Помоги проекту - поделись книгой:
Зазвонил телефон на столе.
— На второй линии лондонское посольство, — доложила секретарша.
— Спасибо, Салли, — поблагодарил Джек.
Он знал, что оттуда мог звонить лишь его друг Том Красанти, с которым они начали работать в ФБР в один и тот же день.
— Привет, Том, как дела? — спросил он.
— Отлично, — ответил Том.
— Хорошие новости?
— Нет. Придется тебе открыть еще одно дело.
Джека прошиб холодный пот.
— Кто на этот раз?
— Леди Виктория Уэнтворт.
— Как она погибла? — тихо спросил Джек.
— Точно так же, как трое других, — ей перерезали горло. Почти наверняка кухонным ножом.
— Почему ты думаешь, что замешан Фенстон?
— Она задолжала банку больше тридцати миллионов.
— За чем он охотился в этот раз?
— За «Автопортретом» Ван Гога. Цена — шестьдесят миллионов долларов.
— Вылетаю в Лондон ближайшим рейсом.
Анна сняла кроссовки, переобулась в черные туфли на высоком каблуке, взяла со стола папки и отправилась к шефу. Постучала в дверь и удивилась — та немедленно распахнулась, и она оказалась лицом к лицу с Карлом Липманом.
— Доброе утро, Карл, — поздоровалась Анна.
Ответом ее не удостоили. Председатель поднял взгляд от бумаг на столе и жестом показал на стул напротив. Липман сел на свое место — за правым плечом Фенстона, словно кардинал при папе римском. Анна подумала, что вот-вот появится Тина, но дверь кабинета секретарши оставалась закрытой.
Анна, стараясь скрыть волнение, взглянула на полотно Моне, над столом председателя. Молчание было нарушено по кивку Фенстона.
— Доктор Петреску, — начал Липман, — до председателя дошло удручающее известие. Может статься, что вы послали клиенту конфиденциальный банковский документ, до того как председатель составил о нем свое мнение.
На мгновение Анна потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки:
— Если вы, мистер Липман, говорите о моем заключении в отношении ссуды под имущество Уэнтвортов, то вы правы. Я послала копию леди Виктории.
— Но у президента не было достаточно времени, чтобы принять взвешенное решение до того, как вы отправили документ.
— Мистер Липман, первого сентября я выслала заключение вам и председателю.
— Я заключения не получал, — резко возразил Фенстон.
— Более того, — продолжала Анна, все так же глядя на Липмана, — у меня есть подтверждение, что председатель заключение получил. Подтверждение с подписью председателя.
— Вы должны были дождаться моего решения. — Фенстон как будто не слышал ее.
— Председатель, я ждала неделю, — возразила Анна. — Все это время вы не сказали ни слова, а между тем я должна сегодня вечером вылететь в Лондон, чтобы завтра встретиться с леди Викторией. Двумя днями позже я представила вам письмо с напоминанием.
— Но я не читал вашего заключения, — повторил Фенстон.
Анна глубоко вздохнула и продолжила:
— Там я всего лишь информирую правление — если мы решим продать Ван Гога, то вырученная сумма с лихвой покроет заем и проценты.
— Но я бы, возможно, нашел лучшее решение, — сказал Фенстон.
— Если дело было только в этом, то мы, как коллеги, могли бы обсудить различные варианты.
— Нелепое предложение, — заметил Фенстон.
— Не думаю, председатель, что придерживаться закона — нелепость, — спокойно возразила Анна. — Закон требует от банка давать клиентам все рекомендации, какие только возможны…
— Прежде всего вы отвечаете передо мной! — заорал Фенстон.
— Нет, если считаю, что член руководства банка нарушает закон.
— Пытаетесь вынудить меня вас уволить?
— А мне кажется, что это вы вынуждаете меня уволиться.
— В любом случае, — сказал Фенстон, развернув кресло и устремив взгляд в окно, — ясно, что вам в этом банке не место. Вы не умеете работать в команде, о чем меня предупреждали в «Сотбис».
Не вставай, приказала себе Анна. Сжав губы, она посмотрела на профиль Фенстона и уже собралась ответить, как заметила какую-то перемену в его облике. Приглядевшись внимательней, она увидела у него в ухе новую серьгу. Тщеславие его погубит, подумала она.
— Председатель, я бы хотела внести предельную ясность. Подбивать коллегу выудить наследство у наивной женщины — уголовное преступление, и я уверена, что мистер Липман, с его немалым опытом, будет счастлив объяснить вам это.
— Вон, пока я вас не вышвырнул! — вскочив со стула, завопил Фенстон.
Анна медленно встала и направилась к двери.
— Через десять минут вы должны освободить кабинет. Если после этого вы все еще будете здесь, вас выведут из здания охранники.
Анна спокойно закрыла за собой дверь.
В коридоре она увидела Стедмена. Его явно предупредили заранее. Держась со всем достоинством, на какое была способна, Анна, хоть тот и шел за ней след в след, направилась к своему кабинету, Ребекка уже ждала ее, держа в руках большую картонную коробку.
— Ничего не трогайте, — распорядился Стедмен. — Ваши личные вещи уже упакованы, так что пойдемте.
— Мне очень жаль, — сказала Ребекка. — Я пыталась дозвониться до вас, но…
— Не разговаривайте с ней, — рявкнул Стедмен. — Она здесь больше не работает.
Анна улыбнулась.
— Вы ни в чем не виноваты, — успокоила она секретаршу, когда та отдавала ей коробку.
Сняв туфли на высоких каблуках и положив их в коробку, Анна надела кроссовки и вышла в коридор.
Начальник охраны прошел со своей подопечной весь долгий путь до лифта и нажал кнопку со стрелкой вниз.
Они оба ждали лифта, когда самолет «Американских авиалиний», вылетевший рейсом 11 из Бостона, врезался в девяносто четвертый этаж Северной башни.
Рут Пэриш посмотрела на монитор вылетов над своим рабочим столом. Ее офис находился рядом с аэропортом Хитроу. Она с облегчением отметила, что американский самолет, который должен был вылететь рейсом 107 в Нью-Йорк, в аэропорт Кеннеди, наконец-то взлетел без двадцати два, с опозданием в сорок минут.
Фирму «Хранилище искусств» Рут основала почти десять лет назад. Доставка великих и не очень великих произведений искусства из одной части света в другую позволяла ей совмещать врожденные организаторские способности с любовью к прекрасному. Она имела дело с владельцами галерей, торговцами и частными коллекционерами. За эти годы многие из клиентов стали ее добрыми знакомыми. Но только не Брайс Фенстон. Рут давно поняла, что слова «пожалуйста» и «спасибо» в его лексиконе отсутствуют. На этот раз Фенстон поручил ей забрать картину Ван Гога из Уэнтворт-Холла и немедля доставить в его нью-йоркский офис.
Когда накануне позвонил мистер Эндрюс, дворецкий из Уэнтворт-Холла, и сообщил, что картина будет готова к отправке утром, Рут распорядилась, чтобы один из ее бронированных фургонов подъехал туда в восемь утра. Рут лично следила за каждым этапом упаковки и отправки картины. Она стояла рядом со своим старшим упаковщиком, когда тот заворачивал полотно в бескислотную кальку, укладывал его в контейнер-футляр с пенным уплотнителем, а потом стянул крепежные болты, написал по трафарету на обеих сторонах футляра «ХРУПКИЙ ГРУЗ» и проставил на всех четырех углах номер «47». Таможенник проверил сопроводительную документацию и разрешение на вывоз. Рут подъехала к ожидавшему «Боингу-747» и лично убедилась, что красный контейнер исчез в его багажном отделении. Без двадцати два самолет взял курс на Нью-Йорк.
Чтобы сообщить об отправке картины Ван Гога, Рут набрала нью-йоркский номер офиса Анны.
Раздался оглушительный взрыв, все вокруг содрогнулось. Анну швырнуло назад, словно от удара боксера-тяжеловеса. Оглушенная, она оказалась на полу.
Наступила жуткая тишина, которую скоро нарушили крики и грохот, за окнами полетели вниз огромные осколки стекла, куски покореженного металла и офисной мебели.
Должно быть, еще одна бомба, подумала Анна. Очевидцы рассказывали о взрыве 1993 года, произошедшем в башне. Анна помнила инструкцию у двери на лестницу: «При аварийной ситуации не возвращайтесь на рабочее место, не пользуйтесь лифтом, спускайтесь по ближайшей лестнице». Она с трудом встала — несмотря на ушибы и порезы, кости вроде бы остались целы. Стедмена нигде не было.
Бросив то, что осталось от коробки, Анна, спотыкаясь, добралась до лестницы «С» в центре башни. В людском потоке она спускалась вниз. Кто-то молчал, кто-то плакал. Никто не знал, отчего произошел взрыв.
Поблизости мужчина попытался связаться по сотовому телефону с внешним миром.
— В Северную башню врезался самолет, — громко сообщил он.
— Но где, где? — одновременно вскрикнули несколько голосов.
— Над нами, примерно на девяностом этаже, — ответил мужчина.
— Что мы должны делать? — спросил кто-то.
Мужчина повторил вопрос в телефон и через пару секунд получил ответ.
— Мэр советует всем выбираться отсюда как можно скорее.
Анна удивлялась тому, как много людей остаются на рабочих местах. Она начала считать ступени — восемнадцать в каждом пролете, то есть до вестибюля оставалось по меньшей мере еще полторы тысячи. На лестнице становилось все многолюднее — люди выбирались из кабинетов, их прибывало на каждом этаже. Анну поражало спокойствие спускавшейся вереницы.
— Держитесь правой стороны и продолжайте движение, — услышала она на шестьдесят восьмом этаже. Властный голос раздавался откуда-то снизу.
И только через несколько этажей Анна увидела первого пожарного, который медленно поднимался навстречу. В мешковатом огнеупорном костюме, обвешанный мотками каната и кислородными баллонами, он весь взмок. Следом за ним другой пожарный тащил длинный пожарный шланг, топоры и большую бутыль с питьевой водой. Он потел так, что время от времени снимал шлем и лил воду на голову.
Спускаясь, Анна на каждом этаже смотрела через стекло на тех, кто оставался на рабочих местах. Она даже слышала обрывки разговоров. Какой-то брокер на шестьдесят втором этаже пытался заключить сделку до девяти часов утра, когда открывались биржи.
Все больше и больше пожарных поднимались навстречу. Они пытались навести порядок:
— Держитесь правой стороны и продолжайте спуск.
Вниз, вниз, вниз. Этаж сменялся этажом, и Анна уже начала уставать.
Анна подумала о Ребекке и Тине и помолилась об их спасении. Она уже начала ощущать уверенность, что рано или поздно проснется от этого кошмара, когда услышала крик:
— Второй самолет врезался в Южную башню.
Джек сидел за компьютером. Ему удалось собрать кое-какую информацию — позвонил один из его «наружников», Джо Корриган, и сообщил, что Фенстона и Липмана видели у входа в здание на Уолл-стрит за пару секунд до того, как в башню врезался первый самолет.
— А Петреску? — спросил Джек.
— Представления не имею, — ответил Джо. — Последний раз ее видели у входа в башню без четырнадцати минут восемь.
— Второй самолет врезался в Южную башню, — повторила женщина позади Анны.
— Это не несчастный случай, — сказал кто-то. — Воздушное пространство над городом — запретная для полетов зона, значит, все было задумано.
За считанные минуты были выдвинуты версии о заговоре, террористических атаках и ужасных катастрофах.
Оказавшись на сороковом этаже, Анна уловила запах дыма. Еще ниже дым стал плотнее и быстро проник в легкие. Глаза слезились, Анну охватил приступ кашля. Люди впереди спускались очень медленно, перебирались со ступеньки на ступеньку. Всех мучил кашель. Неужели они попали в ловушку?
— Не останавливайтесь, спускайтесь, — приказал поднимавшийся навстречу пожарный. — Скоро станет легче.
Кашель не отступал еще три пролета, но дым потихоньку рассеивался.
На двадцать первом этаже несколько человек остановились передохнуть. Анна видела через стекло, что люди здесь до сих пор остаются на рабочих местах.
Этажом ниже идти приходилось по щиколотку в воде — тут повсюду были пожарные установки. Анна перешагивала через осколки стекла, обломки пластика и куски металла.
— Спускайтесь, не говорите по сотовым телефонам — вы задерживаете идущих следом, — повторял голос из мегафона.
Наконец она оказалась в вестибюле. Люди шлепали по покрытому водой полу, под потолком били струи из пожарных установок, но Анна и без того успела промокнуть насквозь.
Поделиться книгой: