим или четвертым городом Римской империи. Это был многонациональный город, где жило очень много евреев, некогда приглашенных туда на жительство сирийским царем Антиохом.
Здесь, как уже было сказано, вскоре возникла большая и влиятельная церковь. Кстати, именно здесь последователей Христа, которые до того называли себя разными именами: Путь, святые, бедняки Господа, братья, призывающие имя Господа и т. п., – стали называть христианами. Именно она стала центром миссии, обращенной к язычникам. В Деяниях апостолов приводится несколько имен антиохийских пророков и учителей. О Варнаве уже упоминалось. Один из семи, которых иерусалимские апостолы назначили попечителями грекоговорящих христиан-евреев, был антиохиец Николай. Назван также Симеон по прозвищу Нигер, что по-латыни значит «черный», по предположению некоторых библеистов, он мог быть тем самым Симоном из Кирены, города в Северной Африке, который, согласно синоптическим Евангелиям, нес крест Иисуса на место казни. Вероятно, он был по происхождению африканцем. Евангелист Марк называет его отцом Александра и Руфа, они, вероятно, были очень известными людьми в ранней Церкви. Если Руф был тем человеком, которому Павел передает привет в Письме римлянам, то он знал не только его, но и его мать. Павел называет мать Руфа и своей матерью. Может быть, Павел какое-то время жил в Антиохии в доме Симона Нигера? Был еще один человек из Кирены, его звали Лукий. Нельзя исключить того, что перед нами евангелист Лука, ведь Лука – это сокращенный вариант имени Лукий (Люций). Многие полагают, что Лука действительно был родом из Антиохии, хотя и присоединился к команде Павла позже. Менахем в детстве был другом для игр галилейского тетрарха Ирода Антипы.
И до Павла многие евреи успешно занимались прозелитизмом. Об этом свидетельствуют, например, слова Иисуса, обращенные к фарисеям: «Вы пересекаете моря и сушу, чтобы добыть одного обращенного, а обратив, делаете из него человека вдвое больше достойного ада, чем сами» (Мф 23.15). Вероятно, к миссионерской деятельности такого рода предназначал себя и, возможно, какое-то время даже занимался ею молодой Савл, ведь в Письме галатам он говорил, что сам некогда проповедовал обрезание. Прозелитизмом среди язычников стали заниматься и христиане. Но они делали это от случая к случаю, и обращения в христианство были спорадическими, как, например, обращение эфиопского евнуха, а затем римского центуриона Корнелия, его друзей и домочадцев.
Теперь же Антиохийская церковь замыслила масштабную евангелизацию язычников. Варнава понял, что для этого больше всего подходит Савл-Павел, с которым он уже был знаком. И Павел дал согласие, тем более что он уже и так занимался проповедью в среде язычников, но действовал, вероятно, в одиночку. Здесь же предполагалась совместная работа целой команды единомышленников. Так что их дело оказалось в надежных руках, к тому же их прямо побудил к этому, несомненно, устами кого-то из антиохийских пророков, Святой Дух.
Поделиться книгой: