Гроздья гнева - английский и русский параллельные тексты

John Ernst Steinbeck	Джон Стейнбек
The Grapes of Wrath	Гроздья гнева
Chapter 1	Глава первая
To the red country and part of the gray country of Oklahoma, the last rains came gently, and they did not cut the scarred earth.	Красные поля и часть серых полей Оклахомы только сбрызнуло последними дождями, и этого было слишком мало, чтобы размягчить запекшуюся землю.
The plows crossed and recrossed the rivulet marks.	Плуги прошлись по полям, исчерченным струйками не впитавшейся в почву воды.
The last rains lifted the corn quickly and scattered weed colonies and grass along the sides of the roads so that the gray country and the dark red country began to disappear under a green cover.	После дождей кукуруза быстро дала ростки, по обочинам дорог зазеленели травы и бурьян, - и серые поля и темно-красные поля начали исчезать под зеленым покровом.
In the last part of May the sky grew pale and the clouds that had hung in high puffs for so long in the spring were dissipated.	В конце мая небо выцвело, и облака, всю весну державшиеся кучками высоко в небе, мало-помалу растаяли.
The sun flared down on the growing corn day after day until a line of brown spread along the edge of each green bayonet.	Г орячее солнце день за днем пекло подрастающую кукурузу, и вот по краям зеленых побегов уже начала проступать коричневая полоска.
The clouds appeared, and went away, and in a while they did not try any more.	Тучи появлялись ненадолго и исчезали, а потом и вовсе перестали собираться.
The weeds grew darker green to protect themselves, and they did not spread any more.	Зеленый бурьян потемнел, защищаясь от солнца, и уже не захватывал новых участков.
The surface of the earth crusted, a thin hard crust, and as the sky became pale, so the earth became pale, pink in the red country and white in the gray country.	На поверхности земли образовалась тонкая спекшаяся корка, и по мере того как выцветало небо, выцветала и земля: красные поля становились жухло-розовыми, серые выгорали до белизны.
In the water-cut gullies the earth dusted down in dry little streams.	По откосам размывов, оставшихся после прошлогодних дождей, земля струилась сухими струйками.
Gophers and ant lions started small avalanches.	Пробегая по ним, суслики и муравьиные львы ссыпали вниз маленькие лавины пыли.
And as the sharp sun struck day after day, the leaves of the young corn became less stiff and erect; they bent in a curve at first, and then, as the central ribs of strength grew weak, each leaf tilted downward.	Солнце палило изо дня в день, и листья молодой кукурузы становились уже не такими упругими и прямыми: сначала они чуть прогнулись посередине, потом жилки потеряли свою крепость, и лист поник к земле.
Then it was June, and the sun shone more fiercely.	Пришел июнь, и солнце стало печь еще свирепее.
The brown lines on the corn leaves widened and moved in on the central ribs.	Коричневая полоска по краям кукурузных листьев ширилась, подбираясь к центральной жилке.
The weeds frayed and edged back toward their roots.	Бурьян сморщился, и стебли его повисли вниз, касаясь корней.
The air was thin and the sky more pale; and every day the earth paled.	Воздух был прозрачный, небо - совсем выцветшее, и земля тоже выцветала день ото дня.

In the roads where the teams moved, where the wheels milled the ground and the hooves of the horses beat the ground, the dirt crust broke and the dust formed.	На дорогах, там, где землю дробили колеса и рассекали лошадиные копыта, корка подсохшей грязи превратилась в пыль.
Every moving thing lifted the dust into the air: a walking man lifted a thin layer as high as his waist, and a wagon lifted the dust as high as the fence tops, and an automobile boiled a cloud behind it.	Все движущееся по этим дорогам поднимало ее за собой: пешеход шел по пояс в тонкой пыли, фургон взметал ее вровень с изгородью, за автомобилем она клубилась облаком.
The dust was long in settling back again.	Пыль долго стояла в воздухе, прежде чем снова осесть на землю.
When June was half gone, the big clouds moved up out of Texas and the Gulf, high heavy clouds, rain-heads.	Когда июнь уже близился к концу, из Техаса и Мексиканского залива надвинулись тучи -тяжелые грозовые тучи.
The men in the fields looked up at the clouds and sniffed at them and held wet fingers up to sense the wind.	Люди в полях смотрели на них, втягивали ноздрями воздух, поднимали руку, послюнив палец, - проверяли, есть ли ветер.
And the horses were nervous while the clouds wereup.	И лошади беспокоились, не стояли на месте.
The rain-heads dropped a little spattering and hurried on to some other country.	Грозовые тучи окропили землю дождем и быстро ушли дальше, в другие страны.
Behind them the sky was pale again and the sun flared.	Небо после их ухода было такое же выцветшее, солнце палило по-прежнему.
In the dust there were drop craters where the rain had fallen, and there were clean splashes on the corn, and that was all.	Дождевые капли, упав на землю, пробуравили в пыли маленькие воронки, немного промыли кукурузные листья, и это было все.
A gentle wind followed the rain clouds, driving them on northward, a wind that softly clashed the drying corn.	Вслед тучам повеял мягкий ветер, он гнал их к северу и легко покачивал увядающую кукурузу.
A day went by and the wind increased, steady, unbroken by gusts.	Прошел день, и ветер окреп, но дул он ровно, без порывов.
The dust from the roads fluffed up and spread out and fell on the weeds beside the fields, and fell into the fields a little way.	Дорожная пыль поднялась в воздух, ее относило на бурьян, росший по обочинам дорог, и на поля.
Now the wind grew strong and hard and it worked at the rain crust in the corn fields.	Теперь ветер дул сильно и резко, он старался раскрошить подсохшую корку на кукурузных грядах.
Little by little the sky was darkened by the mixing dust, and the wind felt over the earth, loosened the dust, and carried it away.	Мало-помалу небо потемнело, а ветер все шарил по земле, вздымая пыль и унося ее с собой.
The wind grew stronger.	Ветер крепчал.
The rain crust broke and the dust lifted up out of the fields and drove gray plumes into the air like sluggish smoke.	Запекшаяся корка не устояла перед ним, над полями поднялась пыль, тянувшаяся серыми, похожими на дым космами.
The corn threshed the wind and made a dry, rushing sound.	Кукурузу с сухим шуршанием хлестал налетавший на нее ветер.

The finest dust did not settle back to earth now, but disappeared into the darkening sky.	Тончайшая пыль уже не оседала на землю, а шла вверх, в потемневшее небо.
The wind grew stronger, whisked under stones, carried up straws and old leaves, and even little clods, marking its course as it sailed across the fields.	Ветер крепчал, он забирался под камни, уносил за собой солому, листья и даже небольшие комья земли и отмечал ими свой путь, проносясь по полям.
The air and the sky darkened and through them the sun shone redly, and there was a raw sting in the air.	Воздух и небо потемнели, солнце отсвечивало красным, от пыли першило в горле.
During a night the wind raced faster over the land, dug cunningly among the rootlets of the corn, and the corn fought the wind with its weakened leaves until the roots were freed by the prying wind and then each stalk settled wearily sideways toward the earth and pointed the direction of the wind.	За ночь ветер усилился; он ловко пробирался между корнями кукурузы, и она отбивалась от него ослабевшими листьями до тех пор, пока он не вырвал ее из земли, и тогда стебли устало повалились набок, верхушками указывая направление ветра.
The dawn came, but no day.	Наступило время рассвета, но день не пришел.
In the gray sky a red sun appeared, a dim red circle that gave a little light, like dusk; and as that day advanced, the dusk slipped back toward darkness, and the wind cried and whimpered over the fallen corn.	В сером небе появилось солнце - мутно-красный круг, излучающий слабый, похожий на сумерки свет; к вечеру сумерки снова слились с темнотой, и в темноте над повалившейся кукурузой завывал и плакал ветер.
Men and women huddled in their houses, and they tied handkerchiefs over their noses when they went out, and wore goggles to protect their eyes.	Люди сидели по домам, а если им случалось выходить, они завязывали нос платком и надевали очки, чтобы защитить глаза от пыли.
When the night came again it was black night, for the stars could not pierce the dust to get down, and the window lights could not even spread beyond their own yards.	Снова наступила ночь - кромешно черная, потому что звезды не могли проникнуть сквозь мглу, а света из окон хватало только на то, чтобы разогнать темноту во дворе около жилья.
Now the dust was evenly mixed with the air, an emulsion of dust and air.	Пыль смешалась с воздухом, слилась с ним воедино, точно эмульсия из пыли и воздуха.
Houses were shut tight, and cloth wedged around doors and windows, but the dust came in so thinly that it could not be seen in the air, and it settled like pollen on the chairs and tables, on the dishes.	Дома были закрыты наглухо, дверные и оконные щели забиты тряпками, но пыль незаметно проникала внутрь и тончайшим слоем ложилась на стулья и столы, на посуду.
The people brushed it from their shoulders.	Люди стряхивали ее у себя с плеч.
Little lines of dust lay at the door sills.	Еле заметные полоски пыли наметало к дверным порогам.
In the middle of that night the wind passed on and left the land quiet.	Среди ночи ветер смолк, и наступила тишина.
The dust-filled air muffled sound more completely than fog does.	Пропитанный пылью воздух приглушал звуки, как не приглушает их даже туман.
The people, lying in their beds, heard the wind stop.	Лежа в постелях, люди услышали, что ветер утих.
They awakened when the rushing wind was gone.	Они проснулись в ту минуту, когда свист его замер вдали.
They lay quietly and listened deep into the stillness.	Они лежали и напряженно вслушивались в тишину.

Then the roosters crowed, and their voices were muffled, and the people stirred restlessly in their beds and wanted the morning.	Вот закукарекали петухи, но их голоса звучали приглушенно, и люди беспокойно заворочались в постелях, думая: скорей бы утро.
They knew it would take a long time for the dust to settle out of the air.	Они знали: такая пыль уляжется не скоро.
In the morning the dust hung like fog, and the sun was as red as ripe new blood.	Утром она стояла в воздухе, точно туман, а солнце было ярко-красное, как свежая кровь.
All day the dust sifted down from the sky, and the next day it sifted down.	И этот день и весь следующий небо сеяло пыль на землю.
An even blanket covered the earth.	Земля покрылась ровным мягким слоем.
It settled on the corn, piled up on the tops of the fence posts, piled up on the wires; it settled on roofs, blanketed the weeds and trees.	Пыль оседала на кукурузу, скапливалась кучками на столбах изгородей, на проводах; она оседала на крыши, покрывала траву и деревья.
The people came out of their houses and smelled the hot stinging air and covered their noses from it.	Люди выходили из домов и, потянув ноздрями опаляющий жаром воздух, прикрывали ладонью нос.
And the children came out of the houses, but they did not run or shout as they would have done after a rain.	И дети тоже вышли из домов, но они не стали носиться с криками по двору, как это бывает с ними после дождя.
Men stood by their fences and looked at the ruined corn, drying fast now, only a little green showing through the film of dust.	Мужчины стояли у изгородей и смотрели на погибшую кукурузу, которая быстро увядала теперь и только кое-где проглядывала зеленью сквозь слой пыли.
The men were silent and they did not move often.	Мужчины молчали и не отходили от изгородей.
And the women came out of the houses to stand beside their men-to feel whether this time the men would break.	И женщины тоже вышли из домов и стали рядом с мужьями, спрашивая себя, хватит ли у мужчин сил выдержать это.
The women studied the men's faces secretly, for the corn could go, as long as something else remained.	Женщины украдкой приглядывались к лицам мужей, кукурузы не жалко, пусть пропадает, лишь бы сохранить другое, главное.
The children stood near by, drawing figures in the dust with bare toes, and the children sent exploring senses out to see whether men and women would break.	Дети стояли рядом, выводя босыми ногами узоры на пыли, и дети тоже старались проведать чутьем, выдержат ли мужчины и женщины.
The children peeked at the faces of the men and women, and then drew careful lines in the dust with their toes.	Дети поглядывали на лица мужчин и женщин и осторожно чертили по пыли босыми ногами.
Horses came to the watering troughs and nuzzled the water to clear the surface dust.	Лошади подходили к водопою и, мотая мордами, разгоняли налет пыли на поверхности воды.
After a while the faces of the watching men lost their bemused perplexity and became hard and angry and resistant.	И вот выражение растерянности покинуло лица мужчин, уступило место злобе, ожесточению и упорству.
Then the women knew that they were safe and that there was no break.	Тогда женщины поняли, что все обошлось, что на этот раз мужчины выдержат.
Then they asked, What'll we do?	И они спросили: что же теперь делать?

And the men replied, I don't know.	И мужчины ответили: не знаем.
But it was all right. The women knew it was all right, and the watching children knew it was all right.	Но это было не страшно, женщины поняли, что это не страшно, и дети тоже поняли, что это не страшно.
Women and children knew deep in themselves that no misfortune was too great to bear if their men were whole.	Женщины и дети знали твердо: нет такой беды, которую нельзя было бы стерпеть, лишь бы она не сломила мужчин.
The women went into the houses to their work, and the children began to play, but cautiously at first.	Женщины вернулись к домашним делам, дети занялись игрой, но игра не сразу пошла на лад.
As the day went forward the sun became less red.	К середине дня солнце было уже не такое красное.
It flared down on the dust-blanketed land.	Оно заливало зноем укрытую пылью землю.
The men sat in the doorways of their houses; their hands were busy with sticks and little rocks.	Мужчины сели на крылечки; в руках они вертели кто прутик, кто камешек.
The men sat still-thinking-figuring.	Они сидели молча... прикидывали... думали.
Chapter 2	Глава вторая
A huge red transport truck stood in front of the little roadside restaurant.	У небольшого придорожного бара стоял громадный красный грузовик.
The vertical exhaust pipe muttered softly, and an almost invisible haze of steel-blue smoke hovered over its end.	Вертикальная выхлопная труба глухо пофыркивала, и над ней стлался почти невидимый глазу серо-голубой дымок.
It was a new truck, shining red, and in twelve-inch letters on its sides-OKLAHOMA CITY TRANSPORT COMPANY.	Грузовик поблескивал свежей красной краской, а по борту у него шла надпись огромными буквами: Транспортная компания Оклахома-Сити.
Its double tires were new, and a brass padlock stood straight out from the hasp on the big back doors.	Двойные шины на скатах были новые, на засове широкой задней дверцы стоял торчком медный замок.
Inside the screened restaurant a radio played, quiet dance music turned low the way it is when no one is listening.	Из бара доносилась спокойная танцевальная музыка; радио было пущено совсем тихо, очевидно, его никто не слушал.
A small outlet fan turned silently in its circular hole over the entrance, and flies buzzed excitedly about the doors and windows, butting the screens.	Маленький вентилятор бесшумно вертелся в круглом отверстии над входом, и мухи взволнованно жужжали у двери и окон, ударяясь о металлическую сетку.
Inside, one man, the truck driver, sat on a stool and rested his elbows on the counter and looked over his coffee at the lean and lonely waitress.	В баре был только один посетитель - шофер грузовика; он сидел на табурете, поставив локти на стойку, и смотрел поверх чашки кофе на скучающую худую официантку.
He talked the smart listless language of the roadsides to her.	Между ними шел пустой, ни к чему не обязывающий разговор, какие часто ведутся в придорожных барах:
"I seen him about three months ago. He had a operation.	- Я его видел месяца три назад, после операции.
Cut somepin out.	Вырезали ему что-то.
I forget what."	Только не помню что.

And she-"Doesn't seem no longer ago than a week I seen him myself.	И она: - Да я сама его видела на прошлой неделе.
Looked fine then.	Здоровый был, ни на что не жаловался.
He's a nice sort of a guy when he ain't stinko."	Он ничего малый, пока не напьется.
Now and then the flies roared softly at the screen door.	Мухи то и дело с жужжаньем налетали на металлическую дверную сетку.
The coffee machine spurted steam, and the waitress, without looking, reached behind her and shut it off.	Из электрического кофейника пошел пар, официантка, не глядя, протянула назад руку и выключила его.
Outside, a man walking along the edge of the highway crossed over and approached the truck. He walked slowly to the front of it, put his hand on the shiny fender, and looked at the No Riders sticker on the windshield.	На шоссе появился прохожий. Увидев грузовик, он медленно подошел к нему, тронул рукой блестящее крыло и посмотрел на бумажку, приклеенную к ветровому стеклу: "Брать пассажиров воспрещается".
For a moment he was about to walk on down the road, but instead he sat on the running board on the side away from the restaurant.	Он хотел было идти дальше своей дорогой, но раздумал и сел на подножку грузовика с той стороны, которая была дальше от бара.
He was not over thirty.	Человек этот выглядел лет на тридцать, не больше.
His eyes were very dark brown and there was a hint of brown pigment in his eyeballs. His cheek bones were high and wide, and strong deep lines cut down his cheeks, in curves beside his mouth.	Глаза у него были темно-карие, с желтоватыми белками, скулы широкие, по обе стороны рта залегли две глубокие морщины.
His upper lip was long, and since his teeth protruded, the lips stretched to cover them, for this man kept his lips closed. His hands were hard, with broad fingers and nails as thick and ridged as little clam shells.	Зубы выдавались вперед, но их не было видно, потому что он держал губы сомкнутыми; руки были огрубевшие, ногти толстые и твердые, как ракушки.
The space between thumb and forefinger and the hams of his hands were shiny with callus.	В выемке между большим и указательным пальцами и на мясистой части ладоней поблескивали мозоли.
The man's clothes were new-all of them, cheap and new.	Человек был одет во все новое - недорогое и новое.
His gray cap was so new that the visor was still stiff and the button still on, not shapeless and bulged as it would be when it had served for a while all the various purposes of a cap-carrying sack, towel, handkerchief.	Козырек его серой кепки даже не успел погнуться, и пуговка на нем еще сидела на месте. Кепка не потеряла формы, не обвисла, как это бывает, когда головной убор служит одновременно и сумкой, и полотенцем, и носовым платком.
His suit was of cheap gray hardcloth and so new that there were creases in the trousers.	Серый костюм из дешевой грубой материи тоже был настолько новый, что на брюках еще сохранилась складка.
His blue chambray shirt was stiff and smooth with filler.	Нестираная синяя рубашка торчала колом.
The coat was too big, the trousers too short, for he was a tall man.	Пиджак был ему слишком широк, а брюки коротки, не по росту.
The coat shoulder peaks hung down on his arms, and even then the sleeves were too short and the front of the coat flapped loosely over his stomach.	Пройма приходилась ниже, чем следует, но рукава все равно не доходили до запястий, полы пиджака болтались спереди.

He wore a pair of new tan shoes of the kind called "army last," hob-nailed and with half-circles like horseshoes to protect the edges of the heels from wear.	На ногах у него были новые коричневые башмаки армейского образца, подбитые гвоздями и с железными пластинками, вроде маленьких подковок, чтобы не сбивать каблуков.
This man sat on the running board and took off his cap and mopped his face with it. Then he put on the cap, and by pulling started the future ruin of the visor.	Человек сел на подножку грузовика, снял кепку, вытер ею лицо, снова надел ее и потянул за козырек, тем самым положив начало его гибели.
His feet caught his attention. He leaned down and loosened the shoelaces, and did not tie the ends again.	Потом он нагнулся, ослабил шнурки на башмаках - и так и оставил концы незавязанными.
Over his head the exhaust of the Diesel engine whispered in quick puffs of blue smoke.	У него над головой из выхлопной трубы дизель-мотора быстро один за другим вырывались легкие облачка голубого дыма.
The music stopped in the restaurant and a man's voice spoke from the loudspeaker, but the waitress did not turn him off, for she didn't know the music had stopped.	Музыка в баре смолкла, из репродуктора послышался мужской голос, но официантка не выключила радио, потому что она даже не заметила этой перемены.
Her exploring fingers had found a lump under her ear.	Ее пальцы нащупали за ухом прыщик.
She was trying to see it in a mirror behind the counter without letting the truck driver know, and so she pretended to push a bit of hair to neatness.	Она пыталась разглядеть его в зеркале, висевшем над стойкой, но так, чтобы шофер ничего не заметил, и поэтому притворялась, будто поправляет прядь волос.
The truck driver said,	Шофер сказал:
"They was a big dance in Shawnee.	- В Шоуни на днях публика собралась потанцевать.
I heard somebody got killed or some-pin.	Говорят, убили кого-то.
You hear anything?"	Ничего не слыхала?
"No," said the waitress, and she lovingly fingered the lump under her ear.	- Нет, - ответила официантка и осторожно потрогала пальцем прыщик за ухом.
Outside, the seated man stood up and looked over the cowl of the truck and watched the restaurant for a moment.	Человек, сидевший на подножке грузовика, встал и посмотрел через капот на бар.
Then he settled back on the running board, pulled a sack of tobacco and a book of papers from his side pocket.	Потом снова сел и вынул из кармана пиджака кисет с табаком и книжечку курительной бумаги.
He rolled his cigarette slowly and perfectly, studied it, smoothed it. At last he lighted it and pushed the burning match into the dust at his feet.	Медленно и с большим искусством он свернул папиросу, осмотрел ее со всех сторон, выровнял пальцами, закурил и ткнул горящую спичку под ноги, в пыль.
The sun cut into the shade of the truck as noon approached.	Полдень был уже близок, и солнце понемногу съедало тень, падавшую от грузовика.
In the restaurant the truck driver paid his bill and put his two nickels' change in a slot machine.	В баре шофер заплатил за кофе и сунул сдачу -две монеты по пяти центов - в автомат.
The whirling cylinders gave him no score.	Вращающиеся цилиндры не дали нужной комбинации.

"They fix 'em so you can't win nothing," he said to the waitress.	- Эти штуки так устроены, что никогда не выиграешь, - сказал он официантке.
And she replied,	Она ответила:
"Guy took the jackpot not two hours ago.	- А одному повезло, большой выигрыш сорвал. Совсем недавно, часа три назад.
Three-eighty he got.	Три доллара восемьдесят.
How soon you gonna be back by?"	Когда будешь обратно?
He held the screen door a little open.	Шофер приостановился на пороге.
"Week-ten days," he said. "Got to make a run to Tulsa, an' I never get back soon as I think."	- Через неделю, а то дней через десять, - ответил он. - В Талсу еду, а там всегда задерживаешься.
She said crossly,	Она сердито сказала:
"Don't let the flies in.	- Мух напустишь.
Either go out or come in."	Или уходи, или закрой дверь.
"So long," he said, and pushed his way out.	- Ладно, до свиданья, - сказал шофер и вышел.
The screen door banged behind him.	Дверь за ним захлопнулась.
He stood in the sun, peeling the wrapper from a piece of gum. He was a heavy man, broad in the shoulders, thick in the stomach.	Он стал на солнцепеке, срывая обертку с жевательной резинки, - грузный, широкоплечий, с уже заметным брюшком.
His face was red and his blue eyes long and slitted from having squinted always at sharp light.	Лицо у него было красное, глаза голубые и узкие, как щелочки, от привычки щуриться на ярком свету.
He wore army trousers and high laced boots.	На нем были брюки защитного цвета и высокие зашнурованные башмаки.
Holding the stick of gum in front of his lips he called through the screen,	Поднеся жевательную резинку ко рту, он крикнул официантке:
"Well, don't do nothing you don't want me to hear about."	- Ну, будь умницей, чтобы мне на тебя не жаловались.
The waitress was turned toward a mirror on the back wall.	Официантка стояла повернувшись лицом к зеркалу.
She grunted a reply.	Она буркнула что-то в ответ.
The truck driver gnawed down the stick of gum slowly, opening his jaws and lips wide with each bite.	Шофер медленно жевал резинку, широко открывая рот.
He shaped the gum in his mouth, rolled it under his tongue while he walked to the big red truck.	Потом пошел к своему красному грузовику, на ходу примял зубами резиновую жвачку и забрал ее под язык.
The hitch-hiker stood up and looked across through the windows.	Пешеход встал и посмотрел на шофера сквозь окна кабины.
"Could ya give me a lift, mister?"	- Не подвезете меня, мистер?
The driver looked quickly back at the restaurant for a second.	Шофер бросил быстрый взгляд на бар.
"Didn' you see the No Riders sticker on the win' shield?"	- Не видишь разве, что у меня на ветровом стекле?

"Sure-I seen it.	- Как не видеть - вижу.
But sometimes a guy'll be a good guy even if some rich bastard makes him carry a sticker."	А все-таки порядочный человек - он всегда порядочный, даже если какая-нибудь богатая сволочь заставляет его ездить с такой наклейкой.
The driver, getting slowly into the truck, considered the parts of this answer.	Шофер медленно полез в машину, раздумывая над этим ответом.
If he refused now, not only was he not a good guy, but he was forced to carry a sticker, was not allowed to have company.	Если отказать, значит не только опорочить самого себя, но и признаться в том, что тебя заставляют разъезжать с такой наклейкой и лишают компании в пути.
If he took in the hitch-hiker he was automatically a good guy and also he was not one whom any rich bastard could kick around.	А если взять пассажира, значит, причислить себя к разряду людей порядочных, которые к тому же не позволяют всякой богатой сволочи распоряжаться тобой как угодно.
He knew he was being trapped, but he couldn't see a way out.	Он чувствовал, что попался в ловушку, но выхода из нее найти не мог.
And he wanted to be a good guy.	А ему очень хотелось быть порядочным.
He glanced again at the restaurant.	Он снова взглянул на бар.
"Scrunch down on the running board till we get around the bend," he said.	- Примостись как-нибудь на подножке вон до того поворота, - сказал он.
The hitch-hiker flopped down out of sight and clung to the door handle.	Человек нырнул вниз и ухватился за дверную ручку.
The motor roared up for a moment, the gears clicked in, and the great truck moved away, first gear, second gear, third gear, and then a high whining pick-up and fourth gear.	Шофер включил зажигание, мотор взревел, и громадный грузовик тронулся с места, - первая скорость, вторая, третья, машина пронзительно взвыла и перешла на четвертую скорость.
Under the clinging man the highway blurred dizzily by.	Сливаясь в мутное пятно, дорога с головокружительной быстротой проносилась перед глазами человека, прильнувшего к подножке.
It was a mile to the first turn in the road, then the truck slowed down.	Первый поворот был за милю от бара, и, обогнув его, грузовик поехал медленнее.
The hitch-hiker stood up, eased the door open, and slipped into the seat.	Человек выпрямился, приоткрыл дверцу и пробрался в кабину.
The driver looked over at him, slitting his eyes, and he chewed as though thoughts and impressions were being sorted and arranged by his jaws before they were finally filed away in his brain.	Шофер взглянул на него прищуренными глазами, продолжая жевать, словно его мысли и впечатления приводились в надлежащий порядок с помощью челюстей и только потом проникали в мозг.
His eyes began at the new cap, moved down the new clothes to the new shoes.	Его взгляд задержался сначала на новой кепке, потом на новом костюме и наконец скользнул к новым башмакам пассажира.
The hitch-hiker squirmed his back against the seat in comfort, took off his cap, and swabbed his sweating forehead and chin with it.	Тот уселся поудобнее, снял кепку и вытер ею взмокший лоб и подбородок.

"Thanks, buddy," he said. "My dogs was pooped out."	- Спасибо, приятель, - сказал он. - А то мои ходули совсем отказываются служить.
"New shoes," said the driver.	- Новые башмаки, - сказал шофер.
His voice had the same quality of secrecy and insinuation his eyes had. "You oughtn' to take no walk in new shoes-hot weather."	В его голосе была та же вкрадчивость и хитрость, что и во взгляде. - Разве можно пускаться в дорогу в новых башмаках, да еще по такой жарище!
The hiker looked down at the dusty yellow shoes.	Человек взглянул на свои покрытые пылью желтые башмаки.
"Didn't have no other shoes," he said. "Guy got to wear 'em if he got no others."	- Других не было, - сказал он. - Что есть, то и носишь.
The driver squinted judiciously ahead and built up the speed of the truck a little.	Шофер внимательно посмотрел на дорогу и немного увеличил скорость.
"Goin' far?"	- Далеко идешь?
"Uh-uh!	- Угу.
I'd a walked her if my dogs wasn't pooped out."	Я расстояния не боюсь, да вот только ходули мои совсем отказываются служить.
The questions of the driver had the tone of a subtle examination.	Шофер так выспрашивал его, будто производил осторожный допрос.
He seemed to spread nets, to set traps with his questions.	Он будто раскидывал перед ним сети, ставил ловушки.
"Lookin' for a job?" he asked.	- Ищешь работу?
"No, my old man got a place, forty acres.	- Нет, у моего старика тут участок.
He's a cropper, but we been there a long time."	Арендует. Мы уже давно в этих местах.
The driver looked significantly at the fields along the road where the corn was fallen sideways and the dust was piled on it.	Шофер многозначительно посмотрел на поля вдоль дороги, на полегшую, занесенную пылью кукурузу.
Little flints shoved through the dusty soil.	Из-под слоя пыли кое-где проглядывали мелкие камни.
The driver said, as though to himself,	Шофер проговорил будто самому себе:
"A forty-acre cropper and he ain't been dusted out and he ain't been tractored out?"	- Что ж, так он и сидит на своем участке? И пыль ему нипочем, и тракторы ему нипочем?
"'Course I ain't heard lately," said the hitch-hiker.	- Не знаю. Мне последнее время из дому не писали, - ответил пассажир.
"Long time," said the driver.	- Значит, давненько не писали, - сказал шофер.
A bee flew into the cab and buzzed in back of the windshield.	В кабину залетела пчела и с жужжанием стала биться о ветровое стекло.
The driver put out his hand and carefully drove the bee into an air stream that blew it out of the window. "Croppers going fast now," he said. "One cat' takes and shoves ten families out.	Шофер протянул руку и осторожно подвинул пчелу к окну кабины, где ее подхватило ветром. -Арендаторам сейчас крышка, - сказал он. - Одним трактором сразу десять семей с места сгоняют.
Cat's all over hell now.	Эти тракторы таких дел наделали!

Tear in and shove the croppers out.	Запахивают участок, а арендатора долой.
How's your old man hold on?" His tongue and his jaws became busy with the neglected gum, turned it and chewed it.	Как это твой старик удержался? - Его язык и челюсти снова занялись резинкой, стали жевать ее и перекладывать со стороны на сторону.
With each opening of his mouth his tongue could be seen flipping the gum over.	Каждый раз, как он открывал рот, между губами у него виднелся язык, гоняющий с места на место резиновую жвачку.
"Well, I ain't heard lately.	- Да я давно ничего не получал из дому.
I never was no hand to write, nor my old man neither." He added quickly, "But the both of us can, if we want."	Сам писать не люблю, отец тоже на эти дела не мастер. - Пассажир быстро добавил: - Но писать мы умеем, была бы только охота.
"Been doing a job?" Again the secret investigating casualness.	- Работал где-нибудь? - Снова тот же пытливый, вкрадчивый и как бы небрежный тон.
He looked out over the fields, at the shimmering air, and gathering his gum into his cheek, out of the way, he spat out the window.	Шофер взглянул на поля, на дрожащий от зноя воздух и, засунув резинку за щеку, чтобы не мешала, сплюнул в окно.
"Sure have," said the hitch-hiker.	- А как же, конечно, работал, - ответил пассажир.
"Thought so.	- Так я и думал.
I seen your hands.	По рукам сразу видно - мозолистые.
Been swingin' a pick or an ax or a sledge. That shines up your hands.	Топор, а то кирка или молот.
I notice all stuff like that.	Я такие вещи всегда замечаю.
Take a pride in it."	Не могу не похвалиться.
The hitch-hiker stared at him.	Пассажир пристально посмотрел на него.
The truck tires sang on the road.	Колеса грузовика с монотонным шуршаньем скользили по шоссе.
"Like to know anything else?	- Еще что-нибудь хочешь узнать?
I'll tell you.	Я сам расскажу.
You ain't got to guess."	Зачем тебе голову зря ломать? - Брось ты.
"Now don't get sore.	Вот - рассердился.
I wasn't gettin' nosy."	Я в твои дела не суюсь.
"I'll tell you anything.	- Я сам все расскажу.
I ain't hidin' nothin'."	Мне скрывать нечего.
"Now don't get sore.	- Да брось, не сердись.
I just like to notice things.	Я люблю ко всему приглядываться.
Makes the time pass."	Время незаметно проходит.
"I'll tell you anything.	- Я тебе все расскажу.
Name's Joad, Tom Joad.	Фамилия Джоуд. Том Джоуд.
Old man is ol' Tom Joad." His eyes rested broodingly on the driver.	Отец тоже Том Джоуд. - Глаза его сумрачно смотрели на шофера.

"Don't get sore.	- Брось сердиться.
I didn't mean nothin'."	Это я просто так.
"I don't mean nothin' neither," said Joad. "I'm just tryin' to get along without shovin' nobody around." He stopped and looked out at the dry fields, at the starved tree clumps hanging uneasily in the heated distance.	- Я тоже просто так, - сказал Джоуд. - Я живу тихо и зря никого не обижаю. - Он замолчал и взглянул на сухие поля, на истощенные зноем деревья, видневшиеся вдали сквозь раскаленный воздух.
From his side pocket he brought out his tobacco and papers. He rolled his cigarette down between his knees, where the wind could not get at it.	Потом достал из бокового кармана кисет и бумагу и свернул папиросу, опустив руки между коленями, чтобы табак не унесло ветром.
The driver chewed as rhythmically, as thoughtfully, as a cow.	Шофер двигал челюстями размеренно и задумчиво, точно корова.
He waited to let the whole emphasis of the preceding passage disappear and be forgotten. At last, when the air seemed neutral again, he said,	Он молчал, выжидая, когда впечатление от предыдущего разговора изгладится, и лишь только чувство неловкости рассеялось, сказал:
"A guy that never been a truck skinner don't know nothin' what it's like.	- Кто не сидел целыми днями за рулем, тот не знает, что это такое.
Owners don't want us to pick up nobody.	Хозяева не позволяют нам брать попутчиков.
So we got to set here an' just skin her along 'less we want to take a chance of gettin'fired like I just done with you."	Вот и гоняй из конца в конец один, как проклятый, если не хочешь нарваться на расчет. А я с тобой того и гляди нарвусь.
"'Preciate it," said Joad.	- Ценю, - сказал Джоуд.
"I've knew guys that done screwy things while they're drivin' trucks.	- Некоторые шоферы черт-те что выделывают.
I remember a guy use' to make up poetry. It passed the time." He looked over secretly to see whether Joad was interested or amazed.	Один, например, стихи сочинял, чтобы время проходило быстрее. - Он взглянул украдкой на Джоуда, не заинтересуется ли тот таким поразительным сообщением.
Joad was silent, looking into the distance ahead, along the road, along the white road that waved gently, like a ground swell.	Джоуд молчал, глядя прямо перед собой, глядя на дорогу, на белую дорогу, которая уходила вдаль мягкой волнистой линией, повторяющей линию холмов.
The driver went on at last, "I remember a piece of poetry this here guy wrote down.	Так и не дождавшись ответа, шофер продолжил свой рассказ: - Одни его стихи я помню.
It was about him an' a couple other guys goin' all over the world drinkin' and raisin' hell and screwin' around.	Там так было: будто он и еще двое его приятелей разъезжают по всему свету, пьянствуют, дебоширят.
I wisht I could remember how that piece went.	Эх, жалость, всего не могу повторить!
This guy had words in it that Jesus H. Christ wouldn't know what they meant.	Он там таких длинных слов наворочал, сам черт не разберет.
Part was like this:	Помню только одно место:
'An' there we spied a nigger, with a trigger that was bigger than a elephant's proboscis or the whanger of a whale.'	"Повстречался нам голландец, у него протуберанец ни в один не лезет ранец".

That proboscis is a nose-like. With a elephant it's his trunk.	Протуберанец - это выступ.
Guy showed me in a dictionary.	Он мне в словаре сам показывал.
Carried that dictionary all over hell with him.	Ни на минуту со своим словарем не расставался.
He'd look in it while he's pulled up gettin' his pie an' coffee." He stopped, feeling lonely in the long speech.	Подъедет к закусочной, закажет себе кофе с пирогом, а сам уткнется носом в словарь. - Шофер замолчал. Говорить одному, да еще так долго, было неприятно.
His secret eyes turned on his passenger.	Его пытливый взгляд снова остановился на пассажире.
Joad remained silent.	Джоуд сидел молча.
Nervously the driver tried to force him into participation. "Ever know a guy that said big words like that?"	Шоферу стало не по себе, и он сделал еще одну попытку втянуть Джоуда в разговор. - Слыхал, чтобы такие словеса выворачивали?
"Preacher," said Joad.	- Слыхал - проповедника, - сказал Джоуд.
"Well, it makes you mad to hear a guy use big words. 'Course with a preacher it's all right because nobody would fool around with a preacher anyway. But this guy was funny.	- Проповедник это дело другое, с ним лясы точить не станешь. Вообще-то зло берет, когда так говорят, но тот малый был весельчак.
You didn't give a damn when he said a big word 'cause he just done it for ducks. He wasn't puttin' on no dog." The driver was reassured.	Все знали, что он это на смех делает, а не так, чтобы похвалиться: вот я какой ученый! - Шофер успокоился.
He knew at least that Joad was listening.	Теперь он, по крайней мере, знал: его слушают.
He swung the great truck viciously around a bend and the tires shrilled. "Like I was sayin'," he continued, "guy that drives a truck does screwy things.	Он сделал такой крутой поворот, что шины взвизгнули. - Вот я и говорю, - продолжал он, -некоторые ребята черт-те что вытворяют.
He got to.	Приходится.
He'd go nuts just settin' here an' the road sneakin' under the wheels.	Сидишь-сидишь за рулем, ничего, кроме дороги, не видишь - поневоле ум за разум зайдет.
Fella says once that truck skinners eats all the time-all the time in hamburger joints along the road."	Про шоферов болтают, будто они только и делают, что жрут, - ездят из одного бара в другой и жрут.
"Sure seem to live there," Joad agreed.	- Правильно. И днюют и ночуют в барах, - сказал Джоуд.
"Sure they stop, but it ain't to eat.	- Конечно, остановки мы делаем, но это не ради еды.
They ain't hardly ever hungry.	Нам и есть-то редко когда хочется.
They're just goddamn sick of goin'-get sick of it.	Едешь-едешь - осточертеет вконец.
Joints is the only place you can pull up, an' when you stop you got to buy somepin so you can sling the bull with the broad behind the counter.	Останавливаться можно только около баров, а если остановился, надо что-нибудь заказать.
So you get a cup a coffee and a piece pie.	Перекинешься словечком с официанткой, закажешь стакан кофе, кусок пирога.

Kind of gives a guy a little rest." He chewed his gum slowly and turned it with his tongue.	Отдохнешь малость. - Он медленно жевал резинку, подправляя ее языком.
"Must be tough," said Joad with no emphasis.	- Туго вам приходится, - равнодушно сказал Джоуд.
The driver glanced quickly at him, looking for satire.	Шофер быстро взглянул на своего пассажира, заподозрив в его словах насмешку.
"Well, it ain't no goddamn cinch," he said testily. "Looks easy, jus' settin' here till you put in your eight or maybe your ten or fourteen hours.	- Да, нелегко, - раздраженно сказал он. - Будто и плевое дело: отсидел за рулем свои восемь, а то и десять и четырнадцать часов в день - и все.
But the road gets into a guy.	А дорога тебе в душу въедается.
He's got to do somepin.	Вот и придумываешь, чем бы поразвлечься.
Some sings an' some whistles.	Кто поет, кто посвистывает.
Company won't let us have no radio.	Радиоприемники компания не позволяет ставить.
A few takes a pint along, but them kind don't stick long." He said the last smugly. "I don't never take a drink till I'm through."	Некоторые ездят с бутылочкой, но таких ненадолго хватает. - Он добавил самодовольным тоном: - Я в дороге никогда не пью.
"Yeah?" Joad asked.	- Будто и не пьешь? - спросил Джоуд.
"Yeah!	- Нет.
A guy got to get ahead.	Надо в люди выбиться.
Why, I'm thinkin' of takin' one of them correspondence school courses.	Хочу поступить на заочные курсы.
Mechanical engineering.	Изучу механику.
It's easy.	Это нетрудно.
Just study a few easy lessons at home.	Уроки задают легкие.
I'm thinkin' of it.	Я серьезно об этом подумываю.
Then I won't drive no truck.	Тогда прощай грузовик.
Then I'll tell other guys to drive trucks."	Пусть другие поездят.
Joad took a pint of whisky from his side coat pocket.	Джоуд достал из бокового кармана бутылку виски.
"Sure you won't have a snort?" His voice was teasing.	- Неужто не хочешь? - Он точно поддразнивал шофера.
"No, by God.	- Нет, ну ее!
I won't touch it.	И не притронусь.
A guy can't drink liquor all the time and study like I'm goin' to."	Что-нибудь одно: или пить, или учиться.
Joad uncorked the bottle, took two quick swallows, recorked it, and put it back in his pocket.	Джоуд откупорил виски, быстро один за другим сделал два глотка, снова закрыл бутылку металлическим колпачком и сунул ее в карман.
The spicy hot smell of the whisky filled the cab.	По кабине разнесся резкий, пряный запах виски.

"You're all wound up," said Joad. "What's the matter-got a girl?"	- Ты какой-то беспокойный, - сказал Джоуд. - Что тебя ест? Девочку, что ли, завел?
"Well, sure.	- А то как же?
But I want to get ahead anyway.	Да не в том дело, надо в люди выбиться.
I been training my mind for a hell of a long time."	Я свои мозги уже давно тренирую.
The whisky seemed to loosen Joad up.	Виски, по-видимому, развязало Джоуду язык.
He rolled another cigarette and lighted it.	Он свернул еще одну папиросу и закурил.
"I ain't got a hell of a lot further to go," he said.	- Теперь уж мне недалеко, - сказал он.
The driver went on quickly,	Шофер торопливо заговорил:
"I don't need no shot," he said.	- Мне напиваться незачем.
"I train my mind all the time.	Я тренируюсь, развиваю в себе наблюдательность.
I took a course in that two years ago." He patted the steering wheel with his right hand. "Suppose I pass a guy on the road.	Два года назад прошел специальный курс. - Он погладил правой рукой штурвал руля. -Предположим, идет мне навстречу пешеход.
I look at him, an' after I'm past I try to remember ever'thing about him, kind a clothes an' shoes an' hat, an' how he walked an' maybe how tall an' what weight an' any scars.	Я на него посмотрю и стараюсь все запомнить -как он одет, какие на нем башмаки, что на голове, и походку примечу, а иногда и рост, и есть ли шрамы на лице, да еще прикинешь, какой у него вес.
I do it pretty good.	Ничего, получается.
I can jus' make a whole picture in my head.	Будто перед собой этого человека видишь.
Sometimes I think I ought to take a course to be a fingerprint expert.	Думаю, не изучить ли мне дактилоскопию. Есть и такой курс.
You'd be su'prised how much a guy can remember."	Иной раз сам себе удивляешься, сколько всего можно запомнить.
Joad took a quick drink from the flask.	Джоуд быстро отхлебнул виски.
He dragged the last smoke from his raveling cigarette and then, with callused thumb and forefinger, crushed out the glowing end.	Он поднес расползшуюся папиросу ко рту, затянулся последний раз и притушил горящий конец заскорузлыми пальцами.
He rubbed the butt to a pulp and put it out the window, letting the breeze suck it from his fingers.	Потом смял окурок, протянул руку в окно, и ветер сдул табак у него с ладони.
The big tires sang a high note on the pavement.	Толстые шины ровно напевали, скользя по шоссе.
Joad's dark quiet eyes became amused as he stared along the road.	В спокойных темных глазах Джоуда, смотревших на дорогу, появилось насмешливое выражение.
The driver waited and glanced uneasily over.	Шофер замолчал и встревоженно покосился на своего пассажира.
At last Joad's long upper lip grinned up from his teeth and he chuckled silently, his chest jerked with the chuckles.	Наконец длинная верхняя губа Джоуда дрогнула, обнажив зубы, и его плечи затряслись от беззвучного смеха:
"You sure took a hell of a long time to get to it, buddy."	- Долго же ты к этому подбирался, приятель.
The driver did not look over.	Шофер сидел, глядя прямо перед собой.

"Get to what?	- Подбирался? К чему?
How do you mean?"	О чем это ты?
Joad's lips stretched tight over his long teeth for a moment, and he licked his lips like a dog, two licks, one in each direction from the middle.	Джоуд плотно сжал губы, потом лизнул их, точно собака - в два приема, от середины к уголкам рта.
His voice became harsh.	В его голосе появились резкие нотки.
"You know what I mean.	- Сам знаешь о чем.
You give me a goin'-over when I first got in.	Ты и меня с ног до головы оглядел.
I seen you."	Думаешь, я не заметил?
The driver looked straight ahead, gripped the wheel so tightly that the pads of his palms bulged, and the backs of his hands paled.	Не поворачивая головы, шофер стиснул штурвал руля, руки у него побелели, под кожей вздулись мускулы.
Joad continued,	Джоуд продолжал:
"You know where I come from."	- Ты же знаешь, откуда я иду.
The driver was silent.	Шофер молчал.
"Don't you?" Joad insisted.	- Ведь знаешь? - повторил Джоуд.
"Well-sure. That is-maybe.	- Ну, знаю... То есть догадываюсь.
But it ain't none of my business.	Только меня это не касается.
I mind my own yard.	Мое дело сторона.
It ain't nothing to me." The words tumbled out now. "I don't stick my nose in nobody's business." And suddenly he was silent and waiting.	Мне-то что? - Он говорил быстро. - Я в чужие дела не суюсь... - И вдруг выжидающе замолчал.
And his hands were still white on the wheel.	Побелевшие руки все еще сжимали штурвал руля.
A grasshopper flipped through the window and lighted on top of the instrument panel, where it sat and began to scrape its wings with its angled jumping legs.	В окно кабины влетел кузнечик; он уселся на щитке контрольных приборов и начал чистить крылышки своими коленчатыми, пружинящими ножками.
Joad reached forward and crushed its hard skull-like head with his fingers, and he let it into the wind stream out the window.	Джоуд протянул руку, раздавил пальцами твердую, похожую на череп головку насекомого и выкинул его за окно, на ветер.
Joad chuckled again while he brushed the bits of broken insect from his fingertips.	С тем же беззвучным смешком он посучил пальцами, только что державшими раздавленного кузнечика.
"You got me wrong, mister," he said.	- Ошиблись, мистер.
"I ain't keepin' quiet about it.	Я ничего замалчивать не собираюсь.
Sure I been in McAlester.	Ну, сидел я в Мак-Алестере.
Been there four years.	Четыре года отбарабанил.
Sure these is the clothes they give me when I come out.	И одежку мне там дали перед выходом.
I don't give a damn who knows it.	Пусть все знают, плевал я на это.

An' I'm goin' to my old man's place so I don't have to lie to get a job."	Вот иду теперь домой к отцу, потому что без вранья работы не найдешь, а врать я не собираюсь.
The driver said,	Шофер сказал:
"Well-that ain't none of my business.	- Это меня не касается.
I ain't a nosy guy."	Я в чужие дела носа не сую.
"The hell you ain't," said Joad. "That big old nose of yours been stickin' out eight miles ahead of your face.	- Это ты не суешь? - сказал Джоуд. - Да у тебя нос на восемь миль вперед вытянулся.
You had that big nose goin' over me like a sheep in a vegetable patch."	Ты своим носом меня обнюхал, точно овца капусту.
The driver's face tightened.	Шофер насупился.
"You got me all wrong-" he began weakly.	- Зря ты так говоришь... - вяло начал он.
Joad laughed at him.	Джоуд рассмеялся.
"You been a good guy. You give me a lift.	- Ты малый неплохой - подвез меня.
Well, hell! I done time.	Ну, сидел я в тюрьме.
So what!	Дальше что?
You want to know what I done time for, don't you?"	Хочешь знать, как я туда попал?
"That ain't none of my affair."	- Это меня не касается.
"Nothin' ain't none of your affair except skinnin' this here bull-bitch along, an' that's the least thing you work at.	- Тебя ничего не касается. Ты будто и вправду -гоняешь свой рыдван и больше ничего знать не знаешь. А на поверку выходит другое.
Now look.	Ну да ладно.
See that road up ahead?"	Видишь проселочную дорогу?
"Yeah."	- Вижу.
"Well, I get off there.	- Я там слезу.
Sure, I know you're wettin' your pants to know what I done.	Ты, верно, в штаны напустил от любопытства, очень уже тебе хочется узнать, за что меня посадили.
I ain't a guy to let you down." The high hum of the motor dulled and the song of the tires dropped in pitch.	Ну, не буду тебя мучить. - Рокот мотора стал глуше, песенка шин начала понемногу затихать.
Joad got out his pint and took another short drink.	Джоуд вынул бутылку и отхлебнул из нее.
The truck drifted to a stop where a dirt road opened at right angles to the highway.	Грузовик подъехал к проселочной дороге, под прямым углом пересекавшей шоссе.
Joad got out and stood beside the cab window.	Джоуд вылез и стал у окна кабины.
The vertical exhaust pipe puttered up its barely visible blue smoke.	Выхлопная труба лениво подавала еле видный голубоватый дымок.
Joad leaned toward the driver. "Homicide," he said quickly. "That's a big word-means I killed a guy.	Джоуд наклонился к шоферу. - Человекоубийство, - быстро проговорил он. - Вот тебе еще одно длинное слово. А попросту говоря, убил я одного молодчика.

Seven years.	Заработал семь лет.
I'm sprung in four for keepin' my nose clean."	Отделался четырьмя годами, потому что знал, как себя там вести.
The driver's eyes slipped over Joad's face to memorize it.	Шофер скользнул глазами по лицу Джоуда, стараясь запомнить его.
"I never asked you nothin' about it," he said. "I mind my own yard."	- Я тебя ни о чем таком не спрашивал, - сказал он.- Мое дело сторона.
"You can tell about it in every joint from here to Texola." He smiled. "So long, fella.	- Можешь доложить об этом во всех барах, отсюда до Тексолы. - Джоуд улыбнулся. - Ну, прощай, приятель.
You been a good guy.	Ты малый неплохой.
But look, when you been in stir a little while, you can smell a question comin' from hell to breakfast.	Только запомни: кто побывал в тюрьме, тот издали почует, куда ты гнешь.
You telegraphed yours the first time you opened your trap." He spatted the metal door with the palm of his hand. "Thanks for the lift," he said.	Тебе только стоило рот открыть - и готово дело, все ясно. - Джоуд хлопнул ладонью по металлической дверце. - Спасибо, что подвез.
"So long." He turned away and walked into the dirt road.	Прощай. - Он повернулся и вышел на проселочную дорогу.
For a moment the driver stared after him, and then he called,	Минуту шофер молча смотрел ему вслед, потом крикнул:
"Luck!"	- Счастливо!
Joad waved his hand without looking around.	Джоуд, не оборачиваясь, помахал рукой.
Then the motor roared up and the gears clicked and the great red truck rolled heavily away.	Мотор взревел, заскрежетала передача, и громадный красный грузовик тяжело тронулся с места.
Chapter 3	Глава третья
The concrete highway was edged with a mat of tangled, broken, dry grass, and the grass heads were heavy with oat beards to catch on a dog's coat, and foxtails to tangle in a horse's fetlocks, and clover burrs to fasten in sheep's wool; sleeping life waiting to be spread and dispersed, every seed armed with an appliance of dispersal, twisting darts and parachutes for the wind, little spears and balls of tiny thorns, and all waiting for animals and for the wind, for a man's trouser cuff or the hem of a woman's skirt, all passive but armed with appliances of activity, still, but each possessed of the anlage of movement.	Вдоль бетонированного шоссе тянулась кромка густой высохшей травы, и стебельки ее клонились к земле, - овсюг поджидал первую пробегающую мимо собаку, чтобы зацепиться усиками за ее шерсть, лисохвост - первую лошадь, чтобы стряхнуть свои семена ей на щетку, клевер -первую овцу, чтобы она унесла его щетинки на своей шубе. Спящая жизнь ждала, когда ее развеют, разнесут во все стороны, и каждое семечко было вооружено особым приспособлением для такого путешествия: ножкой, похожей на изогнутый дротик, парашютом, маленьким копьем или крохотной колючкой, - и все это поджидало животных или ветра, отворота на мужских брюках или подола женской юбки - поджидало терпеливо, но настороженно, поджидало спокойно, тихо, но в полной готовности к передвижению.

The sun lay on the grass and warmed it, and in the shade under the grass the insects moved, ants and ant lions to set traps for them, grasshoppers to jump into the air and flick their yellow wings for a second, sow bugs like little armadillos, plodding restlessly on many tender feet.	Лучи солнца падали на траву и грели ее, а в тени между стебельками сновали насекомые - муравьи и подстерегающие их муравьиные львы, суетливые, похожие на маленьких армадилл, сороконожки, кузнечики, которые то и дело взвивались в воздух, сверкая желтоватыми крылышками.
And over the grass at the roadside a land turtle crawled, turning aside for nothing, dragging his high-domed shell over the grass.	А вдоль дороги, поворачивая голову то вправо, то влево, волочила по траве свой выпуклый панцирь черепаха.
His hard legs and yellow-nailed feet threshed slowly through the grass, not really walking, but boosting and dragging his shell along.	Ее жесткие лапы с желтоватыми когтями медленно ступали по траве, вернее - продирались сквозь траву, таща на себе тяжелый панцирь.
The barley beards slid off his shell, and the clover burrs fell on him and rolled to the ground.	Ячменные семена скользили по нему, ворсинки клевера падали на него и скатывались на землю.
His horny beak was partly open, and his fierce, humorous eyes, under brows like fingernails, stared straight ahead.	Роговой клюв у черепахи был чуть приоткрыт, глаза пронзительным, насмешливым взглядом смотрели на дорогу из-под жестких надбровных дуг.
He came over the grass leaving a beaten trail behind him, and the hill, which was the highway embankment, reared up ahead of him.	Позади нее оставалась полоса примятой травы, впереди вставала дорожная насыпь, казавшаяся ей высоким холмом.
For a moment he stopped, his head held high. He blinked and looked up and down. At last he started to climb the embankment.	Она остановилась, подняв голову, прищурилась, посмотрела вверх, потом вниз и двинулась дальше.
Front clawed feet reached forward but did not touch.	Передние когтистые лапы вытянулись одна за другой, но черепаха тотчас же убрала их.
The hind feet kicked his shell along, and it scraped on the grass, and on the gravel.	Заработали задние, панцирь подался вверх, с травы на гравий.
As the embankment grew steeper and steeper, the more frantic were the efforts of the land turtle.	Чем круче насыпь, тем резче становились движения черепахи.
Pushing hind legs strained and slipped, boosting the shell along, and the horny head protruded as far as the neck could stretch.	Задние лапы скользили, обрывались, подталкивая панцирь, длинная шея с чешуйчатой головой была вытянута до предела.
Little by little the shell slid up the embankment until at last a parapet cut straight across its line of march, the shoulder of the road, a concrete wall four inches high.	Мало-помалу панцирь одолел дорожную насыпь и подобрался вплотную к бетонному борту вышиной в четыре дюйма, который пересекал ему путь.
As though they worked independently the hind legs pushed the shell against the wall.	Задние лапы, словно действуя независимо от всего тела, двинули его выше.
The head upraised and peered over the wall to the broad smooth plain of cement.	Шея вытянулась, и черепаха заглянула через борт на широкую гладь шоссе.
Now the hands, braced on top of the wall, strained and lifted, and the shell came slowly up and rested its front end on the wall.	Потом на борт легли передние лапы, они напряглись, и панцирь медленно подтянулся кверху.
For a moment the turtle rested.	Черепаха отдыхала.

A red ant ran into the shell, into the soft skin inside the shell, and suddenly head and legs snapped in, and the armored tail clamped in sideways.	Рыжий муравей пробрался между панцирем и нижним щитком, щекотнул нежную кожу, и вдруг голова и ноги черепахи спрятались, чешуйчатый хвост ушел вбок, под панцирь.
The red ant was crushed between body and legs.	Рыжий муравей лежал, раздавленный, между лапой и брюшком.
And one head of wild oats was clamped into the shell by a front leg.	А колос овсюга, приставший к передней лапе, тоже очутился под панцирем.
For a long moment the turtle lay still, and then the neck crept out and the old humorous frowning eyes looked about and the legs and tail came out.	Долгое время черепаха лежала неподвижно, потом из-под верхнего щитка показалась длинная шея, насмешливые старческие глаза посмотрели по сторонам, а вслед за этим выглянули наружу ноги и хвост.
The back legs went to work, straining like elephant legs, and the shell tipped to an angle so that the front legs could not reach the level cement plain.	Задние ноги пришли в движение, напружились, как у слона, и вот панцирь подался кверху, так что передние ноги оторвались от борта шоссе.
But higher and higher the hind legs boosted it, until at last the center of balance was reached, the front tipped down, the front legs scratched at the pavement, and it was up.	Но задние подталкивали панцирь все выше и выше, центр тяжести переместился, передняя часть туловища скользнула вниз, когти царапнули по бетону, и черепаха стала на шоссе.
But the head of wild oats was held by its stem around the front legs.	А колос овсюга, обвившийся вокруг ее передних лап, так и застрял там.
Now the going was easy, and all the legs worked, and the shell boosted along, waggling from side to side.	Теперь идти было легче, и за работу принялись все четыре ноги; панцирь двигался вперед, покачиваясь из стороны в сторону.
A sedan driven by a forty-year old woman approached.	На шоссе показалась машина, за рулем которой сидела пожилая женщина.
She saw the turtle and swung to the right, off the highway, the wheels screamed and a cloud of dust boiled up.	Она заметила черепаху и круто свернула вправо. Шины взвизгнули, подняв облако пыли.
Two wheels lifted for a moment and then settled.	Два колеса на секунду оторвались от земли и тут же стали обратно.
The car skidded back onto the road, and went on, but more slowly.	Машина пошла дальше, но уже гораздо медленнее.
The turtle had jerked into its shell, but now it hurried on, for the highway was burning hot.	Черепаха, спрятавшая было голову и ноги, теперь заторопилась, потому что раскаленный бетон обжигал ее, точно огнем.
And now a light truck approached, and as it came near, the driver saw the turtle and swerved to hit it.	Через минуту-другую впереди показался небольшой грузовик, и когда он подъехал ближе, шофер увидел черепаху и свернул прямо на нее.
His front wheel struck the edge of the shell, flipped the turtle like a tiddly-wink, spun it like a coin, and rolled it off the highway.	Переднее колесо чиркнуло по краю панциря, подкинуло черепаху вверх, точно костяную фишку, завертело, точно монету, и сбросило с шоссе.
The truck went back to its course along the right side.	А грузовик опять выехал на правую сторону дороги.

Lying on its back, the turtle was tight in its shell for a long time.	Черепаха долго лежала на спине, не высовывая наружу ни головы, ни ног.
But at last its legs waved in the air, reaching for something to pull it over.	Наконец ноги вытянулись в воздух, ища опоры.
Its front foot caught a piece of quartz and little by little the shell pulled over and flopped upright.	Передняя нащупала кусок кварца, и мало-помалу черепаха перевернулась спиной вверх.
The wild oat head fell out and three of the spearhead seeds stuck in the ground.	Колос овсюга отцепился от лап, и из него выпали три остроконечных семечка.
And as the turtle crawled on down the embankment, its shell dragged dirt over the seeds.	А брюшной щит черепахи, спускавшейся теперь вниз по насыпи, прикрыл их слоем земли.
The turtle entered a dust road and jerked itself along, drawing a wavy shallow trench in the dust with its shell.	Черепаха выбралась на проселочную дорогу и заковыляла по мягкому слою пыли, оставляя за собой волнистый след.
The old humorous eyes looked ahead, and the horny beak opened a little.	Насмешливые старческие глаза смотрели прямо вперед, роговой клюв был полуоткрыт.
His yellow toe nails slipped a fraction in the dust.	Лапы с желтоватыми когтями чуть разъезжались в пыли.
Chapter 4	Глава четвертая
When Joad heard the truck get under way, gear climbing up to gear and the ground throbbing under the rubber beating of the tires, he stopped and turned about and watched it until it disappeared.	Услышав, что грузовик тронулся с места и, набирая скорость, покатил по шоссе, глухо откликавшемуся на шлепки резиновых шин, Джоуд остановился и проводил его взглядом.
When it was out of sight he still watched the distance and the blue air-shimmer.	Машина исчезла, а Джоуд все стоял, глядя вдаль, на дрожащий от зноя голубоватый воздух.
Thoughtfully he took the pint from his pocket, unscrewed the metal cap, and sipped the whisky delicately, running his tongue inside the bottle neck, and then around his lips, to gather in any flavor that might have escaped him.	Потом, словно в раздумье, достал из кармана бутылку виски, отвернул металлический колпачок, осторожно потянул из горлышка и, чтобы получить полное удовольствие, просунул туда язык и облизал губы.
He said experimentally,	Он попробовал вспомнить:
"There we spied a nigger -" and that was all he could remember.	"Повстречался нам голландец...", но дальше этого дело не пошло.
At last he turned about and faced the dusty side road that cut off at right angles through the fields.	Тогда он повернулся спиной к шоссе и посмотрел на проселочную дорогу, уходившую под прямым углом в поля.
The sun was hot, and no wind stirred the sifted dust.	Солнце пекло вовсю, пыль лежала ровным слоем, не потревоженная ветром.
The road was cut with furrows where dust had slid and settled back into the wheel tracks.	Дорога была изрезана колеями, до краев наполненными пылью.
Joad took a few steps, and the flourlike dust spurted up in front of his new yellow shoes, and the yellowness was disappearing under gray dust.	Джоуд сделал несколько шагов, и легкая, как мука, пыль, поднимающаяся перед его новыми башмаками, сейчас же запорошила их, превратив из желтых в серые.
He leaned down and untied the laces, slipped off first one shoe and then the other.	Он нагнулся, развязал шнурки и сбросил сначала правый, а вслед за ним и левый башмак.

And he worked his damp feet comfortably in the hot dry dust until little spurts of it came up between his toes, and until the skin on his feet tightened with dryness.	Потом размял потные ноги, притопывая ими по горячей пыли и пропуская струйки ее между пальцами до тех пор, пока подсохшую кожу не стянуло.
He took off his coat and wrapped his shoes in it and slipped the bundle under his arm.	Он снял пиджак, завернул в него башмаки и сунул сверток под мышку.
And at last he moved up the road, shooting the dust ahead of him, making a cloud that hung low to the ground behind him.	И наконец зашагал дальше, взметая перед собой пыль, оставляя ее облачком, низко стелющимся по его следам.
The right of way was fenced, two strands of barbed wire on willow poles.	Дорога была обнесена изгородью - ракитовые колья, между ними два ряда колючей проволоки.
The poles were crooked and badly trimmed.	Колья были кривые, плохо обтесанные.
Whenever a crotch came to the proper height the wire lay in it, and where there was no crotch the barbed wire was lashed to the post with rusty baling wire.	Если развилины приходились на должной высоте, колючая проволока была положена на них; если же нет - просто прикручена обрывком обыкновенной проволоки.
Beyond the fence, the corn lay beaten down by wind and heat and drought, and the cups where leaf joined stalk were filled with dust.	За изгородью лежала кукуруза, поваленная ветром, засухой, жарой, и пазухи ее листьев, в тех местах, где они отделялись от стебля, были до краев наполнены пылью.
Joad plodded along, dragging his cloud of dust behind him.	Джоуд шел по дороге, а облачко пыли так и стлалось по его следам.
A little bit ahead he saw the high-domed shell of a land turtle, crawling slowly along through the dust, its legs working stiffly and jerkily.	Он увидел впереди выпуклый панцирь черепахи, медленно и как бы рывками передвигавшей свои неуклюжие ноги.
Joad stopped to watch it, and his shadow fell on the turtle.	Джоуд остановился, глядя на черепаху, и заслонил ее своей тенью.
Instantly head and legs were withdrawn and the short thick tail clamped sideways into the shell.	Голова и ноги сейчас же спрятались, короткий толстый хвост ушел вбок, под панцирь.
Joad picked it up and turned it over.	Джоуд поднял черепаху и перевернул ее брюшком кверху.
The back was brown-gray, like the dust, but the underside of the shell was creamy yellow, clean and smooth.	Спинка у нее была бурая, под цвет пыли, а нижний щиток молочно-желтый, чистый и гладкий.
Joad shifted his bundle high under his arm and stroked the smooth undershell with his finger, and he pressed it.	Джоуд прихватил поудобнее свой сверток и провел пальцем по нижнему щитку, потом нажал сильнее.
It was softer than the back.	Нижний щиток был мягче верхнего.
The hard old head came out and tried to look at the pressing finger, and the legs waved wildly.	Чешуйчатая голова вылезла наружу, черепаха старалась заглянуть вверх, на палец Джоуда, ноги у нее судорожно дергались.
The turtle wetted on Joad's hand and struggled uselessly in the air.	Она намочила Джоуду на ладонь, продолжая беспомощно биться.
Joad turned it back upright and rolled it up in his coat with his shoes.	Джоуд перевернул ее вниз брюшком и закутал в пиджак вместе с башмаками.

He could feel it pressing and struggling and fussing under his arm.	Он чувствовал, как она возится там, тычется из стороны в сторону, сучит ногами.
He moved ahead more quickly now, dragging his heels a little in the fine dust.	Он прибавил шагу и пошел, вдавливая пятки в мягкую пыль.
Ahead of him, beside the road, a scrawny, dusty willow tree cast a speckled shade.	Впереди, у самой дороги, тощая запыленная ива бросала на землю пеструю тень.
Joad could see it ahead of him, its poor branches curving over the way, its load of leaves tattered and scraggly as a molting chicken.	Ее жалкие ветки протянулись над дорогой, верхушка с редкой вялой листвой была похожа на линяющую курицу.
Joad was sweating now.	Джоуд весь взмок от пота.
His blue shirt darkened down his back and under his arms.	Его синяя рубашка потемнела на спине и под мышками.
He pulled at the visor of his cap and creased it in the middle, breaking its cardboard lining so completely that it could never look new again.	Он надвинул кепку на лоб и перегнул козырек посередине, сломав картонную прокладку и тем самым окончательно лишив свой головной убор права называться новым.
And his steps took on new speed and intent toward the shade of the distant willow tree.	Ноги несли его все быстрее к тени от ивы.
At the willow he knew there would be shade, at least one hard bar of absolute shade thrown by the trunk, since the sun had passed its zenith.	Он знал, что там будет тень, если не от листьев, то от ствола уж наверное, так как солнце было не в зените.
The sun whipped the back of his neck now and made a little humming in his head.	Горячие лучи обжигали ему затылок, в голове слегка шумело.
He could not see the base of the tree, for it grew out of a little swale that held water longer than the level places.	Джоуд не видел основания дерева, потому что оно стояло в маленькой ложбинке, где влага сохранялась дольше, чем на ровных местах.
Joad speeded his pace against the sun, and he started down the declivity. He slowed cautiously, for the bar of absolute shade was taken.	Он шагал все быстрее, торопясь спрятаться от солнца, и стал уже спускаться вниз, под откос, но вдруг осторожно замедлил шаги, увидев, что место, куда падала густая полоса тени от ствола, уже занято.
A man sat on the ground, leaning against the trunk of the tree.	Прислонившись спиной к иве, на земле сидел человек.
His legs were crossed and one bare foot extended nearly as high as his head.	Согнутые в коленях ноги были сложены у него крест-накрест, и босая правая ступня приходилась чуть ли не на одном уровне с головой.
He did not hear Joad approaching, for he was whistling solemnly the tune of "Yes, Sir, That's My Baby."	Человек насвистывал фокстротную мелодию и не слышал шагов Джоуда.
His extended foot swung slowly up and down in the tempo.	Задранная кверху ступня мерно отбивала такт.
It was not dance tempo.	Темп фокстрота был замедленный, не танцевальный.
He stopped whistling and sang in an easy thin tenor:	Человек перестал свистеть и запел жидким тенорком:

"Yes, sir, that's my Saviour,	Да, сэр, он спаситель,
Je-sus is my Saviour,	Хри-стос мой спаситель,
Je-sus is my Saviour now.	Хри-стос мой спаситель - да!
On the level	До-лой преисподню,
' S not the devil,	Пой сла-ву господню,
Jesus is my Saviour now."	Хри-стос мой спаситель - да!
Joad had moved into the imperfect shade of the molting leaves before the man heard him coming, stopped his song, and turned his head.	Человек услышал шаги Джоуда, только когда тот ступил в пеструю тень, падавшую на землю от реденькой листвы; он перестал петь и обернулся.
It was a long head, bony, tight of skin, and set on a neck as stringy and muscular as a celery stalk.	Его длинная, туго обтянутая кожей голова сидела на мускулистой и жилистой, точно сельдерей, шее.
His eyeballs were heavy and protruding; the lids stretched to cover them, and the lids were raw and red.	Глаза были большие, выпуклые, с воспаленными красными веками.
His cheeks were brown and shiny and hairless and his mouth full-humorous or sensual.	Лицо смуглое, лоснящееся, без малейших признаков растительности, полные губы - то ли насмешливые, то ли чувственные.
The nose, beaked and hard, stretched the skin so tightly that the bridge showed white.	Кожа так плотно облегала его острый костлявый нос, что на переносице виднелось белое пятнышко.
There was no perspiration on the face, not even on the tall pale forehead.	Ни на щеках, ни даже на высоком бледном лбу не было ни единой капельки пота.
It was an abnormally high forehead, lined with delicate blue veins at the temples.	Лоб у него был несуразно большой, с тонкими голубыми жилками на висках.
Fully half of the face was above the eyes.	Глаза делили это лицо ровно пополам.
His stiff gray hair was mussed back from his brow as though he had combed it back with his fingers.	Жесткие седые волосы распались неровными прядями, - видимо, он отбросил их назад, прочесав всей пятерней.
For clothes he wore overalls and a blue shirt.	На нем были брюки-комбинезон и синяя рубашка.
A denim coat with brass buttons and a spotted brown hat creased like a pork pie lay on the ground beside him.	Куртка с медными пуговицами и коричневая, вся в грязных пятнах, шляпа с круглой, как пирог, тульей лежали на земле рядом с ним.
Canvas sneakers, gray with dust, lay near by where they had fallen when they were kicked off.	Серые от пыли парусиновые туфли были сброшены с ног и валялись тут же.
The man looked long at Joad.	Человек долго смотрел на Джоуда.
The light seemed to go far into his brown eyes, and it picked out little golden specks deep in the irises.	Солнечный свет глубоко проникал в его карие глаза и зажигал в зрачках золотые искорки.
The strained bundle of neck muscles stood out.	Когда он поднял голову, мускулы у него на шее обозначились еще сильнее.
Joad stood still in the speckled shade.	Джоуд молча стоял в пятнистой тени.
He took off his cap and mopped his wet face with it and dropped it and his rolled coat on the ground.	Он снял кепку, вытер ею потное лицо и бросил ее вместе со свернутым пиджаком на землю.

The man in the absolute shade uncrossed his legs and dug with his toes at the earth.	Человек, сидевший у дерева, вытянул ноги и зарыл пальцы в пыль.
Joad said,	Джоуд сказал:
"Hi.	- Ф-фу!
It's hotter'n hell on the road."	Ну и жарища.
The seated man stared questioningly at him.	Человек вопросительно смотрел на него.
"Now ain't you young Tom Joad-ol' Tom's boy?"	- А ведь, никак, это Том Джоуд, сын старого Тома!
"Yeah," said Joad. "All the way.	- Да, - сказал Джоуд. - Он самый.
Goin' home now."	Домой иду.
"You wouldn' remember me, I guess," the man said. He smiled and his full lips revealed great horse teeth. "Oh, no, you wouldn't remember.	- Ты меня, верно, не помнишь? - человек улыбнулся, показав в улыбке длинные лошадиные зубы. - Да где тебе помнить!
You was always too busy pullin' little girls' pigtails when I give you the Holy Sperit.	Ты на молениях только тем и занимался, что дергал девчонок за косы.
You was all wropped up in yankin' that pigtail out by the roots.	Бывало, ничего не слушает, знай себе девчонке косу обрывает.
You maybe don't recollect, but I do.	Забыл, верно; а я все помню.
The two of you come to Jesus at once 'cause of that pigtail yankin'.	Пришлось мне и тебя и ту девчонку сподобить благодати.
Baptized both of you in the irrigation ditch at once.	Обоих окрестил в оросительной канаве.
Fightin' an' yellin' like a couple a cats."	А уж отбивались-то, орали, как кошки!
Joad looked at him with drooped eyes, and then he laughed.	Джоуд долго смотрел на него сверху вниз и вдруг рассмеялся.
"Why, you're the preacher.	- Да ведь ты проповедник!
You're the preacher.	Ну конечно, наш проповедник.
I jus' passed a recollection about you to a guy not an hour ago."	А знаешь, я какой-нибудь час назад тебя вспоминал.
"I was a preacher," said the man seriously. "Reverend Jim Casy-was a Burning Busher.	- Бывший проповедник, - серьезно проговорил человек, сидевший под деревом. - Его преподобие Джим Кэйси. Из секты "Неопалимая купина".
Used to howl out the name of Jesus to glory.	Было дело - завывал во славу господню.
And used to get an irrigation ditch so squirmin' full of repented sinners half of 'em like to drownded.	И кающихся грешников, чуть что, так в канаву -набьешь ее до отказу, того и гляди, половина перетонет.
But not no more," he sighed. "Just Jim Casy now.	А теперь я не тот. - Он вздохнул. - Теперь я просто Джим Кэйси.
Ain't got the call no more.	Нет во мне прежней благодати.
Got a lot of sinful idears-but they seem kinda sensible."	Грешные мысли одолели... Грешные, но, на мой взгляд, здравые.
Joad said,	Джоуд сказал:

"You're bound to get idears if you go thinkin' about stuff.	- Если уж начал задумываться о том о сем, тут и до грешных мыслей недалеко.
Sure I remember you.	Я тебя не забыл.
You use ta give a good meetin'.	Ты у нас хорошие моления устраивал.
I recollect one time you give a whole sermon walkin' around on your hands, yellin' your head off.	Помню, как-то раз сделал стойку и целую проповедь прочел, расхаживая на руках, и выл как оглашенный.
Ma favored you more than anybody.	Матери ты больше всех был по душе.
An' Granma says you was just lousy with the spirit." Joad dug at his rolled coat and found the pocket and brought out his pint.	А бабка, та говорила, что благодать из тебя так и прет. - Джоуд запустил руку в сверток, нащупал карман пиджака и вынул оттуда бутылку.
The turtle moved a leg but he wrapped it up tightly.	Черепаха высунула наружу одну ногу, но Джоуд запихал ее обратно и свернул пиджак потуже.
He unscrewed the cap and held out the bottle. "Have a little snort?"	Потом открутил металлический колпачок и протянул бутылку проповеднику. - Хочешь хлебнуть?
Casy took the bottle and regarded it broodingly.	Кэйси взял бутылку и хмуро уставился на нее.
"I ain't preachin' no more much.	- Я больше не проповедую.
The sperit ain't in the people much no more; and worse'n that, the sperit ain't in me no more. 'Course now an' again the sperit gets movin' an' I rip out a meetin', or when folks sets out food I give 'em a grace, but my heart ain't in it.	Народ теперь пошел другой, нет в нем благодати. А хуже всего то, что и во мне ее ни на грош не осталось. Конечно, иной раз, бывает, возликуешь - созовешь людей на моление. Или прочитаешь молитву, когда к столу позовут.
I on'y do it 'cause they expect it."	Просят люди - отказывать не хочется. Но душу в это я теперь не вкладываю.
Joad mopped his face with his cap again.	Джоуд снова утер лицо кепкой.
"You ain't too damn holy to take a drink, are you?" he asked.	- Неужто ты такой уж святоша, что и от виски откажешься? - спросил он.
Casy seemed to see the bottle for the first time.	Кэйси взглянул на бутылку, точно впервые видя ее.
He tilted it and took three big swallows.	Потом приложился губами к горлышку и сделал три больших глотка.
"Nice drinkin' liquor," he said.	- Хорошее виски, - сказал он.
"Ought to be," said Joad. "That's fact'ry liquor.	- Еще бы, - сказал Джоуд. - На заводе гнали.
Cost a buck."	Ему доллар цена.
Casy took another swallow before he passed the bottle back.	Кэйси сделал еще один глоток, прежде чем отдать бутылку.
"Yes, sir!" he said. "Yes, sir!"	- Да, сэр! - сказал он. - Вот так-то.
Joad took the bottle from him, and in politeness did not wipe the neck with his sleeve before he drank.	Джоуд взял у него бутылку и поднес ее ко рту, из вежливости не обтерев горлышка рукавом.
He squatted on his hams and set the bottle upright against his coat roll. His fingers found a twig with which to draw his thoughts on the ground.	Потом опустился на корточки, приставил бутылку к свернутому пиджаку и, подобрав с земли ветку, принялся вырисовывать свои мысли в пыли.

He swept the leaves from a square and smoothed the dust. And he drew angles and made little circles.	Он смел листья в сторону, разровнял пыль ладонью и стал выводить по ней квадраты и круги.
"I ain't seen you in a long time," he said.	- Давно я тебя не видел, - сказал он.
"Nobody seen me," said the preacher. "I went off alone, an' I sat and figured.	- Меня давно никто не видел, - ответил проповедник. - Я взял да ушел, теперь все больше один сижу и раздумываю.
The sperit's strong in me, on'y it ain't the same.	Благодать я не потерял, только она какая-то другая стала.
I ain't so sure of a lot of things."	Сомнения меня одолели.
He sat up straighter against the tree.	Он выпрямился.
His bony hand dug its way like a squirrel into his overall pocket, brought out a black, bitten plug of tobacco.	Его костлявая рука нырнула в карман комбинезона, пошарила там, точно белка, вытащила черную, обкусанную со всех сторон плитку табака.
Carefully he brushed off bits of straw and gray pocket fuzz before he bit off a corner and settled the quid into his cheek.	Он тщательно очистил с нее мусор, потом откусил кусок и засунул его за щеку.
Joad waved his stick in negation when the plug was held out to him.	Джоуд помахал веточкой, отказываясь от угощения.
The turtle dug at the rolled coat.	Черепаха, закутанная в пиджак, снова завозилась.
Casy looked over at the stirring garment.	Кэйси посмотрел на сверток.
"What you got there-a chicken?	- Что это у тебя там - курица?
You'll smother it."	Как бы не задохнулась.
Joad rolled the coat up more tightly.	Джоуд свернул пиджак потуже.
"An old turtle," he said. "Picked him up on the road.	- Черепаха, - сказал он. - Подобрал на дороге.
An old bulldozer.	Большая, как бульдозер.
Thought I'd take 'im to my little brother.	Братишке хочу отнести.
Kids like turtles."	Ребята любят черепах.
The preacher nodded his head slowly.	Проповедник медленно закивал головой.
"Every kid got a turtle some time or other.	- Черепахами они рано или поздно все обзаводятся.
Nobody can't keep a turtle though.	Только черепаху около себя не удержишь.
They work at it and work at it, and at last one day they get out and away they go-off somewheres.	Ищет-ищет, а под конец найдет лаз, выберется на волю, только ее и видели.
It's like me.	Вот и я так.
I wouldn' take the good ol' gospel that was just layin' there to my hand. I got to be pickin' at it an' workin' at it until I got it all tore down.	Нет того, чтобы проповедовать слово божие, -начал его вертеть по-всякому, вот ничего и не осталось.
Here I got the sperit sometimes an' nothin' to preach about.	Бывает, возликую духом, а слов для проповеди не нахожу.

I got the call to lead the people, an' no place to lead 'em."	Мой долг указывать людям путь, но куда их вести, я и сам не знаю.
"Lead 'em around and around," said Joad. "Sling 'em in the irrigation ditch.	- А ты води их вокруг да около, - сказал Джоуд. -Попадется оросительная канава, толкай туда.
Tell 'em they'll burn in hell if they don't think like you.	А если не пойдут за тобой, говори, что не миновать им адского пекла.
What the hell you want to lead 'em someplace for?	Зачем тебе знать, куда их вести?
Jus' lead 'em."	Веди, и дело с концом.
The straight trunk shade had stretched out along the ground.	Тень от ствола протянулась дальше.
Joad moved gratefully into it and squatted on his hams and made a new smooth place on which to draw his thoughts with a stick.	Джоуд с чувством облегчения передвинулся туда и снова разровнял пыль, чтобы вырисовывать на ней свои мысли.
A thick-furred yellow shepherd dog came trotting down the road, head low, tongue lolling and dripping.	На дороге показалась лохматая овчарка. Она бежала, повесив голову, высунув язык, с которого капала слюна.
Its tail hung limply curled, and it panted loudly.	Хвост у нее был поджат, она громко, прерывисто дышала.
Joad whistled at it, but it only dropped its head an inch and trotted fast toward some definite destination.	Джоуд свистнул, но овчарка опустила голову еще ниже и припустилась рысью, торопясь по своим собачьим делам.
"Goin' someplace," Joad explained, a little piqued. "Goin' for home maybe."	- Бежит куда-то, - пояснил несколько уязвленный Джоуд. - Наверно, домой.
The preacher could not be thrown from his subject.	Проповедника ничем нельзя было отвлечь от его мыслей.
"Goin' someplace," he repeated. "That's right, he's goin' someplace.	- Бежит куда-то, - повторил он. - Правильно. Куда нибудь да бежит.
Me-I don't know where I'm goin'.	А вот я про себя этого не могу сказать.
Tell you what-I use ta get the people jumpin' an' talkin' in tongues, an' glory-shoutin' till they just fell down an' passed out.	У меня люди, бывало, до того доходили на молениях, что и прыгают, и говорят на разные голоса, и кричат во славу божию, пока замертво не грохнутся.
An' some I'd baptize to bring 'em to.	Приходилось крестить их в канаве, чтобы в чувство привести.
An' then-you know what I'd do?	А после моления, знаешь, что я делал?
I'd take one of them girls out in the grass, an' I'd lay with her.	Уведу какую-нибудь девчонку в густую траву и лягу там с ней.
Done it ever' time.	И так каждый раз.
Then I'd feel bad, an' I'd pray an' pray, but it didn't do no good.	А потом начинаешь каяться, молишься-молишься, а толку никакого.
Come the nex' time, them an' me was full of the sperit, I'd do it again.	Соберу народ на моление, возликуем духом, и опять то же самое.

I figgered there just wasn't no hope for me, an' I was a damned ol' hypocrite.	Под конец я решил: кончено мое дело. Лицемерю я перед господом, и больше ничего.
But I didn't mean to be."	Сам этого не хочу, а так получается.
Joad smiled and his long teeth parted and he licked his lips.	Джоуд улыбнулся, высунул кончик языка между длинными зубами и лизнул губы.
"There ain't nothing like a good hot meetin' for pushin"em over," he said. "I done that myself."	- Такие моления самое разлюбезное дело. После них девчонки податливее становятся, - сказал он. -Я это по опыту знаю.
Casy leaned forward excitedly.	Кэйси взволнованно подался вперед.
"You see," he cried, "I seen it was that way, an' I started thinkin'." He waved his bony big-knuckled hand up and down in a patting gesture. "I got to thinkin' like this-'Here's me preachin' grace. An' here's them people gettin' grace so hard they're jumpin' an' shoutin'.	- Вот видишь! - воскликнул он. - Я сам это понял и призадумался. - Он мерно помахивал своей костлявой рукой вверх и вниз в такт словам. - Вот какие ко мне мысли пришли: наделен я благодатью, и на мою паству тоже такая благодать сходит, что люди и скачут и кричат.
Now they say layin' up with a girl comes from the devil.	Теперь дальше: говорят, кто путается с женщиной, это все дьявольское наваждение.
But the more grace a girl got in her, the quicker she wants to go out in the grass.'	Но ведь чем больше в женщине благодати, тем охотнее она с тобой пойдет в густую траву.
An' I got to thinkin' how in hell, s'cuse me, how can the devil get in when a girl is so full of the Holy Sperit that it's spoutin' out of her nose an' ears.	Какого же черта!.. Виноват, сорвалось. Разве тут дьявол подберется, если она так духом ликует, что благодать из нее просто наружу прет?
You'd think that'd be one time when the devil didn't stand a snowball's chance in hell.	Уж, кажется, дьяволу к ней ни с какого боку не подступиться!
But there it was." His eyes were shining with excitement.	А на деле выходит другое. - Глаза его блестели от волнения.
He worked his cheeks for a moment and then spat into the dust, and the gob of spit rolled over and over, picking up dust until it looked like a round dry little pellet.	Он задвигал губами и сплюнул, плевок скользнул по земле, обволакиваясь пылью, и превратился в круглый катышек, похожий на пилюлю.
The preacher spread out his hand and looked at his palm as though he were reading a book. "An' there's me," he went on softly. "There's me with all them people's souls in my han'-responsible an' feelin' my responsibility-an' ever' time, I lay with one of them girls." He looked over at Joad and his face looked helpless.	Проповедник вытянул руку и уставился глазами в ладонь, точно это была книга, которую он читал. -Вот так и получается, - негромко продолжал он. -Так и получается: у меня в руках человеческие души, я за них отвечаю и чувствую, какая это ответственность, а сам после каждого моления ложусь с женщиной. - Он растерянно посмотрел на Джоуда.
His expression asked for help.	Его глаза взывали о помощи.
Joad carefully drew the torso of a woman in the dirt, breasts, hips, pelvis.	Джоуд старательно нарисовал в пыли женский торс - груди, бедра, таз.
"I wasn't never a preacher," he said. "I never let nothin' get by when I could catch it.	- Я проповедником никогда не был, - сказал он, - и потому не зевал, если что в руки шло.
An' I never had no idears about it except I was goddamn glad when I got one."	И всякими мыслями на этот счет тоже зря не мучился: подвернулась девчонка - и слава богу.

"But you wasn't a preacher," Casy insisted. "A girl was just a girl to you. They wasn't nothin' to you.	- В том-то и дело, что ты не проповедник, - стоял на своем Кэйси. - Для тебя женщина - это женщина, и больше ничего.
But to me they was holy vessels.	А для меня она - священный сосуд.
I was savin' their souls.	Я спасал их души.
An' here with all that responsibility on me I'd just get 'em frothin' with the Holy Sperit, an' then I'd take 'em out in the grass."	Я за них отвечал. А что получалось? Возликуют они у меня духом, а я их в густую траву.
"Maybe I should of been a preacher," said Joad.	- Тогда не мешало бы и мне стать проповедником,- сказал Джоуд.
He brought out his tobacco and papers and rolled a cigarette.	Он достал из кармана табак, бумагу и свернул папиросу.
He lighted it and squinted through the smoke at the preacher. "I been a long time without a girl," he said.	Потом закурил и покосился сквозь дым на Кэйси. - Я уж давно без женщины.
"It's gonna take some catchin' up."	Надо наверстывать.
Casy continued,	Кэйси продолжал:
"It worried me till I couldn't get no sleep.	- Я себя до того довел, что сна лишился.
Here I'd go to preachin' and I'd say,	Идешь на молитвенное собрание и клянешься: воздержусь!
' By God, this time I ain't gonna do it.'	Видит бог, сегодня воздержусь!
And right while I said it, I knowed I was."	Да какое там!
"You should a got a wife," said Joad. "Preacher an' his wife stayed at our place one time.	- Тебе жениться надо, - сказал Джоуд. - У нас жил один проповедник с женой.
Jehovites they was.	Иеговиты.
Slep' upstairs.	Спали наверху.
Held meetin's in our barnyard.	Молиться народ сходился к нам в сарай.
Us kids would listen. That preacher's missus took a godawful poundin' after ever' night meetin'."	Мы, ребята, по ночам подслушивали, как жене доставалось от него после каждого моления.
"I'm glad you tol' me," said Casy. "I use to think it was jus' me.	- Хорошо, что ты мне это сказал, - обрадовался Кэйси. - Я боялся, я один такой.
Finally it give me such pain I quit an' went off by myself an' give her a damn good thinkin' about." He doubled up his legs and scratched between his dry dusty toes. "I says to myself,	Под конец не вытерпел, бросил все и ушел. С той поры только об этом и думаю. - Он подтянул колени к подбородку и стал выковыривать грязь между пальцами ног. - Спрашиваю самого себя:
' What's gnawin' you?	"И что ты мучаешься?
Is it the screwin'?'	Похоть тебе покоя не дает?
An' I says, 'No, it's the sin.'	Нет, не в похоти дело, а в том, что это грех".
An' I says,	Как же так?

'Why is it that when a fella ought to be just about mule-ass proof against sin, an' all full up of Jesus, why is it that's the time a fella gets fingerin' his pants buttons?"' He laid two fingers down in his palm in rhythm, as though he gently placed each word there side by side.	Благочестия в человеке хоть отбавляй, уж, кажется, греху тут и не подступиться, а ему только и заботы, поскорее бы с себя штаны спустить. - Он мерно похлопывал двумя пальцами по ладони, словно укладывая на нее слова рядышком, одно к другому. - Говорю сам себе:
"I says, 'Maybe it ain't a sin.	"Может, тут нет никакого греха?
Maybe it's just the way folks is.	Может, все люди такие?
Maybe we been whippin' the hell out of ourselves for nothin'.'	Может, зря мы себя хлещем, изгоняем дьявола?"
An' I thought how some sisters took to beatin' theirselves with a three-foot shag of bobwire.	Были у нас такие сестры - возьмут кусок проволоки и нахлестывают себя во всю мочь.
An' I thought how maybe they liked to hurt themselves, an' maybe I liked to hurt myself.	И я подумал: может, им это приятно; может, и мне приятно себя мучить?
Well, I was layin' under a tree when I figured that out, and I went to sleep.	Я лежал тогда под деревом, думал, думал и заснул.
And it come night, an' it was dark when I come to.	Проснулся, смотрю - темно кругом, ночь.
They was a coyote squawkin' near by.	Где-то невдалеке завывает койот.
Before I knowed it, I was sayin' out loud.	И вдруг - как это у меня вырвалось, и сам не знаю:
' The hell with it!	"К чертям собачьим! - говорю.
There ain't no sin and there ain't no virtue.	Греха никакого на свете нет, и добродетели тоже нет.
There's just stuff people do.	А есть только то, что люди делают.
It's all part of the same thing.	Тут одно от другого не оторвешь.
And some of the things folks do is nice, and some ain't nice, but that's as far as any man got a right to say."' He paused and looked up from the palm of his hand, where he had laid down the words.	Некоторые их дела хорошие, некоторые плохие, вот и все, а об остальном никто судить не смеет". -Кэйси замолчал и поднял глаза от ладони, куда он укладывал свои слова.
Joad was grinning at him, but Joad's eyes were sharp and interested, too.	Джоуд слушал проповедника с усмешкой, но взгляд у Джоуда был острый, внимательный.
"You give her a goin'-over," he said. "You figured her out."	- Дотошный ты человек, - сказал он. - Додумался.
Casy spoke again, and his voice rang with pain and confusion.	Кэйси заговорил снова, и в голосе его звучала боль и растерянность:
"I says,	- Я себя спрашиваю:
'What's this call, this sperit?'	"А что такое благодать, ликование духом?"
An' I says,	И отвечаю:
'It's love.	"Это любовь.
I love people so much I'm fit to bust, sometimes.'	Я людей так люблю, что бывает сердце кровью исходит".
An' I says,	И опять спрашиваю:
'Don't you love Jesus?'	"А Иисуса ты разве не любишь?"

Well, I thought an' thought, an'finally I says,	Думаю, думаю...
'No, I don't know nobody name' Jesus.	"Нет, я такого не знаю.
I know a bunch of stories, but I only love people.	Историй всяких про него слышал много, а люблю только людей.
An' sometimes I love 'em fit to bust, an' I want to make 'em happy, so I been preachin' somepin I thought would make 'em happy.'	Сердце исходит кровью от такой любви; хочется мне, чтобы они были счастливые, потому и учу их: может, думаю, у них от этого жизнь станет лучше".
An' then-I been talkin' a hell of a lot.	А потом... Наговорил я тебе чертову пропасть.
Maybe you wonder about me using bad words.	Ты, может, удивляешься: проповедник, а сквернословит.
Well, they ain't bad to me no more.	Никакого тут сквернословия нет.
They're jus' words folks use, an' they don't mean nothing bad with 'em.	Так все говорят, и ничего плохого я в этих словах теперь не вижу.
Anyways, I'll tell you one more thing I thought out; an' from a preacher it's the most unreligious thing, and I can't be a preacher no more because I thought it an' I believe it."	Ну да ладно. Мне только еще одну вещь хочется тебе сказать, а то, что я скажу, проповеднику говорить грешно, - значит, я не могу больше проповедовать.
"What's that?" Joad asked.	- О чем ты? - спросил Джоуд.
Casy looked shyly at him.	Кэйси несмело взглянул на него.
"If it hits you wrong, don't take no offense at it, will you?"	- Если тебе что не так покажется, ты уж не обижайся, ладно?
"I don't take no offense 'cept a bust in the nose," said Joad. "What did you figger?"	- Я обижаюсь, только когда мне нос расквасят, -сказал Джоуд. - Ну, что ты там надумал?
"I figgered about the Holy Sperit and the Jesus road.	- Думал я про духа святого и про Иисуса:
I figgered, 'Why do we got to hang it on God or Jesus?	"Зачем нам нужно сваливать все на бога и на Иисуса?
Maybe,' I figgered, 'maybe it's all men an' all women we love; maybe that's the Holy Sperit-the human sperit-the whole shebang.	Может, это мы людей любим? Может, дух святой - это человеческая душа и есть?
Maybe all men got one big soul ever'body's a part of.'	Может, все люди вкупе и составляют одну великую душу, и частицу ее найдешь в каждом человеке?"
Now I sat there thinkin' it, an' all of a suddent-I knew it.	Долго я сидел, думал и вдруг сразу все понял.
I knew it so deep down that it was true, and I still know it."	Всем сердцем понял, и так это во мне и осталось.
Joad's eyes dropped to the ground, as though he could not meet the naked honesty in the preacher's eyes.	Джоуд потупился, точно ему было не под силу вынести обнаженную правду в глазах проповедника.
"You can't hold no church with idears like that," he said. "People would drive you out of the country with idears like that.	- Да, с такими мыслями ни в какой церкви не удержишься, - сказал он. - За такие мысли тебя выгонят из наших мест. Людям что надо?

Jumpin' an' yellin'.	Попрыгать да повыть.
That's what folks like. Makes 'em feel swell.	Это для них самое большое удовольствие.
When Granma got to talkin' in tongues, you couldn't tie her down.	Наша бабка начнет выкрикивать на разные голоса, так никакого сладу с ней нет.
She could knock over a full-growed deacon with her fist."	Здоровенного причетника кулаком с ног сшибала.
Casy regarded him broodingly.	Кэйси в раздумье смотрел на него.
"Somepin I like to ast you," he said. "Somepin that been eatin' on me."	- Хочется мне тебя спросить кое о чем, - сказал он. - Покоя мне это не дает.
"Go ahead.	- Давай спрашивай.
I'll talk, sometimes."	Я люблю изредка поговорить.
"Well"-the preacher said slowly-"here's you that I baptized right when I was in the glory roof-tree.	- Так вот... - медленно начал проповедник. - Я тебя крестил.
Got little hunks of Jesus jumpin' outa my mouth that day.	На меня в тот день благодать сошла. Вещал во славу господа.
You won't remember 'cause you was busy pullin' that pigtail."	Ты, верно, ничего не помнишь, тебе не до того было - девчонку за косы дергал.
"I remember," said Joad. "That was Susy Little.	- Нет, помню, - ответил Джоуд. - Это была Сузи Литл.
She bust my finger a year later."	Через год она мне палец вывихнула.
"Well-did you take any good outa that baptizin'?	- Так вот... Пошло оно тебе на пользу, это крещение?
Was your ways better?"	Лучше ты стал - или нет?
Joad thought about it.	Джоуд подумал и сказал:
"No-o-o, can't say as I felt anything."	- Н-нет, я даже ничего не почувствовал.
"Well-did you take any bad from it?	- Ну, а может, тебе это вред принесло?
Think hard."	Подумай хорошенько.
Joad picked up the bottle and took a swig.	Джоуд взял бутылку и отпил из нее.
"They wasn't nothing in it, good or bad.	- Ничего я не почувствовал - ни пользы, ни вреда.
I just had fun." He handed the flask to the preacher.	Мне тогда весело было, только и всего. - Он протянул бутылку проповеднику.
He sighed and drank and looked at the low level of the whisky and took another tiny drink.	Кэйси вздохнул, поднес ее ко рту, потом посмотрел на оставшееся на самом дне виски и сделал еще один маленький глоток.
"That's good," he said. "I got to worryin' about whether in messin' around maybe I done somebody a hurt."	- Это хорошо, - сказал он. - А то мне все думалось: а вдруг я причинил кому-нибудь вред.
Joad looked over toward his coat and saw the turtle, free of the cloth and hurrying away in the direction he had been following when Joad found him.	Джоуд взглянул на свой пиджак и увидел, что черепаха выбралась на волю и уже ковыляет в том направлении, в каком ковыляла раньше, когда он подобрал ее.

Joad watched him for a moment and then got slowly to his feet and retrieved him and wrapped him in the coat again.	Минуту Джоуд следил за ней, потом медленно встал, поднял ее с земли и снова закутал в пиджак.
"I ain't got no present for the kids," he said. "Nothin' but this ol' turtle."	- Никаких подарков ребятам не припас, - сказал он. - Хоть вот эту старую черепаху принесу.
"It's a funny thing," the preacher said. "I was thinkin' about ol' Tom Joad when you come along.	- А смешно, - сказал проповедник, - ведь когда ты подошел, я как раз вспоминал старого Тома Джоуда.
Thinkin' I'd call in on him.	Думал, уж не зайти ли к нему?
I used to think he was a godless man.	Старый Том был богохульник.
How is Tom?"	Как он там поживает?
"I don' know how he is.	- Не знаю.
I ain't been home in four years."	Я уж четыре года дома не был.
"Didn't he write to you?"	- А разве он не писал тебе?
Joad was embarrassed.	Джоуд смутился.
"Well, Pa wasn't no hand to write for pretty, or to write for writin'.	- Отец у нас писать не мастер, да и не любит он этим делом заниматься.
He'd sign up his name as nice as anybody, an' lick his pencil.	Фамилию свою подмахнуть может и карандаш помусолит, все честь честью.
But Pa never did write no letters.	А писем не пишет.
He always says what he couldn'tell a fella with his mouth wasn'tworth leanin'on no pencil about."	Он всегда говорил: "Если мне что надо сказать, так я на словах скажу, а нет - значит, нечего и за карандаш браться".
"Been out travelin' around?" Casy asked.	- Бродил все это время? - спросил Кэйси.
Joad regarded him suspiciously.	Джоуд бросил на него недоверчивый взгляд.
"Didn' you hear about me?	- А ты разве ничего не знаешь?
I was in all the papers."	Обо мне писали во всех газетах.
"No-I never.	- Ничего не знаю.
What?" He jerked one leg over the other and settled lower against the tree.	А что? - Проповедник закинул ногу за ногу и, упершись спиной в ствол ивы, сел ниже.
The afternoon was advancing rapidly, and a richer tone was growing on the sun.	Время уже перешло за полдень, и солнце наливалось золотом.
Joad said pleasantly,	Джоуд сказал добродушно:
"Might's well tell you now an' get it over with.	- Говорить, так сразу, чтобы покончить с этим.
But if you was still preachin' I wouldn't tell, fear you get prayin' over me." He drained the last of the pint and flung it from him, and the flat brown bottle skidded lightly over the dust. "I been in McAlester them four years."	Но будь ты настоящим проповедником, я бы остерегся рассказывать, чтобы тебе не вздумалось молиться надо мной. - Он допил остатки виски и швырнул плоскую темную бутылку в сторону; она легко скользнула по пыли. - Я четыре года просидел в Мак-Алестере.
Casy swung around to him, and his brows lowered so that his tall forehead seemed even taller.	Кэйси круто повернулся к нему и так насупил брови, что его высокий лоб стал еще выше.

"Ain't wantin' to talk about it, huh?	- Тебе неохота об этом говорить?
I won't ask you no questions, if you done something bad--"	Я не буду расспрашивать, что ты такое сделал.
"I'd do what I done-again," said Joad. "I killed a guy in a fight.	- Понадобится, опять то же самое сделаю, - сказал Джоуд. - Убил одного молодчика в драке.
We was drunk at a dance.	Дело было на танцах, а мы подвыпили.
He got a knife in me, an' I killed him with a shovel that was layin' there.	Он пырнул меня ножом, а я схватил лопату и убил его.
Knocked his head plumb to squash."	Размозжил ему голову.
Casy's eyebrows resumed their normal level.	Брови Кэйси заняли свое обычное положение.
"You ain't ashamed of nothin' then?"	- Значит, тебе стыдиться нечего?
"No," said Joad, "I ain't. I got seven years, account of he had a knife in me.	- Нечего, - сказал Джоуд. - Я получил только семь лет, потому что он первый пырнул меня ножом.
Got out in four-parole."	Через четыре года освободили - условно.
"Then you ain't heard nothin' about your folks for four years?"	- Значит, родные тебе ничего не писали все четыре года?
"Oh, I heard.	- Ну как, писали!
Ma sent me a card two years ago, an' las' Christmus Granma sent a card.	В позапрошлом году мать прислала открытку, а этим рождеством - бабка.
Jesus, the guys in the cell block laughed!	И хохот же стоял у нас в камере! Открытка с картинкой.
Had a tree an' shiny stuff looks like snow.	На картинке елка вся в блестках, будто на ней снег.
It says in po'try:	Да еще стихи:
"'Merry Christmus, purty child,	Вот пришло к нам рождество,
Jesus meek an' Jesus mild,	И у деток торжество.
Underneath the Christmus tree	Глянь под елку - дед-мороз
There's a gif ' for you from me.'	Нам подарки всем принес.
I guess Granma never read it.	Бабка, верно, и не видала, что там написано.
Prob'ly got it from a drummer an' picked out the one with the mos' shiny stuff on it.	Купила у разносчика да постаралась выбрать какую понаряднее.
The guys in my cell block goddamn near died laughin'.	Ребята в камере чуть не умерли со смеху.
Jesus Meek they called me after that.	С тех пор так и прозвали меня "деточкой".
Granma never meant it funny; she jus' figgered it was so purty she wouldn' bother to read it.	А бабка прислала не для смеха. Видит - нарядная, ну и ладно, зачем же еще читать.
She lost her glasses the year I went up.	В тот год, когда меня посадили, она потеряла очки.
Maybe she never did find 'em."	Может, и по сию пору их не нашла.

"How they treat you in McAlester?" Casy asked.	- А как там с вами обращались, в Мак-Алестере? -спросил Кэйси.
"Oh, awright.	- Да ничего.
You eat regular, an' get clean clothes, and there's places to take a bath.	Кормят по часам, одевают чисто, и помыться есть где.
It's pretty nice some ways.	Грех жаловаться.
Makes it hard not havin' no women." Suddenly he laughed. "They was a guy paroled," he said. "'Bout a month he's back for breakin' parole.	Только без женщин трудно. - Он вдруг рассмеялся. - Одного молодца тоже так освободили, условно. Не прошло и месяца, как он проштрафился и опять попал к нам.
A guy ast him why he bust his parole.	Кто-то его спросил, зачем он нарушил обязательство.
'Well, hell,' he says.	А он говорит: "Да кой черт!
' They got no conveniences at my old man's place.	У моего старика дома никаких удобств.
Got no 'lectric lights, got no shower baths.	Ни электричества, ни душа.
There ain't no books, an' the food's lousy.'	Почитать тоже нечего. Еда невкусная.
Says he come back where they got a few conveniences an' he eats regular.	Вернулся, говорит, потому, что здесь как-никак и удобства и кормят по часам.
He says it makes him feel lonesome out there in the open havin' to think what to do next.	На воле, говорит, неуютно, приходится думать, что с собой дальше делать.
So he stole a car an' come back." Joad got out his tobacco and blew a brown paper free of the pack and rolled a cigarette. "The guy's right, too," he said. "Las' night, thinkin' where I'm gonna sleep, I got scared.	Ну, увел машину и опять сел в тюрьму". - Джоуд достал из кармана табак, отделил один листок, дунув на книжечку папиросной бумаги, и свернул папиросу. - Да и правильно, - сказал он. - Я вчера как подумал, где ночь буду спать, так меня даже страх взял.
An' I got thinkin' about my bunk, an' I wonder what the stir-bug I got for a cell mate is doin'. Me an' some guys had a strang band goin'.	Вспомнил свою койку да одного слабоумного у нас в камере - что-то он сейчас поделывает... Я там играл в оркестре.
Good one.	Хороший был оркестр.
Guy said we ought to go on the radio.	Многие говорили, что нам надо выступать по радио.
An' this mornin' I didn' know what time to get up.	А сегодня утром проснулся и не знаю, вставать или еще рано?
Jus' laid there waitin' for the bell to go off."	Лежу и дожидаюсь, когда дадут побудку.
Casy chuckled.	Кэйси хмыкнул.
"Fella can get so he misses the noise of a saw mill."	- К лесопилке и то привыкают.
The yellowing, dusty, afternoon light put a golden color on the land.	Не слышишь, как пилы визжат, и все будто недостает чего-то. На пыльно-желтом свету земля отливала золотом.
The cornstalks looked golden.	Кукуруза тоже казалась совсем золотой.
A flight of swallows swooped overhead toward some waterhole.	Стайка ласточек пронеслась в небе, должно быть, к какому-нибудь ручейку поблизости.

The turtle in Joad's coat began a new campaign of escape.	Черепаха предприняла еще одну попытку совершить побег.
Joad creased the visor of his cap.	Джоуд перегнул посередине козырек кепки.
It was getting the long protruding curve of a crow's beak now.	Продольное ребро на козырьке напоминало теперь вороний клюв.
"Guess I'll mosey along," he said. "I hate to hit the sun, but it ain't so bad now."	- Ну, надо двигаться, - сказал он. - По жаре идти не очень приятно, да сейчас не так уж печет.
Casy pulled himself together.	Кэйси выпрямился.
"I ain't seen ol' Tom in a bug's age," he said. "I was gonna look in on him anyways.	- Я у старого Тома целый век не был, - сказал он. -Давно хочу с ним повидаться.
I brang Jesus to your folks for a long time, an' I never took up a collection nor nothin' but a bite to eat."	Я ведь сколько времени к вам ходил со словом божьим. Денег никогда не брал, только кормили меня.
"Come along," said Joad. "Pa'll be glad to see you.	- Пошли, - сказал Джоуд. - Отец будет рад.
He always said you got too long a pecker for a preacher." He picked up his coat roll and tightened it snugly about his shoes and turtle.	Он всегда говорил: куда такому ернику проповедовать! - Джоуд поднял с земли пиджак и подоткнул его со всех сторон вокруг башмаков и черепахи.
Casy gathered in his canvas sneakers and shoved his bare feet into them.	Кэйси пододвинул к себе парусиновые туфли и сунул в них босые ноги.
"I ain't got your confidence," he said. "I'm always scared there's wire or glass under the dust.	- Я не такой смелый, как ты, - сказал он. - В пыли не разберешь, того и гляди, напорешься на колючую проволоку или на стекло.
I don't know nothin' I hate so much as a cut toe."	Ногу порезать - хуже ничего быть не может.
They hesitated on the edge of the shade and then they plunged into the yellow sunlight like two swimmers hastening to get to shore.	Они помедлили, прежде чем переступить линию тени, и потом подались вперед, под желтые солнечные лучи, точно два пловца, которые спешат переплыть реку.
After a few fast steps they slowed to a gentle, thoughtful pace.	Сделав несколько быстрых шагов, они убавили ходу и пошли медленно, как бы в раздумье.
The cornstalks threw gray shadows sideways now, and the raw smell of hot dust was in the air.	Кукурузные стебли отбрасывали косые серые тени, в воздухе стоял душный запах нагретой пыли.
The corn field ended and dark green cotton took its place, dark green leaves through a film of dust, and the bolls forming.	Кукурузное поле кончилось, уступив место темно-зеленому хлопчатнику. Темно-зеленые листья, покрытые слоем пыли, маленькие, только начинающие формироваться коробочки.
It was spotty cotton, thick in the low places where water had stood, and bare on the high places.	Всходы хлопчатника были неровные; в ложбинах, где вода задерживалась дольше, кусты росли густо, на высоких местах поле было совсем плешивое.
The plants strove against the sun.	Хлопчатник отстаивал свою жизнь в борьбе с солнцем.
And distance, toward the horizon, was tan to invisibility.	А горизонт затягивало рыжеватой мглой, сквозь которую ничего не было видно.

The dust road stretched out ahead of them, waving up and down.	Пыльная дорога стлалась впереди волнистой линией.
The willows of a stream lined across the west, and to the northwest a fallow section was going back to sparse brush.	Ивы, стоявшие по берегам ручья, сворачивали вслед за ним на запад, а северо-западнее, вплотную к редкому кустарнику, подходил участок невозделанной земли.
But the smell of burned dust was in the air, and the air was dry, so that mucus in the nose dried to a crust, and the eyes watered to keep the eyeballs from drying out.	Пахло раскаленной пылью, и воздух был такой сухой, что слизь в носу подсыхала коркой, а из глаз текли спасительные для роговицы слезы.
Casy said,	Кэйси сказал:
"See how good the corn come along until the dust gotup.	- Смотри, ведь кукуруза хорошо поднималась, пока ее не забило пылью.
Been a dinger of a crop."	Богатый урожай бы сняли.
"Ever' year," said Joad. "Ever' year I can remember, we had a good crop comin', an' it never come.	- Каждый год одно и то же, - сказал Джоуд. - Я как себя помню, каждый год ждали урожая - и ни разу не дождались.
Grampa says she was good the first five plowin's, while the wild grass was still in her."	Дед говорил, что земля только первые пять лет хорошо родила, пока в ней еще оставался перегной от сорняка.
The road dropped down a little hill and climbed up another rolling hill.	Дорога сбежала вниз по холму и поднялась на следующий.
Casy said,	Кэйси сказал:
"Ol' Tom's house can't be more'n a mile from here.	- Отсюда до старого Тома не больше мили.
Ain't she over that third rise?"	По-моему, еще два подъема, а за третьим будет ваш дом.
"Sure," said Joad. "'Less somebody stole it, like Pa stole it."	- Правильно, - сказал Джоуд. - Если только его не украли, как в свое время отец украл.
"Your pa stole it?"	- Дом украл?
"Sure, got it a mile an' a half east of here an' drug it.	- Да. Приволокли его мили за полторы отсюда.
Was a family livin' there, an' they moved away.	Хозяева, те, что там жили, переехали на другое место.
Grampa an' Pa an' my brother Noah like to took the whole house, but she wouldn' come.	Дед, отец и Ной, мой брат, хотели перетащить весь дом, да не удалось.
They only got part of her.	Только половиной и завладели.
That's why she looks so funny on one end.	Потому он у нас и чудной такой с одного боку.
They cut her in two an' drug her over with twelve head of horses and two mules.	Они распилили его на две части, впрягли двенадцать лошадей и пару мулов и одну половину приволокли на наш участок.
They was goin' back for the other half an' stick her together again, but before they got there Wink Manley come with his boys and stole the other half.	Вернулись за второй, чтобы пристроить ее к первой, да Уинк Мэнли их опередил, явился туда со своими ребятами и спер, что осталось.

Pa an' Grampa was pretty sore, but a little later them an' Wink got drunk together an' laughed their heads off about it.	Отец с дедом первое время из себя выходили, а потом как-то выпили вместе с Уинком и ну хохотать.
Wink, he says his house is at stud, an' if we'll bring our'n over an' breed 'em we'll maybe get a litter of crap houses.	Уинк говорит, его дом сейчас в охоте, приводите, говорит, ваш, случим их, может, нужников нам наплодят.
Wink was a great ol' fella when he was drunk.	Уинк, когда выпьет, боевой старик.
After that him an' Pa an' Grampa was friends.	После этого отец и дед с ним подружились.
Got drunk together ever' chance they got."	Чуть что, так и выпивать вместе.
"Tom's a great one," Casy agreed.	- Том молодчина, - подтвердил Кэйси.
They plodded dustily on down to the bottom of the draw, and then slowed their steps for the rise.	Они спустились под уклон, вздымая пыль ногами, и на подъеме замедлили шаги.
Casy wiped his forehead with his sleeve and put on his flat-topped hat again. "Yes," he repeated, "Tom was a great one. For a godless man he was a great one.	Кэйси вытер лоб рукавом и снова надел шляпу. -Да, Том молодчина, - повторил он. - Богохульник, а все-таки молодчина.
I seen him in meetin' sometimes when the sperit got into him just a little, an' I seen him take ten-twelve foot jumps.	Помню, на молениях возликует духом самую малость, а прыгает чуть не до потолка.
I tell you when ol' Tom got a dose of the Holy Sperit you got to move fast to keep from gettin' run down an' tromped.	Уж если на старого Тома накатило, так не зевай, того и гляди ногами затопчет.
Jumpy as a stud horse in a box stall."	Что твой жеребец в стойле.
They topped the next rise and the road dropped into an old water-cut, ugly and raw, a ragged course, and freshet scars cutting into it from both sides.	Они одолели еще один подъем, и дальше дорога пошла вниз к извилистому руслу ручья, исполосованному по краям вливавшимися в него когда-то струйками воды.
A few stones were in the crossing.	Переход был сложен из камней.
Joad minced across in his bare feet.	Осторожно ступая босыми ногами, Джоуд перебрался на другую сторону.
"You talk about Pa," he said. "Maybe you never seen Uncle John the time they baptized him over to Polk's place.	- Отец это что! - сказал он. - Ты бы видел дядю Джона, когда его крестили на молении у Поулков.
Why, he got to plungin' an' jumpin'.	Прыгает, скачет из стороны в сторону.
Jumped over a feeny bush as big as a piana.	Перемахнул через куст высотой с пианино.
Over he'd jump, an' back he'd jump, howlin' like a dog-wolf in moon time.	Разбежался - и еще раз, и завывает, как собака на луну.
Well, Pa seen him, an' Pa, he figgers he's the bes' Jesus-jumper in these parts. So Pa picks out a feeny bush 'bout twicet as big as Uncle John's feeny bush, and Pa lets out a squawk like a sow litterin' broken bottles, an' he takes a run at that feeny bush an' clears her an' bust his right leg.	Отец увидел это, - а ведь он считал себя лучшим прыгуном во всей округе, - облюбовал куст еще выше, взвыл не своим голосом, будто свинья, которая битым стеклом опоросилась, перескочил с разбегу через этот куст, да правую ногу и вывихнул.
That took the sperit out of Pa.	Тут с него благодать как рукой сняло.

Preacher wants to pray it set, but Pa says, no, by God, he'd got his heart full of havin' a doctor.	Проповедник хочет помолиться, чтобы нога зажила, а отец говорит: нет, к черту, подавай доктора!
Well, they wasn't a doctor, but they was a travelin' dentist, an' he set her.	Ну, доктора не было, привели проезжего зубодера, он ему и вправил кость.
Preacher give her a prayin' over anyways."	А проповедник так и не отстал, помолился, взял свое.
They plodded up the little rise on the other side of the water-cut.	По ту сторону ручья начинался небольшой подъем.
Now that the sun was on the wane some of its impact was gone, and while the air was hot, the hammering rays were weaker.	Теперь, когда солнце клонилось к западу, жара начала спадать, и хотя воздух был все еще раскаленный, солнечные лучи немного умерили свою силу.
The strung wire on crooked poles still edged the road.	По краям дороги стояли все такие же кривые колья с протянутой между ними проволокой.
On the right-hand side a line of wire fence strung out across the cotton field, and the dusty green cotton was the same on both sides, dusty and dry and dark green.	Справа изгородь делила поле на две части, но хлопчатник был одинаковый как по ту, так и по другую ее сторону - сухой, темно-зеленый, запорошенный пылью.
Joad pointed to the boundary fence.	Джоуд показал на изгородь:
"That there's our line.	- Вот это наше.
We didn't really need no fence there, but we had the wire, an' Pa kinda liked her there.	По сути дела, изгородь здесь ни к чему, но проволока у нас была, и отцу захотелось огородить поле.
Said it give him a feelin' that forty was forty.	Говорит: по крайней мере чувствуешь - что мое, то мое.
Wouldn't of had the fence if Uncle John didn' come drivin' in one night with six spools of wire in his wagon.	Этой проволоке у нас бы и взяться неоткуда, да как-то ночью дядя Джон привез целых шесть мотков.
He give 'em to Pa for a shoat.	Выменял у отца на свинью.
We never did know where he got that wire."	Где он эту проволоку раздобыл, бог его знает.
They slowed for the rise, moving their feet in the deep soft dust, feeling the earth with their feet.	Они убавили шаг на подъеме и шли, волоча ноги по глубокой мягкой пыли и чувствуя, как подошвы ступают по твердой земле.
Joad's eyes were inward on his memory.	Глаза у Джоуда стали задумчивые.
He seemed to be laughing inside himself.	Он точно посмеивался про себя, вспоминая что-то.
"Uncle John was a crazy bastard," he said. "Like what he done with that shoat."	- Чудак у нас дядя, - сказал он. - Вот взять хотя бы эту свинью, - и, фыркнув, замолчал.
He chuckled and walked on. Jim Casy waited impatiently.	Кэйси ждал, еле сдерживая нетерпение.
The story did not continue.	Рассказа не последовало.

Casy gave it a good long time to come out. "Well, what'd he do with that shoat?" he demanded at last, with some irritation.	Кэйси дал Джоуду достаточно времени на то, чтобы собраться с мыслями, и, наконец, не выдержав, раздраженно спросил: - Ну, так что же твой дядя сделал с этой свиньей?
"Huh?	- Что?
Oh!	А, да!
Well, he killed that shoat right there, an' he got Ma to light up the stove.	Он ее прирезал тут же и велел матери затопить плиту.
He cut out pork chops an' put 'em in the pan, an' he put ribs an' a leg in the oven.	Потом вырезал отбивных, положил их на сковороду и поставил на огонь, а ребра и окорок -в духовку.
He et chops till the ribs was done, an' he et ribs till the leg was done.	Отбивные съел, а тем временем ребра были готовы; ребра съел - окорок поджарился.
An' then he tore into that leg. Cut off big hunks of her an' shoved 'em in his mouth.	Принялся он за этот окорок: отхватит кусище - и в рот.
Us kids hung around slaverin', an' he give us some, but he wouldn' give Pa none.	Мы, ребята, от него не отходим, клянчим, - ну он угостил нас; а отцу не дал ни кусочка.
By an' by he et so much he throwed up an' went to sleep.	Наконец так объелся, что стошнило; делать нечего - завалился спать.
While he's asleep us kids an' Pa finished off the leg.	Пока спал, мы с отцом окорок прикончили.
Well, when Uncle John woke up in the mornin' he slaps another leg in the oven.	Утром дядя Джон встает и второй окорок в духовку.
Pa says,	Отец его спрашивает:
'John, you gonna eat that whole damn pig?'	"Джон, неужто ты всю тушу собираешься съесть?"
An' he says,	А он говорит:
'I aim to, Tom, but I'm scairt some of her'll spoil 'fore I get her et, hungry as I am for pork.	"Собираюсь, Том, только боюсь, как бы она не протухла, прежде чем я ее одолею.
Maybe you better get a plate an' gimme back a couple rolls of wire.'	Возьми немного себе, а мне верни два мотка проволоки".
Well, sir, Pa wasn't no fool.	Ну, отец не дурак был.
He jus' let Uncle John go on an' eat himself sick of pig, an' when he drove off he hadn't et much more'n half.	Пусть, мол, обжирается. Дяде Джону уезжать пора, а свинина только наполовину съедена.
Pa says,	Отец говорит:
' Whyn't you salt her down?'	"Ты бы ее засолил".
But not Uncle John; when he wants pig he wants a whole pig, an' when he's through, he don't want no pig hangin' around.	Но дядя Джон, он такой: захочет свинины, так подавай ему целую свинью, а наелся - глаза бы на нее не глядели.
So off he goes, and Pa salts down what's left."	Уехал, а что осталось, отец засолил.
Casy said,	Кэйси сказал:

"While I was still in the preachin' sperit I'd a made a lesson of that an' spoke it to you, but I don't do that no more.	- Если бы я по-прежнему был проповедником, сейчас бы вывел из этого урок и прочел бы тебе проповедь. Но больше проповедей от меня никто не услышит.
What you s'pose he done a thing like that for?"	Как ты думаешь, почему он так сделал?
"I dunno," said Joad. "He jus' got hungry for pork.	- Не знаю, - ответил Джоуд. - Жаден был до свинины.
Makes me hungry jus' to think of it.	А я сейчас вспомнил и сам разохотился.
I had jus' four slices of roastin' pork in four years-one slice ever' Christmus."	За все четыре года только четыре куска жареной свинины и съел - по одному на рождество.
Casy suggested elaborately,	Кэйси сказал напыщенным тоном:
"Maybe Tom'll kill the fatted calf like for the prodigal in Scripture."	- Может быть, Том зарежет откормленного тельца для своего блудного сына, как в писании?
Joad laughed scornfully.	Джоуд презрительно рассмеялся:
"You don't know Pa.	- Ты отца не знаешь.
If he kills a chicken most of the squawkin' will come from Pa, not the chicken.	Когда он режет курицу, так от нее не столько крику, сколько от него самого.
He don't never learn.	Не может он этого делать.
He's always savin' a pig for Christmus and then it dies in September of bloat or somepin so you can't eat it.	Свинью всегда бережет к рождеству, а она в сентябре сдохнет от какой-нибудь болезни, и есть нельзя.
When Uncle John wanted pork he et pork. He had her."	Зато дядя Джон захочет свинины, так наестся до отвала, можете не сомневаться.
They moved over the curving top of the hill and saw the Joad place below them.	Они поднялись на гребень холма и увидели внизу ферму Джоудов.
And Joad stopped.	И Том Джоуд остановился.
"It ain't the same," he said. "Looka that house.	- Тут что-то не то, - сказал он. - Посмотри-ка на дом.
Somepin's happened.	Неладно дело.
They ain't nobody there."	И не видать никого.
The two stood and stared at the little cluster of buildings.	Они стояли, глядя вниз, на небольшую кучку строений.
Chapter 5	Глава пятая
The owners of the land came onto the land, or more often a spokesman for the owners came.	Хозяева земли приезжали на свою землю, но чаще всего они присылали вместо себя посредников.
They came in closed cars, and they felt the dry earth with their fingers, and sometimes they drove big earth augers into the ground for soil tests.	Посредники являлись в закрытых машинах, они перетирали пальцами щепотки сухой земли, а иногда загоняли в почву земляной бур и брали пробу.
The tenants, from their sun-beaten dooryards, watched uneasily when the closed cars drove along the fields.	Сидя в спаленных солнцем палисадниках, арендаторы тревожно следили за машинами, снующими по полям.

And at last the owner men drove into the dooryards and sat in their cars to talk out of the windows.	А потом посредник въезжал во двор фермы и, не выходя из автомобиля, заводил разговор через окно кабины.
The tenant men stood beside the cars for a while, and then squatted on their hams and found sticks with which to mark the dust.	Первые несколько минут арендаторы стояли рядом с машиной, потом присаживались на корточки и, подобрав с земли прутик, выводили им узоры в пыли.
In the open doors the women stood looking out, and behind them the children-corn-headed children, with wide eyes, one bare foot on top of the other bare foot, and the toes working.	В открытые двери выглядывали женщины, а из-за их спин - дети. Светлоголовые дети стояли, широко открыв глаза, потирая одну босую ногу о другую, шевеля пальцами.
The women and the children watched their men talking to the owner men.	Женщины и дети присматривались к мужчинам, которые разговаривали с посредниками.
They were silent.	Они стояли молча.
Some of the owner men were kind because they hated what they had to do, and some of them were angry because they hated to be cruel, and some of them were cold because they had long ago found that one could not be an owner unless one were cold.	Хозяева и их агенты бывали разные; некоторые говорили мягко, потому что им было тяжело делать то, что они делали; другие сердились, потому что им было тяжело проявлять жестокость; третьи держались холодно, потому что они давно уже поняли: хозяин должен держаться холодно, иначе ты не настоящий хозяин.
And all of them were caught in something larger than themselves.	И все они подчинялись силе, превосходящей силу каждого из них в отдельности.
Some of them hated the mathematics that drove them, and some were afraid, and some worshiped the mathematics because it provided a refuge from thought and from feeling.	Некоторые ненавидели математику, которая заставляла их прийти сюда, другие боялись ее; а были и такие, кто преклонялся перед этой математикой, потому что, положась на нее, можно было не думать, можно было заглушить в себе всякое чувство.
If a bank or a finance company owned the land, the owner man said, The Bank-or the Company-needs-wants-insists-must have-as though the Bank or the Company were a monster, with thought and feeling, which had ensnared them.	Если землей владел банк или трест, посредник говорил: банку, тресту нужно то-то и то-то; банк, трест настаивает, требует... - словно банк или трест были какие-то чудовища, наделенные способностью мыслить и чувствовать, чудовища, поймавшие их в свою ловушку.
These last would take no responsibility for the banks or the companies because they were men and slaves, while the banks were machines and masters all at the same time.	Они, агенты, не отвечали за действия банков и трестов, - они были всего лишь люди, рабы, а банк - он и машина, он и повелитель.
Some of the owner men were a little proud to be slaves to such cold and powerful masters.	Кое-кто из агентов даже гордился тем, что они в рабстве у таких холодных и могучих повелителей.
The owner men sat in the cars and explained. You know the land is poor.	Агенты сидели в машинах и разъясняли людям: вы же знаете, земля истощена.
You've scrabbled at it long enough, God knows.	Сколько лет вы здесь копаетесь, и не запомнишь.

The squatting tenant men nodded and wondered and drew figures in the dust, and yes, they knew, God knows. If the dust only wouldn't fly. If the top would only stay on the soil, it might not be so bad.	Арендаторы, присевшие на корточки, кивали головой, думали, выводили узоры в пыли, - да, знаем, да... Если б только поля не заносило пылью, если б только почва не выветривалась, тогда еще можно было бы терпеть.
The owner men went on leading to their point: You know the land's getting poorer.	Агенты гнули свое: вы же знаете, земля истощается год от года.
You know what cotton does to the land; robs it, sucks all the blood out of it.	Вы же знаете, что делает с ней хлопок, - губит ее, высасывает из нее все соки.
The squatters nodded-they knew, God knew.	Арендаторы кивали головой: они знают, они всё знают.
If they could only rotate the crops they might pump blood back into the land.	Если бы применять севооборот, тогда земля снова напиталась бы соками.
Well, it's too late.	Да, но теперь уж поздно.
And the owner men explained the workings and the thinkings of the monster that was stronger than they were.	И агенты разъясняли махинации и расчеты чудовища, которое было сильнее их самих.
A man can hold land if he can just eat and pay taxes; he can do that.	Арендатор может продержаться на земле, даже если ему хватает только на прокорм и на уплату налогов.
Yes, he can do that until his crops fail one day and he has to borrow money from the bank.	Да, правильно. Но если выпадет неурожайный год, он должен будет взять ссуду в банке.
But-you see, a bank or a company can't do that, because those creatures don't breathe air, don't eat side-meat.	А банку или тресту нужно другое, ведь они дышат не воздухом, они едят не мясо.
They breathe profits; they eat the interest on money.	Они дышат прибылью; они едят проценты с капитала.
If they don't get it, they die the way you die without air, without sidemeat.	Если им не дать этого, они умрут, так же как умрем мы с вами, если нас лишат воздуха, лишат пищи.
It is a sad thing, but it is so.	Грустно, но что поделаешь.
It is just so.	Поделать ничего нельзя.
The squatting men raised their eyes to understand.	Люди, присевшие на корточки, поднимали глаза, силясь понять, в чем тут дело.
Can't we just hang on?	Дайте нам время.
Maybe the next year will be a good year.	Может, следующий год будет урожайный.
God knows how much cotton next year.	Разве сейчас угадаешь, какой родится хлопок?
And with all the wars-God knows what price cotton will bring.	А войны? Разве сейчас угадаешь, какие будут цены на хлопок?
Don't they make explosives out of cotton?	Ведь из него делают взрывчатые вещества.
And uniforms?	И обмундирование.
Get enough wars and cotton'll hit the ceiling.	Будут войны - и цены на хлопок подскочат.
Next year, maybe.	Может, в следующем же году.

They looked up questioningly.	Они вопросительно поглядывали на своих собеседников.
We can't depend on it.	На это нельзя рассчитывать.
The bank-the monster has to have profits all the time.	Банк - чудовище - должен получать прибыль все время.
It can't wait.	Чудовище не может ждать.
It'll die.	Оно умрет.
No, taxes go on.	Нет, уплату налогов задерживать нельзя.
When the monster stops growing, it dies.	Если чудовище хоть на минуту остановится в своем росте, оно умрет.
It can't stay one size.	Оно не может не расти.
Soft fingers began to tap the sill of the car window, and hard fingers tightened on the restless drawing sticks.	Холеные пальцы начинали постукивать по оконной раме кабины, заскорузлые пальцы крепче сжимали снующие в пыли прутики.
In the doorways of the sun-beaten tenant houses, women sighed and then shifted feet so that the one that had been down was now on top, and the toes working.	Женщины в дверях спаленных солнцем домишек вздыхали, переступали с ноги на ногу, а та ступня, что была внизу, теперь потирала другую ступню, а пальцы шевелились по-прежнему.
Dogs came sniffing near the owner cars and wetted on all four tires one after another.	Собаки подходили к машине, обнюхивали ее и одно за другим поливали все четыре колеса.
And chickens lay in the sunny dust and fluffed their feathers to get the cleansing dust down to the skin.	Куры лежали в нагретой солнцем пыли, распушив перья, чтобы сухая пыль проникла до самой кожи.
In the little sties the pigs grunted inquiringly over the muddy remnants of the slops.	А в хлеву, над мутной жижей в кормушках, недоуменно похрюкивали свиньи.
The squatting men looked down again.	Люди, сидевшие на корточках, снова опускали глаза.
What do you want us to do?	Чего вы от нас хотите?
We can't take less share of the crop-we're half starved now.	Нельзя же уменьшить нашу долю с урожая, мы и так голодаем.
The kids are hungry all the time.	Дети никогда не наедаются досыта.
We got no clothes, torn an' ragged.	Нечего надеть - ходим в лохмотьях.
If all the neighbors weren't the same, we'd be ashamed to go to meeting.	Не будь и у соседей так же плохо с одеждой, мы бы постыдились показываться на молитвенных собраниях.
And at last the owner men came to the point.	И наконец агенты выкладывали все начистоту.
The tenant system won't work any more.	Аренда больше не оправдывает себя.
One man on a tractor can take the place of twelve or fourteen families.	Один тракторист может заменить двенадцать -четырнадцать фермерских семей.
Pay him a wage and take all the crop.	Плати ему жалованье и забирай себе весь урожай.
We have to do it.	Нам приходится так делать.
We don't like to do it.	Мы идем на это неохотно.

But the monster's sick.	Но чудовище занемогло.
Something's happened to the monster.	С чудовищем творится что-то неладное.
But you'll kill the land with cotton.	Вы же загубите землю хлопком.
We know.	Мы это знаем.
We've got to take cotton quick before the land dies.	Мы снимем несколько урожаев, пока земля еще не погибла.
Then we'll sell the land.	Потом мы продадим ее.
Lots of families in the East would like to own a piece of land.	В восточных штатах найдется немало людей, которые захотят купить здесь участок.
The tenant men looked up alarmed.	Арендаторы поднимали глаза, во взгляде у них была тревога.
But what'll happen to us?	А что будет с нами?
How'll we eat?	Как же мы прокормим и себя и семью?
You'll have to get off the land.	Вам придется уехать отсюда.
The plows'll go through the dooryard.	Плуг пройдет прямо по двору.
And now the squatting men stood up angrily.	И тогда арендаторы, разгневанные, выпрямлялись во весь рост.
Grampa took up the land, and he had to kill the Indians and drive them away.	Мой дед первый пришел на эту землю, он воевал с индейцами, он прогнал их отсюда.
And Pa was born here, and he killed weeds and snakes.	А отец здесь родился, и он тоже воевал - с сорняками и со змеями.
Then a bad year came and he had to borrow a little money.	Потом, в неурожайный год, ему пришлось сделать небольшой заем.
An' we was born here.	И мы тоже родились здесь.
There in the door-our children born here.	Вот в этом доме родились и наши дети.
And Pa had to borrow money.	Отец взял ссуду.
The bank owned the land then, but we stayed and we got a little bit of what we raised.	Тогда земля перешла к банку, но мы остались и получали часть урожая, хоть и небольшую.
We know that-all that.	Нам это хорошо известно - нам все известно.
It's not us, it's the bank.	Мы тут ни при чем, это все банк.
A bank isn't like a man.	Ведь банк не человек.
Or an owner with fifty thousand acres, he isn't like a man either.	И хозяин, у которого пятьдесят тысяч акров земли, - он тоже не человек.
That's the monster.	Он чудовище.
Sure, cried the tenant men, but it's our land.	Правильно! - говорили арендаторы. Но земля-то наша.
We measured it and broke it up.	Мы обмерили ее и подняли целину.
We were born on it, and we got killed on it, died on it.	Мы родились на ней, нас здесь убивали, мы умирали здесь.

Even if it's no good, it's still ours.	Пусть земля оскудела - она все еще наша.
That's what makes it ours-being born on it, working it, dying on it.	Она наша потому, что мы на ней родились, мы ее обрабатывали, мы здесь умирали.
That makes ownership, not a paper with numbers on it.	Это и дает нам право собственности на землю, а не какие то там бумажки, исписанные цифрами.
We're sorry.	Жаль, но что поделаешь.
It's not us.	Мы тут ни при чем.
It's the monster.	Это все оно - чудовище.
The bank isn't like a man.	Ведь это банк, а не человек.
Yes, but the bank is only made of men.	Да, но в банке сидят люди.
No, you're wrong there-quite wrong there.	Вот тут вы не правы, совершенно не правы.
The bank is something else than men.	Банк - это нечто другое.
It happens that every man in a bank hates what the bank does, and yet the bank does it.	Бывает так: людям, каждому порознь, не по душе то, что делает банк, и все-таки банк делает свое дело.
The bank is something more than men, I tell you.	Поверьте мне, банк - это нечто большее, чем люди.
It's the monster.	Банк - чудовище.
Men made it, but they can't control it.	Сотворили его люди, но управлять им они не могут.
The tenants cried, Grampa killed Indians, Pa killed snakes for the land.	Арендаторы негодовали: дед воевал с индейцами, отец воевал со змеями из-за этой земли.
Maybe we can kill banks-they're worse than Indians and snakes.	Может, нам надо убить банки - они хуже индейцев и змей.
Maybe we got to fight to keep our land, like Pa and Grampa did.	Может, нам надо воевать за эту землю, как воевали за нее отец и дед?
And now the owner men grew angry.	После таких слов приходилось негодовать агентам.
You'll have to go.	Вам придется уехать отсюда.
But it's ours, the tenant men cried.	Но ведь земля наша, кричали арендаторы.
We--	Мы...
No.	Нет.
The bank, the monster owns it.	Хозяин земли - банк, чудовище.
You'll have to go.	Вам придется уехать.
We'll get our guns, like Grampa when the Indians came.	Мы выйдем с ружьями, как выходил дед навстречу индейцам.
What then?	Тогда что?
Well-first the sheriff, and then the troops.	Ну что ж, сначала шериф, потом войска.

You'll be stealing if you try to stay, you'll be murderers if you kill to stay.	Если вы останетесь здесь, вас обвинят в захвате чужой земли, если вы будете стрелять, вас обвинят в убийстве.
The monster isn't men, but it can make men do what it wants.	Банк - чудовище, не человек, но он может заставить людей делать все, что ему угодно.
But if we go, where'll we go?	А если уходить, то куда?
How'll we go?	Как мы уйдем?
We got no money.	У нас нет денег.
We're sorry, said the owner men.	Очень жаль, но что же поделаешь, говорили агенты.
The bank, the fifty-thousand-acre owner can't be responsible.	Банк, владелец пятидесяти тысяч акров, тут ни при чем.
You're on land that isn't yours.	Вы сидите на земле, которая вам не принадлежит.
Once over the line maybe you can pick cotton in the fall.	Поезжайте в другой штат, может, осенью устроитесь на сбор хлопка.
Maybe you can go on relief.	Может, станете на пособие.
Why don't you go on west to California?	А почему бы вам не податься в Калифорнию?
There's work there, and it never gets cold.	Там всегда есть работа, там не бывает холодов.
Why, you can reach out anywhere and pick an orange.	Да в Калифорнии стоит только протянуть руку - и рви апельсины.
Why, there's always some kind of crop to work in.	Там урожаи собирают круглый год.
Why don't you go there?	Почему бы вам не переселиться туда?
And the owner men started their cars and rolled away.	Машины трогались с места, и посредники уезжали.
The tenant men squatted down on their hams again to mark the dust with a stick, to figure, to wonder.	Арендаторы снова присаживались на корточки и водили прутиками по пыли, прикидывали, думали.
Their sunburned faces were dark, and their sun-whipped eyes were light.	Лица у них были темные от загара, глаза выцветшие на ярком свету.
The women moved cautiously out of the doorways toward their men, and the children crept behind the women, cautiously, ready to run.	Женщины осторожно спускались с крылечка и шли к мужьям, а позади женщин крались дети, готовые чуть что пуститься наутек.
The bigger boys squatted beside their fathers, because that made them men.	Мальчики постарше присаживались на корточки рядом с отцами - так солиднее, чувствуешь себя взрослым мужчиной.
After a time the women asked, What did he want?	Подождав немного, женщины спрашивали: зачем он приезжал?
And the men looked up for a second, and the smolder of pain was in their eyes.	Мужчины поднимали глаза, и в глазах у них была боль.
We got to get off.	Придется уезжать отсюда.
A tractor and a superintendent.	Трактор, управляющий.
Like factories.	Как на фабрике.

Where'll we go? the women asked.	- Куда же мы поедем? - спрашивали женщины.
We don't know.	Не знаем.
We don't know.	Не знаем.
And the women went quickly, quietly back into the houses and herded the children ahead of them.	И женщины быстро и молча шли назад к дому, гоня перед собой детей.
They knew that a man so hurt and so perplexed may turn in anger, even on people he loves.	Они знали: когда мужчина так обижен, так растерян, он может сорвать злобу даже на тех, кто ему дорог.
They left the men alone to figure and to wonder in the dust.	Они уходили, оставляя мужчин одних, - пусть думают, пусть вырисовывают свои мысли в пыли.
After a time perhaps the tenant man looked about-at the pump put in ten years ago, with a goose-neck handle and iron flowers on the spout, at the chopping block where a thousand chickens had been killed, at the hand plow lying in the shed, and the patent crib hanging in the rafters over it.	И через минуту-другую арендатор оглядывался вокруг себя - смотрел на поставленную еще десять лет назад водокачку с длинным, точно гусиная шея, насосом и узорчатой насечкой на рыльце, на колоду, где сложила голову не одна сотня кур, на плуг под навесом и на подвешенное к стропилам корыто.
The children crowded about the women in the houses.	А дома женщин окружали дети.
What we going to do, Ma?	Что же мы будем делать, мама?
Where we going to go?	Куда мы теперь поедем?
The women said, We don't know, yet.	Женщины отвечали: мы еще ничего не знаем.
Go out and play.	Идите играть.
But don't go near your father.	Только держитесь подальше от отца.
He might whale you if you go near him.	Не то он побьет.
And the women went on with the work, but all the time they watched the men squatting in the dust-perplexed and figuring.	И женщины снова принимались за работу, но, и работая, не переставали следить за мужьями, которые сидели на корточках в пыли, тревожно думали, прикидывали, как быть.
The tractors came over the roads and into the fields, great crawlers moving like insects, having the incredible strength of insects.	Тракторы двигались по дорогам и сворачивали в поля - громадные гусеничные тракторы ползли, как насекомые, и они обладали невероятной силой насекомых.
They crawled over the ground, laying the track and rolling on it and picking it up.	Тракторы ползли по полям, уминали гусеницами землю и взрывали большие ее пласты дисками.
Diesel tractors, puttering while they stood idle; they thundered when they moved, and then settled down to a droning roar.	Дизельные тракторы останавливались, но мотор не переставал фыркать; они трогались с места и поднимали рев, который постепенно переходил в однотонный гул.
Snub-nosed monsters, raising the dust and sticking their snouts into it, straight down the country, across the country, through fences, through dooryards, in and out of gullies in straight lines.	Тупоносые громадины обволакивались пылью, они шли напрямик из одного конца поля в другой, сквозь изгороди, через дворы, ныряли в овраги, не отклоняясь от своего пути.
They did not run on the ground, but on their own roadbeds.	Там, где они идут, там и есть для них дорога.

They ignored hills and gulches, water courses, fences, houses.	Им все нипочем - холмы и рытвины, канавы, изгороди, дома.
The man sitting in the iron seat did not look like a man; gloved, goggled, rubber dust mask over nose and mouth, he was a part of the monster, a robot in the seat.	Человек на железном сиденье не был похож на человека: перчатки, очки, резиновая маска, защищающая от пыли рот и нос, - он казался придатком этой громадины, роботом.
The thunder of the cylinders sounded through the country, became one with the air and the earth, so that earth and air muttered in sympathetic vibration.	Рев цилиндров разносился по всей округе; он пронизывал воздух и землю, они отвечали ему гулом и сотрясались с ним в лад.
The driver could not control it-straight across country it went, cutting through a dozen farms and straight back.	Тракторист не был властен над своей машиной -она шла напрямик, шла по участкам, поворачивала и так же прямиком возвращалась обратно.
A twitch at the controls could swerve the cat', but the driver's hands could not twitch because the monster that built the tractor, the monster that sent the tractor out, had somehow got into the driver's hands, into his brain and muscle, had goggled him and muzzled him-goggled his mind, muzzled his speech, goggled his perception, muzzled his protest.	Легкое движение рычага - и гусеничный трактор отклонился бы от своего пути, но рука тракториста не могла сделать это движение, потому что чудовище, создавшее трактор, чудовище, пославшее его сюда, владело руками тракториста, его мозгом, его мускулами; оно обрядило тракториста в наглазники, в намордник, затемнило наглазниками его разум, приглушило намордником его речь, затемнило его сознание, приглушило слова протеста.
He could not see the land as it was, he could not smell the land as it smelled; his feet did not stamp the clods or feel the warmth and power of the earth.	Он видел землю не такой, какой она была на самом деле, он не мог вдохнуть в себя ее запах; его ноги не разминали комьев этой земли, он не чувствовал ее тепла, ее силы.
He sat in an iron seat and stepped on iron pedals.	Он сидел на железном сиденье, его ноги стояли на железных педалях.
He could not cheer or beat or curse or encourage the extension of his power, and because of this he could not cheer or whip or curse or encourage himself.	Он не мог ни подбадривать, ни бить, ни осыпать бранью, ни подгонять это существо, увеличивающее его силу, и поэтому он не мог ни подбодрить, ни подстегнуть, ни осыпать бранью, ни подогнать самого себя.
He did not know or own or trust or beseech the land.	Он не знал этой земли, не владел ею, он не верил в нее, не вымаливал у нее милостей.
If a seed dropped did not germinate, it was nothing.	Если брошенное семя не давало ростков, его это не касалось.
If the young thrusting plant withered in drought or drowned in a flood of rain, it was no more to the driver than to the tractor.	Если молодые побеги вяли в засуху или гибли от проливных дождей, трактористу до этого было столько же дела, сколько и самому трактору.
He loved the land no more than the bank loved the land.	Он любил эту землю не больше, чем ее любили банки.
He could admire the tractor-its machined surfaces, its surge of power, the roar of its detonating cylinders; but it was not his tractor.	Он мог восхищаться трактором - его отработанными плоскостями, его мощью, ревом его цилиндров; но этот трактор не принадлежал ему.

Behind the tractor rolled the shining disks, cutting the earth with blades-not plowing but surgery, pushing the cut earth to the right where the second row of disks cut it and pushed it to the left; slicing blades shining, polished by the cut earth.	Позади трактора шли сверкающие диски, они вспарывали землю острыми краями, - не вспашка, а хирургия. Поднятый пласт падал направо, а второй ряд дисков резал его и отваливал налево; лезвия сверкали, отполированные до блеска свежевзрезанной землей.
And pulled behind the disks, the harrows combing with iron teeth so that the little clods broke up and the earth lay smooth.	А следом за диском шли бороны, они разбивали железными зубьями небольшие комья, прочесывали землю, разравнивали ее.
Behind the harrows, the long seeders-twelve curved iron penes erected in the foundry, orgasms set by gears, raping methodically, raping without passion.	За бороной сеялка - двенадцать железных детородных членов, выкованных на сталелитейном заводе, совокупляющихся с землей по велению механизмов, без любви, без страсти.
The driver sat in his iron seat and he was proud of the straight lines he did not will, proud of the tractor he did not own or love, proud of the power he could not control.	Тракторист сидел на железном сиденье и гордился проложенными не по его воле прямыми бороздами, гордился чужим, не дорогим ему трактором, гордился силой, над которой он не был властен.
And when that crop grew, and was harvested, no man had crumbled a hot clod in his fingers and let the earth sift past his fingertips.	А когда урожай созревал и его собирали, никто не разминал горячих комьев, никто не пересыпал землю между пальцами.
No man had touched the seed, or lusted for the growth.	Ничьи руки не касались этих семян, никто с трепетом не поджидал всходов.
Men ate what they had not raised, had no connection with the bread.	Люди ели то, что они не выращивали, между ними и хлебом не стало связующей нити.
The land bore under iron, and under iron gradually died; for it was not loved or hated, it had no prayers or curses.	Земля рожала под железом - и под железом медленно умирала; ибо ее не любили, не ненавидели, не обращались к ней с молитвой, не слали ей проклятий.
At noon the tractor driver stopped sometimes near a tenant house and opened his lunch: sandwiches wrapped in waxed paper, white bread, pickle, cheese, Spam, a piece of pie branded like an engine part.	В полдень тракторист останавливался у фермерского домика и доставал завтрак: сандвич, завернутый в вощеную бумагу, - белый хлеб с маринованным огурцом, сыром и колбасой, кусок пирога, отштампованный, как машинная деталь.
He ate without relish.	Он ел без удовольствия.
And tenants not yet moved away came out to see him, looked curiously while the goggles were taken off, and the rubber dust mask, leaving white circles around the eyes and a large white circle around nose and mouth.	А не выселенные еще арендаторы подходили посмотреть на него, с любопытством следили, как он снимает очки и резиновую маску, под которыми остались белые круги около глаз и большой белый круг около носа и рта.
The exhaust of the tractor puttered on, for fuel is so cheap it is more efficient to leave the engine running than to heat the Diesel nose for a new start.	Выхлопная труба продолжала пофыркивать, потому что горючее стоило гроши, - какой смысл выключать мотор и каждый раз прогревать дизель?
Curious children crowded close, ragged children who ate their fried dough as they watched.	Любопытные дети толпились вокруг - оборванные дети, сжимающие в кулачках лепешки.

They watched hungrily the unwrapping of the sandwiches, and their hunger-sharpened noses smelled the pickle, cheese, and Spam.	Они следили голодными глазами, как тракторист разворачивает сандвич, принюхивались заострившимися от голода носиками к запаху огурцов, сыра, колбасы.
They didn't speak to the driver.	Они не заговаривали с трактористом.
They watched his hand as it carried food to his mouth.	Они провожали глазами его руку, подносившую пищу ко рту.
They did not watch him chewing; their eyes followed the hand that held the sandwich.	Они не смотрели, как он жует; их глаза не отрывались от руки с сандвичем.
After a while the tenant who could not leave the place came out and squatted in the shade beside the tractor.	А вскоре и арендатор, который не хотел покидать свой участок, подходил сюда и присаживался на корточки в тени трактора.
"Why, you're Joe Davis's boy!"	- Да ведь ты сын Джо Дэвиса?
"Sure," the driver said.	- Он самый, - отвечал тракторист.
"Well, what you doing this kind of work for-against your own people?"	- Зачем же ты пошел на такую работу - против своих же?
"Three dollars a day.	- Три доллара в день.
I got damn sick of creeping for my dinner-and not getting it.	Надоело пресмыкаться из-за куска хлеба и жить впроголодь.
I got a wife and kids.	У меня жена, дети.
We got to eat.	Есть-то надо.
Three dollars a day, and it comes every day."	Три доллара в день, и работа постоянная.
"That's right," the tenant said. "But for your three dollars a day fifteen or twenty families can't eat at all.	- Это все верно, - говорил арендатор. - Но из-за твоих трех долларов пятнадцать, двадцать семейств сидят совсем голодные.
Nearly a hundred people have to go out and wander on the roads for your three dollars a day.	Чуть ли не сотня людей снялась с места и мыкается по дорогам. Все из-за твоих трех долларов в день.
Is that right?"	Разве это справедливо?
And the driver said,	И тракторист отвечал:
"Can't think of that.	- Это не мое дело.
Got to think of my own kids.	Мое дело думать о своих ребятишках.
Three dollars a day, and it comes every day.	Три доллара в день, и работа постоянная.
Times are changing, mister, don't you know?	Теперь другие времена, пора бы тебе это знать.
Can't make a living on the land unless you've got two, five, ten thousand acres and a tractor.	Если у тебя нет двух, пяти, десяти тысяч акров и трактора, на земле не продержишься.
Crop land isn't for little guys like us any more.	Такой мелкоте, как мы с тобой, нечего и думать о своем участке.
You don't kick up a howl because you can't make Fords, or because you're not the telephone company.	Ты ведь не станешь ворчать, что тебе нельзя выпускать "форды" или заправлять телефонной компанией.
Well, crops are like that now.	То же и с землей.

Nothing to do about it.	Ничего не поделаешь.
You try to get three dollars a day someplace.	Подыскивай лучше где-нибудь работу на три доллара в день.
That's the only way."	Больше нам ничего не остается.
The tenant pondered.	Арендатор задумчиво говорил:
"Funny thing how it is. If a man owns a little property, that property is him, it's part of him, and it's like him. If he owns property only so he can walk on it and handle it and be sad when it isn't doing well, and feel fine when the rain falls on it, that property is him, and some way he's bigger because he owns it.	, горюешь, когда урожай плохой, радуешься, что дождь выпал вовремя, тогда ты со своей землей одно целое и ты сам становишься сильнее, потому что у тебя есть земля.
Even if he isn't successful he's big with his property.	Пусть удача к тебе не идет, все равно ты становишься сильнее.
That is so."	Это всегда так.
And the tenant pondered more.	И арендатор продолжал думать вслух:
"But let a man get property he doesn't see, or can't take time to get his fingers in, or can't be there to walk on it-why, then the property is the man.	- А если участок большой, и глаза твои никогда его не видели, пальцы никогда не разминали комьев, если ты не ступал по нему ногами, тогда хозяином становится не человек, а земля.
He can't do what he wants, he can't think what he wants.	Человек больше сам в себе не волен и в мыслях своих не волен.
The property is the man, stronger than he is.	Земля сильнее, она хозяин.
And he is small, not big.	А человек становится маленьким.
Only his possessions are big-and he's the servant of his property.	Владения его велики, а сам он маленький и только прислуживает им.
That is so, too."	Это всегда так.
The driver munched the branded pie and threw the crust away.	Тракторист дожевывал отштампованный кусок и швырял корку в сторону.
"Times are changed, don't you know?	- Времена другие, пора бы тебе понять это.
Thinking about stuff like that don't feed the kids.	С такими мыслями ребят не прокормишь.
Get your three dollars a day, feed your kids.	Зарабатывай три доллара в день, корми семью.
You got no call to worry about anybody's kids but your own.	Печалиться о чужих детишках не твое дело.
You get a reputation for talking like that, and you'll never get three dollars a day.	А если узнают, что ты тут болтаешь, не видать тебе этих трех долларов.
Big shots won't give you three dollars a day if you worry about anything but your three dollars a day."	Надо думать только о трех долларах в день и ни о чем другом, иначе хозяева не дадут тебе их.
"Nearly a hundred people on the road for your three dollars.	- Из-за твоих трех долларов чуть не сотня людей мыкается по дорогам.
Where will we go?"	Куда нам деваться?
"And that reminds me," the driver said, "you better get out soon.	- Ты кстати об этом вспомнил. Съезжайте-ка вы поскорее.

I'm going through the dooryard after dinner."	После обеда я начну запахивать ваш двор.
"You filled in the well this morning."	- Колодец ты уже завалил сегодня утром.
"I know.	- Знаю.
Had to keep the line straight.	Борозду надо держать прямо.
But I'm going through the dooryard after dinner.	Пообедаю и запахаю двор.
Got to keep the lines straight.	Борозда должна быть прямая.
And-well, you know Joe Davis, my old man, so I'll tell you this.	И вот еще что... Раз уж ты знаешь моего старика, Джо Дэвиса, я, так и быть, скажу.
I got orders wherever there's a family not moved out-if I have an accident-you know, get too close and cave the house in a little-well, I might get a couple of dollars.	Если арендатор еще не выехал, у меня на этот счет особое распоряжение... Мало ли что случается... сам знаешь: подъехал к дому слишком близко, задел его трактором самую малость... Получу за это лишние два-три доллара.
And my youngest kid never had no shoes yet."	Мой младший сынишка еще в жизни своей не носил башмаков.
"I built it with my hands.	- Я собственными руками построил этот дом.
Straightened old nails to put the sheathing on. Rafters are wired to the stringers with baling wire.	Выпрямлял старые гвозди для обшивки, прикручивал проволокой стропила.
It's mine.	Дом мой.
I built it.	Я сам его строил.
You bump it down-I'll be in the window with a rifle.	Только попробуй его зацепить. Я стану у окна с ружьем.
You even come too close and I'll pot you like a rabbit."	Только попробуй подъехать поближе, я тебя пристрелю, как кролика.
"It's not me.	- Я тут ни при чем.
There's nothing I can do.	От меня ничего не зависит.
I'll lose my job if I don't do it.	Не выполню распоряжения - выгонят с работы.
And look-suppose you kill me?	А ты... ну, положим, ты меня убьешь.
They'll just hang you, but long before you're hung there'll be another guy on the tractor, and he'll bump the house down.	Тебя повесят, а до того как ты будешь болтаться на виселице, сюда придет другой тракторист и свалит твой дом.
You're not killing the right guy."	Не того ты собираешься убивать, кого нужно.
"That's so," the tenant said. "Who gave you orders?	- Это правильно, - говорил арендатор. - А кто так распорядился?
I'll go after him. He's the one to kill."	Я до него доберусь... Вот кого надо убить.
"You're wrong.	- Опять ошибаешься.
He got his orders from the bank.	Он сам получил такой приказ от банка.
The bank told him,	Банк сказал ему:
' Clear those people out or it's your job."'	"Всех выселить, не то слетишь с работы".

"Well, there's a president of the bank. There's a board of directors.	- Значит, директор банка... Или правление.
I'll fill up the magazine of the rifle and go into the bank."	Заряжу ружье и пойду в банк.
The driver said,	Тракторист говорил:
"Fellow was telling me the bank gets orders from the East.	- Мне один рассказывал - банк получил распоряжения с востока.
The orders were,	Распоряжения были такие:
'Make the land show profit or we'll close you up."'	"Добейтесь доходов с земли, иначе мы вас прихлопнем".
"But where does it stop?	- Где же конец?
Who can we shoot?	В кого тогда стрелять?
I don't aim to starve to death before I kill the man that's starving me."	Прежде чем подохнуть с голоду, я еще убью того человека, который довел меня до голодной смерти.
"I don't know.	- Не знаю.
Maybe there's nobody to shoot.	Может, стрелять и не в кого.
Maybe the thing isn't men at all.	Может, люди тут не виноваты.
Maybe, like you said, the property's doing it.	Может, верно ты говоришь, что земля сама ими распоряжается.
Anyway I told you my orders."	Во всяком случае, я тебя предупредил.
"I got to figure," the tenant said. "We all got to figure.	- Надо подумать, - говорил арендатор. - Нам всем надо подумать, как быть дальше.
There's some way to stop this.	Должен же быть способ положить этому конец.
It's not like lightning or earthquakes.	Это ведь не молния, не землетрясение.
We've got a bad thing made by men, and by God that's something we can change."	Кто творит нехорошие дела? Люди. Значит, это можно изменить.
The tenant sat in his doorway, and the driver thundered his engine and started off, tracks falling and curving, harrows combing, and the phalli of the seeder slipping into the ground.	Арендатор уходил на крыльцо, а тракторист запускал мотор и ехал дальше. За трактором тянулись борозды, железные зубья прочесывали землю, детородные члены сеялки роняли в нее семена.
Across the dooryard the tractor cut, and the hard, foot-beaten ground was seeded field, and the tractor cut through again; the uncut space was ten feet wide.	Трактор пересекал двор, и твердая, утоптанная земля становилась засеянным полем. Трактор поворачивал. Невспаханная полоса сужалась до десяти футов.
And back he came.	Он снова шел назад.
The iron guard bit into the house-corner, crumbled the wall, and wrenched the little house from its foundation so that it fell sideways, crushed like a bug.	Железное крыло касалось угла дома, крушило стену, срывало дом с фундамента, и он валился набок, раздавленный, точно букашка.
And the driver was goggled and a rubber mask covered his nose and mouth.	Тракторист был в очках, резиновая маска закрывала ему нос и рот.

The tractor cut a straight line on, and the air and the ground vibrated with its thunder.	Трактор шел напрямик, земля и воздух дрожали, откликаясь на рокот его мотора.
The tenant man stared after it, his rifle in his hand.	Арендатор смотрел ему вслед с ружьем в руках.
His wife was beside him, and the quiet children behind.	Рядом с ним стояла жена, а позади них -притихшие дети.
And all of them stared after the tractor.	И все они смотрели вслед трактору.
Chapter 6	Глава шестая
The Reverend Casy and young Tom stood on the hill and looked down on the Joad place.	Проповедник Кэйси и Том стояли на холме и глядели вниз, на ферму Джоудов.
The small unpainted house was mashed at one corner, and it had been pushed off its foundations so that it slumped at an angle, its blind front windows pointing at a spot of sky well above the horizon.	Маленький неоштукатуренный домишко был проломлен с одного угла и сдвинут с фундамента; он завалился набок и смотрел слепыми окнами в небо - много выше линии горизонта.
The fences were gone and the cotton grew in the dooryard and up against the house, and the cotton was about the shed barn.	Изгородь была снесена, и хлопчатник рос на самом дворе, хлопчатник подходил вплотную к дому, окружал сарай.
The outhouse lay on its side, and the cotton grew close against it.	Уборная тоже лежала на боку, хлопчатник рос и возле нее.
Where the dooryard had been pounded hard by the bare feet of children and by stamping horses' hooves and by the broad wagon wheels, it was cultivated now, and the dark green, dusty cotton grew.	Двор, утоптанный босыми ногами ребятишек, лошадиными копытами и широкими колесами фургона, был вспахан, засеян, и на нем поднимались теперь темно-зеленые пыльные кусты хлопчатника.
Young Tom stared for a long time at the ragged willow beside the dry horse trough, at the concrete base where the pump had been.	Том Джоуд долго смотрел на кряжистую иву рядом с рассохшейся водопойной колодой, на бетонное основание для колодезного насоса...
"Jesus!" he said at last. "Hell musta popped here.	- Господи! - сказал он наконец. - Что тут стряслось?
There ain't nobody livin' there."	Будто нежилое место.
At last he moved quickly down the hill, and Casy followed him.	Он быстро зашагал под откос, и Кэйси последовал за ним.
He looked into the barn shed, deserted, a little ground straw on the floor, and at the mule stall in the corner.	Он заглянул в сарай, - там было пусто, осталась только соломенная подстилка на полу; заглянул в стойло для мулов.
And as he looked in, there was a skittering on the floor and a family of mice faded in under the straw.	И пока он стоял там, на полу что-то зашуршало -мышиный выводок бросился врассыпную, прячась от него под солому.
Joad paused at the entrance to the tool-shed leanto, and no tools were there-a broken plow point, a mess of hay wire in the corner, an iron wheel from a hayrake and a rat-gnawed mule collar, a flat gallon oil can crusted with dirt and oil, and a pair of torn overalls hanging on a nail.	Джоуд остановился у входа в пристройку для инвентаря и увидел там только сломанный лемех, клубок спутанной проволоки в углу, железное колесо от сеноворошилки, изъеденный мышами хомут, плоскую жестянку из-под машинного масла, покрытую слоем маслянистой грязи, и рваный комбинезон на гвозде.
"There ain't nothin' left," said Joad. "We had pretty nice tools.	- Ничего не осталось, - сказал Джоуд. - А инвентарь был хороший.

There ain't nothin' left."	Ничего не осталось.
Casy said,	Кэйси сказал:
"If I was still a preacher I'd say the arm of the Lord had struck.	- Будь я и по сию пору проповедником, я бы рассудил так: это десница божия вас покарала.
But now I don't know what happened.	А сейчас просто не знаю, что и подумать.
I been away.	Я здесь давно не был.
I didn't hear nothin'."	Ничего такого не слышал.
They walked toward the concrete well-cap, walked through cotton plants to get to it, and the bolls were forming on the cotton, and the land was cultivated.	Они пошли к колодцу, пошли к нему по вспаханной и засеянной земле, пробираясь сквозь кусты хлопчатника, на которых уже завязывались коробочки.
"We never planted here," Joad said. "We always kept this clear.	- Мы здесь никогда не сеяли, - сказал Джоуд. - У нас во дворе грядок не было.
Why, you can't get a horse in now without he tromps the cotton."	А сейчас тут с лошадью и не повернешься, сразу все затопчет.
They paused at the dry watering trough, and the proper weeds that should grow under a trough were gone and the old thick wood of the trough was dry and cracked.	Они остановились у старой, рассохшейся колоды. Травы, которая всегда растет в таких местах, под ней уже не было, и сама колода рассохлась и дала трещину.
On the well-cap the bolts that had held the pump stuck up, their threads rusty and the nuts gone.	Болты, на которых раньше держался насос, торчали наружу, резьба их покрылась ржавчиной, гайки были отвинчены.
Joad looked into the tube of the well and spat and listened.	Джоуд заглянул в колодец, плюнул и прислушался.
He dropped a clod down the well and listened.	Бросил туда комок земли и снова прислушался.
"She was a good well," he said. "I can't hear water." He seemed reluctant to go to the house.	- Хороший колодец был, - сказал он. - А сейчас без воды. - Ему, видимо, не хотелось заходить в дом.
He dropped clod after clod down the well. "Maybe they're all dead," he said. "But somebody'd a told me.	Он стоял у колодца и бросал туда комок за комком. - Может, все умерли? - сказал он. - Да я бы услышал об этом.
I'd a got word some way."	Уж как-нибудь да услышал.
"Maybe they left a letter or something to tell in the house.	- Может, в доме оставлено письмо или еще что-нибудь?
Would they of knowed you was comin' out?"	Они ждали тебя?
"I don' know," said Joad. "No, I guess not.	- Не знаю, - ответил Джоуд. - Навряд ли.
I didn' know myself till a week ago."	Я сам только за несколько дней до выхода узнал, что меня отпускают.
"Le's look in the house.	- Пойдем в дом, посмотрим.
She's all pushed out a shape.	Вон он как покосился.
Something knocked the hell out of her." They walked slowly toward the sagging house.	Будто кто своротил его. - Они медленно пошли к осевшему дому.

Two of the supports of the porch roof were pushed out so that the roof flopped down on one end.	Два столбика, поддерживавшие слева навес над крыльцом, были выворочены, и навес касался одним краем земли.
And the house-corner was crushed in.	Угол дома был проломлен.
Through a maze of splintered wood the room at the corner was visible.	Сквозь расщепленные доски можно было заглянуть в угловую комнату.
The front door hung open inward, and a low strong gate across the front door hung outward on leather hinges.	Входная дверь стояла открытой внутрь, низкая дверца перед ней, едва державшаяся на кожаных петлях, была распахнута наружу.
Joad stopped at the step, a twelve-by-twelve timber.	Джоуд стал на нижнюю приступку крыльца -толстый брус, двенадцать на двенадцать дюймов.
"Doorstep's here," he said. "But they're gone-or Ma's dead." He pointed to the low gate across the front door. "If Ma was anywheres about, that gate'd be shut an' hooked.	- Приступка на месте, - сказал он. - Уехали или мать умерла. - Он протянул руку к низкой дверце.- Будь здесь мать, так бы не болталась.
That's one thing she always done-seen that gate was shut." His eyes were warm. "Ever since the pig got in over to Jacobs' an' et the baby.	Что другое, а это мать всегда помнила - следила, чтобы дверца была на запоре. - Взгляд у него потеплел. - Все с тех пор, как у Джейкобсов свинья сожрала ребенка.
Milly Jacobs was jus' out in the barn.	Милли Джейкобс ушла зачем-то в сарай.
She come in while the pig was still eatin' it.	Вернулась домой, а свинья ребенка уже доедает.
Well, Milly Jacobs was in a family way, an' she went ravin'. Never did get over it.	Милли тогда была беременная; что с ней делалось - просто себя не помнила.
Touched ever since.	Так с тех пор тронутая и осталась.
But Ma took a lesson from it. She never lef that pig gate open 'less she was in the house herself.	А мать это на всю жизнь запомнила - чуть из дому, так дверцу сейчас же на крючок.
Never did forget. No-they're gone-or dead." He climbed to the split porch and looked into the kitchen.	Никогда не забывала... Да... или уехали... или умерли. - Он поднялся на развороченное крыльцо и заглянул в кухню.
The windows were broken out, and throwing rocks lay on the floor, and the floor and walls sagged steeply away from the door, and the sifted dust was on the boards.	Окна там были все перебиты, на полу валялись камни, стены и пол прогнулись, повсюду тонким слоем лежала пыль.
Joad pointed to the broken glass and the rocks. "Kids," he said. "They'll go twenty miles to bust a window.	Джоуд показал на разбитые стекла и камни. - Это ребята, - сказал он. - Они двадцать миль пробегут, только бы швырнуть камнем в окно.
I done it myself.	Я сам такой был.
They know when a house is empty, they know.	Ребята всегда пронюхают, где есть нежилой дом.
That's the fust thing kids do when folks move out." The kitchen was empty of furniture, stove gone and the round stovepipe hole in the wall showing light.	Стоит только людям выехать, они уж тут как тут. - В кухне было пусто, плита вынесена, в круглую дыру дымохода проникал дневной свет.
On the sink shelf lay an old beer opener and a broken fork with its wooden handle gone.	На полочке над умывальником лежали штопор и сломанная вилка без черенка.
Joad slipped cautiously into the room, and the floor groaned under his weight.	Осторожно ступая, Джоуд прошел в комнату, и половицы застонали под его тяжестью.

An old copy of the Philadelphia Ledger was on the floor against the wall, its pages yellow and curling.	На полу около самой стены валялся старый номер филадельфийской газеты "Леджер" с пожелтевшими, загнувшимися по углам страницами.
Joad looked into the bedroom-no bed, no chairs, nothing.	Джоуд заглянул в спальню: ни кровати, ни стульев - пусто.
On the wall a picture of an Indian girl in color, labeled Red Wing.	На стене - цветная иллюстрация: девушка-индианка, подпись: "Алое Крыло".
A bed slat leaning against the wall, and in one corner a woman's high button shoe, curled up at the toe and broken over the instep.	В одном углу железная перекладина от кровати, в другом - высокий женский башмак на пуговицах, с задранным кверху носком и с дырой на подъеме.
Joad picked it up and looked at it.	Джоуд поднял его и осмотрел со всех сторон.
"I remember this," he said. "This was Ma's. It's all wore out now.	- Это я помню, - сказал он. - Мать сколько лет их носила.
Ma liked them shoes. Had 'em for years.	Ее любимые башмаки... Совсем развалились.
No, they've went-an' took ever'thing."	Да, ясно - уехали и все с собой забрали.
The sun had lowered until it came through the angled end windows now, and it flashed on the edges of the broken glass.	Солнце садилось, и теперь его лучи падали прямо в окна и поблескивали на битом стекле.
Joad turned at last and went out and crossed the porch.	Джоуд повернулся и вышел из комнаты на крыльцо.
He sat down on the edge of it and rested his bare feet on the twelve-by-twelve step.	Он сел, поставив босые ноги на широкую приступку.
The evening light was on the fields, and the cotton plants threw long shadows on the ground, and the molting willow tree threw a long shadow.	Вечернее солнце освещало поля, кусты хлопчатника отбрасывали на землю длинные тени, и около старой ивы тоже протянулась длинная тень.
Casy sat down beside Joad.	Кэйси присел рядом с Джоудом.
"They never wrote you nothin'?" he asked.	- Неужели они тебе ничего не писали? - спросил он.
"No.	- Нет.
Like I said, they wasn't people to write.	Я же говорил, не мастера они писать.
Pa could write, but he wouldn'. Didn't like to.	Отец умеет, да не любит.
It give him the shivers to write.	Письмо - это для него хуже нет, мурашки, говорит, по телу бегают.
He could work out a catalogue order as good as the nex' fella, but he wouldn' write no letters just for ducks."	Заказ выписать по прейскуранту - выпишет, а письмо написать - ни за что.
They sat side by side, staring off into the distance.	Они сидели, глядя вдаль, на поля.
Joad laid his rolled coat on the porch beside him.	Джоуд положил пиджак рядом с собой.
His independent hands rolled a cigarette, smoothed it and lighted it, and he inhaled deeply and blew the smoke out through his nose.	Его освободившиеся руки свернули папиросу, разгладили ее; он закурил, глубоко затянулся и выпустил дым через нос.

"Somepin's wrong," he said. "I can't put my finger on her.	- Тут что-то неладно, - сказал он. - А в чем дело, не пойму.
I got an itch that somepin's wronger'n hell.	Чудится мне, что неладно.
Just this house pushed aroun' an' my folks gone."	Дом на боку, все уехали.
Casy said,	Кэйси сказал:
"Right over there the ditch was, where I done the baptizin'.	- Вон там подальше канава, в которой я вас крестил.
You wasn't mean, but you was tough.	Ты мальчишка неплохой был, только с норовом.
Hung onto that little girl's pigtail like a bulldog.	Вцепился девчонке в косы, как бульдог.
We baptize' you both in the name of the Holy Ghos', and still you hung on.	Мы вас крестить во имя духа святого, а ты косу держишь и не выпускаешь.
Ol' Tom says,	Том говорит:
' Hol' 'im under water.'	"Окуни его с головой".
So I shove your head down till you start to bubblin' before you'd let go a that pigtail.	Я толкаю тебя под воду, а ты разжал руки, когда уж пузыри начал пускать.
You wasn't mean, but you was tough.	Неплохой был, только с норовом.
Sometimes a tough kid grows up with a big jolt of the sperit in him."	А из таких вот норовистых часто хорошие, смелые люди вырастают.
A lean gray cat came sneaking out of the barn and crept through the cotton plants to the end of the porch.	Тощая серая кошка, крадучись, вышла из сарая, пробралась сквозь кусты хлопчатника и подошла к дому.
It leaped silently up to the porch and crept low-belly toward the men.	Она бесшумно вспрыгнула на крыльцо и на согнутых лапах подкралась к людям.
It came to a place between and behind the two, and then it sat down, and its tail stretched out straight and flat to the floor, and the last inch of it flicked.	Потом обошла их, села между ними, чуть позади, и вытянула вздрагивающий кончиком хвост.
The cat sat and looked off into the distance where the men were looking.	Кошка сидела, глядя вдаль, туда же, куда глядели и люди.
Joad glanced around at it.	Джоуд обернулся.
"By God! Look who's here.	- Смотри!
Somebody stayed." He put out his hand, but the cat leaped away out of reach and sat down and licked the pads of its lifted paw.	Кто-то все-таки остался. - Он протянул руку, но кошка метнулась от него, села подальше и, подняв лапку, стала лизать подушечки.
Joad looked at it, and his face was puzzled. "I know what's the matter," he cried. "That cat jus' made me figger what's wrong."	Джоуд удивленно смотрел на нее. - Теперь знаю, какая здесь беда приключилась! - вдруг крикнул он. - Это кошка меня надоумила.
"Seems to me there's lots wrong," said Casy.	- Приключилась беда, да не одна, - сказал Кэйси.
"No, it's more'n jus' this place.	- Да! Значит, это не только у нас на ферме.
Whyn't that cat jus' move in with some neighbors-with the Rances.	Почему кошка не ушла к соседям - к Рэнсам?
How come nobody ripped some lumber off this house?	И почему обшивку с дома не содрали?

Ain't been nobody here for three-four months, an' nobody's stole no lumber.	Дом пустует месяца три-четыре, а все в целости.
Nice planks on the barn shed, plenty good planks on the house, winda frames-an' nobody's took 'em.	Сарай из хороших досок, на доме тес тоже неплохой, оконные рамы целы - и никто на это не позарился.
That ain't right.	Так не бывает.
That's what was botherin' me, an' I couldn't catch hold of her."	Вот над этим я и ломал голову, никак не мог понять, в чем тут дело.
"Well, what's that figger out for you?" Casy reached down and slipped off his sneakers and wriggled his long toes on the step.	- И что же ты надумал? - Кэйси нагнулся, снял туфли и пошевелил длинными босыми пальцами.
"I don' know.	- Сам толком не знаю.
Seems like maybe there ain't any neighbors.	Похоже, тут и соседей никого не осталось.
If there was, would all them nice planks be here?	Иначе бы доски не уцелели.
Why, Jesus Christ! Albert Rance took his family, kids an' dogs an' all, into Oklahoma City one Christmus.	Помню, как-то на рождество Альберт Рэнс уехал в Оклахому - собрался всем домом, с ребятишками, с собаками.
They was gonna visit with Albert's cousin.	Поехали погостить к его двоюродному брату.
Well, folks aroun' here thought Albert moved away without sayin' nothin'-figgered maybe he got debts or some woman's squarin' off at him.	А соседи решили, что Альберт совсем удрал и никому не сказался, - может, от кредиторов или женщина какая его донимала.
When Albert come back a week later there wasn't a thing lef1 in his house-stove was gone, beds was gone, winda frames was gone, an' eight feet of plankin' was gone off the south side of the house so you could look right through her.	Через неделю приезжает он обратно, а в доме чисто: ни плиты, ни кроватей, ни оконных рам, обшивку и то ободрали с южной стороны, в комнату хоть со двора заглядывай - прореха в восемь футов.
He come drivin' home just as Muley Graves was goin' away with the doors an' the well pump.	Он подъехал к дому, а Мьюли Г рейвс в это время двери и колодезный насос вывозит.
Took Albert two weeks drivin' aroun' the neighbors' 'fore he got his stuff back."	Альберт потом недели две ходил по соседям, собирал свое добро.
Casy scratched his toes luxuriously.	Кэйси с наслаждением почесывал босые ступни.
"Didn't nobody give him an argument?	- И никто не стал спорить?
All of 'em jus' give the stuff up?"	Так все и отдали?
"Sure.	- Конечно, отдали.
They wasn't stealin' it.	Воровать никто не хотел.
They thought he lef ' it, an' they jus' took it.	Думали, он уехал совсем, ну и взяли, кому что надо.
He got all of it back-all but a sofa pilla, velvet with a pitcher of an Injun on it.	Он все получил, кроме диванной подушки -бархатной, на ней индеец был вышит.
Albert claimed Grampa got it.	Альберт требовал ее с нашего деда.
Claimed Grampa got Injun blood, that's why he wants that pitcher.	В нем, говорит, индейская кровь, вот подушка ему и приглянулась.

Well, Grampa did get her, but he didn't give a damn about the pitcher on it.	Что верно, то верно, подушку забрал наш дед, но не потому, что там индеец.
He jus' liked her.	Понравилась, и все тут.
Used to pack her aroun' an' he'd put her wherever he was gonna sit.	Везде ее таскал за собой, где сядет, под себя подсовывает.
He never would give her back to Albert.	Так и не отдал Альберту.
Says,	Говорил:
'If Albert wants this pilla so bad, let him come an' get her.	"Если уж он без этой подушки не может жить, пусть приходит.
But he better come shootin', 'cause I'll blow his goddamn stinkin' head off if he comes messin' aroun' my pilla.'	Только без ружья чтобы не являлся, я стрелять буду, башку ему снесу, если он попробует сунуться ко мне за моей подушкой".
So finally Albert give up an' made Grampa a present of that pilla.	В конце концов Альберт сдался и подарил деду подушку.
It give Grampa idears, though.	А у деда из-за нее ум за разум зашел.
He took to savin' chicken feathers.	Начал собирать куриные перья.
Says he's gonna have a whole damn bed of feathers.	Задумал целую перину себе сделать.
But he never got no feather bed.	Только ничего из этого не вышло.
One time Pa got mad at a skunk under the house.	Завелась у нас под домом вонючка.
Pa slapped that skunk with a two-by-four, and Ma burned all Grampa's feathers so we could live in the house." He laughed. "Grampa's a tough ol' bastard.	Отец прихлопнул ее доской, а мать сожгла все перья, чтобы вонь отбить. Не то просто хоть беги из дому. - Джоуд рассмеялся. - Дед у нас крутой старикан.
Jus' set on that Injun pilla an' says, 'Let Albert come an' get her.	Сидит себе на подушке, - пусть, говорит, Альберт приходит за ней.
Why,' he says, 'I'll take that squirt and wring 'im out like a pair of drawers."'	Я, говорит, этого болвана наизнанку выверну, как штаны.
The cat crept close between the men again, and its tail lay flat and its whiskers jerked now and then.	Кошка снова подкралась поближе к людям. Она сидела, вытянув хвост, усы у нее вздрагивали.
The sun dropped low toward the horizon and the dusty air was red and golden.	Солнце едва отделялось от линии горизонта, пыльный воздух казался золотисто-красным.
The cat reached out a gray questioning paw and touched Joad's coat.	Кошка протянула серую лапку и осторожно тронула сверток Джоуда.
He looked around.	Джоуд оглянулся.
"Hell, I forgot the turtle.	- Эх! Про черепаху-то я и забыл.
I ain't gonna pack it all over hell."	Нечего ее больше держать.
He unwrapped the land turtle and pushed it under the house.	Он раскутал черепаху и сунул ее под дом.
But in a moment it was out, headed southwest as it had been from the first.	Но она сейчас же вылезла оттуда и опять заковыляла все в том же, раз взятом ею направлении, на юго-запад.

The cat leaped at it and struck at its straining head and slashed at its moving feet.	Кошка прыгнула и ударила лапкой по вытянутой черепашьей голове, царапнула когтями по ногам.
The old, hard, humorous head was pulled in, and the thick tail slapped in under the shell, and when the cat grew tired of waiting for it and walked off, the turtle headed on southwest again.	Чешуйчатая голова спряталась, толстый хвост ушел вбок под панцирь, и когда кошка, наскучив ожиданием, отошла прочь, черепаха снова двинулась в путь, на юго-запад.
Young Tom Joad and the preacher watched the turtle go-waving its legs and boosting its heavy, high-domed shell along toward the southwest.	Том Джоуд и проповедник смотрели, как черепаха уходит все дальше и дальше, широко расставляя ноги, волоча в пыли тяжелый выпуклый панцирь.
The cat crept along behind for a while, but in a dozen yards it arched its back to a strong taut bow and yawned, and came stealthily back toward the seated men.	Кошка некоторое время кралась за ней, но потом выгнула тугим луком спину, зевнула и, осторожно ступая, вернулась к людям, сидевшим на крыльце.
"Where the hell you s'pose he's goin'?" said Joad. "I seen turtles all my life.	- И куда ее понесло! - сказал Джоуд. - Сколько я этих черепах перевидал на своем веку.
They're always goin' someplace.	Всегда они куда-то ползут.
They always seem to want to get there."	Всегда им куда-то надо.
The gray cat seated itself between and behind them again.	Серая кошка снова уселась между ними, чуть позади.
It blinked slowly.	Веки у нее слипались.
The skin over its shoulders jerked forward under a flea, and then slipped slowly back.	Шкурка на спине дернулась к шее от блошиного укуса и медленно поползла назад.
The cat lifted a paw and inspected it, flicked its claws out and in again experimentally, and licked its pads with a shell-pink tongue.	Кошка подняла лапу, обнюхала ее, выпустила когти, потом спрятала их и лизнула подушечки розовым языком.
The red sun touched the horizon and spread out like a jellyfish, and the sky above it seemed much brighter and more alive than it had been.	Красное солнце коснулось горизонта и расползлось, как медуза, и небо над ним посветлело и точно ожило.
Joad unrolled his new yellow shoes from his coat, and he brushed his dusty feet with his hand before he slipped them on.	Джоуд вынул из свертка новые желтые башмаки и, прежде чем надеть их, смахнул рукой пыль со ступней.
The preacher, staring off across the fields, said,	Проповедник, смотревший через поля вдаль, сказал:
"Somebody's comin'.	- Кто-то идет.
Look!	Погляди.
Down there, right through the cotton."	Вон правее, по грядкам.
Joad looked where Casy's finger pointed.	Джоуд повернул голову туда, куда показывал Кэйси.
"Comin' afoot," he said. "Can't see 'im for the dust he raises.	- Да, кто-то идет, - сказал он. - Такую пылищу поднял, что и не разглядишь.
Who the hell's comin' here?" They watched the figure approaching in the evening light, and the dust it raised was reddened by the setting sun. "Man," said Joad.	Кто бы это мог быть? - Они следили за человеком, приближавшимся к ним, и пыль, которую он подниал ногами, казалась красной в лучах заходящего солнца. - Мужчина, - сказал Джоуд.

The man drew closer, and as he walked past the barn, Joad said,	Человек подошел еще ближе, и когда он поравнялся с сараем, Джоуд сказал: - Да я его знаю.
"Why, I know him.	И ты его знаешь.
You know him-that's Muley Graves." And he called, "Hey, Muley!	Это Мьюли Грейвс. - И он крикнул: - Эй, Мьюли!
How ya?"	Здравствуй!
The approaching man stopped, startled by the call, and then he came on quickly.	Человек остановился, испуганный окриком, но потом зашагал быстрее.
He was a lean man, rather short.	Он был худой, небольшого роста.
His movements were jerky and quick.	Движения у него были резкие и быстрые.
He carried a gunny sack in his hand.	В руке он держал мешок.
His blue jeans were pale at knee and seat, and he wore an old black suit coat, stained and spotted, the sleeves torn loose from the shoulders in back, and ragged holes worn through at the elbows.	Его синие брюки совсем вылиняли на коленях и на сидении, старый черный пиджак был весь в пятнах, рукава в проймах рваные, локти протертые до дыр.
His black hat was as stained as his coat, and the band, torn half free, flopped up and down as he walked.	Черная шляпа тоже вся пестрела пятнами, лента на ней держалась только одним концом, а другой болтался сбоку.
Muley's face was smooth and unwrinkled, but it wore the truculent look of a bad child's, the mouth held tight and small, the little eyes half scowling, half petulant.	Лицо у Мьюли было без единой морщинки, но злое, как у капризного ребенка. Губы узкие, плотно сжатые, взгляд маленьких глазок не то хмурый, не то раздраженный.
"You remember Muley," Joad said softly to the preacher.	- Ты помнишь Мьюли? - тихо спросил Джоуд проповедника.
"Who's that?" the advancing man called.	- Вы кто такие? - окликнул их приближающийся человек.
Joad did not answer.	Джоуд молчал.
Muley came close, very close, before he made out the faces. "Well, I'll be damned," he said. "It's Tommy Joad.	Мьюли подошел ближе и только тогда разглядел их лица. - Пропади ты пропадом! - крикнул он. -Да ведь это Томми Джоуд.
When'd you get out, Tommy?"	Когда же ты вышел, Томми?
"Two days ago," said Joad. "Took a little time to hitchhike home. An' look here what I find. Where's my folks, Muley? What's the house all smashed up for, an' cotton planted in the dooryard?" "By God, it's lucky I come by!" said Muley. "'Cause ol' Tom worried himself.	- Сегодня третий день, - ответил Джоуд. - Старый Том очень беспокоился о тебе.
When they was fixin' to move I was settin' in the kitchen there.	Когда они выезжали, я сидел у них на кухне.
I jus' tol' Tom I wan't gonna move, by God.	Говорю Тому: "Никуда отсюда не двинусь".
I tol' him that, an' Tom says,	А он говорит:
' I'm worryin' myself about Tommy.	"Беспокоюсь очень из-за Тома.

S'pose he comes home an' they ain't nobody here.	Придет домой, а дома никого нет.
What'll he think?'	Что он подумает?"
I says,	Я говорю:
'Whyn't you write down a letter?'	"Ты бы ему написал".
An' Tom says,	А Том говорит:
'Maybe I will.	"Может, и напишу.
I'll think about her.	Может, и соберусь.
But if I don't, you keep your eye out for Tommy if you're still aroun'.'Tll be aroun',' I says.	А ты все-таки поглядывай, если останешься, не придет ли Том". -
'I'll be aroun' till hell freezes over.	"Я-то останусь, говорю, меня отсюда до самого светопреставления не выживешь.
There ain't nobody can run a guy name of Graves outa this country.'	Нет таких людей, которые сгонят с места нас, Грейвсов".
An' they ain't done it, neither."	И пока, как видишь, не согнали.
Joad said impatiently,	Джоуд нетерпеливо перебил его:
"Where's my folks?	- Где же мои?
Tell about you standin' up to 'em later, but where's my folks?"	О себе потом расскажешь. Куда мои делись?
"Well, they was gonna stick her out when the bank come to tractorin' off the place.	- Когда банки начали запахивать тут все тракторами, они тоже решили не сдаваться.
Your grampa stood out here with a rifle, an' he blowed the headlights off that cat', but she come on just the same.	Ваш дед вышел с ружьем, стал стрелять, попал трактору в фару, а трактор все равно идет.
Your grampa didn't wanta kill the guy drivin' that cat', an' that was Willy Feeley, an' Willy knowed it, so he jus' come on, an' bumped the hell outa the house, an' give her a shake like a dog shakes a rat.	Тракториста, Уилла Фили, он не хотел убивать. Уилл и сам знал, что бояться ему нечего, - держит прямо на дом и как двинет его! Будто собака крысу тряхнула!
Well, it took somepin outa Tom. Kinda got into 'im.	Тому это всю душу вывернуло наизнанку.
He ain't been the same ever since."	Он с тех пор сам не свой стал.
"Where is my folks?" Joad spoke angrily.	- Куда они уехали? - со злобой проговорил Джоуд.
"What I'm tellin' you.	- Так я же тебе рассказываю.
Took three trips with your Uncle John's wagon.	Три раза гоняли фургон твоего дяди Джона.
Took the stove an' the pump an' the beds.	Вывезли плиту, колодезный насос, кровати.
You should a seen them beds go out with all them kids an' your granma an' grampa settin' up against the headboard, an' your brother Noah settin' there smokin' a cigareet, an' spittin' la-de-da over the side of the wagon." Joad opened his mouth to speak. "They're all at your Uncle John's," Muley said quickly.	Ты бы видел, как все это было! Взгромоздили кровати на фургон, ребятишки, дед твой, бабка примостилась у передка, а твой брат Ной сидит покуривает, сплевывает через борт, будто его это не касается. - Джоуд только открыл рот, как Мьюли быстро проговорил: - Они у дяди Джона.
"Oh! All at John's.	- У Джона?
Well, what they doin' there?	А что им там делать?

Now stick to her for a second, Muley.	Мьюли, не отвлекайся, потерпи хоть минуту.
Jus' stick to her. In jus' a minute you can go on your own way.	Ответишь, а дальше валяй, как тебе угодно.
What they doin' there?"	Что они там делают?
"Well, they been choppin' cotton, all of 'em, even the kids an' your grampa.	- Окучивают хлопок - все от мала до велика.
Gettin' money together so they can shove on west.	Копят деньги, хотят податься на Запад.
Gonna buy a car and shove on west where it's easy livin'.	Купят машину и поедут туда, где полегче живется.
There ain't nothin' here.	Здесь совсем плохо.
Fifty cents a clean acre for choppin' cotton, an' folks beggin' for the chance to chop."	Пятьдесят центов с акра - вот как за окучивание платят, да работу приходится вымаливать.
"An' they ain't gone yet?"	- И они еще там, не уехали?
"No," said Muley. "Not that I know.	- Нет, - ответил Мьюли. - По-моему, нет.
Las' I heard was four days ago when I seen your brother Noah out shootin' jack-rabbits, an' he says they're aimin' to go in about two weeks.	Дня четыре назад я видел Ноя на охоте за кроликами, он говорил, что недели через две соберутся, не раньше.
John got his notice he got to get off.	Джона тоже предупредили, чтобы выезжал.
You jus' go on about eight miles to John's place.	Иди к Джону, это всего миль восемь отсюда.
You'll find your folks piled in John's house like gophers in a winter burrow."	Они все там, набились у него в доме, как суслики в норе.
"O.K." said Joad. "Now you can ride on your own way.	- Ну, ладно, - сказал Джоуд. - Теперь валяй свое.
You ain't changed a bit, Muley.	Ты все такой же, Мьюли.
If you want to tell about somepin off northwest, you point your nose straight south-east."	Хочешь что-нибудь рассказать, а колесишь вокруг да около, и заносит тебя бог знает куда.
Muley said truculently,	Мьюли сердито проговорил:
"You ain't changed neither.	- И ты тоже ни капельки не изменился.
You was a smart-aleck kid, an' you're still a smart aleck.	Как раньше задирал нос, так и теперь задираешь.
You ain't tellin' me how to skin my life, by any chancet?"	Учить меня вздумал?
Joad grinned.	Джоуд усмехнулся.
"No, I ain't.	- Нет, не собираюсь.
If you wanta drive your head into a pile a broken glass, there ain't nobody can tell you different.	Тебе если что втемяшится в голову, ну хоть носом в битое стекло сунуться, так ты свое сделаешь, несмотря ни на какие уговоры.
You know this here preacher, don't you, Muley?	Мьюли, а нашего проповедника ты узнал?
Rev. Casy."	Его преподобие Кэйси.
"Why, sure, sure.	- Как же, как же.

Didn't look over. Remember him well."	Я на него просто не посмотрел.
Casy stood up and the two shook hands.	Кэйси встал, и они пожали друг другу руки.
"Glad to see you again," said Muley.	- Рад тебя видеть, - сказал Мьюли. - Ты давно в наших краях не показывался.
"You ain't been aroun' for a hell of a long time."	- Да, давно.
"I been off a-askin' questions," said Casy. "What happened here?	Я ушел отсюда, чтобы разобраться в своих мыслях, - ответил Кэйси. - А что тут у вас делается?
Why they kickin' folks off the lan'?"	Почему народ с земли гонят?
Muley's mouth snapped shut so tightly that a little parrot's beak in the middle of his upper lip stuck down over his under lip.	Мьюли так плотно сжал губы, что верхняя, выступающая вперед клювиком, опустилась на нижнюю.
He scowled.	Он нахмурился и сказал:
"Them sons-a-bitches," he said.	- Мерзавцы!
"Them dirty sons-a-bitches.	Сукины дети!
I tell ya, men, I'm stayin'.	Я отсюда с места не двинусь!
They ain't gettin' rid a me.	От меня так просто не отделаешься.
If they throw me off, I'll come back, an' if they figger I'll be quiet underground, why, I'll take couple-three of the sons-a-bitches along for company." He patted a heavy weight in his side coat pocket. "I ain't a-goin'.	Прогонят - опять вернусь, а если им думается, что меня только могила исправит, так я кое-кого из этих сволочей с собой прихвачу на тот свет за компанию. - Он похлопал рукой по оттопыренному карману куртки. - Никуда отсюда не уйду.
My pa come here fifty years ago.	Мой отец пятьдесят лет назад здесь поселился.
An' I ain't a-goin'."	Никуда не уйду.
Joad said,	Джоуд сказал:
"What's the idear of kickin' the folks off?"	- Да зачем это понадобилось - сгонять народ с места?
"Oh!	- Ха!
They talked pretty about it.	Мы тут всяких речей наслушались.
You know what kinda years we been havin'.	Ты ведь помнишь, как было последние годы.
Dust comin' up an' spoilin' ever'thing so a man didn't get enough crop to plug up an ant's ass.	Пылью так все заносило, что от урожая оставалась самая малость - ослу задницу нечем заткнуть.
An' ever'body got bills at the grocery.	Бакалейщику все задолжали.
You know how it is.	Сам знаешь.
Well, the folks that owns the lan' says,	Тогда хозяева наши стали говорить:
' We can't afford to keep no tenants.'	"Арендаторы нам больше не по средствам.
An' they says, 'The share a tenant gets is jus' the margin a profit we can't afford to lose.'	Их доля лишает нас минимальных прибылей.

An' they says, 'If we put all our lan' in one piece we can jus' hardly make her pay.'	Даже если мы не будем больше разбивать землю на мелкие участки, то и тогда она еле-еле себя окупит".
So they tractored all the tenants off a the lan'.	И тракторами согнали отсюда всех арендаторов.
All 'cept me, an' by God I ain't goin'.	Всех, кроме меня, а я нипочем не уйду.
Tommy, you know me.	Ты меня знаешь, Томми.
You knowed me all your life."	Ты меня с малых лет знаешь.
"Damn right," said Joad, "all my life."	- Что верно, то верно, - сказал Джоуд, - с малых лет тебя знаю.
"Well, you know I ain't a fool.	- Так вот, я ведь не дурак.
I know this land ain't much good.	Я знаю, земля здесь не бог весть какая.
Never was much good 'cept for grazin'.	И никогда она хорошей не была, на ней только скот пасти.
Never should a broke her up.	Целину здесь зря поднимали.
An' now she's cottoned damn near to death.	А под хлопком она стала совсем мертвая.
If on'y they didn' tell me I got to get off, why, I'd prob'y be in California right now a-eatin' grapes an' a-pickin' an orange when I wanted.	Если бы меня никто не гнал отсюда, я, может, давно бы перебрался в Калифорнию - ел бы там виноград да апельсины сколько душе угодно.
But them sons-a-bitches says I got to get off-an', Jesus Christ, a man can't, when he's tol' to!"	Но когда эти сукины дети велят тебе убираться с твоего же участка... ну нипочем не уеду, что хочешь со мной делай!
"Sure," said Joad. "I wonder Pa went so easy.	- Правильно, - сказал Джоуд. - Не пойму, как это отец так сразу покорился.
I wonder Grampa didn' kill nobody.	И почему дед никого не убил, тоже не пойму.
Nobody never tol' Grampa where to put his feet.	Дед не позволял собой вертеть.
An' Ma ain't nobody you can push aroun', neither.	И мать не робкого десятка.
I seen her beat the hell out of a tin peddler with a live chicken one time 'cause he give her a argument.	Я раз видел, как она разносчика живой курицей била, потому что он, видите ли, ей слово поперек сказал.
She had the chicken in one han', an' the ax in the other, about to cut its head off.	В одной руке топор, в другой курица - вышла ей голову отрубить.
She aimed to go for that peddler with the ax, but she forgot which hand was which, an' she takes after him with the chicken.	Хотела ударить разносчика топором, да перепутала, что в какой руке, и ну его курицей.
Couldn' even eat that chicken when she got done.	Курицу эту мы так и не съели.
They wasn't nothing but a pair a legs in her han'.	Ничего от нее не осталось - одни ноги.
Grampa throwed his hip outa joint laughin'.	Дед, глядя на них обоих, чуть не лопнул с хохоту.
How'd my folks go so easy?"	Что же это они так сразу покорились?
"Well, the guy that come aroun' talked nice as pie.	- Да, знаешь, приехал к нам сюда один человек, начал нас уговаривать, и так это у него гладко получалось:

' You got to get off. It ain't my fault.'	"На меня не сетуйте, я тут ни при чем".
'Well,' I says, 'whose fault is it?	А я спрашиваю: "На кого же нам сетовать?
I'll go an' I'll nut the fella.''It's the Shawnee Lan' an' Cattle Company.	Скажите - я пойду уложу его на месте". - "Это все Земельно-скотоводческая компания Шоуни.
I jus' got orders.'	Я выполняю, что мне приказано". -
'Who's the Shawnee Lan' an' Cattle Company?''It ain't nobody.	"А кто он такой, этот Шоуни?" - "Да такого нет.
It's a company.'	Это компания".
Got a fella crazy.	Просто до белого каления довел.
There wasn't nobody you could lay for.	Выходит, что и к ответу некого притянуть.
Lot a the folks jus' got tired out lookin' for somepin to be mad at-but not me.	Кое-кому надоело попусту из себя выходить да выискивать обидчиков, собрались и уехали.
I'm mad at all of it.	А мне все это покоя не дает.
I'm stayin'."	Я на своем стою и никуда отсюда не уеду.
A large red drop of sun lingered on the horizon and then dripped over and was gone, and the sky was brilliant over the spot where it had gone, and a torn cloud, like a bloody rag, hung over the spot of its going.	Огромная красная капля солнца помедлила над горизонтом, потом просочилась вниз и исчезла, и небо в этом месте засверкало, рваное облачко окровавленной тряпкой повисло там, где только что было солнце.
And dusk crept over the sky from the eastern horizon, and darkness crept over the land from the east.	Восточную часть неба затянуло прозрачной мглой, на землю с востока поползла тьма.
The evening star flashed and glittered in the dusk.	Сквозь прозрачную мглу, дрожа, поблескивала первая звездочка.
The gray cat sneaked away toward the open barn shed and passed inside like a shadow.	Серая кошка прокралась к сараю и тенью шмыгнула в открытую дверь.
Joad said,	Джоуд сказал:
"Well, we ain't gonna walk no eight miles to Uncle John's place tonight.	- Ну, восемь миль сегодня не отмахаешь.
My dogs is burned up.	Мои ходули горят как в огне.
How's it if we go to your place, Muley?	Может, к тебе пойдем?
That's on'y about a mile."	Ведь до твоей фермы не больше мили.
"Won't do no good." Muley seemed embarrassed. "My wife an' the kids an' her brother all took an' went to California.	- Смысла нет. - Вид у Мьюли Грейвса был смущенный. - Мои все уехали в Калифорнию - и жена, и ребята, и брат ее.
They wasn't nothin' to eat.	Есть нечего было.
They wasn't as mad as me, so they went.	Они не так озлились, как я. Собрались и уехали.
They wasn't nothin' to eat here."	Здесь есть совсем нечего.
The preacher stirred nervously.	Проповедник беспокойно заерзал на месте.
"You should of went too.	- Тебе тоже надо было уехать.
You shouldn't of broke up the fambly."	Семью нельзя разбивать.

"I couldn'," said Muley Graves. "Somepin jus' wouldn' let me."	- Не могу я, - сказал Мьюли Грейвс. - Ну вот будто не пускает меня что-то.
"Well, by God, I'm hungry," said Joad. "Four solemn years I been eatin' right on the minute.	- Эх, черт! А я проголодался, - сказал Джоуд. -Четыре года ел по часам.
My guts is yellin' bloody murder.	А сейчас брюхо караул кричит.
What you gonna eat, Muley?	Мьюли, ты что будешь есть?
How you been gettin' your dinner?"	Как ты теперь кормишься?
Muley said ashamedly,	Мьюли сказал стыдливо:
"For a while I et frogs an' squirrels an' prairie dogs sometimes.	- Первое время ел лягушек, белок, а то сурков.
Had to do it.	Что поделаешь.
But now I got some wire nooses on the tracks in the dry stream brush.	А теперь завел проволочные силки, раскинул их в кустарнике у ручья.
Get rabbits, an' sometimes a prairie chicken.	Иногда заяц попадется, иногда куропатка.
Skunks get caught, an' coons, too." He reached down, picked up his sack, and emptied it on the porch.	Бывает, что и енотов ловлю и скунсов. - Он нагнулся, поднял свой мешок и опростал его.
Two cottontails and a jackrabbit fell out and rolled over limply, soft and furry.	Два кролика и заяц шлепнулись на крыльцо мягкими, пушистыми комками.
"God Awmighty," said Joad, "it's more'n four years sence I've et fresh-killed meat."	- Ox, чтоб тебе! - сказал Джоуд. - Я уж пятый год свежебитой дичи не ел.
Casy picked up one of the cottontails and held it in his hand.	Кэйси поднял одного кролика.
"You sharin' with us, Muley Graves?" he asked.	- Поделишься с нами, Мьюли Грейвс? - спросил он.
Muley fidgeted in embarrassment.	Мьюли неловко переступил с ноги на ногу.
"I ain't got no choice in the matter." He stopped on the ungracious sound of his words. "That ain't like I mean it.	- Выбирать не приходится. - Он замолчал, смущенный неделикатностью своего ответа. - Да я не то хотел сказать.
That ain't.	Не то.
I mean"-he stumbled-"what I mean, if a fella's got somepin to eat an' another fella's hungry-why, the first fella ain't got no choice.	Я... - он запнулся, - я вот как рассуждаю: если у тебя найдется, что поесть, а рядом стоит голодный... так тут выбирать не приходится.
I mean, s'pose I pick up my rabbits an' go off somewheres an' eat 'em. See?"	Положим, заберу я своих кроликов, уйду и съем их в одиночку... Понимаешь?
"I see," said Casy. "I can see that.	- Понимаю, - сказал Кэйси. - Это я понимаю, Том.
Muley sees somepin there, Tom.	Мьюли - он чувствует.
Muley's got a-holt of somepin, an' it's too big for him, an' it's too big for me."	Чувствует, а выразить не может, и я тоже выразить не могу.
Young Tom rubbed his hands together.	Том потер руки.
"Who got a knife?	- У кого есть нож?
Le's get at these here miserable rodents.	Сейчас мы этих зверушек разделаем.

Le's get at 'em."	Уж мы их разделаем.
Muley reached in his pants pocket and produced a large horn-handled pocket knife.	Мьюли сунул руку в карман брюк и вынул большой складной нож с роговым черенком.
Tom Joad took it from him, opened a blade, and smelled it.	Том Джоуд взял его, раскрыл и понюхал лезвие.
He drove the blade again and again into the ground and smelled it again, wiped it on his trouser leg, and felt the edge with his thumb.	Он несколько раз ткнул лезвием в землю, снова понюхал его, вытер о штанину и попробовал большим пальцем.
Muley took a quart bottle of water out of his hip pocket and set it on the porch.	Мьюли вытащил из заднего кармана бутылку и поставил ее на крыльцо.
"Go easy on that there water," he said. "That's all there is. This here well's filled in."	- На воду не очень налегайте, - сказал он. -Больше нет, а колодец здесь завалили.
Tom took up a rabbit in his hand.	Том взял кролика.
"One of you go get some bale wire outa the barn.	- Сходите кто-нибудь в сарай, там должна быть проволока.
We'll make a fire with some a this broken plank from the house." He looked at the dead rabbit. "There ain't nothin' so easy to get ready as a rabbit," he said. He lifted the skin of the back, slit it, put his fingers in the hole, and tore the skin off.	Костер разожжем из поломанных досок. - Он осмотрел мертвого зверька. - Кролика освежевать проще простого. - Он оттянул шкурку на спине, надрезал ее, сунул в надрез пальцы и рванул книзу.
It slipped off like a stocking, slipped off the body to the neck, and off the legs to the paws.	Кожа снялась, как чулок, - с хвоста к шее, с ног к лапкам.
Joad picked up the knife again and cut off head and feet.	Джоуд опять взял нож и отрезал кролику голову и лапы.
He laid the skin down, slit the rabbit along the ribs, shook out the intestines onto the skin, and then threw the mess off into the cotton field.	Потом положил шкурку на землю, разрезал кролику живот, вывалил на шкурку внутренности и бросил все это в хлопчатник.
And the clean-muscled little body was ready.	Маленькое тельце лежало с обнаженными мышцами.
Joad cut off the legs and cut the meaty back into two pieces.	Джоуд отсек все четыре ноги и разрезал мясистую спинку вдоль.
He was picking up the second rabbit when Casy came back with a snarl of bale wire in his hand. "Now build up a fire and put some stakes up," said Joad. "Jesus Christ, I'm hungry for these here creatures!" He cleaned and cut up the rest of the rabbits and strung them on the wire.	Он уже принялся за второго кролика, когда Кэйси подошел к крыльцу со спутанным мотком проволоки. - Теперь надо развести костер, да воткните колышки, - сказал Джоуд. - Ух, и аппетит у меня разыгрался! - Он выпотрошил второго кролика и зайца, разрезал их и надел куски мяса на проволоку.
Muley and Casy tore splintered boards from the wrecked house-corner and started a fire, and they drove a stake into the ground on each side to hold the wire.	Мьюли и Кэйси оторвали несколько досок с развороченного угла дома, разожгли костер и по обе его стороны воткнули в землю по колышку.
Muley came back to Joad.	Мьюли подошел к Джоуду.

"Look out for boils on that jackrabbit," he said. "I don't like to eat no jackrabbit with boils." He took a little cloth bag from his pocket and put it on the porch.	- Посмотри, нет ли на зайце чирьев, - сказал он. -Я с чирьями не стану есть. - Он вынул из кармана маленький матерчатый мешочек и положил его на крыльцо.
Joad said,	Джоуд сказал:
"The jack was clean as a whistle-Jesus God, you got salt too?	- Он чистенький, как огурчик. Мьюли, да ты и солью запасся!
By any chance you got some plates an' a tent in your pocket?" He poured salt in his hand and sprinkled it over the pieces of rabbit strung on the wire.	Пошарь в карманах, может, у тебя там тарелки найдутся и палатка? - Он отсыпал на ладонь соли и посолил куски мяса, нанизанные на проволоку.
The fire leaped and threw shadows on the house, and the dry wood crackled and snapped.	Языки огня тянулись кверху, отбрасывали тени на дом, сухие доски потрескивали, стреляли.
The sky was almost dark now and the stars were out sharply.	Небо теперь стало темное, и звезды горели ярко.
The gray cat came out of the barn shed and trotted miaowing toward the fire, but, nearly there, it turned and went directly to one of the little piles of rabbit entrails on the ground.	Серая кошка вышла из сарая и с мяуканьем побежала к костру, но, не добежав, вдруг повернула в сторону, прямо к кучке внутренностей, брошенных в грядки хлопчатника.
It chewed and swallowed, and the entrails hung from its mouth.	Она принялась за еду, подбирая с земли длинные заячьи кишки.
Casy sat on the ground beside the fire, feeding it broken pieces of board, pushing the long boards in as the flame ate off their ends.	Кэйси сидел у костра, бросал в огонь щепки, подсовывал длинные доски по мере того, как они обгорали с концов.
The evening bats flashed into the firelight and out again.	Летучие мыши стремительно проносились взад и вперед в столбе света над костром.
The cat crouched back and licked its lips and washed its face and whiskers.	Кошка подкралась к огню и, облизываясь, села в сторонке, потом принялась умывать мордочку и усы.
Joad held up his rabbit-laden wire between his two hands and walked to the fire.	Джоуд взял обеими руками проволоку, продернутую сквозь куски мяса, и подошел с ней к костру.
"Here, take one end, Muley. Wrap your end around that stake.	- Ну-ка, Мьюли, держи один конец, наматывай на колышек.
That's good, now!	Вот так.
Let's tighten her up.	Теперь давай подтянем.
We ought to wait till the fire's burned down, but I can't wait." He made the wire taut, then found a stick and slipped the pieces of meat along the wire until they were over the fire.	Надо бы подождать, пока доски не прогорят, да мне уж невмоготу. - Он натянул проволоку, потом поднял с земли щепку и передвинул куски мяса так, чтобы они приходились над самым огнем.
And the flames licked up around the meat and hardened and glazed the surfaces.	Огонь лизнул их, кусочки затвердели и покрылись глянцевитой корочкой.
Joad sat down by the fire, but with his stick he moved and turned the rabbit so that it would not become sealed to the wire. "This here is a party," he said. "Salt, Muley's got, an' water an' rabbits.	Джоуд сел у костра и стал поворачивать мясо щепкой, чтобы оно не припеклось к проволоке. -Сейчас закатим пир горой, - сказал он. - Мьюли всем богат - и крольчатиной, и солью, и водичкой.

I wish he got a pot of hominy in his pocket.	Жаль только, что у него в кармане горшочка маисовой каши не нашлось.
That's all I wish."	Больше мне ничего не надо.
Muley said over the fire,	Мьюли, сидевший по другую сторону костра, сказал:
"You fellas'd think I'm touched, the way I live."	- Вы, наверное, думаете, что я тронулся, что так жить нельзя?
"Touched, nothin'," said Joad. "If you're touched, I wisht ever'body was touched."	- Еще чего - тронулся! - сказал Джоуд. - Хорошо бы все такие тронутые были, как ты.
Muley continued,	Мьюли продолжал:
"Well, sir, it's a funny thing. Somepin went an' happened to me when they tol' me I had to get off the place. Fust I was gonna go in an' kill a whole flock a people. Then all my folks all went away out west.	ад.
An' I got wanderin' aroun'.	Стал я бродить с места на место.
Jus' walkin' aroun'. Never went far.	Далеко не уходил. Все тут слонялся.
Slep' where I was.	Спал где придется.
I was gonna sleep here tonight.	Сегодня хотел здесь заночевать.
That's why I come.	За этим и пришел сюда.
I'd tell myself,	Слоняюсь с места на место, а сам себе говорю:
'I'm lookin' after things so when all the folks come back it'll be all right.'	"Надо приглядывать за чужим добром, чтобы все было в порядке, когда люди вернутся".
But I knowed that wan't true.	И ведь знаю, что обманываю сам себя.
There ain't nothin' to look after.	Не за чем здесь приглядывать.
The folks ain't never comin' back.	Никто сюда не вернется.
I'm jus' wanderin' aroun' like a damn ol' graveyard ghos'."	А я брожу здесь, точно призрак на погосте.
"Fella gets use' to a place, it's hard to go," said Casy.	- С привычным местом трудно расстаться, - сказал Кэйси. - И к мыслям своим тоже привыкаешь, никак от них не отделаешься.
"Fella gets use' to a way a thinkin', it's hard to leave. I ain't a preacher no more, but all the time I find I'm prayin', not even thinkin' what I'm doin'."	Я уж больше не проповедник, а нет-нет да словлю себя на том, что читаю молитвы.
Joad turned the pieces of meat over on the wire.	Джоуд перевернул кусочки мяса на проволоке.
The juice was dripping now, and every drop, as it fell in the fire, shot up a spurt of flame.	С них уже капал сок, и в том месте, куда падали капли, огонь вспыхивал ярче.
The smooth surface of the meat was crinkling up and turning a faint brown.	Гладкая поверхность мяса начинала темнеть и покрываться морщинками.
"Smell her," said Joad. "Jesus, look down an' jus' smell her!"	- Понюхайте, - сказал Джоуд. - Нет, вы только понюхайте, как пахнет!
Muley went on,	Мьюли продолжал свое:

"Like a damn ol' graveyard ghos'.	- Точно призрак на погосте.
I been goin' aroun' the places where stuff happened.	Обошел все памятные места.
Like there's a place over by our forty; in a gully they's a bush.	Вот, скажем, есть за нашим участком кустарник в ложбинке.
Fust time I ever laid with a girl was there.	Я там первый раз с девчонкой лег.
Me fourteen an' stampin' an' jerkin' an' snortin' like a buck deer, randy as a billygoat.	Мне было тогда четырнадцать лет. Распалился, как олень, ерзал, сопел, что твой козел.
So I went there an' I laid down on the groun', an' I seen it all happen again.	Пришел я туда, лег на землю - и будто опять со мной это случилось.
An' there's the place down by the barn where Pa got gored to death by a bull.	А еще есть место около сарая, где отца бык забодал насмерть.
An' his blood is right in that groun', right now.	Там его кровь в земле.
Mus' be.	И по сию пору, наверно, осталась.
Nobody never washed it out.	Мы не смывали.
An' I put my han' on that groun' where my own pa's blood is part of it." He paused uneasily. "You fellas think I'm touched?"	Я пришел туда и положил руку на землю, которая впитала отцовскую кровь. - Он запнулся. - Вы думаете, я тронутый?
Joad turned the meat, and his eyes were inward.	Джоуд все поворачивал куски мяса, и взгляд у него был глубокий, сосредоточенный.
Casy, feet drawn up, stared into the fire.	Кэйси подтянул колени к подбородку и смотрел в огонь.
Fifteen feet back from the men the fed cat was sitting, the long gray tail wrapped neatly around the front feet.	Шагах в пятнадцати от людей, аккуратно обвив хвостом передние лапки, сидела насытившаяся кошка.
A big owl shrieked as it went overhead, and the firelight showed its white underside and the spread of its wings.	Большая сова с криком пролетела над костром, и огонь осветил снизу ее белые перья и размах крыльев.
"No," said Casy. "You're lonely-but you ain't touched."	- Нет, - сказал Кэйси. - Жизнь у тебя сейчас бесприютная, но ты не тронутый.
Muley's tight little face was rigid.	Маленькое, туго обтянутое кожей лицо Мьюли словно окаменело.
"I put my han' right on the groun' where that blood is still.	- Я положил руку на ту самую землю, где и по сию пору есть отцовская кровь.
An' I seen my pa with a hole through his ches', an' I felt him shiver up against me like he done, an' I seen him kind of settle back an' reach with his han's an' his feet.	Вижу, он будто рядом со мной, и дыру у него в груди вижу, и чувствую, как он дрожит, а потом повалился и руки и ноги вытянул.
An' I seen his eyes all milky with hurt, an' then he was still an' his eyes so clear-lookin' up.	В глазах муть от боли, потом затих, и глаза стали ясные... и вверх смотрят.
An' me a little kid settin' there, not cryin' nor nothin', jus' settin' there." He shook his head sharply.	Я был еще совсем мальчишкой, сижу рядом с ним и не плачу, не кричу, сижу молча. - Он дернул головой.

Joad turned the meat over and over. "An' I went in the room where Joe was born.	Джоуд медленно поворачивал кусочки мяса. -Потом зашел в комнату, где родился наш Джо.
Bed wasn't there, but it was the room.	Кровати уж нет, а комната как была, так и стоит.
An' all them things is true, an' they're right in the place they happened.	Да, того, что случалось в этих памятных местах, никуда не денешь, оно там и останется.
Joe come to life right there.	Здесь родился наш Джо.
He give a big ol' gasp an' then he let out a squawk you could hear a mile, an' his granma standin' there says,	Открыл рот, ловит воздух, а потом как закричит -за милю было слышно, а бабка стоит рядом и приговаривает:
' That's a daisy, that's a daisy,' over an' over.	"Ах ты мой красавчик!"
An' her so proud she bust three cups that night."	Так внуку радовалась, что за один вечер три чашки разбила.
Joad cleared his throat.	Джоуд откашлялся.
"Think we better eat her now."	- Ну, давайте есть, что ли.
"Let her get good an' done, good an' brown, awmost black," said Muley irritably. "I wanta talk.	- Пусть прожарится как следует, дай ему подрумяниться до черноты, - сердито сказал Мьюли. - Мне поговорить охота.
I ain't talked to nobody.	Я уж давно ни с кем не говорил.
If I'm touched, I'm touched, an' that's the end of it.	Тронутый я, ну и пусть тронутый, и дело с концом.
Like a ol' graveyard ghos' goin' to neighbors' houses in the night.	Слоняюсь по ночам с фермы на ферму, точно призрак на погосте.
Peters', Jacobs', Rance's, Joad's; an' the houses all dark, standin' like miser'ble ratty boxes, but they was good parties an' dancin'.	К Питерсам, от них к Джейкобсам, к Рэнсам, к Джоудам. Дома стоят темные, точно крысиные норы, а ведь было время - гости съезжались, танцевали.
An' there was meetin's and shoutin' glory. They was weddin's, all in them houses.	Моления, крик, шум во славу божию, свадьбы играли - и все здесь, в этих самых домах.
An' then I'd want to go in town an' kill folks. 'Cause what'd they take when they tractored the folks off the lan'?	Оглядываюсь вокруг себя, и хочется мне пойти в город и перебить там кого следует. Прогнали отсюда людей, запахали землю тракторами, а что они с нее получат?
What'd they get so their 'margin a profit' was safe?	Что они такое возьмут, чтобы сохранить свои "минимальные прибыли"?
They got Pa dyin' on the groun', an' Joe yellin' his first breath, an' me jerkin' like a billy goat under a bush in the night.	Они возьмут землю, на которой истек кровью мой отец. Здесь родился Джо, и я здесь ночью под кустами сопел, как козел.
What'd they get?	Что они еще получат?
God knows the lan' ain't no good.	Земля истощенная.
Nobody been able to make a crop for years.	У нас уже сколько лет плохие урожаи.
But them sons-a-bitches at their desks, they jus' chopped folks in two for their margin a profit. They jus' cut 'em in two.	А эти сволочи в конторах - они взяли и ради своих "минимальных прибылей" разрубили людей на две половины.

Place where folks live is them folks.	Человек сливается воедино с тем местом, где живет.
They ain't whole, out lonely on the road in a piled-up car.	А когда мыкаешься по дорогам в забитой всяким скарбом машине, тогда ты не полный человек.
They ain't alive no more.	Ты мертвец.
Them sons-a-bitches killed 'em." And he was silent, his thin lips still moving, his chest still panting.	Тебя убили эти сволочи. - Мьюли замолчал, но его тонкие губы все еще шевелились, грудь тяжело вздымалась.
He sat and looked down at his hands in the firelight. "I-I ain't talked to nobody for a long time," he apologized softly. "I been sneakin' aroun' like a ol' graveyard ghos'."	Он сидел, глядя на свои освещенные огнем руки. -Я... я уж давно ни с кем не говорил, - тихим, извиняющимся голосом сказал он. - Все слонялся с места на место, точно призрак на погосте.
Casy pushed the long boards into the fire and the flames licked up around them and leaped up toward the meat again.	Кэйси подсунул длинные доски в костер, огонь лизнул их и снова взметнулся вверх, к подвешенному на проволоке мясу.
The house cracked loudly as the cooler night air contracted the wood.	Стены дома громко потрескивали, остывая в ночном воздухе.
Casy said quietly,	Кэйси спокойно проговорил:
"I gotta see them folks that's gone out on the road.	- Надо повидать людей, тех, что снялись с места.
I got a feelin' I got to see them.	Чувствую, что мне надо повидать их.
They gonna need help no preachin' can give 'em.	Им нужна помощь, - не проповеди, а помощь.
Hope of heaven when their lives ain't lived?	Какое уж тут царство божие, когда на земле нельзя жить?
Holy Sperit when their own sperit is downcast an' sad?	Какой уж тут дух святой, когда людские души поверглись в уныние и печаль?
They gonna need help.	Им нужна помощь.
They got to live before they can afford to die."	А жить они должны, потому что умирать им еще нельзя.
Joad cried nervously,	Джоуд крикнул:
"Jesus Christ, le's eat this meat 'fore it's smaller'n a cooked mouse!	- Да что в самом деле! Давайте есть, а то ссохнутся, будут величиной с мышь.
Look at her.	Вы посмотрите.
Smell her." He leaped to his feet and slid the pieces of meat along the wire until they were clear of the fire.	Понюхайте, пахнет-то как! - Он вскочил с места и передвинул кусочки мяса подальше от огня.
He took Muley's knife and sawed through a piece of meat until it was free of the wire. "Here's for the preacher," he said.	Потом взял нож Мьюли и, надрезав один кусок, снял его с проволоки. - Это проповеднику, -сказал он.
"I tol' you I ain't no preacher."	- Говорю тебе - я больше не проповедник.
"Well, here's for the man, then." He cut off another piece. "Here, Muley, if you ain't too goddamn upset to eat.	- Ну ладно, не проповеднику, так просто человеку.- Джоуд надрезал еще один кусок. - А это Мьюли, если у него еще аппетит не пропал от огорчения.
This here's jackrabbit.	Зайчатина.

Tougher'n a bull-bitch." He sat back and clamped his long teeth on the meat and tore out a great bite and chewed it. "Jesus Christ!	Жесткая, точно камень. - Он сел и запустил свои длинные зубы в зайчатину, рванул большой кусок и принялся пережевывать его. - Ой!
Hear her crunch!" And he tore out another bite ravenously.	Ну и похрустывает! - и с жадностью откусил еще один кусок.
Muley still sat regarding his meat.	Мьюли сидел, глядя на свою порцию.
"Maybe I oughtn' to a-talked like that," he said. "Fella should maybe keep stuff like that in his head."	- Может, не следовало мне так говорить? - сказал он. - Может, это лучше держать про себя?
Casy looked over, his mouth full of rabbit.	Кэйси, набивший полный рот мясом, взглянул на Мьюли.
He chewed, and his muscled throat convulsed in swallowing.	Мускулы у него на шее ходили ходуном.
"Yes, you should talk," he said. "Sometimes a sad man can talk the sadness right out through his mouth.	- Нет, говорить следовало, - сказал он. - Иногда человек изливает все свое горе в словах.
Sometimes a killin' man can talk the murder right out of his mouth an' not do no murder.	Иногда человек замыслит убить кого-нибудь, поговорит, изольет свою злобу, тем дело и кончится.
You done right.	Ты правильно поступил.
Don't you kill nobody if you can help it." And he bit out another hunk of rabbit.	Никого не надо убивать. Совладай с собой. - И он снова поднес зайчатину ко рту.
Joad tossed the bones in the fire and jumped up and cut more off the wire.	Джоуд бросил кости в огонь, вскочил с места и снял с проволоки еще один кусок.
Muley was eating slowly now, and his nervous little eyes went from one to the other of his companions.	Мьюли принялся за свою порцию, и жевал он медленно, а его маленькие беспокойные глазки перебегали с Джоуда на проповедника.
Joad ate scowling like an animal, and a ring of grease formed around his mouth.	Джоуд ел с остервенением, по-звериному, и вокруг его рта поблескивали сальные разводы.
For a long time Muley looked at him, almost timidly.	Мьюли смотрел на него долго и чуть ли не с робостью.
He put down the hand that held the meat.	Потом опустил руку с куском мяса и сказал:
"Tommy," he said.	- Томми.
Joad looked up and did not stop gnawing the meat.	Джоуд поднял глаза, не переставая жевать.
"Yeah?" he said, around a mouthful.	- А? - спросил он с полным ртом.
"Tommy, you ain't mad with me talkin' about killin' people?	- Ты не сердишься, что я говорю про убийство?
You ain't huffy, Tom?"	Тебе не обидно меня слушать?
"No," said Tom. "I ain't huffy.	- Нет, - сказал Том. - Не обидно.
It's jus' somepin that happened."	Что было, то было.
"Ever'body knowed it was no fault of yours," said Muley. "Ol' man Turnbull said he was gonna get you when ya come out.	- Ты не виноват, это мы все знали, - сказал Мьюли. - Старик Тернбулл грозился отомстить тебе после тюрьмы.

Says nobody can kill one a his boys.	Он, говорит, убил моего сына, и я ему этого не спущу.
All the folks hereabouts talked him outa it, though."	Но потом соседи успокоили его, образумили.
"We was drunk," Joad said softly. "Drunk at a dance.	- Мы были пьяные, - тихо сказал Джоуд. -Подвыпили на вечеринке.
I don' know how she started.	Сам не знаю, с чего все началось.
An' then I felt that knife go in me, an' that sobered meup.	Почувствовал вдруг, что меня пырнули ножом, и протрезвел.
Fust thing I see is Herb comin' for me again with his knife.	Вижу, Херб опять замахивается.
They was this here shovel leanin' against the schoolhouse, so I grabbed it an' smacked 'im over the head.	А тут у стены, у школы, стояла лопата. Я схватил ее и ударил Херба по голове.
I never had nothing against Herb.	У меня с ним никаких счетов не было.
He was a nice fella.	Он был хороший.
Come a-bullin' after my sister Rosasharn when he was a little fella.	Еще мальчишкой увивался около моей сестры Розы.
No, I liked Herb."	Мне этот Херб даже нравился.
"Well, ever'body tol' his pa that, an' finally cooled 'im down.	- Старику все так и говорили. Наконец кое-как утихомирился.
Somebody says they's Hatfield blood on his mother's side in ol' Turnbull, an' he's got to live up to it.	Мне кто-то рассказывал, будто у него родство с Хэтфилдом со стороны матери, вот он и пыжится изо всех сил.
I don't know about that.	Не знаю, верно это или нет.
Him an' his folks went on to California six months ago."	Они всей семьей уехали в Калифорнию полгода назад.
Joad took the last of the rabbit from the wire and passed it around.	Джоуд снял с проволоки оставшиеся куски, роздал их сотрапезникам и опять уселся у костра.
He settled back and ate more slowly now, chewed evenly, and wiped the grease from his mouth with his sleeve.	Теперь он ел уже не так быстро, разжевывал мясо как следует и вытирал рукавом жир с губ.
And his eyes, dark and half closed, brooded as he looked into the dying fire.	А его темные полузакрытые глаза задумчиво смотрели на потухающий костер.
"Ever'body's goin' west," he said. "I got me a parole to keep.	- Все уезжают на Запад, - сказал он. - А я подписку дал, надо выполнять обязательство.
Can't leave the state."	Мне в другой штат нельзя.
"Parole?" Muley asked. "I heard about them.	- Подписку? - спросил Мьюли. - Да, я про них слыхал.
How do they work?"	А как с ними выпускают?
"Well, I got out early, three years early.	- Я вышел раньше срока. На три года раньше.
They's stuff I gotta do, or they send me back in.	Ставят кое-какие условия, которые нужно выполнять, а не выполнишь, опять засадят.

Got to report ever' so often."	Являться надо время от времени.
"How they treat ya there in McAlester?	- Как там с вами обращались?
My woman's cousin was in McAlester an' they give him hell."	У моей жены двоюродный брат побывал в Мак-Алестере, так ему там спуску не давали.
"It ain't so bad," said Joad. "Like ever'place else.	- Обращаются неплохо, - сказал Джоуд. - Не хуже, чем в других тюрьмах.
They give ya hell if ya raise hell.	Но будешь буянить, тогда спуску не дадут, это верно.
You get along O.K. les' some guard gets it in for ya.	Нет, в тюрьме жить можно, если только надзиратель не придирается.
Then you catch plenty hell.	А тогда дело дрянь.
I got along O.K.	Я ничего жил.
Minded my own business, like any guy would.	Держался смирно.
I learned to write nice as hell.	Писать выучился, да еще как красиво.
Birds an' stuff like that, too; not just word writin'.	И птичек умею рисовать.
My ol' man'll be sore when he sees me whip out a bird in one stroke. Pa's gonna be mad when he sees me do that.	Мой старик увидит, как я птичку с одного росчерка рисую, пожалуй, разозлится, а то и вовсе взбесится.
He don't like no fancy stuff like that.	Не любит он таких фокусов.
He don't even like word writin'.	Когда обыкновенно пишут, и то ему не по душе.
Kinda scares 'im, I guess.	Боится, что ли?
Ever' time Pa seen writin', somebody took somepin away from 'im."	Наверно, привык: раз перо и чернила - значит, что-нибудь взыскивают.
"They didn' give you no beatin's or nothin' like that?"	- И не били тебя? - Нет, я смирный был.
"No, I jus' tended my own affairs. 'Course you get goddamn good an' sick a-doin' the same thing day after day for four years.	Конечно, когда тянешь такую лямку изо дня в день все четыре года, это кого хочешь до одури доведет.
If you done somepin you was ashamed of, you might think about that.	Если натворил такого, что вспоминать стыдно, -ну, сиди и кайся.
But, hell, if I seen Herb Turnbull comin' for me with a knife right now, I'd squash him down with a shovel again."	А я - вот честное слово! - если бы Херб Тернбулл полез на меня с ножом, я бы опять пристукнул его лопатой.
"Anybody would," said Muley.	- На твоем месте каждый бы так сделал, - сказал Мьюли.
The preacher stared into the fire, and his high forehead was white in the settling dark.	Проповедник не отводил глаз от костра, и в сгущавшейся темноте его высокий лоб казался совсем белым.
The flash of little flames picked out the cords of his neck.	Огненные блики играли на его жилистой шее.
His hands, clasped about his knees, were busy pulling knuckles.	Он сидел, обняв колени, и похрустывал костяшками пальцев.

Joad threw the last bones into the fire and licked his fingers and then wiped them on his pants.	Джоуд бросил в огонь объедки, облизал пальцы и вытер их о брюки.
He stood up and brought the bottle of water from the porch, took a sparing drink, and passed the bottle before he sat down again.	Он поднялся, взял с крыльца бутылку с водой, сделал маленький глоток и, прежде чем сесть, передал бутылку проповеднику.
He went on,	Потом снова заговорил:
"The thing that give me the mos' trouble was, it didn' make no sense.	- Что меня больше всего мучило? То, что во всем этом нет никакого смысла.
You don't look for no sense when lightnin' kills a cow, or it comes up a flood.	Когда корову убьет молнией или поля зальет разливом - тут особого смысла искать не станешь.
That's jus' the way things is.	Случилась беда, ну и случилась.
But when a bunch of men take an' lock you up four years, it ought to have some meaning.	Но когда тебя сажают под замок на четыре года, в этом должен быть какой-то резон.
Men is supposed to think things out.	Человеку положено до всего добираться своим умом.
Here they put me in, an' keep me an' feed me four years.	Так вот, посадили меня в тюрьму, держали там четыре года, кормили.
That ought to either make me so I won't do her again or else punish me so I'll be afraid to do her again"-he paused-"but if Herb or anybody else come for me, I'd do her again. Do her before I could figure her out.	Как будто это должно или исправить меня, чтобы я не пошел во второй раз на преступление, или припугнуть так, чтобы впредь неповадно было... -Он помолчал. - Но если Херб или кто другой опять на меня полезет, я то же самое сделаю.
Specially if I was drunk.	Особенно если в пьяном виде.
That sort of senselessness kind a worries a man."	Вот над этой бессмыслицей и ломаешь себе голову.
Muley observed,	Мьюли заметил:
"Judge says he give you a light sentence 'cause it wasn't all your fault."	- Судья говорил, ты потому так легко отделался, что Херб тоже был виноват.
Joad said,	Джоуд продолжал:
"They's a guy in McAlester-lifer.	- В Мак-Алестере сидел один - бессрочник.
He studies all the time.	Учился все время.
He's sec'etary of the warden-writes the warden's letters an' stuff like that.	Работал секретарем у надзирателя, переписку вел и все такое прочее.
Well, he's one hell of a bright guy an' reads law an' all stuff like that.	Умница, в законах смыслил.
Well, I talked to him one time about her, 'cause he reads so much stuff.	Я с ним однажды разговорился обо всем этом, -человек он был образованный, много книг прочел.
An' he says it don't do no good to read books.	Так он мне сказал: книги тут не помогут.
Says he's read ever'thing about prisons now, an' in the old times; an' he says she makes less sense to him now than she did before he starts readin'.	Я, говорит, о тюрьмах все перечитал, и о прежних и о нынешних, и теперь еще меньше понимаю, чем раньше.

He says it's a thing that started way to hell an' gone back, an' nobody seems to be able to stop her, an' nobody got sense enough to change her.	Тут, говорит, такая неразбериха, что сам черт ногу сломит, и ничего с этим не могут поделать; а чтобы ввести какие-нибудь изменения, так на это ни у кого ума не хватает.
He says for God's sake don't read about her because he says for one thing you'll jus' get messed up worse, an' for another you won't have no respect for the guys that work the gover'ments."	Не вздумай, говорит, за книги засесть: во-первых, запутаешься еще больше, а во-вторых, перестанешь уважать правительство.
"I ain't got a hell of a lot of respec' for 'em now," said Muley. "On'y kind a gover'ment we got that leans on us fellas is the 'safe margin a profit.'	- Я и так его не уважаю, - сказал Мьюли. - Мы знаем только одно правительство - это те самые, кто на нас налегает и печется о своей "минимальной прибыли".
There's one thing that got me stumped, an' that's Willy Feeley-drivin' that cat', an' gonna be a straw boss on lan' his own folks used to farm.	Но я вот чего не мог понять: как это Уилл Фили согласился сесть на трактор да еще хочет здесь и дальше работать на той самой земле, которую пахал его отец.
That worries me.	Покоя мне это не давало.
I can see how a fella might come from some other place an' not know no better, but Willy belongs.	Если б из других мест кого прислали, дело другое, а ведь Уилл здешний.
Worried me so I went up to 'im and ast 'im.	Наконец решил: пойду спрошу его самого.
Right off he got mad.	Он прямо взбеленился.
' I got two little kids,' he says.	У меня двое ребят, говорит.
' I got a wife an' my wife's mother.	У меня жена и теща.
Them people got to eat.'	Им есть надо.
Gets madder'n hell.	Себя от злости не помнит.
'Fust an' on'y thing I got to think about is my own folks,' he says.	Я в первую голову о них думаю, говорит.
'What happens to other folks is their look-out,' he says.	А другие пусть сами о себе позаботятся.
Seems like he's 'shamed, so he gets mad."	Ему, верно, стыдно было, вот он и обозлился.
Jim Casy had been staring at the dying fire, and his eyes had grown wider and his neck muscles stood higher.	Джим Кэйси смотрел на потухающий костер, и глаза у него были широко открыты, мускулы на шее вздулись.
Suddenly he cried,	Вдруг он крикнул:
"I got her!	- Теперь знаю!
If ever a man got a dose of the sperit, I got her!	Если есть во мне хоть капля разума, значит, я все понял.
Got her all of a flash!" He jumped to his feet and paced back and forth, his head swinging. "Had a tent one time.	Прозрел! - Он вскочил и стал расхаживать взад и вперед, крутя головой. - Была у меня палатка.
Drawed as much as five hundred people ever' night.	Народу по вечерам сходилось человек пятьсот.
That's before either you fellas seen me." He stopped and faced them.	Давно это было, вы меня в те годы еще не знали. -Он остановился и посмотрел на них. - Помните?

"Ever notice I never took no collections when I was preachin' out here to folks-in barns an' in the open?"	Я никогда не собирал деньги после проповеди, где бы ни проповедовал - в сарае, в поле.
"By God, you never," said Muley. "People around here got so use' to not givin' you money they got to bein' a little mad when some other preacher come along an' passed the hat.	- Никогда, что правда, то правда, - сказал Мьюли.- Наши так к этому привыкли, что их зло брало, когда другие проповедники ходили по рядам со шляпой.
Yes, sir!"	Что правда, то правда.
"I took somepin to eat," said Casy. "I took a pair a pants when mine was wore out, an' a ol' pair a shoes when I was walkin' through to the groun', but it wasn't like when I had the tent.	- Если предлагали покормить, я не отказывался, -продолжал Кэйси. - Брюки брал, когда от своих собственных оставались одни лохмотья, или пару старых башмаков, когда подошвы начисто сносишь. А в палатке было по другому.
Some days there I'd take in ten or twenty dollars.	Иной раз собирал долларов десять, а то и двадцать.
Wasn't happy that-a-way, so I give her up, an' for a time I was happy.	Только радости это мне не приносило. Тогда я бросил собирать, и как будто стало полегче.
I think I got her now.	Теперь я все знаю.
I don' know if I can say her.	А вот словами это выразить, пожалуй, не смогу.
I guess I won't try to say her-but maybe there's a place for a preacher.	Пожалуй, и пробовать не стану... Но, кажется мне, теперь проповедник найдет свое место.
Maybe I can preach again.	Может, я опять смогу проповедовать.
Folks out lonely on the road, folks with no lan', no home to go to.	Люди мыкаются по дорогам, одинокие, без земли, без крова.
They got to have some kind of home.	А если нет крова, надо дать им что-то взамен.
Maybe-" He stood over the fire.	Может быть... - Он стоял, глядя на костер.
The hundred muscles of his neck stood out in high relief, and the firelight went deep into his eyes and ignited red embers.	Мускулы у него на шее вздулись еще больше, отблески огня играли в глазах, зажигая там красные искорки.
He stood and looked at the fire, his face tense as though he were listening, and the hands that had been active to pick, to handle, to throw ideas, grew quiet, and in a moment crept into his pockets.	Кэйси стоял, глядя на костер, и взгляд у него был настороженный, словно он прислушивался к чему-то, а руки, всегда такие беспокойные, деятельные, сейчас медленно тянулись к карманам.
The bats flittered in and out of the dull firelight, and the soft watery burble of a night hawk came from across the fields.	Летучие мыши кружили в свете затухающего костра, и далеко в полях слышалось хлипкое курлыканье ночной птицы.
Tom reached quietly into his pocket and brought out his tobacco, and he rolled a cigarette slowly and looked over it at the coals while he worked.	Том неторопливо полез в карман, вынул оттуда кисет и стал свертывать папиросу, не отводя глаз от углей.
He ignored the whole speech of the preacher, as though it were some private thing that should not be inspected.	Он никак не откликнулся на слова проповедника, словно считая, что это личное дело Кэйси и вмешиваться в него не следует.
He said,	Он сказал:
"Night after night in my bunk I figgered how she'd be when I come home again.	- По ночам лежишь у себя на койке и думаешь: вот вернусь домой - как это все будет?

I figgered maybe Grampa or Granma'd be dead, an' maybe there'd be some new kids.	Дед и бабка, может, умрут к тому времени, может, еще ребятишки народятся.
Maybe Pa'd not be so tough.	Может, нрав у отца будет не такой крутой.
Maybe Ma'd set back a little an' let Rosasharn do the work.	И мать отдых себе даст, работа по дому перейдет к Розе.
I knowed it wouldn't be the same as it was. Well, we'll sleep here I guess, an' come daylight we'll get on to Uncle John's.	Я знал, что перемены должны быть... Ну что ж, давайте устраиваться на ночевку, а завтра чуть свет пойдем к дяде Джону.
Leastwise I will.	По крайней мере, я пойду.
You think you're comin' along, Casy?"	А ты, Кэйси, как решишь?
The preacher still stood looking into the coals.	Проповедник все еще стоял, глядя на угли.
He said slowly,	Он медленно проговорил:
"Yeah, I'm goin' with you.	- Пойду с тобой.
An' when your folks start out on the road I'm goin' with them.	А когда твои тронутся в путь, поеду с ними.
An' where folks are on the road, I'm gonna be with them."	Кто на дороге, с теми я и буду.
"You're welcome," said Joad. "Ma always favored you.	- Милости просим, - сказал Джоуд. - Мать всегда тебя почитала.
Said you was a preacher to trust.	Говорила: такому проповеднику можно довериться.
Rosasharn wasn't growed up then." He turned his head. "Muley, you gonna walk on over with us?" Muley was looking toward the road over which they had come. "Think you'll come along, Muley?" Joad repeated.	Роза тогда была еще совсем маленькая. - Он повернулся к Мьюли: - А ты как? Пойдешь с нами? - Мьюли смотрел на дорогу, по которой они пришли. - Пойдешь, Мьюли? - повторил Джоуд.
"Huh?	- А?
No.	Нет.
I don't go no place, an' I don't leave no place.	Мне идти некуда.
See that glow over there, jerkin' up an' down?	Видишь, вон там свет прыгает вверх и вниз?
That's prob'ly the super'ntendent of this stretch a cotton.	Это, наверно, управляющий здешним участком едет.
Somebody maybe seen our fire."	Значит, заметил наш костер.
Tom looked.	Том посмотрел в ту сторону.
The glow of light was nearing over the hill.	Светлое пятно ползло вверх по дороге.
"We ain't doin' no harm," he said. "We'll jus' set here.	- А кому мы мешаем? - сказал он. - Посидели здесь, только и всего.
We ain't doin' nothin'."	Мы ничего плохого не сделали.
Muley cackled.	Мьюли хмыкнул:
"Yeah!	- Как бы не так!

We're doin' somepin jus' bein' here.	Раз пришел сюда, значит, уже плохо.
We're trespassin'.	Нарушаешь чужие владения.
We can't stay.	Здесь оставаться никому нельзя.
They been tryin' to catch me for two months.	Меня уж два месяца ловят.
Now you look. If that's a car comin' we go out in the cotton an' lay down.	Вот что: если это машина, пойдем в хлопок и там заляжем.
Don't have to go far.	Далеко можно не забираться.
Then by God let 'em try to fin' us!	Пусть ищут!
Have to look up an' down ever' row.	Пусть каждую грядку обшаривают.
Jus' keep your head down."	А ты лежи и не поднимай головы.
Joad demanded, "What's come over you, Muley? You wasn't never no run-an'-hide fella.	- Что это с тобой, Мьюли? - удивился Джоуд. - Ты раньше не любил в прятки играть.
You was mean."	Злой был.
Muley watched the approaching lights.	Мьюли не сводил глаз с приближающегося светового пятна.
"Yeah!" he said. "I was mean like a wolf.	- Да, - сказал он. - Был злой, как волк.
Now I'm mean like a weasel.	А теперь злой, как ласка.
When you're huntin' somepin you're a hunter, an' you're strong.	Если ты охотишься за дичью, значит, ты охотник, - а охотники сильные.
Can't nobody beat a hunter.	Такого не одолеешь.
But when you get hunted-that's different.	А когда охотятся за тобой самим - это дело другое.
Somepin happens to you.	Ты уж не тот, не прежний.
You ain't strong; maybe you're fierce, but you ain't strong.	И силы в тебе нет. Злость, может быть, есть, а силы нет.
I been hunted now for a long time.	За мной давно охотятся.
I ain't a hunter no more.	Я теперь дичью стал.
I'd maybe shoot a fella in the dark, but I don't maul nobody with a fence stake no more.	Подвернется случай, может, и подстрелю кого-нибудь из темноты, а чтобы кол выдернуть да замахнуться - этого больше не бывает.
It don't do no good to fool you or me.	И нечего нам с тобой обманывать самих себя.
That's how it is."	Вот так-то.
"Well, you go out an' hide," said Joad. "Leave me an' Casy tell these bastards a few things."	- Что ж, иди прячься, - сказал Джоуд. - А мы с Кэйси перекинемся парой словечек с этой сволочью.
The beam of light was closer now, and it bounced into the sky and then disappeared, and then bounced up again.	Полоска света была уже близко, она взметнулась в небо, исчезла и снова взметнулась.
All three men watched.	Все трое стояли и следили за ней.
Muley said,	Мьюли сказал:

"There's one more thing about bein' hunted. You get to thinkin' about all the dangerous things.	- Когда за тобой охотятся, ты вот еще о чем думаешь - об опасности.
If you're huntin' you don't think about 'em, an' you ain't scared.	Когда сам охотишься, этого и в мыслях нет, ничего не боишься.
Like you says to me, if you get in any trouble they'll sen' you back to McAlester to finish your time."	Ты ведь сам говорил: стоит только тебе в чем-нибудь провиниться - и крышка, отсидишь свой срок в Мак-Алестере до конца.
"That's right," said Joad. "That's what they tol' me, but settin' here restin' or sleepin' on the groun'-that ain't gettin' in no trouble.	- Правильно, - согласился Джоуд. - Так мне было сказано. Но если остановишься здесь отдохнуть, переспишь ночь прямо на земле - разве в этом есть какая-нибудь провинность?
That ain't doin' nothin' wrong.	Тут ничего плохого нет.
That ain't like gettin' drunk or raisin' hell."	Это не то же самое, что пьянствовать или дебоширить.
Muley laughed.	Мьюли рассмеялся:
"You'll see.	- Вот увидишь.
You jus' set here, an' the car'll come.	Посиди здесь, дождись машины.
Maybe it's Willy Feeley, an' Willy's a deputy sheriff now.	Может, это Уилл Фили, он теперь шерифский понятой.
'What you doin' trespassin' here?' Willy says.	Он тебя спросит: "Ты зачем сюда пришел?"
Well, you always did know Willy was full a crap, so you says,	Ну, Уилл всегда был дурак дураком, значит, ты ему скажешь:
'What's it to you?'	"А тебе какое дело?"
Willy gets mad an' says,	Он разозлится, заорет:
'You get off or I'll take you in.'	"Проваливай отсюда, не то арестую".
An' you ain't gonna let no Feeley push you aroun' 'cause he's mad an' scared.	А ты не позволишь всякому Фили тобой командовать да покрикивать на тебя с перепугу.
He's made a bluff an' he got to go on with it, an' here's you gettin' tough an' you got to go through-oh, hell, it's a lot easier to lay out in the cotton an' let 'em look.	Он уже влип, надо как-то выпутываться, а ты тоже удила закусил, отступать и тебе не резон... А, черт, залечь между грядок куда проще, пусть разыскивает.
It's more fun, too, 'cause they're mad an' can't do nothin', an' you're out there a-laughin' at 'em.	И веселее, потому что они злятся, ничего не могут поделать, а ты лежишь себе да посмеиваешься.
But you jus' talk to Willy or any boss, an' you slug hell out of 'em an' they'll take you in an' run you back to McAlester for three years."	Попробуй поговорить с Уиллом или с другим начальником, они тебе покажут! Арестуют и вернут в Мак-Алестер еще на три года.
"You're talkin' sense," said Joad. "Ever' word you say is sense.	- Ты дело говоришь, - сказал Джоуд. - Что верно, то верно.
But, Jesus, I hate to get pushed around!	Да уж больно не хочется плясать под их дудку.
I lots rather take a sock at Willy."	Пошел бы да и всыпал этому Уиллу.
"He got a gun," said Muley. "He'll use it 'cause he's a deputy.	- Он с винтовкой, - сказал Мьюли, - будет стрелять - шерифскому понятому можно.

Then he either got to kill you or you got to get his gun away an' kill him.	Значит, или он тебя убьет, или ты его, если отнимешь винтовку.
Come on, Tommy.	Пойдем, Томми.
You can easy tell yourself you're foolin' them lyin' out like that.	Ты так рассуждай: я спрячусь, они же в дураках останутся.
An' it all just amounts to what you tell yourself." The strong lights angled up into the sky now, and the even drone of a motor could be heard. "Come on, Tommy.	Тут все дело в том, как это повернуть. - Яркие полосы света уткнулись теперь прямо в небо, и на дороге послышался ровный гул мотора. - Пойдем, Томми.
Don't have to go far, jus' fourteen-fifteen rows over, an' we can watch what they do."	Далеко не надо забираться, грядок за четырнадцать, за пятнадцать. Оттуда все будет видно.
Tom got to his feet.	Том встал.
"By God, you're right!" he said. "I ain't got a thing in the worl' to win, no matter how it comes out."	- Правильно говоришь, что с тобой спорить. Этим ничего не выиграешь.
"Come on, then, over this way." Muley moved around the house and out into the cotton field about fifty yards. "This is good," he said, "Now lay down.	- Пошли. Вот сюда. - Мьюли обогнул дом и вывел их шагов на пятьдесят в поле. - Вот и достаточно, - сказал он. - Теперь ложитесь.
You on'y got to pull your head down if they start the spotlight goin'.	Если свет направят сюда, опустите голову, только и всего.
It's kinda fun." The three men stretched out at full length and propped themselves on their elbows.	Мы еще посмеемся над ними. - Все трое растянулись на земле и оперлись на локти.
Muley sprang up and ran toward the house, and in a few moments he came back and threw a bundle of coats and shoes down. "They'd of taken 'em along just to get even," he said.	Вдруг Мьюли вскочил, побежал к дому и, вернувшись через несколько минут, бросил на грядку пиджак и обувь. - Не то возьмут, чтобы в долгу не оставаться, - сказал он.
The lights topped the rise and bore down on the house.	Полосы света поднялись по откосу и уткнулись прямо в дом.
Joad asked,	Джоуд спросил:
"Won't they come out here with flashlights an' look aroun' for us?	- Может, они с карманными фонарями пойдут искать?
I wisht I had a stick."	Эх, палку бы!
Muley giggled.	Мьюли хихикнул:
"No, they won't.	- Не пойдут.
I tol' you I'm mean like a weasel.	Говорю, я злой стал, как ласка.
Willy done that one night an' I clipped 'im from behint with a fence stake.	Уилл раз попробовал сунуться, а я его так огрел сзади!
Knocked him colder'n a wedge.	Свалился как подкошенный.
He tol' later how five guys come at him."	Потом всем рассказывал, что на него пятеро насело.
The car drew up to the house and a spotlight snapped on.	Машина подъехала к дому, на ней вспыхнул прожектор.
"Duck," said Muley.	- Головы ниже, - сказал Мьюли.

The bar of cold white light swung over their heads and crisscrossed the field.	Полоса холодного белого света протянулась над ними и стала шарить по полю.
The hiding men could not see any movement, but they heard a car door slam and they heard voices. "Scairt to get in the light," Muley whispered. "Once-twice I've took a shot at the headlights.	Им не было видно, что происходит около дома, но они услышали, как хлопнула дверца машины, услышали голоса. - На свет боятся выходить, -прошептал Мьюли. - Я раза два стрелял по фарам.
That keeps Willy careful.	Уилл теперь ученый.
He got somebody with 'im tonight." They heard footsteps on wood, and then from inside the house they saw the glow of a flashlight. "Shall I shoot through the house?" Muley whispered. "They couldn't see where it come from.	Сегодня не один приехал. - Они услышали скрип половиц, потом увидели свет в доме. -Стрельнуть? - шепнул Мьюли. - Не увидят откуда.
Give 'em somepin to think about."	Пусть призадумаются.
"Sure, go ahead," said Joad.	- Стреляй, - сказал Джоуд.
"Don't do it," Casy whispered. "It won't do no good.	- Не надо, - шепнул Кэйси. - Что это даст?
Jus' a waste.	Пустая затея.
We got to get thinkin' about doin' stuff that means somepin."	Надо так делать, чтобы во всем смысл был.
A scratching sound came from near the house.	Г де-то возле дома послышалось шарканье подошв по земле.
"Puttin' out the fire," Muley whispered. "Kickin' dust over it." The car doors slammed, the headlights swung around and faced the road again. "Now duck!" said Muley.	- Костер тушат, - прошептал Мьюли. - Засыпают его пылью. - Дверца машины хлопнула, фары снова осветили дорогу. - Головы ниже! -скомандовал Мьюли.
They dropped their heads and the spotlight swept over them and crossed and recrossed the cotton field, and then the car started and slipped away and topped the rise and disappeared.	Они уткнулись в землю, и луч прожектора лег у них над головой, метнулся по полю, потом машина тронулась с места, поднялась на холм и исчезла.
Muley sat up.	Мьюли сел среди грядок.
"Willy always tries that las' flash.	- Уилл всегда так делает напоследок.
He done it so often I can time 'im.	Я уж привык к этому.
An' he still thinks it's cute."	А ему кажется, он невесть какой хитрец.
Casy said,	Кэйси сказал:
"Maybe they left some fellas at the house.	- Может, в доме кто-нибудь остался?
They'd catch us when we come back."	Мы выйдем, а нас схватят.
"Maybe.	- Все может быть.
You fellas wait here.	Вы подождите здесь.
I know this game." He walked quietly away, and only a slight crunching of clods could be heard from his passage.	Я все их штучки знаю. - Осторожно ступая, Мьюли пошел к дому, и только легкое похрустыванье сухих комьев земли отмечало его путь.
The two waiting men tried to hear him, but he had gone.	Джоуд и проповедник напряженно вслушивались, но Мьюли уже был далеко.

In a moment he called from the house. "They didn't leave nobody.	Через несколько минут он крикнул с крыльца: -Никого нет.
Come on back."	Идите сюда.
Casey and Joad struggled up and walked back toward the black bulk of the house.	Они поднялись и пошли к темневшему впереди дому.
Muley met them near the smoking dust pile which had been their fire.	Мьюли стоял у кучки земли, сквозь которую пробивался дым, - это было все, что осталось от их костра.
"I didn' think they'd leave nobody," he said proudly. "Me knockin' Willy over an' takin' a shot at the lights once-twice keeps 'em careful.	- Никого нет, я так и знал, - с гордостью проговорил Мьюли. - Уилла сбил с ног, по фарам раза два стрелял.
They ain't sure who it is, an' I ain't gonna let 'em catch me.	Они теперь ученые. Откуда им знать, кто здесь прячется? А я в руки не дамся.
I don't sleep near no house.	Я около жилья никогда не сплю.
If you fellas wanta come along, I'll show you where to sleep, where there ain't nobody gonna stumble over ya."	Хотите, покажу место, где можно устроиться на ночлег? Там никто о вас не споткнется.
"Lead off," said Joad. "We'll folla you.	- Веди, - сказал Джоуд. - Что ж делать, пойдем.
I never thought I'd be hidin' out on my old man's place."	Вот не думал, что буду прятаться на отцовской ферме.
Muley set off across the fields, and Joad and Casy followed him.	Мьюли вышел в поле, и Джоуд с проповедником последовали за ним.
They kicked the cotton plants as they went.	Они шагали прямо по кустам хлопчатника.
"You'll be hidin' from lots of stuff," said Muley.	- Тебе еще сколько раз надо будет прятаться, -сказал Мьюли.
They marched in single file across the fields.	Они шли гуськом.
They came to a water-cut and slid easily down to the bottom of it.	Вскоре перед ними протянулась глубокая рытвина, и, скользя подошвами по откосу, они легко соскользнули на самое ее дно.
"By God, I bet I know," cried Joad. "Is it a cave in the bank?"	- А я знаю, куда ты ведешь! - крикнул Джоуд. - В пещеру?
"That's right.	- Верно.
How'd you know?"	Почему ты догадался?
"I dug her," said Joad. "Me an' my brother Noah dug her.	- Я сам ее рыл, - сказал Джоуд. - Вместе с братом Ноем.
Lookin' for gold we says we was, but we was jus' diggin' caves like kids always does." The walls of the water-cut were above their heads now. "Ought to be pretty close," said Joad. "Seems to me I remember her pretty close."	Говорили, будто ищем золото, а на самом деле просто, как все ребята, копали пещеру. - Откосы рытвины приходились им теперь выше головы. -Где-то тут, совсем близко, - сказал Джоуд. -Помнится мне, что совсем близко.
Muley said,	Мьюли сказал:

"I've covered her with bresh. Nobody couldn't find her." The bottom of the gulch leveled off, and the footing was sand.	- Я ее прикрыл хворостом, чтобы никто не нашел.- Дно рытвины выровнялось, их ноги ступали теперь по песку.
Joad settled himself on the clean sand.	Джоуд сел на чистый песок.
"I ain't gonna sleep in no cave," he said.	- Я там спать не стану.
"I'm gonna sleep right here." He rolled his coat and put it under his head.	Лягу вот здесь. - Он свернул пиджак и сунул его под голову.
Muley pulled at the covering brush and crawled into his cave.	Мьюли раздвинул руками хворост и забрался в свою пещеру.
"I like it in here," he called. "I feel like nobody can come at me."	- А мне и тут хорошо, - крикнул он. - По крайней мере, знаешь, что тут никто до тебя не доберется.
Jim Casy sat down on the sand beside Joad.	Джим Кэйси сел на песок рядом с Джоудом.
"Get some sleep," said Joad. "We'll start for Uncle John's at daybreak."	- Ложись, спи, - сказал Джоуд. - Чуть рассветет, двинемся в путь к дяде Джону.
"I ain't sleepin'," said Casy. "I got too much to puzzle with." He drew up his feet and clasped his legs.	- Мне спать не хочется, - ответил Кэйси. - Уж очень много всяких мыслей в голове. - Он согнул ноги в коленях и обнял их руками.
He threw back his head and looked at the sharp stars.	Потом поднял голову и уставился на яркие звезды.
Joad yawned and brought one hand back under his head.	Джоуд зевнул и закинул руку за голову.
They were silent, and gradually the skittering life of the ground, of holes and burrows, of the brush, began again; the gophers moved, and the rabbits crept to green things, the mice scampered over clods, and the winged hunters moved soundlessly overhead.	Они молчали, и мало-помалу суетливая жизнь земли, норок, кустарника пошла своим чередом: шуршали суслики, кролики осторожно подбирались к зеленой листве, мыши сновали между сухими комьями, а крылатые хищники бесшумно проносились в небе.
Chapter 7	Глава седьмая
In the towns, on the edges of the towns, in fields, in vacant lots, the used-car yards, the wreckers' yards, the garages with blazoned signs-Used Cars, Good Used Cars.	В городах, на городских окраинах, посреди полей, на пустырях - всюду парки подержанных машин, автомобильный лом, гаражи с неоновыми рекламами. Подержанные машины. Хорошие подержанные машины.
Cheap transportation, three trailers. '27 Ford, clean.	Дешевый вид транспорта, три прицепа. "Форд" 27-го года, мотор в порядке.
Checked cars, guaranteed cars.	Проверенные машины, качество гарантировано.
Free radio.	Бесплатное радио.
Car with 100 gallons of gas free.	Машины, и к ним сто галлонов бензина в придачу.
Come in and look.	Зайдите и убедитесь сами.
Used Cars.	Подержанные машины.
No overhead.	Накладные расходы в стоимость не включаются.

A lot and a house large enough for a desk and chair and a blue book.	Небольшой участок и контора, в которой едва хватает места для стола, стула и синей конторской книги.
Sheaf of contracts, dog-eared, held with paper clips, and a neat pile of unused contracts.	Пачка захватанных по уголкам, пестрящих скрепками бланков, рядом - аккуратная стопочка чистых, незаполненных.
Pen-keep it full, keep it working.	Вечное перо - следите, чтобы в нем всегда были чернила, держите его в порядке.
A sale's been lost 'cause a pen didn't work.	Сделка не состоялась только потому, что вечное перо было не в порядке.
Those sons-of-bitches over there ain't buying.	Вон те сукины дети ничего не купят.
Every yard gets 'em.	Такие шляются по всем гаражам.
They're lookers. Spend all their time looking.	Им бы только глазеть с утра до вечера.
Don't want to buy no cars; take up your time. Don't give a damn for your time.	Таким машины не нужны; крадут у тебя время, не считаются с тобой.
Over there, them two people-no, with the kids.	А вон там парочка - нет, не та, с ребятами.
Get 'em in a car.	Посади их в машину.
Start 'em at two hundred and work down.	Начинай с двухсот, постепенно сбавишь.
They look good for one and a quarter.	По виду, сто двадцать пять наскребут.
Get 'em rolling.	Пусть покатаются.
Get 'em out in a jalopy.	Пусть попробуют вон тот примус на колесах.
Sock it to 'em!	Прижимай их.
They took our time.	Они крадут у нас время.
Owners with rolled-up sleeves.	Хозяева с засученными рукавами.
Salesmen, neat, deadly, small intent eyes watching for weaknesses.	Продавцы - чистенькие, бесстрастные, взгляд маленьких глаз внимательный. Знатоки человеческих слабостей.
Watch the woman's face.	Следи за лицом той женщины.
If the woman likes it we can screw the old man.	Если женщине понравится, муженька мы обломаем.
Start' em on that Cad'.	Начни с "кадиллака".
Then you can work 'em down to that ' 26 Buick. 'F you start on the Buick, they'll go for a Ford.	Потом всучишь вон тот "бьюик" 26-го года. Если начать с "бьюика", под конец они потребуют себе "форд".
Roll up your sleeves an' get to work.	Живей, живей поворачивайся.
This ain't gonna last forever.	Надо спешить, - не век же так будет.
Show 'em that Nash while I get the slow leak pumped up on that ' 25 Dodge.	Покажи им вон тот "нэш", а я пока подкачаю дырявую камеру на "додже" 25-го года.
I'll give you a Hymie when I'm ready.	Когда будет готов - кликну.
What you want is transportation, ain't it?	Машина вам нужна для езды, не так ли?

No baloney for you.	За финтифлюшками вы не гонитесь?
Sure the upholstery is shot.	Да, обивка потерлась.
Seat cushions ain't turning no wheels over.	Но ведь колеса приходят в движение не от подушек.
Cars lined up, noses forward, rusty noses, flat tires.	Ряды машин стоят нос к носу - капоты ржавые, шины спущены.
Parked close together.	Стоят тесно одна к другой.
Like to get in to see that one?	Хотите посмотреть?
Sure, no trouble.	Ну какое же тут беспокойство?
I'll pull her out of the line.	Сейчас я ее выведу.
Get 'em under obligation.	Пусть чувствуют себя обязанными.
Make 'em take up your time.	Пусть отнимают у тебя время.
Don't let 'em forget they're takin' your time.	Не давай им забывать это.
People are nice, mostly.	Покупатели - народ большей частью вежливый.
They hate to put you out.	Им неприятно утруждать людей.
Make 'em put you out, an' then sock it to 'em.	А ты заставь их утруждать себя, а потом прижмешь.
Cars lined up, Model T's, high and snotty, creaking wheel, worn bands.	Ряды машин модели "Т" - высокие, тупоносые, руль поворачивается со скрипом, тормозные ленты изношены.
Buicks, Nashes, De Sotos.	"Бьюики", "нэши", "де-сото"...
Yes, sir. ' 22 Dodge. Best goddamn car Dodge ever made.	Да, сэр, "додж" 22-го года Лучшая модель, выпущенная Доджем.
Never wear out.	Вечная.
Low compression.	Низкая компрессия.
High compression got lots a sap for a while, but the metal ain't made that'll hold it for long.	С высокой компрессией первое время прыти хоть отбавляй, но в конце концов двигатель выходит из строя.
Plymouths, Rocknes, Stars.	"Плимуты", "рокнисы", "стары"...
Jesus, where'd that Apperson come from, the Ark?	О господи! Откуда взялся этот "апперсон" - из Ноева ковчега?
And a Chalmers and a Chandler-ain't made 'em for years.	А "чалмерс", "чандлер", их уж сколько лет не выпускают.
We ain't sellin' cars-rolling junk.	Мы продаем не машины, а рухлядь.
Goddamn it, I got to get jalopies.	Эх! Побольше бы таких примусов на колесах!
I don't want nothing for more'n twenty-five, thirty bucks.	Дороже двадцати пяти - тридцати долларов мне ничего не надо.
Sell 'em for fifty, seventy-five.	Пойдет за пятьдесят, за семьдесят пять.
That's a good profit.	Уже неплохо.

Christ, what cut do you make on a new car?	А много ли заработаешь на новой машине?
Get jalopies.	Побольше примусов на колесах.
I can sell 'em fast as I get 'em.	Они у меня не застоятся.
Nothing over two hundred fifty.	Все что угодно, но не дороже двухсот пятидесяти долларов.
Jim, corral that old bastard on the sidewalk.	Джим, задержи вон того старикашку.
Don't know his ass from a hole in the ground.	Он ни бельмеса не смыслит.
Try him on that Apperson.	Попробуй всучить ему "апперсон".
Say, where is that Apperson?	А куда он делся, этот "апперсон"?
Sold?	Продан?
If we don't get some jalopies we got nothing to sell.	Если мы не раздобудем побольше таких примусов на колесах, тогда хоть бросай торговлю.
Flags, red and white, white and blue-all along the curb.	Флажки - красные и белые, белые и синие -развеваются у обочины дороги.
Used Cars.	Подержанные машины.
Good Used Cars.	Хорошие подержанные машины.
Today's bargain-up on the platform.	На помосте - гвоздь сегодняшнего дня.
Never sell it.	Не вздумайте продавать.
Makes folks come in, though.	Это приманка для публики.
If we sold that bargain at that price we'd hardly make a dime.	Если продать за такую цену, ни черта на нем не заработаешь.
Tell 'em it's jus' sold.	Говорите, что продано.
Take out that yard battery before you make delivery.	Прежде чем отдашь машину, вынь аккумулятор.
Put in that dumb cell.	Поставь пустой бачок.
Christ, what they want for six bits?	Пошли они к черту! Что им еще нужно за их гроши?
Roll up your sleeves-pitch in.	Поворачивайся - живее, живее!
This ain't gonna last.	Надо спешить - не век же так будет.
If I had enough jalopies I'd retire in six months.	Побольше бы раздобыть таких примусов на колесах, тогда через полгода можно свернуть дело - и на покой.
Listen, Jim, I heard that Chevvy's rear end. Sounds like bustin' bottles.	Эй, Джим, у этого "шевроле" такой шум в заднем мосту, будто там битое стекло.
Squirt in a couple quarts of sawdust.	Всыпь-ка туда кварты две опилок.
Put some in the gears, too.	И в коробку скоростей тоже.
We got to move that lemon for thirty-five dollars.	Этот огурчик должен пройти за тридцать пять долларов.
Bastard cheated me on that one.	Меня надули на нем.

I offer ten an' he jerks me to fifteen, an' then the son-of-a-bitch took the tools out.	Я дал десять, в конце концов этот прохвост всучил его мне за пятнадцать да еще ухитрился, сукин сын, припрятать все инструменты.
God Almighty!	Эх!
I wisht I had five hundred jalopies.	Штук бы пятьсот таких примусов на колесах!
This ain't gonna last.	Не век же так будет.
He don't like the tires?	Что, ему шины не правятся?
Tell 'im they got ten thousand in 'em, knock off a buck an' a half.	Скажи, такие шины пройдут еще десять тысяч миль, и скинь доллара полтора.
Piles of rusty ruins against the fence, rows of wrecks in back, fenders, grease-black wrecks, blocks lying on the ground and a pig weed growing up through the cylinders.	Груды ржавого лома вдоль забора, в самом конце двора никуда не годная, перепачканная маслом рухлядь, крылья, блоки моторов, валяющиеся прямо на земле, сквозь цилиндры прорастает трава.
Brake rods, exhausts, piled like snakes.	Тормозные тяги, выхлопные трубы свалены в кучу, похожую на клубок змей.
Grease, gasoline.	Масло, бензин.
See if you can't find a spark plug that ain't cracked.	Посмотри, нет ли где целой запальной свечи?
Christ, if I had fifty trailers at under a hundred I'd clean up.	Эх! Раздобыть бы прицепы, штук эдак пятьдесят, и чтобы не дороже сотни, тогда можно будет заработать.
What the hell is he kickin' about?	Что он там скандалит?
We sell 'em, but we don't push 'em home for him.	Наше дело продать машину, а толкать вручную домой пусть сам толкает. Пусть сам толкает?
That's good!	Здорово сказано!
Don't push 'em home. Get that one in the Monthly, I bet.	Хоть в юмористический журнал.
You don't think he's a prospect?	Думаешь, этот не клюнет?
Well, kick 'im out.	Так гони его отсюда.
We got too much to do to bother with a guy that can't make up his mind.	С такими, которые сами не знают, что им нужно, возиться некогда.
Take the right front tire off the Graham.	Сними правую переднюю покрышку с "грэхема".
Turn that mended side down.	Поставь заплатой внутрь.
The rest looks swell.	Ну вот, теперь прямо шик.
Got tread an' everything.	И протектор еще не стерся.
Sure!	Ну еще бы!
There's fifty thousan' in that ol' heap yet.	Она пятьдесят тысяч миль пробежит.
Keep plenty oil in.	Не жалейте масла.
So long.	До свидания.
Good luck.	Счастливо.

Lookin' for a car?	Подыскиваете себе машину?
What did you have in mind?	А что бы вам хотелось?
See anything attracts you?	Нашли что-нибудь подходящее?
I'm dry.	Надо бы выпить.
How about a little snort a good stuff?	Как вы на этот счет?
Come on, while your wife's lookin' at that La Salle.	Давайте пойдем, а ваша жена пусть пока посмотрит "ла-салль".
You don't want no La Salle.	Вы не хотите "ла-салль"?
Bearings shot.	Подшипники износились.
Uses too much oil.	Берет слишком много масла.
Got a Lincoln '24.	Могу предложить "линкольн" 24-го года.
There's a car.	Вот это машина!
Run forever.	На всю жизнь.
Make her into a truck.	Переделайте ее в грузовик.
Hot sun on rusted metal.	Горячее солнце на проржавевшем металле.
Oil on the ground.	На земле масляные пятна.
People are wandering in, bewildered, needing a car.	Люди бродят растерянные в поисках машин.
Wipe your feet.	Вытри ноги.
Don't lean on that car, it's dirty.	Не прислоняйся к этой машине, она грязная.
How do you buy a car?	Какую же выбрать?
What does it cost?	Сколько они стоят?
Watch the children, now.	Последи за детьми.
I wonder how much for this one?	Интересно, сколько они хотят вот за эту?
We'll ask.	Сейчас спросим.
It don't cost money to ask.	За спрос денег не платят.
We can ask, can't we?	Ведь спросить можно?
Can't pay a nickel over seventy-five, or there won't be enough to get to California.	Сверх семидесяти пяти ни единого цента - это самое большее, что я могу дать, иначе не доберемся до Калифорнии.
God, if I could only get a hundred jalopies.	Только бы раздобыть сотню таких примусов на колесах!
I don't care if they run or not.	Ходят - не ходят, все равно.
Tires, used, bruised tires, stacked in tall cylinders; tubes, red, gray, hanging like sausages.	Покрышки - старые, стертые покрышки, сложенные штабелями; камеры - красные, серые -висят, точно колбасы.
Tire patch?	Заплаты для шин?
Radiator cleaner?	Порошок для чистки радиатора?

Spark intensifier?	Конденсатор?
Drop this little pill in your gas tank and get ten extra miles to the gallon.	Бросьте вот эту пилюльку в бензобак и получите лишних десять миль с каждого галлона.
Just paint it on-you got a new surface for fifty cents.	Попробуйте нашу политуру - всего пятьдесят центов, а кузов будет как новый.
Wipers, fan belts, gaskets?	Щетки, ремень вентилятора, прокладки?
Maybe it's the valve.	Может быть, все дело в клапане!
Get a new valve stem.	Смените поршень.
What can you lose for a nickel?	Ну что для вас значит один цент!
All right, Joe.	Ладно, Джо.
You soften 'em up an' shoot 'em in here.	Ты повозись с ними еще немного и веди ко мне.
I'll close 'em, I'll deal 'em or I'll kill 'em.	Я их обработаю, я их облапошу или укокошу.
Don't send in no bums.	Веди! Только чтобы были настоящие покупатели.
I want deals.	Я хочу делом заниматься.
Yes, sir, step in.	Пожалуйста, сэр, садитесь.
You got a buy there.	Для вас это просто находка.
Yes, sir!	Да, сэр.
At eighty bucks you got a buy.	Всего восемьдесят долларов, просто находка.
I can't go no higher than fifty.	Больше пятидесяти я не могу дать.
The fella outside says fifty.	Мне там сказали, что пятьдесят.
Fifty.	Пятьдесят?
Fifty?	Пятьдесят!
He's nuts.	Он обалдел!
Paid seventy-eight fifty for that little number.	Я сам за нее дал семьдесят восемь долларов пятьдесят центов.
Joe, you crazy fool, you tryin' to bust us?	Джо! Ты что, разорить нас хочешь?
Have to can that guy.	Придется уволить этого болвана.
I might take sixty.	Может, сойдемся на шестидесяти?
Now look here, mister, I ain't got all day.	Вот что, мистер, время дорого.
I'm a business man but I ain't out to stick nobody.	Я человек деловой, а не какой-нибудь жулик.
Got anything to trade?	Может, у вас есть что-нибудь в обмен?
Got a pair of mules I'll trade.	Есть - пара мулов.
Mules!	Пара мулов?
Hey, Joe, hear this?	Джо, ты слышал?
This guy wants to trade mules.	Он предлагает в придачу пару мулов.
Didn't nobody tell you this is the machine age?	А вы разве не знаете, что мы живем в век машин?

They don't use mules for nothing but glue no more.	Мулы сейчас идут только на клей.
Fine big mules-five and seven years old.	Хорошие крупные мулы - одному пять, другому семь лет.
Maybe we better look around.	Ну что ж, пойдем посмотрим где-нибудь еще.
Look around!	Где-нибудь еще?
You come in when we're busy, an' take up our time an' then walk out!	Являются к занятым людям, крадут у них время и уходят ни с чем!
Joe, did you know you was talkin' to pikers?	Джо, ты разве не разобрал, с кем имеешь дело? Это же настоящий выжига!
I ain't a piker.	Я не выжига.
I got to get a car.	Мне нужна машина.
We're goin' to California.	Мы уезжаем в Калифорнию.
I got to get a car.	Мне нужна машина.
Well, I'm a sucker.	Ну, хорошо! Я известная тряпка.
Joe says I'm a sucker.	Джо считает меня тряпкой.
Says if I don't quit givin' my shirt away I'll starve to death.	Говорит, если будете отдавать с себя последнюю рубаху, так подохнете с голоду.
Tell you what I'll do-I can get five bucks apiece for them mules for dog feed.	Вот мы как сделаем: я спущу ваших мулов по пяти долларов, на корм собакам.
I wouldn't want them to go for dog feed.	Нет, зачем же собакам.
Well, maybe I can get ten or seven maybe.	Ну, может быть, за семь долларов или за десять?
Tell you what we'll do.	Хорошо!
We'll take your mules for twenty.	Беру мулов за двадцать долларов.
Wagon goes with 'em, don't it?	Тележка в придачу, так?
An' you put up fifty, an' you can sign a contract to send the rest at ten dollars a month.	Пятьдесят вы заплатите наличными, а на остальные дадите вексель, будете погашать долг по десяти долларов в месяц.
But you said eighty.	Но вы сказали - восемьдесят?
Didn't you never hear about carrying charges and insurance?	А вы разве никогда не слыхали, что существуют накладные расходы и страховка?
That just boosts her a little.	Это повышает цену.
You'll get her all paid up in four-five months.	За каких-нибудь четыре-пять месяцев вы все выплатите.
Sign your name right here.	Подпишитесь вот здесь.
We'll take care of ever'thing.	Мы обо всем позаботимся.
Well, I don't know--	Просто и не знаю...
Now, look here.	Слушайте.
I'm givin' you my shirt, an' you took all this time.	Я с себя последнюю рубаху готов отдать, а вы отнимаете у меня столько времени.

I might a made three sales while I been talkin' to you.	Я бы за это время трех покупателей отпустил.
I'm disgusted.	Просто зло берет.
Yeah, sign right there.	Да, расписывайтесь вот здесь.
All right, sir.	Хорошо, сэр.
Joe, fill up the tank for this gentleman.	Джо, заправь бак.
We'll give him gas.	Дадим этому джентльмену бензин.
Jesus, Joe, that was a hot one!	Ну, Джо, досталось нам с тобой!
What'd we give for that jalopy?	Сколько мы дали за этот примус на колесах?
Thirty bucks-thirty-five wasn't it?	Тридцать или тридцать пять?
I got that team, an' if I can't get seventy-five for that team, I ain't a business man.	Если я не загоню упряжку мулов за семьдесят пять долларов, грош мне цена!
An' I got fifty cash an' a contract for forty more.	Да еще пятьдесят наличными и вексель на сорок.
Oh, I know they're not all honest, but it'll surprise you how many kick through with the rest.	Конечно, не все люди честные, но иной раз просто диву даешься, как они ухитряются погашать долг.
One guy come through with a hundred two years after I wrote him off.	Один выплатил сотню долларов через два года после того, как я списал их в расход.
I bet you this guy sends the money.	Спорю на что угодно - этот все выплатит.
Christ, if I could only get five hundred jalopies!	Эх, раздобыть бы еще пятьсот таких примусов на колесах!
Roll up your sleeves, Joe.	Поворачивайся, Джо.
Go out an' soften 'em, an' send 'em in to me.	Завлекай их, а потом веди ко мне.
You get twenty on that last deal.	С этой сделки получишь двадцать долларов.
You ain't doing bad.	Молодец, стараешься.
Limp flags in the afternoon sun.	Флаги, повисшие тряпочками на ярком дневном солнце.
Today's Bargain. '29 Ford pickup, runs good.	Гвоздь сегодняшнего дня "форд" 23-го года -"пикап" в полной исправности.
What do you want for fifty bucks-a Zephyr?	Что вы хотите за пятьдесят долларов - "зефир"?
Horsehair curling out of seat cushions, fenders battered and hammered back.	Конский волос клочьями торчит из подушек, помятые, облупившиеся крылья.
Bumpers torn loose and hanging.	Сорванные, висящие на одном болте буфера.
Fancy Ford roadster with little colored lights at fender guide, at radiator cap, and three behind.	Элегантный двухместный "форд" с маленькой цветной лампочкой на радиаторе, с подфарниками на крыльях и тремя стоп-сигналами сзади.
Mud aprons, and a big die on the gear-shift lever.	Брызговики и рычаг переключения скоростей с большим штампом фирмы.
Pretty girl on tire cover, painted in color and named Cora.	На кожухе для запасной шины нарисована яркой краской хорошенькая девушка, внизу подпись: "Кора".
Afternoon sun on the dusty windshields.	Дневное солнце на запыленных ветровых стеклах.

Christ, I ain't had time to go out an' eat!	Вот дела! Поесть некогда.
Joe, send a kid for a hamburger.	Джо, пошли мальчишку за сандвичами.
Spattering roar of ancient engines.	Прерывистый рев дряхлых моторов.
There's a dumb-bunny lookin' at that Chrysler.	Вон какой-то простофиля загляделся на "крейслер".
Find out if he got any jack in his jeans.	Пойди выведай, с деньгой или нет.
Some a these farm boys is sneaky.	Среди этих фермеров попадаются такие пройдохи, только держись.
Soften 'em up an' roll 'em in to me, Joe.	Завлекай их, Джо, и тащи ко мне.
You're doin' good.	Ты молодец.
Sure, we sold it.	Да, машина куплена у нас.
Guarantee?	Гарантия?
We guaranteed it to be an automobile.	Мы гарантировали, что это автомобиль, но кормилицу к нему приставлять не обещали.
We didn't guarantee to wet-nurse it.	Слушайте.
Now listen here, you-you bought a car, an' now you're squawkin'.	Вы купили машину и теперь поднимаете крик.
I don't give a damn if you don't make payments.	Будете вы погашать долг или нет - мне наплевать.
We ain't got your paper.	Ваш вексель передан в банк.
We turn that over to the finance company. They'll get after you, not us.	Взыскивать будет он.
We don't hold no paper.	Мы у себя векселей не держим.
Yeah?	Ах, вот как!
Well you jus' get tough an' I'll call a cop.	Только попробуйте затеять скандал - сейчас же позовем полисмена.
No, we did not switch the tires.	Ничего подобного, покрышек мы не подменили.
Run 'im outa here, Joe.	Гони его отсюда, Джо.
He bought a car, an' now he ain't satisfied.	Купил машину, а теперь привередничает.
How'd you think if I bought a steak an' et half an' try to bring it back?	А что, если я куплю кусок мяса, съем половину, а остальное попытаюсь всучить обратно?
We're runnin' a business, not a charity ward.	Мы деловые люди, а не филантропы.
Can ya imagine that guy, Joe?	Как тебе это нравится, Джо?
Say-looka there!	Смотри-ка, смотри!
Got a Elk's tooth!	Брелок - лосиный зуб.
Run over there.	Беги к нему.
Let 'em glance over that '36 Pontiac.	Пусть посмотрит "понтиак" 36-го года.

Yeah. Square noses, round noses, rusty noses, shovel noses, and the long curves of streamlines, and the flat surfaces before streamlining.	Квадратные носы, округлые носы, ржавые носы, носы лопатой, обтекаемой формы, угловатые высокие коробки радиаторов "дообтекаемой эры".
Bargains Today.	Сегодня много дешевых машин.
Old monsters with deep upholstery-you can cut her into a truck easy.	Допотопные чудовища с мягкой обивкой - легко можно переделать в грузовик.
Two-wheel trailers, axles rusty in the hard afternoon sun.	Двухколесные прицепные вагончики - ржавые оси тускло поблескивают на жарком дневном солнце.
Used Cars.	Подержанные машины.
Good Used Cars.	Хорошие подержанные машины.
Clean, runs good.	Проверенные, в полной исправности. Мотор в порядке.
Don't pump oil.	Масло не течет.
Christ, look at 'er!	Полюбуйтесь-ка. Ну и ну!
Somebody took nice care of 'er.	До какого состояния довели машину!
Cadillacs, La Salles, Buicks, Plymouths, Packards, Chevvies, Fords, Pontiacs.	"Кадиллаки", "ла-салли", "бьюики", "плимуты", "паккарды", "шевроле", "форды", "понтиаки".
Row on row, headlights glinting in the afternoon sun.	Ряд за рядом фары поблескивают на дневном солнце.
Good Used Cars.	Хорошие подержанные машины.
Soften 'em up, Joe.	Завлекай их, Джо.
Jesus, I wisht I had a thousand jalopies!	Эх, раздобыть бы тысячи таких примусов на колесах!
Get 'em ready to deal, an' I'll close 'em.	Ты обработай покупателя как следует, а остальное предоставь мне.
Goin' to California?	Уезжаете в Калифорнию?
Here's jus' what you need.	Это как раз то, что вам нужно.
Looks shot, but they's thousan's of miles in her.	На вид старовата, но ее хватит на тысячи миль.
Lined up side by side.	Тесно одна к другой.
Good Used Cars.	Хорошие подержанные машины.
Bargains.	Дешевка.
Clean, runs good.	Мотор в полной исправности.
Chapter 8	Глава восьмая
The sky grayed among the stars, and the pale, late quarter-moon was insubstantial and thin.	Небо посерело в промежутках между звездами, и бледный ущербный месяц стал прозрачным и хилым.
Tom Joad and the preacher walked quickly along a road that was only wheel tracks and beaten caterpillar tracks through a cotton field.	Том Джоуд и проповедник быстро шли по дороге, проложенной гусеничными тракторами в хлопковых полях.

Only the unbalanced sky showed the approach of dawn, no horizon to the west, and a line to the east.	Только небо выдавало, что рассвет близок, - на западе оно сливалось с горизонтом, на востоке его отделяла от земли еле заметная линия.
The two men walked in silence and smelled the dust their feet kicked into the air.	Джоуд и проповедник шли молча и вдыхали пыль, которая стояла в воздухе от их шагов.
"I hope you're dead sure of the way," Jim Casy said. "I'd hate to have the dawn come and us be way to hell an' gone somewhere." The cotton field scurried with waking life, the quick flutter of morning birds feeding on the ground, the scamper over the clods of disturbed rabbits.	- Ты хорошо знаешь дорогу? - спросил Джим Кэйси. - А то рассветет - и окажется, что мы забрели черт знает куда. - Хлопковые поля оживали вместе с пробуждающейся жизнью: ранние птицы перепархивали с места на место в поисках корма, потревоженные кролики удирали прочь, прыгая по комьям земли.
The quiet thudding of the men's feet in the dust, the squeak of crushed clods under their shoes, sounded against the secret noises of the dawn.	Приглушенные пылью звуки шагов и похрустыванье сухих комьев под ногами путников сливались с таинственными шорохами приближающегося рассвета.
Tom said,	Том сказал:
"I could shut my eyes an' walk right there.	- Я с закрытыми глазами дойду до дяди Джона.
On'y way I can go wrong is think about her.	Вся штука в том, чтобы не думать о дороге.
Jus' forget about her, an' I'll go right there.	Иди себе и иди.
Hell, man, I was born right aroun' in here.	Ведь я здесь родился.
I run aroun' here when I was a kid.	Мальчишкой бегал по этим местам.
They's a tree over there-look, you can jus' make it out.	Вон видишь дерево?
Well, once my old man hung up a dead coyote in that tree.	На нем отец дохлого койота повесил.
Hung there till it was all sort of melted, an' then dropped off.	Долго он там висел, шерсть вся облезла, наконец упал.
Dried up, like.	Ссохся, стал точно каменный.
Jesus, I hope Ma's cookin' somepin.	Эх, хорошо бы мать там чего-нибудь наварила.
My belly's caved."	У меня брюхо подводит.
"Me too," said Casy. "Like a little eatin' tobacca?	- У меня тоже, - сказал Кэйси. - Хочешь пожевать табак?
Keeps ya from gettin' too hungry.	Помогает, голод не так чувствуется.
Been better if we didn' start so damn early.	Зря мы вышли в такую рань.
Better if it was light." He paused to gnaw off a piece of plug. "I was sleepin' nice."	При свете лучше идти. - Он замолчал и откусил кусок жевательного табака. - Уж очень я крепко спал, не хотелось вставать.
"That crazy Muley done it," said Tom. "He got me clear jumpy. Wakes me up an' says, ''By, Tom.	- Это сумасшедший Мьюли меня поднял, - сказал Том. - Разбудил и говорит: "Прощай, Том.
I'm goin' on.	Я пойду.
I got places to go.'	Мне пора.