Пять недель на воздушном шаре - английский и русский параллельные тексты

Jules Verne	Жюль Верн
Five Weeks in a Balloon. Journeys and Discoveries in Africa by Three Englishmen	Пять недель на воздушном шаре
CHAPTER FIRST.	ГЛАВА ПЕРВАЯ
The End of a much-applauded Speech.-The Presentation of Dr. Samuel Ferguson.-Excelsior.-Full-length Portrait of the Doctor.-A Fatalist convinced.-A Dinner at the Travellers' Club.-Several Toasts for the Occasion.	Речь, вызвавшая аплодисменты. - Представление доктора Самуэля Фергюссона собранию. -"Exscelsior". - Портрет доктора Фергюссона. -Убежденный фаталист. - Обед в "Клубе путешественников". - Провозглашение тостов.
There was a large audience assembled on the 14th of January, 1862, at the session of the Royal Geographical Society, No. 3 Waterloo Place, London.	Заседание Лондонского королевского географического общества 14 января 1862 года в здании на площади Ватерлоо, 3 было весьма многолюдным.
The president, Sir Francis M--, made an important communication to his colleagues, in an address that was frequently interrupted by applause.	Президент общества сэр Френсис М... делал своим почтенным коллегам важное сообщение, и речь его часто прерывалась аплодисментами.
This rare specimen of eloquence terminated with the following sonorous phrases bubbling over with patriotism:	Это выступление - редкий образец красноречия -завершилось, наконец, следующими напыщенными фразами, в которых целым потоком изливались патриотические чувства:
"England has always marched at the head of nations" (for, the reader will observe, the nations always march at the head of each other), "by the intrepidity of her explorers in the line of geographical discovery." (General assent). "Dr. Samuel Ferguson, one of her most glorious sons, will not reflect discredit on his origin." ("No, indeed!" from all parts of the hall.)	- Англия всегда шествовала во главе других наций. (Заметьте: нации всегда шествуют во главе друг друга.) Этим она обязана бесстрашию своих путешественников-исследователей и их географическим открытиям. (Оживленные возгласы одобрения.) Доктор Самуэль Фергюсеон, один из ее славных сынов, не посрамит своей родины. (Со всех сторон:
"This attempt, should it succeed" ("It will succeed!"), "will complete and link together the notions, as yet disjointed, which the world entertains of African cartology" (vehement applause); "and, should it fail, it will, at least, remain on record as one of the most daring conceptions of human genius!" (Tremendous cheering.)	"Нет! Нет!") Если его попытка удастся ("Конечно, удастся!"), то наши разрозненные сведения о географии Африки будут дополнены и связаны в одно целое. (Бурное выражение одобрения.) Если же она потерпит неудачу ("Никогда! Никогда!"), то во всяком случае войдет в историю как один из наиболее отважных замыслов человеческого гения... (Неистовый топот ног.)
"Huzza! huzza!" shouted the immense audience, completely electrified by these inspiring words.	- Ура! Ура! - кричали присутствующие, наэлектризованные этими волнующими словами своего президента.
"Huzza for the intrepid Ferguson!" cried one of the most excitable of the enthusiastic crowd.	-Ура неустрашимому Фергюссону! - вырвалось у одного из самых восторженных слушателей.
The wildest cheering resounded on all sides; the name of Ferguson was in every mouth, and we may safely believe that it lost nothing in passing through English throats.	Крики, полные воодушевления, неслись со всех сторон. Имя Фергюссона было у всех на устах, и мы имеем основание думать, что оно особенно выигрывало, проходя через глотки англичан.
Indeed, the hall fairly shook with it.	Зал заседаний содрогался от этих криков.

And there were present, also, those fearless travellers and explorers whose energetic temperaments had borne them through every quarter of the globe, many of them grown old and worn out in the service of science.	Ведь здесь было много тех самых бесстрашных путешественников, исколесивших пять частей света, теперь состарившихся, утомленных, но когда-то полных энергии.
All had, in some degree, physically or morally, undergone the sorest trials. They had escaped shipwreck; conflagration; Indian tomahawks and war-clubs; the fagot and the stake; nay, even the cannibal maws of the South Sea Islanders.	Все они благодаря своей физической или моральной стойкости спаслись от кораблекрушений и пожаров; всем им грозили и томагавк индейца, и дубина дикаря, и столб пыток, и опасность попасть в желудок. полинезийца.
But still their hearts beat high during Sir Francis M--'s address, which certainly was the finest oratorical success that the Royal Geographical Society of London had yet achieved.	И тем не менее во время доклада сэра Френсиса М... сердца старых путешественников бились восторженно, и в Лондонском географическом обществе еще не было примера столь шумных оваций оратору.
But, in England, enthusiasm does not stop short with mere words. It strikes off money faster than the dies of the Royal Mint itself.	Но в Англии, энтузиазм выражается не одними только словами, он чеканит монету еще быстрее, чем пресс королевского монетного двора.
So a subscription to encourage Dr. Ferguson was voted there and then, and it at once attained the handsome amount of two thousand five hundred pounds.	Тут же на заседании было принято решение выдать доктору Фергюссону для осуществления его плана две тысячи пятьсот фунтов стерлингов.
The sum was made commensurate with the importance of the enterprise.	Значительность суммы соответствовала важности, предприятия.
A member of the Society then inquired of the president whether Dr. Ferguson was not to be officially introduced.	Один из членов общества обратился к президенту с вопросом, не будет ли доктор Фергюссон официально представлен собранию.
"The doctor is at the disposition of the meeting," replied Sir Francis.	- Доктор ждет распоряжений собрания, - ответил сэр Френсис М...
"Let him come in, then!	- Пусть войдет!
Bring him in!" shouted the audience. "We'd like to see a man of such extraordinary daring, face to face!"	Пусть войдет! - раздались крики. - Любопытно увидеть собственными глазами такого необыкновенно отважного человека!
"Perhaps this incredible proposition of his is only intended to mystify us," growled an apoplectic old admiral.	- Но, быть может, этот невероятный проект лишь мистификация, - заметил старый капитан, выделявшийся своей апоплексической наружностью.
"Suppose that there should turn out to be no such person as Dr. Ferguson?" exclaimed another voice, with a malicious twang.	- А что, если доктора Фергюссона воэсе не существует? - выкрикнул какой-то насмешливый голос.
"Why, then, we'd have to invent one!" replied a facetious member of this grave Society.	- Тогда нужно было бы его изобрести, - пошутил один из членов этого серьезного общества.
"Ask Dr. Ferguson to come in," was the quiet remark of Sir Francis M--.	- Попросите пожаловать сюда доктора Фергюссона, - распорядился сэр Френсис М...
And come in the doctor did, and stood there, quite unmoved by the thunders of applause that greeted his appearance.	И Самуэль Фергюссон, нисколько не смущаясь, вошел в зал под гром рукоплесканий.

He was a man of about forty years of age, of medium height and physique.	Это был мужчина лет сорока, среднего роста и обыкновенного сложения.
His sanguine temperament was disclosed in the deep color of his cheeks. His countenance was coldly expressive, with regular features, and a large nose-one of those noses that resemble the prow of a ship, and stamp the faces of men predestined to accomplish great discoveries.	Лицо у него было бесстрастное, с правильными чертами и румяное - признак сангвинического темперамента. Крупный нос, напоминавший нос корабля, - какой и должен быть у человека, рожденного делать открытия.
His eyes, which were gentle and intelligent, rather than bold, lent a peculiar charm to his physiognomy.	Добрые глаза, в которых светилась отвага и еще больше ум, придавали особую привлекательность этому лицу.
His arms were long, and his feet were planted with that solidity which indicates a great pedestrian.	Руки его были несколько длинные, уверенная поступь изобличала хорошего ходока.
A calm gravity seemed to surround the doctor's entire person, and no one would dream that he could become the agent of any mystification, however harmless.	Весь облик доктора дышал таким спокойствием и серьезностью, что при виде его и в голову не могла прийти мысль о мистификации, даже самой невинной.
Hence, the applause that greeted him at the outset continued until he, with a friendly gesture, claimed silence on his own behalf.	Поэтому крики "ура" и аплодисменты замолкли лишь тогда, когда доктор Фергюссон любезным жестом попросил дать ему возможность говорить.
He stepped toward the seat that had been prepared for him on his presentation, and then, standing erect and motionless, he, with a determined glance, pointed his right forefinger upward, and pronounced aloud the single word-	Он направился к приготовленному для него креслу; став подле него, он устремил на собрание энергичный взгляд, поднял к небу указательный палец правой руки и произнес всего одно слово:
"Excelsior!"	- Exscelsior![ высочайший (лат.)]
Never had one of Bright's or Cobden's sudden onslaughts, never had one of Palmerston's abrupt demands for funds to plate the rocks of the English coast with iron, made such a sensation.	Нет, никогда неожиданные парламентские запросы господ Брайта и Кобдена или выступления лорда Пальмерстона с требованиями чрезвычайных ассигнований для укрепления скалистых берегов Англии не имели такого бурного успеха, как это брошенное доктором Фергюссоном слово.
Sir Francis M--'s address was completely overshadowed. The doctor had shown himself moderate, sublime, and self-contained, in one; he had uttered the word of the situation-	Оно совершенно, затмило и самый доклад сэра Френсиса М... Доктор показал себя человеком одновременно великим, скромным и осторожным. Все дело он умудрился охарактеризовать единым словом:
"Excelsior!"	"Exscelsior".
The gouty old admiral who had been finding fault, was completely won over by the singular man before him, and immediately moved the insertion of Dr. Ferguson's speech in	Старый капитан, сразу перешедший на сторону этого необыкновенного человека, немедленно потребовал, чтобы речь Фергюссона была "полностью" напечатана в
"The Proceedings of the Royal Geographical Society of London."	"Известиях Лондонского географического общества".
Who, then, was this person, and what was the enterprise that he proposed?	Но кто же был этот доктор Фергюссон и какому делу собирался он себя посвятить?

Ferguson's father, a brave and worthy captain in the English Navy, had associated his son with him, from the young man's earliest years, in the perils and adventures of his profession.	Отец молодого Фергюссона, честный капитан английского флота, с самого раннего возраста приучил сына к опасностям и приключениям своей профессии.
The fine little fellow, who seemed to have never known the meaning of fear, early revealed a keen and active mind, an investigating intelligence, and a remarkable turn for scientific study; moreover, he disclosed uncommon address in extricating himself from difficulty; he was never perplexed, not even in handling his fork for the first time-an exercise in which children generally have so little success.	Славный мальчик, по-видимому никогда не знавший, что такое страх, рано проявил живой ум, исследовательские способности и удивительную склонность к научной работе; кроме того, он обладал редким умением выходить из затруднительных положений. Ничто никогда не ставило его в тупик: даже когда он впервые взял в руку вилку, и то он не растерялся, как это бывает обыкновенно с детьми.
His fancy kindled early at the recitals he read of daring enterprise and maritime adventure, and he followed with enthusiasm the discoveries that signalized the first part of the nineteenth century.	Рано пристрастился он к, чтению книг о смелых похождениях и морских экспедициях, возбуждавших его фантазию. С страстным интересом изучал он открытия, ознаменовавшие первую половину девятнадцатого века.
He mused over the glory of the Mungo Parks, the Bruces, the Caillies, the Levaillants, and to some extent, I verily believe, of Selkirk (Robinson Crusoe), whom he considered in no wise inferior to the rest.	Он мечтал о славе Мунго Парка, Брюса, Кайе, Левайяна и, наверное, не мог немного не помечтать о славе Селькирка - прообраза Робинзона Крузо, - она казалась ему не менее заманчивой.
How many a well-employed hour he passed with that hero on his isle of Juan Fernandez!	Сколько чудесных часов провел мальчик с Селькирком на его острове Хуан Фернандес!
Often he criticised the ideas of the shipwrecked sailor, and sometimes discussed his plans and projects.	Юный Самуэль порой одобрял действия одинокого матроса, порой не соглашался с его планами и проектами.
He would have done differently, in such and such a case, or quite as well at least-of that he felt assured.	Ему казалось, что на его месте он поступил бы иначе, быть может лучше, и во всяком случае - не хуже!
But of one thing he was satisfied, that he never should have left that pleasant island, where he was as happy as a king without subjects-no, not if the inducement held out had been promotion to the first lordship in the admiralty!	Но уж, наверно, он никогда не покинул бы этого благодатного острова, где Робинзон был счастлив, как король без подданных. Никогда! Даже если бы ему, Самуэлю, предложили стать первым лордом Адмиралтейства!
It may readily be conjectured whether these tendencies were developed during a youth of adventure, spent in every nook and corner of the Globe.	Можно представить себе, как развились все эти наклонности в пору его молодости, среди приключений, пережитых во всех частях земного шара!
Moreover, his father, who was a man of thorough instruction, omitted no opportunity to consolidate this keen intelligence by serious studies in hydrography, physics, and mechanics, along with a slight tincture of botany, medicine, and astronomy.	Отец его, будучи сам образованным человеком, не преминул развить живой ум сына серьезным изучением гидрографии, физики, механики, а также познакомил его с основами ботаники, медицины, астрономии.
Upon the death of the estimable captain, Samuel Ferguson, then twenty-two years of age, had already made his voyage around the world.	Когда почтенный капитан Фергюссон скончался, сыну его Самуэлю было двадцать два года, и он уже успел совершить кругосветное плавание.

He had enlisted in the Bengalese Corps of Engineers, and distinguished himself in several affairs; but this soldier's life had not exactly suited him; caring but little for command, he had not been fond of obeying.	После смерти отца он поступил на службу в бенгальский инженерный корпус и отличился в нескольких сражениях. Но жизнь солдата была не по душе молодому Фергюссону: не стремясь сам командовать другими, он не желал никому подчиняться.
He, therefore, sent in his resignation, and half botanizing, half playing the hunter, he made his way toward the north of the Indian Peninsula, and crossed it from Calcutta to Surat-a mere amateur trip for him.	Он вышел в отставку и стал путешествовать и, то охотясь, то составляя гербарий, добрался до северной части полуострова Индостан и пересек его от Калькутты до Сурата - простая прогулка любителя.
From Surat we see him going over to Australia, and in 1845 participating in Captain Sturt's expedition, which had been sent out to explore the new Caspian Sea, supposed to exist in the centre of New Holland.	Из Сурата он отправляется в Австралию и здесь в 1845 году принимает участие в экспедиции капитана Стёрта, на которого была возложена задача найти огромное озеро, расположенное, по предположениям ученых, в центральной части Новой Голландии. [ первоначальное название Австралии.]
Samuel Ferguson returned to England about 1850, and, more than ever possessed by the demon of discovery, he spent the intervening time, until 1853, in accompanying Captain McClure on the expedition that went around the American Continent from Behring's Straits to Cape Farewell. Notwithstanding fatigues of every description, and in all climates, Ferguson's constitution continued marvellously sound.	Около 1850 года Самуэль Фергюссон возвращается в Англию. Охваченный более чем когда-либо страстью к открытиям, он до 1853 года сопровождает капитана Мак-Клюра в его экспедиции, обогнувшей американский континент от Берингова пролива до мыса Фарвеля, Фергюссон хорошю переносил все климаты и все трудности, встречаемые на пути.
He felt at ease in the midst of the most complete privations; in fine, he was the very type of the thoroughly accomplished explorer whose stomach expands or contracts at will; whose limbs grow longer or shorter according to the resting-place that each stage of a journey may bring; who can fall asleep at any hour of the day or awake at any hour of the night.	Он прекрасно чувствовал себя среди самых тяжких лишений. Это был тип настоящего путешественника, чей желудок сжимается и расширяется смотря по обстоятельствам, чьи ноги укорачиваются и удлиняются смотря по длине случайного ложа, на котором он может в любой час дня заснуть и в любой час ночи проснуться.
Nothing, then, was less surprising, after that, than to find our traveller, in the period from 1855 to 1857, visiting the whole region west of the Thibet, in company with the brothers Schlagintweit, and bringing back some curious ethnographic observations from that expedition.	Поэтому не удивительно, что наш неутомимый путешественник с 1855 по 1857 год исследует в обществе братьев Шлагинтвейт всю западную часть Тибета и возвращается из этой экспедиции с запасом любопытных этнографических наблюдений.
During these different journeys, Ferguson had been the most active and interesting correspondent of the Daily Telegraph, the penny newspaper whose circulation amounts to 140,000 copies, and yet scarcely suffices for its many legions of readers.	Принимая участие во всех этих экспедициях, Самуэль Фергюссон в то же время был самым деятельным и самым популярным корреспондентом дешевой, всего в один пенс, газеты "Дейли телеграф", ежедневный тираж которой достигал ста сорока тысяч экземпляров и едва удовлетворял спрос миллионов читателей.

Thus, the doctor had become well known to the public, although he could not claim membership in either of the Royal Geographical Societies of London, Paris, Berlin, Vienna, or St. Petersburg, or yet with the Travellers' Club, or even the Royal Polytechnic Institute, where his friend the statistician Cockburn ruled in state.	Вот почему доктор Фергюссон пользовался такой известностью, хотя он и не состоял членом ни одного научного учреждения, ни одного географического общества Лондона, Парижа, Берлина, Вены или Петербурга, ни "Клуба путешественников", ни даже Королевского политехнического общества, где тон задавал его друг, статистик Кокбурн.
The latter savant had, one day, gone so far as to propose to him the following problem: Given the number of miles travelled by the doctor in making the circuit of the Globe, how many more had his head described than his feet, by reason of the different lengths of the radii?-or, the number of miles traversed by the doctor's head and feet respectively being given, required the exact height of that gentleman?	Этот ученый даже посулился однажды Фергюссону, желая быть ему приятным, решить следующую задачу: зная число миль, пройденных доктором в его странствиях, вычислить, насколько его голова проделала больше, чем ноги, вследствие разницы радиусов. Или же, зная число миль, проделанных ногами и головой доктора, вычислить его рост с точностью до одной линии[мера длины, равная 2,54 мм.].
This was done with the idea of complimenting him, but the doctor had held himself aloof from all the learned bodies-belonging, as he did, to the church militant and not to the church polemical. He found his time better employed in seeking than in discussing, in discovering rather than discoursing.	Но Фергюссон всегда держался вдали от ученых обществ, принадлежа, так сказать, к секте воинствующей, а не болтающей, и считал более полезным употреблять время на исследования и открытия, чем на споры и разглагольствования.
There is a story told of an Englishman who came one day to Geneva, intending to visit the lake.	Рассказывают, что один англичанин специально приехал в Швейцарию, для того чтобы осмотреть Женевское озеро.
He was placed in one of those odd vehicles in which the passengers sit side by side, as they do in an omnibus.	Его усадили в одну из тех старых карет, где сиденья устроены, как в омнибусах, по бокам.
Well, it so happened that the Englishman got a seat that left him with his back turned toward the lake.	Случайно наш англичанин сел спиной к озеру.
The vehicle completed its circular trip without his thinking to turn around once, and he went back to London delighted with the Lake of Geneva.	И вот, объехав его кругом, он ни разу не вздумал оглянуться и вернулся в Лондон в восторге от Женевского озера!
Doctor Ferguson, however, had turned around to look about him on his journeyings, and turned to such good purpose that he had seen a great deal.	Доктор же Фергюссон не раз оборачивался во время своих странствований и, оборачиваясь, многое видал.
In doing so, he had simply obeyed the laws of his nature, and we have good reason to believe that he was, to some extent, a fatalist, but of an orthodox school of fatalism withal, that led him to rely upon himself and even upon Providence. He claimed that he was impelled, rather than drawn by his own volition, to journey as he did, and that he traversed the world like the locomotive, which does not direct itself, but is guided and directed by the track it runs on.	Это уж было в его натуре. И мы имеем основание думать, что доктор был немного фаталистом, но фаталистом в подлинном смысле этого слова: он надеялся на судьбу и даже на провидение, он считал, что какая-то сила толкает его путешествовать и, объезжая земной шар, он подобен паровозу, который не избирает сам направления, а мчится по проложенным рельсам.
"I do not follow my route;" he often said, "it is my route that follows me."	- Не я гонюсь за дорогой, а она за мной, - часто говаривал он.

The reader will not be surprised, then, at the calmness with which the doctor received the applause that welcomed him in the Royal Society.	Отсюда понятно то хладнокровие, с которым доктор Фергюссон встретил аплодисменты членов географического общества.
He was above all such trifles, having no pride, and less vanity.	Он, не знавший ни гордости, ни тщеславия, был выше подобных мелочей.
He looked upon the proposition addressed to him by Sir Francis M--as the simplest thing in the world, and scarcely noticed the immense effect that it produced.	Предложение, сделанное им президенту общества сэру Френсису М..., он считал делом совершенно простым и естественным и даже не заметил, какое огромное впечатление оно произвело на собрание.
When the session closed, the doctor was escorted to the rooms of the Travellers' Club, in Pall Mall. A superb entertainment had been prepared there in his honor.	По окончании заседания доктора повезли на улицу Пель-Мель в "Клуб путешественников", где в честь его было устроено великолепное пиршество.
The dimensions of the dishes served were made to correspond with the importance of the personage entertained, and the boiled sturgeon that figured at this magnificent repast was not an inch shorter than Dr. Ferguson himself. Numerous toasts were offered and quaffed, in the wines of France, to the celebrated travellers who had made their names illustrious by their explorations of African territory.	Количество блюд соответствовало значению, которое придавалось экспедиции почетного гостя, а поданный на стол осетр был только на три каких-нибудь дюйма короче самого Самуэля Фергюссона, Французские вина лились рекой, провозглашалось множество тостов в чести знаменитых путешественников, прославившихся своими исследованиями Африки.
The guests drank to their health or to their memory, in alphabetical order, a good old English way of doing the thing. Among those remembered thus, were: Abbadie, Adams, Adamson, Anderson, Arnaud, Baikie, Baldwin, Barth, Batouda, Beke, Beltram, Du Berba, Bimbachi, Bolognesi, Bolwik, Belzoni, Bonnemain, Brisson, Browne, Bruce, Brun-Rollet, Burchell, Burckhardt, Burton, Cailland, Caillie, Campbell, Chapman, Clapperton, Clot-Bey, Colomieu, Courval, Cumming, Cuny, Debono, Decken, Denham, Desavanchers, Dicksen, Dickson, Dochard, Du Chaillu, Duncan, Durand, Duroule, Duveyrier, D'Escayrac, De Lauture, Erhardt, Ferret, Fresnel, Galinier, Galton, Geoffroy, Golberry, Hahn, Halm, Harnier, Hecquart, Heuglin, Hornemann, Houghton, Imbert, Kauffmann, Knoblecher, Krapf, Kummer, Lafargue, Laing, Lafaille, Lambert, Lamiral, Lampriere, John Lander, Richard Lander, Lefebvre, Lejean, Levaillant, Livingstone, MacCarthy, Maggiar, Maizan, Malzac, Moffat, Mollien, Monteiro, Morrison, Mungo Park, Neimans, Overweg, Panet, Partarrieau, Pascal, Pearse, Peddie, Penney, Petherick, Poncet, Prax, Raffenel, Rabh, Rebmann, Richardson, Riley, Ritchey, Rochet d'Hericourt, Rongawi, Roscher, Ruppel, Saugnier, Speke, Steidner, Thibaud, Thompson, Thornton, Toole, Tousny, Trotter, Tuckey, Tyrwhitt, Vaudey, Veyssiere, Vincent, Vinco, Vogel, Wahlberg, Warrington, Washington, Werne, Wild, and last, but not least, Dr.	Пили за здоровье одних и за светлую память других, придерживаясь при этом алфавита, что уж было совершенно поанглийски: пили за Аббади, Адамса, Адансона, Андерсона, Арно, Арнье, Барта, Бейки, Бельтраме, Бьертона, Бёрчела, Бика, Бимбачи, Болвика, Болдуина, Болзони, Болоньези, Боннемена, Брун-Ролле, Брауна, Бриссона, Брюса, Буркхардта, Вайлда, Вальберга, Варингтона, Вашингтона, Вейсьера, Венсана, Берне, Винко, Водейя, Галинье, Гальтона, Гольберри, Дебоно, Дезаваншера, Деккена, Денхема, Диксена, Диксона, Дочарда, Дункана, Дю Берба, Дюверье, Дюрана, Дюруле, Дю Шаллю, Жоффруа, ИбнБатута, Кайе, Кайо, Кауфмана, Кёмминга, Кемпбелла, Клаппертона, КлотБейя, Кноблехера, Коломье, Крапфа, Куммера, Куни, Курваля, Лажайя, Ламбера, Ламираля, Ламприера, Лафарга, Левайяна, Лежана, Ленга, Джона Лендера, Ричарда Лендера, Лефевра, Ливингстона, Мадьяра, Мак-Карти, Мальзака, Мольена, Монтейро, Моррисона, Моффата, Мунго Парка, Мэзана, Нейманса, Овервега, Пане, Партаррьо, Паскаля, Педди, Пенея, Пирса, Питрика, Понсе, Пракса, Рата, Раффенеля, Ребмана, Рилейя, Ритчи, Ричардсона, Ронгави, Роше, д'Эрикура, Рошера, Рюппеля, Сонье, Спика, Такки, Таусни, Тибо, Тирвитта, Томпсона, Торнтона, Троттера, Туля, Ферре, Фогеля, Френеля, Халма, Хана, Хейглина, Хорнемана, Хоутона, Чепмена, Штейднера, Эккара, Эмбера, Эрхардта, д'Эскейрак де Лотюра.

Ferguson, who, by his incredible attempt, was to link together the achievements of all these explorers, and complete the series of African discovery.	Наконец, подняли бокалы за доктора Самуэля Фергюссона, который своим удивительным начинанием должен был связать воедино труды всех своих предшественников и внести свой вклад в изучение Африки.
CHAPTER SECOND.	ГЛАВА ВТОРАЯ
The Article in the Daily Telegraph.-War between the Scientific Journals.-Mr. Petermann backs his Friend Dr. Ferguson.-Reply of the Savant Koner.-Bets made.-Sundry Propositions offered to the Doctor.	Заметка в газете "Дейли телеграф". - Полемика в научных журналах. - Доктор Петерман поддерживает своего друга доктора Фергюссона. -Ответ ученого Конера. - Заключение многочисленных пари. - Различные предложения, сделанные доктору Фергюссону.
On the next day, in its number of January 15th, the Daily Telegraph published an article couched in the following terms:	На следующий день, 15 января, в газете "Дейли телеграф" была напечатана следующая заметка:
"Africa is, at length, about to surrender the secret of her vast solitudes; a modern OEdipus is to give us the key to that enigma which the learned men of sixty centuries have not been able to decipher.	"Наконец-то Африка раскроет тайну своих необъятных пустынь. Современный Эдип разгадает загадку, которая была не по силам ученым шестнадцати веков.
In other days, to seek the sources of the Nile-fontes Nili quoerere-was regarded as a mad endeavor, a chimera that could not be realized.	В былые времена искать истоки Нила (fontes Nili quoerere) считалось безумной, по пыткой, неосуществимой мечтой.
"Dr. Barth, in following out to Soudan the track traced by Denham and Clapperton; Dr. Livingstone, in multiplying his fearless explorations from the Cape of Good Hope to the basin of the Zambesi; Captains Burton and Speke, in the discovery of the great interior lakes, have opened three highways to modern civilization. THEIR POINT OF INTERSECTION, which no traveller has yet been able to reach, is the very heart of Africa, and it is thither that all efforts should now be directed.	Доктор Барт, шедший до Судана по пути, начертанному Денхемом и Клаппертоном; доктор Ливингстон, проделавший свои отважные исследования от мыса Доброй Надежды до бассейна реки Замбези; капитаны Бёртон и Спик, открывшие Великие внутренние озера, - все эти путешественники проложили для современной цивилизации три новых пути. Точка пересечения этих путей есть как бы сердце Африки, куда до сих пор не удалось проникнуть ни одному путешественнику.
"The labors of these hardy pioneers of science are now about to be knit together by the daring project of Dr. Samuel Ferguson, whose fine explorations our readers have frequently had the opportunity of appreciating.	Сюда-то и должны быть устремлены все усилия. И вот доктор Самуэль Фергюссон, чьи славные исследования не раз были оценены по заслугам нашими читателями, возобновляет труды смелых пионеров науки, предпринимает еще одну отважную попытку.
"This intrepid discoverer proposes to traverse all Africa from east to west IN A BALLOON.	Этот неустрашимый исследователь намерен пересечь на воздушном шаре всю Африку с востока на запад.
If we are well informed, the point of departure for this surprising journey is to be the island of Zanzibar, upon the eastern coast.	Если не ошибаемся, то исходным пунктом его изумительного путешествия будет остров Занзибар, расположенный у восточного берега Африки.
As for the point of arrival, it is reserved for Providence alone to designate.	Что же касается конечного пункта путешествия, он известен лишь провидению.

"The proposal for this scientific undertaking was officially made, yesterday, at the rooms of the Royal Geographical Society, and the sum of twenty-five hundred pounds was voted to defray the expenses of the enterprise.	Вчера на заседании Лондонского королевского географического общества было доложено об этом предполагаемом научном исследовании, и тут же на заседании было ассигновано на покрытие расходов экспедиции две тысячи пятьсот фунтов стерлингов.
"We shall keep our readers informed as to the progress of this enterprise, which has no precedent in the annals of exploration."	Мы все время будем держать наших читателей в курсе экспедиции, не имеющей прецедента в географических летописях".
As may be supposed, the foregoing article had an enormous echo among scientific people. At first, it stirred up a storm of incredulity; Dr. Ferguson passed for a purely chimerical personage of the Barnum stamp, who, after having gone through the United States, proposed to "do" the British Isles.	Разумеется, эта заметка наделала много шума; прежде всего она вызвала целую бурю сомнений: доктор Фергюссон казался какой-то сказочной личностью. Говорили, что все это вымысел Барнема, который в свое время "поработал" в Соединенных Штатах, а теперь нацеливается на Англию.
A humorous reply appeared in the February number of the Bulletins de la Societe Geographique of Geneva, which very wittily showed up the Royal Society of London and their phenomenal sturgeon.	В февральском номере "Известий географического общества", издаваемых в Женеве, появилась остроумная статейка, высмеивающая Лондонское географическое общество, пиршество в "Клубе путешественников" и даже феноменального осетра.
But Herr Petermann, in his Mittheilungen, published at Gotha, reduced the Geneva journal to the most absolute silence.	Петерман в своем "Бюллетене", издаваемом в Готе, заставил замолчать женевский журнал.
Herr Petermann knew Dr. Ferguson personally, and guaranteed the intrepidity of his dauntless friend.	Он лично знал доктора Фергюссона и ручался за неустрашимость своего отважного друга.
Besides, all manner of doubt was quickly put out of the question: preparations for the trip were set on foot at London; the factories of Lyons received a heavy order for the silk required for the body of the balloon; and, finally, the British Government placed the transport-ship Resolute, Captain Bennett, at the disposal of the expedition.	Впрочем, вскоре все маловеры были окончательно посрамлены: приготовления к путешествию делались в самом Лондоне. Стало известно, что лионские фабрики получили солидный заказ на шелковую тафту для воздушного шара; и, наконец, британское правительство предоставило в распоряжение доктора Фергюссона транспорт "Решительный" под командой капитана Пеннета.
At once, upon word of all this, a thousand encouragements were offered, and felicitations came pouring in from all quarters.	Тут сразу со всех сторон посыпались тысячи поздравлений и пожеланий успеха.

The details of the undertaking were published in full in the bulletins of the Geographical Society of Paris; a remarkable article appeared in the Nouvelles Annales des Voyages, de la Geographie, de l'Histoire, et de l'Archaeologie de M. V. A. Malte-Brun ("New Annals of Travels, Geography, History, and Archaeology, by M. V. A. Malte-Brun"); and a searching essay in the Zeitschrift fur Allgemeine Erdkunde, by Dr. W. Koner, triumphantly demonstrated the feasibility of the journey, its chances of success, the nature of the obstacles existing, the immense advantages of the aerial mode of locomotion, and found fault with nothing but the selected point of departure, which it contended should be Massowah, a small port in Abyssinia, whence James Bruce, in 1768, started upon his explorations in search of the sources of the Nile.	Описание подробностей экспедиции появилось на страницах парижских "Известий географического общества", интересная статья была напечатана в "Новых летописях путешествий, географии, истории и археологии", издаваемых В. А. Мальт-Бреном, добросовестный научный труд был опубликован в немецком "Географическом вестнике" доктором В. Конером, который убедительно показал возможность путешествия, вероятность успеха, характер препятствий и громадные преимущества передвижения по воздуху. Не одобрял он лишь отправной точки: по его мнению, разумнее было бы выбрать Массауа, маленький порт в Абиссинии, откуда Джемс Брюс в 1768 году отправился на поиски истоков Нила.
Apart from that, it mentioned, in terms of unreserved admiration, the energetic character of Dr. Ferguson, and the heart, thrice panoplied in bronze, that could conceive and undertake such an enterprise.	Впрочем, он безоговорочно восхищался энергией доктора Фергюссона, железным мужеством этого человека, который замыслил такое путешествие и готовится осуществить свой замысел.
The North American Review could not, without some displeasure, contemplate so much glory monopolized by England. It therefore rather ridiculed the doctor's scheme, and urged him, by all means, to push his explorations as far as America, while he was about it.	Североамериканскому "Обозрению" трудно было примириться со славой, выпавшей на долю Англии, и оно, вышучивая проект доктора Фергюссона, приглашало его, раз уж он пускается в подобное путешествие, залететь и в Америку.
In a word, without going over all the journals in the world, there was not a scientific publication, from the Journal of Evangelical Missions to the Revue Algerienne et Coloniale, from the Annales de la Propagation de la Foi to the Church Missionary Intelligencer, that had not something to say about the affair in all its phases.	Словом, не считая газет всего мира, не было ни одного научного журнала, - от "Вестника евангелических миссий" и до "Алжирского и колониального обозрения", от "Летописей распространения христианской веры" и до "Миссионерских ведомостей", - который в той или иной форме не отозвался бы на это смелое предприятие.
Many large bets were made at London and throughout England generally, first, as to the real or supposititious existence of Dr. Ferguson; secondly, as to the trip itself, which, some contended, would not be undertaken at all, and which was really contemplated, according to others; thirdly, upon the success or failure of the enterprise; and fourthly, upon the probabilities of Dr. Ferguson's return.	В Лондоне и по всей Англии заключались крупные пари: во-первых, действительно ли существует доктор, или это только мифическая личность; во-вторых, будет ли предпринято путешествие; в-третьих, успешна ли будет эта экспедиция и, наконец, в-четвертых, вернется ли обратно или погибнет доктор Фергюссон.
The betting-books were covered with entries of immense sums, as though the Epsom races were at stake.	В книгу записей о заключенных пари заносились огромные суммы, словно дело шло о скачках в Эпсоме.
Thus, believers and unbelievers, the learned and the ignorant, alike had their eyes fixed on the doctor, and he became the lion of the day, without knowing that he carried such a mane.	Таким образом, верующие и маловеры, невежды и ученые - все обратили свои взоры на доктора Фергюссона, и он стал, сам того не подозревая, героем дня.

On his part, he willingly gave the most accurate information touching his project. He was very easily approached, being naturally the most affable man in the world.	Доктор охотно сообщал всем интересующимся самые подробные сведения о своей экспедиции, был чрезвычайно доступен и держал себя очень просто и естественно.
More than one bold adventurer presented himself, offering to share the dangers as well as the glory of the undertaking; but he refused them all, without giving his reasons for rejecting them.	Не один смелый искатель приключений, жаждавший разделить с ним славу и опасности, являлся к нему, но он всем отказывал, не давая по этому поводу никаких объяснений.
Numerous inventors of mechanism applicable to the guidance of balloons came to propose their systems, but he would accept none; and, when he was asked whether he had discovered something of his own for that purpose, he constantly refused to give any explanation, and merely busied himself more actively than ever with the preparations for his journey.	Многие изобретатели предлагали Фергюссону свои приборы для управления его воздушным шаром, но ни одним из них он не пожелал воспользоваться. На вопрос же, не изобрел ли он сам подобного механизма, доктор неизменно отмалчивался. Он занимался упорно приготовлениями к путешествию.
CHAPTER THIRD.	ГЛАВА ТРЕТЬЯ
The Doctor's Friend.-The Origin of their Friendship.-Dick Kennedy at London.-An unexpected but not very consoling Proposal.-A Proverb by no means cheering.-A few Names from the African Martyrology.-The Advantages of a Balloon.-Dr. Ferguson's Secret.	Друг доктора Фереюссона. - Когда возникла эта дружба. - Дик Кеннеди в Лондоне. - Неожиданное и странное предложение. - Малоутешительная поговорка. - Несколько слов о мучениках Африки. - Преимущества воздушного шара. -Тайна доктора Фергюссона.
Dr. Ferguson had a friend-not another self, indeed, an alter ego, for friendship could not exist between two beings exactly alike.	У доктора Фергюссона был друг. Он не был его alter ego - вторым я. Дружбы не бывает между двумя во всем похожими друг на друга существами.
But, if they possessed different qualities, aptitudes, and temperaments, Dick Kennedy and Samuel Ferguson lived with one and the same heart, and that gave them no great trouble. In fact, quite the reverse.	В данном случае несходство характеров, склонностей, темпераментов нисколько не мешало Фергюссону и Кеннеди жить душа в душу, а, наоборот, делало их дружбу еще крепче.
Dick Kennedy was a Scotchman, in the full acceptation of the word-open, resolute, and headstrong.	Дик Кеннеди был шотландец в полном смысле этого слова: откровенный, решительный и упрямый.
He lived in the town of Leith, which is near Edinburgh, and, in truth, is a mere suburb of Auld Reekie.	Жил он под Эдинбургом, в маленьком городке Лейте - это почти пригород "старой коптильни" [ насмешливое название Эдинбурга.].
Sometimes he was a fisherman, but he was always and everywhere a determined hunter, and that was nothing remarkable for a son of Caledonia, who had known some little climbing among the Highland mountains.	Кеннеди был большой любитель рыбной ловли, но главной страстью его являлась охота, что совершенно естественно для сына Каледонии[древнее название Шотландии.], выросшего среди гор.
He was cited as a wonderful shot with the rifle, since not only could he split a bullet on a knife-blade, but he could divide it into two such equal parts that, upon weighing them, scarcely any difference would be perceptible.	Особенно славился Кеннеди как стрелок из карабина. Он так метко попадал в лезвие ножа, что пуля расщеплялась на две половины, равные даже по весу.
Kennedy's countenance strikingly recalled that of Herbert Glendinning, as Sir Walter Scott has depicted it in	Лицом Кеннеди походил на Хальберта Глендиннинга, как его нарисовал Вальтер Скотт в романе

"The Monastery"; his stature was above six feet; full of grace and easy movement, he yet seemed gifted with herculean strength; a face embrowned by the sun; eyes keen and black; a natural air of daring courage; in fine, something sound, solid, and reliable in his entire person, spoke, at first glance, in favor of the bonny Scot.	"Монастырь". Ростом выше шести английских футов, стройный и ловкий, он в то же время производил впечатление настоящего геркулеса. Его внешность невольно располагала к себе: потемневшее от загара лицо, живые черные глаза, смелость и решительность движений, наконец, что-то доброе и честное во всем облике.
The acquaintanceship of these two friends had been formed in India, when they belonged to the same regiment.	Знакомство друзей завязалось в Индии, где оба служили в одном полку.
While Dick would be out in pursuit of the tiger and the elephant, Samuel would be in search of plants and insects.	В то время как Дик охотился на тигров и слонов, Самуэль собирал коллекции растений и насекомых.
Each could call himself expert in his own province, and more than one rare botanical specimen, that to science was as great a victory won as the conquest of a pair of ivory tusks, became the doctor's booty.	Каждый из них был мастером своего дела, и найденное доктором редкое растение часто оказывалось не менее ценным, чем пара слоновых клыков, добытых, его другом-охотником.
These two young men, moreover, never had occasion to save each other's lives, or to render any reciprocal service.	Молодые люди никогда не имели случая спасти друг другу жизнь или оказать один другому услугу.
Hence, an unalterable friendship.	Это еще больше скрепляло их дружбу.
Destiny sometimes bore them apart, but sympathy always united them again.	Судьба порой их разлучала, но взаимная симпатия всегда снова соединяла.
Since their return to England they had been frequently separated by the doctor's distant expeditions; but, on his return, the latter never failed to go, not to ASK for hospitality, but to bestow some weeks of his presence at the home of his crony Dick.	По возвращении из Индии они часто расставались из-за далеких экспедиций доктора, но тот, вернувшись на родину, каждый раз неизменно проводил у своего друга несколько недель.
The Scot talked of the past; the doctor busily prepared for the future. The one looked back, the other forward.	Дик говорил о прошлом, а Самуэль строил планы на будущее: один глядел вперед, другой - назад.
Hence, a restless spirit personified in Ferguson; perfect calmness typified in Kennedy-such was the contrast.	У Фергюссона характер был беспокойный. Кеннеди был олицетворенное спокойствие.
After his journey to the Thibet, the doctor had remained nearly two years without hinting at new explorations; and Dick, supposing that his friend's instinct for travel and thirst for adventure had at length died out, was perfectly enchanted.	После своего путешествия в Тибет доктор около двух лет не заговаривал о новых экспедициях, и Дик уже начинал думать, что влечение к путешествиям и жажда приключений стали у его друга охладевать. Шотландец был в восторге.
They would have ended badly, some day or other, he thought to himself; no matter what experience one has with men, one does not travel always with impunity among cannibals and wild beasts.	Не сегодня так завтра, размышлял он, это должно плохо кончиться. Как бы ни был опытен человек, нельзя же безнаказанно бродить всю жизнь среди людоедов и диких зверей.
So, Kennedy besought the doctor to tie up his bark for life, having done enough for science, and too much for the gratitude of men. The doctor contented himself with making no reply to this.	И Дик горячо уговаривал Самуэля бросить путешествия, уверяя его, что он уже достаточно много сделал для науки, а для того чтобы заслужить благодарность человечества, - и того больше, На все эти уговоры Фергюссон не отвечал ни слова.

He remained absorbed in his own reflections, giving himself up to secret calculations, passing his nights among heaps of figures, and making experiments with the strangest-looking machinery, inexplicable to everybody but himself.	Он был задумчив, занимался какими-то таинственными вычислениями, проводил целые ночи над опытами с необыкновенными приборами, никому до сих пор не известными.
It could readily be guessed, though, that some great thought was fermenting in his brain.	Чувствовалось, что в голове его созревает какой-то великий план.
"What can he have been planning?" wondered Kennedy, when, in the month of January, his friend quitted him to return to London.	"Что он замышляет?" - стал ломать себе голову Кеннеди, когда приятель неожиданно в январе покинул его и уехал в Лондон.
He found out one morning when he looked into the Daily Telegraph.	И вот однажды утром он это, наконец, узнал из заметки "Дейли телеграф".
"Merciful Heaven!" he exclaimed, "the lunatic! the madman!	- Боже мой! - закричал Дик. - Сумасшедший! Безумец!
Cross Africa in a balloon!	Лететь через Африку на воздушном шаре!
Nothing but that was wanted to cap the climax!	Этого еще не хватало!
That's what he's been bothering his wits about these two years past!"	Так вот, оказывается, что он обдумывал в течение двух лет!
Now, reader, substitute for all these exclamation points, as many ringing thumps with a brawny fist upon the table, and you have some idea of the manual exercise that Dick went through while he thus spoke.	Если мы поставили после каждой его фразы восклицательный знак, то Кеннеди кончал их тем, что ударял себя кулаком по голове, и если вы представите себе эту картину, то получите понятие о состоянии Дика.
When his confidential maid-of-all-work, the aged Elspeth, tried to insinuate that the whole thing might be a hoax-	Экономка Дика, старушка Эльспет, решилась было заикнуться, что это сообщение ложное.
"Not a bit of it!" said he. "Don't I know my man?	- Ну, что вы! - воскликнул Кеннеди. - Точно я не узнаю в этом своего друга.
Isn't it just like him?	Да разве это на него не похоже?
Travel through the air!	Путешествовать по воздуху!
There, now, he's jealous of the eagles, next!	Он, изволите ли видеть, теперь вздумал соперничать с орлами!
No!	Ну, нет!
I warrant you, he'll not do it!	Такому не бывать!
I'll find a way to stop him!	Уж я сумею его образумить!
He! why if they'd let him alone, he'd start some day for the moon!"	Дай ему только волю, - он в один прекрасный день и на луну, пожалуй, отправится.
On that very evening Kennedy, half alarmed, and half exasperated, took the train for London, where he arrived next morning.	В тот же вечер Кеннеди, встревоженный и раздраженный, сел в поезд и на следующий день был в Лондоне.
Three-quarters of an hour later a cab deposited him at the door of the doctor's modest dwelling, in Soho Square, Greek Street.	Через каких-нибудь три четверти часа его кэб остановился у маленького домика на Греческой улице, возле сквера Сохо, где жил доктор Фергюссон.

Forthwith he bounded up the steps and announced his arrival with five good, hearty, sounding raps at the door.	Шотландец взбежал на крыльцо и пятью здоровенными ударами в дверь возвестил о своем прибытии.
Ferguson opened, in person.	Фергюссон сам открыл ему.
"Dick! you here?" he exclaimed, but with no great expression of surprise, after all.	- Дик! - воскликнул он, впрочем, без особенного удивления.
"Dick himself!" was the response.	- Он самый, - заявил Кеннеди.
"What, my dear boy, you at London, and this the mid-season of the winter shooting?"	- Как это ты, дорогой Дик, в Лондоне в разгар зимней охоты?
"Yes! here I am, at London!"	- Да! Я в Лондоне.
"And what have you come to town for?"	- Для чего же ты приехал?
"To prevent the greatest piece of folly that ever was conceived."	- Помешать неслыханному безрассудству!
"Folly!" said the doctor.	- Безрассудству? - переспросил доктор.
"Is what this paper says, the truth?" rejoined Kennedy, holding out the copy of the Daily Telegraph, mentioned above.	- Верно ли то, что говорится в этой газете? -спросил Кеннеди, протягивая другу номер "Дейли телеграф".
"Ah! that's what you mean, is it?	- Ах, вот оно что!
These newspapers are great tattlers!	Эти газеты, надо сказать, довольно-таки нескромны.
But, sit down, my dear Dick."	Но присядь же, дорогой Дик.
"No, I won't sit down!-Then, you really intend to attempt this journey?"	- И не подумаю! Скажи, ты в самом деле затеял это путешествие?
"Most certainly! all my preparations are getting along finely, and I-" "Where are your traps?	- В самом деле. У меня многое уже готово; и я... -И где же оно?
Let me have a chance at them! I'll make them fly! I'll put your preparations in fine order."	Я разнесу, разобью все вдребезги!!
And so saying, the gallant Scot gave way to a genuine explosion of wrath.	Милый шотландец не на шутку вышел из себя.
"Come, be calm, my dear Dick!" resumed the doctor.	- Успокойся, дорогой Дик, - заговорил доктор. - Я тебя понимаю.
"You're angry at me because I did not acquaint you with my new project."	Ты обижен на меня за то, что я до сих пор не ознакомил тебя с моими проектами...
"He calls this his new project!"	-И он еще зовет это своими проектами!
"I have been very busy," the doctor went on, without heeding the interruption; "I have had so much to look after! But rest assured that I should not have started without writing to you."	- Видишь ли, я был чрезвычайно занят, -продолжал Фергюссон, не обращая внимания на возглас Дика. - У меня уйма дел, но успокойся же: я ведь непременно написал бы тебе, прежде чем уехать...
"Oh, indeed! I'm highly honored."	- Очень мне это важно! - перебил его Кеннеди.
"Because it is my intention to take you with me."	- ...по той простой причине, что я намерен взять тебя с собой, - докончил Фергюссон.

Upon this, the Scotchman gave a leap that a wild goat would not have been ashamed of among his native crags.	Шотландец отпрянул с легкостью, которая могла бы сделать честь серне.
"Ah! really, then, you want them to send us both to Bedlam!"	- Послушай, Самуэль, не хочешь ли ты, чтобы нас обоих заперли в Бедлам[ психиатрическая больница в Лондоне.]?
"I have counted positively upon you, my dear Dick, and I have picked you out from all the rest."	- Именно на тебя я рассчитывал, дорогой мой Дик, и остановился на тебе, отказав очень многим.
Kennedy stood speechless with amazement.	Кеннеди совершенно остолбенел.
"After listening to me for ten minutes," said the doctor, "you will thank me!"	- Если ты послушаешь меня в течение каких-нибудь десяти минут, - спокойно продолжал Фергюссон, - то, поверь, будешь мне благодарен.
"Are you speaking seriously?"	-Ты говоришь серьезно?
"Very seriously."	- Очень серьезно.
"And suppose that I refuse to go with you?"	- А что, если я откажусь сопровождать тебя?
"But you won't refuse."	-Ты не откажешься.
"But, suppose that I were to refuse?"	- Но если все же откажусь?
"Well, I'd go alone."	- Тогда я отправлюсь один.
"Let us sit down," said Kennedy, "and talk without excitement.	- Ну, сядем, - предложил охотник, - и поговорим спокойно.
The moment you give up jesting about it, we can discuss the thing."	Раз ты не шутишь, дело стоит того, чтобы его хорошенько обсудить.
"Let us discuss it, then, at breakfast, if you have no objections, my dear Dick."	- Только если ты ничего не имеешь против, обсудим его за завтраком, дорогой Дик.
The two friends took their seats opposite to each other, at a little table with a plate of toast and a huge tea-urn before them.	Друзья уселись один против другого за столиком, на котором возвышались гора бутербродов и огромный чайник.
"My dear Samuel," said the sportsman, "your project is insane! it is impossible! it has no resemblance to anything reasonable or practicable!"	- Дорогой мой Самуэль, - начал охотник, - твой проект безумен. Он невозможен.
"That's for us to find out when we shall have tried it!"	В нем нет ничего серьезного и осуществимого. - Ну, это мы увидим. Сначала испробуем, -отозвался доктор.
"But trying it is exactly what you ought not to attempt." "Why so, if you please?"	- Но пробовать-то именно и не надо, - настаивал Кеннеди. - А почему, скажи на милость?
"Well, the risks, the difficulty of the thing."	- А всевозможные опасности и препятствия? Ты о них забываешь?
"As for difficulties," replied Ferguson, in a serious tone, "they were made to be overcome; as for risks and dangers, who can flatter himself that he is to escape them?	- Препятствия на то и существуют, чтобы их преодолевать, - с серьезным видом ответил Фергюссон. - Что же касается опасностей, то кто вообще гарантирован от них?

Every thing in life involves danger; it may even be dangerous to sit down at one's own table, or to put one's hat on one's own head. Moreover, we must look upon what is to occur as having already occurred, and see nothing but the present in the future, for the future is but the present a little farther on."	В жизни опасности на каждом шагу. Может быть, опасно сесть за стол, надеть на голову шляпу... Чему быть, того не миновать; в будущем надо видеть настоящее, ведь будущее и есть более отдаленное настоящее.
"There it is!" exclaimed Kennedy, with a shrug. "As great a fatalist as ever!"	- Ну вот, - сказал Кеннеди, пожимая плечами. - Ты всегда был фаталистом.
"Yes! but in the good sense of the word.	- Да, всегда, но в хорошем смысле этого слова.
Let us not trouble ourselves, then, about what fate has in store for us, and let us not forget our good old English proverb:	Так не будем же гадать, что готовит нам судьба. Вспомним-ка добрую английскую пословицу:
'The man who was born to be hung will never be drowned!'"	"Кому суждено быть повешенным, тот не рискует утонуть".
There was no reply to make, but that did not prevent Kennedy from resuming a series of arguments which may be readily conjectured, but which were too long for us to repeat.	На это сказать было нечего, но Кеннеди все же нашел немало возражений, слишком длинных для того, чтобы их здесь приводить.
"Well, then," he said, after an hour's discussion, "if you are absolutely determined to make this trip across the African continent-if it is necessary for your happiness, why not pursue the ordinary routes?"	- Ну, хорошо, - заявил он после целого часа препирательств, - если ты уж во что бы то ни стало хочешь пересечь всю Африку, если это совершенно необходимо для твоего счастья, то почему не воспользоваться для этого обычными путями?
"Why?" ejaculated the doctor, growing animated. "Because, all attempts to do so, up to this time, have utterly failed.	- Почему? - спросил, воодушевляясь, доктор. - Да потому, что до сих пор все такие попытки терпели неудачи.
Because, from Mungo Park, assassinated on the Niger, to Vogel, who disappeared in the Wadai country; from Oudney, who died at Murmur, and Clapperton, lost at Sackatou, to the Frenchman Maizan, who was cut to pieces; from Major Laing, killed by the Touaregs, to Roscher, from Hamburg, massacred in the beginning of 1860, the names of victim after victim have been inscribed on the lists of African martyrdom!	Мунго Парк был убит на Нигере, Фогель исчез бесследно в стране Вадаи, Оудней умер в Мурмуре, Клаппертон - в Сокото, француз Мэзан был изрублен на куски, майор Ленг убит туарегами, Рошер из Гамбурга погиб в начале тысяча восемьсот шестидесятого года. Как видишь, длинен список мучеников: немало жертв понесли мы в Африке.
Because, to contend successfully against the elements; against hunger, and thirst, and fever; against savage beasts, and still more savage men, is impossible!	Очевидно, невозможно бороться со стихиями, с голодом, жаждой, лихорадкой, с дикими зверями и тем более - с дикими туземными племенами.
Because, what cannot be done in one way, should be tried in another. In fine, because what one cannot pass through directly in the middle, must be passed by going to one side or overhead!"	А если нельзя сделать что-либо одним способом, оно должно быть сделано другим: если нельзя пройти посредине, надо обойти сбоку или пронестись сверху.
"If passing over it were the only question!" interposed Kennedy; "but passing high up in the air, doctor, there's the rub!"	- Вот это-то и страшно, - заметил Дик.

"Come, then," said the doctor, "what have I to fear? You will admit that I have taken my precautions in such manner as to be certain that my balloon will not fall; but, should it disappoint me, I should find myself on the ground in the normal conditions imposed upon other explorers.	- Чего,же бояться? - возразил доктор с величайшим хладнокровием. - Ты ведь не можешь сомневаться в том, что я принял все меры предосторожности против аварии моего воздушного шара? Но даже случись с ним что-нибудь, и тогда я все же окажусь на земле, как всякий другой путешественник.
But, my balloon will not deceive me, and we need make no such calculations."	Повторяю, мой шар меня не подведет, а об авариях не стоит даже и думать.
"Yes, but you must take them into view."	- Наоборот, как раз о них и следует думать.
"No, Dick.	- Нет, дорогой Дик.
I intend not to be separated from the balloon until I reach the western coast of Africa.	Я намерен расстаться со своим воздушным шаром не раньше, чем доберусь до западного побережья Африки.
With it, every thing is possible; without it, I fall back into the dangers and difficulties as well as the natural obstacles that ordinarily attend such an expedition: with it, neither heat, nor torrents, nor tempests, nor the simoom, nor unhealthy climates, nor wild animals, nor savage men, are to be feared!	Пока. я на нем, на этом шаре, все становится возможным! Без него же я подвергаюсь опасностям и случайностям прежних экспедиций. С шаром мне не страшны ни зной, ни потоки, ни бури, ни самум, ни вредный климат, ни дикие звери, ни даже люди!
If I feel too hot, I can ascend; if too cold, I can come down. Should there be a mountain, I can pass over it; a precipice, I can sweep across it; a river, I can sail beyond it; a storm, I can rise away above it; a torrent, I can skim it like a bird!	Мне слишком жарко - я поднимаюсь выше; мне холодно - я спускаюсь; гора на моем пути - я ее перелетаю; пропасть, река - переношусь через них; разразится гроза - я уйду выше нее; встретится поток - промчусь над ним, словно птица.
I can advance without fatigue, I can halt without need of repose!	Подвигаюсь я вперед, не зная усталости, и останавливаюсь в сущности вовсе не для отдыха.
I can soar above the nascent cities! I can speed onward with the rapidity of a tornado, sometimes at the loftiest heights, sometimes only a hundred feet above the soil, while the map of Africa unrolls itself beneath my gaze in the great atlas of the world."	Я парю над неведомыми странами... Я мчусь с быстротой урагана то в поднебесье, то над самой землей, и карта Африки развертывается перед моими глазами, будто страница гигантского атласа...
Even the stubborn Kennedy began to feel moved, and yet the spectacle thus conjured up before him gave him the vertigo.	Слова Фергюссона тронули доброго Кеннеди, но вместе с тем у него закружилась голова от картины, нарисованной его другом.
He riveted his eyes upon the doctor with wonder and admiration, and yet with fear, for he already felt himself swinging aloft in space.	Он смотрел на Самуэля с восхищением и со страхом, и ему казалось, что он уже раскачивается в воздухе...
"Come, come," said he, at last. "Let us see, Samuel. Then you have discovered the means of guiding a balloon?"	- Но постой-ка, постой, дорогой Самуэль, значит, ты нашел способ управлять воздушным шаром? -спросил Кеннеди.
"Not by any means. That is a Utopian idea."	- Да нет же, это утопия.
"Then, you will go-"	- Как же ты полетишь?
"Whithersoever Providence wills; but, at all events, from east to west."	- По воле провидения, но во всяком случае с востока на запад.
"Why so?"	- А почему?

"Because I expect to avail myself of the trade-winds, the direction of which is always the same."	- Да потому, что я рассчитываю на помощь пассатов, направление которых всегда одно и то же.
"Ah! yes, indeed!" said Kennedy, reflecting; "the trade-winds-yes-truly-one might-there's something in that!"	-Вот как...- проговорил в задумчивости Кеннеди. - Пассаты... конечно, в крайнем случае... пожалуй... быть может...
"Something in it-yes, my excellent friend-there's EVERY THING in it.	- Нет, не быть может, а наверное!
The English Government has placed a transport at my disposal, and three or four vessels are to cruise off the western coast of Africa, about the presumed period of my arrival.	В этом все дело, - перебил его Фергюссон. -Английское правительство предоставило в мое распоряжение транспортное судно. Вместе с тем условлено, что примерно к тому времени, когда я прибуду к западному берегу Африки, там будут крейсировать три или четыре судна.
In three months, at most, I shall be at Zanzibar, where I will inflate my balloon, and from that point we shall launch ourselves."	И вот не дальше как через три месяца я буду на Занзибаре. Там я наполню газом мой шар, и оттуда мы устремимся...
"We!" said Dick.	- Мы?.. - повторил Дик.
"Have you still a shadow of an objection to offer?	- Да. Неужели у тебя еще есть какое-нибудь возражение?
Speak, friend Kennedy."	Говори, друг Кеннеди.
"An objection!	- Возражение?
I have a thousand; but among other things, tell me, if you expect to see the country. If you expect to mount and descend at pleasure, you cannot do so, without losing your gas.	Их у меня целая тысяча! Начнем хотя бы с такого: скажи на милость, если ты собираешься осматривать местность, подниматься и опускаться по своему желанию, то ведь тебе придется тратить газ.
Up to this time no other means have been devised, and it is this that has always prevented long journeys in the air."	До сих пор, насколько мне известно, иного способа не было, а это всегда и служило препятствием для долгих путешествий по воздуху.
"My dear Dick, I have only one word to answer-I shall not lose one particle of gas."	- На это, дорогой мой Дик, я отвечу тебе одно: я не буду терять ни одного атома газа, ни одной его молекулы...
"And yet you can descend when you please?"	- И ты сможешь по своему желанию снижаться?
"I shall descend when I please."	- Смогу по своему желанию снижаться.
"And how will you do that?"	- Как же ты это сделаешь?
"Ah, ha! therein lies my secret, friend Dick.	- А это уж моя тайна, дорогой мой друг.
Have faith, and let my device be yours-'Excelsior!'"	Положись на меня, и пусть мой девиз "Exscelsior" станет и твоим.
"'Excelsior' be it then," said the sportsman, who did not understand a word of Latin.	- Ну, ладно, "Exscelsior" так "Exscelsior", -согласился охотник, ни слова не знавший по-латыни.

But he made up his mind to oppose his friend's departure by all means in his power, and so pretended to give in, at the same time keeping on the watch.	Но в то же время он был твердо намерен всеми средствами противиться отъезду своего друга. Он сделал лишь вид, что согласился с ним, а в душе решил довольствоваться ролью зрителя.
As for the doctor, he went on diligently with his preparations.	Самуэль же после этого разговора отправился наблюдать за приготовлениями к полету.
CHAPTER FOURTH.	ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
African Explorations.-Barth, Richardson, Overweg, Werne, Brun-Rollet, Penney, Andrea, Debono, Miani, Guillaume Lejean, Bruce, Krapf and Rebmann, Maizan, Roscher, Burton and Speke.	Исследователи Африки: Барт, Ричардсон, Овервег, Берне, Брьен-Ролле, Пеней, Андрей Дебоно, Миани, Гийом Лежан, Брюс, Крапф и Ребман, Мазан, Рошер, Бертон и Спик.
The aerial line which Dr. Ferguson counted upon following had not been chosen at random; his point of departure had been carefully studied, and it was not without good cause that he had resolved to ascend at the island of Zanzibar.	Воздушный путь, которого собирался придерживаться доктор Фергюссон, был им выбран далеко не случайно. Он серьезно обдумал, откуда надо начать свой полет, и у него были основательные причины, чтобы подняться именно с острова Занзибар.
This island, lying near to the eastern coast of Africa, is in the sixth degree of south latitude, that is to say, four hundred and thirty geographical miles below the equator.	Расположен этот остров на восточном побережье Африки под 6° южной широты, то есть на четыреста тридцать географических миль ниже экватора.
From this island the latest expedition, sent by way of the great lakes to explore the sources of the Nile, had just set out.	Отсюда же отправилась незадолго до того последняя экспедиция, посланная к Великим озерам для открытия истоков Нила.

But it would be well to indicate what explorations Dr. Ferguson hoped to link together. The two principal ones were those of Dr. Barth in 1849, and of Lieutenants Burton and Speke in 1858. Dr. Barth is a Hamburger, who obtained permission for himself and for his countryman Overweg to join the expedition of the Englishman Richardson. The latter was charged with a mission in the Soudan. This vast region is situated between the fifteenth and tenth degrees of north latitude; that is to say, that, in order to approach it, the explorer must penetrate fifteen hundred miles into the interior of Africa. Until then, the country in question had been known only through the journeys of Denham, of Clapperton, and of Oudney, made from 1822 to 1824. Richardson, Barth, and Overweg, jealously anxious to push their investigations farther, arrived at Tunis and Tripoli, like their predecessors, and got as far as Mourzouk, the capital of Fezzan. They then abandoned the perpendicular line, and made a sharp turn westward toward Ghat, guided, with difficulty, by the Touaregs. After a thousand scenes of pillage, of vexation, and attacks by armed forces, their caravan arrived, in October, at the vast oasis of Asben. Dr. Barth separated from his companions, made an excursion to the town of Aghades, and rejoined the expedition, which resumed its march on the 12th of December. At length it reached the province of Damerghou; there the three travellers parted, and Barth took the road to Kano, where he arrived by dint of perseverance, and after paying considerable tribute. In spite of an intense fever, he quitted that place on the 7th of March, accompanied by a single servant. The principal aim of his journey was to reconnoitre Lake Tchad, from which he was still three hundred and fifty miles distant. He therefore advanced toward the east, and reached the town of Zouricolo, in the Bornou country, which is the core of the great central empire of Africa. There he heard of the death of Richardson, who had succumbed to fatigue and privation. He next arrived at Kouka, the capital of Bornou, on the borders of the lake. Finally, at the end of three weeks, on the 14th of April, twelve months after having quitted Tripoli, he reached the town of Ngornou. We find him again setting forth on the 29th of March, 1851, with Overweg, to visit the kingdom of Adamaoua, to the south of the lake, and from there he pushed on as far as the town of Yola, a little below nine degrees north latitude. This was the extreme southern limit reached by that daring traveller. He returned in the month of August to Kouka; from there he successively traversed the Mandara, Barghimi, and Klanem countries, and reached his extreme limit in the east, the town of Masena, situated at seventeen degrees twenty minutes west longitude.

Нужно заметить, что Фергюссон имел в виду связать результаты двух главных исследований: доктора Барта в 1849 году и лейтенантов Бёртона и Спика в 1858 году.

On the 25th of November, 1852, after the death of Overweg, his last companion, he plunged into the west, visited Sockoto, crossed the Niger, and finally reached Timbuctoo, where he had to languish, during eight long months, under vexations inflicted upon him by the sheik, and all kinds of ill-treatment and wretchedness.	После смерти своего последнего спутника, Овервега, доктор Барт 25 ноября 1852 года отправляется на запад, посещает Сокото, переправляется через Нигер и, наконец, добирается до Тимбукту, где томится в течение долгих восьми месяцев, перенося оскорбления шейха, дурное обращение и нужду.
But the presence of a Christian in the city could not long be tolerated, and the Foullans threatened to besiege it. The doctor, therefore, left it on the 17th of March, 1854, and fled to the frontier, where he remained for thirty-three days in the most abject destitution.	Но наступает момент, когда пребывание христианина в городе не может быть больше терпимо. Фулахи открыто грозят ему, и 17 марта 1854 года ему приходится бежать на границу, где он скрывается в течение тридцати трех дней, терпя страшные лишения.
He then managed to get back to Kano in November, thence to Kouka, where he resumed Denham's route after four months' delay.	Отсюда в ноябре ему удается добраться сначала до Кано, а затем в город Кука. Прожив здесь четыре месяца, он снова идет по пути Денхема.
He regained Tripoli toward the close of August, 1855, and arrived in London on the 6th of September, the only survivor of his party.	Триполи доктор достиг только в августе 1855 года, а 6 сентября того же года он - единственный из членов экспедиции - приезжает в Лондон.
Such was the venturesome journey of Dr. Barth.	Таковы в общих чертах отважные странствования доктора Барта.
Dr. Ferguson carefully noted the fact, that he had stopped at four degrees north latitude and seventeen degrees west longitude.	Самуэль Фергюссон отметил особенно тщательно, что Барт достиг 4° северной широты и 17° восточной долготы.
Now let us see what Lieutenants Burton and Speke accomplished in Eastern Africa.	Посмотрим, что делали в это время лейтенант Бёртон и Спик в Восточной Африке.
The various expeditions that had ascended the Nile could never manage to reach the mysterious source of that river.	Различным экспедициям, поднимавшимся вверх по Нилу, ни разу не удалось добраться до таинственных истоков этой реки.
According to the narrative of the German doctor, Ferdinand Werne, the expedition attempted in 1840, under the auspices of Mehemet Ali, stopped at Gondokoro, between the fourth and fifth parallels of north latitude.	По сообщению Фердинанда Берне, немецкого врача, экспедиция, отправившаяся вглубь Африки в 1840 году под покровительством МехметаАли, остановилась в Гондокоро, между четвертой и пятой северными параллелями.
In 1855, Brun-Rollet, a native of Savoy, appointed consul for Sardinia in Eastern Soudan, to take the place of Vaudey, who had just died, set out from Karthoum, and, under the name of Yacoub the merchant, trading in gums and ivory, got as far as Belenia, beyond the fourth degree, but had to return in ill-health to Karthoum, where he died in 1857.	В 1855 году Брён-Ролле, савойец, назначенный консулом Сардинии в Восточный Судан, взамен умершего Водея, выехал из Хартума под именем купца Якуба, торгующего камедью и слоновой костью. Он достиг Белении, расположенной за четвертым градусом. Здесь он заболел и вернулся в Хартум, где умер в 1857 году.

Neither Dr. Penney-the head of the Egyptian medical service, who, in a small steamer, penetrated one degree beyond Gondokoro, and then came back to die of exhaustion at Karthoum-nor Miani, the Venetian, who, turning the cataracts below Gondokoro, reached the second parallel-nor the Maltese trader, Andrea Debono, who pushed his journey up the Nile still farther-could work their way beyond the apparently impassable limit.	Ни доктор Пеней, начальник египетской медицинской службы, который добрался на небольшом пароходе до местности, расположенной на градус ниже Г ондокоро, и, вернувшись в Хартум, умер там от истощения, ни венецианец Миани, обогнувший водопады под Г ондокоро и достигший второй параллели, ни мальтийский купец Андреа Дебоно, прошедший несколько дальше по Нилу, не могли переступить через эту заколдованную черту.
In 1859, M. Guillaume Lejean, intrusted with a mission by the French Government, reached Karthoum by way of the Red Sea, and embarked upon the Nile with a retinue of twenty-one hired men and twenty soldiers, but he could not get past Gondokoro, and ran extreme risk of his life among the negro tribes, who were in full revolt.	В 1859 году Гийом Лежан по поручению французского правительства отправился в Хартум по Красному морю и отплыл по Нилу с двадцатью солдатами и экипажем, насчитывавшим десятка два матросов, но и он не пошел дальше Гондокоро; жизнь его была в большой опасности.
The expedition directed by M. d'Escayrac de Lauture made an equally unsuccessful attempt to reach the famous sources of the Nile.	Экспедиция, во главе которой стоял д'Эскейрак де Лотюр, тоже пыталась достигнуть истоков Нила.
This fatal limit invariably brought every traveller to a halt.	Но путешественников останавливал все тот же роковой предел.
In ancient times, the ambassadors of Nero reached the ninth degree of latitude, but in eighteen centuries only from five to six degrees, or from three hundred to three hundred and sixty geographical miles, were gained.	Посланцы Нерона некогда достигли девятого градуса широты; следовательно, за восемнадцать столетий было выиграно каких-нибудь пять или шесть градусов, то есть от трехсот до трехсот шестидесяти географических миль.
Many travellers endeavored to reach the sources of the Nile by taking their point of departure on the eastern coast of Africa.	Некоторые из путешественников пытались достигнуть истоков Нила, взяв за отправной пункт восточный берег Африки.
Between 1768 and 1772 the Scotch traveller, Bruce, set out from Massowah, a port of Abyssinia, traversed the Tigre, visited the ruins of Axum, saw the sources of the Nile where they did not exist, and obtained no serious result.	Шотландец Брюс, путешествие которого продолжалось с 1768 до 1772 года, выехал из абиссинского порта Массауа, пересек область Тигре, побывал на развалинах Аксума, увидел истоки Нила там, где их не было, и не добился никаких серьезных результатов.
In 1844, Dr. Krapf, an Anglican missionary, founded an establishment at Monbaz, on the coast of Zanguebar, and, in company with the Rev. Dr. Rebmann, discovered two mountain-ranges three hundred miles from the coast. These were the mountains of Kilimandjaro and Kenia, which Messrs. de Heuglin and Thornton have partly scaled so recently.	В 1844 году доктор Крапф, английский миссионер, основал миссию в Момбасе, недалеко от Занзибара, и открыл вместе со священником Ребманом две горы на расстоянии трехсот миль от берега; это горы Килиманджаро и Кения, на которые поднялись Хейглин и Торнтон.
In 1845, Maizan, the French explorer, disembarked, alone, at Bagamayo, directly opposite to Zanzibar, and got as far as Deje-la-Mhora, where the chief caused him to be put to death in the most cruel torment.	В 1845 году француз Мэзан высадился один в Багамойо напротив Занзибара и добрался до Джеламора, где погиб от жестокой пытки, которой его подверг вождь одного из племен.

In 1859, in the month of August, the young traveller, Roscher, from Hamburg, set out with a caravan of Arab merchants, reached Lake Nyassa, and was there assassinated while he slept.	В 1859 году в августе молодой путешественник Рошер из Гамбурга, присоединившись к каравану арабских купцов, дошел до озера Ньяса, где был застигнут во время сна и убит.
Finally, in 1857, Lieutenants Burton and Speke, both officers in the Bengal army, were sent by the London Geographical Society to explore the great African lakes, and on the 17th of June they quitted Zanzibar, and plunged directly into the west.	Наконец, в 1857 году лейтенанты Бёртон и Спик, два офицера бенгальской армии, были посланы Лондонским географическим обществом исследовать Великие озера Африки. 17 июля они покинули Занзибар и направились прямо на запад.
After four months of incredible suffering, their baggage having been pillaged, and their attendants beaten and slain, they arrived at Kazeh, a sort of central rendezvous for traders and caravans.	После четырех месяцев неслыханных мучений (багаж их был разграблен, а носильщики перебиты) они достигли Казеха, сборного пункта купцов и караванов.
They were in the midst of the country of the Moon, and there they collected some precious documents concerning the manners, government, religion, fauna, and flora of the region.	Это была область Лунных гор, и здесь они собрали драгоценный материал относительно быта, управления, религии, фауны и флоры страны.
They next made for the first of the great lakes, the one named Tanganayika, situated between the third and eighth degrees of south latitude.	Отсюда они двинулись к первому из Великих озер - Танганьике, расположенному между 3° и 8° южной широты.
They reached it on the 14th of February, 1858, and visited the various tribes residing on its banks, the most of whom are cannibals.	Добрались они до него 14 фейраля 1858 года. Здесь наши путешественники ознакомились с разными племенами (большая часть их -людоеды), жившими по берегам озера.
They departed again on the 26th of May, and reentered Kazeh on the 20th of June.	В обратный путь они пустились 26 мая и 20 июня были уже снова в Казехе.
There Burton, who was completely worn out, lay ill for several months, during which time Speke made a push to the northward of more than three hundred miles, going as far as Lake Okeracua, which he came in sight of on the 3d of August; but he could descry only the opening of it at latitude two degrees thirty minutes.	Тут Бёртон заболел и несколько месяцев пролежал в постели. Сник же воспользовался этим временем, чтобы пройти более трехсот миль к северу, к озеру Укереве. Достиг, он этого озера 3 августа, но ему удалось осмотреть лишь небольшую часть его, расположенную на 2° 30' южной широты.
He reached Kazeh, on his return, on the 25th of August, and, in company with Burton, again took up the route to Zanzibar, where they arrived in the month of March in the following year.	Спик вернулся в Казех 25 августа и вскоре вместе с Бёртоном направился к Занзибару, куда путешественники прибыли только в марте следующего года.
These two daring explorers then reembarked for England; and the Geographical Society of Paris decreed them its annual prize medal.	Отсюда эти два смелых исследователя отбыли в Англию. Парижское географическое общество присудило им премию.
Dr. Ferguson carefully remarked that they had not gone beyond the second degree of south latitude, nor the twenty-ninth of east longitude.	Доктор Фергюссон не преминул с обычной своей точностью отметить, что эта последняя экспедиция не перешла 2° южной широты и 29° восточной долготы.
The problem, therefore, was how to link the explorations of Burton and Speke with those of Dr. Barth, since to do so was to undertake to traverse an extent of more than twelve degrees of territory.	Итак, цель доктора Фергюссона заключалась в том, чтобы соединить исследования Барта с позднейшими исследованиями Бёртона и Спика. Для этого надо было продвинуться по африканскому материку более чем на двенадцать градусов.

CHAPTER FIFTH.	ГЛАВА ПЯТАЯ.
Kennedy's Dreams.-Articles and Pronouns in the Plural.-Dick's Insinuations.-A Promenade over the Map of Africa.-What is contained between two Points of the Compass.-Expeditions now on foot.-Speke and Grant.-Krapf, De Decken, and De Heuglin.	Сны. Кеннеди. - Злоупотребление местоимениями множественного числа. - Намеки Дика. - Прогулка по карте Африки. - Между двумя точками циркуля. - Новейшие экспедиции. -Спик и Грант. - Крапф, Деккен, Хейглин.
Dr. Ferguson energetically pushed the preparations for his departure, and in person superintended the construction of his balloon, with certain modifications; in regard to which he observed the most absolute silence.	Доктор Фергюссон очень энергично готовился к отъезду. Он лично руководил сооружением воздушного шара, делая в нем некоторые изменения, неизвестно какие, ибо доктор на этот счет был нем как могила.
For a long time past he had been applying himself to the study of the Arab language and the various Mandingoe idioms, and, thanks to his talents as a polyglot, he had made rapid progress.	Он уже давно начал изучать арабский язык, а также разные наречия негров и благодаря своим лингвистическим способностям сделал большие успехи.
In the mean while his friend, the sportsman, never let him out of his sight-afraid, no doubt, that the doctor might take his departure, without saying a word to anybody.	Тем временем его друг-охотник не отходил от него ни на шаг. Должно быть. Дик боялся, как бы Самуэль не улетел, не сказав ему ни слова.
On this subject, he regaled him with the most persuasive arguments, which, however, did NOT persuade Samuel Ferguson, and wasted his breath in pathetic entreaties, by which the latter seemed to be but slightly moved.	Не раз шотландец снова порывался убеждать друга отказаться от своей затеи, но тот был непоколебим. Порой Кеннеди обращался к нему с патетической мольбой, но и это не трогало доктора.
In fine, Dick felt that the doctor was slipping through his fingers.	И вот Дику стало казаться, что Фергюссон как бы ускользает у него из рук.
The poor Scot was really to be pitied.	Бедный шотландец действительно заслуживал сожаления.
He could not look upon the azure vault without a sombre terror: when asleep, he felt oscillations that made his head reel; and every night he had visions of being swung aloft at immeasurable heights.	Он уже не мог иначе как с ужасом смотреть на лазурный свод небес. Даже во сне у Дика кружилась голова от какого-то покачивания, и каждую ночь ему мерещилось, что он летит вниз с неизмеримых высот.
We must add that, during these fearful nightmares, he once or twice fell out of bed.	Надо прибавить, что во время этих ужасных кошмаров бедный Дик раза два даже сваливался со своей кровати.
His first care then was to show Ferguson a severe contusion that he had received on the cranium.	И он сейчас же показывал Фергюссону свою расшибленную голову.
"And yet," he would add, with warmth, "that was at the height of only three feet-not an inch more-and such a bump as this!	- Ведь и упал-то я всего с каких-нибудь трех футов, никак не больше, - прибавил он добродушно, - а шишка вон какая!
Only think, then!"	Посуди сам.
This insinuation, full of sad meaning as it was, did not seem to touch the doctor's heart.	Этот намек, в котором слышалось глубокое уныние, однако, не смутил доктора.
"We'll not fall," was his invariable reply.	- Мы не упадем, - заявил он.
"But, still, suppose that we WERE to fall!"	- А если все-таки упадем?
"We will NOT fall!"	- Говорю тебе - не упадем!

This was decisive, and Kennedy had nothing more to say.	Это было сказано так решительно, что Кеннеди не нашелся что возразить.
What particularly exasperated Dick was, that the doctor seemed completely to lose sight of his personality-of his-Kennedy's-and to look upon him as irrevocably destined to become his aerial companion.	Особенно раздражало его то, что доктор, казалось, совсем не считался с ним, находя, что Кеннеди бесповоротно предназначен самой судьбой быть его спутником в воздушном путешествии.
Not even the shadow of a doubt was ever suggested; and Samuel made an intolerable misuse of the first person pluraname = "note" "'We' are getting along; 'we' shall be ready on the--; 'we' shall start on the--," etc., etc. And then there was the singular possessive adjective: "'Our' balloon; 'our' car; 'our' expedition." And the same in the plural, too: "'Our' preparations; 'our' discoveries; 'our' ascensions."	Это было решенное дело. Самуэль невыносимо злоупотреблял местоимением первого лица множественного числа: "мы подвигаемся вперед", "мы будем готовы такого-то числа", "мы отправимся"... Частенько пользовался он местоимением "наш" и в единственном и во множественном числе: "наша корзина", "наше исследование", "наши приготовления", "наши открытия", "наши подъемы"...
Dick shuddered at them, although he was determined not to go; but he did not want to annoy his friend.	Все это приводило Дика в содрогание, хотя он и решил не отправляться в это воздушное путешествие. В то же время ему не хотелось раздражать своего друга.
Let us also disclose the fact that, without knowing exactly why himself, he had sent to Edinburgh for a certain selection of heavy clothing, and his best hunting-gear and fire-arms.	Надо добавить, что он втихомолку выписал из Эдинбурга, сам не зная для чего, некоторое количество специально подобранной одежды и свои лучшие охотничьи ружья.
One day, after having admitted that, with an overwhelming run of good-luck, there MIGHT be one chance of success in a thousand, he pretended to yield entirely to the doctor's wishes; but, in order to still put off the journey, he opened the most varied series of subterfuges. He threw himself back upon questioning the utility of the expedition-its opportuneness, etc.	В один прекрасный день Дик притворился, будто решил уступить настояниям друга и отправиться с ним: есть же хоть один шанс из тысячи на успех, -при большой удаче! Но тут же, чтобы отсрочить путешествие, он стал придумывать массу самых разнообразных уверток и выражать сомнение в пользе и уместности экспедиции.
This discovery of the sources of the Nile, was it likely to be of any use?-Would one have really labored for the welfare of humanity?-When, after all, the African tribes should have been civilized, would they be any happier?-Were folks certain that civilization had not its chosen abode there rather than in Europe?-Perhaps!-And then, couldn't one wait a little longer?-The trip across Africa would certainly be accomplished some day, and in a less hazardous manner.-In another month, or in six months before the year was over, some explorer would undoubtedly come in-etc., etc.	- Так ли в самом деле важно открытие истоков Нила? - спрашивал он. - Действительно ли это необходимо для человечества? А если даже африканские племена будут цивилизованы, станут ли они от этого счастливее?.. Да, наконец, может быть, Африка еще более цивилизована, чем Европа?.. Это весьма возможно... И вообще, нельзя ли с этой экспедицией обождать маленько? Ведь когда-нибудь кто-нибудь да переправится через всю Африку, и притом способом менее рискованным... Без сомнения, появится какой-нибудь исследователь - ну, через месяц, полгода, год...
These hints produced an effect exactly opposite to what was desired or intended, and the doctor trembled with impatience. "Are you willing, then, wretched Dick-are you willing, false friend-that this glory should belong to another?	Но, увы, все эти разговоры и намеки имели как раз обратное действие, и Фергюссон, слушая их, лишь выходил из себя: - Чего же ты хочешь, мой бедный Дик? Мой неверный друг? Чтобы слава досталась другому?

Must I then be untrue to my past history; recoil before obstacles that are not serious; requite with cowardly hesitation what both the English Government and the Royal Society of London have done for me?"	Потвоему, надо изменить своему прошлому? Да? Отступить перед какими-то ничтожными препятствиями? Трусостью и колебаниями отблагодарить английское правительство и Лондонское географическое общество за все, что они сделали для меня?
"But," resumed Kennedy, who made great use of that conjunction.	-Но...- начал Кеннеди, очень любивший это слово.
"But," said the doctor, "are you not aware that my journey is to compete with the success of the expeditions now on foot?	- Но, - перебил его доктор, - разве тебе не известно, что я должен содействовать успеху уже действующих экспедиций?
Don't you know that fresh explorers are advancing toward the centre of Africa?"	Ты, видимо, не знаешь, что новые исследователи в настоящее время приближаются к центру Африки?
"Still-"	- Однако... - опять начал Кеннеди.
"Listen to me, Dick, and cast your eyes over that map."	- Выслушай меня хорошенько, Дик, и взгляни на карту!
Dick glanced over it, with resignation.	Дик покорно устремил взгляд на карту.
"Now, ascend the course of the Nile."	- Поднимись по течению Нила, - проговорил Фергюссон.
"I have ascended it," replied the Scotchman, with docility.	- Поднимаюсь, - послушно ответил шотландец.
"Stop at Gondokoro."	- Дойди до Гондокоро.
"I am there."	- Дошел!
And Kennedy thought to himself how easy such a trip was-on the map!	И Кеннеди подумал, как легко путешествовать... по карте.
"Now, take one of the points of these dividers and let it rest upon that place beyond which the most daring explorers have scarcely gone."	- Теперь возьми циркуль, - продолжал доктор, - и поставь одну из его ножек на этот город, дальше которого не проник ни один самый бесстрашный человек.
"I have done so."	- Поставил.
"And now look along the coast for the island of Zanzibar, in latitude six degrees south."	- А затем разыщи остров Занзибар на шестом градусе южной широты.
"I have it."	- Нашел.
"Now, follow the same parallel and arrive at Kazeh."	- Следуй по этой параллели до Казеха.
"I have done so."	- Есть.
"Run up again along the thirty-third degree of longitude to the opening of Lake Oukereoue, at the point where Lieutenant Speke had to halt."	- Теперь поднимись по тридцать третьему меридиану до того места на озере Укереве, где остановился лейтенант Спик.
"I am there; a little more, and I should have tumbled into the lake."	- Ну, поднялся и едва не очутился в озере...
"Very good!	- Прекрасно!

Now, do you know what we have the right to suppose, according to the information given by the tribes that live along its shores?"	А знаешь ли ты, какие предположения можно сделать на основании сведений, полученных от обитателей берегов этого озера?
"I haven't the least idea."	- Понятия не имею.
"Why, that this lake, the lower extremity of which is in two degrees and thirty minutes, must extend also two degrees and a half above the equator."	- Так слушай же: предполагают, что это озеро, южный берег которого находится на втором градусе тридцатой минуте южной широты, простирается также на два с половиной градуса севернее экватора...
"Really!"	- Вот как!
"Well from this northern extremity there flows a stream which must necessarily join the Nile, if it be not the Nile itself."	-... и что из северной части озера берет начало река, которая неизбежно должна достигнуть Нила, если только это и не есть самый его исток.
"That is, indeed, curious."	- Очень любопытно!
"Then, let the other point of your dividers rest upon that extremity of Lake Oukereoue."	- Теперь поставь вторую ножку твоего циркуля на этой крайней северной точке озера Укереве.
"It is done, friend Ferguson."	-Готово, друг Фергюссон!
"Now, how many degrees can you count between the two points?"	- Ну, скажи: сколько градусов между двумя точками?
"Scarcely two."	- Около двух.
"And do you know what that means, Dick?"	- Известно ли тебе, Дик, какое это расстояние?
"Not the least in the world."	- Не имею ни малейшего представления.
"Why, that makes scarcely one hundred and twenty miles-in other words, a nothing."	- Это составляет менее ста двадцати морских миль, другими словами - ничто.
"Almost nothing, Samuel."	- Конечно, почти ничто, Самуэль!
"Well, do you know what is taking place at this moment?"	- А знаешь ли ты, что происходит в данное время?
"No, upon my honor, I do not."	- Клянусь, не ведаю!
"Very well, then, I'll tell you. The Geographical Society regard as very important the exploration of this lake of which Speke caught a glimpse.	- Да будет же тебе известно: Лондонское географическое общество нашло необходимым исследовать озеро, открытое лейтенантом Сциком.
Under their auspices, Lieutenant (now Captain) Speke has associated with him Captain Grant, of the army in India; they have put themselves at the head of a numerous and well-equipped expedition; their mission is to ascend the lake and return to Gondokoro; they have received a subsidy of more than five thousand pounds, and the Governor of the Cape of Good Hope has placed Hottentot soldiers at their disposal; they set out from Zanzibar at the close of October, 1860.	Находясь под покровительством этого общества, Спик (в настоящее время уже капитан) соединился с капитаном Грантом, служившим раньше в Индии, и оба они поставлены во главе многочисленной и располагающей большими средствами экспедиции. Им поручено исследовать озеро Укереве, а также дойти до Гондокоро. Они получили субсидию более чем в пять тысяч фунтов стерлингов, и губернатор капской провинции предоставил в их распоряжение отряд солдат-готтентотов. Экспедиция эта двинулась из Занзибара в конце октября тысяча восемьсот шестидесятого года.

In the mean while John Petherick, the English consul at the city of Karthoum, has received about seven hundred pounds from the foreign office; he is to equip a steamer at Karthoum, stock it with sufficient provisions, and make his way to Gondokoro; there, he will await Captain Speke's caravan, and be able to replenish its supplies to some extent."	В это же самое время английский консул в Хартуме, Джон Питрик, получил от Foreign office - министерства иностранных дел - около семисот фунтов стерлингов с приказанием снарядить в Хартуме пароход, погрузить на него необходимый провиант и отправить в Гондокоро. Там пароход будет дожидаться экспедиции капитана Спика и снабдит ее всем необходимым.
"Well planned," said Kennedy.	- Прекрасно придумано, - заметил Кеннеди.
"You can easily see, then, that time presses if we are to take part in these exploring labors.	- Из этого. Дик, ты видишь, что надо очень торопиться, если мы хотим принять участие в этих экспедициях.
And that is not all, since, while some are thus advancing with sure steps to the discovery of the sources of the Nile, others are penetrating to the very heart of Africa."	И это еще не все: в то время как одни исследователи - на верном пути к открытию истоков Нила, другие отважно устремляются в самое сердце Африки.
"On foot?" said Kennedy.	- Пешком? - поинтересовался Кеннеди.
"Yes, on foot," rejoined the doctor, without noticing the insinuation. "Doctor Krapf proposes to push forward, in the west, by way of the Djob, a river lying under the equator.	- Да, пешком, - ответил доктор, не обращая внимания на намек своего друга. - Доктор Крапф собирается двинуться на запад вдоль Джоба- реки, протекающей у экватора.
Baron de Decken has already set out from Monbaz, has reconnoitred the mountains of Kenaia and Kilimandjaro, and is now plunging in toward the centre."	Барон Деккен пышел из Момбаса и, исследовав горы Кения и Килиманджаро, также углубляется к центру материка.
"But all this time on foot?"	- И тоже пешком? - опять спросил Кеннеди.
"On foot or on mules."	- Да, пешком или верхом на мулах.
"Exactly the same, so far as I am concerned," ejaculated Kennedy.	- Но, по-моему, это совершенно то же, - заметил шотландец.
"Lastly," resumed the doctor, "M. de Heuglin, the Austrian vice-consul at Karthoum, has just organized a very important expedition, the first aim of which is to search for the traveller Vogel, who, in 1853, was sent into the Soudan to associate himself with the labors of Dr. Barth. In 1856, he quitted Bornou, and determined to explore the unknown country that lies between Lake Tchad and Darfur.	- Наконец, - продолжал Фергюссон, - доктор Хейглин, австрийский вице-консул в Хартуме, только что организовал очень солидную экспедицию; она отправится на поиски путешественника Фогеля, посланного в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году в Судан на соединение с экспедицией доктора Барта, В тысяча восемьсот пятьдесят шестом году Фогель покинул Борну с намерением исследовать неизвестную страну между озером Чад и Дарфуром.
Nothing has been seen of him since that time.	С тех пор о нем не было ни слуху ни духу.
Letters that were received in Alexandria, in 1860, said that he was killed at the order of the King of Wadai; but other letters, addressed by Dr. Hartmann to the traveller's father, relate that, according to the recital of a felatah of Bornou, Vogel was merely held as a prisoner at Wara. All hope is not then lost.	Судя по письмам, полученным в июне тысяча восемьсот шестидесятого года в Александрии, он был убит по приказанию короля Вадаи; но по другим письмам, присланным отцу путешественника доктором Гартманом, который ссылается на свидетельство жителя Борну, Фогель содержится пленником в Варе; значит, надежда еще не потеряна.

Hence, a committee has been organized under the presidency of the Regent of Saxe-Cogurg-Gotha; my friend Petermann is its secretary; a national subscription has provided for the expense of the expedition, whose strength has been increased by the voluntary accession of several learned men, and M. de Heuglin set out from Massowah, in the month of June.	Образовался комитет под председательством великого герцога Саксен-Корбург-Готского; мой друг Петерман - секретарь этого комитета. По подписке собраны средства на экспедицию, в которой участвуют многие ученые. Доктор Хейглин уже двинулся в июне из Массауа.
While engaged in looking for Vogel, he is also to explore all the country between the Nile and Lake Tchad, that is to say, to knit together the operations of Captain Speke and those of Dr.	Разыскивая следы Фогеля, он должен в то же время исследовать местность- между Нилом и озером Чад, связав таким образом в одно труды экспедиций Барта и Спика.
Barth, and then Africa will have been traversed from east to west."	И вот, как видишь, Африка будет всеми ими пройдена с востока на запад.
"Well," said the canny Scot, "since every thing is getting on so well, what's the use of our going down there?"	- Ну, и чудесно! - воскликнул шотландец. - Раз у них, все так прекрасно налаживается, что же, спрашивается, нам остается там делать?
Dr. Ferguson made no reply, but contented himself with a significant shrug of the shoulders.	Доктор Фергюссон на это ничего не ответил, а только пожал плечами.
CHAPTER SIXTH.	ГЛАВА ШЕСТАЯ
A Servant-match him!-He can see the Satellites of Jupiter.-Dick and Joe hard at it.-Doubt and Faith.-The Weighing Ceremony.-Joe and Wellington.-He gets a Half-crown.	Необычайный слуга. - Он видит спутников Юпитера. - Спор между Диком и Джо. - Сомнение и вера. - Взвешивание. - Джо-Веллингтон. - Джо получает полкроны.
Dr. Ferguson had a servant who answered with alacrity to the name of Joe.	У доктора Фергюссона был слуга, с готовностью откликавшийся на имя Джо.
He was an excellent fellow, who testified the most absolute confidence in his master, and the most unlimited devotion to his interests, even anticipating his wishes and orders, which were always intelligently executed.	Это был чудесный малый; он во всем верил доктору и был безгранично ему предан. Он не только самым толковым образом выполнял все распоряжения Фергюссона, но даже предугадывал их.
In fine, he was a Caleb without the growling, and a perfect pattern of constant good-humor.	Словом, Калеб[ персонаж из повести Чарльза Диккенса "Сверчок на печи".], но не ворчливый, а всегда пребывающий в прекрасном расположении духа.
Had he been made on purpose for the place, it could not have been better done.	Лучшего слуги нельзя себе представить.
Ferguson put himself entirely in his hands, so far as the ordinary details of existence were concerned, and he did well.	Фергюссон всецело полагался на него во всех житейских делах и был совершенно прав.
Incomparable, whole-souled Joe! a servant who orders your dinner; who likes what you like; who packs your trunk, without forgetting your socks or your linen; who has charge of your keys and your secrets, and takes no advantage of all this!	Редкий, честнейший Джо! Подумать только: слуга, который сам заказывает вам обед, до мелочей знарт ваши вкусы, укладывает ваш чемодан, не забывает при этом ни сорочек, ни носков, владеет вашими ключами и тайнами и никогда ни тем ни другим не злоупотребляет!
But then, what a man the doctor was in the eyes of this worthy Joe!	Но надо также знать, какими глазами смотрел Джо на доктора.

With what respect and what confidence the latter received all his decisions!	С каким уважением и доверием относился он к распоряжениям своего хозяина!
When Ferguson had spoken, he would be a fool who should attempt to question the matter.	Когда Фергюссон что-нибудь говорил, то, по мнению Джо, было просто безумием ему возражать.
Every thing he thought was exactly right; every thing he said, the perfection of wisdom; every thing he ordered to be done, quite feasible; all that he undertook, practicable; all that he accomplished, admirable.	Все, что доктор думал, было верно, что он говорил, - умно) все, что приказывал, -выполнимо, все, что предпринимал, - возможно, все, что делал, - достойно удивления.
You might have cut Joe to pieces-not an agreeable operation, to be sure-and yet he would not have altered his opinion of his master.	Вы могли бы изрезать Джо на куски - что, конечно, вряд ли бы сделали, - но он и тогда ни на волос не изменил бы своего мнения о докторе.
So, when the doctor conceived the project of crossing Africa through the air, for Joe the thing was already done; obstacles no longer existed; from the moment when the doctor had made up his mind to start, he had arrived-along with his faithful attendant, too, for the noble fellow knew, without a word uttered about it, that he would be one of the party.	Потому-то, когда у Фергюссона зародилась мысль совершить перелет через Африку, для Джо это было делом решенным; никаких препятствий он не признавал. Раз доктор Фергюссон решил отправиться - значит, он со своим верным Джо уже у цели! Славный малый не сомневался в том, что без него путешествие состояться не может, хотя доктор не сказал ему об этом ни слова.
Moreover, he was just the man to render the greatest service by his intelligence and his wonderful agility.	Да и в самом деле, сметливый, необычайно ловкий Джо мог оказать неоценимые услуги во время такого путешествия.
Had the occasion arisen to name a professor of gymnastics for the monkeys in the Zoological Garden (who are smart enough, by-the-way!), Joe would certainly have received the appointment.	Если бы понадобился учитель гимнастики для самых прытких обезьян зоологического сада, то Джо, несомненно, смог бы получить эту должность.
Leaping, climbing, almost flying-these were all sport to him.	Ему ничего не стоило прыгать, карабкаться и проделывать всевозможные гимнастические трюки.
If Ferguson was the head and Kennedy the arm, Joe was to be the right hand of the expedition.	Если Фергюссон был в этом предприятии головой, а от Кеннеди требовались сильные руки, то Джо был полезен ловкостью, проворством.
He had, already, accompanied his master on several journeys, and had a smattering of science appropriate to his condition and style of mind, but he was especially remarkable for a sort of mild philosophy, a charming turn of optimism.	Джо сопровождал своего хозяина уже во многих путешествиях и обладал кое-какими научными сведениями, усвоенными им, конечно, своеобразно.
In his sight every thing was easy, logical, natural, and, consequently, he could see no use in complaining or grumbling.	У него была собственная философия - философия спокойствия и очаровательный оптимизм: все представлялось ему легким, логичным и естественным, а потому он не знал, что такое жалобы или проклятия.
Among other gifts, he possessed a strength and range of vision that were perfectly surprising.	Среди других достоинств Джо обладал удивительно хорошим, острым зрением.

He enjoyed, in common with Moestlin, Kepler's professor, the rare faculty of distinguishing the satellites of Jupiter with the naked eye, and of counting fourteen of the stars in the group of Pleiades, the remotest of them being only of the ninth magnitude.	Подобно Местлину, учителю Кеплера, он был наделён редкой способностью видеть без увеличительного стекла спутников Юпитера и мог сосчитать в созвездии Плеяд четырнадцать звезд, из которых несколько последних - девятой величины.
He presumed none the more for that; on the contrary, he made his bow to you, at a distance, and when occasion arose he bravely knew how to use his eyes.	Он ничуть этим не гордился, напротив, был скромен и почтителен, но при случае прекрасно умел пользоваться своими глазами.
With such profound faith as Joe felt in the doctor, it is not to be wondered at that incessant discussions sprang up between him and Kennedy, without any lack of respect to the latter, however.	При том безграничном доверии, которое Джо питал к доктору, естественно, между слугой и Кеннеди то и дело поднимались бесконечные споры по поводу готовящейся экспедиции, хотя слуга не выходил из границ почтительности.
One doubted, the other believed; one had a prudent foresight, the other blind confidence. The doctor, however, vibrated between doubt and confidence; that is to say, he troubled his head with neither one nor the other.	Один был полон веры, другой - сомнений, один был весь осторожность и проницательность, другой - слепое доверие; таким образом, доктор находился между сомнением и верой. Надо сказать, что он не обращал ни малейшего внимания ни на то ни на другое.
"Well, Mr. Kennedy," Joe would say.	- Ну, мистер Кеннеди... - начинал Джо.
"Well, my boy?"	- Ну, милый Джо...
"The moment's at hand. It seems that we are to sail for the moon."	- Дело уже почти что в шляпе: кажется, мы скоро отправимся на Луну, - продолжал Джо.
"You mean the Mountains of the Moon, which are not quite so far off. But, never mind, one trip is just as dangerous as the other!"	- Ты хочешь сказать - к Лунным горам? Это, знаешь, не так далеко, как Луна, но, будь уверен, не менее опасно.
"Dangerous!	- Опасно!
What! with a man like Dr. Ferguson?"	Что вы! С таким человеком, как доктор Фергюссон!
"I don't want to spoil your illusions, my good Joe; but this undertaking of his is nothing more nor less than the act of a madman.	- Мне не хочется разочаровывать тебя, милый Джо, но должен сказать, что затея доктора просто безумна.
He won't go, though!"	Впрочем. никуда он не полетит.
"He won't go, eh?	- Не полетит?
Then you haven't seen his balloon at Mitchell's factory in the Borough?"	Так вы, значит, нс видели его воздушного шара в мастерских Митчела, в Бору?
"I'll take precious good care to keep away from it!"	- Очень нужно мне его видеть!
"Well, you'll lose a fine sight, sir.	- Лишаетесь, сэр, прекрасного зрелища.
What a splendid thing it is!	Ну, до чего хорош!
What a pretty shape!	Как сработан!
What a nice car!	А корзина - игрушка!
How snug we'll feel in it!"	Воображаю, как удобно мы в ней усядемся!

"Then you really think of going with your master?"	- А ты, значит, серьезно думаешь отправиться со своим доктором?
"I?" answered Joe, with an accent of profound conviction. "Why, I'd go with him wherever he pleases! Who ever heard of such a thing? Leave him to go off alone, after we've been all over the world together!	- Я? Да я за ним хоть на край света, - с решительным видом ответил Джо. - Не хватало еще, чтобы я отпустил его одного, после того как мы с ним вместе объездили весь мир!
Who would help him, when he was tired?	А кто же его поддержит, когда он устанет?
Who would give him a hand in climbing over the rocks?	Кто протянет ему сильную руку, когда ему надо будет перескочить через пропасть?
Who would attend him when he was sick?	А заболей он; кто станет за ним ходить?..
No, Mr. Kennedy, Joe will always stick to the doctor!"	Нет, мистер Дик, Джо всегда будет на своем посту при докторе Фергюссоне или, вернее сказать, подле него.
"You're a fine fellow, Joe!"	- Славный ты малый, Джо!
"But, then, you're coming with us!"	- Но ведь и вы едете с нами, - заявил Джо.
"Oh! certainly," said Kennedy; "that is to say, I will go with you up to the last moment, to prevent Samuel even then from being guilty of such an act of folly!	- Конечно, - отозвался Кеннеди, - то есть я буду сопровождать вас, чтобы до последней минуты удерживать Самуэля от его безумной затеи.
I will follow him as far as Zanzibar, so as to stop him there, if possible."	Да, я поеду за ним до самого Занзибара, рука друга вовремя остановит его, и он отступится от этого бессмысленного проекта.
"You'll stop nothing at all, Mr. Kennedy, with all respect to you, sir.	- Позвольте вам сказать, мистер Кеннеди, что вы ровно ничего не остановите!
My master is no hare-brained person; he takes a long time to think over what he means to do, and then, when he once gets started, the Evil One himself couldn't make him give it up."	Доктор Фергюссон не какой-нибудь сумасброд. Уж он, прежде чем решиться, обдумывает дело со всех сторон. Но раз решение принято, сам дьявол не заставит его отступить.
"Well, we'll see about that."	- Ну, это мы еще посмотрим! - бросил шотландец.
"Don't flatter yourself, sir-but then, the main thing is, to have you with us.	- Не тешьте себя, мистер Кеннеди, напрасной надеждой. Впрочем, самое важное - чтобы вы поехали.
For a hunter like you, sir, Africa's a great country. So, either way, you won't be sorry for the trip."	Для такого охотника, как вы, Африка - страна чудесная, и как бы там ни было, а вы не пожалеете, что отправились туда.
"No, that's a fact, I shan't be sorry for it, if I can get this crazy man to give up his scheme."	- Конечно, не пожалею, особенно когда этот упрямец сдастся перед очевидностью.
"By-the-way," said Joe, "you know that the weighing comes off to-day."	- А кстати, - прибавил Джо, - вы знаете, что сегодня будет взвешивание?
"The weighing-what weighing?"	- Какое взвешивание?
"Why, my master, and you, and I, are all to be weighed to-day!"	- Да вот надо взвесить всех троих: доктора, вас и меня.
"What! like horse-jockeys?"	- Как жокеев!
"Yes, like jockeys.	- Да, как жокеев.

Only, never fear, you won't be expected to make yourself lean, if you're found to be heavy. You'll go as you are."	Только успокойтесь: если вы окажетесь слишком тяжелым, нас не заставят худеть, - заберут таким, как вы есть.
"Well, I can tell you, I am not going to let myself be weighed," said Kennedy, firmly.	- Уж, конечно, себя-то я не позволю взвешивать, -уверенно сказал шотландец.
"But, sir, it seems that the doctor's machine requires it."	- Но, сэр, это, кажется, необходимо.
"Well, his machine will have to do without it."	Его шар... -Его шару придется обойтись без этого.
"Humph! and suppose that it couldn't go up, then?"	- Нет, уж извините! Что же получится, если из-за неверных вычислений мы не сможем подняться?
"Egad! that's all I want!"	- Черт возьми! Мне только того и надо.
"Come! come, Mr. Kennedy!	- Да что вы, мистер Кеннеди!
My master will be sending for us directly."	Доктор сейчас придет за вами.
"I shan't go."	-Я не пойду.
"Oh! now, you won't vex the doctor in that way!"	- Вы не захотите доставить ему такую неприятность.
"Aye! that I will."	- А вот и доставлю!
"Well!" said Joe with a laugh, "you say that because he's not here; but when he says to your face,	- Ладно! - смеясь, воскликнул Джо. - Вы говорите это потому, что его здесь нет, а стоит ему сказать вам (уж простите мою дерзость):
'Dick!' (with all respect to you, sir,) 'Dick, I want to know exactly how much you weigh,' you'll go, I warrant it."	"Дик, мне необходимо узнать твой точный вес.", -"и вы, ручаюсь, сейчас же отправитесь на весы, ни словечка не скажете.
"No, I will NOT go!"	- Нет, не пойду!
At this moment the doctor entered his study, where this discussion had been taking place; and, as he came in, cast a glance at Kennedy, who did not feel altogether at his ease.	В это мгновение Фергюссон вошел в свой кабинет, где происходил разговор между Диком и Джо. Он взглянул на Кеннеди, который почувствовал себя не очень-то хорошо.
"Dick," said the doctor, "come with Joe; I want to know how much you both weigh."	- Дик, - проговорил доктор, - и ты и Джо пойдемте-ка со мной. Мне надо знать точный вес каждого из вас.
"But-"	- Но... - начал было Кеннеди.
"You may keep your hat on.	- Ты при взвешивании можешь не снимать своей шляпы.
Come!"	Идем же, - перебил его доктор.
And Kennedy went.	И Кеннеди пошел.
They repaired in company to the workshop of the Messrs. Mitchell, where one of those so-called "Roman" scales was in readiness.	Все трое отправились в мастерские Митчела, где были приготовлены так называемые десятичные весы.

It was necessary, by the way, for the doctor to know the weight of his companions, so as to fix the equilibrium of his balloon; so he made Dick get up on the platform of the scales.	Доктору Фергюссону для установления равновесия в своем воздушном шаре действительно надо было знать вес своих спутников. И он заставил Дика встать на площадку весов.
The latter, without making any resistance, said, in an undertone:	Тот не противился, а только пробормотал:
"Oh! well, that doesn't bind me to any thing."	- Хорошо, хорошо! Но ведь это ни к чему не обязывает.
"One hundred and fifty-three pounds," said the doctor, noting it down on his tablets.	- Сто пятьдесят три фунта, - объявил доктор, занося эту цифру в свою записную книжку.
"Am I too heavy?"	- Что, я слишком тяжел?
"Why, no, Mr. Kennedy!" said Joe; "and then, you know, I am light to make up for it."	- Да нет, мистер Кеннеди, - успокоил его Джо. - К тому же я очень легок, вот мы и уравновесим друг друга.
So saying, Joe, with enthusiasm, took his place on the scales, and very nearly upset them in his ready haste.	Г оворя это, Джо сменил Кеннеди, и так стремительно это сделал, что едва не перевернул весы.
He struck the attitude of Wellington where he is made to ape Achilles, at Hyde-Park entrance, and was superb in it, without the shield.	Тут он принял позу статуи Веллингтона, изображенного в виде Ахилла при входе в Гайд-парк. Джо был поистине великолепен, хотя ему и не хватало щита!
"One hundred and twenty pounds," wrote the doctor.	- Сто двадцать фунтов, - снова записал доктор.
"Ah! ha!" said Joe, with a smile of satisfaction And why did he smile? He never could tell himself.	-Э-ге-ге... - проговорил Джо, радостно улыбаясь, сам не зная чему.
"It's my turn now," said Ferguson-and he put down one hundred and thirty-five pounds to his own account. "All three of us," said he, "do not weigh much more than four hundred pounds."	- Теперь моя очередь, - сказал Фергюссон и занес в записную книжку свой вес: сто тридцать пять фунтов. - Все трое мы весим немногим больше четырехсот фунтов, - заявил он.
"But, sir," said Joe, "if it was necessary for your expedition, I could make myself thinner by twenty pounds, by not eating so much."	- Но, сэр, если только это нужно для вашей экспедиции, то мне ничего не стоит похудеть на двадцать фунтов, придется только поголодать, -обратился Джо к доктору.
"Useless, my boy!" replied the doctor.	- Это лишнее, мой милый.
"You may eat as much as you like, and here's half-a-crown to buy you the ballast."	Можешь есть хоть до отвала. И вот тебе полкроны - угощайся, чем душе угодно.
CHAPTER SEVENTH.	ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Geometrical Details.-Calculation of the Capacity of the Balloon.-The Double Receptacle.-The Covering.-The Car.-The Mysterious Apparatus.-The Provisions and Stores.-The Final Summing up.	Геометрические размеры воздушного шара. -Вычисления его подъемной силы. - Две его оболочки. - Корзина. - Таинственный аппарат. -Запасы провизии. - Окончательные вычисления.
Dr. Ferguson had long been engaged upon the details of his expedition.	Доктор Фергюссон уже немало времени был занят обдумыванием всех подробностей своей экспедиции.

It is easy to comprehend that the balloon-that marvellous vehicle which was to convey him through the air-was the constant object of his solicitude.	Понятно, что воздушный шар - это чудесное средство передвижения по воздуху - неотступно занимал, его мысли.
At the outset, in order not to give the balloon too ponderous dimensions, he had decided to fill it with hydrogen gas, which is fourteen and a half times lighter than common air.	Прежде всего, стремясь к тому, чтобы объем шара не был слишком большим, он решил наполнить его водородом, который в четырнадцать с половиной раз легче воздуха.
The production of this gas is easy, and it has given the greatest satisfaction hitherto in aerostatic experiments.	Добывание этого газа особых трудностей не представляет, и именно с ним при воздухоплавательных опытах достигнуты наилучшие результаты.
The doctor, according to very accurate calculations, found that, including the articles indispensable to his journey and his apparatus, he should have to carry a weight of 4,000 pounds; therefore he had to find out what would be the ascensional force of a balloon capable of raising such a weight, and, consequently, what would be its capacity.	После самого тщательного подсчета Фергюссон пришел к заключению, что воздушный шар вместе со своим содержимым должен весить четыре тысячи английских фунтов. Вслед за этим надо было вычислить необходимую при этой нагрузке подъемную силу и, исходя из нее, определить емкость шара.
A weight of four thousand pounds is represented by a displacement of the air amounting to forty-four thousand eight hundred and forty-seven cubic feet; or, in other words, forty-four thousand eight hundred and forty-seven cubic feet of air weigh about four thousand pounds.	Вся загрузка в четыре тысячи фунтов вытесняет сорок четыре тысячи восемьсот сорок семь кубических футов воздуха[ Английский кубический фут равен 0,028315 м2.]; другими словами, сорок четыре тысячи восемьсот сорок семь кубических футов воздуха именно и весят примерно четыре тысячи фунтов.
By giving the balloon these cubic dimensions, and filling it with hydrogen gas, instead of common air-the former being fourteen and a half times lighter and weighing therefore only two hundred and seventy-six pounds-a difference of three thousand seven hundred and twenty-four pounds in equilibrium is produced; and it is this difference between the weight of the gas contained in the balloon and the weight of the surrounding atmosphere that constitutes the ascensional force of the former.	Дав оболочке шара емкость в сорок четыре тысячи восемьсот сорок семь кубических футов и наполнив ее вместо воздуха водородом, который в четырнадцать с половиной раз легче и потому в этом объеме весит всего двести семьдесят шесть фунтов, мы нарушим равновесие шара на три тысячи семьсот двадцать четыре фунта, получив, так сказать, разницу в весе. Эта-то разница между весом вытесняемого воздуха и весом содержащегося в оболочке газа и составляет подъемную силу шара.
However, were the forty-four thousand eight hundred and forty-seven cubic feet of gas of which we speak, all introduced into the balloon, it would be entirely filled; but that would not do, because, as the balloon continued to mount into the more rarefied layers of the atmosphere, the gas within would dilate, and soon burst the cover containing it.	Но если, как только что было сказано, ввести в воздушный шар сорок четыре тысячи восемьсот сорок семь кубических футов газа, то оболочка его окажется совершенно наполненной, а этого не должно быть, ибо, по мере того как шар поднимается в менее плотные слои воздуха, газ, заключенный в оболочке, стремится расшириться и непременно разорвет оболочку.
Balloons, then, are usually only two-thirds filled.	Поэтому-то обыкновенно шар наполняют всего на две трети.

But the doctor, in carrying out a project known only to himself, resolved to fill his balloon only one-half; and, since he had to carry forty-four thousand eight hundred and forty-seven cubic feet of gas, to give his balloon nearly double capacity he arranged it in that elongated, oval shape which has come to be preferred. The horizontal diameter was fifty feet, and the vertical diameter seventy-five feet.	Доктор же в силу каких-то своих, только ему одному известных, соображений решил наполнить шар лишь наполовину, а так как нужно было с собой забрать сорок четыре тысячи восемьсот сорок семь кубических футов водорода, шару надо было дать емкость вдвое большую. Фергюссон придал своему шару удлиненную форму, считающуюся наилучшей, причем горизонтальный диаметр его равнялся пятидесяти футам, а вертикальный - семидесяти пяти.
He thus obtained a spheroid, the capacity of which amounted, in round numbers, to ninety thousand cubic feet.	Таким образом получился сфеорид объемом приблизительно в девяносто тысяч кубических футов.
Could Dr. Ferguson have used two balloons, his chances of success would have been increased; for, should one burst in the air, he could, by throwing out ballast, keep himself up with the other.	Если бы доктор мог пользоваться двумя шарами, то шансов на успех у него было бы больше. В самом деле, лопни вдруг в воздухе один из них, можно было бы, выбросив балласт, удержаться на другом.
But the management of two balloons would, necessarily, be very difficult, in view of the problem how to keep them both at an equal ascensional force.	Но дело в том, что управлять двумя шарами при необходимости сохранять в них одинаковую подъемную силу очень трудно.
After having pondered the matter carefully, Dr. Ferguson, by an ingenious arrangement, combined the advantages of two balloons, without incurring their inconveniences. He constructed two of different sizes, and inclosed the smaller in the larger one.	И вот Фергюссон после долгих размышлений сумел очень остроумно использовать преимущество двух шаров, устранив неудобства: он заказал две оболочки разных размеров и поместил их одну в другую.
His external balloon, which had the dimensions given above, contained a less one of the same shape, which was only forty-five feet in horizontal, and sixty-eight feet in vertical diameter.	Внешняя оболочка вышеуказанного размера заключала в себе меньшую, горизонтальный диаметр которой равнялся сорока пяти футам, а вертикальный - шестидесяти восьми.
The capacity of this interior balloon was only sixty-seven thousand cubic feet: it was to float in the fluid surrounding it.	Объем этого внутреннего шара был только в шестьдесят семь тысяч кубических футов. Он должен был плавать в окружавшем его газе.
A valve opened from one balloon into the other, and thus enabled the aeronaut to communicate with both.	Из одного шара в другой открывался клапан, дававший возможность при надобности соединять их между собой.
This arrangement offered the advantage, that if gas had to be let off, so as to descend, that which was in the outer balloon would go first; and, were it completely emptied, the smaller one would still remain intact.	Это расположение шаров представляло то преимущество, что если бы при спуске. понадобилось выпустить газ, то можно было бы начать с большего шара и даже при необходимости совсем его опорожнить; в резерве нетронутым остался бы меньший шар.
The outer envelope might then be cast off as a useless encumbrance; and the second balloon, left free to itself, would not offer the same hold to the currents of air as a half-inflated one must needs present.	В случае же сильного ветра имелась возможность освободиться от внешней, ненужной, оболочки, и меньшая, наполненная газом, в состоянии была бы лучше выдержать напор ветра, чем обыкновенный шар, наполовину потерявший газ. В этих размерах нет ничего необычайного. В 1784 году в Лионе Монгольфье построил аэростат емкостью в 340 тысяч куб. футов. Он поднимал груз в 20 тонн.

Moreover, in case of an accident happening to the outside balloon, such as getting torn, for instance, the other would remain intact.	Да и вообще при каком-нибудь злоключении -порвись, например, оболочка большого шара -меньшая оставалась бы в резерве.
The balloons were made of a strong but light Lyons silk, coated with gutta percha.	Обе оболочки были сделаны из плотной, крученого шелка, лионской тафты, пропитанной гуттаперчей.
This gummy, resinous substance is absolutely water-proof, and also resists acids and gas perfectly.	Это смоло-камедное вещество обладает абсолютной непроницаемостью и не подвержено действию кислот и газов.
The silk was doubled, at the upper extremity of the oval, where most of the strain would come.	У верхнего полюса шара, где сосредоточено почти все давление, тафта эта была положена вдвое.
Such an envelope as this could retain the inflating fluid for any length of time.	Такая оболочка способна была сохранять газ любое время.
It weighed half a pound per nine square feet. Hence the surface of the outside balloon being about eleven thousand six hundred square feet, its envelope weighed six hundred and fifty pounds.	Каждые девять квадратных футов этой оболочки весили полфунта - следовательно, вся оболочка внешнего шара, имевшая одиннадцать тысяч шестьсот квадратных футов, весила шестьсот пятьдесят фунтов.
The envelope of the second or inner balloon, having nine thousand two hundred square feet of surface, weighed only about five hundred and ten pounds, or say eleven hundred and sixty pounds for both.	Оболочка же внутреннего шара, поверхность которого равнялась девяти тысячам двумстам квадратным футам, весила лишь пятьсот десять фунтов; таким образом, обе оболочки весили тысячу сто шестьдесят фунтов.
The network that supported the car was made of very strong hempen cord, and the two valves were the object of the most minute and careful attention, as the rudder of a ship would be.	Сеть, поддерживавшая корзину, была сплетена из чрезвычайно прочной пеньковой веревки. Что касается обоих клапанов, то им уделялось столько внимания и забот, как если б дело шло о руле корабля.
The car, which was of a circular form and fifteen feet in diameter, was made of wicker-work, strengthened with a slight covering of iron, and protected below by a system of elastic springs, to deaden the shock of collision.	Круглая корзина, имевшая в диаметре пятнадцать футов, была сделана из ивовых прутьев на легкой железной основе. К нижней ее части были приделаны эластичные рессоры для смягчения толчков при спуске.
Its weight, along with that of the network, did not exceed two hundred and fifty pounds.	Вес корзины вместе с сетью не превышал двухсот восьмидесяти фунтов.
In addition to the above, the doctor caused to be constructed two sheet-iron chests two lines in thickness.	Кроме того, доктор приказал сделать из листового железа, в две линии толщиной, четыре ящика.
These were connected by means of pipes furnished with stopcocks.	Они сообщались между собой трубами, снабженными кранами.
He joined to these a spiral, two inches in diameter, which terminated in two branch pieces of unequal length, the longer of which, however, was twenty-five feet in height and the shorter only fifteen feet.	К этим ящикам был присоединен змеевик двух дюймов в диаметре, оканчивавшийся двумя прямыми трубками, из которых одна была длиной в двадцать пять футов, а другая всего в пятнадцать.
These sheet-iron chests were embedded in the car in such a way as to take up the least possible amount of space.	Эти железные ящики были помещены в корзине таким образом, чтобы занимать как можно меньше места.

The spiral, which was not to be adjusted until some future moment, was packed up, separately, along with a very strong Buntzen electric battery.	Змеевик, который следовало приделать позже.уложили отдельно, равно как и очень сильную гальваническую батарею Бунзена.
This apparatus had been so ingeniously combined that it did not weigh more than seven hundred pounds, even including twenty-five gallons of water in another receptacle.	Весь этот аппарат был так искусно скомбинирован, что весил не больше семисот фунтов, включая сюда и двадцать пять галлонов воды в особом ящике.
The instruments provided for the journey consisted of two barometers, two thermometers, two compasses, a sextant, two chronometers, an artificial horizon, and an altazimuth, to throw out the height of distant and inaccessible objects.	Инструменты, предназначенные для путешествия, были следующие: два барометра, два термометра, два компаса, секстант, два хронометра, искусственный горизонт и альт-азимут для наблюдения за далекими и недоступными предметами.
The Greenwich Observatory had placed itself at the doctor's disposal.	Гринвическая обсерватория предложила свои услуги доктору Фергюссону.
The latter, however, did not intend to make experiments in physics; he merely wanted to be able to know in what direction he was passing, and to determine the position of the principal rivers, mountains, and towns.	Впрочем, доктор не собирался заниматься физическими наблюдениями. Он хотел иметь лишь возможность ориентироваться к определять местонахождение главных рек, гор и городов.
He also provided himself with three thoroughly tested iron anchors, and a light but strong silk ladder fifty feet in length.	Фергюссон запасся тремя надежными железными якорями, а также легкой прочной шелковой лестницей футов в пятьдесят длиной.
He at the same time carefully weighed his stores of provision, which consisted of tea, coffee, biscuit, salted meat, and pemmican, a preparation which comprises many nutritive elements in a small space.	Он также вычислил очень точно вес съестных припасов, состоящих из чая, кофе, сахара, сухарей, солонины и пеммикана - препарата, содержащего в себе при незначительном объеме много питательных веществ.
Besides a sufficient stock of pure brandy, he arranged two water-tanks, each of which contained twenty-two gallons.	Помимо необходимого количества водки, доктор брал еще с собой два ящика питьевой воды, по двадцать два галлона каждый.
The consumption of these articles would necessarily, little by little, diminish the weight to be sustained, for it must be remembered that the equilibrium of a balloon floating in the atmosphere is extremely sensitive.	По мере потребления этих различных припасов нагрузка воздушного шара должна была постепенно уменьшаться. Надо знать, что равновесие шара в воздухе чрезвычайно неустойчиво.
The loss of an almost insignificant weight suffices to produce a very noticeable displacement.	Даже незаметное уменьшение нагрузки шара может ощутительно изменить его положение.
Nor did the doctor forget an awning to shelter the car, nor the coverings and blankets that were to be the bedding of the journey, nor some fowling pieces and rifles, with their requisite supply of powder and ball.	Доктор не забыл также ни тента, прикрывающего часть корзины, ни одеял, составляющих всю постель путешественников, ни охотничьих ружей с запасом пороха и пуль.
Here is the summing up of his various items, and their weight, as he computed it:	Вот подсчет всего, находившегося в воздушном шаре:
Ferguson........................... 135 pounds.	Фергюссон ... 135 фунтов
Kennedy............................ 153 "	Кеннеди ... 153
Joe................................ 120 "	Джо ... 120

Weight of the outside balloon 650 "	Внешняя оболочка ... 650
Weight of the second balloon 510 "	Внутренняя оболочка ... 510
Car and network.................... 280 "	Корзина и сеть ... 280
Anchors, instruments, awnings, andsundry utensils, guns, coverings, etc...................190 "	Якоря, инструменты, ружья, одеяла, тент, разная утварь ... 190
Meat, pemmican, biscuits, tea, coffee, brandy................... 386 "	Солонина, пеммикан, сухари, чай, кофе, водка ... 386
Water.............................. 400 "	Вода ... 400
Apparatus.......................... 700 "	Аппараты ... 700
Weight of the hydrogen............. 276 "	Вес водорода ... 276
Ballast............................ 200 "	Балласт ... 200
— 4,000 pounds.	Всего 4000 фунтов
Such were the items of the four thousand pounds that Dr. Ferguson proposed to carry up with him.	Таков был состав груза в четыре тысячи фунтов, который доктор Фергюссон предполагал взять с собой.
He took only two hundred pounds of ballast for "unforeseen emergencies," as he remarked, since otherwise he did not expect to use any, thanks to the peculiarity of his apparatus.	Балласта "на самый непредвиденный случай", как говорил Фергюссон, - ибо благодаря своему аппарату вовсе не рассчитывал им пользоваться, -он брал всего двести фунтов.
CHAPTER EIGHTH.	ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Joe's Importance.-The Commander of the Resolute.-Kennedy's Arsenal.-Mutual Amenities.-The Farewell Dinner.-Departure on the 21st of February.-The Doctor's Scientific Sessions.-Duveyrier.-Livingstone.-Details of the Aerial Voyage.-Kennedy silenced.	Джо преисполнен важности. - Командир транспорта "Решительный". - Погрузка. - Арсенал Кеннеди. - Прощальный обед. - Отплытие 21 февраля. - Научные беседы доктора в кают-компании. - Дюверье и Ливингстон. -Подробности предполагаемого воздушного путешествия. - Кеннеди вынужден молчать.
About the 10th of February, the preparations were pretty well completed; and the balloons, firmly secured, one within the other, were altogether finished. They had been subjected to a powerful pneumatic pressure in all parts, and the test gave excellent evidence of their solidity and of the care applied in their construction.	К 10 февраля все приготовления были почти закончены. Оболочки обоих воздушных шаров, заключенные одна в другую, подверглись сильному давлению нагнетенного в них воздуха и с честью выдержали это испытание, показав, как тщательно они были изготовлены.
Joe hardly knew what he was about, with delight.	Джо от радости не чувствовал под собой ног.
He trotted incessantly to and fro between his home in Greek Street, and the Mitchell establishment, always full of business, but always in the highest spirits, giving details of the affair to people who did not even ask him, so proud was he, above all things, of being permitted to accompany his master.	С озабоченным видом, но сияющий, он то и дело носился с Греческой улицы в мастерские Митчела. Страшно гордый тем, что сопутствует своему доктору, Джо охотно давал всевозможные пояснения даже тем, кто его об этом и не думал спрашивать.

I have even a shrewd suspicion that what with showing the balloon, explaining the plans and views of the doctor, giving folks a glimpse of the latter, through a half-opened window, or pointing him out as he passed along the streets, the clever scamp earned a few half-crowns, but we must not find fault with him for that. He had as much right as anybody else to speculate upon the admiration and curiosity of his contemporaries.	Кажется, тут он даже заработал несколько полукрон, показывая аэростат, сообщая слушателям идеи и планы доктора и давая им возможность взглянуть на него в полуоткрытое окно мастерской или на улице. Но не следует ставить ему это в вину, он имел право немного поспекулировать на любопытстве и восхищении своих современников.
On the 16th of February, the Resolute cast anchor near Greenwich.	16 февраля транспорт "Решительный" бросил якорь у Гринвича.
She was a screw propeller of eight hundred tons, a fast sailer, and the very vessel that had been sent out to the polar regions, to revictual the last expedition of Sir James Ross.	Это был винтовой пароход водоизмещением в восемьсот тонн, с прекрасным ходом, побывавший с Джемсом Россом в его последней полярной экспедиции.
Her commander, Captain Bennet, had the name of being a very amiable person, and he took a particular interest in the doctor's expedition, having been one of that gentleman's admirers for a long time.	Командир "Решительного" Пеннет пользовался репутацией очень милого человека и с особенным интересом относился к путешествию доктора Фергюссона, которого очень ценил с давних пор.
Bennet was rather a man of science than a man of war, which did not, however, prevent his vessel from carrying four carronades, that had never hurt any body, to be sure, but had performed the most pacific duty in the world.	Командир Пеннет был скорее ученым, чем солдатом, что, однако, не мешало ему иметь на своем судне четыре пушки, правда, до сих пор не причинившие никому ни малейшего вреда и лишь производившие самый безобидный на свете шум.
The hold of the Resolute was so arranged as to find a stowing-place for the balloon. The latter was shipped with the greatest precaution on the 18th of February, and was then carefully deposited at the bottom of the vessel in such a way as to prevent accident.	Трюм "Решительного" специально приспособили для помещения в нем воздушного шара, и 18 февраля днем он был переправлен туда со всевозможными предосторожностями.
The car and its accessories, the anchors, the cords, the supplies, the water-tanks, which were to be filled on arriving, all were embarked and put away under Ferguson's own eyes.	Корзина и снасти, якоря и веревки, съестные припасы, ящики для воды, которые предполагалось наполнить по прибытии на Занзибар, - все это было погружено под присмотром самого доктора Фергюссона.
Ten tons of sulphuric acid and ten tons of iron filings, were put on board for the future production of the hydrogen gas.	Кроме того, на транспорт погрузили десять бочек серной кислоты и десять бочек железного лома, нужных для добывания из них водорода.
The quantity was more than enough, but it was well to be provided against accident.	Это было больше, чем требовалось, но доктор учитывал возможность потерь.
The apparatus to be employed in manufacturing the gas, including some thirty empty casks, was also stowed away in the hold.	Части аппарата для добываний газа, размещенные в тридцати бочонках, тоже уложили на дно трюма.
These various preparations were terminated on the 18th of February, in the evening.	Все эти приготовления закончились вечером 18 февраля.
Two state-rooms, comfortably fitted up, were ready for the reception of Dr. Ferguson and his friend Kennedy.	Доктору Фергюссону и его другу Кеннеди были предоставлены две комфортабельно обставленные каюты.

The latter, all the while swearing that he would not go, went on board with a regular arsenal of hunting weapons, among which were two double-barrelled breech-loading fowling-pieces, and a rifle that had withstood every test, of the make of Purdey, Moore & Dickson, at Edinburgh.	Шотландец, продолжая клясться, что он ни за что на свете не двинется с места, тем не менее явился на "Решительный", захватив с собой целый арсенал оружия: два охотничьих двуствольных ружья, которые заряжались с казны, и превосходный карабин эдинбургской фабрики Мура и Диксона.
With such a weapon a marksman would find no difficulty in lodging a bullet in the eye of a chamois at the distance of two thousand paces.	С помощью этого замечательного карабина наш охотник мог свободно попасть на расстоянии двух тысяч шагов в глаз серны.
Along with these implements, he had two of Colt's six-shooters, for unforeseen emergencies. His powder-case, his cartridge-pouch, his lead, and his bullets, did not exceed a certain weight prescribed by the doctor.	Для непредвиденных надобностей шотландец захватил еще с собой два шестизарядных револьвера Кольта; но все его оружие плюс пороховница, патронташ, дробь и пули, взятые в достаточном количестве, не превышали предельного веса, разрешенного ему Фергюссоном.
The three travellers got themselves to rights on board during the working-hours of February 19th. They were received with much distinction by the captain and his officers, the doctor continuing as reserved as ever, and thinking of nothing but his expedition. Dick seemed a good deal moved, but was unwilling to betray it; while Joe was fairly dancing and breaking out in laughable remarks.	Трое наших путешественников прибыли 19 февраля, днем, на транспорт "Решительный" и были с большим почетом встречены его командиром и офицерами. При этом у доктора Фергюссона, по обыкновению поглощенного мыслями о своей экспедиции, вид был довольно холодный, Кеннеди же казался взволнованным больше, чем ему хотелось это показать, а Джо цодпрыгивал и смешил всех.
The worthy fellow soon became the jester and merry-andrew of the boatswain's mess, where a berth had been kept for him.	Надо сказать, что он очень быстро стал общим любимцем в каюте боцманов, где ему была отведена койка.
On the 20th, a grand farewell dinner was given to Dr. Ferguson and Kennedy by the Royal Geographical Society.	Лондонское географическое общество 20 февраля дало доктору Фергюссону и Кеннеди парадный прощальный обед.
Commander Bennet and his officers were present at the entertainment, which was signalized by copious libations and numerous toasts. Healths were drunk, in sufficient abundance to guarantee all the guests a lifetime of centuries.	На нем присутствовал также капитан Пеннет со своими офицерами. Обед был очень оживленный, вино лилось рекой, и заздравные тосты провозглашались в таком количестве, что после них присутствующие смело могли рассчитывать на сто лет жизни.
Sir Francis M--presided, with restrained but dignified feeling.	Председательствовал за обедом сэр Френсис М... Хотя и сильно взволнованный, он держал себя с полным достоинством.
To his own supreme confusion, Dick Kennedy came in for a large share in the jovial felicitations of the night.	К великому смущению Дика Кеннеди, на его долю тоже пришлось немало тостов.
After having drunk to the "intrepid Ferguson, the glory of England," they had to drink to "the no less courageous Kennedy, his daring companion."	Выпив за здоровье "неустрашимого славного сына Англии" Фергюссона, пили также "за его смелого товарища, не менее отважного Кеннеди".
Dick blushed a good deal, and that passed for modesty; whereupon the applause redoubled, and Dick blushed again.	Дик сильно покраснел, но это было принято за скромность, и аплодисменты только усилились, а шотландец стал еще краснее.

A message from the Queen arrived while they were at dessert. Her Majesty offered her compliments to the two travellers, and expressed her wishes for their safe and successful journey.	За десертом пришла телеграмма от королевы: она слала привет двум путешественникам и желала им успеха в их предприятии.
This, of course, rendered imperative fresh toasts to "Her most gracious Majesty."	Были провозглашены новые тосты в честь ее величества.
At midnight, after touching farewells and warm shaking of hands, the guests separated.	В полночь, после трогательных прощальных слов и горячих рукопожатий, присутствующие на обеде разъехались по домам.
The boats of the Resolute were in waiting at the stairs of Westminster Bridge. The captain leaped in, accompanied by his officers and passengers, and the rapid current of the Thames, aiding the strong arms of the rowers, bore them swiftly to Greenwich.	Лодки "Решительного" дожидались у Вестминстерского моста; в них разместились капитан, офицеры, пассажиры, и быстрое течение Темзы понесло их к Гринвичу.
In an hour's time all were asleep on board.	В час ночи все на транспорте уже спали.
The next morning, February 21st, at three o'clock, the furnaces began to roar; at five, the anchors were weighed, and the Resolute, powerfully driven by her screw, began to plough the water toward the mouth of the Thames.	21 февраля, в три часа утра, были разведены пары, а в пять поднят якорь. Заработал винт, "Решительный" двинулся к устью Темзы.
It is needless to say that the topic of conversation with every one on board was Dr. Ferguson's enterprise.	Нечего и говорить, что все разговоры на транспорте вращались исключительно вокруг экспедиции доктора Фергюссона.
Seeing and hearing the doctor soon inspired everybody with such confidence that, in a very short time, there was no one, excepting the incredulous Scotchman, on the steamer who had the least doubt of the perfect feasibility and success of the expedition.	Видеть и слышать доктора было достаточно для того, чтобы почувствовать к нему полнейшее доверие, и скоро ни один человек на "Решительном", кроме шотландца, не сомневался в полнейшем успехе его предприятия.
During the long, unoccupied hours of the voyage, the doctor held regular sittings, with lectures on geographical science, in the officers' mess-room. These young men felt an intense interest in the discoveries made during the last forty years in Africa; and the doctor related to them the explorations of Barth, Burton, Speke, and Grant, and depicted the wonders of this vast, mysterious country, now thrown open on all sides to the investigations of science.	Во время долгих праздных часов морского путешествия доктор прочел в кают-компании офицерам настоящий курс географии, и молодежь положительно была увлечена открытиями, сделанными в Африке за последние сорок лет. Доктор знакомил офицеров с исследованиями Барта, Бёртона, Спика, Гранта, он описывал им эту таинственную страну, ставшую предметом научных исследований.
On the north, the young Duveyrier was exploring Sahara, and bringing the chiefs of the Touaregs to Paris.	На севере, рассказывал он, молодой Дюверье занимается изучением Сахары и собирается везти в Париж предводителей туарегов.
Under the inspiration of the French Government, two expeditions were preparing, which, descending from the north, and coming from the west, would cross each other at Timbuctoo.	При содействии французского правительства снаряжаются две экспедиции, которые выйдут с севера, отправятся на восток и встретятся в Тимбукту.
In the south, the indefatigable Livingstone was still advancing toward the equator; and, since March, 1862, he had, in company with Mackenzie, ascended the river Rovoonia.	На юге неутомимый Ливингстон все подвигается к экватору, а с марта 1862 го да он поднимается вместе с Мэкензи вверх по реке Ровума.

The nineteenth century would, assuredly, not pass, contended the doctor, without Africa having been compelled to surrender the secrets she has kept locked up in her bosom for six thousand years. But the interest of Dr. Ferguson's hearers was excited to the highest pitch when he made known to them, in detail, the preparations for his own journey.	Вообще Фергюссон был убежден, что в девятнадцатом веке тайна Африки, в которую люди не могли проникнуть. целых шесть тысяч лет, будет, наконец, раскрыта. Офицеры особенно заинтересовались путешествием, когда Фергюссон подробно познакомил их со своими приготовлениями.
They took pleasure in verifying his calculations; they discussed them; and the doctor frankly took part in the discussion.	Им захотелось даже проверить его вычисления. По этому поводу между молодежью возникли споры, в которых доктор охотно принимал участие.
As a general thing, they were surprised at the limited quantity of provision that he took with him; and one day one of the officers questioned him on that subject.	Больше всего удивляло офицеров то сравнительно небольшое количество припасов, которое доктор решил взять с собой. Однажды один из них заговорил об этом с доктором Фергюссоном.
"That peculiar point astonishes you, does it?" said Ferguson.	- Это вас удивляет? - спросил доктор.
"It does, indeed."	- Конечно.
"But how long do you think my trip is going to last?	- А сколько, вы считаете, может продлиться мое путешествие?
Whole months?	Пожалуй, вы думаете - целые месяцы?
If so, you are greatly mistaken.	Глубоко ошибаетесь.
Were it to be a long one, we should be lost; we should never get back.	Если бы путешествие затянулось, мы погибли бы, не достигнув цели.
But you must know that the distance from Zanzibar to the coast of Senegal is only thirty-five hundred-say four thousand miles.	Да будет вам известно, что от Занзибара до берега Сенегала не больше трех с половиной тысяч миль, ну, предположим даже, - все четыре тысячи.
Well, at the rate of two hundred and forty miles every twelve hours, which does not come near the rapidity of our railroad trains, by travelling day and night, it would take only seven days to cross Africa!"	И вот, делая по двести сорок миль в двенадцать часов - это, заметьте, меньше скорости наших поездов, - нам будет достаточно и одной недели, чтобы пролететь всю Африку, ведь мы будем двигаться безостановочно, днем и ночью.
"But then you could see nothing, make no geographical observations, or reconnoitre the face of the country."	- Но в таком случае вы ничего не увидите, не сделаете никаких географических съемок, вообще совсем не обследуете страны, - возразил офицер.
"Ah!" replied the doctor, "if I am master of my balloon-if I can ascend and descend at will, I shall stop when I please, especially when too violent currents of air threaten to carry me out of my way with them."	- Вам надо иметь в виду, - ответил доктор, - что раз я хозяин моего воздушного шара и по своему желанию поднимаюсь и снижаюсь, то я могу сделать остановку, где мне заблагорассудится, особенно когда мне будут угрожать слишком сильные воздушные течения.
"And you will encounter such," said Captain Bennet. "There are tornadoes that sweep at the rate of more than two hundred and forty miles per hour."	- А вы с ними, несомненно, встретитесь, -вмешался в разговор капитан Пеннет, - ведь, знаете, там бывают ураганы, несущиеся со скоростью более двухсот сорока миль в час.

"You see, then, that with such speed as that, we could cross Africa in twelve hours. One would rise at Zanzibar, and go to bed at St. Louis!"	- Ну, вот видите, при такой скорости можно перелететь всю Африку в каких-нибудь двенадцать часов, - проговорил, улыбаясь, доктор, - проснуться на Занзибаре, а заснуть в Сен-Луи.
"But," rejoined the officer, "could any balloon withstand the wear and tear of such velocity?"	- Но разве воздушный шар может быть унесен ветром с такой скоростью? - спросил другой офицер.
"It has happened before," replied Ferguson.	- Такие случаи бывали.
"And the balloon withstood it?"	- И шар устоял?
"Perfectly well.	- Конечно.
It was at the time of the coronation of Napoleon, in 1804.	Например, во время, коронации Наполеона в тысяча восемьсот четвертом году.
The aeronaut, Gernerin, sent up a balloon at Paris, about eleven o'clock in the evening. It bore the following inscription, in letters of gold:	Аэронавт Гарнерен выпустил тогда из Парижа в одиннадцать часов вечера воздушный шар с надписью, начертанной золотыми буквами:
'Paris, 25 Frimaire; year XIII; Coronation of the Emperor Napoleon by his Holiness, Pius VII.'	"Париж, двадцать пятое фримера тринадцатого года. Коронование императора Наполеона его святейшеством Пием Седьмым".
On the next morning, the inhabitants of Rome saw the same balloon soaring above the Vatican, whence it crossed the Campagna, and finally fluttered down into the lake of Bracciano.	На следующее утро, в пять часов, жители Рима видели, как этот самый шар парил над Ватиканом, затем он пронесся над Римской областью и упал в озеро Браччано.
So you see, gentlemen, that a balloon can resist such velocities."	Как видите, воздушный шар в состоянии выдержать подобную скорость.
"A balloon-that might be; but a man?" insinuated Kennedy.	- Воздушный шар - да, но человек? - отважился спросить Кеннеди.
"Yes, a man, too!-for the balloon is always motionless with reference to the air that surrounds it.	- Человек тоже может выдержать это по той простой причине, что воздушный шар всегда неподвижен по отношению к окружающему его воздуху.
What moves is the mass of the atmosphere itself: for instance, one may light a taper in the car, and the flame will not even waver.	Ведь движется не самый шар, а вся масса воздуха. Попробуйте зажечь в корзине вашего воздушного шара свечу, и вы увидите, что пламя ее не будет даже колебаться.
An aeronaut in Garnerin's balloon would not have suffered in the least from the speed.	И аэронавт, поднявшийся на воздушном шаре Г арнерена, нисколько не пострадал бы от быстроты этого полета.
But then I have no occasion to attempt such velocity; and if I can anchor to some tree, or some favorable inequality of the ground, at night, I shall not fail to do so.	Впрочем, я вовсе не намерен испробовать подобную скорость, и если я смогу зацепиться ночью за какое-нибудь дерево или неровность почвы, то, поверьте, не премину это сделать.
Besides, we take provision for two months with us, after all; and there is nothing to prevent our skilful huntsman here from furnishing game in abundance when we come to alight."	К тому же мы берем с собой продовольствия на два месяца. А когда мы будем приземляться, ничто не помешает нашему искусному охотнику снабжать нас в изобилии дичью.

"Ah! Mr. Kennedy," said a young midshipman, with envious eyes, "what splendid shots you'll have!"	- Ну, и раздолье же будет для вас, мистер Кеннеди! - воскликнул один юный мичман, с завистью поглядывая на охотника.
"Without counting," said another, "that you'll have the glory as well as the sport!"	- Да плюс к этому еще слава, - заметил другой офицер.
"Gentlemen," replied the hunter, stammering with confusion, "I greatly-appreciate-your compliments-but they-don't-belong to me."	- Господа, - ответил шотландец, - поверьте, я очень тронут вашими комплиментами... но... знаете ли... не имею права их принять...
"You!" exclaimed every body, "don't you intend to go?"	- Как? - раздалось со всех сторон. - Разве вы не полетите?
"I am not going!"	- Нет, не полечу.
"You won't accompany Dr. Ferguson?"	- Так вы не будете сопровождать доктора Фергюссона?
"Not only shall I not accompany him, but I am here so as to be present at the last moment to prevent his going."	- Не только не буду сопровождать его, но и отправился я с вами единственно для того, чтобы удержать его от этого в последнюю минуту.
Every eye was now turned to the doctor.	Все посмотрели на доктора.
"Never mind him!" said the latter, calmly. "This is a matter that we can't argue with him.	- Не слушайте его, - проговорил Фергюссон своим обычным спокойным голосом. - Это вопрос, о котором с ним не надо препираться.
At heart he knows perfectly well that he IS going."	А в сущности он прекрасно знает, что полетит.
"By Saint Andrew!" said Kennedy, "I swear-"	- Клянусь чем хотите! - закричал Кеннеди. -Уверяю... -Лучше не клянись, дорогой мой Дик.
"Swear to nothing, friend Dick; you have been ganged and weighed-you and your powder, your guns, and your bullets; so don't let us say anything more about it."	Ты вымерен, взвешен, и не только ты сам, но и твой порох, и твои ружья, и твои пули... так что об этом и говорить не стоит.
And, in fact, from that day until the arrival at Zanzibar, Dick never opened his mouth.	И правда, с этого момента до самого прибытия на Занзибар Дик ни разу не заикнулся об этом.
He talked neither about that nor about anything else.	Да и вообще ни о чем не говорил.
He kept absolutely silent.	Он молчал.
CHAPTER NINTH.	ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
They double the Cape.-The Forecastle.-A Course of Cosmography by Professor Joe.-Concerning the Method of guiding Balloons.-How to seek out Atmospheric Currents.-Eureka.	"Решительный" огибает мыс Доброй Надежды. -На баке. - Курс космографии "профессора" Джо. -Управление воздушными шарами. - Исследование воздушных течений. - Эврика! "Решительный" быстро несся к мысу Доброй Надежды.
The Resolute plunged along rapidly toward the Cape of Good Hope, the weather continuing fine, although the sea ran heavier.	Погода держалась чудесная, хотя море и начинало волноваться.
On the 30th of March, twenty-seven days after the departure from London, the Table Mountain loomed up on the horizon.	Через двадцать семь дней после отплытия из Лондона, 30 марта, на горизонте показалась Столовая гора.

Cape City lying at the foot of an amphitheatre of hills, could be distinguished through the ship's glasses, and soon the Resolute cast anchor in the port.	В подзорную трубу можно было уже видеть город Кэптоун, расположенный среди амфитеатра холмов, и вскоре "Решительный" бросил якорь в его порту.
But the captain touched there only to replenish his coal bunkers, and that was but a day's job.	Капитан зашел сюда только для возобновления запаса угля, на что потребовался всего один день.
On the morrow, he steered away to the south'ard, so as to double the southernmost point of Africa, and enter the Mozambique Channel.	На следующее утро "Решительный" направился к югу, чтобы, обогнув южную оконечность Африки, войти в Мозамбикский пролив.
This was not Joe's first sea-voyage, and so, for his part, he soon found himself at home on board; every body liked him for his frankness and good-humor.	Джо не впервые путешествовал по морю, и он сразу почувствовал себя как дома. Прямодушие и веселость славного малого расположили к нему все сердца.
A considerable share of his master's renown was reflected upon him.	К тому же на него как бы падали лучи славы доктора.
He was listened to as an oracle, and he made no more mistakes than the next one.	Слушали его, как оракула, и, по правде сказать, ошибался он не больше других оракулов.
So, while the doctor was pursuing his descriptive course of lecturing in the officers' mess, Joe reigned supreme on the forecastle, holding forth in his own peculiar manner, and making history to suit himself-a style of procedure pursued, by the way, by the greatest historians of all ages and nations.	И вот, в то время как доктор в кают-компании читал свой курс географии офицерам, Джо царил на баке и по-своему излагал историю, в чем, впрочем, он только следовал примеру величайших историков всех времен.
The topic of discourse was, naturally, the aerial voyage.	Естественно, что и на баке разговоры все больше вертелись вокруг воздушного путешествия.
Joe had experienced some trouble in getting the rebellious spirits to believe in it; but, once accepted by them, nothing connected with it was any longer an impossibility to the imaginations of the seamen stimulated by Joe's harangues.	На первых порах Джо трудно было убедить некоторых упрямцев, что такое путешествие вообще возможно, но когда матросы поверили в него, их воображение так разыгралось, что все уже казалось им нипочем.
Our dazzling narrator persuaded his hearers that, after this trip, many others still more wonderful would be undertaken.	Увлекшийся рассказчик уверял своих слушателей, что за этим воздушным путешествием, конечно, последует немало других.
In fact, it was to be but the first of a long series of superhuman expeditions.	Это только, уверял он, начало многих сверхчеловеческих предприятий.
"You see, my friends, when a man has had a taste of that kind of travelling, he can't get along afterward with any other; so, on our next expedition, instead of going off to one side, we'll go right ahead, going up, too, all the time."	- Видите ли, друзья мои, - говорил он, - когда испробуешь такой способ передвижения, без него уже трудно обойтись. И когда в следующий раз мы полетим, то уже не будем держаться над Землей, а станем забирать все вверх и вверх.
"Humph! then you'll go to the moon!" said one of the crowd, with a stare of amazement.	- Вот как! Значит, прямо на Луну отправитесь! - с восторгом воскликнул один из слушателей.
"To the moon!" exclaimed Joe, "To the moon! pooh! that's too common. Every body might go to the moon, that way.	- Очень нам нужно на Луну! - возразил Джо. - Это уж слишком просто, каждый может там побывать.
Besides, there's no water there, and you have to carry such a lot of it along with you.	К тому же на Луне и воды нет, приходится тащить с собой огромное количество.

Then you have to take air along in bottles, so as to breathe."	Да еще надо прихватить и бутылки с воздухом, чтобы было чем дышать.
"Ay! ay! that's all right!	- Пусть так!
But can a man get a drop of the real stuff there?" said a sailor who liked his toddy.	Но скажи: джин-то там есть? - спросил один из матросов, большой любитель этого напитка.
"Not a drop!" was Joe's answer.	- И джина там, мой милый, не найдешь.
"No! old fellow, not in the moon.	Нет, зачем же на Луну?
But we're going to skip round among those little twinklers up there-the stars-and the splendid planets that my old man so often talks about.	Мы полетим на те замечательные планеты, о которых часто рассказывал мне мой доктор.
For instance, we'll commence with Saturn-"	И начнем мы наше путешествие, скажем, с Сатурна...
"That one with the ring?" asked the boatswain.	- Это того, что с кольцом? - спросил квартирмейстер.
"Yes! the wedding-ring-only no one knows what's become of his wife!"	- Да! У него есть обручальное кольцо, только неизвестно, куда девалась его жена.
"What? will you go so high up as that?" said one of the ship-boys, gaping with wonder. "Why, your master must be Old Nick himself."	- Но как же вы можете взлететь так высоко? -воскликнул пораженный юнга, - Видно, ваш доктор сам дьявол.
"Oh! no, he's too good for that."	- Какой же он дьявол! Для этого он слишком добр.
"But, after Saturn-what then?" was the next inquiry of his impatient audience.	- А куда же вы полетите после Сатурна? -поинтересовался самый нетерпеливый из слушателей.
"After Saturn?	- После Сатурна?
Well, we'll visit Jupiter.	Да побываем на Юпитере.
A funny place that is, too, where the days are only nine hours and a half long-a good thing for the lazy fellows-and the years, would you believe it-last twelve of ours, which is fine for folks who have only six months to live. They get off a little longer by that."	Удивительная страна, доложу я вам. Там день продолжается всего девять с половиной часов, так что лодырям там - житье! А год - длиною в наших двенадцать. Это, пожалуй, выгодно для людей, которым осталось жить каких-нибудь полгода, - порядочно-таки продлит их существование.
"Twelve years!" ejaculated the boy.	- Один год - наших двенадцать? - переспросил юнга.
"Yes, my youngster; so that in that country you'd be toddling after your mammy yet, and that old chap yonder, who looks about fifty, would only be a little shaver of four and a half."	- Да, дружок, ты там сосал бы еще свою соску, а тот вот дяденька, которому за пятьдесят, был бы теперь мальчуганом четырех с половиною лет.
"Blazes! that's a good 'un!" shouted the whole forecastle together.	- Ну, это уж небылицы! - в один голос закричали все присутствующие на баке.
"Solemn truth!" said Joe, stoutly. "But what can you expect?	- Истинная правда, - настаивал Джо. - И то ли еще бывает!

When people will stay in this world, they learn nothing and keep as ignorant as bears.	Если станешь все торчать на этой Земле, так, пожалуй, ничего не узнаешь и будешь не умнее морской свинки.
But just come along to Jupiter and you'll see.	А вот поживи ты маленько на Юпитере, тогда кое-что и увидишь.
But they have to look out up there, for he's got satellites that are not just the easiest things to pass."	Да, кстати, скажу я вам: там надо держать ухо востро, у Юпитера ведь спутники далеко не тихого нрава.
All the men laughed, but they more than half believed him.	Все на баке смеялись, но наполовину верили Джо.
Then he went on to talk about Neptune, where seafaring men get a jovial reception, and Mars, where the military get the best of the sidewalk to such an extent that folks can hardly stand it.	А он уже описывал планету Нептун, где так хорошо принимают моряков, затем уверял, что на Марсе главную роль играют военные, и это в конце концов начинает даже раздражать. На Меркурии же - препротивном месте, по его словам, - живут только одни купцы да воры, и те и другие так похожи друг на друга, что их и не отличишь.
Finally, he drew them a heavenly picture of the delights of Venus.	Наконец, он описывал им Венеру, да так, что дух захватывало.
"And when we get back from that expedition," said the indefatigable narrator, "they'll decorate us with the Southern Cross that shines up there in the Creator's button-hole."	- Когда же мы вернемся из этой нашей экспедиции, - заявил веселый рассказчик, - нам, знаете, дадут орден Южного Креста; вон он там блестит в петличке у бога...
"Ay, and you'd have well earned it!" said the sailors.	- И это будет вами вполне заслужено, - в один голос заявили матросы.
Thus passed the long evenings on the forecastle in merry chat, and during the same time the doctor went on with his instructive discourses.	В таких оживленных разговорах и проходили вечера на баке. А в это же время в кают-компании шли своим чередом научные беседы доктора Фергюссона с офицерами.
One day the conversation turned upon the means of directing balloons, and the doctor was asked his opinion about it.	Однажды разговор коснулся способа управления воздушным шаром, и Фергюссона попросили высказаться по этому вопросу.
"I don't think," said he, "that we shall succeed in finding out a system of directing them.	- Не думаю, - начал доктор, - чтобы когда-нибудь возможно было управлять воздушным шаром.
I am familiar with all the plans attempted and proposed, and not one has succeeded, not one is practicable.	Мне известны все испробованные и предлагаемые способы, - ни один из них не имел успеха, и ни один, мне кажется, не пригоден.
You may readily understand that I have occupied my mind with this subject, which was, necessarily, so interesting to me, but I have not been able to solve the problem with the appliances now known to mechanical science.	Вы, господа, конечно, прекрасно понимаете, что я должен был серьезно заняться этим вопросом, но разрешить его мне было, при данном состоянии механики, не под силу.
We would have to discover a motive power of extraordinary force, and almost impossible lightness of machinery.	Для этого надо было бы, изобрести двигатель необыкновенной мощности и невероятной легкости.

And, even then, we could not resist atmospheric currents of any considerable strength.	А при всем том нельзя было бы противостоять сколько-нибудь значительным воздушным течениям.
Until now, the effort has been rather to direct the car than the balloon, and that has been one great error."	Надо сказать, что до сих пор занимались вопросом управления корзиной, а не самим шаром. И это было, по-моему, ошибкой.
"Still there are many points of resemblance between a balloon and a ship which is directed at will."	- Между тем, - заметил кто-то из присутствующих, - есть много общего между воздушным шаром и судном, которым, однако, легко можно управлять.
"Not at all," retorted the doctor, "there is little or no similarity between the two cases.	- Да нет же, - ответил Фергюссон, - общего тут чрезвычайно мало или совсем нет.
Air is infinitely less dense than water, in which the ship is only half submerged, while the whole bulk of a balloon is plunged in the atmosphere, and remains motionless with reference to the element that surrounds it."	Воздух гораздо менее плотен, чем вода, в которую судно погружено ведь только до половины, в то время как воздушный шар весь плавает в атмосфере и остается неподвижным по отношению к окружающей его среде.
"You think, then, that aerostatic science has said its last word?"	- Так вы думаете, доктор, что наука воздухоплавания сказала уже свое последнее слово? - спросил собеседник.
"Not at all! not at all!	- Нет! Конечно, нет!
But we must look for another point in the case, and if we cannot manage to guide our balloon, we must, at least, try to keep it in favorable aerial currents.	Нужно искать иного выхода. Если нельзя управлять воздушным шаром, то надо научиться удерживать его в благоприятных воздушных течениях.
In proportion as we ascend, the latter become much more uniform and flow more constantly in one direction.	По мере того как вы поднимаетесь ввысь, воздушные течения делаются гораздо ровнее и постояннее в своих направлениях.
They are no longer disturbed by the mountains and valleys that traverse the surface of the globe, and these, you know, are the chief cause of the variations of the wind and the inequality of their force.	Там, в вышине, на них не оказывают уже влияния долины и горы, бороздящие поверхность земного шара. От них-то, как известно, главным образом и меняется направление ветров и их сила.
Therefore, these zones having been once determined, the balloon will merely have to be placed in the currents best adapted to its destination."	И вот, когда атмосферные зоны будут изучены, воздушному шару можно будет держаться в наиболее благоприятных из них.
"But then," continued Captain Bennet, "in order to reach them, you must keep constantly ascending or descending. That is the real difficulty, doctor."	- Но тогда, чтобы попасть в эти благоприятные зоны, придется беспрестанно то подниматься, то спускаться, - заметил капитан Пеннет. - А именно в этом, дорогой доктор, я и вижу настоящую трудность.
"And why, my dear captain?"	- Почему же, дорогой капитан?
"Let us understand one another. It would be a difficulty and an obstacle only for long journeys, and not for short aerial excursions."	- Согласитесь, что эти подъемы и спуски, если они и не будут большим препятствием для простых воздушных прогулок, могут быть очень затруднительными при долгих путешествиях.
"And why so, if you please?"	- Объясните, пожалуйста, капитан, почему вы так думаете?

"Because you can ascend only by throwing out ballast; you can descend only after letting off gas, and by these processes your ballast and your gas are soon exhausted."	- По той простой причине, что воздушный шар может подниматься только при сбрасывании балласта и снижаться благодаря выпусканию газа. А при таких условиях ваш запас балласта и газа скоро будет исчерпан.
"My dear sir, that's the whole question.	- В этом-то, конечно, весь вопрос, дорогой мой Пеннет.
There is the only difficulty that science need now seek to overcome.	Это единственное затруднение, которое наука должна преодолеть.
The problem is not how to guide the balloon, but how to take it up and down without expending the gas which is its strength, its life-blood, its soul, if I may use the expression."	Дело не в том, чтобы управлять воздушным шаром, а в том, чтобы заставить его подниматься и опускаться без затраты газа, - ведь газ-то, если можно так выразиться, его сила, кровь, душа.
"You are right, my dear doctor; but this problem is not yet solved; this means has not yet been discovered."	- Вы правы, дорогой доктор, но эта задача еще не решена, способ этот еще не найден.
"I beg your pardon, it HAS been discovered."	- Простите, найден.
"By whom?"	- Кем?
"By me!"	- Мною!
"By you?"	- Вами?
"You may readily believe that otherwise I should not have risked this expedition across Africa in a balloon. In twenty-four hours I should have been without gas!"	- Вы сами прекрасно понимаете, что, не будь этого, я не рискнул бы предпринимать на воздушном шаре перелет через Африку, - ведь в течение каких-нибудь суток мой газ совсем истощился бы.
"But you said nothing about that in England?"	- Но в Англии вы об этом не сказали ни слова.
"No! I did not want to have myself overhauled in public.	- Да, я не хотел, чтобы по поводу моего открытия велись публичные дебаты.
I saw no use in that.	Какой в них смысл?
I made my preparatory experiments in secret and was satisfied.	Я тайно производил подготовительные опыты, и они меня вполне удовлетворили.
I have no occasion, then, to learn any thing more from them."	А я не считал себя обязанным кого-либо об этом осведомлять.
"Well! doctor, would it be proper to ask what is your secret?"	- Ну, что ж, дорогой Фергюссон, можно просить вас открыть нам вашу тайну?
"Here it is, gentlemen-the simplest thing in the world!"	- Сейчас сообщу вам ее, господа. Способ мой очень прост.
The attention of his auditory was now directed to the doctor in the utmost degree as he quietly proceeded with his explanation.	Любопытство всех присутствующих было возбуждено до крайности. И доктор Фергюссон самым спокойным тоном начал излагать следующее.
CHAPTER TENTH.	ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Former Experiments.-The Doctor's Five Receptacles.-The Gas Cylinder.-The Calorifere.-The System of Manoeuvring.-Success certain.	Предшествующие попытки подъема и спуска на воздушном шаре. - Пять ящиков доктора. -Горелка. - Калорифер. - Способ применения. -Верный успех.
"The attempt has often been made, gentlemen," said the doctor, "to rise and descend at will, without losing ballast or gas from the balloon.	- Не раз уж пытались подниматься и снижаться на воздушном шаре без затраты газа и сбрасывания балласта.
A French aeronaut, M. Meunier, tried to accomplish this by compressing air in an inner receptacle.	Французский аэронавт Менйе стремился этого достигнуть, нагнетая сжатый воздух в оболочку шара.
A Belgian, Dr. Van Hecke, by means of wings and paddles, obtained a vertical power that would have sufficed in most cases, but the practical results secured from these experiments have been insignificant.	Бельгийский доктор Ван-Хекке тоже пробовал сделать это при помощи крыльев и лопастей, развивавших вертикальное движение. Но в большинстве случаев этой силы было недостаточно. Вообще результаты опытов Менье и Ван-Хекке были совершенно ничтожны.
"I therefore resolved to go about the thing more directly; so, at the start, I dispensed with ballast altogether, excepting as a provision for cases of special emergency, such as the breakage of my apparatus, or the necessity of ascending very suddenly, so as to avoid unforeseen obstacles.	И я решил подойти к этому вопросу посмелее. Начать с того, что я совершенно изъял из употребления балласт, кроме крайних, экстренных случаев, как, например, авария аппарата или необходимость подняться в один миг, чтобы избежать какой-нибудь непредвиденной опасности.
"My means of ascent and descent consist simply in dilating or contracting the gas that is in the balloon by the application of different temperatures, and here is the method of obtaining that result.	Мой способ подъема и снижения воздушного шара основан на расширении и сжатии газа, находящегося в оболочке, посредством изменения его температуры.
"You saw me bring on board with the car several cases or receptacles, the use of which you may not have understood.	И вот как я этого достигаю. На ваших глазах погрузили на этот транспорт вместе с корзиной несколько ящиков, назначение которых вам было неизвестно.
They are five in number.	Этих ящиков всего пять.
"The first contains about twenty-five gallons of water, to which I add a few drops of sulphuric acid, so as to augment its capacity as a conductor of electricity, and then I decompose it by means of a powerful Buntzen battery.	Первый из них содержит около двадцати пяти галлонов воды, к которой я прибавляю несколько капель серной кислоты для увеличения ее электропроводимости. Затем эту воду я химически разлагаю с помощью сильной бунзеновской батареи.
Water, as you know, consists of two parts of hydrogen to one of oxygen gas.	Вода, как вы знаете, состоит из двух частей водорода и одной части кислорода.
"The latter, through the action of the battery, passes at its positive pole into the second receptacle.	Кислород под действием электробатареи поступает с ее положительного полюса во второй ящик.
A third receptacle, placed above the second one, and of double its capacity, receives the hydrogen passing into it by the negative pole.	Третий ящик, вдвое большего размера, помещенный над вторым ящиком, принимает в себя водород, получаемый с отрицательного полюса батареи.

"Stopcocks, of which one has an orifice twice the size of the other, communicate between these receptacles and a fourth one, which is called the mixture reservoir, since in it the two gases obtained by the decomposition of the water do really commingle.	При помощи кранов, из которых у одного отверстие вдвое больше, чем у другого, эти два ящика соединяются с четвертым, который называется смесительным ящиком. Здесь действительно смешиваются оба газа, получившиеся от разложения воды.
The capacity of this fourth tank is about forty-one cubic feet.	Емкость смесительного ящика около сорока одного кубического фута.
"On the upper part of this tank is a platinum tube provided with a stopcock.	В верхней части этого ящика помещается платиновая трубка, снабженная краном.
"You will now readily understand, gentlemen, the apparatus that I have described to you is really a gas cylinder and blow-pipe for oxygen and hydrogen, the heat of which exceeds that of a forge fire.	Вы уже, конечно, догадались, господа, что описываемый мною аппарат есть не что иное, как кислородно-водородная горелка, температура которой выше температуры кузнечного горна.
"This much established, I proceed to the second part of my apparatus.	Теперь я перехожу к описанию второй части моего аппарата.
From the lowest part of my balloon, which is hermetically closed, issue two tubes a little distance apart.	Из нижней части герметически закрытого шара на небольшом расстоянии друг от друга выходят две трубки.
The one starts among the upper layers of the hydrogen gas, the other amid the lower layers.	Одна трубка доходит до верхних слоев водорода в шаре, другая - до нижних.
"These two pipes are provided at intervals with strong jointings of india-rubber, which enable them to move in harmony with the oscillations of the balloon.	Обе трубки снабжены в нескольких местах каучуковыми сочленениями, позволяющими им выдерживать колебания воздушного шара.
"Both of them run down as far as the car, and lose themselves in an iron receptacle of cylindrical form, which is called the heat-tank.	Эти две трубки спускаются в корзину и входят в железный ящик цилиндрической формы, который называется ящиком нагрева.
The latter is closed at its two ends by two strong plates of the same metal.	Этот ящик закрыт снизу и сверху двумя дисками из того же металла, что и ящик.
"The pipe running from the lower part of the balloon runs into this cylindrical receptacle through the lower plate; it penetrates the latter and then takes the form of a helicoidal or screw-shaped spiral, the rings of which, rising one over the other, occupy nearly the whole of the height of the tank.	Трубка, идущая из нижней части шара, входит в этот цилиндрический ящик через нижний его диск и внутри его принимает форму змеевика, кольца которого, расположенные одно над другим, занимают всю высоту ящика.
Before again issuing from it, this spiral runs into a small cone with a concave base, that is turned downward in the shape of a spherical cap.	Прежде чем выйти из ящика, спиральная трубка входит в маленький конус, вогнутое основание которого, имеющее форму сферического колпачка, обращено книзу.
"It is from the top of this cone that the second pipe issues, and it runs, as I have said, into the upper beds of the balloon.	Из вершины этого конуса выходит другая трубка, которая, как я уже упоминал, идет в верхние слои водорода в шаре.
"The spherical cap of the small cone is of platinum, so as not to melt by the action of the cylinder and blow-pipe, for the latter are placed upon the bottom of the iron tank in the midst of the helicoidal spiral, and the extremity of their flame will slightly touch the cap in question.	Сферический колпачок конуса сделан из платины, чтобы он не расплавился от высокой температуры. А горелка эта помещается на дне ящика нагрева, посреди спиралей змеевика, так, что верхняя часть пламени слегка касается платинового колпачка.

"You all know, gentlemen, what a calorifere, to heat apartments, is. You know how it acts.	Вы, без сомнения, знаете, что такое калорифер, предназначенный для отопления помещений, и вам известно, как он действует.
The air of the apartments is forced to pass through its pipes, and is then released with a heightened temperature.	Воздух, которым наполнена квартира, пропускают через трубы, и оттуда он возвращается уже нагретый.
Well, what I have just described to you is nothing more nor less than a calorifere.	Так вот: аппарат, который я вам только что описал, - в сущности тот же калорифер.
"In fact, what is it that takes place?	И в самом деле, что же тут происходит?
The cylinder once lighted, the hydrogen in the spiral and in the concave cone becomes heated, and rapidly ascends through the pipe that leads to the upper part of the balloon.	Когда горелка зажжена, водород, находящийся в змеевике и в вогнутом маленьком платиновом конусе, нагревается и быстро поднимается по трубке, ведущей в верхнюю часть шара.
A vacuum is created below, and it attracts the gas in the lower parts; this becomes heated in its turn, and is continually replaced; thus, an extremely rapid current of gas is established in the pipes and in the spiral, which issues from the balloon and then returns to it, and is heated over again, incessantly.	Образовавшаяся внизу пустота заполняется газом из нижней части шара. Г аз тут также нагревается и, поднимаясь, пополняется вновь образовавшимся газом. Таким образом, по трубкам и змеевику происходит чрезвычайно быстрое движение газа, который, выходя из шара, непрерывно нагревается и сновав него поступает.
"Now, the cases increase 1/480 of their volume for each degree of heat applied.	При нагревании на один градус газ расширяется на одну четырехсотвосьмидесятую своего объема.
If, then, I force the temperature 18 degrees, the hydrogen of the balloon will dilate 18/480 or 1614 cubic feet, and will, therefore, displace 1614 more cubic feet of air, which will increase its ascensional power by 160 pounds.	Если я повышу температуру на восемнадцать градусов, то водород, заключающийся в воздушным шаре, расширится на восемнадцать четырёхсотвосьмидесятых своего объема, или на тысячу шестьсот семьдесят четыре кубических фута; следовательно, он вытеснит еще тысячу шестьсот семьдесят четыре кубических фута воздуха, и это увеличит его подъемную силу на сто шестьдесят фунтов.
This is equivalent to throwing out that weight of ballast.	Это равносильно выбрасыванию балласта такого же веса.
If I augment the temperature by 180 degrees, the gas will dilate 180/480 and will displace 16,740 cubic feet more, and its ascensional force will be augmented by 1,600 pounds.	Если я повышу температуру на сто восемьдесят градусов, то газ расширится на сто восемьдесят четырехсотвосьмидесятых своего первоначального объема, вытеснит шестнадцать тысяч семьсот сорок кубических футов воздуха, и подъемная сила шара увеличится на тысячу шестьсот фунтов.
"Thus, you see, gentlemen, that I can easily effect very considerable changes of equilibrium.	Вы понимаете, что я могу легко изменять условия статического равновесия моего воздушного шара.
The volume of the balloon has been calculated in such manner that, when half inflated, it displaces a weight of air exactly equal to that of the envelope containing the hydrogen gas, and of the car occupied by the passengers, and all its apparatus and accessories.	Объем его был рассчитан таким образом, что, наполненный до половины, он вытесняет как раз такое количество воздуха, которое равно повесу самому шару, наполненному водородом, а также корзине с пассажирами и всей ее нагрузкой.

At this point of inflation, it is in exact equilibrium with the air, and neither mounts nor descends.	Наполненный таким образом шар держится в воздухе в строгом равновесии: он не поднимается и не снижается.
"In order, then, to effect an ascent, I give the gas a temperature superior to the temperature of the surrounding air by means of my cylinder.	Чтобы подняться, я с помощью горелки довожу газ в шаре до температуры более высокой, чем температура окружающего воздуха.
By this excess of heat it obtains a larger distention, and inflates the balloon more. The latter, then, ascends in proportion as I heat the hydrogen.	От нагревания газ расширяется, шар увеличивается в объеме и поднимается тем выше, чем больше я нагреваю водород.
"The descent, of course, is effected by lowering the heat of the cylinder, and letting the temperature abate.	Снижение достигается естественным образом: понижением температуры в горелке, отчего газ внутри шара постепенно охлаждается.
The ascent would be, usually, more rapid than the descent; but that is a fortunate circumstance, since it is of no importance to me to descend rapidly, while, on the other hand, it is by a very rapid ascent that I avoid obstacles.	Вообще же подъем шара должен происходить, конечно, гораздо скорее, чем его снижение. И это очень благоприятное обстоятельство: надобности в быстром снижении у меня никогда не будет, и, наоборот, очень быстрым подъемом (могу избежать разных осложнений.
The real danger lurks below, and not above.	Опасность ведь не вверху, а внизу.
"Besides, as I have said, I have a certain quantity of ballast, which will enable me to ascend more rapidly still, when necessary.	Впрочем, как я уже говорил вам, у меня есть некоторое количество балласта, который в случае экстренной надобности может дать возможность подняться еще скорее.
My valve, at the top of the balloon, is nothing more nor less than a safety-valve.	Клапан, находящийся на верхнем полюсе шара, является только предохраийтельным клапаном.
The balloon always retains the same quantity of hydrogen, and the variations of temperature that I produce in the midst of this shut-up gas are, of themselves, sufficient to provide for all these ascending and descending movements.	Воздушный шар неизменно содержит одно и то же количество водорода. Подъем и снижение, повторяю, происходит только благодаря изменению его температуры.
"Now, gentlemen, as a practical detail, let me add this: "The combustion of the hydrogen and of the oxygen at the point of the cylinder produces solely the vapor or steam of water. I have, therefore, provided the lower part of the cylindrical iron box with a scape-pipe, with a valve operating by means of a pressure of two atmospheres; consequently, so soon as this amount of pressure is attained, the steam escapes of itself.	А теперь, господа, я хочу сообщить вам еще одну подробность: при сгорании водорода и кислорода на конце горелки получаются водяные пары; поэтому я снабдил нижнюю часть цилиндрического ящика трубкой с клапаном, действующим при давлении в две атмосферы; следовательно, когда пар достигает такого давления, он сам автоматически выходит наружу.
"Here are the exact figures: 25 gallons of water, separated into its constituent elements, yield 200 pounds of oxygen and 25 pounds of hydrogen.	Наконец, познакомлю вас с самыми точными цифровыми данными: двадцать пять галлонов воды, разложенные на свои составные части, дают двести фунтов кислорода и двадцать пять фунтов водорода.
This represents, at atmospheric tension, 1,800 cubic feet of the former and 3,780 cubic feet of the latter, or 5,670 cubic feet, in all, of the mixture.	При нормальном атмосферном давлении это составляет тысячу восемьсот девяносто кубических футов первого и три тысячи семьсот восемьдесят кубических футов второго, итого смеси пять тысяч шестьсот семьдесят кубических футов.

Hence, the stopcock of my cylinder, when fully open, expends 27 cubic feet per hour, with a flame at least six times as strong as that of the large lamps used for lighting streets.	Моя горелка расходует при совершенно открытом кране двадцать семь кубических футов смеси в час, давая пламя по крайней мере в шесть раз сильнее пламени больших горелок светильного газа.
On an average, then, and in order to keep myself at a very moderate elevation, I should not burn more than nine cubic feet per hour, so that my twenty-five gallons of water represent six hundred and thirty-six hours of aerial navigation, or a little more than twenty-six days.	Держась же на значительной высоте, я сожгу в среднем не более девяти кубических футов в час. Значит, двадцать пять галлонов воды мне хватит на шестьсот тридцать часов воздушного плавания, что составляет немногим больше двадцати шести дней.
"Well, as I can descend when I please, to replenish my stock of water on the way, my trip might be indefinitely prolonged.	А так как я по своему желанию в состоянии спускаться на землю и возобновлять свой запас воды, то мое путешествие может продолжаться сколько угодно.
"Such, gentlemen, is my secret.	Вот вам и вся моя тайна, господа.
It is simple, and, like most simple things, it cannot fail to succeed.	Она очень проста, и потому я уверен в успехе.
The dilation and contraction of the gas in the balloon is my means of locomotion, which calls for neither cumbersome wings, nor any other mechanical motor.	Мой способ, основанный на расширении и сжатии газа, как видите, исключает надобность и в громоздких крыльях и в механических двигателях.
A calorifere to produce the changes of temperature, and a cylinder to generate the heat, are neither inconvenient nor heavy.	Калорифер, с помощью которого я изменяю температуру, и горелка для его нагревания не представляют никаких неудобств и мало весят.
I think, therefore, that I have combined all the elements of success."	- Итак, я думаю, что у меня имеются все нужные условия для успеха.
Dr. Ferguson here terminated his discourse, and was most heartily applauded.	Этой фразой закончил доктор Фергюссон свою речь, вызвавшую самые горячие, искренние аплодисменты.
There was not an objection to make to it; all had been foreseen and decided.	Тут нельзя было сделать ни единого возражения: все было обдумано и предусмотрено.
"However," said the captain, "the thing may prove dangerous."	- Но все-таки, - заметил капитан, - это дело опасное.
"What matters that," replied the doctor, "provided that it be practicable?"	- Что из этого, раз оно выполнимо! - просто ответил фергюссон.
CHAPTER ELEVENTH.	ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
The Arrival at Zanzibar.-The English Consul.-Ill-will of the Inhabitants.-The Island of Koumbeni.-The Rain-Makers.-Inflation of the Balloon.-Departure on the 18th of April.-The last Good-by.-The Victoria.	Прибытие на Занзибар. - Английский консул. -Враждебное отношение местных жителей. -Остров Кумбени. - "Вызыватели дождя". -Наполнение воздушного шара. - Старт 18 апреля. -Прощание. - "Виктория".
An invariably favorable wind had accelerated the progress of the Resolute toward the place of her destination.	Благодаря попутным ветрам "Решительный" шел ускоренным ходом.
The navigation of the Mozambique Channel was especially calm and pleasant.	В Мозамбикском проливе погода была особенно благоприятна.

The agreeable character of the trip by sea was regarded as a good omen of the probable issue of the trip through the air.	Удачный морской переход казался добрым предзнаменованием и для воздушного перелета.
Every one looked forward to the hour of arrival, and sought to give the last touch to the doctor's preparations.	Каждый жаждал поскорее добраться до Занзибара и там помочь чем только возможно доктору Фергюссону в его последних приготовлениях.
At length the vessel hove in sight of the town of Zanzibar, upon the island of the same name, and, on the 15th of April, at 11 o'clock in the morning, she anchored in the port.	Наконец, показался город Занзибар, расположенный на острове того же имени, и 15 апреля, в одиннадцать часов утра, "Решительный" бросил якорь в его гавани.
The island of Zanzibar belongs to the Imaum of Muscat, an ally of France and England, and is, undoubtedly, his finest settlement.	Остров Занзибар является владением имама Маската, союзника Франции и Англии. Это, несомненно, лучшая его колония.
The port is frequented by a great many vessels from the neighboring countries.	В гавань заходит множество кораблей из соседних стран.
The island is separated from the African coast only by a channel, the greatest width of which is but thirty miles.	Остров отделен, от африканского материка только проливом шириной не более тридцати миль.
It has a large trade in gums, ivory, and, above all, in "ebony," for Zanzibar is the great slave-market.	Занзибар ведет обширную торговлю камедью, слоновой костью и в особенности чернокожими, так как он является крупным рынком невольников.
Thither converges all the booty captured in the battles which the chiefs of the interior are continually fighting.	Сюда свозятся все пленники, захваченные в боях, а бои эти не прекращаются, ибо вожди внутренних африканских племен беспрестанно воюют между собой.
This traffic extends along the whole eastern coast, and as far as the Nile latitudes.	Эта торговля распространена по всему восточному берегу вплоть до Нила; Г.
Mr. G. Lejean even reports that he has seen it carried on, openly, under the French flag.	Лежан видел, что она ведется совершенно открыто на французских судах.
Upon the arrival of the Resolute, the English consul at Zanzibar came on board to offer his services to the doctor, of whose projects the European newspapers had made him aware for a month past. But, up to that moment, he had remained with the numerous phalanx of the incredulous.	Не успел "Решительный" пришвартоваться в занзибарской гавани, как на нем появился английский консул с предложением своих услуг доктору Фергюссону. Уже целый месяц он знал из европейских газет о проектирующемся перелете, но до сих пор принадлежал к многочисленному разряду скептиков.
"I doubted," said he, holding out his hand to Dr. Ferguson, "but now I doubt no longer."	- Я сомневался, - заявил консул, протягивая руку Самуэлю Фергюссону, - но теперь все мои сомненья исчезли.
He invited the doctor, Kennedy, and the faithful Joe, of course, to his own dwelling.	И он тут же пригласил к себе в дом доктора. Дика Кеннеди и, конечно, милейшего Джо.
Through his courtesy, the doctor was enabled to have knowledge of the various letters that he had received from Captain Speke. The captain and his companions had suffered dreadfully from hunger and bad weather before reaching the Ugogo country.	Консул был так любезен, что познакомил доктора с несколькими письмами капитана Спика, и Фергюссон узнал из них, что капитан и его спутники претерпели страшные муки и от голода и от непогоды, прежде чем добрались до страны Угого.

They could advance only with extreme difficulty, and did not expect to be able to communicate again for a long time.	Теперь же, как видно, они принуждены подвигаться чрезвычайно медленно, встречая на пути беспрестанные затруднения, и вряд ли в ближайшее время смогут дать знать о себе.
"Those are perils and privations which we shall manage to avoid," said the doctor.	- Вот те опасности и лишения, каких мы сумеем избегнуть, - заметил доктор.
The baggage of the three travellers was conveyed to the consul's residence.	Багаж трех путешественников был отправлен в дом консула.
Arrangements were made for disembarking the balloon upon the beach at Zanzibar. There was a convenient spot, near the signal-mast, close by an immense building, that would serve to shelter it from the east winds.	Воздушный шар собирались выгрузить на занзибарском берегу, где для него было выбрано очень удобное место у сигнальной мачты, позади огромного здания, которое защищало бы его от восточных ветров.
This huge tower, resembling a tun standing on one end, beside which the famous Heidelberg tun would have seemed but a very ordinary barrel, served as a fortification, and on its platform were stationed Belootchees, armed with lances. These Belootchees are a kind of brawling, good-for-nothing Janizaries.	Эта массивная башня, походившая на бочку, по сравнению с которой Гейдельбергская бочка показалась бы всего лишь бочонком, играла роль форта, и на ее плоской верхушке дежурила стража - вооруженные копьями "белучи", шумливые бездельники.
But, when about to land the balloon, the consul was informed that the population of the island would oppose their doing so by force.	Но незадолго до предполагаемой выгрузки шара консул был извещен о том, что туземное население намерено силой воспрепятствовать ей.
Nothing is so blind as fanatical passion.	Нет ничего более слепого и бессмысленного, чем страсти, внушенные фанатизмом.
The news of the arrival of a Christian, who was to ascend into the air, was received with rage.	Известие о приезде христианина, который решил подняться в воздух, возмутило местных жителей.
The negroes, more exasperated than the Arabs, saw in this project an attack upon their religion.	Негры, взволнованные больше, чем арабы, усмотрели в этом полете что-то враждебное их религии.
They took it into their heads that some mischief was meant to the sun and the moon.	Они вообразили, что замышляется какое-то зло против Солнца и Луны.
Now, these two luminaries are objects of veneration to the African tribes, and they determined to oppose so sacrilegious an enterprise.	А так как оба светила являются предметами поклонения у африканских Народов, то и было решено силой противиться нечестивой экспедиции.
The consul, informed of their intentions, conferred with Dr. Ferguson and Captain Bennet on the subject.	Узнав о таких настроениях местных жителей, консул сообщил о них доктору Фергюссону и капитану Пеннету.
The latter was unwilling to yield to threats, but his friend dissuaded him from any idea of violent retaliation.	Капитан ни за что не хотел отступать перед угрозами, но новый его друг, доктор, разубедил его в этом.

"We shall certainly come out winners," he said. "Even the imaum's soldiers will lend us a hand, if we need it. But, my dear captain, an accident may happen in a moment, and it would require but one unlucky blow to do the balloon an irreparable injury, so that the trip would be totally defeated; therefore we must act with the greatest caution."	- Конечно, в конце концов нам удалось бы выгрузить шар, - сказал Фергюссон, - и гарнизон имама даже оказал бы нам в этом содействие, но знаете, дорогой капитан, порой для несчастного случая довольно одного мгновения. Какой-нибудь злостный удар - и шару будет нанесен непоправимый вред, а наше путешествие сорвано. Нет, тут надо действовать осмотрительно.
"But what are we to do?	- Но как же быть?
If we land on the coast of Africa, we shall encounter the same difficulties.	Если мы высадимся на африканском берегу, то там встретимся с теми же трудностями.
What are we to do?"	Что же делать?
"Nothing is more simple," replied the consul. "You observe those small islands outside of the port; land your balloon on one of them; surround it with a guard of sailors, and you will have no risk to run."	- Ничего не может быть проще, - заявил консул. -Взгляните вон на те островки, расположенные за гаванью. Выгрузите ваш шар на одном из этих островков, окружите его цепью матросов, и он будет в полной безопасности.
"Just the thing!" said the doctor, "and we shall be entirely at our ease in completing our preparations."	- Великолепно! - воскликнул Фергюссон. - Там же нам будет удобно заняться последними приготовлениями.
The captain yielded to these suggestions, and the Resolute was headed for the island of Koumbeni.	Капитан тоже одобрил это предложение, и вскоре "Решительный" подошел к островку Кумбени.
During the morning of the 16th April, the balloon was placed in safety in the middle of a clearing in the great woods, with which the soil is studded. Two masts, eighty feet in height, were raised at the same distance from each other.	Утром 16 апреля шар благополучно выгрузили на лужайку среди леса. Здесь на расстоянии.восьмидесяти футов были вбиты два столба вышиной также в восемьдесят футов.
Blocks and tackle, placed at their extremities, afforded the means of elevating the balloon, by the aid of a transverse rope.	На столбах была установлена система блоков, благодаря которой с помощью поперечного каната и был поднят шар.
It was then entirely uninflated.	Пока он был совершенно пуст.
The interior balloon was fastened to the exterior one, in such manner as to be lifted up in the same way.	Внутреннюю оболочку соединили с внешней так, что обе были подняты одновременно.
To the lower end of each balloon were fixed the pipes that served to introduce the hydrogen gas.	К нижней части оболочек были прикреплены трубки, через которые должен был поступать водород.
The whole day, on the 17th, was spent in arranging the apparatus destined to produce the gas; it consisted of some thirty casks, in which the decomposition of water was effected by means of iron-filings and sulphuric acid placed together in a large quantity of the first-named fluid.	День 17 апреля прошел в установке аппарата для добывания водорода. Он состоял из тридцати бочек, в которых происходило разложение воды с помощью железного лома и серной кислоты.
The hydrogen passed into a huge central cask, after having been washed on the way, and thence into each balloon by the conduit-pipes.	Полученный водород, очистившись от примесей, поступал в большую, находящуюся в центре бочку, откуда и направлялся ро двум трубам в оболочку.

In this manner each of them received a certain accurately-ascertained quantity of gas.	Таким образом, каждая из оболочек наполнялась строго определенным количеством газа.
For this purpose, there had to be employed eighteen hundred and sixty-six pounds of sulphuric acid, sixteen thousand and fifty pounds of iron, and nine thousand one hundred and sixty-six gallons of water.	Для этой операции потребовалось тысяча восемьсот шестьдесят галлонов серной кислоты, шестнадцать тысяч пятьдесят фунтов железного лома и девятьсот шестьдесят шесть галлонов воды.
This operation commenced on the following night, about three A.M., and lasted nearly eight hours.	Наполнение оболочек газом началось около трех часов утра и длилось почти восемь часов.
The next day, the balloon, covered with its network, undulated gracefully above its car, which was held to the ground by numerous sacks of earth.	За час до полудня воздушный шар, одетый в сетку, грациозно покачивался над своей корзиной, удерживаемый большим количеством мешков с землей.
The inflating apparatus was put together with extreme care, and the pipes issuing from the balloon were securely fitted to the cylindrical case.	С особой тщательностью был установлен аппарат для расширения газа и прилажены в цилиндрическом ящике нагрева трубки, сообщающиеся с обеими оболочками.
The anchors, the cordage, the instruments, the travelling-wraps, the awning, the provisions, and the arms, were put in the place assigned to them in the car.	Якоря, веревки, инструменты, походные одеяла, тент, съестные припасы, оружие-все было размещено в корзине на заранее намеченных для этого местах.
The supply of water was procured at Zanzibar.	Вода запасена была еще в Занзибаре.
The two hundred pounds of ballast were distributed in fifty bags placed at the bottom of the car, but within arm's-reach.	Двести фунтов балласта в виде песка, помещавшегося в пятидесяти мешочках, также было уложено на дно корзины, так, чтобы он всегда был под рукой.
These preparations were concluded about five o'clock in the evening, while sentinels kept close watch around the island, and the boats of the Resolute patrolled the channel.	К пяти часам вечера все эти приготовления были закончены. Пока шла работа, вдоль всего берега островка стояли часовые, а шлюпки с "Решительного" курсировали по проливу.
The blacks continued to show their displeasure by grimaces and contortions.	Туземцы проявляли свой гнев дикими криками, гримасами и кривлянием.
Their obi-men, or wizards, went up and down among the angry throngs, pouring fuel on the flame of their fanaticism; and some of the excited wretches, more furious and daring than the rest, attempted to get to the island by swimming, but they were easily driven off.	Жрецы носились среди толпы, еще больше разжигая ее фанатизм. Некоторые из самых рьяных пытались было вплЯвь добраться до острова, но их легко отогнали.
Thereupon the sorceries and incantations commenced; the "rain-makers," who pretend to have control over the clouds, invoked the storms and the "stone-showers," as the blacks call hail, to their aid.	Тут пущены были в ход заклинания и колдовство. "Вызыватели дождя", утверждавшие, что они повелевают тучами, стали призывать ураган и каменный ливень (так негры зовут град).
To compel them to do so, they plucked leaves of all the different trees that grow in that country, and boiled them over a slow fire, while, at the same time, a sheep was killed by thrusting a long needle into its heart.	Для этого они собрали листья со всевозможных деревьев и принялись кипятить их на медленном огне. В это же время с помощью длинной иглы, вонзенной в сердце, был убит баран.

But, in spite of all their ceremonies, the sky remained clear and beautiful, and they profited nothing by their slaughtered sheep and their ugly grimaces.	Но, увы, небо по-прежнему было безоблачным... Ни баран, ни гримасы не помогли.
The blacks then abandoned themselves to the most furious orgies, and got fearfully drunk on "tembo," a kind of ardent spirits drawn from the cocoa-nut tree, and an extremely heady sort of beer called "togwa."	Неграм не оставалось ничего более, как устроить буйную оргию, напившись "зембо", этого жгучего ликера, приготовленного из кокосовых орехов, и "тогва" - чрезвычайно хмельного пива.
Their chants, which were destitute of all melody, but were sung in excellent time, continued until far into the night.	И их песни, маломелодичные, но ритмичные, слышались всю ночь до рассвета.
About six o'clock in the evening, the captain assembled the travellers and the officers of the ship at a farewell repast in his cabin.	Около шести часов вечера наши путешественники в последний раз сели за обеденный стол в кают-компании "Решительного" вместе с капитаном и офицерами.
Kennedy, whom nobody ventured to question now, sat with his eyes riveted on Dr. Ferguson, murmuring indistinguishable words.	Кеннеди, к которому никто не обращался ни с какими вопросами, что-то про себя бормотал, не сводя глаз с доктора Фергюссона.
In other respects, the dinner was a gloomy one.	Прощальный обед был невесел.
The approach of the final moment filled everybody with the most serious reflections.	Приближение минуты разлуки навевало на всех грустные размышления.
What had fate in store for these daring adventurers?	Что сулила отважным путешественникам судьба?
Should they ever again find themselves in the midst of their friends, or seated at the domestic hearth?	Будут ли они когда-нибудь снова среди друзей, у домашнего очага?
Were their travelling apparatus to fail, what would become of them, among those ferocious savage tribes, in regions that had never been explored, and in the midst of boundless deserts?	А если почему-нибудь они не смогут пользоваться для передвижения своим шаром, что станется с ними среди диких племен, неведомых стран, в необъятных пустынях?
Such thoughts as these, which had been dim and vague until then, or but slightly regarded when they came up, returned upon their excited fancies with intense force at this parting moment.	Все эти мысли, до сих пор только мелькавшие в головах присутствующих, теперь волновали их разыгравшееся воображение.
Dr. Ferguson, still cold and impassible, talked of this, that, and the other; but he strove in vain to overcome this infectious gloominess. He utterly failed. As some demonstration against the personal safety of the doctor and his companions was feared, all three slept that night on board the Resolute.	Доктор Фергюссон, как всегда, хладнокровный и невозмутимый, тщетно старался рассеять подавленное настроение. Опасаясь со стороны негров каких-нибудь враждебных выступлений против доктора Фергюссона и ею спутников, все трое остались ночевать на "Решительном".
At six o'clock in the morning they left their cabin, and landed on the island of Koumbeni.	В шесть часов утра они покинули свои каюты и переправились на островок Кумбени.
The balloon was swaying gently to and fro in the morning breeze; the sand-bags that had held it down were now replaced by some twenty strong-armed sailors, and Captain Bennet and his officers were present to witness the solemn departure of their friends.	Восточный ветер слегка покачивал воздушный шар. Вместо удерживавших его до сих пор мешков с землей были поставлены двадцать матросов. Командир Пеннет явился со своими офицерами присутствовать при торжественном старте.
At this moment Kennedy went right up to the doctor, grasped his hand, and said:	Тут Кеннеди подошел к доктору и, взяв его за руку, проговорил:

"Samuel, have you absolutely determined to go?"	- Итак, Самуэль, ты бесповоротно решил лететь?
"Solemnly determined, my dear Dick."	- Бесповоротно решил, дорогой мой Дик.
"I have done every thing that I could to prevent this expedition, have I not?"	- Но, не правда ли, я сделал все, чтобы этому помешать?
"Every thing!"	- Все!
"Well, then, my conscience is clear on that score, and I will go with you."	- Тогда, значит, моя совесть чиста, и я отправляюсь с тобой.
"I was sure you would!" said the doctor, betraying in his features swift traces of emotion.	- Я был в этом уверен, - ответил доктор, не скрывая, до чего он тронут.
At last the moment of final leave-taking arrived.	Наступил момент последнего прощания.
The captain and his officers embraced their dauntless friends with great feeling, not excepting even Joe, who, worthy fellow, was as proud and happy as a prince.	Капитан И офицеры горячо обняли и расцеловали своих бесстрашных друзей, в том числе, конечно, и славного Джо, гордого и сияющего.
Every one in the party insisted upon having a final shake of the doctor's hand.	Каждому из присутствующих хотелось пожать руку доктору Фергюссону.
At nine o'clock the three travellers got into their car.	В девять часов утра трое аэронавтов заняли свои места в корзине воздушного шара.
The doctor lit the combustible in his cylinder and turned the flame so as to produce a rapid heat, and the balloon, which had rested on the ground in perfect equipoise, began to rise in a few minutes, so that the seamen had to slacken the ropes they held it by.	Доктор зажег горелку и полностью открыл кран, чтобы достигнуть наибольшей температуры. Через несколько минут шар, до этого времени державшийся на земле в полном равновесии, начал тянуть вверх. Матросы стали понемногу отпускать удерживающие его канаты.
The car then rose about twenty feet above their heads.	Корзина поднялась над землей футов на двадцать...
"My friends!" exclaimed the doctor, standing up between his two companions, and taking off his hat, "let us give our aerial ship a name that will bring her good luck! let us christen her Victoria!"	- Друзья мои! - закричал доктор, стоя с обнаженной головой между своими спутниками. -Дадим нашему воздушному шару имя, которое должно принести ему счастье. Назовем его "Викторией"!
This speech was answered with stentorian cheers of	Прокатилось оглушительное "ура".
"Huzza for the Queen!	- Да Здравствует королева!
Huzza for Old England!"	Да здравствует Англия!
At this moment the ascensional force of the balloon increased prodigiously, and Ferguson, Kennedy, and Joe, waved a last good-by to their friends.	К этому моменту подъемная сила воздушного шара еще больше Увеличилась. Фергюссон, Кеннеди и Джо послали своим друзьям последний привет.
"Let go all!" shouted the doctor, and at the word the Victoria shot rapidly up into the sky, while the four carronades on board the Resolute thundered forth a parting salute in her honor.	- Отдавай! - скомандовал доктор. "Виктория" быстро поднялась в воздух: И в этот момент на "Решительном" раздался салют из четырех его пушек...
CHAPTER TWELFTH	ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Crossing the Strait.-The Mrima.-Dick's Remark and Joe's Proposition.-A Recipe for Coffee-making.-The Uzaramo.-The Unfortunate Maizan.-Mount Dathumi.-The Doctor's Cards.-Night under a Nopal.	Перелет через, пролив. - Мрима. - Разговор Кеннеди с Джо. - Предложение, сделанное Джо. -Рецепт хорошего кофе. - Узарамо. - Злосчастный Мээан. - Гора Дутуми. - Карта доктора. - Ночлег над сикомором.
The air was pure, the wind moderate, and the balloon ascended almost perpendicularly to a height of fifteen hundred feet, as indicated by a depression of two inches in the barometric column.	Воздух - был чист, ветер умерен, и "Виктория" поднялась почти вертикально на высоту тысячи пятисот футов, что было отмечено падением барометра почти на два дюйма.
At this height a more decided current carried the balloon toward the southwest.	На этой высоте быстрое воздушное течение понесло шар к юго-западу.
What a magnificent spectacle was then outspread beneath the gaze of the travellers!	Какая чудная картина развернулась перед глазами наших воздухоплавателей!
The island of Zanzibar could be seen in its entire extent, marked out by its deeper color upon a vast planisphere; the fields had the appearance of patterns of different colors, and thick clumps of green indicated the groves and thickets.	Остров Занзибар был весь как на ладони. Расстилались зеленые поля всевозможных оттенков, кудрявились рощи и леса...
The inhabitants of the island looked no larger than insects.	Жители острова казались какими-то насекомыми.
The huzzaing and shouting were little by little lost in the distance, and only the discharge of the ship's guns could be heard in the concavity beneath the balloon, as the latter sped on its flight.	Их крики мало-помалу замирали вдали, доносились только пушечные салюты...
"How fine that is!" said Joe, breaking silence for the first time.	- Как все это красиво! - воскликнул Джо, первый нарушив царившее молчание.
He got no reply.	Но ему никто не ответил.
The doctor was busy observing the variations of the barometer and noting down the details of his ascent.	Доктор был погружен в свои барометрические наблюдения и записывал некоторые подробности подъема.
Kennedy looked on, and had not eyes enough to take in all that he saw.	А Кеннеди глядел и не мог наглядеться на раскрывавшуюся перед ним картину.
The rays of the sun coming to the aid of the heating cylinder, the tension of the gas increased, and the Victoria attained the height of twenty-five hundred feet.	Солнечное тепло усиливало действие горелки, газ в оболочке все расширялся, и "Виктория" достигла высоты двух тысяч пятисот футов.
The Resolute looked like a mere cockle-shell, and the African coast could be distinctly seen in the west marked out by a fringe of foam.	"Решительный" казался отсюда простой лодкой, а африканский берег вырисовывался на западе в виде колоссальной пенящейся каймы.
"You don't talk?" said Joe, again.	- Что-то вы молчите, - заметил Джо.
"We are looking!" said the doctor, directing his spy-glass toward the mainland.	- Мы смотрим, - отозвался доктор, направляя свою подзорную трубу на землю.
"For my part, I must talk!"	- А мне вот необходимо говорить.
"As much as you please, Joe; talk as much as you like!"	- Ну, и не стесняйся. Болтай себе, сколько душе угодно.

And Joe went on alone with a tremendous volley of exclamations. The "ohs!" and the "ahs!" exploded one after the other, incessantly, from his lips.	И Джо разразился бурей восторженных возгласов.
During his passage over the sea the doctor deemed it best to keep at his present elevation. He could thus reconnoitre a greater stretch of the coast.	При перелете через пролив доктор решил держаться все на той же высоте, чтобы видеть берег на большом протяжении.
The thermometer and the barometer, hanging up inside of the half-opened awning, were always within sight, and a second barometer suspended outside was to serve during the night watches.	Он беспрестанно смотрел на термометр и барометр, висевшие под полуспущенным тентам. Второй барометр, прикрепленный снаружи, должен был служить для ночных вахт.
At the end of about two hours the Victoria, driven along at a speed of a little more than eight miles, very visibly neared the coast of the mainland.	После двух часов полета "Виктория", подвигаясь со скоростью восьми с лишним миль в час, уже была над материком.
The doctor, thereupon, determined to descend a little nearer to the ground. So he moderated the flame of his cylinder, and the balloon, in a few moments, had descended to an altitude only three hundred feet above the soil.	Доктор счел нужным снизиться; он уменьшил пламя горелки, и "Виктория" полетела уже всего на высоте трехсот футов над землей.
It was then found to be passing just over the Mrima country, the name of this part of the eastern coast of Africa.	Эта часть восточного берега Африки называется Мрима.
Dense borders of mango-trees protected its margin, and the ebb-tide disclosed to view their thick roots, chafed and gnawed by the teeth of the Indian Ocean.	Густая кайма манговых деревьев защищала берег, и благодаря отливу можно было разглядеть их густые корни, подмытые волнами Индийского океана.
The sands which, at an earlier period, formed the coast-line, rounded away along the distant horizon, and Mount Nguru reared aloft its sharp summit in the northwest.	На горизонте виднелись дюны, прежде составлявшие береговую линию, а на северо-западе возвышалась остроконечная гора Нгуру.
The Victoria passed near to a village which the doctor found marked upon his chart as Kaole.	"Виктория" теперь летела над селением Каше, -доктор Нашел его на карте.
Its entire population had assembled in crowds, and were yelling with anger and fear, at the same time vainly directing their arrows against this monster of the air that swept along so majestically away above all their powerless fury.	Туземцы при виде шара яростными криками выражали свой гнев и страх. Они стали пускать стрелы в чудовище, парящее в воздухе, но, к счастью, не могли достичь шара, и он величественно раскачивался над головами бессильно беснующихся туземцев.
The wind was setting to the southward, but the doctor felt no concern on that score, since it enabled him the better to follow the route traced by Captains Burton and Speke.	Ветер относил шар на юг, но это нисколько не смущало доктора; он даже был рад, так как это давало ему возможность проследить путь, пройденный капитанами Бёртоном и Спиком.
Kennedy had, at length, become as talkative as Joe, and the two kept up a continual interchange of admiring interjections and exclamations.	Кеннеди стал так же болтлив, как и Джо. Оба они обменивались восторженными фразами.
"Out upon stage-coaches!" said one.	- Долой дилижансы! - восклицал один.
"Steamers indeed!" said the other.	- Долой пароходы! - вторил другой.

"Railroads! eh? rubbish!" put in Kennedy, "that you travel on, without seeing the country!"	- А что такое, спрашивается, по сравнению с этим железные дороги? - подхватывал Кеннеди. -Едешь ты по ним через разные страны и ровно ничего не видишь!
"Balloons! they're the sort for me!" Joe would add. "Why, you don't feel yourself going, and Nature takes the trouble to spread herself out before one's eyes!"	- То ли дело наша "Виктория"! - вставлял Джо. -Не чувствуешь, что двигаешься. Природа сама развертывается перед вами.
"What a splendid sight!	- А виды-то какие!
What a spectacle!	Виды!
What a delight! a dream in a hammock!"	На удивление! Один восторг! Кажется, что спишь в гамаке и видишь сон.
"Suppose we take our breakfast?" was Joe's unpoetical change of tune, at last, for the keen, open air had mightily sharpened his appetite.	- Кстати, не пора ли позавтракать? - вдруг спросил Джо, у которого от пребывания на свежем воздухе разыгрался аппетит.
"Good idea, my boy!"	- Мысль недурная, мой милый, - согласился Фергюссон.
"Oh! it won't take us long to do the cooking-biscuit and potted meat?"	- Приготовить завтрак недолго: сухари да мясные консервы, - заявил Джо.
"And as much coffee as you like," said the doctor. "I give you leave to borrow a little heat from my cylinder. There's enough and to spare, for that matter, and so we shall avoid the risk of a conflagration."	- И сколько угодно кофе, - добавил доктор. -Знаешь, Джо, я разрешаю тебе занять немного жара у моей горелки: в ней его больше чем достаточно. И можно не бояться пожара.
"That would be a dreadful misfortune!" ejaculated Kennedy. "It's the same as a powder-magazine suspended over our heads."	- А это было бы ужасно! - заметил Кеннеди. -Ведь над нами нечто вроде порохового погреба.
"Not precisely," said Ferguson, "but still if the gas were to take fire it would burn up gradually, and we should settle down on the ground, which would be disagreeable; but never fear-our balloon is hermetically sealed."	- Не совсем так, - отозвался Фергюссон. - Но тем не менее, если бы газ воспламенился, он понемногу выгорел бы, и мы неизбежно спустились бы на землю, что было бы далеко не приятно. Но не бойтесь! Наш шар закрыт совершенно герметически.
"Let us eat a bite, then," replied Kennedy.	- Ну, так давайте же завтракать, - предложил Кеннеди.
"Now, gentlemen," put in Joe, "while doing the same as you, I'm going to get you up a cup of coffee that I think you'll have something to say about."	- Завтрак подан, господа, - объявил Джо. -Кушайте, я тоже не буду отставать от вас, но в то же время займусь приготовлением кофе, да такого, что у вас слюнки потекут.
"The fact is," added the doctor, "that Joe, along with a thousand other virtues, has a remarkable talent for the preparation of that delicious beverage: he compounds it of a mixture of various origin, but he never would reveal to me the ingredients."	- Что правда, то правда, - подтвердил доктор, - у Джо среди многих его талантов есть один замечательный: уменье приготовлять этот чудесный напиток. Он смешивает кофе каких-то разных сортов, но держит это в строжайшем секрете.
"Well, master, since we are so far above-ground, I can tell you the secret.	- Так и быть, сэр, раз мы в воздушном пространстве, я уж открою вам свой секрет.
It is just to mix equal quantities of Mocha, of Bourbon coffee, and of Rio Nunez."	Видите ли, я приготовляю смесь из трех равных частей кофе: мокко, бурбонского и рионуньец.

A few moments later, three steaming cups of coffee were served, and topped off a substantial breakfast, which was additionally seasoned by the jokes and repartees of the guests.	Через несколько минут появились три дымящиеся чашки кофе, которым и был закончен сытный завтрак, приправленный чудесным настроением его участников.
Each one then resumed his post of observation.	Насытившись, каждый из аэронавтов занял свой наблюдательный пост.
The country over which they were passing was remarkable for its fertility.	Страна, над которой пролетал шар, была чрезвычайно плодородна.
Narrow, winding paths plunged in beneath the overarching verdure. They swept along above cultivated fields of tobacco, maize, and barley, at full maturity, and here and there immense rice-fields, full of straight stalks and purple blossoms.	Узкие извилистые тропинки почти терялись под сводами густой зелени; виднелись поля созревшего табака, маиса, ячменя; там и сям мелькали плантации риса с прямыми стеблями и пурпуровыми цветами.
They could distinguish sheep and goats too, confined in large cages, set up on piles to keep them out of reach of the leopards' fangs.	В клетках, укрепленных на сваях, можно было разглядеть овец и коз: видимо, их здесь спасали от зубов леопарда.
Luxuriant vegetation spread in wild profuseness over this prodigal soil.	Куда ни посмотришь, всюду из щедрой почвы поднималась роскошнейшая растительность.
Village after village rang with yells of terror and astonishment at the sight of the Victoria, and Dr.	Поселений было много, и в каждом из них при виде "Виктории" начиналось всеобщее смятение и раздавались вопли.
Ferguson prudently kept her above the reach of the barbarian arrows.	Доктор Фергюссон предусмотрительно держался на такой высоте, куда не могли долететь стрелы.
The savages below, thus baffled, ran together from their huddle of huts and followed the travellers with their vain imprecations while they remained in sight.	Туземцы, сбившись в кучу у своих близко стоящих друг от друга хижин, долго посылали вслед путешественникам свои бессильные проклятия.
At noon, the doctor, upon consulting his map, calculated that they were passing over the Uzaramo country.	В полдень доктор, взглянув на карту, высказал предположение, что они несутся над страной Узарамо.
The soil was thickly studded with cocoa-nut, papaw, and cotton-wood trees, above which the balloon seemed to disport itself like a bird.	Внизу показались кокосовые пальмы и дынные деревья.
Joe found this splendid vegetation a matter of course, seeing that they were in Africa.	Джо подобная растительность ничуть не удивляла: очутившись в Африке, он считал все естественным.
Kennedy descried some hares and quails that asked nothing better than to get a good shot from his fowling-piece, but it would have been powder wasted, since there was no time to pick up the game.	Кеннеди попадалось на глаза немало зайцев и перепелок, которые словно ждали его выстрела. Но это было бы бесполезной тратой пороха, ведь дичь невозможно было подобрать.
The aeronauts swept on with the speed of twelve miles per hour, and soon were passing in thirty-eight degrees twenty minutes east longitude, over the village of Tounda.	Воздухоплаватели подвигались со скоростью двенадцати миль в час и вскоре над селением Тунда достигли 38° 20' восточной долготы.
"It was there," said the doctor, "that Burton and Speke were seized with violent fevers, and for a moment thought their expedition ruined.	- Вот как раз здесь, - заметил доктор, - Бёртон и Спик заболели сильнейшей лихорадкой и одно время считали свою экспедицию провалившейся.

And yet they were only a short distance from the coast, but fatigue and privation were beginning to tell upon them severely."	Они совсем еще недалеко отошли от берега, но усталость и лишения уже сильно давали себя чувствовать.
In fact, there is a perpetual malaria reigning throughout the country in question.	Действительно, в этой местности вечно свирепствует малярия.
Even the doctor could hope to escape its effects only by rising above the range of the miasma that exhales from this damp region whence the blazing rays of the sun pump up its poisonous vapors.	Чтобы избежать опасности заполучить эту болезнь, доктор решил держаться повыше, над миазмами этой сырой земли, из которой жгучее солнце выкачивает испарения.
Once in a while they could descry a caravan resting in a "kraal," awaiting the freshness and cool of the evening to resume its route. These kraals are wide patches of cleared land, surrounded by hedges and jungles, where traders take shelter against not only the wild beasts, but also the robber tribes of the country.	Иногда можно было различить караван, - видимо, в ожидании ночной прохлады он отдыхал в "краале", этом обширном пустыре, окруженном изгородью и колючим кустарником, где кочевые купцы находят защиту не только от диких зверей, но и от местных разбойничьих племен.
They could see the natives running and scattering in all directions at the sight of the Victoria.	При виде "Виктории" туземцы обыкновенно в панике разбегались.
Kennedy was keen to get a closer look at them, but the doctor invariably held out against the idea.	Кеннеди хотел посмотреть их поближе, но Самуэль каждый раз восставал против этого.
"The chiefs are armed with muskets," he said, "and our balloon would be too conspicuous a mark for their bullets."	- У предводителей их имеются мушкеты, -пояснил доктор, - "Виктория", согласись, представляет собой слишком хорошую мишень для их пуль.
"Would a bullet-hole bring us down?" asked Joe.	- А разве, получив маленькую пробоину, шар упадет? - спросил Джо.
"Not immediately; but such a hole would soon become a large torn orifice through which our gas would escape."	- Положим, сразу он не упадет, но вскоре эта пробоина превратится в большую дыру, через которую и выйдет весь газ.
"Then, let us keep at a respectful distance from yon miscreants. What must they think as they see us sailing in the air?	- Ну, тогда нам надо держаться на почтительном расстоянии от этих разбойников, - заявил Джо. - А интересно знать, что они должны думать, видя нас парящими в воздухе?
I'm sure they must feel like worshipping us!"	Пожалуй, они не прочь и поклоняться нам.
"Let them worship away, then," replied the doctor, "but at a distance. There is no harm done in getting as far away from them as possible.	- Пусть себе поклоняются, только издали, -отозвался доктор, - это всегда лучше.
See! the country is already changing its aspect: the villages are fewer and farther between; the mango-trees have disappeared, for their growth ceases at this latitude.	Но взгляните-ка - вид местности уже меняется. Поселения попадаются реже, а манговые рощи совсем исчезли. На этой широте они уже не растут.
The soil is becoming hilly and portends mountains not far off."	Поверхность земли стала холмистой, что говорит о близости гор.
"Yes," said Kennedy, "it seems to me that I can see some high land on this side."	- В самом деле, - согласился Кеннеди, - мне кажется даже, что с той стороны вырисовываются какие-то возвышенности.

"In the west-those are the nearest ranges of the Ourizara-Mount Duthumi, no doubt, behind which I hope to find shelter for the night.	- На западе, не так ли? - переспросил доктор. - Это первые отроги горной цепи Уризара. Должна быть видна гора Дутуми, за которой я рассчитываю приземлиться на ночлег.
I'll stir up the heat in the cylinder a little, for we must keep at an elevation of five or six hundred feet."	Сейчас я усилю пламя горелки, так как нам нужно держаться на высоте от пятисот до шестисот футов.
"That was a grant idea of yours, sir," said Joe. "It's mighty easy to manage it; you turn a cock, and the thing's done."	- Какая, однако, хитроумная выдумка, сэр, вот эта самая горелка! - воскликнул Джо. - Так просто: взять да и повернуть кран! Никак нельзя сказать, чтобы это было трудно или утомительно!
"Ah! here we are more at our ease," said the sportsman, as the balloon ascended; "the reflection of the sun on those red sands was getting to be insupportable."	- Ну, здесь мы уж будем чувствовать себя лучше, -проговорил охотник, когда "Виктория" поднялась, - а то, по правде сказать, отражение солнечных лучей на этом красном песке становилось невыносимо.
"What splendid trees!" cried Joe. "They're quite natural, but they are very fine!	- Что за великолепные деревья! - воскликнул Джо. - Хотя это и совершенно естественно здесь, но очень уж красиво!
Why a dozen of them would make a forest!"	Какой-нибудь десяток таких деревьев - и вот вам целый лес!
"Those are baobabs," replied Dr. Ferguson. "See, there's one with a trunk fully one hundred feet in circumference. It was, perhaps, at the foot of that very tree that Maizan, the French traveller, expired in 1845, for we are over the village of Deje-la-Mhora, to which he pushed on alone.	- Это баобабы, - объяснил доктор. - Вот, взгляните-ка на то дерево: в нем, наверно, будет футов сто в окружности. Быть может, именно под этим самым баобабом в тысяча восемьсот сорок пятом году и погиб француз Мэзан. Мы как раз над селением Джеламора, куда он отважился отправиться совершенно один.
He was seized by the chief of this region, fastened to the foot of a baobab, and the ferocious black then severed all his joints while the war-song of his tribe was chanted; he then made a gash in the prisoner's neck, stopped to sharpen his knife, and fairly tore away the poor wretch's head before it had been cut from the body.	Шейх этой страны схватил несчастного француза и привязал к подножию баобаба; под звуки воинственных песен он медленно перерезал ему сухожилия, начал резать горло, но остановился, чтобы наточить затупившийся нож, потом оторвал голову у несчастного француза еще раньше, чем успел отхватить ее ножом.
The unfortunate Frenchman was but twenty-six years of age."	И, знаете, этому злосчастному Мэзану было всего двадцать шесть лет!
"And France has never avenged so hideous a crime?" said Kennedy.	- Неужели Франция не потребовала, чтобы преступление было наказано? - спросил возмущенный Кеннеди.
"France did demand satisfaction, and the Said of Zanzibar did all in his power to capture the murderer, but in vain."	- Франция-то потребовала, и ее союзник, владетель Занзибара, сделал все, чтобы захватить убийцу, но это ему не удалось.
"I move that we don't stop here!" urged Joe; "let us go up, master, let us go up higher by all means."	- Тогда я буду очень просить вас, сэр, не делать здесь остановок, - заявил Джо. - Уж, пожалуйста, послушайте меня, мистер Самуэль: давайте все подниматься, и подниматься ввысь.
"All the more willingly, Joe, that there is Mount Duthumi right ahead of us.	- Тем охотнее, милый Джо, что гора Дутуми уже перед нами.

If my calculations be right we shall have passed it before seven o'clock in the evening."	Если мои вычисления верны, то мы раньше семи часов перевалим через нее.
"Shall we not travel at night?" asked the Scotchman.	- Что, мы и ночью будем лететь? - спросил охотник.
"No, as little as possible. With care and vigilance we might do so safely, but it is not enough to sweep across Africa. We want to see it."	- По возможности нет, - ответил доктор. - Хотя, принимая все меры предосторожности и будучи начеку, мы и при ночном полете ничем не рисковали бы. Но ведь недостаточно только пролететь над Африкой, надо еще и увидеть ее.
"Up to this time we have nothing to complain of, master.	- Пока нам жаловаться на эту самую Африку не приходится, сэр, - заметил Джо. - Какая там пустыня!
The best cultivated and most fertile country in the world instead of a desert!	Самая возделанная, плодородная страна на свете!
Believe the geographers after that!"	Вот и верьте после этого географам!
"Let us wait, Joe! we shall see by-and-by."	- Подожди, Джо, подожди; посмотрим, что будет дальше, - сказал доктор.
About half-past six in the evening the Victoria was directly opposite Mount Duthumi; in order to pass, it had to ascend to a height of more than three thousand feet, and to accomplish that the doctor had only to raise the temperature of his gas eighteen degrees.	Около шести с половиной часов "Виктория" была уже у горы Дутуми. Чтобы перелететь через нее, надо было подняться больше чем на три тысячи футов, для чего доктору пришлось повысить температуру газа лишь на восемнадцать градусов.
It might have been correctly said that he held his balloon in his hand. Kennedy had only to indicate to him the obstacles to be surmounted, and the Victoria sped through the air, skimming the summits of the range.	Действительно, можно было сказать, что Фергюссон управляет своим шаром Одним мановением руки. Кеннеди указывал ему на препятствия, которых надо было избегать, и "Виктория" неслась над самой горой.
At eight o'clock it descended the farther slope, the acclivity of which was much less abrupt.	В восемь часов шар, перелетев через гору, начал спускаться над противоположным, более отлогим склоном.
The anchors were thrown out from the car and one of them, coming in contact with the branches of an enormous nopal, caught on it firmly.	Из корзины были выброшены якоря, и один из них зацепился за ветки огромного сикомора.
Joe at once let himself slide down the rope and secured it.	Тут Джо проворно соскользнул вниз по канату и прочно укрепил зацепившийся якорь.
The silk ladder was then lowered to him and he remounted to the car with agility.	Ему спустили шелковую лестницу, и через минуту он уже был снова в корзине.
The balloon now remained perfectly at rest sheltered from the eastern winds.	"Виктория", защищенная горой от восточного ветра, была почти неподвижна.
The evening meal was got ready, and the aeronauts, excited by their day's journey, made a heavy onslaught upon the provisions.	Приготовили ужин, и наши аэронавты, нагулявшие себе аппетит на свежем воздухе, порядочно поубавили свой запас съестного.
"What distance have we traversed to-day?" asked Kennedy, disposing of some alarming mouthfuls.	- А интересно знать, сколько мы нынче пролетели? - спросил Кеннеди, уписывая такие куски, что это внушало беспокойство за судьбу взятой провизии.

The doctor took his bearings, by means of lunar observations, and consulted the excellent map that he had with him for his guidance. It belonged to the Atlas of "Der Neuester Endeckungen in Afrika" ("The Latest Discoveries in Africa"), published at Gotha by his learned friend Dr. Petermann, and by that savant sent to him.	Доктор сейчас же определил где находится шар, по местоположению луны и по отличной карте, служившей ему путеводителем. Это была немецкая карта его ученого друга Петермана из атласа "Новейшие открытия в Африке", изданного в Готе.
This Atlas was to serve the doctor on his whole journey; for it contained the itinerary of Burton and Speke to the great lakes; the Soudan, according to Dr. Barth; the Lower Senegal, according to Guillaume Lejean; and the Delta of the Niger, by Dr. Blaikie.	Доктор говорил, что атлас будет ему полезен на всех этапах его путешествия: он включал в себя весь маршрут Бёртона и Спика до Великих озер, карту Судана, основанную на данных доктора Барта, карту Нижнего течения Сенегала по Гильому Лежану и дельты Нигера по данным доктора Бейки.
Ferguson had also provided himself with a work which combined in one compilation all the notions already acquired concerning the Nile. It was entitled	Фергюссон запасся также ученым трудом, в котором были сведены воедино все данные о Ниле, под заглавием:
"The Sources of the Nile; being a General Survey of the Basin of that River and of its Head-Stream, with the History of the Nilotic Discovery, by Charles Beke, D.D."	"The sources of the Nile, being a general survey of basin, of that river and of ist head stream, with the history of the Nilotic discovery by Charles Beke" (Чарльз Бик, "Истоки Нила - общий обзор бассейна этой реки и ее течения, а также история открытий, сделанных в бассейне Нила").
He also had the excellent charts published in the	У доктора были с собой превосходные карты, напечатанные в
"Bulletins of the Geographical Society of London;" and not a single point of the countries already discovered could, therefore, escape his notice.	"Известиях Лондонского географического общества", и ни один пункт во вновь открытых странах не мог бы ускользнуть от его внимания.
Upon tracing on his maps, he found that his latitudinal route had been two degrees, or one hundred and twenty miles, to the westward.	Отметив местонахождение шара на своей карте, доктор нашел, что за день они пролетели к западу примерно сто двадцать миль, то есть продвинулись на два градуса.
Kennedy remarked that the route tended toward the south; but this direction was satisfactory to the doctor, who desired to reconnoitre the tracks of his predecessors as much as possible.	Кеннеди указал на то, что во время перелета их относило к югу. Но Фергюссон, как уже было сказано раньше, ничего не имел против этого, ибо ему хотелось, насколько возможно, двигаться по следам своих предшественников.
It was agreed that the night should be divided into three watches, so that each of the party should take his turn in watching over the safety of the rest.	Решено было разделить ночь на три вахты, чтобы каждый из трех аэронавтов бодрствовал в свой черед.
The doctor took the watch commencing at nine o'clock; Kennedy, the one commencing at midnight; and Joe, the three o'clock morning watch.	Доктору пред стояло нести вахту с девяти часов вечера, Кеннеди - с двенадцати ночи, а Джо с трех часов утра.
So Kennedy and Joe, well wrapped in their blankets, stretched themselves at full length under the awning, and slept quietly; while Dr. Ferguson kept on the lookout.	Кеннеди и Джо, завернувшись в свои одеяла, улеглись под тентом и мирно заснули, а Фергюссон стал на вахту.
CHAPTER THIRTEENTH.	ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Change of Weather.-Kennedy has the Fever.-The Doctor's Medicine.-Travels on Land.-The Basin of Imenge.-Mount Rubeho.-Six Thousand Feet Elevation.-A Halt in the Daytime.	Перемена погоды. - Лихорадка Кеннеди. -Лекарство доктора Фергюссона. - Путешествие по земле. - Бассейн Именго. - Гора Рубека. - На высоте шести тысяч футов. - Привал днем.
The night was calm.	Ночь прошла спокойно.
However, on Saturday morning, Kennedy, as he awoke, complained of lassitude and feverish chills.	Но, проснувшись утром, Кеннеди стал жаловаться на усталость и озноб.
The weather was changing.	Погода изменилась.
The sky, covered with clouds, seemed to be laying in supplies for a fresh deluge.	Небо, покрытое тяжелыми тучами, казалось, грозило потопом.
A gloomy region is that Zungomoro country, where it rains continually, excepting, perhaps, for a couple of weeks in the month of January.	Край Зунгомеро, где они очутились, - унылая местность: здесь дожди льют не переставая, за исключением, быть может, каких-нибудь двух недель в январе.
A violent shower was not long in drenching our travellers.	Вскоре разверзлись хляби небесные и начался ливень.
Below them, the roads, intersected by "nullahs," a sort of instantaneous torrent, were soon rendered impracticable, entangled as they were, besides, with thorny thickets and gigantic lianas, or creeping vines.	Аэронавты видели, как под ними дороги, и без того заросшие колючим кустарником и гигантскими лианами, сразу стали совсем непроходимыми благодаря мгновенно образовавшимся потокам-"нула", как они зовутся.
The sulphuretted hydrogen emanations, which Captain Burton mentions, could be distinctly smelt.	А в воздухе ясно чувствовались испарения сернистого водорода.
"According to his statement, and I think he's right," said the doctor, "one could readily believe that there is a corpse hidden behind every thicket."	- На это явление обратил уже внимание капитан Бёртон, - заметил доктор. - Можно подумать, говорит он, что здесь за каждым кустом спрятано по трупу; и действительно, запах здесь стоит не из приятных.
"An ugly country this!" sighed Joe; "and it seems to me that Mr. Kennedy is none the better for having passed the night in it."	- В самом деле, скверный край, - заявил Джо. -Вот и мистер Кеннеди после проведенной здесь ночи что-то не очень хорошо себя чувствует.
"To tell the truth, I have quite a high fever," said the sportsman.	- Действительно, - согласился охотник, - меня сильно лихорадит.
"There's nothing remarkable about that, my dear Dick, for we are in one of the most unhealthy regions in Africa; but we shall not remain here long; so let's be off."	- Ничего тут нет удивительного, дорогой мой Дик, - отозвался доктор, - мы сейчас находимся в одной из самых нездоровых местностей Африки. Но мы недолго здесь останемся. Ну, в путь-дорогу!
Thanks to a skilful manoeuvre achieved by Joe, the anchor was disengaged, and Joe reascended to the car by means of the ladder.	Джо ловко отцепил якорь от сикомора и по шелковой лестнице взобрался в корзину.
The doctor vigorously dilated the gas, and the Victoria resumed her flight, driven along by a spanking breeze.	Доктор зажег горелку, и вскоре "Викторию" снова умчал довольно сильный ветер.

Only a few scattered huts could be seen through the pestilential mists; but the appearance of the country soon changed, for it often happens in Africa that some of the unhealthiest districts lie close beside others that are perfectly salubrious.	Сквозь ужасный туман едва можно было различить несколько хижин. Вид местности менялся. В Африке нередко бывает, что какой-нибудь небольшой нездоровый район находится в непосредственном соседстве с прекрасной, совершенно здоровой местностью.
Kennedy was visibly suffering, and the fever was mastering his vigorous constitution.	Кеннеди, видимо, страдал: лихорадка одолела и его могучий организм.
"It won't do to fall ill, though," he grumbled; and so saying, he wrapped himself in a blanket, and lay down under the awning.	- Совсем некстати эта болезнь, - проговорил шотландец, заворачиваясь в одеяло и укладываясь под тентом.
"A little patience, Dick, and you'll soon get over this," said the doctor.	- Потерпи немножко, дорогой мой Дик, - старался подбодрить его Фергюссон. - Поверь, ты скоро и думать забудешь о болезни.
"Get over it!	- Думать забуду!
Egad, Samuel, if you've any drug in your travelling-chest that will set me on my feet again, bring it without delay.	Когда бы так!.. Послушай, Самуэль, если в твоей походной аптечке имеется какое-нибудь подходящее снадобье, такое, чтобы поставить меня на ноги, давай мне его поскорее.
I'll swallow it with my eyes shut!"	Я проглочу лекарство с закрытыми глазами.
"Oh, I can do better than that, friend Dick; for I can give you a febrifuge that won't cost any thing."	- У меня есть нечто лучшее, чем лекарство, друг мой. Я дам тебе такое противолихорадочное средство, которое ровно никаких денег не стоит.
"And how will you do that?"	- Как же ты это сделаешь?
"Very easily. I am simply going to take you up above these clouds that are now deluging us, and remove you from this pestilential atmosphere.	- Да очень просто: мы сейчас поднимемся выше этих туч, не перестающих поливать нас дождем, и уйдем из этой зловредной атмосферы.
I ask for only ten minutes, in order to dilate the hydrogen."	Вот только подожди каких-нибудь десять минут, пока газ расширится.
The ten minutes had scarcely elapsed ere the travellers were beyond the rainy belt of country.	Не прошло и десяти минут, как аэронавты очутились уже выше влажной зоны.
"Wait a little, now, Dick, and you'll begin to feel the effect of pure air and sunshine."	- Еще немного. Дик, и ты почувствуешь всю силу воздуха и солнца, - продолжал успокаивать доктор своего друга.
"There's a cure for you!" said Joe; "why, it's wonderful!"	- Ну и лекарство! Просто чудеса какие-то! -воскликнул Джо.
"No, it's merely natural."	- Нет, мой милый, это совершенно естественно, -возразил доктор.
"Oh! natural; yes, no doubt of that!"	- О! В том, что это естественно, я нисколько не сомневаюсь.
"I bring Dick into good air, as the doctors do, every day, in Europe, or, as I would send a patient at Martinique to the Pitons, a lofty mountain on that island, to get clear of the yellow fever."	- Видишь ли, Дик, - продолжал доктор, - я посылаю тебя на курорт, на чистый воздух, как постоянно делают с больными в Европе. На Мартинике я послал бы тебя на Питон.

"Ah! by Jove, this balloon is a paradise!" exclaimed Kennedy, feeling much better already.	- Тогда, значит, наша "Виктория" - настоящий рай! - проговорил Кеннеди, уже чувствуя себя несколько лучше.
"It leads to it, anyhow!" replied Joe, quite gravely.	- Во всяком случае, она приведет нас туда, - с серьезным видом заявил Джо.
It was a curious spectacle-that mass of clouds piled up, at the moment, away below them!	Удивительную картину представляла в эту минуту масса облаков, скопившаяся внизу, под корзиной шара.
The vapors rolled over each other, and mingled together in confused masses of superb brilliance, as they reflected the rays of the sun.	Облака эти обгоняли друг друга, смешивались и чудесно сверкали, отражая лучи солнца.
The Victoria had attained an altitude of four thousand feet, and the thermometer indicated a certain diminution of temperature.	"Виктория" поднялась на высоту четырех тысяч футов. Термометр показывал некоторое понижение температуры.
The land below could no longer be seen.	Земли не было видно.
Fifty miles away to the westward, Mount Rubeho raised its sparkling crest, marking the limit of the Ugogo country in east longitude thirty-six degrees twenty minutes.	Милях в пятидесяти на западе сверкала снежная вершина горы Рубехо. Она возвышалась на границе страны Угого под 36° 20' восточной долготы.
The wind was blowing at the rate of twenty miles an hour, but the aeronauts felt nothing of this increased speed. They observed no jar, and had scarcely any sense of motion at all.	Ветер дул со скоростью двадцати миль в час, но наши аэронавты совершенно не замечали этого: они не испытывали никаких толчков, не чувствовали даже, что движутся.
Three hours later, the doctor's prediction was fully verified. Kennedy no longer felt a single shiver of the fever, but partook of some breakfast with an excellent appetite.	Не прошло и трех часов, как уже сбылось предсказание доктора: у Кеннеди озноб как рукой сняло, и он даже с аппетитом позавтракал.
"That beats sulphate of quinine!" said the energetic Scot, with hearty emphasis and much satisfaction.	- Да, это будет получше всякого хинина, - с довольным видом сказал Дик.
"Positively," said Joe, "this is where I'll have to retire to when I get old!"	- Знаете, под старость я непременно переселюсь сюда, - заявил Джо.
About ten o'clock in the morning the atmosphere cleared up, the clouds parted, and the country beneath could again be seen, the Victoria meanwhile rapidly descending.	Около десяти часов утра атмосфера прояснилась. В облаках образовался просвет, через который снова показалась земля. "Виктория" незаметно снижалась.
Dr. Ferguson was in search of a current that would carry him more to the northeast, and he found it about six hundred feet from the ground.	Доктор Фергюссон начал отыскивать воздушное течение, которое понесло бы их на северо-восток, и нашел его на высоте шестисот футов от земли.
The country was becoming more broken, and even mountainous.	Местность становилась холмистой, даже можно сказать - гористой.
The Zungomoro district was fading out of sight in the east with the last cocoa-nut-trees of that latitude.	Край Зунгомеро исчезал на востоке вместе с последними на этой широте кокосовыми пальмами.

Ere long, the crests of a mountain-range assumed a more decided prominence. A few peaks rose here and there, and it became necessary to keep a sharp lookout for the pointed cones that seemed to spring up every moment.	Вскоре горы стали принимать более резкие очертания, то там, то здесь внезапно появлялись острые конусообразные вершины, и надо было очень внимательно следить, чтобы не напороться на одну из них.
"We're right among the breakers!" said Kennedy.	- А мы среди довольно-таки опасных скал, -заметил Кеннеди.
"Keep cool, Dick.	- Будь спокоен.
We shan't touch them," was the doctor's quiet answer.	Дик: мы их не заденем.
"It's a jolly way to travel, anyhow!" said Joe, with his usual flow of spirits.	- Но надо же правду сказать: это прекрасный способ путешествовать, - вмешался Джо.
In fact, the doctor managed his balloon with wondrous dexterity.	Действительно, доктор управлял своим шаром с удивительным искусством.
"Now, if we had been compelled to go afoot over that drenched soil," said he, "we should still be dragging along in a pestilential mire. Since our departure from Zanzibar, half our beasts of burden would have died with fatigue.	- Знаете, если бы нам пришлось идти по этой размытой почве, мы еле тащились бы по грязи, -заговорил Фергюссон, - с момента нашего выхода из Занзибара половина наших вьючных животных уже погибла бы от истощения.
We should be looking like ghosts ourselves, and despair would be seizing on our hearts.	Сами мы походили бы на привидения и были бы близки к отчаянию.
We should be in continual squabbles with our guides and porters, and completely exposed to their unbridled brutality.	У нас не прекращались бы столкновения с нашими проводниками и носильщиками, мы немало натерпелись бы от этих необузданно грубых людей.
During the daytime, a damp, penetrating, unendurable humidity! At night, a cold frequently intolerable, and the stings of a kind of fly whose bite pierces the thickest cloth, and drives the victim crazy!	Днем мы страдали бы от убийственной влажной жары, ночью от нестерпимого холода и от москитов, которые могут довести до сумасшествия. От них, надо заметить, не спасает даже самая плотная ткань.
All this, too, without saying any thing about wild beasts and ferocious native tribes!"	Не говорю уже о хищных зверях и диких племенах.
"I move that we don't try it!" said Joe, in his droll way.	- Не хотел бы я всего этого испробовать, -чистосердечно признался Джо.
"I exaggerate nothing," continued Ferguson, "for, upon reading the narratives of such travellers as have had the hardihood to venture into these regions, your eyes would fill with tears."	- И имейте ввиду, что я ничего не преувеличиваю, - продолжал доктор. - Почитали бы вы рассказы путешественников, дерзнувших проникнуть в эти страны... Тут порой от слез не удержишься! Около одиннадцати часов "Виктория" пронеслась над бассейном Именже.
About eleven o'clock they were passing over the basin of Imenge, and the tribes scattered over the adjacent hills were impotently menacing the Victoria with their weapons.	Жители деревень, разбросанных по холмам, тщетно угрожали ей своим оружием.
Finally, she sped along as far as the last undulations of the country which precede Rubeho.	Наконец, аэронавты достигли последних перед горой Рубехо возвйшенностей.
These form the last and loftiest chain of the mountains of Usagara.	Это была третья и самая высокая цепь гор Усагара.

The aeronauts took careful and complete note of the orographic conformation of the country.	Путешественники отдавали себе ясный отчет в рельефе местности.
The three ramifications mentioned, of which the Duthumi forms the first link, are separated by immense longitudinal plains. These elevated summits consist of rounded cones, between which the soil is bestrewn with erratic blocks of stone and gravelly bowlders.	Эти три ответвления, из которых Дутуми предшествует другим, отделены друг от друга обширными продольными долинами; высокие вершины имеют форму закругленных конусов, между которыми почва усеяна эрратическими валунами и галькой.
The most abrupt declivity of these mountains confronts the Zanzibar coast, but the western slopes are merely inclined planes. The depressions in the soil are covered with a black, rich loam, on which there is a vigorous vegetation.	Своими крутыми склонами горы обращены к Занзибару; западные же склоны образуют пологие плато: Низины покрыты слоем плодородного чернозема, одетого пышной растительностью.
Various water-courses filter through, toward the east, and work their way onward to flow into the Kingani, in the midst of gigantic clumps of sycamore, tamarind, calabash, and palmyra trees.	К востоку бежит несколько речек и ручьев, впадающих в Кингани и окаймленных гигантскими сикоморами, тамариндами, бутылочными тыквами и пальмами.
"Attention!" said Dr. Ferguson. "We are approaching Rubeho, the name of which signifies, in the language of the country, the 'Passage of the Winds,' and we would do well to double its jagged pinnacles at a certain height.	- Будьте внимательны! - обратился Фергюссон к своим спутникам. - Мы приближаемся к горе Рубехо, что значит на местном языке "Путь ветров". Нам лучше повыше обойти ее остроконечные выступы.
If my chart be exact, we are going to ascend to an elevation of five thousand feet."	Если моя карта верна, то нам следует подняться более чем на пять тысяч футов.
"Shall we often have occasion to reach those far upper belts of the atmosphere?"	- Скажи, часто придется нам подниматься на такую высоту? - поинтересовался Кеннеди.
"Very seldom: the height of the African mountains appears to be quite moderate compared with that of the European and Asiatic ranges; but, in any case, our good Victoria will find no difficulty in passing over them."	- Нет, редко. Африканские горы, по-видимому, вообще ниже гор Европы и Азии, а наша "Виктория" и через те бы перелетела свободно.
In a very little while, the gas expanded under the action of the heat, and the balloon took a very decided ascensional movement.	Вскоре под влиянием жара горелки воздушный шар стал очень заметно забираться вверх.
Besides, the dilation of the hydrogen involved no danger, and only three-fourths of the vast capacity of the balloon was filled when the barometer, by a depression of eight inches, announced an elevation of six thousand feet.	Но расширение газа не представляло никакой опасности, так как оболочка "Виктории" была наполнена Только на три четверти. Барометр показывал высоту в шесть тысяч футов.
"Shall we go this high very long?" asked Joe.	- А как долго смогли бы мы так подниматься? -спросил Джо.
"The atmosphere of the earth has a height of six thousand fathoms," said the doctor; "and, with a very large balloon, one might go far.	- Земная атмосфера простирается в высоту на шесть тысяч туазов, - начал объяснять доктор, - на больших воздушных шарах можно подняться высоко.
That is what Messrs. Brioschi and Gay-Lussac did; but then the blood burst from their mouths and ears.	Такой опыт проделали Бриоши и Гей-Люссак, но у них пошла кровь из горла и ушей.

Respirable air was wanting.	Дышать было трудно: наши легкие не приспособлены к такому воздуху.
Some years ago, two fearless Frenchmen, Messrs. Barral and Bixio, also ventured into the very lofty regions; but their balloon burst-"	Несколько лет тому назад два смелых француза, Барраль и Биксио, также отважились подняться очень высоко, но в оболочке их шара произошел разрыв...
"And they fell?" asked Kennedy, abruptly.	- И они упали? - с живостью спросил Кеннеди.
"Certainly they did; but as learned men should always fall-namely, without hurting themselves."	- Конечно! Но, как и полагается падать ученым, без всякого вреда для них.
"Well, gentlemen," said Joe, "you may try their fall over again, if you like; but, as for me, who am but a dolt, I prefer keeping at the medium height-neither too far up, nor too low down.	- Ну, господа ученые, если вам охота, то вы и падайте на здоровье, - заявил Джо, - а я как человек необразованный предпочитаю держаться на золотой середине: не очень высоко, не очень низко.
It won't do to be too ambitious."	Не нужно быть слишком честолюбивым.
At the height of six thousand feet, the density of the atmosphere has already greatly diminished; sound is conveyed with difficulty, and the voice is not so easily heard.	На высоте шести тысяч футов воздух заметно поредел, звук здесь передавался слабее и голоса звучали гораздо глуше.
The view of objects becomes confused; the gaze no longer takes in any but large, quite ill-distinguishable masses; men and animals on the surface become absolutely invisible; the roads and rivers get to look like threads, and the lakes dwindle to ponds.	Очертания предметов внизу стали менее отчетливыми. Различались лишь контуры больших. масс, да и то смутно. Людей и животных совсем нельзя было разглядеть, дороги казались ниточками, а озера - прудами.
The doctor and his friends felt themselves in a very anomalous condition; an atmospheric current of extreme velocity was bearing them away beyond arid mountains, upon whose summits vast fields of snow surprised the gaze; while their convulsed appearance told of Titanic travail in the earliest epoch of the world's existence.	Доктор и его спутники чувствовали себя не совсем нормально. Воздушное течение необыкновенной силы несло их над снежными вершинами, на которых с удивлением останавливается взгляд. Хаотический вид этих гор говорил о работе воды в первые времена жизни Земли.
The sun shone at the zenith, and his rays fell perpendicularly upon those lonely summits.	Солнце стояло в зените, и его лучи падали отвесно на пустынные вершины.
The doctor took an accurate design of these mountains, which form four distinct ridges almost in a straight line, the northernmost being the longest.	Доктор сделал точный набросок этих гор, состоящих из четырех горных цепей, расположенных почти по прямой, из которых северная была самой длинной.
The Victoria soon descended the slope opposite to the Rubeho, skirting an acclivity covered with woods, and dotted with trees of very deep-green foliage.	Вскоре "Виктория" начала спускаться над противоположным склоном Рубехо, пролетав над темно-зелеными лесами.
Then came crests and ravines, in a sort of desert which preceded the Ugogo country; and lower down were yellow plains, parched and fissured by the intense heat, and, here and there, bestrewn with saline plants and brambly thickets.	Появились гребни и лощины, пустынная местность перед страной Угого. Еще ниже потянулись желтые, выжженные солнцем равнины; на них там и сям виднелись чахлая солончаковая растительность и колючий кустарник.
Some underbrush, which, farther on, became forests, embellished the horizon.	Несколько рощ, переходивших в леса, красили горизонт.

The doctor went nearer to the ground; the anchors were thrown out, and one of them soon caught in the boughs of a huge sycamore.	Доктор снизился. Джо выбросил якоря, и один из них вскоре зацепился за ветви большого сикомора.
Joe, slipping nimbly down the tree, carefully attached the anchor, and the doctor left his cylinder at work to a certain degree in order to retain sufficient ascensional force in the balloon to keep it in the air.	Джо сейчас же соскользнул вниз и тщательно закрепил якорь. Доктор только притушил горелку, желая, чтобы "Виктория" сохраняла свою подъемную силу и держалась в воздухе.
Meanwhile the wind had suddenly died away.	Ветер стих почти сразу.
"Now," said Ferguson, "take two guns, friend Dick-one for yourself and one for Joe-and both of you try to bring back some nice cuts of antelope-meat; they will make us a good dinner."	- А теперь, дорогой Дик, вынимай-ка свои два ружья, - сказал Фергюссон, - одно для себя, а другое-для Джо, и постарайтесь принести на обед несколько вкусных кусочков антилопы.
"Off to the hunt!" exclaimed Kennedy, joyously.	- На охоту! - с восторгом закричал Кеннеди.
He climbed briskly out of the car and descended. Joe had swung himself down from branch to branch, and was waiting for him below, stretching his limbs in the mean time.	Шотландец перелез через борт корзины и стал по ветвям спускаться на землю, куда уже успел скатиться ловкий, проворный Джо, который ждал его, потягиваясь. Доктор, ввиду того что с уходом его спутников нагрузка шара уменьшилась, совсем потушил горелку.
"Don't fly away without us, doctor!" shouted Joe.	- Смотрите, сэр, не улетите! - закричал ему Джо.
"Never fear, my boy!-I am securely lashed. I'll spend the time getting my notes into shape.	- Не беспокойся, друг мой, наша "Виктория" держится крепко, и я займусь приведением в порядок своих заметок.
A good hunt to you! but be careful.	Счастливой охоты, и будьте осторожны.
Besides, from my post here, I can observe the face of the country, and, at the least suspicious thing I notice, I'll fire a signal-shot, and with that you must rally home."	Впрочем, с моего поста я буду наблюдать за тем, что происходит вокруг, и в случае чего выстрелю из карабина.
"Agreed!" said Kennedy; and off they went.	Это будет условным сигналом для сбора.
CHAPTER FOURTEENTH.	- Ладно, - ответил Охотник.
The Forest of Gum-Trees.-The Blue Antelope.-The Rallying-Signal.-An Unexpected Attack.-The Kanyeme.-A Night in the Open Air.-The Mabunguru.-Jihoue-la-Mkoa.-A Supply of Water.-Arrival at Kazeh.	ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Лес камедных деревьев. - Голубая антилопа. - Сигнал к сбору. -Неожиданное нападение. - Каньенье. - Ночь в воздухе. - Мабунгуру. - Жигуэ-ла-Мкоа. - Запас воды. - Прибытие в Каэех.
The country, dry and parched as it was, consisting of a clayey soil that cracked open with the heat, seemed, indeed, a desert: here and there were a few traces of caravans; the bones of men and animals, that had been half-gnawed away, mouldering together in the same dust.	Бесплодная местность с потрескавшейся глинистой почвой казалась пустынной. Там и сям виднелись следы караванов - белые кости людей и животных, наполовину истлевшие и превратившиеся в прах.
After half an hour's walking, Dick and Joe plunged into a forest of gum-trees, their eyes alert on all sides, and their fingers on the trigger.	После получасовой ходьбы Дик и Джо, насторожившись и держа ружья наготове, вошли в лес камедных деревьев.
There was no foreseeing what they might encounter.	Мало ли на кого здесь натолкнешься.

Without being a rifleman, Joe could handle fire-arms with no trifling dexterity.	Надо сказать, что Джо, не будучи заправским стрелком, неплохо умел обращаться с огнестрельным оружием.
"A walk does one good, Mr. Kennedy, but this isn't the easiest ground in the world," he said, kicking aside some fragments of quartz with which the soil was bestrewn.	- Пройтись-то недурно, мистер Дик, но почва что-то уж очень неудобна, - проговорил Джо, спотыкаясь о разбросанный повсюду кварц.
Kennedy motioned to his companion to be silent and to halt.	Кеннеди сделал знак своему спутнику помолчать и остановиться.
The present case compelled them to dispense with hunting-dogs, and, no matter what Joe's agility might be, he could not be expected to have the scent of a setter or a greyhound.	Надо было обходиться без собаки, а Джо при всем своем проворстве таким чутьем, каким отличается легавая или борзая, не обладал.
A herd of a dozen antelopes were quenching their thirst in the bed of a torrent where some pools of water had lodged.	Из луж, оставшихся в русле высохшего ручья, пило воду с десяток антилоп.
The graceful creatures, snuffing danger in the breeze, seemed to be disturbed and uneasy.	Грациозные животные, чуя опасность, казалось, были в беспокойном состоянии.
Their beautiful heads could be seen between every draught, raised in the air with quick and sudden motion as they sniffed the wind in the direction of our two hunters, with their flexible nostrils.	После каждого глотка они быстро поднимали свои красивые головы и подвижными ноздрями втягивали воздух.
Kennedy stole around behind some clumps of shrubbery, while Joe remained motionless where he was. The former, at length, got within gunshot and fired.	Джо замер на месте, а Кеннеди, обойдя несколько густых деревьев, приблизился к антилопам на ружейный выстрел и нажал курок.
The herd disappeared in the twinkling of an eye; one male antelope only, that was hit just behind the shoulder-joint, fell headlong to the ground, and Kennedy leaped toward his booty.	В мгновение ока стадо исчезло, но одна антилопа, раненная в плечо, осталась на месте. Кеннеди бросился к своей добыче.
It was a blauwbok, a superb animal of a pale-bluish color shading upon the gray, but with the belly and the inside of the legs as white as the driven snow.	Это была так называемая голубая антилопа, великолепное животное серо-голубоватого цвета, с белыми как снег животом и ножками.
"A splendid shot!" exclaimed the hunter. "It's a very rare species of the antelope, and I hope to be able to prepare his skin in such a way as to keep it."	- Удачный выстрел! - воскликнул охотник. - Это, знаешь, Джо, очень редкая порода антилоп. Надеюсь, что мне удастся выделать ее кожу так, чтобы она сохранилась.
"Indeed!" said Joe, "do you think of doing that, Mr. Kennedy?"	- Да неужели, мистер Дик, вы думаете это сделать?
"Why, certainly I do!	- Конечно!
Just see what a fine hide it is!"	Посмотри только, какая дивная шкурка!
"But Dr. Ferguson will never allow us to take such an extra weight!"	- Доктор Фергюссон никогда не согласится взять лишний груз.
"You're right, Joe. Still it is a pity to have to leave such a noble animal."	- Ты прав, Джо, но обидно бросить целиком такое великолепное животное.
"The whole of it?	- Зачем целиком, мистер Дик?

Oh, we won't do that, sir; we'll take all the good eatable parts of it, and, if you'll let me, I'll cut him up just as well as the chairman of the honorable corporation of butchers of the city of London could do."	Мы вырежем из него лучшие куски для еды, и, с вашего позволения, я сделаю это не хуже, чем старшина почтенной лондонской корпорации мясников.
"As you please, my boy!	- Если хочешь, займись этим, друг мой.
But you know that in my hunter's way I can just as easily skin and cut up a piece of game as kill it."	Однако ты должен знать, что меня как охотника так же мало затруднило бы содрать шкуру с дичи, как и убить ее.
"I'm sure of that, Mr. Kennedy.	- Не сомневаюсь в этом, мистер Дик.
Well, then, you can build a fireplace with a few stones; there's plenty of dry dead-wood, and I can make the hot coals tell in a few minutes."	И уверен, что устроить очаг из трех камней вам тоже ничего не будет стоить. Кругом сухого дерева сколько угодно, а мне через каких-нибудь несколько минут понадобятся ваши раскаленные уголья.
"Oh! that won't take long," said Kennedy, going to work on the fireplace, where he had a brisk flame crackling and sparkling in a minute or two.	- Ну, что ж, за этим дело не станет, - отозвался Кеннеди и сейчас же принялся за сооружение очага. Через несколько минут в нем уже пылал огонь.
Joe had cut some of the nicest steaks and the best parts of the tenderloin from the carcass of the antelope, and these were quickly transformed to the most savory of broils.	Джо вырезал из туши антилопы с дюжину отбивных котлет, а также самые нежные куски филе, и все это не замедлило превратиться в очень вкусное жаркое.
"There, those will tickle the doctor!" said Kennedy.	- Вот это, наверно, доставит удовольствие другу Фергюссону, - заметил Дик.
"Do you know what I was thinking about?" said Joe.	- Знаете, о чем я думаю, мистер Дик?
"Why, about the steaks you're broiling, to be sure!" replied Dick.	- Должно быть, о том, что ты сейчас делаешь, - о своих бифштексах?
"Not the least in the world.	- Совсем нет.
I was thinking what a figure we'd cut if we couldn't find the balloon again."	Я думал о том, в каком положении очутились бы мы, если б не нашли "Викторию".
"By George, what an idea! Why, do you think the doctor would desert us?"	- Вот так фантазия Что же, по-твоему, доктор может нас здесь бросить?
"No; but suppose his anchor were to slip!"	- Нет! Но если б якорь вдруг оторвался...
"Impossible! and, besides, the doctor would find no difficulty in coming down again with his balloon; he handles it at his ease."	- Это невозможно. Но допустим даже, что подобное и случилось бы: разве наш Самуэль не сумел бы снова спуститься? Ведь он мастерски управляет своим шаром.
"But suppose the wind were to sweep it off, so that he couldn't come back toward us?"	- А если б ветер унес его и доктор не смог бы вернуться к нам?
"Come, come, Joe! a truce to your suppositions; they're any thing but pleasant."	- Оставь свои предположения, Джо: в них мало приятного.
"Ah! sir, every thing that happens in this world is natural, of course; but, then, any thing may happen, and we ought to look out beforehand." At this moment the report of a gun rang out upon the air.	- Дх, сэр, все, что случается на свете, естественно. Значит, все может случиться и все надо предвидеть... В этот момент раздался выстрел.

"What's that?" exclaimed Joe.	- Ого! - вырвалось у Джо.
"It's my rifle, I know the ring of her!" said Kennedy.	- Это мой карабин. Я узнаю его звук, -проговорил Кеннеди.
"A signal!"	- Сигнал, значит.
"Yes; danger for us!"	- Видно, нам угрожает опасность.
"For him, too, perhaps."	- А может быть, ему самому что-нибудь грозит, - с беспокойством сказал Джо.
"Let's be off!"	- Идем...
And the hunters, having gathered up the product of their expedition, rapidly made their way back along the path that they had marked by breaking boughs and bushes when they came.	Охотники, наскоро подобрав свои трофеи, бросились по пройденной уже дороге, руководясь зарубками, сделанными Кеннеди на деревьях.
The density of the underbrush prevented their seeing the balloon, although they could not be far from it.	За лесом они не могли видеть "Викторию", но она, должно быть, находилась недалеко от них.
A second shot was heard.	Раздался второй выстрел.
"We must hurry!" said Joe.	- Надо торопиться, - промолвил Джо.
"There! a third report!"	- Вот еще один выстрел!
"Why, it sounds to me as if he was defending himself against something."	- Похоже на то, что ему приходится защищаться.
"Let us make haste!"	- Ну, так бежим же...
They now began to run at the top of their speed.	И оба донеслись со всех ног.
When they reached the outskirts of the forest, they, at first glance, saw the balloon in its place and the doctor in the car.	Добежав до опушки леса, они увидели "Викторию" на прежнем месте, а доктора - в корзине.
"What's the matter?" shouted Kennedy.	- В чем же дело? - с удивлением проговорил Кеннеди.
"Good God!" suddenly exclaimed Joe.	- Боже мой! - закричал Джо.
"What do you see?"	- Что ты видишь?
"Down there! look! a crowd of blacks surrounding the balloon!"	- Наш шар осаждает целая ватага негров!
And, in fact, there, two miles from where they were, they saw some thirty wild natives close together, yelling, gesticulating, and cutting all kinds of antics at the foot of the sycamore.	В самом деле, милях в двух от них, вокруг сикомора скакало и вопило, делая ужасные гримасы, до тридцати каких-то существ.
Some, climbing into the tree itself, were making their way to the topmost branches.	Некоторые из них уже успели взобраться на дерево и были на самых верхних его ветвях.
The danger seemed pressing.	Опасность казалась неотвратимой.
"My master is lost!" cried Joe.	- Погиб мой доктор! - с отчаянием воскликнул Дж°.
"Come! a little more coolness, Joe, and let us see how we stand. We hold the lives of four of those villains in our hands.	- Ну, друг мой, будь хладнокровнее и целься как можно вернее, - сказал шотландец. - Уж четырех из них мы с тобой непременно должны уложить.

Forward, then!"	Вперед же!
They had made a mile with headlong speed, when another report was heard from the car.	С необыкновенной быстротой они пробежали с милю, когда из корзины раздался новый выстрел.
The shot had, evidently, told upon a huge black demon, who had been hoisting himself up by the anchor-rope.	Он свалил большущего дьявола, уже взбиравшегося по якорному канату.
A lifeless body fell from bough to bough, and hung about twenty feet from the ground, its arms and legs swaying to and fro in the air.	Безжизненное тело покатилось с ветки на ветку и, наконец, раскачиваясь, повисло футах в двадцати от земли, руки и ноги болтались в воздухе.
"Ha!" said Joe, halting, "what does that fellow hold by?"	- Черт побери! Чем же, спрашивается, держится эта скотина? - проговорил, останавливаясь, Джо.
"No matter what!" said Kennedy; "let us run! let us run!"	- Совсем это неважно. Бежим же, бежим! -торопил охотник.
"Ah! Mr. Kennedy," said Joe, again, in a roar of laughter, "by his tail! by his tail! it's an ape!	- Ах, мистер Кеннеди! - закричал, громко хохоча, Джо. - Представьте себе, держится-то он хвостом! Собственным хвостом! Ведь это обезьяна!
They're all apes!"	Подумайте! Это только обезьяны!
"Well, they're worse than men!" said Kennedy, as he dashed into the midst of the howling crowd.	- Во всяком случае, это лучше, чем люди, -отозвался Кеннеди, бросаясь в гущу орущей и вопящей ватаги.
It was, indeed, a troop of very formidable baboons of the dog-faced species. These creatures are brutal, ferocious, and horrible to look upon, with their dog-like muzzles and savage expression.	Это были павианы, опасная и свирепая порода обезьян с отвратительными собачьими мордами.
However, a few shots scattered them, and the chattering horde scampered off, leaving several of their number on the ground.	Несколько ружейных выстрелов быстро разогнали эту кривляющуюся орду, и она разбежалась, оставив на земле немало убитых.
In a moment Kennedy was on the ladder, and Joe, clambering up the branches, detached the anchor; the car then dipped to where he was, and he got into it without difficulty.	Миг - и Кеннеди взбирается по шелковой лестнице в корзину, а Джо на сикоморе отцепляет якорь. Еще миг - шар опускается, и Джо уже сидит в корзине с Фергюссоном и его другом.
A few minutes later, the Victoria slowly ascended and soared away to the eastward, wafted by a moderate wind.	Несколько минут спустя "Виктория" поднялась в воздух, и умеренный ветер понес ее к востоку...
"That was an attack for you!" said Joe.	- Вот так нападение! - проговорил Джо.
"We thought you were surrounded by natives."	- Сначала, Самуэль, мы думали, что тебя осаждают негры, - прибавил Кеннеди.
"Well, fortunately, they were only apes," said the doctor.	- К счастью, это были только обезьяны, - ответил Фергюссон.
"At a distance there's no great difference," remarked Kennedy.	- Издали разница не велика.
"Nor close at hand, either," added Joe.	-Да и вблизи не так уж велика.
"Well, however that may be," resumed Ferguson, "this attack of apes might have had the most serious consequences.	- Как бы то ни было, это нападение обезьян могло иметь самые серьезные последствия.

Had the anchor yielded to their repeated efforts, who knows whither the wind would have carried me?"	Если бы от их усердного дерганья якорь отцепился, неизвестно, куда мог занести меня ветер.
"What did I tell you, Mr. Kennedy?"	- Помните, что я вам говорил, мистер Кеннеди?
"You were right, Joe; but, even right as you may have been, you were, at that moment, preparing some antelope-steaks, the very sight of which gave me a monstrous appetite."	- Ты был прав, Джо, но в это время ты как раз готовил свои бифштексы, и они возбудили у меня такой аппетит.
"I believe you!" said the doctor; "the flesh of the antelope is exquisite."	- Еще бы, - заметил доктор, - ведь мясо антилопы превосходно.
"You may judge of that yourself, now, sir, for supper's ready."	- Вы, сэр, сможете сейчас же в этом убедиться: стол уже накрыт.
"Upon my word as a sportsman, those venison-steaks have a gamy flavor that's not to be sneezed at, I tell you."	- Клянусь, у этой дичи совсем неплохой запах, приправленный дымком! - провозгласил охотник.
"Good!" said Joe, with his mouth full, "I could live on antelope all the days of my life; and all the better with a glass of grog to wash it down."	- Я до конца своих дней с удовольствием питался бы мясом антилопы, запивая его для пищеварения стаканом грога, - с полным ртом проговорил Джо.
So saying, the good fellow went to work to prepare a jorum of that fragrant beverage, and all hands tasted it with satisfaction.	И он сейчас же принялся приготовлять грог.
"Every thing has gone well thus far," said he.	- Пока все идет довольно хорошо, - заявил он.
"Very well indeed!" assented Kennedy.	- Даже очень хорошо, - поправил его Кеннеди.
"Come, now, Mr. Kennedy, are you sorry that you came with us?"	- Ну, скажите по правде, мистер Кеннеди, разве вы жалеете, что отправились с нами?
"I'd like to see anybody prevent my coming!"	- Хотел бы я видеть, кто посмел бы меня удержать! - с решительным видом ответил охотник.
It was now four o'clock in the afternoon.	Было четыре часа дня.
The Victoria had struck a more rapid current.	"Виктория" попала в более быстрое воздушное течение.
The face of the country was gradually rising, and, ere long, the barometer indicated a height of fifteen hundred feet above the level of the sea.	Местность незаметно повышалась, и скоро барометр уже показывал высоту в тысячу пятьсот футов над уровнем моря.
The doctor was, therefore, obliged to keep his balloon up by a quite considerable dilation of gas, and the cylinder was hard at work all the time.	Доктору нужно было для поддержания шара на этой высоте довольно сильно расширять объем газа, и горелка все время работала без перерыва.
Toward seven o'clock, the balloon was sailing over the basin of Kanyeme.	Около семи часов "Виктория" уже парила над бассейном Каньенье.
The doctor immediately recognized that immense clearing, ten miles in extent, with its villages buried in the midst of baobab and calabash trees.	Доктор сейчас же узнал этот прекрасно возделанный край с его поселениями, тонущими среди баобабов и тыквенников.

It is the residence of one of the sultans of the Ugogo country, where civilization is, perhaps, the least backward. The natives there are less addicted to selling members of their own families, but still, men and animals all live together in round huts, without frames, that look like haystacks.	Здесь же находилась столица одного из султанов страны Угого, может быть менее дикой, чем другие страны Африки: здесь торговля членами собственной семьи - более редкое явление; все же скотина и люди живут вместе в круглых хижинах, напоминающих стоги сена.
Beyond Kanyeme the soil becomes arid and stony, but in an hour's journey, in a fertile dip of the soil, vegetation had resumed all its vigor at some distance from Mdaburu.	После Каньенье почва опять стала каменистой и бесплодной, но спустя какой-нибудь час, неподалеку от Мабунгуру, показалась плодоносная ложбина, где растительность снова развернулась во всей своей красе.
The wind fell with the close of the day, and the atmosphere seemed to sleep.	К вечеру ветер стал спадать, и воздух, казалось, погрузился в сон.
The doctor vainly sought for a current of air at different heights, and, at last, seeing this calm of all nature, he resolved to pass the night afloat, and, for greater safety, rose to the height of one thousand feet, where the balloon remained motionless.	Тщетно искал доктор воздушных течений. Наконец, убедившись, что в природе царит полнейшее спокойствие, он решил заночевать в воздухе и для большей безопасности поднялся на высоту около тысячи футов. Здесь "Виктория" повисла неподвижно.
The night was magnificent, the heavens glittering with stars, and profoundly silent in the upper air.	Среди полнейшей тишины настала чудесная звездная ночь...
Dick and Joe stretched themselves on their peaceful couch, and were soon sound asleep, the doctor keeping the first watch.	Дик и Джо мирно улеглись на свои постели и заснули крепким сном, в то время как доктор нес вахту.
At twelve o'clock the latter was relieved by Kennedy.	В полночь его сменил шотландец.
"Should the slightest accident happen, waken me," said Ferguson, "and, above all things, don't lose sight of the barometer. To us it is the compass!"	- Смотри же, в случае чего разбуди меня, - наказал ему Фергюссон. - Главное, не спускай глаз с барометра - это ведь наш компас.
The night was cold.	Ночь была холодная.
There were twenty-seven degrees of difference between its temperature and that of the daytime.	Разница между дневной и ночной температурой доходила до 27.
With nightfall had begun the nocturnal concert of animals driven from their hiding-places by hunger and thirst.	С наступлением темноты начался ночной концерт зверей; голод и жажда гнали их из берлог.
The frogs struck in their guttural soprano, redoubled by the yelping of the jackals, while the imposing bass of the African lion sustained the accords of this living orchestra.	Слышалось сопрано лягушек, которому вторило завывание шакалов; внушительные басы львов дополняли этот живой оркестр.
Upon resuming his post, in the morning, the doctor consulted his compass, and found that the wind had changed during the night.	Утром, принимая вахту от Джо, доктор Фергюссон посмотрел на компас и увидел, что направление ветра изменилось.
The balloon had been bearing about thirty miles to the northwest during the last two hours.	За последние два часа "Викторию" отнесло приблизительно миль на тридцать к северо-востоку.

It was then passing over Mabunguru, a stony country, strewn with blocks of syenite of a fine polish, and knobbed with huge bowlders and angular ridges of rock; conic masses, like the rocks of Karnak, studded the soil like so many Druidic dolmens; the bones of buffaloes and elephants whitened it here and there; but few trees could be seen, excepting in the east, where there were dense woods, among which a few villages lay half concealed.	Сейчас она неслась над каменистой страной Мабунгуру, усеянной как бы отполированными глыбами сиенита и закругленными утесами. Земля здесь вся ощетинилась конусообразными скалами, походившими на гробницы друидов. Множество скелетов буйволов и слонов белело там и сям. Деревьев было мало, за исключением восточной стороны, где поселения едва проглядывали среди дремучих лесов.
Toward seven o'clock they saw a huge round rock nearly two miles in extent, like an immense tortoise.	Около семи часов утра показалась большая, до двух миль в окружности, скала, напоминавшая огромную черепаху.
"We are on the right track," said Dr. Ferguson. "There's Jihoue-la-Mkoa, where we must halt for a few minutes.	- Мы на верном пути, - объявил Фергюссон. - Вон Жигуэла-Мкоа. Мы сделаем там остановку на несколько минут.
I am going to renew the supply of water necessary for my cylinder, and so let us try to anchor somewhere."	Я хочу возобновить запас воды для горелки. Попробуем где-нибудь зацепиться.
"There are very few trees," replied the hunter.	- Что-то здесь мало деревьев, - заметил охотник.
"Never mind, let us try.	- Все-таки попробуем.
Joe, throw out the anchors!"	Джо, брось-ка якоря, - приказал доктор.
The balloon, gradually losing its ascensional force, approached the ground; the anchors ran along until, at last, one of them caught in the fissure of a rock, and the balloon remained motionless.	Понемногу теряя подъемную силу, шар снизился. Якоря болтались; лапа одного из них застряла в расщелине скалы, и "Виктория" остановилась.
It must not be supposed that the doctor could entirely extinguish his cylinder, during these halts.	Ошибочно было бы думать, что доктор во время остановки мог совсем тушить свою горелку.
The equilibrium of the balloon had been calculated at the level of the sea; and, as the country was continually ascending, and had reached an elevation of from six to seven hundred feet, the balloon would have had a tendency to go lower than the surface of the soil itself. It was, therefore, necessary to sustain it by a certain dilation of the gas.	Условия равновесия шара были высчитаны по уровню моря; местность же все время поднималась, и, находясь на высоте от шестисот до семисот футов, шар стремился бы опуститься ниже; следовательно, надо было постоянно поддерживать его, несколько подогревая газ.
But, in case the doctor, in the absence of all wind, had let the car rest upon the ground, the balloon, thus relieved of a considerable weight, would have kept up of itself, without the aid of the cylinder.	Только в том случае, если бы доктор, при полном отсутствии ветра, давал корзине стоять на земле, шар, освобожденный от значительной части своей нагрузки, мог бы держаться в воздухе без помощи горелки.
The maps indicated extensive ponds on the western slope of the Jihoue-la-Mkoa.	Судя по карте, у западного склона Жигуэ-ла-Мкоа были обширные болота.
Joe went thither alone with a cask that would hold about ten gallons.	И вот Джо отправился туда один, с бочонком вместимостью до десяти галлонов.
He found the place pointed out to him, without difficulty, near to a deserted village; got his stock of water, and returned in less than three-quarters of an hour.	Он без труда нашел воду около небольшого покинутого селения, запасся ею и вернулся, не проходив и трех четвертей часа.

He had seen nothing particular excepting some immense elephant-pits. In fact, he came very near falling into one of them, at the bottom of which lay a half-eaten carcass.	Дорогой он не заметил ничего особенного, кроме громадных ловушек для слонов, причем едва сам не попал в одну из них, где лежал полуизглоданный остов слона.
He brought back with him a sort of clover which the apes eat with avidity.	Из своей экскурсии Джо принес плоды вроде кизила, - их на его глазах с наслаждением уписывали обезьяны.
The doctor recognized the fruit of the "mbenbu"-tree which grows in profusion, on the western part of Jihoue-la-Mkoa.	Доктор признал в них плоды мбенбу - дерева, очень распространенного по западному склону Жигуэ-ла-Мкоа.
Ferguson waited for Joe with a certain feeling of impatience, for even a short halt in this inhospitable region always inspires a degree of fear.	Фергюссон с большим нетерпением ожидал возвращения Джо, ведь даже непродолжительная остановка в этой негостеприимной стране внушала ему опасения.
The water was got aboard without trouble, as the car was nearly resting on the ground.	Вода была погружена без всяких затруднений, так как корзина была почти у земли.
Joe then found it easy to loosen the anchor and leaped lightly to his place beside the doctor.	Джо отцепил якорь и в один миг очутился подле доктора.
The latter then replenished the flame in the cylinder, and the balloon majestically soared into the air.	Фергюссон сейчас же усилил огонь в горелке, и "Виктория" снова понеслась по своему воздушному пути.
It was then about one hundred miles from Kazeh, an important establishment in the interior of Africa, where, thanks to a south-southeasterly current, the travellers might hope to arrive on that same day.	Аэронавты теперь находились милях в ста от Казеха - важного пункта Центральной Африки, куда благодаря юго-восточному течению они надеялись долететь в этот же день.
They were moving at the rate of fourteen miles per hour, and the guidance of the balloon was becoming difficult, as they dared not rise very high without extreme dilation of the gas, the country itself being at an average height of three thousand feet.	Неслись они со скоростью четырнадцати миль в час. Управлять шаром было трудновато. Нельзя было подняться высоко, не расширяя значительно газа, ибо местность, над которой они летели, была в среднем на высоте трех тысяч футов над уровнем моря.
Hence, the doctor preferred not to force the dilation, and so adroitly followed the sinuosities of a pretty sharply-inclined plane, and swept very close to the villages of Thembo and Tura-Wels.	Вообще же Фергюссон предпочитал неочень расширять газ. Он ловко обходил изгибы довольно крутых склонов гор и совсем низко пролетел над селениями Тембо и Тура-Вэльс.
The latter forms part of the Unyamwezy, a magnificent country, where the trees attain enormous dimensions; among them the cactus, which grows to gigantic size.	Последние из этих двух селений находится уже и Уньямвези - чудесном крае, где растения достигают огромных размеров, в особенности кактусы.
About two o'clock, in magnificent weather, but under a fiery sun that devoured the least breath of air, the balloon was floating over the town of Kazeh, situated about three hundred and fifty miles from the coast.	Около двух часов дня, при великолепной погоде, под палящими лучами солнца, вызвавшими полнейшую тишину в воздухе, "Виктория" уже парила над Казехом, находящимся в трехстах пятидесяти милях от побережья.
"We left Zanzibar at nine o'clock in the morning," said the doctor, consulting his notes, "and, after two days' passage, we have, including our deviations, travelled nearly five hundred geographical miles.	- Мы вылетели из Занзибара в девять часов утра, -проговорил доктор Фергюссон, просматривая свои записи, - и вот за два дня, считая все наши отклонения, мы прошли около пятисот географических миль.

Captains Burton and Speke took four months and a half to make the same distance!"	А капитанам Бёртону и Спику на прохождение этого самого пути понадобилось целых четыре с половиной месяца;
CHAPTER FIFTEENTH.	ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Kazeh.-The Noisy Market-place.-The Appearance of the Balloon.-The Wangaga.-The Sons of the Moon.-The Doctor's Walk.-The Population of the Place.-The Royal Tembe.-The Sultan's Wives.-A Royal Drunken-Bout.-Joe an Object of Worship.-How they Dance in the Moon.-A Reaction.-Two Moons in one Sky.-The Instability of Divine Honors.	Казех. - Шумный базар. - Появление "Виктории". - Ванганги-колдуны. - Сыновья Луны. - Посещение доктором Фергюссоном больного султана. - Население. - "Тембе" - дворец султана. - Его жены. - Султан- пьяница. -Обоготворение Джо. - Как танцуют на Луне. -Настроение изменилось. - Две луны на небосклоне. - Непрочность божественного величия.
Kazeh, an important point in Central Africa, is not a city; in truth, there are no cities in the interior.	Казех, являясь важным пунктом Центральной Африки, в сущности не представляет собой города. Надо сказать, что в этом крае вообще городов и не существует.
Kazeh is but a collection of six extensive excavations.	Казех раскинут в шести обширных ложбинах.
There are enclosed a few houses and slave-huts, with little courtyards and small gardens, carefully cultivated with onions, potatoes, cucumbers, pumpkins, and mushrooms, of perfect flavor, growing most luxuriantly.	Здесь разбросаны хижины и шалаши невольников, окруженные двориками и хорошо возделанными садами. Тут великолепно растут лук, картофель, кабачки, тыквы и превкусные шампиньоны.
The Unyamwezy is the country of the Moon-above all the rest, the fertile and magnificent garden-spot of Africa.	Область Уньямвези, лучшая часть Лунной страны, - так сказать, великолепный плодородный парк Африки.
In its centre is the district of Unyanembe-a delicious region, where some families of Omani, who are of very pure Arabic origin, live in luxurious idleness.	В центре области находится округ Уньяньебэ, чудесная местность, где беспечно живут несколько чисто арабских семейств - омани.
They have, for a long period, held the commerce between the interior of Africa and Arabia: they trade in gums, ivory, fine muslin, and slaves.	Эти люди с давних пор ведут торговлю в центре Африки и в Аравии. Торгуют они камедью, слоновой костью, набивными бумажными тканями и невольниками.
Their caravans traverse these equatorial regions on all sides; and they even make their way to the coast in search of those articles of luxury and enjoyment which the wealthy merchants covet; while the latter, surrounded by their wives and their attendants, lead in this charming country the least disturbed and most horizontal of lives-always stretched at full length, laughing, smoking, or sleeping.	Караваны их не перестают тянуться по всем экваториальным странам; доходят они и до побережья, доставляя оттуда предметы роскоши для своих разбогатевших хозяев-купцов, Окруженные своими женами и слугами, богачи-омани ведут жизнь самую бездеятельную, так сказать "горизонтальную", - лежат, болтают, курят или спят.
Around these excavations are numerous native dwellings; wide, open spaces for the markets; fields of cannabis and datura; superb trees and depths of freshest shade-such is Kazeh!	Вокруг этих цветущих ложбин разбросаны многочисленные хижины туземцев, раскинулись огромные площади для базаров, зеленеют поля конопли и дурмана, растут великолепные деревья, дающие прохладную тень. Это и есть Казех.

There, too, is held the general rendezvous of the caravans-those of the south, with their slaves and their freightage of ivory; and those of the west, which export cotton, glassware, and trinkets, to the tribes of the great lakes.	Здесь главное место встреч караванов: одни привозят сюда с юга невольников и слоновую кость, другие доставляют с запада племенам, живущим вокруг Великих озер, хлопок и мелкие изделия из стекла.
So in the market-place there reigns perpetual excitement, a nameless hubbub, made up of the cries of mixed-breed porters and carriers, the beating of drums, and the twanging of horns, the neighing of mules, the braying of donkeys, the singing of women, the squalling of children, and the banging of the huge rattan, wielded by the jemadar or leader of the caravans, who beats time to this pastoral symphony.	Потому-то на здешних базарах - речная суматоха и невообразимый шум. Крики носклыциков-метисов, бой барабанов, звук труб, ржание мулов, рев ослов, пение женщин, писк детей, удары трости жемадара (начальника каравана), словно отбивающие такт в этой "пасторальной симфонии", - все сливается в единый непрекращающийся гул.
There, spread forth, without regard to order-indeed, we may say, in charming disorder-are the showy stuffs, the glass beads, the ivory tusks, the rhinoceros'-teeth, the shark's-teeth, the honey, the tobacco, and the cotton of these regions, to be purchased at the strangest of bargains by customers in whose eyes each article has a price only in proportion to the desire it excites to possess it.	Здесь без всякого порядка, а вернее сказать - в живописном беспорядке, навалены и яркие материи, и бисер, и слоновая кость, и бивни носорога, и зубы акул, и мед, и табак, и хлопок. Здесь заключаются самые удивительные сделки, ибо цена каждого предмета определяется исключительно вожделением, которое он вызывает у покупателя.
All at once this agitation, movement and noise stopped as though by magic.	Вся эта суета, все движение, весь шум сразу стихли, когда на небе появилась "Виктория".
The balloon had just come in sight, far aloft in the sky, where it hovered majestically for a few moments, and then descended slowly, without deviating from its perpendicular.	Величественно паря в воздухе, она постепенно, почти вертикально стала снижаться.
Men, women, children, merchants and slaves, Arabs and negroes, as suddenly disappeared within the "tembes" and the huts.	В один миг мужчины, женщины, дети, невольники, купцы, арабы и негры исчезли с площади и забились в свои хижины.
"My dear doctor," said Kennedy, "if we continue to produce such a sensation as this, we shall find some difficulty in establishing commercial relations with the people hereabouts."	- Знаешь, дорогой Самуэль, - заметил Кеннеди, -если мы и дальше будем производить такой же фурор своим появлением, то нам трудновато будет завязать какие-либо торговые сношения с местными жителями.
"There's one kind of trade that we might carry on, though, easily enough," said Joe; "and that would be to go down there quietly, and walk off with the best of the goods, without troubling our heads about the merchants; we'd get rich that way!"	- А между тем здесь можно было бы совершить очень простую коммерческую сделку, - вмешался Джо. - Взять бы да и спуститься спокойно на эту базарную площадь и, не обращая ни малейшего внимания на купцов, забрать самые ценные товары! Да, так, пожалуй, можно было бы сразу разбогатеть.
"Ah!" said the doctor, "these natives are a little scared at first; but they won't be long in coming back, either through suspicion or through curiosity."	- Ну, это не так легко, - возразил доктор. - С перепугу все разбежались, но, поверь, они не замедлят вернуться из суеверия или любопытства.
"Do you really think so, doctor?"	- Вы так думаете, сэр?
"Well, we'll see pretty soon.	- Вот увидим!

But it wouldn't be prudent to go too near to them, for the balloon is not iron-clad, and is, therefore, not proof against either an arrow or a bullet."	Во всяком случае, благоразумно будет не слишком к ним приближаться: ведь "Виктория" наша - шар не бронированный, а значит, ей опасны и пуля и стрела.
"Then you expect to hold a parley with these blacks?"	- А ты, Самуэль, намерен войти в переговоры с этими африканцами? - спросил Кеннеди.
"If we can do so safely, why should we not? There must be some Arab merchants here at Kazeh, who are better informed than the rest, and not so barbarous. I remember that Burton and Speke had nothing but praises to utter concerning the hospitality of these people; so we might, at least, make the venture."	- А почему бы и нет, если это окажется возможным? - ответил доктор. - Мне кажется, здесь можно встретить арабских купцов, довольно цивилизованные Помнится, что Бёртон и Спик не могли нахвалиться гостеприимством жителей Казеха. Надо и нам попытаться завязать с ними дружбу.
The balloon having, meanwhile, gradually approached the ground, one of the anchors lodged in the top of a tree near the market-place.	Снизившись мало-помалу, "Виктория" зацепилась одним якорем за верхние ветви дерева, росшего вблизи базарной площади.
By this time the whole population had emerged from their hiding-places stealthily, thrusting their heads out first.	Тут все население, сперва осторожно высунув головы из своих убежищ, высыпало на площадь.
Several "waganga," recognizable by their badges of conical shellwork, came boldly forward. They were the sorcerers of the place.	Несколько вангангов-колдунов (их можно было узнать по знакам отличия - украшениям из раковин конической формы) смело выступило вперед.
They bore in their girdles small gourds, coated with tallow, and several other articles of witchcraft, all of them, by-the-way, most professionally filthy.	У поясов их виднелись черные фляжки из тыквы, вымазанные салом, и различные, весьма грязные на вид предметы для колдовства.
Little by little the crowd gathered beside them, the women and children grouped around them, the drums renewed their deafening uproar, hands were violently clapped together, and then raised toward the sky.	Вокруг вангангов стала понемногу собираться толпа: среди нее было много женщин и детей. Забили барабаны, причем каждый старался заглушить все остальные. И вот присутствующие захлопали в ладоши и воздели руки к небу...
"That's their style of praying," said the doctor; "and, if I'm not mistaken, we're going to be called upon to play a great part."	- Это их способ молиться, - пояснил доктор. -Если не ошибаюсь, нам предстоит сыграть здесь большую роль.
"Well, sir, play it!"	- Ну и прекрасно, сэр, так разыгрывайте ее.
"You, too, my good Joe-perhaps you're to be a god!"	- Дай сам ты, мой милый Джо, быть может, станешь божеством.
"Well, master, that won't trouble me much. I like a little flattery!"	- Что же, меня это ничуть не смутит, сэр: если мне будут кадить, это даже доставит мне удовольствие.
At this moment, one of the sorcerers, a "myanga," made a sign, and all the clamor died away into the profoundest silence.	Один из колдунов сделал жест рукой. Мгновенно шум и крики замерли, и водворилась глубочайшая тишина.
He then addressed a few words to the strangers, but in an unknown tongue.	Колдун обратился к путешественникам с несколькими словами на неизвестном языке.

Dr. Ferguson, not having understood them, shouted some sentences in Arabic, at a venture, and was immediately answered in that language.	Ровно ничего не поняв из сказанного, доктор Фергюссон бросил наудачу несколько слов по-арабски и тотчас же получил ответ на том же языке.
The speaker below then delivered himself of a very copious harangue, which was also very flowery and very gravely listened to by his audience.	Оратор-колдун произнес очень длинную цветистую речь, выслушанную с полным вниманием.
From it the doctor was not slow in learning that the balloon was mistaken for nothing less than the moon in person, and that the amiable goddess in question had condescended to approach the town with her three sons-an honor that would never be forgotten in this land so greatly loved by the god of day.	Доктору очень скоро стало ясно, что "Викторию" принимали не больше не меньше как за Луну и что в этой стране, любимой солнцем, никогда не забудется та честь, которую оказала высокочтимая богиня Луна, посетившая город вместе со своими тремя сынами.
The doctor responded, with much dignity, that the moon made her provincial tour every thousand years, feeling the necessity of showing herself nearer at hand to her worshippers. He, therefore, begged them not to be disturbed by her presence, but to take advantage of it to make known all their wants and longings.	Доктор с большим достоинством провозгласил, что Луна каждую тысячу лет делает обход своих владений, чувствуя потребность поближе показать себя своим поклонникам, и потому он просит не стесняться, а воспользоваться присутствием богини для того, чтобы сообщить ей о своих нуждах и пожеланиях.
The sorcerer, in his turn, replied that the sultan, the "mwani," who had been sick for many years, implored the aid of heaven, and he invited the son of the moon to visit him.	Колдун на это ответил, что султан Мвани много лет уж хворает и нуждается в небесной помощи, поэтому он приглашает сынов Луны посетить больного повелителя.
The doctor acquainted his companions with the invitation.	Доктор тотчас же сообщил об этом приглашении своим спутникам.
"And you are going to call upon this negro king?" asked Kennedy.	- И ты думаешь отправиться к этому негритянскому царьку? - спросил охотник.
"Undoubtedly so; these people appear well disposed; the air is calm; there is not a breath of wind, and we have nothing to fear for the balloon?"	- Конечно. Люди эти мне кажутся настроенными доброжелательно. В воздухе полная тишина, и за "Викторию" нам бояться не приходится.
"But, what will you do?"	- Но что же ты там будешь делать?
"Be quiet on that score, my dear Dick. With a little medicine, I shall work my way through the affair!"	- Не беспокойся, дорогой Дик, я кое-что понимаю в медицине и уж как-нибудь справлюсь.
Then, addressing the crowd, he said: "The moon, taking compassion on the sovereign who is so dear to the children of Unyamwezy, has charged us to restore him to health.	Затем, обращаясь к толпе, Фергюссон заявил: -Луна, сжалившись над владыкой, столь дорогим сынам Уньямвези, велела нам позаботиться о его выздоровлении.
Let him prepare to receive us!"	Пусть же султан готовится нас встретить.
The clamor, the songs and demonstrations of all kinds increased twofold, and the whole immense ants' nest of black heads was again in motion.	Восторженные крики и пение возобновились с большей силой, и весь этот муравейник зашевелился.
"Now, my friends," said Dr. Ferguson, "we must look out for every thing beforehand; we may be forced to leave this at any moment, unexpectedly, and be off with extra speed.	- А теперь, друзья мои, - сказал Фергюссон, - на всякий случай надо все предусмотреть. Может наступить момент, когда мы будем вынуждены как можно скорее улететь отсюда.

Dick had better remain, therefore, in the car, and keep the cylinder warm so as to secure a sufficient ascensional force for the balloon.	Поэтому, Дик, оставайся в корзине и с помощью горелки поддерживай. достаточную подъемную силу шара.
The anchor is solidly fastened, and there is nothing to fear in that respect.	Якорь держится крепко, и за него бояться нечего.
I shall descend, and Joe will go with me, only that he must remain at the foot of the ladder."	Я сейчас сойду на землю. Джо спустится со мной и останется у лестницы.
"What! are you going alone into that blackamoor's den?"	- Как, ты отправишься один к этому черномазому? - с беспокойством проговорил Кеннеди.
"How! doctor, am I not to go with you?"	- Неужели, мистер Самуэль, вы не хотите, чтобы я сопровождал вас? - воскликнул Джо.
"No! I shall go alone; these good folks imagine that the goddess of the moon has come to see them, and their superstition protects me; so have no fear, and each one remain at the post that I have assigned to him."	- Нет, не хочу: я пойду один. Эти милые люди воображают, что сама великая богиня явилась к ним в гости: я нахожусь под защитой суеверия. Итак, ничего не бойтесь и оставайтесь оба на указанных мною постах.
"Well, since you wish it," sighed Kennedy.	-Что делать, раз ты так хочешь... - отозвался охотник.
"Look closely to the dilation of the gas."	- Следи же. Дик, за расширением газа.
"Agreed!"	- Будь покоен, Самуэль.
By this time the shouts of the natives had swelled to double volume as they vehemently implored the aid of the heavenly powers.	Крики туземцев делались все громче, они с жаром взывали к небесной помощи.
"There, there," said Joe, "they're rather rough in their orders to their good moon and her divine sons."	- Слышите, слышите! - воскликнул Джо. - Они, по-моему, что-то уж очень дерзко ведут себя со своей богиней Луной и ее божественными сынами.
The doctor, equipped with his travelling medicine-chest, descended to the ground, preceded by Joe, who kept a straight countenance and looked as grave and knowing as the circumstances of the case required. He then seated himself at the foot of the ladder in the Arab fashion, with his legs crossed under him, and a portion of the crowd collected around him in a circle, at respectful distances.	Доктор, захватив с собой дорожную аптечку, спустился на землю следом за Джо, который величественно, как и полагалось сыну Луны, уселся у самой лестницы, поджав под себя ноги по-арабски. Часть толпы с благоговением окружила его.
In the meanwhile the doctor, escorted to the sound of savage instruments, and with wild religious dances, slowly proceeded toward the royal "tembe," situated a considerable distance outside of the town.	В это время доктор Фергюссон, сопровождаемый музыкой и религиозной пляской, медленно подвигался к "тембе" - дворцу султана, находящемуся довольно далеко от базара.
It was about three o'clock, and the sun was shining brilliantly.	Было около трех часов пополудни, и солнце сияло вовсю.
In fact, what less could it do upon so grand an occasion!	Да оно и не могло вести себя иначе при таких обстоятельствах.
The doctor stepped along with great dignity, the waganga surrounding him and keeping off the crowd.	Доктор выступал очень торжественно. Вокруг него шли ванганги, сдерживая толпу.

He was soon joined by the natural son of the sultan, a handsomely-built young fellow, who, according to the custom of the country, was the sole heir of the paternal goods, to the exclusion of the old man's legitimate children.	Вскоре навстречу Фергюссону вышел довольно красивый юноша, побочный сын султана, по обычаю этой страны - единственный наследник всех богатств отца в обход законных детей.
He prostrated himself before the son of the moon, but the latter graciously raised him to his feet.	Юноша распростерся перед сыном Луны, а тот грациозным жестом поднял его.
Three-quarters of an hour later, through shady paths, surrounded by all the luxuriance of tropical vegetation, this enthusiastic procession arrived at the sultan's palace, a sort of square edifice called ititenya, and situated on the slope of a hill.	Через три четверти часа ходьбы по тенистым дорожкам, среди роскошной тропической растительности, процессия, охваченная воодушевлением, приблизилась к дворцу султана, квадратному зданию, которое называлось "Ититения" и было расположено на склоне холма.
A kind of veranda, formed by the thatched roof, adorned the outside, supported upon wooden pillars, which had some pretensions to being carved.	Выступы его соломенной крыши, опиравшиеся на украшенные резьбой деревянные столбы, образовали своего рода веранду.
Long lines of dark-red clay decorated the walls in characters that strove to reproduce the forms of men and serpents, the latter better imitated, of course, than the former.	Стены дворца были покрыты изображениями людей и змей, сделанными из красноватой глины, причем, конечно, более натурально выглядели змеи.
The roofing of this abode did not rest directly upon the walls, and the air could, therefore, circulate freely, but windows there were none, and the door hardly deserved the name.	Крыша этого жилища не опиралась непосредственно на стены, так что воздух свободно проникал в него. Окон не было, только маленькая дверь.
Dr. Ferguson was received with all the honors by the guards and favorites of the sultan; these were men of a fine race, the Wanyamwezi so-called, a pure type of the central African populations, strong, robust, well-made, and in splendid condition.	Доктора Фергюссона встретили с большим почетом стража и любимцы султана. Это все были красивые, хорошо сложенные, сильные и здоровые представители племени ваньямвези.
Their hair, divided into a great number of small tresses, fell over their shoulders, and by means of black-and-blue incisions they had tattooed their cheeks from the temples to the mouth.	Волосы их, заплетенные во множество косичек, спадали на плечи. Щеки от дисков до рта были татуированы черными и голубыми полосками.
Their ears, frightfully distended, held dangling to them disks of wood and plates of gum copal.	На уродливо оттянутых ушах висели деревянные кружочки и пластинки из копаловой камеди.
They were clad in brilliantly-painted cloths, and the soldiers were armed with the saw-toothed war-club, the bow and arrows barbed and poisoned with the juice of the euphorbium, the cutlass, the "sima," a long sabre (also with saw-like teeth), and some small battle-axes.	Одеты были они в бумажные ярко раскрашенные ткани. У воинов были копья, луки с зубчатыми, отравленными соком молочая стрелами, кортики, "симы", то есть длинные зазубренные, как пила, сабли, и маленькие топорики.
The doctor advanced into the palace, and there, notwithstanding the sultan's illness, the din, which was terrific before, redoubled the instant that he arrived.	Доктор вошел во дворец. Здесь, несмотря на болезнь султана, стоял страшный шум. При появлении доктора шум этот еще больше усилился.
He noticed, at the lintels of the door, some rabbits' tails and zebras' manes, suspended as talismans.	Фергюссону бросилось в глаза, что на притолоке были навешаны заячьи хвосты и гривы зебр, -очевидно, они служили талисманами.

He was received by the whole troop of his majesty's wives, to the harmonious accords of the "upatu," a sort of cymbal made of the bottom of a copper kettle, and to the uproar of the "kilindo," a drum five feet high, hollowed out from the trunk of a tree, and hammered by the ponderous, horny fists of two jet-black virtuosi.	Доктор был встречен толпой жен султана под гармонические звуки "у пату" - род цимбал, сделанных из дна медного котелка, - и под грохот "килиндо" - огромного барабана, вышиной в пять футов, выдолбленного в стволе дерева. По этому барабану изо всех сил колотили кулаками два виртуоза.
Most of the women were rather good-looking, and they laughed and chattered merrily as they smoked their tobacco and "thang" in huge black pipes.	Большинство жен султана показались доктору очень красивыми. Они смеялись и курили табак из больших черных трубок.
They seemed to be well made, too, under the long robes that they wore gracefully flung about their persons, and carried a sort of "kilt" woven from the fibres of calabash fastened around their girdles.	Длинные платья грациозными складками драпировали их стройные фигуры. Поверх платьев они носили "кильт" - короткие юбки из волокна бутылочной тыквы.
Six of them were not the least merry of the party, although put aside from the rest, and reserved for a cruel fate.	Шесть жен, стоявших поодаль, были не менее веселы, чем остальные, хотя в будущем их ждали ужасные мучения.
On the death of the sultan, they were to be buried alive with him, so as to occupy and divert his mind during the period of eternal solitude.	По смерти султана они будут закопаны живыми вместе с трупом царственного супруга, дабы они могли развлекать его и в месте вечного упокоения.
Dr. Ferguson, taking in the whole scene at a rapid glance, approached the wooden couch on which the sultan lay reclining.	Доктор Фергюссон, окинув взглядом всю эту картину, подошел к деревянной кровати монарха.
There he saw a man of about forty, completely brutalized by orgies of every description, and in a condition that left little or nothing to be done.	Он увидел человека лет сорока, совершенно отупевшего от злоупотребления спиртными напитками и всяких других излишеств. Помочь ему было, конечно, невозможно.
The sickness that had afflicted him for so many years was simply perpetual drunkenness.	Эта так называемая болезнь была не что иное, как беспросыпное пьянство.
The royal sot had nearly lost all consciousness, and all the ammonia in the world would not have set him on his feet again.	Царственный пьяница находился уже почти без сознания, и никаким нашатырным спиртом его уже нельзя было бы привести в себя.
His favorites and the women kept on bended knees during this solemn visit.	Во время торжественного приема любимцы и жены султана, склонившись, стояли на коленях.
By means of a few drops of powerful cordial, the doctor for a moment reanimated the imbruted carcass that lay before him.	Доктор влил в рот монарха несколькб капель сильно возбуждающего лекарства и оживил на минуту бесчувственное тело.
The sultan stirred, and, for a dead body that had given no sign whatever of life for several hours previously, this symptom was received with a tremendous repetition of shouts and cries in the doctor's honor.	Султан сделал слабое движение, а так как он уже несколько часов казался трупом, то это проявление жизни вызвало восторженные крики в честь целителя.
The latter, who had seen enough of it by this time, by a rapid motion put aside his too demonstrative admirers and went out of the palace, directing his steps immediately toward the balloon, for it was now six o'clock in the evening.	Фергюссон, видя, что ему здесь делать больше нечего, решительным движением отстранил от себя своих слишком восторженных поклонников, вышел из дворца и направился к "Виктории". Было шесть часов вечера.

Joe, during his absence, had been quietly waiting at the foot of the ladder, where the crowd paid him their most humble respects. Like a genuine son of the moon, he let them keep on.	Между тем Джо спокойно ждал возвращения доктора, сидя внизу лестницы. Собравшаяся вокруг него толпа всячески выражала ему почтение, а он, как настоящий сын Луны, спокойно принимал эту дань.
For a divinity, he had the air of a very clever sort of fellow, by no means proud, nay, even pleasingly familiar with the young negresses, who seemed never to tire of looking at him. Besides, he went so far as to chat agreeably with them.	Для божества он, пожалуй, был простоват. Держал он себя совсем не гордо и даже любезничал с молодыми африканками, а те просто не могли на него наглядеться.
"Worship me, ladies! worship me!" he said to them. "I'm a clever sort of devil, if I am the son of a goddess."	- Поклоняйтесь, милые девушки, поклоняйтесь, -говорил Джо, - я добрый малый, хоть и сын богини.
They brought him propitiatory gifts, such as are usually deposited in the fetich huts or mzimu.	Ему преподнесли дары, которые обыкновенно складывают в "мциму" - хижины, где помещаются идолы.
These gifts consisted of stalks of barley and of "pombe."	Дары эти состояли из ячменя, и "помбе" - нечто вроде крепкого пива.
Joe considered himself in duty bound to taste the latter species of strong beer, but his palate, although accustomed to gin and whiskey, could not withstand the strength of the new beverage, and he had to make a horrible grimace, which his dusky friends took to be a benevolent smile.	Джо счел нужным отведать этот напиток, но для его нёба, хоть и привычного к вину и виски, он оказался слишком крепким. Он состроил ужасную гримасу, которую толпа приняла за любезную улыбку.
Thereupon, the young damsels, conjoining their voices in a drawling chant, began to dance around him with the utmost gravity.	Затем молодые девушки, затянув монотонную мелодию, исполнили вокруг него какой-то степенный танец.
"Ah! you're dancing, are you?" said he.	- Ах, вы танцуете! - воскликнул Джо. - Хорошо же!
"Well, I won't be behind you in politeness, and so I'll give you one of my country reels."	Я не останусь в долгу перед вами и сейчас покажу вам, как пляшут у нас на родине.
So at it he went, in one of the wildest jigs that ever was seen, twisting, turning, and jerking himself in all directions; dancing with his hands, dancing with his body, dancing with his knees, dancing with his feet; describing the most fearful contortions and extravagant evolutions; throwing himself into incredible attitudes; grimacing beyond all belief, and, in fine giving his savage admirers a strange idea of the style of ballet adopted by the deities in the moon.	И Джо пустился в головокружительную джигу. Чего только не выкидывал он - и извивался, и сгибался, и вытягивался, откалывал удивительные коленца, размахивал руками, принимал невероятнейшие позы, строил невозможные гримасы... Словом, он дал туземцам самое удивительное представление о том, как танцуют боги на Луне.
Then, the whole collection of blacks, naturally as imitative as monkeys, at once reproduced all his airs and graces, his leaps and shakes and contortions; they did not lose a single gesticulation; they did not forget an attitude; and the result was, such a pandemonium of movement, noise, and excitement, as it would be out of the question even feebly to describe.	И вот африканцы, переимчивые, как обезьяны, стали воспроизводить все его прыжки, ужимки, гримасы. Ни один жест Джо не ускользнул от их внимания, ни одной его позы они не забыли. Началась такая кутерьма, все вошли в такой азарт, какого и описать невозможно.
But, in the very midst of the fun, Joe saw the doctor approaching.	В самый разгар веселья Джо вдруг заметил доктора.

The latter was coming at full speed, surrounded by a yelling and disorderly throng.	Фергюссон поспешно возвращался среди злобно орущей толпы.
The chiefs and sorcerers seemed to be highly excited.	Колдуны и вожди, казалось, были в очень возбужденном состоянии.
They were close upon the doctor's heels, crowding and threatening him.	Доктора со всех сторон окружила толпа: она теснила его, угрожала...
Singular reaction!	"Странная перемена!
What had happened?	Что же могло произойти?
Had the sultan unluckily perished in the hands of his celestial physician?	Не окончил ли султан свои дни на руках небесного целителя? Уж это было бы некстати", -пронеслось в голове шотландца.
Kennedy, from his post of observation, saw the danger without knowing what had caused it, and the balloon, powerfully urged by the dilation of the gas, strained and tugged at the ropes that held it as though impatient to soar away.	Кеннеди со своего поста видел опасность, но не понимал ее причины. Воздушный шар, сильно раздутый газом, натягивал удерживающий его канат, как бы нетерпеливо порываясь подняться ввысь.
The doctor had got as far as the foot of the ladder.	Но вот Фергюссон уже у лестницы.
A superstitious fear still held the crowd aloof and hindered them from committing any violence on his person.	Суеверный страх все еще сдерживает толпу и не дает ей совершить над ним какое-нибудь насилие.
He rapidly scaled the ladder, and Joe followed him with his usual agility.	Доктор быстро поднимается по лестнице, за ним несется Джо.
"Not a moment to lose!" said the doctor. "Don't attempt to let go the anchor!	- Нельзя терять ни минуты, - говорит ему Фергюссон, - не пробуй отцепить якорь.
We'll cut the cord!	Мы сейчас перерубим канат.
Follow me!"	Скорей за мной!
"But what's the matter?" asked Joe, clambering into the car.	- Но в чем же дело? - спрашивает Джо, влезая в корзину.
"What's happened?" questioned Kennedy, rifle in hand.	- Что случилось? - допрашивает Кеннеди, держа карабин наготове.
"Look!" replied the doctor, pointing to the horizon.	- Смотрите, - ответил доктор, указывая на горизонт.
"Well?" ejaculated the Scot.	- Ну, и что же? - в недоумении возразил охотник.
"Well! the moon!"	- Луна!
And, in fact, there was the moon rising red and magnificent, a globe of fire in a field of blue!	В самом деле, луна, красная и великолепная, поднималась по темной лазури в виде огненного шара.
It was she, indeed-she and the balloon!-both in one sky!	Конечно, это была настоящая луна.
Either there were two moons, then, or these strangers were imposters, designing scamps, false deities!	И это значило, что либо на свете две луны, либо чужеземцы-плуты, каверзники и поддельные боги...

Such were the very natural reflections of the crowd, and hence the reaction in their feelings.	Естественно, что подобные мысли возникли в умах окружающих. Этим и объяснялась перемена в настроении толпы.
Joe could not, for the life of him, keep in a roar of laughter; and the population of Kazeh, comprehending that their prey was slipping through their clutches, set up prolonged howlings, aiming, the while, their bows and muskets at the balloon.	Джо не мог не расхохотаться. Толпа, понимая, что добыча ускользает из ее рук, завопила; луки и мушкеты нацеливались на "Викторию".
But one of the sorcerers made a sign, and all the weapons were lowered.	Но один из колдунов махнул рукой, воины опустили оружие.
He then began to climb into the tree, intending to seize the rope and bring the machine to the ground.	Колдун полез на дерево, очевидно намереваясь ухватиться за канат и притянуть шар к земле.
Joe leaned out with a hatchet ready.	Джо кинулся с топором в руках.
"Shall I cut away?" said he.	- Рубить, что ли? - спросил он.
"No; wait a moment," replied the doctor. "But this black?" "We may, perhaps, save our anchor-and I hold a great deal by that.	- Обожди! - ответил доктор. - Быть может, нам удастся спасти якорь, а я ведь очень дорожу им.
There'll always be time enough to cut loose."	Канаты всегда успеем перерубить.
The sorcerer, having climbed to the right place, worked so vigorously that he succeeded in detaching the anchor, and the latter, violently jerked, at that moment, by the start of the balloon, caught the rascal between the limbs, and carried him off astride of it through the air.	Колдун, взобравшись на дерево, умудрился, сломав несколько веток, отцепить якорь. Освобожденный шар мгновенно взвился вверх, захватив якорем колдуна, и злосчастный негр совершенно неожиданно понесся верхом на этом крылатом коне в воздушное пространство...
The stupefaction of the crowd was indescribable as they saw one of their waganga thus whirled away into space.	Изумление толпы, когда она увидела, что один из ее вангангов уносится в воздух, не поддается описанию.
"Huzza!" roared Joe, as the balloon-thanks to its ascensional force-shot up higher into the sky, with increased rapidity.	- Ура! - закричал Джо, в то время как "Виктория" благодаря своей большой подъемной силе быстро поднималась вверх.
"He holds on well," said Kennedy; "a little trip will do him good."	- Он держится крепко, - проговорил Кеннеди, и небольшое путешествие, конечно, не повредит ему.
"Shall we let this darky drop all at once?" inquired Joe.	- Что же, мы сбросим этого негра? - спросил Джо.
"Oh no," replied the doctor, "we'll let him down easily; and I warrant me that, after such an adventure, the power of the wizard will be enormously enhanced in the sight of his comrades."	- Что ты! - отозвался доктор. - Мы преспокойно опустим его на землю, и, думается мне, что после подобного приключения его влияние как колдуна среди его соплеменников чрезвычайно возрастет.
"Why, I wouldn't put it past them to make a god of him!" said Joe, with a laugh.	- Пожалуй, они даже сделают из него бога! -воскликнул Джо. - С них станется!
The Victoria, by this time, had risen to the height of one thousand feet, and the black hung to the rope with desperate energy.	"Виктория" была уже на высоте почти тысячи футов. Негр с отчаянной энергией вцепился в канат.
He had become completely silent, and his eyes were fixed, for his terror was blended with amazement.	Он молчал, глаза его были устремлены в одну точку. К его ужасу примешивалось удивление.

A light west wind was sweeping the balloon right over the town, and far beyond it.	Легкий западный ветер уносил "Викторию" от Казеха.
Half an hour later, the doctor, seeing the country deserted, moderated the flame of his cylinder, and descended toward the ground.	Прошло полчаса. Доктор, заметив, что местность под ними совершенно пустынна, уменьшил пламя горелки и снизился.
At twenty feet above the turf, the affrighted sorcerer made up his mind in a twinkling: he let himself drop, fell on his feet, and scampered off at a furious pace toward Kazeh; while the balloon, suddenly relieved of his weight, again shot up on her course.	Футах в двадцати от земли негр решился спрыгнуть. Он упал на ноги и опрометью пустился бежать к Казеху, а "Виктория", освобожденная от лишнего груза, снова стала подниматься.
CHAPTER SIXTEENTH.	ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Symptoms of a Storm.-The Country of the Moon.-The Future of the African Continent.-The Last Machine of all.-A View of the Country at Sunset.-Flora and Fauna.-The Tempest.-The Zone of Fire.-The Starry Heavens.	Приближение грозы. - Лунная страна. - Будущее африканского континента. - Машина и светопреставление. - Вид местности при закате солнца. - Флора и фауна. - Гроза. - Зона огня. -Звездное небо.
"See," said Joe, "what comes of playing the sons of the moon without her leave! She came near serving us an ugly trick.	- Вот что значит стать сынами Луны без ее позволения, - заговорил Джо. - Ведь эта спутница Земли могла сегодня сыграть с нами преплохую шутку.
But say, master, did you damage your credit as a physician?"	А вы, сэр, своим лечением не подорвали ее славы?
"Yes, indeed," chimed in the sportsman. "What kind of a dignitary was this Sultan of Kazeh?"	- В самом деле, что с ним, с этим казехским султаном? - вмешался охотник.
"An old half-dead sot," replied the doctor, "whose loss will not be very severely felt.	- Сорокалетний полумертвый пьяница, - ответил доктор. - Плакать по нем вряд ли кто-нибудь станет.
But the moral of all this is that honors are fleeting, and we must not take too great a fancy to them."	Из этого приключения следует сделать вывод, что почести и слава мимолетны и не надо ими слишком увлекаться.
"So much the worse!" rejoined Joe.	- Тем хуже! - воскликнул Джо. - Мне, правду сказать, это было по душе.
"I liked the thing-to be worshipped!-Play the god as you like! Why, what would any one ask more than that? By-the-way, the moon did come up, too, and all red, as if she was in a rage."	Подумать только! Тебе поклоняются, ты разыгрываешь бога... А тут вдруг появляется луна, да еще вся красная, как будто она действительно разозлилась...
While the three friends went on chatting of this and other things, and Joe examined the luminary of night from an entirely novel point of view, the heavens became covered with heavy clouds to the northward, and the lowering masses assumed a most sinister and threatening look.	Так болтал Джо, рассматривая ночное светило с совершенно новой точки зрения; а в это время небо на севере стало заволакиваться густыми, зловещими тучами.
Quite a smart breeze, found about three hundred feet from the earth, drove the balloon toward the north-northeast; and above it the blue vault was clear; but the atmosphere felt close and dull.	Довольно сильный ветер на высоте трехсот метров над землей гнал "Викторию" на северо-северо-восток. Небесный свод над нею был ясен, но почему-то казался тяжелым.

The aeronauts found themselves, at about eight in the evening, in thirty-two degrees forty minutes east longitude, and four degrees seventeen minutes latitude.	Около восьми часов вечера наши аэронавты находились на 32° 40' восточной долготы и 4° 17' южной широты.
The atmospheric currents, under the influence of a tempest not far off, were driving them at the rate of from thirty to thirty-five miles an hour; the undulating and fertile plains of Mfuto were passing swiftly beneath them.	Под влиянием надвигавшейся грозы воздушное течение несло их со скоростью тридцати пяти миль в час. Под ними быстро проносились волнистые плодородные равнины Мфуто.
The spectacle was one worthy of admiration-and admire it they did.	Эта картина была так живописна, что нельзя было ею не восхищаться.
"We are now right in the country of the Moon," said Dr. Ferguson; "for it has retained the name that antiquity gave it, undoubtedly, because the moon has been worshipped there in all ages.	- Мы сейчас в центре Лунной страны, - заметил доктор Фергюссон. - Ведь эти места сохранили и поныне свое древнее название, должно быть, потому что во все времена здесь обоготворяли Луну.
It is, really, a superb country."	Действительно, чудесная страна!
"It would be hard to find more splendid vegetation."	Трудно где-нибудь встретить более роскошную растительность!
"If we found the like of it around London it would not be natural, but it would be very pleasant," put in Joe. "Why is it that such savage countries get all these fine things?"	- Хорошо бы перенести ее под Лондон, это было бы не естественно, но очень приятно, - заметил Джо. - Почему вся эта красота досталась таким диким, варварским странам?
"And who knows," said the doctor, "that this country may not, one day, become the centre of civilization?	- А кто может поручиться, - возразил доктор, - что со временем эта страна не станет центром цивилизации?
The races of the future may repair hither, when Europe shall have become exhausted in the effort to feed her inhabitants."	Может быть, в будущем, когда в Европе земля истощится и перестанет питать население, народы устремятся сюда.
"Do you think so, really?" asked Kennedy.	-Ты полагаешь? - спросил Кеннеди.
"Undoubtedly, my dear Dick.	- Конечно, дорогой Дик.
Just note the progress of events: consider the migrations of races, and you will arrive at the same conclusion assuredly.	Проследи за общим ходом событий, вспомни о переселениях нарядов, и ты придешь к тому же выводу.
Asia was the first nurse of the world, was she not?	Азия - первая кормильца мира, не правда ли?
For about four thousand years she travailed, she grew pregnant, she produced, and then, when stones began to cover the soil where the golden harvests sung by Homer had flourished, her children abandoned her exhausted and barren bosom.	Четыре тысячи лет, быть может, она творит, оплодотворяется, производит, а затем, когда лишь камни усеивают землю там, где раньше колосились золотые гомеровские нивы, ее дети покидают ее истощенное и увядшее лоно.
You next see them precipitating themselves upon young and vigorous Europe, which has nourished them for the last two thousand years.	И вот мы видим, что они устремляются в Европу, юную и мощную, она питает их две тысячи лет.
But already her fertility is beginning to die out; her productive powers are diminishing every day.	Но и здесь плодородие уже идет на убыль с каждым днем.

Those new diseases that annually attack the products of the soil, those defective crops, those insufficient resources, are all signs of a vitality that is rapidly wearing out and of an approaching exhaustion.	Новые болезни, что ни год поражающие растительность, скудные урожаи, недостаточные ресурсы - все этр признак угасания жизненной силы, неминуемого опустошения.
Thus, we already see the millions rushing to the luxuriant bosom of America, as a source of help, not inexhaustible indeed, but not yet exhausted.	И мы видим, что народы бросаются на обильную грудь Америки, как на источник, который, может быть, нельзя назвать неиссякаемым, но который пока еще не иссяк.
In its turn, that new continent will grow old; its virgin forests will fall before the axe of industry, and its soil will become weak through having too fully produced what had been demanded of it. Where two harvests bloomed every year, hardly one will be gathered from a soil completely drained of its strength.	И этот новый континент в свою очередь станет старым; его девственные леса будут вырублены для нужд промышленности; почва, слишком много производившая, потому что с нее слишком много требовали, обессилеет; там, где каждый год снимали два урожая, теперь с трудом получают с истощенной земли один.
Then, Africa will be there to offer to new races the treasures that for centuries have been accumulating in her breast.	И вот Африка предложит новым расам сокровища, веками накоплявшиеся в ее лоне.
Those climates now so fatal to strangers will be purified by cultivation and by drainage of the soil, and those scattered water supplies will be gathered into one common bed to form an artery of navigation.	Севооборот и осушка болотистых местностей оздоровят вредный для европейцев климат, рассеянные по стране водные пути соединятся в общем русле и образуют судоходную артерию.
Then this country over which we are now passing, more fertile, richer, and fuller of vitality than the rest, will become some grand realm where more astonishing discoveries than steam and electricity will be brought to light."	И эта страна, над которой мы парим, более плодоносная, более богатая, более жизнеспособная, чем другие, станет великой страной, где будут сделаны еще более удивительные открытия, чем пар и электричество.
"Ah! sir," said Joe, "I'd like to see all that."	- Ах, доктор, - сказал Джо, - как бы хотелось все это увидеть своими глазами.
"You got up too early in the morning, my boy!"	-Ты слишком рано родился, милый мой.
"Besides," said Kennedy, "that may prove to be a very dull period when industry will swallow up every thing for its own profit.	- Между прочим, - сказал Кеннеди, - это будет, пожалуй, скучнейшая эпоха, когда промышленность поглотит все и вся.
By dint of inventing machinery, men will end in being eaten up by it!	Человек до тех пор будет изобретать машины, пока машина не пожрет человека.
I have always fancied that the end of the earth will be when some enormous boiler, heated to three thousand millions of atmospheric pressure, shall explode and blow up our Globe!"	Я всегда представлял себе, что светопреставление будет тогда, когда какой-нибудь гигантский котел, нагретый до трех миллиардов атмосфер, взорвет наш земной шар.
"And I add that the Americans," said Joe, "will not have been the last to work at the machine!"	- Прибавлю, - сказал Джо, - что в работе над машиной не последнюю роль сыграют американцы.
"In fact," assented the doctor, "they are great boiler-makers!	- Да, - ответил доктор, - по части котлов они мастера!
But, without allowing ourselves to be carried away by such speculations, let us rest content with enjoying the beauties of this country of the Moon, since we have been permitted to see it."	Но не будем забираться в такие дебри, давайте полюбуемся этими Лунными землями, раз нам посчастливилось их увидеть.

The sun, darting his last rays beneath the masses of heaped-up cloud, adorned with a crest of gold the slightest inequalities of the ground below; gigantic trees, arborescent bushes, mosses on the even surface-all had their share of this luminous effulgence.	Солнце, прорываясь сквозь гряду туч, золотило своими последними лучами землю; потоки света изливались на гигантские деревья, на древовидные папоротники, на стелющийся мох.
The soil, slightly undulating, here and there rose into little conical hills; there were no mountains visible on the horizon; immense brambly palisades, impenetrable hedges of thorny jungle, separated the clearings dotted with numerous villages, and immense euphorbiae surrounded them with natural fortifications, interlacing their trunks with the coral-shaped branches of the shrubbery and undergrowth.	Волнистая поверхность почвы там и сям поднималась в виде холмов, гор на горизонте не было видно. Среди непроходимых зарослей стлались поляны, тянулись колючие живые изгороди, а на полянах были рассеяны многочисленные селенья, окруженные как бы природными крепостными стенами из колоссального молочая и кораллообразных кустов.
Ere long, the Malagazeri, the chief tributary of Lake Tanganayika, was seen winding between heavy thickets of verdure, offering an asylum to many water-courses that spring from the torrents formed in the season of freshets, or from ponds hollowed in the clayey soil.	Вскоре среди роскошной зелени зазмеилась Малагараси - самая большая река из питающих озеро Танганьику. В нее вливаются многочисленные потоки, которые берут начало в прудах, образовавшихся в глинистом слое почвы, или ручьях, вздувшихся во время половодья.
To observers looking from a height, it was a chain of waterfalls thrown across the whole western face of the country.	Аэронавтам вся западная часть страны рисовалась в виде какой-то сети водопадов.
Animals with huge humps were feeding in the luxuriant prairies, and were half hidden, sometimes, in the tall grass; spreading forests in bloom redolent of spicy perfumes presented themselves to the gaze like immense bouquets; but, in these bouquets, lions, leopards, hyenas, and tigers, were then crouching for shelter from the last hot rays of the setting sun.	На роскошных лугах пасся скот: животные с огромными горбами почти тонули в высокой траве. Благоухающие леса казались гигантскими букетами, но в этих букетах спасались от дневного зноя львы, леопарды, гиены, тигры.
From time to time, an elephant made the tall tops of the undergrowth sway to and fro, and you could hear the crackling of huge branches as his ponderous ivory tusks broke them in his way.	Порой слон раскачивал верхушки деревьев, и слышался треск ломаемых его клыками стволов.
"What a sporting country!" exclaimed Dick, unable longer to restrain his enthusiasm; "why, a single ball fired at random into those forests would bring down game worthy of it.	- Вот так страна для охоты! - с восторгом воскликнул Кеннеди. - Я уверен, что пуля, пущенная в лес наудачу, не может не найти себе достойной дичи.
Suppose we try it once!"	А скажи-ка, Самуэль, не попробовать ли здесь поохотиться?
"No, my dear Dick; the night is close at hand-a threatening night with a tempest in the background-and the storms are awful in this country, where the heated soil is like one vast electric battery."	- Нельзя, дорогой Дик: надвигается ночь, и ночь жуткая, с ней идет гроза. А грозы ужасны в этих местах, представляющих собой как бы гигантскую электрическую батарею.
"You are right, sir," said Joe, "the heat has got to be enough to choke one, and the breeze has died away. One can feel that something's coming."	- Ваша правда, сэр, - вмешался Джо. - Стало страшно душно, ветер совсем спал, чувствуешь, как что-то надвигается.

"The atmosphere is saturated with electricity," replied the doctor; "every living creature is sensible that this state of the air portends a struggle of the elements, and I confess that I never before was so full of the fluid myself."	- Да, воздух насыщен электричеством, - ответил доктор, - и всякое живое существо ощущает состояние воздуха перед борьбой стихий. Я, лично, признаться, никогда до сих пор не чувствовал этого с такой силой.
"Well, then," suggested Dick, "would it not be advisable to alight?"	- Ну, а не думаешь ли ты, друг мой, что нам следовало бы спуститься? - проговорил охотник.
"On the contrary, Dick, I'd rather go up, only that I am afraid of being carried out of my course by these counter-currents contending in the atmosphere."	- Наоборот, Дик, я предпочел бы подняться выше. Одного только боюсь: как бы скрестившиеся воздушные течения не отбросили нас от намеченного маршрута.
"Have you any idea, then, of abandoning the route that we have followed since we left the coast?"	- Разве ты, Самуэль, хочешь изменить направление, по которому мы летели до сих пор от побережья?
"If I can manage to do so," replied the doctor, "I will turn more directly northward, by from seven to eight degrees; I shall then endeavor to ascend toward the presumed latitudes of the sources of the Nile; perhaps we may discover some traces of Captain Speke's expedition or of M. de Heuglin's caravan.	- Видишь ли, Дик, если бы это мне удалось, я охотно продвинулся бы прямо к северу на семь или восемь градусов и попробовал бы добраться до тех широт, где, как предполагают, находятся истоки Нила. Быть может, нам удалось бы увидеть там какие-нибудь следы экспедиции капитана Спика или, пожалуй, даже самый караван Хейглина.
Unless I am mistaken, we are at thirty-two degrees forty minutes east longitude, and I should like to ascend directly north of the equator."	Если только мои вычисления верны, то мы сейчас находимся на тридцать втором градусе сороковой минуте восточной долготы, и мне хотелось бы подняться выше экватора.
"Look there!" exclaimed Kennedy, suddenly, "see those hippopotami sliding out of the pools-those masses of blood-colored flesh-and those crocodiles snuffing the air aloud!"	- Погляди-ка! - кричал Кеннеди, прерывая своего друга. - Погляди на этих гиппопотамов, вылезающих из прудов. Это просто какие-то груды живого мяса... А вон те крокодилы... С каким шумом вбирают они в себя воздух!
"They're choking!" ejaculated Joe. "Ah! what a fine way to travel this is; and how one can snap his fingers at all that vermin!-Doctor!	- Они словно задыхаются, - заметил Джо. - А до чего же хорош наш способ путешествовать: с каким презрением можем мы смотреть отсюда на всех этих злых гадов!.. Мистер Самуэль!
Mr. Kennedy! see those packs of wild animals hurrying along close together.	Мистер Кеннеди! Посмотрите-ка вон на ту стаю зверей, движущихся тесными рядами.
There are fully two hundred.	Их будет, пожалуй, штук двести.
Those are wolves."	По-моему, это волки.
"No! Joe, not wolves, but wild dogs; a famous breed that does not hesitate to attack the lion himself.	- Нет, Джо, это дикие собаки. И представь себе, до чего они отважны: не боятся нападать даже на львов.
They are the worst customers a traveller could meet, for they would instantly tear him to pieces."	Для путешественника не может быть ничего опаснее такой встречи: он будет немедленно растерзан на куски.