В промежутках между

Оказывать помощь и не помнить об этом – и есть истинная доброта.

Опять же – щедрость. Материальная иногда существует – спонсорство, благотворительность, гранты. А душевная – большая редкость! Первая самая тяжелая минута моей жизни – умерла мама… Через два часа Шура был у нас…

Прибалтика, живем в лесу, большой компанией идем за грибами. Их нет, все с пустыми корзинками. Вдруг Шурин голос: «Сюда! Сюда!» Подбежав к нему, увидели феерическую полянку с подосиновиками! Настоящие грибники знают степень жгучей зависти к удачливым сборщикам. Увидев наши обалдевшие лица, он сказал: «Ну что, валяйте! – и справедливо добавил: – Ведь, правда, другой затаился бы?»

Он замечательный артист, чаще всего склонный в ролях к юмору и сатире, но для меня его чаплинская планка – это «Чествование». Там он и выдал ту затаенную в нем человеческую стеснительность, которая порой парадоксально проявляется вроде бы цинизмом.

В каждом человеке есть второе «я». Это не я такая умная, а доказанное психологом Федором Горбовым, готовившим Гагарина к полету, утверждение. Мне кажется, что в Шуре это очевидно: внешне – сплошной блеск и уверенность, а внутри – море сомнений. И, несмотря на бесконечное количество перипетий в жизни – будь то театр, семья, друзья, – удивительная стойкость в верности и порядочности. А что дороже?

Ужасно, но можно использовать только пафосные слова: безупречный сын, мог бы быть бабником, но вернейший муж, заботливый отец и лучший в Москве дедушка.

Не знаю ни одного человека, который не любит Шуру.

Он – всехняя удача!

Я

Танечка принесла мне замшелое письмо почти сорокалетней давности и очень просила его где-то опубликовать, потому что, по ее мнению (а у нее очень хороший вкус), это мое письмо отражает ту эпоху.

К сожалению, сейчас никто уже никому не пишет, никто никого не приглашает в гости на чай и преферанс. А было время, когда писали письма. Особенно тем, без кого было трудно обходиться на расстоянии. Поэтому, когда мои любимые Зямочка и Танечка Гердты поехали с Театром кукол имени Образцова в Японию надолго – советские гастроли были долгими (завидная пора для сегодняшних театральных деятелей), – то мы вынуждены были переписываться, не имея возможности приобрести еще не изобретенный айфон.

Между тем

Очень быстро переключается спидометр. Раньше в советских такси – «Волгах» – был вмонтирован огромный счетчик с переключателем. Когда пассажир садился, таксист его с треском включал и начинали бежать копейки. Настоящие таксисты спрашивали: «Вам как?» Я говорил: «Не бзди, все нормально». Тогда водитель подкладывал под счетчик огромный магнит подковой, и тот крутился в два или три раза медленнее. Если бы счетчик был нормальным, я должен был бы заплатить, к примеру, пять рублей, а при помощи магнита выстукивало два. Я давал таксисту полтора рубля чаевых, и все были счастливы. Кроме государства. Но у нас всегда так – чего переучиваться.

Так вот, на спидометре жизни набежало много. Все изменилось: мечты, вдохновение, лексика, вкусы, приоритеты. Поэтому мне приходится, как в настоящих старых изданиях, писать сноски.

Письмо Гердтам в Японию

11 апреля 1979 года

Вступление

Дорогие!

Хотелось бы наконец услышать несколько ответных слов – той неслыханной японской благодарности и т. д. по стереотипу (1).

Вступительный фельетон (2)

Дорогие!

Добрый вечер! Здравствуйте! Хотя, может, и доброе утро или добрый день – все зависит от поясного времени на этом земном шаре – все относительно?!

Как я неосторожно сказал на вечере в ЦДЛ, мол, этот вечер для меня начался, для Барышникова (3) еще не начался, а для Зямочки с Танечкой Гердтов уже закончился.

Весна идет по стране. Окончательно сгнили крылья (4). Заменил два передних, выправил задний фартук, подлудил двери, выстучал мелкие вмятинки, покрасил по пояс – в сумме на сумму 370 рублей (5). Не считая такси туда и, естественно, все время обратно, ибо никогда ничего не готово.

Постановка вашего автомобиля на крытую стоянку (6) требует кисти большого художника и рассказа в лицах каким-нибудь острым и мягким эстрадником типа меня.

Не вдаваясь в подробности, о которых – при встрече, это стоило целого вечера (а вечера нынче очень подорожали) и простудного состояния сроком на полторы недели. Если есть возможность его оттуда не брать, надо этим воспользоваться, так как выезжать будет еще сложнее, чем въезжать. Процесс таков:

а) перестановка номерных знаков с прописанной в гараже машины на ввозимую (знаки не отвинчиваются и не срываются, так как прикипели);

б) перекрашивание вашей машины в цвет аборигена;

в) загоняние фиктивной машины в бокс и давание (на всякий случай) церберу несколько денежных знаков в свободно конвертируемой валюте в свободно высунутую из окошка проходной руку;

г) накрывание непрописанной машины брезентом – с предварительной получасовой попыткой оторвать от аккумуляторной базы клеммы, которые:

1) прикипели,

2) сидят на нестандартных винтах,

3) не имеют в багажнике того, чем их можно хоть как-то зацепить,

4) раздражают;

д) засовывание за пазуху отвинченных номеров и пронесение их через вышеупомянутого цербера с непринужденно-небрежным видом во время легкой беседы с хозяином бокса, который:

1) всего бздит,

2) еврей,

3) педантичен и скучен – вплоть до того, что у него шайбочки на болтиках к номерным знакам и с той и с другой стороны и он в слякотно-мерзлой ночи на стуже, ветру и карачках не ленится их наживлять, ведя со мной беседу о судьбе советского театра,

4) опять еврей,

5) говорит, что бокс ему не нужен, так как он переехал в район Северянина, но пусть будет, мало ли что, боксы дорожают, нет ли лишнего билетика – и так до самого Рижского вокзала, куда он меня довез и откуда я брал такси на сумму 2 р. 75 к., не считая чаевых, которых я не считал.

Новости:

I

Элик Рязанов женился на Скуйбиной (7) в загсе, а потом гулял в ЦДЛ на людях (я был – шутил – средне).

II

Началась жатва (или сев) – приедете, уточним.

III

Умер ваш – наш – Левинсон (8). Жалко! (Умер хорошо: вернулся с лыж, уснул, и все.)

IV

Пришла весна.

Стих Геры Мартынюка (из цикла «Времена года», в помощь наступающей ностальгии):

Раз оттаяли помойки,Значит – все, пи… ц, весна.Я домой ползу с попойкиМимо талого говна.Звон капели ухом слышу,Солнце шпарит горячо,Воробей с промокшей крышиМне нагадил на плечо.Облачка, как уток стайки,Проплывают над мостом.И собака у собакиЧтой-то ишшет под хвостом.Жарко! Хоть сымай рубашку,Хоть подштанники сымай.Хорошо бы дуру-МашкуЗатащить сейчас в сарай…

Грустные сообщения:

а) умерла моя собака Тошка – теперь у меня, кроме вас, из любимой живности никого не осталось, приезжайте,

б) Япония – крупная империалистическая держава, приезжайте.

Время, события, люди

Время московское – без четверти час 11 апреля.

Все события – вне нас, и их тоже мало. Вынуждены (знаете, как я это ненавижу) ходить вместо вас на зрелища, которые нашумели.

Были:

а) в «Современнике» на «Докторе Стокмане».

Доктор – Кваша,

Жена – Козелькова,

постановка Иона Унгуряну (9).

Рядом сидел Андрюша в голландской серой тройке из мелкого букле и сорвал мне и без того вялое впечатление (10),

б) в «Современнике» на лекции Ажажи (11) об НЛО. Лекция длинная, Ажажа подозрительный, диапозитивы мутные, гуманоиды (не то два «м», не то два «н» – впишите сами) симпатичные, один похож на Зямочку, но не такой обаятельный,

в) в «Современнике» на фильме Вайды с непонятным названием. Фильм замечательный. Волчек поцеловала меня в губы – к чему бы это?

г) в студенческом театре МГУ на пьесе Петрушевской «Уроки музыки». Поставил Виктюк. Зрители на сцене. Зал пустой. Лихо. Вся элита на жердочках сидит – переживает. И я с ней.

Таточка намылилась 10 мая в Италию (12). Я мечтаю 20 мая сдать Алешина (13) и уйти в таксисты. Плучек окончательно влюбился в себя, и этот роман страшен и вечен.

Несколько слов о себе:

Я родился в бедной еврейской семье, где и живу до сих пор. Покрасил машину… Ой, это я уже писал в начале. Цалую (14). Привет кому-нибудь. Опять цалую (15).

Примечания 2017 года

1. Как профи-тамада всю жизнь на любых дружеских застольях я начинал тостирование словами: «Хотелось бы произнести несколько слов той неслыханной благодарности, которую я испытываю…» И дальше – панегирик адресату тоста.

2. Вступительный фельетон – необходимый атрибут любого праздничного концерта, произносимый конферансье (забытая профессия) в самом начале представления и посвященный отмечаемому событию. Мы с Зямочкой, опытные халтурщики-эстрадники, подрабатывали иной раз этими фельетонами, но, конечно, не могли тягаться с такими, например, асами, как Матвей Грин. У него в библиотеке в алфавитном порядке стояли тома папок. Наступал, допустим, День работника автомобильного транспорта. Матвей, внешне отдаленно смахивавший на Марка Твена, нанизывал золотые очки, снимал со стеллажа том на букву «а», где вечно покоились вступительные фельетоны ко Дню агронома, артиста, ассенизатора и так далее, и, вписав нужную дату, всучивал жаждущему эстраднику свою нетленку.

3. Михаил Барышников – великий танцор, скандально оставшийся за границей во время гастролей Большого театра. Когда началась история с предательством Барышникова, говорили, что он давно, в течение нескольких лет, подготавливал отъезд, стал членом ЦК комсомола – все для того, чтобы его выпустили в Америку с его сложной биографией как гения и мужчины. Я придерживаюсь другой версии. Буквально за день до его отлета на гастроли в Канаду и Америку мы были в Ленинграде тоже с гастролями. И Мишка устроил мне, Андрюше Миронову и его брату Кириллу Ласкари прощальный прием в своей квартире. Громадная была по тем временам квартира над Мойкой и совершенно пустая. Посреди большой комнаты стояла ваза размером с бетономешалку полная конфет «Мишка косолапый». Из еды – всё. Еще были напитки. И бегал огромный, в полквартиры, ньюфаундленд, которого Мишка ужасно любил. Мы пили, прощались. Где-то под утро он позвал меня в кухню с видом на внутренний двор и показал машину «Волга» – экспортный вариант. Это была несбыточная мечта советского человека. Мишка объяснил: «Вчера из Горького пригнали. Долго клянчил, ждал. Тебе как автомобилисту могу сказать – на 76-м бензине». Дело в том, что 76-й бензин, во-первых, был дешевле, а во-вторых, его заливали из любого самосвала. Утром Мишка улетел. Когда начались разговоры, что его невозвращение – продуманный шаг, я подумал: чтобы собрать ближайших друзей-алкоголиков за день до вылета, бросить собаку, которую обожал, показывать мне в 5 утра из окна «Волгу» на 76-м бензине, – это нужно быть таким Абелем! Конечно, он остался там спонтанно.

4. Крылья сгнили, естественно, не у меня и не у отсутствующих в моем хозяйстве кур или попугаев, а у ветхого автомобиля – из тех, что существовали у нас десятилетиями и подгнивали со всех сторон.

5. Две с лишним средние зарплаты по тем временам.

6. Уезжая в Японию, Гердты поручили мне кровь из носу изыскать возможность пристроить куда-нибудь «Москвич» до их возвращения.

7. Ниночка Скуйбина – долгая, нежная и трагическая любовь Рязанова.

8. Левинсон – замдиректора Театра сатиры, милый, интеллигентный, добрый, сугубо театральный человек.

9. Ион Унгуряну – известный молдавский актер и режиссер, в прошлом – мой ученик в «Щуке», где я выпускал целую группу «Молдавской студии», впоследствии возглавлявший замечательный театр «Лучафэрул».

10. Андрей Миронов всегда прекрасно и раздражающе модно одевался.

11. Владимир Ажажа – популярный фанат НЛО.

12. Таточка – Наталия Николаевна Белоусова, жена.

13. Самуил Алёшин – драматург, написавший пьесу «Ее превосходительство», спектакль по которой я поставил в Театре сатиры.

14. «Цалую» – это не безграмотность, а шутка.

15. Второй раз «цалую» – для закрепления искрометности шутки.

Между нами

Станислав Говорухин

Позвони мне, Шура, позвони!

Рисунок Станислава Говорухина