| Mary Shelley | Мэри Шелли |
| Frankenstein, or the Modern Prometheus | Франкенштейн, или Современный Прометей |
| Letter 1 | ПИСЬМО ПЕРВОЕ |
| To Mrs. Saville, England | В Англию, м-c Сзвилл, |
| St. Petersburgh, Dec. 11th, 17 - | Санкт-Петербург, 11 дек. 17.. |
| You will rejoice to hear that no disaster has accompanied the commencement of an enterprise which you have regarded with such evil forebodings. | Ты порадуешься, когда услышишь, что предприятие, вызывавшее у тебя столь мрачные предчувствия, началось вполне благоприятно. |
| I arrived here yesterday, and my first task is to assure my dear sister of my welfare and increasing confidence in the success of my undertaking. | Я прибыл сюда вчера; и спешу прежде всего заверить мою милую сестру, что у меня все благополучно и что я все более убеждаюсь в счастливом исходе моего дела. |
| I am already far north of London, and as I walk in the streets of Petersburgh, I feel a cold northern breeze play upon my cheeks, which braces my nerves and fills me with delight. | Я нахожусь уже далеко к северу от Лондона; прохаживаясь по улицам Петербурга, я ощущаю на лице холодный северный ветер, который меня бодрит и радует. |
| Do you understand this feeling? | Поймешь ли ты это чувство? |
| This breeze, which has travelled from the regions towards which I am advancing, gives me a foretaste of those icy climes. | Ветер, доносящийся из краев, куда я стремлюсь, уже дает мне предвкушать их ледяной простор. |
| Inspirited by this wind of promise, my daydreams become more fervent and vivid. | Под этим ветром из обетованной земли мечты мои становятся живее и пламенней. |
| I try in vain to be persuaded that the pole is the seat of frost and desolation; it ever presents itself to my imagination as the region of beauty and delight. | Тщетно стараюсь я убедить себя, что полюс - это обитель холода и смерти; он предстает моему воображению как царство красоты и радости. |
| There, Margaret, the sun is forever visible, its broad disk just skirting the horizon and diffusing a perpetual splendour. | Там, Маргарет, солнце никогда не заходит; его диск, едва подымаясь над горизонтом, излучает вечное сияние. |
| There - for with your leave, my sister, I will put some trust in preceding navigators - there snow and frost are banished; and, sailing over a calm sea, we may be wafted to a land surpassing in wonders and in beauty every region hitherto discovered on the habitable globe. | Там - ибо ты позволишь, мне хоть несколько доверять бывалым мореходам - кончается власть мороза и снега, и по волнам спокойного моря можно достичь страны, превосходящей красотою и чудесами все страны, доныне открытые человеком. |
| Its productions and features may be without example, as the phenomena of the heavenly bodies undoubtedly are in those undiscovered solitudes. | Природа и богатства этой неизведанной страны могут оказаться столь же диковинными, как и наблюдаемые там небесные явления. |
| What may not be expected in a country of eternal light? | Чего только нельзя ждать от страны вечного света! |
| I may there discover the wondrous power which attracts the needle and may regulate a thousand celestial observations that require only this voyage to render their seeming eccentricities consistent forever. | Там я смогу открыть секрет дивной силы, влекущей к себе магнитную стрелку; а также проверить множество астрономических наблюдений; одного такого путешествия довольно, чтобы их кажущиеся противоречия раз навсегда получили разумное объяснение. |
| I shall satiate my ardent curiosity with the sight of a part of the world never before visited, and may tread a land never before imprinted by the foot of man. | Я смогу насытить свое жадное любопытство зрелищем еще никому не ведомых краев и пройти по земле, где еще не ступала нога человека. |
| These are my enticements, and they are sufficient to conquer all fear of danger or death and to induce me to commence this laborious voyage with the joy a child feels when he embarks in a little boat, with his holiday mates, on an expedition of discovery up his native river. | Вот что влечет меня - побеждая страх перед опасностью и смертью и наполняя меня, перед началом трудного пути, той радостью, с какой ребенок вместе с товарищами своих игр плывет в лодочке по родной реке, на открытие неведомого. |
| But supposing all these conjectures to be false, you cannot contest the inestimable benefit which I shall confer on all mankind, to the last generation, by discovering a passage near the pole to those countries, to reach which at present so many months are requisite; or by ascertaining the secret of the magnet, which, if at all possible, can only be effected by an undertaking such as mine. | Но если даже все эти надежды не оправдаются, ты не можешь отрицать, что я окажу неоценимую услугу человечеству, если хотя бы проложу северный путь в те края, куда ныне нужно плыть долгие месяцы, или открою тайну магнита, - ведь если ее вообще можно открыть, то лишь с помощью подобного путешествия. |
| These reflections have dispelled the agitation with which I began my letter, and I feel my heart glow with an enthusiasm which elevates me to heaven, for nothing contributes so much to tranquillize the mind as a steady purpose - a point on which the soul may fix its intellectual eye. | Эти размышления развеяли тревогу, с какой я начал писать тебе, и наполнили меня возвышающим душу восторгом, ибо ничто так не успокаивает дух, как обретение твердой цели - точки, на которую устремляется наш внутренний взор. |
| This expedition has been the favourite dream of my early years. | Эта экспедиция была мечтой моей юности. |
| I have read with ardour the accounts of the various voyages which have been made in the prospect of arriving at the North Pacific Ocean through the seas which surround the pole. | Я жадно зачитывался книгами о путешествиях, предпринятых в надежде достичь северной части Тихого океана по полярным морям. |
| You may remember that a history of all the voyages made for purposes of discovery composed the whole of our good Uncle Thomas' library. | Ты, вероятно, помнишь, что истории путешествий и открытий составляли всю библиотеку нашего доброго дядюшки Томаса. |
| My education was neglected, yet I was passionately fond of reading. | Образованием моим никто не занимался; но я рано пристрастился к чтению. |
| These volumes were my study day and night, and my familiarity with them increased that regret which I had felt, as a child, on learning that my father's dying injunction had forbidden my uncle to allow me to embark in a seafaring life. | Эти тома я изучал днем и ночью и все более сожалел, что мой отец, как я узнал, еще будучи ребенком, перед смертью строго наказал моему дяде не пускать меня в море. |
| These visions faded when I perused, for the first time, those poets whose effusions entranced my soul and lifted it to heaven. | Мечты о море поблекли, когда я впервые познакомился с творениями поэтов, восхитившими мою душу и вознесшими ее к небесам. |
| I also became a poet and for one year lived in a paradise of my own creation; I imagined that I also might obtain a niche in the temple where the names of Homer and Shakespeare are consecrated. | Я сам стал поэтом и целый год прожил в Эдеме, созданном моей фантазией. Я вообразил, что и мне суждено место в храме, посвященном Г омеру и Шекспиру. |
| You are well acquainted with my failure and how heavily I bore the disappointment. | Тебе известна постигшая меня неудача и то, как тяжело я пережил это разочарование. |
| But just at that time I inherited the fortune of my cousin, and my thoughts were turned into the channel of their earlier bent. | Но как раз в то время я унаследовал состояние нашего кузена, и мысли мои вновь обратились к мечтам моего детства. |
| Six years have passed since I resolved on my present undertaking. | Вот уже шесть лет, как я задумал свое нынешнее предприятие. |
| I can, even now, remember the hour from which I dedicated myself to this great enterprise. | Я до сих пор помню час, когда решил посвятить себя этой великой цели. |
| I commenced by inuring my body to hardship. | Прежде всего я начал закалять себя. |
| I accompanied the whale-fishers on several expeditions to the North Sea; I voluntarily endured cold, famine, thirst, and want of sleep; I often worked harder than the common sailors during the day and devoted my nights to the study of mathematics, the theory of medicine, and those branches of physical science from which a naval adventurer might derive the greatest practical advantage. | Я сопровождал китоловов в северные моря; я довольно подвергал себя холоду, голоду, жажде и недосыпанию. Днем я часто работал больше матросов, а по ночам изучал математику, медицину и те области физических наук, которые более всего могут понадобиться мореходу. |
| Twice I actually hired myself as an under-mate in a Greenland whaler, and acquitted myself to admiration. | Я дважды нанимался подшкипером на гренландские китобойные суда и отлично справлялся с делом. |
| I must own I felt a little proud when my captain offered me the second dignity in the vessel and entreated me to remain with the greatest earnestness, so valuable did he consider my services. | Должен признаться, что я почувствовал гордость, когда капитан предложил мне место своего первого помощника и долго уговаривал меня согласиться: так высоко он оценил мою службу. |
| And now, dear Margaret, do I not deserve to accomplish some great purpose? | А теперь скажи, милая Маргарет: неужели я не достоин свершить нечто великое? |
| My life might have been passed in ease and luxury, but I preferred glory to every enticement that wealth placed in my path. | Моя жизнь могла бы пройти в довольстве и роскоши; но всем соблазнам богатства я предпочел славу. |
| Oh, that some encouraging voice would answer in the affirmative! | О, если б прозвучал для меня чей-нибудь ободряющий голос! |
| My courage and my resolution is firm; but my hopes fluctuate, and my spirits are often depressed. | Мужество и решение мои непоколебимы; но надежда и бодрость временами мне изменяют. |
| I am about to proceed on a long and difficult voyage, the emergencies of which will demand all my fortitude: I am required not only to raise the spirits of others, but sometimes to sustain my own, when theirs are failing. | Я отправляюсь в долгий и трудный путь, где потребуется вся моя стойкость. Мне надо будет не только поддерживать бодрость в других, во иногда и в себе, когда все остальные падут духом. |
| This is the most favourable period for travelling in Russia. | Сейчас лучшее время года для путешествия по России. |
| They fly quickly over the snow in their sledges; the motion is pleasant, and, in my opinion, far more agreeable than that of an English stagecoach. | Здешнее сани быстро несутся по снегу; этот способ передвижения приятен и, по-моему, много удобнее английской почтовой кареты. |
| The cold is not excessive, if you are wrapped in furs -a dress which I have already adopted, for there is a great difference between walking the deck and remaining seated motionless for hours, when no exercise prevents the blood from actually freezing in your veins. | Холод не страшен, если ты закутан в меха; такой одеждой я уже обзавелся, ибо ходить по палубе - совсем не то, что часами сидеть на месте, не согревая кровь движением. |
| I have no ambition to lose my life on the post-road between St. Petersburgh and Archangel. | Я вовсе не намерен замерзнуть на почтовом тракте между Петербургом и Архангельском. |
| I shall depart for the latter town in a fortnight or three weeks; and my intention is to hire a ship there, which can easily be done by paying the insurance for the owner, and to engage as many sailors as I think necessary among those who are accustomed to the whale-fishing. | В последний из названных мной городов я отправлюсь через две-три недели; и там думаю нанять корабль, а это легко сделать, уплатив за владельца страховую сумму; хочу также набрать нужное мне число матросов из тех, кто знаком с китоловным промыслом. |
| I do not intend to sail until the month of June; and when shall I return? | Я думаю пуститься в плавание не раньше июня, а когда возвращусь? |
| Ah, dear sister, how can I answer this question? | Ах, милая сестра, что могу я ответить на это? |
| If I succeed, many, many months, perhaps years, will pass before you and I may meet. | В случае удачи мы не увидимся много месяцев, а может, и лет. |
| If I fail, you will see me again soon, or never. | В случае неудачи ты увидишь меня скоро - или не увидишь никогда. |
| Farewell, my dear, excellent Margaret. | Прощай, моя милая, добрая Маргарет. |
| Heaven shower down blessings on you, and save me, that I may again and again testify my gratitude for all your love and kindness. | Пусть Бог благословит тебя и сохранит мне жизнь, чтобы я мог еще не раз отблагодарить тебя за твою любовь и заботу. |
| Your affectionate brother, R. | Любящий тебя брат. Р. |
| Walton * * * | Уолтон. |
| Letter 2 | ПИСЬМО ВТОРОЕ |
| To Mrs. Saville, England | В Англию, м-с Сэвилл |
| Archangel, 28 th March, 17 - | Архангельск, 28 март 17.. |
| How slowly the time passes here, encompassed as I am by frost and snow! | Как долго тянется время для того, кто скован морозом и льдом! |
| Yet a second step is taken towards my enterprise. | Однако я сделал еще один шаг к моей цели. |
| I have hired a vessel and am occupied in collecting my sailors; those whom I have already engaged appear to be men on whom I can depend and are certainly possessed of dauntless courage. | Я нанял корабль и набираю матросов; те, кого я уже нанял, кажутся мне людьми надежными и, несомненно, отважными. |
| But I have one want which I have never yet been able to satisfy, and the absence of the object of which I now feel as a most severe evil, I have no friend, Margaret: when I am glowing with the enthusiasm of success, there will be none to participate my joy; if I am assailed by disappointment, no one will endeavour to sustain me in dejection. | Мне не хватает лишь одного - не хватало всегда, но сейчас я ощущаю отсутствие этого как большое зло. У меня нет друга, Маргарет; никого, кто мог бы разделить со мною радость, если мне суждено счастье успеха; никого, кто поддержал бы меня, если я паду духом. |
| I shall commit my thoughts to paper, it is true; but that is a poor medium for the communication of feeling. | Правда, я буду поверять свои мысли бумаге; но она мало пригодна для передачи чувств. |
| I desire the company of a man who could sympathize with me, whose eyes would reply to mine. | Мне нужно общество человека, когорый сочувствовал бы мне и понимал с полуслова. |
| You may deem me romantic, my dear sister, but I bitterly feel the want of a friend. | Ты можешь счесть меня излишне чувствительным, милая сестра, но я с горечью ощущаю отсутствие такого друга. |
| I have no one near me, gentle yet courageous, possessed of a cultivated as well as of a capacious mind, whose tastes are like my own, to approve or amend my plans. | Возле меня нет никого с душою чуткой и вместе с тем бесстрашной, с умом развитым и восприимчивым; нет друга, который разделял бы мои стремления, мог одобрить мои планы или внести в них поправки. |
| How would such a friend repair the faults of your poor brother! | Как много мог бы подобный друг сделать для исправления недостатков твоего бедного брата! |
| I am too ardent in execution and too impatient of difficulties. | Я излишне поспешен в действиях и слишком нетерпелив перед лицом препятствий. |
| But it is a still greater evil to me that I am self-educated: for the first fourteen years of my life I ran wild on a common and read nothing but our Uncle Thomas' books of voyages. | Но еще большим злом является то, что я учился самоучкою: первые четырнадцать лет моей жизни я гонял по полям и читал одни лишь книги о путешествиях из библиотеки нашего дядюшки Томаса. |
| At that age I became acquainted with the celebrated poets of our own country; but it was only when it had ceased to be in my power to derive its most important benefits from such a conviction that I perceived the necessity of becoming acquainted with more languages than that of my native country. | В этом возрасте я познакомился с прославленными поэтами моей страны; но слишком поздно убедился я в необходимости знать другие языки, кроме родного, - когда уже не мог извлечь из этого убеждения никакой истинной пользы. |
| Now I am twenty-eight and am in reality more illiterate than many schoolboys of fifteen. | Сейчас мне двадцать восемь, а ведь я невежественнее многих пятнадцатилетних школьников. |
| It is true that I have thought more and that my daydreams are more extended and magnificent, but they want (as the painters call it) KEEPING; and I greatly need a friend who would have sense enough not to despise me as romantic, and affection enough for me to endeavour to regulate my mind. | Правда, я больше их размышлял и о большем мечтаю; но этим мечтам недостает того, что художники называют "соотношением", и мне очень нужен друг, достаточно разумный, чтобы не презирать меня как пустого мечтателя, и достаточно любящий, чтобы мною руководить. |
| Well, these are useless complaints; I shall certainly find no friend on the wide ocean, nor even here in Archangel, among merchants and seamen. | Впрочем, все эти жалобы безполезны; какого друга могу я обрести на океанских просторах или даже здесь, в Архангельске, среди купцов и моряков? |
| Yet some feelings, unallied to the dross of human nature, beat even in these rugged bosoms. | Правда, и им, при всей их внешней грубости, не чужды благородные чувства. |
| My lieutenant, for instance, is a man of wonderful courage and enterprise; he is madly desirous of glory, or rather, to word my phrase more characteristically, of advancement in his profession. | Мой помощник, например, человек на редкость отважный и предприимчивый; он страстно жаждет славы, или, вернее сказать, преуспеяния на своем поприще. |
| He is an Englishman, and in the midst of national and professional prejudices, unsoftened by cultivation, retains some of the noblest endowments of humanity. | Он родом англичанин и, при всех предрассудках своей нации и своего ремесла, не смягченных просвещением, сохранил немало благороднейших человеческих качеств. |
| I first became acquainted with him on board a whale vessel; finding that he was unemployed in this city, I easily engaged him to assist in my enterprise. | Я впервые встретил его на борту, китобойного судна: узнав, что у него сейчас нет работы, я легко склонил его к участию в моем предприятии. |
| The master is a person of an excellent disposition and is remarkable in the ship for his gentleness and the mildness of his discipline. | Капитан также отличный человек, выделяющийся среди всех мягкостью и кротостью в обращении. |
| This circumstance, added to his well-known integrity and dauntless courage, made me very desirous to engage him. | Именно эти свойства, в сочетании с безупречной честностью и бесстрашием, и привлекли меня. |
| A youth passed in solitude, my best years spent under your gentle and feminine fosterage, has so refined the groundwork of my character that I cannot overcome an intense distaste to the usual brutality exercised on board ship: I have never believed it to be necessary, and when I heard of a mariner equally noted for his kindliness of heart and the respect and obedience paid to him by his crew, I felt myself peculiarly fortunate in being able to secure his services. | Моя юность, проведенная в уединении, мои лучшие годы, прошедшие под твоей нежной женской опекой, настолько смягчили мой характер, что я испытываю неодолимое отвращение к грубости, обычно царящей на судах; я никогда не считал ее необходимой. Услыхав о моряке, известном как сердечной добротой, так и умением заставить себя уважать и слушаться, я счел для себя большой удачей заполучить его. |
| I heard of him first in rather a romantic manner, from a lady who owes to him the happiness of her life. | Я впервые услышал о нем при довольно романтических обстоятельствах, от женщины, которая обязана ему своим счастьем. |
| This, briefly, is his story. | Вот, вкратце, его история. |
| Some years ago he loved a young Russian lady of moderate fortune, and having amassed a considerable sum in prize-money, the father of the girl consented to the match. | Несколько лет назад он полюбил русскую девушку из небогатой семьи. Когда он скопил изрядную сумму наградных денег, отец девушки согласился на их брак. |
| He saw his mistress once before the destined ceremony; but she was bathed in tears, and throwing herself at his feet, entreated him to spare her, confessing at the same time that she loved another, but that he was poor, and that her father would never consent to the union. | Перед свадьбой он встретился со своей невестой; но она упала к его ногам, заливаясь слезами и прося пощадить её; она призналась, что полюбила другого, а этот другой так беден, что отец ее никогда не дает согласия на брак. |
| My generous friend reassured the suppliant, and on being informed of the name of her lover, instantly abandoned his pursuit. | Мой великодушный друг успокоил ее и, справившись об имени ее возлюбленного, отступился от своих прав. |
| He had already bought a farm with his money, on which he had designed to pass the remainder of his life; but he bestowed the whole on his rival, together with the remains of his prize-money to purchase stock, and then himself solicited the young woman's father to consent to her marriage with her lover. | На скопленные им деньги он успел уже купить дом и участок, рассчитывая поселиться там навсегда, - все это, вместе с остатками наградных денег, он отдал своему сопернику на обзаведение и сам испросил у отца девушки согласия на ее брак с любимым. |
| But the old man decidedly refused, thinking himself bound in honour to my friend, who, when he found the father inexorable, quitted his country, nor returned until he heard that his former mistress was married according to her inclinations. | Отец отказался, считая, что уже связан словом с моим другом; тогда тот, видя упорство старика, уехал и не возвращался до тех пор, пока девушка не вышла за избранника своего сердца. |
| "What a noble fellow!" you will exclaim. | "Какое благородство!" -воскликнешь ты. |
| He is so; but then he is wholly uneducated: he is as silent as a Turk, and a kind of ignorant carelessness attends him, which, while it renders his conduct the more astonishing, detracts from the interest and sympathy which otherwise he would command. | Да, он именно таков, но при этом совершенно необразован, молчалив в угрюм, что, конечно, делает его поступок еще удивительнее, но вместе с тем уменьшает интерес и сочувствие, которые этот человек мог бы вызывать. |
| Yet do not suppose, because I complain a little or because I can conceive a consolation for my toils which I may never know, that I am wavering in my resolutions. | Но если я порой жалуюсь и мечтаю о дружеской поддержке, которая мне, быть может, не суждена, не думай, что я колеблюсь в своем решении. |
| Those are as fixed as fate, and my voyage is only now delayed until the weather shall permit my embarkation. | Оно неизменно, как сама судьба; и плавание мое отложено лишь потому, что к этому нас вынуждает погода. |
| The winter has been dreadfully severe, but the spring promises well, and it is considered as a remarkably early season, so that perhaps I may sail sooner than I expected. | Зима была на редкость суровой; но весна обещает быть дружной и очень ранней; так что я, возможно, смогу отправиться в путь раньше, чем предполагал. |
| I shall do nothing rashly: you know me sufficiently to confide in my prudence and considerateness whenever the safety of others is committed to my care. | Я ни в чем не хочу поступать опрометчиво; ты достаточно знаешь меня, чтобы быть уверенной в моей осмотрительности, когда мне вверена безопасность других. |
| I cannot describe to you my sensations on the near prospect of my undertaking. | Не могу описать тебе моих чувств при мысли о скором отплытии. |
| It is impossible to communicate to you a conception of the trembling sensation, half pleasurable and half fearful, with which I am preparing to depart. | Невозможно выразить трепетное чувство, радостное и вместе тревожное, с каким я готовлюсь в путь. |
| I am going to unexplored regions, to "the land of mist and snow," but I shall kill no albatross; therefore do not be alarmed for my safety or if I should come back to you as worn and woeful as the | Я отправляюсь в неведомые земли, в "края туманов и снегов", но я не намерен убивать альбатроса, поэтому не бойся за меня, - я не вернусь к тебе разбитым и больным, как |
| "Ancient Mariner." | "Старый мореход". |
| You will smile at my allusion, but I will disclose a secret. | Ты улыбнешься при этой аллюзии; но я открою тебе один секрет. |
| I have often attributed my attachment to, my passionate enthusiasm for, the dangerous mysteries of ocean to that production of the most imaginative of modern poets. | Мою страстную тягу к опасным тайнам океана я часто приписывал влиянию этого творения наиболее поэтичного из современных поэтов. |
| There is something at work in my soul which I do not understand. | В моей душе живет нечто непонятное мне самому. |
| I am practically industrious - painstaking, a workman to execute with perseverance and labour - but besides this there is a love for the marvellous, a belief in the marvellous, intertwined in all my projects, which hurries me out of the common pathways of men, even to the wild sea and unvisited regions I am about to explore. | Я практичен и трудолюбив, я старательный и терпеливый работник, но вместе с тем во все мои планы вплетается любовь к чудесному и вера в чудесное, увлекающие меня вдаль от проторенных дорог, в неведомые моря, в неоткрытые страны, которые я намерен исследовать. |
| But to return to dearer considerations. | Вернусь, однако, к вещам, более близким сердцу. |
| Shall I meet you again, after having traversed immense seas, and returned by the most southern cape of Africa or America? | Увижу ли я тебя вновь, когда пересеку безбрежные моря и вернусь назад мимо южной оконечности Африки или Америки? |
| I dare not expect such success, yet I cannot bear to look on the reverse of the picture. | Не смею ожидать такой удачи, но не хочу думать и о другом. |
| Continue for the present to write to me by every opportunity: I may receive your letters on some occasions when I need them most to support my spirits. | Пиши мне при каждой возможности; быть может, письма твои дойдут до меня, когда будут всего нужнее, и поддержат во мне мужество. |
| I love you very tenderly. | Люблю тебя нежно. |
| Remember me with affection, should you never hear from me again. | Помни обо мне с любовью, если больше обо мне не услышишь. |
| Your affectionate brother, Robert Walton * * * | Любящий тебя брат Роберт Уолтон. |
| Letter 3 | ПИСЬМО ТРЕТЬЕ |
| To Mrs. Saville, England | В Англию, м-с Сэвилл |
| July 7th, 17 - | 7 июля 17.. |
| My dear Sister, | Дорогая сестра! |
| I write a few lines in haste to say that I am safe - and well advanced on my voyage. | Пишу эти торопливые строки, чтобы сообщить, что я здоров в проделал немалый путь. |
| This letter will reach England by a merchantman now on its homeward voyage from Archangel; more fortunate than I, who may not see my native land, perhaps, for many years. | Это письмо придет в Англию с торговым судном, которое сейчас отправляется из Архангельска; оно счастливее меня, который, быть может, еще много лет не увидит родных берегов. |
| I am, however, in good spirits: my men are bold and apparently firm of purpose, nor do the floating sheets of ice that continually pass us, indicating the dangers of the region towards which we are advancing, appear to dismay them. | Тем не менее я бодр; мои люди отважны и тверды; их не страшат плавучие льдины, то и дело появляющиеся за бортом как предвестники ожидающих нас опасностей. |
| We have already reached a very high latitude; but it is the height of summer, and although not so warm as in England, the southern gales, which blow us speedily towards those shores which I so ardently desire to attain, breathe a degree of renovating warmth which I had not expected. | Мы достигли уже очень высоких широт; но сейчас разгар лета, и южные ветры, быстро несущие нас к берегам, которых я так жажду достичь, хотя и менее теплы, чем в Англии, но все же веют теплом, какого я здесь не ждал. |
| No incidents have hitherto befallen us that would make a figure in a letter. | До сих пор с нами не произошло ничего настолько примечательного, чтобы об этом стоило писать. |
| One or two stiff gales and the springing of a leak are accidents which experienced navigators scarcely remember to record, and I shall be well content if nothing worse happen to us during our voyage. | Один-два шквала и пробоина в судне - все это такие события, которые не остаются в памяти опытных моряков; я буду рад, если с нами не приключится ничего хуже этого. |
| Adieu, my dear Margaret. | До свидания, милая Маргарет. |
| Be assured that for my own sake, as well as yours, I will not rashly encounter danger. | Будь уверена, что ради тебя и себя самого я не помчусь безрассудно навстречу опасности. |
| I will be cool, persevering, and prudent. | Я буду хладнокровен, упорен и благоразумен. |
| But success SHALL crown my endeavours. | Но я все-таки добьюсь успеха. |
| Wherefore not? | Почему бы нет? |
| Thus far I have gone, tracing a secure way over the pathless seas, the very stars themselves being witnesses and testimonies of my triumph. | Я уже пролагаю путь в неизведанном океане; самые звезды являются свидетелями моего триумфа. |
| Why not still proceed over the untamed yet obedient element? | Почему бы мне не пройти в дальше, в глубь непокоренной, но послушной стихии? |
| What can stop the determined heart and resolved will of man? | Что может преградить путь отваге и воле человека? |
| My swelling heart involuntarily pours itself out thus. But I must finish. | Переполняющие меня чувства невольно рвутся наружу; а между тем пора кончать. |
| Heaven bless my beloved sister! | Да благословит небо мою милую сестру! |
| R.W. * * * | Р. У. |
| Letter 4 | ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ |
| To Mrs. Saville, England | В Англию, м-с Сэвилл |
| August 5th, 17 - | 5 августа 17.. |
| So strange an accident has happened to us that I cannot forbear recording it, although it is very probable that you will see me before these papers can come into your possession. | С нами случилось нечто до того странное, что я должен написать тебе, хотя мы, быть может, увидимся раньше, чем ты получишь это письмо. |
| Last Monday (July 31 st) we were nearly surrounded by ice, which closed in the ship on all sides, scarcely leaving her the sea-room in which she floated. | В прошлый понедельник (31 июля) мы вошли а область льда, который почти сомкнулся вокруг корабля, едва оставляя нам свободный проход. |
| Our situation was somewhat dangerous, especially as we were compassed round by a very thick fog. | Положение наше стало опасным, в особенности из-за густого тумана. |
| We accordingly lay to, hoping that some change would take place in the atmosphere and weather. | Поэтому мы легли в дрейф, надеясь на перемену погоды. |
| About two o'clock the mist cleared away, and we beheld, stretched out in every direction, vast and irregular plains of ice, which seemed to have no end. | Около двух часов дня туман рассеялся, и мы увидели простиравшиеся во все стороны обширные поля неровного льда, которым, казалось, нет конца. |
| Some of my comrades groaned, and my own mind began to grow watchful with anxious thoughts, when a strange sight suddenly attracted our attention and diverted our solicitude from our own situation. | У некоторых моих спутников вырвался стон, да и сам я ощутил тревогу; но тут наше внимание было привлечено странным зрелищем, заставившим нас забыть о своем положении. |
| We perceived a low carriage, fixed on a sledge and drawn by dogs, pass on towards the north, at the distance of half a mile; a being which had the shape of a man, but apparently of gigantic stature, sat in the sledge and guided the dogs. | Примерно в полумиле от нас мы увидели низкие сани, запряженные собаками и мчавшиеся к северу; в санях, управляя собаками, сидело существо подобное человеку, но гигантского роста. |
| We watched the rapid progress of the traveller with our telescopes until he was lost among the distant inequalities of the ice. | Мы следили в подзорные трубы за быстрым бегом саней, пока они не скрылись за ледяными холмами. |
| This appearance excited our unqualified wonder. | Это зрелище немало нас поразило. |
| We were, as we believed, many hundred miles from any land; but this apparition seemed to denote that it was not, in reality, so distant as we had supposed. | Мы полагали, что находимся на расстоянии многих сотен миль от какой бы то ни было земли; но увиденное, казалось, свидетельствовало, что земля не столь уж далека. |
| Shut in, however, by ice, it was impossible to follow his track, which we had observed with the greatest attention. | Скованные льдом, мы не могли следовать за санями, но внимательно их рассмотрели. |
| About two hours after this occurrence we heard the ground sea, and before night the ice broke and freed our ship. | Часа через два после этого события мы услыхали шум волн; к ночи лед вскрылся, и наш корабль был освобожден. |
| We, however, lay to until the morning, fearing to encounter in the dark those large loose masses which float about after the breaking up of the ice. | Однако мы пролежали в дрейфе до утра, опасаясь столкнуться в темноте с огромными плавучими глыбами, которые появляются при вскрытии льда. |
| I profited of this time to rest for a few hours. | Я воспользовался этими часами, чтобы отдохнуть. |
| In the morning, however, as soon as it was light, I went upon deck and found all the sailors busy on one side of the vessel, apparently talking to someone in the sea. | Утром, едва рассвело, я поднялся на палубу и увидел, что все матросы столпились у борта, как видно, переговариваясь с кем-то, находящимся в море. |
| It was, in fact, a sledge, like that we had seen before, which had drifted towards us in the night on a large fragment of ice. | Оказалось, что к кораблю, на большой льдине, прибило сани, похожие на виденные нами накануне. |
| Only one dog remained alive; but there was a human being within it whom the sailors were persuading to enter the vessel. | Из всей упряжки уцелела лишь одна собака, но в санях сидел человек, и матросы убеждали его подняться на борт. |
| He was not, as the other traveller seemed to be, a savage inhabitant of some undiscovered island, but a European. | Это не был туземец с некоего неведомого острова, каким нам показался первый путник; это был европеец. |
| When I appeared on deck the master said, | Когда я вышел на палубу, боцман сказал: |
| "Here is our captain, and he will not allow you to perish on the open sea." | "Вот идет наш капитан, и он не допустит, чтобы вы погибли в море". |
| On perceiving me, the stranger addressed me in English, although with a foreign accent. | Увидев меня, незнакомец обратился ко мне по-английски, хотя и с иностранным акцентом. |
| "Before I come on board your vessel," said he, "will you have the kindness to inform me whither you are bound?" | "Прежде чем я взойду на ваш корабль, - сказал он, - я прощу сообщить мне, куда он направляется". |
| You may conceive my astonishment on hearing such a question addressed to me from a man on the brink of destruction and to whom I should have supposed that my vessel would have been a resource which he would not have exchanged for the most precious wealth the earth can afford. | Нетрудно вообразить, мое изумление, когда я услыхал подобный вопрос от погибающего, который, казалось бы, должен был считать мое судно спасительным пристанищем, самым дорогим сокровищем в мире. |
| I replied, however, that we were on a voyage of discovery towards the northern pole. | Я ответил, однако, что мы исследователи и направляемся к Северному полюсу. |
| Upon hearing this he appeared satisfied and consented to come on board. | Это, по-видимому, удовлетворило его, и он согласился взойти на борт. |
| Good God! | Великий Боже! |
| Margaret, if you had seen the man who thus capitulated for his safety, your surprise would have been boundless. | Если бы ты только видела, Маргарет, человека, которого еще пришлось уговаривать спастись, твоему удивлению не было бы границ. |
| His limbs were nearly frozen, and his body dreadfully emaciated by fatigue and suffering. | Он был сильно обморожен и до крайности истощен усталостью и лишениями. |
| I never saw a man in so wretched a condition. | Никогда я не видел человека в столь жалком состоянии. |
| We attempted to carry him into the cabin, but as soon as he had quitted the fresh air he fainted. | Мы сперва отнесли его в каюту, но там, лишенный свежего воздуха, он тотчас же потерял сознание. |
| We accordingly brought him back to the deck and restored him to animation by rubbing him with brandy and forcing him to swallow a small quantity. | Поэтому мы снова принесли его на палубу и привели в чувство, растирая коньяком; несколько глотков мы влили ему в рот. |
| As soon as he showed signs of life we wrapped him up in blankets and placed him near the chimney of the kitchen stove. | Едва он подал признаки жизни, мы завернули его в одеяла и положили возле кухонной трубы. |
| By slow degrees he recovered and ate a little soup, which restored him wonderfully. | Мало-помалу он пришел в себя и съел немного супу, который сразу его подкрепил. |
| Two days passed in this manner before he was able to speak, and I often feared that his sufferings had deprived him of understanding. | Прошло два дня, прежде чем он смог заговорить, и я уже опасался, что страдания лишили его рассудка. |
| When he had in some measure recovered, I removed him to my own cabin and attended on him as much as my duty would permit. | Когда он немного оправился, я велел перенести его ко мне я каюту и сам ухаживал за ним, насколько позволяли мне мои обязанности. |
| I never saw a more interesting creature: his eyes have generally an expression of wildness, and even madness, but there are moments when, if anyone performs an act of kindness towards him or does him any the most trifling service, his whole countenance is lighted up, as it were, with a beam of benevolence and sweetness that I never saw equalled. | Никогда я не встречал более интересного человека; обычно взгляд его дик и почти безумен; но стоит кому-нибудь ласково обратиться к нему или оказать самую пустячную услугу, как лицо его озаряется, точно лучом, благостной улыбкой, какой я ни у кого не видел. |
| But he is generally melancholy and despairing, and sometimes he gnashes his teeth, as if impatient of the weight of woes that oppresses him. | Однако большей частью он бывает мрачен и подавлен; а порой скрипит зубами, словно не может более выносить бремя своих страданий. |
| When my guest was a little recovered I had great trouble to keep off the men, who wished to ask him a thousand questions; but I would not allow him to be tormented by their idle curiosity, in a state of body and mind whose restoration evidently depended upon entire repose. | Когда мой гость немного оправился, мне стоило больших трудов удерживать матросов, которые жаждали расспросить его; я не мог допустить, чтобы его донимали праздным любопытством, когда тело и дух его явно нуждались в полном покое. |
| Once, however, the lieutenant asked why he had come so far upon the ice in so strange a vehicle. | Однажды мой помощник все же спросил его: как он проделал столь длинный путь по льду, да еще в таком необычном экипаже? |
| His countenance instantly assumed an aspect of the deepest gloom, and he replied, | Лицо незнакомца тотчас омрачилось, и он ответил: |
| "To seek one who fled from me." | "Я преследовал беглеца". |
| "And did the man whom you pursued travel in the same fashion?" | - А беглец путешествует тем же способом? |
| "Yes." | -Да. |
| "Then I fancy we have seen him, for the day before we picked you up we saw some dogs drawing a sledge, with a man in it, across the ice." | - В таком случае, мне думается, что мы его видели; накануне того дня, когда мы вас подобрали, мы заметили на льду собачью упряжку, а в санях - человека. |
| This aroused the stranger's attention, and he asked a multitude of questions concerning the route which the demon, as he called him, had pursued. | Это заинтересовало незнакомца, и он задал нам множество вопросов относительно направления, каким отправился демон, как он его назвал. |
| Soon after, when he was alone with me, he said, | Немного погодя, оставшись со мной наедине, он сказал: |
| "I have, doubtless, excited your curiosity, as well as that of these good people; but you are too considerate to make inquiries." | "Я наверняка возбудил ваше любопытство, как, впрочем, и любопытство этих славных людей, но вы слишком деликатны, чтобы меня расспрашивать". |
| "Certainly; it would indeed be very impertinent and inhuman in me to trouble you with any inquisitiveness of mine." | - Разумеется; бесцеремонно в жестоко было бы докучать вам расспросами. |
| "And yet you rescued me from a strange and perilous situation; you have benevolently restored me to life." | - Но ведь вы вызволили меня из весьма опасного положения и заботливо возвратили к жизни. |
| Soon after this he inquired if I thought that the breaking up of the ice had destroyed the other sledge. | Затем он спросил, не могли ли те, другие, сани погибнуть при вскрытии льда. |
| I replied that I could not answer with any degree of certainty, for the ice had not broken until near midnight, and the traveller might have arrived at a place of safety before that time; but of this I could not judge. | Я ответил, что наверное этого знать нельзя, ибо лед вскрылся лишь около полуночи и путник мог к тому времени добраться до какого-либо безопасного места. |
| From this time a new spirit of life animated the decaying frame of the stranger. | С тех пор в изнуренное тело незнакомца влились новые силы. |
| He manifested the greatest eagerness to be upon deck to watch for the sledge which had before appeared; but I have persuaded him to remain in the cabin, for he is far too weak to sustain the rawness of the atmosphere. | Он непременно хотел находиться на палубе и следить, не появятся ли знакомые нам сани. Однако я убедил его оставаться в каюте, ибо он слишком слаб, чтобы переносить мороз. |
| I have promised that someone should watch for him and give him instant notice if any new object should appear in sight. | Я пообещал, что мы сами последим за этим и немедленно сообщим ему, как только заметим что-либо необычное. |
| Such is my journal of what relates to this strange occurrence up to the present day. | Вот что записано в моем судовом журнале об этом удивительном событии. |
| The stranger has gradually improved in health but is very silent and appears uneasy when anyone except myself enters his cabin. | Здоровье незнакомца поправляется, но он очень молчалив и обнаруживает тревогу, если в каюту входит кто-либо, кроме меня. |
| Yet his manners are so conciliating and gentle that the sailors are all interested in him, although they have had very little communication with him. | Впрочем, он так кроток и вежлив в обращении, что все матросы ему сочувствуют, хотя и очень мало с ним общаются. |
| For my own part, I begin to love him as a brother, and his constant and deep grief fills me with sympathy and compassion. | Что до меня, то я уже люблю его, как брата; его постоянная, глубокая печаль несказанно огорчает меня. |
| He must have been a noble creature in his better days, being even now in wreck so attractive and amiable. | В свои лучшие дни он, должно быть, был благородным созданием, если и сейчас, когда дух его сломлен, он так привлекает к себе. |
| I said in one of my letters, my dear Margaret, that I should find no friend on the wide ocean; yet I have found a man who, before his spirit had been broken by misery, I should have been happy to have possessed as the brother of my heart. | В одном из писем, милая Маргарет, я писал тебе, что навряд ли обрету друга на океанских просторах; и, однако ж, я нашел человека, которого был бы счастлив иметь своим лучшим другом, если б только его не сломило горе. |
| I shall continue my journal concerning the stranger atintervals, should I have any fresh incidents to record.* * * | Я продолжу свои записи о незнакомце, когда будет что записать. |
| August 13 th, 17 - | 13 августа 17.. |
| My affection for my guest increases every day. | Моя привязанность к гостю растет с каждым днем. |
| He excites at once my admiration and my pity to an astonishing degree. | Он возбуждает одновременно безмерное восхищение и сострадание. |
| How can I see so noble a creature destroyed by misery without feeling the most poignant grief? | Да и можно ли видеть столь благородного человека, сраженного бедами, не испытывая самой острой жалости? |
| He is so gentle, yet so wise; his mind is so cultivated, and when he speaks, although his words are culled with the choicest art, yet they flow with rapidity and unparalleled eloquence. | Он так кроток и, вместе, так мудр; он так широко образован; а когда говорит, речь его поражает и беглостью и свободой, хотя он выбирает слова с большой тщательностью. |
| He is now much recovered from his illness and is continually on the deck, apparently watching for the sledge that preceded his own. | Сейчас он вполне оправился от своего недуга и постоянно находится на палубе, видимо, ожидая появления опередивших его саней. |
| Yet, although unhappy, he is not so utterly occupied by his own misery but that he interests himself deeply in the projects of others. | Хотя он и несчастен, во не настолько поглощен собственным горем, чтобы не проявлять живого интереса к нашим делам. |
| He has frequently conversed with me on mine, which I have communicated to him without disguise. | Он нередко обсуждает их со мной, и я вполне ему доверился. |
| He entered attentively into all my arguments in favour of my eventual success and into every minute detail of the measures I had taken to secure it. | Он внимательно выслушал все моя доводы в пользу моего предприятия и входит во все подробности принятых мною мер. |
| I was easily led by the sympathy which he evinced to use the language of my heart, to give utterance to the burning ardour of my soul and to say, with all the fervour that warmed me, how gladly I would sacrifice my fortune, my existence, my every hope, to the furtherance of my enterprise. | Выказанное им участие подкупило меня, и я заговорил с ним языком сердца; высказал все, что переполняло мою душу, и горячо заверил его, что охотно пожертвовал бы состоянием, жизнью и всеми надеждами ради успеха задуманного дела. |
| One man's life or death were but a small price to pay for the acquirement of the knowledge which I sought, for the dominion I should acquire and transmit over the elemental foes of our race. | Одна человеческая жизнь - сходная цена за те познания, к которым я стремлюсь, за власть над исконными врагами человечества. |
| As I spoke, a dark gloom spread over my listener's countenance. | При этих моих словах чело моего собеседника омрачилось. |
| At first I perceived that he tried to suppress his emotion; he placed his hands before his eyes, and my voice quivered and failed me as I beheld tears trickle fast from between his fingers; a groan burst from his heaving breast. | Сперва я заметив, что он пытается скрыть свое волнение: он закрыл глаза руками; но когда между его пальцев заструились слезы, а из груди вырвался стон, я не мог продолжать. |
| I paused; at length he spoke, in broken accents: | Я умолк - и он заговорил прерывающимся голосом: |
| "Unhappy man! | "Несчастный! |
| Do you share my madness? | И ты, значит, одержим тем же безумием? |
| Have you drunk also of the intoxicating draught? | И ты испил опьяняющего напитка? |
| Hear me; let me reveal my tale, and you will dash the cup from your lips!" | Так выслушай же меня, узнай мою повесть, и ты бросишь наземь чашу с ядом!" |
| Such words, you may imagine, strongly excited my curiosity; but the paroxysm of grief that had seized the stranger overcame his weakened powers, and many hours of repose and tranquil conversation were necessary to restore his composure. | Эта слова, как ты можешь себе представить, разожгли мое любопытство; но волнение, охватившее незнакомца, оказалось слишком сильным для его истощенного тела, и понадобились долгие часы отдыха и мирных бесед, прежде чем силы его восстановились. |
| Having conquered the violence of his feelings, he appeared to despise himself for being the slave of passion; and quelling the dark tyranny of despair, he led me again to converse concerning myself personally. | Справившись со своими: чувствами, он, казалось, презирал себя за то, что не совладал с собой. Преодолевая мрачное отчаяние, он вновь заговорил обо мне. |
| He asked me the history of my earlier years. | Ом пожелал услышать историю моей юности. |
| The tale was quickly told, but it awakened various trains of reflection. | Рассказ о ней не занял много времени, но навел нас на размышления. |
| I spoke of my desire of finding a friend, of my thirst for a more intimate sympathy with a fellow mind than had ever fallen to my lot, and expressed my conviction that a man could boast of little happiness who did not enjoy this blessing. | Я поведал ему, как страстно я желаю иметь друга, как жажду более близкого общения с родственной душою, чем до сих пор выпало мне на долю, и убежденно заявил, что без этого дара судьбы человек не может быть счастлив. |
| "I agree with you," replied the stranger; "we are unfashioned creatures, but half made up, if one wiser, better, dearer than ourselves - such a friend ought to be - do not lend his aid to perfectionate our weak and faulty natures. | - Я с вами согласен, - отвечал незнакомец, - мы остаемся как бы незавершенными, пока некто более мудрый и достойный, чем мы сами, - а именно таким должен быть друг, - не поможет нам бороться с нашими слабостями и пороками. |
| I once had a friend, the most noble of human creatures, and am entitled, therefore, to judge respecting friendship. | Я некогда имел друга, благороднейшего из людей, и потому способен судить о дружбе. |
| You have hope, and the world before you, and have no cause for despair. | У вас есть надежды, перед вами - весь мир, и вам нечего отчаиваться. |
| But I - I have lost everything and cannot begin life anew." | А вот я - я все утратил и не могу начать жизнь снова. |
| As he said this his countenance became expressive of a calm, settled grief that touched me to the heart. | При этих словах лицо его выразило тяжкое, неизбывное горе, тронувшее меня до глубины сердца. |
| But he was silent and presently retired to his cabin. | Но он не произнес более ни слова и удалился в свою каюту. |
| Even broken in spirit as he is, no one can feel more deeply than he does the beauties of nature. | Даже сломленный духом, он, как никто, умеет чувствовать красоту природы. |
| The starry sky, the sea, and every sight afforded by these wonderful regions seem still to have the power of elevating his soul from earth. | Звездное небо, океан и все ландшафты этих удивительных мест еще имеют над ним силу и способны возвышать его над земным. |
| Such a man has a double existence: he may suffer misery and be overwhelmed by disappointments, yet when he has retired into himself, he will be like a celestial spirit that has a halo around him, within whose circle no grief or folly ventures. | Такой человек ведет как бы двойную жизнь: он может страдать и сгибаться под тяжестью пережитого; но, уходя в себя, он уподобляется небесному духу; его ограждает сияние, и в этот волшебный круг нет доступа горю и злу. |
| Will you smile at the enthusiasm I express concerning this divine wanderer? | Быть может, восторг, с каким я описываю чудесного странника, вызовет у тебя улыбку. |
| You would not if you saw him. | Но это лишь потому, что ты его не видела. |
| You have been tutored and refined by books and retirement from the world, and you are therefore somewhat fastidious; but this only renders you the more fit to appreciate the extraordinary merits of this wonderful man. | Книги и уединение возвысили твою душу и сделали тебя требовательной; но ты тем более способна оценить необыкновенные достоинства этого удивительного человека. |
| Sometimes I have endeavoured to discover what quality it is which he possesses that elevates him so immeasurably above any other person I ever knew. | Иногда я пытаюсь понять, какое именно качество так возвышает его над любым человеком, доныне мне встречавшимся. |
| I believe it to be an intuitive discernment, a quick but never-failing power of judgment, a penetration into the causes of things, unequalled for clearness and precision; add to this a facility of expression and a voice whose varied intonations are soul-subduing music. * * * | Мне кажется, что это - некая интуиция, способность быстрого, но безошибочного суждения; необычайно ясное и точное проникновение в причины вещей; добавь к этому редкий дар красноречия и голос, богатый чарующими модуляциями. |
| August 19, 17 - | 19 августа 17.. |
| Yesterday the stranger said to me, | Вчера незнакомец сказал мне: |
| "You may easily perceive, Captain Walton, that I have suffered great and unparalleled misfortunes. | "Вы, должно быть, догадываетесь, капитан Уолтон, что я перенес неслыханные бедствия. |
| I had determined at one time that the memory of these evils should die with me, but you have won me to alter my determination. | Когда-то я решил, что память о них умрет вместе со мной, но вы заставили меня изменить мое решение. |
| You seek for knowledge and wisdom, as I once did; and I ardently hope that the gratification of your wishes may not be a serpent to sting you, as mine has been. | Так же, как и я в свое время, вы стремитесь к истине и познанию, и я горячо желаю, чтобы достижение цели не обернулось для вас злою бедой, как это случилось со мною. |
| I do not know that the relation of my disasters will be useful to you; yet, when I reflect that you are pursuing the same course, exposing yourself to the same dangers which have rendered me what I am, I imagine that you may deduce an apt moral from my tale, one that may direct you if you succeed in your undertaking and console you in case of failure. | Не знаю, принесет ли вам пользу рассказ о моих несчастьях, но, видя, что вы идете тем же путем, подвергаете себя тем же опасностям, которые довели меня до нынешнего моего состояния, я полагаю, что из моей повести вы сумеете извлечь мораль, и притом такую, которая послужит вам руководством в случае, успеха и утешением в неудаче. |
| Prepare to hear of occurrences which are usually deemed marvellous. | Приготовьтесь услышать рассказ, который может показаться неправдоподобным. |
| Were we among the tamer scenes of nature I might fear to encounter your unbelief, perhaps your ridicule; but many things will appear possible in these wild and mysterious regions which would provoke the laughter of those unacquainted with the ever-varied powers of nature; nor can I doubt but that my tale conveys in its series internal evidence of the truth of the events of which it is composed." | Будь мы в более привычной обстановке, я опасался бы встретить у вас недоверие, быть может, даже насмешку; но в этих загадочных и суровых краях кажется возможным многое такое, что вызывает смех у непосвященных в тайны природы; не сомневаюсь к тому же, что мое повествование заключает в себе самом доказательства своей истинности" |
| You may easily imagine that I was much gratified by the offered communication, yet I could not endure that he should renew his grief by a recital of his misfortunes. | Можешь вообразить, как я обрадовался его предложению; но я не мог допустить, чтобы рассказом о своих несчастьях он бередил свои раны. |
| I felt the greatest eagerness to hear the promised narrative, partly from curiosity and partly from a strong desire to ameliorate his fate if it were in my power. | Мне не терпелось услышать обещанную повесть отчасти из любопытства, но также из сильнейшего желания помочь ему, если б это оказалось в моих силах. |
| I expressed these feelings in my answer. | Все эти чувства я выразил в своем ответе. |
| "I thank you," he replied, "for your sympathy, but it is useless; my fate is nearly fulfilled. | - Благодарю вас за сочувствие, - ответил он, - но оно бесполезно; судьба моя свершилась. |
| I wait but for one event, and then I shall repose in peace. | Я жду лишь одного события - и тогда обрету покой. |
| I understand your feeling," continued he, perceiving that I wished to interrupt him; "but you are mistaken, my friend, if thus you will allow me to name you; nothing can alter my destiny; listen to my history, and you will perceive how irrevocably it is determined." | Я понимаю ваши чувства, - продолжал он, заметив, что я собираюсь прервать его, - но вы ошибаетесь, друг мой, если мне позволено так называть вас; ничто не может изменить моей судьбы; выслушайте мой рассказ, и вы убедитесь, что она решена бесповоротно. |
| He then told me that he would commence his narrative the next day when I should be at leisure. | Свое повествование он пожелал начать на следующий день, в часы моего досуга. |
| This promise drew from me the warmest thanks. | Я горячо поблагодарил его. |
| I have resolved every night, when I am not imperatively occupied by my duties, to record, as nearly as possible in his own words, what he has related during the day. | Отныне каждый вечер, если не помешают мои обязанности, я буду записывать услышанное, стараясь как можно точнее придерживаться его слов. |
| If I should be engaged, I will at least make notes. | Если на это не хватит времени, я буду делать хотя бы краткие заметки. |
| This manuscript will doubtless afford you the greatest pleasure; but to me, who know him, and who hear it from his own lips - with what interest and sympathy shall I read it in some future day! | Эту рукопись ты, несомненно, прочтешь с интересом; но с еще большим интересом я когда-нибудь перечту ее сам, я, видевший его и слышавший повесть из собственных его уст! |
| Even now, as I commence my task, his full-toned voice swells in my ears; his lustrous eyes dwell on me with all their melancholy sweetness; I see his thin hand raised in animation, while the lineaments of his face are irradiated by the soul within. | Вот в сейчас, когда я приступаю к записям, мне слышится его звучный голос, на меня печально и ласково глядят его блестящие глаза, я вижу выразительные движения его исхудалых рук и лицо, словно озаренное внутренним светом. |
| Strange and harrowing must be his story, frightful the storm which embraced the gallant vessel on its course and wrecked it - thus! | Необычной и страшной была повесть его жизни; ужасна была буря, настигшая этот славный корабль и разбившая его. |
| Chapter 1 | Глава I |
| I am by birth a Genevese, and my family is one of the most distinguished of that republic. | Я житель Женевы; мои родные принадлежат к числу самых именитых граждан республики. |
| My ancestors had been for many years counsellors and syndics, and my father had filled several public situations with honour and reputation. | Мои предки много лет были советниками и синдиками; отец также с честью отправлял ряд общественных должностей. |
| He was respected by all who knew him for his integrity and indefatigable attention to public business. | Он пользовался уважением всех знавших его за честность и усердие на общественном поприще. |
| He passed his younger days perpetually occupied by the affairs of his country; a variety of circumstances had prevented his marrying early, nor was it until the decline of life that he became a husband and the father of a family. | Молодость его была всецело посвящена служению стране; некоторые обстоятельства помешали ему рано жениться, и он лишь на склоне лет стал супругом и отцом. |
| As the circumstances of his marriage illustrate his character, I cannot refrain from relating them. | Обстоятельства его брака столь ярко рисуют его характер, что я должен о них поведать. |
| One of his most intimate friends was a merchant who, from a flourishing state, fell, through numerous mischances, into poverty. | Среди его ближайших друзей был один негоциант, который вследствие многочисленных неудач превратился из богатого человека в бедняка. |
| This man, whose name was Beaufort, was of a proud and unbending disposition and could not bear to live in poverty and oblivion in the same country where he had formerly been distinguished for his rank and magnificence. | Этот человек, по фамилии Бофор, обладал гордым и непреклонным нравом и не мог жить в нищете и забвении там, где прежде имел богатство и почет. |
| Having paid his debts, therefore, in the most honourable manner, he retreated with his daughter to the town of Lucerne, where he lived unknown and in wretchedness. | Поэтому, честно расплатившись с кредиторами, он переехал со своей дочерью в Люцерн, где жил в бедности и уединении. |
| My father loved Beaufort with the truest friendship and was deeply grieved by his retreat in these unfortunate circumstances. | Отец мой питал к Бофору самую преданную дружбу и был немало огорчен его отъездом при столь печальных обстоятельствах. |
| He bitterly deplored the false pride which led his friend to a conduct so little worthy of the affection that united them. | Он горько сожалел о ложной гордости, подсказавшей его другу поступок, столь недостойный их дружбы. |
| He lost no time in endeavouring to seek him out, with the hope of persuading him to begin the world again through his credit and assistance. | Он тотчас же принялся разыскивать Бофора, надеясь убедить его начать жизнь сначала и воспользоватъся его поддержкой. |
| Beaufort had taken effectual measures to conceal himself, and it was ten months before my father discovered his abode. | Бофор всячески постарался скрыть свое местопребывание, в отцу понадобилось целых десять месяцев, чтобы его отыскать. |
| Overjoyed at this discovery, he hastened to the house, which was situated in a mean street near the Reuss. | Обрадованный, он поспешил к его дому, находившемуся в убогой улочке вблизи Реймса. |
| But when he entered, misery and despair alone welcomed him. | Но там он увидел отчаяние и горе. |
| Beaufort had saved but a very small sum of money from the wreck of his fortunes, but it was sufficient to provide him with sustenance for some months, and in the meantime he hoped to procure some respectable employment in a merchant's house. | После крушения Бофору удалось сохранить лишь небольшую сумму денег, достаточную, чтобы кое-как перебиться несколько месяцев; тем временем он надеялся получить работу в каком-нибудь торговом доме. |
| The interval was, consequently, spent in inaction; his grief only became more deep and rankling when he had leisure for reflection, and at length it took so fast hold of his mind that at the end of three months he lay on a bed of sickness, incapable of any exertion. | Таким образом, первые месяцы прошли в бездействии. Горе его усугублялось оттого, что он имел время на размышления, и наконец так овладело им, что на исходе третьего месяца он слег и уже ничего не мог предпринять. |
| His daughter attended him with the greatest tenderness, but she saw with despair that their little fund was rapidly decreasing and that there was no other prospect of support. | Дочь ухаживала за ним с нежной заботливостью, но в отчаянии видела, что их скудные запасы быстро тают, а других источников не предвиделось. |
| But Caroline Beaufort possessed a mind of an uncommon mould, and her courage rose to support her in her adversity. | Однако Каролина Бофор была натурой незаурядной, и мужество не оставило ее в несчастье. |
| She procured plain work; she plaited straw and by various means contrived to earn a pittance scarcely sufficient to support life. | Она стала шить, плести из соломки, и ей удавалось зарабатывать жалкие гроши, едва достаточные для поддержания жизни. |
| Several months passed in this manner. | Так прошло несколько месяцев. |
| Her father grew worse; her time was more entirely occupied in attending him; her means of subsistence decreased; and in the tenth month her father died in her arms, leaving her an orphan and a beggar. | Отцу ее становилось все хуже; уход за ним отнимал у нее почти все время; добывать деньги стало труднее; а на десятом месяце отец скончался на ее руках, оставив ее сиротою и нищей. |
| This last blow overcame her, and she knelt by Beaufort's coffin weeping bitterly, when my father entered the chamber. | Последний удар сразил ее; горько рыдая, она упала на колени у гроба Бофора; в эту самую минуту в комнату вошел мой отец. |
| He came like a protecting spirit to the poor girl, who committed herself to his care; and after the interment of his friend he conducted her to Geneva and placed her under the protection of a relation. | Он явился к бедной девушке как добрый гений, и она отдалась под его покровительство. Похоронив своего друга, он отвез ее в Женеву, поручив заботам своей родственницы. |
| Two years after this event Caroline became his wife. | Два года спустя Каролина стала его женой. |
| There was a considerable difference between the ages of my parents, but this circumstance seemed to unite them only closer in bonds of devoted affection. | Между моими родителями была значительная разница в возрасте, но это обстоятельство, казалось, еще прочнее скрепляло их нежный союз. |
| There was a sense of justice in my father's upright mind which rendered it necessary that he should approve highly to love strongly. | Отцу моему было свойственно чувство справедливости; он не мыслил себе любви без уважения. |
| Perhaps during former years he had suffered from the late-discovered unworthiness of one beloved and so was disposed to set a greater value on tried worth. | Должно быть, в молодые годы он перестрадал, слишком поздно узнав, что предмет его любви был ее недостоин, и потому особенно ценил душевные качества, проверенные тяжкими испытаниями. |
| There was a show of gratitude and worship in his attachment to my mother, differing wholly from the doting fondness of age, for it was inspired by reverence for her virtues and a desire to be the means of, in some degree, recompensing her for the sorrows she had endured, but which gave inexpressible grace to his behaviour to her. | В его чувстве к моей матери было благоговение и признательность, отнюдь не похожие на слепую старческую влюбленность; они были внушены восхищением перед ее достоинствами и желанием хоть немного вознаградить ее за перенесенные бедствия, что придавало удивительное благородство его отношению к ней. |
| Everything was made to yield to her wishes and her convenience. | Все в доме подчинялось ее желаниям. |
| He strove to shelter her, as a fair exotic is sheltered by the gardener, from every rougher wind and to surround her with all that could tend to excite pleasurable emotion in her soft and benevolent mind. | Он берег ее, как садовник бережет редкостный цветок от каждого дуновения ветра, и окружал всем, что могло приносить радость ее нежной душе. |
| Her health, and even the tranquillity of her hitherto constant spirit, had been shaken by what she had gone through. | Пережитые беды расстроили ее здоровье и поколебали даже ее душевное равновесие. |
| During the two years that had elapsed previous to their marriage my father had gradually relinquished all his public functions; and immediately after their union they sought the pleasant climate of Italy, and the change of scene and interest attendant on a tour through that land of wonders, as a restorative for her weakened frame. | За два года, предшествовавшие их браку, отец постепенно сложил с себя все свои общественные обязанности; тотчас после свадьбы они отправились в Италию, где мягкий климат, перемена обстановки и новые впечатления, столь обильные в этой стране чудес, послужили ей укрепляющим средством. |
| From Italy they visited Germany and France. | Из Италии они поехали в Германию и Францию. |
| I, their eldest child, was born at Naples, and as an infant accompanied them in their rambles. | Я, их первенец, родился в Неаполе и первые годы жизни сопровождал их в их странствиях. |
| I remained for several years their only child. | В течение нескольких лет я был их единственным ребенком. |
| Much as they were attached to each other, they seemed to draw inexhaustible stores of affection from a very mine of love to bestow them upon me. | Как ни были они привязаны друг к другу, у них оставался еще неисчерпаемый запас любви, изливавшейся на меня. |
| My mother's tender caresses and my father's smile of benevolent pleasure while regarding me are my first recollections. | Нежные ласки матери, добрый взгляд и улыбки отца - таковы мои первые воспоминания. |
| I was their plaything and their idol, and something better - their child, the innocent and helpless creature bestowed on them by heaven, whom to bring up to good, and whose future lot it was in their hands to direct to happiness or misery, according as they fulfilled their duties towards me. | Я был их игрушкой и их божком, и еще лучше того - их ребенком, невинным и беспомощным созданием, посланным небесами, чтобы научить добру; они держали мою судьбу в своих руках, могли сделать счастливым или несчастным, смотря по тому, как они выполнят свой долг в отношении меня. |
| With this deep consciousness of what they owed towards the being to which they had given life, added to the active spirit of tenderness that animated both, it may be imagined that while during every hour of my infant life I received a lesson of patience, of charity, and of self-control, I was so guided by a silken cord that all seemed but one train of enjoyment to me. | При столь глубоком понимании своих обяэанностей перед существом, которому они дали жизнь, при деятельной доброте, отличавшей их обоих, можно представить себе, что, хотя я в младенчестве ежечасно получал уроки терпения, милосердия и сдержанности, мной руководили так мягко, что все казалось мне удовольствием. |
| For a long time I was their only care. | Долгое время я был главным предметом их забот. |
| My mother had much desired to have a daughter, but I continued their single offspring. | Моей матери очень хотелось иметь дочь, но я оставался их единственным отпрыском. |
| When I was about five years old, while making an excursion beyond the frontiers of Italy, they passed a week on the shores of the Lake of Como. | Когда мне было лет пять, мои родители, во время поездки за пределы Италии, провели неделю на берегу озера Комо. |
| Their benevolent disposition often made them enter the cottages of the poor. | Их доброта часто приводила их в хижины бедняков. |
| This, to my mother, was more than a duty; it was a necessity, a passion - remembering what she had suffered, and how she had been relieved - for her to act in her turn the guardian angel to the afflicted. | Для моей матери это было больше, чем простым долгом; в память о собственных страданиях и избавлении от них для нее стало потребностью и страстью в свою очередь являться страждущим как ангел-хранитель. |
| During one of their walks a poor cot in the foldings of a vale attracted their notice as being singularly disconsolate, while the number of half-clothed children gathered about it spoke of penury in its worst shape. | Во время одной из прогулок их внимание привлекла одна особенно убогая хижина в долине, где было множество оборванных детей и все говорило о крайней нищете. |
| One day, when my father had gone by himself to Milan, my mother, accompanied by me, visited this abode. | Однажды, когда отец отправился в Милан, мать посетила это жилище, взяв с собой и меня. |
| She found a peasant and his wife, hard working, bent down by care and labour, distributing a scanty meal to five hungry babes. | Там оказался крестьянин с женой, согбенные трудом и заботами; они делили скудные крохи между пятью голодными детьми. |
| Among these there was one which attracted my mother far above all the rest. She appeared of a different stock. | Одна девочка обратила на себя внимание моей матери; она казалась существом какойто иной породы. |
| The four others were dark-eyed, hardy little vagrants; this child was thin and very fair. | Четверо других были черноглазые, крепкие маленькие оборвыши; а эта девочка была тоненькая и белокурая. |
| Her hair was the brightest living gold, and despite the poverty of her clothing, seemed to set a crown of distinction on her head. | Волосы ее были словно из чистого золота и, несмотря на убогую одежду, венчали ее, как корона. |
| Her brow was clear and ample, her blue eyes cloudless, and her lips and the moulding of her face so expressive of sensibility and sweetness that none could behold her without looking on her as of a distinct species, a being heaven-sent, and bearing a celestial stamp in all her features. | У нее был чистый лоб, ясные синие глаза, а губы и все черты лица так прелестны и нежны, что всякому, видевшему ее, она казалась созданием особенным, сошедшим с небес и отмеченным печатью своего небесного рождения. |
| The peasant woman, perceiving that my mother fixed eyes of wonder and admiration on this lovely girl, eagerly communicated her history. | Заметив, что моя мать с удивлением и восторгом смотрит на прелестную девочку, крестьянка поспешала рассказать нам ее историю. |
| She was not her child, but the daughter of a Milanese nobleman. | Это было не их дитя, а дочь одного миланского дворянина. |
| Her mother was a German and had died on giving her birth. | Мать ее была немкой; она умерла при ее рождении. |
| The infant had been placed with these good people to nurse: they were better off then. | Ребенка отдали крестьянке, чтобы выкормить грудью; тогда семья была не так бедна. |
| They had not been long married, and their eldest child was but just born. | Они поженились незадолго до того, и у них только что родился первенец. |
| The father of their charge was one of those Italians nursed in the memory of the antique glory of Italy -one among the schiavi ognor frementi, who exerted himself to obtain the liberty of his country. | Отец их питомицы был одним из итальянцев, помнивших о древней славе Италии; одним из schiavi ognor frementi ,сремившихся добиться освобождения своей родины. |
| He became the victim of its weakness. | Это его и погубило. |
| Whether he had died or still lingered in the dungeons of Austria was not known. | Был ли он казнен или все еще томился в австрийской темнице - этого никто не знал. |
| His property was confiscated; his child became an orphan and a beggar. | Имущество его было конфисковано, а дочь осталась сиротою и нищей. |
| She continued with her foster parents and bloomed in their rude abode, fairer than a garden rose among dark-leaved brambles. | Она росла у своей кормилицы и расцветала в их бедном доме прекраснее, чем садовая роза среди темнолистого терновника. |
| When my father returned from Milan, he found playing with me in the hall of our villa a child fairer than pictured cherub - a creature who seemed to shed radiance from her looks and whose form and motions were lighter than the chamois of the hills. | Вернувшись из Милана, мой отец увидел в гостиной нашей виллы играющего со мной ребенка, более прелестного, чем херувим, - существо, словно излучавшее свет, а в движениях легкое, как горная серна. |
| The apparition was soon explained. | Ему объяснили, в чем дело. |
| With his permission my mother prevailed on her rustic guardians to yield their charge to her. | Получив его разрешение, мать уговорила крестьян отдать ей их питомицу. |
| They were fond of the sweet orphan. | Они любили прелестную сиротку. |
| Her presence had seemed a blessing to them, but it would be unfair to her to keep her in poverty and want when Providence afforded her such powerful protection. | Ее присутствие казалось им небесным благословением, но жестоко было бы оставить ее в нужде, когда судьба посылала ей таких богатых покровителей. |
| They consulted their village priest, and the result was that Elizabeth Lavenza became the inmate of my parents' house - my more than sister - the beautiful and adored companion of all my occupations and my pleasures. | Они посовещались с деревенским священником, и вот Элизабет Лавенца стала членом нашей семьи, моей сестрой и даже более - прекрасной и обожаемой подругой всех моих занятий и игр. |
| Everyone loved Elizabeth. | Элизабет была общей любимицей. |
| The passionate and almost reverential attachment with which all regarded her became, while I shared it, my pride and my delight. | Я гордился горячей и почти благоговейной привязанностью, которую она внушала всем, и сам разделял ее. |
| On the evening previous to her being brought to my home, my mother had said playfully, | В день, когда она должна была переселиться в наш дом, моя мать шутливо сказала мне: |
| "I have a pretty present for my Victor - tomorrow he shall have it." | "У меня есть для моего Виктора отличный подарок, завтра он его получит". |
| And when, on the morrow, she presented Elizabeth to me as her promised gift, I, with childish seriousness, interpreted her words literally and looked upon Elizabeth as mine - mine to protect, love, and cherish. | Когда она наутро представила мне Элизабет в качестве обещанного подарка, я с детской серьезностью истолковал ее слова в буквальном смысле и стал считать Элизабет моей -порученной мне, чтобы я ее защищал, любил и лелеял. |
| All praises bestowed on her I received as made to a possession of my own. | Все расточаемые ей похвалы я принимал как похвалы чему-то мне принадлежащему. |
| We called each other familiarly by the name of cousin. | Мы дружески звали друг друга кузеном и кузиной. |
| No word, no expression could body forth the kind of relation in which she stood to me - my more than sister, since till death she was to be mine only. | Но никакое слово не могло бы выразить мое отношение к ней - она была мне ближе сестры и должна была стать моей навеки. |
| Chapter 2 | Глава II |
| We were brought up together; there was not quite a year difference in our ages. I need not say that we were strangers to any species of disunion or dispute. | Мы воспитывались вместе; разница в нашем возрасте была менее года, нечего и говорить, что ссоры и раздоры были нам чужды. |
| Harmony was the soul of our companionship, and the diversity and contrast that subsisted in our characters drew us nearer together. | В наших отношениях царила гармония, и самые различия в наших характерах только сближали нас. |
| Elizabeth was of a calmer and more concentrated disposition; but, with all my ardour, I was capable of a more intense application and was more deeply smitten with the thirst for knowledge. | Элизабет была спокойнее и сдержаннее меня; зато я, при всей моей необузданности, обладал большим упорством в занятиях и неутолимой жаждой знаний. |
| She busied herself with following the aerial creations of the poets; and in the majestic and wondrous scenes which surrounded our Swiss home - the sublime shapes of the mountains, the changes of the seasons, tempest and calm, the silence of winter, and the life and turbulence of our Alpine summers - she found ample scope for admiration and delight. | Ее пленяли воздушные замыслы поэтов; в величавых и роскошных пейзажах, окружавших наш швейцарский дом, - в волшебных очертаниях гор, в сменах времен года, в бурях и затишье, в безмолвии зимы и в неугомонной жизни нашего альпийского лета - она находила неисчерпаемый источник восхищения и радости. |
| While my companion contemplated with a serious and satisfied spirit the magnificent appearances of things, I delighted in investigating their causes. | В то время как моя подруга сосредоточенно и удовлетворенно созерцала внешнюю красоту мира, я любил исследовать причины вещей. |
| The world was to me a secret which I desired to divine. | Мир представлялся мне тайной, которую я стремился постичь. |
| Curiosity, earnest research to learn the hidden laws of nature, gladness akin to rapture, as they were unfolded to me, are among the earliest sensations I can remember. | В самом раннем детстве во мне проявлялись уже любознательность, упорное стремление узнать тайные законы природы и восторженная радость познания. |
| On the birth of a second son, my junior by seven years, my parents gave up entirely their wandering life and fixed themselves in their native country. | С рождением второго сына - спустя семь лет после меня - родители мои отказались от странствий и поселились на родине. |
| We possessed a house in Geneva, and a campagne on Belrive, the eastern shore of the lake, at the distance of rather more than a league from the city. | У нас был дом в Женеве и дача на Бельрив, на восточном берегу озера, в расстоянии более лье от города. |
| We resided principally in the latter, and the lives of my parents were passed in considerable seclusion. | Мы обычно жили на даче; родители вели жизнь довольно уединенную. |
| It was my temper to avoid a crowd and to attach myself fervently to a few. | Мне также свойственно избегать толпы, но зато страстно привязываться к немногим. |
| I was indifferent, therefore, to my school-fellows in general; but I united myself in the bonds of the closest friendship to one among them. | Я был поэтому равнодушен к школьным товарищам; однако с одним из них меня связывала самая тесная дружба. |
| Henry Clerval was the son of a merchant of Geneva. | Анри Клерваль был сыном женевского негоцианта. |
| He was a boy of singular talent and fancy. | Этот мальчик был наделен выдающимися талантами и живым воображением. |
| He loved enterprise, hardship, and even danger for its own sake. | Трудности, приключения и даже опасности влекли его сами по себе. |
| He was deeply read in books of chivalry and romance. | Он был весьма начитан в рыцарских романах. |
| He composed heroic songs and began to write many a tale of enchantment and knightly adventure. He tried to make us act plays and to enter into masquerades, in which the characters were drawn from the heroes of Roncesvalles, of the Round Table of King Arthur, and the chivalrous train who shed their blood to redeem the holy sepulchre from the hands of the infidels. | Он сочинял героические поэмы и не раз начинал писать повести, полные фантастических и воинственных приключений, Он заставлял нас разыгрывать пьесы и устраивал переодевания; причем чаще всего мы изображали персонажей Ронсеваля, рыцарей Артурова Круглого стола и воинов, проливших кровь за освобождение Гроба Господня из рук неверных. |
| No human being could have passed a happier childhood than myself. | Ни у кого на свете не было столь счастливого детства, как у меня. |
| My parents were possessed by the very spirit of kindness and indulgence. | Родители мои были воплощением снисходительности и доброты. |
| We felt that they were not the tyrants to rule our lot according to their caprice, but the agents and creators of all the many delights which we enjoyed. | Мы видели в них не тиранов, капризно управлявших нашей судьбой, а дарителей бесчисленных радостей. |
| When I mingled with other families I distinctly discerned how peculiarly fortunate my lot was, and gratitude assisted the development of filial love. | Посещая другие семьи, я ясно видел, какое редкое счастье выпало мне на долю, и признательность еще усиливала мою сыновнюю любовь. |
| My temper was sometimes violent, and my passions vehement; but by some law in my temperature they were turned not towards childish pursuits but to an eager desire to learn, and not to learn all things indiscriminately. | Нрав у меня был необузданный, и страсти порой овладевали мной всецело; но так уж я был устроен, что этот пыл обращался не на детские забавы, а к познанию, причем не всего без разбора. |
| I confess that neither the structure of languages, nor the code of governments, nor the politics of various states possessed attractions for me. | Признаюсь, меня не привлекал ни строй различных языков, ни проблемы государственного и политического устройства. |
| It was the secrets of heaven and earth that I desired to learn; and whether it was the outward substance of things or the inner spirit of nature and the mysterious soul of man that occupied me, still my inquiries were directed to the metaphysical, or in its highest sense, the physical secrets of the world. | Я стремился познать тайны земли и неба; будь то внешняя оболочка вещей или внутренняя сущность природы и тайны человеческой души, мой интерес был сосредоточен на метафизических или - в высшем смысле этого слова - физических тайнах мира. |
| Meanwhile Clerval occupied himself, so to speak, with the moral relations of things. | Клерваль, в отличие от меня, интересовался нравственными проблемами. |
| The busy stage of life, the virtues of heroes, and the actions of men were his theme; and his hope and his dream was to become one among those whose names are recorded in story as the gallant and adventurous benefactors of our species. | Кипучая жизнь общества, людские поступки, доблестные деяния героев - вот что его занимало: его мечтой и надеждой было стать одним из тех отважных благодетелей человеческого рода, чьи имена сохраняются в анналах истории. |
| The saintly soul of Elizabeth shone like a shrine-dedicated lamp in our peaceful home. | Святая душа Элизабет озаряла наш мирный дом подобно алтарной лампаде. |
| Her sympathy was ours; her smile, her soft voice, the sweet glance of her celestial eyes, were ever there to bless and animate us. | Вся любовь ее была обращена на нас; ее улыбка, нежный голос и небесный взор постоянно радовали нас и живили. |
| She was the living spirit of love to soften and attract; I might have become sullen in my study, rought through the ardour of my nature, but that she was there to subdue me to a semblance of her own gentleness. | В ней жил миротворный дух любви. Мои занятия могли бы сделать меня угрюмым, моя природная горячность - грубым, если бы ее не было рядом со мной, чтобы смягчать меня, передавая мне частицу своей кротости. |
| And Clerval - could aught ill entrench on the noble spirit of Clerval? Yet he might not have been so perfectly humane, so thoughtful in his generosity, so full of kindness and tenderness amidst his passion for adventurous exploit, had she not unfolded to him the real loveliness of beneficence and made the doing good the end and aim of his soaring ambition. | А Клерваль? Казалось, ничто дурное не могло найти места и благородной душе Клерваля, но даже он едва ли был бы так человечен и великодушен, так полон доброты и заботливости при всем своем стремлении к опасным приключениям, если бы она не открыла ему красоту деятельного милосердия и не поставила добро высшей целью его честолюбия. |
| I feel exquisite pleasure in dwelling on the recollections of childhood, before misfortune had tainted my mind and changed its bright visions of extensive usefulness into gloomy and narrow reflections upon self. | Я с наслаждением задерживаюсь на воспоминаниях детства, когда несчастья еще не омрачили мой дух и светлое стремление служить людям не сменилось мрачными думами, сосредоточенными на одном себе. |
| Besides, in drawing the picture of my early days, I also record those events which led, by insensible steps, to my after tale of misery, for when I would account to myself for the birth of that passion which afterwards ruled my destiny I find it arise, like a mountain river, from ignoble and almost forgotten sources; but, swelling as it proceeded, it became the torrent which, in its course, has swept away all my hopes and joys. | К тому же, рисуя картины моего детства, я повествую о событиях, незаметно приведших к последующим бедствиям; ибо, желая проследить зарождение страсти, подчинившей себе впоследствии мою жизнь, я вижу, что она, подобно горной реке, возникла из ничтожных и почти невидимых источников; разрастаясь по пути, она стала потоком, унесшим все мой надежды и радости. |
| Natural philosophy is the genius that has regulated my fate; I desire, therefore, in this narration, to state those facts which led to my predilection for that science. | Естественные науки стали моей судьбой; поэтому в своей повести я хочу указать обстоятельства, которые заставили меня предпочесть их всем другим наукам. |
| When I was thirteen years of age we all went on a party of pleasure to the baths near Thonon; the inclemency of the weather obliged us to remain a day confined to the inn. | Однажды, когда мне было тринадцать лет, мы всей семьей отправились на купанье куда-то возле Тонона. Дурная погода на целый день заперла нас в гостинице. |
| In this house I chanced to find a volume of the works of Cornelius Agrippa. | Там я случайно обнаружил томик сочинений Корнелия Агриппы. |
| I opened it with apathy; the theory which he attempts to demonstrate and the wonderful facts which he relates soon changed this feeling into enthusiasm. | Я открыл его равнодушно, но теория, которую он пытается доказать, и удивительные факты, о которых он повествует, скоро превратили равнодушие в энтузиазм. |
| A new light seemed to dawn upon my mind, and bounding with joy, I communicated my discovery to my father. | Меня словно озарил новый свет; я поспешил сообщить о своем открытии отцу. |
| My father looked carelessly at the title page of my book and said, | Тот небрежно взглянул на заглавный лист моей книги и сказал: |
| "Ah! Cornelius Agrippa! | "А, Корнелий Агриппа! |
| My dear Victor, do not waste your time upon this; it is sad trash." | Милый Виктор, не трать даром времени: все это чепуха". |
| If, instead of this remark, my father had taken the pains to explain to me that the principles of Agrippa had been entirely exploded and that a modern system of science had been introduced which possessed much greater powers than the ancient, because the powers of the latter were chimerical, while those of the former were real and practical, under such circumstances I should certainly have thrown Agrippa aside and have contented my imagination, warmed as it was, by returning with greater ardour to my former studies. | Если бы вместо этого отец дал себе труд объяснить мне, что положения Агриппы были в свое время полностью опровергнуты и заменены новой научной системой, более основательной, - ибо мощь старой была призрачной, тогда как новая имеет под собой твердую почву реальности, - я, несомненно, отшвырнул бы Агриппу и насытил свое разгоряченное воображение, с новым усердием обратившись к школьным занятиям. |
| It is even possible that the train of my ideas would never have received the fatal impulse that led to my ruin. | Возможно даже, что мысли мои не получили бы рокового толчка, направившего меня к гибели. |
| But the cursory glance my father had taken of my volume by no means assured me that he was acquainted with its contents, and I continued to read with the greatest avidity. | Но беглый взгляд, который отец бросил на книгу, не убедил меня, что он знаком с ее содержанием, и я продолжал читать ее с величайшей жадностью. |
| When I returned home my first care was to procure the whole works of this author, and afterwards of Paracelsus and Albertus Magnus. | Вернувшись домой, я первым делом постарался достать полное собрание сочинений этого автора, а затем Парацельса и Альберта Великого. |
| I read and studied the wild fancies of these writers with delight; they appeared to me treasures known to few besides myself. | Я с наслаждением погрузился в их безумные вымыслы; книги их казались мне сокровищами, мало кому ведомыми, кроме меня. |
| I have described myself as always having been imbued with a fervent longing to penetrate the secrets of nature. | Я уже говорил, что всегда был одержим страстным стремлением познать тайны природы. |
| In spite of the intense labour and wonderful discoveries of modern philosophers, I always came from my studies discontented and unsatisfied. | Несмотря на неусыпный труд в удивительные открытия современных ученых, изучение их книг всегда оставляло меня неудовлетворенным. |
| Sir Isaac Newton is said to have avowed that he felt like a child picking up shells beside the great and unexplored ocean of truth. | Г оворят, сэр Исаак Ньютон признался, что чувствует себя ребенком, собирающим ракушки на берегу великого и неведомого океана истины. |
| Those of his successors in each branch of natural philosophy with whom I was acquainted appeared even to my boy's apprehensions as tyros engaged in the same pursuit. | Те его последователи во всех областях естествознания, с которыми я был знаком, даже мне, мальчишке, казались новичками, занятыми тем же делом. |
| The untaught peasant beheld the elements around him and was acquainted with their practical uses. | Невежественный поселянин созерцал окружающие его стихии и на опыте узнавал их проявления. |
| The most learned philosopher knew little more. | Но ведь и самый ученый из философов знал немногим больше. |
| He had partially unveiled the face of Nature, but her immortal lineaments were still a wonder and a mystery. | Он лишь слегка приоткрыл завесу над ликом Природы, но ее бессмертные черты оставались дивом и тайной. |
| He might dissect, anatomize, and give names; but, not to speak of a final cause, causes in their secondary and tertiary grades were utterly unknown to him. | Он мог анатомировать трупы и давать вещам названия; но он ничего не знал даже о вторичных и ближайших причинах явлений, не говоря уже о первичной. |
| I had gazed upon the fortifications and impediments that seemed to keep human beings from entering the citadel of nature, and rashly and ignorantly I had repined. | Я увидел укрепления, преграждавшие человеку вход в цитадель природы, и в своем невежестве и нетерпении возроптал против них. |
| But here were books, and here were men who had penetrated deeper and knew more. | А тут были книги, проникавшие глубже, и люди, знавшие больше. |
| I took their word for all that they averred, and I became their disciple. | Я во всем поверил им на слово и сделался их учеником. |
| It may appear strange that such should arise in the eighteenth century; but while I followed the routine of education in the schools of Geneva, I was, to a great degree, self-taught with regard to my favourite studies. | Вам может показаться странным, как могло такое случиться в восемнадцатом веке; но дело в том, что, обучаясь в женевской школе, я по части моих любимых предметов был почти что самоучкой. |
| My father was not scientific, and I was left to struggle with a child's blindness, added to a student's thirst for knowledge. | Отец мой не имел склонности к естественным наукам, и я был предоставлен самому себе; страсть исследователя сочеталась у меня с неведением ребенка. |
| Under the guidance of my new preceptors I entered with the greatest diligence into the search of the philosopher's stone and the elixir of life; but the latter soon obtained my undivided attention. | Под руководством моих новых наставников я с величайшим усердием принялся за поиски философского камня и эликсира жизни; последний вскоре целиком завладел моим воображением. |
| Wealth was an inferior object, but what glory would attend the discovery if I could banish disease from the human frame and render man invulnerable to any but a violent death! | Богатство казалось мне вещью второстепенной; но какая слава ожидала меня, если б я нашел способ избавить человека от болезней и сделать его неуязвимым для любой смерти, кроме насильственной? |
| Nor were these my only visions. | Я мечтал не только об этом. |
| The raising of ghosts or devils was a promise liberally accorded by my favourite authors, the fulfilment of which I most eagerly sought; and if my incantations were always unsuccessful, I attributed the failure rather to my own inexperience and mistake than to a want of skill or fidelity in my instructors. | Мои любимые авторы охотно обещали обучить заклинанию духов и нечистой силы; и мне этого страстно хотелось; если мои заклинания неизменно оказывались тщетными, я приписывал его собственной неопытности или ошибке, но не смел сомневаться в учености или точности моих наставников. |
| And thus for a time I was occupied by exploded systems, mingling, like an unadept, a thousand contradictory theories and floundering desperately in a very slough of multifarious knowledge, guided by an ardent imagination and childish reasoning, till an accident again changed the current of my ideas. | Итак, я посвятил некоторое время этим опровергнутым учениям, путая, как всякий невежда, множество противоречивших друг другу теорий, беспомощно барахтаясь среди разнообразных сведений, руководимый лишь пламенным воображением и детской логикой, когда неожиданный случай еще раз придал новое направление моим мыслям. |
| When I was about fifteen years old we had retired to our house near Belrive, when we witnessed a most violent and terrible thunderstorm. | Когда мне пошел пятнадцатый год, мы переехали на нашу загородную дачу возле Бельрив и там стали свидетелями на редкость сильной грозы. |
| It advanced from behind the mountains of Jura, and the thunder burst at once with frightful loudness from various quarters of the heavens. | Она пришла из-за горного хребта Юры; гром страшной силы загремел отовсюду сразу. |
| I remained, while the storm lasted, watching its progress with curiosity and delight. | Пока длилась гроза, я наблюдал ее с любопытством и восхищением. |
| As I stood at the door, on a sudden I beheld a stream of fire issue from an old and beautiful oak which stood about twenty yards from our house; and so soon as the dazzling light vanished, the oak had disappeared, and nothing remained but a blasted stump. | Стоя в дверях, я внезапно увидел, как из мощного старого дуба, росшего в каких-нибудь двадцати ярдах от дома, вырвалось, пламя, а когда исчез этот слепящий свет, исчез и дуб, и на месте его остался один лишь обугленный пень. |
| When we visited it the next morning, we found the tree shattered in a singular manner. | Подойдя туда на следующее утро, мы увидели, что гроза разбила дерево необычным образом. |
| It was not splintered by the shock, but entirely reduced to thin ribbons of wood. | Оно не просто раскололось от удара, но все расщепилось на узкие полоски. |
| I never beheld anything so utterly destroyed. | Никогда я не наблюдал столь полного разрушения. |
| Before this I was not unacquainted with the more obvious laws of electricity. | Я и прежде был знаком с основными законами электричества. |
| On this occasion a man of great research in natural philosophy was with us, and excited by this catastrophe, he entered on the explanation of a theory which he had formed on the subject of electricity and galvanism, which was at once new and astonishing to me. | В тот день у нас гостил один известный естествоиспытатель. Случай с дубом побудил его изложить нам собственные свои соображения о природе электричества и гальванизма, которые были для меня и новы и удивительны. |
| All that he said threw greatly into the shade Cornelius Agrippa, Albertus Magnus, and Paracelsus, the lords of my imagination; but by some fatality the overthrow of these men disinclined me to pursue my accustomed studies. | Все рассказанное им отодвинуло на задний план властителей моих дум - Корнелия Агриппу, Альберта Великого и Парацельса; но свержение этих идолов одновременно отбило у меня и охоту к обычным занятиям. |
| It seemed to me as if nothing would or could ever be known. | Я решил, что никто и никогда не сможет ничего познать до конца. |
| All that had so long engaged my attention suddenly grew despicable. | Все, что так долго занимало мой ум, вдруг показалось мне не стоящим внимания. |
| By one of those caprices of the mind which we are perhaps most subject to in early youth, I at once gave up my former occupations, set down natural history and all its progeny as a deformed and abortive creation, and entertained the greatest disdain for a would-be science which could never even step within the threshold of real knowledge. | Повинуясь одному из тех капризов, которые более свойственны ранней юности, я немедленно оставил свои занятия, объявил все отрасли естествознания бесплодными и проникся величайшим презрением к этой псевдонауке, которой не суждено даже переступить порога подлинного познания. |
| In this mood of mind I betook myself to the mathematics and the branches of study appertaining to that science as being built upon secure foundations, and so worthy of my consideration. | В таком настроении духа я принялся за математику и смежные с нею науки, покоящиеся на прочном фундаменте, а потому достойные моего внимания. |
| Thus strangely are our souls constructed, and by such slight ligaments are we bound to prosperity or ruin. | Вот как странно устроен человек и какие тонкие грани отделяют нас от благополучия или гибели. |
| When I look back, it seems to me as if this almost miraculous change of inclination and will was the immediate suggestion of the guardian angel of my life - the last effort made by the spirit of preservation to avert the storm that was even then hanging in the stars and ready to envelop me. | Оглядываясь назад, я вижу, что это почти чудом совершившаяся перемена склонностей была подсказана мне моим ангелом-хранителем; то была последняя попытка добрых сил отвратить грозу, уже нависшую надо мной и готовую меня поглотить. |
| Her victory was announced by an unusual tranquillity and gladness of soul which followed the relinquishing of my ancient and latterly tormenting studies. | Победа доброго начала сказалась в необыкновенном спокойствии и умиротворении, которые я обрел, отказавшись от прежних занятий, в последнее время ставших для меня наукой. |
| It was thus that I was to be taught to associate evil with their prosecution, happiness with their disregard. | Мне следовало бы тогда же почувствовать, что эти занятия для меня гибельны и что мое спасение - в отказе от них. |
| It was a strong effort of the spirit of good, but it was ineffectual. | Дух добра сделал все возмножное, но тщетно. |
| Destiny was too potent, and her immutable laws had decreed my utter and terrible destruction. | Рок был слишком могуществен, и его непреложные законы несли мне ужасную гибель. |
| Chapter 3 | Глава III |
| When I had attained the age of seventeen my parents resolved that I should become a student at the university of Ingolstadt. | Когда я достиг семнадцати лет, мои родители решили определить меня в университет города Ингольштадта. |
| I had hitherto attended the schools of Geneva, but my father thought it necessary for the completion of my education that I should be made acquainted with other customs than those of my native country. | Я учился в школе в Женеве, но для завершения моего образования отец счел необходимым, чтобы я ознакомился с иными обычаями, кроме отечественных. |
| My departure was therefore fixed at an early date, but before the day resolved upon could arrive, the first misfortune of my life occurred - an omen, as it were, of my future misery. | Уже назначен был день моего отъезда, но, прежде чем он наступил, в моей жизни произошло первое несчастье, словно предвещавшее все дальнейшие. |
| Elizabeth had caught the scarlet fever; her illness was severe, and she was in the greatest danger. | Элизабет заболела скарлатиной: она хворала тяжело и жизнь ее была в опасности. |
| During her illness many arguments had been urged to persuade my mother to refrain from attending upon her. | Все пытались убедить мою мать остерегаться заразы. |
| She had at first yielded to our entreaties, but when she heard that the life of her favourite was menaced, she could no longer control her anxiety. | Сперва она послушалась наших уговоров; но, услыхав об опасности, грозившей ее любимице, не могла удержаться. |
| She attended her sickbed; her watchful attentions triumphed over the malignity of the distemper -Elizabeth was saved, but the consequences of this imprudence were fatal to her preserver. | Она стала ходить за больной - ее неусыпная забота победила злой недуг - Элизабет была спасена, но ее спасительница поплатилась за свою неосторожность. |
| On the third day my mother sickened; her fever was accompanied by the most alarming symptoms, and the looks of her medical attendants prognosticated the worst event. | На третий день моя мать почувствовала себя плохо; появились самые тревожные симптомы, и по лицам врачей можно было прочесть, что дело идет к роковому концу. |
| On her deathbed the fortitude and benignity of this best of women did not desert her. | Но и на смертном одре стойкость и кротость не изменили этой лучшей из женщин. |
| She joined the hands of Elizabeth and myself. | Она вложина руку Элизабет в мою. |
| "My children," she said, "my firmest hopes of future happiness were placed on the prospect of your union. | "Дети, - сказала она, - я всегда мечтала о вашем союзе. |
| This expectation will now be the consolation of your father. | Теперь он должен служить утешением вашему отцу. |
| Elizabeth, my love, you must supply my place to my younger children. | Элизабет, любовь моя, тебе придется заменить меня моим младшим детям. |
| Alas! I regret that I am taken from you; and, happy and beloved as I have been, is it not hard to quit you all? But these are not thoughts befitting me; I will endeavour to resign myself cheerfully to death and will indulge a hope of meeting you in another world." | О, как мне тяжело расставаться с вами! Я была счастлива и любима - каково мне покидать вас... Но это - недостойные мысли; я постараюсь примириться со смертью и утешиться надеждой на встречу с вами в ином мире". |
| She died calmly, and her countenance expressed affection even in death. | Кончина ее была спокойной, и лицо ее даже в смерти сохранило свою кротость. |
| I need not describe the feelings of those whose dearest ties are rent by that most irreparable evil, the void that presents itself to the soul, and the despair that is exhibited on the countenance. | Не стану описывать чувства тех, у кого беспощадная смерть отнимает любимое существо; пустоту, остающуюся в душе, и отчаяние, написанное на лице. |
| It is so long before the mind can persuade itself that she whom we saw every day and whose very existence appeared a part of our own can have departed forever - that the brightness of a beloved eye can have been extinguished and the sound of a voice so familiar and dear to the ear can be hushed, never more to be heard. | Немало нужно времени, прежде чем рассудок убедит нас, что та, кого мы видели ежедневно и чья жизнь представлялась частью нашей собственной, могла уйти навсегда, - что могло навеки угаснуть сиянье любимых глаз, навеки умолкнуть звуки знакомого, милого голоса. |
| These are the reflections of the first days; but when the lapse of time proves the reality of the evil, then the actual bitterness of grief commences. | Таковы размышления первых дней; когда же ход времени подтверждает нашу утрату, тут-то и начинается истинное горе. |
| Yet from whom has not that rude hand rent away some dear connection? | Но у кого из нас жестокая рука не похищала близкого человека? |
| And why should I describe a sorrow which all have felt, and must feel? | К чему описывать горе, знакомое всем и для всех неизбежное? |
| The time at length arrives when grief is rather an indulgence than a necessity; and the smile that plays upon the lips, although it may be deemed a sacrilege, is not banished. | Наступает наконец время, когда горе перестает быть неодолимым, его уже можно обуздывать; и, хотя улыбха кажется нам кощунством, мы уже не гоним ее с уст. |
| My mother was dead, but we had still duties which we ought to perform; we must continue our course with the rest and learn to think ourselves fortunate whilst one remains whom the spoiler has not seized. | Мать моя умерла, но у нас оставались обязанности, которые надо было выполнять; надо было жить и считать себя счастливыми, пока у нас оставался хоть один человек, не сделавшийся добычей смерти. |
| My departure for Ingolstadt, which had been deferred by these events, was now again determined upon. | Мой отъезд в Ингольштадт, отложенный изза этих событий, был теперь решен снова. |
| I obtained from my father a respite of some weeks. | Но я выпросил у отца несколько недель отсрочки. |
| It appeared to me sacrilege so soon to leave the repose, akin to death, of the house of mourning and to rush into the thick of life. | Мне казалось кощунственным так скоро покинуть дом скорби, где царила почти могильная тишина, и окунуться в жизненную суету. |
| I was new to sorrow, but it did not the less alarm me. | Я впервые испытал горе, но оно испугало меня. |
| I was unwilling to quit the sight of those that remained to me, and above all, I desired to see my sweet Elizabeth in some degree consoled. | Мне не хотелось покидать тех, кто мне оставался, и прежде всего хотелось хоть сколько-нибудь утешить мою дорогую Элизабет. |
| She indeed veiled her grief and strove to act the comforter to us all. | Правда, она скрывала свою печаль и старалась быть утешительницей для всех нас. |
| She looked steadily on life and assumed its duties with courage and zeal. | Она смело взглянула в лицо жизни и мужественно взялась за свои обязанности. |
| She devoted herself to those whom she had been taught to call her uncle and cousins. | Она посвятила себя тем, кого давно звала дядей и братьями. |
| Never was she so enchanting as at this time, when she recalled the sunshine of her smiles and spent them upon us. | Никогда не была она так прекрасна, как в это время, когда вновь научилась улыбаться, чтобы радовать нас. |
| She forgot even her own regret in her endeavours to make us forget. | Стараясь развеять наше горе, она забывала о своем. |
| The day of my departure at length arrived. | Наконец день моего отъезда наступил. |
| Clerval spent the last evening with us. | Клерваль провел с нами последний вечер. |
| He had endeavoured to persuade his father to permit him to accompany me and to become my fellow student, but in vain. | Он пытался добиться от своего отца позволения ехать вместе со мной и поступить в тот же университет, но напрасно. |
| His father was a narrow-minded trader and saw idleness and ruin in the aspirations and ambition of his son. | Отец его был недалеким торгашом и в стремлениях сына видел лишь разорительные прихоти. |
| Henry deeply felt the misfortune of being debarred from a liberal education. | Анри глубоко страдал от невозможности получить высшее образование. |
| He said little, but when he spoke I read in his kindling eye and in his animated glance a restrained but firm resolve not to be chained to the miserable details of commerce. | Он был молчалив; но когда начинал говорить, я читал в его загоравшихся глазах сдерживаемую, но твердую решимость вырваться из плена коммерции. |
| We sat late. | Мы засиделись допоздна. |
| We could not tear ourselves away from each other nor persuade ourselves to say the word "Farewell!" | Нам было трудно оторваться друг от друга и произнести слово "прощай". |
| It was said, and we retired under the pretence of seeking repose, each fancying that the other was deceived; but when at morning's dawn I descended to the carriage which was to convey me away, they were all there - my father again to bless me, Clerval to press my hand once more, my Elizabeth to renew her entreaties that I would write often and to bestow the last feminine attentions on her playmate and friend. | Наконец оно было сказано, и мы разошлись, якобы на покой; каждый убеждал себя, что ему удалось обмануть другого; когда на утренней заре я вышел к экипажу, в котором должен был уехать, все собрались снова: отец - чтобы еще раз благословить меня, Клерваль - чтобы еще пожать мою руку, моя Элизабет - чтобы повторить свои просьбы писать почаще и еще раз окинуть своего друга заботливым женским глазом. |
| I threw myself into the chaise that was to convey me away and indulged in the most melancholy reflections. | Я бросился на сиденье экипажа, уносившего меня от них, и предался самым грустным раздумьям. |
| I, who had ever been surrounded by amiable companions, continually engaged in endeavouring to bestow mutual pleasure - I was now alone. | Привыкший к обществу милых сердцу людей, неизменно внимательных друг к другу, я был теперь один. |
| In the university whither I was going I must form my own friends and be my own protector. | В университете, куда я направлялся, мне предстояло самому искать себе друзей и самому себя защищать. |
| My life had hitherto been remarkably secluded and domestic, and this had given me invincible repugnance to new countenances. | Жизнь моя до тех пор была уединенной и проникала всецело в домашнем кругу; это внушило мне непобедимую неприязнь к новым лицам. |
| I loved my brothers, Elizabeth, and Clerval; these were "old familiar faces," but I believed myself totally unfitted for the company of strangers. | Я любил своих братьев, Элизабет и Клерваля; это были "милые, знакомые лица", и мне казалось, что я не смогу находиться среди чужих. |
| Such were my reflections as I commenced my journey; but as I proceeded, my spirits and hopes rose. | Таковы были мои думы в начале пути; но вскоре я приободрился. |
| I ardently desired the acquisition of knowledge. | Я страстно жаждал знаний. |
| I had often, when at home, thought it hard to remain during my youth cooped up in one place and had longed to enter the world and take my station among other human beings. | Дома мне часто казалось, что человеку обидно провести молодость в четырех стенах; мне хотелось повидать свет и занять место среди людей. |
| Now my desires were complied with, and it would, indeed, have been folly to repent. | Теперь желания мои сбывались, и сожалеть об этом было бы глупо. |
| I had sufficient leisure for these and many other reflections during my journey to Ingolstadt, which was long and fatiguing. | Путь в Ингольштадт был долог и утомителен, и у меня оказалось довольно времени для этих и многих других размышлений. |
| At length the high white steeple of the town met my eyes. | Наконец моим глазам предстали высокие белые шпили города. |
| I alighted and was conducted to my solitary apartment to spend the evening as I pleased. | Я вышел из экипажа, и меня провели на мою одинокую квартиру, предоставив провести вечер как мне заблагорассудится. |
| The next morning I delivered my letters of introduction and paid a visit to some of the principal professors. | Наутро я вручил мои рекомендательные письма и сделал визиты некоторым из главных профессоров. |
| Chance - or rather the evil influence, the Angel of Destruction, which asserted omnipotent sway over me from the moment I turned my reluctant steps from my father's door - led me first to M. Krempe, professor of natural philosophy. | Случай - а вернее злой рок, Дух Гибели, взявший надо мною полную власть, едва я скрепя сердце покинул родительский кров - привел меня сперва к господину Кремпе, профессору естественных наук. |
| He was an uncouth man, but deeply imbued in the secrets of his science. | Это был грубоватый человек, но большой знаток своего дела. |
| He asked me several questions concerning my progress in the different branches of science appertaining to natural philosophy. | Он задал мне несколько вопросов, с целью проэкзаменовать меня в различных областях естествознания. |
| I replied carelessly, and partly in contempt, mentioned the names of my alchemists as the principal authors I had studied. | Я отвечал ему небрежно и с некоторым вызовом упомянул моих алхимиков в качестве главных авторов, которых я изучал. |
| The professor stared. | Профессор широко раскрыл глаза, |
| "Have you," he said, "really spent your time in studying such nonsense?" | "И вы в самом деле тратили время на эту чепуху?" |
| I replied in the affirmative. | Я отвечал утвердительно. |
| "Every minute," continued M. Krempe with warmth, "every instant that you have wasted on those books is utterly and entirely lost. | "Каждая минута, - с жаром сказал господин Кремпе, - каждая минута, потраченная на эти книги, целиком и безвозвратно потеряна вами. |
| You have burdened your memory with exploded systems and useless names. | Вы обременили свою память опровергнутыми теориями и ненужными именами. |
| Good God! | Боже! |
| In what desert land have you lived, where no one was kind enough to inform you that these fancies which you have so greedily imbibed are a thousand years old and as musty as they are ancient? | В какой же пустыне вы жили, если никто не сообщил вам, что этим басням, которые вы так жадно поглощали, тысяча лет и что они успели заплесневеть? |
| I little expected, in this enlightened and scientific age, to find a disciple of Albertus Magnus and Paracelsus. | Вот уж не ожидал в наш просвещенный научный век встретить ученика Альберта Великого и Парацельса. |
| My dear sir, you must begin your studies entirely anew." | Придется вам, сударь, заново начать все ваши занятия". |
| So saying, he stepped aside and wrote down a list of several books treating of natural philosophy which he desired me to procure, and dismissed me after mentioning that in the beginning of the following week he intended to commence a course of lectures upon natural philosophy in its general relations, and that M. Waldman, a fellow professor, would lecture upon chemistry the alternate days that he omitted. | Затем он составил список книг по естествознанию, которые рекомендовал достать, и отпустил меня, сообщив, что со следующей недели начинает читать курс общего естествознания, а его коллега Вальдман, по другим дням недели, будет читать лекции по химии. |
| I returned home not disappointed, for I have said that I had long considered those authors useless whom the professor reprobated; but I returned not at all the more inclined to recur to these studies in any shape. M. Krempe was a little squat man with a gruff voice and a repulsive countenance; the teacher, therefore, did not prepossess me in favour of his pursuits. | Я возвратился к себе не то чтобы разочарованный, ибо я и сам, как я уже говорил, давно считал бесполезными осужденные профессором книги; но я вообще не хотел больше заниматься этими предметами в каком бы то ни было виде.Г-н Кремпе был приземистый человечек с резким голосом и уродливой внешностью; таким образом, и личность профессора не расположила меня к его науке. |
| In rather a too philosophical and connected a strain, perhaps, I have given an account of the conclusions I had come to concerning them in my early years. | В общем, так сказать, философском смысле я уже говорил, к каким заключениям я пришел в юности относительно этой науки. |
| As a child I had not been content with the results promised by the modern professors of natural science. | Мое ребяческое любопытство не удовлетворялось результатами, какие сулит современное естествознание. |
| With a confusion of ideas only to be accounted for by my extreme youth and my want of a guide on such matters, I had retrod the steps of knowledge along the paths of time and exchanged the discoveries of recent inquirers for the dreams of forgotten alchemists. | В моей голове царила полная путаница, объясняемая только крайней молодостью и отсутствием руководства; я прошел вспять по пути науки и открытиям моих современников предпочел грезы давно позабытых алхимиков. |
| Besides, I had a contempt for the uses of modern natural philosophy. | К тому же я чувствовал презрение к утилитарности современной науки. |
| It was very different when the masters of the science sought immortality and power; such views, although futile, were grand; but now the scene was changed. | Иное дело, когда ученые искали секрет бессмертия и власти; то были великие, хотя и тщетные стремления; теперь же все обстояло иначе. |
| The ambition of the inquirer seemed to limit itself to the annihilation of those visions on which my interest in science was chiefly founded. | Нынешний ученый, казалось, ограничивался задачей опровергнуть именно те видения, которые больше всего привлекали меня к науке. |
| I was required to exchange chimeras of boundless grandeur for realities of little worth. | От меня требовалось сменить величественные химеры на весьма мизерную реальность. |
| Such were my reflections during the first two or three days of my residence at Ingolstadt, which were chiefly spent in becoming acquainted with the localities and the principal residents in my new abode. | Так размышлял я в первые два-три дня по прибытии в Ингольштадт, которые я посвятил главным образом знакомству с городом и с новыми соседями. |
| But as the ensuing week commenced, I thought of the information which M. Krempe had given me concerning the lectures. | Но на следующей неделе я вспомнил о лекциях, упомянутых г-ном Кремпе. |
| And although I could not consent to go and hear that little conceited fellow deliver sentences out of a pulpit, I recollected what he had said of M. Waldman, whom I had never seen, as he had hitherto been out of town. | Хотя я и не желал идти слушать, как будет вещать с кафедры этот самоуверенный человечек, я вспомнил, что он говорил мне о г-не Вальдмане, которого я еще не видел, ибо его не было в городе. |
| Partly from curiosity and partly from idleness, I went into the lecturing room, which M. Waldman entered shortly after. | Частью из любопытства, а частью от нечего делать, я пришел в аудиторию, куда вскоре явился г-н Вальдман. |
| This professor was very unlike his colleague. | Этот профессор был очень непохож на своего коллегу. |
| He appeared about fifty years of age, but with an aspect expressive of the greatest benevolence; a few grey hairs covered his temples, but those at the back of his head were nearly black. | Ему было на вид лет пятьдесят, и лицо его выражало величайшую доброту; на висках волосы его начинали седеть, но на затылке были совершенно черные. |
| His person was short but remarkably erect and his voice the sweetest I had ever heard. | Роста он был небольшого, однако держался необыкновенно прямо, а такого благозвучного голоса я еще никогда не слышал. |
| He began his lecture by a recapitulation of the history of chemistry and the various improvements made by different men of learning, pronouncing with fervour the names of the most distinguished discoverers. | Свою лекцию он начал с обзора истории химии и сделанных в ней открытий, с благоговением называя имена наиболее выдающихся ученых. |
| He then took a cursory view of the present state of the science and explained many of its elementary terms. | Затем он вкратце осветил современное состояние своей науки и разъяснил основные ее термины. |
| After having made a few preparatory experiments, he concluded with a panegyric upon modern chemistry, the terms of which I shall never forget: | Показав несколько предварительных опытов, он в заключение произнес хвалу современной химии в выражениях, которые я никогда не забуду. |
| "The ancient teachers of this science," said he, "promised impossibilities and performed nothing. | - Прежние преподаватели этой науки, - сказал он, - обещали невозможное, но не свершили ничего. |
| The modern masters promise very little; they know that metals cannot be transmuted and that the elixir of life is a chimera but these philosophers, whose hands seem only made to dabble in dirt, and their eyes to pore over the microscope or crucible, have indeed performed miracles. | Нынешние обещают очень мало; они знают, что превращение металлов немыслимо, а эликсир жизни - несбыточная мечта. Но именно эти ученые, которые, казалось бы, возятся в грязи и корпят над микроскопом и тигелем, именно они и совершили истинные чудеса. |
| They penetrate into the recesses of nature and show how she works in her hiding-places. | Они прослеживают природу в ее сокровенных тайниках. |
| They ascend into the heavens; they have discovered how the blood circulates, and the nature of the air we breathe. | Они подымаются в небеса; они узнали, как обращается в нашем теле кровь и из чего состоит воздух, которым мы дышим. |
| They have acquired new and almost unlimited powers; they can command the thunders of heaven, mimic the earthquake, and even mock the invisible world with its own shadows." | Они приобрели новую и почти безграничную власть; они повелевают небесным громом, могут воспроизвести землетрясение и даже бросают вызов невидимому миру. |
| Such were the professor's words - rather let me say such the words of the fate - enounced to destroy me. | Таковы были слова профессора, вернее, слова судьбы, произнесенные на мою погибель. |
| As he went on I felt as if my soul were grappling with a palpable enemy; one by one the various keys were touched which formed the mechanism of my being; chord after chord was sounded, and soon my mind was filled with one thought, one conception, one purpose. | По мере того как он говорил, я чувствовал, что схватился наконец с достойным противником; он затрагивал одну за другой сокровенные фибры моей души, заставлял звучать струну за струною, и скоро я весь был полон одной мыслью, одной целью. |
| So much has been done, exclaimed the soul of Frankenstein - more, far more, will I achieve; treading in the steps already marked, I will pioneer a new way, explore unknown powers, and unfold to the world the deepest mysteries of creation. | Если столько уже сделано - восклицала душа Франкенштейна - я сделаю больше, много больше; идя по проложенному пути, я вступлю затем на новый, открою неизведанные еще силы и приобщу человечество к глубочайшим тайнам природы. |
| I closed not my eyes that night. | В ту ночь я не сомкнул глаз. |
| My internal being was in a state of insurrection and turmoil; I felt that order would thence arise, but I had no power to produce it. | Все в моей душе бурно кипело; я чувствовал, его из этого возникнет новый порядок, но не имел сил сам его навести. |
| By degrees, after the morning's dawn, sleep came. | Сон снизошел на меня лишь на рассвете. |
| I awoke, and my yesternight's thoughts were as a dream. | Когда я проснулся, ночные мысли представились мне каким-то сновидением. |
| There only remained a resolution to return to my ancient studies and to devote myself to a science for which I believed myself to possess a natural talent. | Осталось только решение возвратиться к прежним занятиям и посвятить себя науке, к которой я имел, как мне казалось, врожденный дар. |
| On the same day I paid M. Waldman a visit. | В тот же день я посетил г-на Вальдмана. |
| His manners in private were even more mild and attractive than in public, for there was a certain dignity in his mien during his lecture which in his own house was replaced by the greatest affability and kindness. | В частной беседе он был еще обаятельней, чем на кафедре; некоторая торжественность, заметная в нем во время лекций, в домашней обстановке сменилась непринужденной приветливостью и добротой. |
| I gave him pretty nearly the same account of my former pursuits as I had given to his fellow professor. | Я рассказал ему о своих занятиях почти то же, что уже рассказывал его коллеге. |
| He heard with attention the little narration concerning my studies and smiled at the names of Cornelius Agrippa and Paracelsus, but without the contempt that M. Krempe had exhibited. | Он внимательно выслушал мою краткую повесть и улыбнулся при упоминании о Корнелии Агриппе в Парацельсе, однако без того презрения, какое обнаружил г-н Кремпе. |
| He said that "These were men to whose indefatigable zeal modern philosophers were indebted for most of the foundations of their knowledge. | Он сказал, что "неутомимому усердию этих людей современные ученые обязаны многими основами своих званий. |
| They had left to us, as an easier task, to give new names and arrange in connected classifications the facts which they in a great degree had been the instruments of bringing to light. | Они оставили нам задачу более легкую: дать новые наименования и расположить в строгом порядке факты, впервые обнаруженные с их помощью. |
| The labours of men of genius, however erroneously directed, scarcely ever fail in ultimately turning to the solid advantage of mankind." | Труд гениев, даже ложно направленный, почти всегда в конечном итоге служит на благо человечества". |
| I listened to his statement, which was delivered without any presumption or affectation, and then added that his lecture had removed my prejudices against modern chemists; I expressed myself in measured terms, with the modesty and deference due from a youth to his instructor, without letting escape (inexperience in life would have made me ashamed) any of the enthusiasm which stimulated my intended labours. | Я выслушал эти замечания, высказанные без малейшей аффектации или самонадеянности, и сказал, что его лекция уничтожила мое предубеждение против современных химиков; я говорил сдержанно, со всей скромностью и почтительностью, подобающей юнцу в беседе с наставником, и ничем не выдал, стыдясь проявить свою житейскую неопытность, энтузиазма, с каким готовился взяться за дело. |
| I requested his advice concerning the books I ought to procure. | Я спросил его совета относительно нужных мне книг. |
| "I am happy," said M. Waldman, "to have gained a disciple; and if your application equals your ability, I have no doubt of your success. | - Я счастлив, - сказал г-н Вальдман, - что приобрел ученика, и если ваше прилежание равно вашим способностям, то я не сомневаюсь в успехе. |
| Chemistry is that branch of natural philosophy in which the greatest improvements have been and may be made; it is on that account that I have made it my peculiar study; but at the same time, I have not neglected the other branches of science. | В химии, как ни в одной другой из естественных наук, сделаны и еще будут сделаны величайшие открытия. Вот почему я избрал ее, не пренебрегая вместе с тем и другими науками. |
| A man would make but a very sorry chemist if he attended to that department of human knowledge alone. | Плох тот химик, который не интересуется ничем, кроме своего предмета. |
| If your wish is to become really a man of science and not merely a petty experimentalist, I should advise you to apply to every branch of natural philosophy, including mathematics." | Если вы желаете стать настоящим ученым, а не рядовым экспериментатором, я советую вам заняться всеми естественными науками, не забыв и о математике. |
| He then took me into his laboratory and explained to me the uses of his various machines, instructing me as to what I ought to procure and promising me the use of his own when I should have advanced far enough in the science not to derange their mechanism. | Затем он провел меня в свою лабораторию и объяснил назначение различных приборов; сказал, какие из них мне следует достать, и пообещал давать в пользование свои собственные, когда я настолько продвинусь в науке, чтобы их не испортить. |
| He also gave me the list of books which I had requested, and I took my leave. | Он вручил мне также список книг, о котором я просил, и я откланялся. |
| Thus ended a day memorable to me; it decided my future destiny. | Так окончился этот памятный для меня день; он решил мою судьбу. |
| Chapter 4 | Глава IV |
| From this day natural philosophy, and particularly chemistry, in the most comprehensive sense of the term, became nearly my sole occupation. | С того дня естествознание, и особенно химия, в самом широком смысле слова, стало почти единственным моим занятием. |
| I read with ardour those works, so full of genius and discrimination, which modern inquirers have written on these subjects. | Я усердно читал талантливые и обстоятельные сочинения современных ученых. |
| I attended the lectures and cultivated the acquaintance of the men of science of the university, and I found even in M. Krempe a great deal of sound sense and real information, combined, it is true, with a repulsive physiognomy and manners, but not on that account the less valuable. | Я слушал лекции и знакомился с университетскими профессорами и даже в г-не Кремпе обнаружил немало здравого смысла и знаний, правда сочетавшихся с отталкивающей физиономией и манерами, но оттого не менее ценных. |
| In M. Waldman I found a true friend. | В лице г-на Вальдмана я обрел истинного друга. |
| His gentleness was never tinged by dogmatism, and his instructions were given with an air of frankness and good nature that banished every idea of pedantry. | Его заботливость никогда не отзывала нравоучительностью; свои наставления он произносил с искренним добродушием, чуждым всякого педантства. |
| In a thousand ways he smoothed for me the path of knowledge and made the most abstruse inquiries clear and facile to my apprehension. | Он бесчисленными спосособами облегчал мне путь к знанию и самые сложные понятия умел сделать легкими и доступными. |
| My application was at first fluctuating and uncertain; it gained strength as I proceeded and soon became so ardent and eager that the stars often disappeared in the light of morning whilst I was yet engaged in my laboratory. | Мое прилежание, поначалу неустойчивое, постепенно окрепло, и вскоре я стал работать с таким рвением, что утренний свет, гасивший звезды, часто заставал меня в лаборатории. |
| As I applied so closely, it may be easily conceived that my progress was rapid. | При таком упорстве я, разумеется, сделал большие успехи. |
| My ardour was indeed the astonishment of the students, and my proficiency that of the masters. | Я поражал студентов своим усердием, а наставников - познаниями. |
| Professor Krempe often asked me, with a sly smile, how Cornelius Agrippa went on, whilst M. Waldman expressed the most heartfelt exultation in my progress. | Профессор Кремпе не раз с лукавой усмешкой спрашивал меня, как поживает Корнелий Агриппа, а г-н Вадьдман выражал по поводу моих успехов самую искреннюю радость. |
| Two years passed in this manner, during which I paid no visit to Geneva, but was engaged, heart and soul, in the pursuit of some discoveries which I hoped to make. | Так прошло два года, и за это время я ни разу не побывал в Женеве, всецело предавшись занятиям, которые, как я надеялся, приведут меня к научным открытиям. |
| None but those who have experienced them can conceive of the enticements of science. | Только те, кто испытал это, знают неодолимую притягательность научного исследования. |
| In other studies you go as far as others have gone before you, and there is nothing more to know; but in a scientific pursuit there is continual food for discovery and wonder. | Во всех прочих занятиях вы лишь идете путем, которым до вас прошли другие, ничего вам не оставив; тогда как здесь вы непрерывно что-то открываете и изумляетесь. |
| A mind of moderate capacity which closely pursues one study must infallibly arrive at great proficiency in that study; and I, who continually sought the attainment of one object of pursuit and was solely wrapped up in this, improved so rapidly that at the end of two years I made some discoveries in the improvement of some chemical instruments, which procured me great esteem and admiration at the university. | Даже человек средних способностей, упорно занимаясь одним предметом, непременно достигнет в нем глубоких познаний; поставив себе одну-единственную цель и полностью ей отдавшись, я добился таких успехов, что к концу второго года придумал некоторые усовершенствования в химической аппаратуре, завоевавшие мне в университете признание и уважение. |
| When I had arrived at this point and had become as well acquainted with the theory and practice of natural philosophy as depended on the lessons of any of the professors at Ingolstadt, my residence there being no longer conducive to my improvements, I thought of returning to my friends and my native town, when an incident happened that protracted my stay. | Вот тогда-то, усвоив из теории и практики естествознания все, что могли мне дать ингольштадтские профессора, я решил вернуться в родные места; но тут произошли события, продлившие мое пребывание в Ингольштадте. |
| One of the phenomena which had peculiarly attracted my attention was the structure of the human frame, and, indeed, any animal endued with life. | Одним из предметов, особенно занимавших меня, было строение человеческого и вообще любого живого организма. |
| Whence, I often asked myself, did the principle of life proceed? | Где, часто спрашивал я себя, таится жизненное начало? |
| It was a bold question, and one which has ever been considered as a mystery; yet with how many things are we upon the brink of becoming acquainted, if cowardice or carelessness did not restrain our inquiries. | Вопрос смелый и всегда считавшийся загадкой; но мы стоим на пороге множества открытий, и единственной помехой является наша робость и леность. |
| I revolved these circumstances in my mind and determined thenceforth to apply myself more particularly to those branches of natural philosophy which relate to physiology. | Размышляя над этим, я решил особенно тщательно изучать физиологию. |
| Unless I had been animated by an almost supernatural enthusiasm, my application to this study would have been irksome and almost intolerable. | Если бы не моя одержимость, эти занятия были бы тягостны и почти невыносимы. |
| To examine the causes of life, we must first have recourse to death. | Для исследования причины жизни мы вынуждены обращаться сперва к смерти. |
| I became acquainted with the science of anatomy, but this was not sufficient; I must also observe the natural decay and corruption of the human body. | Я изучил анатомию, но этого было мало; необходимо было наблюдать процесс естественного распада и гниения тела. |
| In my education my father had taken the greatest precautions that my mind should be impressed with no supernatural horrors. | Воспитывая меня, отец принял все меры к тому, чтобы в мою душу не вкрался страх перед сверхъестественным. |
| I do not ever remember to have trembled at a tale of superstition or to have feared the apparition of a spirit. | Я не помню, чтобы когда-нибудь трепетал, слушая суеверные россказни, или страшился призраков. |
| Darkness had no effect upon my fancy, and a churchyard was to me merely the receptacle of bodies deprived of life, which, from being the seat of beauty and strength, had become food for the worm. | Боязнь темноты была мне неведома, а кладбище представлялось лишь местом упокоения мертвых тел, которые из обиталищ красоты и силы сделались добычей червей. |
| Now I was led to examine the cause and progress of this decay and forced to spend days and nights in vaults and charnel-houses. | Теперь мне предстояло изучить причины и ход этого разложения и проводить дни и ночи в склепах. |
| My attention was fixed upon every object the most insupportable to the delicacy of the human feelings. | Я сосредоточил свое внимание на явлениях, наиболее оскорбительных для наших чувств. |
| I saw how the fine form of man was degraded and wasted; I beheld the corruption of death succeed to the blooming cheek of life; I saw how the worm inherited the wonders of the eye and brain. | Я увидел, чем становится прекрасное человеческое тело; я наблюдал, как превращается в тлен его цветущая красота; я увидел, как все, что радовало глаз и сердце, достается в пищу червям. |
| I paused, examining and analysing all the minutiae of causation, as exemplified in the change from life to death, and death to life, until from the midst of this darkness a sudden light broke in upon me - a light so brilliant and wondrous, yet so simple, that while I became dizzy with the immensity of the prospect which it illustrated, I was surprised that among so many men of genius who had directed their inquiries towards the same science, that I alone should be reserved to discover so astonishing a secret. | Я исследовал причинные связи перехода от жизни к смерти и от смерти к жизни, как вдруг среди полной тьмы блеснул внезапный свет - столь ослепительный и вместе с тем ясный, что я, потрясенный открывшимися возможностями, мог только дивиться, почему после стольких гениальных людей, изучавших этот предмет, именно мне выпало открыть великую тайну. |
| Remember, I am not recording the vision of a madman. | Напомню, что эта повесть - не бред безумца. |
| The sun does not more certainly shine in the heavens than that which I now affirm is true. | Все, что я рассказываю, так же истинно, как солнце на небесах. |
| Some miracle might have produced it, yet the stages of the discovery were distinct and probable. | Быть может, тут действительно свершилось чудо, но путь к нему был вполне обычным. |
| After days and nights of incredible labour and fatigue, I succeeded in discovering the cause of generation and life; nay, more, I became myself capable of bestowing animation upon lifeless matter. | Ценою многих дней и ночей нечеловеческого труда и усилий мне удалось постичь тайну зарождения жизни; более того - я узнал, как самому оживлять безжизненную материю. |
| The astonishment which I had at first experienced on this discovery soon gave place to delight and rapture. | Изумление, охватившее меня в первые минуты, скоро сменилось безумным восторгом. |
| After so much time spent in painful labour, to arrive at once at the summit of my desires was the most gratifying consummation of my toils. | После стольких трудов достичь предела своих желаний - в этом была для меня величайшая награда. |
| But this discovery was so great and overwhelming that all the steps by which I had been progressively led to it were obliterated, and I beheld only the result. | Мое открытие было столь ошеломляющим, что ход мысли, постепенно приведший меня к нему, изгладился из моей памяти, и я видел один лишь конечный результат. |
| What had been the study and desire of the wisest men since the creation of the world was now within my grasp. | Я держал в руках то, к чему стремились величайшие мудрецы от начала времен. |
| Not that, like a magic scene, it all opened upon me at once: the information I had obtained was of a nature rather to direct my endeavours so soon as I should point them towards the object of my search than to exhibit that object already accomplished. | Нельзя сказать, что все открылось мне сразу, точно по волшебству; то, что я узнал, могло служить руководством к заветной цели; но сама цель еще не была достигнута. |
| I was like the Arabian who had been buried with the dead and found a passage to life, aided only by one glimmering and seemingly ineffectual light. | Я был подобен арабу, погребенному вместе с мертвецами и увидевшему выход из склепа при свете единственной, слабо мерцавшей свечи. |
| I see by your eagerness and the wonder and hope which your eyes express, my friend, that you expect to be informed of the secret with which I am acquainted; that cannot be; listen patiently until the end of my story, and you will easily perceive why I am reserved upon that subject. | По вашим глазам, загоревшимся удивлением и надеждой, я вижу, что вы, мой друг, жаждете узнать открытую мной тайну; этого не будет - выслушайте меня терпеливо до конца, и вы поймете, почему на этот счет я храню молчание. |
| I will not lead you on, unguarded and ardent as I then was, to your destruction and infallible misery. | Я не хочу, чтобы вы, неосторожный и пылкий, как я сам был тогда, шли на муки и верную гибель. |
| Learn from me, if not by my precepts, at least by my example, how dangerous is the acquirement of knowledge and how much happier that man is who believes his native town to be the world, than he who aspires to become greater than his nature will allow. | Пускай не наставления, а мой собственный пример покажет вам, какие опасности таит в себе познание и насколько тот, для кого мир ограничен родным городом, счастливей того, кто хочет вознестись выше поставленных природой пределов. |
| When I found so astonishing a power placed within my hands, I hesitated a long time concerning the manner in which I should employ it. | Получив в свои руки безмерную власть, я долго раздумывал, как употребить ее наилучшим образом. |
| Although I possessed the capacity of bestowing animation, yet to prepare a frame for the reception of it, with all its intricacies of fibres, muscles, and veins, still remained a work of inconceivable difficulty and labour. | Я знал, как оживить безжизненное тело, но составить такое тело, во всей сложности нервов, мускулов и сосудов, оставалось задачей невероятно трудной. |
| I doubted at first whether I should attempt the creation of a being like myself, or one of simpler organization; but my imagination was too much exalted by my first success to permit me to doubt of my ability to give life to an animal as complex and wonderful as man. | Я колебался, создать ли себе подобного или же более простой организм; но успех вскружил мне голову, и я не сомневался, что сумею вдохнуть жизнь даже в существо столь удивительное и сложное, как человек. |
| The materials at present within my command hardly appeared adequate to so arduous an undertaking, but I doubted not that I should ultimately succeed. | Материалы, бывшие в моем распоряжении, казались недостаточными для этой трудной задачи, но я не сомневался в конечном успехе. |
| I prepared myself for a multitude of reverses; my operations might be incessantly baffled, and at last my work be imperfect, yet when I considered the improvement which every day takes place in science and mechanics, I was encouraged to hope my present attempts would at least lay the foundations of future success. | Я заранее приготовился к множеству трудностей; к тому, что помехи будут возникать непрестанно, а результат окажется несовершенным; но, памятуя о ежедневных достижениях технике и науки, я надеялся, что мои попытки хотя бы заложат основание для будущих успехов. |
| Nor could I consider the magnitude and complexity of my plan as any argument of its impracticability. | Сложность и дерзость моего замысла также не казались мне доводом против него. |
| It was with these feelings that I began the creation of a human being. | С этими мыслями я приступил к сотворению человеческого существа. |
| As the minuteness of the parts formed a great hindrance to my speed, I resolved, contrary to my first intention, to make the being of a gigantic stature, that is to say, about eight feet in height, and proportionably large. | Поскольку сбор мельчайших частиц очень замедлил бы работу, я отступил от своего первоначального замысла и решил создать гиганта - около восьми футов ростом и соответственно мощного сложения. |
| After having formed this determination and having spent some months in successfully collecting and arranging my materials, I began. | Приняв это решение и затратив несколько месяцев на сбор нужных материалов, я принялся за дело. |
| No one can conceive the variety of feelings which bore me onwards, like a hurricane, in the first enthusiasm of success. | Никому не понять сложных чувств, увлекавших меня, подобно вихрю, в эти дни опьянения успехом. |
| Life and death appeared to me ideal bounds, which I should first break through, and pour a torrent of light into our dark world. | Мне первому предстояло преодолеть грань жизни и смерти и озарить наш темный мир ослепительным светом. |
| A new species would bless me as its creator and source; many happy and excellent natures would owe their being to me. | Новая порода людей благословит меня как своего создателя; множество счастливых и совершенных существ будут обязаны мне своим рождением. |
| No father could claim the gratitude of his child so completely as I should deserve theirs. | Ни один отец не имеет столько прав на признательность ребенка, как буду иметь я. |
| Pursuing these reflections, I thought that if I could bestow animation upon lifeless matter, I might in process of time (although I now found it impossible) renew life where death had apparently devoted the body to corruption. | Раз я научился оживлять мертвую материю, рассуждал я, со временем (хотя сейчас это было для меня невозможно) я сумею также давать вторую жизнь телу, которое смерть уже обрекла на исчезновение. |
| These thoughts supported my spirits, while I pursued my undertaking with unremitting ardour. | Эти мысли поддерживали мой дух, пока я неослабным рвением отдавался работе. |
| My cheek had grown pale with study, and my person had become emaciated with confinement. | Щеки мои побледнели, а тело исхудало от затворнической жизни. |
| Sometimes, on the very brink of certainty, I failed; yet still I clung to the hope which the next day or the next hour might realize. | Бывало, что я терпел неудачу на самом пороге успеха, но продолжал верить, что он может прийти в любой день и час. |
| One secret which I alone possessed was the hope to which I had dedicated myself; and the moon gazed on my midnight labours, while, with unrelaxed and breathless eagerness, I pursued nature to her hiding-places. | Тайна, которой владел я один, стала смыслом моей жизни, и ей я посвятил себя всецело. Ночами, при свете месяца, я неутомимо и неустанно выслеживал природу в самых сокровенных ее тайниках. |
| Who shall conceive the horrors of my secret toil as I dabbled among the unhallowed damps of the grave or tortured the living animal to animate the lifeless clay? | Как рассказать об ужасах тех ночных бдений, когда я рылся в могильной плесени или терзал живых тварей ради оживления мертвой материи? |
| My limbs now tremble, and my eyes swim with the remembrance; but then a resistless and almost frantic impulse urged me forward; I seemed to have lost all soul or sensation but for this one pursuit. | Сейчас при вооспоминании об этом я дрожу всем телом, а глаза мои застилает туман; но в ту пору какое-то безудержное исступление влекло меня вперед. Казалось, я утратил все чувства и видел лишь одну свою цель. |
| It was indeed but a passing trance, that only made me feel with renewed acuteness so soon as, the unnatural stimulus ceasing to operate, I had returned to my old habits. | То была временная одержимость; все чувства воскресли во мне с новой силой, едва она миновала, и я вернулся к прежнему образу жизни. |
| I collected bones from charnel-houses and disturbed, with profane fingers, the tremendous secrets of the human frame. | Я собирал кости в склепах; я кощунственной рукой вторгался в сокровеннейшие уголки человеческого тела. |
| In a solitary chamber, or rather cell, at the top of the house, and separated from all the other apartments by a gallery and staircase, I kept my workshop of filthy creation; my eyeballs were starting from their sockets in attending to the details of my employment. | Свою мастерскую я устроил в уединенной комнате, вернее чердаке, отделенном от всех других помещений галереей и лестницей; иные подробности этой работы внушали мне такой ужас, что глаза мои едва не вылезали из орбит. |
| The dissecting room and the slaughter-house furnished many of my materials; and often did my human nature turn with loathing from my occupation, whilst, still urged on by an eagerness which perpetually increased, I brought my work near to a conclusion. | Бойня и анатомический театр поставляли мне большую часть моих материалов; и я часто содрогался от отвращения, но, подгоняемый все возрастающим нетерпением, все же вел работу к концу. |
| The summer months passed while I was thus engaged, heart and soul, in one pursuit. | За этой работой, поглотившей меня целиком, прошло все лето. |
| It was a most beautiful season; never did the fields bestow a more plentiful harvest or the vines yield a more luxuriant vintage, but my eyes were insensible to the charms of nature. | В тот год лето стояло прекрасное: никогда поля не приносили более обильной жатвы, а виноградники - лучшего сбора; но красоты природы меня не трогали. |
| And the same feelings which made me neglect the scenes around me caused me also to forget those friends who were so many miles absent, and whom I had not seen for so long a time. | Та же одержимость, которая делала меня равнодушным к внешнему миру, заставила меня позабыть и друзей, оставшихся так далеко и не виденных так давно. |
| I knew my silence disquieted them, and I well remembered the words of my father: | Я понимал, что мое молчание тревожит их, и помнил слова отца: |
| "I know that while you are pleased with yourself you will think of us with affection, and we shall hear regularly from you. | "Знаю, что, пока ты доволен собой, ты будешь вспоминать нас с любовью и писать нам часто. |
| You must pardon me if I regard any interruption in your correspondence as a proof that your other duties are equally neglected." | Прости, если я сочту твое молчание признаком того, что ты пренебрег и другими своими обязанностями". |
| I knew well therefore what would be my father's feelings, but I could not tear my thoughts from my employment, loathsome in itself, but which had taken an irresistible hold of my imagination. | Таким образом, я знал, что должен был думать обо мне отец, и все же не мог оторваться от занятий, которые, как они ни были сами по себе отвратительны, захватили меня целиком. |
| I wished, as it were, to procrastinate all that related to my feelings of affection until the great object, which swallowed up every habit of my nature, should be completed. | Я словно отложил все, что касалось моих привязанностей, до завершения великого труда, подчинившего себе все мое существо. |
| I then thought that my father would be unjust if he ascribed my neglect to vice or faultiness on my part, but I am now convinced that he was justified in conceiving that I should not be altogether free from blame. | Я считал тогда, что отец несправедлив ко мне, объясняя мое молчание разгульной жизнью и леностью; но теперь я убежден, что он имел основания подозревать нечто дурное. |
| A human being in perfection ought always to preserve a calm and peaceful mind and never to allow passion or a transitory desire to disturb his tranquillity. | Совершенный человек всегда должен сохранять спокойствие духа, не давая страсти или мимолетным желаниям возмущать этот покой. |
| I do not think that the pursuit of knowledge is an exception to this rule. | Я полагаю, что и труд ученого не составляет исключения. |
| If the study to which you apply yourself has a tendency to weaken your affections and to destroy your taste for those simple pleasures in which no alloy can possibly mix, then that study is certainly unlawful, that is to say, not befitting the human mind. | Если ваши занятия ослабляют в нас привязанности или отвращают вас от простых и чистых радостей, значит, в этих занятиях наверняка есть нечто не подобающее человеку. |
| If this rule were always observed; if no man allowed any pursuit whatsoever to interfere with the tranquillity of his domestic affections, Greece had not been enslaved, Caesar would have spared his country, America would have been discovered more gradually, and the empires of Mexico and Peru had not been destroyed. | Если бы это правило всегда соблюдалось и человек никогда не жертвовал бы любовью к близким ради чего бы то ни было, Греция не попала бы в рабство. Цезарь пощадил бы свою страну, освоение Америки было бы более постепенным, а государства Мексики и Перу не подверглись бы разрушению. |
| But I forget that I am moralizing in the most interesting part of my tale, and your looks remind me to proceed. | Однако я принялся рассуждать в самом интересном месте моей повести, и ваш взгляд призывает меня продолжать ее. |
| My father made no reproach in his letters and only took notice of my silence by inquiring into my occupations more particularly than before. | Отец в своих письмах не упрекал меня и только подробней, чем прежде, осведомлялся о моих занятиях. |
| Winter, spring, and summer passed away during my labours; but I did not watch the blossom or the expanding leaves - sights which before always yielded me supreme delight - so deeply was I engrossed in my occupation. | Прошли зима, весна и лето, пока я был занят своими трудами, но я не любовался цветами и свежими листьями, прежде всегда меня восхищавшими, - настолько я был поглощен работой. |
| The leaves of that year had withered before my work drew near to a close, and now every day showed me more plainly how well I had succeeded. | Листья успели увянуть, прежде чем я ее завершил, и теперь я с каждым днем убеждался в полном своем успехе. |
| But my enthusiasm was checked by my anxiety, and I appeared rather like one doomed by slavery to toil in the mines, or any other unwholesome trade than an artist occupied by his favourite employment. | Однако к восторгу примешивалась и тревога, и я больше походил на раба, томящегося в рудниках или ином гиблом месте, чем на творца, занятого любимым делом. |
| Every night I was oppressed by a slow fever, and I became nervous to a most painful degree; the fall of a leaf startled me, and I shunned my fellow creatures as if I had been guilty of a crime. | По ночам меня лихорадило, а нервы были болезненно напряжены; я вздрагивал от шороха падающего листа и избегал людей, словно имел на совести преступление. |
| Sometimes I grew alarmed at the wreck I perceived that I had become; the energy of my purpose alone sustained me: my labours would soon end, and I believed that exercise and amusement would then drive away incipient disease; and I promised myself both of these when my creation should be complete. | Иногда я пугался, видя, что превращаюсь в развалину; меня поддерживало только мое стремление к цели; труд мой подвигался к концу, и я надеялся, что прогулки и развлечения предотвратят начинавшуюся болезнь; все это я обещал себе, как только работа будет окончена. |
| Chapter 5 | Глава V |
| It was on a dreary night of November that I beheld the accomplishment of my toils. | Однажды ненастной ноябрьской ночью я узрел завершение моих трудов. |
| With an anxiety that almost amounted to agony, I collected the instruments of life around me, that I might infuse a spark of being into the lifeless thing that lay at my feet. | С мучительным волнением я собрал все необходимое, чтобы зажечь жизнь в бесчувственном создании, лежавшем у моих ног. |
| It was already one in the morning; the rain pattered dismally against the panes, and my candle was nearly burnt out, when, by the glimmer of the half-extinguished light, I saw the dull yellow eye of the creature open; it breathed hard, and a convulsive motion agitated its limbs. | Был час пополуночи; дождь уныло стучал в оконное стекло; свеча почти догорела; и вот при ее неверном свете я увидел, как открылись тусклые желтью глаза; существо начало дышать и судорожно подергиваться. |
| How can I describe my emotions at this catastrophe, or how delineate the wretch whom with such infinite pains and care I had endeavoured to form? | Как описать мои чувства при этом ужасном зрелище, как изобразить несчастного, созданного мною с таким неимоверным трудом? |
| His limbs were in proportion, and I had selected his features as beautiful. | А между тем члены его были соразмерны, и я подобрал для него красивые черты. |
| Beautiful! Great God! | Красивые - Боже великий! |
| His yellow skin scarcely covered the work of muscles and arteries beneath; his hair was of a lustrous black, and flowing; his teeth of a pearly whiteness; but these luxuriances only formed a more horrid contrast with his watery eyes, that seemed almost of the same colour as the dun-white sockets in which they were set, his shrivelled complexion and straight black lips. | Желтая кожа слишком туго обтягивала его мускулы и жилы; волосы были черные, блестящие и длинные, а зубы белые как жемчуг; но тем страшнее был их контраст с водянистыми глазами, почти неотличимыми по цвету от глазниц, с сухой кожей и узкой прорезью черного рта. |
| The different accidents of life are not so changeable as the feelings of human nature. | Нет в жизни ничего переменчивее наших чувств. |
| I had worked hard for nearly two years, for the sole purpose of infusing life into an inanimate body. | Почти два года я трудился с единственной целью - вдохнуть жизнь в бездыханное тело. |
| For this I had deprived myself of rest and health. | Ради этого я лишил себя покоя и здоровья. |
| I had desired it with an ardour that far exceeded moderation; but now that I had finished, the beauty of the dream vanished, and breathless horror and disgust filled my heart. | Я желал этого с исступленной страстью; а теперь, когда я окончил свой труд, вся прелесть мечты исчезла, и сердце мое наполнилось несказанным ужасом и отвращением. |
| Unable to endure the aspect of the being I had created, I rushed out of the room and continued a long time traversing my bed-chamber, unable to compose my mind to sleep. | Не в силах вынести вида своего творения, я кинулся вон из комнаты и долго шагал по своей спальне, чувствуя, что не смогу заснуть. |
| At length lassitude succeeded to the tumult I had before endured, and I threw myself on the bed in my clothes, endeavouring to seek a few moments of forgetfulness. But it was in vain; I slept, indeed, but I was disturbed by the wildest dreams. I thought I saw Elizabeth, in the bloom of health, walking in the streets of Ingolstadt. | Наконец мое волнение сменилось усталостью, и я, одетый, бросился на постель, надеясь ненадолго забыться.Но напрасно; мне, правда, удалось заснуть, но я увидел во сне кошмар: прекрасная и цветущая Элизабет шла по улице Ингольштадта. |
| Delighted and surprised, I embraced her, but as I imprinted the first kiss on her lips, they became livid with the hue of death; her features appeared to change, and I thought that I held the corpse of my dead mother in my arms; a shroud enveloped her form, and I saw the grave-worms crawling in the folds of the flannel. | Я в восхищении обнял ее, но едва успел запечатлеть поцелуй на ее губах, как они помертвели, черты ее изменились, и вот уже я держу в объятиях труп моей матери; тело ее окутано саваном, и в его складках копошатся могильные черви. |
| I started from my sleep with horror; a cold dew covered my forehead, my teeth chattered, and every limb became convulsed; when, by the dim and yellow light of the moon, as it forced its way through the window shutters, I beheld the wretch - the miserable monster whom I had created. | Я в ужасе проснулся, на лбу у меня выступил холодный пот, зубы стучали, и все тело свела судорога; и тут в мутном желтом свете луны, пробивавшемся сквозь ставни, я увидел гнусного урода, сотворенного мной. |
| He held up the curtain of the bed; and his eyes, if eyes they may be called, were fixed on me. | Он приподнял полог кровати; глаза его, если можно назвать их глазами, были устремлены на меня. |
| His jaws opened, and he muttered some inarticulate sounds, while a grin wrinkled his cheeks. | Челюсти его двигались, и он издавал непонятные звуки, растягивая рот в улыбку. |
| He might have spoken, but I did not hear; one hand was stretched out, seemingly to detain me, but I escaped and rushed downstairs. | Он, кажется, говорил, но я не слышал; он протянул руку, словно удерживал меня, но я вырвался и побежал вниз по лестнице. |
| I took refuge in the courtyard belonging to the house which I inhabited, where I remained during the rest of the night, walking up and down in the greatest agitation, listening attentively, catching and fearing each sound as if it were to announce the approach of the demoniacal corpse to which I had so miserably given life. | Я укрылся во дворе нашего дома и там провел остаток ночи, расхаживая взад и вперед в сильнейшем волнении, настораживая слух и пугаясь каждого звука, словно возвещавшего приближение отвратительного существа, в которое я вдохнул жизнь. |
| Oh! No mortal could support the horror of that countenance. | На него невозможно было смотреть без содрогания. |
| A mummy again endued with animation could not be so hideous as that wretch. | Никакая мумия, возвращенная к жизни, не могла быть ужаснее этого чудовища. |
| I had gazed on him while unfinished; he was ugly then, but when those muscles and joints were rendered capable of motion, it became a thing such as even Dante could not have conceived. | Я видел свое творение неоконченным; оно и тогда было уродливо; но когда его суставы и мускулы пришли в движение, получилось нечто более страшное, чем все вымыслы Данте. |
| I passed the night wretchedly. | Я провел ужасную ночь. |
| Sometimes my pulse beat so quickly and hardly that I felt the palpitation of every artery; at others, I nearly sank to the ground through languor and extreme weakness. | Временами пульс мой бился так быстро и сильно, что я ощущал его в каждой артерии, а порой я готов был упасть от слабости. |
| Mingled with this horror, I felt the bitterness of disappointment; dreams that had been my food and pleasant rest for so long a space were now become a hell to me; and the change was so rapid, the overthrow so complete! | К моему ужасу примешивалась горечь разочарования; то, о чем я так долго мечтал, теперь превратилось в мучение; и как внезапна и непоправима была эта перемена! |
| Morning, dismal and wet, at length dawned and discovered to my sleepless and aching eyes the church of Ingolstadt, its white steeple and clock, which indicated the sixth hour. | Наконец забрезжил день, угрюмый и ненастный, и моим глазам, воспаленным от бессонницы, предстала ингольштадтская церковь с белым шпилем и часами, которые показывали шесть. |
| The porter opened the gates of the court, which had that night been my asylum, and I issued into the streets, pacing them with quick steps, as if I sought to avoid the wretch whom I feared every turning of the street would present to my view. | Привратник открыл ворота двора, служившего мне в ту ночь прибежищем; я вышел на улицу и быстро зашагал, спешно желая избежать встречи, которой боялся на каждом повороте. |
| I did not dare return to the apartment which I inhabited, but felt impelled to hurry on, although drenched by the rain which poured from a black and comfortless sky. | Я не решался вернуться к себе на квартиру; что-то гнало меня вперед, хотя я насквозь промок от дожди, лившего с мрачного черного неба. |
| I continued walking in this manner for some time, endeavouring by bodily exercise to ease the load that weighed upon my mind. | Так я шел некоторое время, стремясь усиленным физическим движением облегчить душевную муку. |
| I traversed the streets without any clear conception of where I was or what I was doing. | Я проходил по улицам, не отдавая себе ясного отчета, где я и что делаю. |
| My heart palpitated in the sickness of fear, and I hurried on with irregular steps, not daring to look about me: * * * | Сердце мое трепетало от мучительного страха, и я шагал неровным шагом, не смея оглянуться назад. |
| Like one who, on a lonely road, Doth walk in fear and dread, And, having once turned round, walks on, And turns no more his head; Because he knows a frightful fiend Doth close behind him tread. [Coleridge's "Ancient Mariner."] * * * | Так одинокий пешеход, Чье сердце страх гнетет, Назад не смотрит и спешит, И смотрит лишь вперед, И зияет, знает, что за ним Ужасный враг идет. |
| Continuing thus, I came at length opposite to the inn at which the various diligences and carriages usually stopped. | Незаметно я дошел до постоялого двора, куда обычно приезжали дилижансы я кареты. |
| Here I paused, I knew not why; but I remained some minutes with my eyes fixed on a coach that was coming towards me from the other end of the street. | Здесь я остановился, сам не зная зачем, и несколько минут смотрел на почтовую карету, показавшуюся в другом конце улицы. |
| As it drew nearer I observed that it was the Swiss diligence; it stopped just where I was standing, and on the door being opened, I perceived Henry Clerval, who, on seeing me, instantly sprung out. | Когда она приблизилась, я увидел, что это был швейцарский дилижанс; он остановился прямо подле меня, дверцы открылись, и появился Анри Клерваль, который, завидя меня, тотчас выскочил из экипажа. |
| "My dear Frankenstein," exclaimed he, "how glad I am to see you! | "Милый Франкенштейн,- воскликнул он, - как я рад тебя видеть! |
| How fortunate that you should be here at the very moment of my alighting!" | Как удачно, что ты оказался здесь к моему приезду". |
| Nothing could equal my delight on seeing Clerval; his presence brought back to my thoughts my father, Elizabeth, and all those scenes of home so dear to my recollection. | Ничто не могло сравниться с моей радостью при виде Клерваля; его появление напомнило мне об отце, Элизабет и милых радостях домашнего очага. |
| I grasped his hand, and in a moment forgot my horror and misfortune; I felt suddenly, and for the first time during many months, calm and serene joy. | Я сжал его руку и тотчас забыл свой ужас и свою беду, - впервые за много месяцев я ощутил светлую и безмятежную радость. |
| I welcomed my friend, therefore, in the most cordial manner, and we walked towards my college. | Я сердечно приветствовал своего друга, и мы вместе направились к моему колледжу. |
| Clerval continued talking for some time about our mutual friends and his own good fortune in being permitted to come to Ingolstadt. | Клерваль рассказывал о наших общих друзьях и радовался, что ему разрешили приехать в Ингольштадт. |
| "You may easily believe," said he, "how great was the difficulty to persuade my father that all necessary knowledge was not comprised in the noble art of book-keeping; and, indeed, I believe I left him incredulous to the last, for his constant answer to my unwearied entreaties was the same as that of the Dutch schoolmaster in The Vicar of Wakefield: I have ten thousand florins a year without Greek, I eat heartily without Greek.' | - Ты можешь себе представить, - сказал он, - как трудно было убедить моего отца, что не все нужные человеку знания заключены в благородном искусстве бухгалтерии; думаю, что он так и не поверил мне до конца, ибо на мои неустанные просьбы каждый раз отвечал то же, что голландский учитель в "Векфильдском священнике": "Мне платят десять тысяч флоринов в год - без греческого языка; я ем-пью без всякого греческого языка". |
| But his affection for me at length overcame his dislike of learning, and he has permitted me to undertake a voyage of discovery to the land of knowledge." | Однако его любовь ко мне все же преодолела нелюбовь к наукам, и он разрешал мне предпринять путешествие в страну знания. |
| "It gives me the greatest delight to see you; but tell me how you left my father, brothers, and Elizabeth." | - Я безмерно рад тебя видеть, но скажи мне, как поживает мой отец, братья н Элизабет? |
| "Very well, and very happy, only a little uneasy that they hear from you so seldom. | - Они здоровы, и все у них благополучно; их только беспокоит, что ты так редко им пишешь. |
| By the by, I mean to lecture you a little upon their account myself. | Кстати, я сам хотел пробрать тебя за это. |
| But, my dear Frankenstein," continued he, stopping short and gazing full in my face, "I did not before remark how very ill you appear; so thin and pale; you look as if you had been watching for several nights." | Но, дорогой мой Франкенштейн, - прибавил он, внезапно останавливаясь и вглядываясь в мое лицо, - я только сейчас заметил, что у тебя совершенно больной вид; ты худ и бледен и выглядишь так, точно не спал несколько ночей. |
| "You have guessed right; I have lately been so deeply engaged in one occupation that I have not allowed myself sufficient rest, as you see; but I hope, I sincerely hope, that all these employments are now at an end and that I am at length free." | - Ты угадал. Я очень усердно занимался одним делом и мало отдыхал, как видишь; но я надеюсь, что теперь с этим покончено и я свободен. |
| I trembled excessively; I could not endure to think of, and far less to allude to, the occurrences of the preceding night. | Я весь дрожал; я не мог даже подумать, не то что рассказывать, о событиях минувшей ночи. |
| I walked with a quick pace, and we soon arrived at my college. | Я прибавил шагу, и мы скоро пришли к моему колледжу. |
| I then reflected, and the thought made me shiver, that the creature whom I had left in my apartment might still be there, alive and walking about. | Тут я сообразил - и мысль эта заставила меня содрогнуться, - что существо, оставшееся у меня на квартире, могло быть еще там. |
| I dreaded to behold this monster, but I feared still more that Henry should see him. | Я боялся увидеть чудовище, но еще больше боялся, что его может увидеть Анри. |
| Entreating him, therefore, to remain a few minutes at the bottom of the stairs, I darted up towards my own room. | Попросив его подождать несколько минут внизу, я быстро взбежал по лестнице. |
| My hand was already on the lock of the door before I recollected myself. | Моя рука потянулась уже к ручке двери, и только тут я опомнился. |
| I then paused, and a cold shivering came over me. | Я медлил войти; холодная дрожь пронизывала меня с головы до ног. |
| I threw the door forcibly open, as children are accustomed to do when they expect a spectre to stand in waiting for them on the other side; but nothing appeared. | Потом я резко распахнул дверь, как делают дети, ожидая увидеть привидение; за дверью никого не было. |
| I stepped fearfully in: the apartment was empty, and my bedroom was also freed from its hideous guest. | Я со страхом вошел в комнату, но она была пуста; ужасного гостя не было и в спальне. |
| I could hardly believe that so great a good fortune could have befallen me, but when I became assured that my enemy had indeed fled, I clapped my hands for joy and ran down to Clerval. | Я едва решался верить такому счастью, но когда убедился, что мой враг действительно исчез, я радостно всплеснул руками и побежал за Клервалем. |
| We ascended into my room, and the servant presently brought breakfast; but I was unable to contain myself. | Мы поднялись ко мне в комнату, и скоро с луга принес туда завтрак; я не мог сдерживать свою радость. |
| It was not joy only that possessed me; I felt my flesh tingle with excess of sensitiveness, and my pulse beat rapidly. | Да это и не было просто радостью - все мое тело трепетало от возбуждения, и пульс бился как бешеный. |
| I was unable to remain for a single instant in the same place; I jumped over the chairs, clapped my hands, and laughed aloud. | Я ни минуты ни мог оставаться на месте; я перепрыгивал через стулья, хлопал в ладоши и громко хохотал. |
| Clerval at first attributed my unusual spirits to joy on his arrival, but when he observed me more attentively, he saw a wildness in my eyes for which he could not account, and my loud, unrestrained, heartless laughter frightened and astonished him. | Клерваль сперва приписывал мое оживление радости нашего свидания, но, вглядевшись в меня внимательней, он заметил в моих глазах дикие искры безумия, а мой неудержимый, истерический хохот удивил и испугал его. |
| "My dear Victor," cried he, "what, for God's sake, is the matter? | - Милый Виктор, - воскликнул он, - скажи, ради Бога, что случилось? |
| Do not laugh in that manner. | Не смейся так. |
| How ill you are! | Ведь ты болен. |
| What is the cause of all this?" | Что за причина всего этого? |
| "Do not ask me," cried I, putting my hands before my eyes, for I thought I saw the dreaded spectre glide into the room; "HE can tell. Oh, save me! Save me!" I imagined that the monster seized me; I struggled furiously and fell down in a fit. | - Не спрашивай, - вскричал я, закрывая глаза руками, ибо мне почудилось, что страшное существо проскользнуло в комнату,- он может рассказать... О, спаси меня, спаси! - Мне показалось, что чудовище схватило меня, и стал бешено отбиваться и в судорогах упал на пол. |
| Poor Clerval! | Бедный Клерваль! |
| What must have been his feelings? | Что он должен был почувствовать! |
| A meeting, which he anticipated with such joy, so strangely turned to bitterness. | Встреча, которой он ждал с такой радостью, обернулась бедой. |
| But I was not the witness of his grief, for I was lifeless and did not recover my senses for a long, long time. | Но я ничего этого не сознавал. Я был без памяти, и прошло много времени, прежде чем я пришел в себя. |
| This was the commencement of a nervous fever which confined me for several months. | То было начало нервной горячки, на несколько месяцев приковавшей меня к постели. |
| During all that time Henry was my only nurse. | Все это время Клерваль был единственной моей сиделкой. |
| I afterwards learned that, knowing my father's advanced age and unfitness for so long a journey, and how wretched my sickness would make Elizabeth, he spared them this grief by concealing the extent of my disorder. | Я узнал впоследствии, что он, щадя старость моего отца, которому долгая дорога была бы не под силу, и зная, как моя болезнь огорчит Элизабет, скрыл от них серьезность моего положения. |
| He knew that I could not have a more kind and attentive nurse than himself; and, firm in the hope he felt of my recovery, he did not doubt that, instead of doing harm, he performed the kindest action that he could towards them. | Он знал, что никто не сумеет ухаживать за мной внимательнее, чем он, и, твердо надеясь на мое выздоровление, не сомневался, что поступает по отношению к ним наилучшим образом. |
| But I was in reality very ill, and surely nothing but the unbounded and unremitting attentions of my friend could have restored me to life. | В действительности же я был очень болен, и ничто, кроме неуставной самоотверженной заботы моего друга, не могло бы вернуть меня к жизни. |
| The form of the monster on whom I had bestowed existence was forever before my eyes, and I raved incessantly concerning him. | Мне все время мерещилось сотворенное мною чудовище, и я без умолку им бредил. |
| Doubtless my words surprised Henry; he at first believed them to be the wanderings of my disturbed imagination, but the pertinacity with which I continually recurred to the same subject persuaded him that my disorder indeed owed its origin to some uncommon and terrible event. | Мои слова, несомненно, удивляли Анри; сперва он счел их за бессмысленный бред; но упорство, с каким я возвращался все к той же теме, убедило его, что причиной моей болезни явилось некое страшное и необычайное событие. |
| By very slow degrees, and with frequent relapses that alarmed and grieved my friend, I recovered. | Я поправлялся очень медленно - не раз повторные вспышки болезни пугали и огорчали моего друга. |
| I remember the first time I became capable of observing outward objects with any kind of pleasure, I perceived that the fallen leaves had disappeared and that the young buds were shooting forth from the trees that shaded my window. | Помню, когда я впервые смог с удовольствием оглядеться вокруг, я заметил, что на деревьях, осенявших мое окно, вместо осенних листьев были молодые побеги. |
| It was a divine spring, and the season contributed greatly to my convalescence. | Весна в тот год стояла волшебная, и это немало помогло моему выздоровлению. |
| I felt also sentiments of joy and affection revive in my bosom; my gloom disappeared, and in a short time I became as cheerful as before I was attacked by the fatal passion. | Я чувствовал, что и в моей груди возрождаются любовь и радость; моя мрачность исчезла, и скоро я был так же весел, как в те времена, когда я еще не знал роковой страсти. |
| "Dearest Clerval," exclaimed I, "how kind, how very good you are to me. | - Дорогой мой Клерваль, - воскликнул я, - ты бесконечно добр ко мне! |
| This whole winter, instead of being spent in study, as you promised yourself, has been consumed in my sick room. | Ты собирался всю зиму заниматься, а вместо этого просидел у постели больного. |
| How shall I ever repay you? | Чем смогу я отблагодарить тебя? |
| I feel the greatest remorse for the disappointment of which I have been the occasion, but you will forgive me." | Я горько корю себя за все, что причинил тебе; но ты меня простишь. |
| "You will repay me entirely if you do not discompose yourself, but get well as fast as you can; and since you appear in such good spirits, I may speak to you on one subject, may I not?" | - Ты полностью отблагодаришь меня, если не будешь ни о чем тревожиться и постараешься поскорей поправиться; и раз ты так хорошо настроен, можно мне кое о чем поговорить с тобой? |
| I trembled. | Я вздрогнул. |
| One subject! What could it be? | Поговорить? |
| Could he allude to an object on whom I dared not even think? | Неужели он имел в виду то, о чем я не решался даже подумать? |
| "Compose yourself," said Clerval, who observed my change of colour, "I will not mention it if it agitates you; but your father and cousin would be very happy if they received a letter from you in your own handwriting. | - Успокойся, - сказал Клерваль, заметив, что я переменился в лице, - я не собираюсь касаться того, что тебя волнует. Я только хотел сказать, что твой отец и кузина будут очень рады получить письмо, написанное твоей рукой. |
| They hardly know how ill you have been and are uneasy at your long silence." | Они не знают, как тяжело ты болел, и потревожены твоим долгам молчанием. |
| "Is that all, my dear Henry? | - И это все, милый Анри? |
| How could you suppose that my first thought would not fly towards those dear, dear friends whom I love and who are so deserving of my love?" | Как мог ты подумать, что моей первой мыслью не будет мысль о дорогих и близких людях, таких любимых и таких достойных любви. |
| "If this is your present temper, my friend, you will perhaps be glad to see a letter that has been lying here some days for you; it is from your cousin, I believe." | - Если так, друг мой, ты, наверное, обрадуешься письму, которое уже несколько дней тебя ожидает. Кажется, оно от твоей кузины. |
| Chapter 6 | Глава VI |
| Clerval then put the following letter into my hands. | И Клерваль протянул мне письмо. |
| It was from my own Elizabeth: | Оно было от моей Элизабет. |
| "My dearest Cousin, | "Дорогой кузен! |
| "You have been ill, very ill, and even the constant letters of dear kind Henry are not sufficient to reassure me on your account. | Ты был болен, очень болен, и даже частые письма доброго Анри не могли меня вполне успокоить. |
| You are forbidden to write - to hold a pen; yet one word from you, dear Victor, is necessary to calm our apprehensions. | Тебе запрещено писать - даже держать перо, но одного слова от тебя, милый Виктор, будет довольно, чтобы рассеять наши страхи. |
| For a long time I have thought that each post would bring this line, and my persuasions have restrained my uncle from undertaking a journey to Ingolstadt. | Я уже давно жду письма с каждой почтой и убеждаю дядю не предпринимать поездки в Ингольштадт. |
| I have prevented his encountering the inconveniences and perhaps dangers of so long a journey, yet how often have I regretted not being able to perform it myself! | Я не хочу, чтобы он подвергался неудобствам, быть может даже опасностям, столь долгого пути, но как часто я сожалела, что сама не могу его проделать! |
| I figure to myself that the task of attending on your sickbed has devolved on some mercenary old nurse, who could never guess your wishes nor minister to them with the care and affection of your poor cousin. | Боюсь, что уход за тобой поручен какой-нибудь старой наемной сиделке, которая не умеет угадывать твои желания и выполнять их так любовно и внимательно, как твоя бедная кузина. |
| Yet that is over now: Clerval writes that indeed you are getting better. | Но все это уже позади; Клерваль пишет, что тебе лучше. |
| I eagerly hope that you will confirm this intelligence soon in your own handwriting. | Я горячо надеюсь, что ты скоро сам сообщишь нам об этом. |
| "Get well - and return to us. | Выздоравливай - и возвращайся к нам. |
| You will find a happy, cheerful home and friends who love you dearly. | Тебя ждет счастливый домашний очаг и любящая семья. |
| Your father's health is vigorous, and he asks but to see you, but to be assured that you are well; and not a care will ever cloud his benevolent countenance. | Отец твой бодр и здоров, и ему нужно только одно - увидеть тебя, убедиться, что ты поправился, и тогда никакие заботы не омрачат его доброго лица. |
| How pleased you would be to remark the improvement of our Ernest! | А как ты порадуешься, глядя на нашего Эрнеста! |
| He is now sixteen and full of activity and spirit. | Ему уже шестнадцать, и энергия бьет в нем ключом. |
| He is desirous to be a true Swiss and to enter into foreign service, but we cannot part with him, at least until his elder brother returns to us. | Он хочет быть настоящим швейцарцем и вступить и иноземные войска, но мы не в силах с ним расстаться, по крайней мере до возвращения его старшего брата. |
| My uncle is not pleased with the idea of a military career in a distant country, but Ernest never had your powers of application. | Дядя не одобряет военной службы в чужих странах, но ведь у Эрнеста никогда не было твоего прилежания. |
| He looks upon study as an odious fetter; his time is spent in the open air, climbing the hills or rowing on the lake. | Ученье для него - тяжкое бремя; он проводят время на воздухе, то в горах, то на озере. |
| I fear that he will become an idler unless we yield the point and permit him to enter on the profession which he has selected. | Боюсь, что он станет бездельничать, если мы не согласимся и не разрешим ему вступить на избранный им путь. |
| "Little alteration, except the growth of our dear children, has taken place since you left us. | С тех пор как ты уехал, здесь мало что изменилось, разве что подросли наши милые дети. |
| The blue lake and snow-clad mountains - they never change; and I think our placid home and our contented hearts are regulated by the same immutable laws. | Синее озеро и снеговые горы не меняются; мне кажется, что наш мирный дом и безмятежные сердца живут по тем же незыблемым законам. |
| My trifling occupations take up my time and amuse me, and I am rewarded for any exertions by seeing none but happy, kind faces around me. | Мое время проходит в мелких хлопотах, но они меня развлекают, а наградой за труды мне служат довольные и добрые лики окружающих. |
| Since you left us, but one change has taken place in our little household. | Со времени твоего отъезда в нашей маленькой семье произошла одна перемена. |
| Do you remember on what occasion Justine Moritz entered our family? | Ты, вероятно, помнишь, как попала к нам в дом Жюстина Мориц. |
| Probably you do not; I will relate her history, therefore in a few words. | А может быть, и нет - поэтому я вкратце расскажу тебе ее историю. |
| Madame Moritz, her mother, was a widow with four children, of whom Justine was the third. | Мать ее, госпожа Мориц, осталась вдовой с четырьмя детьми, из которых Жюстина была третьей. |
| This girl had always been the favourite of her father, but through a strange perversity, her mother could not endure her, and after the death of M. Moritz, treated her very ill. | Эта девочка была любимицей отца; но мать, по какой-то странной прихоти, невзлюбила ее и после смерти г-на Морица стала обращаться с ней очень скверно. |
| My aunt observed this, and when Justine was twelve years of age, prevailed on her mother to allow her to live at our house. | Моя тетушка заметила это и, когда Жюстине было лет двенадцать, уговорила мать девочки отдать ее нам. |
| The republican institutions of our country have produced simpler and happier manners than those which prevail in the great monarchies that surround it. | Республиканский строй нашей страны породил более простые и здоровые нравы, чем в окружающих нас великих монархиях. |
| Hence there is less distinction between the several classes of its inhabitants; and the lower orders, being neither so poor nor so despised, their manners are more refined and moral. | Здесь менее резко выражено различие в положения общественных групп; низшие слои не находятся в такой бедности и презрении и поэтому более цивилизованны. |
| A servant in Geneva does not mean the same thing as a servant in France and England. | В Женеве служанка - это нечто иное, чем во Франции или Англии. |
| Justine, thus received in our family, learned the duties of a servant, a condition which, in our fortunate country, does not include the idea of ignorance and a sacrifice of the dignity of a human being. | Принятая в нашу семью, Жюстина взяла на себя обязанности служанки; но в нашей счастливой стране это положение не означает невежества или утраты человеческого достоинства. |
| "Justine, you may remember, was a great favourite of yours; and I recollect you once remarked that if you were in an ill humour, one glance from Justine could dissipate it, for the same reason that Ariosto gives concerning the beauty of Angelica - she looked so frank-hearted and happy. | Жюстина всегда была твоей любимицей; я помню, как ты однажды сказал, что одного ее взгляда довольно, чтобы рассеять твое дурное настроение; и объяснил это так же, как Ариосто, когда он описывает красоту Анжелики: уж очень мило ее открытое и сияющее лицо. |
| My aunt conceived a great attachment for her, by which she was induced to give her an education superior to that which she had at first intended. | Моя тетя сильно к ней привязалась и дала ей лучшее образование, чем предполагала вначале. |
| This benefit was fully repaid; Justine was the most grateful little creature in the world: I do not mean that she made any professions I never heard one pass her lips, but you could see by her eyes that she almost adored her protectress. | За это она была вознаграждена сторицею; Жюстина оказалась самым благодарным созданием на свете; она не выражала свою признательность словами - этого я от нее никогда не слышала, но в ее глазах светилась благоговейная любовь к покровительнице. |
| Although her disposition was gay and in many respects inconsiderate, yet she paid the greatest attention to every gesture of my aunt. | Хотя от природы это была веселая и даже ветреная девушка, тетушку она слушалась во всем. |
| She thought her the model of all excellence and endeavoured to imitate her phraseology and manners, so that even now she often reminds me of her. | Она видела в ней образец всех совершенств и старалась подражать ее речи и манерам, так что до сих пор часто напоминает мне ее. |
| "When my dearest aunt died every one was too much occupied in their own grief to notice poor Justine, who had attended her during her illness with the most anxious affection. | Когда моя дорогая тетушка скончалась, все мы были слишком погружены в собственное горе, чтобы замечать бедняжку Жюстину, которая во время болезни ходила за ней с величайшей заботливостью. |
| Poor Justine was very ill; but other trials were reserved for her. | Жюстина сама потом тяжело заболела, но ей были уготованы еще и другие испытания. |
| "One by one, her brothers and sister died; and her mother, with the exception of her neglected daughter, was left childless. | Ее братья и сестра умерли один за другим, и мать ее осталась бездетной, если не считать дочери, которой она в свое время пренебрегала. |
| The conscience of the woman was troubled; she began to think that the deaths of her favourites was a judgement from heaven to chastise her partiality. | Мать ощутила укоры совести и стала думать, что смерть любимых детей была ей карой за ее несправедливость. |
| She was a Roman Catholic; and I believe her confessor confirmed the idea which she had conceived. | Она была католичкой, и ее духовник, как видно, утвердил ее в этой мысли. |
| Accordingly, a few months after your departure for Ingolstadt, Justine was called home by her repentant mother. | Вот почему, спустя несколько месяцев после твоего отъезда в Ингольштадт, раскаявшаяся мать призвала к себе Жюстину. |
| Poor girl! | Бедняжка! |
| She wept when she quitted our house; she was much altered since the death of my aunt; grief had given softness and a winning mildness to her manners, which had before been remarkable for vivacity. | Она плакала, расставаясь с нами; со смертью тетушки она очень переменилась; горе смягчило ее, и вместо прежней живости в ней появилась подкупающая кротость. |
| Nor was her residence at her mother's house of a nature to restore her gaiety. | Пребывание под материнской кровлей также не могло вернуть ей веселость. |
| The poor woman was very vacillating in her repentance. | Раскаяние ее матери было очень неустойчивым. |
| She sometimes begged Justine to forgive her unkindness, but much oftener accused her of having caused the deaths of her brothers and sister. | Бывали дни, когда она просила Жюстину простить ей несправедливость, но чаще она обвиняла ее в смерти братьев и сестры. |
| Perpetual fretting at length threw Madame Moritz into a decline, which at first increased her irritability, but she is now at peace for ever. | Постоянное раздражение привело к болезни, а от этого нрав госпожи Мориц стал еще тяжелее; однако теперь она успокоилась навеки. |
| She died on the first approach of cold weather, at the beginning of this last winter. | Она умерла в начале прошлой зимы, с наступлением холодов. |
| Justine has just returned to us; and I assure you I love her tenderly. | Жюстина возвратилась к нам, и я нежно люблю ее. |
| She is very clever and gentle, and extremely pretty; as I mentioned before, her mien and her expression continually remind me of my dear aunt. | Она очень умна, добра и очень хороша собой; как я уже сказала, многое в ее манере держаться и говорить постоянно напоминает мне мою дорогую тетушку. |
| "I must say also a few words to you, my dear cousin, of little darling William. | Надо рассказать тебе, дорогой кузен, и о нашем милом маленьком Уильяме. |
| I wish you could see him; he is very tall of his age, with sweet laughing blue eyes, dark eyelashes, and curling hair. | Вот бы тебе посмотреть на него! Для своих лет он очень рослый; у него смеющиеся синие глаза, темные ресницы и кудрявые волосы. |
| When he smiles, two little dimples appear on each cheek, which are rosy with health. | Когда он улыбается, на его румяных щеках появляются ямочки. |
| He has already had one or two little WIVES, but Louisa Biron is his favourite, a pretty little girl of five years of age. | У него уже было несколько маленьких "невест", но самая любимая из них - Луиза Бирон, хорошенькая пятилетняя девочка. |
| "Now, dear Victor, I dare say you wish to be indulged in a little gossip concerning the good people of Geneva. | А теперь, милый Виктор, тебе наверняка хочется узнать новости о ваших женевских соседях. |
| The pretty Miss Mansfield has already received the congratulatory visits on her approaching marriage with a young Englishman, John Melbourne, Esq. | Хорошенькая мисс Мэнсфилд уже принимала поздравления по поводу ее предстоящего брака с молодым англичанином, Джоном Мельбурном. |
| Her ugly sister, Manon, married M. Duvillard, the rich banker, last autumn. | Ее некрасивая сестра Манон вышла осенью за богатого банкира, г-на Дювилара. |
| Your favourite schoolfellow, Louis Manoir, has suffered several misfortunes since the departure of Clerval from Geneva. | Твой школьный товарищ Луи Мануар после отъезда Клерваля потерпел несколько неудач. |
| But he has already recovered his spirits, and is reported to be on the point of marrying a lively pretty Frenchwoman, Madame Tavernier. | Теперь он, впрочем, утешился и, говорят, собирается жениться на хорошенькой и бойкой француженке г-же Тавернье. |
| She is a widow, and much older than Manoir; but she is very much admired, and a favourite with everybody. | Она вдова и значительно старше Мануара, но у нее еще множество поклонников. |
| "I have written myself into better spirits, dear cousin; but my anxiety returns upon me as I conclude. | Описывая тебе все это, дорогой кузен, я и сама немного развлеклась, но теперь, кончая письмо, вновь ощущаю тревогу. |
| Write, dearest Victor, - one line - one word will be a blessing to us. | Напиши нам, Виктор. Одна строчка, одно слово будет для нас радостью. |
| Ten thousand thanks to Henry for his kindness, his affection, and his many letters; we are sincerely grateful. | Тысячу раз спасибо Анри за его доброту и заботу и за частые письма; мы благодарны ему от всей души. |
| Adieu! my cousin; take care of your self; and, I entreat you, write! | Прощай, милый кузен, береги себя и пиши, умоляю тебя! |
| "Elizabeth Lavenza. "Geneva, March 18, 17 - ."* * * | Женева, 18 марта 17.. Элизабет Лавенца". |
| "Dear, dear Elizabeth!" I exclaimed, when I had read her letter: "I will write instantly and relieve them from the anxiety they must feel." | - О милая Элизабет! - воскликнул я, прочтя письмо. - Надо сейчас же написать им и рассеять их тревогу. |
| I wrote, and this exertion greatly fatigued me; but my convalescence had commenced, and proceeded regularly. | Я написал домой; после этого я почувствовал сильную усталость; но выздоровление началось и пошло быстро. |
| In another fortnight I was able to leave my chamber. | Спустя еще две недели я уже мог выходить. |
| One of my first duties on my recovery was to introduce Clerval to the several professors of the university. | Одной из первых моих забот по выздоровлении было представить Клерваля некоторым из университетских профессоров. |
| In doing this, I underwent a kind of rough usage, ill befitting the wounds that my mind had sustained. | При этом мне пришлось вынести немало неловких прикосновений, бередивших мою душевную рану. |
| Ever since the fatal night, the end of my labours, and the beginning of my misfortunes, I had conceived a violent antipathy even to the name of natural philosophy. | С той роковой ночи, когда завершились мои труды и начались мои бедствия, я проникся величайшим отвращением к самому слову "естественные науки". |
| When I was otherwise quite restored to health, the sight of a chemical instrument would renew all the agony of my nervous symptoms. | Даже когда я вполне оправился от болезни, вид химических приборов вновь вызывал мучительные симптомы нервного расстройства. |
| Henry saw this, and had removed all my apparatus from my view. | Анри заметил это и убрал подальше все мои инструменты. |
| He had also changed my apartment; for he perceived that I had acquired a dislike for the room which had previously been my laboratory. | Он поместил меня в другую комнату, ибо видел, что мне стала неприятна моя бывшая лаборатория. |
| But these cares of Clerval were made of no avail when I visited the professors. | Но все заботы Клерваля были сведены на нет, когда я навестил своих профессоров. |
| M. Waldman inflicted torture when he praised, with kindness and warmth, the astonishing progress I had made in the sciences. | Г-н Вальдман причинил мне истинную муку, принявшись горячо поздравлять меня с удивительными успехами в науках. |
| He soon perceived that I disliked the subject; but not guessing the real cause, he attributed my feelings to modesty, and changed the subject from my improvement, to the science itself, with a desire, as I evidently saw, of drawing me out. | Он вскоре заметил, что эта тема мне неприятна, но, не догадываясь об истинной причине, приписал это моей скромности и поспешил переменить разговор: вместо моих успехов он заговорил о самой науке, с явным желанием дать мне блеснуть. |
| What could I do? | Что мне было делать? |
| He meant to please, and he tormented me. | Думая сделать приятное, он терзал меня. |
| I felt as if he had placed carefully, one by one, in my view those instruments which were to be afterwards used in putting me to a slow and cruel death. | Мне казалось, что он старательно демонстрирует одно за другим орудия пытки, чтобы затем предать меня медленной и мучительной смерти. |
| I writhed under his words, yet dared not exhibit the pain I felt. | Я корчился от его слов, не смея показать, как мне больно. |
| Clerval, whose eyes and feelings were always quick in discerning the sensations of others, declined the subject, alleging, in excuse, his total ignorance; and the conversation took a more general turn. | Клерваль, неизменно внимательный к чувствам других, предложил переменить тему беседы, под предлогом своей неосведомленности в ней, и мы заговорили о предметах более общих. |
| I thanked my friend from my heart, but I did not speak. | Я мысленно поблагодарил своего друга, но ничего ему не сказал. |
| I saw plainly that he was surprised, but he never attempted to draw my secret from me; and although I loved him with a mixture of affection and reverence that knew no bounds, yet I could never persuade myself to confide in him that event which was so often present to my recollection, but which I feared the detail to another would only impress more deeply. | Я видел его недоумение, но он ни разу не попытался выведать мою тайну, а я, любя и безмерно уважая его, не решался сообщить ему о событии, которое так часто являлось моему воображению и которое я страшился оживить в памяти, рассказывая о нем другому. |
| M. Krempe was not equally docile; and in my condition at that time, of almost insupportable sensitiveness, his harsh blunt encomiums gave me even more pain than the benevolent approbation of M. Waldman. | С г-ном Кремпе мне пришлось труднее: при моей тогдашней чувствительности, обостренной до крайности, его грубоватые похвалы были для меня еще мучительнее, чем доброжелательность г-на Вальдмаиа. |
| "D - n the fellow!" cried he; "why, M. Clerval, I assure you he has outstript us all. | "Черт бы побрал этого пария! - воскликнул он. -Знаете ли, господин Клерваль, ведь он нас всех заткнул за пояс. |
| Ay, stare if you please; but it is nevertheless true. | Да, да, что вы на меня так уставились? Это сущая правда. |
| A youngster who, but a few years ago, believed in Cornelius Agrippa as firmly as in the gospel, has now set himself at the head of the university; and if he is not soon pulled down, we shall all be out of countenance. | Зеленый юнец, который еще недавно веровал в Корнелия Агриппу как в святое Евангелие, сейчас занял первое место. Если его не одернуть, он нас всех посрамит. |
| - Ay, ay," continued he, observing my face expressive of suffering, "M. Frankenstein is modest; an excellent quality in a young man. | Да, да, - продолжал он, заметив страдальческое выражение моего лица, - господин Франкенштейн у нас скромник - отличное качество в молодом человеке. |
| Young men should be diffident of themselves, you know, M. Clervaname = "note" I was myself when young; but that wears out in a very short time." | Юноше положено быть скромным, господин Клерваль; в молодости я и сам быв таков, да только этой скромности ненадолго хватает". |
| M. Krempe had now commenced an eulogy on himself, which happily turned the conversation from a subject that was so annoying to me. | Тут г-н Кремпе принялся расхваливать себя самого и, к счастью, оставил столь неприятную для меня тему. |
| Clerval had never sympathized in my tastes for natural science; and his literary pursuits differed wholly from those which had occupied me. | Клерваль никогда не сочувствовал моей склонности к естественным наукам; у него самого были совершенно иные, филологические интересы. |
| He came to the university with the design of making himself complete master of the oriental languages, and thus he should open a field for the plan of life he had marked out for himself. | В университет он приехал, чтобы овладеть восточными языками и таким образом подготовить себя к деятельности, о которой мечтал. |
| Resolved to pursue no inglorious career, he turned his eyes toward the East, as affording scope for his spirit of enterprise. | Желая многого достичь, он обратил свои помыслы к Востоку, где открывался простор для его предприимчивости. |
| The Persian, Arabic, and Sanskrit languages engaged his attention, and I was easily induced to enter on the same studies. | Его интересовали персидский, арабский и санскрит, и он без труда убедил меня заняться тем же. |
| Idleness had ever been irksome to me, and now that I wished to fly from reflection, and hated my former studies, I felt great relief in being the fellow-pupil with my friend, and found not only instruction but consolation in the works of the orientalists. | Праздность всегда меня тяготила, а теперь, возненавидев прежние свои занятия и стремясь отвлечься от размышлений, я нашел большое облегчение в этих общих уроках с моим другом; в сочинениях восточных авторов я открыл много и поучительного и приятного. |
| I did not, like him, attempt a critical knowledge of their dialects, for I did not contemplate making any other use of them than temporary amusement. | В отличие от Клерваля, я не вдавался в научное изучение восточных языков, ибо не ставил себе иной цели, кроме временного развлечения. |
| I read merely to understand their meaning, and they well repaid my labours. | Я читал лишь ради содержания и был вознагражден за труды. |
| Their melancholy is soothing, and their joy elevating, to a degree I never experienced in studying the authors of any other country. | Грусть у них успокоительна, а радость - возвышенна, более чем у писателей любой другой страны. |
| When you read their writings, life appears to consist in a warm sun and a garden of roses, - in the smiles and frowns of a fair enemy, and the fire that consumes your own heart. | Когда читаешь их творения, жизнь представляется солнечным сиянием, садом цветущих роз, улыбками и капризами прекрасной противницы и любовным огнем, сжигающим ваше сердце. |
| How different from the manly and heroical poetry of Greece and Rome! | Как это непохоже на мужественную и героическую поэзию Греции и Рима! |
| Summer passed away in these occupations, and my return to Geneva was fixed for the latter end of autumn; but being delayed by several accidents, winter and snow arrived, the roads were deemed impassable, and my journey was retarded until the ensuing spring. | За этими занятиями прошло лето; поздней осенью я предполагал возвратиться в Женеву; но произошли некоторые задержки, а там пришла зима, выпал снег, дороги стали непроезжими, и мой отъезд был отложен до весны. |
| I felt this delay very bitterly; for I longed to see my native town and my beloved friends. | Я крайне досадовал на это промедление, ибо мне не терпелось увидеть родные края и своих близких. |
| My return had only been delayed so long, from an unwillingness to leave Clerval in a strange place, before he had become acquainted with any of its inhabitants. | Если вначале я задерживался, то лишь потому, что не хотел покинуть Клерваля в чужом городе, прежде чем он приобретет там друзей. |
| The winter, however, was spent cheerfully; and although the spring was uncommonly late, when it came its beauty compensated for its dilatoriness. | Впрочем, зиму мы провели приятно; весна была необычайно поздней, но, когда пришла, ее прелесть искупила это запоздание. |
| The month of May had already commenced, and I expected the letter daily which was to fix the date of my departure, when Henry proposed a pedestrian tour in the environs of Ingolstadt, that I might bid a personal farewell to the country I had so long inhabited. | Наступил май, и я ежедневно ожидал письма, которое должно было назначить день моего отъезда; тут Анри предложил пешую прогулку по окрестностям Ингольштадта, чтобы я мог проститься с местами, где прожил так долго. |
| I acceded with pleasure to this proposition: I was fond of exercise, and Clerval had always been my favourite companion in the ramble of this nature that I had taken among the scenes of my native country. | Я с удовольствием согласился; я любил ходить, и в родных местах Клерваль был моим постоянным спутником в подобных экскурсиях, |
| We passed a fortnight in these perambulations: my health and spirits had long been restored, and they gained additional strength from the salubrious air I breathed, the natural incidents of our progress, and the conversation of my friend. | В этих странствиях мы провели две недели; бодрость и здоровье к тому времени вернулись ко мне; чистый воздух, путевые впечатления и общение с другом еще более укрепили меня. |
| Study had before secluded me from the intercourse of my fellow-creatures, and rendered me unsocial; but Clerval called forth the better feelings of my heart; he again taught me to love the aspect of nature, and the cheerful faces of children. | Мои занятия отдалили меня от людей и сделали затворником; Клерваль пробудил во мне мои лучшие качества; он заново научил меня любить природу и радостные детские лица. |
| Excellent friend! how sincerely you did love me, and endeavour to elevate my mind until it was on a level with your own. | Незабвенный друг! Как искренне ты любил меня, как возвышал меня до уровня собственной высокой души! |
| A selfish pursuit had cramped and narrowed me, until your gentleness and affection warmed and opened my senses; I became the same happy creature who, a few years ago, loved and beloved by all, had no sorrow or care. | Себялюбивые устремления принизили меня, но твоя забота и привязанность отогрели мое сердце. Я снова стал тем счастливцем, который всего лишь несколько лет назад всех любил, всеми был любим и не знал печали. |
| When happy, inanimate nature had the power of bestowing on me the most delightful sensations. | Когда я бывал в хорошем расположении духа, природа являлась для меня источником восхитительных ощущений. |
| A serene sky and verdant fields filled me with ecstasy. | Ясное небо и зеленеющие поля наполняли меня восторгом. |
| The present season was indeed divine; the flowers of spring bloomed in the hedges, while those of summer were already in bud. | Весна в тот год и в самом деле была дивной; весенние цветы цвели на живых изгородях, летние готовились расцвести. |
| I was undisturbed by thoughts which during the preceding year had pressed upon me, notwithstanding my endeavours to throw them off, with an invincible burden. | Я наконец отдыхал от мыслей, угнетавших меня весь год, несмотря на все старания отогнать их. |
| Henry rejoiced in my gaiety, and sincerely sympathised in my feelings: he exerted himself to amuse me, while he expressed the sensations that filled his soul. | Анри радовался моей веселости и искренне разделял мое настроение; он старался развлечь меня и одновременно выражал чувства, переполнявшие его самого. |
| The resources of his mind on this occasion were truly astonishing: his conversation was full of imagination; and very often, in imitation of the Persian and Arabic writers, he invented tales of wonderful fancy and passion. | В те дни он был поистине неистощим. Иногда, подражая персидским и арабским писателям, он сочинял повести, исполненные воображения и страсти. |
| At other times he repeated my favourite poems, or drew me out into arguments, which he supported with great ingenuity. | А не то читал мои любимые стихи или заводил спор и весьма искусно его поддерживал. |
| We returned to our college on a Sunday afternoon: the peasants were dancing, and every one we met appeared gay and happy. | Мы возвратились в колледж под вечер воскресного дня; крестьяне затевали пляски; повсюду нам встречались веселые и счастливые лица. |
| My own spirits were high, and I bounded along with feelings of unbridled joy and hilarity. | Я и сам был в отличном расположении духа; ноги несли меня особенно легко, а сердце смеялось и ликовало. |
| Chapter 7 | Глава VII |
| On my return, I found the following letter from my father: - | Придя к себе, я нашел следующее письмо от отца: |
| "My dear Victor, "You have probably waited impatiently for a letter to fix the date of your return to us; and I was at first tempted to write only a few lines, merely mentioning the day on which I should expect you. | "Дорогой Виктор, ты, вероятно, с нетерпением ждешь письма, которое назначит день твоего возвращения; и сперва я хотел написать тебе всего несколько строк, чтобы только указать день, когда мы тебя ожидаем. |
| But that would be a cruel kindness, and I dare not do it. | Но это малодушие было бы жестоко во отношению к тебе. |
| What would be your surprise, my son, when you expected a happy and glad welcome, to behold, on the contrary, tears and wretchedness? | Каково тебе будет, вместо радостного приема, которого ты ждешь, встретить здесь горе и слезы! |
| And how, Victor, can I relate our misfortune? | Но как поведать тебе о нашем несчастье? |
| Absence cannot have rendered you callous to our joys and griefs; and how shall I inflict pain on my long absent son? | Долгое отсутствие не могло сделать тебя равнодушным к нашим радостям и бедам; а я вынужден причинить горе моему долгожданному сыну. |
| I wish to prepare you for the woeful news, but I know it is impossible; even now your eye skims over the page to seek the words which are to convey to you the horrible tidings. | Я хотел бы подготовить тебя к ужасному известию, но это невозможно; ты уже, наверное, пробегаешь глазами страницу в поисках страшной вести. |
| "William is dead! - that sweet child, whose smiles delighted and warmed my heart, who was so gentle, yet so gay! | Не стало нашего Уильяма, нашего веселого и милого ребенка, согревавшего мое сердце улыбкой. |
| Victor, he is murdered! | Виктор! Его убили! |
| "I will not attempt to console you; but will simply relate the circumstances of the transaction. | Не буду пытаться утешить тебя, просто расскажу, как это случилось. |
| "Last Thursday (May 7th), I, my niece, and your two brothers, went to walk in Plainpalais. | В прошлый четверг (седьмого мая) я, моя племянница и оба твои брата отправились на прогулку в Пленпале. |
| The evening was warm and serene, and we prolonged our walk farther than usual. | Вечер был теплый и тихий, и мы зашли дальше обычного. |
| It was already dusk before we thought of returning; and then we discovered that William and Ernest, who had gone on before, were not to be found. | Уже стемнело, когда мы подумали о возвращении, и тут оказалось, что Уильям и Эрнест, шедшие впереди, скрылись из виду. |
| We accordingly rested on a seat until they should return. | Поджидая их, мы сели да скамью. |
| Presently Ernest came, and enquired if we had seen his brother; he said, that he had been playing with him, that William had run away to hide himself, and that he vainly sought for him, and afterwards waited for a long time, but that he did not return. | Вскоре появился Эрнест и спросил, не видели ли мы его брата: они играли в прятки, Уильям побежал прятаться, он никак не мог его найти, а потом долго ждал, но тот так и не показался. |
| "This account rather alarmed us, and we continued to search for him until night fell, when Elizabeth conjectured that he might have returned to the house. He was not there. | Это нас очень встревожило, и мы искали его до самой ночи; Элизабет предположила, что он вернулся домой, но и там его не оказалось. |
| We returned again, with torches; for I could not rest, when I thought that my sweet boy had lost himself, and was exposed to all the damps and dews of night; Elizabeth also suffered extreme anguish. | Мы снова принялись искать его при свете факелов, ибо я не мог уснуть, зная, что мой мальчик заблудился и теперь зябнет от ночной росы. Элизабет также терзалась тревогой. |
| About five in the morning I discovered my lovely boy, whom the night before I had seen blooming and active in health, stretched on the grass livid and motionless; the print of the murder's finger was on his neck. | Часов в пять я нашел свое дорогое дитя; еще накануне здоровый и цветущий, он был распростерт на траве, бледный и недвижимый; на шее его отпечатались пальцы убийцы. |
| "He was conveyed home, and the anguish that was visible in my countenance betrayed the secret to Elizabeth. | Его принесли домой; горе, написанное на моем лице, все объяснило Элизабет. |
| She was very earnest to see the corpse. At first I attempted to prevent her but she persisted, and entering the room where it lay, hastily examined the neck of the victim, and clasping her hands exclaimed, O God! | Она захотела видеть тело; сперва я попытался помешать ей, но она настаивала; взглянув на шею мальчика, она всплеснула руками и воскликнула: "Боже! |
| I have murdered my darling child!' | Я погубила моего милого ребенка!" |
| "She fainted, and was restored with extreme difficulty. | Она потеряла сознание, и ее с трудом удалось привести в чувство. |
| When she again lived, it was only to weep and sigh. | Очнувшись, она снова зарыдала. |
| She told me, that that same evening William had teased her to let him wear a very valuable miniature that she possessed of your mother. | Она рассказала мне, что в тот вечер Уильям непременно хотел надеть на шею драгоценный медальон с портретом матери. |
| This picture is gone, and was doubtless the temptation which urged the murderer to the deed. | Вещица исчезла. Она-то, как видно, и соблазнила убийцу. |
| We have no trace of him at present, although our exertions to discover him are unremitted; but they will not restore my beloved William! | Найти его пока не удается, хотя мы и прилагаем все усилия; но это ведь не воскресит моего Уильяма! |
| "Come, dearest Victor; you alone can console Elizabeth. | Приезжай, дорогой Виктор; ты один сумеешь утешить Элизабет. |
| She weeps continually, and accuses herself unjustly as the cause of his death; her words pierce my heart. | Она все время плачет, несправедливо виня себя в гибели ребенка; слова ее разрывают мне сердце. |
| We are all unhappy; but will not that be an additional motive for you, my son, to return and be our comforter? | Мы все несчастны, но именно поэтому ты захочешь вернуться к нам и утешить нас. |
| Your dear mother! | Бедная твоя мать! |
| Alas, Victor! | Увы, Виктор! |
| I now say, Thank God she did not live to witness the cruel, miserable death of her youngest darling! | Сейчас я благодарю Бога, что она не дожила до этого и не увидела страшной смерти своего любимого крошки. |
| "Come, Victor; not brooding thoughts of vengeance against the assassin, but with feelings of peace and gentleness, that will heal, instead of festering, the wounds of our minds. | Приезжай, Виктор, не с мыслями о мести, но с любовью в душе, которая заживила бы нашу рану, а не растравляла ее. |
| Enter the house of mourning, my friend, but with kindness and affection for those who love you, and not with hatred for your enemies. * * * | Войди в дом скорби, мой друг, но не с ненавистью к врагам, а с любовью к любящим тебя. |
| "Your affectionate and afflicted father, "Alphonse Frankenstein. "Geneva, May 12th, 17 - ." | Женева, 12 мая 17.. Твой убитый горем отец Альфонс Франкенштейн" |
| Clerval, who had watched my countenance as I read this letter, was surprised to observe the despair that succeeded the joy I at first expressed on receiving new from my friends. | Клерваль, следивший за выражением моего лица, пока я читал письмо, с изумлением увидел, как радость при получении вестей из дому вдруг сменилась отчаянием. |
| I threw the letter on the table, and covered my face with my hands. | Я бросил письмо на стол и закрыл лицо руками. |
| "My dear Frankenstein," exclaimed Henry, when he perceived me weep with bitterness, "are you always to be unhappy? | - Дорогой Франкенштейн! - воскликнул Анри, видя мои горькие слезы. - Неужели тебе суждены постоянные несчастья? |
| My dear friend, what has happened?" | Дорогой друг, скажи, что случилось? |
| I motioned him to take up the letter, while I walked up and down the room in the extremest agitation. | Я указал ему на письмо, а сам в волнении зашагал по комнате. |
| Tears also gushed from the eyes of Clerval, as he read the account of my misfortune. | Прочтя о нашей беде, Клерваль тоже заплакал. |
| "I can offer you no consolation, my friend," said he; "your disaster is irreparable. | - Не могу утешать тебя, мой друг, - сказал он, -твое горе неутешно. |
| What do you intend to do?" | Но что ты намерен делать? |
| "To go instantly to Geneva: come with me, Henry, to order the horses." | - Немедленно ехать в Женеву. Пойдем, Анри, закажем лошадей. |
| During our walk, Clerval endeavoured to say a few words of consolation; he could only express his heartfelt sympathy. | По дороге Клерваль все же пытался утешить меня. Он сочувствовал мне всей душой. |
| "Poor William!" said he, "dear lovely child, he now sleeps with his angel mother! | "Бедный Уильям, - сказал он, - бедный, милый ребенок! Он теперь покоится со своей праведницей матерью. |
| Who that had seen him bright and joyous in his young beauty, but must weep over his untimely loss! | Всякий, кто знал его во всей его детской прелести, оплачет его безвременную гибель. |
| To die so miserably; to feel the murderer's grasp! | Умереть так ужасно; ощутить на себе руки убийцы! |
| How much more a murdered that could destroy radiant innocence! | Каким злодеем надо быть, чтобы погубить невинного! |
| Poor little fellow! one only consolation have we; his friends mourn and weep, but he is at rest. | Бедное дитя! Одним только можно утешиться: его близкие плачут о нем, но сам он уже отстрадал. |
| The pang is over, his sufferings are at an end for ever. | Страшный миг позади, и он успокоился навеки. |
| A sod covers his gentle form, and he knows no pain. | Его нежное тельце сокрыто в могиле; и он не чувствует боли. |
| He can no longer be a subject for pity; we must reserve that for his miserable survivors." | Ему уже не нужна жалость; сбережем ее для несчастных, которые его пережили". |
| Clerval spoke thus as we hurried through the streets; the words impressed themselves on my mind and I remembered them afterwards in solitude. | Так говорил Клерваль, быстро идя со мной по улице. Слова его запечатлелись у меня в уме, и я вспоминал их впоследствии, оставшись один. |
| But now, as soon as the horses arrived, I hurried into a cabriolet, and bade farewell to my friend. | Но теперь, едва подали лошадей, я поспешил сесть в экипаж и простился со своим другом. |
| My journey was very melancholy. | Невеселое это было путешествие. |
| At first I wished to hurry on, for I longed to console and sympathise with my loved and sorrowing friends; but when I drew near my native town, I slackened my progress. | Сперва я торопился, желая поскорее утешить моих опечаленных близких, но с приближением к родным местам мне захотелось ехать медленнее. |
| I could hardly sustain the multitude of feelings that crowded into my mind. | Мне было трудно справиться с нахлынувшими на меня чувствами. |
| I passed through scenes familiar to my youth, but which I had not seen for nearly six years. | Я проезжал места, знакомые с детства, но не виденные почти шесть лет. |
| How altered every thing might be during that time! | Как все должно было измениться за это время! |
| One sudden and desolating change had taken place; but a thousand little circumstances might have by degrees worked other alterations, which, although they were done more tranquilly, might not be the less decisive. | Произошло одно нежданное и страшное событие; а множество мелких обстоятельств могло привести и к другим переменам, не столь внезапным, но не менее важным. |
| Fear overcame me; I dared no advance, dreading a thousand nameless evils that made me tremble, although I was unable to define them. | Страх овладел мною. Я боялся ехать дальше, смутно предчувствуя какие-то неведомые беды, которые приводили меня в ужас, хотя я и не сумел бы их назвать. |
| I remained two days at Lausanne, in this painful state of mind. | В этом тяжелом состоянии духа я пробыл два дня в Лозанне. |
| I contemplated the lake: the waters were placid; all around was calm; and the snowy mountains, 'the palaces of nature,' were not changed. | Я смотрел на озеро: воды его были спокойны, все вокруг тихо, и снеговые вершины, эти "дворцы природы", были все те же. |
| By degrees the calm and heavenly scene restored me, and I continued my journey towards Geneva. | Их безмятежная красота понемногу успокоила мена, и я продолжал свой путь в Женеву. |
| The road ran by the side of the lake, which became narrower as I approached my native town. | Дорога шла по берегу озере, которое сужается в окрестностях моего родного города. |
| I discovered more distinctly the black sides of Jura, and the bright summit of Mont Blanc. | Я уже различал черные склоны Юры и светлую вершину Монблана. |
| I wept like a child. | Тут я расплакался, как ребенок. |
| "Dear mountains! my own beautiful lake! how do you welcome your wanderer? | "Милые горы! И ты, мое прекрасное озеро! Вот как вы встречаете странника! |
| Your summits are clear; the sky and lake are blue and placid. | Вершины гор безоблачны, небо и озеро синеют так мирно. |
| Is this to prognosticate peace, or to mock at my unhappiness?" | Что это - обещание покоя или насмешка над моими страданиями?" |
| I fear, my friend, that I shall render myself tedious by dwelling on these preliminary circumstances; but they were days of comparative happiness, and I think of them with pleasure. | Я боюсь, мой друг, наскучить вам описанием всех этих подробностей; но то были еще сравнительно счастливые дни, и мне приятно их вспоминать. |
| My country, my beloved country! who but a native can tell the delight I took in again beholding thy streams, thy mountains, and, more than all, thy lovely lake! | О любимая родина! Кто, кроме твоих детей, поймет, с какой радостью я снова увидел твои потоки и горы, и особенно твое дивное озеро! |
| Yet, as I drew nearer home, grief and fear again overcame me. | Однако, подъезжая к дому, я вновь оказался во власти горя и страха. |
| Night also closed around; and when I could hardly see the dark mountains, I felt still more gloomily. | Спускалась ночь; когда темные горы стали едва различимы, на душе у меня сделалось еще мрачнее. |
| The picture appeared a vast and dim scene of evil, and I foresaw obscurely that I was destined to become the most wretched of human beings. | Все окружающее представилось мне огромной и темной ареной зла, и в смутно почувствовал, что мне суждено стать несчастнейшим из смертных. |
| Alas! I prophesied truly, and failed only in one single circumstance, that in all the misery I imagined and dreaded, I did not conceive the hundredth part of the anguish I was destined to endure. | Увы! предчувствия не обманули меня, и только в одном я ошибся: все воображаемые ужасы не составляли и сотой доли того, что мне суждено было испытать на деле. |
| It was completely dark when I arrived in the environs of Geneva; the gates of the town were already shut; and I was obliged to pass the night at Secheron, a village at the distance of half a league from the city. | Когда я подъехал к окрестностям Женевы, уже совсем стемнело. Городские ворота были заперты, и мне пришлось заночевать в Сешероне, деревушке, расположенной в полулье от города. |
| The sky was serene; and, as I was unable to rest, I resolved to visit the spot where my poor William had been murdered. | Небо было ясное; я не мог уснуть и решил посетить место, где был убит мой бедный Уильям. |
| As I could not pass through the town, I was obliged to cross the lake in a boat to arrive at Plainpalais. | Не имея возможности пройти через город, я добрался до Пленпале в лодке, по озеру. |
| During this short voyage I saw the lightning playing on the summit of Mont Blanc in the most beautiful figures. | Во время этого короткого переезда я увидел, как молнии чертили дивные узоры вокруг вершины Монблана. |
| The storm appeared to approach rapidly, and, on landing, I ascended a low hill, that I might observe its progress. | Гроза быстро приближалась. Причалив, я поднялся на небольшой холм, чтобы ее наблюдать. |
| It advanced; the heavens were clouded, and I soon felt the rain coming slowly in large drops, but its violence quickly increased. | Она пришла; тучи заволокли небо; упали первые редкие и крупные капли, а потом хлынул ливень. |
| I quitted my seat, and walked on, although the darkness and storm increased every minute, and the thunder burst with a terrific crash over my head. | Я пошел дальше, хотя тьма и грозовые тучи сгущались, а гром гремел над самой моей головою. |
| It was echoed from Saleve, the Juras, and the Alps of Savoy; vivid flashes of lightning dazzled my eyes, illuminating the lake, making it appear like a vast sheet of fire; then for an instant every thing seemed of a pitchy darkness, until the eye recovered itself from the preceding flash. | Ему вторило эхо Салэв, Юры и Савойских Альп; яркие вспышки молний ослепляли меня, озаряя озеро и превращая его в огромную пелену огня; потом все на миг погружалось в непроглядную тьму, пока глаз не привыкал к ней после слепящего света. |
| The storm, as is often the case in Switzerland, appeared at once in various parts of the heavens. | Как это часто бывает в Швейцарии, гроза надвинулась со всех сторон сразу. |
| The most violent storm hung exactly north of the town, over the part of the lake which lies between the promontory of Belrive and the village of Copet. | Сильнее всего гремело к северу от города, над той частью озера, что лежит между мысом Бельрив и деревней Копэ. |
| Another storm enlightened Jura with faint flashes; and another darkened and sometimes disclosed the Mole, a peaked mountain to the east of the lake. | Слабые вспышки молний освещали Юру, а к востоку от озера то скрывалась во тьме, то озарялась островерхая гора Моль. |
| While I watched the tempest, so beautiful yet terrific, I wandered on with a hasty step. | Наблюдая грозу, прекрасную и вместе страшную, я быстро шел вперед. |
| This noble war in the sky elevated my spirits; I clasped my hands, and exclaimed aloud, | Величественная битва, разыгравшаяся в небе, подняла мой дух. Я сжал руки и громко воскликнул: |
| "William, dear angel! this is thy funeral, this thy dirge!" | "Уильям, мой ангел! Вот твое погребение, вот похоронный звон по тебе!" |
| As I said these words, I perceived in the gloom a figure which stole from behind a clump of trees near me; I stood fixed, gazing intently: I could not be mistaken. | В этот миг я различил в темноте фигуру, выступившую изза ближайших деревьев; я замер, пристально вглядываясь в нее; ошибки быть не могло. |
| A flash of lightning illuminated the object, and discovered its shape plainly to me; its gigantic stature, and the deformity of its aspect more hideous than belongs to humanity, instantly informed me that it was the wretch, the filthy daemon, to whom I had given life. | Сверкнувшая молния осветила фигуру, и я ясно ее увидел; гигантский рост и немыслимая для обычного человека уродливость говорили, что передо мной быт мерзкий дьявол, которому я даровал жизнь. |
| What did he there? | Что он здесь делал? |
| Could he be (I shuddered at the conception) the murderer of my brother? | Уж не он ли (я содрогнулся при одной мысли об этом) был убийцей моего брата? |
| No sooner did that idea cross my imagination, than I became convinced of its truth; my teeth chattered, and I was forced to lean against a tree for support. | Едва эта догадка мелькнула в моей голове, как превратилась в уверенность; ноги у меня подкосились, в я вынужден был прислониться к дереву. |
| The figure passed me quickly, and I lost it in the gloom. | Он быстро прошел мимо меня и затерялся во тьме. |
| Nothing in human shape could have destroyed the fair child. HE was the murderer! | Никто из людей не способен был загубить прелестного ребенка. Убийцей мог бить только он! |
| I could not doubt it. | Я в этом не сомневался. |
| The mere presence of the idea was an irresistible proof of the fact. | Самая мысль об этом казалась неоспоримым доказательством. |
| I thought of pursuing the devil; but it would have been in vain, for another flash discovered him to me hanging among the rocks of the nearly perpendicular ascent of Mont Saleve, a hill that bounds Plainpalais on the south. | Я хотел было погнаться за чудовищем; но это было бы напрасно; уже при следующей вспышке молнии я увидел, как он карабкается на почти отвесную скалистую гору Мон Салэв, которая замыкает Пленпале с юга. |
| He soon reached the summit, and disappeared. | Скоро он добрался до вершины и исчез. |
| I remained motionless. | Я стоял, не двигаясь. |
| The thunder ceased; but the rain still continued, and the scene was enveloped in an impenetrable darkness. | Гром стих, но дождь продолжался, и все было окутано тьмой. |
| I revolved in my mind the events which I had until now sought to forget: the whole train of my progress toward the creation; the appearance of the works of my own hands at my bedside; its departure. | Я вновь мысленно переживал события, которые так старался забыть: все этапы моего открытия, появление оживленного мной существа у моей постели и его исчезновение. |
| Two years had now nearly elapsed since the night on which he first received life; and was this his first crime? | С той ночи, когда я оживил его, прошло почти два года. Быть может, это уже не первое его преступление? |
| Alas! | Горе мне! |
| I had turned loose into the world a depraved wretch, whose delight was in carnage and misery; had he not murdered my brother? | Я выпустил в мир чудовище, наслаждавшееся убийством и кровью; разве не он убил моего брата? |
| No one can conceive the anguish I suffered during the remainder of the night, which I spent, cold and wet, in the open air. | Никому не понять, какие муки я претерпел в ту ночь; я провел ее под открытым небом, я промок и озяб. |
| But I did not feel the inconvenience of the weather; my imagination was busy in scenes of evil and despair. | Но я даже не замечал ненастья. Ужас и отчаяние наполняли мою душу. |
| I considered the being whom I had cast among mankind, and endowed with the will and power to effect purposes of horror, such as the deed which he had now done, nearly in the light of my own vampire, my own spirit let loose from the grave, and forced to destroy all that was dear to me. | Существо, которое я пустил жить среди людей, наделенное силой и стремлением творить зло, подобное только что содеянному преступлению, представлялось мне моим же собственным злым началом, вампиром, вырвавшимся из гроба, чтобы уничтожать все, что мне дорого. |
| Day dawned; and I directed my steps towards the town. | Рассвело, и я направился в город. |
| The gates were open, and I hastened to my father's house. | Ворота были открыты, и я поспешил к отцовскому дому. |
| My first thought was to discover what I knew of the murderer, and cause instant pursuit to be made. | Первой моей мыслью было рассказать все, что мне известно об убийце, и немедленно снарядить погоню. |
| But I paused when I reflected on the story that I had to tell. | Но, вспомнив, о чем мне пришлось бы поведать, я заколебался. |
| A being whom I myself had formed, and endued with life, had met me at midnight among the precipices of an inaccessible mountain. | Существо, которое я сам сотворил и наделил жизнью, повстречалось мне в полночь среди неприступных гор. |
| I remembered also the nervous fever with which I had been seized just at the time that I dated my creation, and which would give an air of delirium to a tale otherwise so utterly improbable. | Вспомнил я и нервную горячку, которую перенес как раз в то время, когда я его создал, и которая заставит считать горячечным бредом весь мой рассказ, и без того неправдоподобный. |
| I well knew that if any other had communicated such a relation to me, I should have looked upon it as the ravings of insanity. | Если бы кто-нибудь другой рассказал мне подобную историю, я сам счел бы его за безумца. |
| Besides, the strange nature of the animal would elude all pursuit, even if I were so far credited as to persuade my relatives to commence it. | К тому же чудовище было способно уйти от любой погони, даже если б родные поверили мне настолько, чтобы предпринять ее. |
| And then of what use would be pursuit? | Да и к чему была бы погоня? |
| Who could arrest a creature capable of scaling the overhanging sides of Mont Saleve? | Кто мог поймать существо, взбиравшееся по отвесным скалам Мон Салэва? |
| These reflections determined me, and I resolved to remain silent. | Эти соображения убедили меня; и я решил молчать. |
| It was about five in the morning when I entered my father's house. | Было около пяти утра, когда я вошел в отцовский дом. |
| I told the servants not to disturb the family, and went into the library to attend their usual hour of rising. | Я велел слугам никого не будить и прошел в библиотеку, чтобы там дождаться обычного часа пробуждения семьи. |
| Six years had elapsed, passed in a dream but for one indelible trace, and I stood in the same place where I had last embraced my father before my departure for Ingolstadt. | Прошло шесть лет - они прошли незаметно, как сон, не считая одной непоправимой утраты, - и вот я снова стоял на том самом месте, где в последний раз обнял отца, уезжая в Ингольштадт. |
| Beloved and venerable parent! | Любимый и почтенный родитель! |
| He still remained to me. | Он еще оставался мне. |
| I gazed on the picture of my mother, which stood over the mantel-piece. | Я взглянул на портрет матери, стоявший на камине. |
| It was an historical subject, painted at my father's desire, and represented Caroline Beaufort in an agony of despair, kneeling by the coffin of her dead father. | Эта картина, написанная по заказу отца, изображала плачущую Каролину Бофор на коленях у гроба ее отца. |
| Her garb was rustic, and her cheek pale; but there was an air of dignity and beauty, that hardly permitted the sentiment of pity. | Одежда ее была убога, щеки бледны, но она была исполнена такой красоты и достоинства, что жалость казалась едва ли уместной. |
| Below this picture was a miniature of William; and my tears flowed when I looked upon it. | Тут же стоял миниатюрный портрет Уильяма; взглянув на него, я залился слезами. |
| While I was thus engaged, Ernest entered: he had heard me arrive, and hastened to welcome me: | В это время вошел Эрнест: он слышал, как я приехал, и поспешил мне навстречу. Он приветствовал меня с грустной радостью. |
| "Welcome, my dearest Victor," said he. "Ah! I wish you had come three months ago, and then you would have found us all joyous and delighted. | - Добро пожаловать, милый Виктор, - сказал он. -Ах, еще три месяца назад ты эастал бы всех нас счастливыми. |
| You come to us now to share a misery which nothing can alleviate; yet you presence will, I hope, revive our father, who seems sinking under his misfortune; and your persuasions will induce poor Elizabeth to cease her vain and tormenting self- accusations. | Сейчас ты приехал делить с нами безутешное горе. Все же я надеюсь, что твой приезд подбодрит отца; он тает на глазах. И ты сумеешь убедить бедную Элизабет не упрекать себя понапрасну. |
| - Poor William! he was our darling and our pride!" | Бедный Уильям! Это был наш любимец и наша гордость. |
| Tears, unrestrained, fell from my brother's eyes; a sense of mortal agony crept over my frame. | Слезы покатились из глаз моего брата, а во мне все сжалось от смертельной тоски. |
| Before, I had only imagined the wretchedness of my desolated home; the reality came on me as a new, and a not less terrible, disaster. | Прежде я лишь в воображении видел горе своих домашних; действительность оказалась не менее ужасной. |
| I tried to calm Ernest; I enquired more minutely concerning my father, and her I named my cousin. | Я попытался успокоить Эрнеста и стал расспрашивать его об отце и о той, которую я называл кузиной. |
| "She most of all," said Ernest, "requires consolation; she accused herself of having caused the death of my brother, and that made her very wretched. | - Ей больше, чем нам всем, нужны утешения, -сказал Эрнест, - она считает себя причиной гибели брата, и это ее убивает. |
| But since the murderer has been discovered - " | Но теперь, когда преступник обнаружен... |
| "The murderer discovered! | - Обнаружен? |
| Good God! how can that be? who could attempt to pursue him? | Боже! Возможно ли? Кто мог поймать его? |
| It is impossible; one might as well try to overtake the winds, or confine a mountain-stream with a straw. | Ведь это все равно, что догнать ветер или соломинкой преградить горный поток. |
| I saw him too; he was free last night!" | А кроме того, я его видел. Еще и он ночью он был на свободе. |
| "I do not know what you mean," replied my brother, in accents of wonder, "but to us the discovery we have made completes our misery. | - Не понимаю, о чем ты говоришь, - в недоумении ответил мой брат. - Нас это открытие совсем убило. |
| No one would believe it at first; and even now Elizabeth will not be convinced, notwithstanding all the evidence. | Сперва никто не хотел верить. Элизабет - та не верит и до сих пор, несмотря на все улики. |
| Indeed, who would credit that Justine Moritz, who was so amiable, and fond of all the family, could suddenly become so capable of so frightful, so appalling a crime?" | Да и кто бы мог подумать, что Жюстина Мориц, такая добрая, преданная нашей семье, могла совершить столь чудовищное преступление? |
| "Justine Moritz! | - Жюстина Мориц? |
| Poor, poor girl, is she the accused? | Несчастная! Так вот кого обвиняют? |
| But it is wrongfully; every one knows that; no one believes it, surely, Ernest?" | Но ведь это напраслина, и никто, конечно, этому не верит, не правда ли, Эрнест? |
| "No one did at first; but several circumstances came out, that have almost forced conviction upon us; and her own behaviour has been so confused, as to add to the evidence of facts a weight that, I fear, leaves no hope for doubt. | - Сначала не верили; но потом выяснились некоторые обстоятельства, которые поневоле заставляют поверить. Вдобавок к уликам, она ведет себя так странно, что сомнений - увы! - не остается. |
| But she will be tried today, and you will then hear all." | Сегодня ее судят, и ты все услышишь сам. |
| He then related that, the morning on which the murder of poor William had been discovered, Justine had been taken ill, and confined to her bed for several days. | Он сообщил мне, что в то утро, когда было обнаружено убийство бедвого Уильяма, Жюстина внезапно заболела и несколько дней пролежала в постели. |
| During this interval, one of the servants, happening to examine the apparel she had worn on the night of the murder, had discovered in her pocket the picture of my mother, which had been judged to be the temptation of the murderer. | Пока она болела, одна из служанок взяла почистить платье, которое было на ней в ночь убийства, и нашла в кармане миниатюрный портрет моей матери, тот самый, что, по-видимому, соблазнил убийцу. |
| The servant instantly showed it to one of the others, who, without saying a word to any of the family, went to a magistrate; and, upon their deposition, Justine was apprehended. | Служанка немедленно показала его другой служанке, а та, ничего не сказав нам, отнесла его судье. На основании этой улики Жюстину взяли под стражу. |
| On being charged with the fact, the poor girl confirmed the suspicion in a great measure by her extreme confusion of manner. | Когда ей сказали, в чем ее обвиняют, несчастная своим крайним замешательством еще усилила подозрения. |
| This was a strange tale, but it did not shake my faith; and I replied earnestly, | Все это было очень странно, однако не поколебало моей убежденности, и я сказал: |
| "You are all mistaken; I know the murderer. | - Вы все ошибаетесь; я знаю, кто убийца. |
| Justine, poor, good Justine, is innocent." | Бедная добрая Жюстина невиновна. |
| At that instant my father entered. | В эту минуту в комнату дошел отец. |
| I saw unhappiness deeply impressed on his countenance, but he endeavoured to welcome me cheerfully; and, after we had exchanged our mournful greeting, would have introduced some other topic than that of our disaster, had not Ernest exclaimed, | Г оре наложило на него глубокий отпечаток, но он бодрился ради встречи со мной. Грустно поздоровавшись, он хотел было заговорить на постороннюю тему, чтоб не касаться нашего несчастья, но тут Эрнест воскликнул: |
| "Good God, papa! | - Боже мой, папа! |
| Victor says that he knows who was the murderer of poor William." | Виктор говорит, что знает, кто убил бедного Уильяма. |
| "We do also, unfortunately," replied my father, "for indeed I had rather have been for ever ignorant than have discovered so much depravity and ungratitude in one I valued so highly." | - К несчастью, и мы это знаем, - ответил отец. - А лучше бы навеки остаться в неведении, чем обнаружить такую испорченность и неблагодарность в человеке, которого ценил так высоко. |
| "My dear father, you are mistaken; Justine is innocent." | - Милый отец, вы заблуждаетесь. Жюстина невиновна. |
| "If she is, God forbid that she should suffer as guilty. | - Если так, не дай Бог, чтобы ее осудили. |
| She is to be tried today, and I hope, I sincerely hope, that she will be acquitted." | Суд будет сегодня, и я искрение надеюсь, что ее оправдают. |
| This speech calmed me. | Эти слова меня успокоили. |
| I was firmly convinced in my own mind that Justine, and indeed every human being, was guiltless of this murder. | Я был твердо убежден, что ни Жюстина, ни кто-либо другой из людей не причастны к этому преступлению. |
| I had no fear, therefore, that any circumstantial evidence could be brought forward strong enough to convict her. | Поэтому я не опасался, что найдутся косвенные улики, достаточно убедительные, чтобы ее осудить. |
| My tale was not one to announce publicly; its astounding horror would be looked upon as madness by the vulgar. | Мои показания нельзя было оглашать; толпа сочла бы этот ужасный рассказ за бред безумца. |
| Did any one indeed exist, except I, the creator, who would believe, unless his senses convinced him, in the existence of the living monument of presumption and rash ignorance which I had let loose upon the world? | Кто, кроме меня самого, его создателя, мог поверить, не видя собственными глазами, в это существо, которое я выпустил на свет как живое свидетельство моей самонадеянности и опрометчивости? |
| We were soon joined by Elizabeth. | Скоро к нам вышла Элизабет. |
| Time had altered her since I last beheld her; it had endowed her with loveliness surpassing the beauty of her childish years. | Время изменило ее, с тех пор как я видел ее в последний раз. Оно наделило ее красотой, несравнимой с ее прежней детской прелестью. |
| There was the same candour, the same vivacity, but it was allied to an expression more full of sensibility and intellect. | Та же чистота и та же живость, но при всем том выражение, говорящее и об уме и о чувстве. |
| She welcomed me with the greatest affection. | Она встретила меня с нежной лаской. |
| "Your arrival, my dear cousin," said she, "fills me with hope. | - Твой приезд, милый кузен, - сказала она, -вселяет в меня надежду. |
| You perhaps will find some means to justify my poor guiltless Justine. | Быть может, тебе удастся спасти бедную, ни в чем не повинную Жюстину. |
| Alas! who is safe, if she be convicted of crime? | Если ее считать преступницей, кто из нас застрахован от такого же обвинения? |
| I rely on her innocence as certainly as I do upon my own. | Я убеждена в ее невиновности, как в своей собственной. |
| Our misfortune is doubly hard to us; we have not only lost that lovely darling boy, but this poor girl, whom I sincerely love, is to be torn away by even a worse fate. | Наше несчастье тяжело нам вдвойне; мы не только потеряли нашего милого мальчика, но теряем и эту бедняжку, которую я искренне люблю и которой предстоит, пожалуй, еще худшая участь. |
| If she is condemned, I never shall know joy more. | Если ее осудят, мне никогда не знать больше радости. |
| But she will not, I am sure she will not; and then I shall be happy again, even after the sad death of my little William." | Но нет, я уверена, что этого не будет. И тогда я снова буду счастлива, даже после смерти моего маленького Уильяма. |
| "She is innocent, my Elizabeth," said I, "and that shall be proved; fear nothing, but let your spirits be cheered by the assurance of her acquittal." | - Она невиновна, Элизабет, - сказал я, - и это будет доказано. Не бойся ничего, бодрись и верь, что ее оправдают. |
| "How kind and generous you are! every one else believes in her guilt, and that made me wretched, for I knew that it was impossible: and to see every one else prejudiced in so deadly a manner rendered me hopeless and despairing." | - Как ты великодушен и добр! Все поверили в ее виновность, и это меня терзает; ведь я-то знаю, что этого не может быть; но когда видишь, как все предубеждены против нее, можно прийти в отчаяние. |
| She wept. | Она заплакала. |
| "Dearest niece," said my father, "dry your tears. | - Милая племянница, - сказал отец, - осуши свои слезы. |
| If she is, as you believe, innocent, rely on the justice of our laws, and the activity with which I shall prevent the slightest shadow of partiality." | Если она непричастна к убийству, положись на справедливость наших законов, а уж я постараюсь, чтобы ее судили без малейшего пристрастия. |
| Chapter 8 | Глава VIII |
| We passed a few sad hours until eleven o'clock, when the trial was to commence. | Мы провели несколько печальных часов; в одиннадцать был назначен суд. |
| My father and the rest of the family being obliged to attend as witnesses, I accompanied them to the court. | Так как отец и остальные члены семьи должны были присутствовать на нем как свидетели, я вызвался сопровождать их. |
| During the whole of this wretched mockery of justice I suffered living torture. | Пока длился этот фарс правосудия, я испытывал нестерпимые муки. |
| It was to be decided whether the result of my curiosity and lawless devices would cause the death of two of my fellow beings: one a smiling babe full of innocence and joy, the other far more dreadfully murdered, with every aggravation of infamy that could make the murder memorable in horror. | В результате моего любопытства и недозволенных опытов оказывались приговоренными к смерти два человеческих существа; один из них был невинный, смеющийся ребенок; другого ожидала еще более ужасная смерть, сопряженная с позором и вечным клеймом злодейства. |
| Justine also was a girl of merit and possessed qualities which promised to render her life happy; now all was to be obliterated in an ignominious grave, and I the cause! | Жюстина была достойной девушкой, все сулило ей счастливую жизнь, а ее предадут позорной смерти - и виною этому буду я! |
| A thousand times rather would I have confessed myself guilty of the crime ascribed to Justine, but I was absent when it was committed, and such a declaration would have been considered as the ravings of a madman and would not have exculpated her who suffered through me. | Я тысячу раз предпочел бы сам взять на себя преступление, приписываемое Жюстине, но меня не было, когда оно совершилось; мое заявление было бы сочтено бредом безумного и не спасло бы ту, которая пострадала из-за меня. |
| The appearance of Justine was calm. | Жюстина держалась достойно. |
| She was dressed in mourning, and her countenance, always engaging, was rendered, by the solemnity of her feelings, exquisitely beautiful. | Она была в трауре; ее лицо, вообще привлекательное, под влиянием скорби приобрело особую красоту. |
| Yet she appeared confident in innocence and did not tremble, although gazed on and execrated by thousands, for all the kindness which her beauty might otherwise have excited was obliterated in the minds of the spectators by the imagination of the enormity she was supposed to have committed. | Она сохраняла спокойствие невинности и не дрожала, хотя тысячи глаз смотрели на нее с ненавистью; сочувствие, которое ее красота могла бы вызвать у присутствующих, пропадало при мысли о кошмарном преступлении, которое ей приписывали. |
| She was tranquil, yet her tranquillity was evidently constrained; and as her confusion had before been adduced as a proof of her guilt, she worked up her mind to an appearance of courage. | Она была спокойна, но спокойствие явно стоило ей труда. Так как ее смятение с самого начала посчитали за доказательство вины, она старалась сохранить хотя бы подобие мужества. |
| When she entered the court she threw her eyes round it and quickly discovered where we were seated. | Войдя в зал суда, она окинула его взглядом я сразу же увидела нас. |
| A tear seemed to dim her eye when she saw us, but she quickly recovered herself, and a look of sorrowful affection seemed to attest her utter guiltlessness. | Слезы затуманили ей глаза, но она быстро овладела собой и посмотрела на нас с любовью и грустью, говорившими о ее невиновности. |
| The trial began, and after the advocate against her had stated the charge, several witnesses were called. | Суд начался; после речи обвинителя, который сформулировал обвинение, выступило несколько свидетелей. |
| Several strange facts combined against her, which might have staggered anyone who had not such proof of her innocence as I had. | Странное стечение обстоятельств, говоривших против нее, поразило бы каждого, кто не имел, подобно мне, бесспорных доказательств ее непричастности. |
| She had been out the whole of the night on which the murder had been committed and towards morning had been perceived by a market-woman not far from the spot where the body of the murdered child had been afterwards found. | В ночь убийства она оказалась вне дома, а утром какая-то рыночная торговка видела ее недалеко от того места, где было позже обнаружено тело убитого ребенка. |
| The woman asked her what she did there, but she looked very strangely and only returned a confused and unintelligible answer. | Женщина спросила ее, что она тут делает; но она как-то странно посмотрела на нее и пробормотала что-то невнятное. |
| She returned to the house about eight o'clock, and when one inquired where she had passed the night, she replied that she had been looking for the child and demanded earnestly if anything had been heard concerning him. | Домой она возвратилась около восьми часов и на вопрос, где она провела ночь, ответила, что ходила искать ребенка, а потом с тревогой спросила, нашелся ли он. |
| When shown the body, she fell into violent hysterics and kept her bed for several days. | Когда ей показали труп, с ней случился сильнейший истерический припадок, и она на несколько дней слегла в постель. |
| The picture was then produced which the servant had found in her pocket; and when Elizabeth, in a faltering voice, proved that it was the same which, an hour before the child had been missed, she had placed round his neck, a murmur of horror and indignation filled the court. | Теперь ей показали миниатюру, найденную служанкой в кармане ее платья; и когда Элизабет дрожащим голосом опознала в ней ту самую, которую она надела на шею ребенка за час до его исчезновения, по залу пронесся ропот негодования и ужаса. |
| Justine was called on for her defence. | Жюстину спросили, что она может сказать в свое оправдание. |
| As the trial had proceeded, her countenance had altered. | Пока шло разбирательство, она заметно переменилась. |
| Surprise, horror, and misery were strongly expressed. | Теперь ее лицо выражало изумление и ужас. |
| Sometimes she struggled with her tears, but when she was desired to plead, she collected her powers and spoke in an audible although variable voice. | Временами она с трудом удерживалась от слез; но когда ей дали слово, она собрала все силы в заговорила внятно, хотя и срывающимся голосом. |
| "God knows," she said, "how entirely I am innocent. But I do not pretend that my protestations should acquit me; I rest my innocence on a plain and simple explanation of the facts which have been adduced against me, and I hope the character I have always borne will incline my judges to a favourable interpretation where any circumstance appears doubtful or suspicious." | - Видит Бог, - сказала она, - я ни в чем не виновата; но и понимаю, что одних лишь моих заверений мало. Я хочу дать простое объяснение фактам, которые свидетельствуют против меня. Может быть, судьи, зная мою прежнюю жизнь, благожелательно истолкуют все, что сейчас кажется им подозрительным или странным. |
| She then related that, by the permission of Elizabeth, she had passed the evening of the night on which the murder had been committed at the house of an aunt at Chene, a village situated at about a league from Geneva. | Она рассказала, что с разрешения Элизабет провела вечер накануне убийства в доме своей тетки, в деревне Шэн, поблизости от Женевы. |
| On her return, at about nine o'clock, she met a man who asked her if she had seen anything of the child who was lost. | Возвращаясь оттуда около девяти часов, она встретила человека, спросившего у нее, не видела ли она пропавшего ребенка. |
| She was alarmed by this account and passed several hours in looking for him, when the gates of Geneva were shut, and she was forced to remain several hours of the night in a barn belonging to a cottage, being unwilling to call up the inhabitants, to whom she was well known. | Это ее очень встревожило, и она несколько часов искала его, а там городские ворота оказались запертыми на ночь, и остаток ночи ей пришлось провести в сарае, возле одного дома, где ее хорошо знали; но будить хозяев она постеснялась. |
| Most of the night she spent here watching; towards morning she believed that she slept for a few minutes; some steps disturbed her, and she awoke. | Она почти не спала и только к утру, как видно, ненадолго уснула. Ее разбудили чьи-то шаги. |
| It was dawn, and she quitted her asylum, that she might again endeavour to find my brother. | Уже рассвело, и она вышла из своего убежища и снова принялась за поиски. |
| If she had gone near the spot where his body lay, it was without her knowledge. | Если она при этом оказалась вблизи места, где потом нашли тело, то это вышло случайно. |
| That she had been bewildered when questioned by the market-woman was not surprising, since she had passed a sleepless night and the fate of poor William was yet uncertain. | Когда проходившая мимо торговка обратилась к ней с вопросами, она, должно быть, действительно казалась растерянной, но причиной была бессонная ночь и тревога за бедного Уильяма. |
| Concerning the picture she could give no account. | О миниатюре она ничего сказать не могла. |
| "I know," continued the unhappy victim, "how heavily and fatally this one circumstance weighs against me, but I have no power of explaining it; and when I have expressed my utter ignorance, I am only left to conjecture concerning the probabilities by which it might have been placed in my pocket. | - Я знаю, - продолжала несчастная, - что эта улика является для меня роковой, но объяснить ничего не сумею; могу только гадать, как она попала ко мне в карман. |
| But here also I am checked. | Но и тут я теряюсь. |
| I believe that I have no enemy on earth, and none surely would have been so wicked as to destroy me wantonly. | Насколько я знаю, врагов у меня нет; не может же быть, чтобы кто-нибудь захотел погубить меня просто так, из прихоти. |
| Did the murderer place it there? | Быть может, мне подбросил ее убийца? |
| I know of no opportunity afforded him for so doing; or, if I had, why should he have stolen the jewel, to part with it again so soon? | Но когда он успел это сделать? А если это он, зачем ему было похищать драгоценность, чтобы тут же с нею расстаться? |
| "I commit my cause to the justice of my judges, yet I see no room for hope. | Я предаю себя в руки судей, хотя ни на что не надеюсь. |
| I beg permission to have a few witnesses examined concerning my character, and if their testimony shall not overweigh my supposed guilt, I must be condemned, although I would pledge my salvation on my innocence." | Если можно, пусть опросят свидетелей, которые могли бы дать обо мне отзыв; если и после их показаний вы сочтете меня способной на такое злодейство, пусть меня судят; но, клянусь спасением души, я невиновна. |
| Several witnesses were called who had known her for many years, and they spoke well of her; but fear and hatred of the crime of which they supposed her guilty rendered them timorous and unwilling to come forward. | Опросили нескольких свидетелей, знавших ее много лет; и они отозвались о ней хорошо, но выступали робко и неохотно, - вероятно, из отвращения к ее предполагаемому преступлению. |
| Elizabeth saw even this last resource, her excellent dispositions and irreproachable conduct, about to fail the accused, when, although violently agitated, she desired permission to address the court. | Видя, что последняя надежда обвиняемой - ее безупречная репутация - готова рухнуть, Элизабет, несмотря на крайнее волнение, попросила слова. |
| "I am," said she, "the cousin of the unhappy child who was murdered, or rather his sister, for I was educated by and have lived with his parents ever since and even long before his birth. | - Я прихожусь родственницей несчастному ребенку, - сказала она, - почти сестрой, ибо выросла в доме его родителей и жила там с самого его рождения и даже раньше. |
| It may therefore be judged indecent in me to come forward on this occasion, but when I see a fellow creature about to perish through the cowardice of her pretended friends, I wish to be allowed to speak, that I may say what I know of her character. | Могут возразить поэтому, что мне не пристало тут выступать. Но я вижу, что человек может погибнуть из-за трусости своих мнимых друзей. Позвольте же мне выступить и сказать, что мне известно о подсудимой. |
| I am well acquainted with the accused. | Я хорошо ее знаю. |
| I have lived in the same house with her, at one time for five and at another for nearly two years. | Я прожила с ней под одной кровлей пять лет подряд, а потом еще около двух лет. |
| During all that period she appeared to me the most amiable and benevolent of human creatures. | Все это время она казалась мне на редкость кротким и добрым созданием. |
| She nursed Madame Frankenstein, my aunt, in her last illness, with the greatest affection and care and afterwards attended her own mother during a tedious illness, in a manner that excited the admiration of all who knew her, after which she again lived in my uncle's house, where she was beloved by all the family. | Она ходила за моей теткой, госпожой Франкенштейн, до самой ее смерти, с величайшей заботливостью и любовью; а потом ухаживала за своей матерью, которая болела долго и тяжко; и это тоже она делала так, что вызывала восхищение всех, ее знавших. После этого она снова жила в доме моего дяди, где ее все любили. |
| She was warmly attached to the child who is now dead and acted towards him like a most affectionate mother. | Она была очень привязана к погибшему ребенку и относилась к нему, как самая нежная мать. |
| For my own part, I do not hesitate to say that, notwithstanding all the evidence produced against her, I believe and rely on her perfect innocence. | Я, не колеблясь, заявляю, что, несмотря на все улики против нее, я твердо верю в ее невиновность. |
| She had no temptation for such an action; as to the bauble on which the chief proof rests, if she had earnestly desired it, I should have willingly given it to her, so much do I esteem and value her." | У нее не было никаких мотивов для преступления; а что касается вещицы, которая оказалась главной уликой, я охотно отдала бы ее ей, стоило ей пожелать, - так высоко я ее ценю и уважаю. |
| A murmur of approbation followed Elizabeth's simple and powerful appeal, but it was excited by her generous interference, and not in favour of poor Justine, on whom the public indignation was turned with renewed violence, charging her with the blackest ingratitude. | Простая и убедительная речь Элизабет вызвала шепот одобрения; однако одобрение относилось к ее великодушному заступничеству, но отнюдь не к бедной Жюстине, которую все возненавидели еще сильнее за такую черную неблагодарность. |
| She herself wept as Elizabeth spoke, but she did not answer. | Во время речи Элизабет она плакала, но ничего не ответила. |
| My own agitation and anguish was extreme during the whole trial. | Сам я все время испытывал невыразимые муки. |
| I believed in her innocence; I knew it. | Я верил в невиновность подсудимой; я зная о ней. |
| Could the demon who had (I did not for a minute doubt) murdered my brother also in his hellish sport have betrayed the innocent to death and ignominy? | Неужели же дьявол, убивший моего брата (что это он, я ни минуты не сомневался), продлил свою адскую забаву и обрек несчастную позорной смерти? |
| I could not sustain the horror of my situation, and when I perceived that the popular voice and the countenances of the judges had already condemned my unhappy victim, I rushed out of the court in agony. | Я не в силах был долее выносить ужас моего положения; видя, что общее мнение уже осудило мою несчастную жертву и что к этому склоняются и судьи, я в отчаянии выбежал из зала суда. |
| The tortures of the accused did not equal mine; she was sustained by innocence, but the fangs of remorse tore my bosom and would not forgo their hold. | Я страдал больше самой обвиняемой - ее поддерживало сознание невиновности, меня же безжалостно терзали угрызения совести. |
| I passed a night of unmingled wretchedness. | Я промучился всю ночь. |
| In the morning I went to the court; my lips and throat were parched. | Утром я направился в суд; в горле и во рту у меня пересохло. |
| I dared not ask the fatal question, but I was known, and the officer guessed the cause of my visit. | Я не решался задать роковой вопрос; но меня там знали, и судейские догадались о цели моего прихода. |
| The ballots had been thrown; they were all black, and Justine was condemned. | Да, голосование уже состоялооь; Жюстину единогласно осудили на смерть. |
| I cannot pretend to describe what I then felt. | Не сумею описать, что я тогда испытал. |
| I had before experienced sensations of horror, and I have endeavoured to bestow upon them adequate expressions, but words cannot convey an idea of the heart-sickening despair that I then endured. | Чувство ужаса было мне знакомо и прежде, и я пытался найти снова, чтобы его описать; но никакими словами нельзя передать моего тогдашнего безысходного отчаяния. |
| The person to whom I addressed myself added that Justine had already confessed her guilt. | Судейский чиновник, к которому я обратился, добавил, что Жюстина созналась в своем преступлении. |
| "That evidence," he observed, "was hardly required in so glaring a case, but I am glad of it, and, indeed, none of our judges like to condemn a criminal upon circumstantial evidence, be it ever so decisive." | "Это подтверждение, - заметил он, - едва ли требовалось, ведь дело и без того ясно; но все же я рад; никто из наших судей не любит выносить приговор на основании одних лишь косвенных улик, как бы они ни были вески". |
| This was strange and unexpected intelligence; what could it mean? | Это сообщение было неожиданно и странно: что же все это значит? |
| Had my eyes deceived me? | Неужели мои глаза обманули меня? |
| And was I really as mad as the whole world would believe me to be if I disclosed the object of my suspicions? | Иди я и впрямь был тем безумцем, каким все сочли бы меня, если бы я объявил вслух, кого я подозреваю? |
| I hastened to return home, and Elizabeth eagerly demanded the result. | Я поспешил домой; Элизабет с нетерпением ждала известий. |
| "My cousin," replied I, "it is decided as you may have expected; all judges had rather that ten innocent should suffer than that one guilty should escape. | - Кузина,- сказал я,- все решилось именно так, как ты ожидала; судьи всегда предпочитают осудить десять невиновных, лишь бы не помиловать одного виновного. |
| But she has confessed." | Но она сама созналась. |
| This was a dire blow to poor Elizabeth, who had relied with firmness upon Justine's innocence. | Это было жестоким ударом для бедной Элизабет, твердо верившей в невиновность Жюстины. |
| "Alas!" said she. "How shall I ever again believe in human goodness? | "Увы, - сказала она, - как теперь верить доброму в людях? |
| Justine, whom I loved and esteemed as my sister, how could she put on those smiles of innocence only to betray? | Жюстина, которую я любила, как сестру, как могла она носить личину невинности? |
| Her mild eyes seemed incapable of any severity or guile, and yet she has committed a murder." | Ее кроткий взгляд выражал одну доброту, а она оказалась убийцей". |
| Soon after we heard that the poor victim had expressed a desire to see my cousin. | Скоро мы услышали, что несчастная просит свидания с моей кузиной. |
| My father wished her not to go but said that he left it to her own judgment and feelings to decide. | Отец не хотел отпускать ее, однако предоставил решение ей самой. |
| "Yes," said Elizabeth, "I will go, although she is guilty; and you, Victor, shall accompany me; I cannot go alone." | "Да,- сказала Элизабет, - я войду, хоть она и виновна. Но и ты пойдешь со мной, Виктор. Одна я не могу". |
| The idea of this visit was torture to me, yet I could not refuse. | Мысль об этом свидании была для меня мучительна, но отказаться было нельзя. |
| We entered the gloomy prison chamber and beheld Justine sitting on some straw at the farther end; her hands were manacled, and her head rested on her knees. | Войдя в мрачную тюремную камеру, мы увидели Жюстину, сидевшую в дальнем углу на соломе; руки ее были скованы, голова низко опущена. |
| She rose on seeing us enter, and when we were left alone with her, she threw herself at the feet of Elizabeth, weeping bitterly. | При виде нас она встала, а когда нас оставили с нею наедине, она упала к ногам Элизабет, горько рыдая. |
| My cousin wept also. | Заплакала и моя кузина. |
| "Oh, Justine!" said she. "Why did you rob me of my last consolation? | - Ах, Жюстина, - сказала она, - зачем ты лишила меня последнего утешения? |
| I relied on your innocence, and although I was then very wretched, I was not so miserable as I am now." | Я верила в твою невиновность, и, хотя очень горевала, мне все-таки было легче, чем сейчас. |
| "And do you also believe that I am so very, very wicked? | - Неужели и вы считаете меня такой злодейкой? |
| Do you also join with my enemies to crush me, to condemn me as a murderer?" Her voice was suffocated with sobs. "Rise, my poor girl," said Elizabeth; "why do you kneel, if you are innocent? | Неужели и вы, заодно с моими врагами, клеймите меня как убийцу? - Голос ее прервался рыданиями.. -Встань, моя бедная, -сказала Элизабет,- зачем ты стоишь на коленях, если ты невиновна? |
| I am not one of your enemies, I believed you guiltless, notwithstanding every evidence, until I heard that you had yourself declared your guilt. | Я тебе не враг. Я верила в твою невиновность, несмотря на все улики, пока не услышала, что ты сама во всем созналась. |
| That report, you say, is false; and be assured, dear Justine, that nothing can shake my confidence in you for a moment, but your own confession." | Значит, это ложный слух; поверь, милая Жюстина, ничто не может поколебать мою веру в тебя, кроме твоего собственного признании. |
| "I did confess, but I confessed a lie. | - Я действительно созналась, но только это неправда. |
| I confessed, that I might obtain absolution; but now that falsehood lies heavier at my heart than all my other sins. | Я созналась, чтобы получить отпущение грехов, а теперь эта ложь тяготит меня больше, чем все мои грехи. |
| The God of heaven forgive me! | Да простит мне Господь! |
| Ever since I was condemned, my confessor has besieged me; he threatened and menaced, until I almost began to think that I was the monster that he said I was. | После того как меня осудили, священник не отставал от меня. Он так страшно грозил мне, что я и сама начала считать себя чудовищем, каким он меня называл. |
| He threatened excommunication and hell fire in my last moments if I continued obdurate. | Он грозился перед смертью отлучить меня от церкви и обречь адскому огню, если я стану запираться. |
| Dear lady, I had none to support me; all looked on me as a wretch doomed to ignominy and perdition. | Милая госпожа, ведь я здесь одна; все считают меня злодейкой, погубившей свою душу. |
| What could I do? | Что же мне оставалось делать? |
| In an evil hour I subscribed to a lie; and now only am I truly miserable." | В недобрый час я согласилась подтвердить ложь; с этого и начались мои мучения. |
| She paused, weeping, and then continued, | Она умолкла и заплакала, а потом добавила: |
| "I thought with horror, my sweet lady, that you should believe your Justine, whom your blessed aunt had so highly honoured, and whom you loved, was a creature capable of a crime which none but the devil himself could have perpetrated. | "Страшно было думать, добрая моя госпожа, что вы поверите этому, что будете считать нашу Жюстину, которую вы любили, которую так обласкала ваша тетушка, способной на преступление, какое мог совершить разве что сам дьявол. |
| Dear William! dearest blessed child! | Милый Уильям! Милый мой крошка! |
| I soon shall see you again in heaven, where we shall all be happy; and that consoles me, going as I am to suffer ignominy and death." | Скоро я свижусь с тобой на небесах, а там мы все будем счастливы. Этим я утешаюсь, хоть и осуждена на позорную казнь". |
| "Oh, Justine! | - О Жюстина! |
| Forgive me for having for one moment distrusted you. | Прости, что я хоть на миг усомнилась в тебе. |
| Why did you confess? | Напрасно ты созналась. |
| But do not mourn, dear girl. | Но не горюй, моя хорошая. |
| Do not fear. | И не бойся. |
| I will proclaim, I will prove your innocence. | Я всем скажу о твоей невиновности, я докажу ее. |
| I will melt the stony hearts of your enemies by my tears and prayers. | Слезами и мольбами я смягчу каменные сердца твоих врагов. |
| You shall not die! | Ты не умрешь! |
| You, my playfellow, my companion, my sister, perish on the scaffold! | Ты, подруга моего детства, моя сестра, и погибнешь на эшафоте? |
| No! No! I never could survive so horrible a misfortune." | Нет, нет, я не переживу такого горя. |
| Justine shook her head mournfully. | Жюстина печально покачала головой. |
| "I do not fear to die," she said; "that pang is past. | - Смерти я не боюсь, - сказала ома, - этот страх уже позади. |
| God raises my weakness and gives me courage to endure the worst. | Господь сжалится над моей слабостью и пошлет мне силы все претерпеть. |
| I leave a sad and bitter world; and if you remember me and think of me as of one unjustly condemned, I am resigned to the fate awaiting me. | Я ухожу из этой горькой жизни. Если вы будете помнить меня и знать, что я пострадала безвинно, я примирюсь со своей судьбой. |
| Learn from me, dear lady, to submit in patience to the will of heaven!" | Милая госпожа, мы должны покоряться Божьей воле. |
| During this conversation I had retired to a corner of the prison room, where I could conceal the horrid anguish that possessed me. | Во время их беседы я отошел в угол камеры, чтобы скрыть терзавшие меня муки. |
| Despair! | Отчаяние! |
| Who dared talk of that? | Что вы знаете о нем? |
| The poor victim, who on the morrow was to pass the awful boundary between life and death, felt not, as I did, such deep and bitter agony. | Даже несчастная жертва, которой заутро предстояло перейти страшный рубеж жизни и смерти, не чувствовала того, что я, - такого глубокого в безысходного ужаса. |
| I gnashed my teeth and ground them together, uttering a groan that came from my inmost soul. | Я заскрипел зубами, я стиснул их, и у меня вырвался стон, исходивших из самой глубины души. |
| Justine started. | Жюстина вздрогнула, услышав его. |
| When she saw who it was, she approached me and said, | Узнав меня, она подошла ко мне и сказала: |
| "Dear sir, you are very kind to visit me; you, I hope, do not believe that I am guilty?" | "Вы очень добры, что навестили меня, сэр. Ведь вы, не считаете меня убийцей?" |
| I could not answer. | Я не в силах был отвечать. |
| "No, Justine," said Elizabeth; "he is more convinced of your innocence than I was, for even when he heard that you had confessed, he did not credit it." | - Нет, Жюстина, - сказала Элизабет, - он больше верил в тебя, чем я; даже услышав, что ты созналась, он этому не поверил. |
| "I truly thank him. | - Спасибо ему от души. |
| In these last moments I feel the sincerest gratitude towards those who think of me with kindness. | В мой смертный час я благодарю всех, кто хорошо обо мне думает. |
| How sweet is the affection of others to such a wretch as I am! | Ведь для таких несчастных, как я, нет ничего дороже. |
| It removes more than half my misfortune, and I feel as if I could die in peace now that my innocence is acknowledged by you, dear lady, and your cousin." | От этого становится вдвое легче. Вы и ваш кузен, милая госпожа, признали мою невиновность -теперь можно умереть спокойно. |
| Thus the poor sufferer tried to comfort others and herself. | Так бедная страдалица старалась утешить других и самое себе. |
| She indeed gained the resignation she desired. | Она достигла желанного умиротворение. |
| But I, the true murderer, felt the never-dying worm alive in my bosom, which allowed of no hope or consolation. | А я, истинный убийца, носил в груди грызущего червя, и не было для меня ни надежды, ни утешения. |
| Elizabeth also wept and was unhappy, but hers also was the misery of innocence, which, like a cloud that passes over the fair moon, for a while hides but cannot tarnish its brightness. | Элизабет тоже горевала и плакала; но и это были невинные слезы, горе, подобное тучке на светлом лике луны, которая затмевает его, но не пятнает. |
| Anguish and despair had penetrated into the core of my heart; I bore a hell within me which nothing could extinguish. | У меня же отчаяние проникло в самую глубину души; во мне горел адский пламень, который ничто не могло загасить. |
| We stayed several hours with Justine, and it was with great difficulty that Elizabeth could tear herself away. | Мы пробыли с Жюстиной несколько часов; Элизабет была не в силах расстаться с ней. |
| "I wish," cried she, "that I were to die with you; I cannot live in this world of misery." | "Я желала бы умереть с тобой! - воскликнула она. - Как жить в этом мире страданий?" |
| Justine assumed an air of cheerfulness, while she with difficulty repressed her bitter tears. | Жюстина старалась бодриться, но с трудом удерживала горькие слезы. |
| She embraced Elizabeth and said in a voice of half-suppressed emotion, | Она обняла Элизабет и сказала голосом, в котором звучало подавляемое волнение: |
| "Farewell, sweet lady, dearest Elizabeth, my beloved and only friend; may heaven, in its bounty, bless and preserve you; may this be the last misfortune that you will ever suffer! | "Прощайте, милая госпожа, дорогая Элизабет, мой единственный и любимый друг. Да благословит и сохранит вас милосердный Господь. Пусть это будет вашим последним горем! |
| Live, and be happy, and make others so." | Живите, будьте счастливы и делайте счастливыми других". |
| And on the morrow Justine died. | На следующий день Жюстина рассталась с жизнью. |
| Elizabeth's heart-rending eloquence failed to move the judges from their settled conviction in the criminality of the saintly sufferer. | Пылкое красноречие Элизабет не смогло поколебать твердого убеждения судей в виновности бедной страдалицы. |
| My passionate and indignant appeals were lost upon them. | Не вняли они и моим страстным и негодующим уверениям. |
| And when I received their cold answers and heard the harsh, unfeeling reasoning of these men, my purposed avowal died away on my lips. | Когда я услышал их холодный ответ, их бесчувственные рассуждения, признание, уже готовое было вырваться, замерло у меня на губах. |
| Thus I might proclaim myself a madman, but not revoke the sentence passed upon my wretched victim. | Я только сошел бы у них за безумца, но не добился бы отмены приговора, вынесенного моей несчастной жертве. |
| She perished on the scaffold as a murderess! | Ока погибла на эшафоте, как убийца! |
| From the tortures of my own heart, I turned to contemplate the deep and voiceless grief of my Elizabeth. | Терзаясь сам, я видели глубокое, безмолвное горе моей Элизабет. |
| This also was my doing! | И это тоже из-за меня! |
| And my father's woe, and the desolation of that late so smiling home all was the work of my thrice-accursed hands! | Горе отца, траур в недавно счастливой семье - все было делом моих трижды проклятых рук! |
| Ye weep, unhappy ones, but these are not your last tears! | Вы плачете, несчастные, но это еще не последние ваши слезы! |
| Again shall you raise the funeral wail, and the sound of your lamentations shall again and again be heard! | Снова и снова будут раздаваться здесь надгробные рыдания! |
| Frankenstein, your son, your kinsman, your early, much-loved friend; he who would spend each vital drop of blood for your sakes, who has no thought nor sense of joy except as it is mirrored also in your dear countenances, who would fill the air with blessings and spend his life in serving you - he bids you weep, to shed countless tears; happy beyond his hopes, if thus inexorable fate be satisfied, and if the destruction pause before the peace of the grave have succeeded to your sad torments! | Франкенштейн, ваш сын, ваш брат и некогда любимый вами друг, кто ради вас готов отдать по капле всю свою кровь, кто не мыслит себе радости, если она не отражается в ваших любимых глазах, кто желал бы одарить вас всеми благами и служить вам всю жизнь, - это он заставляет вас рыдать - проливать бесконечные слезы; и не смеет даже надеяться, что неумолимый рок насытится этим и разрушение остановится прежде, чем вы обретете в могиле покой и избавление от страданий! |
| Thus spoke my prophetic soul, as, torn by remorse, horror, and despair, I beheld those I loved spend vain sorrow upon the graves of William and Justine, the first hapless victims to my unhallowed arts. | Так говорил во мне пророческий голос, когда, терзаемый муками совести, ужасом и отчаянием, я видел, как мои близкие горюют на могилах Уильяма и Жюстины, первых жертв моих проклятых опытов. |
| Chapter 9 | Глава IX |
| Nothing is more painful to the human mind than, after the feelings have been worked up by a quick succession of events, the dead calmness of inaction and certainty which follows and deprives the soul both of hope and fear. | Ничто так не тяготит нас, как наступающий вслед за бурей страшных событий мертвый покой бездействия - та ясность, где уже нет места ни страху, ни надежде. |
| Justine died, she rested, and I was alive. | Жюстина умерла; она обрела покой; а я жил. |
| The blood flowed freely in my veins, but a weight of despair and remorse pressed on my heart which nothing could remove. | Кровь свободно струилась в моих жилах, но сердце было сдавлено тоской и раскаянием, которых ничто не могло облегчить. |
| Sleep fled from my eyes; I wandered like an evil spirit, for I had committed deeds of mischief beyond description horrible, and more, much more (I persuaded myself) was yet behind. | Сон бежал от меня, я бродил точно злой дух, ибо действительно свершил неслыханные злодейства, и еще больше, гораздо больше (в этом я был уверен) предстояло мне впереди. |
| Yet my heart overflowed with kindness and the love of virtue. | А между тем душа моя была полна любви и стремления к добру. |
| I had begun life with benevolent intentions and thirsted for the moment when I should put them in practice and make myself useful to my fellow beings. | Я вступил в жизнь с высокими помыслами, я жаждал осуществить их и приносить пользу ближним. |
| Now all was blasted; instead of that serenity of conscience which allowed me to look back upon the past with self-satisfaction, and from thence to gather promise of new hopes, I was seized by remorse and the sense of guilt, which hurried me away to a hell of intense tortures such as no language can describe. | Теперь все рухнуло; утратив спокойную совесть, позволявшую мне удовлетворенно оглядываться на прошлое и с надеждой смотреть вперед, я терзался раскаянием и сознанием вины, я был ввергнут в ад страданий, которых не выразить словами. |
| This state of mind preyed upon my health, which had perhaps never entirely recovered from the first shock it had sustained. | Это состояние духа расшатывало мое здоровье, еще не вполне восстановившееся после того, первого удара. |
| I shunned the face of man; all sound of joy or complacency was torture to me; solitude was my only consolation - deep, dark, deathlike solitude. | Я избегал людей; все, что говорило о радости и довольстве, было для меня мукой; моим единственным прибежищем было одиночество - глубокое, мрачное, подобное смерти. |
| My father observed with pain the alteration perceptible in my disposition and habits and endeavoured by arguments deduced from the feelings of his serene conscience and guiltless life to inspire me with fortitude and awaken in me the courage to dispel the dark cloud which brooded over me. | Отец мой с болью наблюдал происшедшие во мне перемены и с помощью поводов, подсказанных чистой совестью и праведной жизнью, пытался внушить мне стойкость и мужество в развеять нависшую надо мной мрачную тучу. |
| "Do you think, Victor," said he, "that I do not suffer also? | "Неужели ты думаешь, Виктор, - сказал он однажды, - что мне легче, чем тебе? |
| No one could love a child more than I loved your brother" - tears came into his eyes as he spoke - "but is it not a duty to the survivors that we should refrain from augmenting their unhappiness by an appearance of immoderate grief? | Никто не любил свое дитя больше, чем я любил твоего брата (тут на глаза его навернулись слезы), но разве у нас нет долга перед живыми? Разве не должны мы сдерживаться, чтобы не усугублять их горя? |
| It is also a duty owed to yourself, for excessive sorrow prevents improvement or enjoyment, or even the discharge of daily usefulness, without which no man is fit for society." | Это вместе с тем и твой долг перед самим собой, ибо чрезмерная скорбь мешает самосовершенствованию и даже выполнению повседневных обязанностей, а без этого человек не пригоден для жизни в обществе". |
| This advice, although good, was totally inapplicable to my case; I should have been the first to hide my grief and console my friends if remorse had not mingled its bitterness, and terror its alarm, with my other sensations. | Эти советы, пускай и разумные, были совершенно бесполезны для меня; я первый поспешил бы скрыть свое горе и утешать близких, если бы к моим чувствам не примешивались горькие укоры совести и страх перед будущим. |
| Now I could only answer my father with a look of despair and endeavour to hide myself from his view. | Я мог отвечать отцу только взглядом, полным отчаяния, и старался скрыться с его глаз. |
| About this time we retired to our house at Belrive. | К тому времени мы переехали в наш загородный дом в Бельрив. |
| This change was particularly agreeable to me. | Это было для меня очень кстати. |
| The shutting of the gates regularly at ten o'clock and the impossibility of remaining on the lake after that hour had rendered our residence within the walls of Geneva very irksome to me. | Пребывание в Женеве тяготило меня, ибо ровно в десять городские ворота запирались и оставаться на озере после этого было нельзя. |
| I was now free. | Теперь я был свободен. |
| Often, after the rest of the family had retired for the night, I took the boat and passed many hours upon the water. | Часто, когда вся семья отходила ко сну, я брал лодку и проводил на воде долгие часы. |
| Sometimes, with my sails set, I was carried by the wind; and sometimes, after rowing into the middle of the lake, I left the boat to pursue its own course and gave way to my own miserable reflections. | Иногда я ставил парус и плыл по ветру; иногда выгребал на середину озера и пускал лодку по воле волн, а сам предавался горестным думам. |
| I was often tempted, when all was at peace around me, and I the only unquiet thing that wandered restless in a scene so beautiful and heavenly - if I except some bat, or the frogs, whose harsh and interrupted croaking was heard only when I approached the shore - often, I say, I was tempted to plunge into the silent lake, that the waters might close over me and my calamities forever. | Много раз, когда все вокруг дышало неземной красотой и покоем и его нарушал один лишь я, не считая летучих мышей и лягушек, сипло квакавших возле берега, много раз мне хотелось погрузиться в тихое озеро и навеки укрыть в его водах свое горе. |
| But I was restrained, when I thought of the heroic and suffering Elizabeth, whom I tenderly loved, and whose existence was bound up in mine. | Но меня удерживала мысль о мужественной и страдающей Элизабет, которую я так нежно любил, для которой я так много значил. |
| I thought also of my father and surviving brother; should I by my base desertion leave them exposed and unprotected to the malice of the fiend whom I had let loose among them? | Я думал также об отце и втором брате; не мог же я подло покинуть их, беззащитных, оставив во власти злобного дьявола, которого сам на них напустил. |
| At these moments I wept bitterly and wished that peace would revisit my mind only that I might afford them consolation and happiness. | В такие минуты я горько плакал и молил Бога вернуть мне душевный покой хотя бы для того, чтобы служить им опорой и утешением. |
| But that could not be. | Но это было недостижимо. |
| Remorse extinguished every hope. | Угрызения совести убивали во мне надежду. |
| I had been the author of unalterable evils, and I lived in daily fear lest the monster whom I had created should perpetrate some new wickedness. | Я уже причинил непоправимое зло и жил в постоянном страхе, как бы созданный мною урод не сотворил нового злодеяния. |
| I had an obscure feeling that all was not over and that he would still commit some signal crime, which by its enormity should almost efface the recollection of the past. | Я смутно предчувствовал, что это еще не конец, что он совершит кошмарное преступление, перед которым померкнут прежние. |
| There was always scope for fear so long as anything I loved remained behind. | Пока оставалось в живых хоть одно любимое мной существо, мне было чего страшиться. |
| My abhorrence of this fiend cannot be conceived. | Моя ненависть к чудовищу не поддается описанию. |
| When I thought of him I gnashed my teeth, my eyes became inflamed, and I ardently wished to extinguish that life which I had so thoughtlessly bestowed. | При мысли о нем я скрежетал зубами, глаза мои горели, и я жаждал отнять у него жизнь, которую даровал ему так бездумно. |
| When I reflected on his crimes and malice, my hatred and revenge burst all bounds of moderation. | Вспоминая его злобность и свершенные им злодейства, я доходил до исступления в своей жажде мести. |
| I would have made a pilgrimage to the highest peak of the Andes, could I when there have precipitated him to their base. | Я взобрался бы на высочайшую вершину Андов, если б мог низвергнуть его оттуда. |
| I wished to see him again, that I might wreak the utmost extent of abhorrence on his head and avenge the deaths of William and Justine. | Я хотел увидеть его, чтобы обрушить на него всю силу своей ненависти и отомстить за гибель Уильяма и Жюстины. |
| Our house was the house of mourning. | В нашем доме поселилась скорбь. |
| My father's health was deeply shaken by the horror of the recent events. | Силы моего отца были подорваны всем пережитым. |
| Elizabeth was sad and desponding; she no longer took delight in her ordinary occupations; all pleasure seemed to her sacrilege toward the dead; eternal woe and tears she then thought was the just tribute she should pay to innocence so blasted and destroyed. | Элизабет погрузилась в печаль; она уже не находила радости в домашних делах; ей казалось, что всякое развлечение оскорбляет память мертвых; что невинно погибших подобает чтить слезами и вечным трудом. |
| She was no longer that happy creature who in earlier youth wandered with me on the banks of the lake and talked with ecstasy of our future prospects. | Это не была уже прежняя счастливая девочка, которая некогда бродила со мной по берегам озера, предаваясь мечтам о нашем будущем. |
| The first of those sorrows which are sent to wean us from the earth had visited her, and its dimming influence quenched her dearest smiles. | Первое большое горе - из тех, что ниспосылаются нам, чтобы отлучить от земного, - уже посетило ее, и его мрачная тень погасила ее улыбку. |
| "When I reflect, my dear cousin," said she, "on the miserable death of Justine Moritz, I no longer see the world and its works as they before appeared to me. | - Когда я думаю о страшной смерти Жюстины Мориц, - говорила она, - я уже не могу смотреть на мир, как смотрела раньше. |
| Before, I looked upon the accounts of vice and injustice that I read in books or heard from others as tales of ancient days or imaginary evils; at least they were remote and more familiar to reason than to the imagination; but now misery has come home, and men appear to me as monsters thirsting for each other's blood. | Все, что я читала или слышала о пороках или преступлениях, прежде казалось мне вымыслом и небылицей, во всяком случае, чем-то далеким и отвлеченным, а теперь беда пришла к нам в дом, и люди представляются мне чудовищами, жаждущими крови друг друга. |
| Yet I am certainly unjust. | Конечно, это несправедливо. |
| Everybody believed that poor girl to be guilty; and if she could have committed the crime for which she suffered, assuredly she would have been the most depraved of human creatures. | Все искрение верили в виновность бедной девушки, а если бы она действительно совершила преступление, за которое была казнена, то была бы гнуснейшей из злодеек. |
| For the sake of a few jewels, to have murdered the son of her benefactor and friend, a child whom she had nursed from its birth, and appeared to love as if it had been her own! | Ради нескольких драгоценных камней убить сына своих благодетелей и друзей, ребенка, которого она нянчила с самого рождения и, казалось, любила как своего! |
| I could not consent to the death of any human being, but certainly I should have thought such a creature unfit to remain in the society of men. | Я никому не желаю смерти, но подобное существо я не считала бы возможным оставить жить среди людей. |
| But she was innocent. | Только ведь она-то была невинна. |
| I know, I feel she was innocent; you are of the same opinion, and that confirms me. | Я это знаю, я это чувствую, и ты тоже, и это еще укрепляет мою уверенность. |
| Alas! Victor, when falsehood can look so like the truth, who can assure themselves of certain happiness? | Увы, Виктор, если ложь может так походить на правду, кто может поверить в счастье? |
| I feel as if I were walking on the edge of a precipice, towards which thousands are crowding and endeavouring to plunge me into the abyss. | Я словно ступаю по краю пропасти, а огромная толпа напирает, хочет столкнуть меня вниз. |
| William and Justine were assassinated, and the murderer escapes; he walks about the world free, and perhaps respected. | Уильям и Жюстина погибли, а убийца остался безнаказанным; он на свободе и, быть может, пользуется общим уважением. |
| But even if I were condemned to suffer on the scaffold for the same crimes, I would not change places with such a wretch." | Но будь я даже приговорена к смерти за подобное преступление, я не поменялась бы местами с этим злодеем. |
| I listened to this discourse with the extremest agony. | Я слушал эти речи и терзался. |
| I, not in deed, but in effect, was the true murderer. | Ведь истинным убийцей - если не прямо, то косвенно - был я. |
| Elizabeth read my anguish in my countenance, and kindly taking my hand, said, | Элизабет увидела муку, выразившуюся на моем лице, и, нежно взяв меня за руку, сказала: |
| "My dearest friend, you must calm yourself. | - Успокойся, милый. |
| These events have affected me, God knows how deeply; but I am not so wretched as you are. | Бог видит, как глубоко я горюю, но я не так несчастна, как ты. |
| There is an expression of despair, and sometimes of revenge, in your countenance that makes me tremble. | На твоем лице я читаю отчаяние, а порой -мстительную злобу, которая меня пугает. |
| Dear Victor, banish these dark passions. | Милый Виктор, гони прочь эти злые страсти. |
| Remember the friends around you, who centre all their hopes in you. | Помни о близких; ведь вся их надежда на тебя. |
| Have we lost the power of rendering you happy? | Неужели мы не сумеем развеять твою тоску? |
| Ah! While we love, while we are true to each other, here in this land of peace and beauty, your native country, we may reap every tranquil blessing - what can disturb our peace?" | Пока мы любам - пока мы верны друг другу, здесь, в стране красоты и покоя, твоем родном краю, нам доступны все мирные радости жизни, и что может нарушить наш покой? |
| And could not such words from her whom I fondly prized before every other gift of fortune suffice to chase away the fiend that lurked in my heart? | Но даже эти слова из уст той, кто был для меня драгоценнейшим из даров судьбы, не могли прогнать отчаяние, владевшее моим сердцем. |
| Even as she spoke I drew near to her, as if in terror, lest at that very moment the destroyer had been near to rob me of her. | Слушая ее, я придвинулся к ней поближе, словно боясь, что в эту самую минуту злобный бес отнимет ее у меня. |
| Thus not the tenderness of friendship, nor the beauty of earth, nor of heaven, could redeem my soul from woe; the very accents of love were ineffectual. | Итак, ни радости дружбы, ни красоты земли и неба не могли исхитить мою душу из мрака, и даже слова любви оказывались бессильны. |
| I was encompassed by a cloud which no beneficial influence could penetrate. | Меня обволокла туча, непроницаемая для благих влияний. |
| The wounded deer dragging its fainting limbs to some untrodden brake, there to gaze upon the arrow which had pierced it, and to die, was but a type of me. | Я был подобен раненому оленю, который уходит в заросли и там испускает дух, созерцая пронзившую его стрелу. |
| Sometimes I could cope with the sullen despair that overwhelmed me, but sometimes the whirlwind passions of my soul drove me to seek, by bodily exercise and by change of place, some relief from my intolerable sensations. | Иногда мне удавалось побеждать приступы угрюмого отчаянья; но бывало, что бушевавшая во мне буря побуждала меня искать облегчения мук в физических движениях и перемене мест. |
| It was during an access of this kind that I suddenly left my home, and bending my steps towards the near Alpine valleys, sought in the magnificence, the eternity of such scenes, to forget myself and my ephemeral, because human, sorrows. | Во время одного из таких приступов я внезапно покинул дом и направился в соседние альпийские долины, чтобы созерцанием их вечного великолепия заставить себя забыть преходящие человеческие несчастья. |
| My wanderings were directed towards the valley of Chamounix. | Я решил добраться до Шамуни. |
| I had visited it frequently during my boyhood. | Мальчиком я бывал там не раз. |
| Six years had passed since then: _I_ was a wreck, but nought had changed in those savage and enduring scenes. | С тех пор прошло шесть лет; ничто не изменилось в этих суровых пейзажах - а что сталось со мной? |
| I performed the first part of my journey on horseback. I afterwards hired a mule, as the more sure-footed and least liable to receive injury on these rugged roads. | Первую половину пути я проделал верхом на лошади, а затем нанял мула, куда более выносливого и надежного на крутых горных тропах. |
| The weather was fine; it was about the middle of the month of August, nearly two months after the death of Justine, that miserable epoch from which I dated all my woe. | Погода стояла отличная; была середина августа; прошло уже почти два месяца после казни Жюстины - после черных дней, с ко - торых начались мои страдания. |
| The weight upon my spirit was sensibly lightened as I plunged yet deeper in the ravine of Arve. | Угнетавшая меня тяжесть стала как будто легче, когда я углубился в ущелье Арвэ. |
| The immense mountains and precipices that overhung me on every side, the sound of the river raging among the rocks, and the dashing of the waterfalls around spoke of a power mighty as Omnipotence - and I ceased to fear or to bend before any being less almighty than that which had created and ruled the elements, here displayed in their most terrific guise. | Гигантские отвесные горы, теснившиеся вокруг, шум реки, бешено мчавшейся по камням, грохот водопадов - все говорило о могуществе Всевышнего, и я забывал страх, я не хотел трепетать перед кем бы то ни было, кроме всесильного создателя и властелина стихий, представавших здесь во всем их грозном величии. |
| Still, as I ascended higher, the valley assumed a more magnificent and astonishing character. | Чем выше я подымался, тем прекраснее становилась долина. |
| Ruined castles hanging on the precipices of piny mountains, the impetuous Arve, and cottages every here and there peeping forth from among the trees formed a scene of singular beauty. | Развалины замков на кручах, поросших сосной; бурная Арвэ; хижины, там и сям видные меж деревьев, - все это составляло зрелище редкой красоты. |
| But it was augmented and rendered sublime by the mighty Alps, whose white and shining pyramids and domes towered above all, as belonging to another earth, the habitations of another race of beings. | Но подлинное великолепие придавали ему могучие Альпы, чьи сверкающие белые пирамиды и купола возвышались над всем, точно видение иного мира, обитель неведомых нам существ. |
| I passed the bridge of Pelissier, where the ravine, which the river forms, opened before me, and I began to ascend the mountain that overhangs it. | Я переехал по мосту в Пелисье, где мне открылся вид на прорытое рекою ущелье, и стал подыматься на гору, которая над ним нависает. |
| Soon after, I entered the valley of Chamounix. | Вскоре я вступил в долину Шамуни. |
| This valley is more wonderful and sublime, but not so beautiful and picturesque as that of Servox, through which I had just passed. | Эта долина еще величавее, хотя менее живописна, чем долина Серво, которую я только что миновал. |
| The high and snowy mountains were its immediate boundaries, but I saw no more ruined castles and fertile fields. | Ее тесно окружили высокие снежные горы; но здесь уже не увидишь старинных замков и плодородных полей. |
| Immense glaciers approached the road; I heard the rumbling thunder of the falling avalanche and marked the smoke of its passage. | Исполинские ледники подступали к самой дороге; я слышал глухой грохот снежных обвалов и видел тучи белой пыли, которая вздымается вслед за ними. |
| Mont Blanc, the supreme and magnificent Mont Blanc, raised itself from the surrounding aiguilles, and its tremendous dome overlooked the valley. | Среди окружающих aiguilles высился царственный и великолепный Монблан; его исполинский купол господствовал над долиной. |
| A tingling long-lost sense of pleasure often came across me during this journey. | Во время этой поездки меня не раз охватывало давно не испытанное чувство радости. |
| Some turn in the road, some new object suddenly perceived and recognized, reminded me of days gone by, and were associated with the lighthearted gaiety of boyhood. | Какой-нибудь поворот дороги, какой-нибудь новый предмет, внезапно оказывающийся знакомым, напоминали о прошедших днях, о беспечных радостях детства. |
| The very winds whispered in soothing accents, and maternal Nature bade me weep no more. | Самый ветер нашептывал мне что-то утешительное, и природа с материнскою лаской уговаривала больше не плакать. |
| Then again the kindly influence ceased to act - I found myself fettered again to grief and indulging in all the misery of reflection. | Но внезапно очарование рассеивалось, я вновь ощущал цепи своей тоски и предавался мучительным размышлениям. |
| Then I spurred on my animal, striving so to forget the world, my fears, and more than all, myself - or, in a more desperate fashion, I alighted and threw myself on the grass, weighed down by horror and despair. | Тогда я пришпоривал мула, словно желая ускакать от всего мира, от своего стража и от себя самого - или спешивался и в отчаянии бросался ничком в траву, подавленный ужасом а тоской. |
| At length I arrived at the village of Chamounix. | Наконец я добрался до деревни Шамуни. |
| Exhaustion succeeded to the extreme fatigue both of body and of mind which I had endured. | Здесь дало себя знать крайнее телесное и душевное утомление, испытанное в пути. |
| For a short space of time I remained at the window watching the pallid lightnings that played above Mont Blanc and listening to the rushing of the Arve, which pursued its noisy way beneath. | Некоторое время я просидел у окна, наблюдая бледные зарницы, полыхавшие над Монбланом, и слушая рокот Арвэ, продолжавшем внизу свой шумный путь. |
| The same lulling sounds acted as a lullaby to my too keen sensations; when I placed my head upon my pillow, sleep crept over me; I felt it as it came and blessed the giver of oblivion. | Эти звуки, точно колыбельная песнь, убаюкали мою тревогу; сон подкрался ко мне, едва я опустил голову на подушку; я ощутил его приход и благословил дарителя забвения. |
| Chapter 10 | Глава Х |
| I spent the following day roaming through the valley. | Весь следующий день я бродил по долине. |
| I stood beside the sources of the Arveiron, which take their rise in a glacier, that with slow pace is advancing down from the summit of the hills to barricade the valley. | Я постоял у истоков Арвейрона, берущего начало от ледника, который медленно сползает с вершин, перегораживая долину. |
| The abrupt sides of vast mountains were before me; the icy wall of the glacier overhung me; a few shattered pines were scattered around; and the solemn silence of this glorious presence-chamber of imperial nature was broken only by the brawling waves or the fall of some vast fragment, the thunder sound of the avalanche or the cracking, reverberated along the mountains, of the accumulated ice, which, through the silent working of immutable laws, was ever and anon rent and torn, as if it had been but a plaything in their hands. | Передо мной высились крутые склоны гигантских гор; над головой нависала ледяная стена глетчера; вокруг были разбросаны обломки поверженных им сосен. Торжественное безмолвие этих тронных зал Природы нарушалось лишь шумом потока, а по временам - падением камня, грохотом снежной лавины или гулким треском скопившихся льдов, которые, подчиняясь каким-то особым законам, время от времени ломаются, точно хрупкие игрушки. |
| These sublime and magnificent scenes afforded me the greatest consolation that I was capable of receiving. | Это великолепное зрелище давало мне величайшее утешение, какое я способен был воспринять. |
| They elevated me from all littleness of feeling, and although they did not remove my grief, they subdued and tranquillized it. | Оно подымало меня над мелкими чувствами, и если не могло развеять моего горя, то хотя бы умеряло и смягчало его. |
| In some degree, also, they diverted my mind from the thoughts over which it had brooded for the last month. | Оно отчасти отвлекало меня от мыслей, терзавших меня весь последний месяц. |
| I retired to rest at night; my slumbers, as it were, waited on and ministered to by the assemblance of grand shapes which I had contemplated during the day. | Когда я в ту ночь ложился спать, меня провожали ко сну все величавые образы, которые я созерцал днем. |
| They congregated round me; the unstained snowy mountain-top, the glittering pinnacle, the pine woods, and ragged bare ravine, the eagle, soaring amidst the clouds - they all gathered round me and bade me be at peace. | Все они сошлись у моего изголовья: и непорочные снежные вершины, и сверкающие льдом пики, и сосны, и скалистый каньон - все они окружили меня и сулили покой. |
| Where had they fled when the next morning I awoke? | Но куда же они скрылись при моем пробуждении? |
| All of soul- inspiriting fled with sleep, and dark melancholy clouded every thought. | Вместе со сном бежали прочь все восхитившие меня видения, и мою душу заволокло черной тоской. |
| The rain was pouring in torrents, and thick mists hid the summits of the mountains, so that I even saw not the faces of those mighty friends. | Дождь лил ручьями, вершины гор утонули в густом тумане, и я не мог уже видеть своих могучих друзей. |
| Still I would penetrate their misty veil and seek them in their cloudy retreats. | Но я готов был проникнуть сквозь завесу тумана в их заоблачное уединение. |
| What were rain and storm to me? | Что мне дождь и ненастье? |
| My mule was brought to the door, and I resolved to ascend to the summit of Montanvert. I remembered the effect that the view of the tremendous and ever-moving glacier had produced upon my mind when I first saw it. | Мне привели моего мула, и я решил подняться на вершину Монтанвер; Я помнил, какое впечатление произвела на меня первая встреча с исполинским, вечно движущимся ледником. |
| It had then filled me with a sublime ecstasy that gave wings to the soul and allowed it to soar from the obscure world to light and joy. | Она наполнила меня окрыляющим восторгом, вознесла мою душу из тьмы к свету и радости. |
| The sight of the awful and majestic in nature had indeed always the effect of solemnizing my mind and causing me to forget the passing cares of life. | Созерцание всего могучего и великого в природе всегда настраивало меня торжественно, заставляя забывать преходящие жизненные заботы. |
| I determined to go without a guide, for I was well acquainted with the path, and the presence of another would destroy the solitary grandeur of the scene. | Я решил совершить восхождение без проводника, ибо хорошо знал дорогу, а присутствие постороннего только нарушило бы мрачное величие этих пустынных мест. |
| The ascent is precipitous, but the path is cut into continual and short windings, which enable you to surmount the perpendicularity of the mountain. | Склон горы очень крут, но тропа вьется спиралью, помогая одолеть крутизну. |
| It is a scene terrifically desolate. | Кругом расстилается безлюдная и дикая местность. |
| In a thousand spots the traces of the winter avalanche may be perceived, where trees lie broken and strewed on the ground, some entirely destroyed, others bent, leaning upon the jutting rocks of the mountain or transversely upon other trees. | На каждом шагу встречаются следы зимних лавин: поверженные на землю деревья, то совсем расщепленные, то согнутые, опрокинутые на выступы скал или поваленные друг на друга. |
| The path, as you ascend higher, is intersected by ravines of snow, down which stones continually roll from above; one of them is particularly dangerous, as the slightest sound, such as even speaking in a loud voice, produces a concussion of air sufficient to draw destruction upon the head of the speaker. | По мере восхождения тропа все чаще пересекается заснеженными промоинами, по которым то и дело скатываются камни. Особенно опасна одна на них: достаточно малейшего сотрясений воздуха, одного громко произнесенного слова, чтобы обрушить гибель на говорящего. |
| The pines are not tall or luxuriant, but they are sombre and add an air of severity to the scene. | Сосны не отличаются здесь стройностью или пышностью; их мрачные силуэты еще больше подчеркивают суровость ландшафта. |
| I looked on the valley beneath; vast mists were rising from the rivers which ran through it and curling in thick wreaths around the opposite mountains, whose summits were hid in the uniform clouds, while rain poured from the dark sky and added to the melancholy impression I received from the objects around me. | Я взглянул вниз, в долину; над потоком подымался туман; клубы его плотно окутывали соседние горы, скрывшие свои вершины в тучах; с темного неба лил дождь, завершая общее мрачное впечатление. |
| Alas! Why does man boast of sensibilities superior to those apparent in the brute; it only renders them more necessary beings. | Увы! почему человек так гордится чувствами, возвышающими его над животными? Они лишь умножают число наших нужд. |
| If our impulses were confined to hunger, thirst, and desire, we might be nearly free; but now we are moved by every wind that blows and a chance word or scene that that word may convey to us. * * * | Если бы наши чувства ограничивались голодом, жаждой и похотью, мы были бы почти свободны; а сейчас мы подвластны каждому дуновению ветра, каждому случайному слову или воспоминанию, которое это слово в нас вызывает. |
| We rest; a dream has power to poison sleep. | Мы можем спать - и мучиться во сне, |
| We rise; one wand'ring thought pollutes the day. | Мы можем встать - и пустяком терзаться, |
| We feel, conceive, or reason; laugh or weep, Embrace fond woe, or cast our cares away; It is the same: for, be it joy or sorrow, The path of its departure still is free. | Мы можем тосковать наедине, Махнуть на все рукою, развлекаться, - Всего проходит краткая поря, И все возьмет таинственная чаща; |
| Man's yesterday may ne'er be like his morrow; Nought may endure but mutability! * * * | Сегодня не похоже на вчера, И лишь Изменчивость непреходяща. |
| It was nearly noon when I arrived at the top of the ascent. | Время близилось к полудню, когда я достиг вершины. |
| For some time I sat upon the rock that overlooks the sea of ice. | Я немного посидел на скале, нависшей над ледяным морем. |
| A mist covered both that and the surrounding mountains. | Как и окрестные горы, оно тоже тонуло в тумане. |
| Presently a breeze dissipated the cloud, and I descended upon the glacier. | Но вскоре ветер рассеял туман, и я спустился на поверхность глетчера. |
| The surface is very uneven, rising like the waves of a troubled sea, descending low, and interspersed by rifts that sink deep. The field of ice is almost a league in width, but I spent nearly two hours in crossing it. | Она очень неровна, подобна волнам неспокойного моря и прорезана глубокими трещинами; ширина ледяного поля составляет около лье, но чтобы пересечь его, мне потребовалось почти два часа. |
| The opposite mountain is a bare perpendicular rock. | На другом его краю гора обрывается отвесной стеной. |
| From the side where I now stood Montanvert was exactly opposite, at the distance of a league; and above it rose Mont Blanc, in awful majesty. | Монтанвер теперь был напротив меня, в расстоянии одного лье, а над ним величаво возвышался Монблан. |
| I remained in a recess of the rock, gazing on this wonderful and stupendous scene. | Я остановился в углублении скалы, любуясь несравненным видом. |
| The sea, or rather the vast river of ice, wound among its dependent mountains, whose aerial summits hung over its recesses. | Ледяное море, вернее, широкая река вилась между гор; их светлые вершины нависали над ледяными заливами. |
| Their icy and glittering peaks shone in the sunlight over the clouds. | Сверкающие снежные пики, выступая из облаков, горели в лучах солнца. |
| My heart, which was before sorrowful, now swelled with something like joy; I exclaimed, | Мое сердце, так долго страдавшее, ощутило нечто похожее на радость. Я воскликнул: |
| "Wandering spirits, if indeed ye wander, and do not rest in your narrow beds, allow me this faint happiness, or take me, as your companion, away from the joys of life." | "О души умерших! Если вы витаете здесь, а не покоитесь в тесных гробах, дайте мне вкусить это подобие счастья или возьмите с собой, унесите от всех радостей жизни!" |
| As I said this I suddenly beheld the figure of a man, at some distance, advancing towards me with superhuman speed. | В этот миг я увидел человека, приближавшегося ко мне с удивительной быстротой. |
| He bounded over the crevices in the ice, among which I had walked with caution; his stature, also, as he approached, seemed to exceed that of man. | Он перепрыгивал через трещины во льду, среди которых мне пришлось пробираться так осторожно; рост его вблизи оказался выше обычного человеческого роста. |
| I was troubled; a mist came over my eyes, and I felt a faintness seize me, but I was quickly restored by the cold gale of the mountains. | Я ощутил внезапную слабость, и в глазах у меня потемнело; но холодный горный ветер быстро привел меня в чувство. |
| I perceived, as the shape came nearer (sight tremendous and abhorred!) that it was the wretch whom I had created. | Когда человек приблизился, я узнал в нем (о, ненавистное зрелище!) сотворенного мной негодяя. |
| I trembled with rage and horror, resolving to wait his approach and then close with him in mortal combat. | Я задрожал от ярости, решив дождаться его и схватиться с ним насмерть. |
| He approached; his countenance bespoke bitter anguish, combined with disdain and malignity, while its unearthly ugliness rendered it almost too horrible for human eyes. | Он приблизился; его лицо выражало горькую муку и вместе с тем злобное презрение; при его сверхъестественной уродливости это было зрелище почте невыносимое для человеческих глаз. |
| But I scarcely observed this; rage and hatred had at first deprived me of utterance, and I recovered only to overwhelm him with words expressive of furious detestation and contempt. | Но я едва заметил это; ненависть и ярость сперва лишили меня языка; придя в себя, я обрушил на него поток гневных и презрительных слов. |
| "Devil," I exclaimed, "do you dare approach me? | - Дьявол! - вскричал я. - Как смеешь ты приближаться ко мне? |
| And do not you fear the fierce vengeance of my arm wreaked on your miserable head? | Как не боишься моего мщения? |
| Begone, vile insect! | Прочь, гнусная тварь! |
| Or rather, stay, that I may trample you to dust! | Или нет, постой, я сейчас растопчу тебя в прах! |
| And, oh! That I could, with the extinction of your miserable existence, restore those victims whom you have so diabolically murdered!" | О, если б я мог, отняв твою ненавистную жизнь, воскресить этим несчастных, которых ты умертвил с такой адской жестокостью! |
| "I expected this reception," said the daemon. | - Я ждал такого приема, - сказал демон.- Людям свойственно ненавидеть несчастных. |
| "All men hate the wretched; how, then, must I be hated, who am miserable beyond all living things! | Как же должен быть ненавидим я, который несчастнее всех живущих! |
| Yet you, my creator, detest and spurn me, thy creature, to whom thou art bound by ties only dissoluble by the annihilation of one of us. | Даже ты, мой создатель, ненавидишь и отталкиваешь меня, свое творение, а ведь ты связан со мной узами, которые может расторгнуть только смерть одного из нас. |
| You purpose to kill me. | Ты намерен убить меня. |
| How dare you sport thus with life? | Но как смеешь ты так играть жизнью? |
| Do your duty towards me, and I will do mine towards you and the rest of mankind. | Исполни свой долг в отношении меня, тогда и я исполню свой - перед тобою и человечеством. |
| If you will comply with my conditions, I will leave them and you at peace; but if you refuse, I will glut the maw of death, until it be satiated with the blood of your remaining friends." | Если ты примешь мои условия, я оставлю всех вас в покое, если же откажешься, я всласть напою смерть кровью всех твоих оставшихся близких. |
| "Abhorred monster! | - Ненавистное чудовище! |
| Fiend that thou art! | Дьявол во плоти! |
| The tortures of hell are too mild a vengeance for thy crimes. | Муки ада недостаточны, чтобы искупить твои злодеяния. |
| Wretched devil! | Проклятый! |
| You reproach me with your creation, come on, then, that I may extinguish the spark which I so negligently bestowed." | И ты еще упрекаешь меня за то, что я тебя создал? Так подойди же ко мне, и я погашу искру жизни, которую зажег так необдуманно. |
| My rage was without bounds; I sprang on him, impelled by all the feelings which can arm one being against the existence of another. | Гнев мои был беспределен; я ринулся на него, обуреваемый всеми чувствами, какие могут заставить одно живое существо жаждать смерти другого, |
| He easily eluded me and said, | Он легко уклонился от моего удара и сказал: |
| "Be calm! | - Успокойся! |
| I entreat you to hear me before you give vent to your hatred on my devoted head. | Заклинаю тебя, выслушай, прежде чем обрушивать свой гнев на мою несчастную голову. |
| Have I not suffered enough, that you seek to increase my misery? | Неужели я мало выстрадал, что ты хочешь прибавить к моим мукам новые? |
| Life, although it may only be an accumulation of anguish, is dear to me, and I will defend it. | Жизнь, пускай полная страданий, все же дорога мне, и я буду ее защищать. |
| Remember, thou hast made me more powerful than thyself; my height is superior to thine, my joints more supple. | Не забудь, что ты наделил меня силой, превосходящей твою; я выше ростом и гибче в суставах. |
| But I will not be tempted to set myself in opposition to thee. | Но я не стану с тобой бороться. |
| I am thy creature, and I will be even mild and docile to my natural lord and king if thou wilt also perform thy part, the which thou owest me. | Я - твое создание и готов покорно служить своему господину, если и ты выполнишь свой долг передо мною. |
| Oh, Frankenstein, be not equitable to every other and trample upon me alone, to whom thy justice, and even thy clemency and affection, is most due. | О Франкенштейн, неужели ты будешь справедлив ко всем, исключая лишь меня одного, который более всех имеет право на твою справедливость и даже ласку? |
| Remember that I am thy creature; I ought to be thy Adam, but I am rather the fallen angel, whom thou drivest from joy for no misdeed. | Вспомни, ведь ты создал меня. Я должен был бы быть твоим Адамом, а стал падшим ангелом, которого ты безвинно отлучил от всякой радости. |
| Everywhere I see bliss, from which I alone am irrevocably excluded. | Я повсюду вижу счастье, и только мне оно не досталось. |
| I was benevolent and good; misery made me a fiend. | Я был кроток и добр; несчастья превратили меня в злобного демона. |
| Make me happy, and I shall again be virtuous." | Сделай меня счастливым, и я снова буду добродетелен. |
| "Begone! | - Прочь! |
| I will not hear you. | Я не хочу тебя слушать. |
| There can be no community between you and me; we are enemies. | Общение между нами невозможно; мы - враги. |
| Begone, or let us try our strength in a fight, in which one must fall." | Прочь! Или давай померяемся силами в схватке, в которой один из нас должен погибнуть. |
| "How can I move thee? | - Как мне тронуть твое сердце? |
| Will no entreaties cause thee to turn a favourable eye upon thy creature, who implores thy goodness and compassion? | Неужели никакие мольбы не заставят тебя благосклонно взглянуть на твое создание, которое молит о жалости? |
| Believe me, Frankenstein, I was benevolent; my soul glowed with love and humanity; but am I not alone, miserably alone? | Поверь, Франкенштейн, я был добр, душа моя горела любовью к людям; но ведь я одинок, одинок безмерно! |
| You, my creator, abhor me; what hope can I gather from your fellow creatures, who owe me nothing? | Даже у тебя, моего создателя, я вызываю одно отвращение; чего же мне ждать от других людей, которые мне ничем не обязаны? |
| They spurn and hate me. | Они меня гонят и ненавидят. |
| The desert mountains and dreary glaciers are my refuge. | Я нахожу убежище в пустынных горах, на угрюмых ледниках. |
| I have wandered here many days; the caves of ice, which I only do not fear, are a dwelling to me, and the only one which man does not grudge. | Я брожу здесь уже много дней; ледяные пещеры, которые не страшны только мне, служат мне домом - единственным, откуда люди не могут меня изгнать. |
| These bleak skies I hail, for they are kinder to me than your fellow beings. | Я радуюсь этому мрачному небу, ибо оно добрее ко мне, чем твои братья-люди. |
| If the multitude of mankind knew of my existence, they would do as you do, and arm themselves for my destruction. | Если бы большинство их знало о моем существовании, они поступили бы так же, как ты, и попытались уничтожить меня вооруженной рукой. |
| Shall I not then hate them who abhor me? | Не мудрено, что я ненавижу тех, кому так ненавистен. |
| I will keep no terms with my enemies. | Я не пойду на сделку с врагами. |
| I am miserable, and they shall share my wretchedness. | Раз я несчастен, пусть и они страдают. |
| Yet it is in your power to recompense me, and deliver them from an evil which it only remains for you to make so great, that not only you and your family, but thousands of others, shall be swallowed up in the whirlwinds of its rage. | А между тем ты мог бы осчастливить меня и этим спасти их от бед - и каких бед! От тебя одного зависит, чтобы не только твои близкие, но тысячи других не погибли в водовороте моей ярости. |
| Let your compassion be moved, and do not disdain me. | Сжалься надо мной и не гони меня прочь. |
| Listen to my tale; when you have heard that, abandon or commiserate me, as you shall judge that I deserve. | Выслушай мою повесть; а тогда пожалей или оттолкни, если рассудишь, что я заслужил это. |
| But hear me. The guilty are allowed, by human laws, bloody as they are, to speak in their own defence before they are condemned. | Даже по людским законам, как они ни жестоки, преступнику дают сказать слово в свою защиту, прежде чем осудить его. |
| Listen to me, Frankenstein. | Выслушай же меня, Франкенштейн. |
| You accuse me of murder, and yet you would, with a satisfied conscience, destroy your own creature. | Ты обвиняешь меня в убийстве, а сам со спокойной совестью готов убить тобою же созданное существо. |
| Oh, praise the eternal justice of man! | Вот она, хваленая справедливость людей! |
| Yet I ask you not to spare me; listen to me, and then, if you can, and if you will, destroy the work of your hands." | Ни я не прошу пощадить меня, а только выслушать. Потом, если сможешь, уничтожь творение собственных рук. |
| "Why do you call to my remembrance," I rejoined, "circumstances of which I shudder to reflect, that I have been the miserable origin and author? | - Зачем,- сказал я,- напоминать мне события, злополучным виновником которых я признаю себя с содроганием? |
| Cursed be the day, abhorred devil, in which you first saw light! | Да будет проклят день, когда ты впервые увидел свет, гнусное чудовище! |
| Cursed (although I curse myself) be the hands that formed you! | И прокляты руки, создавшие тебя, пусть это были мои собственные! |
| You have made me wretched beyond expression. | Ты причинил мне безмерное горе. |
| You have left me no power to consider whether I am just to you or not. | Я уже не в силах решать, справедливо ли я с тобой поступаю. |
| Begone! | Поди прочь! |
| Relieve me from the sight of your detested form." | Избавь меня от твоего ненавистного вида. |
| "Thus I relieve thee, my creator," he said, and placed his hated hands before my eyes, which I flung from me with violence; "thus I take from thee a sight which you abhor. Still thou canst listen to me and grant me thy compassion. | - Вот как я тебя избавлю от него, мой создатель, -сказал он, заслоняя мне глаза своими отвратительными руками, которые я тотчас же гневно оттолкнул. - И все же ты можешь выслушать и пожалеть меня. |
| By the virtues that I once possessed, I demand this from you. | Прошу тебя об этом во имя добродетелей, которыми я некогда обладал. |
| Hear my tale; it is long and strange, and the temperature of this place is not fitting to your fine sensations; come to the hut upon the mountain. | Выслушай мой рассказ; он будет долог и необычен, а здешний холод опасен для твоего хрупкого организма. Пойдем укроемся в горной хижине. |
| The sun is yet high in the heavens; before it descends to hide itself behind your snowy precipices and illuminate another world, you will have heard my story and can decide. | Солнце еще высоко в небе; прежде чем оно опустится за те снежные вершины и осветит иные страны, ты все узнаешь, а тогда и рассудишь. |
| On you it rests, whether I quit forever the neighbourhood of man and lead a harmless life, or become the scourge of your fellow creatures and the author of your own speedy ruin." | От тебя зависит решить: удалиться ли мне навсегда от людей и никому не делать вреда или же сделаться бичом человечества и погубить прежде всего тебя самого. |
| As he said this he led the way across the ice; I followed. | С этими словами он зашагал по леднику; я последовал за ним. |
| My heart was full, and I did not answer him, but as I proceeded, I weighed the various arguments that he had used and determined at least to listen to his tale. | Я был слишком взволнован и ничего ему не ответил. Но, идя за ним, я обдумал все им сказанное и решил хотя бы выслушать его повесть. |
| I was partly urged by curiosity, and compassion confirmed my resolution. | К этому меня побуждало отчасти любопытство, но отчасти и сострадание. |
| I had hitherto supposed him to be the murderer of my brother, and I eagerly sought a confirmation or denial of this opinion. | Я считал его убийцей моего брата и хотел окончательно установить истину. |
| For the first time, also, I felt what the duties of a creator towards his creature were, and that I ought to render him happy before I complained of his wickedness. | Кроме того, я впервые осознал долг создателя перед своим творением и понял, что должен был обеспечить его счастье, прежде чем обвинять в злодействах. |
| These motives urged me to comply with his demand. | Это заставило меня согласиться на его просьбу. |
| We crossed the ice, therefore, and ascended the opposite rock. | Мы пересекли ледяное поле и поднялись на противоположную скалистую гору. |
| The air was cold, and the rain again began to descend; we entered the hut, the fiend with an air of exultation, I with a heavy heart and depressed spirits. | Было холодно, дождь возобновился; мы вошли в хижину. Демон - с ликующим видом, а я -глубоко подавленный, Но я приготовился слушать. |
| But I consented to listen, and seating myself by the fire which my odious companion had lighted, he thus began his tale. | Я уселся у огня, разведенного моим ненавистным спутником, и он так начал свой рассказ. |
| Chapter 11 | Глава XI |
| "It is with considerable difficulty that I remember the original era of my being; all the events of that period appear confused and indistinct. | Первые мгновения своей жизни я вспоминаю с трудом: они предстают мне в какомто тумане. |
| A strange multiplicity of sensations seized me, and I saw, felt, heard, and smelt at the same time; and it was, indeed, a long time before I learned to distinguish between the operations of my various senses. | Множество ощущений нахлынуло на меня сразу: я стал видеть, чувствовать, слышать и воспринимать запахи, и все это одновременно. Понадобилось немало времени, прежде чем я научился различать ощущения. |
| By degrees, I remember, a stronger light pressed upon my nerves, so that I was obliged to shut my eyes. | Помню, что сильный свет заставил меня закрыть глаза. |
| Darkness then came over me and troubled me, but hardly had I felt this when, by opening my eyes, as I now suppose, the light poured in upon me again. | Тогда меня окутала тьма, и я испугался; должно быть, я вновь открыл глаза, и снова стало светло. |
| I walked and, I believe, descended, but I presently found a great alteration in my sensations. | Я куда-то пошел, кажется, куда-то вниз, и тут в моих чувствах произошло прояснение. |
| Before, dark and opaque bodies had surrounded me, impervious to my touch or sight; but I now found that I could wander on at liberty, with no obstacles which I could not either surmount or avoid. | Сперва меня окружали темные, плотные предметы, недоступные зрению или осязанию. Теперь я обнаружил, что я в состоянии продвигаться свободно, а каждое препятствие могу перешагнуть или обойти. |
| The light became more and more oppressive to me, and the heat wearying me as I walked, I sought a place where I could receive shade. | Почувствовав утомление от яркого света и жары, я стал искать тенистого места. |
| This was the forest near Ingolstadt; and here I lay by the side of a brook resting from my fatigue, until I felt tormented by hunger and thirst. | Так я оказался в лесу близ Ингольштадта; там я отдыхал у ручья, пока не ощутил голода и жажды. |
| This roused me from my nearly dormant state, and I ate some berries which I found hanging on the trees or lying on the ground. I slaked my thirst at the brook, and then lying down, was overcome by sleep. | Они вывели меня из оцепенения. Я поел ягод, висевших на кустах и разбросанных по земле, и утолил жажду водой из ручья; после этого я лег и уснул. |
| "It was dark when I awoke; I felt cold also, and half frightened, as it were, instinctively, finding myself so desolate. | Когда я проснулся, уже стемнело; я озяб и инстинктивно испугался одиночества. |
| Before I had quitted your apartment, on a sensation of cold, I had covered myself with some clothes, but these were insufficient to secure me from the dews of night. | Еще у тебя в доме, ощутив холод, я накинул на себя кое-какую одежду, но она недостаточно защищала мена от ночной росы. |
| I was a poor, helpless, miserable wretch; I knew, and could distinguish, nothing; but feeling pain invade me on all sides, I sat down and wept. | Я был жалок, беспомощен и несчастен; я ничего не знал и не понимал, я лишь чувствовал, что страдаю, - и я заплакал. |
| "Soon a gentle light stole over the heavens and gave me a sensation of pleasure. | Скоро небо озарилось мягким светом, в это меня обрадовало. |
| I started up and beheld a radiant form rise from among the trees. [The moon] I gazed with a kind of wonder. | Из-за деревьев вставало какое-то сияние. Я подивился ему. |
| It moved slowly, but it enlightened my path, and I again went out in search of berries. | Оно восходило медленно, но уже освещало передо мной тропу, и а снова принялся искать ягоды. |
| I was still cold when under one of the trees I found a huge cloak, with which I covered myself, and sat down upon the ground. | Мне было холодно, но под деревом я нашел чейто плащ, закутался в него и сел на землю. |
| No distinct ideas occupied my mind; all was confused. | В голове моей не было ясных мыслей; все было смутно. |
| I felt light, and hunger, and thirst, and darkness; innumerable sounds rang in my ears, and on all sides various scents saluted me; the only object that I could distinguish was the bright moon, and I fixed my eyes on that with pleasure. | Я ощущал свет, голод, жажду, мрак; слух мой полнился бесчисленными звуками, обоняние воспринимало множество запахов; единственное, что я различал ясно, был диск луны - и на него я устремил радостный взор. |
| "Several changes of day and night passed, and the orb of night had greatly lessened, when I began to distinguish my sensations from each other. | Ночь не раз сменилась днем, а ясный диск заметно уменьшился, прежде чем я научился разбираться в своих ощущениях. |
| I gradually saw plainly the clear stream that supplied me with drink and the trees that shaded me with their foliage. | Я начал узнавать поивший меня прозрачный ручей и деревья, укрывавшие меня своей тенью. |
| I was delighted when I first discovered that a pleasant sound, which often saluted my ears, proceeded from the throats of the little winged animals who had often intercepted the light from my eyes. | Я с удовольствием обнаружил, что часто слышимые мной приятные звуки издавались маленькими крылатыми существами, которые то и дело мелькали между мной и светом дня. |
| I began also to observe, with greater accuracy, the forms that surrounded me and to perceive the boundaries of the radiant roof of light which canopied me. | Я стал яснее различать окружающие предметы и границы нависшего надо мной светлого купола. |
| Sometimes I tried to imitate the pleasant songs of the birds but was unable. | Иногда я безуспешно пытался подражать сладкому пению птиц. |
| Sometimes I wished to express my sensations in my own mode, but the uncouth and inarticulate sounds which broke from me frightened me into silence again. | Я хотел по-своему выразить волновавшие меня чувства, но издаваемые мной резкие и дикие звуки пугали меня, и я умолкал. |
| "The moon had disappeared from the night, and again, with a lessened form, showed itself, while I still remained in the forest. | Луна перестала всходить, потом появилась опять в уменьшенном виде, а я все еще жил в лесу. |
| My sensations had by this time become distinct, and my mind received every day additional ideas. | Теперь ощущения мои стали отчетливыми, а ум ежедневно обогащался новыми понятиями. |
| My eyes became accustomed to the light and to perceive objects in their right forms; I distinguished the insect from the herb, and by degrees, one herb from another. | Глаза привыкли к свету и научились правильно воспринимать предметы; я уже отличал насекомых от растений, а скоро и одни растения от других. |
| I found that the sparrow uttered none but harsh notes, whilst those of the blackbird and thrush were sweet and enticing. | Я обнаружил, что воробей издает одни только резкие звуки, а дрозд - нежные и приятные. |
| "One day, when I was oppressed by cold, I found a fire which had been left by some wandering beggars, and was overcome with delight at the warmth I experienced from it. | Однажды, мучимый холодом, я наткнулся на костер, оставленный какими-то бродягами, и с восхищением ощутил его тепло. |
| In my joy I thrust my hand into the live embers, but quickly drew it out again with a cry of pain. | Я радостно протянул руку к пылающим углям, но тотчас отдернул ее с криком. |
| How strange, I thought, that the same cause should produce such opposite effects! | Как странно, подумал я, что одна и та же причина порождает противоположные следствия! |
| I examined the materials of the fire, and to my joy found it to be composed of wood. I quickly collected some branches, but they were wet and would not burn. | Я стал разглядывать костер и, к своей радости, обнаружил, что там горят сучья, Я тотчас набрал веток, но они были сырые и не загорелись. |
| I was pained at this and sat still watching the operation of the fire. | Это огорчило меня, и я долго сидел, наблюдая за огнем. |
| The wet wood which I had placed near the heat dried and itself became inflamed. | Сырые ветки, лежавшие у огня, подсохли и тоже загорелись. |
| I reflected on this, and by touching the various branches, I discovered the cause and busied myself in collecting a great quantity of wood, that I might dry it and have a plentiful supply of fire. | Я задумался; трогая то одни, то другие ветки, я понял, в чем дело, и набрал побольше дров, чтобы высушить их и обеспечить себя теплом. |
| When night came on and brought sleep with it, I was in the greatest fear lest my fire should be extinguished. | Когда наступила ночь и пора было спать, я очень боялся, как бы мой костер не погас. |
| I covered it carefully with dry wood and leaves and placed wet branches upon it; and then, spreading my cloak, I lay on the ground and sank into sleep. | Я бережно укрыл его сухими сучьями и листьями, а сверху наложил сырых веток; затем, разостлав свой плащ, я улегся и заснул. |
| "It was morning when I awoke, and my first care was to visit the fire. | Утром первой моей заботой был костер. |
| I uncovered it, and a gentle breeze quickly fanned it into a flame. I observed this also and contrived a fan of branches, which roused the embers when they were nearly extinguished. | Я разрыл его, и легкий ветерок тотчас же раздул пламя, Я запомнил и это и смастерил из веток опахало, чтобы раздувать погасающие угли. |
| When night came again I found, with pleasure, that the fire gave light as well as heat and that the discovery of this element was useful to me in my food, for I found some of the offals that the travellers had left had been roasted, and tasted much more savoury than the berries I gathered from the trees. | Когда снова наступила ночь, я с удовольствием обнаружил, что костер дает не одно лишь тепло, но и свет, и что огонь годится для приготовления пищи; ибо оставленные путниками объедки были жареные и на вкус куда лучше ягод, которые я собирал с кустов. |
| I tried, therefore, to dress my food in the same manner, placing it on the live embers. | Я попробовал готовить себе пищу тем же способом и положил ее на горячие угли. |
| I found that the berries were spoiled by this operation, and the nuts and roots much improved. | Оказалось, что ягоды от этого портятся, зато орехи и коренья становятся гораздо вкуснее. |
| "Food, however, became scarce, and I often spent the whole day searching in vain for a few acorns to assuage the pangs of hunger. | Впрочем, добывать пищу становилось трудней; и я иной раз тратил целый день на поиски горсти желудей, чтобы хоть немного утолить голод. |
| When I found this, I resolved to quit the place that I had hitherto inhabited, to seek for one where the few wants I experienced would be more easily satisfied. | Поняв это, я решил перебраться в другие места, где мне легче было бы удовлетворять мои скромные потребности. |
| In this emigration I exceedingly lamented the loss of the fire which I had obtained through accident and knew not how to reproduce it. | Но, задумав переселение, я печалился об огне, который нашел случайно и не знал, как зажечь самому. |
| I gave several hours to the serious consideration of this difficulty, but I was obliged to relinquish all attempt to supply it, and wrapping myself up in my cloak, I struck across the wood towards the setting sun. | Я размышлял над этим несколько часов, но ничего не придумал. Завернувшись в плащ, я зашагал по лесу, вслед заходящему солнцу. |
| I passed three days in these rambles and at length discovered the open country. | Так я брел три дня, пока не вышел на открытое место. |
| A great fall of snow had taken place the night before, and the fields were of one uniform white; the appearance was disconsolate, and I found my feet chilled by the cold damp substance that covered the ground. | Накануне выпало много снега, и поля скрылись под ровной белой пеленой; это зрелище навело на меня грусть, а ноги мерзли на холодном, влажном веществе, покрывавшем землю. |
| "It was about seven in the morning, and I longed to obtain food and shelter; at length I perceived a small hut, on a rising ground, which had doubtless been built for the convenience of some shepherd. | Выло, должно быть, часов семь утра, и я тосковал по пище и крову. Наконец я заметил на пригорке хижину, вероятно, выстроенную для пастухов. |
| This was a new sight to me, and I examined the structure with great curiosity. | Такого строения я еще не видел, и я с любопытством осмотрел его. |
| Finding the door open, I entered. | Дверь оказалась незапертой, и я вошел внутрь. |
| An old man sat in it, near a fire, over which he was preparing his breakfast. | Возле огня сидел старик и готовил себе пищу. |
| He turned on hearing a noise, and perceiving me, shrieked loudly, and quitting the hut, ran across the fields with a speed of which his debilitated form hardly appeared capable. His appearance, different from any I had ever before seen, and his flight somewhat surprised me. | Он обернулся на шум; увидев меня, он громко закричал и, выскочив из хижины, бросился бежать через поле с такой быстротой, на какую его дряхлое тело казалось неспособным, Его облик, непохожий на все виденное мной до тех пор, и его бегство удивили меня. |
| But I was enchanted by the appearance of the hut; here the snow and rain could not penetrate; the ground was dry; and it presented to me then as exquisite and divine a retreat as Pandemonium appeared to the demons of hell after their sufferings in the lake of fire. | Зато хижина привела меня в восхищение; сюда не проникали снег и дождь; пол был сухой; словом, хижина показалась мне тем роскошным дворцом, каким был Пандемониум для адских духов после их мук в огненном озере. |
| I greedily devoured the remnants of the shepherd's breakfast, which consisted of bread, cheese, milk, and wine; the latter, however, I did not like. | Я с жадностью поглотил остатки трапезы пастуха, состоявшей из хлеба, сыра, молока и вина; последнее, впрочем, не пришлось мне по вкусу. |
| Then, overcome by fatigue, I lay down among some straw and fell asleep. | Затем, ощутив усталость, я лег на кучу соломы и заснул. |
| "It was noon when I awoke, and allured by the warmth of the sun, which shone brightly on the white ground, I determined to recommence my travels; and, depositing the remains of the peasant's breakfast in a wallet I found, I proceeded across the fields for several hours, until at sunset I arrived at a village. | Проснулся я уже в полдень; обрадовавшись солнцу к снегу, сверкавшему под его лучами, я решил продолжать свой путь; положив остатки пастушьего завтрака в суму, которую я нашел тут же, я несколько часов шагал по волям и к закату достиг деревни. |
| How miraculous did this appear! | Она показалась мне настоящим чудом! |
| The huts, the neater cottages, and stately houses engaged my admiration by turns. | Я поочередно восхищался в хижинами, и более богатыми домами. |
| The vegetables in the gardens, the milk and cheese that I saw placed at the windows of some of the cottages, allured my appetite. | Овощи в огородах, молоко и сыр, выставленные в окнах некоторых домов, возбудили мой аппетит. |
| One of the best of these I entered, but I had hardly placed my foot within the door before the children shrieked, and one of the women fainted. | Я выбрал один из лучших домов и вошел; но не успел я переступить порог, как дети закричали, а одна из женщин лишилась чувств. |
| The whole village was roused; some fled, some attacked me, until, grievously bruised by stones and many other kinds of missile weapons, I escaped to the open country and fearfully took refuge in a low hovel, quite bare, and making a wretched appearance after the palaces I had beheld in the village. | Это всполошило всю деревню; кто пустился бежать, а кто бросился на меня; израненный камнями и другими предметами, которые в меня кидали, я убежал в поле и в страхе укрылся в маленькой лачуге, совершенно пустой и весьма жалкой после дворцов, виденных мной в деревне. |
| This hovel however, joined a cottage of a neat and pleasant appearance, but after my late dearly bought experience, I dared not enter it. | Правда, лачуга примыкала к чистенькому домику; но после недавнего горького опыта я не решился туда войти. |
| My place of refuge was constructed of wood, but so low that I could with difficulty sit upright in it. | Мое убежище было деревянным и таким низким, что я с трудом умещался в нем сидя. |
| No wood, however, was placed on the earth, which formed the floor, but it was dry; and although the wind entered it by innumerable chinks, I found it an agreeable asylum from the snow and rain. | Пол был не дощатый, а земляной, но сухой; и хотя ветер дул в бесчисленные щели, мне, после снега и дождя, показалось здесь хорошо. |
| "Here, then, I retreated and lay down happy to have found a shelter, however miserable, from the inclemency of the season, and still more from the barbarity of man. | Тут я и укрылся, счастливый уже тем, что нашел пусть убогий, но все же приют, защищавший от суровой зимы, но прежде всего от людской жестокости. |
| As soon as morning dawned I crept from my kennel, that I might view the adjacent cottage and discover if I could remain in the habitation I had found. | Как только рассвело, я выбрался из своего укрытия, чтобы разглядеть соседний с ним дом и выяснить, не опасно ли тут оставаться. |
| It was situated against the back of the cottage and surrounded on the sides which were exposed by a pig sty and a clear pool of water. | Пристройка находилась у задней стены дома; к ней примыкал свиной закут и небольшой бочаг с чистой водой. |
| One part was open, and by that I had crept in; but now I covered every crevice by which I might be perceived with stones and wood, yet in such a manner that I might move them on occasion to pass out; all the light I enjoyed came through the sty, and that was sufficient for me. | В четвертой стене было отверстие, через которое я и проник; но теперь, чтобы меня не увидели, я заложил все щели камнями и досками, однако так, что их легко можно было отодвинуть и выйти; свет проникал ко мне только из свиного хлева, но этого мне было довольно. |
| "Having thus arranged my dwelling and carpeted it with clean straw, I retired, for I saw the figure of a man at a distance, and I remembered too well my treatment the night before to trust myself in his power. | Устроившись в своем жилище и устлав его чистой соломой, я залез туда, ибо в отдалении показался каков-то человек, а я слишком хорошо помнил прием, оказанный мне накануне, чтобы желать с ним встречи. |
| I had first, however, provided for my sustenance for that day by a loaf of coarse bread, which I purloined, and a cup with which I could drink more conveniently than from my hand of the pure water which flowed by my retreat. | Но прежде я обеспечил себя пропитанием на день: украл кусок хлеба и черпак, которым удобнее, чем горстью, мог брать воду, протекавшую мимо моего приюта. |
| The floor was a little raised, so that it was kept perfectly dry, and by its vicinity to the chimney of the cottage it was tolerably warm. | Земляной пол был слегка приподнят, а потому сух; близость печи, топившейся в доме, давала немного тепла. |
| "Being thus provided, I resolved to reside in this hovel until something should occur which might alter my determination. | Раздобыв все нужное, я решил поселиться в лачужке, пока какие-либо новые обстоятельства не вынудят меня изменить решение. |
| It was indeed a paradise compared to the bleak forest, my former residence, the rain-dropping branches, and dank earth. | По сравнению с прежним моим жильем в мрачном лесу, на сырой земле, под деревьями, с которых капал дождь, здесь был сущий рай. |
| I ate my breakfast with pleasure and was about to remove a plank to procure myself a little water when I heard a step, and looking through a small chink, I beheld a young creature, with a pail on her head, passing before my hovel. | Я с удовольствием поел и собрался отодвинуть одну из досок, чтобы зачерпнуть воды, как вдруг услыхал шаги и увидел сквозь щель, что мимо моего укрытия идет молодая девушка с ведром на голове. |
| The girl was young and of gentle demeanour, unlike what I have since found cottagers and farmhouse servants to be. | Это было совсем юное и кроткое на вид создание, непохожее на крестьянок и батрачек, которых я с тех пор видел. |
| Yet she was meanly dressed, a coarse blue petticoat and a linen jacket being her only garb; her fair hair was plaited but not adorned: she looked patient yet sad. | Правда, одета она была бедно - в грубую синюю юбку и полотняную кофту; светлые волосы были заплетены в косу, но ничем не украшены; лицо выражало терпеливость и грусть. |
| I lost sight of her, and in about a quarter of an hour she returned bearing the pail, which was now partly filled with milk. | Она скрылась из виду, а спустя четверть часа показалась снова; теперь ее ведро были до половины налито молоком. |
| As she walked along, seemingly incommoded by the burden, a young man met her, whose countenance expressed a deeper despondence. | Пока она с явным трудом несла эту ношу, навстречу ей вышел юноша, еще более печальный на вид. |
| Uttering a few sounds with an air of melancholy, he took the pail from her head and bore it to the cottage himself. | Произнеся несколько слов грустным тоном, ом взял у нее ведро и сам понес его к дому. |
| She followed, and they disappeared. | Она пошла за ним, и они оба скрылись. |
| Presently I saw the young man again, with some tools in his hand, cross the field behind the cottage; and the girl was also busied, sometimes in the house and sometimes in the yard. | Позднее я снова увидел юношу; он ушел в поле за домом, неся в руках какие-то орудия; видел я и девушку, работавшую то в доме, то во дворе. |
| "On examining my dwelling, I found that one of the windows of the cottage had formerly occupied a part of it, but the panes had been filled up with wood. | Осмотрев свое жилище, я обнаружил, что туда прежде выходило одно из окон домика, теперь забитое досками. |
| In one of these was a small and almost imperceptible chink through which the eye could just penetrate. | В одной из досок была узкая, почти незаметная щель, куда едва можно было заглянуть. |
| Through this crevice a small room was visible, whitewashed and clean but very bare of furniture. | Сквозь нее виднелась маленькая комната, чисто выбеленная, но почти пустая. |
| In one corner, near a small fire, sat an old man, leaning his head on his hands in a disconsolate attitude. | В углу, около огня, сидел старик; опустив голову на руки в позе глубокой печали. |
| The young girl was occupied in arranging the cottage; but presently she took something out of a drawer, which employed her hands, and she sat down beside the old man, who, taking up an instrument, began to play and to produce sounds sweeter than the voice of the thrush or the nightingale. | Молодая девушка убирала комнату; потом она вынула из ящика какую-то работу и села рядом со стариком; а тот, взяв инструмент, стал извлекать из него звуки более сладостные, чем пение дрозда или соловья. |
| It was a lovely sight, even to me, poor wretch who had never beheld aught beautiful before. | Это было прелестное зрелище, и его оценил даже я, жалкое существо, не видавшее до тех пор ничего прекрасного. |
| The silver hair and benevolent countenance of the aged cottager won my reverence, while the gentle manners of the girl enticed my love. | Серебристые седины и благостный вид старца вызвали во мне уважение, а кротость девушки - нежную любовь. |
| He played a sweet mournful air which I perceived drew tears from the eyes of his amiable companion, of which the old man took no notice, until she sobbed audibly; he then pronounced a few sounds, and the fair creature, leaving her work, knelt at his feet. | Он играл красивую и грустную мелодию, которая вызвала слезы на глаза прекрасной слушательницы; он, однако, не замечал их пока они не перешли в рыдания; тогда он чтото сказал, и прекрасное создание, отложив рукоделье, стало перед ним на колени. |
| He raised her and smiled with such kindness and affection that I felt sensations of a peculiar and overpowering nature; they were a mixture of pain and pleasure, such as I had never before experienced, either from hunger or cold, warmth or food; and I withdrew from the window, unable to bear these emotions. | Он поднял ее, улыбаясь с такой добротой и любовью, что я ощутил сильное и новое для меня волнение; в нем смешивались радость и боль, прежде не испытанные ни от холода или голода, ни от тепла или пищи; и я отошел от окна, не в силах выносить этого дольше. |
| "Soon after this the young man returned, bearing on his shoulders a load of wood. | Вскоре вернулся юноша с вязанкой дров на плечах. |
| The girl met him at the door, helped to relieve him of his burden, and taking some of the fuel into the cottage, placed it on the fire; then she and the youth went apart into a nook of the cottage, and he showed her a large loaf and a piece of cheese. | Девушка встретила его в дверях, помогла освободиться от ноши и, взяв часть дров, подложила их в огонь. Затем она отошла с ним в сторону, и он достал большой хлеб и кусок сыра. |
| She seemed pleased and went into the garden for some roots and plants, which she placed in water, and then upon the fire. | Это ее, видимо, обрадовало; принеся из огорода какие-то коренья и овощи, она положила их в воду и поставила на огонь. |
| She afterwards continued her work, whilst the young man went into the garden and appeared busily employed in digging and pulling up roots. | Потом она снова взялась за свое рукоделие, а юноша ушел в огород и принялся выкапывать коренья. |
| After he had been employed thus about an hour, the young woman joined him and they entered the cottage together. | Когда он проработал так примерно с час, она вышла к нему, и оба вернулись в дом. |
| "The old man had, in the meantime, been pensive, but on the appearance of his companions he assumed a more cheerful air, and they sat down to eat. | Старик тем временем сидел погруженный в задумчивость, но при их появлении приободрился, и они сели за трапезу. |
| The meal was quickly dispatched. | Она длилась недолго. |
| The young woman was again occupied in arranging the cottage, the old man walked before the cottage in the sun for a few minutes, leaning on the arm of the youth. | Девушка опять стала прибирать в комнате, а старик вышел прогуляться на солнышке перед домом, опираясь на плечи юноши. |
| Nothing could exceed in beauty the contrast between these two excellent creatures. | Ничто не могло быть прекраснее контраста между этими двумя достойными людьми. |
| One was old, with silver hairs and a countenance beaming with benevolence and love; the younger was slight and graceful in his figure, and his features were moulded with the finest symmetry, yet his eyes and attitude expressed the utmost sadness and despondency. | Один был стар, с серебряной сединой и лицом, излучавшим доброжелательность и любовь; другой, молодой, был строен и гибок, и черты его отличались необычайной правильностью; правда, глаза его выражали глубочайшую грусть и уныние. |
| The old man returned to the cottage, and the youth, with tools different from those he had used in the morning, directed his steps across the fields. | Старик вернулся в дом, а юноша, захватив орудия, но иные, чем утром, отправился в поле. |
| "Night quickly shut in, but to my extreme wonder, I found that the cottagers had a means of prolonging light by the use of tapers, and was delighted to find that the setting of the sun did not put an end to the pleasure I experienced in watching my human neighbours. | Скоро стемнело, но я, к своему крайнему удивлению, обнаружил, что жителям домика известен способ продлить день, зажигая свечи; я обрадовался тому, что сумерки не положат конец удовольствию, которое я получал от созерцания своих соседей. |
| In the evening the young girl and her companion were employed in various occupations which I did not understand; and the old man again took up the instrument which produced the divine sounds that had enchanted me in the morning. | Молодая девушка и ее сверстник провели вечер в различных занятиях, смысла которых я не понял; в старик снова взялся за певучий инструмент, восхитивший меня утром. |
| So soon as he had finished, the youth began, not to play, but to utter sounds that were monotonous, and neither resembling the harmony of the old man's instrument nor the songs of the birds; I since found that he read aloud, but at that time I knew nothing of the science of words or letters. | Когда он кончил, юноша начал издавать какие-то монотонные звуки, непохожие ни на звуки инструмента старика, ни на пение птиц; впоследствии я обнаружил, что он читал вслух, но тогда я не имел еще понятия о письменности. |
| "The family, after having been thus occupied for a short time, extinguished their lights and retired, as I conjectured, to rest." | Проведя некоторое время за этими занятиями, семейство погасило свет и, как я понял, улеглось спать. |
| Chapter 12 | Глава XII |
| "I lay on my straw, but I could not sleep. | Я лежал на соломе, но долго не мог уснуть. |
| I thought of the occurrences of the day. | Я размышлял над впечатлениями дня. |
| What chiefly struck me was the gentle manners of these people, and I longed to join them, but dared not. | Более всего меня поразил кроткий вид этих людей; я тянулся к ним, и вместе с тем боялся их. |
| I remembered too well the treatment I had suffered the night before from the barbarous villagers, and resolved, whatever course of conduct I might hereafter think it right to pursue, that for the present I would remain quietly in my hovel, watching and endeavouring to discover the motives which influenced their actions. | Слишком хорошо запомнился мне прием, который оказали мне накануне жестокие поселяне; я не знал еще, что предприму в дальнейшем, но пока решил потихоньку наблюдать за ними из своего укрытия, чтобы лучше понять мотивы их поведения. |
| "The cottagers arose the next morning before the sun. | Утром обитатели хижины поднялись раньше солнца. |
| The young woman arranged the cottage and prepared the food, and the youth departed after the first meal. | Девушка принялась убирать и готовить пищу, а юноша сразу же после завтрака ушел из дому. |
| "This day was passed in the same routine as that which preceded it. | Этот день прошел у них в тех же занятиях, что и предыдущий. |
| The young man was constantly employed out of doors, and the girl in various laborious occupations within. | Юноша неустанно трудился в поле, а девушка - в доме. |
| The old man, whom I soon perceived to be blind, employed his leisure hours on his instrument or in contemplation. | Старик, который, как я вскоре обнаружил, был слеп, проводил время за игрой на своем инструменте или в раздумьях. |
| Nothing could exceed the love and respect which the younger cottagers exhibited towards their venerable companion. | Ничто не могло сравниться с любовью и уважением, которые молодые поселяне выражали своему почтенному сожителю. |
| They performed towards him every little office of affection and duty with gentleness, and he rewarded them by his benevolent smiles. | Они оказывали ему бесчисленные знаки внимания, а он награждал их ласковыми улыбками. |
| "They were not entirely happy. | И все же они не были вполне счастливы. |
| The young man and his companion often went apart and appeared to weep. | Юноша и девушка часто уединялись и плакали. |
| I saw no cause for their unhappiness, but I was deeply affected by it. | Я не мог понять причины их горя, но оно меня глубоко печалило. |
| If such lovely creatures were miserable, it was less strange that I, an imperfect and solitary being, should be wretched. | Если страдают даже такие прекрасные создания, я уже не удивлялся тому, что несчастен я - жалкий и одинокий. |
| Yet why were these gentle beings unhappy? | Но почему несчастны эти кроткие люди? |
| They possessed a delightful house (for such it was in my eyes) and every luxury; they had a fire to warm them when chill and delicious viands when hungry; they were dressed in excellent clothes; and, still more, they enjoyed one another's company and speech, interchanging each day looks of affection and kindness. | У них отличный дом (таким, по крайней мере, он мне казался) и всяческая роскошь: огонь, чтобы согреваться в стужу, вкусная пища для утоления голода и отличная одежда; но главное - общество друг друга, ежедневные беседы, обмен ласковыми и нежными взглядами. |
| What did their tears imply? | Что же означали их слезы? |
| Did they really express pain? | И действительно ли они выражали страдание? |
| I was at first unable to solve these questions, but perpetual attention and time explained to me many appearances which were at first enigmatic. | Вначале я не в силах был разрешить эти вопросы, но время и неустанное наблюдение объяснили мне многое, прежде казавшееся загадкой. |
| "A considerable period elapsed before I discovered one of the causes of the uneasiness of this amiable family: it was poverty, and they suffered that evil in a very distressing degree. | Прошло немало времени, пока я понял одну из печалей этой достойной семьи: то была бедность; они были бедны до крайности. |
| Their nourishment consisted entirely of the vegetables of their garden and the milk of one cow, which gave very little during the winter, when its masters could scarcely procure food to support it. | Всю их пищу составляли овощи с огорода и молоко коровы, которая зимой почти не доилась, так как хозяевам нечем было ее кормить. |
| They often, I believe, suffered the pangs of hunger very poignantly, especially the two younger cottagers, for several times they placed food before the old man when they reserved none for themselves. | Я думаю, что они нередко страдали от голода, особенно молодые; бывало, что они ставили перед стариком еду, не оставляя ничего для себя. |
| "This trait of kindness moved me sensibly. | Эта доброта тронула меня. |
| I had been accustomed, during the night, to steal a part of their store for my own consumption, but when I found that in doing this I inflicted pain on the cottagers, I abstained and satisfied myself with berries, nuts, and roots which I gathered from a neighbouring wood. | По ночам я обычно похищал. У них часть запасов, но убедившись, что это им в ущерб, я перестал так делать и довольствовался ягодами, орехами и кореньями, которые собирал в соседнем лесу. |
| "I discovered also another means through which I was enabled to assist their labours. | Я нашел также способ помогать им. |
| I found that the youth spent a great part of each day in collecting wood for the family fire, and during the night I often took his tools, the use of which I quickly discovered, and brought home firing sufficient for the consumption of several days. | Оказалось, что юноша проводит большую часть дня, заготовляя дрова дня дома; и вот я стал по ночам брать его орудия, которыми скоро научился пользоваться, и приносил им запас на несколько дней. |
| "I remember, the first time that I did this, the young woman, when she opened the door in the morning, appeared greatly astonished on seeing a great pile of wood on the outside. | Помню, когда я сделал это впервые, молодая девушка очень удивилась, найдя поутру у дверей большую вязанку дров. |
