Северная война 1700-1721 [Полководческая деятельность Петра I]

«Корволант» Петра сосредоточивался на поляне и построился в боевой порядок в две линии. В центре первой линии было поставлено восемь батальонов пехоты и по два драгунских полка на флангах; во второй линии — шесть драгунских полков, размещенных попарно в трех группах, между которыми разместились батальоны пехоты. Для усиления флангов были поставлены гренадерские роты, три пехотных полка и два драгунских.

В первом часу дня русские полки лавиной двинулись в атаку на шведов. Шведы, открыв с главных позиций сильный артиллерийский и ружейный огонь, неоднократно переходили в контратаки. Три часа продолжался бой с переменным успехом, но шведы не в состоянии были остановить русских. В результате 5-часового боя силы шведских войск были надломлены. Потеряв восемь орудий и несколько знамен, большое количество убитыми и ранеными, они вынуждены были отступить с главной позиции к «вагенбургу».

Но они еще продолжали держаться у «вагенбурга», ожидая возвращения авангарда, прикрывавшего транспорт, направляющийся к Пропойску. Вследствие затяжного характера боя создался перерыв, и обе стороны ожидали помощи.

Тем временем к полю сражения подоспел отряд Боура. Петр сделал перегруппировку сил, и снова возобновился ожесточенный рукопашный бой. Русские войска стремительным ударом захватили мост по дороге на Пропойск, но в этот критический для шведов момент прибыл с пропойской дороги их авангард, и шведы контратакой свежих сил возвратили мост. Однако восстановить позиции они уже были не в состоянии, в руках русских оставался весь их лагерь.

Только наступившая ночь и начавшаяся сильная снежная вьюга прекратили бой. В русском лагере с рассветом предполагали возобновить атаку на шведов. Но шведские генералы решили тихо и незаметно для русских сняться с «вагенбурга» и поспешить к переправе через Сож к Пропойску. Они оставили всю свою артиллерию, огромный обоз с боевыми припасами и продовольствием.

Во мраке ночи шведы отступили к Пропойску. Но здесь их ожидала новая беда: мост через Сож был уничтожен конницей Фастмана, находившейся на другой стороне реки. Кроме того, по пятам шведского арьергарда следовала русская конница, не замедлившая рассеять отступающий в беспорядке хвост шведской колонны.

Левенгаупт, частично уничтожив запасы, вынужден был бросить вторую часть транспорта. Посадив остатки своей пехоты на лошадей, он спустился вниз по течению р. Сож. И только 30 сентября в деревне Глинки ему удалось переправиться на левый берег р. Сож. А остатки разбитого корпуса потянулись на соединение со своим королем, принеся ему тяжелую весть.

У Лесной русские наголову разбили шведов. Их потери были огромны: «8 тысяч человек на месте положили»[76]; 500 человек убито при преследовании; захвачено в плен 45 офицеров и 700 нижних чинов, 17 орудий, 44 знамени и штандарта; кроме того, русским досталось 7 тысяч повозок с боевыми припасами и продовольствием. Потери русских, по сравнению со шведскими, были невелики — 1 тысяча убитых и около 3 тысяч раненых.

Левенгаупт привел к главным силам Карла XII только около 6–7 тысяч измученных и голодных солдат, которые далеко не могли восполнить потери шведов, понесенные в первый период кампании. Карл XII лишился громадных продовольственных запасов и боевых припасов, которые он надеялся получить с присоединением корпуса Левенгаупта.

Идея плана «малой войны», постепенного «частительного» разрушения и «оголаживания» противника была блестяще осуществлена русским командованием. Это обстоятельство значительно облегчило дальнейшую борьбу со шведской армией и подготовило окончательный разгром шведов под Полтавой.

Операция. Петра I против Левенгаупта, завершившаяся блестящей победой русской армии у деревни Лесной, представляет много поучительного в истории развития военного искусства.

1. Выбор Петром I операционных линий после внезапного поворота Карла XII на юг отвечал всем требованиям военной науки и согласовывался с планом «частительного» уничтожения сил противника.

2. Русским командованием хорошо была организована стратегическая разведка. Формирование самостоятельного летучего «корволанта» для разгрома корпуса Левенгаупта и вспомогательного резерва при одновременном преследовании главных сил противника является классическим образцом применения принципа — бить противника по частям и по более уязвимому месту. Такая группировка сил русской армии не влекла за собой перерыва в «частительном» уничтожении главных сил шведской армии и обеспечивала выполнение двух задач: разгром Левенгаупта и преследование шведской армии с целью предотвращения возможности прорыва Карла XII в центральную Россию.

3. Решение Петра I, принятое еще до прибытия к «корволанту» отряда Боура, атаковать шведов, несмотря на их количественное превосходство, было смелым решением, причем Петр принял меры к сосредоточению к месту боя большого количества войск.

4. Правильно определив направление главного удара, Петр I сосредоточил превосходные силы в этом месте. Удар противника был умело парирован Семеновским полком, и положение на второстепенном направлении восстановлено (принцип взаимодействия, взаимная выручка).

5. Внезапная атака противника ставила цель взять инициативу боя в свои руки и продиктовать противнику свою волю (бои за перелесок).

6. Тщательная подготовка к атаке, артиллерийские и ружейные залпы, предшествующие атакам, скрытный подход к флангу противника и внезапность атаки (бои за перелесок) — все это показывает, что Петр I придавал исключительно большое значение подготовке атаки как решающего этапа боя.

7. Обеспечение безопасности коммуникаций с тылом достигалось оставлением на переправе через р. Реста отряда Кемпеля. Парирование возможных ударов по флангам обеспечивалось усилением их гренадерскими ротами (бой на главных позициях).

Операция против Левенгаупта была гениально разработана и проведена Петром на основе глубокого понимания основных принципов военного искусства в соответствии с реальной обстановкой. В этом отношении она безусловно представляет классический образец в истории военного искусства. Эта операция тем более замечательна, что она знаменует собой завершение организационного становления русской регулярной армии.

Такой серьезный успех сильно поднял дух русских войск. Бой у Лесной показал, что русская армия научилась побеждать шведов.

«Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало; к тому же еще гораздо меньшим числом будучи пред неприятелем. И по истине оная виной всех благополучных последствий России, понеже тут первая проба солдатская была, а людей, конечно, ободрила и мать Полтавской баталии как ободрением людей, так и временем, ибо по девятимесячном времени оное младенца счастие принесла», — писал Петр I в «Истории Свейской войны».

В действиях русской армии при осуществлении операции против Левенгаупта, кроме положительных сторон, были и недостатки.

1. Слабым местом все еще оставалась тактическая разведка. Вместо того чтобы весь район, прилегавший к Днепру между Дубровно и Могилевом, как вероятный путь движения противника, покрыть густой сетью разъездов, туда было послано только несколько партий, которые ограничились разведкой участка между Дубровно и Копысом. В штабе иногда предпочитали пользоваться сомнительными слухами о направлении движения шведов. Это привело к лишней трате времени, а о приближении Левенгаупта к Шклову узнали благодаря случайному обстоятельству.

2. С окончанием боя не было организовано ночное наблюдение за противником. Это позволило ему незаметно под покровом ночи отступить к Пропойску. Русские не сумели обеспечить немедленное преследование противника, которое несомненно привело бы к его полному разгрому.

В первых числах октября Карл XII от заблудившихся солдат из отряда Левенгаупта получил сообщение о поражении под Лесной. Потрясенный этим событием, он еще остался в Костеничах, ожидая прибытия остатков корпуса Левенгаупта. 9 октября Карл XII получил сообщение от Лагеркрона, что к нему присоединился Левенгаупт. На следующий день король выступил из Костенич и, минуя Стародуб, двумя колоннами направился к Новгород-Северскому. Однако оказалось, что этот город уже был занят сильным русским гарнизоном и основательно укреплен. Карлу XII пришлось приостановить свое движение у Горок.

Итак, попытка шведов проникнуть в глубь страны в районе Стародуба и Новгород-Северского не увенчалась успехом.

После этого шведы делают еще одну попытку прорваться на Курск, чтобы потом продолжать свое продвижение на Москву, но и эта попытка кончилась неудачей.

Дальнейшее движение шведов на Украину было связано с большими трудностями: предстояло форсировать Десну, оборонительную линию по которой прикрывала русская армия, следовавшая на юг параллельно движению шведов.

В то время когда шведы сделали остановку у Горок, к ним 28 октября прибыл гетман Мазепа. «Хитрый Мазепа до сих пор держался выжидательной политики до выяснения вопроса, кто одолеет в борьбе, но когда Карл вошел в Северщину, гетману стало трудно продолжать ту же игру, а когда король из северной части Северщины пошел на юг, Мазепе пришлось определенно выбирать между той или другой стороной»[77].

После некоторого колебания 25 октября Мазепа вышел из Батурина, перешел Десну у Оболони и пошел на север, осторожно держась на некотором расстоянии от линии Десны. 27 октября он встретился у Орловки со шведским отрядом, а 29-го произошло первое свидание Мазепы с Карлом. С Мазепой было немного более 2 тысяч казаков, да и их гетман увел за собою обманным путем.

Измена Мазепы Русскому государству крайне обрадовала шведского короля, он снова воспрянул духом после поражений, нанесенных ему русскими войсками. Карл XII думал, что с переходом на его сторону Мазепы он сумеет получить солидную воинскую силу, а главное, на что надеялся король, — это приобрести богатую материальную базу и спокойные зимние квартиры на Украине.

Однако эти надежды повисли в воздухе. Гетману не удалось увлечь за собой украинских казаков. Украинский народ не пошел за изменником Мазепой и враждебно отнесся к шведским захватчикам.

Население городов и сел Украины дало клятвенное обещание упорно бороться со шведами и быть верным русскому правительству. Так, например, жители города Лубны в своем обещании заявляли: «Жебраем (просим. — Б. Т.) милости и его же отдаемся благостинне, будучи всегдашними верствующими подданными и подножками»[78].

Такие же клятвенные обещания давали жители других городов.

На протяжении зимы и весны 1708/09 г. украинский народ помогал русской армии уничтожать шведов, пока, наконец, под Полтавой не помог довершить их разгром, одержав окончательную победу.

В тот день, когда в шведский лагерь прибыл Мазепа, Петр I приехал в главную квартиру русской армии, находившуюся в Погребках. Здесь на военном совете 30 октября было решено уничтожить гетманскую резиденцию — город Батурин. Выполнение этой задачи возложили на Меншикова, армия которого в это время находилась за Сеймом у села Новый Мглин.

31 октября Меншиков уже подступил к стенам Батурина. Он предложил оставшимся в городе сторонникам Мазепы немедленно сдаться, но они, чтобы выиграть время, тянули переговоры. Видя, что эти переговоры ни к чему не приведут, Меншиков решился на штурм. В городе нашлись казаки, которые перешли на сторону русских. При их помощи Меншиков после двухчасового боя овладел городом. Были уничтожены все запасы, на которые надеялись шведы.

Разорение Батурина произвело исключительно сильное впечатление на всех тех казаков, которые еще колебались. Многие из них отошли от гетмана, и даже те, которые раньше шли за ним, начали переходить на сторону Петра.

Во время пребывания в Глухове Петр I издал два манифеста к украинскому народу. В первом манифесте он увещевал украинский народ не верить «прелестным» универсалам, распространяемым шведским королем и Мазепой. Содержание манифеста широко объявлялось народу.

Во втором манифесте, изданном 10 ноября, Петр I убеждал всех тех, которые «изменою вора Мазепы заведены в неприятельские руки», возвратиться «от неприятеля короля шведского и от него вора изменника отлучиться и приходили без всякого опасения…»[79].

В манифесте указывалось о прощении и тем казакам, которые об «измене ведали, но, опасаясь его власти (т. е. Мазепы. — Б. Т.), на него не доносили и были с ним в согласии и тем мы милостивое отпущение в вине их при сем объявляем…»[80]

Между тем шведскому королю, которого Мазепа торопил на выручку Батурина, удалось у Псаревки переправиться через Десну и 11 ноября достигнуть города. Но он застал здесь лишь груду дымящихся развалин.

В Городище король сделал остановку, чтобы подтянуть свою армию. 15 ноября шведы выступили в направлении Ромны — Гадяч, и в этом районе по совету Мазепы они оставались на зимних квартирах. В это время русская армия отбила все попытки шведов проникнуть за линию рек Псел и Ворскла. Кавалерийские отряды русских все время следили за шведской армией и доносили о положении дел в районе их квартир.

Шведская армия испытывала исключительно большую нужду в продовольствии. Кавалерийские разъезды уничтожали фуражирские партии, посылаемые шведами для добычи продовольствия, а жители, спрятав свой хлеб в ямы и уведя скот в леса со всем своим скарбом переходили в районы расположения русской армии.

Шведы, очень быстро израсходовав имевшиеся в занятом районе запасы, вынуждены были передвигаться на новые квартиры. Но русские, усвоившие тактику малой войны, беспрерывными набегами беспокоили шведов. Сначала они действовали небольшими партиями, а со второй половины декабря стали нападать более сильными отрядами. Это сужало район зимних квартир шведов.

В конце декабря главные силы русских находились в Сумах. Конница Меншикова находилась в Ахтырке. Русская армия почти окружала шведов; такие города, как Прилуки, Ромны, Сумы, Миргород, были заняты русскими гарнизонами. Во всех прилегающих к расположению шведов городах находились тоже усиленные русские гарнизоны.

На протяжении всей зимы шведы стремились расширить занимаемую территорию, чтобы создать такое положение, при котором их армия могла бы иметь продовольственную базу и в меньшей степени подвергаться нападениям со стороны русских войск. Шведский король в начале января решил отбросить русскую армию за реки Псел и Ворскла, чтобы в дальнейшем вести наступление в общем направлении на Ахтырку, Белгород и Москву.

Первым шагом в осуществлении этого плана была осада шведами в начале января 1709 г. русского гарнизона в городе Веприк, расположенном на левом берегу р. Псел. Гарнизон Веприка состоял из 1 500 солдат и нескольких сотен казаков, в распоряжении которых имелось всего лишь три орудия. Но на помощь гарнизону пришло население Веприка.

Гилленкрок в своей реляции писал: «Казацкий город Веприк был сделан образом редута четырехугольный, не малой величины, нашим с трудностью было обнять; к тому же вал был без бастионов, не имея жадной дефенсии, так же ров мелкий, который тогда снегом занесло».

Против Веприка шведы бросили два пехотных и три кавалерийских полка с артиллерией, которые окружили Веприк. Король попытался склонить коменданта города подполковника Юрлова на капитуляцию, в противном случае грозил повесить его на воротах. Мужественный комендант направил следующий ответ королю: «По велению моего государя я должен защищаться до последней возможности и, зная, что король уважает храбрость, я не верю, чтобы его величество проявил, в случае победы, такую жестокость»[81].

Раздраженный таким ответом, 5 января король сам, захватив с собой дополнительно артиллерию и драгунский полк, выступил к Веприку на помощь штурмующим шведам. Прибыв сюда, он снова послал предложение защитникам Веприка сдаться, но они на это требование короля ответили пушечной стрельбой. Тогда шведы открыли по городу огонь из четырех батарей. Храбрые защитники Веприка стойко отбивались.

Утром 6 января шведы снова открыли артиллерийский огонь.

Под прикрытием сильного огня три колонны с разных сторон бросились на штурм крепости. Но одна из неприятельских колонн опередила остальные, и одновременного штурма не получилось: вместо одной общей атаки было произведено две разновременных. Обе атаки были отбиты гарнизоном.

Этот неудачный штурм Веприка обошелся шведам более 1 200 человек убитыми и ранеными. Ранеными оказались принц Виртембергский, генерал Штакельберг, а фельдмаршал Реншельд получил контузию. Шведский историк Стилле писал:

«Потери при штурме Веприка можно сравнить с потерями в большом сражении. Особенно печально для шведов было то, что они потеряли при этом цвет своего офицерства. Между тем, после опустошений, произведенных в армии морозами, теперь еще меньше, чем прежде, допустима была напрасная трата людей»[82].

С 6 на 7 января шведы готовились возобновить штурм, но перед этим король еще раз послал коменданту предложение сдаться. В осажденном гарнизоне уже не было никаких средств для продолжения борьбы со шведами: все боевые припасы были израсходованы. Комендант «по отбивании трех жестоких штурмов вынужден был согласиться на капитуляцию, так как не имел уже пороху…»[83].

Ворвавшись в Веприк, шведы сожгли город и разорили его население.

В связи с тем, что шведы стремились расширить свои зимние квартиры за реку Ворсклу, русские перевели свои главные силы из Сум в Ахтырку, чтобы преградить путь шведам на Белгород или Харьков. Для укрепления обороны Полтавы был послан полковник Келин. Особый отряд под командованием Шереметева, которому поручалось беспокоить шведов с запада, прервал коммуникации шведов с Польшей.

Шведам не удалось до начала весны вывести свою армию в район между реками Псел и Ворскла; все их попытки продвинуться в направлении к Белгороду кончились неудачей.

Русская армия к началу весны была разделена на две части: одна часть находилась на левом берегу Ворсклы под начальствованием Меншикова, а вторая часть, во главе которой стоял Шереметев, сосредоточилась в окрестностях Миргорода, между реками Сула и Псел.

Итоги боевых действий сторон с февраля 1708 г. до начала весны 1709 г. таковы:

1. Петр I умело выбрал направление главного удара, нанеся его по слабому месту шведской армии. Жолкиевский план был выражением идеи противопоставления противнику своей сильной стороны и уклонения слабой. При его принятии были учтены свойства и глубина театра войны, возможность поднять население страны на борьбу против иноземных захватчиков. Этот опыт широко использовался русскими во время Отечественной войны 1812 г. после отмены пресловутого плана бездарного Пфуля.

2. Русская армия защищала государственные границы не только методами активной обороны, используя для этой цели сооружения оборонительной полосы (завалы, засеки, окопы, опорные пункты на дорогах), местные средства и население, но и сама наносила противнику сильные контрудары.

3. Стратегическое и тактическое искусство русских в этот период переживало период становления, накапливания боевого опыта. Русская армия показала классические образцы в совершении маршей, в преследовании противника по внутренним операционным линиям (марш «главного корпуса» от Мстиславля к Черной Натопе, от старой русской границы к Рославлю, от реки Десны к Глухову, операция Петра против Левенгаупта, рейд Меншикова от Лесной к Батурину). Удачный вывод русской армии из-под ударов шведов в особенности искусно был совершен от Вильно к Минску, между которыми Карл XII хотел нагнать и разбить русскую армию.

4. Умение быстро оценивать создающуюся обстановку и принимать правильное решение при тех или иных неожиданностях. Образцом в этом отношении является операция, проведенная Петром против Левенгаупта. В результате ее русские сорвали оперативный план Карла XII, разбили его армию по частям, лишили шведов материальной базы. Этим самым они в значительной степени облегчили окончательный разгром шведской армии.

В операции под Лесной Петр уже внес значительные поправки в линейную тактику. Если в Западной Европе вплоть до Наполеоновских войн процветала линейная тактика, применение которой требовало специальных «плацей» и «полей» сражений, то Петр отказался от этого принципа и первый оценил удобство проведения боя на закрытой и пересеченной местности. При подготовке операции против Либекера на Карельском перешейке Петр I учитывал опыт боя у Лесной и, отдавая приказ Апраксину дать бой шведам, он в октябре 1708 г. писал ему: «Только зело прошу, чтобы не гораздо на чистом поле, но при лесах, в чем привеликая есть польза, как я сам испытал на сей (Лесной) баталии». Это показывает нам, что Петр I тактически стоял выше не только своих современников, но и полководцев последующих поколений.

5. Большую роль сыграли военные консилии, часто проводившиеся русским командованием в этот период. Правда, их созыв отрывал военачальников от соединений, на них высказывались противоречивые мнения, но решение, принятое после этого обмена мнениями, являлось обязательным для всех генералов.

После разгрома корпуса Левенгаупта и провала прорыва оборонительной линий русских для Карла XII единственно правильным было бы решение отступить в Польшу. Движение же его на Украину, учитывая враждебное отношение народа к шведским интервентам, нельзя признать целесообразным. Бесполезная зимовка на Украине, стратегическое окружение шведов русскими, мощное партизанское движение крестьян и горожан подготовили гибель шведской армии.

Глава пятая

Борьба русского, украинского и белорусского народов против шведских захватчиков

В начале Северной войны русское правительство не имело еще достаточно сильной, хорошо вооруженной и обученной армии и ему приходилось в ходе войны создавать такую армию, которая могла бы отбить охоту у шведских захватчиков посягать на независимость Русского государства. Потребовалось исключительное напряжение всех сил для создания сильной военной организации, способной решать исторические задачи. Такая вооруженная сила была создана.

Шведы, вторгнувшись в пределы Русского государства, полагали, что им придется воевать с одной русской армией, а между тем им пришлось воевать со всем народом Русского государства; не только армия, но и весь народ оказал шведской армии мужественное сопротивление.

Русское правительство приняло ряд мер, чтобы лишить противника продовольственной базы. Население заблаговременно оповещалось о необходимости «хлеб спрятать в ямы в лесах, также себе и скоту место в лесах и в крепких местах приготовить, дабы с неприятельским приходом… ничего не мог к пропитанию получить»[84].

Население призывалось выступить на борьбу со шведами, чтобы «которые к службе годны, оставались с ружьем и с копьями для супротивления неприятелю»[85].

Призыв правительства встретил живой отклик среди населения.

Как только шведская армия вошла в полосу Мазурских лесов, она на своем пути встретила стойкое сопротивление не только русской армии, но и белорусских крестьян, которые нанесли ей большой урон.

Белорусские крестьяне, узнав о приближении шведов, оставляли свои жилища, зарывали в землю или увозили с собой в лес хлеб и другие съестные припасы, а на пути следования шведских колонн сооружали завалы и засеки. Кроме того, отдельные крестьянские отряды устраивали засады и совершали нападения на шведскую армию. Они уничтожали шведов на каждом шагу, а сами, спасаясь от преследования противника, исчезали в лесах.

В Мазурских лесах шведы потеряли большое количество людей и значительную часть артиллерии, которую захватили крестьянские партизанские отряды. «Король двинулся в эту болотистую и пустынную лесную Мазурскую полосу, где, кроме того, на каждом шагу приходилось иметь дело с мятежными крестьянскими бандами», — злобно замечает шведский историк Стилле[86].

Французский посланник при шведском короле де-Безенваль писал 25 августа 1708 г., что по призыву Петра I местные жители выступали на борьбу против шведов, они вооружались кто чем попало, чтоб защитить проходы, подступы, делать засеки и рыть окопы.

В 1707 г. «под городом… Копысью… делаемы были… великие окопы, для копания оных давано крестьянского народа с заступами, секирами и топорами из всего повета Оршанского по несколько сот в неделю, также из экономии Могилевской и из самого города Могилева на неделю высылано по 200 человек для копания батарей»[87].

А жители Несвижского магистрата еще в 1702 г. подавали заявление князю К. Радзивиллу с просьбой привлечь их к сооружению оборонительных укреплений, в частности к строительству крепости в местечке Несвиж.

Петр I высоко пенил ту помощь, которую оказывало население Могилевщины русской армии в ее борьбе с иноземными захватчиками. Специальной грамотой он предоставил ему ряд льгот.

В грамоте гетману Скоропадскому Петр I указывал: «дабы из Могилевских жителей… пропускали везде без задержания и торговлю им исправлять велели с платежем достойные пошлины, без препятствия, и никаких им обид чинить не допускали»[88].

Белорусские крестьяне и горожане о каждом шаге движения шведов сообщали русскому командованию. Донесения и переписка между командирами русской армии пестрят этими сведениями. Фельдмаршал-лейтенант Гольц 23 июня 1708 г. доносил главному командованию, что «господин полковник Комбель… ко мне крестьянина прислал, который сказал, что… он четыре неприятельских шквадронов по ту сторону Друца видел, которые же без сумления — партия или передовые войска от неприятельской армии есть»[89].

Горожане оказывали большую помощь в разведывательной работе русского командования. Офицер русской армии Ржевский писал Шереметеву: «Сего числа послал прохоца с письмами, полоцкого мещанина благочестиваго, в в тех письмах посланы распросные речи язовицких; и тот мещанин до вашей милости отписал и мои письма тебе государь подал…»[90]. И дальше сообщает, что, по донесению полоцких жителей, «в Витебске, в Бешенковичах везде полно самых шведов и от Риги будто идет пехота, и я о том послал доведаться мещанина полоцкого».

Во время продвижения шведов к Днепру местные жители сообщили русскому командованию о группировке шведских войск. Полковник Огарев писал Меншикову: «посылали мы в Ворколобовской монастырь быховского мещанина, и он пришел назад и про неприятеля сказал, что стоят под Ворколобовским монастырем и делают на Днепре плоты и хотят наводить мост»[91].

Большую разведывательную работу для русского командования проводило еврейское население Белоруссии и Украины. Головкин писал 23 августа 1708 г. Петру: «Сего числа явились здесь Мстиславские (евреи. — Б. Т.), которые посыланы из Мстиславля в Могилев для проведывания о Левенгаупте, что оные… сказали в допросе своем, о том изволите… известен быть из приложенного при сем с того допросу списка»[92].

Дрыбинские евреи сообщили генерал-майору Инфлянту о движении шведов к Кричеву.

1 сентября Боур писал Меншикову, что он получил сведения в дер. Пучки на реке Проне от евреев, которые были 19 сентября в неприятельском обозе под Кричевым. Через них Боур узнал, что противник у Кричева «через реку сделал мост и перешел вчерашнего дня»[93].

Сообщения жителей, враждебно настроенных к шведам, давали возможность русскому командованию быстро установить направление движения шведской армии. Большую роль в этом отношении играли проводники, убегавшие от шведов; они немедленно доносили о противнике.

Проводники проявляли исключительную самоотверженность. Они сознательно уводили шведов от того района, в который они хотели попасть. Так, например, передовой отряд, посланный Карлом XII для занятия Стародуба, не выполнил поставленной ему задачи, потому что генерал «Лагеркрон доверился крестьянину, взявшемуся провести шведское войско кратчайшим путем. Этот крестьянин, будучи подослан полковником Скоропадским, обманул шведского начальника и повел его совсем не туда, куда нужно. Так что в то время генерал Инфлянт (руководивший русским отрядом. — Б. Т.) успел войти в Стародуб»[94].

Там, где шведским интервентам удавалось захватить населенные пункты, они с исключительной жестокостью относились к местным жителям. Шведы грабили и убивали беззащитных жителей, не щадя ни женщин, ни детей. Шведский король отдал приказ вешать всех жителей той местности, где хотя бы в малейшей степени будет оказано сопротивление шведам.

О грабежах, разорении и об исключительно жестоком отношении шведских захватчиков к мирному населению свидетельствует ряд документов. В заявлении ловчего Витебского воеводства Бялиницкого-Бирюля указывается, что при движении шведов через Литву и Белоруссию они чинили местным жителям «невыносимые опустошения, не щадя даже и храмов божьих»[95].

Меншиков, хорошо информированный об отношениях шведов к населению в районе Минска, писал Головкину: «Мучат, вешают и жгут мужиков (как прежде никогда не бывало), дабы ямы хлебные показывали… Утеснение убогих людей невозможно довольно описать»[96].

В народной памяти надолго сохранились тяжелые воспоминания о нечеловеческих мучениях, которым подвергали шведские грабители местное население. В «Записках» Могилевского игумена Ореста (первая половина XIX века) написано, что «по указу шведского короля мещан достаточнейших экзековано: в склепы, погреба сажали шведы, мучали голодом, в холодную воду нагих сажали, на балках под потолком завешивали и разными иными мучениями, как разбойники, мучали»[97].

На жителей оккупированной территории шведы накладывали непосильные налоги. Вот один из многих примеров, показывающий, как захватчики грабили местное население. Жителям села Липово было приказано: «абы каждый человек от своего дому давали б провиянт: муки витпол осмачку, алыбо жита осмачку, солоду осмачку, або чотири бочки пива, и до каждой осмачки солоду по чтири фунта хмелю, пол-осмачки гороху, албо круп ячных колбек[98], вола еднего, албо десятеро овец, масла чотири камене, пуд каменя соли, тютюну чотири папуши, два гарце горелки, три вози сена, две осмачки овса, три вози соломи, чтире вози дров». За непослушание населению угрожали, что они «огнем и мечом каранни будут»[99].

Русская армия, осуществляя план «частительного» уничтожения шведской армии, на пути своего движения уничтожала все продовольственные запасы, чтобы они не доставались врагу.

Продовольственное положение шведов становилось все более и более затруднительным. Они вынуждены были питаться чем попало, так как все продовольствие местным населением было спрятано, а то, чего не удавалось укрыть, уничтожалось. «Деревни, которые были кругом неприятеля, все сожжены, только неприятелю (для) покормления хлеб на полях остался»[100].

Один пленный поляк так охарактеризовал продовольственное положение шведской армии: