Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты

He was cast out of a window, he was massacred, burnt, and his ashes blown abroad at the cannon's mouth, to the four winds of heaven."	Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили! "Слушай" - сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. - "Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-все только тридцать три года? - Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать, да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! - Какова калмыцкая сказка?" -Затейлива, - отвечал я ему. - Но жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертвечину. Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления.
The Tartar began to hum a plaintive song; Sav?liitch, fast asleep, oscillated from one side to the other.	Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался на облучке.
Our "kibitka" was passing quickly over the wintry road. All at once I saw a little village I knew well, with a palisade and a belfry, on the rugged bank of the Ya?k. A quarter of an hour afterwards we were entering Fort B?logorsk.	Кибитка летела по гладкому зимнему пути... Вдруг увидел я деревушку на крутом берегу Яика, с частоколом и с колокольней - и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.
Chapter 12 The Orphan.	ГЛАВА XII. СИРОТА. Как у нашей у яблонки Ни верхушки нет, ни отросточек; Как у нашей у княгинюшки Ни отца нету, ни матери. Снарядить-то ее некому, Благословить-то ее некому. Свадебная песня.
The "kibitka" stopped before the door of the Commandant's house.	Кибитка подъехала к крыльцу комендантского дома.
The inhabitants had recognized the little bell of Pugatch?fs team, and had assembled in a crowd.	Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою бежал за нами.
Chvabrine came to meet the usurper; he was dressed as a Cossack, and had allowed his beard to grow.	Швабрин встретил самозванца на крыльце. Он был одет казаком и отрастил себе бороду.
The traitor helped Pugatch?f to get out of the carriage, expressing by obsequious words his zeal and joy.	Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие.
Seeing me he became uneasy, but soon recovered himself.	Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился, протянул мне руку, говоря:
"You are one of us," said he; "it should have been long ago." I turned away my head without answering him.	"И ты наш? Давно бы так!" - Я отворотился от него и ничего не отвечал.

My heart failed me when we entered the little room I knew so well, where could still be seen on the wall the commission of the late deceased Commandant, as a sad memorial.	Сердце мое заныло, когда очутились мы в давно знакомой комнате где на стене висел еще диплом покойного коменданта, как печальная эпитафия прошедшему времени.
Pugatch?f sat down on the same sofa where ofttimes Iv?n Kouzmitch had dozed to the sound of his wife's scolding.	Пугачев сел на том диване, на котором, бывало, дремал Иван Кузмич, усыпленный ворчанием своей супруги.
Chvabrine himself brought brandy to his chief.	Швабрин сам поднес ему водки.
Pugatch?f drank a glass of it, and said to him, pointing to me -	Пугачев выпил рюмку, и сказал ему, указав на меня:
"Offer one to his lordship."	"Попотчуй и его благородие".
Chvabrine approached me with his tray. I turned away my head for the second time.	Швабрин подошел ко мне с своим подносом; но я вторично от него отворотился.
He seemed beside himself.	Он казался сам не свой.
With his usual sharpness he had doubtless guessed that Pugatch?f was not pleased with me.	При обыкновенной своей сметливости он, конечно, догадался, что Пугачев был им недоволен.
He regarded him with alarm and me with mistrust.	Он трусил перед ним, а на меня поглядывал с недоверчивостию.
Pugatch?f asked him some questions on the condition of the fort, on what was said concerning the Tzarina's troops, and other similar subjects. Then suddenly and in an unexpected manner -	Пугачев осведомился о состоянии крепости, о слухах про неприятельские войска и тому подобном, и вдруг спросил его неожиданно:
"Tell me, brother," asked he, "who is this young girl you are keeping under watch and ward?	"Скажи, братец, какую девушку держишь ты у себя под караулом?
Show me her."	Покажи-ка мне ее".
Chvabrine became pale as death.	Швабрин побледнел как мертвый.
"Tzar," he said, in a trembling voice, "Tzar, she is not under restraint; she is in bed in her room."	- Государь, - сказал он дрожащим голосом... -Государь, она не под караулом... она больна... она в светлице лежит.
"Take me to her," said the usurper, rising.	"Веди ж меня к ней", - сказал самозванец, вставая с места.
It was impossible to hesitate.	Отговориться было невозможно.
Chvabrine led Pugatch?f to Marya Iv?nofna's room.	Швабрин повел Пугачева в светлицу Марьи Ивановны.
I followed them.	Я за ними последовал.
Chvabrine stopped on the stairs.	Швабрин остановился на лестнице.
"Tzar," said he, "you can constrain me to do as you list, but do not permit a stranger to enter my wife's room."	"Государь!" - сказал он. - "Вы властны требовать от меня, что вам угодно; но не прикажите постороннему входить в спальню к жене моей".
"You are married!" cried I, ready to tear him in pieces.	Я затрепетал. "Так ты женат!" - сказал я Швабрину, готовяся его растерзать.
"Hush!" interrupted Pugatch?f, "it is my concern.	"Тише!" - прервал меня Пугачев. - "Это мое дело.

And you," continued he, turning towards Chvabrine, "do not swagger; whether she be your wife or no, I take whomsoever I please to see her.	А ты"- продолжал он, обращаясь к Швабрину, -"не умничай и не ломайся: жена ли она тебе или не жена, а я веду к ней кого хочу.
Your lordship, follow me."	Ваше благородие, ступай за мною".
At the door of the room Chvabrine again stopped, and said, in a broken voice -	У дверей светлицы Швабрин опять остановился и сказал прерывающимся голосом:
"Tzar, I warn you she is feverish, and for three days she has been delirious."	"Государь предупреждаю вас, что она в белой горячке, и третий день как бредит без умолку". -
"Open!" said Pugatch?f.	"Отворяй! - сказал Пугачев.
Chvabrine began to fumble in his pockets, and ended by declaring he had forgotten the key.	Швабрин стал искать у себя в карманах, и сказал, что не взял с собою ключа.
Pugatch?f gave a push to the door with his foot, the lock gave way, the door opened, and we went in.	Пугачев толкнул дверь ногою; замок отскочил; дверь отворилась, и мы вошли.
I cast a rapid glance round the room and nearly fainted.	Я взглянул, и обмер.
Upon the floor, in a coarse peasant's dress, sat Marya, pale and thin, with her hair unbound.	На полу, в крестьянском оборванном платье сидела Марья Ивановна, бледная, худая, с растрепанными волосами.
Before her stood a jug of water and a bit of bread.	Перед нею стоял кувшин воды, накрытый ломтем хлеба.
At the sight of me she trembled and gave a piercing cry.	Увидя меня, она вздрогнула и закричала.
I cannot say what I felt.	Что тогда со мною стало - не помню.
Pugatch?f looked sidelong at Chvabrine, and said to him with a bitter smile -	Пугачев посмотрел на Швабрина, и сказал с горькой усмешкою:
"Your hospital is well-ordered!" Then, approaching Marya,	"Хорош у тебя лазарет!" - Потом, подошед к Марье Ивановне: -
"Tell me, my little dove, why your husband punishes you thus?"	"Скажи мне, голубушка, за что твой муж тебя наказывает? в чем ты перед ним провинилась?"
"My husband!" rejoined she; "he is not my husband.	- Мой муж! - повторила она. - Он мне не муж.
Never will I be his wife.	Я никогда не буду его женою!
I am resolved rather to die, and I shall die if I be not delivered."	Я лучше решилась умереть, и умру, если меня не избавят.
Pugatch?f cast a furious glance upon Chvabrine.	Пугачев взглянул грозно на Швабрина:
"You dared deceive me," cried he.	"И ты смел меня обманывать!" сказал он ему.
"Do you know, villain, what you deserve?"	"Знаешь ли, бездельник, чего ты достоин?"
Chvabrine dropped on his knees. Then contempt overpowered in me all feelings of hatred and revenge.	Швабрин упал на колени... В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева.
I looked with disgust upon a gentleman at the feet of a Cossack deserter.	С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака.
Pugatch?f allowed himself to be moved.	Пугачев смягчился.

"I pardon you this time," he said, to Chvabrine; "but next offence I will remember this one."	"Милую тебя на сей раз", - сказал он Швабрину; -"но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта".
Then, addressing Marya, he said to her, gently,	Потом обратился он к Марьи Ивановне, и сказал ей ласково:
"Come out, pretty one; I give you your liberty.	"Выходи, красная девица; дарую тебе волю.
I am the Tzar."	Я государь".
Marya Iv?nofna threw a quick look at him, and divined that the murderer of her parents was before her eyes.	Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее родителей.
She covered her face with her hands, and fell unconscious.	Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств.
I was rushing to help her, when my old acquaintance, Polashka, came very boldly into the room, and took charge of her mistress.	Я кинулся к ней, но в эту минуту очень смело в комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за своею барышнею.
Pugatch?f withdrew, and we all three returned to the parlour.	Пугачев вышел из светлицы, и мы трое сошли в гостиную.
"Well, your lordship," Pugatch?f said to me, laughing, "we have delivered the pretty girl; what do you say to it?	"Что, ваше благородие?" сказал смеясь Пугачев. "Выручили красную девицу!
Ought we not to send for the pope and get him to marry his niece?	Как думаешь, не послать ли за попом, да не заставить ли его обвенчать племянницу?
If you like I will be your marriage godfather, Chvabrine best man; then we will set to and drink with closed doors."	Пожалуй, я буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; закутим, запьем - и ворота запрем!"
What I feared came to pass. No sooner had he heard Pugatch?fs proposal than Chvabrine lost his head.	Чего я опасался, то и случилось, Швабрин, услыша предложение Пугачева, вышел из себя.
"Tzar," said he, furiously,	"Государь!" - закричал он в исступлении. -
"I am guilty, I have lied to you; but Grineff also deceives you.	"Я виноват, я вам солгал, но и Гринев вас обманывает.
This young girl is not the pope's niece; she is the daughter of Iv?n Mironoff, who was executed when the fort was taken."	Эта девушка не племянница здешнего попа: она дочь Ивана Миронова, который казнен при взятии здешней крепости".
Pugatch?f turned his flashing eyes on me.	Пугачев устремил на меня огненные свои глаза.
"What does all this mean?" cried he, with indignant surprise.	"Это что еще?" - спросил он меня с недоумением.
But I made answer boldly - "Chvabrine has told you the truth."	- Швабрин сказал тебе правду, - отвечал я с твердостию. "
"You had not told me that," rejoined Pugatch?f, whose brow had suddenly darkened.	"Ты мне этого не сказал" - заметил Пугачев, у коего лицо омрачилось.
"But judge yourself," replied I; "could I declare before all your people that she was Mironoffs daughter?	- Сам ты рассуди, - отвечал я ему, - можно ли было при твоих людях объявить, что дочь Миронова жива.

They would have torn her in pieces, nothing could have saved her."	Да они бы ее загрызли. Ничто ее бы не спасло!
"Well, you are right," said Pugatch?f.	"И то правда" - сказал смеясь Пугачев. -
"My drunkards would not have spared the poor girl; my gossip, the pope's wife, did right to deceive them."	"Мои пьяницы не пощадили бы бедную девушку. Хорошо сделала кумушка-попадья, что обманула их".
"Listen," I resumed, seeing how well disposed he was towards me,	- Слушай, - продолжал я, видя его доброе расположение.
"I do not know what to call you, nor do I seek to know. But God knows I stand ready to give my life for what you have done for me.	- Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу... Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал.
Only do not ask of me anything opposed to my honour and my conscience as a Christian.	Только не требуй того, что противно чести моей и християнской совести.
You are my benefactor; end as you have begun.	Ты мой благодетель.
Let me go with the poor orphan whither God shall direct, and whatever befall and wherever you be we will pray God every day that He watch over the safety of your soul."	Доверши как начал: отпусти меня с бедной сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души...
I seemed to have touched Pugatch?fs fierce heart.	Казалось, суровая душа Пугачева была тронута.
"Be it even as you wish," said he.	"Ин быть по-твоему!" - сказал он. -
"Either entirely punish or entirely pardon; that is my motto.	"Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай.
Take your pretty one, take her away wherever you like, and may God grant you love and wisdom."	Возьми себе свою красавицу; вези ее, куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!"
He turned towards Chvabrine, and bid him write me a safe conduct pass for all the gates and forts under his command.	Тут он оборотился к Швабрину и велел выдать мне пропуск во все заставы и крепости, подвластные ему.
Chvabrine remained still, and as if petrified.	Швабрин, совсем уничтоженный, стоял как остолбенелый.
Pugatch?f went to inspect the fort; Chvabrine followed him, and I stayed behind under the pretext of packing up.	Пугачев отправился осматривать крепость. Швабрин его сопровождал; а я остался под предлогом приготовлений к отъезду.
I ran to Marya's room.	Я побежал в светлицу.
The door was shut; I knocked.	Двери были заперты. Я постучался.
"Who is there?" asked Polashka.	"Кто там?" спросила Палаша.
I gave my name.	Я назвался.
Marya's gentle voice was then heard through the door.	Милый голосок Марьи Ивановны раздался из-за дверей.
"Wait, Petr' Andr?j?tch," said she,	"Погодите, .
"I am changing my dress.	Я переодеваюсь.
Go to Akoulina Pamphilovna's; I shall be there in a minute."	Ступайте к Акулине Памфиловне; я сейчас туда же буду".

I obeyed and went to Father Garasim's house.	Я повиновался и пошел в дом отца Герасима.
The pope and his wife hastened to meet me.	И он и попадья выбежали ко мне навстречу.
Sav?liitch had already told them all that had happened.	Савельич их уже предупредил.
"Good-day, Petr' Andr?j?tch," the pope's wife said to me; "here has God so ruled that we meet again.	"Здравствуйте, Петр Андреич", - говорила попадья. - "Привел бог опять увидеться.
How are you?	Как поживаете?
We have talked about you every day.	А мы-то про вас каждый день поминали.
And Marya Iv?nofna, what has she not suffered anent you, my pigeon?	А Марья-то Ивановна всего натерпелась без вас, моя голубушка!..
But tell me, my father, how did you get out of the difficulty with Pugatch?f?	Да скажите, мой отец, как это вы с Пугачевым-то поладили?
How was it that he did not kill you?	Как он это вас не укокошил?
Well, for that, thanks be to the villain."	Добро, спасибо злодею и за то".
"There, hush, old woman," interrupted Father Garasim; "don't gossip about all you know; too much talk, no salvation.	- Полно, старуха, - прервал отец Герасим. - Не все то ври, что знаешь. Несть спасения во многом глаголании.
Come in, Petr' Andr?j?tch, and welcome.	Батюшка Петр Андреич! войдите, милости просим.
It is long since we have seen each other."	Давно, давно не видались.
The pope's wife did me honour with everything she had at hand, without ceasing a moment to talk.	Попадья стала угощать меня чем бог послал. А между тем говорила без умолку.
She told me how Chvabrine had obliged them to deliver up Marya Iv?nofna to him; how the poor girl cried, and would not be parted from them; how she had had continual intercourse with them through the medium of Polashka, a resolute, sharp girl who made the "ouriadnik" himself dance (as they say) to the sound of her flageolet; how she had counselled Marya Iv?nofna to write me a letter, etc.	Она рассказала мне, каким образом Швабрин принудил их выдать ему Марью Ивановну; как Марья Ивановна плакала и не хотела с ними расстаться; как Марья Ивановна имела с нею всегдашние сношения через Палашку (девку бойкую, которая и урядника заставляет плясать по своей дудке); как она присоветовала Марьи Ивановне написать ко мне письмо и прочее.
As for me, in a few words I told my story.	Я в свою очередь рассказал ей вкратце свою историю.
The pope and his wife crossed themselves when they heard that Pugatch?f was aware they had deceived him.	Поп и попадья крестились, услыша, что Пугачеву известен их обман.
"May the power of the cross be with us!" Akoulina Pamphilovna said.	"С нами сила крестная!" - говорила Акулина Памфиловна. -
"May God turn aside this cloud.	"Промчи бог тучу мимо.
Very well, Alexey Iv?nytch, we shall see! Oh! the sly fox!" At this moment the door opened, and Marya Iv?nofna appeared, with a smile on her pale face.	Ай-да Алексей Иваныч; нечего сказать: хорош гусь!" - В самую эту минуту дверь отворилась, и Марья Ивановна вошла с улыбкою на бледном лице.
She had changed her peasant dress, and was dressed as usual, simply and suitably.	Она оставила свое крестьянское платье и одета была по-прежнему просто и мило.

I seized her hand, and could not for a while say a single word.	Я хватил ее руку и долго не мог вымолвить ни одного слова.
We were both silent, our hearts were too full.	Мы оба молчали от полноты сердца.
Our hosts felt we had other things to do than to talk to them; they left us.	Хозяева наши почувствовали, что нам было не до них, и оставили нас.
We remained alone.	Мы остались одни. все было забыто. Мы говорили и не могли наговориться.
Marya told me all that had befallen her since the taking of the fort; painted me the horrors of her position, all the torment the infamous Chvabrine had made her suffer.	Марья Ивановна рассказала мне все, что с нею ни случилось с самого взятия крепости; описала мне весь ужас ее положения, все испытания, которым подвергал ее гнусный Швабрин.
We recalled to each other the happy past, both of us shedding tears the while. At last I could tell her my plans.	Мы вспомнили и прежнее счастливое время... Оба мы плакали... Наконец я стал объяснять ей мои предположения.
It was impossible for her to stay in a fort which had submitted to Pugatch?f, and where Chvabrine was in command.	Оставаться ей в крепости, подвластной Пугачеву и управляемой Швабриным, было невозможно.
Neither could I dream of taking refuge with her in Orenburg, where at this juncture all the miseries of a siege were being undergone.	Нельзя было думать и об Оренбурге, претерпевающем все бедствия осады.
Marya had no longer a single relation in the world.	У ней не было на свете ни одного родного человека.
Therefore I proposed to her that she should go to my parents' country house.	Я предложил ей ехать в деревню к моим родителям.
She was very much surprised at such a proposal. The displeasure my father had shown on her account frightened her.	Она сначала колебалась: известное ей неблагорасположение отца моего ее пугало.
But I soothed her.	Я ее успокоил.
I knew my father would deem it a duty and an honour to shelter in his house the daughter of a veteran who had died for his country.	Я знал, что отец почтет за счастие и вменит себе в обязанность принять дочь заслуженного воина, погибшего за отечество.
"Dear Marya," I said, at last,	- Милая Марья Ивановна! - сказал я наконец.
"I look upon you as my wife.	- Я почитаю тебя своею женою.
These strange events have irrevocably united us. Nothing in the whole world can part us any more."	Чудные обстоятельства соединили нас неразрывно: ничто на свете не может нас разлучить.
Marya heard me in dignified silence, without misplaced affectation.	- Марья Ивановна выслушала меня просто, без притворной застенчивости, без затейливых отговорок.
She felt as I did, that her destiny was irrevocably linked with mine; still, she repeated that she would only be my wife with my parents' consent.	Она чувствовала, что судьба ее соединена была с моею. Но она повторила, что не иначе будет моею женою, как с согласия моих родителей.
I had nothing to answer.	Я ей и не противуречил.
We fell in each other's arms, and my project became our mutual decision.	Мы поцаловались горячо, искренно - и таким образом все было между нами решено.

An hour afterwards the "ouriadnik" brought me my safe-conduct pass, with the scrawl which did duty as Pugatch?fs signature, and told me the Tzar awaited me in his house.	Через час урядник принес мне пропуск, подписанный каракулками Пугачева, и позвал меня к нему от его имени.
I found him ready to start.	Я нашел его готового пуститься в дорогу.
How express what I felt in the presence of this man, awful and cruel for all, myself only excepted?	Не могу изъяснить то, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме одного меня.
And why not tell the whole truth?	Зачем не сказать истины?
At this moment I felt a strong sympathy with him.	В эту минуту сильное сочувствие влекло меня к нему.
I wished earnestly to draw him from the band of robbers of which he was the chief, and save his head ere it should be too late.	Я пламенно желал вырвать его из среды злодеев, которыми он предводительствовал, и спасти его голову, пока еще было время.
The presence of Chvabrine and of the crowd around us prevented me from expressing to him all the feelings which filled my heart.	Швабрин и народ, толпящийся около нас, помешали мне высказать все, чем исполнено было мое сердце.
We parted friends.	Мы расстались дружески.
Pugatch?f saw in the crowd Akoulina Pamphilovna, and amicably threatened her with his finger, with a meaning wink. Then he seated himself in his "kibitka" and gave the word to return to Berd. When the horses started, he leaned out of his carriage and shouted to me -	Пугачев, увидя в толпе Акулину Памфиловну, погрозил пальцем и мигнул значительно; потом сел в кибитку, велел ехать в Берду, и когда лошади тронулись, то он еще раз высунулся из кибитки и закричал мне:
"Farewell, your lordship; it may be we shall yet meet again!"	"Прощай, ваше благородие! Авось увидимся когда-нибудь".
We did, indeed, see one another once again; but under what circumstances!	- Мы точно с ним увиделись, но в каких обстоятельствах!..
Pugatch?f was gone.	Пугачев уехал.
I long watched the steppe over which his "kibitka" was rapidly gliding.	Я долго смотрел на белую степь, по которой неслась его тройка.
The crowd dwindled away; Chvabrine disappeared.	Народ разошелся. Швабрин скрылся.
I went back to the pope's house, where all was being made ready for our departure.	Я воротился в дом священника. все было готово к нашему отъезду; я не хотел более медлить.
Our little luggage had been put in the old vehicle of the Commandant.	Добро наше все было уложено в старую комендантскую повозку.
In a moment the horses were harnessed.	Ямщики мигом заложили лошадей.
Marya went to bid a last farewell to the tomb of her parents, buried behind the church.	Марья Ивановна пошла проститься с могилами своих родителей, похороненных за церковью.
I wished to escort her there, but she begged me to let her go alone, and soon came back, weeping quiet tears.	Я хотел ее проводить, но она просила меня оставить ее одну. Через несколько минут она воротилась, обливаясь молча тихими слезами. Повозка была подана.
Father Garasim and his wife came to the door to see us off.	Отец Герасим и жена его вышли на крыльцо.

We took our seats, three abreast, inside the "kibitka," and Sav?liitch again perched in front.	Мы сели в кибитку втроем: Марья Ивановна с Палашей и я. Савельич забрался на облучок.
"Good-bye, Marya Iv?nofna, our dear dove; good-bye, Petr' Andr?j?tch, our gay goshawk!" the pope's wife cried to us.	"Прощай, Марья Ивановна, моя голубушка! прощайте, Петр Андреич, сокол наш ясный!" -говорила добрая попадья. -
"A lucky journey to you, and may God give you abundant happiness!"	"Счастливый путь, и дай бог вам обоим счастия!"
We started.	Мы поехали.
At the Commandant's window I saw Chvabrine standing, with a face of dark hatred.	У окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина. Лицо его изображало мрачную злобу.
I did not wish to triumph meanly over a humbled enemy, and looked away from him.	Я не хотел торжествовать над уничтоженным врагом, и обратил глаза в другую сторону.
At last we passed the principal gate, and for ever left Fort B?logorsk.	Наконец мы выехали из крепостных ворот и навек оставили Белогорскую крепость.
Chapter 13 The Arrest.	ГЛАВА XIII. АРЕСТ. Не гневайтесь, сударь: по долгу моему Я должен сей же час отправить вас в тюрьму. - Извольте, я готов; но я в такой надежде, Что дело объяснить дозволите мне прежде. Княжнин.
Reunited in so marvellous a manner to the young girl who, that very morning even, had caused me so much unhappy disquiet, I could not believe in my happiness, and I deemed all that had befallen me a dream.	Соединенный так нечаянно с милой девушкою, о которой еще утром я так мучительно беспокоился, я не верил самому себе и воображал, что все со мною случившееся было пустое сновидение.
Marya looked sometimes thoughtfully upon me and sometimes upon the road, and did not seem either to have recovered her senses.	Марья Ивановна глядела с задумчивостию то на меня, то на дорогу, и, казалось, не успела еще опомниться и придти в себя.
We kept silence - our hearts were too weary with emotion.	Мы молчали. Сердца наши слишком были утомлены.
At the end of two hours we had already reached the neighbouring fort, which also belonged to Pugatch?f.	Неприметным образом часа через два очутились мы в ближней крепости, также подвластной Пугачеву.
We changed horses there.	Здесь мы переменили лошадей.
By the alertness with which we were served and the eager zeal of the bearded Cossack whom Pugatch?f had appointed Commandant, I saw that, thanks to the talk of the postillion who had driven us, I was taken for a favourite of the master.	По скорости, с каковой их запрягали, по торопливой услужливости брадатого казака, поставленного Пугачевым в коменданты, я увидел, что, благодаря болтливости ямщика, нас привезшего, меня принимали как придворного временщика.
When we again set forth it was getting dark.	Мы отправились далее. Стало смеркаться.
We were approaching a little town where, according to the bearded Commandant, there ought to be a strong detachment on the march to join the usurper.	Мы приближились к городку, где, по словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение к самозванцу.
The sentries stopped us, and to the shout,	Мы были остановлены караульными.
"Who goes there?" our postillion replied aloud -	На вопрос: кто едет? ямщик отвечал громогласно:

"The Tzar's gossip, travelling with his good woman."	"Государев кум со своею хозяюшкою".
Immediately a party of Russian hussars surrounded us with awful oaths.	Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью.
"Get out, devil's gossip!" a Quartermaster with thick moustachios said to me.	"Выходи, бесов кум!" - сказал мне усастый вахмистр. -
"We'll give you a bath, you and your good woman!"	"Вот ужо тебе будет баня, и с твоею хозяюшкою!"
I got out of the "kibitka," and asked to be taken before the authorities.	Я вышел из кибитки и требовал, чтоб отвели меня к их начальнику.
Seeing I was an officer, the men ceased swearing, and the Quartermaster took me to the Major's.	Увидя офицера, солдаты прекратили брань. Вахмистр повел меня к маиору.
Sav?liitch followed me, grumbling -	Савельич от меня не отставал, поговаривая про себя:
"That's fun - gossip of the Tzar!- out of the frying-pan into the fire! Oh, Lord! how will it all end?"	"Вот тебе и государев кум! Из огня да в полымя... Господи владыко! чем это все кончится?"
The "kibitka" followed at a walk.	Кибитка шагом поехала за нами.
In five minutes we reached a little house, brilliantly litup.	Через пять минут мы пришли к домику, ярко освещенному.
The Quartermaster left me under the guard, and went in to announce his capture.	Вахмистр оставил меня при карауле и пошел обо мне доложить.
He returned almost directly, and told me "his high mightiness," had not time to see me, and that he had bid me be taken to prison, and that my good woman be brought before him.	Он тотчас же воротился, объявив мне, что его высокоблагородию некогда меня принять, а что он велел отвести меня в острог, а хозяюшку к себе привести.
"What does it all mean?"	- Что это значит? - закричал я в бешенстве.
I cried, furiously; "is he gone mad?"	- Да разве он с ума сошел?
"I cannot say, your lordship," replied the Quartermaster, "only his high mightiness has given orders that your lordship be taken to prison, and that her ladyship be taken before his high mightiness, your lordship."	"Не могу знать, ваше благородие", - отвечал вахмистр. - "Только его высокоблагородие приказал ваше благородие отвести в острог, а ее благородие приказано привести к его высокоблагородию, ваше благородие!"
I ran up the steps.	Я бросился на крыльцо.
The sentries had not time to stop me, and I entered straightway the room, where six hussar officers were playing "faro."	Караульные не думали меня удерживать, и я прямо вбежал в комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк.
The Major held the bank.	Маиор метал.
What was my surprise when, in a momentary glance at him, I recognized in him that very Iv?n Iv?novitch Zourine who had so well fleeced me in the Simbirsk inn!	Каково было мое изумление, когда, взглянув на него, узнал я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего меня в Симбирском трактире!
"Is it possible?" cried I.	- Возможно ли? - вскричал я.
"Iv?n Iv?novitch, is it you?"	- Иван Иваныч! ты ли?
"Ah, bah! Petr' Andr?j?tch!	"Ба, ба, ба, Петр Андреич!
By what chance, and where do you drop from?	Какими судьбами? Откуда ты?

Good day, brother, won't you punt a card?"	Здорово, брат. Не хочешь ли поставить карточку?"
"Thanks - rather give me a lodging."	- Благодарен. Прикажи-ка лучше отвести мне квартиру."
"What, lodging do you want?	"Какую тебе квартиру?
Stay with me."	Оставайся у меня".
"I cannot. I am not alone."	- Не могу: я не один.
"Well, bring your comrade too."	"Ну, подавай сюда и товарища".
"I am not with a comrade.	- Я не с товарищем; я... с дамою.
I am - with a lady."	"С дамою!
"With a lady - where did you pick her up, brother?" After saying which words Zourine began to whistle so slyly that all the others began to laugh, and I remained confused.	Где же ты ее подцепил? Эге, брат!" (При сих словах Зурин засвистел так выразительно, что все захохотали, а я совершенно смутился.)
"Well," continued Zourine, "then there is nothing to be done. I'll give you a lodging.	"Ну" - продолжал Зурин: - "так и быть. Будет тебе квартира.
But it is a pity; we would have had a spree like last time.	А жаль... Мы бы попировали по-старинному... Гей! малой!
Hullo! there, boy, why is not Pugatch?fs gossip brought up?	Да что ж сюда не ведут кумушку-то Пугачева? или она упрямится?
Is she refractory? Tell her she has nothing to fear, that the gentleman who wants her is very good, that he will not offend her in any way, and at the same time shove her along by the shoulder."	Сказать ей, чтоб она не боялась: барин-де прекрасный; ничем не обидит, да хорошенько ее в шею".
"What are you talking about?"	- Что ты это? - сказал я Зурину.
I said to Zourine; "of what gossip of Pugatch?fs are you speaking?	- Какая кумушка Пугачева?
It is the daughter of Captain Mironoff.	Это дочь покойного капитана Миронова.
I have delivered her from captivity, and I am taking her now to my father's house, where I shall leave her."	Я вывез ее из плена и теперь провожаю до деревни батюшкиной, где и оставлю ее.
"What?	"Как!
So it's you whom they came to announce a while ago?	Так это о тебе мне сейчас докладывали?
In heaven's name, what does all this mean?"	Помилуй! что ж это значит?"
"I'll tell you all about it presently.	- После все расскажу.
But now I beg of you, do reassure the poor girl, whom your hussars have frightened dreadfully."	А теперь, ради бога, успокой бедную девушку, которую гусары твои перепугали.
Zourine directly settled matters.	Зурин тотчас распорядился.
He went out himself into the street to make excuses to Marya for the involuntary misunderstanding, and ordered the Quartermaster to take her to the best lodging in the town.	Он сам вышел на улицу извиняться перед Марьей Ивановной в невольном недоразумении, и приказал вахмистру отвести ей лучшую квартиру в городе.

I stayed to sleep at Zourine's house.	Я остался ночевать у него.
We supped together, and as soon as I found myself alone with Zourine, I told him all my adventures.	Мы отужинали, и когда остались вдвоем, я рассказал ему свои похождения.
He heard me with great attention, and when I had done, shaking his head -	Зурин слушал меня с большим вниманием. Когда я кончил, он покачал головою и сказал:
"All that's very well, brother," said he, "but one thing is not well. Why the devil do you want to marry?	"Все это, брат, хорошо; одно не хорошо; зачем тебя черт несет жениться?
As an honest officer, as a good fellow, I would not deceive you. Believe me, I implore you, marriage is but a folly.	Я, честный офицер, не захочу тебя обманывать: поверь же ты мне, что женитьба блажь.
Is it wise of you to bother yourself with a wife and rock babies?	Ну, куда тебе возиться с женою да няньчиться с ребятишками?
Give up the idea.	Эй, плюнь.
Listen to me; part with the Commandant's daughter.	Послушайся меня: развяжись ты с капитанскою дочкой.
I have cleared and made safe the road to Simbirsk; send her tomorrow to your parents alone, and you stay in my detachment.	Дорога в Симбирск мною очищена и безопасна. Отправь ее завтра ж одну к родителям твоим; а сам оставайся у меня в отряде.
If you fall again into the hands of the rebels it will not be easy for you to get off another time.	В Оренбург возвращаться тебе не за чем. Попадешься опять в руки бунтовщикам, так вряд ли от них еще раз отделаешься.
In this way, your love fit will cure itself, and all will be for the best."	Таким образом любовная дурь пройдет сама собою, и все будет ладно".
Though I did not completely agree with him, I yet felt that duty and honour alike required my presence in the Tzarina's army; so I resolved to follow in part Zourine's advice, and send Marya to my parents, and stay in his troop.	Хотя я не совсем был с ним согласен, однако ж чувствовал, что долг чести требовал моего присутствия в войске императрицы. Я решился последовать совету Зурина: отправить Марью Ивановну в деревню и остаться в его отряде.
Sav?liitch came to help me to undress. I told him he would have to be ready to start on the morrow with Marya Iv?nofna.	Савельич явился меня раздевать; я объявил ему, чтоб на другой же день готов он был ехать в дорогу с Марьей Ивановной.
He began by showing obstinacy.	Он было заупрямился.
"What are you saying, sir?	"Что ты, сударь?
How can you expect me to leave you?	Как же я тебя-то покину?
Who will serve you, and what will your parents say?"	Кто за тобою будет ходить? Что скажут родители твои?"
Knowing the obstinacy of my retainer, I resolved to meet him with sincerity and coaxing.	Зная упрямство дядьки моего, я вознамерился убедить его лаской и искренностию.
"My friend, Arkhip Sav?liitch," I said to him, "do not refuse me. Be my benefactor. Here I have no need of a servant, and I should not be easy if Marya Iv?nofna were to go without you.	- Друг ты мой, Архип Савельич! - сказал я ему. -Не откажи, будь мне благодетелем; в прислуге здесь я нуждаться не стану, а не буду спокоен, если Марья Ивановна поедет в дорогу без тебя.
In serving her you serve me, for I have made up my mind to marry her without fail directly circumstances will permit."	Служа ей, служишь ты и мне, потому что я твердо решился, как скоро обстоятельства дозволят, жениться на ней.

Sav?liitch clasped his hands with a look of surprise and stupefaction impossible to describe.	Тут Савельич сплеснул руками с видом изумления неописанного.
"Marry!" repeated he, "the child wants to marry.	"Жениться!" - повторил он. - "Дитя хочет жениться!
But what will your father say? And your mother, what will she think?"	А что скажет батюшка, а матушка-то, что подумает?"
"They will doubtless consent," replied I, "when they know Marya Iv?nofna.	- Согласятся, верно согласятся, - отвечал я, - когда узнают Марью Ивановну.
I count on you.	Я надеюсь и на тебя.
My father and mother have full confidence in you. You will intercede for us, won't you?"	Батюшка и матушка тебе верят: ты будешь за нас ходатаем, не так ли?
The old fellow was touched.	Старик был тронут.
"Oh! my father, Petr' Andr?j?tch," said he, "although you do want to marry too early, still Marya Iv?nofna is such a good young lady it would be a sin to let slip so good a chance.	"Ох, батюшка ты мой Петр Андреич!" - отвечал он. - "Хоть раненько задумал ты жениться, да зато Марья Ивановна такая добрая барышня, что грех и пропустить оказию.
I will do as you wish.	Ин быть по-твоему!
I will take her, this angel of God, and I will tell your parents, with all due deference, that such a betrothal needs no dowry."	Провожу ее, ангела божия, и рабски буду доносить твоим родителям, что такой невесте не надобно и приданого".
I thanked Sav?liitch, and went away to share Zourine's room.	Я благодарил Савельича и лег спать в одной комнате с Зуриным.
In my emotion I again began to talk.	Разгоряченный и взволнованный, я разболтался.
At first Zourine willingly listened, then his words became fewer and more vague, and at last he replied to one of my questions by a vigorous snore, and I then followed his example.	Зурин сначала со мною разговаривал охотно; но мало-по-малу слова его стали реже и бессвязнее; наконец, вместо ответа на какой-то запрос, он захрапел и присвистнул. Я замолчал и вскоре последовал его примеру.
On the morrow, when I told Marya my plans, she saw how reasonable they were, and agreed to them.	На другой день утром пришел я к Марье Ивановне. Я сообщил ей свои предположения. Она признала их благоразумие и тотчас со мною согласилась.
As Zourine's detachment was to leave the town that same day, and it was no longer possible to hesitate, I parted with Marya after entrusting her to Sav?liitch, and giving him a letter for my parents.	Отряд Зурина должен был выступить из города в тот же день. Нечего было медлить. Я тут же расстался с Марьей Ивановной, поручив ее Савельичу и дав ей письмо к моим родителям.
Marya bid me good-bye all forlorn; I could answer her nothing, not wishing to give way to the feelings of my heart before the bystanders.	Марья Ивановна заплакала. "Прощайте, Петр Андреич!" - сказала она тихим голосом. -"Придется ли нам увидаться или нет, бог один это знает; но век не забуду вас; до могилы ты один останешься в моем сердце". Я ничего не мог отвечать. Люди нас, окружали. Я не хотел при них предаваться чувствам, которые меня волновали. Наконец она уехала.

I returned to Zourine's silent and thoughtful; he wished to cheer me. I hoped to raise my spirits; we passed the day noisily, and on the morrow we marched.	Я возвратился к Зурину, грустен и молчалив. Он хотел меня развеселить; я думал себя рассеять: мы провели день шумно и буйно, и вечером выступили в поход.
It was near the end of the month of February.	Это было в конце февраля.
The winter, which had rendered manoeuvres difficult, was drawing to a close, and our Generals were making ready for a combined campaign.	Зима, затруднявшая военные распоряжения, проходила, и наши генералы готовились к дружному содействию.
Pugatch?f had reassembled his troops, and was still to be found before Orenburg.	Пугачев все еще стоял под Оренбургом. Между тем около его отряды соединялись и со всех сторон приближались к злодейскому гнезду.
At the approach of our forces the disaffected villages returned to their allegiance.	Бунтующие деревни, при виде наших войск, приходили в повиновение; шайки разбойников везде бежали от нас, и все предвещало скорое и благополучное окончание.
Soon Prince Gal?tsyn won a complete victory over Pugatch?f, who had ventured near Fort Talitcheff; the victor relieved Orenburg, and appeared to have given the finishing stroke to the rebellion.	Вскоре князь Голицын, под крепостию Татищевой, разбил Пугачева, рассеял его толпы, освободил Оренбург, и, казалось, нанес бунту последний и решительный удар.
In the midst of all this Zourine had been detached against some mounted Bashkirs, who dispersed before we even set eyes on them.	Зурин был в то время отряжен противу шайки мятежных башкирцев, которые рассеялись прежде нежели мы их увидали.
Spring, which caused the rivers to overflow, and thus block the roads, surprised us in a little Tartar village, when we consoled ourselves for our forced inaction by the thought that this insignificant war of skirmishers with robbers would soon come to an end.	Весна осадила нас в татарской деревушке. Речки разлились, и дороги стали непроходимы. Мы утешались в нашем бездействии мыслию о скором прекращении скучной и мелочной войны с разбойниками и дикарями.
But Pugatch?f had not been taken; he reappeared very soon in the mining country of the Ural, on the Siberian frontier.	Но Пугачев не был пойман. Он явился на Сибирских заводах, собрал там новые шайки и опять начал злодействовать.
He reassembled new bands, and again began his robberies.	Слух о его успехах снова распространился.
We soon learnt the destruction of Siberian forts, then the fall of Khasan, and the audacious march of the usurper on Moscow.	Мы узнали о разорении Сибирских крепостей. Вскоре весть о взятии Казани и о походе самозванца на Москву встревожила начальников войск, беспечно дремавших в надежде на бессилие презренного бунтовщика.
Zourine received orders to cross the River Volga.	Зурин получил повеление переправиться через Волгу. [9]
I shall not stay to relate the events of the war.	Не стану описывать нашего похода и окончания войны.
I shall only say that misery reached its height.	Скажу коротко, что бедствие доходило до крайности. Мы проходили через селения разоренные бунтовщиками и поневоле отбирали у бедных жителей то, что успели они спасти.

The gentry hid in the woods; the authorities had no longer any power anywhere; the leaders of solitary detachments punished or pardoned without giving account of their conduct. All this extensive and beautiful country-side was laid waste with fire and sword. May God grant we never see again so senseless and pitiless a revolt.	Правление было повсюду прекращено: помещики укрывались по лесам. Шайки разбойников злодействовали повсюду; начальники отдельных отрядов самовластно наказывали и миловали; состояние всего обширного края, где свирепствовал пожар, было ужасно... Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!
At last Pugatch?f was beaten by Michelson, and was obliged to fly again.	Пугачев бежал, преследуемый Иваном Ивановичем Михельсоном. Вскоре узнали мы о совершенном его разбитии.
Zourine received soon afterwards the news that the robber had been taken and the order to halt.	Наконец Зурин получил известие о поимке самозванца, а вместе с тем и повеление остановиться.
The war was at an end.	Война была кончена.
It was at last possible for me to go home.	Наконец мне можно было ехать к моим родителям!
The thought of embracing my parents and seeing Marya again, of whom I had no news, filled me withjoy.	Мысль их обнять, увидеть Марью Ивановну, от которой не имел я никакого известия, одушевляла меня восторгом.
I jumped like a child.	Я прыгал как ребенок.
Zourine laughed, and said, shrugging his shoulders -	Зурин смеялся и говорил, пожимая плечами:
"Wait a bit, wait till you be married; you'll see all go to the devil then."	"Нет, тебе не сдобровать! Женишься - ни за что пропадешь!"
And I must confess a strange feeling embittered my joy. The recollection of the man covered with the blood of so many innocent victims, and the thought of the punishment awaiting him, never left me any peace. "Em?la," I said to myself, in vexation, "why did you not cast yourself on the bayonets, or present your heart to the grapeshot.	Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: Емеля, Емеля! - думал я с досадою; - зачем не наткнулся ты на штык, или не подвернулся под картечь?
That had been best for you." (After advancing as far as the gates of Moscow, which he might perhaps have taken had not his bold heart failed him at the last moment, Pugatch?f, beaten, had been delivered up by his comrades for the sum of a hundred thousand roubles, shut up in an iron cage, and conveyed to Moscow. He was executed by order of Catherine II., in 1775.)	Лучше ничего не мог бы ты придумать. Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им в одну из ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
Zourine gave me leave.	Зурин дал мне отпуск.
A few days later I should have been in the bosom of my family, when an unforeseen thunderbolt struck me.	Через несколько дней должен я был опять очутиться посреди моего семейства, увидеть опять мою Марью Ивановну... Вдруг неожиданная гроза меня поразила.
The day of my departure, just as I was about to start, Zourine entered my room with a paper in his hand, looking anxious.	В день, назначенный для выезда, в самую ту минуту, когда готовился я пуститься в дорогу, Зурин вошел ко мне в избу, держа в руках бумагу, с видом чрезвычайно озабоченным.

I felt a pang at my heart; I was afraid, without knowing wherefore.	Что-то кольнуло меня в сердце. Я испугался, сам не зная чего.
The Major bade my servant leave us, and told me he wished to speak to me.	Он выслал моего деньщика, и объявил, что имеет до меня дело.
"What's the matter?" I asked, with disquietude.	- Что такое? - спросил я с беспокойством. -
"A little unpleasantness," replied he, offering me the paper.	"Маленькая неприятность", - отвечал он, подавая мне бумагу. -
"Read what I have just received."	"Прочитай, что сейчас я получил".
It was a secret dispatch, addressed to all Commanders of detachments, ordering them to arrest me wherever I should be found, and to send me under a strong escort to Khasan, to the Commission of Inquiry appointed to try Pugatch?f and his accomplices.	Я стал ее читать: это был секретный приказ ко всем отдельным начальникам арестовать меня, где бы ни попался, и немедленно отправить под караулом в Казань в Следственную Комиссию, учрежденную по делу Пугачева.
The paper dropped from my hands.	Бумага чуть не выпала из моих рук.
"Come," said Zourine, "it is my duty to execute the order.	"Делать нечего!" - сказал Зурин. - "Долг мой повиноваться приказу.
Probably the report of your journeys in Pugatch?fs intimate company has reached headquarters.	Вероятно, слух о твоих дружеских путешествиях с Пугачевым как-нибудь да дошел до правительства.
I hope sincerely the affair will not end badly, and that you will be able to justify yourself to the Commission.	Надеюсь, что дело не будет иметь никаких последствий и что ты оправдаешься перед комиссией.
Don't be cast down, and start at once."	Не унывай и отправляйся".
I had a clear conscience, but the thought that our reunion was delayed for some months yet made my heart fail me.	Совесть моя была чиста; я суда не боялся; но мысль отсрочить минуту сладкого свидания, может быть, на несколько еще месяцев -устрашала меня.
After receiving Zourine's affectionate farewell I got into my "telega," two hussars, with drawn swords, seated themselves, one on each side of me, and we took the road to Khasan.	Тележка была готова. Зурин дружески со мною простился. Меня посадили в тележку. Со мною сели два гусара с саблями наголо, и я поехал по большой дороге.
Chapter 14 The Trial.	ГЛАВА XIV. СУД. Мирская молва -Морская волна. Пословица.
I did not doubt that the cause of my arrest was my departure from Orenburg without leave.	Я был уверен, что виною всему было самовольное мое отсутствие из Оренбурга.
Thus I could easily exculpate myself, for not only had we not been forbidden to make sorties against the enemy, but were encouraged in so doing.	Я легко мог оправдаться: наездничество не только никогда не было запрещено, но еще всеми силами было ободряемо. Я мог быть обвинен в излишней запальчивости, а не в ослушании.
Still my friendly understanding with Pugatch?f seemed to be proved by a crowd of witnesses, and must appear at least suspicious.	Но приятельские сношения мои с Пугачевым могли быть доказаны множеством свидетелей и должны были казаться по крайней мере весьма подозрительными.

All the way I pondered the questions I should be asked, and mentally resolved upon my answers. I determined to tell the judges the whole truth, convinced that it was at once the simplest and surest way of justifying myself.	Во всю дорогу размышлял я о допросах, меня ожидающих, обдумывал свои ответы, и решился перед судом объявить сущую правду, полагая сей способ оправдания самым простым, а вместе и самым надежным.
I reached Khasan, a miserable town, which I found laid waste, and well-nigh reduced to ashes.	Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую.
All along the street, instead of houses, were to be seen heaps of charred plaster and rubbish, and walls without windows or roofs.	По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон.
These were the marks Pugatch?f had left.	Таков был след, оставленный Пугачевым!
I was taken to the fort, which had remained whole, and the hussars, my escort, handed me over to the officer of the guard.	Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру.
He called a farrier, who coolly rivetted irons on my ankles.	Он велел кликнуть кузнеца.
Then I was led to the prison building, where I was left alone in a narrow, dark cell, which had but its four walls and a little skylight, with iron bars.	Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и темной канурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженым железною решеткою.
Such a beginning augured nothing good.	Таковое начало не предвещало мне ничего доброго.
Still I did not lose either hope or courage.	Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды.
I had recourse to the consolation of all who suffer, and, after tasting for the first time the sweetness of a prayer from an innocent heart full of anguish, I peacefully fell asleep without giving a thought to what might befall me.	Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно заснул, не заботясь о том, что со мною будет.
On the morrow the gaoler came to wake me, telling me that I was summoned before the Commission.	На другой день тюремный сторож меня разбудил, с объявлением, что меня требуют в комиссию.
Two soldiers conducted me across a court to the Commandant's house, then, remaining in the ante-room, left me to enter alone the inner chamber.	Два солдата повели меня через двор в комендантской дом, остановились в передней и впустили одного во внутренние комнаты.
I entered a rather large reception room.	Я вошел в залу довольно обширную.
Behind the table, covered with papers, were seated two persons, an elderly General, looking severe and cold, and a young officer of the Guard, looking, at most, about thirty, of easy and attractive demeanour; near the window at another table sat a secretary with a pen behind his ear, bending over his paper ready to take down my evidence.	За столом, покрытым бумагами, сидели два человека: пожилой генерал, виду строгого и холодного, и молодой гвардейский капитан, лет двадцати осьми, очень приятной наружности, ловкий и свободный в обращении. У окошка за особым столом сидел секретарь с пером за ухом, наклонясь над бумагою, готовый записывать мои показания.
The cross-examination began.	Начался допрос.
They asked me my name and rank.	Меня спросили о моем имени и звании.

The General inquired if I were not the son of Andr?j Petr?vitch Grineff, and on my affirmative answer, he exclaimed, severely -	Генерал осведомился, не сын ли я Андрея Петровича Гринева? И на ответ мой возразил сурово:
"It is a great pity such an honourable man should have a son so very unworthy of him!"	"Жаль, что такой почтенный человек имеет такого недостойного сына!"
I quietly made answer that, whatever might be the accusations lying heavily against me, I hoped to be able to explain them away by a candid avowal of the truth.	Я спокойно отвечал, что каковы бы ни были обвинения, тяготеющие на мне, я надеюсь их рассеять чистосердечным объяснением истины.
My coolness displeased him.	Уверенность моя ему не понравилась.
"You are a bold, barefaced rascal," he said to me, frowning.	"Ты, брат, востер", - сказал он мне нахмурясь; -"но видали мы и не таких!"
"However, we have seen many of them." Then the young officer asked me by what chance and at what time I had entered Pugatch?fs service, and on what affairs he had employed me.	Тогда молодой человек спросил меня: по какому случаю и в какое время вошел я в службу к Пугачеву и по каким поручениям был я им употреблен?
I indignantly rejoined that, being an officer and a gentleman, I had not been able to enter Pugatch?f s service, and that he had not employed me on any business whatsoever.	Я отвечал с негодованием, что я, как офицер и дворянин, ни в какую службу к Пугачеву вступать и никаких поручений от него принять не мог.
"How, then, does it happen," resumed my judge, "that the officer and gentleman be the only one pardoned by the usurper, while all his comrades are massacred in cold blood?	"Каким же образом", возразил мой допросчик, дворянин и офицер один пощажен самозванцем, между тем как все его товарищи злодейски умерщвлены?
How does it happen, also, that the same officer and gentleman could live snugly and pleasantly with the rebels, and receive from the ringleader presents of a 'pelisse,' a horse, and a half rouble?	Каким образом этот самый офицер и дворянин дружески пирует с бунтовщиками, принимает от главного злодея подарки, шубу, лошадь и полтину денег?
What is the occasion of so strange a friendship? And upon what can it be founded if not on treason, or at the least be occasioned by criminal and unpardonable baseness?"	Отчего произошла такая странная дружба и на чем она основана, если не на измене, или по крайней мере на гнусном и преступном малодушии?"
The words of the officer wounded me deeply, and I entered hotly on my vindication.	Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера, и с жаром начал свое оправдание.
I related how my acquaintance with Pugatch?f had begun, on the steppe, in the midst of a snowstorm; how he had recognized me and granted me my life at the taking of Fort B?logorsk.	Я рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во время бурана как при взятии Белогорской крепости он меня узнал и пощадил.
I admitted that, indeed, I had accepted from the usurper a "touloup" and a horse; but I had defended Fort B?logorsk against the rascal to the last gasp.	Я сказал, что тулуп и лошадь, правда, не посовестился я принять от самозванца; но что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности.
Finally I appealed to the name of my General, who could testify to my zeal during the disastrous siege of Orenburg.	Наконец я сослался и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое усердие во время бедственной оренбургской осады.
The severe old man took from the table an open letter, which he began to read aloud.	Строгий старик взял со стола открытое письмо и стал читать его вслух:

"In answer to your excellency on the score of Ensign Grineff, who is said to have been mixed up in the troubles, and to have entered into communication with the robber, communication contrary to the rules and regulations of the service, and opposed to all the duties imposed by his oath, I have the honour to inform you that the aforesaid Ensign Grineff served at Orenburg from the month of Oct., 1773, until Feb. 24th of the present year, upon which day he left the town, and has not been seen since.	"На запрос вашего превосходительства косательно прапорщика Гринева, якобы замешанного в нынешнем смятении, и вошедшего в сношения с злодеем, службою недозволенные и долгу присяги противные, объяснить имею честь: оный прапорщик Гринев находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 года до 24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился, и с той поры уже в команду мою не являлся.
Still the enemy's deserters have been heard to declare that he went to Pugatch?fs camp, and that he accompanied him to Fort B?logorsk, where he was formerly in garrison. On the other hand, in respect to his conduct I can -" Here the General broke off, and said to me with harshness -	А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачева в слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость, в коей прежде находился он на службе; что касается до его поведения, то я могу..." Тут он прервал свое чтение, и сказал мне сурово:
"Well, what have you to say now for yourself?"	"Что ты теперь скажешь себе в оправдание?"
I was about to continue as I had begun, and relate my connection with Marya as openly as the rest.	Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и все прочее.
But suddenly I felt an unconquerable disgust to tell such a story.	Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение.
It occurred to me that if I mentioned her, the Commission would oblige her to appear; and the idea of exposing her name to all the scandalous things said by the rascals under cross-examination, and the thought of even seeing her in their presence, was so repugnant to me that I became confused, stammered, and took refuge in silence.	Мне пришло в голову, что если нaзoву ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев, и ее самую привести на очную с ними ставку - эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался.
My judges, who appeared to be listening to my answers with a certain good will, were again prejudiced against me by the sight of my confusion.	Судьи мои, начинавшие, казалось, выслушивать ответы мои с некоторою благосклонностию, были снова предубеждены противу меня при виде моего смущения.
The officer of the Guard requested that I should be confronted with the principal accuser.	Г вардейский офицер потребовал, чтоб меня поставили на очную ставку с главным доносителем.
The General bade them bring in yesterday's rascal.	Генерал велел кликнуть вчерашнего злодея.
I turned eagerly towards the door to look out for my accuser.	Я с живостию обратился к дверям, ожидая появления своего обвинителя.
A few moments afterwards the clank of chains was heard, and there entered - Chvabrine.	Через несколько минут загремели цепи, двери отворились, и вошел - Швабрин.
I was struck by the change that had come over him.	Я изумился его перемене.
He was pale and thin.	Он был ужасно худ и бледен.
His hair, formerly black as jet, had begun to turn grey. His long beard was unkempt.	Волоса его, недавно черные как смоль, совершенно поседели длинная борода была всклокочена.
He repeated all his accusations in a feeble, but resolute tone.	Он повторил обвинения свои слабым, но смелым голосом.

According to him, I had been sent by Pugatch?f as a spy to Orenburg; I went out each day as far as the line of sharpshooters to transmit written news of all that was passing within the town; finally, I had definitely come over to the usurper's side, going with him from fort to fort, and trying, by all the means in my power, to do evil to my companions in treason, to supplant them in their posts, and profit more by the favours of the arch-rebel.	По его словам, я отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно выезжал на перестрелки, дабы передавать письменные известия о всем, что делалось в городе; что наконец явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в крепость, стараясь всячески губить своих товарищей-изменников, дабы занимать их места и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца.
I heard him to the end in silence, and felt glad of one thing; he had never pronounced Marya's name. Was it because his self-love was wounded by the thought of her who had disdainfully rejected him, or was it that still within his heart yet lingered a spark of the same feeling which kept me silent? Whatever it was, the Commission did not hear spoken the name of the daughter of the Commandant of Fort B?logorsk.	- Я выслушал его молча и был доволен одним: имя Марьи Ивановны не было произнесено гнусным злодеем, оттого ли, что самолюбие его страдало при мысли о той, которая отвергла его с презрением; оттого ли, что в сердце его таилась искра того же чувства, которое и меня заставляло молчать, - как бы то ни было, имя дочери Белогорского коменданта не было произнесено в присутствии комиссии.
I was still further confirmed in the resolution I had taken, and when the judges asked me if I had aught to answer to Chvabrine's allegations, I contented myself with saying that I did abide by my first declaration, and that I had nothing more to show for my vindication.	Я утвердился еще более в моем намерении, и когда судьи спросили: чем могу опровергнуть показания Швабрина, я отвечал, что держусь первого своего объяснения и ничего другого в оправдание себе сказать не могу.
The General bid them take us away.	Генерал велел нас вывести.
We went out together.	Мы вышли вместе.
I looked calmly at Chvabrine, and did not say one word to him.	Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова.
He smiled a smile of satisfied hatred, gathered up his fetters, and quickened his pace to pass before me.	Он усмехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги.
I was taken back to prison, and after that I underwent no further examination.	Меня опять отвели в тюрьму и с тех пор уже к допросу не требовали.
I was not witness to all that I have still to tell my readers, but I have heard the whole thing related so often that the least little details have remained graven in my memory, and it seems to me I was present myself.	Я не был свидетелем всему, о чем остается мне уведомить читателя; но я так часто слыхал о том рассказы, что малейшие по. дробности врезались в мою память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.
Marya was received by my parents with the cordial kindness characteristic of people in old days.	Марья Ивановна принята была моими родителями с тем искренним радушием, которое отличало людей старого века.
In the opportunity presented to them of giving a home to a poor orphan they saw a favour of God.	Они видели благодать божию в том, что имели случай приютить и обласкать бедную сироту.
Very soon they became truly attached to her, for one could not know her without loving her.	Вскоре они к ней искренно привязались, потому что нельзя было ее узнать и не полюбить.
My love no longer appeared a folly even to my father, and my mother thought only of the union of her Petr?sha with the Commandant's daughter.	Моя любовь уже не казалась батюшке пустою блажью; а матушка только того и желала, чтоб ее Петруша женился на милой капитанской дочке.

The news of my arrest electrified with horror my whole family.	Слух о моем аресте поразил все мое семейство.
Still, Marya had so simply told my parents the origin of my strange friendship with Pugatch?f that, not only were they not uneasy, but it even made them laugh heartily.	Марья Ивановна так просто рассказала моим родителям о странном знакомстве моем с Пугачевым, что оно не только не беспокоило их, но еще заставляло часто смеяться от чистого сердца.
My father could not believe it possible that I should be mixed up in a disgraceful revolt, of which the object was the downfall of the throne and the extermination of the race of "boy?rs."	Батюшка не хотел верить, чтобы я мог быть замешан в гнусном бунте, коего цель была ниспровержение престола и истребление дворянского рода.
He cross-examined Sav?liitch sharply, and my retainer confessed that I had been the guest of Pugatch?f, and that the robber had certainly behaved generously towards me. But at the same time he solemnly averred upon oath that he had never heard me speak of any treason.	Он строго допросил Савельича. Дядька не утаил, что барин бывал в гостях у Емельки Пугачева, и что-де злодей его таки жаловал; но клялся, что ни о какой измене он и не слыхивал.
My old parents' minds were relieved, and they impatiently awaited better news.	Старики успокоились и с нетерпением стали ждать благоприятных вестей.
But as to Marya, she was very uneasy, and only caution and modesty kept her silent.	Марья Ивановна сильно была встревожена, но молчала, ибо в высшей степени была одарена скромностию и осторожностию.
Several weeks passed thus. All at once my father received from Petersburg a letter from our kinsman, Prince Banojik.	Прошло несколько недель... Вдруг батюшка получает из Петербурга письмо от нашего родственника князя Б**.
After the usual compliments he announced to him that the suspicions which had arisen of my participation in the plots of the rebels had been proved to be but too well founded, adding that condign punishment as a deterrent should have overtaken me, but that the Tzarina, through consideration for the loyal service and white hairs of my father, had condescended to pardon the criminal son, and, remitting the disgrace-fraught execution, had condemned him to exile for life in the heart of Siberia.	Князь писал ему обо мне. После обыкновенного приступа, он объявлял ему, что подозрения насчет участия моего в замыслах бунтовщиков к несчастию оказались слишком основательными, что примерная казнь должна была бы меня постигнуть, но что государыня, из уважения к заслугам и преклонным летам отца, решилась помиловать преступного сына и, избавляя его от позорной казни, повелела только сослать в отдаленный край Сибири на вечное поселение.
This unexpected blow nearly killed my father.	Сей неожиданный удар едва не убил отца моего.
He lost his habitual firmness, and his sorrow, usually dumb, found vent in bitter lament.	Он лишился обыкновенной своей твердости, и горесть его (обыкновенно немая) изливалась в горьких жалобах.
"What!" he never ceased repeating, well-nigh beside himself,	"Как!" - повторял он, выходя из себя. -
"What! my son mixed up in the plots of Pugatch?f!	"Сын мой участвовал в замыслах Пугачева!
Just God! what have I lived to see!	Боже праведный, до чего я дожил!
The Tzarina grants him life, but does that make it easier for me to bear?	Государыня избавляет его от казни! От этого разве мне легче?

It is not the execution which is horrible. My ancestor perished on the scaffold for conscience sake, my father fell with the martyrs Volynski and Khuchtchoff, but that a 'boy?r' should forswear his oath - that he should join with robbers, rascals, convicted felons, revolted slaves!	Не казнь страшна: пращур мой умер на лобном месте, отстаивая то, что почитал святынею своей совести; отец мой пострадал вместе с Волынским и Хрущевым. Но дворянину изменить своей присяге, соединиться с разбойниками, с убийцами, с беглыми холопьями!..
Shame for ever - shame on our race!"	Стыд и срам нашему роду!.."
Frightened by his despair, my mother dared not weep before him, and endeavoured to give him courage by talking of the uncertainty and injustice of the verdict.	Испуганная его отчаянием матушка не смела при нем плакать и старалась возвратить ему бодрость, говоря о неверности молвы, о шаткости людского мнения.
But my father was inconsolable.	Отец мой был неутешен.
Marya was more miserable than anyone.	Марья Ивановна мучилась более всех.
Fully persuaded that I could have justified myself had I chosen, she suspected the motive which had kept me silent, and deemed herself the sole cause of my misfortune.	Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об истине и почитала себя виновницею моего несчастия.
She hid from all eyes her tears and her suffering, but never ceased thinking how she could save me.	Она скрывала от всех свои слезы и страдания, и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти.
One evening, seated on the sofa, my father was turning over the Court Calendar; but his thoughts were far away, and the book did not produce its usual effect on him.	Однажды вечером батюшка сидел на диване, перевертывая листы Придворного Календаря; но мысли его были далеко, и чтение не производило над ним обыкновенного своего действия.
He was whistling an old march.	Он насвистывал старинный марш.
My mother was silently knitting, and her tears were dropping from time to time on her work.	Матушка молча вязала шерстяную фуфайку и слезы изредко капали на ее работу.
Marya, who was working in the same room, all at once informed my parents that she was obliged to start for Petersburg, and begged them to give her the means to do so.	Вдруг Марья Ивановна, Тут же сидевшая за работой, объявила, что необходимость ее заставляет ехать в Петербург, и что она просит дать ей способ отправиться.
My mother was much affected by this declaration.	Матушка очень огорчилась.
"Why," said she, "do you want to go to Petersburg?	"Зачем тебе в Петербург?" - сказала она. -
You, too - do you also wish to forsake us?"	"Неужто, Марья Ивановна, хочешь и ты нас покинуть?"
Marya made answer that her fate depended on the journey, and that she was going to seek help and countenance from people high in favour, as the daughter of a man who had fallen victim to his fidelity.	Марья Ивановна отвечала, что вся будущая судьба ее зависит от этого путешествия, что она едет искать покровительства и помощи у сильных людей, как дочь человека, пострадавшего за свою верность.
My father bowed his head. Each word which reminded him of the alleged crime of his son was to him a keen reproach.	Отец мой потупил голову: всякое слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно и казалось колким упреком.
"Go," he said at last, with a sigh; "we do not wish to cast any obstacles between you and happiness.	"Поезжай, матушка!" - сказал он ей со вздохом. -"Мы твоему счастию помехи сделать не хотим.

May God grant you an honest man as a husband, and not a disgraced and convicted traitor."	Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника".
He rose and left the room.	Он встал и вышел из комнаты.
Left alone with my mother, Marya confided to her part of her plans.	Марья Ивановна, оставшись наедине с матушкою, отчасти объяснила ей свои предположения.
My mother kissed her with tears, and prayed God would grant her success.	Матушка со слезами обняла ее и молила бога о благополучном конце замышленного дела.
A few days afterwards Marya set forth with Palashka and her faithful Sav?liitch, who, necessarily, parted from me, consoled himself by remembering he was serving my betrothed.	Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте.
Marya arrived safely at Sofia, and, learning that the court at this time was at the summer palace of Tzarskoe-Selo, she resolved to stop there.	Марья Ивановна благополучно прибыла в Софию и, узнав на почтовом дворе, что Двор находился в то время в Царском Селе, решилась тут остановиться.
In the post-house she obtained a little dressing-room behind a partition.	Ей отвели уголок за перегородкой.
The wife of the postmaster came at once to gossip with her, and announced to her pompously that she was the niece of a stove-warmer attached to the Palace, and, in a word, put her up to all the mysteries of the Palace.	Жена смотрителя тотчас с нею разговорилась, объявила, что она племянница придворного истопника, и посвятила ее во все таинства придворной жизни.
She told her at what hour the Tzarina rose, had her coffee, went to walk; what high lords there were about her, what she had deigned to say the evening before at table, who she received in the evening, and, in a word, the conversation of Anna Vlassi?fna might have been a leaf from any memoir of the day, and would be invaluable now.	Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, - словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок и был бы драгоценен для потомства.
Marya Ivanofna heard her with great attention.	Марья Ивановна слушала ее со вниманием.
They went together to the Imperial Gardens, where Anna Vlassi?fna told Marya the history of every walk and each little bridge.	Они пошли в сад. Анна Власьевна рассказала историю каждой аллеи и каждого мостика, и, нагулявшись, они возвратились на станцию очень довольные друг другом.
Both then returned home, charmed with one another. On the morrow, very early, Marya dressed herself and went to the Imperial Gardens.	На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад.
The morning was lovely.	Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени.
The sun gilded with its beams the tops of the lindens, already yellowed by the keen breath of autumn.	Широкое озеро сияло неподвижно.
The large lake sparkled unruffled; the swans, just awake, were gravely quitting the bushes on the bank.	Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег.

Marya went to the edge of a beautiful lawn, where had lately been erected a monument in honour of the recent victories of Count Roumianzeff.	Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева.
All at once a little dog of English breed ran towards her, barking. Marya stopped short, alarmed.	Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу Марья Ивановна испугалась и остановилась.
At this moment a pleasant woman's voice said -	В эту самую минуту раздался приятный женский голос:
"Do not be afraid; he will not hurt you."	"Не бойтесь, она не укусит".
Marya saw a lady seated on a little rustic bench opposite the monument, and she went and seated herself at the other end of the bench.	И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке противу памятника.
The lady looked attentively at her, and Marya, who had stolen one glance at her, could now see her well.	Марья Ивановна села на другом конце скамейки. Дама пристально на нее смотрела; а Марья Ивановна, со своей стороны бросив несколько косвенных взглядов, успела рассмотреть ее с ног до головы.
She wore a cap and a white morning gown and a little light cloak.	Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке.
She appeared about 50 years old; her face, full and high-coloured, expressed repose and gravity, softened by the sweetness of her blue eyes and charming smile.	Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую.
She was the first to break the silence.	Дама первая перервала молчание.
"Doubtless you are not of this place?" she asked.	"Вы верно не здешние?" - сказала она.
"You are right, lady; I only arrived yesterday from the country."	- Точно так-с: я вчера только приехала из провинции. "
"You came with your parents?"	"Вы приехали с вашими родными?"
"No, lady, alone."	- Никак нет-с. Я приехала одна. " "Одна!
"Alone! but you are very young to travel by yourself."	Но вы так еще молоды".
"I have neither father nor mother."	- У меня нет ни отца, ни матери. "
"You are here on business?"	"Вы здесь конечно по каким-нибудь делам?"
"Yes, lady, I came to present a petition to the Tzarina."	- Точно так-с. Я приехала подать просьбу государыне.
"You are an orphan; doubtless you have to complain of injustice or wrong."	"Вы сирота: вероятно, вы жалуетесь на несправедливость и обиду?"
"No, lady, I came to ask grace, and not justice."	- Никак нет-с. Я приехала просить милости, а не правосудия.
"Allow me to ask a question: Who are you?"	"Позвольте спросить, кто вы таковы?"
"I am the daughter of Captain Mironoff."	- Я дочь капитана Миронова.

"Of Captain Mironoff? He who commanded one of the forts in the Orenburg district?"	"Капитана Миронова! того самого, что был комендантом в одной из оренбургских крепостей?"
"Yes, lady."	- Точно так-с.
The lady appeared moved.	Дама, казалось, была тронута.
"Forgive me," she resumed, in a yet softer voice, "if I meddle in your affairs; but I am going to Court. Explain to me the object of your request; perhaps I may be able to help you."	"Извините меня" - сказала она голосом еще более ласковым, - "если я вмешиваюсь в ваши дела; но я бываю при дворе; изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне удастся вам помочь".
Marya rose, and respectfully saluted her. Everything in the unknown lady involuntarily attracted her, and inspired trust.	Марья Ивановна встала и почтительно ее благодарила. все в неизвестной даме невольно привлекало сердце и внушало доверенность.
Marya took from her pocket a folded paper; she offered it to her protectress, who ran over it in a low voice.	Марья Ивановна вынула из кармана сложенную бумагу и подала ее незнакомой своей покровительнице, которая стала читать ее про себя.
When she began she looked kind and interested, but all at once her face changed, and Marya, who followed with her eyes her every movement, was alarmed by the hard expression of the face lately so calm and gracious.	Сначала она читала с видом внимательным и благосклонным; но вдруг лицо ее переменилось, -и Марья Ивановна, следовавшая глазами за всеми ее движениями, испугалась строгому выражению этого лица, за минуту столь приятному и спокойному.
"You plead for Grineff," said the lady, in an icy tone.	"Вы просите за Гринева?" - сказала дама с холодным видом. -
"The Tzarina cannot grant him grace.	"Императрица не может его простить.
He passed over to the usurper, not as an ignorant and credulous man, but as a depraved and dangerous good-for-nothing."	Он пристал к самозванцу не из невежества и легковерия, но как безнравственный и вредный негодяй".
"It's not true!" cried Marya.	- Ах, неправда! - вскрикнула Марья Ивановна.
"What! it's not true?" retorted the lady, flushing up to her eyes.	"Как неправда!" - возразила дама, вся вспыхнув.
"It is not true, before God it is not true," exclaimed Marya.	- Неправда, ей богу, неправда!
"I know all; I will tell you all.	Я знаю все, я все вам расскажу.
It is for me only that he exposed himself to all the misfortunes which have overtaken him.	Он для одной меня подвергался всему, что постигло его.
And if he did not vindicate himself before the judges, it is because he did not wish me to be mixed up in the affair."	И если он не оправдался перед судом, то разве потому только, что не хотел запутать меня.
And Marya eagerly related all the reader already knows.	- Тут она с жаром рассказала все, что уже известно моему читателю.
The lady listened with deep attention.	Дама выслушала ее со вниманием. -

"Where do you lodge?" she asked, when the young girl concluded her story. And when she heard that it was with Anna Vlassi?fna, she added, with a smile:	"Где вы остановились?" спросила она потом; и услыша, что у Анны Власьевны, примолвила с улыбкою:
"Ah! I know!	"А! знаю.
Good-bye! Do not tell anyone of our meeting.	Прощайте, не говорите никому о нашей встрече.
I hope you will not have to wait long for an answer to your letter."	Я надеюсь, что вы недолго будете ждать ответа на ваше письмо".
Having said these words, she rose and went away by a covered walk. Marya returned home full of joyful hope.	С этим словом она встала и вошла в крытую аллею, а. Марья Ивановна возвратилась к Анне Власьевне, исполненная радостной надежды.
Her hostess scolded her for her early morning walk -bad, she said, in the autumn for the health of a young girl.	Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки.
She brought the "samovar," and over a cup of tea she was about to resume her endless discussion of the Court, when a carriage with a coat-of-arms stopped before the door. A lackey in the Imperial livery entered the room, announcing that the Tzarina deigned to call to her presence the daughter of Captain Mironoff.	Она принесла самовар, и за чашкою чая только было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
Anna Vlassi?fna was quite upset by this news.	Анна Власьевна изумилась и расхлопоталась.
"Oh, good heavens!" cried she; "the Tzarina summons you to Court!	"Ахти, господи!" - закричала она. - "Государыня требует вас ко двору.
How did she know of your arrival?	Как же это она про вас узнала?
And how will you acquit yourself before the Tzarina, my little mother?	Да как же вы, матушка, представитесь к императрице?
I think you do not even know how to walk Court fashion. I ought to take you; or, stay, should I not send for the midwife, that she might lend you her yellow gown with flounces?" But the lackey declared that the Tzarina wanted Marya Iv?nofna to come alone, and in the dress she should happen to be wearing.	Вы, я чай, и ступить по придворному не умеете... Не проводить ли мне вас? все-таки я вас хоть в чем-нибудь да могу предостеречь. И как же вам ехать в дорожном платье? Не послать ли к повивальной бабушке за ее желтым роброном?" -Камер-лакей объявил, что государыне угодно было, чтоб Марья Ивановна ехала одна, и в том, в чем ее застанут.
There was nothing for it but to obey, and Marya Iv?nofna started.	Делать было нечего: Марья Ивановна села в карету и поехала во дворец, сопровождаемая советами и благословениями Анны Власьевны.
She foresaw that our fate was in the balance, and her heart beat violently.	Марья Ивановна предчувствовала решение нашей судьбы; сердце ее сильно билось и замирало.

After a few moments the coach stopped before the Palace, and Marya, after crossing a long suite of empty and sumptuous rooms, was ushered at last into the boudoir of the Tzarina. Some lords, who stood around there, respectfully opened a way for the young girl.	Чрез несколько минут карета остановилась у дворца. Марья Ивановна с трепетом пошла по лестнице. Двери перед нею отворились настежь. Она прошла длинный ряд пустых, великолепных комнат; камер-лакей указывал дорогу. Наконец, подошел к запертым дверям, он объявил, что сейчас об ней доложит, и оставил ее одну. Мысль увидеть императрицу лицом к лицу так устрашала ее, что она с трудом могла держаться на ногах. Через минуту двери отворились, и она вошла в уборную государыни. Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее, и почтительно пропустили Марью Ивановну.
The Tzarina, in whom Marya recognized the lady of the garden, said to her, graciously -	Государыня ласково к ней обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою:
"I am delighted to be able to accord you your prayer. I have had it all looked into.	"Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено.
I am convinced of the innocence of your betrothed.	Я убеждена в невинности вашего жениха.
Here is a letter which you will give your future father-inlaw."	Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти к будущему свекру".
Marya, all in tears, fell at the feet of the Tzarina, who raised her, and kissed her forehead.	Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакав, упала к ногам императрицы, которая подняла ее и поцаловала. Государыня разговорилась с нею.
"I know," said she, "you are not rich, but I owe a debt to the daughter of Captain Mironoff.	"Знаю, что вы не богаты" - сказала она; - "но я в долгу перед дочерью капитана Миронова.
Be easy about your future."	Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние".
After overwhelming the poor orphan with caresses, the Tzarina dismissed her, and Marya started the same day for my father's country house, without having even had the curiosity to take a look at Petersburg.	Обласкав бедную сироту, государыня ее отпустила. Марья Ивановна уехала в той же придворной карете. Анна Власьевна, нетерпеливо ожидавшая ее возвращения, осыпала ее вопросами, на которые Марья Ивановна отвечала кое-как. Анна Власьевна хотя и была недовольна ее беспамятством, но приписала оное провинциальной застенчивости и извинила великодушно. В тот же день Марья Ивановна, не полюбопытствовав взглянуть на Петербург, обратно поехала в деревню...
Here end the memoirs of Petr' Andr?j?tch Grineff; but family tradition asserts that he was released from captivity at the end of the year 1774, that he was present at the execution of Pugatch?f, and that the latter, recognizing him in the crowd, made him a farewell sign with the head which, a few moments later, was held up to the people, lifeless and bleeding.	Здесь прекращаются записки Петра Андреевича Гринева. Из семейственных преданий известно, что он был освобожден от заключения в конце 1774 года, по именному повелению; что он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу.

Soon afterwards Petr' Andr?j?tch became the husband of Marya Iv?nofna.	Вскоре потом Петр Андреевич женился на Марье Ивановне.
Their descendants still live in the district of Simbirsk.	Потомство их благоденствует в Симбирской губернии. - В тридцати верстах от *** находится село, принадлежащее десятерым помещикам. - В одном из барских флигелей показывают собственноручное письмо Екатерины II за стеклом и в рамке. Оно писано к отцу Петра Андреевича и содержит оправдание его сына и похвалы уму и сердцу дочери капитана Миронова. Рукопись Петра Андреевича Гринева доставлена была нам от одного из его внуков, который узнал, что мы заняты были трудом, относящимся ко временам, описанным его дедом. Мы решились, с разрешения родственников, издать ее особо, приискав к каждой главе приличный эпиграф и дозволив себе переменить некоторые собственные имена.
In the ancestral home in the village of — is still shown the autograph letter of Catherine II., framed and glazed.	Издатель.
It is addressed to the father of Petr' Andr?j?tch, and contains, with the acquittal of his son, praises of the intellect and good heart of the Commandant's daughter.	19 окт.