Рыцарь, куртизанка и алхимик [СИ]

— И в мыслях не было, — отмахнулась женщина. — Сам посуди. Вы ж сами талдычите, что испытаниям радоваться надо, потому что их этот ваш бог посылает. Вот и радуйся! Если ничего не делаешь, чтобы изменить ситуацию, так хоть удовольствие получай!

— Что ты сказала? — неуверенно переспросил рыцарь. В голове что-то щелкнуло, слова старой шлюхи показались невероятно важными.

— То и сказала. Либо что-то меняй, либо сиди на заднице тихонько и не нагнетай обстановку, и без тебя тошно. И то сказать, вы мне всех приличных клиентов перебили, но я ж не впадаю от этого в меланхолию. Жизнь идет, мальчик, и жизнь паршивая, но это не повод ложится, скрестив лапки, и ждать прихода смерти, — маман откуда-то из-под кружев "юбки" извлекла плоскую моряцкую флягу, залихватски глотнула, хекнула и продолжила: — Ладно, пацан, это все лирика. Ты мне, старой дуре, вот что растолкуй. На кой раухов хвост ты с собой малявку эту тягаешь?

Девочка в углу насторожилась, прищурила слишком светлые при ее черных волосах глазки, а потом по-кошачьи зашипела, показав клыки. Бандерша усмехнулась и отсалютовала ребенку флягой.

— Чтоб не обидел никто, — буркнул Макс. Мамаша захохотала.

— "Обидел", бесь тебя забодай. Сейчас я угадаю, — сквозь смех выдохнула женщина, — вы перебили всех ее родных, а ребенок остался. Сдать сироту в этот ваш рыцарский притон… прости, приют, ты не можешь. Мало того что девочка, так еще и полукровка, по-моему, оборотень. И теперь ты ее с собой тягаешь, чтоб ее там твои собратья-извращенцы не натянули всей казармой.

— Выбирай выражения, женщина, — прикрикнул парень, хотя внутренне готов был подписаться под каждым словом.

— Да брось ты, все свои, — ни на грош не поверила маман и была права. — Я просто называю вещи своими именами. Ты лучше о другом подумай. Как долго ты еще сможешь девчонку за собой тягать? Год, два? А куда потом? Она ж не декоративный пудель, которых так наша покойная королева любила, даруй ее всетемнейшая хорошее посмертие. Девочка вырастет, заметь, очень красивой. Куда ты ее тогда денешь? Кухаркой? Маркитанткой? Если пристроишь, конечно, ведь она нечеловек. Это она сейчас шипит, пока маленькая, а если перекинется? Что тогда? Ты же сам ее и убьешь?

— Чего ты хочешь от меня, Мамаша? — Максимилиан вскочил и заметался по комнате. — Я не знаю, куда ее деть! Но и бросить не могу!

Макс с силой ударил кулаком по резной деревянной панели так что чуть щепки не полетели. Он уже сталкивался с этой проблемой. Совсем недавно.

*******

— Брат Максимилиан! Брат Максимилиан! — мальчонка-послушник резво прыгает через лужи, придерживая длинные полы рясы. Макс, возвращающийся с оружейного двора, без лишних слов остановился и даже успел поймать излишне разогнавшегося мальчика, по инерции пролетевшего мимо и чуть не зарывшегося носом, за ворот одежды.

— Фух, спасибо вам! — мальчик одернул задравшуюся рясу и щербато улыбнулся.

— Чего хотел-то? — дружелюбно спросил рыцарь.

— Ой, точно! — чуть не забывший выполнить поручение "посланец" очаровательно покраснел. — Брат Назарий просил передать, что ждет вас в библиотеке.

— Спасибо, малыш, — Макс сунул постреленку мелкую монетку и уже совсем было собрался уходить, когда заметил тихо стоящую рядом девочку. За год, что прошел с момента гибели ее родного села, рыцарь настолько привык к ней, что воспринимал уже как собственную тень, практически не замечая. Она выполняла какие-то мелкие поручения, помогала ему ухаживать за оружием и доспехами, но все остальное время скорее напоминала соляной столб, нежели нормального ребенка. — Вот что, парень, у меня для тебя важное задание, — неожиданно для самого себя начал Макс. — Возьми вот эту девочку, накорми чем-нибудь на кухне, а потом пойдите где-то поиграйте. Только в город не ходите, там еще неспокойно.

Мальчонка кивнул, в очередной раз радостно подпрыгнув, девочка не отреагировала. Хотя, послушнику ее реакция была не так уж и важна, он беззастенчиво прихватил ее за руку и на буксире потащил куда-то в сторону кухни. Макс украдкой вздохнул — от одной своей проблемы он на время избавился.

Она была странной, эта малышка. Максимилиан знал, что ее зовут Исса, но никогда не называл ее так, предпочитая безличное "девочка". "Ис" на языке северных народов означало "лед", что в сочетании со светлыми, почти белесыми глазами вызывало уж очень мрачные ассоциации. Хуже всего было летом, когда обычно бледная девочка до черноты загорала на солнце. Тогда ее глаза и вовсе казались слепыми бельмами, горящими на смуглом, обрамленном черными волосами лице. Что уж поделать, этот ребенок вызывал у него странную смесь страха и восхищения с самого первого момента их "знакомства", еще там, в захолустном Подлесье…

Парень встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и решительно зашагал в библиотеку. Брат Назарий не стал бы вызывать его просто так.

Когда сопротивление войск, защищавших столицу Аллирии, было окончательно сломлено и город перезревшим плодом пал к ногам завоевателей, рыцари храма избрали своей резиденцией старый комплекс Военной Академии, благо он больше напоминал крепость, чем учебное заведение. Здесь были и казармы, и тренировочные площадки, и даже библиотека, ставшая царством старенького подслеповатого брата Назария, который каждую книгу считал собственным детищем и трясся над ней так, словно она вот-вот должна была распасться в пыль. Нужно ли говорить, что когда дело доходило до сжигания "нечестивых писулек", — трудов по магии или же описаний языческих ритуалов, — старый монах надолго становился пациентом госпитальеров, которые отпаивали святого брата валерьяной и контрабандной гномьей водкой?

Старая библиотека, как и всегда, встретила его теплым сумраком, пахнущим пылью и свечным воском. Немного поплутав между стеллажами, парень чуть не наткнулся на стремянку, наверху которой и балансировал искомый святой брат. Макс едва заметно усмехнулся — эта секция книгохранилища содержала явно не богоугодную литературу, о чем недвусмысленно свидетельствовала надпись-указатель на торце книжного шкафа: "Алхимические зелья и снадобья иных рас". Видимо, Назарий снова увлекся какой-то жутко интересной, но запретной темой. Конец этой истории молодой рыцарь мог предсказать наперед: сначала книги отберут, потом сожгут, а сам брат Назарий в это время будет частыми старческими слезами орошать дружественное плечо брата Мирта из лазарета и залпом поглощать немереные количества алкоголя. Знакомо.

Максимилиан тихонько кашлянул, чтобы привлечь внимание библиотекаря.

— О, малыш Макси! — монах подслеповато сощурился, плохое освещение не способствовало хорошей видимости. — Пришел таки. Совсем забыл старика! — монашек с поразительным для его возраста проворством полез вниз, одной рукой держась за ступени, а другой придерживая несколько пухлых книг, которые он добыл на верхней полке. При этом он еще и умудрялся не запутаться в полах рясы. Вот что значит многолетняя практика!

— Ну что вы, брат Назарий! — парень почтительно помог старику слезть с шаткой лесенки. Интересно, и как он сам справляется? Мало того, что темень, так еще и книг же набрал целую стопку, того и гляди, упадет. Да еще если учесть высоту шкафов и, соответственно, приставных лесенок…

— Точно-точно! Не заходишь, ни слуху от тебя, ни духу, — монах одышливо пыхтел, но умудрялся не только споро тащить тяжелые книги в дальний конец библиотеки, к столам, но отмахиваться от рвущегося помочь рыцаря, как от надоедливой мухи. — Пропадаешь где-то целыми днями… — меж делом пожурил он бывшего воспитанника.

— Так ведь служба, отче, — Макс как можно более натурально изобразил раскаяние. Сильно напрягаться не пришлось, ему и так стало почти что стыдно.

— У командора? — святой брат приподнял кустистые брови. Он был похож на сову, этот маленький человек, но сову добродушную и очень удивленную. — Не смеши меня. Патрулирование раз в три дня. Гложет тебя что-то, парень. Но в душу лезть не буду. Я тебя не за тем позвал.

Назарий наконец донес свою ношу до пункта назначения и плюхнулся на старенький стул с потертой обивкой. Максимилиан, не найдя ничего лучше, прислонился к ближайшему книжному стеллажу. Ну не сидеть же ему на крышке стола! Рабочее место брата-библиотекаря, как всегда, вызывало умиление. Среди завалов книг, пергаментов, каких-то бумажных обрывков, гусиных перьев и огрызков столь любимых монахом груш мог сориентироваться либо сам хозяин этого бардака, либо же таракан. Остальным это было не под силу. Удивительно, что вся эта свалка еще ни разу не загорелась, хотя подсвечники, больше напоминающие миниатюрное тележное колесо, стояли тут же, прямо на бумагах. Чистых. Старый библиотекарь не пережил бы, если бы натеки воска испортили столь нежно любимые им фолианты.

Новоприобретённая стопка книг гармонично вписалась в уже существующий бардак, заняв почетное место поближе к краю огромного стола. Колеблющийся свет дюжины свечей тут же заиграл на серебристом тиснении переплета верхней книги. "Яды и противоядия, используемые темными эльфами, сидхэ также именуемыми" гласило вычурное название. Для пущей наглядности под тонкими завитками причудливых букв была нарисована стилизованная алхимическая колба с изображением черепа и скрещенных костей, как на пиратском флаге. Видимо, чтобы даже у самого скептически настроенного читателя не осталось ни малейших сомнений в содержании фолианта. Интересно, откуда автор этого замечательного труда брал информацию? На закрытые территории сидхийских городов-полисов даже купцов не пускали, что уж говорить об исследователях. Разве что кто-то из темных в Сарешшской Академии проболтался… Хотя, а какое ему, собственно, но этого дело?

— Не обращай внимания, — брат Назарий, даром что подслеповат, заметил Максово любопытство, — это для одного алхимика. Просил найти что-нибудь редкое и интересное.

Максимилиан понятливо кивнул. Алхимиков, в отличии от магов, Святая Мать Церковь очень даже жаловала. В основном за высококачественные яды и взрывчатые алхимические смеси, которые горели даже в воде и, что самое главное, позволяли тягаться в огневой мощи с ненавистными стихийными магами.

— Я тебя позвал вот зачем… — пожилой монах пожевал губами, словно подбирая слова, что с ним случалось только в случае, если сказать предстояло что-то ну уж очень неприятное. — Макси, дорогой, скажи, пожалуйста, та девочка, которую ты тягаешь за собой… Ты не мог бы ее куда-нибудь пристроить?

Чутье не подвело, более неприятную и неудобную тему сейчас было сложно представить. Максимилиан попытался сделать хорошую мину при плохой игре и "не понял" намека:

— В каком смысле?

— Понимаешь, я… Ах, да что там! — библиотекарь махнул рукой, приняв какое-то решение, и заговорил напрямик: — Ты очень дорог мне, малыш, и я не хочу, чтобы ты расстраивался. А эта девочка… Она как мои книги, понимаешь? — все, финиш. Брату Назарию, одному из самых умных и начитанных людей во всей Церкви, не хватает слов.

— Пока что не очень, — честно признался Максимилиан. Он действительно мало что понял, больше поглощенный мыслями о странном поведении старого монаха.

— Ну подумай же! Ты же знаешь, что бывает со мной, когда у меня отбирают книги. А теперь представь, что будет с тобой, когда у тебя заберут ее! Она, в отличии от книг, живая, хоть и очень странная, да…

— Подождите, отче! — Макс запустил руки в короткие, едва прикрывающие уши, волосы. — Кто ее заберет, зачем?

— Слушай внимательно, — устало вздохнул монах, досадуя на непонятливость рыцаря. — Я тут недавно стал свидетелем одной… беседы. Невольным, поверь мне, но… Если вкратце, то твоей девочкой заинтересовался епископ Питер. А ты знаешь, что это означает.

Макс отрешенно кивнул. Епископ Питер, в миру Пьер де Лабре, за глаза называемый Красным Палачом, был личностью одиозной и весьма известной, в основном благодаря своей непримиримой и безграничной ненависти к нелюдям. Приснопамятный отец Фернан, безвременно почивший в глухом аллирийском селе, был его выкормышем. Де Лабре приписывали многое, в том числе и поражающие свое жестокостью эксперименты над пленными нелюдями. Так ли это, никто в точности не знал, но проверять правдивость слухов на примере вполне милой, хоть и замкнутой Иссы почему-то не хотелось.

— Теперь ты понимаешь? Она должна исчезнуть, и чем быстрее, тем лучше.

Рыцарь не ответил. Некоторые вещи, как бы логичны они не были, в голове укладываются с трудом.

— Что ты будешь делать? — настойчиво спросил Назарий.

— Не знаю…

*******

— Голуба, ты там часом не заснул? — голос Мамаши вторгся в плавное течение воспоминаний. А красивый ведь голос, мимоходом отметил рыцарь, грудной, с легкой хрипотцой.

— Заснешь с вами, пожалуй, — сварливо отозвался Макс, но отрешенно бродить по комнате, как сомнамбула, перестал, снова плюхнувшись в гостеприимные объятия кресла.

— Да уж, хороша бы я была, если бы мои клиенты приходили сюда спать, — развеселилась куртизанка. — Ну да не будем отдаляться от темы беседы. "Девать" девочку никуда не надо. Оставь ее у меня.

— Ты с ума сошла? — с надеждой поинтересовался Макс.

— От чего же? Это вполне разумно, — пожала все еще великолепными плечами Мамаша, затягиваясь ароматным дымом.

— Хочешь сделать ее шлюхой? — парень поймал себя на том, что начинает злиться. Да что она себе вообще думает, эта баба?

— А что, быть солдатской подстилкой лучше? — скептично вопросила хозяйка дома терпимости. — Годом раньше, годом позже… Шлюхи хоть выбирают своих клиентов, не всегда с умом, но все-таки, да еще и деньги получают за услуги. К тому же, мы не обязаны своим клиентам рубахи штопать и портянки стирать, не то что ваши девки, которых вы под видом маркитанток за своей армией тягаете. Святое воинство, забодай вас пьяный демон!

— Мамаш, ты вообще когда-нибудь замолкаешь? — устало поинтересовался Максимилиан. — Это ты мне можешь такое сказать, мне как бы до зеленого рауха твои комментарии, а вот кто-нибудь из младших рыцарей…

— Ни при ком другом я такого не скажу, — хитро прищурившись, отпарировала Лин. — Они малость чокнутые у вас. А вот тебе послушать полезно, авось какие выводы правильные сделаешь. Но мы опять ушли от темы. Так отдашь мне девочку?

— Нет. Не могу я взять и оставить ее в публичном доме, — покачал головой Макс, усиленно игнорируя подленький внутренний голос, требовавший согласиться. — И вообще, ты думаешь, это нормально, обсуждать такие вещи при ней?

— Эх, ну упрямый же ты, голуба, — протянула Лин, с неодобрением разглядывая парня. — И да, твоей девочке полезно нас послушать, всяко лучше, чем просто ставить ее перед фактом. Ладно, давай иначе. У меня к тебе деловое предложение, — зашла с другой стороны женщина.

— Вот даже так… Предложишь подработку? Девочки просят отпуск? — неожиданно для самого себя развеселился Максимилиан, стараясь вильнуть в сторону от скользкой темы. Мамаша не поддалась на провокацию:

— Не паясничай, тебе не к лицу. Скажем так, у меня есть некоторые связи… в Эдхе, если тебе что-либо говорит это название.

— Говорит, — перестал юлить парень. Интересно… Но вот какова будет плата за подобного рода "услугу"?

— Я переправлю девочку туда, как только представиться возможность.

— А что взамен? — напрямую спросил он.

— Скажем так, ты не останешься внакладе, — рыцарь вопросительно приподнял бровь, ожидая продолжения. Маман сладко улыбнулась, выдерживая воистину театральную паузу, но потом все же продолжила: — Мне нужна твоя помощь в одном щекотливом дельце.

— В каком?

— Фу, как прямолинейно, — поморщилась куртизанка. — Скажем так, в ближайшие пару ночей в городе кое-что произойдет. Мне нужно, чтобы орденские ищейки ничего не нашли. Это тебе по плечу?

— Не факт, зависит от того, что вы затеете. Если всех нас поднимут по тревоге, то я ничего не смогу гарантировать, — ответил Макс, прикидывая варианты. Определенно, ей удалось его заинтересовать, даже несмотря на то, что подобное предложение попахивало предательством и саботажем.

— Поверь, это вряд ли предадут широкой огласке, — Мамаша Лин улыбнулась так, что Максу стало слегка неуютно. Приблизительно так же "улыбался" волкодав Маршала, памятный парню еще по тем временам, когда он был безусым оруженосцем.

— В таком случае, я могу… отвернутся в нужный момент, — пришел к выводу он. Пусть делает, что хочет! — И проследить, чтобы другие сделали то же самое.

— Отлично! — Мамаша не скрывала радости и парень заранее пожалел тех, кто не угодил грозной даме. — Большего и не требуется.

— Осталось одно маленькое "но", — вдруг спохватился рыцарь.

— И какое?

— Как я объясню, куда я дел девчонку? Не могу ж я ее тебе продать, в конце-то концов. Работорговля запрещена, ты же знаешь.

— Странный вы народ, рыцари, — маман пребывала в благостном расположении духа и веселилась от души. — Торговать рабами нельзя, а вот держать их — милое дело. Не шипи на меня, — отмахнулась она от опасно сощурившегося парня, словно тот был котенком, — у твоей девчушки и то лучше получается. Ну, давай будем считать, что она твоя… служанка. А слуг, я точно знаю, ваша братия с завидным постоянством проигрывает в кости.

— Хм… Это выход. Но играть придется при моих людях, чтоб никто не заподозрил подвоха, — окончательно открестился от слабо вякающей совести Максимилиан. Подленький внутренний голосишко вздохнул с облегчением.

— Вот это как раз легко. Пошли в гостиную, заодно выпьем, — маман выразительно потрусила опустевшей флягой, к которой периодически прикладывалась в процессе беседы.

— Мамаш, а ты уверена, что выиграешь, а? — уточнил Макс, уже поднимаясь из кресла.

— Дорогуша, ты порой так наивен, — вздохнула та в ответ. — Ну неужели у меня не найдется парочки заряженных костей для святого дела?

*******

События, обещанные старой шлюхой, не заставили себя ждать. Странная лихорадка, не поддающаяся лечению, в два дня отправила более десятка отнюдь не последних лиц Церкви к праотцам. Среди преставившихся было и двое епископов. Наспех проведенное расследование показало, что все пострадавшие несколькими днями ранее отправляли доверенных людей на развалины королевского дворца. Судя по всему, смерть наступила из-за проклятия безумной принцессы. На этом расследование и закончилось…

*******

— Мамаша, Маршал собирает войска, в Лерате опять неспокойно, — Максимилиан рассеянно вертел в руках бокал.

— Что ж, хорошуля, теперь каждый сам за себя, — пожала плечами маман и лениво обмахнулась костяным веером. Сегодня она изображала ирисскую дворянку.

— Присмотри за девочкой, ладно?

— Я помню наш уговор, — прищурилась Лин. — А ты помни, что я тебе сказала.

— Прощай, Мамаша, — как-то скомкано попрощался рыцарь и стремительно покинул комнату.

— Прощай, — сказала закрывающейся двери женщина.

Начало месяца Гроз 1663 года от В.С.

Аллер, столица Аллирии

5

Город тонул в цветах и зелени, захлебывался весенними ароматами. Яркое, уже почти по-летнему теплое солнце заставляло забыть о войне и смертях, даже на лицах суровых храмовых воинов вызывая улыбки. Чего уж говорить о женщинах и детях! Город постепенно оправлялся от событий прошлого года: кое-где ремонтировали пострадавшие в огне пожаров дома, отмывали дочиста закопченные стены, многие крыши пестрели новой черепицей. Бордель "Жаркий пиончик" тоже преобразился: обновили крыльцо, справили резные наличники, повесили новый нарядный фонарик взамен старого. Естественно, красный. В порыве вдохновения маман собственноручно перемыла половину окон, оставшиеся под хохот и прибаутки домывали девицы. Одним словом, весна.

Исса весело съехала по перилам лестницы, бренча пустым ведром. Мамаша Лин не нашла ничего лучше, чем приставить ее к несложной работе, и не прогадала. Постепенно девочка словно вышла из того кокона безразличия и апатии, в котором долгое время прибывала, начала разговаривать, со временем даже смеяться. Она оказалась абсолютно нормальным ребенком, все странности которого объяснялись исключительно нечеловеческим происхождением. Девочка упорно отказывалась носить нарядные платьица, в которые ее пытались нарядить сердобольные труженицы кровати, а вот старые потертые штанишки и рубашка младшего сына конюха ей пришлись настолько по душе, что было проблемой забрать их в стирку. Так и бегала, чумазая и довольная, помогала с уборкой и готовкой. Вот и сейчас малышка крутила колодезный ворот, что-то мурлыкая себе под нос, причем вес полного ведра ее ни капли не смущал.