— Для меня это не просто дождь, — так тихо, что он едва расслышал за шумом мотора, произнесла она. — Для меня это вся жизнь. Я не могу тебе этого объяснить, для этого ты должен прожить ее.
Сказав это, она отвернулась и снова укуталась в плед.
— Отвези меня, пожалуйста, домой, — через несколько минут попросила она, и голос ее прозвучал пугающе равнодушно.
Глава 6
Сегодня Шер снова отступала от правил. Не так часто она это делала, но сегодняшний случай был особенным. Она нашла его и будет мстить. Он не должен узнать ее, но почувствует себя уничтоженным. Она благодарила судьбу, что та оказалась к ней так благосклонна и указала правильный путь. И самое интересное, что он даже не предполагает, что его ожидает сегодня ночью.
Тхеви — вот ее имя на сегодня. Оно означает богиня в переводе с тайского. Именно такой она и будет себя чувствовать, вытирая ноги о подданного, топча его гордость, заставляя захлебнуться собственной желчью.
О внешности тоже стоит позаботиться — сделать себя настоящей таитянкой, барной тайской девочкой, против которой он не сможет устоять. На этот раз она решила обойтись без парика. Вытянула волосы утюгом и уложила их вдоль лица. Глаза обвела жирными стрелками, придавая им удлиненную форму, как у жительниц Таиланда. Губы обрисовала четким ярким контуром, увеличивая в объеме, и покрыла красной помадой. Осталось чуть синих теней — на веки и румян — на щеки. Вот теперь она выглядит, как типичная представительница женщин востока.
С нарядом Шер особо мудрить не стала. Ограничилась приталенной белой блузкой и коротенькой, едва прикрывающей ягодицы, черной юбочкой на бердах. На ноги натянула черные гольфы в сеточку и белые кроссовки. Последний штрих — расстегнуть на блузке три пуговицы сверху, так чтобы открывалась взору ложбинка между грудей и застежка бюстгальтера.
Оглядев себя напоследок в зеркало, Шер поняла, что нравится себе в новом образе. Стоит подумать не сменить ли ей и в дальнейшем амплуа женщины вамп, затянутой в кожу, на невесомость таитянки. Но об этом она поразмышляет потом. Впереди ее ждет ответственное дело, к которому она планирует подойти со всей изворотливостью своих ума и тела.
Он открыл дверь, и Шер с удовлетворением подметила, что спать он еще не ложился. На носу его красовались очки в дорогой оправе, а в руке он держал книгу. Что же мы читаем? Литературные предпочтения порой лучше всего характеризуют человека. А уж врага тем более нужно изучить хорошо. Ага, «Крестный отец» Пьюзо… Вот, значит, на кого мы пытаемся ровняться — на великого мафиози? Ну что ж, дорогой, ты получишь сегодня прямо противоположный результат, будешь считать себя попом расстригой и самым неудачливым человеком на земле.
— Что вам угодно?
Он даже отступил вглубь коридора от неожиданности, и очки его плавно съехали вниз. В глазах, что рассматривали ее поверх очков, Шер прочитала недоумение с мощной примесью восхищения. А это значило, что первый раунд она выиграла — сумела поразить его в самое сердце.
— Не пустите переночевать? У меня сломалась машина и на улице оставаться страшно и зябко, — повела она плечами, отчего блузка распахнулась еще сильнее, а грудь призывно заколыхалась. Краем глаза заметила, как он судорожно сглотнул. И добила его фразой: — В долгу не останусь, — проведя языком по губам.
Она знала таких, как он — страдающих сексуальной неудовлетворенностью, в голове которых мысль о нормальном половом акте превращается в ночной кошмар, навязчивую идею. Ни о чем другом они думать не могут, сгорая от собственного комплекса неполноценности. Ему уже кажется, что чувствует прилив в паху, тогда как на самом деле его пенис остается таким же вялым, как и всегда. Но самовнушение у него работает отлично, и думает он уже не головой.
— Да-да, конечно, — по-стариковски засуетился он, хоть лет-то ему не больше сорока пяти. — Проходите, сейчас я согрею чаю…
— Чай подождет, — приблизилась Шер к нему, заглядывая в глаза. — Сначала согрей меня.
И тут его крышу сносит окончательно. Он решил, что разжег в ней желание одним своим видом. Закомплексованным людям так нравится тешить свое эго, даже путем диких фантазий.
Она склоняется к его уху и обводит языком внутреннюю часть раковины, стараясь не дышать при этом. Кто, как ни она, знает, как способен воспламенить язык, и насколько порой бывает раздражительным дыхание.
Он задрожал всем телом, и это отличный знак. Его инстинкты не дремлют, в отличие от полового органа. И в том, что внизу у него все вялое, она убеждается, крепко прижимаясь к его паху бедрами.
Шер претит одна мысль о поцелуе с ним, но она должна на это решиться, для закрепления успеха, окончательного его порабощения. Она предельно расслабила губы, разомкнула зубы и приникла к его рту. Язык скользнул в распахнувшийся от удивления рот, мягко обвел его зубы и вынырнул, заставляя его нервничать. Она, не останавливаясь, легко коснулась губами его глаз, носа, подбородка, лба и снова вернулась к губам, чтобы запечатлеть на них уже более глубокий поцелуй, втягивая его язык, удерживая его в своем рту.
Она не стала затягивать поцелуй, боясь, что не выдержит подобного испытания и все испортит. Вместо этого прошлась языком по его щеке, вниз к шее, коснулась груди в вырезе халата и так же вернулась обратно.
Вот теперь он целиком и полностью находится в ее власти — это Шер прочитала в его глазах. Можно ненадолго его покинуть, ровно настолько, чтобы заставить желать себя еще сильнее. Несчастный, он даже не догадывается, что ему предстоит пережить.
Она направилась в комнату, ни на секунду не сомневаясь, что он последует за ней. Делая вид, что с интересом рассматривает внутреннее убранство, Шер вычислила наилучшее место для соблазнения — так своевременно разложенный кожаный диван с зажженным рядом торшером. Видимо, именно тут он и читал, пока не заявилась она.
Не поворачиваясь к нему, а лишь бросив мимолетный взгляд из-за плеча и убедившись, что он стоит в дверном проеме и пожирает ее глазами, Шер расставила пошире ноги и принялась расстегивать блузку, плавно вращая бедрами в такт одной ей слышимой музыке. Она полностью перевоплотилась в соблазнительницу. Ей начинала нравиться эта игра.
Блузка полетела в сторону, открывая его взору кружевной бюстгальтер. Разомкнув крючки на юбке, Шер повернулась к нему лицом и медленно наклонилась, заставив колыхнуться грудь, чтобы снять кроссовки. Когда на ней не осталось ничего, кроме узеньких трусиков и бюстгальтера, она опустилась на край дивана и взялась за застежку верхней части комплекта. Замерла на мгновение, внимательно глядя на него и проверяя реакцию. Зрачки его расширились до такой степени, что заняли почти всю радужную оболочку глаза. Он не сводил с нее лихорадочного взгляда, ловя каждое движение. Лишь после этого она разрешила себе расстегнуть бюстгальтер и откинуть его в сторону, подставляя грудь под его воспаленный взгляд.
Он выглядел сейчас коршуном, готовым броситься на свою добычу. Но Шер-то знала, что все это напускное, выработанное годами претворяться. Она была уверена, что внизу у него все по-прежнему спит. Пока спит… в этом она тоже не сомневалась.
Поелозив попкой по дивану, она уселась глубже, приподняла бедра и быстренько стянула трусики, оставляя ноги плотно сжатыми, не разрешая жадному взгляду проникнуть в нее до поры до времени. Плавно опустилась на спину и, согнув ноги в коленях, поставила их перед собой. Эта пытка длилась бесконечные секунды. Она знала точно, что он сейчас стоит, как загипнотизированный, и ждет, когда же она покажется ему. Просчитав в уме до пятнадцати, она оперлась на плечи и локти и широко раздвинула ноги. Теперь он мог видеть ее всю, впитать всю степень ее возбуждения, разглядывая сочащуюся плоть. Собственная игра возбуждала Шер неимоверно. Она уже и сама хотела выплеснуть на кого-то всепоглощающую страсть.
Не в силах больше терпеть, зная, что он сейчас находится на гране потери сознания, исходит слюной и злобой, Шер приподняла бедра в нескольких сантиметрах над диваном и принялась двигать ими, мысленно выписывая знак бесконечности. Именно это ей сейчас пришло на ум. Бесконечность… как отражение его вечной тоски. Она точно знала, что именно сейчас сильнее всего сводит его с ума, что картина эта будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Но и о себе следовало подумать и дать выплеснуться страсти. Пальцы Шер вступили в эротический танец с бедрами, пока она не достигла пика и не получила разрядку, выгнув напоследок спину и издав протяжный стон.
Он все еще стоял в нескольких шагах от дивана, когда она села и пригладила волосы. Последствия бурного оргазма все еще бушевали в ней, заставляя содрогаться всем телом.
— Хочешь почуять запах моей страсти? — низким с хрипотцой голосом произнесла она. — Иди сюда, — поманила она его пальцем, вновь раскидывая ноги и сдвигаясь на самый краешек дивана.
Уговаривать его не пришлось — он тут же оказался между ее ног и на коленях, припадая к щели губами, втягивая ее запах. Возбуждение в Шер все еще находилось на пике и вскоре она испытала еще один оргазм, не менее сильный, до которого довел ее он.
Настала ее очередь действовать. Она быстро освободила его от халата и семейных трусов, решив не тратить время на бесполезную прелюдию, и толкнула на диван животом вниз. Закинула туда же его ноги и уселась сверху, прямо на его голые ягодицы. С этой частью тела она решила не церемониться и какое-то время просто скакала на нем, как на диком жеребце, заставляя дергаться всем телом. А потом и вовсе принялась покусывать ягодицы, стараясь делать это больно, но на гране… В этот момент она очень надеялась, что у него уже происходит эрекция, что его случай не безнадежен, иначе все будет напрасно.
Потом она прошлась языком по его позвоночнику снизу-вверх, задержавшись на шее, осыпая ее легкими касаниями губ. И лишь потом разрешила перевернуться ему на спину, с удовлетворением подметив, что малец немного подрос, но все еще оставался вялым и бесхарактерным.
Наступила очередь психологической атаки — внушению, что он самый прекрасный и желанный мужчина на свете. Она шептала ему на ухо ласковые слова, рассказывая о том, что станет делать дальше. Рука ее безостановочно гладила его живот, задерживаясь в районе пупка, не позволяя себе идти дальше. Все это время Шер наблюдала за его органом, отмечая слабые подергивания и попытки встать. Ну что ж, дружок, в этом она тебе поможет.
Ее рука обхватила его достоинство одновременно с тем, как губы накрыли сосок. И она не ошиблась — его грудь оказалась еще более чувствительной к возбуждению, нежели у женщин. В доказательство этому комнату прорезал громкий стон, и стержень заметно затвердел в ее руке.
Когда эротическая игра языка с сосками заставила его стонать почти безостановочно, Шер переключилась на пупок. Она принялась ласкать его, имитируя половой акт, погружая в него кончик языка. Улыбнулась почти ласково, ощутив в руке подтверждение увеличения эрекции. На кульминацию у нее было припасено нечто совершенно особенное, как раз для таких тяжелых случаев.
Легко соскочив с дивана, Шер достала из потайного кармана юбки маленькую баночку. Стоило ей только открыть ее, как по комнате разнесся терпкий аромат жасмина. Этот крем она выписывала из Таиланда, и он всегда оказывал нужный эффект. Она обмакнула в баночку палец и смазала кремом дорожку от уздечки к простате, легко дуя на самый кончик его пока еще вяловатого достоинства. Все это время он громко стонал, чуть ли не плакал. О том, как он сейчас низок, Шер старалась не думать, чтобы не утратить концентрации внимания.
Она ласкал его член по проложенной дорожке от головки вниз, ниже мошонки и еще ниже, заканчивая путь в его анусе. Точно также она возвращалась вверх, чтобы снова заскользить вниз. Он уже с трудом дышал, воздух со свистом вырывался у него из груди. И его орудие, наконец-то, было готово к бою.
Шер вновь оседлала его и прикоснулась своей щелью к его рвущемуся вверх стволу.
— Закрой глаза, — велела она ничего не соображающему от страсти самцу. — Жди меня, я сейчас… — легко соскочила с дивана, схватила с пола свою одежду и выпорхнула из дома, только ее и видели.
Вот теперь он точно не забудет ее никогда. Она отомстила за себя, заставив испытать его такие страсть и желание, которые он не чувствовал никогда и подобного опыта у него точно больше не будет.
Глава 7
Сработала городская привычка, и Шура проснулась поздно и с головной болью. Она и выходные-то не любила за это дурацкое состояние, а уж тут, на природе, и подавно не ожидала такого от себя.
Мама копошилась на огороде, когда Шура, зевая и пошатываясь, вышла из дома.
— Явление… — засмеялась Галина Сергеевна. — Я уж думала придется будить тебя. И чего это ты сегодня разоспалась?
— Бессонница замучила, уснула под утро, — скривилась Шура от спазма в голове. — Тебе помочь?..
— Да уж куда там. Это тебе помощь требуется, горемыка ты моя, — невесело усмехнулась мама, смывая землю с рук в тазике с водой и вытирая их о полотенце.
— Пойдем, кормить тебя буду, да от головы таблетку дам. Все равно уже жара нестерпимая, тяжко спину гнуть на таком зное.
Завтрак Шуры дожидался на столе, накрытый тарелкой и полотенцем. Пока мама хлопотала возле плиты, разогревая котлеты с макаронами, Шура приняла болеутоляющее и сидела, не двигаясь на стуле, пока боль не начала притупляться.
— Что, так крепко спала, что даже сирены скорой помощи не слышала? — донесся до нее голос матери.
— А что случилось? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал заинтересованно. На самом деле, разорвись рядом бомба, она и этого не заметила бы.
— Да соседа нашего, Анатолия Карловича, с сердечным приступом увезли. Вроде не старый еще, а уже такой больной, — сокрушалась мама, а Шура тихо радовалась прояснению в голове. Может это и ужасно, но какой-то там сосед в данную минуту волновал ее меньше всего.
— А где Слава? — спохватилась она, когда мама поставила перед ней дымящуюся тарелку. От аромата съестного мгновенно вспыхнул аппетит.
— Вспомнила? — съехидничала мама. — А я жду, когда же ты про него спросишь.
Неужели уехал? Наверное, вчерашний ее концерт переполнил чашу его терпения, и он послал ее лесом. Ну что ж, так тому и быть. Как ни крути, а им обоим от этого одна выгода.
— Так где он? — решила для верности уточнить Шура.
— Да ушел куда-то с утра пораньше. Сказал, что вернется к обеду, — равнодушно произнесла мама, задумчиво гладя на яблоню за окном.
Значит, не уехал, характер проявляет. Ну пожалуй, это можно отнести к его плюсам.
— Шурочка, можно я спрошу тебя, суну нос не в свое дело?
Бедная, деликатная мама. Все время, сколько себя помнила Шура, мама старалась вести себя по справедливости. Даже про пьяницу-отца она никогда не говорила плохо. А уж если дочери делала замечание, то подходила к этому со всей природной деликатностью. И сейчас Шура видела, как сильно ее тревожит какая-то мысль, догадывалась о причине ее переживаний, не хотела говорить на эту тему, но и отказать маме не могла. Ведь раз она спрашивает, значит, терпеть и молчать уже не может.
— Что происходит между тобой и Славой? Почему вчера вы ушли из дома в отличном настроении, а вернулись, словно стали врагами? Он тебе хоть чуть-чуть нравится?
Мама с тревогой смотрела на нее, а Шура задумалась. Нравится ли ей Слава? Да, определенно он самый лучший из ее знакомых мужчин. Добрый, отзывчивый, умный… Словом, отличный друг. Но друзья не обнимают и не целуют так, как он делал это вчера. И она ему позволяла. Больше того, ей это было приятно. Настолько приятно, что она хотела продолжения. Так как же она к нему относится?
— Да, мам, он мне нравится.
— Тогда почему же ты его отталкиваешь? — всплеснула руками мама. Сейчас она даже скрывать не хотела возмущения.
— Я не отталкиваю…
— Вы знакомы уже три года, сама говоришь, а что было между вами за это время?
Такого откровенного вопроса она не ожидала ни от кого, не говоря уж о маме. Видно, волнение той достигло определенного пика, когда деликатность отступает в сторону.
— Мам, мы друзья.
— Он смотрит на тебя не как друг, я же вижу. Думаю, он любит тебя и уже давно.
— И что?.. Одной любви мало, — себе под нос пробормотала Шура, но мама услышала.
— А что же еще тебе нужно?
— Чтобы он принимал меня такой, как я есть.
— А какая ты есть, доча? — чуть не плача, взмолилась мама.
— Я и сама не знаю…
Больше она не стала развивать эту тему, поняв всю бесполезность предпринятой затеи. Да и вскоре сам объект их разговора нарисовался в дверном проеме, принося с собой запах лета.
— Всем привет! — бодро проговорил он и быстро поцеловал Шуру в щеку.
Это явилось неожиданностью. Не ожидала она от него подобной вольности. Почему-то мелькнула противненькая мысль, что так он заявляет свои права на нее.
— Ты готова? — присел он перед ней на корточки, заглядывая в лицо.
— К чему?
— Галина Сергеевна, вы ей не сказали?
— Да… я забыла, — покраснела та от досады. — Закрутилась совсем… Да и она только встала.
Мама поспешила с кухни, видимо, чтобы не мешать им.
— Так к чему я должна быть готова?
Интрига породила интерес, а вместе с ним настроение Шуры моментально взлетело вверх. В конце концов, нельзя же киснуть в такой прекрасный день!
— Сегодня я организовываю наш отпускной досуг, — вернул улыбку ей Слава, встал с корточек и счастливо потянулся.
— Ив чем он будет заключаться?
— Увидишь, — таинственно отозвался он.
Шура ждала Славу в машине и гадала, куда же он намерен ее везти сегодня. Вид у него был самый что ни на есть загадочный. Вот и сейчас он практически выгнал ее из дома, сказав, что ему нужно переговорить с ее мамой.
— Ты как? — спросил он, забираясь в машину.
— Отлично! — улыбнулась Шура.
— Тогда едем.
— Скажи хоть, куда едем? — рассмеялась она, подставляя лицо заглядывающему в окно солнцу.
— Всему свое время, — опять уклонился он от ответа.
— Ладно, тогда скажи долго ли мы будем ехать туда, не знаю куда?
— Не очень.
Слава не обманул — дорога заняла не больше часа. И место, куда он ее привез, было хорошо знакомо Шуре. Это ранчо в соседней деревне. Тут разводили коз и лошадей. Хозяева ранчо зарабатывали тем, что круглый год принимали у себя гостей, предлагая им конные прогулки, великолепные пейзажи, козье молоко и удобные гостевые домики. В детстве Шура несколько раз бывала здесь с классом. С тех пор тут мало что изменилось, разве что добавилось искусственных прудов с выгнутыми мостиками через них, выполненных под старину. Да деревья разрослись, бросая больше тени и создавая романтическую атмосферу.
— Умеешь кататься на лошадях? — спросил Слава, выгружая вещи из машины.
— Не то чтобы умею… Ездила верхом несколько раз. Только давно это было, в детстве.
— Ну значит, у тебя появилась возможность вспомнить детство, — взял он ее за руку и повел в сторону домиков. — И чтобы никаких возражений. Я, конечно, тоже не самый искусный наездник, но тебе упасть с лошади точно не дам.
— А куда ты меня ведешь?