Славия. Рождение державы.

Белый А.В.

Славия. Рождение державы.

СЛАВИЯ

Пролог

Взрыв был громким и сопровождался оглушительным треском. Стеновые панели фасадной части здания вывалились наружу, оголив толстую арматуру, а плиты перекрытия лопнули. Они опасно накренились и вот-вот были готовы рухнуть вниз.

В одном из номеров отеля, на восьмом этаже, седой мужчина, быстро присел в углу, склонил голову и накрыл ее руками. Он со страхом и удивлением глядел сквозь закопченный провал исчезнувших стен, на огромный диск проснувшегося солнца и удивительно красивую гладь лазурного моря.

По Европе неслась очередная волна террористических актов, а непримиримым исламистам было глубоко наплевать на всю эту красоту.

* * *

Евгений Акимович Каширский, пенсионер шестидесяти четырех лет, прожил жизнь интересную и насыщенную событиями. Вырос в семье без отца, который будучи летчиком, когда-то погиб во Вьетнаме, но в школе безалаберным не был, учился хорошо и с детства был приучен к труду. Даже обучаясь в институте по специальности 'Технология машиностроения', умудрился устроиться на полставки лаборантом на кафедру станков и инструментов, где успешно проработал до самой защиты диплома. И не просто проработал, а досконально изучил все металлорежущее оборудование, мог настроить гитару зубчатых колес любого станка, знал, как изготовить и заточить любой инструмент, как термически обработать ту или иную деталь. А копию дедова нагана, в двух экземплярах, изготовил лично, от заготовки до действующего образца. Правда, поковки делали вдвоем с Колькой, лаборантом 'кузнецов'.

Были предложения остаться на кафедре и поступить в аспирантуру, но научная деятельность его не привлекала, ему хотелось живой работы, поэтому, получив диплом, он распределился мастером механического цеха на один из химкомбинатов, где до призыва в армию, успел проработать почти целый год.

В институте военной кафедры не было, и пошел Женя Каширский на все полтора года рядовым бойцом мотострелкового подразделения. Но, вскоре комбат разобрался, что к чему, и задвинул его в мех-мастерскую, где тот стал фактическим ее хозяином.

Вместо дембеля, в звании старшины отправился на три месяца в спецшколу подготовки офицеров запаса из числа военнослужащих срочной службы, имеющих высшее образование. Но и отсюда домой не попал, вспомнил, что род его, из деда-прадеда сплошь военный, и захотелось повоевать.

С каждым годом Афган перемалывал наших ребят все больше и больше. И лейтенанта Каширского пуштунская пуля тоже не миновала. Пардон, американская, точно такая же, как и та, которая когда-то убила его отца. За два месяца в госпитале излечили полностью, но комиссовали подчистую. И отправился он домой, на радость разволновавшейся мамы, а на своем родном химкомбинате его, как мастера-производственника, встретили с распростертыми объятиями.

Евгений Акимович дураком не был, уже через девять лет стал главным механиком этого крупного предприятия, но в период очередного передела Советского наследства, воевать не стал, взял долю маленькую, плюнул на жадное руководство и свалил. С бандитами обыкновенными еще можно было договариваться, но с новой формацией государственного рекета - накладно. И правильно сделал, ибо вскоре половина старой команды пошли под нож. В прямом смысле этого слова.

Сколотил бывший главный механик небольшую бригаду и отправился в Польшу, по приглашению одного из обосновавшихся там школьных друзей, на заработки, где подрядился смонтировать голландскую мини-электростанцию. Заказчикам из Нидерландов работа понравилось, и те предложили совместный бизнес. С тех пор пошло-поехало, он с небольшой своей фирмой объездил полмира. Был в Ливии и Эмиратах, Центральной и Южной Африке, в Бразилии и Чили.

Евгений Акимович - человек гибкого ума, но весьма консервативных взглядов. Первое - с детства заставило развиваться натуре деятельной, что позволило достичь неплохих результатов в бизнесе, а также определенного положения в обществе. Второе - это родовая черта характера: если уж сложилось в голове какое-то положительное или отрицательное мнение, по какому либо вопросу, то убедить его в обратном, было непросто. Отсюда и привязанности: ну, не желал он менять своих привычек.

Был он человеком одиноким. Прожив в браке восемнадцать лет, развелся с супругой по причине, в которой виновным себя не считал и все последующие двадцать два года больше не женился, привык жить один. Дети стали взрослыми, он передал им свой бизнес, связи и отошел от дел. То есть, передал дочери, так как сына к делам его строительной фирмы совершенно не тянуло, он вместе с друзьями создал совместную с американцами компанию, что-то там связанное с программным обеспечением, и жизнью был вполне доволен.

Женщины, конечно, скрашивали одиночество Евгения Акимовича, и он их тоже любил. Много и часто, вплоть до сегодняшнего дня. Но, все же, единственной отрадой для души, были внуки и Лиз, которая очень хорошо к нему относилась и называла не иначе, как папА Жан.

Еще за пять лет до официального выхода на пенсию, а так же четыре года после, ему понравилось отдыхать на курорте этого маленького испанского городка. Точно так же, как много лет подряд ежегодно ездил на отдых в середине января в Карпаты, в один и тот же санаторий. Точно так же, в начале августа он летал и сюда.

С парижанкой Мари и ее дочерью Лиз, он познакомился девять лет назад. Имя Евгений, по-французски звучит совсем иначе, но что он мог поделать? Представившись Женей, отныне стал Жаном на всю оставшуюся жизнь. Вот и встречались они в таком составе три раза в год: один раз здесь, один раз в Киеве и один - в Париже.

* * *

Евгений Акимович только что вернулся с привычной утренней пробежки по берегу моря, принял душ, на голое тело надел банный халат и начал бриться. Звук взрыва больно ударил по ушам, высокое зеркало, перед которым стоял, от деформации стены лопнуло и разлетелось мелкими осколками. Спасло то обстоятельство, что все годы, начиная с детства, он вел здоровый образ жизни, долго занимался тайским боксом и, несмотря на возраст, был в хорошей физической форме. Кроме того, когда-то друзья затащили его на спецкурс по поведению VIP-лиц во время покушений, а так же по их защите. Некоторые упражнения он с завидным постоянством частенько повторял.

Прошли годы но, несмотря на возраст, навыки и вбитая в подсознание моторика никуда не пропали. Как только брызнули кусочки стекла, он резко присел, нырнул в дверной проем и выкатился в угол спальни. Там, где он только что стоял, уже лежали большие куски стеновой перегородки, вскрывшей новый выход в коридор.

Евгений Акимович приподнялся, смахнул грязной ладонью порезанное осколками зеркала лицо от капель крови и осмотрелся. Из коридора валил дым, видно начался пожар. Собирать вещи некогда, поэтому, захватив с комода мобильный телефон и портмоне с документами, кредитками и наличными деньгами, устремился к выходу. Надо успеть вытащить Мари.

Их номера были смежными, с возможностью посещения друг друга, но этот переход был заблокирован обвалом, и ему пришлось выбегать в коридор к парадному. Их дверь после взрыва была перекошена и разлетелась от одного удара ногой. Сквозь плотную пыльную завесу, краем глаза удалось зафиксировать какое-то движение... Ужас, из-под бетонной плиты торчали подрагивающие в последних конвульсиях ноги Мари. Этот педикюр она делала вчера вечером. Все. Ей не поможешь.

- Прости, Мари... Лиз! Лиз! Где ты!? - закричал он. Из ванной комнаты раздался стон.

Четырнадцатилетняя девочка, одетая в трусики и топик, лежала без сознания на кафельном полу в луже воды, фонтаном бьющейся из лопнувшей трубы, и в окружении битого щебня, с неестественно вывернутой ногой. Захватив валявшийся тут же халат, аккуратно завернул ее и взял на руки.

- Прощай, Мари, - сказал, смахнул скупую мужскую слезу и больше не оглядываясь, поспешил на выход.

У двери заметил и подобрал сумочку, в которой Мари хранила документы, мобильники и всякую мелочь, затем, выглянул в коридор и ринулся направо, к ближайшему выходу. Добежав к повороту, на секунду остановился, здесь картина не радовала. Эпицентр взрыва был где-то в этом крыле, но на пару этажей ниже. Огонь бушевал не только под разрушенным лестничным маршем, он охватил всю правую часть здания, с шестого по девятый этаж. Ниже седьмого этажа спуститься было невозможно, нужно было перебираться на левое крыло.

Евгений Акимович еще издали увидел, что взрыв был и на этом крыле, но лестничная клетка выглядела не разрушенной и по ней, толкаясь, бежали и громко кричали люди. С облегчением вздохнув, крепче прижав к груди Лиз, очнувшуюся от боли в поломанной ноге, поспешил дальше. Пришлось перебираться через куски бетона, кирпича и груды мусора.

- ПапА, папА, мне бооольно. ПапА, где маман?

- Сейчас, сейчас, золотко, мы выберемся, и все будет хорошо.

Неожиданно, метра за три от входа на лестничную площадку, его нога попала в какую-то щель и пол, вроде бы как, провалился, он споткнулся и упал. Падая, девочку подтянул левой рукой на себя и провернул корпус правее, чтобы принять ее на грудь и не уронить на камни.

Боль пришла ужасная. На краю сознания, наклонился и посмотрел на ногу: произошел сдвиг упавших плит, и она была зажата и придавлена. Закон подлости - вот он, выход, но без посторонней помощи управиться невозможно. Осознано оглядевшись вокруг, ужаснулся еще больше - плита перекрытия осталась без левой опоры и висела над головой, удерживаясь самым краешком, непонятно какой силой.

Что-то Лиз в нем такое увидела, что лежа на груди, перестала плакать и причитать, ее глаза на вымазанной слезами и пылью рожице, расширились от страха.

- Сеньоры! Сеньоры! - хрипло закричал он по-испански бегущим вниз по лестнице людям, - Помогите!

Некоторые посматривали в его сторону, но большинство даже внимания не обращали. Евгений Акимович подумал, что здесь, в отеле, проживают иностранцы, которые местный язык не понимают, поэтому и не слышат. Он стал просить и кричать на других, известных ему языках: нидерландском, английском, французском, португальском, даже на африкаанс, который тоже знал неплохо, в свое время пять лет довелось поработать в ЮАР. Но народ по-прежнему катился потоком вниз, даже не пытаясь остановиться.

- Ползи, девочка туда, - громко зашептал он. Вытащил из кармана халата свой портмоне и телефон, переложил в дамскую сумочку, нацепил Лиз на шею через плечо и подтянул ремешок подмышку, что бы случайно не свалилась, - Запомни, пароль доступа к синей с золотом кредитке, это дата рождения твоей мамы, только набирается в обратной последовательности. Ясно?

- Да.

- Все, ползи. Ручками тянись.

- Нет! ПапА! Не пойду без тебя.

- Иди!!! Твою мать, - перешел на русский, увидев, что та потеряла сознание, заорал во всю глотку и долго ругался матом, затем, обессилено прохрипел, - Суки, ребенка заберите... Господи!!! Не за себя прошу!!! Я уже пожил! Всегда куда-то бежал, на три жизни хватит! Господи!!! Спаси это дитя невинное...

Вдруг, на лестничной площадке движение людского потока приостановилось, и в коридор выдавило двух молодых людей с небольшими сумками на плечах, одетыми в шорты и футболки с символикой 'Спартак', девушку и парня.

- Дед, не кричи, - сказал парень, - Все нормалек, сейчас поможем сойти вниз и тебе, и девчонке.

- Благодарю вас, ребята, но я уже пришел, - Евгений Акимович похлопал по сдавившей ногу плите, - Вы ее с места не сдвинете. Девочку зовут Лиз, заберите ее и бегите. Не задерживайтесь, - плита опасно нависла и могла рухнуть в любой момент. Он кивнул на потолок и прошептал, - С Богом, дети.

Молодые люди тоже подняли вверх головы, затем, синхронно подхватили Лиз, закинули ее руки себе на плечи и потащились на выход, а он, опираясь на локоть, глядел им в след.

- Господи, не должно быть места на Земле скотам, творящим сие, - сказал и откинулся на спину; услышав треск над головой, увидел отделившуюся и устремившуюся вниз плиту. Особо набожным он никогда не был, но глядя смерти в лицо, подумал: 'К сожалению, Бога мы вспоминаем только тогда, когда больше некуда бежать' и за миг до небытия успел наложить на себя Крестное Знамение.

* * *

В пространстве абсолютной тьмы светилась маленькая искорка Сознания. Кто оставил ее здесь? Кто имеет власть над временем и бытием?

Шли годы, десятилетия, века. Искорка с течением лет росла в размерах, в конце концов, превратилась в огромную звезду и ярко вспыхнула, поглотив окончательно тьму пространства.

- ИДИ! - впервые за столетия светило Сознания услышало громогласный Голос, - ЗДЕСЬ ТА ЖЕ РЕКА, ТОТ ЖЕ БЕРЕГ, ТОЛЬКО ВЫШЕ ПО ТЕЧЕНИЮ. ДЕЛАЙ, ЧТО ДОЛЖЕН!