Помоги проекту - поделись книгой:
«Но почему он не учится на Лектве?» — не понимала Сиа-Спедз.
Маркель переводил взгляд с Барча на Даррана и обратно: «В конце концов он может смириться с такой необходимостью. Но в данный момент его отвращает перспектива многолетнего обучения тому, что уже знают дети в возрасте Спедз».
«У другого служителя более приветливое лицо, — сказала Тшер. — Как его зовут?»
«Это Клод. Он практичнее Роя и, в целом, не столь эмоционален. Я собираюсь включить его в состав следующей группы, командированной на Лектву».
«А Рой?»
«До сих пор он не проявлял желания покинуть Землю».
В салон зашли два гостя Маркеля — он поднялся на ноги: «Вы успели освежиться?»
«О да, мы выкупались и отдохнули. Из вашего купола открывается великолепный вид».
Маркель кивнул: «На мой взгляд, Земля — один из красивейших миров. Вы заметили, наверное, долину на северо-востоке, словно расписанную сотнями пастельных тонов?»
«Она восхитительна!»
«Восхитительна — и смертельна. Туземцы так ее и называют: Долина Смерти».
II
Барч и Дарран сами готовили себе еду, пользуясь провизией, которую доставляли вертолетом каждую субботу. В общем и в целом их обязанности носили почти символический характер; по утрам, после мытья террасы, у них оставалось много свободного времени. Дарран использовал это время, изучая лектванскую грамматику и прослушивая предоставленные ему Маркелем звукозаписи произношения лектванских слов и фраз. Барч что-нибудь читал или просто угрюмо загорал на солнышке.
В связи с приездом семьи Маркеля нарушился установившийся порядок вещей. Утром следующего дня после прибытия на Землю Сиа-Спедз подружилась с Дарраном, спросив его, почему он носит ботинки, а не сандалии на воздушной подушке.
Дарран откровенно объяснил: «Прежде всего, у меня нет таких сандалий. Во-вторых, если бы я попытался в них ходить, я тут же растянулся бы на террасе, потеряв равновесие».
«Но это совсем не трудно! — возразила Сиа-Спедз, тщательно и правильно выговаривая английские слова. — По меньшей мере, пока не поднимаешься слишком высоко».
«Не понимаю — почему ходить по воздуху проще, если держаться ближе к поверхности?»
«Силовое поле распределяется в форме пирамиды. Чем ближе к земле, тем больше отношение площади основания пирамиды к ее высоте. Чем выше идешь, тем больше сужаются силовые опоры и тем труднее становится сохранять равновесие».
«Ага! — сказал Дарран. — Тогда почему же вы не делаете сандалии помощнее, позволяющие расширять основание силовой пирамиды, поднимаясь выше в воздух?»
«Не знаю. Наверное, потому что тогда было бы не так забавно ходить по воздуху».
«Я думал, что лектваны во всем руководствуются только практическими соображениями», — заметил Дарран.
«Не всегда и не во всем. Полностью прагматической расой можно назвать только клау. У них все планируется в строгом соответствии с предназначением, независимо от того, нравится ли это другим. На планетах клау никто никогда ничему не радуется».
«Неужели? И кто такие эти клау?»
«Враги. Ужасные люди с красными звездами в глазах». Но Сиа-Спедз больше интересовалась демонстрацией навыков использования сандалий: «Смотри!» Она поднялась высоко в воздух так, словно всходила по невидимой лестнице, после чего принялась весело бегать туда-сюда над головой Даррана: «А теперь я еще выше поднимусь!»
«Будь осторожна!» — Дарран ходил под ней, подняв руки, чтобы в случае чего поймать оступившуюся девочку.
«Выше не могу, — призналась наконец Сиа-Спедз. — Здесь уже ноги дрожат».
«Тогда лучше спускайся. Я начинаю нервничать».
Девочка спустилась: «А почему ты не попросишь Маркеля подарить тебе пару сандалий?»
Дарран пожал плечами: «Выпрашивать подарки невежливо».
«Но если ты не говоришь о том, чего хочешь, об этом никто не узнáет!»
Дарран рассмеялся: «Значит, лектваны так-таки руководствуются практическими соображениями!»
«Может быть и так — в конечном счете. В любом случае, я сама подарю тебе пару сандалий».
«Если ты будешь раздавать слугам лучшую обувь отца, тебя отшлепают».
Сиа-Спедз хихикнула: «Какие странные вещи ты говоришь!»
Барч, облокотившийся на балюстраду, обернулся: «Я тоже думаю, что Дарран говорит странные вещи. Кроме того, он умеет играть в самые разные игры. Попроси его научить тебя играть в классики».
«В классики? — Сиа-Спедз взглянула на Даррана. — Что это такое?»
«На Земле девочки играют в классики».
«И ты знаешь, как в них играть?»
Дарран почесал щеку: «Рой играет в классики гораздо лучше меня».
«О нет! — возразил Барч. — Кто вчера выиграл? Ты!»
«Покажи мне, Клод!»
Барч присел на скамью: «А я прослежу за тем, чтобы не было никакого надувательства». Протянув руку, он поднял лежавший рядом «Лектванский разговорник» Даррана, открыл его на первой странице и просмотрел предисловие:
«В связи с характерным для него обилием сочетаний согласных, лектванский язык воспринимается землянами на слух как труднопроизносимый. Это обстоятельство нуждается в пояснении. Прежде всего, лектванский лексикон содержит огромное количество слов — в некоторых случаях сотни синонимов выражают варианты одной и той же основной идеи. Поэтому лектваны не нуждаются в многословных околичностях — их речь замечательна логической простотой ее декларативных форм.
Еще одной особенностью лектванского языка является тот факт, что каждое слово может иметь множество различных смысловых оттенков, в зависимости от «стилизации», используемой говорящим лицом — или даже его собеседником. Существуют более ста «стилизаций», из которых шестьдесят две считаются «основными», а другие — «альтернативными». Каждый совершеннолетний лектван умеет пользоваться всеми основными стилизациями и большинством альтернативных. Лектван выражает стилизацию речи движениями глаз, бровей и ресниц. Весьма приблизительной аналогией лектванских стилизаций речи могут послужить маски древнегреческих актеров, обозначавшие эмоциональные состояния».
Барч отбросил разговорник на скамью — он пришел к тому выводу, что изучение лектванского языка само по себе потребовало бы приложения усилий на протяжении всей жизни. Тем не менее, дети лектванов, по-видимому, усваивали тонкости родной речи без особого труда. Он наблюдал за тем, как Сиа-Спедз сосредоточенно выслушивала инструкции Даррана. Сколько «стилизаций» она уже умела использовать? Умная, восприимчивая девочка. Тысячи лет естественного — и, вероятно, евгенического — отбора несомненно повысили интеллектуальный уровень расы лектванов. Интеллектуальный уровень, а также, как тут же продемонстрировала вышедшая на террасу Комейтк-Лелианр, уровень красоты.
Барч тайком наблюдал за тем, как старшая дочь Маркеля подошла к балюстраде и облокотилась на нее. Он знал, что у лектванов не было запретов или внутренних ограничений, связанных с наготой. На девушке были только пара сандалий и короткая юбочка. Барч чувствовал, как по всему его телу разливается теплота. Инопланетянка, существо из далекого чужого мира… тем не менее, какой чудесной, живой, грациозной и чистой она выглядела!
Комейтк-Лелианр словно почувствовала его взгляд и быстро обернулась. Барч виновато отвел глаза, но почти сразу же снова посмотрел на девушку, теперь стоявшую спиной к балюстраде. «
Комейтк-Лелианр вежливо сказала: «Я вижу, что вы изучаете наш язык. Вы находите его трудным?»
«С первого взгляда он выглядит сложным, — ответил Барч. — Надо полагать, лектванский язык может служить уроженцу другой планеты замечательным средством самовыражения, если им можно овладеть, не начиная обучение с раннего детства».
На лице девушки отразилось любопытство. «
«Разве вы не тот из служителей, которому не нравятся лектваны?» — спросила Комейтк-Лелианр.
Барч удивленно прищурился и ответил, тщательно выбирая слова: «Я не возражаю против лектванов в той мере, в какой не возражаю против любых человекообразных существ».
«И это все, что вы чувствуете?»
«Я не думаю, что в конечном счете Земле будет полезно присутствие на ней лектванов».
«Как вас зовут?» — спросила Комейтк-Лелианр.
«Рой Барч, — грубовато выпалил он. — А вас?»
«Комейтк-Лелианр».
«Ммф… Что означает это имя?»
Девушка рассмеялась: «Почему имя должно что-то означать?»
«Для представителей высокоразвитой цивилизации — каковыми вы очевидно себя считаете — было бы естественно, казалось бы, использовать имена, отражающие профессию, происхождение, какую-нибудь информацию идентифицирующего характера».
«Тск! — Комейтк-Лелианр прищелкнула языком; Барч распознал движение ее бровей как свидетельство изменения стилизации. — Чудовищная идея: всеобщая регламентация, единообразие номенклатуры! У вас сложилось совершенно неправильное представление о лектванах».
«Не в большей мере, чем ваше представление о нас», — проворчал Барч.
Комейтк-Лелианр усмехнулась: «А ваше имя что-то означает?»
«Нет».
«Я хотела бы попросить вас об одолжении», — сказала дочь Маркеля.
«С вашей стороны незачем меня просить. Мне платят за услуги — вам достаточно приказывать».
«Меня чрезвычайно интересует психология инопланетных рас. Вы не будете возражать, если я подвергну вас психометрическому анализу?»
«А! — с горечью воскликнул Барч. — Теперь все ясно. Мне предстоит служить одним из ваших подопытных субъектов… Характеристики типичного земного варвара. Может быть, вы пожелаете сфотографировать меня в традиционном боевом шлеме? Или сделать запись ритуальных плясок и песнопений моего племени?»
«Это было бы замечательно! — отозвалась Комейтк-Лелианр. — Но… разве у вас есть при себе соответствующие регалии?»
Барч уставился на девушку — не могло быть сомнений в том, что она не шутила: «Завтра вечером мы собираемся устроить на Сансет-бульваре каннибальскую оргию под предводительством шаманов. Если вы потихоньку повиснете над толпой в сандалиях на воздушной подушке, возможно, вам удастся запечатлеть поистине сенсационную сцену».
Брови девушки дрогнули — она заинтересовалась: «В самом деле, я хотела бы посетить одну из таких церемоний».
«Что ж… — задумчиво протянул Барч. — Вам придется переодеться, чтобы не выделяться. Если вы покроете кожу тальком, вас вполне можно будет принять за калифорнийскую любительницу позагорать на пляже. Тем не менее, я посоветовал бы не слишком обнажаться. В данный момент ваш наряд, с земной точки зрения, выглядит провокационно».
«Не совсем понимаю, чтó вы имеете в виду».
Барч отвел глаза в сторону: «Не знаю, как это объяснить… меня вы тоже провоцируете».
«В таком случае, что мне следует надеть?»
«Вы не шутите?» — Барч опасливо покосился на инопланетянку.
«Ни в коем случае. Где этот Сансет-бульвар?»
«Я мог бы взять вас с собой», — с сомнением произнес Барч.
«Это было бы очень полезно».
Барч напряженно размышлял: «А как мы туда доберемся?»
«На воздушной яхте. Как еще?»
«И ваш отец не надает мне по шее?»
«Как вы сказали?»
«Он не будет возражать?»
«Конечно, нет — почему бы он стал возражать?» Комейтк-Лелианр серьезно прибавила: «Пожалуйста, учитывайте, что я, вполне возможно, выберу антропологические исследования в качестве профессиональной карьеры».
Барч кивнул: «Очень хорошо — договорились!»
«Но какой костюм мне лучше всего надеть?»
«Что-нибудь, что закрывает тело от плеч до колен. Если причесать ворох, торчащий у вас на голове, вы, пожалуй, сойдете за то, что у нас называют «блондинкой с платиновым отливом волос»».
Дарран зашел к Барчу, когда тот повязывал галстук: «Куда ты собрался? И для чего тебе понадобился этот символ принадлежности к бомонду?»
«Мне назначила свидание дочь босса».
Даррану пришлось присесть: «Даже так? Ты намерен играть в классики на террасе в вечернем костюме с галстуком?»
«О нет, дорогой мой! Я намерен играть в «кто кого поймает» с неотразимой соблазнительницей — и не на стеклянной веранде, а по всему побережью, вплоть до Сан-Франциско».
Дарран ошеломленно откинулся на спинку стула: «Невероятно!»
«Вполне вероятно — если учитывать все предпосылки. Она интересуется колоритными обычаями туземцев и думает, что в Лос-Анджелесе ее ожидают человеческие жертвоприношения и дионисийская оргия в честь богини плодородия».
Дарран вздохнул: «Что только не придумают некоторые, чтобы обратить на себя внимание девиц… И куда ты ее отвезешь? Или она отвезет тебя?»
«Понятия не имею. Надеюсь, ей понравятся салуны Эмбаркадеро или веселая толпа у лодочных причалов, — Барч иронически поморщился. — Всему есть предел — даже я не лишен уважения к себе».
«В Фэйрмонте она соскучится».
Поделиться книгой: