— Так когда же у бедного труженика выходной? — осторожно спросил Павел, чувствуя подвох.
— Раз в году… — сделав мудрое лицо, наставительно промолвила Маша, — к оленеводу приезжает председатель. Он забирает выросших оленей и привозит зарплату. Тогда оленевод напивается пьяный в дым и…
— Вот тогда у него и выходной… — задумчиво продолжил Павел.
— Ну, так ты хочешь быть оленеводом? — лукаво улыбнулась Маша.
— Да нет уж… что-то перехотелось.
— Тогда оставайся коммерческим директором.
На работе Павел не мог сосредоточиться. Очень хотелось как можно скорее приступить к осуществлению задуманного. А еще ему очень хотелось поразить Машу чем-то необыкновенным. Он перебирал в уме — цветы, бижутерия, кино, театр, что там еще?
«Библиотека! Вот что мне сейчас надо, — осенило его. — Там можно найти такое…»
Этим же вечером он выкроил время и отправился в храм знаний.
«Давно, давно я не был в сокровищнице человеческой мысли…» — думал он, приглушенными шагами вступая в тишину, наполненную шелестом страниц.
— Ваш паспорт, пожалуйста, — обратилась к нему молоденькая девушка. На ее груди был прикреплен бейдж с надписью «Дарья Ивановна Соломина».
— Э-э… мне бы, девушка, простите, Дарья Ивановна, что-нибудь о… взаимоотношениях м-м-м-ежду мужчиной и женщиной, — вполголоса сформулировал Павел свою просьбу, оглядываясь по сторонам.
Дарья Соломина с интересом посмотрела на посетителя и уточнила:
— Бальзак? А может быть, Мопассан?
— Нет, нет… — содрогнулся Павел, — в-вряд ли… мне нужно это… э-э-э… ну как вам сказать, руководство к действию, м-м-м к брачным играм, э-э-э-э… что может понравиться женщине, замужней женщине, э-э-э… ну в постели, что ли…
Дарья прыснула, но тут же спохватилась:
— Ой, простите, пожалуйста! Вы хотите сделать приятное вашей даме?
— Да! — обрадовался элегантной формулировке Павел.
— О, я постараюсь вам помочь. Присаживайтесь пока.
Спустя несколько минут она вернулась со складной стремянкой и стопкой книг разной толщины.
— Вот, посмотрите, может, что-то выберете, а я еще чего-нибудь для вас подыщу.
Павел взял верхнюю книгу из стопки. Это оказалась «Камасутра». За ней следовали «Гендерный анализ гетеросексуальных браков в странах Скандинавского полуострова», «Секс в большом городе», несколько любовных романов, названия которых Павлу ни о чем не говорили.
Он растерянно посмотрел в сторону Дарьи. На верхней ступеньке стремянки она смотрелась соблазнительно. Павел моргнул и постарался вытеснить Дарью из своего разума образом жены, но Маша расплывалась перед его мысленным взором, морщила носик и таяла. Дарья же, достающая книгу со стеллажа, со своим очаровательным пупком с пирсингом, обнаженным и вызывающим, была реальна и просто подавляла своей сексапильностью.
Павел рассеянно стал перебирать книги на столике, но никак не мог сосредоточиться ни на одной.
«Да что я, молодых девчонок не видел?» — попытался он собраться и снова подумал о Маше. Как она стояла в шортиках и маечке… Стало немного легче. Он даже прикрыл глаза, чтобы удержать Машин образ. Неожиданно Маша превратилась в его сознании в молоденькую девушку Дарьиного возраста. Она соблазнительно улыбалась, поворачивалась вокруг оси и демонстрировала ему полоску живота, татуировку и пупок с пирсингом!
«Тьфу ты!.. Господи!» — вздрогнул он, прогоняя наваждение. Дарья удивленно покосилась на него.
— Гендерный анализ! Да… очень интересно… это же надо же… — мямлил Павел с дурацкой улыбкой.
— Сейчас я еще одну достану. — Дарья потянулась к здоровенному фолианту, стремянка угрожающе покачнулась, и Павел едва успел подхватить рухнувшую с высоты Дарью, расставив руки, как вратарь.
— Что тут у вас происходит?! — раздался за его спиной голос. Павел, сжав в объятиях девушку, медленно повернулся. Он попытался рассмотреть из-за налезшей ему на глаза Дарьиной блузки обладательницу строгого голоса. Когда ему это удалось, он увидел, что голос принадлежал внушительного вида серьезной даме.
— Это наша начальница! — быстро шепнула ему Дарья и поправила на груди крестик.
— Немедленно опустите сотрудницу на пол! — Серьезная дама прошла к столу и осмотрела книжную кипу. Павел проследил за ее взглядом. На самом верху книжной стопки вызывающе красовалась «Камасутра», раскрытая в начале тридцать четвертой главы. Название главы свидетельствовало, что читатель может узнать из нее многое, — «О поведении старшей супруги». Рядом со столиком лежал перевернутый Павлом в броске за жизнь библиотекарши хозяйственный пакет. Из пакета вывалились мороженые креветки, две упаковки презервативов и пузырек с настойкой валерианы.
Серьезная дама удивленно уставилась на валерьянку:
— Волнуетесь?
— Да… в общем-то нет, — ответил Павел и только тут опустил Дарью на пол.
— Как вас по имени-отчеству? — спросил он.
— Лидия Георгиевна! — с достоинством ответила дама.
— Я пришел к вам по конкретному вопросу, Лидия Георгиевна.
Павел вдруг решился коротко рассказать женщинам свою историю и о том, что привело его в библиотеку. Лидия Георгиевна слушала его, сначала сидя на стуле прямо, а потом положила подбородок на ладонь. Дарья принесла еще несколько книг.
— Поставьте это, — Лидия Георгиевна указала рукой на книги, — обратно на место, Дашенька! Со своей стороны я посоветовала бы вам обратить внимание на кулинарные рецепты. Сейчас я принесу кое-что.
— Она до того как устроиться к нам работала в столовой Академии наук! — пояснила Дарья, прежде чем вернулась Лидия Георгиевна.
— Вот! Издание тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Кулинария! Уж поверьте моему опыту, женщине будет интересно! Вот кулебяка, форшмак! Все уже давно забыли такие блюда, вы поразите даму в самое сердце!
— Огромное вам спасибо, Лидия Георгиевна! — Павел, мысленно чертыхаясь, поплелся заказать несколько ксерокопий, чтобы не обидеть участливую директрису.
— С вас девяносто пять рублей. Я вам скидку сделала за то, что вы меня поймали, — сказала Дарья.
«Однако, — подумал Павел, — дуракам живется дешевле».
Следующим вечером он пришел в библиотеку в твердом намерении ознакомиться с накопленным за много веков богатым эротическим наследием человечества. Для начала хотя бы в объеме той стопки, что приготовила для него Дарья. Первым ему в руки попал все тот же «Гендерный анализ…». Павел углубился в чтение.
«Девять процентов сожительствующих пар составляют однополые пары», — читал он, одуревая от такой статистики. «Ничего, Бог увидит, лучше даст», — сокрушенно вздохнул Павел и вдруг представил Лидию Георгиевну и Дашеньку в страстных объятиях друг друга, обе в контрастном сексуальном белье от Армани. Его бросило в пот. Но этим дело не кончилось. К ужасу Павла, женщины занялись любовными играми. Они снимали друг с друга лифчики, с довольным видом любовались открывающейся их взорам картиной далеко не худосочных бюстов. Павел попытался прогнать коварные видения, но не тут-то было: они возникали в его разгоряченном мозгу отчетливо и неотвратимо. Наконец он сдался: «Что, дружок? Нелегко приходится? Взялся за гуж — не говори, что не дюж…» — и он мужественно терпел, когда Лидия Георгиевна стала касаться Дарьиного тела длинным павлиньим пером.
Немного облегчила его страдания картина того, как добывается это самое перо. В энциклопедии Брема он когда-то прочитал, что мозг у павлина очень маленький, а голос резкий и отвратительный. Лидия Георгиевна, оставив на какое-то время обнаженную до пояса подругу, стала носиться за гадко орущей птицей с намерением выдрать у нее из хвоста орудие нежной страсти. В этот момент он читал открытую наугад статью Сесилии Лифтенбоген. Она утешительно утверждала, что в желании партнеров нежно касаться друг друга разными предметами нет ничего предосудительного.
— Ну да, ну да… — едва слышно бормотал себе под нос Павел. — Ничего предосудительного… И то хорошо… Так… Петтинг. Это нам вряд ли подойдет. — Но рука его сама сделала пометочку. Привыкший к любому делу подходить с максимальным вниманием и скрупулезностью, Павел продолжал штудировать плоды творчества сексуально просвещенных авторов, и в его воображении один за другим прокручивались ролики на соответствующие темы. И тут его осенило: богатая фантазия может быть вовсе не заслугой разума, а всего лишь плодом внешнего воздействия. Но и эта мысль не принесла облегчения.
— Садизм, — механически шевелил губами Павел. Видимо, Дашенька не сильно разбиралась в тонкостях терминологии, вследствие чего в стопке принесенных ею книг оказался справочник сексопатолога. — Маркиз де Сад. С английского переводится как грусть. Маркиз Грусть. — Павел поднял глаза от книги и обвел полубезумным взглядом читальный зал. Лидия Георгиевна одобрительно кивнула ему с противоположной стороны зала и подозвала к себе Дашу. И хотя Павел осторожно, чтобы никто не заметил, потряс головой, картинам, возникающим в его черепной коробке, позавидовал бы даже Тинто Брасс. На этот раз Дарья изящной кожаной плеточкой принялась охаживать бока Лидии Георгиевны, одетой в кожаный прикид из тонких полосок. На ее шее красовался клепаный ошейник, очень похожий на собачий. Лидия Георгиевна получала от побоев видимое удовольствие и норовила лизнуть Дашенькин сапог с голенищами до самой промежности…
Павел незаметно перекрестился и перелистнул несколько страниц. Следующим пороком, свойственным человечеству, шла некрофилия. Пробежав глазами пояснительную часть, он трижды перекрестился и поднял глаза к потолку хранилища знаний. Молитв Павел не учил, но искреннее «Господи, прости мою душу грешную…», повторенное три раза подряд, здорово облегчило дальнейшее изучение литературного источника.
— Это же чистый криминал… — шептал он тихо, но, как человек последовательный, не спешил закрывать справочник и бегло ознакомился еще и с фетишизмом.
На это раз цветной ролик, прокрученный в его мозгу, не вызвал сильного отвращения. В нем все та же полуобнаженная Дарья танцевала с черной лайковой перчаткой, прижимая ее сначала к лицу, потом к груди. На улице было тепло, но перчатка уверенно присутствовала в картине, что Павел отнес за счет уже не своей, а Дарьиной фантазии. От груди перчатка спустилась ниже, на чуть выпуклый Дашенькин живот, потом, медленно обойдя ее талию, принялась подниматься по спине вдоль Дашиного позвоночника, к самой шейке, затылку и снова к лицу. Когда перчатка коснулась пухлых девичьих губ, Павел заставил Дашу укусить лайковую растлительницу. Даша, бросив на него косой взгляд, вонзила зубки в нежную черную ткань, и перчатка покорно исчезла из поля зрения. Не успел Павел облегченно вздохнуть, как его сознанием завладела фетишистская версия Лидии Георгиевны. Она оказалась не столь утонченной, попроще, но от этого не менее дерзкой. Директриса стояла у зеркала в чем мама родила, но в мужском пиджаке и жадно вдыхала запах наглаженных отворотов. Глаза ее были мечтательно закрыты, а крепкое, стосковавшееся по любви тело трепетало в судорогах вожделения…
Изматывающее чтение продолжалось. «Вот они, мои университеты», — тоскливо думал Павел, но в нем уже проснулся азарт охотника — он должен поймать, настигнуть, догнать ускользнувшее от него знание. И он устремлялся за ним, одуревая от терний, которыми, как известно, щедро усеян путь к познанию.
На третий вечер отсутствия мужа дома Маша забеспокоилась. На протяжении их супружеской жизни Павел редко давал повод усомниться в его верности. Но сейчас от смутной тревоги у нее разболелась голова. Она решила прибегнуть к старому испытанному средству, завещанному ей бабушкой. Способ хоть и казался с виду глуповатым и сомнительным, но действовал безотказно. На листке из тетрадки она написала, старательно выводя толстым синим фломастером: «Голова не задница! Завяжи и лежи!» — и повесила перед собой на шторке. Легла, как того требовал текст заклинания, и прикрыла глаза.
Перед ее мысленным взором, словно только и ждали своего часа, поплыли картины соблазнения Павла отвратительными жгучими брюнетками в количестве шести штук. Маша гнала наваждение, но брюнетки лишь становились блондинками, оставаясь при этом не менее отвратительными. Маша перевернулась на бок и попыталась думать о приятном. В дверь кто-то позвонил.
— Кого там еще принесло… — Мягкими шагами она прошла в прихожую и, как женщина осторожная, спросила: — Кто там?
— Слесаря вызывали? — раздался из-за двери мужской голос. Маша вспомнила, что вчера потек кран в ванной, чего прежде не случалось благодаря умелым рукам Павла, но тот который день задерживался, и деваться было некуда.
— Проходите, пожалуйста. — Маша впустила молодого человека в фирменном комбинезоне с эмблемой муниципальной жилищно-коммунальной службы. Сзади комбинезон был украшен изображением Петра Первого на коне, с разводным ключом в руке, на фоне металлопластикового окна. Надо было понимать — в Европу. Лицо Петра с выражением угрозы и морда коня с вывороченными ноздрями торчали в оконной раме, вглядываясь явно в сторону Швеции.
— Вот там, — показала Маша на ванную, — течет!
Слесарь начал возиться с краном. Маша уставилась на его склоненную спину, разглядывая впечатляющую эмблему.
— Господи! Какая банальщина! — заговорил в ней специалист-гуманитарий. Она вышла из ванной с намерением не мешать сантехнику и присела у телевизора. Шло повторение программы Елены Ханга.
«Правда ли, что у женатого мужчины количество сперматической жидкости, выбрасываемое при эякуляции с незнакомой женщиной, значительно превышает то, которое он выпускает со своей женой?» — спросила миловидная дама из зала. Ведущая задумалась, подсчитывая что-то про себя, и ответила утвердительно.
Машу накрыла волна подозрений. Она представила Павла, стоящего перед чужой женой с мерной емкостью в руке. Маша встала и забегала по комнате, не в силах отогнать наваждение. Неожиданно в дверях комнаты появился слесарь, на нем не было ничего, в руках он держал бутылочку, из которой кормят младенцев. Маша тихо ахнула…
— Кран я починил… — как ни в чем не бывало доложил слесарь и обворожительно улыбнулся.
— И что же вы от меня хотите? — холодно поинтересовалась Маша, кутаясь в халатик.
— Тридцать градусов! — бодро ответил молодой человек, но не ей, а миловидной пытливой даме из телевизора, которая желала знать угол наклона члена в момент наивысшего возбуждения. Красавец слесарь приставил транспортир к своему плоскому мускулистому животу, покрытому золотистым загаром, и глазами пригласил Машу убедиться. Сгорая от стыда, Маша присела возле него на корточки и сняла показания. Потом дрожащей рукой взяла бутылочку и, не отдавая отчета в своих действиях, начала эксперимент, который должен был подтвердить или опровергнуть то, что постулировалось в телевизионной программе. Постепенно она вошла во вкус и нашла свои действия вполне оправданными с точки зрения науки и ее возможного значения в жизни всего человечества.
Теперь она начала понимать, что чувствуют исследователи, погружаясь в мир неизвестного, и какие удивительные ощущения ждут их на дороге познания. Кроме того, филолог в Маше помогал ей чем мог. Она вспомнила замечательного писателя Юза Алешковского, в частности его повесть под названием «Рука», и до нее начали доходить новые грани творчества автора.
Когда эксперимент подошел к концу, в комнате неожиданно появились Елена Ханга и любознательная дама из зала. Она выхватила из ослабевших Машиных рук бутылочку, наполовину заполненную горячей жидкостью, и торжествующе встряхнула ею перед лицом ведущей. Маша, ошалевшая от такого развития событий, помотала головой и… проснулась.
В дверь кто-то настойчиво звонил. Она вскочила, пригладила волосы и бросилась открывать.
— Кто там? — Губы ее сами растянулись в улыбке, она еще не отошла от сновидений. Неужели она сейчас увидит того парня с впечатляющими атрибутами…
— Маш, это я, — отозвался пришедший голосом ее мужа.
— Наконец-то! Паша, а где твой ключ?
— Да… потерял, — почему-то радостно объяснил супруг. Маша с подозрением на него посмотрела. Откуда ей было знать, что Павел счастлив сменить фантасмагорические библиотечные видения на созерцание ее, любимой и настоящей.
— Пашенька, я соскучилась, ей-богу! — отмахнувшись от подозрений, пробормотала Маша, прижалась к груди Павла и прикрыла глаза. Как же хорошо!
— Машка, ты войти-то мне дашь?
Маша отступила на шаг, все еще блаженно улыбаясь, но выражение ее лица тут же стало строгим. Не дав мужу раздеться, она спросила:
— Ну и где ты пропадаешь? Между прочим, третий день подряд.
— В библиотеке, Маш, в библиотеке, — честно ответил Павел. Врать было не в его правилах. — Нужно уточнить состав углеродистой стали для бурового инструмента и принять решение, закупать нам сталь за рубежом или обойтись отечественной…
За ужином Маша рассказала ему о своих видениях во время одинокой дремы и похвасталась, что голова совершенно прошла. Павел, держась за версию необходимости совершенствования бурового инструмента, в своем рассказе о проведенном без жены времени был более лаконичен:
— Новая стопка на старые дрожжи!
— О чем это ты? — уловив загадочность реплики, поинтересовалась Маша.
— Кран-то чинить будем? Вот только комбинезон с эмблемой… У меня ведь нет такого, — рассмеялся Павел.
— Зато у меня есть бутылочка для кормления младенцев! — хулигански прищурив глаза, выразительно проговорила Маша и, наклонив голову, медленно двинулась на него…
Следующий поход Павла в библиотеку носил рабочий характер. Он уже не ждал великих откровений от мировой сексуальной мысли. То ли подбор источников таковой в библиотеке оказался скудным, то ли он почувствовал, что простые народные рецепты подскажут ему больше, но он решил, что плодами просвещения он, можно сказать, вполне сыт. Окрыленный успехом, идя в библиотеку в последний раз, он переключился мыслями на иные технологии и зашел по пути в магазин бытовой техники. К его стыду, у них с Машей еще не было стиральной машины — правда, к чести его надо сказать, что исключительно из-за частых переездов.
Оплатив покупку и доставку, Павел порадовался исполнению долга — Маша явно будет довольна! — и с совсем легким сердцем продолжил путь.
В библиотеке Дарья встретила Павла очаровательной улыбкой.
— Кроме вас, Павел Леонидович, никто подобной тематики не спрашивает, — доверительно сказала она ему, как старому знакомому.
— Видимо, дела заедают или сами находят, — небрежно ответил Павел, чувствуя себя достаточно раскрепощенным.
— Вот все, что удалось отыскать, — положила перед ним Дарья новую стопку книг.
— А еще что-нибудь есть?
— Больше ничего нет. Сегодня поищу в Интернете.
Павел прошел в зал, сел под знакомый зеленый абажур. Итак, «Здоровье женщины».
— Строение груди, органы в разрезе… Хоть бы что-нибудь про душу?! — У него росло убеждение в том, что, кроме общеизвестных вещей и научных названий многообразных человеческих взаимоотношений, он здесь ничего не найдет.
А, вот еще одна книжица! Что на сей раз? Любопытно. «Похождения девицы Тереховой». Павел перелистал несколько страниц. На дореволюционных литографиях упомянутая девица, задравши подолы многочисленных юбок, демонстрировала свои прелести бородатому извозчику. «Так… с этим все ясно, это мы уже проходили… Что еще тут есть?» Еще в стопке оказался «Список прелюдий, время, необходимое для возбуждения особи женскаго полу». Пожалуй, этим пренебрегать не стоит. «Завтра приду на свежую голову в последний раз», — решил Павел и вдруг замер. На балкончике второго этажа стояла его супруга и внимательным взглядом осматривала читальный зал. Не иначе пришла убедиться, что его действительно интересуют одни буровые инструменты. «Ну, Машка!»