Любовь пиратки Карибского моря

Эти слова произнес лейтенант французского военного флота Антуан Туре, сидя за кружкой местного рома в одном из многочисленных припортовых кабаков Фор-де-Франса. Храбрый вояка не лишился своего места и не был отправлен в досрочную отставку, вероятно, благодаря тому, что в один с ним день хитрющий капитан Удача успешно расставил сети еще одиннадцати местным купцам и самому губернатору. Губернатор, впрочем, отделался дешевле всех: он не вошел в долю с купцами, заручившись лишь солидной частью обещанной им прибыли. Так или иначе, он не уволил Туре, не стал списывать на лейтенанта свою неудачу с поимкой известного флибустьера и вообще приложил все усилия к тому, чтобы об этой истории стало известно как можно меньше. Ему было страшно подумать, что кто-нибудь из недолюбливавших его местных чиновников отпишет о случившемся в Париж. И неизвестно, что хуже: если узнают, что он упустил наглого пирата, можно сказать, из рук или что при его попустительстве здешние купцы пытались приобрести и сбыть огромную партию контрабанды…

Лейтенант Туре был просто потрясен своей неудачей. Больше всего ему было досадно, что он умудрился попасться на такую простую приманку, как торчавшая из воды мачта, и едва не погубил свой корабль. Возможно, это и стало причиной того, что офицер, прежде редко бывавший в кабаках, теперь зачастил туда и, хоть не напивался сильно, но каждый вечер обязательно прикладывался к рому.

В кабаке и отыскал его капитан только что пришедшего в порт Фор-де-Франса корабля. Одетый в черное молодой человек запросто подошел, уселся за один стол с погруженным в свои мысли лейтенантом и, когда тот поднял голову, протянул руку:

— Добрый день, мсье. Меня зовут сэр Рональд. Рональд Черный Алмаз. Капитан. Возможно, вы обо мне слышали.

Он неплохо говорил по-французски, по крайней мере, неплохо для англичанина. Акцент у него был явно английский. Но Туре не обратил на это особого внимания. После того как прозвучало названное капитаном имя, все остальное стало уже совершенно не интересно. Заметив изумление на лице моряка, сэр Рональд пояснил:

— Я уже три года не занимаюсь прежним промыслом, мсье. Мне была дарована амнистия его величества, поэтому вы можете не беспокоиться — в связи с пиратом, да еще английским, вас не обвинят. Тем более что между нашими странами сейчас нет войны. Я не ошибаюсь?

— Вроде бы нет. — Антуан даже не пытался скрыть своего потрясения. — Но и будь сейчас война, я бы вряд ли отказался от такого знакомства. Чему обязан?

— Меня интересует Бартоломью Робертс, — так же просто проговорил молодой капитан. — Я знаю, что совсем недавно вы имели с ним встречу, и мне очень нужно узнать о ней подробно. Если вы не против, мы могли бы прямо здесь об этом и поговорить.

И, заметив подошедшего к их столу подростка-мулата, сэр Рональд бросил:

— Рому, приятель. Надеюсь, за три года здешний ром не стал хуже.

За следующие полчаса Туре во всех подробностях, ничего не скрывая, поведал своему неожиданному знакомцу недавнее приключение, произошедшее в полосе рифов, рассказал и о приключении фор-де-франсовских купцов, клюнувших на заманчивую наживку «голландского контрабандиста», и о письме, которое получил губернатор. Письмо мсье Жерве де Савиньи, разумеется, ему не показывал и вообще скрыл бы содержание этого письма от всех, но послание попалось в руки его супруге, мадам Манон де Савиньи. Негодуя на нерадивость мужа, фактически два раза за один день упустившего пирата, за которого можно было получить и вознаграждение, и, возможно, более выгодное назначение, решительная дама пересказала текст письма всем, кто только пожелал ее слушать. В том числе и своему цирюльнику, а тот бывал у половины дам Фор-де-Франса, в том числе и у молоденькой жены Антуана Туре.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, — проговорил Черный Алмаз, задумчиво отпивая рома, — этого человека и впрямь нелегко будет разыскать. Он действительно удачлив. Но, как я понимаю, из-за этой удачливости и достаточно самонадеян. Надеюсь, это мне поможет.

— Вы собираетесь его арестовать? — спросил лейтенант.

Сэр Рональд покачал головой:

— У меня нет таких полномочий. Мне поручено передать ему условия, на которых он мог бы вернуться в Англию.

— А если он их не примет? Вы дадите ему уйти?

Глаза Туре при этих словах сверкнули недобрым блеском, и Черный Алмаз это заметил.

— Понимаю, вам хотелось бы поквитаться с этим человеком. Многим, вероятно, хотелось бы. Но мне он ничего не сделал — я с ним вообще не сталкивался. Поэтому и не могу желать ему зла. Что до соблюдения государственных интересов, то я как раз их и соблюдаю: правительство Англии дало мне поручение, и я его выполняю.

— Думаю, правительство не огорчилось бы, узнав, что вы сдали мсье Робертса местным властям, неважно, английским, французским или испанским! — воскликнул Туре.

Ответом было лишь пожатие плеч:

— Я сам был пиратом, мсье.

— Но теперь вы — честный человек.

Черный Алмаз усмехнулся:

— Не уверен, что сейчас поступаю честнее, чем в те годы, когда ходил под черным флагом. Тогда я действовал лишь в своих интересах и знал, чего хочу. Сейчас соблюдаю чужие интересы и не до конца знаю, чего хотят те, кто дал мне это поручение. Но вам, мсье, ведь никто не мешает продолжить начатое и попытаться все же найти и изловить Бартоломью Робертса.

Лейтенант мрачно нахмурился.

— Я военный. И могу действовать только по приказу. А наш осел-губернатор даже и не думает организовать поиски пиратов! Мне и нужны-то еще пара военных кораблей, ну, и деньги, само собой. Другое дело, что, как я уже сказал, найти этого негодяя очень и очень нелегко.

— Сочувствую, — вздохнул сэр Рональд. — Но не могу предложить вам присоединиться к моим поискам. У нас обоих серьезные намерения, но несколько разные цели. И если моя цель осуществится, то…

Черный Алмаз не закончил фразу. Внезапно он рванулся вперед, резко ухватив своего собеседника за плечо, затем одним движением повалился вбок, потащив за собою Антуана.

Они рухнули на каменный пол в тот момент, когда разом грохнули два выстрела и две пули свистнули над их головами.

— Что за дьявол?! — взревел Туре.

Но пока он соображал, что, собственно, произошло, а соображать ему слегка мешал выпитый ром, сэр Рональд вскочил, уже держа в руке пистолет, и в следующую секунду разрядил его.

Один из двоих стрелявших, высокий смуглый мужчина в черном нараспашку кафтане, рухнул лицом вниз, сжимая еще дымившийся пистолет. Второй, по-кошачьи гибкий малый с большими серьгами в обоих ушах, бросился вперед, занося здоровенный палаш, но опоздал. Капитан, отбросив разряженное оружие, схватил за ножки табурет, с которого только что падал, и, отбив могучий удар палаша, обрушил то, что после этого осталось от табурета, на голову нападавшего.

— Что?.. Кто это такие? Что им было нужно?

Сэр Рональд взял со стола свою кружку, отпил большой глоток и осмотрел обоих поверженных убийц.

— От этого верзилы мы уже ничего не узнаем, мсье, пуля попала в сердце. А второй, возможно и даже вероятно, расскажет, кому и для чего понадобилось убивать кого-то из нас или нас обоих. У него кровь на голове, но голова не разбита, значит, через какое-то время он придет в себя. Эй, ребята, вы поспели вовремя. Принимайте-ка первую добычу!

С такими словами бывший знаменитый пират обратился к троим вошедшим в трактир морякам. Это были его помощник Джулиан Рей, штурман Генри Бэкли и матрос Флориан Сток.

— Что произошло, капитан? — Рей изумленно уставился на два валявшихся посреди заведения тела. — За что вы их?

— Отвечу, когда узнаю, за что они меня. Или вот этого офицера. Нич-чего себе возвращение на Карибы! Берите того, который пока жив, и тащите на «Черный алмаз». Что-то не похоже, чтобы сюда торопилась городская стража, но мне будет даже удобнее обойтись без нее. Мсье Туре, не возьмете ли за труд сообщить портовой охране о покушении на убийство и о том, что одного из покушавшихся я забрал с собой? Когда узнаю все, что мне нужно, охотно сдам его властям.

Бриг «Черный алмаз» пришвартовался к дальнему причалу, поэтому захваченный в плен убийца очнулся раньше, чем Рей и Сток дотащили его до сходней. Сперва он принялся было вырываться, однако быстро понял, что это бесполезно, и вновь уныло повис в руках бывших пиратов. Рею это не понравилось:

— А ну-ка, приятель, хорош притворяться! — рявкнул он, угостив пленника таким пинком сапога, что тот так и взвился кверху. — Не воображай, что с тобой тут будут вежливы и обходительны. Раз очухался, то пойдешь на своих двоих, или я тебе отобью все, без чего можно разговаривать, — все, кроме языка. Понял? Еще твое счастье, что у нашего капитана ни царапины, не то мы бы тебя живьем на кусочки разделали! Пошел, живо! И расскажешь нам сейчас все, если понадобится — от самого твоего рождения… Понял?

Пленник исподлобья смотрел на моряков, видимо понимая, что при любом раскладе ему не светит ничего хорошего, и молчал. Однако когда его втащили на палубу и кругом столпились человек шестьдесят бывших морских головорезов, которым уже было известно о покушении на их капитана, когда раздались яростные вопли и послышались самые изобретательные предложения, как побыстрее развязать пленнику язык, тот сразу сделал правильный выбор.

— Я вам все расскажу! — завопил он, ища глазами капитана. — Мистер капитан! Я расскажу все, что знаю!

Он говорил по-английски, вернее, на варварской смеси английского с французскими, испанскими и португальскими словечками, на жутком жаргоне, принятом среди многих моряков-наемников, среди пиратов и части жителей колоний. Впрочем, среди экипажа «Черного алмаза» несколько человек тоже так говорили, а понимали этот жаргон решительно все.

Вероника Дредд, оставшаяся для своей команды сэром Рональдом и здесь, на палубе своего корабля, вновь принявшая привычный пиратам облик Черного Алмаза, подошла, раздвинув плечом толпу матросов, и спросила пленника:

— Кто ты такой?

— Пират, сэр, — ответил тот.

— Ну, удивил! Об этом и так можно было догадаться. Говори, как тебя зовут, с какого ты корабля, кто твой приятель, которого я застрелил, кто приказал вам совершить нападение, а главное: на кого, собственно, вы покушались?

— А вы обещаете, что, если я все это расскажу, вы меня не повесите? — спросил пленник.

— Обещаю, — невозмутимо проговорила леди Дредд. — Даже если ничего не расскажешь. Я передам тебя властям, потому что преступление ты и твой дружок совершили на территории французской колонии, а мне, англичанину, совершенно не хочется ссориться с французами.

— Но тогда меня точно повесят! — воскликнул пират.

— Повесят, не сомневайся. А для чего было стрелять в людей?

Пленник облизнул разбитые в кровь губы и проговорил:

— Я могу рассказать много такого, что пригодится вам, сэр. Может быть, мы сможем договориться?

— Со мной-то? Вряд ли. Я никогда ни с кем не торгуюсь.

— Но вы же платили когда-то тем, кто рассказывал вам про Роберта Тича…

Вероника усмехнулась. Ее не удивила осведомленность пирата. О том, что знаменитый капитан Черный Алмаз несколько лет выслеживал и в конце концов выследил и убил капитана Черная Борода, знали многие на Карибах.

После того как леди Дредд, сдавшись английским властям, открыла им, кто она такая, ходили слухи и о ее невероятном «превращении в женщину». Но в это мало кто верил. Легендарный капитан, неуловимый и грозный Черный Алмаз — женщина?! Да кто поверит в такой бред?! Однако, если этому парню, который полчаса назад едва не продырявил ей голову пулей, известна история ее погони за Робертом Тичем и то, что у нее были осведомители из числа пиратов, значит, он действительно может знать что-то важное.

— С Тичем покончено, — сказала она. — Вряд ли есть нечто такое, за что я тоже готов был бы платить шпионам и доносчикам. Что ты можешь мне рассказать? О том, кто хочет моей смерти? Обойдусь. Я не раз рисковал жизнью. И потом, тебе ведь так и так не удастся ничего скрыть. Мои ребята все равно заставят говорить.

— А я слыхал, будто вы не любите добиваться правды такими способами! — довольно дерзко заметил пират.

В ответ на это со всех сторон послышался гогот.

— Значит, придется нам в этот раз огорчить капитана! — от имени всей команды пообещал Генри Бэкли. — Говорят тебе, не торгуйся, значит, и не торгуйся.

Пират обвел глазами окружившие его свирепые физиономии. Да, эти люди едва ли отпустят его живым после того, как он стрелял в Черного Алмаза. Другое дело, что и приказ капитана они нарушить не посмеют.

— Я — Эдди Люк, или Эдди Большая Серьга, — сказал пленник. — Моего приятеля, которого вы, сэр, так метко подстрелили, звали Джо Здоровяк. Мы ходили на корабле капитана Сида Франклина. Слыхали?

— Слыхал, — кивнула леди Вероника. — Но не слыхал, чтобы этот капитан промышлял в здешних водах. Прежде его встречали возле Багамов. Хотя и времени с тех пор прошло немало. Так Сид Барракуда теперь здесь? И чем я его обидел?

— Ничем, сэр, что вы! Он всегда вас уважал. И нашего корабля нет у причала Фор-де-Франса. Вообще нет на Мартинике. Дело в том, что нас, Джо и меня, Сид высадил милях в двадцати отсюда, на одном из мелких островков. Там, слава богу, была вода, но больше не было ничего.

— Однако! — На правах первого помощника капитана Джулиан Рей решился тоже вступить в разговор. — Я о Барракуде слыхал немало. Вроде бы он редко обходится так круто со своими парнями. Чем же вы ему настолько насолили?

Эдди вздохнул и вновь слизнул кровь с разбитой губы.

— Это все Джо! Надрался, как свинья, и принялся стрелять из мушкета по чайкам. Раз промазал, два промазал, а в третий раз сшиб с мачты матроса. По счастью, тот упал в воду и не потонул — мы его выловили, и рана оказалась не смертельная: угодил-то ему Джо в такое место, которое можно и продырявить — не помрешь. Но болит долго, да и пулю наш лекарь выковыривал чуть не час. Капитан, как узнал, ' чуть не зарубил Здоровяка саблей… Ну, я был тоже пьян и схватил капитана за руку — решил вступиться за Джо. Вот Сид Барракуда и решил нас обоих ссадить на берег, да на такой, чтоб оттуда было сразу не выбраться.

— И долго вы там загорали? — спросил кто-то из пиратов, поскольку сэр Рональд по-прежнему слушал молча.

— Месяц, кажется, мы торчали на этом островке! — ответил Эдди Большая Серьга. — Говорю же — вода там есть, а так… Ну, рыбу ловили, ракушки собирали. А спустя месяц к островку подошел корабль. Добро бы торговый, там мы б что-нибудь наврали, сказали бы, что корабль у нас разбился, или еще что… Но судно было военное, и его капитан, как назло, год назад вел морской бой с Сидом Франклином. Мы их взяли на абордаж, но потом нас с палубы вытеснили. Правда, и их корабль получил пробоину, так что в конце концов нам удалось уйти. На беду, капитан запомнил Джо Здоровяка — он парень-то заметный, в драке особенно. «А! — завопил. — Попались, флибустьеры поганые!» Хотел сразу вздернуть обоих на рею, да отчего-то передумал. Взял нас с собой, запер в трюме и сказал, что отпустит, если мы выполним его поручение.

— И не сказал какое? — уточнил Черный Алмаз.

Пленник развел руками.

— Мы ведь были в его власти, вот и согласились сделать все, что ни прикажут. А когда пришли на Мартинику, капитан велел привести нас с Джо и сказал, что деваться отсюда нам все равно некуда: идут дожди, редкий корабль выходит из порта, так что, вздумай мы скрыться, он живо донесет властям, и нас изловят. И поручил завалить этого самого лейтенанта.

— Туре?! — Вероника почти не скрывала изумления. — Так это его вы должны были убить? Не меня?

Эдди замотал головой, тряся своими громадными серьгами.

— Помилуйте, сэр! Неужто вы думаете, что мы бы согласились стрелять в вас?! И дело даже не в том, что ни один уважающий себя пират не поднимет руку на капитана Черный Алмаз. Но ведь ваши ребята достали б нас потом и со дна морского куда вернее, чем здешние солдаты! Нет, нет, тот военный, кстати, вроде бы тоже лейтенант, хотел разделаться именно с Антуаном Туре. Описал его, как выглядит, сказал, где живет, на каком корабле ходит. Ну, мы разузнали, что его корвет «Морской орел» сейчас чинится на верфи, а сам Туре частенько попивает ром в трактире «Индианка». Туда и пошли. И стреляли оба именно в него, а не в вас, сэр. Вас-то ни я, ни Джо никогда не видали и про то, что в Фор-де-Франс пришел ваш корабль, тоже не слышали. Так вот и получилось, что Здоровяк схлопотал пулю в лоб, а я табуретом по голове…

— Половиной табурета, — уточнила леди Вероника. — Другую половину ты снес палашом. Ну, и что такого важного мы узнали от тебя, Большая Серьга? То, что покушение было не на меня? Отрадно. И надо будет предупредить Туре, что за ним отчего-то охотится другой военный. Кстати, как имя того лейтенанта и что у него за судно?

— Французский военный бриг «Святой Августин». Но как звать офицера, тут вот не могу сказать! Он нам не назвался, а матросы все сплошь говорили ему то «лейтенант», то «ваша милость».

— Ясно, — леди Дредд усмехнулась. — Хорошие отношения на французском военном флоте. Мне, как англичанину, это даже приятно. Конечно, и между нашими офицерами случаются разборки, дуэли и прочее, но чтоб один офицер подослал к другому наемных убийц — это уже прямое позорище! Но ты не ответил мне, Эдди: что такого важного мы сейчас узнали? Ты говорил, будто сообщишь нечто такое, что может мне пригодиться.

— Могу, — твердо ответил Большая Серьга. — Но только вам. И с глазу на глаз.

— Хм! Торговаться ты умеешь. Однако я не стану покупать кота в мешке. О чем пойдет речь?

— О том, кто именно пять лет назад выдал план адмирала Роджера Дредда капитану Черная Борода. Адмирал погиб, а виновник его гибели жив-здоров, и вы можете отыскать его, если только меня выслушаете.

Тень пробежала по невозмутимому лицу Вероники и пропала.

— Хорошо, — сказала она, мгновение подумав. — Это, пожалуй, и впрямь чего-то стоит. А ты, выходит, знаешь, что я имею отношение к адмиралу Дредду?

Пират тревожно скользнул глазами по лицам матросов.

— Я… я знаю, что вы…

— Да говори же! Моя команда знает все мои тайны. Вернее, одну, других у меня нет. Да и эту тайну я уже не слишком скрываю.

— Я знаю, что вы — его дочь, сэр!

Леди Вероника рассмеялась.

— Да. Хорошая оговорка. Ну что же, парни, — ведите его в мою каюту. И если он действительно скажет то, что обещал, так и быть — пускай проваливает. Солдатам сообщим, что второй наемник умер. Мог ведь табурет расколоть ему голову? Мог. Вот он и испустил дух. Пошли.

Матросы, ни слова не говоря, сгребли Эдди под мышки и впихнули в дверь капитанской каюты. Леди Дредд зашла следом. Джулиан Рей, оглядев собравшуюся на палубе толпу, рявкнул:

— А вы все что встали? Делать нечего? У нас что, палуба сверкает чистотой? И паруса на гроте менять не надо? И подкрасить борта вам никто не приказывал еще утром? За дело, ленивые медузы!

И матросы, с усмешками переглядываясь, разошлись.

Глава 6

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ГУБЕРНАТОРА

Спустя час капитан Черный Алмаз и штурман Генри Бэкли вновь сошли на берег. Сошли без какой-то определенной цели — пока команда приводила судно в порядок после долгого плавания из Старого Света, друзья решили пройтись по городу и без помех поговорить.

В этот день впервые за месяц совершенно прекратился дождь. Он не шел с самого утра, а к полудню хлынувшее с чистого неба солнце высушило лужи на причалах и на неширокой набережной. Хозяева трактиров поспешили протереть выставленные на улицу столы со скамейками и опустить над ними полосатые матерчатые тенты. В порту спешили совершить погрузку торговые суда — полуголые негры вереницами тащили к корабельным сходням тюки кофе, сахара и табака, к дальним причалам возвращались рыбачьи лодки, наконец-то полные долгожданного улова.

Город ожил. С расположенного возле самого порта базара доносились крики торговцев, скрипели телеги и тачки, на которых торговцы везли к лоткам свои товары, орали ослы, возмущенные внезапно подвалившей работой. Пока лили дожди, так славно было стоять в стойлах, под навесами, скучающе жевать сено да изредка отгонять хвостом или ушами мух, тоже спасающихся от ливня.

Вероника и ее спутник зашли на базар, нашли торговку, что продавала молоко, и та налила им по кружке, а ее сосед, смуглый до черноты пеон, за бесценок продал две свежие маисовые лепешки.

Сидя на каменном парапете набережной, друзья пили молоко, заедая его кусочками хлеба, и любовались сверкающим на солнце заливом. Как нередко бывало, оба долго молчали, понимая друг друга без слов.

— Так этот парень и в самом деле открыл тебе что-то важное о гибели адмирала? — нарушил наконец молчание старый штурман. — Наверное, да, не то ты бы его не отпустила.