Плащ для Красной Шапочки [litres]

Маша пришла в норковой шубке, от которой пахло уже знакомыми Ане духами, принесла тортик и мандарины. Красивая, уверенная, элегантная, словно являлась не живой женщиной, а была картинкой, старательно созданной художником. Идеальное произведение искусства. Ее бы под стекло с надписью «не вскрывать» – и в витрину.

– К столу, – засмеялась она, отдавая пакет. – Скоро Новый год, пора уже создавать себе настроение!

Аня боялась, что пассия отца окажется слишком молодой, чуть ли не ее ровесницей, подобных историй полно, но Маше было побольше. По ее гладкому лицу диагностировать точный возраст не представлялось возможным, но кажется, немного за тридцать. Позже Анна узнала, что мачехе тридцать восемь. Выглядела она, надо признать, неплохо. Среднего роста, с красивой точеной фигурой, блестящими средне-русого цвета волосами до плеч, теплыми орехового цвета глазами и нормальным, не слишком пухлым ртом, хотя в то время пухлые губки находились на пике моды. Все у нее было в меру, все правильно. Глядя на нее, острее чувствуешь, что на подбородке у тебя как раз вчера, по неизменно работающему закону подлости, выскочил большой прыщ, волосы лохматятся, да и платье, наверное, не стоило брать – слишком яркое, неуместное… папина новая пассия такое бы не надела…

Маша, к Аниной радости, действительно впервые переступившая порог их квартиры, принялась с любопытством осматриваться. Особый интерес ее вызвала, разумеется, размещенная в красивой хрустальной рамке фотография Аниной матери, которую Аня предусмотрительно подвинула на самое видное место.

– Это моя мама, – громко сказала Аня, заметив взгляд гостьи. – Правда, красивая?

– Очень, – ответила Маша и тут же отвернулась, словно не увидела ничего особенного. – Ой, да у вас почти накрыт стол!

Она подошла, что-то подвинула, поставила вазу с фруктами, куда выложила принесенные и помытые мандарины, и стол вдруг заиграл, становясь таким же аккуратным и красивым, как она сама. Словно это было заразно. Смертельный вирус чистоты и порядка.

– Спасибо, какая ты молодец, – отец, хотя обычно не замечал мелочей, обратил внимание на преображение стола и благодарно, слишком интимно, на Анин взгляд, коснулся Машиной руки.

Во время обеда они вели какие-то разговоры. Маша рассказала о себе – она работала переводчицей, работала с крупными издательствами и получила несколько престижных премий, а еще расспрашивала Аню о том, что той интересно и как она учится в школе. Все это топ-вип, что сопровождало Машу, вовсе не удивило Анну, она и ожидала, что у этой претенциозной Марии все в превосходной степени, и сама она такая вип-совершенная, что дальше некуда.

Потом Маша взялась мыть посуду, категорически отставив все возражения отца, а Аня ушла к себе.

Когда она через какое-то время вышла в гостиную, отца там не было, а Маша держала в руках мамину фотографию.

– Что это вы делаете? – спросила Аня, чувствуя, как откуда-то из глубины поднимается злость.

И тут Маша разжала пальцы. Фотография выпала из рук. Зазвенела хрустальная рамка, осыпаясь множеством блестящих под светом лампочек осколков.

Аня готова была поручиться, что подружка отца сделала это специально. Она, такая тщательная и аккуратная… В любом случае, зачем она вообще взяла фотографию?

– Ой! – Маша наклонилась и принялась собирать хрустальные брызги. – Ты меня напугала. Извини, пожалуйста, я найду такую же… или очень похожую…

– Не найдете! – отрезала Аня. Ей было неприятно, что холеные руки гостьи касаются осколков, на которые, похоже, разбилось их с отцом счастье. – Эту рамку, да будет вам известно, покупала еще мама. Она у нас почти двадцать лет стояла. В целости и сохранности!

Маша молчала, а по пальцу у нее стекала крупная капля крови.

Тут на пороге появился отец.

И хуже всего, что он ни слова не сказал про разбитую рамку, вместо этого всполошился.

– Ты порезалась? Погоди, сейчас промоем. У меня есть перекись водорода. И пластырь. Нужно обязательно заклеить. Тебе не больно? Дай подую!

Он суетился вокруг гостьи. Аня молча подмела осколки, понимая, что ничего теперь не наладится. Отец полностью отказался от прежней жизни. Попал под влияние чар.

Обе бабушки – и с отцовской, и с материнской стороны – Машу не полюбили. Мамины родители молча поджимали губы и хотя повторяли, что это не их дело, Аня по тону чувствовала, что они, как и она, сейчас остро переживают предательство. Папина мама считала, что новая невестка очень себе на уме, Анна сама слышала, как бабушка говорила сыну: «Будь с ней осторожнее. Она ого-го, какая непростая». Зато папиному отцу Маша нравилась, как нравилась, кажется, почти всем мужчинам, между ним и бабушкой по этому поводу часто возникали споры, иногда перерастающие в ссоры.

В любом случае, папина новая избранница внесла раздор в их счастливую жизнь, а мамины родители вскоре и вовсе перестали приходить, предпочитая зазывать внучку к себе.

Все стало по-новому, все стало иначе.

Тот Новый год по праву считается худшим праздником в Аниной жизни…

Вечер настал незаметно – словно кошка на мягких лапах прокралась в комнату, только стоило зазеваться. Ждать возвращения мачехи Аня не стала, а вместо этого отправилась на тренировку. Даже если она чокнулась, это же не повод пропускать тренировки и возможность немного спустить пар.

До клуба девушка добралась без проблем, позанималась с душой – так, что одежду пришлось едва ли не выжимать, зато, как всегда, полегчало. Постояв немного под душем, Анна, наконец, снова почувствовала себя человеком, готовым действовать дальше. На ее взгляд, любые действия были лучше пассивного ожидания.

Выйдя из здания, она заглянула в магазин и купила орешков и чипсов – на ужин. Дул ветер, однако земля еще хранила тепло прошедшего лета, и можно было неспеша идти по аллее, не забывая посматривать по сторонам.

Однако она опять упустила тот момент, когда шагнула из привычного ей мира прямо под своды красивого готического замка.

– Королева ждет, – сказал Принц, открывая двери, словно его гостья никуда не исчезала.

Анна шагнула в зал.

Он тонул во тьме, освещенный лишь пламенем свечей, оплывающих воском в красивых литых подсвечниках, висящих по стенам.

Эхо подхватило ее шаги, и девушке показалось, что зал чудовищно искажает звук, превращая его в жалобные стоны.

– Приблизься! – послышался голос.

Девушка шагнула, вглядываясь в полутьму.

Трон стоял в углублении, там, где перекрещивались тени, бросая на него глухой полог. Анна не знала, как положено по этикету приветствовать королев и на всякий случай изобразила нечто вроде реверанса.

– Я пришла, – сообщила она, адресуясь ко тьме.

– Ваше величество, – обратился к матери стоящий за спиной Анны Принц, – Вот девушка, о которой говорили легенды.

– Такая молодая и такая красивая… – Королева вздохнула. – Ты знаешь, почему оказалась здесь?

– Не знаю… Ваше величество, – добавила Анна.

– Мой сын, возможно, упомянул, что в тебе есть кровь нашего мира… – снова заговорила Королева после недолгой паузы. – Именно эта кровь привела тебя сюда… Всего лишь одна капля крови по материнской линии, и ты получила право на оба мира.

– Но кто была моя мать? – спросила Анна. В детстве ей казалось, что ее мама – принцесса, похищенная каким-нибудь злым волшебником. Девочка так и отвечала во дворе, что маму похитили, но она, Аня, непременно ее спасет, когда вырастет. Как же обидно было впервые услышать от более старшей девчонки: «Ничего твою мать не похитили, она просто умерла, вот и все!»

– О, – голос Королевы потеплел, – твоя мать происходила из двух славных родов – в ней слились королевская кровь и кровь охотников, которые издавна оберегали покой королевства. Это была очень сильная кровь, именно она позволила твоей матери бежать однажды в мир людей… Не знаю, что ее привлекло, но она покинула наш мир и встретила твоего отца… Однако сказки не выносят столкновения с реальностью, и она умерла слишком быстро, потому что не могла жить вдали от того, что ее питало. Увы, твоя мать оказалась слишком горда для того, чтобы вернуться.

– Может быть, она просто слишком любила папу?

– Вполне, – согласилась Королева, и пламя свечей дрогнуло, словно соглашаясь с ее словами. – Но мы знали, что она не могла исчезнуть совсем. После нее осталась ты – ребенок-предназначение… Только ты в силах прийти сюда, преодолев ту силу, что разделяет наши миры… Иногда я думаю, что твоя мать пожертвовала собой ради нас всех… чтобы спасти нас всех… И ты на нее очень похожа… не только внешне.

– Вы надеетесь на меня потому, что только я способна справиться с колдуном? Из-за того, что не целиком принадлежу вашему миру? – спросила Анна, когда Королева замолчала и задумчиво склонила голову.

– Но я не могу позволить ей рисковать! – Принц сделал шаг и встал рядом с Анной.

– Ну что же, это твое право… Тогда мы погибнем, когда – это только вопрос времени. Но я не буду сердиться на вас обоих, – Королева вздохнула, и пламя свечей снова задрожало. – Я пойму, если ты постараешься о нас забыть…

– Я не собираюсь ни о чем забывать! – упрямо возразила девушка. – Но… но я не знаю, что мне делать.

– Убить колдуна. Это сложно, но иного выхода нет, – Королева немного наклонилась вперед, ее лицо смутно белело во тьме, – и я пойму, если ты все-таки откажешься.

– Я не откажусь, – повторила Анна. – Это ведь и мой мир тоже, я не могу позволить ему погибнуть!

– Ты очень храбрая… Ну что же… если это твое решение… Мы сделаем все, чтобы поддержать тебя, чтобы помочь тебе справиться со злом. Мой сын проследит за этим.

– Да, Ваше величество, – Принц поклонился.

– Ээээ… спасибо, Ваше величество, – проговорила Анна. Она еще не почувствовала себя избранной, напротив, ей было странно и даже слегка неловко, однако слово дано, и теперь необходимо сделать все, чтобы его исполнить.

– Тебе нужно подготовиться и многому научиться, – продолжала тем временем Королева. – С тобой будут заниматься лучшие учителя, а остальное… остальное сделает твоя особая кровь, дитя. Борьба и победа у тебя в крови.

Королева замолчала.

Принц снова поклонился и потянул Анну за рукав.

– Пойдем, – прошептал он, – Королева устала.

Девушка покосилась на своего спутника – не заставит же он ее пятиться, но Принц, поклонившись, спокойно развернулся к трону спиной, значит, можно было поступать так же.

– После смерти отца мама долго болела, – сказал Принц, когда они вышли из тронного зала. – Она и сейчас очень слаба и не хочет, чтобы ее видели в таком состоянии, поэтому избегает показываться на свету. Она очень, очень сдала…

В его голосе звучала печаль и неподдельная забота. Анне опять захотелось обнять его или взять за руку, чтобы защитить ото всех неприятностей, как-то облегчить его боль. Он был трогательный, очень ранимый и вместе с тем невероятно красивый. Ни один из Аниных знакомых не мог даже сравниться с Принцем. Его бледное лицо, выразительные глубокие глаза, изящные запястья – все казалось прекрасным. Не идеальным, как у мачехи, а живым и трогательным. К тому же от него исходил горьковато-сладкий запах роз, так хотелось вдыхать этот аромат бесконечно, ощущая тепло его тело. И от этих мыслей Анины щеки вспыхнули.

– Но не будем обо мне, – не заметивший ее волнения Принц взмахнул рукой, словно отгоняя от себя заботы и мрачные мысли. – Тебе, конечно, гораздо интереснее узнать что-то о роде, к которому принадлежала твоя мама? Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Он провел ее в маленькую комнатку, находящуюся в подвалах дворца и охраняемую так, словно там хранилось величайшее сокровище, но в помещении, в большом сундуке, лежало всего несколько вещей, на первый взгляд, не представляющих особой ценности: красный плащ с капюшоном, арбалет, стрелы и что-то среднее между очень длинным кинжалом или довольно коротким мечом.

– Эти вещи принадлежат твоему роду, – сказал Принц, – и я отдаю их тебе.

Анна с удивлением посмотрела на оружие, дотронулась до шерстяного плаща, слегка потрепанного у подола… Она надеялась на что-то более личное, на то, что поможет лучше узнать маму, которую она столько раз придумывала себе, всегда совершенно по-разному…

– Это все? Больше ничего не осталось? – она с отчаянием посмотрела на Принца.

Он с сожалением развел руками.

– Хорошо, – девушка накинула на плечи плащ и вдруг подумала, что уже видела этот наряд… на картинках в детской сказке про маленькую девочку, которая не боялась ходить одна через Темный лес. А еще в страшном сне… сне, полном ужаса и крови…

– Тебе страшно? – Принц сжал ее пальцы, у него была приятная, мягкая, чуть прохладная рука… – Не бойся, ты не одна теперь. Ты никогда не останешься одна! Я всегда буду мысленно с тобой, не предам и не брошу тебя. Понимаешь?

Анна кивнула. Ей и вправду стало легче, а кошмар отступил, как отступает тьма перед светом.

– Кажется, кто-то хочет убить меня, – проговорила Аня, взглянув на Принца. – Не здесь, а там… в другом мире. Он называет себя Стасом. Станиславом. Ты знаешь это имя?

– Нет, – Принц нахмурился. – Я хотел бы находиться рядом с тобой в твоем мире и охранять тебя ото всех опасностей, но не могу… я не принадлежу тому миру, и он для меня закрыт. Я не знаю, о ком ты говоришь, но, пожалуйста, будь очень осторожна. И еще я должен тебя кое о чем предупредить… Пойдем…

Они подошли к окну.

– Видишь, вот Темный лес. Это владенья Охотника… – проговорил Принц напряженно. – Ты должна знать, когда-то давным-давно Охотник был лучшим рыцарем Короля… моего отца… но предал его и всех нас, перешел на сторону колдуна. Берегись Охотника, он не знает жалости. Сейчас ты его цель. Он сделает все, чтобы тебя убить. Я не знаю, смог ли он проникнуть в ваш мир, или нашел кого-то, кто согласился сделать за него грязную работу, но боюсь, что это его проделки. Берегись его!

Анне стало жутко. В хороших сказках охотники на стороне несчастной девочки и убивают плохих волков. Что же это за сказка, в которой все перевернулось? И неужели она сама и вправду уже ходит по краю пропасти. Каково это, когда на тебя, словно на глупую дичь, охотится сильный и безжалостный убийца? Возможно, играет с тобой, дышит в спину, чувствуя, что твоя жизнь в его руках?..

– Это неправильная сказка. Охотники должны помогать… – пробормотала она.

– Да, так и есть, – вздохнул Принц. – С некоторых пор сказка пошла неправильно, и наша задача ее исправить, потому что кто еще, если не мы?

Сейчас, когда он стоял так близко, почти касаясь своим плечом ее плеча, девушка почувствовала, что страхи отступают. Разве герои не справляются со злодеями? Разве у сказок бывает плохой конец? Сладко пахло розами, и Аня удивилась, какой Принц одновременно мужественный и нежный. Зачем ей кто-то еще? Он именно такой, как представлялось ей из книг. В нем словно слились сила, красота и нежность ее любимых героев и заботливость отца – того, каким тот было до появления мачехи.

– Мы справимся, – сказала она.

– Я всегда мечтал, чтобы ты оказалась именно такой. В точности… – проговорил принц.

И тут же в лицо ударил порыв ветра, а в глазах вспыхнул болезненно яркий свет.

– Ты, сумасшедшая!

Аня моргнула и осознала, что стоит у дороги, в одном шаге от затормозившей машины, фары которой светят в лицо, причиняя глазам боль.

– Ты пьяная? Обдолбанная? – водитель, пожилой полный мужчина, распахнув дверь, наполовину высунулся из салона. – Вали отсюда, мне неприятности не нужны!

– Извините, – пробормотала девушка и поспешно вернулась на тротуар.

Ну вот, она опять неосознанно делает что-то странное. Взглянув на мобильник, Аня присвистнула. Было уже поздно, со времени тренировки прошло два с половиной часа. Даже удивительно, что отец не звонил. Она открыла журнал вызовов и нашла вызов из дома… принятый вызов. Выходит, она говорила с отцом, хотя совершенно этого не помнит. Интересно, что она ему сказала?..

– …И совершенно незачем приплетать сюда твою мать, – отрезал отец. – Она никогда не вела себя так, как ты.

– А ты ее еще помнишь? – поинтересовалась девушка ехидно, но видя, как исказилось от боли лицо отца, шагнула к нему и прижалась щекой к его плечу. – Пап, ну прости, прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть. Сама не знаю, что на меня нашло.

Отец обнял ее, успокаивающе, как в детстве, погладил по волосам.

– Ну не надо, моя принцесса!.. Ты же знаешь, что я тебя люблю и очень за тебя беспокоюсь.

На глаза сами собой навернулись слезы. Вот теперь, даже не рядом с Принцем, а именно сейчас она почувствовала себя по-настоящему защищенной. Если бы только вернуть прошлые времена, когда у них с отцом не было друг от друга тайн, она бы все-все ему рассказала, и он обязательно бы помог, придумал что-нибудь.

– Пап, а ты не знаешь, мама когда-нибудь вела себя… странно? – задала она мучительный вопрос.

– С чего это ты взяла? – отец нахмурился. – Ты же знаешь, что твоя мама была замечательным, очень открытым человеком. Она много смеялась, вокруг нее всегда собирались друзья…

Отец запнулся, и Аня прекрасно поняла, почему. У нее самой друзей было немного – так, пара подруг в школе, но и с ними общение в последнее время свелось фактически на нет. С той самой поры, как в доме появилась Маша, Ане стало трудно общаться с подругами, словно ей на язык наложили печать. Она боялась заговорить о самом болезненном, она боялась, что ее станут жалеть… она постоянно чего-то боялась. Даже звонки школьных подруг раздавались все реже и реже, каждый погрузился в новую жизнь, появились новые друзья. Только Аня за целый год так и не сблизилась ни с кем в университете.

– А почему она любила то красное платье? Это связано… с чем-то особенным? – слегка изменила тему девушка.

Отец явно удивился.

– С чего ты вспомнила о платье? Оно очень шло твоей маме… Она казалась в нем ожившим пламенем, невозможно было не любоваться… – он потер рукой переносицу. Очевидно, воспоминания давались ему с болью, и Аня решила, что не нужно его мучить.

Мама не посвятила его в свою тайну, возможно, она сама хотела забыть о том, сказочном мире. Но откуда же и вправду взялось то красное платье? Лучше расспросить об этом бабушку, уж она точно должна что-нибудь знать.