Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?] - Игорь Макаров на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Гризингер Юлиус Адольф, барон (1863-?) — германский посол в Белграде (1911-14).

Гучков Александр Иванович (1862–1936, Париж) — русский политик. С началом Англо-бурской войны (осень 1899) вместе с братом Федором отправился волонтером в Трансвааль сражаться на стороне буров. Тяжело раненный, попал в плен к англичанам; после выздоровления отпущен в Европу под «честное слово». Председатель III Государственной думы (1910-11), член Государственного совета (1907 и 1915-17), председатель Центрального военно-промышленного комитета (1915-17), лидер партии «Союз 17 октября». Военный и морской министр Временного правительства; в 1918 году эмигрировал. Вошел в первые русские ложи, генерал Сухомлинов называл его «масоном первого призыва». После 1920 года был «радиирован» — вычеркнут из масонских списков навсегда. Жена Зилоти Мария Ильинична (1871–1938); дочь Вера (1906–1987).

В период мировой войны подозревался в государственной измене. Из показаний известного контрразведчика полковника А. И. Резанова судебному следователю по особо важным делам Омского окружного суда (Париж, 15 апреля 1921 года):

Между прочим, нами было установлено, что из числа больших страховых обществ общество «Россия», захватившее в свои руки преимущественно страхование флота, сообщало неприятелю военные секреты флота… Добытые материалы были направлены в надлежащем порядке, и предварительное следствие по делу производилось судебным следователем по особо важным делам Гудваловичем. Положительно знаю от самого Гудваловича, что виновность Гучкова (директора правления общества. — И. М.) была установлена и признана им. Гучков подлежал привлечению к следствию в качестве обвиняемого в государственной измене. Но революция спасла его[10].

Елена Петровна (1864, Цетинье — 1962, Ницца) — единственная дочь сербского короля Петра I Карагеоргиевича (братья: Джордже и Александр, будущий король). После переворота 1903 года ее отец занял сербский престол и выдал дочь за русского князя. Свадьба Елены и князя императорской крови Иоанна Константиновича (1886–1918), сына великого князя Константина Константиновича, состоялась 21 августа 1911 года в Большом Петергофском дворце; невеста была в русском платье из серебряной парчи, но без серебряной короны, так как жених не был великим князем. У них родилось двое детей: Всеволод (1914–1973) и Екатерина (1915–2007).

В 1918 году Иоанн Константинович вместе с братьями Игорем и Константином были высланы в Вятку, затем в Екатеринбург, а в мае перевезены в Алапаевск. В ночь с 17 на 18 июля Иоанна Константиновича и его братьев живыми сбросили в шахту под городом и забросали гранатами. В конце июля, уже после гибели мужа, Елена Петровна под арестом была перевезена в Пермь. В судьбу принцессы вмешались сербское и норвежское посольства, и в ноябре 1918 года она была переведена в Москву. Врач С. Мицкевич констатировал у нее «психоневроз в стадии тяжелого психического угнетения… с приступами острой тоски, с мыслями о самоубийстве». Президиум ВЦИК постановил передать ее норвежскому посольству, после чего Елене Петровне удалось перебраться в Стокгольм, где уже находились ее свекровь и дети. Детей она увезла в Сербию, затем жила с ними во Франции и Англии. После пережитого возненавидела Россию и не пожелала, чтобы ее дети учили русский язык.

Ефтанович Глигорийе (1840–1927) — торговец, землевладелец, член городской управы Сараева (1910) и ряда законодательных органов Боснии. Награжден орденом Франца Иосифа II степени (1911). После покушения на Франца Фердинанда хорватские и мусульманские демонстранты разгромили его дом, торговые лавки, конюшни и отель «Европа» (первое современное здание в Сараеве, построенное в 1882 году), а редакцию «Сербской речи» разрушили до основания. Много позднее австрийский фельдмаршал-лейтенант Альфред Ямза так описывал этот погром:

На обратном пути в госпиталь, проезжая через город, я встретил шествие демонстрантов, главным образом мусульманского населения, против совершенного преступления. Было интересно наблюдать, с какой точностью население знало, кто из местных сербов состоит в связи с Королевством Сербией. У их домов раздавались призывы не делать этих гадостей, но демонстранты начали врываться и в эти дома и тут дали волю своим рукам. Тем временем демонстранты ворвались и во владения радикального сербского вождя Ефтановича и уничтожили богатые гаражные постройки для гоночных автомобилей и все его роскошные авто.

Найденная в доме Ефтановича документация явилась поводом к обвинению его в тайных связях с Сербией. 25 июля 1914 года арестован, осужден к одному году заключения; помещен под домашний арест под залог 40 тыс. крон; в 1917 году (июнь — декабрь) подвергался повторному заключению.

А. Янза уделил внимание и потомству Г. Ефтановича. «В ту пору, — пишет он, — в Сараеве было только два хороших отеля —"Централ" и "Европа"».

Первый был под управлением венгерского еврея, второй принадлежал очень богатому сербскому политику Григорию Ефтановичу, у которого был сын, учившийся в Венском университете, и казавшаяся малопривлекательной дочь, которая, однако, после того как вышла замуж за адвоката Сршкича, расцвела и стала прекрасной дамой. Поскольку Ефтанович был руководителем радикальных, действовавших против Монархии сербов, мы приветствовали этого господина, награжденного кайзером орденом Короны, и его семью с подчеркнутой сдержанностью и ужинали в отеле «Централ» чаще, чем у него. Избегать же его совершенно означало бы также нарушить желаемую Веной тенденцию, которая стремилась замирить враждебно настроенные элементы посредством особого снисхождения и предупредительности. Когда в начале декабря 1911 года юный эрцгерцог Карл со своей молодой женой Зитой прибыл на одну ночь в Сараево, ему была выделена квартира в отеле Ефтановича. Я видел юную пару лишь бегло перед отъездом, не подозревая, как скоро они станут императором и императрицей[11].

А. Янза в данном случае, судя по всему, имеет в виду Душана Ефтановича (1884–1941) и его сестру Круну (1881–1966). Помимо названных, у Г. Ефтановича было еще трое детей: сыновья Манойло (1880–1955) и Здравко (1895–1965), а также дочь Драгица (в описанном эпизоде Артамонов имел в виду именно ее).

После смерти отца Душан вместе с братом Здравко унаследовал основную часть его состояния, в том числе отель «Европа», благодаря чему стал крупным предпринимателем, банкиром, землевладельцем, членом сараевского ротари-клуба (1930). Погиб, вероятнее всего, в усташском концлагере Ядовно в мае-июне 1941 года. Владимир Дедиер приводит о нем следующие исключительно важные сведения:

Существуют и вторичные источники, которые говорят о том, что Пашич и Стоян Протич через градоначальника Белграда Манойло Лазаревича предостерегли Василя Грджича в Сараеве. Накануне 28 июня 1914 год Белграде находился Душан Ефтанович, один из правых сербских лидеров, которому Лазаревич рассказал, что ходят слухи, будто бы какие-то люди хотят перейти в Боснию с дурными намерениями кого-то убить, вероятно, эрцгерцога. Лазаревич попросил Ефтановича вступить в контакт с Василем Грджичем, дабы тот повлиял на молодежь и остановил ее в том желании. Ефтанович не воспринял всерьез это поручение, считая, что меры безопасности будут такими же строгими, как и во время визита Франца Иосифа в Сараево в Кроме того, похоже, Ефтанович не желал вступать в контакт с Грджичем, своим политическим противником. После 28 июня Ефтанович передал Грджичу этот наказ, но тот махнул рукой: «После боя копья в терновник» (После драки кулаками не машут)»[12].

Тот же эпизод с участием Д. Ефтановича другой источник излагает чуть иначе:

В мае 1914 года он вместе с отцом участвовал в собрании радикалов в Белграде, и, пользуясь случаем, градоначальник Белграда М. Лазаревич попросил передать В. Грджичу, что, по его сведениям, в Боснии готовится покушение на какого- то деятеля из верхушки австро-венгерской власти и нужно тому воспрепятствовать. После покушения на престолонаследника Франца Фердинанда арестован и отправлен в лагерь Бихач. Осужден на шесть месяцев заключения. После выхода на свободу поставлен под полицейский надзор и лишен ордена Франца Иосифа[13].

К биографии М. Лазаревича:

Лазаревич Манойло (1875, Крагуевац — 8.10.1943, Белград) — по образованию юрист, крупный чиновник полицейско-административного аппарата. Начальник управы Белграда на протяжении 22 лет (1912-18; 1919-34), но и в этот короткий перерыв был начальником Белградского округа. (Управа Белграда существовала в период 1839–1944 годов и имела административные и полицейские функции, тогда как органом городского самоуправления являлась Община). Степень информированности Лазаревича о подготовке Сараевского преступления остается тайной. Но известно, что 17/30 июня 1914 года он направил министру внутренних дел донесение о том, что Танкосич[14] послал трех своих четников к Светолику Савичу, тогдашнему издателю газеты «Балкан», с угрозой, «что тот плохо кончит, если осмелится что- либо опубликовать о связях атентатора Чабриновича с отдельными личностями в Белграде»[15].

«Имел значительную власть и пользовался большой поддержкой короля Александра. Подвергался критике за чрезмерное использование репрессивных мер против сил, оппозиционных личной власти короля, особенно в период шестиянварской диктатуры»[16]. Именно Лазаревичу как шефу городской полиции сдал свое оружие депутат Скупщины Пуниша Рачич, расстрелявший 20 июня 1928 пятерых своих хорватских коллег (двое погибли сразу, третий скончался позднее). Это политическое убийство побудило короля Александра ввести в Югославии монархическую диктатуру (6 января 1929 года).

Лазаревич был уволен со службы 27 декабря 934 года, е. вскоре после убийства своего покровителя в Марселе. «Под оккупацией не выступал на публике, но был близок к своему поколению политических и полицейских функционеров. Его похороны явили картину заката династической идеи в Сербии, поскольку его провожали люди без какой-либо программы»[17].

Некоторые сведения о В. Грджич:

Грджич Василь (1875, Гацко, Герцеговина —26.10.1934, Белград) — видный деятель сербского движения в Боснии, близкий друг В. Гачиновича, «национальный борец, народный посланник, публицист… Был главным доверенным лицом «Народной одбраны» и связным с Белградом. Работал над расширением революционной организации. Точно не установлена его роль в Сараевском покушении. После покушения, 25 июля 1914 года, арестован и заключен в тюрьму в Сараево. В процессе по делу о государственной измене, организованном в Баня-Луке (1916), оказался в числе обвиняемых и был осужден к повешению. После обращения его друзей к новому австро-венгерскому кайзеру Карлу (1917) помилован и осужден к пожизненной каторге. Освобожден в 1918 году… После войны не был близок ко двору»[18]. В других источниках указывается, что помилование произошло благодаря ходатайству испанского короля.

Как и Душан Ефтанович, был членом ротари-клуба в Сараево. Произнес патетическую речь на первой общей конференции ротарианцев Югославии 18 октября 1931 года[19]. О влиянии ротари-клубов в Югославии периода 30-х годов говорит тот факт, что на их годовой конференции в мае 1938 года присутствовал глава правительства М. Стоядинович с двумя министрами (в том числе финансов)[20].

«Когда минувшим летом мы несли к месту вечного упокоения Владимира Гачиновича, знаменосца «Млады Босны», Василь Грджич, возбужденный последними посмертными почестями, которые сельские соколы оказали пламенному идеологу этих краев, глотая слезы, прошептал: «Велика моральная сила у этого народа, если он так провожает своих заслуженных сынов: он никогда не пропадет!»[21].

С 1921 года в браке с Георгиной Стоянович, учительницей из Приедора. Дочь Лиляна (в замужестве Ристич). Похоронен с государственными почестями на Аллее великанов в Белграде при чинодействии патриарха Варнавы. Прощальное слово произнес епископ Николай Велимирович.

М. Лазаревич, а возможно, и В. Грджич, оказывается, еще в мае знали о готовящемся покушении, но посчитали за благо умыть руки. Знали, в отличие от профессионального русского разведчика Артамонова, первейшим служебным и гражданским долгом которого было добыть сии драгоценные сведения, а не прохлаждаться по морским курортам, на лоне райской природы мучаясь от угрызений своей «больной совести».

Извольский Александр Петрович (1856–1919, Париж) — министр иностранных дел России (1906-10), член Государственного совета (1909), посол в Париже (1910-17); англофил.

Лебеф Эдмон (1809–1888) — французский маршал (1870). Руководил артиллерией во время осады Севастополя. В 1869 году назначен военным министром и сохранил свой портфель до начала франко-прусской войны. Ввел в заблуждение страну и императора, заявив в министерском совете и в палате, что армия во всех отношениях готова к предстоящей войне.

Мамулов Г. (правильно: Мамулов Иосиф Гаврилович) — главный гонорарный переводчик русской миссии (драгоман), кавказец. Биографических сведений мало. Вот свидетельство посланника Г. Н. Трубецкого (преемника Гартвига):

Я имел счастье по прибытии в Сербию застать такой состав Миссии, какой только можно было пожелать. Первым секретарем был В. Н. Штрантман (так в тексте. — И. М.), который был в Сербии еще во время балканского кризиса и который отлично знал и обстановку, и сербских политиков. Это был умный и способный молодой дипломат, большой патриот, который с любовью относился к делу. В контактах с сербами сохранял выдержку и такт и приобрел хорошие позиции в этой среде. Вторым секретарем был Зарин. В составе Миссии были также вице-консул Емельянов и секретарь Консульского отделения Якушев. Моим особым уважением пользовался переводчик Миссии Мамулов, бывший кавалерийский офицер, который уже двадцать лет находился в Сербии и знал ее душу. Говорил по-сербски, как серб, знал каждого, и все знали его, к тому же был и большим знатоком лошадей, что позднее, в момент отступления из Сербии, принесло исключительную пользу[22].

В. Н. Штрандман, со своей стороны, добавляет: На него /Мамулова/ я мог полностью опереться в некоторых вопросах внутренней и экономической политики. Он имел полезные связи в сербских общественных кругах, поскольку был женат на сербке из белградского высшего общества[23].

Во время мировой войны Эмилия Мамулова (вместе с женами Штрандмана, Артамонова, фон Гизля, барона Гризингера, женой и дочерью Гартвига) работала сестрой милосердия в госпиталях Белграда.

В «Книге памяти Республики Северная Осетия» упоминается, что Мамулов Иосиф Гаврилович (1864, Моздок— 1930), грузин, крестьянин-единоличник, 14 марта 1930 года был осужден тройкой при ОГПУ к 10 годам ссылки в Северный край. Вряд ли это другое лицо.

Маринович Милутин (1861–1941) — военный министр (1909-10), комендант Скопье (1912), командир Шумадийской дивизии (1913). В период войны (1914-18) был интернирован в Австро-Венгрии. Шеф военной миссии в Вене (1919-20).

Милованович Милован (1863–1912) — министр иностранных дел Сербии (1908-11), председатель правительства (1911-12).

Мишич Живоин (1855–1921) — сербский военачальник, воевода; после войны до конца жизни возглавлял королевский генштаб.

Пашич Никола (1845–1926) — премьер-министр Сербии (1891-92,1904-05,1906-08, 1909-11, 1912-18) и Королевства сербов, хорватов и словенцев (1918, 1921-24, 1924-26). Один из создателей (1881) Радикальной партии.

При новой династии, — отмечал русский посланник князь Г. Н. Трубецкой, — Пашич почти бессменно был у власти… Ему минуло 70 лет в первый год войны. Это был бодрый, крепкий старик с длинной седой бородой и с быстрым лукавым взором в совсем еще молодых голубых глазах. Он вел крайне умеренный образ жизни, не курил, не пил вина, рано вставал, а в 10 часов вечера обыкновенно уже был в постели. Благодаря такому образу жизни он сохранял удивительно крепкое здоровье и обладал громаднейшей трудоспособностью. Отличительной чертой его характера была спокойная уравновешенность и выдержка. Я видел его в самых тяжелых обстоятельствах для Сербии.

Он оставался все также ровен и спокоен, и только по походке можно было догадаться о его душевном состоянии[24].

По некоторым сведениям, до июня 1918 года поддерживал связи с Троцким, а через него и с Лениным, используя при этом боснийских социалистов. Это не выглядит странным, поскольку в молодости Пашич был последователем Бакунина (слыл социалистом и даже коммунистом)[25].

Попович Дамьян (1858–1928) — генерал, участник цареубийства 29 мая 1903 года, один из ближайших друзей Д. Димитриевича-Аписа, член «Черной руки». Военный комендант Новых областей (1913-15). На Салоникском процессе (1917) осужден на 20 лет тюремного заключения.

Потиорек Оскар (1853–1933) — австро-венгерский фельдцейхмейстер (1909). С 1902 заместитель начальника Генштаба. С 1911 года председатель земельного правительства Боснии и Герцеговины и инспектор армии со штабом в Сараеве, наместник Боснии и Герцеговины.

Потиорек происходил из Каринтии и говорил по-славянски с мукой; он очень усердно учил сербский язык, но, конечно, для пожилого человека это было нелегко и не могло удовлетворить автохтонного политика[26].

28 июня 1914 года Потиорек был пассажиром в машине, которая везла Франца Фердинанда, причем впоследствии убийца Гаврило Принцип утверждал, что пуля, сразившая супругу эрцгерцога Софию, предназначалась именно Потиореку. С началом войны стал главнокомандующим австрийскими войсками на Балканах, показал себя некомпетентным полководцем. 27 декабря 1914 года уволен в отставку, на его место назначен эрцгерцог Евгений.

Прохазка Оскар, австрийский консул в Косове и Македонии, по рождению чех из Брно, внезапно исчез в ноябре 1912 года во время сербского наступления в районе Скопье. Вокруг этого происшествия австрийские газеты устроили большой шум, требуя немедленного вступления Австро-Венгрии в войну. Вскоре был обнаружен в Скопье живым и здоровым. Происшествие дважды упоминается в романе Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка». В одном случае Швейк вставляет в свой рассказ следующие слова: «…А дело происходило в тысяча девятьсот двенадцатом году, когда нас собирались посылать против Сербии из-за консула Прохазки». В другом случае подпоручик Дуб, вспоминая об одном из событий, говорит, что «это было, следовательно, в Балканскую войну, во время аферы нашего консула Прохазки». Пражский фельетонист Эгон Эрвин Киш передает народный анекдот о том, что Прохазка отправил в Вену телеграмму, которую служащий от усердия переврал так, что вышло, будто бы тот не приехал в Скопье (по-сербски: дошао у Скопљу), а дошел оскоплен.

Путник Радомир (1847-17.05.1917, Ницца) — начальник Главного генералштаба (1903-04; 1908-12), военный министр (1904-05,1906-08,1912), начальник штаба Верховного командования (1912-16). Первым получил высшее в сербской армии звание воеводы (1913). Известие о начале войны застало Путника на австрийском курорте. По дороге домой был арестован в Будапеште и получил свободу только после личного приказа главы австрийского генштаба Конрада фон Хетцендорфа, который, по-видимому, не воспринимал всерьез полубольного Путника. Но под его руководством сербы смогли остановить противника, после чего на Балканском театре установилось длительное затишье до осени 1915 года, когда австро-германская армия прорвала фронт. Сербия была оккупирована, ее армия вместе с Путником эвакуировалась на греческий остров Корфу, и в январе 1916 года он был отправлен в отставку.

Романовский Георгий Дмитриевич (1877 — ок. 1936, Белград) — генерал-лейтенант (1917). С февраля 1911 года военный агент в Болгарии. Во время мировой войны на штабных должностях. В мае — сентябре 1917 года исполнял должность начальника Генерального штаба. После революции на службе в РККА в августе 1918 года по собственному прошению уволен в отставку. Принимал участие в Белом движении в Сибири и на Дальнем Востоке. В апреле 1920 года эмигрировал в Японию; в ноябре 1922 года переехал в Королевство СХС.

Спалайкович Мирослав (1869–1951) — генеральный секретарь сербского МИД (1907-11), посланник Сербии в Болгарии (1911-13), России (1913-19) и Франции (1922-35), и. о. министра иностранных дел Королевства СХС (1920). Считается одним из поджигателей Первой мировой войны, и не без резона, ибо в критический момент сознательно дезинформировал Пашича. Так, в телеграмме от 26 июля сербский посланник в Петербурге сообщал, что «русская армия перейдет границу в тот момент, когда Австро-Венгрия нападет на Сербию». Спалайкович указывал, что момент «исключительный», ибо Россия решила идти до конца и осуществить историческое дело. Телеграмма завершалась так:

По моему мнению, нам предоставляется блестящий шанс мудро воспользоваться ситуацией и осуществить полное объединение сербов. Отсюда было бы желательно, чтобы Австро-Венгрия напала на нас. В этом случае — вперед во имя Бога![27]

После предъявления австрийского ультиматума умолял русского министра иностранных дел С. Д. Сазонова спасти Сербию. Россия дала гарантии помощи, и сербы отвергли австрийский ультиматум, что стало поводом к началу войны (Спалайкович всегда гордился своим поступком). Не менее провокационной выглядит его телеграмма, полученная Пашичем 29 июля:

Я сообщил русскому правительству, что Австро-Венгрия уже напала на Сербию и бомбардировала Белград. Русское правительство сразу же провело совещание, на котором было констатировано, что после этого исключено всякое компромиссное решение и вынесено решение о войне, которая будет объявлена, как только завершатся мобилизация и концентрация всей армии; тем временем продолжатся переговоры с Германией, но лишь с тем, чтобы прикрыть собственные намерения и выиграть время. Этот план будет тем бесспорнее проведен, если Австро-Венгрия удовлетворится захватом Белграда и отдельных пограничных точек. Таким образом, жребий брошен. Прошу вас, держитесь смело и не падайте духом. Сообщите это доверительно престолонаследнику ради его ориентации, ободрения и выдержки[28].

Когда после революции большевики арестовали румынского посланника, Спалайкович вместе с другими дипломатами пошел к Ленину требовать его освобождения. По словам тогдашнего американского посла Джорджа Кенана якобы плюнул Ленину в лицо; по другой легенде выкрикнул: «Вы убийца и выродок славянской расы. Я вам плюю в лицо!». Ленин же в ответ якобы сказал, что он больше любит такую искренность, чем дипломатическое увиливание[29].

26 февраля 1918 года Спалайкович покинул Россию, намереваясь попасть в Европу в обход Германии. Однако в Финляндии ему, как и другим дипломатам, было отказано перейти в нейтральную Швецию, причем как красными, так и белыми финнами. Вынужден был вернуться и 1 апреля приехал в Вологду, где встретился с князем Иоанном Константиновичем и его женой, сербской княгиней Еленой Петровной. С июля 1918 года— представитель Антанты в Архангельске; в 1919 году отбыл за границу. В годы Второй мировой войны поддерживал режим генерала Милана Недича, был одним из его главных идеологов. Умер во Франции.

Супруга: Драгица Ефтанович (1888). Дети: Воин (1912), Ольга (1916), Мирослав (1917) Войка (1920).

Стефан Душан (ок. 1308–1355) — сербский король с 1331, царь сербо-греческого царства с конца 1345 года; из династии Неманичей. Известен также как Душан Сильный.

Сухомлинов Владимир Александрович (1848–1926, Берлин) — начальник русского Генштаба (1908-09), военный министр (март 1909 — июнь 1915), генерал-адъютант (1912). После отставки обвинен в ряде должностных преступлений, вплоть до государственной измены. В апреле 1916 года арестован, содержался в Петропавловской крепости. С октября 1916 года под домашним арестом, в апреле 1917 года предан суду. Приговоренный Сенатом к лишению всех прав состояния и к пожизненной каторге находился в заключении до 1 мая 1918 года. Получив амнистию, эмигрировал.

Тирпиц Альфред, фон (1849–1930) — германский гросс- адмирал (1911), морской статс-секретарь (министр) Германии (1897–1916), создатель сильного флота; сторонник неограниченной подводной войны против Великобритании в Первую мировую войну.

Угрон Стефан (1862) — австро-венгерский дипломат, предшественник фон Гизля на посту посла в Белграде.

Шлибен Ханс (1865–1943) — немецкий дипломат, пассивно знавший сербский язык. Осенью 1913 года, вследствие своего просербского поведения в порядке понижения по службе был переведен из Белграда в Киото (Эквадор) и оставил дипломатическую службу. Вступил в основанный в ноябре 1914 года пацифистский «Союз Новое Отечество». Основатель и издатель (с 1919) «Фрайе Цайтунг», газеты «левого направления, но не большевистской».

Шпее Максимилиан, фон (1861–1914) — граф, германский вице-адмирал. С 1912 года командовал эскадрой крейсеров в Тихом океане. С началом мировой войны руководил походом эскадры к берегам Южной Америки, где 1 ноября 1914 года в бою у мыса Коронель (Чили) разбил английскую эскадру крейсеров, но 8 декабря 1914 года был разгромлен сильной английской эскадрой в бою у Фолклендских островов. Погиб на флагманском крейсере «Шарнхорст» вместе со своими сыновьями: 24-летним Отто и 21-летним Генрихом. У адмирала было шестеро братьев: Фердинанд (1855), Леопольд (Лео) (1856), Йозеф (1858), Рудольф (1860–1924), Отто (1862) и Людвиг (1870–1950). Кого из них имеет в виду Артамонов, установить не удалось.

Штрандман (в тексте: Штрандтман) Василий Николаевич (20.04.1877, По, Франция — 18.11.1963, Вашингтон) — русский дипломат. Обучался в Пажеском корпусе (1888-97); камер-паж императрицы; до 1901 года служил в Лейб-гвардии Ея Величества полку. В чине штабс-ротмистра перешел на дипломатическую службу: секретарь миссии в Дармштадте (1906), первый секретарь миссии в Белграде (1911-15) и посольства в Риме (1915-17), советник миссии в Афинах (1918).

В 1919 году назначен правительством Колчака посланником в Белграде. После эвакуации Русской армии из Крыма — дипломатический представитель в Белграде со званием делегата по защите интересов русской эмиграции (1921-41). Исполнял обязанности уполномоченного Российского общества Красного Креста (1924-34), был официальным представителем великого князя Николая Николаевича (1926-28); участвовал в сборнике «Памяти князя Г. Н. Трубецкого» (Париж, 1930). Опирался на личную дружбу короля Александра, а после его гибели на поддержку регента престола, принца Павла, и личных друзей, сербских генералов. Вслед за оккупацией Белграда немецкой армией (апрель 1941 года) арестован; после освобождения лишен права заниматься прежней деятельностью. По некоторым данным, член парижской ложи Астрея (до 1919 года); радиирован (исключен из списка членов ложи) в конце двадцатых, предварительно выбыл («уснул») сам в 1917 года.

В конце тридцатых годов вышла анонимная брошюра, без указания места издания (по данным Гестапо, она была посмертной публикацией работы полковника Войска Донского и популярного писателя Родионова)[30], в которой Штрандтмана обвиняли в принадлежности к масонству (хотя и он сам, и его друзья это отрицали), в заигрываниях с левыми и в подрыве деятельности правых организаций, а также в том, что большинство его сотрудников составляли «левые тунеядцы, разрушители России и развратители эмиграции». Интересно, что в с Н. Берберова также упоминала о принадлежности к рядам русского масонства Штрандтмана, называя при этом Василия Николаевича «ультраправым» и «мракобесом»[31].

Донос на Штрандтмана написал и добровольный помощник немецких властей Владимир Кутырин[32], якобы «не имевший личных к тому причин», кроме желания раскрыть сущность Штрандтмана. Кутырин добавил к сочному портрету Штрандтмана еще и обвинение в расхищении государственных кредитов и сотрудничестве с английской разведкой. Позднее и сам Штрандтман при допросе в гестапо признал, что поддерживал отношения с представителями английского посольства на охоте и в дипломатическом теннис-клубе. Среди оных были известные ему как представители английской разведки Найт, Хоуп и Принн, фигурировавшие в качестве руководителей разведывательно-диверсионной работы английского посольства в показаниях Б. Ходолея[33]. Принн, по словам Штрандтмана, даже предлагал ему 3000 динаров в месяц за информативное сотрудничество, но Штрандтман якобы отказался[34].

С 1945 года в Вашингтоне; пятнадцать лет состоял на попечении дочери бывшего американского посланника в Белграде. Похоронен на кладбище при Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле (штат Нью-Йорк).

Родственники: отец — генерал-лейтенант, комендант Царскосельского дворца (крестным отцом был император Александр II). Брат Николай (1875-20.09.1963, Афон) — полковник лейб-гвардии, в эмиграции — иеросхимонах Никон. Первая жена фон Эттер Юлия Николаевна, дочь известного русского дипломата Николая Севастьяновича Эттера. От этого брака дочь Софья (1901–1972), в замужестве (1924) кн. Святополк-Мирская, затем в разводе. Вторая жена Евецкая (? — 1984?), врач. Отец, возможно, Евецкий Орест Степанович (около 1805 — около 1900) — писатель, занимался собиранием образцов народной малорусской словесности.

Форгач Янош-Иоганн фон (1870–1935) — венгерский граф, посол Австро-Венгрии в Сербии (1907-11) и Саксонии (1911-13). В 1918 был послом Австрии в так называемой Украинской народной республике.

Франц Фердинанд фон Габсбург (18.12.1863; Грац — 28.06.1914, Сараево) — эрцгерцог австрийский, племянник императора Франца Иосифа, наследник престола Австро- Венгрии (1896), заместитель главнокомандующего (1898). Его убийство стало поводом к Первой мировой войне.

Фридъюнг Генрих (1851–1920) — австрийский историк и публицист. Осенью 1909 опубликовал по заданию правительства документы о подкупе ряда южнославянских деятелей в Австрии правительством Сербии, которые оказались фальшивыми.

Фуад Хикмет-бей — посланник Турции в Белграде. В мемуарах В. Штрандмана отмечается, что он редко появлялся в русской миссии.

Фурнье — военный атташе Франции в Сербии; в мемуарах В. Штрандмана упоминается как капитан (август 1914, Ниш).

Ягов Готлиб, фон (1863–1935) — статс-секретарь иностранных дел (министр иностранных дел) Германии (январь 1913— ноябрь 1916). Играл важную роль в переговорах, предшествовавших мировой войне. Во время войны безуспешно зондировал почву для сепаратного соглашения с Россией. Как явствует из текста, Артамонов был знаком с его книгой «Причины и начало мировой войны», где дана такая оценка свиданию в Конопиште:

Престолонаследник желал показать своему другу-кайзеру лепестки роз в своем особенно любимом богемском владении, визит был чисто дружественным[35].

IV. КАЗУС ВИКТОРА АРТАМОНОВА

Построчные комментарии к воспоминаниям генерала помогут понять, насколько правдив он в изложении деликатных событий прошлого.

1. …дважды появившееся в печати в первой половине 1914 года заявление русского военного министра генерала Сухомлинова о том, что Россия готова к борьбе…

Артамонов имеет в виду статью в газете «Биржевые Ведомости«, руководимой, по выражению барона М.А. Таубе, «пронырливым евреем Проппером»; соавтором военного министра выступил журналист Б. Ржевский, но вышла статья анонимно. Основной пафос был четко выражен в заголовке: «Россия хочет мира, но готова к войне».

Мы получили из безупречного источника сведения, — пишут авторы, — не оставляющие сомнений, что Россия, по воле своего верховного вождя поднявшая боевую мощь армии, не думает о войне, но готова ко всяким случайностям.

С гордостью мы можем сказать, что для России прошли времена угроз извне. России не страшны никакие окрики. Русское общественное мнение, с благоразумным спокойствием отнесшееся к поднятому за последние дни за границей воинственному шуму, было право: у нас нет причин волноваться. Россия готова!

В финале статьи рефреном звучит та же главная мысль: Россия, в полном единении со своим верховным вождем, хочет мира, но она готова!..[36]

Однако, согласно Артамонову, было еще одно заявление Сухомлинова на данную тему. Следов его мне обнаружить не удалось. Впрочем, в «Воспоминаниях» П. Н. Милюкова находим весьма странную сноску, где говорится:

В органе военного министерства «Разведчик» появилась на новый 1914 год одна из сухомлиновских провокационных статей, в которой можно было прочесть (перевожу с французского перевода): «Мы все знаем, что готовимся к войне на западной границе, преимущественно против Германии… Не только армия, но и весь русский народ должен быть готов к мысли, что мы должны вооружиться для истребительной войны против немцев и что германские империи должны быть разрушены, хотя бы пришлось пожертвовать сотни тысяч человеческих жизней»[37].

На самом деле, никаких статей Сухомлинова журнал «Разведчик» в первой половине 1914 года не печатал. Так что Милюков сам оказался отменным провокатором.

2. Как можно в таком случае оправдать высказывания Сухомлинова?..

Артамонов явно лукавит, сваливая всю вину на военного министра. В его воспоминаниях ясно говорится, что статья перед публикацией была прочитана Николаем II и одобрена им. Более того, она и написана была с Высочайшего указания! Вот как об этом вспоминал Сухомлинов, оказавшись на чужбине:

Сейчас, девять лет спустя, заявляю, что статью «Россия готова» — в условиях марта 1914 года — я совершенно в таком же виде ее одобрил бы для опубликования. В чем же дело?

Перед тем как наши отношения с Дунайской монархией начали обостряться, в иностранной печати стали появляться статьи, задевавшие русскую армию. В этом отношении особенно выделялась «Кulnische Zeitung». После одного из таких оскорбительных выступлений запротестовала наша пресса.

От редакции московской газеты «Русское Слово» ко мне явился Ржевский, сотрудник этого органа. Ему поручено было просить разрешения ответить на явный вызов, ничем не оправдываемый.

Без ведома Государя дать разрешение я не считал возможным, но на ближайшем докладе Его Величество изъявил на это согласие и сказал:

— Я знаю об этих нападках по докладам министра иностранных дел. Меня это возмущает. Надо, конечно, ответить неофициально и без задора. Наши шовинисты под предлогом патриотизма только вредят своей государственной власти.

Затем государь высказался в том смысле, что за границей нашу армию считают, очевидно, еще совсем небоеспособною и поэтому не находят нужным вообще с Россией церемониться.

Я передал Ржевскому решение Государя и потребовал предъявления мне проекта той статьи, которую предполагается напечатать. После исключения всех резких и неуместных выражений она была мною представлена Государю и одобрена им.

Статью в сокращенном виде московская газета печатать не захотела, и Ржевский передал ее в редакцию «Биржевых Ведомостей». Там ее приняли, и мой знакомый, соредактор этой газеты В. А. Бонди, приехал ко мне и просил разрешения сократить и смягчить статью еще.

Так и сделали, и статья появилась под заглавием «Мы готовы». Германский посол в Петербурге граф Пурталес назвал ее «фанфаронадой». Я думаю, что она заслуживала более приличного наименования в силу того благого намерения, с которым была напечатана. По всей вероятности, под влиянием докладов министра иностранных дел государь находил, что вовремя показанный кулак может предотвратить драку. Все дело здесь заключалось в жесте, в легком «холодном душе», сказал бы князь Бисмарк, чтобы отрезвить алармистов по ту сторону границы[38].

3. Разъяснение, приводимое в воспоминаниях генерала Сухомлинова…

Дословно это «разъяснение» выглядит так.

Во Франции кабинет Думерг — Кайо[39], опиравшийся на леворадикальное большинство, которое вовсе не относилось к России с большой симпатией, получил возможность руководить новыми выборами, что в свою очередь дало Думергу возможность предоставить государственный выборный аппарат целиком в распоряжение этих пацифистских и по отношению к нам враждебно настроенных партий… Чтобы заставить французов вспомнить свой долг, одновременно сгладить паническое настроение у нас и поднять нашу самоуверенность, я распорядился напечатать ту статью в «Биржевых Ведомостях», которую немцы приняли за угрозу по их адресу: «Россия готова, Франция также должна быть готова»[40].

4. …в особенности на вопросе Шкодера.

В ходе Первой балканской войны г. Шкодер был освобожден сербскими войсками и по планам Сербии должен был быть присоединен к ней. Однако по решению Лондонской конференции великих держав в мае 1913 года Шкодер вошел в состав Албании как новообразованного государства.

5. свидания кайзера Вильгельма с австро-венгерским престолонаследником в Мирамаре и Конопиште.



Поделиться книгой:

На главную
Назад