Когда я умирала - английский и русский параллельные тексты

AS I LAY DYING	Уильям Фолкнер
William Faulkner	Когда я умирала
Darl	ДАРЛ
Jewel and I come up from the field, following the path in single file.	Мы с Джулом идем тропинкой через поле, друг за другом.
Although I am fifteen feet ahead of him, anyone watching us from the cottonhouse can see Jewel's frayed and broken straw hat a full head above my own.	Я впереди на пять шагов, но, если посмотреть от хлопкового сарая, видно будет, что растрепанная и мятая соломенная шляпа Джула - на голову выше моей.
The path runs straight as a plumb-line, worn smooth by feet and baked brick-hard by July, between the green rows of laid-by cotton, to the cottonhouse in the center of the field, where it turns and circles the cottonhouse at four soft right angles and goes on across the field again, worn so by feet in fading precision.	Тропа пролегла прямо, как по шнуру, ногами выглаженная, июлем обожженная, словно кирпич, между зелеными рядами хлопка, к хлопковому сараю, огибает его, сломавшись четырьмя скругленными прямыми углами, и дальше теряется в поле, утоптанная и узкая.
The cottonhouse is of rough logs, from between which the chinking has long fallen.	Хлопковый сарай сложен из нетесаных бревен, замазка из швов давно выпала.
Square, with a broken roof set at a single pitch, it leans in empty and shimmering dilapidation in the sunlight, a single broad window in two opposite walls giving onto the approaches of the path.	Квадратный, с просевшей односкатной крышей, пустой, сквозной и ветхий, он клонится под солнцем, и оба широких окна его смотрят из супротивных стен на тропинку.
When we reach it I turn and follow the path which circles the house.	Я сворачиваю перед сараем и огибаю его по тропинке.
Jewel, fifteen feet behind me, looking straight ahead, steps in a single stride through the window.	Джул сзади в пяти шагах, глядя прямо перед собой, вошел в окно.
Still staring straight ahead, his pale eyes like wood set into his wooden face, he crosses the floor in four strides with the rigid gravity of a cigar store Indian dressed in patched overalls and endued with life from the hips down, and steps in a single stride through the opposite window and into the path again just as I come around the corner.	Он глядит прямо вперед, светлые глаза будто из дерева на деревянном лице, и, в четыре шага пройдя сарай насквозь, негнущийся и важный, как деревянный индеец на табачном киоске, неживой выше пояса, выходит через другое окно на тропинку, как раз когда я выхожу из-за угла.
In single file and five feet apart and Jewel now in front, we go on up the path toward the foot of the bluff.	Друг за другом в двух шагах, - только теперь он первым, - мы идем по тропинке к подножию обрыва.
Tull's wagon stands beside the spring, hitched to the rail, the reins wrapped about the seat stanchion.	Повозка Талла - у родника, привязана к перилам, вожжи захлестнуты за сиденье.
In the wagon bed are two chairs.	В повозке два стула.
Jewel stops at the spring and takes the gourd from the willow branch and drinks.	Джул останавливается у родника, снимает с ивовой ветки тыкву и пьет.
I pass him and mount the path, beginning to hear Cash's saw.	Я миную его и, поднимаясь по тропинке, слышу, как пилит Кеш.
When I reach the top he has quit sawing.	Когда я выхожу наверх, он уже перестал пилить.
Standing in a litter of chips, he is fitting two of the boards together.	Стоит в стружках и примеряет одну к другой две доски.

Between the shadow spaces they are yellow as gold, like soft gold, bearing on their flanks in smooth undulations the marks of the adze blade: a good carpenter, Cash is.	Между тенями они желтые, как золото, мягкое золото, на них плавные ложбины от тесла: хороший плотник Кеш.
He holds the two planks on the trestle, fitted along the edges in a quarter of the finished box.	Он опер обе доски на козлы, приставив к начатому гробу.
He kneels and squints along the edge of them, then he lowers them and takes up the adze.	Стал на колени и, прищуря один глаз, смотрит вдоль ребра, потом снимает доски и берет тесло.
A good carpenter.	Хороший плотник.
Addie Bundren could not want a better one, better box to lie in.	Лучшего гроба и пожелать бы себе не могла Адди Бандрен.
It will give her confidence and comfort.	Ей там будет спокойно и удобно.
I go on to the house, followed by the Chuck. Chuck. Chuck. of the adze.	Я иду к дому, а вслед мне: тюк, - тесло Кеша. -Тюк. Тюк.
Cora	КОРА
So I saved out the eggs and baked yesterday.	Ну вот, подкопила яиц я и вчера испекла.
The cakes turned out right well.	Пироги удались на славу.
We depend a lot on our chickens.	Куры нам - большое подспорье.
They are good layers, what few we have left after the possums and such.	Они хорошо несутся - те, которых оставили нам опоссумы и прочие.
Snakes too, in the summer.	Змеи еще, летом.
A snake will break up a hen-house quicker than anything.	Змея разорит курятник быстрей кого угодно.
So after they were going to cost so much more than Mr Tull thought, and after I promised that the difference in the number of eggs would make it up, I had to be more careful than ever because it was on my final say-so we took them.	А раз обошлись они нам гораздо дороже, чем думал мистер Талл, и я обещала разницу покрыть за счет того, что они несутся лучше, мне приходилось яйца экономить, - ведь я же настояла на покупке.
We could have stocked cheaper chickens, but I gave my promise as Miss Lawington said when she advised me to get a good breed, because Mr Tull himself admits that a good breed of cows or hogs pays in the long run.	Мы могли бы взять кур подешевле, но мисс Лоуингтон советовала завести хорошую породу -я и пообещала, тем паче, мистер Талл сам говорит, что коровы и свиньи хорошей породы в конце концов окупаются.
So when we lost so many of them we couldn't afford to use the eggs ourselves, because I could not have had Mr Tull chide me when it was on my say-so we took them.	А когда мы столько кур потеряли, самим пришлось от яиц отказаться, - не слушать же мне от мистера Талла попреки, что это я настояла на покупке.
So when Miss Lawington told me about the cakes I thought that I could bake them and earn enough, at one time to increase the net value of the flock the equivalent of two head.	Тут мне мисс Лоуингтон сказала о пирогах, и я подумала, что могу испечь и зараз получить чистой выручки столько, сколько стоили бы еще две куры вдобавок к нашим.
And that by saving the eggs out one at a time, even the eggs wouldn't be costing anything.	Если откладывать по яичку, то и яйца ничего не будут стоить.

And that week they laid so well that I not only saved out enough eggs above what we had engaged to sell, to bake the cakes with, I had saved enough so that the flour and the sugar and the stove wood would not be costing anything.	А в ту неделю они особенно неслись, и, кроме продажных, я и на пироги скопила, и сверх того столько, что и мука, и сахар, и дрова для плиты нам как бы даром достались.
So I baked yesterday, more careful than ever I baked in my life, and the cakes turned out right well.	Вот вчера я испекла - а уж так старалась, как ни разу в жизни, на славу пироги удались.
But when we got to town this morning Miss Lawington told me the lady had changed her mind and was not going to have the party after all.	Нынче утром привозим их в город, а мисс Лоуингтон говорит, что та дама передумала и гостей звать не будет.
"She ought to taken those cakes anyway," Kate says.	- Все равно должна была взять, - говорит Кэт.
"Well," I say, "I reckon she never had no use for them now."	- Ну, - говорю, - на что они ей теперь?
"She ought to taken them," Kate says.	- Должна была взять, - Кэт говорит.
"But those rich town ladies can change their minds.	- Конечно, богатая городская дама, ей что? -захотела и передумала.
Poor folks cant."	Это бедным нельзя.
Riches is nothing in the face of the Lord, for He can see into the heart.	Богатство - ничто перед лицом Господа, потому что Он видит сердце.
"Maybe I can sell them at the bazaar Saturday," I say.	- Может, в субботу на базаре продам, - говорю.
They turned out real well.	- Пироги удались на славу.
"You cant get two dollars a piece for them," Kate says.	- Можешь получить за них по два доллара, -говорит Кэт.
"Well, it isn't like they cost me anything," I say.	- Да они мне, можно сказать, ничего не стоили.
I saved them out and swapped a dozen of them for the sugar and flour.	Яйца я накопила и обменяла дюжину на муку и сахар.
It isn't like the cakes cost me anything, as Mr Tull himself realises that the eggs I saved were over and beyond what we had engaged to sell, so it was like we had found the eggs or they had been given to us.	Так что пироги, можно сказать, ничего не стоили, и мистер Талл сам понимает: отложила я сверх того, что на продажу, - можно считать, нашли их или в подарок получили.
"She ought to taken those cakes when she same as gave you her word," Kate says.	- Должна была взять пироги, - говорит Кэт, - ведь она все равно что слово тебе дала.
The Lord can see into the heart.	Господь видит сердце.
If it is His will that some folks has different ideas of honesty from other folks, it is not my place to question His decree.	Если так Он захотел, что у одних людей одно понятие о честности, а у других другое, то не мне Его волю оспаривать.
"I reckon she never had any use for them," I say.	- Да на что они ей? - говорю.
They turned out real well, too.	- А пироги удались на славу.
The quilt is drawn up to her chin, hot as it is, with only her two hands and her face outside.	Одеялом накрыта до подбородка, наружу только голова и руки.
She is propped on the pillow, with her head raised so she can see out the window, and we can hear him every time he takes up the adze or the saw.	Она лежит на высокой подушке, чтобы смотреть в окно, и каждый раз, когда он берется за пилу или топор, мы его слышим.

If we were deaf we could almost watch her face and hear him, see him.	Да и оглохни, кажется, а взглянуть только на ее лицо - все равно услышишь его и почти что увидишь.
Her face is wasted away so that the bones draw just under the skin in white lines.	Лицо у нее осунулось, кожа обтянула белые валики костей.
Her eyes are like two candles when you watch them gutter down into the sockets of iron candle-sticks.	Глаза истаивают, как два огарка в чашечках железных подсвечников.
But the eternal and the everlasting salvation and grace is not upon her.	Но вечной благодати нет на ней.
"They turned out real nice," I say.	- Пироги удались на славу, - я говорю.
"But not like the cakes Addie used to bake."	- Но Адди пекла лучше.
You can see that girl's washing and ironing in the pillow-slip, if ironed it ever was.	А как девчонка стирает и гладит, - если это и вправду глаженое, - видно по ее наволочке.
Maybe it will reveal her blindness to her, laying there at the mercy and the ministration of four men and a tom-boy girl.	Может, хоть тут поймет свою слепоту - когда слегла и жива только заботами и милостями четверых мужчин и сорванца - девчонки.
"There's not a woman in this section could ever bake with Addie Bundren," I say.	- У нас тут никто не умеет печь, как Адди Бандрен, - говорю.
"First thing we know she'll be up and baking again, and then we wont have any sale for ours at all."	- Оглянуться не успеем, как она встанет на ноги, примется печь, и тогда нашу стряпню никому не сбудешь.
Under the quilt she makes no more of a hump than a rail would, and the only way you can tell she is breathing is by the sound of the mattress shucks.	Бугорок от нее под одеялом не больше, чем от доски, и, если бы не шелест шелухи в матрасе, нипочем не догадаться, что дышит.
Even the hair, at her cheek does not move, even with that girl standing right over her, fanning her with the fan.	Даже волосы у щеки и те не колыхнутся, хотя девчонка стоит прямо над ней и обмахивает веером.
While we watch she swaps the fan to the other hand without stopping it.	У нас на глазах, не переставая махать, поменяла руку.
"Is she sleeping?" Kate whispers.	- Уснула? - спрашивает Кэт.
"She's just watching Cash yonder," the girl says.	- На Кеша смотреть не может, - говорит девчонка.
We can hear the saw in the board.	Слышим, как вгрызается в доску пила.
It sounds like snoring.	С храпом.
Eula turns on the trunk and looks out the window.	Юла повернулась на сундуке и смотрит в окно.
Her necklace looks real nice with her red hat.	Красивые на ней бусы и к красной шляпе идут.
You wouldn't think it only cost twenty-five cents.	Не скажешь, что стоили всего двадцать шесть центов.
"She ought to taken those cakes," Kate says.	- Должна была взять пироги, - говорит Кэт.
I could have used the money real well.	Деньги эти я бы с толком употребила.
But it's not like they cost me anything except the baking.	А пироги мне, кроме работы, можно считать, ничего не стоили.

I can tell him that anybody is likely to make a miscue, but it's not all of them that can get out of it without loss, I can tell him.	Скажу ему: промашка у каждого может случиться, но не каждый, скажу, выйдет после нее без убытка.
It's not everybody can eat their mistakes, I can tell him.	Не все, скажу, могут съесть свои ошибки.
Someone comes through the hall.	Кто-то идет по передней.
It is Darl.	Это Дарл.
He does not look in as he passes the door.	Прошел мимо двери, не заглянув, и скрывается в задней части дома.
Eula watches him as he goes on and passes from sight again toward the back.	Юла смотрит на него, когда он проходит.
Her hand rises and touches her beads lightly, and then her hair.	Рука у нее поднялась, трогает бусы, потом волосы.
When she finds me watching her, her eyes go blank.	Заметила, что я за ней наблюдаю, и сделала пустые глаза.
Darl	ДАРЛ
Pa and Vernon are sitting on the back porch.	Папа и Вернон сидят на задней веранде.
Pa is tilting snuff from the lid of his snuff-box into his lower lip, holding the lip outdrawn between thumb and finger.	Оттянув двумя пальцами нижнюю губу, папа ссыпает за нее молотый табак с крышки табакерки.
They look around as I cross the porch and dip the gourd into the water bucket and drink.	Они обернулись и смотрят на меня, а я перехожу веранду, опускаю тыкву в кадку с водой, пью.
"Where's Jewel?" pa says.	-Где Джул? - спрашивает папа.
When I was a boy I first learned how much better water tastes when it has set a while in a cedar bucket.	Еще мальчишкой я понял, насколько вкуснее вода, когда постоит в кедровой кадке.
Warmish-cool, with a faint taste like the hot July wind in cedar trees smells.	Прохладно-теплая, и отдает жарким июльским ветром в кедровой роще.
It has to set at least six hours, and be drunk from a gourd.	Она должна постоять хотя бы часов шесть, и пить надо из тыквы.
Water should never be drunk from metal.	Из металла никогда не надо пить.
And at night it is better still.	А ночью она еще вкусней.
I used to lie on the pallet in the hall, waiting until I could hear them all asleep, so I could get up and go back to the bucket.	Я лежал на тюфяке в прихожей, ждал, и, когда они все засыпали, вставал и шел к кадушке.
It would be black, the shelf black, the still surface of the water a round orifice in nothingness, where before I stirred it awake with the dipper I could see maybe a star or two in the bucket, and maybe in the dipper a star or two before I drank.	Кадушка черная, полка черная, гладь воды -круглый проем в ничем, и, пока не зарябилось от ковша, видишь звезду-другую в кадке и в ковше звезду-другую, пока не выпил.
After that I was bigger, older.	Потом я подрос, повзрослел.

Then I would wait until they all went to sleep so I could lie with my shirt-tail up, hearing them asleep, feeling myself without touching myself, feeling the cool silence blowing upon my parts and wondering if Cash was yonder in the darkness doing it too, had been doing it perhaps for the last two years before I could have wanted to or could have.	Ждал, чтобы уснули, и лежал, задрав подол рубашки, слышал, что спят, осязал себя, хотя не трогал себя, чувствовал, как веет прохладная тишь на мои члены, и думал: не занят ли этим же в темноте Кеш, не занялся ли этим года за два до того, как я захотел заняться.
Pa's feet are badly splayed, his toes cramped and bent and warped, with no toenail at all on his little toes, from working so hard in the wet in homemade shoes when he was a boy.	У папы ноги растоптанные, пальцы кривые, корявые, гнутые, а мизинцы совсем без ногтей, -оттого что мальчишкой подолгу работал в сырых самодельных туфлях.
Beside his chair his brogans sit.	Его башмаки стоят возле стула.
They look as though they had been hacked with a blunt axe out of pig-iron.	Как будто вырублены из чугуна тупым топором.
Vernon has been to town.	Вернон был в городе.
I have never seen him go to town in overalls.	Чтобы он поехал в город в комбинезоне, я ни разу не видел.
His wife, they say.	Говорят: это все жена.
She taught school too, once.	Тоже была когда-то учительницей.
I fling the dipper dregs to the ground and wipe my mouth on my sleeve.	Я выплеснул опивки из ковша на землю и утерся рукавом.
It is going to rain before morning.	К утру дождь пойдет.
Maybe before dark.	А то еще и до ночи.
"Down to the barn," I say.	- В хлеву, - отвечаю.
"Harnessing the team."	- Запрягает мулов.
Down there fooling with that horse.	С конем своим он возится.
He will go on through the barn, into the pasture.	Пройдет через хлев на выгон.
The horse will not be in sight: he is up there among the pine seedlings, in the cool.	Коня не видно: он в сосновых посадках, в холодке.
Jewel whistles, once and shrill.	Джул свистит, пронзительно, один раз.
The horse snorts, then Jewel sees him, glinting for a gaudy instant among the blue shadows.	Конь всхрапывает, и Джул видит его: мелькнул, весело лоснясь, среди синих теней.
Jewel whistles again; the horse comes dropping down the slope, stiff-legged, his ears cocking and flicking, his mis-matched eyes rolling, and fetches up twenty feet away, broadside on, watching Jewel over his shoulder in an attitude kittenish and alert.	Джул опять свистит: конь ссыпается по склону, упираясь передними ногами; острыми ушами прядет, разноцветными глазами водит - и остановился боком к Джулу, шагах в десяти, глядит на него через плечо, в игривой и настороженной позе.
"Come here, sir," Jewel says.	- Давай-ка сюда, почтенный, - говорит Джул.
He moves.	И срывается с места.
Moving that quick his coat, bunching, tongues swirling like so many flames.	Стремительно: полы отлетели назад, треплются языками, как пламя.

With tossing mane and tail and rolling eye the horse makes another short curvetting rush and stops again, feet bunched, watching Jewel.	Развевая гриву и хвост, вскидываясь и кося глазом, конь отбегает недалеко и снова останавливается, собрав ноги; смотрит на Джула.
Jewel walks steadily toward him, his hands at his sides.	Джул медленно идет к нему, не шевеля руками.
Save for Jewel's legs they are like two figures carved for a tableau savage in the sun.	Если бы не двигались ноги Джула, эти две фигуры на солнце - как живая картина.
When Jewel can almost touch him, the horse stands on his hind legs and slashes down at Jewel.	Когда Джул подходит к коню почти вплотную, конь взвивается на дыбы и норовит ударить его копытами.
Then Jewel is enclosed by a glittering maze of hooves as by an illusion of wings; among them, beneath the up-reared chest, he moves with the flashing limberness of a snake.	Джул заключен в поблескивающий копытный лабиринт, словно обнят прозрачными крыльями; между ними, под закинутой грудью, он движется со взрывчатой гибкостью змеи.
For an instant before the jerk comes onto his arms he sees his whole body earth-free, horizontal, whipping snake-umber, until he finds the horse's nostrils and touches earth again.	За миг до того, как рывок отдастся в его руках, он видит со стороны свое тело, вытянувшееся над землей в змеином всхлесте; поймал ноздри коня и снова стоит на земле.
Then they are rigid, motionless, terrific, the horse back-thrust on stiffened, quivering legs, with lowered head; Jewel with dug heels, shutting off the horse's wind with one hand, with the other patting the horse's neck in short strokes myriad and caressing, cursing the horse with obscene ferocity.	Застыли в неимоверном напряжении: конь будто пятится, и бедра его вздрагивают от натуги; Джул, вросший ногами в землю, душит коня, одной рукой захватив ноздри, а другой часто и ласково гладит его, осыпая грязной, яростной бранью.
They stand in rigid terrific hiatus, the horse trembling and groaning.	Длится миг неимоверного напряжения; конь дрожит и стонет.
Then Jewel is on the horse's back.	Но вот Джул у него на спине.
He flows upward in a stooping swirl like the lash of a whip, his body in midair shaped to the horse.	Сгорбясь, взвился в воздух, словно бич, и еще в полете приладил тело к коню.
For another moment the horse stands spraddled, with lowered head, before it bursts into motion.	Мгновение конь стоит, расставив ноги, с опущенной головой, потом бросается вскачь.
They descend the hill in a series of spine-jolting jumps, Jewel high, leech-like on the withers, to the fence where the horse bunches to a scuttering halt again.	Джул высоко, как пиявка на холке, а конь тяжелыми прыжками несется вниз по склону и, засеменив, останавливается перед изгородью.
"Well," Jewel says, "you can quit now, if you got a-plenty."	- Ну, - говорит Джул, - хватит, если наигрался.
Inside the barn Jewel slides running to the ground before the horse stops.	В хлеву Джул соскакивает на ходу.
The horse enters the stall, Jewel following.	Конь входит в стойло, Джул за ним.
Without looking back the horse kicks at him, slamming a single hoof into the wall with a pistol-like report.	Не оглянувшись, конь пробует лягнуть его, и копыто с пистолетным грохотом ударяет в стену.
Jewel kicks him in the stomach; the horse arches his neck back, crop-toothed; Jewel strikes him across the face with his fist and slides on to the trough and mounts upon it.	Джул пинает его в брюхо; конь, оскалясь, поворачивает голову; Джул бьет его по морде кулаком, потом, проскользнув вперед, вскакивает на корыто.

Clinging to the hay-rack he lowers his head and peers out across the stall tops and through the doorway.	Держась за ясли, он опускает голову и смотрит поверх перегородок в дверь.
The path is empty; from here he cannot even hear Cash sawing.	На тропинке никого, отсюда не слышно даже пилы Кеша.
He reaches up and drags down hay in hurried armsful and crams it into the rack.	Он тянется вверх, торопливо стаскивает охапками сено и наталкивает в ясли.
"Eat," he says.	- Жри.
"Get the goddamn stuff out of sight while you got a chance, you pussel-gutted bastard.	Ну-ка живее подметай, гад толстопузый, пока не отняли.
You sweet son of a bitch," he says.	Сученок мой хороший, - говорит он.
Jewel	ДЖУЛ
It's because he stays out there, right under the window, hammering and sawing on that goddamn box.	Все потому, что он торчит под самым окном, пилит, колотит по чертову ящику.
Where she's got to see him.	У нее на глазах.
Where every breath she draws is full of his knocking and sawing where she can see him saying See.	И каждый вздох ее полон этого стука и ширканья, и все у нее на глазах, а он долбит ей: Видишь?
See what a good one I am making for you.	Видишь, какой хороший тебе строю?
I told him to go somewhere else.	Я ему сказал, чтобы перешел на другое место.
I said Good God do you want to see her in it.	Ты что, ей-богу, вколотить ее туда хочешь? -говорю.
It's like when he was a little boy and she says if she had some fertilizer she would try to raise some flowers and he taken the bread pan and brought it back from the barn full of dung.	Вот так же раз, когда он был мальчишкой, она сказала: было бы удобрение, я цветы бы посадила, - а он взял хлебный противень и принес из хлева полный навозу.
And now them others sitting there, like buzzards.	И эти теперь расселись, как стервятники.
Waiting, fanning themselves.	Ждут, обмахиваются.
Because I said If you wouldn't keep on sawing and nailing at it until a man cant sleep even and her hands laying on the quilt like two of them roots dug up and tried to wash and you couldn't get them clean.	Я сказал: ну что ты стучишь и пилишь, человеку уснуть невозможно, - а у ней руки на одеяле -будто выкопал кто два корешка, помыть хотел, да не отмываются.
I can see the fan and Dewey Dell's arm.	Вижу веер и руку Дюи Дэлл.
I said if you'd just let her alone.	Дай ей покой, говорю.
Sawing and knocking, and keeping the air always moving so fast on her face that when you're tired you cant breathe it, and that goddamn adze going One lick less.	Стучат, и пилят, и воздух над лицом гоняют, так что усталому человеку вдохнуть некогда, и тесло это чертово знай себе: щепку долой.
One lick less.	Щепку долой.
One lick less until everybody that passes in the road will have to stop and see it and say what a fine carpenter he is.	Щепку долой, - чтобы каждый прохожий на дороге остановился, посмотрел и сказал: какой хороший плотник.

If it had just been me when Cash fell off of that church and if it had just been me when pa laid sick with that load of wood fell on him, it would not be happening with every bastard in the county coming in to stare at her because if there is a God what the hell is He for.	Моя бы воля, когда Кеш упал с церкви или когда на отца воз дров свалился и он лежал хворал - моя бы воля, не было бы такого, чтобы каждая сволочь в округе приходила поглазеть на нее, потому что если есть Бог, то на кой тогда он нужен.
It would just be me and her on a high hill and me rolling the rocks down the hill faces and teeth and all by God until she was quiet and not that goddamn adze going One lick less.	Были бы я и она, двое, на горе, и я бы камни катил им в морду, подбирал и бросал с горы, в морду, в зубы, куда попало, ей-богу, пока она не успокоилась бы и не стучало бы чертово тесло: Щепку долой.
One lick less and we could be quiet.	Щепку долой, и мы успокоимся.
Darl	ДАРЛ
We watch him come around the corner and mount the steps.	Смотрим, как он огибает угол и поднимается по ступенькам.
He does not look at us.	На нас не глядит.
"You ready?" he says.	- Готов? - спрашивает.
"If you're hitched up," I say.	- Если ты запряг, - отвечаю.
I say "Wait."	Говорю: - Погоди.
He stops, looking at pa.	Стал, смотрит на папу.
Vernon spits, without moving.	Вернон сплевывает, не шевелясь.
He spits With decorous and deliberate precision into the pocked dust below the porch.	Сплевывает с чинной неторопливостью, прицельно, в рябую пыль под верандой.
Pa rubs his hands slowly on his knees.	Папа потирает колени.
He is gazing out beyond the crest of the bluff, out across the land.	Глядит куда-то за обрыв, на равнину.
Jewel watches him a moment, then he goes on to the pail and drinks again.	Джул посмотрел на него еще немного, потом идет к ведру и снова пьет.
"I mislike undecision as much as ere a man," Pa says.	- Пуще всех не люблю нерешенного дела, -говорит папа.
"It means three dollars," I say.	- Это же три доллара, - говорю я.
The shirt across pa's hump is faded lighter than the rest of it.	Рубашка на горбу у папы выгорела сильнее, чем в других местах.
There is no sweat stain on his shirt.	Пота у него на рубашке нет.
I have never seen a sweat stain on his shirt.	Ни разу не видел потного пятна у него на рубашке.
He was sick once from working in the sun when he was twenty-two years old, and he tells people that if he ever sweats, he will die.	Ему было двадцать два года, и он заболел оттого, что работал на солнце, а теперь объясняет всем, что, если еще раз вспотеет - умрет.
I suppose he believes it.	По-моему, сам в это верит.
"But if she dont last until you get back," he says. "She will be disappointed."	- Но если она отойдет, до того как вернетесь, -говорит папа, - ей будет обидно.

Vernon spits into the dust.	Вернон сплевывает в пыль.
But it will rain before morning.	А дождь к утру пойдет.
"She's counted on it," pa says.	- Она рассчитывала на это, - говорит папа.
"She'll want to start right away.	- Она захочет ехать сразу.
I know her.	Я ее знаю.
I promised her I'd keep the team here and ready, and she's counting on it."	Я ей обещал, что упряжка будет на месте, и она на это рассчитывает.
"We'll need that three dollars then, sure," I say.	- Три доллара нам тогда сильно пригодятся, - я говорю.
He gazes out over the land, rubbing his hands on his knees.	Он глядит на равнину и потирает колени.
Since he lost his teeth his mouth collapses in slow repetition when he dips.	С тех пор, как у папы выпали зубы, он будто медленно жует губами, когда опускает голову.
The stubble gives his lower face that appearance that old dogs have.	Из-за щетины он напоминает лицом старую собаку.
"You'd better make up your mind soon, so we can get there and get a load on before dark," I say.	Я говорю: - Ты поскорей решай, чтобы мы до темноты туда поспели и погрузились.
"Ma aint that sick," Jewel says.	- Мама не такая плохая, - Джул говорит.
"Shut up, Darl."	- Не болтай, Дарл.
"That's right," Vernon says.	- В самом деле, - говорит Вернон.
"She seems more like herself today than she has in a week.	- Сегодня она больше на себя похожа - за всю неделю такой не была.
Time you and Jewel get back, she'll be setting up."	Когда вы с Джулом вернетесь, она уж сидеть будет.
"You ought to know," Jewel says.	- Тебе лучше знать, - говорит Джул.
"You been here often enough looking at her.	- То и дело ходите, смотрите.
You or your folks."	То ты, то родня твоя.
Vernon looks at him.	Вернон смотрит на него.
Jewel's eyes look like pale wood in his high-blooded face.	У Джула на румяном лице глаза будто из светлого дерева.
He is a head taller than any of the rest of us, always was.	Он на голову выше нас всех, всегда был выше.
I told them that's why ma always whipped him and petted him more.	Я им говорю, что поэтому мама его и лупила больше и баловала.
Because he was peakling around the house more.	Потому что слонялся по дому больше всех.
That's why she named him Jewel I told them.	Потому, говорю я, и Джулом его назвала.
"Shut up, Jewel," pa says, but as though he is not listening much.	- Не болтай, Джул, - говорит папа, словно и не особенно прислушивался.
He gazes out across the land, rubbing his knees.	Он глядит на равнину и потирает колени.

"You could borrow the loan of Vernon's team and we could catch up with you," I say.	- Ты можешь одолжить упряжку у Вернона, а мы тебя догоним, - я говорю.
"If she didn't wait for us."	- Если она нас не дождется.
"Ah, shut your goddamn mouth," Jewel says.	- Хватит ерунду-то болтать, - говорит Джул.
"She'll want to go in ourn," pa says.	- Она захочет ехать на своей, - говорит папа.
He rubs his knees.	Он трет колени.
"Dont ere a man mislike it more."	- Пуще всех не люблю.
"It's laying there, watching Cash whittle on that damn . . ." Jewel says.	- Все потому, что лежит и смотрит, как Кеш стругает чертов... - говорит Джул.
He says it harshly, savagely, but he does not say the word.	Говорит грубо, со злостью, но самого слова не произносит.
Like a little boy in the dark to flail his courage and suddenly aghast into silence by his own noise.	Так мальчишка буянит в темноте, распаляет в себе храбрость, и вдруг затих, своего же шума испугался.
"She wanted that like she wants to go in our own wagon," pa says.	- Она сама этого хотела - и на повозке тоже на своей хочет, - говорит папа.
"She'll rest easier for knowing it's a good one, and private.	- Ей покойней будет знать, что он хороший и притом свой.
She was ever a private woman.	Она всегда была щепетильной женщиной.
You know it well."	Сам знаешь.
"Then let it be private," Jewel says.	- Свой так свой, - говорит Джул.
"But how the hell can you expect it to be-" he looks at the back of pa's head, his eyes like pale wooden eyes.	- Только кто тебе сказал, что он... - Джул смотрит папе в затылок, и глаза у него будто из светлого дерева.
"Sho," Vernon says, "she'll hold on till it's finished.	- Да нет, - вступает Вернон, - она продержится, пока Кеш не кончит.
She'll hold on till everything's ready, till her own good time.	Продержится, пока все не приготовят, пока срок ей не придет.
And with the roads like they are now, it wont take you no time to get her to town."	А дороги сейчас такие, что вы ее одним духом домчите.
"It's fixing up to rain," pa says.	- Дождь собирается, - говорит папа.
"I am a luckless man.	- Я невезучий человек.
I have ever been."	Всю жизнь невезучий.
He rubs his hands on his knees.	- Он потирает колени.
"It's that durn doctor, liable to come at any time.	- Доктор того и гляди заявится, будь он неладен.
I couldn't get word to him till so late.	Не мог я его раньше известить.
If he was to come tomorrow and tell her the time was nigh, she wouldn't wait, I know her.	Приехал бы назавтра, сказал, что срок подходит, -она бы ждать не стала. Я ее знаю.
Wagon or no wagon, she wouldn't wait.	Есть повозка, нет повозки - ждать не стала бы.

Then she'd be upset, and I wouldn't upset her for the living world.	Только бы она огорчилась, а я ее огорчать не хочу ни за что на свете.
With that family burying-ground in Jefferson and them of her blood waiting for her there, she'll be impatient.	Родные ее похоронены в Джефферсоне и ждут ее там, - понятно, ей будет невтерпеж.
I promised my word me and the boys would get her there quick as mules could walk it, so she could rest quiet."	Я ей слово дал, что мы с ребятами доставим ее туда без проволочек, лишь бы мулы не подвели, -пускай не беспокоится.
He rubs his hands on his knees.	- Он потирает колени.
"No man ever misliked it more."	- Не люблю нерешенного дела.
"If everybody wasn't burning hell to get her there," Jewel says in that harsh, savage voice.	- Да что вам неймется? - грубо, со злостью говорит Джул.
"With Cash all day long right under the window, hammering and sawing at that-"	- И Кеш круглый день у ней под окном пилит и стучит по...
"It was her wish," pa says.	- Она сама так хотела, - говорит папа.
"You got no affection nor gentleness for her.	- Ни любви, ни жалости к ней у тебя нету.
You never had.	И не было никогда.
We would be beholden to no man," he says, "me and her.	Мы с ней ни у кого одалживаться не станем.
We have never yet been, and she will rest quieter for knowing it and that it was her own blood sawed out the boards and drove the nails.	Не одалживались сроду, и ей спокойней спать, когда знает это, знает, что ее родная кровь напилит доски и забьет гвозди.
She was ever one to clean up after herself."	Она всегда за собой убирала.
"It means three dollars," I say.	-Три доллара ведь, - я говорю.
"Do you want us to go, or not?"	- Ну, ехать нам или не ехать?
Pa rubs his knees.	- Папа потирает колени.
"We'll be back by tomorrow sundown."	- Завтра к вечеру вернемся.
"Well ..." pa says.	- Ну... - говорит папа.
He looks out over the land, awry-haired, mouthing the snuff slowly against, his gums.	Волосы торчат вбок, он смотрит на равнину и медленно переталкивает табак из-за щеки за щеку.
"Come on," Jewel says.	- Пошли, - говорит Джул.
He goes down the steps.	Спускается с веранды.
Vernon spits neatly into the dust.	Вернон аккуратно сплевывает в пыль.
"By sundown, now," pa says.	- Только чтобы к вечеру, - говорит папа.
"I would not keep her waiting."	- Я не хочу, чтобы она ждала.
Jewel glances back, then he goes on around the house.	Джул оглянулся и сворачивает за дом.
I enter the hall, hearing the voices before I reach the door.	Я иду в прихожую и до самой ее двери слышу голоса.

Tilting a little down the hill, as our house does, a breeze draws through the hall all the time, upslanting.	Дом наш немного наклонился под гору, и сквозняк в прихожей дует всегда с подъемом.
A feather dropped near the front door will rise and brush along the ceiling, slanting backward, until it reaches the down-turning current at the back door: so with voices.	Бросишь перо у входа, его подхватит, вынесет к потолку, отгонит к черной двери, и там оно попадет в нисходящий ток; то же самое - с голосами.
As you enter the hall, they sound as though they were speaking out of the air about your head.	Войдешь в прихожую, и они будто над головой у тебя, в воздухе говорят.
Cora	КОРА
It was the sweetest thing I ever saw.	Никогда не видела такой душевности.
It was like he knew he would never see her again, that Anse Bundren was driving him from his mother's death bed, never to see her in this world again.	Он словно чувствовал, что больше ее не увидит, что Анс Бандрен прогонит его от материнского смертного одра и на этом свете им больше не свидеться.
I always said Darl was different from those others.	Я всегда говорила, что Дарл не такой, как они.
I always said he was the only one of them that had his mother's nature, had any natural affection.	Что он один у них пошел в мать, один знает, что такое привязанность.
Not that Jewel, the one she labored so to bear and coddled and petted so and him flinging into tantrums or sulking spells, inventing devilment to devil her until I would have trailed him time and time.	Не чета Джулу, - а уж кого еще, кажется, так трудно носила, так нежила и баловала и столько терпела от его скандального угрюмого характера, кто еще так изводил ее своим озорством - на ее бы месте я порола его почем зря.
Not him to come and tell her goodbye.	И не пришел к ней попрощаться.
Not him to miss a chance to make that extra three dollars at the price of his mother's goodbye kiss.	Не упустить бы лишние три доллара - а что мать не поцеловала напоследок, так бог с ней.
A Bundren through and through, loving nobody, caring for nothing except how to get something with the least amount of work.	Бандрен до мозга костей, никого не любит, ни до кого дела нет - только смотрит, где бы чего урвать, да поменьше утруждаясь.
Mr Tull says Darl asked them to wait.	Мистер Талл говорит, что Дарл просил их подождать.
He said Darl almost begged them on his knees not to force him to leave her in her condition.	Чуть не на коленях, говорит, умолял не отсылать его, когда она в таком состоянии.
But nothing would do but Anse and Jewel must make that three dollars.	Куда там - ведь Ансу с Джулом надо выручить три доллара.
Nobody that knows Anse could have expected different, but to think of that boy, that Jewel, selling all those years of self-denial and down-right partiality-they couldn't fool me: Mr Tull says Mrs Bundren liked Jewel the least of all, but I knew better.	Кто знает Анса, ничего другого и ждать не мог, но подумать, что отступится Джул, любимый сын, ради которого она себя забывала столько лет... Меня не обманешь: мистер Талл говорит, что она любила Джула меньше всех, но я-то знаю.
I knew she was partial to him, to the same quality in him that let her put up with Anse Bundren when Mr Tull said she ought to poisoned him-for three dollars, denying his dying mother the goodbye kiss.	Знаю, любила больше всех - за то же самое, за что терпела Анса Бандрена, хотя его отравить бы стоило, как говорит мистер Талл, - и нате, из-за трех долларов не поцеловался с матерью напоследок.

Why, for the last three weeks I have been coming over every time I could, coming sometimes when I shouldn't have, neglecting my own family and duties so that somebody would be with her in her last moments and she would not have to face the Great Unknown without one familiar face to give her courage.	А я последние три недели приходила при всякой возможности, да и когда не было ее, приходила, в ущерб своей семье и обязанностям, чтобы хоть кто-нибудь при ней побыл в последние минуты, хоть чье-нибудь знакомое лицо поддержало в ней дух перед лицом Великого Неведомого.
Not that I deserve credit for it: I will expect the same for myself.	Я не жду похвалы за это: я надеюсь, что и ко мне отнесутся так же.
But thank God it will be the faces of my loved kin, my blood and flesh, for in my husband and children I have been more blessed than most, trials though they have been at times.	Но, слава Богу, это будут лица моих родных и любимых, моя плоть и кровь, потому что посчастливилось.
She lived, a lonely woman, lonely with her pride, trying to make folks believe different, hiding the fact that they just suffered her, because she was not cold in the coffin before they were carting her forty miles away to bury her, flouting the will of God to do it.	Одинокая женщина, одиноко жила, гордо, не показывала виду, скрывала, что ее только терпят, -ведь еще тело ее в гробу не остыло, а они уже повезли ее за сорок миль хоронить, презрев волю Божью.
Refusing to let her lie in the same earth with those Bundrens.	Не положили рядом со своими Бандренами.
"But she wanted to go," Mr Tull said.	- Она сама велела отвезти, - говорит мистер Талл.
' It was her own wish to lie among her own people."	- Хотела лежать со своими родственниками.
"Then why didn't she go alive?" I said.	- Так почему живая туда не поехала? -спрашиваю.
"Not one of them would have stopped her, with even that little one almost old enough now to be selfish and stone-hearted like the rest of them."	- Никто бы ее не удерживал - вон и младший у них подрастает, скоро станет бессердечным эгоистом, как остальные.
"It was her own wish," Mr Tull said.	- Она сама хотела.
"I heard Anse say it was."	Анс при мне говорил.
"And you would believe Anse, of course," I said.	-А ты и рад поверить.
"A man like you would.	Похоже на тебя.
Dont tell me."	Да брось.
"I'd believe him about something he couldn't expect to make anything off of me by not telling," Mr Tull said.	- Поверю - тому, о чем промолчавши, он никакой выгоды от меня не получит.
"Dont tell me," I said.	- Да брось, - я сказала.
"A woman's place is with her husband and children, alive or dead.	- Живая она или мертвая, место женщине - при муже и детях.
Would you expect me to want to go back to Alabama and leave you and the girls when my time comes, that I left of my own will to cast my lot with yours for better and worse, until death and after?"	Придет мой час, захочу я, по-твоему, уехать обратно в Алабаму, брошу тебя с дочерьми - если я уехала оттуда по своей воле, чтобы делить с тобой радость и горе до самой смерти и после?
"Well, folks are different," he said.	- Ну, люди разные.
I should hope so.	- Да уж, надо думать.

I have tried to live right in the sight of God and man, for the honor and comfort of my Christian husband and the love and respect of my Christian children.	Я старалась жить праведно перед Богом и людьми, к чести и утешению моего мужа-христианина и чтобы заслужить любовь и почтение моих детей-христиан.
So that when I lay me down in the consciousness of my duty and reward I will be surrounded by loving faces, carrying the farewell kiss of each of my loved ones into my reward.	В смертный час я буду знать, что исполнила долг, и меня ждет награда, и окружать меня будут любящие лица, их последний поцелуй я унесу с собой.
Not like Addie Bundren dying alone, hiding her pride and her broken heart.	Не буду умирать одна, как Адди Бандрен, пряча свою гордость и разбитое сердце.
Glad to go.	Радоваться смерти.
Lying there with her head propped up so she could watch Cash building the coffin, having to watch him so he would not skimp on it, like as not, with those men not worrying about anything except if there was time to earn another three dollars before the rain come and the river got too high to get across it.	Лежать на подушках и смотреть, как Кеш строит гроб, следить, чтобы не сляпал наспех, чего доброго - ведь они только об одном волнуются: успеть бы еще три доллара выручить, пока дождь не зарядил, река не поднялась, пока можно на тот берег переправиться.
Like as not, if they hadn't decided to make that last load, they would have loaded her into the wagon on a quilt and crossed the river first and then stopped and give her time to die what Christian death they would let her.	Если бы не задумали везти последнюю подводу, так, чего доброго, перенесли бы ее на одеяле в повозку, переправили через реку и там бы стали ее смерти ждать, христиане.
Except Darl.	А Дарл - нет.
It was the sweetest thing I ever saw.	Никогда не видела такой душевности.
Sometimes I lose faith in human nature for a time; I am assailed by doubt.	Бывает, что я перестаю верить в людей, меня одолевают сомнения.
But always the Lord restores my faith and reveals to me His bounteous love for His creatures.	Но всякий раз Господь оживляет во мне веру, показывает свою великую любовь к своей твари.
Not Jewel, the one she had always cherished, not him. He was after that three extra dollars.	Не Джул, хотя она с ним нянчилась.
It was Darl, the one that folks say is queer, lazy, pottering about the place no better than Anse, with Cash a good carpenter and always more building than he can get around to, and Jewel always doing something that made him some money or got him talked about, and that near-naked girl always standing over Addie with a fan so that every time a body tried to talk to her and cheer her up, would answer for her right quick, like she was trying to keep anybody from coming near her at all.	Нет, Дарл - тот, про кого говорят, что он чудной, что лентяй и слоняется без дела, как Анс, а вот, мол, Кеш у них хороший плотник - всегда за столько дел берется, что кончить ничего не может, а у Джула один интерес: как бы заработать да чтобы люди о нем говорили; а полуголая девчонка эта все стояла над Адди с веером и, если кто хотел с ней заговорить, подбодрить ее, сразу вместо нее отвечала, как будто не хотела людей к ней подпускать.
It was Darl.	Нет. Дарл.
He come to the door and stood there, looking at his dying mother.	Он подошел к двери, встал там и посмотрел на умирающую мать.
He just looked at her, and I felt the bounteous love of the Lord again and His mercy.	Только посмотрел, и я опять почувствовала великую любовь Господню и Его милость.

I saw that with Jewel she had just been pretending, but that it was between her and Darl that the understanding and the true love was.	Я поняла, что с Джулом она только притворялась, а по-настоящему любили и понимали друг друга -она и Дарл.
He just looked at her, not even coming in where she could see him and get upset, knowing that Anse was driving him away and he would never see her again.	Он только посмотрел на мать, но не зашел, чтобы она его не увидела и не расстроилась: он ведь знал, что Анс отсылает его, и больше им не свидеться.
He said nothing, just looking at her.	Не сказал ничего, только посмотрел.
"What you want, Darl?" Dewey Dell said, not stopping the fan, speaking up quick, keeping even him from her.	- Чего тебе, Дарл? - спросила Дюи Дэлл, а сама веером машет и говорит быстро - даже его не хочет подпускать.
He didn't answer.	Он не ответил.
He just stood and looked at his dying mother, his heart too full for words.	Стоял и смотрел на умирающую мать, говорить не мог от сильного чувства.
Dewey Dell	ДЮИ ДЭЛЛ
The first time me and Lafe picked on down the row.	Первый раз мы с Лейфом собирали хлопок.
Pa dassent sweat because he will catch his death from the sickness so everybody that comes to help us.	Папа не потеет, потому что умрет, если опять заболеет, и, кто приходит к нам, все помогают.
And Jewel dont care about anything he is not kin to us in caring, not care-kin.	А Джулу все трын-трава, наших забот знать не хочет, по заботе не родной.
And Cash like sawing the long hot sad yellow days up into planks and nailing them to something.	А Кеш будто распиливает долгие желтые грустные дни на доски и к чему-нибудь прибивает.
And pa thinks because neighbors will always treat one another that way because he has always been too busy letting neighbors do for him to find out.	И папе дознаться некогда, занят тем, что соседей к работе приставляет вместо себя, потому что, думает, соседи так и должны всегда друг к другу относиться.
And I did not think that Darl would, that sits at the supper table with his eyes gone further than the food and the lamp, full of the land dug out of his skull and the holes filled with distance beyond the land.	Я думала, и Дарл вряд ли узнает - сидит за ужином, глаза глядят куда-то за еду и за лампу, в глазах полно земли, выкопанной из головы, а ямы заполнены далью, что дальше земли.
We picked on down the row, the woods getting closer and closer and the secret shade, picking on into the secret shade with my sack and Lafe's sack.	Мы шли по ряду, собирали, лес и укромная тень все ближе, собирали в мой мешок и в мешок Лейфа, все ближе к тени.
Because I said will I or wont I when the sack was half full because I said if the sack is full when we get to the woods it wont be me.	Я сказала: соглашусь или не соглашусь - это когда мешок наполовину полон, а если к лесу станет полон, тогда уже не моя воля.
I said if it dont mean for me to do it the sack will not be full and I will turn up the next row but if the sack is full, I cannot help it.	Сказала: если нельзя мне, так мешок не будет к лесу полон, я поверну на новый ряд, а если полон будет, так воля не моя.
It will be that I had to do it all the time and I cannot help it.	Тогда я вроде как должна, и это не в моей воле.
And we picked on toward the secret shade and our eyes would drown together touching on his hands and my hands and I didn't say anything.	И мы собирали, шли к укромной тени, и глаза наши нет-нет да и посмотрят в одну сторону, то на его руки, то на мои, а я ничего не говорила.

I said "What are you doing?" and he said	"Что ты делаешь?" - я говорю, а он:
"I am picking into your sack."	"Собираю в твой мешок".
And so it was full when we came to the end of the row and I could not help it.	И он стал полон к концу ряда, значит, воля не моя.
And so it was because I could not help it.	Ну и случилось, раз воля не моя.
It was then, and then I saw Darl and he knew.	Так и случилось, а потом я увидела Дарла, и он знал.
He said he knew without the words like he told me that ma is going to die without words, and I knew he knew because if he had said he knew with the words I would not have believed that he had been there and saw us.	Сказал без слов: "Я знаю", - как теперь сказал без слов, что мама умрет, и я поняла, что он знает: если бы словами сказал: "Знаю", я бы не поверила, что он там был и видел.
But he said he did know and I said	А он сказал, что не знает, и я сказала:
"Are you going to tell pa are you going to kill him?" without the words I said it and he said "Why?" without the words.	"Папе хочешь доложить, убить его хочешь?" - без слов сказала, а он без слов сказал: "Зачем?"
And that's why I can talk to him with knowing with hating because he knows.	Вот почему я могу знаться с ним без слов и ненавидеть за то, что знает.
He stands in the door, looking at her.	Стал в дверях и смотрит на маму.
"What you want, Darl?" I say.	- Чего тебе, Дарл? - я спрашиваю.
"She is going to die," he says.	- Она умрет, - он говорит.
And old turkey-buzzard Tull coming to watch her die but I can fool them.	И входит старый ворон Талл поглядеть, как она умирает, но их я могу обмануть.
"When is she going to die?" I say.	- Когда она умрет? - я спрашиваю.
"Before we get back," he says.	- До того, как вернемся.
"Then why are you taking Jewel?" I say.	- Тогда зачем берешь Джула?
"I want him to help me load," he says.	Чтобы грузить помог.
Tull	ТАЛЛ
Anse keeps on rubbing his knees.	Анс потирает колени.
His overalls are faded; on one knee a serge patch cut out of a pair of Sunday pants, wore iron-slick.	Комбинезон на нем выгорел; на колене шерстяная заплата из воскресных брюк, заносилась до железного блеска.
"No man mislikes it more than me," he says.	- Пуще всех не люблю, - говорит он.
"A fellow's got to guess ahead now and then," I say.	- Человеку иногда надо вперед заглядывать, -говорю я.
"But, come long and short, it wont be no harm done neither way." "She'll want to get started right off," he says. "It's far enough to Jefferson at best."	- А если не мудрить долго - что так, что этак, большого урона не будет.
"But the roads is good now," I say.	- Дорога-то сейчас сухая, - я говорю.
It's fixing to rain tonight, too.	- Однако ночью дождь будет.

His folks buries at New Hope, too, not three miles away.	Его родню хоронят у Новой Надежды - туда меньше трех миль.
But it's just like him to marry a woman born a day's hard ride away and have her die on him.	Но на то он и Анс, чтобы взять жену из такого места, докуда добрый день езды, и чтобы она умерла у него.
He looks out over the land, rubbing his knees.	Он смотрит на равнину и потирает колени.
"No man so mislikes it," he says.	- Пуще всех не люблю.
"They'll get back in plenty of time," I say.	- Они свободно обернутся.
"I wouldn't worry none."	Тут и волноваться нечего.
"It means three dollars," he says.	- Три доллара как-никак, - говорит Анс.
"Might be it wont be no need for them to rush back, noways," I say.	- А может, им и назад будет не к спеху.
"I hope it."	Хочется так думать.
"She's a-going," he says.	- Она отходит, - говорит Анс.
"Her mind is set on it."	- Она решила.
It's a hard life on women, for a fact.	Тяжелая жизнь у женщин, верно.
Some women.	У некоторых.
I mind my mammy lived to be seventy and more.	Моя мама, скажу, умерла на восьмом десятке.
Worked every day, rain or shine; never a sick day since her last chap was born until one day she kind of looked around her and then she went and taken that lace-trimmed night gown she had had forty-five years and never wore out of the chest and put it on and laid down on the bed and pulled the covers up and shut her eyes.	Работала каждый день, в дождь и ведро, ни дня не хворала с тех пор, как родила последнего - а потом вроде огляделась вокруг, пошла, взяла ночную рубашку с кружевом, сорок пять лет пролежавшую в сундуке и ненадеванную, надела, легла на кровать, натянула одеяло и глаза закрыла.
"You all will have to look out for pa the best you can," she said.	"Вам теперь за отцом ухаживать, - сказала. -Старайтесь.
"I'm tired."	Устала я".
Anse rubs his hands on his knees.	Анс потирает колени.
"The Lord giveth," he says.	- Господь дал, - говорит он.
We can hear Cash a-hammering and sawing beyond the corner.	Слышим, как пилит и стучит за домом Кеш.
It's true.	Правда.
Never a truer breath was ever breathed.	Истинней слова не молвил никто.
"The Lord giveth," I say.	- Господь дал, - говорю я.
That boy comes up the hill.	По склону поднимается их мальчик.
He is carrying a fish nigh long as he is.	Несет рыбу чуть ли не с себя ростом.
He slings it to the ground and grunts "Hah" and spits over his shoulder like a man.	Бросил на землю, крякнул, сплюнул в сторону, как взрослый.
Durn nigh long as he is.	Чуть ли не с него, здорова.

"What's that?" I say.	- Это что? - говорю.
"A hog?	- Кабан?
Where'd you get it?"	Где поймал?
"Down to the bridge," he says.	- Под мостом, - отвечает.
He turns it over, the under side caked over with dust where it is wet, the eye coated over, humped under the dirt.	Перевернул ее: на мокрый бок налипла пыль, глаз - как шишка, заклеен грязью.
"Are you aiming to leave it laying there?" Anse says.	-Так и будет здесь лежать? - спрашивает Анс.
"I aim to show it to ma," Vardaman says.	- Маме показать хочу, - говорит Вардаман.
He looks toward the door.	Он смотрит на дверь.
We can hear the talking, coming out on the draft.	Ветер доносит до нас оттуда голоса.
Cash, too, knocking and hammering at the boards.	И стук Кеша.
"There's company in there," he says.	- У ней там гости, - говорит мальчик.
"Just my folks," I say.	- Да нет, это мои, - говорю я.
"They'd enjoy to see it too."	- Им тоже интересно посмотреть.
He says nothing, watching the door.	Он молчит и смотрит на дверь.
Then he looks down at the fish laying in the dust.	Потом глядит на рыбу в пыли.
He turns it over with his foot and prods at the eye-bump with his toe, gouging at it.	Переворачивает ее ногой и тычет большим пальцем в глаз.
Anse is looking out over the land.	Анс смотрит на равнину.
Vardaman looks at Anse's face, then at the door.	Вардаман смотрит в лицо Анса, потом на дверь.
He turns, going toward the corner of the house, when Anse calls him without looking around.	Поворачивается, отходит к углу дома, и тогда Анс, не оглянувшись, окликает его:
"You clean that fish," Anse says. Vardaman stops.	- Почисть рыбу.
"Why cant Dewey Dell clean it?" he says.	- А Дюи Дэлл не может почистить? - спрашивает он.
"You clean that fish," Anse says.	- Почисть рыбу, - говорит Анс.
"Aw, pa," Vardaman says.	- Ну, пап.
"You clean it," Anse says.	-Ты почисть, - говорит Анс.
He dont look around.	Он не обернулся.
Vardaman comes back and picks up the fish.	Вардаман возвращается и поднимает рыбу.
It slides out of his hands, smearing wet dirt onto him, and flops down, dirtying itself again, gapmouthed, goggle-eyed, hiding into the dust like it was ashamed of being dead, like it was in a hurry to get back hid again.'	Она выскальзывает у него из рук, смазывает его мокрой грязью и шлепается в пыль: рот разинут, глаза выпучены, зарылась в пыль, словно стыдится, что она мертвая, и хочет поскорей зарыться в пыль.
Vardaman cusses it. He cusses it like a grown man, standing a-straddle of it.	Вардаман ругает ее, ругает как взрослый, расставив над ней ноги.
Anse dont look around.	Анс не оборачивается.

Vardaman picks it up again.	Вардаман поднимает рыбу.
He goes on around the house, toting it in both arms like a armful of wood, it overlapping him on both ends, head and tail.	Он уходит за дом, неся ее на руках, как дрова, и она свешивается по обе стороны - голова и хвост.
Durn nigh big as he is.	Чуть не с него ростом.
Anse's wrists dangle out of his sleeves: I never see him with a shirt on that looked like it was his in all my life.	У Анса руки торчат из рукавов: всю жизнь на нем рубашки будто с чужого плеча, ни разу не видел, чтобы впору.
They all looked like Jewel might have give him his old ones.	Как будто Джул отдает ему свои донашивать.
Not Jewel, though.	Но рубашки не Джула.
He's long-armed, even if he is spindling.	Он рукастый, хоть и на жердь похож.
Except for the lack of sweat.	А рубашка не пропотелая.
You could tell they aint been nobody else's but Anse's that way without no mistake.	Из-за этого можно сразу определить, что Ансова и больше ничья.
His eyes look like pieces of burnt-out cinder fixed in his face, looking out over the land.	Глаза его похожи на два выгоревших угля и смотрят на равнину.
When the shadow touches the steps he says	Когда тень доходит до крыльца, он говорит:
"It's five oclock."	- Пять часов.
Just as I get up Cora comes to the door and says it's time to get on.	Только я встал, из дома выходит Кора и говорит, что пора ехать.
Anse reaches for his shoes.	Анс потянулся за туфлями.
"Now, Mr Bundren," Cora says, "dont you get up now."	- Не надо, мистер Бандрен, - говорит Кора, - не вставайте.
He puts his shoes on, stomping into them, like he does everything, like he is hoping all the time he really cant do it and can quit trying to.	Он ступил в туфли - втопнул - он все так делает: будто надеется, что все равно ничего не выйдет и не стоит даже пытаться.
When we go up the hall we can hear them clumping on the floor like they was iron shoes.	Мы идем в прихожую, и они грохочут, как чугунные.
He comes toward the door where she is, blinking his eyes, kind of looking ahead of hisself before he sees, like he is hoping to find her setting up, in a chair maybe or maybe sweeping, and looks into the door in that surprised way like he looks in and finds her still in bed every time and Dewey Dell still a-fanning her with the fan.	Он подходит к ее двери, моргает глазами, словно вперед себя заглядывает, туда, где не видно, -словно надеется, что она там будет сидеть, к примеру, на стуле или пол подметать, и заглядывает в дверь удивленно, - он так всякий раз заглядывает и удивляется, что она еще лежит, а Дюи Дэлл обмахивает ее веером.
He stands there, like he dont aim to move again nor nothing else.	И стал, словно не намерен больше двигаться и вообще ничего не намерен.
"Well, I reckon we better get on," Cora says.	- Ну, нам пора, пожалуй, - говорит Кора.
"I got to feed the chickens."	- Надо еще курам насыпать.
It's fixing to rain, too.	А дождь, однако, будет.
Clouds like that dont lie, and the cotton making every day the Lord sends.	Такие облака не врут, а хлопок поспевает с каждым Божьим днем.

That'll be something else for him.	Еще одна ему забота.
Cash is still trimming at the boards.	Кеш все притесывает доски.
"If there's ere a thing we can do," Cora says.	- Если понадобимся, - говорит Кора.
"Anse'll let us know," I say.	- Анс нам сообщит, - говорю я.
Anse dont look at us.	Анс на нас не смотрит.
He looks around, blinking, in that surprised way, like he had wore hisself down being surprised and was even surprised at that.	Он озирается, моргает, удивленно как всегда -словно весь измучился от удивления и даже этому удивляется.
If Cash just works that careful on my barn.	С моим бы амбаром Кешу так постараться.
"I told Anse it likely wont be no need," I say.	Говорю: - Я сказал Ансу, что, может, еще и не понадобимся.
"I so hope it."	Хочется так думать.
"Her mind is set on it," he says.	- Она решила, - отвечает Анс.
"I reckon she's bound to go." "It comes to all of us," Cora says. "Let the Lord comfort you."	- Видно, отойдет.
"About that corn," I say.	- Теперь насчет кукурузы, - говорю я.
I tell him again I will help him out if he gets into a tight, with her sick and all.	И еще раз обещаю помочь, если не управится -при больной жене и прочем.
Like most folks around here, I done holp him so much already I cant quit now.	Как многие по соседству, я уже столько ему помогал, что теперь бросать поздно.
"I aimed to get to it today," he says.	- Хотел сегодня ей заняться, - говорит он.
"Seems like I cant get my mind on nothing."	- Да как-то решиться ни на что не могу.
"Maybe she'll hold out till you are laid-by," I say.	- Может, она продержится, пока убираешь, -говорю я.
"If God wills it," he says.	- На то воля Божья, - отвечает Анс.
"Let Him comfort you," Cora says.	- Да утешит Он тебя, - говорит Кора.
If Cash just works that careful on my barn.	С моим бы амбаром Кешу так постараться.
He looks up when we pass.	Мы идем мимо, и он поднимает голову.
"Dont reckon I'll get to you this week," he says.	- Видать, на этой неделе я к тебе не выберусь.
"'Taint no rush," I say.	- Не к спеху, - говорю я.
"Whenever you get around to it."	- Приходи, как сможешь.
We get into the wagon.	Садимся в повозку.
Cora sets the cake box on her lap. It's fixing to rain, sho.	Кора ставит на колени коробку с пирогами.
"I dont know what he'll do," Cora says.	- Не знаю, что он будет делать, - говорит Кора.
"I just dont know."	- Прямо не знаю.
"Poor Anse," I say.	- Бедный Анс, - говорю.
"She kept him at work for thirty-odd years.	- Тридцать с лишним лет заставляла его работать.

I reckon she is tired."	Утомилась, верно.
"And I reckon she'll be behind him for thirty years more," Kate says.	- И еще тридцать лет не отстанет, - говорит Кейт.
"Or if it aint her, he'll get another one before cotton-picking."	- А не она, так другую найдет, раньше, чем хлопок поспеет.
"I reckon Cash and Darl can get married now," Eula says.	- Теперь Кешу с Дарлом и жениться можно, -говорит Юла.
"That poor boy," Cora says.	- Бедный парень, - говорит Кора.
"The poor little tyke."	- Бедный мальчик.
"What about Jewel?" Kate says.	- А Джулу? - спрашивает Кэт.
"He can, too," Eula says.	- И ему можно, - отвечает Юла.
"Hmph," Kate says.	- Хм, - Кэт говорит.
"I reckon he will.	- Я думаю.
I reckon so.	Почему не жениться?
I reckon there's more gals than one around here that dont want to see Jewel tied down.	Я думаю, тут многие девушки опасаются, как бы Джула не окрутили.
Well, they needn't to worry."	Ничего, пусть не волнуются.
"Why, Kate!" Cora says.	- Будет тебе! - говорит ей Кора.
The wagon begins to rattle.	Повозка затарахтела.
"The poor little tyke," Cora says.	- Бедный парень, - говорит Кора.
It's fixing to rain this night.	Дождь будет ночью.
Yes, sir.	Как пить дать.
A rattling wagon is mighty dry weather, for a Birdsell.	Повозка тарахтит - большая сушь.
But that'll be cured.	Но это пройдет у ней.
It will for a fact.	Пройдет.
"She ought to taken them cakes after she said she would," Kate says.	- Должна была взять пироги, раз условились, -говорит Кэт.
Anse	АНС
Durn that road.	Черт бы взял эту дорогу.
And it fixing to rain, too.	Да еще дождь собирается.
I can stand here and same as see it with second-sight, a-shutting down behind them like a wall, shutting down betwixt them and my given promise.	Прямо вижу его отсюда, вижу, встает позади них стеной, встает между ними и моим твердым обещанием.
I do the best I can, much as I can get my mind on anything, but durn them boys.	Делаю, что могу - когда могу решиться, но черт бы взял этих ребят.
A-laying there, right tip to my door, where every bad luck that comes and goes is bound to find it.	Под самой дверью пролегла, по ней несчастья шляются, и всякое непременно к нам завернет.

I told Addie it want any luck living on a road when it come by here, and she said, for the world like a woman,	Стали ее к нам вести, я сказал Адди: не годится жить на дороге, - а у женщины известно какой ответ:
"Get up and move, then."	"Так поднимайся, переезжай".
But I told her it want no luck in it, because the Lord put roads for travelling: why He laid them down flat on the earth.	Говорю ей: не годится это, потому что Господь сделал дороги для передвижения, почему и положил их лежмя на землю.
When He aims for something to be always a-moving, He makes it longways, like a road or a horse or a wagon, but when He aims for something to stay put, He makes it up-and-down ways, like a tree or a man.	Что двигаться должно, то Он сделал вдлинь - ту же дорогу, или телегу, или лошадь, а что на месте быть должно, то Он сделал торчмя - к примеру, дерево или человека.
And so he never aimed for folks to live on a road, because which gets there first, I says, the road or the house?	Не судил Он человеку на дороге жить. - Ведь что чего раньше, я говорю, дорога или дом?
Did you ever know Him to set a road down by a house? I says.	Ты видала ли когда, чтобы Он проложил дорогу возле дома?
No you never, I says, because it's always men cant rest till they gets the house set where everybody that passes in a wagon can spit in the doorway, keeping the folks restless and wanting to get up and go somewheres else when He aimed for them to stay put like a tree or a stand of corn.	Никогда не видала, говорю, потому что человек до тех пор не успокоится, пока не поставит дом в таком месте, чтобы из каждой проезжей телеги могли плюнуть ему в дверь, чтобы людям не сиделось, сняться с места хотелось, переехать, - а Он их сделал для того, чтобы места держались, как дерево или кукуруза.
Because if He'd a aimed for man to be always a-moving and going somewheres else, wouldn't He a put him longways on his belly, like a snake?	Если бы Он хотел, чтоб человек всегда передвигался и кочевал, разве не положил бы его вдлинь, на брюхо, как змею?
It stands to reason He would.	Надо думать, положил бы.
Putting it where every bad luck prowling can find it and come straight to my door, charging me taxes on top of it.	Так провели, чтобы несчастье бродячее мимо не прошло, в мою дверь заглянуло, да еще придавили налогом.
Making me pay for Cash having to get them carpenter notions when if it hadn't been no road come there, he wouldn't a got them; falling off of churches and lifting no hand in six months and me and Addie slaving and a-slaving, when there's plenty of sawing; on this place he could do if he's got to saw.	Деньги плати за то, чтобы Кеш забрал себе в голову плотничать - а если бы не провели дорогу, он бы плотничать не надумал; чтобы с церквей падал и полгода рукой шевельнуть не мог, а мы с Адди за него отдувались - да стругай ты дома сколько влезет, коли так надо.
And Darl too.	И с Дарлом тоже.
Talking me out of him, durn them.	Опять его уговаривают.
It aint that I am afraid of work; I always is fed me and mine and kept a roof above us: it's that they would short-hand me just because he tends to his own business, just because he's got his eyes full of the land all the time.	Я работы не боюсь: и себя кормил, и семью, и крыша над головой была; но ведь работника хотят отнять потому только, что в чужие дела не лезет, что глаза земли полны все время.

I says to them, he was all right at first, with his eyes full of the land, because the land laid up-and-down ways then; it wasn't till that ere road come and switched the land around longways and his eyes still full of the land, that they begun to threaten me out of him, trying to short-hand me with the law.	Я им говорю: сначала он был ничего, а глаза полны земли, так ведь и земля тогда на месте стояла; а вот когда дорога подошла и землю продоль повернула, а глаза все равно полны земли, они и начали мне грозить, что заберут, по закону отнимут работника.
Making me pay for it.	И еще деньги плати за это.
She was well and hale as ere a woman ever were, except for that road.	Она здоровая и крепкая была, поискать такую, - да все эта дорога.
Just laying down, resting herself in her own bed, asking naught of none.	Прилегла только, на своей постели отдохнуть, ничего ни от кого не просит.
"Are you sick, Addie?" I said.	- Захворала, Адди? - я спросил.
"I am not sick," she said.	- Не захворала, - говорит.
"You lay you down and rest you," I said.	- Полежи, отдохни.
"I knowed you are not sick.	Я знаю, что не захворала.
You're just tired.	Устала просто.
You lay you down and rest."	Полежи, отдохни.
"I am not sick," she said.	- Не захворала, - говорит.
"I will get up."	- Я встану.
"Lay still and rest," I said.	- Лежи себе, - я говорю, - отдыхай.
' You are just tired.	Устала просто.
You can get up tomorrow."	Завтра встанешь.
And she was laying there, well and hale as ere a woman ever were, except for that road.	И лежала себе, здоровая и крепкая, поискать такую, да все эта дорога.
"I never sent for you," I said.	- Я тебя не вызывал, - говорю.
"I take you to witness I never sent for you."	- Будь свидетелем, что я тебя не вызывал.
"I know you didn't," Peabody said.	- Не вызывал, - говорит Пибоди.
"I bound that.	- Подтверждаю.
Where is she?"	Где она?
"She's a-laying down," I said.	- Она прилегла, - я говорю.
"She's just a little tired, but she'll-"	- Приустала она, но...
"Get outen here, Anse," he said.	- Анс, поди отсюда, - он сказал.
"Go set on the porch a while."	- Посиди-ка на веранде.
And now I got to pay for it, me without a tooth in my head, hoping to get ahead enough so I could get my mouth fixed where I could eat God's own victuals as a man should, and her hale and well as ere a woman in the land until that day.	А теперь деньги плати за это, когда во рту ни одного зуба, а еще поднакопить думал, чтобы зубы вставить, чтобы хлеб Господень жевать по-людски, и она здоровая и крепкая - поискать такую - до самого последнего дня.
Got to pay for being put to the need of that three dollars.	За то плати, что три доллара тебе понадобились.

Got to pay for the way for them boys to have to go away to earn it.	За то плати, что ребятам теперь за ними ехать надо.
And now I can see same as second sight the rain shutting down betwixt us, a-coming up that road like a durn man, like it want ere a other house to rain on in all the living land.	И прямо вижу, как дождь стеной встает между нами, как прет к нам по этой дороге, словно дурной человек, словно не было на земле другого дома, куда ему пролиться.
I have heard men cuss their luck, and right, for they were sinful men.	Слышал я, как люди проклинали свою долю, - и не зря проклинали, потому что грешные были люди.
But I do not say it's a curse on me, because I have done no wrong to be cussed by.	А я не скажу, что наказан, потому что зла не делал и наказывать меня не за что.
I am not religious, I reckon.	Я человек не религиозный.
But peace is my heart: I know it is.	Но душа моя покойна; это я знаю.
I have done things but neither better nor worse than them that pretend otherlike, and I know that Old Marster will care for me as for ere a sparrow that falls.	Всякое делал; но не лучше и не хуже тех, что притворяются праведниками, и знаю, Старый Хозяин порадеет обо мне, как о той малой птице, которая падает.
But it seems hard that a man in his need could be so flouted by a road.	А все-таки тяжело, что человек в нужде терпит столько уязвлений от дороги.
Vardaman comes around the house, bloody as a hog to his knees, and that ere fish chopped up with the axe like as not, or maybe throwed away for him to lie about the dogs et it.	Из-за дома выходит Вардаман, перепачкался как свинья, с ног до головы в крови, а рыба там небось топором раскромсана, а то и просто брошена на землю, чтобы собаки сожрали.
Well, I reckon I aint no call to expect no more of him than of his man-growed brothers.	Да и ждать ли от мальца другого, чем от его взрослых братьев?
He comes along, watching the house, quiet, and sits on the steps.	Подходит молча, глядит на дом и садится на ступеньку.
"Whew," he says, "I'm pure tired."	- Ух, - говорит, - до чего устал.
"Go wash them hands," I say.	- Поди руки вымой, - я говорю.
But couldn't no woman strove harder than Addie to make them right, man and boy: I'll say that for her.	Адди ли не старалась правильно их воспитать, и больших и маленьких? Этого у ней не отнимешь.
"It was full of blood and guts as a hog," he says.	- Кишок и кровищи в ней, что в свинье, - он говорит.
But I just cant seem to get no heart into anything, with this here weather sapping me, too.	- А у меня что-то душа ни к чему не лежит, да еще эта погода давит.
"Pa," he says, "is ma sick some more?"	- Пап, - он говорит, - мама еще хуже расхворалась?
"Go wash them hands," I say.	- Поди руки вымой, - говорю я.
But I just cant seem to get no heart into it.	Но и приказываю-то словно без души.
Darl	ДАРЛ
He has been to town this week: the back of his neck is trimmed close, with a white line between hair and sunburn like a joint of white bone. He has not once looked back.	На этой неделе он был в городе: затылок подстрижен, а белая полоска между волосами и загаром похожа на сустав белой кости.Ни разу не оглянулся.

"Jewel," I say.	- Джул, - говорю.
Back running, tunnelled between the two sets of bobbing mule ears, the road vanishes beneath the wagon as though it were a ribbon and the front axle were a spool.	Бежит навстречу дорога между двумя парами мульих ушей и утягивается под повозку, лентой мотается на катушку передних колес.
"Do you know she is going to die, Jewel?"	-Ты знаешь, что она умирает, Джул?
It takes two people to make you, and one people to die.	Чтобы родить тебя, нужны двое, а чтобы умереть -один.
That's how the world is going to end.	Вот как кончится мир.
I said to Dewey Delname = "note"	Я спросил Дюи Дэлл:
"You want her to die so you can get to town: is that it?"	- Хочешь ее смерти, чтобы в город попасть, верно?
She wouldn't say what we both knew.	- Про что оба знаем, она молчит.
"The reason you will not say it is, when you say it, even to yourself, you will know it is true: is that it?	- Потому молчишь, что если скажешь, хоть про себя, тогда поймешь, что так и есть, верно?
But you know it is true now.	Все равно ведь знаешь, что так и есть.
I can almost tell you the day when you knew it is true.	Я тебе чуть ли не день назову, когда ты поняла.
Why wont you say it, even to yourself?"	Почему не скажешь-то, хоть про себя?
She will not say it.	- Молчит.
She just keeps on saying Are you going to tell pa?	Одно твердит: "Папе хочешь доложить?
Are you going to kill him?	Убить его хочешь?" - А почему не можешь поверить, что так и есть?
"You cannot believe it is true because you cannot believe that Dewey Dell, Dewey Dell Bundren, could have such bad luck: is that it?"	Не можешь поверить, что Дюи Дэлл, Дюи Дэлл Бандрен оказалась такой невезучей - вот почему, верно?
The sun, an hour above the horizon, is poised like a bloody egg upon a crest of thunderheads; the light has turned copper: in the eye portentous, in the nose sulphurous, smelling of lightning.	Солнцу час до горизонта, лежит на тучах, как кровавое яйцо; свет стал медным: глазу -зловещий, носу - серный, пахнет молнией.
When Peabody comes, they will have to use the rope.	Когда Пибоди приедет, ему спустят веревку.
He has pussel-gutted himself eating cold greens.	В пузо весь пошел от холодных овощей.
With the rope they will haul him up the path, balloon-like up the sulphurous air.	Станут втаскивать его по тропе на веревке: как воздушный шар в серном воздухе.
"Jewel," I say, "do you know that Addie Bundren is going to die?	- Джул, - говорю, - ты знаешь, что Адди Бандрен умирает?
Addie Bundren is going to die?"	Адди Бандрен умирает?
Peabody	ПИБОДИ
When Anse finally sent for me of his own accord, I said	Когда Анс послал за мной сам, я сказал:
"He has wore her out at last."	"Укатал ее наконец".

And I said a damn good thing, and at first I would not go because there might be something I could do and I would have to haul her back, by God.	Ее счастье, говорю, - и поначалу не хотел ехать: а вдруг еще не поздно помочь, вытащу ее, не дай бог.
I thought maybe they have the same sort of fool ethics in heaven they have in the Medical College and that it was maybe Vernon lull sending for me again, getting me there in the nick of time, as Vernom always does things, getting the most for Anse's money like he does for his own.	Может, там на небе, думаю, та же дурацкая этика, что у нас в медицинском колледже, а вызывает меня, должно быть, Вернон Талл - в последнюю минуту по своему обыкновению, чтобы побольше получить за свои деньги; впрочем, сегодня - за деньги Анса.
But when it got far enough into the day for me to read weather sign I knew it couldn't have been anybody but Anse that sent.	А позже, когда почувствовал, что погода ломается, понял, что вызывать мог только Анс, больше никто.
I knew that nobody but a luckless man could ever need a doctor in the face of a cyclone.	Кому еще, кроме неудачника, понадобится врач перед самым циклоном?
And I knew that if it had finally occurred to Anse himself that he needed one, it was already too late.	И подумал, что если и до Анса уже дошло, что нужен врач, значит, уже поздно.
When I reach the spring and get down and hitch the team, the sun has gone down behind a bank of black cloud like a topheavy mountain range, like a load of cinders dumped over there, and there is no wind.	Подъехал к роднику, слезаю, привязываю упряжку, а солнце скрылось за черной грядой туч, точно за вспухшим горным хребтом, - точно угли туда высыпали; и ветра нет.
I could hear Cash sawing for a mile before I got there.	Пилу Кеша я услышал за целую милю.
Anse is standing at the top of the bluff above the path.	Анс стоит на краю обрыва, над тропинкой.
"Where's the horse?" I say.	Спрашиваю: -Где конь?
"Jewel's taken and gone," he says.	- Да Джул-то уехал, - отвечает он.
"Cant nobody else ketch hit.	- А больше никто его не поймает.
You'll have to walk up, I reckon."	Пешком придется подниматься.
"Me, walk up, weighing two hundred and twenty-five pounds?" I say.	- Сто килограммов весу во мне - и подниматься?
"Walk up that durn wall?"	По этой стене подниматься?
He stands there beside a tree.	Он стоит под деревом.
Too bad the Lord made the mistake of giving trees roots and giving the Anse Bundrens He makes feet and legs.	Жаль, ошибся Господь, давши деревьям корни, а Бандренам - ноги.
If He'd just swapped them, there wouldn't ever be a worry about this country being deforested someday.	Сделал бы наоборот, и никто бы теперь не тревожился, что наша страна обезлесеет.
Or any other country.	Или еще чья-нибудь страна.
"What do you aim for me to do?" I say.	-Ты чего от меня хочешь? - я спрашиваю.
"Stay here and get blowed clean out .of the county when that cloud breaks?"	- Чтобы я здесь стоял, и меня в другой округ сдуло, когда эта туча разверзнется?
Even with the horse it would take me fifteen minutes to ride up across the pasture to the top of the ridge and reach the house.	Тут и верхом-то четверть часа ехать - через выгон, потом наверх, потом к дому.

The path looks like a crooked limb blown against the bluff.	Тропинка похожа на кривой сук, прибитый к обрыву.
Anse has not been in town in twelve years.	Анс не был в городе двенадцать лет.
And how his mother ever got up there to bear him, he being his mother's son.	И как только мать его поднялась туда родить? Истинно, сын своей матери.
"Vardaman's gittin the rope," he says.	- Вардаман несет веревку, - говорит он.
After a while Vardaman appears with the plowline.	Немного погодя появляется Вардаман с веревкой.
He gives the end of it to Anse and comes down the path, uncoiling it.	Конец дает Ансу, а сам спускается по тропинке и разматывает.
"You hold it tight," I say.	- Крепче держи, - я говорю.
"I done already wrote this visit onto my books, so I'm going to charge you just the same, whether I get there or not."	- Этот визит я в журнале уже записал, так что, если не поднимусь, счет тебе все равно представлю.
"I got hit," Anse says.	- Держу, - говорит Анс.
"You kin come on up."	- Можно подыматься.
I'll be damned if I can see why I dont quit.	Черт его знает, почему я не брошу.
A man seventy years old, weighing two hundred and odd pounds, being hauled up and down a damn mountain on a rope.	Семьдесят лет, сто кило весу, а меня на веревке таскают вверх и вниз по горе.
I reckon it's because I must reach the fifty thousand dollar mark of dead accounts on my books before I can quit.	Потому, наверно, не бросаю, что должен догнать до пятнадцати тысяч долларов неоплаченные визиты в моем журнале.
"What the hell does your wife mean," I say, "taking sick on top of a durn mountain?"	- Какого черта твоя жена придумала, - я говорю, -заболеть на вершине горы?
"I'm right sorry," he says.	- Виноваты, - говорит он.
He let the rope go, just dropped it, and he has turned toward the house.	Он отпустил веревку, просто бросил и пошел к дому.
There is a little daylight up here still, of the color of sulphur matches.	Тут, наверно, еще не совсем стемнело, небо -цвета серных спичек.
The boards look like strips of sulphur.	Доски похожи на полоски серы.
Cash does not look back.	Кеш не обернулся.
Vernon Tull says he brings each , board up to the window for her to see it and say it is all right.	Вернон Талл говорит, что каждую доску он показывает ей в окно, чтобы она одобрила.
The boy overtakes us.	Нас нагоняет мальчик.
Anse looks back at him.	Анс оглянулся на него:
"Where's the rope?" he says.	-Где веревка?
"It's where you left it," I say.	- Там, где ты ее бросил, - говорю я.
"But never you mind that rope.	- И пусть лежит.
I got to get back down that bluff.	Мне еще надо спуститься с обрыва.
I dont aim for that storm to catch me up here.	Я не хочу, что бы буря меня здесь застигла.

I'd blow too durn far once I got started."	Попадешься тут - унесет к чертовой матери.
The girl is standing by the bed, fanning her.	Дочь стоит у кровати и машет веером.
When we enter she turns her head and looks at us.	Когда мы входим, Адди поворачивает голову и смотрит на нас.
She has been dead these ten days.	Она уже десять дней мертвая.
I suppose it's having been a part of Anse for so long that she cannot even make that change, if change it be.	Оттого, что столько лет была частью Анса, наверно, и не проявляется перемена, - а может, и перемены нет.
I can remember how when I was young I believed death to be a phenomenon of the body; now I know it to be merely a function of the mind and that of the minds of the ones who suffer the bereavement.	Помню, в молодости я думал, что смерть -явление телесное; теперь я знаю, что она всего лишь функция сознания - сознания тех, кто переживает утрату.
The nihilists say it is the end; the fundamentalists, the beginning; when in reality it is no more than a single tenant or family moving out of a tenement or a town.	Нигилисты говорят, что она - конец; ретивые протестанты - что начало; на самом деле она не больше, чем выезд одного жильца или семьи из города или дома.
She looks at us.	Адди смотрит на нас.
Only her eyes seem to move.	Кажется, что только глаза сохранили подвижность.
It's like they touch us, not with sight or sense, but like the stream from a hose touches you, the stream at the instant of impact as dissociated from the nozzle as though it had never been there.	Они будто трогают нас, но не зрением, не мыслью, а так, как трогает тебя вода из шланга, -настолько отъединенная от наконечника в миг прикосновения, что будто и не из него вышла.
She does not look at Anse at all.	Адди совсем не смотрит на Анса.
She looks at me, then at the boy.	Смотрит на меня, потом на мальчика.
Beneath the quilt she is no more than a bundle of rotten sticks.	Маленькая под одеялом, как связка гнилых хворостинок.
"Well, Miss Addie," I say.	- Ну, мисс Адди, - говорю я.
The girl does not stop the fan.	Девушка все машет веером.
"How are you, sister?" I say.	- Как ты, милая?
Her head lies gaunt on the pillow, looking at the boy.	- Изможденное лицо на подушке; смотрит на мальчика.
"You picked out a fine time to get me out here and bring up a storm."	- Хорошо ты придумала - затащить меня сюда и бурю устроить.
Then I send Anse and the boy out.	Потом я отсылаю Анса с мальчиком.
She watches the boy as he leaves the room.	Она провожает мальчика глазами.
She has not moved save her eyes.	Только глаза и двигаются.
He and Anse are on the porch when I come out, the boy sitting on the steps, Anse standing by a post, not even leaning against it, his arms dangling, the hair pushed and matted up on his head like a dipped rooster.	Когда я выхожу, оба на веранде, мальчик сидит на ступеньках.
He turns his head, blinking at me.	Он поворачивает ко мне лицо, моргает.

"Why didn't you send for me sooner?" I say.	- Почему ты раньше меня не вызвал? - спрашиваю Анса.
"Hit was jest one thing and then another," he says.	- Да то одно, то другое.
'That ere corn me and the boys was aimin to git up with, and Dewey Dell a-takin good keer of her, and folks comin in, a-offerin to help and sich, till I jest thought . . ."	Кукурузу вот хотели с ребятами убрать, а Дюи Дэлл за ней ухаживает, и люди навещают, предлагают помочь, а теперь подумал...
"Damn the money," I say.	- Черт с ними, с деньгами, - я говорю.
"Did you ever hear of me worrying a fellow before he was ready to pay?"	- По-твоему, я когда-нибудь торопил безденежного человека?
"Hit aint begrudgin the money," he says.	- Да не денег я жалею.
"I jest kept a-thinkin . . .	Я что думал?..
She's goin, is she?"	Она ведь отходит?
The durn little tyke is sitting on the top step, looking smaller than ever in the sulphur-colored light.	Сидит на ступеньке чертов малец и еще меньше кажется в желтом свете.
That's the one trouble with this country: everything, weather, all, hangs on too long.	Вот в чем беда нашей страны: все тут, и погода, и что ни возьми, - держится слишком долго.
Like our rivers, our land: opaque, slow, violent; shaping and creating the Me of man in its implacable and brooding image.	И реки и земля наша: неясные, медлительные, буйные, создают и кроят людскую жизнь по неумолимому и хмурому образу своему.
"I knowed hit," Anse says.	- Я ведь понимаю, - говорит Анс.
"All the while I made sho.	- По всему убеждаюсь.
Her mind is sot on hit."	Она решила.
"And a damn good thing, too," I say.	- И слава богу, - я говорю.
"With a trifling-" He sits on the top step, small, motionless in faded overalls.	- С никчемным... Он сидит, не шевелясь, на верхней ступеньке, маленький, в выцветшем комбинезоне.
When I came out he looked up at me, then at Anse.	Когда я вышел, он посмотрел на меня, потом на Анса.
But now he has stopped looking at us.	А сейчас на нас не смотрит.
He just sits there.	Сидит, и все.
"Have you told her yit?" Anse says.	-Ты ей сказал? - спрашивает Анс.
"What for?" I say.	- Зачем?
"What the devil for?"	На кой дьявол?
"Shell know hit.	- Она догадается.
I knowed that when she see you she would know hit, same as writing.	Я знал: увидит тебя и догадается, как прочтет.
You wouldn't need to tell her.	Тебе и говорить незачем.
Her mind-"	Она реши...
Behind us the girl says,	За спиной у нас голос дочки:

"Paw."	"Пап".
I look at her, at her face.	Я смотрю на нее, на ее лицо.
"You better go quick," I say.	И говорю: - Иди скорее.
When we enter the room she is watching the door.	Когда мы входим в комнату, она глядит на дверь.
She looks at me.	Глядит на меня.
Her eyes look like lamps blaring up just before the oil is gone.	Глаза пылают, точно лампы перед тем, как кончится керосин.
"She wants you to go out," the girl says.	- Она хочет, чтоб вы ушли, - говорит дочка.
"Now, Addie," Anse says, "when he come all the way from Jefferson to git you well?"	- Ну как это, Адди? - говорит Анс. - Он из Джефферсона ехал тебя лечить.
She watches me: I can feel her eyes.	Она глядит на меня; я физически чувствую ее взгляд.
It's like she was shoving at me with them.	Он как будто выталкивает меня.
I have seen it before in women.	Я видел такое у женщин.
Seen them drive from the room them coming with sympathy and pity, with actual help, and clinging to some trifling animal to whom they never were more than pack-horses.	Видел, как гонят из комнаты тех, кто пришел с сочувствием и жалостью, с действенной помощью, и льнут к никчемному животному, которое видело в них только вьючную лошадь.
That's what they mean by the love that passeth understanding: that pride, that furious desire to hide that abject nakedness which we bring here with us, carry with us into operating rooms, carry stubbornly and furiously with us into the earth again.	Вот что такое для них любовь, превосходящая разумение: гордыня, исступленное желание прикрыть жалкую наготу, которое мы приносим с собой в мир, и несем в операционные и упрямо, исступленно уносим с собою в землю.
I leave the room.	Я выхожу из комнаты.
Beyond the porch Cash's saw snores steadily into the board.	За верандой с храпом режет доску пила Кеша.
A minute later she calls his name, her voice harsh and strong.	Через минуту она окликает его, резко и громко:
"Cash," she says; "you, Cash!"	- Кеш! Иди, Кеш!
Darl	ДАРЛ
Pa stands beside the bed.	Папа стоит у кровати.
From behind his leg Vardaman peers, with his round head and his eyes round and his mouth beginning to open.	Из-за его ноги выглядывает Вардаман, круглоголовый, с круглыми глазами и приоткрытым ртом.
She looks at pa; all her failing life appears to drain into her eyes, urgent, irremediable.	А она смотрит на папу; вся ее иссякающая жизнь выливается через глаза - упорно, необратимо.
"It's Jewel she wants," Dewey Dell says.	- Она Джула хочет, - говорит Дюи Дэлл.
"Why, Addle," pa says, "him and Darl went to make one more load.	- Что ты, Адди, - говорит папа, - они с Дарлом повезли еще одну подводу.
They thought there was time.	Думали, что успеют.
That you would wait for them, and that three dollars and all. . . ." He stoops laying his hand on hers.	Что ты их дождешься - это же три доллара и... -Он умолкает и кладет ладони ей на руки.

For a while yet she looks at him, without reproach, without anything at all, as if her eyes alone are listening to the irrevocable cessation of his voice.	Она смотрит на него без укоризны, вообще без всякого выражения, словно одними глазами слушает навеки умолкающий его голос.
Then she raises herself, who has not moved in ten days.	Потом приподнимается на кровати - хотя десять дней лежала не шевелясь.
Dewey Dell leans down, trying to press her back.	Дюи Дэлл наклоняется, хочет ее уложить.
"Ma," she says; "ma."	- Ма, - говорит она. - Ма.
She is looking out the window, at Cash stooping steadily at the board in the failing light, laboring on toward darkness and into it as though the stroking of the saw illumined its own motion, board and saw engendered.	Мама глядит в окно; там Кеш, согнувшись над доской, трудится в потемках, трудится в темноте, словно ход пилы сам освещает ей дорогу, доска и пила - его порождение.
"You, Cash," she shouts, her voice harsh, strong, and unimpaired.	- Кеш, - кричит она резким, сильным, здоровым голосом.
"You, Cash!"	- Иди, Кеш!
He looks up at the gaunt face framed by the window in the twilight.	В сумерках он оглядывается на худое лицо, обрамленное окном.
It is a composite picture of all time since he was a child.	В этой картине составилось для него все время, начиная с детства.
He drops the saw and lifts the board for her to see, watching the window in which the face has not moved.	Он роняет пилу и показывает ей доску, глядя на неподвижное лицо в оконной раме.
He drags a second plank into position and slants the two of them into their final juxtaposition, gesturing toward the ones yet on the ground, shaping with his empty hand in pantomime the finished box.	Подтягивает вторую доску и прикладывает к первой так, как они будут сбиты, а потом показывает на те, что еще лежат на земле, и свободной рукой рисует в воздухе будущий гроб.
For a while still she looks down at him from the composite picture, neither with censure nor approbation.	Она смотрит на него с этой составной картины, не осуждая, не одобряя.
Then the face disappears.	Потом лицо скрывается.
She lies back and turns her head without so much as glancing at pa.	Она ложится и поворачивает голову, не взглянув на папу.
She looks at Vardaman; her eyes, the life in them, rushing suddenly upon them; the two flames glare up for a steady instant.	Смотрит на Вардамана; жизнь хлынула из глаз, два пламени сильно вспыхнули на мгновение.
Then they go out as though someone had leaned down and blown upon them.	И гаснут, словно кто-то наклонился к ним и задул.
"Ma," Dewey Dell says; "ma!"	- Мама, - говорит Дюи Дэлл. - Мама!
Leaning above the bed, her hands lifted a little, the fan still moving like it has for ten days, she begins to keen.	Нагнулась к ней, но не прикасается руками, и, продолжая махать веером, как все эти десять дней, она начинает голосить.
Her voice is strong, young, tremulous and clear, rapt with its own timbre and volume, the fan still moving steadily up and down, whispering the useless air.	Ясный, сильный молодой голос вибрирует, он словно зачарован собственной громкостью и тембром, а веер машет ровно вверх-вниз и с шелестом гонит ненужный воздух.

Then she flings herself across Addle Bundren's knees, clutching her, shaking her with the furious strength of the young before sprawling suddenly across the handful of rotten bones that Addie Bundren left, jarring the whole bed into a chattering sibilance of mattress shucks, her arms outflung and the fan in one hand still beating with expiring breath into the quilt.	Потом она бросается к матери на колени, обхватывает ее и трясет с неистовой молодой силой, а потом вдруг распластывается на связке гнилых костей, которые оставила от себя Адди Бандрен, и кровать отзывается на толчок долгим шушуканьем шелухи в матрасе; руки у нее раскинуты, и веер в одной еще колышется, вея последними вздохами на одеяло.
From behind pa's leg Vardaman peers, his mouth full open and all color draining from his face into his mouth, as though he has by some means fleshed his own teeth in himself, sucking.	Из-за папиной ноги выглядывает Вардаман с широко раскрытым ртом; вся краска стекает с его лица ко рту, словно он ухитрился вонзить зубы в свое тело и выпивает кровь.
He begins to move slowly backward from the bed, his eyes round, his pale face fading into the dusk like a piece of paper pasted on a failing wall, and so out of the door.	От медленно пятится от кровати; глаза у него круглые, бледное лицо растворяется в сумраке, как клочок бумаги, прикрепленный к ветхой стене, - и пропадает за дверью.
Pa leans above the bed in the twilight, his humped silhouette partaking of that owl-like quality of awry-feathered, disgruntled outrage within which lurks a wisdom too profound or too inert for even thought.	Папа нагибается над кроватью; в его сгорбленном силуэте - что-то от совы: взъерошенное возмущение, под которым прячется мудрость настолько глубокая или косная, что даже не родит мысли.
"Durn them boys," he says.	- Черт бы их взял, ребят, - говорит он.
Jewel, I say.	Джул, говорю я.
Overhead the day drives level and gray, hiding the sun by a flight of gray spears.	Над головой пластом несется серый день, затмевает солнце полетом серых копий.
In the rain the mules smoke a little, splashed yellow with mud, the off one clinging in sliding lunges to the side of the road above the ditch.	Под дождем чуть курятся спины мулов, заляпанные желтой грязью, и правый, скользя и вскидывая круп, хочет удержаться на обочине над канавой.
The tilted lumber gleams dull yellow, water-soaked and heavy as lead, tilted at a steep angle into the ditch above the broken wheel; about the shattered spokes and about Jewel's, ankles a runnel of yellow neither water nor earth swirls, curving with the yellow road neither of earth nor water, down the hill dissolving into a streaming mass of dark green neither of earth nor sky.	Торчат блестящие темно-желтые доски, промокшие и тяжелые как свинец: почти стоймя торчат из канавы над лопнувшим колесом; мимо поломанных спиц и мимо щиколоток Джула мчится желтый поток - ни воды, ни земли, заворачивает вместе с желтой дорогой, ни земляной, ни водяной, и растворяется в курящемся темно-зеленом месиве - ни земли, ни неба.
Jewel, I say	Джул, говорю я.
Cash comes to the door, carrying the saw.	Кеш с пилой подходит к двери.
Pa stands beside the bed, humped, his arms dangling.	Папа стоит у кровати, сгорбясь и свесив руки.
He turns his head, his shabby profile, his chin collapsing slowly as he works the snuff against his gums.	Его невзрачный профиль сминается внизу, когда он разгоняет по деснам табак.
"She's gone," Cash says.	- Она умерла, - говорит Кеш.
"She taken and left us," pa says.	- Вот, покинула нас, - говорит папа.
Cash does not look at him.	Кеш не смотрит на него.

"How nigh are you done?" pa says.	- Много тебе осталось? - спрашивает папа.
Cash does not answer.	Кеш не отвечает.
He enters, carrying the saw.	Он входит с пилой.
"I reckon you better get at it," pa says.	- Ты там займись, а?
"You'll have to do the best you can, with them boys gone off that-a-way."	Ребята-то уехали, надо навалиться.
Cash looks down at her face.	Кеш смотрит на ее лицо.
He is not listening to pa at all.	Совсем не слушает папу.
He does not approach the bed.	К кровати не приближается.
He stops in the middle of the floor, the saw against his leg, his sweating arms powdered lightly with sawdust, his face composed.	Остановился посреди комнаты, пила у ноги, потные руки припорошены опилками, лицо сосредоточено.
"If you get in a tight, maybe some of themll get here tomorrow and help you," pa says.	- Если не поспеешь, может, кто придет завтра, пособят, - говорит папа.
"Vernon could."	- Вернон мог бы.
Cash is not listening.	Кеш не слушает.
He is looking down at her peaceful, rigid face fading into the dusk as though darkness were a precursor of the ultimate earth, until at last the face seems to float detached upon it, lightly as the reflection of a dead leaf.	Смотрит на ее покойное, застывшее лицо, а оно сливается с сумерками, словно темнота -предвестница могильной земли, и кажется уже, что оно отделилось, парит само по себе, легко, как отражение мертвого листа.
"There is Christians enough to help you," pa says.	- Христиане тут найдутся, помогут тебе, - говорит папа.
Cash is not listening.	Кеш не слушает.
After a while he turns without looking at pa and leaves the room.	Немного погодя он поворачивается и, не взглянув на папу, выходит.
Then the saw begins to snore again.	И снова захрапела пила.
"They will help us in our sorrow," pa says.	- Они помогут нам в нашем горе, - говорит папа.
The sound of the saw is steady, competent, unhurried, stirring the dying light so that at each stroke her face seems to wake a little into an expression of listening and of waiting, as though she were counting the strokes.	Звук пилы, ровный, уверенный, неторопливый, будоражит гаснущий свет дня, так что с каждым ходом пилы ее лицо будто слегка оживает -прислушивается, ждет, считает ходы.
Pa looks down at the face, at the black sprawl of Dewey Dell's hair, the outflung arms, the clutched fan now motionless on the fading quilt.	Папа смотрит на ее лицо, на рассыпавшиеся черные волосы Дюи Дэлл, на раскинутые руки и веер в одной из них, теперь неподвижный на темном одеяле.
"I reckon you better get supper on," he says.	- Собирай-ка ужинать, - говорит он.
Dewey Dell does not move.	Дюи Дэлл не пошевелилась.
"Git up, now, and put supper on," pa says.	- Поднимайся, ужин ставь, - говорит папа.
"We got to keep our strength up.	- Нам силы понадобятся.

I reckon Doctor Pea-body's right hungry, coming all this way.	И доктор Пибоди небось проголодался с дороги.
And Cash'll need to eat quick and get back to work so he can finish it in time."	И Кешу поесть поскорей да опять за работу, чтобы не было задержки.
Dewey Dell rises, heaving to her feet. She looks down at the face.	Дюи Дэлл рывком поднимается, смотрит на лицо.
It is like a casting of fading bronze upon the pillow, the hands alone still with any semblance of life: a curled, gnarled ineptness; a spent yet alert quality from which weariness, exhaustion, travail has not yet departed, as though they doubted even yet the actuality of rest, guarding with horned and penurious alertness the cessation which they know cannot last.	Оно похоже на меркнущую бронзовую маску, и только руки еще хранят подобие жизни - корявое, скрюченное, бездеятельное; силы уж нет, но как бы осталась готовность; еще не стерлась печать усталости и труда, словно и сейчас руки еще не вполне уверовали в успокоение: мозолистые и убогие, настороженно охраняют отдых, который не будет долгим.
Dewey Dell stoops and slides the quilt from beneath them and draws it up over them to the chin, smoothing it down, drawing it smooth.	Дюи Дэлл наклоняется, вытаскивает из-под рук одеяло и накрывает мать до подбородка, разглаживает, одергивает одеяло.
Then without looking at pa she goes around the bed and leaves the room.	Потом, не взглянув на папу, огибает кровать и выходит из комнаты.
She will go out where Peabody is, where she can stand in the twilight and look at his back with such an expression that, feeling her eyes and turning, he will say: I would not let it grieve me, now.	Она пойдет туда, где стоит Пибоди, остановится в сумерках и будет смотреть ему в спину, а он, почувствовав ее взгляд, обернется и скажет: Я бы не стал убиваться.
She was old, and sick too.	Она была старая и больная.
Suffering more than we knew.	Мы даже не представляем себе, как она мучилась.
She couldn't have got well.	Поправиться она не могла.
Vardaman's getting big now, and with you to take good care of them all.	Вардаман уже подрастает, и ты сумеешь за ними присмотреть.
I would try not to let it grieve me.	Убиваться не надо.
I expect you'd better go and get some supper ready.	Поди-ка лучше собери ужин.
It dont have to be much.	Особенно не старайся.
But they'll need to eat, and she looking at him, saying You could do so much for me if you just would.	Но поесть им надо. - А она скажет взглядом: захотели бы, так помогли мне.
If you just knew.	Если б знали.
I am I and you are you and I know it and you dont know it and you could do so much for me if you just would and if you just would then I could tell you and then nobody would have to know it except you and me and Darl	Я это я, вы это вы, и я знаю, а вы не знаете, а знали бы - помогли, если б захотели, а если б захотели, то я бы вам открылась, и никто бы ничего не знал, кроме вас, меня и Дарла.
Pa stands over the bed, dangle-armed, humped, motionless.	Папа стоит над кроватью, свесив руки, сгорбленный, неподвижный.
He raises his hand to his head, scouring his hair, listening to the saw.	Поднимает руку к голове, ерошит волосы, слушает пилу.

He comes nearer and rubs his hand, palm and back, on his thigh and lays it on her face and then on the hump of quilt where her hands are.	Подходит ближе, вытирает руку о штанину - и ладонь и тыльную сторону - и кладет ей на лицо; а потом на бугорок, где лежат ее руки под одеялом.
He touches the quilt as he saw Dewey Dell do, trying to smoothe it up to the chin, but disarranging it instead.	Он трогает одеяло, хочет расправить у шеи, как Дюи Дэлл, и только хуже сминает.
He tries to smoothe it again, clumsily, his hand awkward as a claw, smoothing at the wrinkles which he made and which continue to emerge beneath his hand with perverse ubiquity, so that at last he desists, his hand falling to his side and stroking itself again, palm and back, on his thigh.	Снова пробует расправить, но неловко, - рука, словно птичья лапа, разглаживает морщины, а они появляются, как назло, повсюду, и тогда он сдается, опускает руку, трет о бедро - ладонь и тыльную сторону.
The sound of the saw snores steadily into the room.	В комнате слышен мерный храп пилы.
Pa breathes with a quiet, rasping sound, mouthing the snuff against his gums.	Папа дышит тихо, с присвистом, переталкивая во рту табак.
"God's will be done," he says.	- Исполнится воля Божья, - говорит он.
"Now I can get them teeth."	- Зубы теперь вставлю.
Jewel's hat droops limp about his neck, channelling water onto the soaked towsack tied about his shoulders as, ankle-deep in the running ditch, he pries with a slipping two-by-four, with a piece of rotting log for fulcrum, at the axle.	У Джула шляпа свесилась на шею, сливает воду струйкой на мокрый мешок, повязанный вокруг плеч; в канаве, по щиколотку в воде, он поддевает скользкой доской, опертой на гнилой обрубок, ось повозки.
Jewel, I say, she is dead, Jewel.	Джул, говорю я. Она умерла, Джул.
Addie Bundren is dead.	Адди Бандрен умерла.
Vardaman	ВАРДАМАН
Then I begin to run.	И я бегу.
I run toward the back and come to the edge of the porch and stop.	В черную дверь, до края веранды и останавливаюсь.
Then I begin to cry.	Плачу.
I can feel where the fish was in the dust.	Я чувствую место в пыли, где лежала рыба.
It is cut up into pieces of not-fish now, not-blood on my hands and overalls.	Теперь она разрезана на куски нерыбы, а на руках, и штанах у меня - некровь.
Then it wasn't so.	Тогда этого не было.
It hadn't happened then.	Не случилось.
And now she is getting so far ahead I cannot catch her.	А теперь она далеко ушла, и мне ее не догнать.
The trees look like chickens when they ruffle out into the cool dust on the hot days.	Деревья похожи на кур, что купаются в прохладной пыли жарким днем.
If I jump off the porch I will be where the fish was, and it all cut up into not-fish now.	Если спрыгну с веранды, окажусь там, где была рыба, а она теперь вся разрезана в нерыбу.
I can hear the bed and her face and them and I can feel the floor shake when he walks on it that came and did it.	Я слышу кровать и ее лицо, и их, чувствую, как пол дрожит под ногами у этого - который приехал и все сделал.

That came and did it when she was all right but he came and did it.	Приехал и сделал - она была живая, а он приехал и сделал.
"The fat son of a bitch."	-Гад пузатый.
I jump from the porch, running.	Прыгаю с веранды и бегу.
The top of the barn comes swooping up out of the twilight.	В сумерках скатом надо мной - крыша хлева.
If I jump I can go through it like the pink lady in the circus, into the warm smelling, without having to wait My hands grab at the bushes; beneath my feet the rocks and dirt go rubbling down.	Если прыгну, пролечу насквозь, как розовая женщина в цирке - в теплый запах, и ждать не надо. Руки сами хватаются за кусты; из-под ног осыпаются земля и камушки.
Then I can breathe again, in the warm smelling.	Но вот я снова могу вдохнуть - теплый запах.
I enter the stall, trying to touch him, and then I can cry then I vomit the crying.	Вхожу в стойло, пробую тронуть его и уже могу плакать, меня рвет с плачем.
As soon as he gets through, kicking I can and then I can cry, the crying can.	Когда он кончит лягаться, я смогу, тогда смогу плакать, плач сможет.
"He kilt her.	- Он ее убил.
He kilt her."	Он ее убил.
The life in him runs under the skin, under my hand, running through the splotches, smelling up into my nose where the sickness is beginning to cry, vomiting the crying, and then I can breathe, vomiting it.	Жизнь в нем бежит под колеей, под моей рукой, под пятнами пробегает, пахнет, и тошнота начинает плакать, выташнивает плач, и я уже могу вздохнуть, выташнивая это.
It makes a lot of noise.	Шуму получается много.
I can smell the life running up from under my hands, up my arms, and then I cart leave the stall.	Я чую жизнь, текущую в меня через ладони и вверх по рукам, и теперь я могу выйти из стойла.
I cannot find it.	Не могу найти.
In the dark, along the dust, the walls I cannot find it.	Темнота, пыль стены, - и не могу найти.
The crying makes a lot of noise.	Много шуму оттого, что плачу.
I wish it wouldn't make so much noise.	И зачем столько шуму.
Then I find it in the wagon shed, in the dust, and I run across the lot and into the road, the stick jouncing on my shoulder.	Потом нашел под навесом для повозки, в пыли, и бегу через двор на дорогу, а палка прыгает у меня на плече.
They watch me as I run up, beginning to jerk back, their eyes rolling, snorting, jerking back on the hitch-rein.	Я подбегаю, а они следят за мной, рвутся с привязи, храпят, лупят глаза, натягивают ремень.
I strike.	Я бью.
I can hear the stick striking; I can see it hitting their heads, the breast-yoke, missing altogether sometimes as they rear and plunge, but I am glad.	Слышу, как бьет палка; вижу, как бьет по головам, по лямке, или мимо, тогда они дергают, но я рад.
"You kilt my maw!"	-Ты маму убил!
The stick breaks, they rearing and snorting, their feet popping loud on the ground; loud because it is going to rain and the air is empty for the rain.	Палка сломалась, они дергают и храпят, копыта громко бьют по земле; громко, потому что будет дождь и воздух пустой перед дождем.

But it is still long enough.	Но она еще длинная.
I run this way and that as they rear and jerk at the hitch-rein, striking.	Они бросаются и натягивают вожжу, а я бегаю за ними и бью.
"You kilt her!"	-Ты ее убил!
I strike at them, striking, they wheeling in a long lunge, the buggy wheeling onto two wheels and motionless like it is nailed to the ground and the horses motionless like they are nailed by the hind feet to the center of a whirling plate.	Я бью, они кружат на длинной привязи, дрожки кружат на двух колесах; они неподвижны, словно прибиты к земле, и лошади неподвижны, словно их задние ноги прибиты к вертящейся тарелке.
I run in the dust..	Я бегу в пыли.
I cannot see, running in the sucking dust where the buggy vanishes tilted on two wheels.	Ничего не вижу, бегу, пыль в глазах, и дрожки исчезают на двух колесах.
I strike, the stick hitting into the ground, bouncing, striking into the dust and then into the air again and the dust sucking on down the road faster than if a car was in it.	Я бью, палка ударяет по земле, отскакивает, взбивает пыль, бьет по воздуху, пыль тянет вдоль по дороге быстрее, чем от машины.
And then I can cry, looking at the stick.	И теперь я могу плакать, смотрю на палку.
It is broken down to my hand, not longer than stove wood that was a long stick.	Она сломана у самой руки - длиной с полешко, а была длинная.
I throw it away and I can cry.	Я бросаю ее и теперь могу плакать.
It does not make so much noise now.	Теперь шума не так много.
The cow is standing in the barn door, chewing.	Корова стоит в дверях конюшни, жует.
When she sees me come into the lot she lows, her mouth full of flopping green, her tongue flopping.	Увидела меня на дворе и замычала; шлепает зеленью во рту, шлепает языком.
"I aint a-goin to milk you.	- Не буду тебя доить.
I aint a-goin to do nothing for them."	Ничего для них делать не буду.
I hear her turn when I pass.	Прохожу мимо и слышу, что она повернулась.
When I turn she is just behind me with her sweet, hot, hard breath.	Я обернулся: дышит на меня сзади душисто, жарко, сильно.
"Didn't I tell you I wouldn't?"	- Сказал тебе, не буду.
She nudges me, snuffing.	Она тычется в меня, сопит.
She moans deep inside, her mouth closed.	Мычит из нутра, с закрытым ртом.
I jerk my hand, cursing her like Jewel does.	Я отмахиваюсь, ругаю ее, как Джул.
"Git, now."	- Пошла.
I stoop my hand to the ground and run at her.	Наклоняюсь, опускаю руку к земле и бегу на нее.
She jumps back and whirls away and stops, watching me.	Она отскакивает, бросается прочь, потом останавливается, следит за мной.
She moans.	Мычит.
She goes on. to the path and stands there, looking up the path.	Уходит на тропинку и стоит там, глядит на тропинку.

It is dark in the barn, warm, smelling, silent.	В хлеву темно, тепло, тихо и пахнет.
I can cry quietly, watching the top of the hill.	Могу плакать тихо и смотрю на холм.
Cash comes to the hill, limping where he fell off of the church.	Кеш идет на холм, хромает, - с церкви упал.
He looks down at the spring, then up the road and back toward the barn.	Смотрит вниз, на родник, потом на дорогу и назад, на хлев.
He comes down the path stiffly and looks at the broken hitch-rein and at the dust in the road and then up the road, where the dust is gone.	Припадая на ногу, идет по тропинке и смотрит на порванную вожжу, на дорожную пыль и вдаль на дорогу, куда утянулась пыль.
"I hope they've got clean past Tull's by now.	- Ага, небось уже дом Талла пробежали.
I so hope hit."	Дом Талла пробежали.
Cash turns and limps up the path.	Кеш повернулся и захромал по тропинке.
"Durn him.	-Гад.
I showed him.	Я ему показал.
Durn him."	Гад.
I am not crying now.	Я уже не плачу.
I am not anything.	Я ничего.
Dewey Dell comes to the hill and calls me.	К холму подходит Дюи Дэлл и зовет меня.
Vardaman.	"Вардаман".
I am not anything.	Я ничего.
I am quiet.	Я тихо.
You, Vardaman.	"Эй, Вардаман".
I can cry quiet now, feeling and hearing my tears.	Теперь могу плакать тихо, чувствую и слышу слезы.
"Then hit want.	- Тогда этого не было.
Hit hadn't happened then.	Еще не случилось.
Hit was a-layin right there on the ground.	Вон где она лежала, на земле.
And now she's git-tin ready to cook hit."	А теперь она будет ее жарить.
It is dark.	Темно.
I can hear wood, silence: I know them.	Слышу лес, тишину: я их знаю.
But not living sounds, not even him.	Но звуки не живые - и его тоже.
It is as though the dark were resolving him out of his integrity, into an unrelated scattering of components-snuffings and stampings; smells of cooling flesh and ammoniac hair; an illusion of a co-ordinated whole of splotched hide and strong bones within which, detached and secret and familiar, an is different from my is.	Словно темнота лишила его цельности, разъяла на составные части - храпы, топы, запахи остывающего тела и аммиачные волосы; обманчивое видение связанного целого из пятнистой шкуры и крепких костей, внутри которого отдельное, потаенное и знакомое ЕСТЬ отлично от моего ЕСТЬ.

I see him dissolve-legs, a rolling eye, a gaudy splotching like cold flames and float upon the dark in fading solution; all one yet neither; all either yet none.	Я вижу, как он распадается - ноги, дикий глаз, яркие пятна, будто холодные огни - и, паря во тьме, тонет, меркнет; все вместе и ничего по отдельности; все по отдельности и ничего.
I can see hearing coil toward him, caressing, shaping his hard shape-fetlock, hip, shoulder and head; smell and sound.	Я вижу, как летит к нему слух и захлестывает, гладит, лепит его плотное тело: копыто, бедро, плечо и голову;запах и звук.
I am not afraid.	Я не боюсь.
"Cooked and et.	- Поджарили и съели.
Cooked and et."	Поджарили и съели.
Dewey Dell.	ДЮИ ДЭЛЛ
He could do so much for me if he just would. He could do everything for me.	Он помог бы мне, если б только захотел.
It's like everything in the world for me is inside a tub full of guts, so that you wonder how there can be any room in it for anything else very important.	Как будто для меня все на свете заключено в этой толстой туше, и нельзя поверить, что в ней найдется место еще для чего-нибудь очень важного.
He is a big tub of guts and I am a little tub of guts and if there is not any room for , anything else important in a big tub of guts, how can it be room in a little tub of guts.	Он - большая туша, а я - маленькая туша, и если в большой нет места еще для чего-нибудь важного, разве может найтись место в маленькой?
But I know it is there because God gave women a sign when something has happened bad.	Но я знаю, что оно нашлось: Бог подает женщинам знак, когда случилось неладное.
It's because I am alone.	Это потому что я одна.
If I could just feel it, it would be different, because I would not be alone.	Если б я могла его почувствовать, все было бы иначе, потому что я была бы не одна.
But if I were not alone, everybody would know it.	Но если бы я была не одна, все бы про это узнали.
And he could do so much for me, and then I would not be alone.	А он смог бы мне помочь, и тогда я не была бы одна.
Then I could be all right alone.	Была бы одна не огорченная.
I would let him come in between me and Lafe, like Darl came in between me and Lafe, and so Lafe is alone too.	Я пустила бы его между собой и Лейфом, как Дарл стоит между мной и Лейфом, поэтому Лейф тоже один.
He is Lafe and I am Dewey Dell, and when mother died I had to go beyond and outside of me and Lafe and Darl to grieve because he could do so much for me and he dont know it.	Он - Лейф, а я - Дюи Дэлл, и, когда мама умерла, мне надо было выбраться из себя, Лейфа и Дарла -ведь он мог бы мне помочь, а не знает этого.
He dont even know it.	Даже не знает.
From the back porch I cannot see the barn.	С задней веранды мне хлев не виден.
Then the sound of Cash's sawing comes in from that way.	С той стороны слышна пила Кеша.
It is like a dog outside the house, going back and forth around the house to whatever door you come to, waiting to come in.	Звук ее, как собака дворовая, носится кругом дома, к какой двери ни подойдешь, хочет внутрь забежать.

He said I worry more than you do and I said You dont know what worry is so I cant worry.	Он сказал: Я больше тебя тревожусь, а я сказала: Не знаешь ты, что такое тревога, когда тревожиться нет сил.
I try to but I cant think long enough to worry.	И хочу, но додумать до тревоги все не успеваю.
I light the kitchen lamp.	Зажигаю на кухне лампу.
The fish, cut into jagged pieces, bleeds quietly in the pan.	Раскромсанная рыба тихо кровит в сковороде.
I put it into the cupboard quick, listening into the hall, hearing.	Быстро ставлю ее в буфет, а сама слушаю, что в прихожей, слышу.
It took her ten days to die; maybe she dont know it is yet.	Она десять дней умирала; может, еще не знает этого.
Maybe she wont go until Cash.	Может, не отойдет, пока Кеша не дождется.
Or maybe until Jewel.	А может, и Джула.
I take the dish of greens from the cupboard and the bread pan from the cold stove, and I stop, watching the door.	Вынимаю блюдо с овощами из буфета и противень с хлебом из холодной печки, останавливаюсь, смотрю на дверь.
"Where's Vardaman?" Cash says.	-Где Вардаман? - спрашивает Кеш.
In the lamp his sawdusted arms look like sand.	При лампе голые руки в опилках похожи на песочные.
"I dont know.	- Не знаю.
I aint seen him." "Peabody's team run away. See if you can find Vardaman. The horse will let him catch him."	Я его не видела.
"Well.	- Ладно.
Tell them to come to supper."	Скажи, чтобы ужинать шли.
I cannot see the barn.	Хлев не виден.
I said, I dont know how to worry.	Я сказала: "Тревожиться не умею.
I dont know how to cry.	Плакать не умею.
I tried, but I cant.	Пробовала, не получается".
After a while the sound of the saw comes around, coming dark along the ground in the dust-dark.	Чуть погодя доходит из-за угла звук пилы, темный, ползет по земле в пыльной тьме.
Then I can see him, going up and down above the plank.	И тогда я вижу его: кланяется над доской.
"You come in to supper," I say.	- Иди ужинать, - говорю я.
"Tell him."	- И его зови.
He could do everything for me.	Он мог бы все для меня сделать.
And he dont know it.	А он не знает.
He is his guts and I am my guts.	Он - это его нутро, а я - это мое нутро.
And I am Lafe's guts.	И я - нутро Лейфа.
That's it.	Вот как.

I dont see why he didn't stay in town.	Не понимаю, почему он не остался в городе.
We are country people, not as good as town people.	Они, городские люди, нам, деревенским, не чета.
I dont see why he didn't.	И чего он не остался?
Then I can see the top of the barn.	Потом я различаю крышу хлева.
The cow stands at the foot of the path, lowing.	Корова стоит внизу тропинки, мычит.
When I turn back, Cash is gone.	Когда я поворачиваюсь, Кеша уже нет.
I carry the buttermilk in.	Я вношу пахту.
Pa and Cash and he are at the table.	Папа, Кеш и он - за столом.
"Where's that big fish Bud caught, sister?" he says.	- Ваш парень большую рыбу поймал, где она, детка? - спрашивает он.
I set the milk on the table.	Я ставлю пахту на стол.
"I never had no time to cook it."	- Времени не было поджарить.
"Plain turnip greens is mighty spindling eating for a man my size," he says.	- Брюква - тощая еда для такого толстого, как я, -говорит он.
Cash is eating.	Кеш ест.
About his head the print of his hat is sweated into his hair.	На волосах у него ободом потная вмятина от шляпы.
His shirt is blotched with sweat.	Рубашка в пятнах пота.
He has not washed his hands and arms.	Руки по локоть в опилках, не мыл.
"You ought to took time," pa says.	- Надо было найти время, - говорит папа.
"Where's Vardaman?"	- Где Вардаман?
I go toward the door.	Я иду к двери.
"I cant find him."	- Не видать его нигде.
"Here, sister," he says; "never mind about the fish.	- Слушай, милая, - говорит он, - не возись ты с рыбой.
It'll save, I reckon.	Не испортится.
Come on and sit down."	Иди сюда, сядь.
"I aint minding it," I say.	-Я не вожусь.
"I'm going to milk before it sets in to rain."	Подоить хочу, пока дождь не начался.
Pa helps himself and pushes the dish on.	Папа накладывает себе и отодвигает блюдо.
But he does not begin to eat.	Но к еде не притрагивается.
His hands are halfclosed on either side of his plate, his head bowed a little, his awry hair standing into the lamplight.	Руки с согнутыми пальцами, лежат по обе стороны от тарелки, голова опущена, волосы косо торчат в свете лампы.
He looks like right after the maul hits the steer and it no longer alive and dont yet know that it is dead.	Похож на быка после удара обухом: он уже не живой, но еще не знает, что мертвый.
But Cash is eating, and he is too.	А Кеш начал есть, и этот тоже.
"You better eat something," he says.	-Ты поешь, - говорит он.

He is looking at pa.	Смотрит на папу.
"Like Cash and me.	- Бери пример с меня и Кеша.
You'll need it."	Тебе понадобятся силы,
"Ay," pa says.	- Да, - отвечает папа.
He rouses up, like a steer that's been kneeling in a pond and you run at it.	Он поднимается, как бык, стоявший на коленях в пруду.
"She would not begrudge me it."	- Она на меня не посетует за это.
When I am out of sight of the house, I go fast.	Когда меня уже не видно из дома, я иду быстрее.
The cow lows at the foot of the bluff.	Корова мычит под обрывом.
She nuzzles at me, snuffing, blowing her breath in a sweet, hot blast, through my dress, against my hot nakedness, moaning.	Тычется в меня носом, сопит, сквозь платье горячим нежным духом обдает мое горячее голое тело, мычит.
"You got to wait a little while.	- Нет уж, погоди.
Then I'll tend to you."	Потом тобой займусь.
She follows me into the barn where I set the bucket down.	- Она идет за мной в хлев, я ставлю там ведро.
She breathes into the bucket, moaning.	Она дышит в ведро, мычит.
"I told you.	- Сказано тебе.
You just got to wait, now.	Погоди.
I got more to do than I can tend to."	У меня дел выше головы.
The barn is dark.	В хлеву темно.
When I pass, he kicks the wall a single blow.	Когда я прохожу, она бьет копытом в стену.
I go on.	Иду дальше.
The broken plank is like a pale plank standing on end.	Выломанная доска - как светлая доска, поставленная стоймя.
Then I can see the slope, feel the air moving on my face again, slow, pale with lesser dark and with empty seeing, the pine clumps blotched up the tilted slope, secret and waiting.	Потом я вижу склон, воздух снова тихо веет в лицо, не такой темный, но непроглядный; купы сосен - кляксами на склоне, затаились, - ждут.
The cow in silhouette against the door nuzzles at the silhouette of the bucket, moaning.	Корова - плоская тень в двери, тычется в плоскую тень ведра, мычит.
Then I pass the stall.	Прохожу мимо стойла.
I have almost passed it, I listen to it saying for a long time before it can say the word and the listening part is afraid that there may not be time to say it I feel my body, my bones and flesh beginning to part and open upon the alone, and the process of coming unalone is terrible.	Почти прошла. Слышу, говорится задолго до того, как выговорится само слово, и то, чем слушаю, боится, что не будет уже времени выговорить. Я чувствую, как мое тело, мои кости и мясо раздвигаются, раскрываются навстречу одна, и становиться не-одной ужасно.
Lafe. Lafe. "Lafe" Lafe. Lafe.	Лейф, Лейф. - Лейф. Лейф, Лейф.
I lean a little forward, one foot advanced with dead walking.	Я чуть наклонилась вперед, одна нога выставлена в мертвом шаге.

I feel the darkness rushing past my breast, past the cow; I begin to rush upon the darkness but the cow stops me and the darkness rushes on upon the sweet blast of her moaning breath, filled with wood and with silence.	Чувствую, как тьма несется мимо моей груди, мимо коровы; и я сама несусь во тьму, но на пути корова, а тьма, пропитанная лесом и тишиной, несется дальше нежным жарким мыком.
"Vardaman.	- Вардаман.
You, Vardaman."	Эй, Вардаман!
He comes out of the stall.	Он выходит из стойла.
"You durn little sneak!	- Ах ты, шпион проклятый.
You durn little sneak!"	Шпион проклятый.
He does not resist; the last of rushing darkness flees whistling away.	Он не сопротивляется; унеслась со свистом стремительная тьма.
"What?	- Чего?
I aint done nothing."	Я ничего не сделал.
"You durn little sneak!"	- Шпион проклятый!
My hands shake him, hard.	- Мои руки трясут его с силой.
Maybe I couldn't stop them.	Наверно, я не смогу их остановить.
I didn't know they could shake so hard.	Я не знала, что они могут так сильно трясти.
They shake both of us, shaking. "I never done it," he says. "I never touched them."	Нас обоих трясут, и меня и его.
My hands stop shaking him, but I still hold him.	Руки перестали трясти его, но еще держат.
"What are you doing here?	- Что ты тут делаешь?
Why didn't you answer when I called you?"	Почему не откликался, когда звала?
"I aint doing nothing."	- Ничего не делаю.
"You go on to the house and get your supper."	- Ступай домой ужинать.
He draws back.	Он хочет отодвинуться.
I hold him.	Я держу.
"You quit now.	- Хватит тебе.
You leave me be."	Отпусти.
"What were you doing down here?	-Ты что тут делаешь?
You didn't come down here to sneak after me?"	Шпионить за мной пришел?
"I never.	- Я ничего.
I never.	Я ничего.
You quit, now.	Хватит тебе.
I didn't even know you was down here.	Я и не знал, что ты здесь.
You leave me be."	Отпусти.
I hold him, leaning down to see his face, feel it with my eyes.	Я держу его, наклоняюсь, чтобы увидеть его лицо, проверить глазами.

He is about to cry.	Он вот-вот расплачется.
"Go on, now.	- Ну, ступай.
I done put supper on and I'll be there soon as I milk.	Ужин на столе, сейчас подою и приду.
You better go on before he eats everything up.	Ступай, пока он все не съел.
I hope that team runs clean back to Jefferson."	Чтоб его лошади в Джефферсон убежали.
"He kilt her," he says.	- Убил ее, - говорит он.
He begins to cry.	И плачет.
"Hush."	- Тихо.
"She never hurt him and he come and kilt her."	- Она ему ничего не сделала, а он взял и убил.
"Hush."	- Тихо.
He struggles.	- Он вырывается.
I hold him.	Я держу.
"Hush."	- Тихо.
"He kilt her."	- Убил ее.
The cow comes up behind us, moaning.	Сзади подходит корова, мычит.
I shake him again.	Я снова трясу его.
"You stop it, now. Right this minute.	- А ну, перестань сейчас же.
You're fixing to make yourself sick and then you cant go to town.	Добесишься сейчас, заболеешь, в город не сможешь ехать.
You go on to the house and eat your supper."	Ступай домой, ужинай.
"I dont want no supper.	- Не хочу я ужинать.
I dont want to go to town."	Не хочу я в город.
"We'll leave you here, then.	- Смотри, дома оставим.
Lessen you behave, we will leave you.	Будешь безобразничать, оставим дома.
Go on, now, before that old green-eating tub of guts eats everything up from you."	А ну иди, пока эта старая тыква все не слопала.
He goes on, disappearing slowly into the hill.	Он уходит, постепенно сливаясь с холмом.
The crest, the trees, the roof of the house stand against the sky.	Вершина холма, деревья, крыша дома вырисовываются в небе.
The cow nuzzles at me, moaning.	Корова тычет меня носом, мычит.
"Youll just have to wait.	- Придется тебе подождать.
What you got in you aint nothing to what I got in me, even if you are a woman too."	То, что в тебе есть, против того, что во мне, -ерунда, хотя ты тоже женщина.
She follows me, moaning.	Она идет за мной, мычит.
Then the dead, hot, pale air breathes on my face again.	Снова мне повеяло в лицо мертвым, горячим, серым воздухом.
He could fix it all right, if he just would.	Все бы мне сделал, если б захотел.

And he dont even know it.	И даже не знает этого.
He could do everything for me if he just knowed it.	Все бы мог сделать, если б знал.
The cow breathes upon my hips and back, her breath warm, sweet, stertorous, moaning.	Корова дышит мне в зад и в спину, дышит хрипло, ласково, тепло и мычит.
The sky lies flat down the slope, upon the secret dumps.	Небо распласталось на склоне, на невидимых деревьях.
Beyond the hill sheet-lightning stains upward and fades.	Из-за холма выплеснулась зарница и погасла.
The dead air shapes the dead earth in the dead darkness, further away than seeing shapes the dead earth.	В мертвой тьме мертвый воздух лепит мертвую землю - дальше, чем мертвую землю лепит зрение.
It lies dead and warm upon me, touching me naked through my clothes.	Мертвый и теплый, он облегает меня, трогает мою наготу сквозь одежду.
I said You dont know what worry is.	Я сказала: Не знаешь ты, что такое тревога.
I dont know what it is.	Я не знаю, что это такое.
I dont know whether I am worrying or not.	Не знаю, тревожусь я или нет.
Whether I can or not.	Могу или нет.
I dont know whether I can cry or not.	Не знаю, могу я плакать или нет.
I dont know whether I have tried to or not.	Не знаю, пробовала или нет.
I feel like a wet seed wild in the hot blind earth.	Я чувствую себя как влажное набухшее семя в жаркой слепой земле.
Vardaman	ВАРДАМАН
When they get it finished they are going to put her in it and then for a long time I couldn't say it.	Когда они сколотят его, они положат ее туда; я долго не мог сказать слово.
I saw the dark stand up and go whirling away and I said	Я видел, как встала тьма и унеслась вихрем, и я сказал:
"Are you going to nail her up in it, Cash?	"Ты забьешь ее гвоздями, Кеш?
Cash?	Кеш.
Cash?"	Кеш".
I got shut up in the crib the new door it was too heavy for me it went shut I couldn't breathe because the rat was breathing up all the air.	Я захлопнулся в закроме, и новая дверь чересчур тяжелая, она захлопнулась, дышать было нечем, потому что весь воздух выдышала крыса.
I said	Я сказал:
"Are you going to nail it shut, Cash?	"Ты забьешь его гвоздями, Кеш?
Nail it?	Забьешь?
Nail it?"	Забьешь?"
Pa walks around.	Папа ходит.
His shadow walks around, over Cash going up and down above the saw, at the bleeding plank.	Ходит его тень вокруг Кеша, а он с пилой, кланяется над проклятой доской.
Dewey Dell said we will get some bananas.	Дюи Дэлл сказала, мы купим бананов.

The train is behind the glass, red on the track.	Поезд - за стеклом, красный на рельсах.
When it runs the track shines on and off.	Когда он бежит, рельсы то блестят, то гаснут.
Pa said flour and sugar and coffee costs so much.	Папа сказал, мука, сахар и кофе очень дорогие.
Because I am a country boy because boys in town.	Потому что я деревенский мальчик, потому что мальчики городские.
Bicycles.	Велосипеды.
Why do flour and sugar and coffee cost so much when he is a country boy.	Почему мука, сахар и кофе дорогие, если он деревенский мальчик.
"Wouldn't you ruther have some bananas instead?"	"Может быть, лучше хочешь бананов?"
Bananas are gone, eaten.	Бананы съел, и нет их.
Gone.	Нет их.
When it runs on the track shines again.	Когда он пробегает, рельсы опять блестят.
"Why aint I a town boy, pa?"	"Пап, почему я не городской мальчик?"
I said. God made me.	Я сказал: Меня Бог создал.
I did not said to God to made me in the country.	Я не просил Бога, чтобы Он создал меня в деревне.
If He can make the train, why cant He make them all in the town because flour and sugar and coffee.	Если Он может создать поезд, почему не может создать всех в городе, потому что мука, сахар и кофе.
"Wouldn't you ruther have bananas?"	"Может, бананов лучше хочешь?"
He walks around. His shadow walks around.	Он ходит кругом, тень его ходит кругом.
It was not her.	Это не она была.
I was there, looking.	Я там был, смотрел.
I saw.	Я видел.
I thought it was her, but it was not.	Я думал, это она, а это была не она.
It was not my mother.	Не мама.
She went away when the other one laid down in her bed and drew the quilt up.	Она отошла, когда другая легла на ее кровать и закрылась одеялом.
She went away.	Она отошла.
"Did she go as far as town?"	"До самого города ушла?" -
"She went further than town."	"Дальше города ушла". -
"Did all those rabbits and possums go further than town?"	"А те кролики и опоссумы дальше города уходили?"
God made the rabbits and possums.	Бог создал кроликов и опоссумов.
He made the train.	Он создал поезд.
Why must He make a different place for them to go if she is just like the rabbit.	Зачем они уходят в разные места, если она все равно что кролик.
Pa walks around.	Папа ходит кругом.

His shadow does.	Тень его ходит.
The saw sounds like it is asleep.	Пила как будто спит, такой от нее звук.
And so if Cash nails the box up, she is not a rabbit.	Значит, если Кеш забьет гроб, она не кролик.
And so if she is not a rabbit I couldn't breathe in the crib and Cash is going to nail it up.	Значит, если она не кролик, я не мог дышать в закроме, и Кеш его забьет.
And so if she lets him it is not her.	Значит, если она ему позволит, это не она.
I know.	Я знаю.
I was there.	Я там был.
I saw when it did not be her.	Я видел, когда там была не она.
I saw.	Видел.
They think it is and Cash is going to nail it up.	Они думают, это она, и Кеш его забьет.
It was not her because it was laying right yonder in the dirt.	Это была не она, потому что лежала вон там в грязи.
And now it's all chopped up.	А теперь вся раскромсана.
I chopped it up.	Я ее раскромсал.
It's laying in the kitchen in the bleeding pan, waiting to be cooked and et.	Лежит на кухне в сковородке с кровью, ждет, когда ее поджарят и съедят.
Then it wasn't and she was, and now it is and she wasn't.	Тогда ее не было, а мама была, а теперь она есть, а мамы не было.
And tomorrow it will be cooked and et and she will be him and pa and Cash and Dewey Dell and there wont be anything in the box and so she can breathe.	А завтра ее поджарят и съедят, и мама станет им и папой, и Кешем, и Дюи Дэлл, а в гробу ничего не будет, и значит, мама сможет дышать.
It was laying right yonder on the ground.	Лежала вон там на земле.
I can get Vernon.	Пускай Вернон скажет.
He was there and he seen it, and with both of us it will be and then it will not be.	Он там был и видел ее, и для нас двоих она будет, а потом ее не будет.
Tull.	ТАЛЛ
It was nigh to midnight and it had set into rain when he woke us.	Он разбудил нас около полуночи, дождь уже шел.
It had been a misdoubtful night, with the storm making; a night when a fellow looks for most anything to happen before he can get the stock fed and himself to the house and supper et and in bed with the rain starting, and when Peabody's team come up, lathered, with the broke harness dragging and the neck-yoke betwixt the off critter's legs, Cora says	В такую ночь ждешь дурного: буря идет, и, пока скотину накормишь, в дом попадешь, да сам поужинаешь, да до постели доберешься, можно ждать чего угодно; дождь уже зарядил, а когда прибежали лошади Пибоди, волоча порванную упряжь, и нашильник у правой болтался между ногами, Кора сказала:
"It's Addie Bundren.	"Это Адди Бандрен.
She's gone at last."	Отмучилась".
"Peabody mought have been to ere a one of a dozen houses hereabouts," I says.	- Да тут десяток домов в окрестности, Пибоди в любом мог быть, - я говорю.
"Besides, how do you know it's Peabody's team?"	- И почем ты знаешь, что это его лошади?

"Well, aint it?" she says.	- А чьи же? - она говорит.
"You hitch up, now."	- Иди, запрягай.
"What for?" I says.	- Зачем?
"If she is gone, we cant do nothing till morning.	Если умерла, мы до утра все равно ничем не поможем.
And it fixing to storm, too."	И гроза вон собирается.
"It's my duty," she says.	- Это мой долг, - она говорит.
"You put the team in."	- Давай закладывай.
But I wouldn't do it.	Я не послушался.
"It stands to reason they'd send for us if they needed us.	- Надо думать, если бы мы понадобились, за нами послали бы.
You dont even know she's gone yet."	Кто сказал, что она умерла?
"Why, dont you know that's Peabody's team?	-Ты что, докторских лошадей не узнал?
Do you claim it aint?	Скажешь, не его?
Well, then."	Ну, знаешь ли.
But I wouldn't go.	Но я не пошел.
When folks wants a fellow, it's best to wait till they sends for him, I've found.	Если ты нужен людям - подожди, когда позовут, так я вывел.
"It's my Christian duty," Cora says.	- Это мой христианский долг, - говорил Кора.
"Will you stand between me and my Christian duty?"	- Ты помешаешь мне выполнить христианский долг?
"You can stay there all day tomorrow, if you want," I says.	- Завтра можешь целый день там быть, если хочешь, - говорю я.
So when Cora waked me it had set in to rain.	И вот, когда разбудила меня Кора, уже дождь лил.
Even while I was going to the door with the lamp and it shining on the glass so he could see I am coming, it kept on knocking.	Пока я шел к двери с лампой, и она светила в стекло, и он, стало быть, знал, что иду, стук все равно продолжался.
Not loud, but steady, like he might have gone to sleep thumping, but I never noticed how low down on the door the knocking was till I opened it and never seen nothing.	Негромкий, но ровный, будто он уснул, стуча. А я и не разобрал, что стучат так низко, дверь открываю - никого.
I held the lamp up, with the rain sparkling across it and Cora back in the hall saying	Лампу поднял, капли дождя блестят, а Кора в прихожей спрашивает:
"Who is it, Vernon?" but I couldn't see nobody a-tall at first until I looked down and around the door, lowering the lamp.	"Вернон, кто там?" А я никого не вижу, потом только лампу догадался опустить да за дверь заглянул.
He looked like a drownded puppy, in them overalls, without no hat, splashed up to his knees where he had walked them four miles in the mud.	Он был похож на утопшего щенка - в комбинезоне, без шапки и грязью заляпан до колен - четыре мили ведь прошел.
"Well, I'll be durned," I says.	- Вот так штука, - говорю.
"Who is it, Vernon?"	- Вернон, кто там?

Cora says.	- Кора спрашивает.
He looked at me, his eyes round and black in the middle like when you throw a light in a owl's face.	А он смотрит на меня, глаза круглые, зрачки черные, как у совы, когда ей в морду посветишь.
"You mind that ere fish," he says.	- Помнишь рыбу, - он говорит.
"Come in the house," I says.	- Иди в дом, - говорю.
"What is it?	- Что случилось?
Is your maw-"	Мама твоя...
"Vernon," Cora says.	- Вернон, - Кора опять.
He stood kind of around behind the door, in the dark.	Он вроде прячется за открытой дверью, в темноте.
The rain was blowing onto the lamp, hissing on it so I am scared every minute it'll break.	Дождь по лампе хлещет, она шипит, вот-вот лопнет.
"You was there," he says.	-Ты там был, - говорит он.
"You seen it."	- Ты ее видел.
Then Cora come to the door.	Кора к двери подошла.
"You come right in outen the rain," she says, pulling him in and him watching me.	- Уйди с дождя, - говорит и втаскивает его, а он на меня смотрит.
He looked just like a drownded puppy.	Похож на утопшего щенка.
"I told you," Cora says.	- Сказала я тебе, - говорит Кора.
"I told you it was a-happening.	- Сказала, что там делается.
You go and hitch."	Иди запрягай.
"But he aint said-" I says.	- Он же не сказал... - отвечаю.
He looked at me, dripping onto the floor.	Он на меня смотрит, а с него на пол течет.
"He's a-ruining the rug," Cora says.	- Коврик испортит, - говорит Кора.
"You go get the team while I take him to the kitchen."	- Закладывай, а его пока на кухню отведу.
But he hung back, dripping, watching me with them eyes.	Он не идет, смотрит на меня круглыми глазами, а с него каплет.
"You was there.	-Ты там был.
You seen it laying there.	Ты видел, она на земле лежала.
Cash is fixing to nail her up; and it was a-laying right there on the ground.	Кеш хочет забить гвоздями, а она на земле лежала.
You seen it.	Ты видел.
You seen the mark in the dirt.	След от нее на земле видел.
The rain never come up till after I was a-coming here.	Я когда пошел сюда, дождя еще не было.
So we can get back in time."	Успеем обратно.
I be durn if it didn't give me the creeps, even when I didn't know yet.	У меня мороз пошел по коже, хотя я еще не понимал.
But Cora did.	А Кора поняла.

"You get that team quick as you can," she says.	- Запрягай, да поскорее, - говорит.
"He's outen his head with grief and worry."	- Он ума лишился от горя.
I be durn if it didn't give me the creeps.	Ей-богу, мороз по коже.
Now and then a fellow gets to thinking.	Так вот задумаешься иногда.
About all the sorrow and afflictions in this world; how it's liable to strike anywhere, like lightning.	Про беды и несчастья в этом мире; ударить может куда угодно, как молния.
I reckon it does take a powerful trust in the Lord to guard a fellow, though sometimes I think that Cora's a mite over-cautious, like she was trying to crowd the other folks away and get in closer than anybody else.	Видно, крепкая вера в Господа нужна, чтобы охраниться человеку, но порой мне сдается, что Кора чересчур уж предусмотрительная, - вроде как других оттесняет, чтобы самой ближе всех встать.
But then, when something like this happens, I reckon she is right and you got to keep after it and I reckon I am blessed in having a wife that ever strives for sanctify and well-doing like she says I am.	А потом случится что-нибудь такое, и думаешь, что она права, так и надо стараться, и верно она говорит, посчастливилось мне с такой женой, что всегда стремится к святости и добродетели.
Now and then a fellow gets to thinking about it.	Вот и задумаешься иногда об этом.
Not often, though.	Не часто, правда.
Which is a good thing.	Да оно и лучше.
For the Lord aimed for him to do and not to spend too much time thinking, because his brain it's like a piece of machinery: it wont stand a whole lot of racking.	Потому что создал нас Г осподь для дела, а не для того, чтобы чересчур долго думали; мозги, они как машина, не любят, чтобы в них зря копались.
It's best when it all runs along the same, doing the day's work and not no one part used no more than needful.	Работают себе - и пусть работают, делают обыденную работу, и не надо, чтобы какая-нибудь часть напрягалась больше положенного.
I have said and I say again, that's ever living thing the matter with Darname = "note" he just thinks by himself too much.	Говорил и опять скажу: вот что неладно с Дарлом: чересчур много внутри себя думает.
Cora's right when she says all he needs is a wife to straighten him out.	Кора правильно говорит: ему, чтобы выправиться, жена нужна, и все.
And when I think about that, I think that if nothing but being married will help a man, he's durn nigh hopeless.	А я думаю, что если человеку ничего, кроме жены, не поможет, то на нем можно ставить крест.
But I reckon Cora's right when she says the reason the Lord had to create women is because man dont know his own good when he sees it.	Но, наверно, Кора правильно говорит, для какой надобности Господу пришлось создать женщину: для такой, что мужчина не понимает своей пользы, когда она у него под носом.
When I come back to the house with the team, they was in the kitchen.	Я подогнал повозку к дому, а они были на кухне.
She was dressed on top of her nightgownd, with a shawl over her head and her umbrella and her bible wrapped up in the oilcloth, and him sitting on a up-turned bucket on the stove-zinc where she had put him, dripping onto the floor.	Кора оделась прямо на ночную рубашку, голову замотала платком, зонт у ней и Библия, в клеенку завернутая, а он сидит на опрокинутом ведре, на цинковом листе перед печкой, как она его посадила, и с него капает на пол.
I cant get nothing outen him except about a fish," she says.	- Ничего от него не добилась, кроме рыбы, - Кора говорит.
It's a judgment on them.	- Это им наказание.

I see the hand of the Lord upon this boy for Anse Bundrens judgment and warning."	Вижу руку Господа на мальчике - Ансу Бандрену наказание и предостережение.
"The rain never come up till after I left," he says.	- Я когда уходил, дождя не было, - он говорит.
"I had done left.	- Я ушел.
I was on the way.	В дороге был.
And so it was there in the dust.	А она там лежала в пыли.
You seen it.	Ты видел.
Cash is fixing to nail her, but you seen it."	Кеш хочет забить ее гвоздями, но ты-то видел.
When we got there it was raining hard, and him sitting on the seat between us, wrapped up in Cora's shawl.	Когда мы к ним приехали, дождь лил вовсю, а он сидел между нами, завернутый в ее платок.
He hadn't said nothing else, just sitting there with Cora holding the umbrella over him.	Больше ничего не сказал, так и сидел молча, а Кора держала над ним зонт.
Now and then Cora would stop singing long enough to say	Кора иногда переставала петь и говорила:
"It's a judgment on Anse Bundren.	"Это наказание Ансу Бандрену.
May it show him the path of sin he is a-trodding."	Пусть поймет, что шел стезей греха".
Then she would sing again, and him sitting there between us, leaning forward a little like the mules couldn't go fast enough to suit him.	И снова петь, а он сидит между нами, вперед подавшись, словно мулов хочет поторопить.
"It was laying right yonder," he says, "but the rain come up after I taken and left.	- Она вон там лежала, - говорит, - а дождя не было, когда я ушел.
So I can go and open the windows, because Cash aint nailed her yet."	Теперь пойду и открою окна, потому что Кеш ее еще не забил.
It was long a-past midnight when we drove the last nail, and almost dust-dawn when I got back home and taken the team out and got back in bed, with Cora's nightcap laying on the other pillow.	Последний гвоздь мы загнали поздно ночью; пока я вернулся, распряг мулов и обратно залег в постель - там на соседней подушке так и лежал ночной чепец Коры, - почти рассвело.
And be durned if even then it wasn't like I could still hear Cora singing and feel that boy leaning forward between us like he was ahead of the mules, and still see Cash going up and down with that saw, and Anse standing there like a scarecrow, like he was a steer standing knee-deep in a pond and somebody come by and set the pond up on edge and he aint missed it yet.	А я будто слышу еще, ей-богу, пение Коры и чувствую, как мальчишка между нами подался вперед, словно он впереди мулов, и вижу, как Кеш пилой водит и Анс стоит, словно пугало, словно бык по колени в пруду, - и кто-то подошел, пруд стоймя поставил, а он и не заметил, что воды-то нет.
It was nigh toward daybreak when we drove the last nail and toted it into the house, where she was laying on the bed with the window open and the rain blowing on her again.	Последний гвоздь мы загнали чуть ли не перед рассветом, и внесли его в дом; она лежала на кровати, опять у открытого окна, и ее обдавало дождем.
Twice he did it, and him so dead for sleep that Cora says his face looked like one of these here Christmas masts that had done been buried a while and then dug up, until at last they put her into it and nailed it down so he couldn't open the window on her no more.	Два раза он открывал окно, а сам сонный, еле на ногах держится, и лицо, сказала Кора, похоже на святочную маску, которую закопали на время, а потом выкопали, - но тут ее переложили в гроб и крышку забили, чтобы он окно ей больше не открывал.

And the next morning they found him in his shirt tail, laying asleep on the floor like a felled steer, and the top of the box bored clean full of holes and Cash's new auger broke off in the last one.	Наутро его нашли на полу, в одной рубашке, спал как убитый, а крышка гроба вся как есть просверлена, и в последней дырке - новенький бурав Кеша, сломанный.
When they taken the lid off they found that two of them had bored on into her face.	Крышку сняли - оказывается, он и лицо ей два раза пробуравил.
If it's a judgment, it aint right.	Если это наказание, то неправильное.
Because the Lord's got more to do than that.	Других дел, что ли, у Господа нет?
He's bound to have.	Должны быть.
Because the only burden Anse Bundren's ever had is himself.	Потому что другой ноши, кроме себя самого, на Ансе Бандрене никогда не было.
And when folks talks him low, I think to myself he aint that less of a man or he couldn't a bore himself this long.	И когда плохо о нем говорят, я про себя думаю, что не настолько он ниже человека - иначе как бы он терпел себя так долго.
It aint right.	Неправильно это.
I be durn if it is.	Ей-богу неправильно.
Because He said Suffer little children to come unto Me dont make it right, neither.	А что сказал Он: пустите детей приходить ко Мне, - так от этого все равно не станет правильно.
Cora said, I have bore you what the Lord God sent me.	Кора сказала: "Я родила тебе то, что Г осподь Бог послал.
I faced it without fear nor terror because my faith was strong in the Lord, a-bolstering and sustaining me.	Я принимала это без страха и ужаса, потому что велика была моя вера в Господа, поддерживала и укрепляла меня.
If you have no son, it's because the Lord has decreed otherwise in His wisdom.	Если нет у тебя сына, значит, так повелел Г осподь в мудрости Своей.
And my life is and has ever been a open book to ere a man or woman among His creatures because I trust in my God and my reward."	Жизнь моя всегда была открытой книгой для Его созданий, для мужчин, для женщин - все едино, ибо уповаю на Господа моего и награду мою".
I reckon she's right.	Пожалуй, она права.
I reckon if there's ere a man or woman anywhere that He could turn it all over to and go away with His mind at rest, it would be Cora.	Пожалуй, если есть на свете такой человек, кому Он мог бы доверить все дела и отлучиться со спокойной душой, то человек этот - Кора.
And I reckon she would make a few changes, no matter how He was running it And I reckon they would be for man's good.	И думаю, как бы Он ни управлял до нее, она бы кое-что переменила. И думаю, переменила бы нам на пользу.
Leastways, we would have to like them.	По крайности, нам придется так думать.
Leastways, we might as well go on and make like we did.	По крайности, кто нам помешает жить как жили и делать как делали.
Darl.	ДАРЛ
The lantern sits on a stump.	Фонарь стоит на пне.

Rusted, grease-fouled, its cracked chimney smeared on one side with a soaring smudge of soot, it sheds a feeble and sultry glare upon the trestles and the boards and the adjacent earth.	Ржавый, замасленный, с треснутым стеклом, облизнутым с одного боку копотью, он льет чахлый и душный свет на козлы, на доски и землю вокруг.
Upon the dark ground the chips look like random smears of soft pale paint on a black canvas.	Стружки на темной земле - как случайные мазки мягкой бледной краски на черном холсте.
The boards look like long smooth tatters torn from the flat darkness and turned backside out.	Доски похожи на изнанку длинных гладких лоскутов, вырванных из плоской тьмы.
Cash labors about the trestles, moving back and forth, lifting and placing the planks with long clattering reverberations in the dead air as though he were lifting and dropping them at the bottom of an invisible well, the sounds ceasing without departing, as if any movement might dislodge them from the immediate air in reverberant repetition.	Кеш трудится у козел. Ходит туда и сюда, поднимает доски и кладет; в мертвом воздухе они долго гремят, как будто он бросает их на дно невидимого колодца - звук замирает, не удаляясь, словно любое движение; может вновь и вновь извлекать из окружающего воздуха многократное эхо.
He saws again, his elbow flashing slowly, a thin thread of fire running along the edge of the saw, lost and recovered at the top and bottom of each stroke in unbroken elongation, so that the saw appears to be six feet long, into and out of pa's shabby and aimless silhouette.	Он опять пилит, его локоть ходит; медленно, и тонкая огненная бечевка бежит по краю пилы, пропадая и возникая в конце и в начале каждого хода, тянется, тянется, словно пила длиной в человеческий рост - и прочерчивает наискось невзрачную и, праздную папину фигуру.
"Give me that plank," Cash says.	"Подай ту доску, - говорит Кеш.
"No; the other one."	- Нет, другую".
He puts the saw down and comes and picks up the plank he wants, sweeping pa away with the long swinging gleam of the balanced board.	Он кладет пилу, отходит, берет нужную доску и, держа наперевес, длинным тусклым лучом ее сметает папу в сторону.
The air smells like sulphur.	Воздух пахнет серой.
Upon the impalpable plane of it their shadows form as upon a wall, as though like sound they had not gone very far away in falling but had merely congealed for a moment, immediate and musing.	На неосязаемой воздушной пелене, как на стене, лежат их тени, словно и тени, подобно звукам, не падают далеко, а сгущаются здесь же, близкие и задумчивые.
Cash works on, half turned into the feeble light, one thigh and one pole-thin arm braced, his face sloped into the light with a rapt, dynamic immobility above his tireless elbow.	Кеш продолжает работать, уперши тонкую, как палка, руку в бок, вполоборота к чахлому огоньку: свет падает наклонно на его опущенное лицо, сосредоточенное и неподвижное над снующим локтем.
Below the sky sheet-lightning slumbers lightly; against it the trees, motionless, are ruffled out to the last twig, swollen, increased as though quick with young.	Под небом дремлет зарница; на фоне ее неподвижные деревья взъерошены до самого мелкого черенка, раздались, разбухли, как беременные.
It begins to rain.	Начинается дождь.
The first harsh, sparse, swift drops rush through the leaves and across the ground in a long sigh, as though of relief from intolerable suspense.	Будто протяжный вздох облегчения пронесся: первые редкие, стремительные капли дождя пробили листву и падают на землю.
They are big as buckshot, warm as though fired from a gun; they sweep across the lantern in a vicious hissing.	Крупные, как картечь, теплые, словно вылетели из ружейного ствола; с яростным шипением схлестывают фонарь.

Pa lifts his face, slack-mouthed, the wet black rim of snuff plastered close along the base of his gums; from behind his slack-faced astonishment he 'muses as though from beyond time, upon the ultimate outrage.	Папа поднимает лицо с разинутым ртом и влажной черной каймой жвачки, прилипшей к деснам; сквозь расслабленное изумление созерцает он, словно сквозь время, эту последнюю обиду.
Cash looks once at the sky, then at the lantern.	Кеш только взглянул на небо, потом на фонарь.
The saw has not faltered, the running gleam of its pistoning edge unbroken.	Пила не запнулась, бегучая огненная линия зубьев не замерла ни на миг.
"Get something to cover the lantern," he says.	- Принеси чем фонарь прикрыть, - говорит он.
Pa goes to the house.	Папа идет к дому.
The rain rushes suddenly down, without thunder, without warning of any sort; he is swept onto the porch upon the edge of it and in an instant Cash is wet to the skin.	Дождь хлынул вдруг, без грома, без предупреждения; краем своим смахнул папу к веранде, а Кеш мгновенно промок насквозь.
Yet the motion of the saw has not faltered, as though it and the arm functioned in a tranquil conviction that rain was an illusion of the mind.	Но пила не запнулась, словно ею и рукой водит спокойная убежденность в том, что дождь всего лишь обман чувств.
Then he puts down the saw and goes and crouches above the lantern, shielding it with his body, his back shaped lean and scrawny by his wet shirt as though he had been abruptly turned wrong, side out, shirt and all.	Потому он кладет пилу, отходит и приседает над фонарем, прикрывает его своим телом: кости тощей спины торчат из-под мокрой рубашки, словно вместе с рубашкой он вывернут наизнанку.
Pa returns.	Возвращается папа.
He is wearing Jewel's raincoat and carrying Dewey Dell's.	На нем плащ Джула, а в руках - плащ Дюи Дэлл.
Squatting over the lantern, Cash reaches back and picks up four sticks and drives them into the earth and takes Dewey Dell's raincoat from pa and spreads it over the sticks, forming a roof above the lantern.	Сидя над фонарем, Кеш протягивает руку назад, подбирает четыре палочки, втыкает в землю, берет у папы плащ Дюи Дэлл и растягивает на палочках - навес над фонарем.
Pa watches him.	Папа за ним наблюдает.
"I dont know what you'll do," he says.	- Не знаю, как тебе быть, - говорит он.
"Darl taken his coat with him."	Дарл увез свой плащ.
"Get wet", Cash says.	- Мокнуть, - говорит Кеш.
He takes up the saw again; again it moves up and down, in and out of that unhurried imperviousness as a piston moves in the oil; soaked, scrawny, tireless, with the lean light body of a boy or an old man.	Мокрый, костлявый, неутомимый, легкий телом, словно мальчишка или старик, он снова берется за пилу; снова она заходила вниз и вверх, невозмутимо и плавно, как поршень в масле.
Pa watches him, blinking, his. face streaming; again he looks up at the sky with that expression of dumb and brooding outrage and yet of vindication, as though he had expected no less; now and then he stirs, moves, gaunt and streaming, picking up a board or a tool and then laying it down.	Папа наблюдает за ним, моргая глазами, по лицу его течет вода; он снова глядит на небо с тяжелой глухой обидой, но и со злорадством, точно ничего другого не ожидал; время от времени он шевелится, делает шаг, - долговязый, весь залитый водой, подбирает доску или инструмент, потом кладет обратно.

Vernon Tull is there now, and Cash is wearing Mrs Tull's raincoat and he and Vernon are hunting the saw.	Теперь здесь и Вернон Талл; Кеш - в плаще Вернона, и они с Верноном ищут пилу.
After a while they find it in pa's hand.	Немного погодя находят - в руке у папы.
"Why dont you go on to the house, out of the rain?" Cash says.	- Шел бы ты домой с дождя, - говорит Кеш.
Pa looks at him, his face streaming slowly.	Папа глядит на Кеша, по лицу его медленно течет.
It is as though upon a face carved by a savage caricaturist a monstrous "burlesque of all bereavement flowed.	Как будто лицо сделано злым карикатуристом и эти потоки воды - аляповатая пародия на скорбь.
"You go on in," Cash says.	- Иди в дом, - говорит Кеш.
"Me and Vernon can finish it."	- Мы с Верноном сами кончим.
Pa looks at item.	Папа смотрит на них.
The sleeves of Jewel's coat are too short for him.	Рукава плаща ему коротки.
Upon his face the rain streams, slow as cold glycerin.	Дождь стекает по лицу медленно, как холодный глицерин.
"I dont begrudge her the wetting," he says.	-Я не сетую на нее, что промок, - говорит он.
He moves again and falls to shifting the planks, picking them up, laying them down again carefully, as though they are glass.	Снова зашевелился: перекладывает доски, поднимает и кладет, осторожно, будто они стеклянные.
He goes to the lantern and pulls at the propped raincoat until he knocks it down and Cash conies and fixes it back.	Подходит к фонарю, подтягивает навес из плаща -и валит; Кешу приходится ставить снова.
"You get on to the house," Cash says.	- Иди домой, - говорит Кеш.
He leads pa to the house and returns with the raincoat and folds it and places it beneath the shelter where the lantern sits.	Он отводит папу в дом, возвращается с плащом, свертывает его и кладет под навес рядом с фонарем.
Vernon has not stopped.	Вернон не прервал работу.
He looks up, still sawing.	Продолжая пилить, поднимает голову.
"You ought to done that at first," he says.	- Сразу надо было, - говорит он.
"You knowed it was fixing to rain."	- Ты же знал, что дождь пойдет.
"It's his fever," Cash says.	- Лихорадка у него, - отвечает Кеш.
He looks at the board.	Он смотрит на доску.
"Ay," Vernon says.	- Ну да, - говорит Вернон.
"He'd a come, anyway."	- Все равно бы вышел.
Cash squints at the board.	Кеш, прищурясь, смотрит на доску.
On the long flank of it the rain crashes steadily, myriad, fluctuant.	Тысячами капель, то чаще, то реже, дождь хлещет по всей ее длине.
"I'm going to bevel it," he says.	- Сниму на скос.
"It'll take more time," Vernon says.	- Больше канители, - говорит Вернон.

Cash sets the plank on edge; a moment longer Vernon watches him, then he hands him the plane.	Кеш ставит доску на ребро, Вернон смотрит на него, потом дает ему рубанок.
Vernon holds the board steady while Cash, bevels the edge of it with the tedious and minute care of a jeweler.	Вернон крепко держит доску, а Кеш состругивает ребро с тщательностью ювелира.
Mrs Tull comes to the edge of the porch and calls Vernon.	К краю веранды подходит Кора и окликает Вернона:
"How near are you done?" she says.	- Много вам осталось?
Vernon does not look up.	Вернон не поднимает головы.
"Not long.	- Немного.
Some, yet."	Но осталось.
She watches Cash stooping at the plank, the turgid savage gleam of the lantern slicking on the raincoat AS he moves.	Она смотрит на Кеша; водяночный свет фонаря косо падает на согнутую спину, и блики скользят по ней при каждом его движении.
"You go down and get some planks off the barn and finish it and come in out of the rain," she says.	- Оторвите доски от хлева да заканчивайте, уходите с дождя, - говорит она.
"You'll both catch your death."	- Простудитесь оба насмерть.
Vernon does not move.	- Вернон не шевельнулся.
"Vernon," she says.	- Вернон, - говорит она.
"We wont be long," he says.	- Нам недолго осталось, - отвечает он.
"We'll be done after a spell."	- Еще немного, и кончим.
Mrs Tull watches them a while.	Она смотрит на них.
Then she reenters the house.	Потом уходит в дом.
"If we get in a tight, we could take some of them planks," Vernon says.	- Если будем опаздывать, можно оторвать от хлева, - говорит Вернон.
"I'll help you put them back."	- Потом я помогу тебе зашить.
Cash ceases the plane and squints along the plank, wiping it with his palm.	Кеш отнял рубанок и смотрит одним глазом вдоль доски, вытирая ее ладонью.
"Give me the next one," he says.	- Давай следующую.
Some time toward dawn the rain ceases.	Дождь перестает незадолго до рассвета.
But it is not yet day when Cash drives the last nail and stands stiffly up and looks down at the finished coffin, the others watching him.	На исходе ночи Кеш вбивает последний гвоздь, с трудом распрямляется и смотрит на законченный гроб; остальные наблюдают за ним.
In the lantern light his face is calm, musing; slowly he strokes his hands on his rain-coated thighs in a gesture deliberate, final and composed.	При свете фонаря лицо у него спокойное и задумчивое; неспешно, сосредоточенно, удовлетворенно он вытирает ладони о плащ.
Then the four of them-Cash and pa and Vernon and Peabody-raise the coffin to their shoulders and turn toward the house.	Потом вчетвером - Кеш с папой и Вернон с Пибоди - поднимают гроб на плечи и направляются к дому.

It is light, yet they move slowly; empty, yet they carry it carefully; lifeless, yet they move with hushed precautionary words to one another, speaking of it as though, complete, it now slumbered lightly alive, waiting to come awake.	Он легок, но шагают медленно; пуст, но несут осторожно; неодушевлен, но переговариваются шепотом, остерегая друг друга, словно, законченный, он стал живым и только дремлет чутко, а они ждут, когда он сам проснется.
On the dark floor their feet clump awkwardly, as though for a long time they have not walked on floors.	На темном полу их ноги топочут неуклюже, словно они отвыкли ходить по полам.
They set it down by the bed.	Они опускают гроб рядом с кроватью.
Peabody says quietly:	Пибоди тихо говорит:
"Let's eat a snack.	- Давай перекусим.
It's almost daylight.	Утро скоро.
Where's Cash?"	Где Кеш?
He has returned to the trestles, stooped again in the lantern's feeble glare as he gathers up his tools and wipes them on a cloth carefully and puts them into the box with its leather sling to go over the shoulder.	Он вернулся к козлам; нагнувшись, при чахлом свете фонаря собирает инструменты, тщательно обтирает их тряпкой и кладет в ящик с наплечным ремнем.
Then he takes up box, lantern and raincoat and returns to the house, mounting the steps into faint silhouette against the paling east.	Потом берет ящик, фонарь и плащ и поднимается по ступенькам, смутно вырисовываясь на фоне неба, уже посеревшего на востоке.
In a strange room you must empty yourself for sleep.	В чужой комнате ты должен опорожнить себя для сна.
And before you are emptied for sleep, what are you.	А до того, как опорожнил, то, что есть в тебе, - ты.
And when you are emptied for sleep, you are not.	А когда опорожнил себя для сна, тебя нет.
And when you are filled with sleep, you never were.	И когда ты наполнился сном, тебя никогда не было.
I dont know what I am.	Я не знаю, что я такое.
I dont know if I am or not.	Не знаю, есть я или нет.
Jewel knows he is, because he does not know that he does not know whether he is or not.	Джул знает, что он есть, потому что не знает, что не знает, есть он или нет.
He cannot empty himself for sleep because he is not what he is and he is what he is not.	Он не может опорожнить себя для сна, потому что он не то, что он есть, и он то, что он не есть.
Beyond the unlamped wall I can hear the rain shaping the wagon that is ours, the load that is no longer theirs that felled and sawed it nor yet theirs that bought it and which is not ours either, lie on our wagon though it does, since only the wind and the rain shape it only to Jewel and me, that are not asleep.	За неосвещенной стеной я слышу, как дождь лепит повозку - нашу; на нее нагружен лес, уже не тех людей, кто свалил его и распилил, еще не тех, кто его купил, но и не наш, - хотя лежит на нашей повозке, - потому что только дождь и ветер лепят его только для Джула и меня, раз только мы не спим.
And since sleep is is-not and rain and wind are was, it is not.	А раз сон - это не быть, а дождь и ветер это -было, значит, его нет.
Yet the wagon is, because when the wagon is was, Addie Bundren will not be.	А повозка есть, потому что, когда повозка станет было, Адди Бандрен не станет.
And Jewel is, so Addie Bundren must be.	И Джул есть, значит, Адди Бандрен должна быть.

And then I must be, or I could not empty myself for sleep in a strange room.	А тогда и я должен быть, иначе не смог бы опорожнить себя для сна в чужой комнате.
And so if I am not emptied yet, I am is.	Значит, если я еще не опорожнен, я есть.
How often have I lain beneath rain on a strange roof, thinking of home.	Сколько раз я лежал в дождь под чужой крышей, думая о доме.
Cash.	КЕШ
I made it on the bevel.	Я сделал все на скос.
1.	1.
There is more surface for the nails to grip.	Гвозди схватывают большую поверхность.
2.	2.
There is twice the gripping-surface to each seam.	В каждом шве поверхность прилегания вдвое больше.
3.	3.
The water will have to seep into it on a slant.	Воде придется просачиваться в него наискось.
Water moves easiest up and down or straight across.	Вода легче всего движется по отвесу и по лежню.
4.	4.
In a house people are upright two thirds of the time.	В доме две трети времени люди в отвесном положении.
So the seams and joints are made up-and-down.	Поэтому соединения и стыки делаются отвесно.
Because the stress is up-and-down.	Потому что нагрузка отвесная.
5.	5.
In a bed where people lie down all the time, the joints and seams are made sideways, because the stress is sideways.	На кровати люди все время лежат, вязки делаются по лежню, потому что нагрузка лежачая.
6.	6.
Except.	Но.
7.	7.
A body is not square like a crosstie.	Тело не прямоугольное, как шпала.
8.	8.
Animal magnetism.	Животный магнетизм.
9.	9.
The animal magnetism of a dead body makes the stress come slanting, so the seams and joints of a coffin are made on the bevel.	Животный магнетизм мертвого тела дает нагрузку вкось, поэтому швы и соединения гроба делаются на скос.
10.	10.
You can see by an old grave that the earth sinks down on the bevel.	На старой могиле видно, что земля оседает на скос.
11.	11.

While in a natural hole it sinks by the center, the stress being up-and-down.	В природной же яме она оседает в середке, потому что нагрузка отвесная.
12.	12.
So I made it on the bevel.	Поэтому я сделал на скос.
13.	13.
It makes a neater job.	Качество работы лучше.
Vardaman.	ВАРДАМАН
My mother is a fish.	Моя мама - рыба.
Tull.	ТАЛЛ
It was ten oclock when I got back, with Peabody's team hitched on to the back of the wagon.	Вернулся я к ним в десять, привязав лошадей Пибоди к задку повозки.
They had already dragged the buckboard back from where Quick found it upside down straddle of the ditch about a mile from the spring.	Дрожки его уже кто-то притащил - Квик нашел их в миле от родника, вверх колесами над канавой.
It was pulled out of the road at the spring, and about a dozen wagons was already there.	У родника их скатили с дороги, и там уже стояло с десяток упряжек.
It was Quick found it.	Дрожки нашел Квик.
He said the rive was up and still rising.	Он сказал, что река поднялась и еще поднимается.
He said it had already covered the highest water-mark on the bridge-piling he ever seen.	Сказал, что уже закрыло самую верхнюю отметку на сваях.
"That bridge wont stand a whole lot water," I said.	- Мост такой большой воды не выдержит, - я говорю.
"Has somebody told Anse about it?"	- Ансу про это сказали?
"I told him," Quick said.	- Я сказал, - отвечает Квик.
"He says he reckons the boys has heard and unloaded and are on the way by now.	- Он думает, что ребята про это услышали и разгрузились и уже обратно едут.
He says they can load up and get across."	Говорит, погрузимся и переедем на ту сторону.
"He better go on and bury her at New Hope," Armstid said.	- Похоронил бы лучше у Новой Надежды, - сказал Армстид.
"That bridge is old.	- Мост старый.
I wouldn't monkey with it."	С ним шутки плохи.
"His mind is set on taking her to Jefferson," Quick said.	- Нет, в Джефферсон решил везти, - сказал Квик.
"Then he better get at it soon as he can," Armstid said.	- Тогда надо поскорее отправляться, - сказал Армстид.
Anse meets us at the door.	Анс встречает нас у двери.
He has shaved, but not good.	Он побрился, но плохо.
There is a long cut on his jaw, and he is wearing his Sunday pants and a white shirt with the neckband buttoned.	На подбородке длинный порез, а одет он в выходные брюки и белую рубашку с воротничком на запонке.

It is drawn smooth over his hump, making it look bigger than ever, like a white shirt will, and his face is different too.	Рубашка обтягивает горб, в белом горб кажется больше, и лицо у него тоже другое.
He looks folks in the eye now, dignified, his face tragic and composed, shaking us by the hand as we walk up onto the porch and scrape our shoes, a little stiff in our Sunday clothes, our Sunday clothes rustling, not looking full at him as he meets us.	Теперь он смотрит людям в глаза, с достоинством, лицо сосредоточенное и трагическое, он пожимает руку каждому из нас, а мы по очереди поднимаемся на веранду, вытираем ноги, чувствуя себя неловко в выходных костюмах, выходные костюмы шуршат на нас, а мы избегаем его взгляда.
"The Lord giveth," we say.	- Господь дал, - говорим мы.
"The Lord giveth."	- Господь дал.
That boy is not there.	Мальчишки тут нет.
Peabody told about how he come into the kitchen, hollering, swarming and clawing at Cora when he found her cooking that fish, and how Dewey Dell taken him down to the barn.	Пибоди рассказал, как он пришел на кухню, увидел, что Кора жарит рыбу, стал орать, ругаться, бросался на нее, и Дюи Дэлл увела его в хлев.
"My team all right?" Peabody says.	- Целы мои лошади? - спрашивает Пибоди.
"All right," I tell him.	- Целы, - отвечаю.
"I give them a bait this morning.	Я им корму дал нынче утром.
Your buggy seems all right too.	Дрожки тоже вроде целы.
It aint hurt."	Не разбились.
"And no fault of somebody's," he says.	- Кому-то за это большое спасибо, - говорит он.
"I'd give a nickel to know where that boy was when that team broke away."	- Пять центов не пожалел бы, чтобы узнать, где был мальчик, когда лошади сорвались.
"If it's broke anywhere, I'll fix it," I say.	- Если там что поломалось, починю, - говорю я.
The women folks go on into the house.	Женщины ушли в дом.
We can hear them, talking and fanning.	Мы слышим, как они разговаривают и машут веерами.
The fans go whish. whish. whish and them talking, the talking sounding kind of like "bees murmuring in a water bucket.	Веера - шу, шу, шу, а сами говорят, говорят, будто пчелы в бочке шепчутся.
The men stop on the porch, talking some, not looking at one another.	Мужчины остались на веранде, переговариваются, друг на друга не смотрят.
"Howdy, Vernon," they say.	- Здорово, Вернон.
"Howdy, Tull."	Здорово, Талл.
"Looks like more rain."	- Опять дождь будет.
"It does for a fact."	- Да, похоже.
"Yes, sir.	- Опять пойдет.
It will rain some more."	Непременно.
"It come up quick."	- И налетит быстро.

"And going away slow.	- А уходить будет медленно.
It dont fail."	Известное дело.
I go around to the back.	Я перехожу на заднюю сторону.
Cash is filling up the holes lie bored in the top of it.	Кеш затыкает дыры в крышке.
He is trimming out plugs for them, one at a time, the wood wet and hard to work.	Обстругивает втулки, по одной, дерево мокрое и стругается плохо.
He could cut up a tin can and hide the holes and nobody wouldn't know the difference.	Мог бы разрезать консервную банку и разом закрыть, никто бы не заметил разницы.
Wouldn't mind, anyway.	А заметил - не сказал бы.
I have seen him spend a hour trimming out a wedge like it was glass he was working, when, he could have reached around and picked tip a dozen sticks and drove them Into the joint and made it do.	Помню, он час при мне вытесывал клинышек, словно со стеклом работал, - а ведь нагнись только, подбери щепок, забей под шип, и хорош.
When we finished I go back to the front.	Когда мы кончили, я вернулся к ним.
The men have gone a little piece from the house, sitting on the ends of the boards and on the sawhorses where we made it last night, some sitting and some squatting, Whitfield aint come yet.	Мужчины отошли от дома, сидели, где мы его строили ночью, - кто на обрезках досок, кто на козлах, кто на корточках, кто так. Уитфилд еще не приехал.
They look up at me, their eyes asking.	Они посмотрели на меня, спросили глазами.
"It's about," I say.	- Все почти, - я говорю.
"He's ready to nail."	- Будет забивать.
While they are getting up Anse comes to file clod and looks at us and we return to the porch.	Поднимаемся по лестнице, к двери подходит Анс, смотрит на нас, и мы всходим на веранду.
We scrape our shoes again, careful, waiting for one another to go in first, milling a little at the door.	Снова вытираем ноги, старательно пропускаем друг друга вперед, толпимся перед дверью.
Anse stands inside the door, dignified, composed.	Анс стоит за порогом, сосредоточенный, держится с достоинством.
He waves us in and leads the way into the room.	Показывает нам - проходите, и сам идет в комнату первым.
They had laid her in it reversed.	Они уложили ее вверх ногами.
Cash made it clock-shape, like this seam bevelled and with every joint a scrubbed with the plane, tight as a drum and neat as a sewing basket, and they had laid her in it head to foot so it wouldn't crush her dress.	Кеш сделал его наподобие часов, вот такой, все швы и стыки - на скос и выровнены рубанком, тугой, как барабан, аккуратный, как шкатулка, а ее уложили головой в ноги, чтобы не смялось платье.
It was her wedding dress and it had a flare-out bottom, and they had laid her head to foot in it so the dress could spread out, and they had made her a veil out of a mosquito bar so the auger holes in her face wouldn't show.	Платье было венчальное, колоколом, вот и положили ее головой в ноги, платье чтобы не примять, а москитной сеткой лицо прикрыли, чтоб не видно было дырок от бурава.
When we are going out, Whitfield comes.	Выходим, а навстречу Уитфилд.
He is wet and muddy to the waist, coming in.	Идет мокрый, грязный до пояса.
"The Lord comfort this house," he says.	- Да утешит Господь этот дом.

"I was late because the bridge has gone.	Я опоздал, потому что мост залило.
I went down to the old ford and swum my horse over, the Lord protecting me.	Я поехал к старому броду и переплыл с лошадью, и Господь хранил меня.
His grace be upon this house."	Да будет милость Его над этим домом.
We go back to the trestles and plank-ends and sit or squat.	Мы пошли обратно к козлам и обрезкам, сели.
"I knowed it would go," Armstid says.	- Я знал, что зальет, - говорит Армстид.
"It's been there a long time, that ere bridge," Quick says.	- Долго он держался, этот мост, - говорит Квик.
"The Lord has kept it there, yon mean," Uncle Billy says.	- Скажи лучше, Г осподь его держал, - говорит Дядя Билли.
"I dont know ere a man that's touched hammer to it in twenty-five years."	- Не помню, чтобы за двадцать пять лет молотком по нему кто ударил.
"How long has it been there, Uncle Billy?" Quick says.	- Сколько же он тут стоял, Дядя Билли? -спрашивает Квик.
"It was built in.......let me see.......It was in theyear 1888," Uncle Billy says.	-Его построили... дай Бог памяти... в 1888 году, -говорит Дядя Билли.
"I mind it because the first man to cross it was Peabody coming to my house when Jody was born."	- А помню потому, что первым по нему проехал Пибоди - ко мне, когда Джоди родился.
"If I'd a crossed it every time your wife littered since, it'd a been wore out long before this, Billy," Peabody says.	- Если бы я ездил каждый раз, когда твоя жена приплод давала, он бы давно уж сносился, -говорит Пибоди.
We laugh, suddenly loud, then suddenly quiet again.	Мы вдруг громко смеемся и разом смолкаем.
We look a little aside at one another.	Переглядываемся искоса.
"Lots of folks has crossed it that wont cross no more bridges," Houston says.	- Много людей по нему переехало, - говорит Хьюстон, - последний раз в жизни.
"It's a fact," Littlejohn says.	- Это факт, - откликается Литлджон.
It's so."	- Это верно.
"One more aint, no ways," Armstid says. "lt'd taken them two-three days to got her to town in the wagon.	- Одной уж теперь не удастся, - говорит Армстид.- Им с ней на мулах до города два-три дня.
They'd be gone a week, getting her to Jefferson and back."	Пока в Джефферсон отвезут да потом обратно -как раз неделя.
"What's Anse so itching to take her to Jefferson for, anyway?" Houston says. "He promised her," I say. "She wanted it. She come from there. Her mind was set on it."	- А что Ансу втемяшилось везти ее в Джефферсон? - спрашивает Хьюстон.
"And Anse is set on it, too," Quick says.	- И Анс так решил, - говорит Квик.
"Ay," Uncle Billy says.	- Да, - говорит Дядя Билли.
"It's like a man that's let everything slide all his life to get set on something that will make the most trouble for everybody he knows."	- Вот плывет человек всю жизнь без руля, без ветрил, а потом возьмет да такое удумает, чтобы всем хлопот устроить выше головы.

"Well, it'll take the Lord to get her over that river now," Peabody says.	- Ну, теперь разве только сам Г осподь поможет перебраться через реку, - говорит Пибоди.
"Anse cant do it."	- Ансу одному не справиться.
"And I reckon He will," Quick says.	- Думаю, Он поможет, - говорит Квик.
"He's took care of Anse a long time, now."	- Он уж давно Ансу помогает.
"It's a fact," Littlejohn says.	- Это факт, - говорит Литлджон.
"Too long to quit now," Armstid says.	- Так давно, что и бросить теперь жалко, - говорит Армстид.
"I reckon He's like everybody else around here, Uncle Billy says.	- Я думаю, Он как все у нас тут, - говорит Дядя Билли.
"He's done it so long now He cant quit."	- Так долго помогал, что теперь поздно бросать.
Cash comes out.	Выходит Кеш.
He has put on a clean shirt; his hair wet, is combed smooth down on his brow, smooth and black as if he had painted it onto his head, squats stiffly among us, we watching him.	Он надел чистую рубашку; мокрые волосы гладко зачесаны на лоб, гладкие и черные, как будто голову покрасили масляной краской. С трудом присаживается на корточки, мы за ним наблюдаем.
"You feeling this weather, aint you?" Armstid says.	- Чувствуешь погоду-то? - спрашивает Армстид.
Cash says nothing.	Кеш не отвечает.
"A broke bone always feels it," Littlejohn says. . fellow with a broke bone can tell it a-coming."	- Сломанная кость всегда погоду чувствует, -говорит Литлджон. - У кого кость сломана, предсказывать может.
"Lucky Cash got off with just a broke leg," Armstid says.	- Это счастье, что отделался сломанной ногой, -говорит Армстид.
"He might have hurt himself bed-rid.	- На всю жизнь мог стать лежачим.
How far'd you fall, Cash?"	Кеш, ты с какой высоты падал?
"Twenty-eight foot, four and a half inches, about," Cash says.	- Двадцать восемь футов четыре с половиной дюйма примерно, - говорит Кеш.
I move over beside him.	Я подсаживаюсь к нему.
"A fellow can sho slip quick on wet planks," Quick says.	- На мокрых досках недолго поскользнуться, -говорит Квик.
"It's too bad," I say.	- Обидно, - я говорю.
"But you couldn't a holp it."	- Но что ты мог сделать?
"It's them durn women," he says.	- Все это бабы, черти, - говорит он.
"I made it to balance with her.	- Я его строил, чтобы у ней с ним было равновесие.
I made it to her measure and weight"	Строил по ее размеру и весу.
If it takes wet boards for folks to fall, it's fixing to be lots of falling before this spell is done.	Если люди с мокрых досок падают, большое падание тут будет, пока не переменится погода.
"You couldn't have holp it" I say.	- Что ты мог сделать? - говорю я.

I dont mind the folks falling.	Люди падают - это ладно.
It's the cotton and corn I mind.	А вот с кукурузой и хлопком моим что будет?
Neither does Peabody mind the folks falling.	Да и Пибоди не против, чтобы люди падали.
How bout it, Doc?	Скажи, доктор?
It's a fact.	Это факт.
Washed clean outen the ground it will be.	С корнем из земли вымоет.
Seems like something is always happening to it.	Не одна напасть, так другая.
Course it does.	А как же?
That's why it's worth anything.	Потому они и стоят чего-то.
If nothing didn't happen and everybody made a big crop, do you reckon it would be worth the raising? Well, I be durn if I like to see my work washed outen the ground, work I sweat over. It's a fact. A fellow wouldn't mind seeing it washed up if he could just turn on the rain himself.	Если бы не напасти эти да у всех бы урожай большой, тогда и растить бы небось не стоило. Нет уж - работаешь, ломаешься, а потом чтобы твою работу смыло к чертовой матери?
Who is that man can do that?	Какой же человек может это сделать?
Where is the color of his eyes?	Какого, интересно, цвета у него глаза?
Ay.	Да.
The Lord made it to grow.	Господь растениям дал расти.
It's Hisn to wash up if He sees it fitten so.	Он и смоет, если будет на то Его воля.
"You couldn't have holp it," I say.	- Что ты мог сделать? - говорю я.
"It's them durn women," he says.	- Это все бабы, черти, - говорит он.
In the house the women begin to sing.	В доме женщины запели.
We hear the first line commence, beginning to swell as they take hold, and we rise and move toward the door, taking off our hats and throwing our chews away.	Мы слышим, как начинается первый стих, крепнет, обрастая голосами, и мы встаем, идем к двери, снимаем шляпы, выплевываем жвачку.
We do not go in.	Не входим.
We stop at the steps, clumped, holding our hats between our lax hands in front or behind, standing with one foot advanced and our heads lowered, looking aside, down at our hats in our hands and at the earth or now and then at the sky and at one another's grave, composed face.	Останавливаемся перед ступеньками кучкой, держим шляпы вялыми руками, кто перед собой, кто сзади, стоим, выставя ногу вперед и опустив голову, смотрим вбок, или на шляпы, или в землю, а иногда на небо и на серьезное, сосредоточенное лицо соседа.
The song ends; the voices quaver away with a rich and dying fall.	Песня кончается; дрожащие голоса дружно вывели последнюю замирающую ноту.
Whitfield begins.	Начинает Уитфилд.
His voice in bigger than him.	Его голос больше его самого.
It's like they are not the same.	Как будто они - не одно.

It's like he is one, and his voice is one, swimming on two horses side by side across the ford and coming into the house, the mud-splashed one and the one that never even got Wet, triumphant and sad.	Как будто он отдельно и голос отдельно, переплывают на двух лошадях реку у брода и входят в дом - один измазан грязью, а другой даже не намок, торжественный и печальный.
Somebody in the house begins to cry.	Кто-то заплакал в доме.
It sounds like her eyes and her voice were turned back inside her, listening; we move, shifting to the other leg, meeting one another's eye and making like they hadn't touched.	Кажется, что ее глаза и ее голос обращены внутрь, и она слушает; мы переступаем с ноги на ногу и, встретившись глазами, тут же отводим их, делаем вид, что этого не было.
Whitfield stops at last.	Уитфилд наконец умолк.
The women sing again.	Женщины опять поют.
In the thick air it's like their voices come out of the air, flowing together and on in the sad, comforting tunes, When they cease it's like they hadn't gone away.	Голоса возникают прямо из густого воздуха и сливаются в печальную утешительную мелодию. Смолкли, но будто не исчезли.
It's like they had just disappeared into the air and when we moved we would loose them again out of the air around us, sad and comforting.	Будто затаились в воздухе, и стоит нам двинуться, мы снова извлечем из воздуха печальную и утешительную песню.
Then they finish and we put on our hats, our movements stiff, like we hadn't never wore hats before.	Но вот они кончили, мы надеваем шляпы неловкими руками, словно никогда не носили шляп.
On the way home Cora is still singing.	По дороге домой Кора продолжает петь.
"I am bounding toward my God and my reward," she sings, sitting on the wagon, the shawl around her shoulder and the umbrella open over her, though it is not raining.	"К Богу путь держу и к моей награде", - поет она в повозке, закутав плечи в платок, под раскрытым зонтом, хотя дождя нет.
"She has hern," I say.	- Она свое получила, - говорю я.
"Wherever she went, she has her reward in being free of Anse Bundren."	- Не знаю, куда она попадет, но награду уже получила - освободилась от Анса Бандрена.
She laid there three days in that box, waiting for Darl and Jewel to come clean back home and get a new wheel and go back to where the wagon was in the ditch.	Три дня лежала в гробу, ждала, когда Дарл и Джул вернутся за новым колесом и опять уйдут туда, где их повозка лежит в канаве.
Take my team, Anse, I said.	Анс, возьми мою, сказал я.
We'll wait for ourn, he said.	Дождемся нашей, он сказал.
She'll want it so.	Она захочет на своей.
She was ever a particular woman.	Она всегда была щепетильной женщиной.
On the third day they got back and they loaded her into the wagon and started and it already too late.	На третий день они вернулись, погрузили ее в повозку и поехали - и уже было поздно.
You'll have to go all the way round by Samson's bridge.	Вам придется ехать кругом, через Самсонов мост.
It'll take you a day to get there.	Дотуда день дороги.
Then you'll be forty miles from Jefferson.	И оттуда сорок миль до Джефферсона.

Take my team, Anse.	Анс, возьми мою.
We'll wait for ourn.	Дождемся нашей.
She'll want it so.	Она на своей захочет.
It was about a mile from the house we saw him, sitting on the edge of the slough.	Его мы увидели в миле от дома, сидел у болотного озерка.
It hadn't had a fish in it never that I knowed.	Сколько живу, рыба там никогда не водилась.
He looked around at us, his eyes round and calm, his face dirty, the pole across his knees.	Оглянулся на нас, глаза круглые и спокойные, лицо чумазое, удочка на коленях.
Cora was still singing.	Кора еще пела.
"This aint no good day to fish," I said,	- Неподходящий день рыбу удить, - сказал я.
"You come on home with us and me and you'll go down to the river first thing in the morning and catch some fish."	- Поехали с нами домой, а завтра чем свет пойдем с тобой на реку и наловим рыбы.
"It's one in here,' he said.	- Эта здесь сидит.
"Dewey Dell seen it."	Дюи Дэлл ее видела.
"You come on with us.	- Поехали с нами.
The river's the best place."	На реке-то лучше.
"It's in here," he said.	- Она здесь.
"Dewey Dell seen it."	Дюи Дэлл ее видела.
"I'm bounding toward my God and my reward," Cora sung.	К Богу путь держу и к моей награде, - пела Кора.
Darl.	ДАРЛ
It's not your horse that's dead, Jewel," I say.	- Ведь не конь твой умер, Джул, - говорю я.
He sits erect on the seat, leaning a little forward, wooden-backed.	Он сидит на сиденье прямо, чуть подавшись вперед, спина деревянная.
The brim of his hat has soaked free of the crown in two places, drooping across his wooden face so that, head lowered, he looks through it like through the visor of a helmet, looking long across the valley to where the barn leans against the bluff, shaping the invisible horse.	Поля шляпы в двух местах отмокли от тульи, провисли перед его деревянным лицом, и, нагнувши голову, он смотрит в дыры, словно из-под забрала, смотрит вдаль через долину, туда, где хлев прислонился к обрыву и лепит невидимую лошадь.
"See them?" I say.	- Вот видишь? - я говорю.
High above the house, against the quick thick sky, they hang in narrowing circles.	Висят высоко над домом, сужая круги в густом бурливом небе.
From here they are no more than specks, implacable, patient, portentous.	Неумолимые, терпеливые, зловещие, отсюда они кажутся соринками.
"But it's not your horse that's dead."	- Только ведь не конь твой умер.
"Goddamn you," he says.	- Черт бы тебя взял, - говорит он.
"Goddamn you."	- Черт бы тебя взял.

I cannot love my mother because I have no mother.	Я не могу любить мать, потому что у меня нет матери.
Jewel's mother is a horse.	У Джула мать - лошадь.
Motionless, the tall buzzards hang in soaring circles, the clouds giving them an illusion of retrograde.	Неподвижные грифы кругами парят в вышине, и тучи несутся, будто отбрасывая их в обратную сторону.
Motionless, wooden-backed, wooden-faced, he shapes the horse in a rigid stoop like a hawk, hook-winged.	Неподвижный, с деревянной спиной и деревянным лицом, напряженно устремясь вперед, он лепит коня своей ястребиной посадкой, и крылья согнуты.
They are waiting for us, ready for the moving of it, waiting for him.	Они ждут нас, уже готовы выносить, его ждут.
He enters the stall and waits until it kicks at him so that he can slip past and mount onto the trough and pause, peering out across the intervening stall-tops toward the empty path, before he reaches into the loft.	Он входит в стойло, ждет, когда конь лягнется, -чтобы проскользнуть мимо и вскочить на корыто; смотрит оттуда поверх стойл на пустую тропу и только потом тянется наверх за сеном.
"Goddamn him.	- Черт бы его взял.
Goddamn him."	Черт бы его взял.
Cash.	КЕШ
It wont balance.	- Равновесия не будет.
If you want it to tote and ride on a balance, we will have-"	Если не хотите, чтобы перевешивался на ходу и в езде, нам надо...
"Pick up.	- Поднимай.
Goddamn you, pick up."	Поднимай, черт бы тебя взял.
"I'm telling you it wont tote and it wont ride on a balance unless-"	- Говорят тебе, на ходу и в езде перевешиваться будет, если...
"Pick up!	- Поднимай!
Pick up!, goddamn your thick-nosed soul to hell, pick up!"	Поднимай, бестолочь, душу твою в пекло!
It wont balance.	Равновесия не будет.
If they want it to tote and ride on a balance, they will have.	Если не хотят, чтобы на ходу и в езде перевешивался, им надо...
Darl.	ДАРЛ
He stoops among us above it, two of the eight hands.	Наклоняется над ним вместе с нами, две руки из восьми.
In his face the blood goes in waves. In between them his flesh is greenish looking, about that smooth, thick, pale green of cow's cud; his face suffocated, furious, his lip lifted upon his teeth.	Кровь приливает волнами к его лицу, а между волнами оно зеленоватое - ровная, сплошная, светлая зелень коровьей жвачки; лицо задыхающегося, яростный оскал.
"Pick up!" he says.	- Поднимай! - говорит он.
"Pick up, goddamn your thick-nosed soul!"	- Поднимай, бестолочь, душу твою дьявол.

He heaves, lifting one whole side so suddenly that we all spring into the lift to catch and balance it before he hurls it completely over.	Натужился и вдруг вскидывает свой конец; мы едва успеваем за его рывком - подхватываем гроб, чтобы не перевернулся.
For an instant it resists, as though volitional, as though within it her pole-thin body clings furiously, even though dead, to a sort of modesty, as she would have tried to conceal a soiled garment that she could not prevent her body soiling.	Первое мгновение он сопротивляется, будто живой - будто ее тонкое, как лучина, тело внутри, даже мертвое, яростно противится из стыда -примерно так она стеснялась бы раздеться, показать грязное белье.
Then it breaks free, rising suddenly as though the emaciation of her "body had added buoyancy to the planks or as though, seeing that the garment was about to be torn from her, she rushes suddenly after it in a passionate reversal that flouts its own desire and need.	Потом отрывается и взлетает на наших руках, словно истощенное тело придало доскам летучесть или же она, поняв, что одежду сейчас сорвут, бросается за ней вдогонку, и в этой крутой перемене чудится насмешка над первоначальной потребностью и желанием.
Jewel's face goes completely green and I can hear teeth in his breath.	Лицо у Джула становится совсем зеленым, и я слышу зубы в его дыхании.
We carry it down the hall, our feet harsh and clumsy on the floor, moving with shuffling steps, and through the door.	Мы несем его по прихожей, неуклюже и громко шаркая ногами по полу, и выносим в дверь.
"Steady it a minute, now," pa says, letting go.	- Постойте-ка минутку, - говорит папа и отпускает.
He turns back to shut and lock the door, but Jewel will not wait.	Он поворачивается, чтобы захлопнуть и запереть дверь, но Джул ждать не хочет.
"Come on," he says in that suffocating voice.	- Пошли, - говорит он задыхающимся голосом.
"Come on."	- Пошли.
We lower it carefully down the steps.	Мы осторожно спускаемся с ним по ступенькам.
We move, Balancing it as though it were something infinitely precious, our faces averted, breathing through our teeth to keep our nostrils closed.	Боимся даже чуть-чуть наклонить его, словно это - невиданная драгоценность, несем, отвернув лица, дышим сквозь зубы, чтобы не дышать носом.
We go down the path, toward the slope.	Движемся по тропинке, к склону.
"We better wait," Cash says.	- Все-таки подождите, - говорит Кеш.
"I tell you it aint balanced now.	- Говорю, равновесия нет.
We'll need another hand on that hill."	На холме понадобится еще один человек.
"Then turn loose," Jewel says.	- Ну и отпусти, - говорит Джул.
He will not stop.	Он не останавливается.
Cash begins to fall behind, hobbling to keep up, breathing harshly; then he is distanced and Jewel carries the entire front end alone, so that, tilting as the path begins to slant, it begins to rush away from me and slip down the air like a sled upon invisible snow, smoothly evacuating atmosphere in which the sense of it is still shaped.	Кеш не поспевает за ним, он ковыляет и шумно дышит; потом отстал, и Джул один несет передний конец, и на склоне гроб тоже наклоняется, начинает убегать от меня, скользит вниз по воздуху, как сани по невидимому снегу, плавно описывая воздух, в котором еще запечатлено его содержание.
"Wait, Jewel," I say.	- Джул, подожди, - говорю я.
But he will not wait.	Но он не хочет ждать.

He is almost running now and Cash is left behind.	Он почти бежит, а Кеш остался сзади.
It seems to me that the end which I now carry alone has no weight, as though it coasts like a rushing straw upon the furious tide of Jewel's despair.	Мне кажется, что мой конец ничего не весит, плывет как соломинка на буйной волне Джулова отчаяния.
I am not even touching it when, turning, he lets it overshoot him, swinging, and stops it and sloughs it into the wagon bed in the same motion and looks back at me, his face suffused with fury and despair.	Я уже не прикасаюсь к нему, когда Джул поворачивается и, остановившись, на заносе, с ходу досылает гроб в повозку, а потом оборачивает ко мне лицо, искаженное яростью и отчаянием.
"Goddamn you.	- Черт бы тебя взял.
Goddamn you."	Черт бы тебя взял.
Vardaman.	ВАРДАМАН
We are going to town.	Мы едем в город.
Dewey Dell says it wont be sold because it belongs to Santa Claus and he taken it back with him until next Christmas.	Его не продадут, сказала Дюи Дэлл, потому что он Деда Мороза и Дед Мороз забрал его до Рождества.
Then it will be behind the glass again, shining with waiting.	Тогда он опять будет за стеклом, блестеть и ждать.
Pa and Cash are coming down the hill, but Jewel is going to the barn.	Папа и Кеш спускаются по склону, а Джул идет в хлев.
"Jewel," pa says.	- Джул, - папа говорит.
Jewel does not stop.	Джул не остановился.
"Where you going?" pa says.	- Ты куда идешь? - папа спрашивает.
But Jewel does not stop.	А Джул не остановился.
"You leave that horse here," pa says.	- Оставь коня здесь, - говорит папа.
Jewel stops and looks at pa.	Джул остановился и смотрит на папу.
Jewel's eyes look like marbles.	Глаза у Джула светлые.
"You leave that horse here," pa says.	- Оставь коня здесь, - говорит папа.
"We'll all go in. the wagon with ma, like she wanted."	- Мы все поедем с мамой на повозке, как она хотела.
But my mother is a fish.	А моя мама - рыба.
Vernon seen it.	Вернон видел.
He was there.	Он был тут.
"Jewel's mother is a horse," Darl said.	- У Джула мать - лошадь, - сказал Дарл.
"Then mine can be a fish, cant it, Darl?" I said.	- Тогда моя может быть рыбой, правда, Дарл? -сказал я.
Jewel is my brother.	Джул - мой брат.
"Then mine will have to be a horse, too," I said.	- Тогда и моя должна быть лошадью, - сказал я.
"Why?" Darl said.	- Почему? - спросил Дарл.

"If pa is your pa, why does your ma have to be a horse just because Jewel's is?"	- Если твой папа - папа, почему твоя мама должна быть лошадью - потому что у Джула мама -лошадь?
"Why does it?" I said.	- А почему должна? - спросил я.
"Why does it, Darl?"	- Почему, Дарл?
Darl is my brother.	Дарл - мой брат.
"Then what is your ma, Darl?" I said.	- Дарл, а твоя мама кто? - спросил я.
"I haven't got ere one," Darl said.	- У меня ее нет, - сказал Дарл.
"Because if I had one, it is was.	- Потому что, если у меня была, то она была.
And if it is was, it cant be is.	А если была, значит, ее нет.
Can it?"	Нет?
"No," I said.	- Нет, - сказал я.
"Then I am not," Darl said.	- Значит, меня нет, - сказал Дарл.
"Am I?"	- А это я?
"No," I said.	- Ты.
I am.	Я это я.
Darl is my brother.	Дарл - мой брат.
"But you are, Darl," I said.	- Ведь ты это ты, Дарл.
"I know it," Darl said.	- Я знаю, - сказал Дарл.
"That's why I am not is.	- Поэтому меня и нет, что я для тебя - ты.
Are is too many for one woman to foal."	И для них - ты.
Cash is carrying his tool box.	Кеш несет свой ящик с инструментами.
Pa looks at him.	Папа смотрит на него.
"Ill stop at Tull's on the way back," Cash. says.	- На обратной дороге зайду к Таллу, - говорит Кеш.
"Get on that barn roof."	- Там надо крышу на амбаре.
"It aint respectful," pa says.	- Это неуважение, - папа говорит.
"It's a deliberate flouting of her and of me."	- Это издевательство над ней и надо мной.
"Do you want him to come all the way back hero and carry them up to Tull's afoot?" Darl says.	- Хочешь, чтобы я доехал досюда, а потом пешком тащил их к Таллу? - спрашивает Дарл.
Pa look's at Darl, his mouth chewing.	Папа смотрит на Дарла, жует ртом.
Pa shaves every day now because my mother is a fish.	Теперь папа бреется каждый день, потому что моя мама - рыба.
"It aint right," pa says.	- Это неправильно, - говорит папа.
Dewey Dell has the package in her hand.	У Дюи Дэлл в руке сверток.
She has the basket with our dinner too.	И корзинка с нашим обедом.
"What's that?" pa says.	- Это что? - спрашивает папа.

"Mrs Tull's cakes," Dewey Dell says, getting into the wagon.	- Пироги взяла у Коры, - говорит Дюи Дэлл и влезает на повозку.
"I'm taking them to town for her."	- Просила в город отвезти.
"It aint right," pa says.	- Это неправильно, - говорит папа.
"It's a flouting of the dead."	- Это неуважение к покойной.
It'll be there.	Он будет там.
It'll be there come Christmas, she says, shining on the track.	Она говорит, он будет там на Рождество, блестеть на рельсах.
She says he wont sell it to no town boys.	Говорит, его не продадут городским ребятам.
Darl.	ДАРЛ
He goes on toward the barn, entering the lot, wooden-backed.	Он идет к хлеву, входит на участок, спина деревянная.
Dewey Dell carries the basket on one arm, in the other hand something wrapped square in a newspaper.	Дюи Дэлл несет корзинку через руку, в другой руке что-то квадратное, завернутое в газету.
Her face is calm and sullen, her eyes brooding and alert; within them I can see Peabody's back like two round peas in two thimbles: perhaps in Peabody's back two of those worms which work surreptitious and steady through you and out the other side and you waking suddenly from sleep or from waking, with on your face an expression sudden, intent, and concerned.	Лицо у нее спокойное и угрюмое, в глазах настороженная мысль; в них я вижу спину Пибоди, как две круглые горошины в двух наперстках: может быть, в спине Пибоди - два таких червячка, которые упорно и тайком проедаются сквозь тебя и вылезают с другой стороны, и ты вдруг пробуждаешься от сна или бодрствования с ошарашенным, озадаченным лицом.
She sets the basket into the wagon and climbs in, her leg coming long from beneath her tightening dress: that lever which moves the world; one of that caliper which measures the length and breadth of life.	Она ставит корзину в повозку и влезает сама; нога длинно заголилась под натянувшимся платьем: этот рычаг, который переворачивает мир; эта половинка циркуля, которым меряется длина и ширина жизни.
She sits on the seat beside Vardaman and sets the parcel on her lap.	Она садится на сиденье рядом с Вардаманом и кладет на колени сверток.
Then he enters the barn.	Вот он входит в хлев.
He has not looked back.	Он не оглянулся.
"It aint rights" pa says.	- Это неправильно, - говорит папа.
It's little enough for him to do for her."	- Такую малость мог бы ради нее сделать.
"Go on," Cash says.	- Поехали, - говорит Кеш.
"Leave him stay if he wants.	- Хочет, пускай остается.
He'll be all right here.	Ничего с ним здесь не сделается.
Maybe he'll go up to Tull's and stay."	А может, к Таллу пойдет, там поживет.
"He'll catch us," I say.	- Он нас нагонит, - говорю я.
"He'll cut across and meet us at Tull's lane."	- Срежет напрямик и встретит нас у Талловой дороги.

"He would have rid that horse, too," pa says, "if I hadn't a stopped him.	- Он бы на коне своем еще поехал. - говорит папа, - если б я не запретил.
A durn spotted critter wilder than a cattymount.	Пятнистая зверюга, дикая, хуже рыси.
A deliberate flouting of her and of me."	Издевательство над ней и надо мной.
The wagon moves; the mules' ears begin to bob.	Повозка тронулась; запрыгали уши мулов.
Behind us, above the house, motionless in tall and soaring circles, they diminish and disappear.	Позади, в вышине над домом, неподвижные, реют кругами, потом уменьшаются и пропадают.
Anse.	АНС
I told him not to bring that horse out of respect for his dead ma, because it wouldn't look right, him prancing along on a durn circus animal and her wanting us all to be in the wagon with her that sprung; from her flesh and blood, but we hadn't no more than passed Tuffs lane when Darl begun to laugh.	Я сказал ему, чтобы уважал покойную мать и не брал коня: неправильно это, форсить на цирковом звере, шут бы его взял, - она ведь хочет, чтобы все мы, кто из ее плоти и крови вышел, были с ней в повозке; и вот, не успели мы Таллову дорогу проехать, Дарл начинает смеяться.
Setting: back there on the plank seat with Cash, with his dead ma laying in her coffin at his feet, laughing.	Сидит на скамейке с Кешем, покойная мать в гробу лежит у него в ногах, а он смеется.
How many times I told him if s doing such things as that that makes folks talk about him, I dont know.	Не знаю, сколько раз я ему говорил, что из-за таких вот выходок люди о нем и судачат.
I says I got some regard for what folks says about my flesh, and blood even if you haven't, even if I have raised such a durn passel of boys, and when you fixes it so folks can say such about you, it's a reflection on your ma, I says, not me: I am a man and I can stand it; it's on your womenfolks, your ma and sister that you should care for, and I turned and looked back at him and him setting there, laughing.	Тебе, говорю, может, наплевать, и сыновья у меня, может, выросли, черт знает какие, но мне не все равно, что говорят про мою плоть и кровь, а когда ты такое выкидываешь и люди про тебя судачат, это твою мать роняет - не меня, говорю: я мужчина, мне не страшно; это на женскую половину падает, на твою мать и сестру, ты об них подумай - и нате вам, оглянулся назад, а он сидит и смеется.
"I dont expect you to have no respect for me," I says.	- Я не жду, что ты ко мне поимеешь уважение, -говорю ему.
"But with your own ma not cold in her coffin yet."	- Но у тебя же мать в гробу не остыла.
"Yonder," Cash says, jerking his head toward the lane.	- Вон, - и головой показывает на поперечную дорогу.
The horse is still a right smart piece away, coming up at a good pace, but I dont have to be told who it is.	Лошадь еще далековато, идет к нам ходко, и кто на ней, мне говорить не надо.
I just looked back at Darl, setting there laughing.	Я оглянулся на Дарла, а он сидит и смеется.
"I done my best," I says.	- Я старался, - говорю.
"I tried to do as she would wish it.	- Старался сделать так, как она хотела.
The Lord will pardon me and excuse the conduct of them He sent me."	Господь отпустит мне и простит поведение тех, кого послал мне.
And Darl setting on the plank seat right above her where she was laying, laughing.	Она лежит в ногах у Дарла, а он сидит на скамье и смеется.
Darl.	ДАРЛ

He comes up the lane fast, yet we are three hundred yards beyond the mouth of it when he turns into the road, the mud flying beneath the flicking drive of the hooves.	Он едет по дорожке быстро, но мы уже в трехстах ярдах от перекрестка, когда он сворачивает на главную дорогу.
Then he slows a little, light and erect in the saddle, the horse mincing through the mud.	Из-под мелькающих копыт летит грязь; он сидит в седле легко и прямо, и теперь чуть придерживает коня; конь семенит по грязи.
Tull is in his lot.	Талл у себя на участке.
He looks at us, lifts his hand.	Смотрит на нас, поднимает руку.
We go on, the wagon creaking, the mud whispering on the wheels.	Едем, повозка скрипит, грязь шепчется с колесами.
Vernon still stands there.	Вернон продолжает стоять.
He watches Jewel as he passes, the horse moving with a light, high-kneed driving gait, three hundred yards back.	Он провожает глазами Джула; конь бежит словно играючи, высоко поднимая колени, в трехстах ярдах от нас.
We go on, with a motion so soporific, so dreamlike as to be uninferant of progress, as though time and not space were decreasing between us and it.	Мы едем; движемся как во сне, в дурмане, будто не перемещаясь, и кажется, что время, а не пространство сокращается между им и нами.
It turns off at right angles, the wheel-marts of last Sunday healed away now: a smooth, red scoriation curving away into the pines; a white signboard with faded lettering: New Hope Church. 3 mi.	Она поворачивает под прямыми углами, колеи с прошлого воскресения уже затянулись: гладкий красный язык лавы, извиваясь, уходит в сосны; белая доска с линялой надписью: "Церковь Новой Надежды, 3 мили".
It wheels up like a motionless hand lifted above the profound desolation of the ocean; beyond it the red road lies like a spoke of which Addie. Bundren. is the rim.	Она наезжает, как неподвижная ладонь над мертвым океаном; за ней дорога - как спица колеса, у которого обод - Адди Бандрен.
It wheels past, empty, unscarred, the white signboard turns away-its fading and tranquil assertion.	Тянется навстречу, пустая, без следов, и белая доска отворачивает свое линялое и бесстрастное извещение.
Cash, looks lip the road quietly, his bead turning as we pass It like an owls head, his face composed.	Кеш спокойно смотрит на дорогу и поворачивает голову вслед доске, как сова; лицо у него сосредоточенное.
Pa looks straight ahead, humped.	Горбатый папа смотрит прямо вперед.
Dewey Dell looks at the road too, then she looks back at me, her eyes watchful and repudiant, not like that question which was in those of Cash, for a smoldering while.	Дюи Дэлл тоже глядит на дорогу, потом оборачивается ко мне, в настороженных глазах тлеет отказ, а не вопрос, как у Кеша.
The signboard passes; the unscarred road wheels on.	Доска позади; дорога без следов тянется.
Then Dewey Dell turns her head.	Потом Дюи Дэлл отворачивает лицо.
The wagon creaks on.	Скрипит повозка.
Cash spits over the wheel.	Кеш плюет через колесо.
"In a couple of days now it'll be smelling," he says.	- Дня через два запахнет, - говорит он.
"You might tell Jewel that," I say.	- Это ты Джулу скажи, - говорю я.

He is motionless now, sitting the horse at the function, upright, watching us, no less still than the signboard that lifts its fading capitulation opposite him.	Теперь он остановился, выпрямившись сидит на коне у перекрестка, наблюдает за нами, неподвижный, как указатель, поднявший навстречу ему свою надпись.
"It aint balanced right for no long ride," Cash says.	- Для долгой дороги он плохо уравновешен, -говорит Кеш.
"Tell him that, too," I say.	- И это ему скажи, - говорю я.
The wagon creaks on.	Повозка скрипит дальше.
A mile further along he passes us, the horse, arch-necked, reined back to a swift singlefoot.	Через милю он обгоняет нас; поводья подобрал, и конь, выгнув шею, идет быстрой иноходью.
He sits lightly, poised, upright, wooden-faced in the saddle, the broken hat raked at a swaggering angle.	Джул сидит в седле легко, надежно, прямо, лицо деревянное, порванная шляпа лихо заломлена.
He passes us swiftly, without looking at us, the horse driving, its hooves hissing in the mud.	Он проезжает быстро, не взглянув на нас, конь бодр, грязь шипит под копытами.
A gout of mud, back-flung, plops onto the box.	Лепешка грязи, отброшенная копытом, шлепается на гроб.
Cash leans forward and takes a tool from his box and removes it carefully.	Кеш наклоняется вперед, достает что-то из ящика с инструментами и аккуратно ее соскребает.
When the road crosses Whiteleaf, the willows leaning near enough, he breaks off a branch and scours at the stain with the wet leaves.	Когда дорога пересекает Уайтклиф и щеглы над нами, он отламывает ветку и оттирает пятно мокрыми листьями.
Anse.	АНС
It's a hard country on man; it's hard.	Тяжело человеку в этом краю; тяжело.
Eight miles of the sweat of his body washed up outen the Lord's earth, where the Lord Himself told him to put it.	Восемь миль трудового пота смыто с Господней земли, а ведь Господь Сам велел его тут пролить.
Nowhere in this sinful world can a honest, hardworking man profit.	Нигде в нашем грешном мире не разжиться честному работящему человеку.
It takes them that runs the stores in the towns, doing no sweating, living off of them that sweats.	Это - для тех, которые в городских магазинах сидят, пота не проливают, а кормятся с тех, которые проливают трудовой пот.
It aint the hardworking man, the farmer.	Это - не для трудового человека, не для фермера.
Sometimes I wonder why we keep at it.	Иногда думаю, почему не бросим?
It's because there is a reward for us above, where they cant take their autos and such.	Потому что в небесах нам будет награда, а они туда свои автомобили и другое добро не возьмут.
Every man will be equal there and it will be taken from them that have and give to them that have not by the Lord.	Там все люди будут равны, и кто имеет, у того отнимется, и дано будет Господом тому, кто не имеет.
But it's a long wait, seems like.	Но похоже, что этого долго ждать.
It's bad that a fellow must earn the reward of his right-doing by flouting hisself and his dead.	Чтобы заработать свою награду за праведность, человек себя мытарить должен и своих мертвецов, - хорошо ли это?

We drove all the rest of the day and got to Samson's at dust-dark and then that bridge was gone, too.	Ехали весь день, в сумерки добрались до Самсона, а моста и там уж нет.
They hadn't never see the river so high, and it not done raining yet There was old men that hadn't never see nor hear of it being so in the memory of man.	Они никогда не видели, чтобы река так поднялась, - а дождь-то еще не перестал. Старики не видали и не слыхали, чтобы такое было на памяти людской.
I am the chosen of the Lord, for who He loveth, so doeth He chastiseth.	Меня избрал Г осподь, потому что кого Он любит, того наказывает.
But I be durn if He dont take some curious ways to show it, seems like.	Но чудными же способами извещает он об этом человека, ей-ей.
But now I can get them teeth.	Но теперь я вставлю зубы.
That will be a comfort.	Это будет утешением.
It will.	Будет.
Samson.	САМСОН
It was just before sundown.	Это было как раз перед закатом.
We were sitting on the porch when the wagon came up the road with the five of them in it and the other one on the horse behind.	Мы сидим на веранде, а по дороге подъезжает повозка, их в повозке пятеро, а один сзади верхом.
One of them raised his hand, but they was going on past the store without stopping.	Кто-то из них поднял руку, но проехали мимо магазина и не остановились.
"Who's that?" MacCallum says: I cant think of his name: Rafe's twin; that one it was.	- Кто это? - спрашивает Маккалем. - Забыл его имя... ну, Рафа близнец - это он был.
It's Bundren, from down beyond New Hope," Quick says.	- Бандрены, из-за Новой Надежды, - Квик отвечает.
"There's one of them Snopes horses Jewel's riding."	- А под Джулом конь из тех снопсовских лошадок.
"I didn't know there was ere a one of them horses left," MacCallum says.	- Не знал, что они тут еще водятся, - говорит Маккалем.
"I thought you folks down there finally contrived to give them all away."	- Я думал, вы все-таки исхитрились их раздать.
"Try and get that one," Quick says.	- Поди возьми его, - говорит Квик.
The wagon went on.	А повозка проехала.
"I bet old man Lon never gave it to him," I says.	Я говорю: - Могу спорить, эту ему папаша Лон не за так отдал.
"No," Quick says.	- Да, - говорит Квик.
"He bought it from pappy."	- Папа ему продал.
The wagon went on.	- А повозка едет дальше.
"They must not a heard about the bridge," he says.	- Они, поди не слышали про мост, - говорит Квик.
"What're they doing up here, anyway?" MacCallum says.	- А что они тут делают? - спрашивает Маккалем.
"Taking a holiday since he got his wife buried, I reckon," Quick says.	- Да, видно, жену похоронил и отпуск себе взял, -Квик говорит.

"Heading for town, I reckon, with Tull's bridge gone too.	- В город, видно, едет, а Таллов мост у них залило.
I wonder if they aint heard about the bridge."	И про этот, значит, не слышали?
"They'll have to fly, then," I says.	- Тогда им лететь придется, - я говорю.
"I dont reckon there's ere a bridge between here and Mouth of Ishatawa."	- Думаю, что отсюда до устья Ишатовы ни одного моста не осталось.
They had something in the wagon.	Что-то у них было в повозке.
But Quick had been to the funeral three days ago and we naturally never thought anything about it except that they were heading away from home mighty late and that they hadn't heard about the bridge.	Но Квик ездил на заупокойную службу три дня назад, и нам, конечно, в голову не могло прийти ничего такого, - ну разве поздновато из дому отправились да про мост не слышали.
"You better holler at them," MacCallum says.	-Ты бы им крикнул, - говорит Маккалем.
Durn it, the name is right on the tip of my tongue.	Черт, на языке вертится имя.
So Quick hollered and they stopped and he went to the wagon and told them.	Квик крикнул, они остановились, он пошел к повозке и объяснил.
He come back with them.	Возвращается вместе с ними.
"They're going to Jefferson," he says.	Говорит: "Они едут в Джефферсон.
"The bridge at Tull's is gone, too."	Возле Талла моста тоже нет".
Like we didn't know it, and his face looked funny, around the nostrils, but they just sat there, Bundren and the girl and the chap on the seat, and Cash and the second one, the one folks talks about, on a plank across the tail-gate, and the other one on that spotted horse.	Будто мы сами не знаем, и нос как-то морщит, а они сидят себе - Бандрен с дочкой и малец спереди, а Кеш и другой, про которого судачат, на доске у задка, и еще один на пятнистом коньке.
But I reckon they was used to it by then, because when I said to Cash that they'd have to pass by New Hope again and what they'd better do, he just says,	Наверно, они уже принюхались: когда я сказал Кешу, что им опять придется ехать мимо Новой Надежды, и как им выгодней поступить, он только одно ответил:
"I reckon we can get there."	- Ничего, доберемся.
I aint much for meddling.	В чужие дела лезть не люблю.
Let every man run his own business to suit himself, I say.	Каждый пусть сам решает, как ему быть, - такое мое мнение.
But after I talked to Rachel about them not having a regular man to fix her and it being July and all, I went back down to the barn and tried to talk to Bundren about it.	Но когда мы с Речел поговорили о том, что специалист покойницей их не занялся, а у нас, мол, июль, и все такое, я пошел к амбару и хотел про это с Бандреном поговорить.
"I give her my promise," he says.	-Я ей дал обещание, - он мне в ответ.
"Her mind was set on it."	- Она так решила.
I notice how it takes a lazy man, a man that hates moving, to get set on moving once he does get started off, the same as he was set on staying still, like it aint the moving he hates so much as the starting and the stopping.	Я заметил, что ленивый человек, которого с места не стронешь, если уж двинулся, то пойдет и пойдет, как раньше сидел и сидел, - словно бы ему не так противно двигаться, как тронуться и остановиться.

And like he would be kind of proud of whatever come up to make the moving or the setting still look hard.	И если появляется трудность, мешает ему двигаться или сидеть, он этой трудностью даже гордится.
He set there on the wagon, hunched up, blinking, listening to us tell about how quick the bridge went and how high the water was, and I be durn if he didn't act like he was proud of it, like he had made the river rise himself.	Анс сидит на повозке, сгорбившись, моргает, мы рассказываем ему про то, как быстро моста не стало и как высоко вода поднялась, а он слушает, и, ей-богу, вид у него такой, как будто гордится этим, как будто он сам сделал наводнение.
"You say it's higher than you ever see it before?" he says.	- Значит, такой высокой воды вы никогда не видели? - говорит.
"God's will be done," he says.	- На все воля Божья, - говорит.
"I reckon it wont go down much by morning, neither," he says.	- К утру она вряд ли сильно спадет.
"You better stay here tonight," I says, "and get a early start for New Hope tomorrow morning."	- Ночуйте здесь, - я говорю, - а завтра с утра пораньше отвезете к Новой Надежде.
I was just sorry for them bone-gaunted mules.	Мне этих мулов отощавших стало жалко.
I told Rachel, I says,	А Речел я сказал:
"Well, would you have had me turn them away at dark, eight miles from home?	"Ты что же, хотела, чтобы я прогнал их на ночь глядя, за восемь миль от дома?
What else could I do," I says.	Что мне было делать-то? - спрашиваю.
"It wont be but one night, and they'll keep it in the barn, and they'll sholy get started by daylight."	- Всего на одну ночь - поставят ее в сарае, а на рассвете уедут".
And so I says,	Ну, и говорю ему:
"You stay here tonight and early tomorrow you can go back to New Hope.	- Оставайтесь здесь на ночь, а завтра пораньше везите обратно к Новой Надежде.
I got tools enough, and the boys can go on right after supper and have it dug and ready if they want" and then I found that girl watching me.	Лопат у меня хватит, а ребята поужинают и могут заранее вырыть, если захотят, - и вижу, его дочка на меня смотрит.
If her eyes had a been pistols, I wouldn't be talking now. I be dog if they didn't blaze at me.	Если бы у ней не глаза были, а пистолеты, я бы сейчас не разговаривал, - прямо прожигают меня, честное слово.
And so when I went down to the barn I come on them, her talking so she never noticed when I comeup.	А потом пришел к сараю, - они там расположились, - слышу, дочка говорит, не заметила, как я подошел.
"You promised her," she says.	Говорит: -Ты ей обещал.
"She wouldn't go until you promised.	Она не хотела умирать, пока ты не пообещал.
She thought she could depend on you.	На твое слово понадеялась.
If you dont do it, it will be a curse on you."	Если обманешь ее, Бог тебя накажет.
"Cant no man say I dont aim to keep my word," Bundren says.	- Никто не может сказать, что я не держу слово, -Бандрен отвечает.
"My heart is open to ere a man."	- У меня душа всем открытая.
"I dont care what your heart is," she says.	- Какая у тебя душа, не знаю, - она говорит.

She was whispering, kind of, talking fast.	Говорит быстро, шепотом.
"You promised her.	- Ты ей обещал.
You've got to.	Должен сделать.
You-" then she seen me and quit, standing there.	Ты... - Потом увидела меня и замолчала; стоит.
If they'd been pistols, I wouldn't be talking now.	Если бы они были пистолетами, я бы сейчас не разговаривал.
So when I talked to him about it, he says,	Ну, и опять завел про это речь, а он говорит:
"I give her my promise.	-Я ей дал обещание.
Her mind is set on it."	Она так хочет.
"But seems to me she'd rather have her ma buried close by, so she could-"	- Но мне сдается, для нее же лучше, если мать похоронят близко, и она сможет...
"It's Addie I give the promise to," he says.	- Я Адди дал обещание, - он говорит.
"Her mind is set on it."	- Она так хочет.
So I told them to drive it into the barn, because it was threatening rain again, and that supper was about ready.	Тогда я сказал, чтобы закатили ее в сарай, потому что дождь опять собирается, - а ужин скоро будет готов.
Only they didn't want to come in.	Но они входить не захотели.
"I thank you," Bundren says.	- Благодарствую, - говорит Бандрен.
"We wouldn't discommode you.	- Мы стеснять вас не хотим.
We got a little something in the basket.	В корзинке у нас кое-что есть.
We can make out."	Мы обойдемся.
"Well," I says, "since you are so particular about your womenfolks, I am too.	- Ну, раз ты так печешься о своих женщинах, -говорю, - я тоже пекусь.
And when folks stops with us at meal time and wont come to the table, my wife takes it as a insult."	Когда мы есть садимся, а наши гости за стол не идут, моя жена считает это за оскорбление.
So the girl went on to the kitchen to help Rachel.	Тогда его дочка пошла на кухню помогать Речел.
And then Jewel come to me.	А потом Джул ко мне подходит.
"Sho," I says.	- Конечно, - я говорю.
"Help yourself outen the loft.	- Натаскай ему с сеновала.
Feed him when you bait the mules."	Мулов накормить и ему дай.
"I ratter pay you for him," he says.	- Я хочу тебе заплатить, - говорит.
"What for?" I says.	- За что? - спрашиваю.
"I wouldn't begrudge no man a bait for his horse."	- Что же я, человеку корма для коня пожалею?
"I rather pay you," he says; I thought he said extra.	- Я хочу тебе заплатить, - он говорит; мне послышалось: "лишнего".
"Extra for what?" I says.	- Чего лишнего? - спрашиваю.
"Wont he eat hay and corn?"	- Он что, зерна и сена не ест?
"Extra feed," he says.	- За лишний корм.

"I feed him a little extra and I dont want him beholden to no man."	Я даю ему больше и не хочу, чтобы он у чужих одалживался.
"You cant buy no feed from me, boy," I says.	- У меня, парень, ты корм покупать не будешь, - я говорю.
"And if he can eat that loft clean, I'll help you load the ham onto the wagon in the morning."	- А если он может всю клеть сожрать, завтра утром я помогу тебе погрузить мой сарай в повозку.
"He aint never been beholden to no man," he says.	- Он никогда ни у кого не одалживался.
"I rather pay you for it."	Я хочу за него заплатить.
And if I had my rathers, you wouldn't be here a-tall, I wanted to say.	А меня подрывало сказать: если бы мои хотения исполнялись, тебя бы тут вообще не было.
But I just says,	Но я только одно сказал:
"Then it's high time he commenced.	- Тогда самое время ему начать.
You cant buy no feed from me."	У меня ты корму не купишь.
When Rachel put supper on, her and the girl went and fixed some beds.	Речел накрыла ужин, а потом с его дочкой стала стелить постели.
But wouldn't any of them come in.	Но в дом никто из них не пошел.
"She's been dead long enough to get over that sort of foolishness," I says.	Говорю ему: - Она уже столько дней мертвая, что ей эти глупости ни к чему.
Because I got just as much respect for the dead as ere a man, but you've got to respect the dead themselves, and a woman that's been dead in a box four days, the best way to respect her is to get her into the ground as quick as you can.	- Я не меньше любого уважаю покойников, но уважать-то надо самих покойников, и если женщина четыре дня лежит в гробу, самое лучшее к ней уважение - похоронить ее поскорей.
But they wouldn't do it.	А они не желают.
"It wouldn't be right," Bundren says.	- Это будет неправильно, - Бандрен говорит.
"Course, if the boys wants to go to bed, I reckon I can set up with her.	- Конечно, если ребята хотят лечь, я с ней один посижу.
I dont begrudge her it."	Не могу я ей в этом отказать.
So when I went back down there they were squatting on the ground around the wagon, all of them.	Когда я вернулся туда, они сидели на корточках вокруг повозки.
"Let that chap come to the house and get some sleep, anyway," I says.	- Пускай хоть мальчонка пойдет в дом, поспит, -говорю.
"And you better come too," I says to the girl.	- Да и ты бы пошла, - говорю его дочке.
I wasn't aiming to interfere with them.	Не хотел я вмешиваться в их дела.
And I sholy hadn't done nothing to her that I knowed.	И ей тоже вроде ничего плохого не сделал.
"He's done already asleep," Bundren says.	- Он уже спит, - говорит Бандрен.
They had done put him to bed in the trough in a empty stall.	Они его уложили в корыто в пустом стойле.
"Well, you come on, then," I says to her.	Ну так ты иди, - говорю ей.
But still she never said nothing.	А она молчит.

They just squatted there.	Все сидят на корточках.
You couldn't hardly see them.	И едва их разглядишь.
"How about you boys?" I says.	- А вы, ребята? - спрашиваю.
"You got a full day tomorrow."	- Завтра у вас трудный день.
After a while Cash says,	И немного погодя Кеш отвечает:
"I thank you.	- Благодарствую.
We can make out."	Мы обойдемся.
"We wouldn't be beholden," Bundren says.	- Не хотим быть в тягость, - Бандрен говорит.
"I thank you kindly."	- Благодарим покорно.
So I left them squatting there.	Так и остались сидеть на корточках.
I reckon after four days they was used to it.	Принюхались, наверно, за четыре-то дня.
But Rachel wasn't.	А Речел - нет.
"It's a outrage," she says.	- Это безобразие, - говорит.
"A outrage."	- Безобразие.
"What could he a done?" I says.	- А что ему делать? - спрашиваю.
"He give her his promised word."	- Он ей слово дал.
"Who's talking about him?" she says.	- Да про него разве речь?
"Who cares about him?" she says, crying.	Кому он нужен? А сама плачет.
"I just wish that you and him and all the men in the world that torture us alive and flout us dead, dragging us up and down the country-"	- Чтобы ему, и тебе, и всем вам... Мучаете нас при жизни и над мертвыми издеваетесь, таскаете туда и сюда...
"Now, now," I says.	- Ну, полно, полно, - говорю.
"You're upset."	- Ты расстроилась.
"Dont you touch me!" she says.	- Не прикасайся ко мне!
"Dont you touch me!"	Не прикасайся ко мне!
A man cant tell nothing about them.	Ну разве может человек их понять?
I lived with the same one fifteen years and I be durn if I can.	Вот я прожил с одной пятнадцать лет, и будь я проклят, если понял.
And I imagined a lot of things coming up between us, but I be durn if I ever thought it would be a body four days dead and that a woman.	Я представлял себе, что между нами могут встать самые разные вещи, но будь я проклят, если думал, что это будет тело, четыре дня как мертвое, притом женское.
But they make life hard on them, not taking it as it comes up, like a man does.	А они сами себе портят жизнь, не принимая то, что она нам преподносит, - в отличие от мужчин.

So I laid there, hearing it commence to rain, thinking about them down there, squatting around the wagon and the rain on the roof, and thinking about Rachel crying there until after a while it was like I could still hear her crying even after she was asleep, and smelling it even when I knowed I couldn't.	И вот я лежал, слышал, как начинается дождь, думал о том, что они сидят там на корточках вокруг повозки, а дождь стучит по крыше, думал о том, как плакала Речел, - покуда не стало казаться, что слышу ее плач до сих пор, хотя она уже спала, что чую этот запах, хотя знал, что чуять его не мог.
I couldn't decide even then whether I could or not, or if it wasn't just knowing it was what it was.	И уже понимать перестал, пахнет или нет, и не чудится ли мне запах только потому, что о нем знаю.
So next morning I never went down there.	А наутро я туда не пошел.
I heard them hitching up and then when I knowed they must be about ready to take out, I went out the front and went down the road toward the bridge until I heard the wagon come out of the lot and go back toward New Hope.	Я слышал, что они запрягали, и, когда понял, что они вот-вот выедут, вышел из дому и пошел по дороге к мосту; оттуда услышал, как повозка выехала со двора и повернула назад, к Новой Надежде.
And then when I come back to the house, Rachel jumped on me because I wasn't there to make them come in to breakfast.	Воротился домой, а Речел набросилась на меня за то, что ушел и не позвал их завтракать.
You cant tell about them.	Ну, кто их разберет?
Just about when you decide they mean one tiling, I be durn if you not only haven't got to change your mind, like as not you got to take a rawhiding for thinking they meant it.	Только решишь, что они хотят одного, тут же понимай все наоборот, да еще, черт возьми, взбучку получишь за то, что не так ее понял.
But it was still like I could smell it.	А запах я все равно как бы слышал.
And so I decided then that it wasn't smelling it, but it was just knowing it was there, like you will get fooled now and then.	Тогда я решил, что его уже нет, а просто знаю о нем - бывает иногда, что так обманываешься.
But when I went to the barn I knew different When I walked into the hallway I saw something.	Но когда подошел к амбару, понял, что ошибаюсь. Вошел и вижу, там кто-то сидит.
It kind of hunkered up when I come in and I thought at first it was one of them got left, then I saw what it was.	Вроде на корточках, и сперва я подумал, что кто-то из них остался, а потом разглядел, кто это.
It was a buzzard.	Гриф.
It looked around and saw me and went on down the hall, spraddle-legged, with its wings kind of hunkered out, watching me first over one shoulder and then over the other, like a old bald-headed man.	Он оглянулся, увидел меня и заковылял по проходу - ноги врастопырку, крылья развесил и оглядывается на меня то через одно плечо, то через другое, как лысый старик.
When it got outdoors it begun to fly.	Вышел вон и полетел.
It had to fly a long time before it ever got up into the air, with it thick and heavy and full of rain like it was.	Ему долго пришлось
If they was bent on going to Jefferson, I reckon they could have gone around up by Mount Vernon, like MacCallum did.	Если уж им так надо в Джефферсон, могли бы поехать кругом, через Маунт-Вернон, как Маккалем.
He'll get home about day after tomorrow, horseback.	Верхом он будет дома послезавтра.
Then they'd be just eighteen miles from town.	Оттуда им до города восемнадцать миль.

But maybe this bridge being gone too has learned him the Lord's sense and judgment.	Но, может быть, увидев, что и этого моста нет, и образумится, придет в рассудок.
That MacCallum.	Маккалем этот.
He's been trading with me off and on for twelve years.	Двенадцать лет уже мы с ним подторговываем.
I have known him from a boy up; know his name as well as I do my own.	Мальчишкой его знал; имя его знаю, как свое.
But be durn if I can say it.	Но убей меня Бог, не могу вспомнить.
Dewey Dell.	ДЮИ ДЭЛЛ
The signboard comes in sight.	Завиднелась доска с надписью.
It is looking out at the road now, because it can wait.	Сейчас она смотрит по дороге в ту сторону, потому что может ждать.
New Hope. 3 mi. it will say.	Она скажет: Новая Надежда 3 мили.
New Hope. 3 mi.	Новая Надежда 3 мили.
New Hope. 3 mi.	Новая Надежда 3 мили.
And then the road will begin, curving away into the trees, empty with waiting, saying New Hope three miles.	И тогда начнется дорога, завьется, в рощу уйдет, будет ждать, пустая, и скажет: Новая Надежда, три мили.
I heard that my mother is dead.	Я слышала, что мама умерла.
I wish I had time to let her die.	Жалко, что некогда было дать ей умереть.
I wish I had time to wish I had.	Жалко, что некогда было пожалеть, что некогда.
It is because in the wild and outraged earth too soon too soon too soon.	Это потому, что в буйной возмущенной земле слишком скоро слишком скоро слишком скоро.
It's not that I wouldn't and will not it's that it is too soon too soon too soon.	Не потому, что я не хотела и не хочу, а потому, что слишком скоро слишком скоро слишком скоро.
Now it begins to say it. New Hope three miles.	Теперь сказала: Новая Надежда три мили.
New Hope three miles.	Новая Надежда три мили.
That's what they mean by the womb of time: the agony and the despair of spreading bones, the hard girdle in which lie the outraged entrails of events Cash's head turns slowly as we approach, his pale empty sad composed and questioning face following the red and empty curve; beside the bade wheel Jewel sits the horse, gazing straight ahead.	Вот что значит - чрево времени: отчаяние и мука раздвигающихся костей, жестокий пояс, в котором заключена возмущенная внутренность событий. Когда мы приближаемся, голова Кеша поворачивается, его бледное, печальное, сосредоточенно застывшее лицо вопросительно поворачивается за пустым и рыжим изгибом дороги; у задка едет верхом Джул, глядя прямо вперед.
The land runs out of Darl's eyes; they swim to pinpoints.	Земля убегает из глаз Дарла; они сливаются в булавочные головки.
They begin at my feet and rise along my body to my face, and then my dress is gone: I sit naked on the seat above the unhurrying mules, above the travail.	Они начинают с моих ног, поднимаются по телу к лицу, и вот на мне уже нет платья: сижу голая над медлительными мулами, над их потугами.
Suppose I tell him to turn.	А если попрошу его повернуть?

He will do what I say.	Он сделает, как я скажу.
Dont you know he will do what I say?	Ты же знаешь, сделает, как я скажу.
Once I waked with a black void rushing under me.	Однажды я проснулась, и подо мной неслась черная пустота.
I could not see.	Я ничего не видела.
I saw Vardaman rise and go to the window and strike the knife into the fish, the blood gushing, hissing like steam but I could not see.	Я увидела, как поднялся Вардаман, подошел к окну и вонзил в рыбу нож; кровь хлынула, зашипела, как пар, но я ничего не видела.
He'll do as I say.	Он сделает, как я скажу.
He always does.	Всегда делал.
I can persuade him to anything.	Я могу убедить его в чем угодно.
"You know I can.	Могу, ты же знаешь.
Suppose I say Turn here.	Если скажу: Поворачивай.
That was when I died that time.	Это было, когда я умерла в тот раз.
Suppose I do.	Что, если скажу?
We'll go to New Hope.	Мы поедем к Новой Надежде.
We wont have to go to town.	Нам не придется ехать в город.
I rose and took the knife from the streaming fish still hissing and I killed Darl.	Я поднялась, выдернула нож из рыбы, из шипящей крови и убила Дарла.
When I used to sleep with Vardaman I had a nightmare once I thought I was awake but I couldn't see and couldn't feel I couldn't feel the bed under me and I couldn't think what I was I couldn't think of my name I couldn't even think I am a girl I couldn't even think I nor even think I want to wake up nor remember what was opposite to awake so I could do that I knew that something was passing but I couldn't even think of time then all of a sudden I knew that something was it was wind blowing over me it was like the wind came and blew me back from where it was I was not blowing the room and Vardaman asleep and all of them back, under me again and going on like a piece of cool silk dragging across my naked legs	В ту пору когда я спала с Вардаманом у меня однажды был кошмар и думала что не сплю но ничего не видела и ничего не чувствовала не чувствовала под собой кровати не могла подумать кто я такая не могла подумать что я девушка и даже не могла подумать "Я" подумать что хочу проснуться и даже вспомнить от чего пробуждаются ведь без этого не проснешься и что-то проходило но я не знала что не могла подумать о времени а потом вдруг поняла что был ветер он дул на меня он как будто налетел и сдул меня оттуда где было так что меня нет сдул комнату и спящего Вардамана и всех их опять под меня и все дул словно ленту прохладного шелка тянули поперек моих голых ног.
It blows cool out of the pines, a sad steady sound.	Прохладный, он дует из сосен с печальным ровным шумом.
New Hope.	Новая Надежда.
Was 3 mi.	Было 3 мили.
Was 3 mi.	Было 3 мили.
I believe in God I believe in God.	Я верю в Бога. Я верю в Бога.
"Why didn't we go to New Hope, pa?" Vardaman says.	- Папа, почему мы не поехали к Новой Надежде? -спрашивает Вардаман.

"Mr Samson said we was, but we done passed the road."	- Мистер Самсон сказал, мы едем туда, а мы проехали поворот.
Darl says,	Дарл говорит:
"Look, Jewel."	- Смотри, Джул.
But He is not looking at me.	- Но смотрит не на меня.
He is looking at the sky.	Смотрит на небо.
He buzzard is as still as if He were nailed to it.	Гриф застыл там, словно прибит гвоздем.
We turn into Tull's lane.	Мы сворачиваем на Таллову дорогу.
We pass the barn and go on, the wheels whispering in the mud, passing the green rows of cotton in the wild earth, and Vernon little across the field behind the plow.	Проезжаем сарай и едем дальше, колеса шепчутся с грязью, проезжаем зеленью ряды хлопка на буйной земле, а Вернон в поле, с плугом.
He lifts his hand as we pass and stands there looking after us for a long while.	Когда мы проезжаем, он поднимает руку и долго еще стоит, глядя нам вслед.
"Look, Jewel," Darl says.	- Смотри, Джул, - говорит Дарл.
Jewel sits on his horse like they were both made out of wood, looking straight ahead.	Джул сидит на коне, оба они будто вырезаны из дерева, смотрят вперед.
I believe in God, God. God, I believe in God.	Я верю в Бога. Боже. Боже, я верю в Бога.
Tull.	ТАЛЛ
After they passed I taken the mule out and looped up the trace chains and followed.	Когда они проехали, я отпряг мула, повесил цепи на плуг и пошел за ними.
They was setting in the wagon at the end of the levee when I caught up with them.	Они сидели на повозке у края дамбы.
Anse was setting there, looking at the bridge where it was swagged down into the river with just the two ends in sight.	Анс сидел и смотрел на мост - а видны были только его концы, потому что середина провисла в воду.
He was looking at it like he had believed all the time that folks had been lying to him about it being gone, but like he was hoping all the time it really was.	Смотрел так, как будто все время думал, что люди врут и мост не залило, но и надеялся все время, что это правда.
Kind of pleased astonishment he looked, setting on the wagon in his Sunday pants, mumbling his mouth.	Как бы с приятным удивлением смотрел и жевал губами, сидя на повозке в воскресных штанах.
Looking like a uncurried horse dressed up: I dont know.	Выглядел вроде лошади, которую нарядили, а не почистили: не знаю.
The boy was watching the bridge where it was mid-sunk and logs and such drifted up over it and it swagging and shivering like the whole thing would go any minute, big-eyed he was watching it, like he was to a circus.	Мальчик смотрел на середину моста, где над ним проплывали бревна и всякая всячина; мост дрожал и шатался, словно вот-вот развалится, а он смотрел большими глазами, как будто сидел в цирке.
And the gal too.	И сестра его.
When I come up she looked around at me, her eyes kind of blaring up and going hard like I had made to touch her.	Когда я подошел, она на меня оглянулась - глаза загорелись сердито, словно я собрался ее потрогать.

Then she looked at Anse again and then back at the water again.	Потом поглядела на Анса, а потом опять на воду.
It was nigh up to the levee on both sides, the earth hid except for the tongue of it we was on going out to the bridge and then down into the water, and except for knowing how the road and the bridge used to look, a fellow couldn't tell where was the river and where the land.	Она почти залила дамбу с обеих сторон, земля скрылась, кроме языка перед мостом, и если не знать, как раньше выглядела дорога и мост, ни за что не скажешь, где была река, а где земля.
It was just a tangle of yellow and the levee not less wider than a knife-back land of, with us setting in the wagon and on the horse and the mule.	Только желтая муть, и дамба шириной с обушок ножа, и мы сидели перед ней - кто на повозке, кто на коне, кто на муле.
Darl was looking at me, and then Cash turned and looked at me with that look in his eyes like when he was figuring on whether the planks would fit her that night, like he was measuring them inside of him and not asking you to say what you thought and not even letting on he was listening if you did say it, but listening all right.	Дарл смотрел на меня, а потом Кеш обернулся и посмотрел с таким выражением, как в тот вечер, -будто примерял в уме к ней доски, прикидывал длину, а тебя не спрашивал, что ты думаешь, и как бы даже не собирался слушать, если вдруг сам захочешь сказать, но на самом-то деле слушал.
Jewel hadn't moved.	Джул не пошевелился.
He sat there on the horse, leaning a little forward, with that same look on his face when him and Darl passed the house yesterday, coming back to get her.	Он сидел на коне, чуть подавшись вперед, а лицо у него было такое же, как вчера, когда они с Дарлом проезжали мимо моего дома, возвращались за ней.
"If it was just up, we could drive across," Anse says,	- Если бы его не залило, мы бы могли переехать, -говорит Анс.
"We could drive right on across it."	- Переехали бы на ту сторону.
Sometimes a log would get shoved over the jam and float on, rolling and turning, and we could watch it go on to where the ford used to be.	Иногда через затор протискивалось бревно и, поворачиваясь, плыло дальше, а мы наблюдали, как оно подплывает к тому месту, где был брод.
It would slow up and whirl crossways and hang out of water for a minute, and you could tell by that that the ford used to be there.	Оно задерживалось, вставало поперек течения, на секунду высовывалось из воды, и по этому ты догадывался, что брод был здесь.
"But that dont show nothing," I say.	- Ничего не значит, - я говорю.
It could he a bar of quicksand built up there."	- Может быть, там намыло зыбучего песку.
We watch the log.	- Мы наблюдаем за бревном.
Then the gal is looking at me again.	Девушка опять смотрит на меня.
"Mr Whitfield crossed it," she says.	- А Уитфилд там переправился, - говорит она.
"He was a-horseback," I say.	- Верхом, - отвечаю.
"And three days ago.	- И три дня назад.
Its riz five foot since."	С тех пор на полтора метра поднялась.
"If the bridge was just up," Anse says.	- Если бы мост не закрыло, - говорит Анс.
The log bobs up and goes on again.	Бревно высовывается и плывет дальше.
There is a lot of trash and foam, and you can hear the water.	Много сора и пены, и слышно воду.

"But its down," Anse says.	- А его закрыло, - говорил Анс.
Cash says,	Кеш говорит:
"A careful fellow could walk across yonder on the planks and logs."	- Если осторожно, то можно перебраться по доскам и бревнам.
"But you couldn't tote nothing," I say.	- Но перенести уж ничего не сможешь, - говорю я.
"Likely time you set foot on that mess, it'll all go, too.	- И кто его знает, может, только ступишь, вся эта свалка тоже тронется.
What you think, Darl?"	Как думаешь, Дарл?
He is looking at me.	Он смотрит на меня.
He dont say nothing; just looks at me with them queer eyes of hisn that makes folks talk.	Ничего не говорит; только смотрит чудными глазами - из-за этого взгляда люди о нем и судачат.
I always say it aint never been what he done so much or said or anything so much as how he looks at you.	Я всегда говорю: не в том дело, что он выкинул, или сказал, или еще чего-нибудь, а в том, как он на тебя смотрит.
It's like he had got into the inside of you, someway.	Вроде внутрь к тебе залез.
Like somehow you was looking at yourself and your doings outen his eyes.	Вроде смотришь на себя и на свои дела его глазами.
Then I can feel that gal watching me like I had made to touch her.	Снова чувствую, что девушка взглянула на меня так, словно я собираюсь ее потрогать.
She says something to Anse. ". . . Mr Whitfield . .." she says.	Она говорит что-то Ансу. "...Уитфилд..." - говорит она.
"I give her my promised word in the presence of the Lord," Anse says.	- Я дал ей обещание перед Господом, - Анс говорит.
"I reckon it aint no need to worry."	- Я думаю, беспокоиться не надо.
But still he does not start the mules.	Но не трогается с места.
We set there above the water.	Мы сидим над водой.
Another log bobs up over the jam and goes on; we watch it check up and swing slow for a minute where the ford used to be.	Еще одно бревно выбирается из затора и плывет вниз; мы наблюдаем, как оно застревает и медленно поворачивается там, где был брод.
Then it goes on.	Потом плывет дальше.
"It might start falling tonight," I say.	- Может, завтра к вечеру спадать начнет, - говорю я.
"You could lay over one more day."	- Потерпели бы еще день.
Then Jewel turns sideways on the horse.	Тут Джул поворачивается на коне.
He has not moved until then, and he turns and looks at me.	До сих пор он не шевелился, а сейчас поворачивается и смотрит на меня.
His face is kind of green, then it would go red and then green again.	Лицо у него как бы с зеленцой, потом делается красным, потом опять зеленеет.
"Get to hell on back to your damn plowing," he says.	- Иди отсюда к чертовой матери, - говорит он, -паши там.

"Who the hell asked you to follow us here?"	Какого черта ты за нами таскаешься?
"I never meant no harm," I say.	- Я ничего плохого не хотел сказать.
"Shut up, Jewel," Cash says.	- Замолчи, Джул, - говорит Кеш.
Jewel looks back at the water, his face gritted, going red and green and then red.	Джул опять смотрит на воду, желваки вздулись, лицо - то красное, то зеленое, то красное.
"Well," Cash says after a while, "what you want to do?"	- Ну, - немного погодя говорит Кеш, - что делать собираешься?
Anse dont say nothing.	Анс не отвечает.
He sets humped up, mumbling his mouth.	Сидит сгорбившись, жует губами.
"If it was just up, we could drive across it," he says.	- Если бы не залило, могли бы переехать, -говорит он.
"Come on," Jewel says, moving the horse.	- Поехали, - говорит Джул и трогается с места.
"Wait," Cash says.	- Погоди, - говорит Кеш.
He looks at the bridge.	Он смотрит на мост.
We look at him, except Anse and the gal.	Мы смотрим на Кеша - все, кроме Анса и дочки.
They are looking at the water.	Они глядят на воду.
"Dewey Dell and Vardaman and pa better walk across on the bridge," Cash says.	- Дюи Дэлл, Вардаман и папа, вы идите пешком по мосту, - говорит Кеш.
"Vernon can help them," Jewel says.	- Вернон может их проводить, - говорит Джул.
"And we can hitch his mule ahead of ourn."	- А мы пристегнем его мула перед нашими.
"You aint going to take my mule into that water," I say.	- Моего мула ты в воду не поведешь, - говорю я.
Jewel looks at me.	Джул смотрит на меня.
His eyes look like pieces of a broken plate.	Глаза - как осколки тарелки.
I'll pay for your damn mule.	- Я плачу тебе за мула.
I'll buy it from you right now."	Прямо сейчас покупаю.
"My mule aint going into that water," I say.	- Мой мул в воду не пойдет, - говорю я.
"Jewel's going to use his horse," Darl says.	- Джул с конем своим идет, - говорит Дарл.
"Why wont you risk your mule, Vernon?"	- Почему ты за мула боишься, Вернон?
"Shut up, Darl," Cash says.	- Замолчи, Дарл, - говорит Кеш.
"You and Jewel both."	- И ты, Джул, оба замолчите.
"My mule aint going into that water," I say.	- Мой мул в воду не пойдет, - говорю я.
Darl.	ДАРЛ
He sits the horse, glaring at Vernon, his lean face suffused up to and beyond the pale rigidity of his eyes.	Он сидит на коне, свирепо глядя на Вернона, лицо у него покраснело от подбородка до корней волос, глаза светлые, жесткие.
The summer when he was fifteen, he took a spell of sleeping.	В то лето, когда ему было пятнадцать лет, у него сделалась спячка.

One morning when I went to feed the mules the cows were still in the tie-up and then I heard pa go back to the house and call him.	Однажды утром я пошел кормить мулов и увидел, что коровы еще не выгнаны; потом услышал, что папа вернулся к дому и зовет его.
When we came on back to the house for breakfast he passed us, carrying the milk buckets, stumbling along like he was drunk, and he was milking when we put the mules in and went on to the field without him.	Когда мы возвращались завтракать, он прошел мимо нас с молочными ведрами, спотыкаясь, как пьяный, а когда мы запрягли мулов и выехали в поле, он только доил.
We had been there an hour and still he never showedup.	Мы поехали без него, а он и через час не появился.
When Dewey Dell came with our lunch, pa sent her back to find Jewel.	Днем Дюи Дэлл принесла нам есть, и папа отправил ее искать Джула.
They found him in the tie-up, sitting on the stool, asleep.	Его нашли в хлеву: он спал, сидя на табуретке.
After that, every morning pa would go in and wake him.	После этого папа стал приходить по утрам и будить его.
He would go to sleep at die supper table and soon as supper was finished he would go to bed, and when I came in to bed he would be lying there like a dead man.	Джул засыпал над ужином, а после сразу шел спать, и, когда я ложился в постель, он лежал там как мертвый.
Yet still pa would have to wake him in the morning.	И все равно папе приходилось будить его по утрам.
He would get up, but he wouldn't hardly have half sense: he would stand for pa's jawing and complaining without a word and take the milk buckets and go to the barn, and once I found him asleep at the cow, the bucket in place and half full and his hands up to the wrists in the milk and his head against the cow's flank.	Джул поднимался, но ничего не соображал: молча выслушивал папины упреки и жалобы, брал молочные ведра и шел в хлев; однажды я его там застал: он спал, привалившись головой к боку коровы, под выменем стояло наполовину полное ведро, а руки у него висели, в молоке до запястий.
After that Dewey Dell had to do the milking.	После этого доить стала Дюи Делл.
He still got up when pa waked him, going about what we told him to do in that dazed way. It was like he was trying hard to do them; that he was as puzzled as anyone else.	Он по-прежнему поднимался, когда папа его будил, делал, что мы ему велели, - как опоенный, и старался словно бы, и сам недоумевал.
"Are you sick?" ma said.	-Ты захворал? - спрашивала мама.
"Dont you feel all right?"	- Тебе нездоровится?
"Yes," Jewel said.	- Нет, - отвечал Джул.
"I feel all right."	- Я здоров.
"He's just lazy, trying me," pa said, and Jewel standing there, asleep on his feet like as not.	- Обленился просто, отца из себя выводит, -говорил папа, а Джул стоял и будто спал на ногах.
"Aint you?" he said, waking Jewel up again to answer.	- Так, что ли? - будил Джула, требовал ответа.
"No," Jewel said.	- Нет, - отвечал Джул.
"You take off and stay in the house today," ma said.	- Отдохни сегодня, посиди дома, - говорила мама.

"With that whole bottom piece to be busted out?" pa said.	- Когда вся низина еще не вспахана? - говорил папа.
' If you aint sick, what's the matter with you?"	- Коли не хвораешь, так что с тобой?
"Nothing," Jewel said.	- Ничего.
"I'm all right."	Здоров я.
"All right?" pa said.	- Ничего? - говорил папа.
"You're asleep on your feet this minute."	- Да ты сейчас стоя спишь.
"No," Jewel said.	- Нет.
"I'm all right."	Здоров я.
"I want him to stay at home today," ma said.	- Я хочу, чтобы он сегодня посидел дома, -говорила мать.
"I'll need him," pa said.	А папа: - Он мне нужен.
"It's tight enough, with all of us to do it."	Спасибо, если все-то управимся.
"You'll just have to do the best you can with Cash and Darl," ma said.	- Придется вам с Кешем и Дарлом налечь, -говорила мама.
"I want him to stay in today."	- Я хочу, чтобы он посидел дома.
But he wouldn't do it.	А он отказывался:
"I'm all right," he said, going on.	"Я здоров", - и шел с нами.
But he wasn't all right.	Но он не был здоров.
Anybody could see it.	Это все видели.
He was losing flesh, and I have seen him go to sleep chopping; watched the hoe going slower and slower up and down, with less and less of an arc, until it stopped and he leaning on it motionless in the hot shimmer of the sun.	Он худел, и я замечал, что он засыпает с мотыгой; видел, как мотыга движется все тише и тише, поднимается все ниже и ниже, а потом совсем замрет, и он, опершись на нее, тоже застынет в жарком мареве.
Ma wanted to get the doctor, but pa didn't want to spend the money without it was needful, and Jewel did seem all right except for his thinness and his way of dropping off to sleep at any moment.	Мама хотела позвать доктора, но папа не хотел понапрасну тратить деньги, а Джул в самом деле был на вид здоров - если не считать худобы и того, что засыпал на каждом шагу.
He ate hearty enough, except for his way of going to sleep in his plate, with a piece of bread halfway to his mouth and his jaws still chewing.	Ел он хорошо - только мог заснуть над тарелкой, не донеся хлеб до рта, и дожевывал во сне.
But he swore he was all right.	Божился, что здоров.
It was ma that got Dewey Dell to do his milking, paid her somehow, and the other jobs around the house that Jewel had been doing before supper she found some way for Dewey Dell and Vardaman to do them.	Доить за него мама пристроила Дюи Дэлл, -как-то платила ей, - и домашнюю работу, которую он делал до ужина, тоже переложила на Дюи Дэлл и Вардамана.
And doing them herself when pa wasn't there.	А когда не было папы, делала сама.
She would fix him special things to eat and hide them for him.	Она готовила ему особую еду и прятала для него.

And that may have been when I first found it out, that Addie Bundren should be hiding anything she did, who had tried to teach us that deceit was such that, in a world where it was, nothing else could be very bad or very important, not even poverty.	Так я узнал, что Адди Бандрен может таиться, а ведь она нас всегда учила: обман это такая штука, что там, где он завелся, ничто уже не покажется чересчур плохим или чересчур важным - даже бедность.
And at times when I went in to go to bed she would be sitting in the dark by Jewel where he was asleep.	Случалось, когда я приходил спать, она сидела в темноте возле спавшего Джула.
And I knew that she was hating herself for that deceit and hating Jewel because she had to love him so that she had to act the deceit.	Я знал, что она проклинает себя за обман и проклинает Джула за такую любовь к нему, из-за которой должна заниматься обманом.
One night she was taken sick and when I went to the barn to put the team in and drive to Tull's, I couldn't find the lantern.	Однажды ночью она заболела, и, когда я пошел в сарай, чтобы запрячь мулов и ехать к Таллу, я не мог найти фонарь.
I remembered noticing it on the nail the night before, but it wasn't there now at midnight.	Я вспомнил, что прошлым вечером видел его на гвозде, а теперь он куда-то делся.
So I hitched in the dark and went on and came back with Mrs Tull just after daylight.	Я запряг в темноте, - была полночь, - поехал и на рассвете вернулся с миссис Талл.
And there the lantern was, hanging on the nail where I remembered it and couldn't find it before.	Фонарь - на месте, висит на гвозде, где я давеча искал его.
And then one morning while Dewey Dell was milking just before sunup, Jewel came into the barn from the back, through the hole in the back wall, with the lantern in his hand.	А потом, как-то утром, перед восходом солнца Дюи Дэлл доила коров, и в хлев вошел Джул, -вошел через дыру в задней стенке, с фонарем в руке.
I told Cash, and Cash and I looked at one another.	Я сказал Кешу, и мы с Кешем посмотрели друг на друга.
"Rutting," Cash said.	-Гон у него, - сказал Кеш.
"Yes," I said.	- Ладно.
"But why the lantern?	А зачем фонарь-то?
And every night, too.	Да еще каждую ночь.
No wonder he's losing flesh.	Как тут не отощать?
Are you going to say anything to him?"	Ты ему что-нибудь скажешь?
"Wont do any good," Cash said.	- Без толку, - ответил Кеш.
"What he's doing now wont do any good, either."	-А от шлянья его тоже не будет толку.
"I know.	- Знаю.
But he'll have to learn that himself.	Но он должен сам это понять.
Give him time to realise that it'll save, that there'll be just as much more tomorrow, and he'll be all right.	Дай срок, сам сообразит, что никуда оно не денется, что завтра будет не меньше, чем сегодня, - и он опамятуется.
I wouldn't tell anybody, I reckon."	Я бы никому не говорил.
"No," I said.	- Ага.
"I told Dewey Dell not to.	И я Дюи Дэлл сказал, чтобы не говорила.
Not ma, anyway."	Маме хотя бы.

"No.	-Да.
Not ma."	Не надо маме.
After that I thought it was right comicaname = "note" he acting so bewildered and willing and dead for sleep and gaunt as a bean-pole, and thinking he was so smart with it.	Тогда все это мне стало казаться потешным: и что он такой смущенный и старательный, что ходит как лунатик и отощал до невозможности, и что считает себя таким хитрецом.
And I wondered who the girl was.	Мне любопытно было, кто девушка.
I thought of all I knew that it might be, but I couldn't say for sure.	Я перебирал всех, кого знал, но так и не смог догадаться.
"Taint any girl," Cash said.	- Никакая не девушка, - сказал Кеш.
"It's a married woman somewhere.	- Там замужняя женщина.
Aint any young girl got that much daring and staying power.	Больно лиха да вынослива для девушки.
That's what I dont like about it."	Это мне и не нравится.
"Why?" I said.	- Почему? - спросил я.
"She'll be safer for him than a girl would.	- Для него безопасней, чем девушка.
More judgment."	Рассудительней.
He looked at me, his eyes fumbling, the words fumbling at what he was trying to say.	Он поглядел на меня; глаза его нащупывали, и слова нащупывали то, что он хотел выразить:
"It aint always the safe things in this world that a fellow......."	- Не всегда безопасная вещь в нашей жизни - это...
"You mean, the safe things are not always the best things?"	- Хочешь сказать, безопасное - не всегда самое лучшее?
"Ay; best," he said, fumbling again.	- Вот, лучшее, - сказал он и опять стал подбирать слова.
"It aint the best things, the things that are good for him ... A young boy.	- Это не самое лучшее, не самое хорошее для него... Молодой парень.
A fellow kind of hates to see . . . wallowing in somebody else's mire . . ." That's what he was trying to say.	Противно видеть... когда вязнут в чьей-то чужой трясине... - Он вот что пытался сказать.
When something is new and hard and bright, there ought to be something a little better for it than just being safe; since the safe things are just the things that folks have been doing so long they have worn the edges off and there's nothing to the doing of them that leaves a man to say, That was not done before and it cannot be done again.	Если есть что-то новое, крепкое, ясное, там должно быть что-то получше, чем просто безопасность: безопасные дела - это такие дела, которыми люди занимались так давно, что они поистерлись и растеряли то, что позволяет человеку сказать: до меня такого никогда не делали и никогда не сделают.
So we didn't tell, not even when after a while he'd appear suddenly in the field beside us and go to work, without having had time to get home and make out he had been in bed all night.	Мы никому не рассказывали, даже после того, как он стал появляться на поле рядом с нами, не зайдя домой, и брался за работу с таким видом, будто всю ночь пролежал у себя в постели.
He would tell ma that he hadn't been hungry at breakfast or that he had eaten a piece of bread while he was hitching up the-team.	За завтраком он говорил маме, что не хочет есть или что уже поел хлеба, пока запрягал.

But Cash and I knew that he hadn't been home at all on those nights and he had come up out of the woods when we got to the field.	Но мы-то с Кешем знали, что в такие ночи он вообще не бывал дома и на поле к нам выходил прямо из лесу.
But we didn't tell.	И все-таки мы не рассказывали.
Summer was almost over then; we knew that when the nights began to get cool, she would be done if he wasn't.	Лето шло к концу; ночи станут холодными, и, если не он, так она скажет: шабаш.
But when fall came and the nights began to get longer, the only difference was that he would always be in bed for pa to wake him, getting him up at last in that first state of semi-idiocy like when it first started, worse than when he had stayed out all night.	Настала осень, долгие ночи, но все продолжалось, с той только разницей, что по утрам он лежал в постели, и поднимал его папа - такого же обалделого.
"She's sure a stayer," I told Cash.	- Ну и выносливая, - сказал я Кешу.
"I used to admire her, but I downright respect her now."	- Я ей удивлялся, а теперь прямо уважаю.
"It aint a woman," he said.	- Это не женщина.
"You know," I said.	- Все-то ты знаешь, - сказал я.
But he was watching me.	А он наблюдал за моим лицом.
"What is it, then?"	- Кто же тогда?
"That's what I aim to find out," he said.	- А вот это я и собираюсь узнать.
"You can trail him through the woods all night if you want to," I said.	- Можешь таскаться за ним всю ночь по лесу, если хочешь.
"I'm not."	Я не хочу.
"I aint trailing him," he said.	-Я за ним не таскаюсь, - он сказал.
"What do you call it, then?"	- А как это называется?
"I aint trailing him," he said.	-Я за ним не таскаюсь.
I dont mean it that way."	Я по-другому хочу.
And so a few nights later I heard Jewel get up and climb out the window, and then I heard Cash get up and follow him.	И вот через несколько дней я услышал, как Джул встал с постели и вылез в окно, а потом услышал, как Кеш встал и вылез за ним.
The next morning when I went to the barn, Cash was already there, the mules fed, and he was helping Dewey Dell milk.	Утром я пошел в сарай, а Кеш уже там, мулы накормлены, и он помогает Дюи Дэлл доить.
And when I saw him I knew that he knew what it was.	И когда я увидел его, я понял, что он все узнал.
Now and then I would catch him watching Jewel with a queer look, like having found out where Jewel went and what he was doing had given him something to really think about at last.	Я заметил, что он иногда странно поглядывает на Джула, как будто, узнавши, куда ходит Джул и чем занимается, он только тут и задумался всерьез.

But it was not a worried look; it was the kind of look I would see on him when I would find him doing some of Jewel's work around the house, work that pa still thought Jewel was doing and that ma thought Dewey Dell was doing.	А посматривал он без тревоги; такой взгляд я замечал у него, когда он делал за Джула какую-то работу по дому, про которую папа думал, что ее делает Джул, а мама думала, что делает Дюи Дэлл.
So I said nothing to him, believing that when he got done digesting it in his mind, he would tell me.	И я ни о чем не спросил его - надеялся, что, переваривши это, он сам мне скажет.
But he never did.	А он так и не сказал.
One morning-it was November then, five months since it started-Jewel was not in bed and he didn't join us in the field.	Однажды утром - в ноябре, через пять месяцев после того, как это началось, - Джула в постели не оказалось, и в поле он к нам не пришел.
That was the first time ma learned anything about what had been going on.	Вот тут только мама и начала понимать, что происходит.
She sent Vardaman down to find where Jewel was, and after a while she came down too.	Она послала Вардамана искать Джула, а немного погодя пришла к нам сама.
It was as though, so long as the deceit ran along quiet and monotonous, all of us let ourselves be deceived, abetting it unawares or maybe through cowardice, since all people are cowards and naturally prefer any kind of treachery because it has a bland outside.	Как будто, пока обман шел тихо-мирно, мы все позволяли себя обманывать, соучаствовали по неведению, а может, по трусости, потому что все люди трусы и всякое коварство им больше по сердцу - ведь видимость у него нежная.
But now it was like we had all-and by a kind of telepathic agreement of admitted fear-flung the whole thing back like covers on the bed and we all sitting bolt upright in our nakedness, staring at one another arid saying	А теперь мы все - будто телепатически согласившись признаться в своем страхе -сбросили с себя лукавство, словно одеяло на кровати, и сели голенькие, глядя друг на друга и говоря:
"Now is the truth.	"Вот она, правда.
He hasn't come home.	Он не пришел домой.
Something has happened to him.	С ним что-то случилось.
We let something happen to him."	И мы это допустили".
Then we saw him.	А потом увидели его.
He came up along the ditch and then turned straight across the field, riding the horse.	Он появился у канавы и повернул к нам, напрямик, через поле, - верхом.
Its mane and tail were going, as though in motion they were carrying out the splotchy pattern of its coat: he looked like he was riding on a big pinwheel, bare-hacked, with a rope bridle, and no hat on his head.	Грива и хвост у коня развевались, словно в движении они разметывали пятнистый узор шкуры; казалось, он едет на большой вертушке, с какими бегают дети, - без седла, с веревочной уздечкой и непокрытой головой.
It was a descendant of those Texas ponies Flem Snopes brought here twenty-five years ago and auctioned off for two dollars a head and nobody but old Lon Quick ever caught his and still owned some of the blood because he could never give it away.	Конь происходил от тех техасских лошадок, которых завез сюда двадцать пять лет назад Флем Снопс и распродал по два доллара за голову -поймать свою сумел только Лон Квик, но подарить потом никому уже не сумел, так что кровь ее сохранилась.

He galloped up and stopped, his heels in the horse's ribs and it dancing and swirling like the shape of its: mane and tail and the splotches of its coat had nothing whatever to do with the flesh-and-bone horse inside them, and he sat there, looking at us.	Джул подскакал к нам и остановился, сжав пятками ребра коня, а конь плясал и вертелся так, как будто форма гривы, хвоста и пятен на шкуре не имела никакого отношения к мясному и костяному содержимому; Джул сидел и смотрел на нас.
"Where did you get that horse?" pa said.	-Где ты взял лошадь? - спросил папа.
"Bought it," Jewel said.	- Купил.
"From Mr Quick."	У мистера Квика.
"Bought it?" pa said.	- Купил?
"With what?	На что?
Did you buy that thing on my word?"	Под мое слово купил?
"It was my money," Jewel said.	- На свои деньги, - сказал Джул.
"I earned it.	- Я их заработал.
You wont need to worry about it"	Можешь не волноваться.
"Jewel," ma said;	- Джул, - сказала мама.
"Jewel."	- Джул.
"It's all right," Cash said.	- Все правильно, - сказал Кеш.
"He earned the money, He cleaned up that forty acres of new ground Quick laid out last spring.	- Деньги он заработал. Расчистил шестнадцать гектаров новой земли у Квика - те, что он разметил прошлой весной.
He did it single handed, working at night by lantern.	Один работал, по ночам, с фонарем.
I saw him.	Я его видел.
So I dont reckon that horse cost anybody anything except Jewel.	Так что конь никому, кроме Джула, ничего не стоил.
I dont reckon we need worry."	По-моему, нам не из-за чего волноваться.
"Jewel," ma said.	- Джул, - сказала мама.
"Jewel . . ." Then she said: "You come right to the house and go to bed."	- Джул... - Потом она сказала: - Сейчас же иди домой и ложись спать.
"Not yet," Jewel said.	- Нет, - сказал Джул.
"I aint got time.	- Некогда.
I got to get me a saddle and bridle.	Мне еще нужно седло и уздечку.
Mr Quick says he..."	Мистер Квик сказал...
"Jewel," ma said, looking at him.	- Джул, - сказала мама, глядя на него.
I'll give-I'll give. . .give . . ." Then she began to cry.	- Я дам... я дам... дам... - И заплакала.
She cried hard, not hiding her face, standing there in her faded wrapper, looking at him and him on the horse, looking down at her, his face growing cold and a little sick looking, until he looked away quick and Cash came and touched her.	Заплакала горько, не пряча лица - стояла в линялом халате и глядела на него, а он глядел на нее с коня, и лицо у него постепенно сделалось холодным и больным, он отвел взгляд, а к маме подошел Кеш и тронул ее за руку.

"You go on to the house," Cash said.	- Иди домой, - сказал Кеш.
"This here ground is too wet for you.	- Тебе нельзя тут, земля сырая.
You go on, now."	Ну, иди.
She put her hands to her face then and after a while she went on, stumbling a little on the plow-marks. But pretty soon she straightened up and went on, She didn't look back.	Тогда она закрыла лицо руками, постояла немного и пошла, спотыкаясь о борозды. Она не оглядывалась.
When she reached the ditch she stopped and called Vardaman.	У канавы остановилась и позвала Вардамана.
He was looking at the horse, land of dancing up and down by it.	Он стоял возле коня, смотрел на него и приплясывал.
"Let me ride, Jewel," he said.	- Джул, дай прокатиться, - сказал он.
"Let me ride, Jewel."	- Джул, дай прокатиться.
Jewel looked at him, then he looked away again, holding the horse reined back.	Джул туго натягивал повод; он посмотрел на Вардамана и опять отвел взгляд.
Pa watched him, mumbling his lip.	Папа наблюдал за ним, жамкая жвачку.
"So you bought a horse," he said.	- Значит, ты купил лошадь, - сказал он.
"You went behind my back and bought a horse.	- Тайком от меня купил лошадь.
You never consulted me; you know how tight it is for us to make by, yet you bought a horse for me to feed.	Со мной не посоветовался; ты знаешь, как нам туго приходится, и купил лошадь мне на шею.
Taken the work from your flesh and blood and bought a horse with it."	Свалил работу на родных и за их счет купил лошадь.
Jewel looked at pa, his eyes paler than ever.	Джул посмотрел на папу, и глаза у него были еще светлее, чем всегда.
"He wont never eat a mouthful of yours," he said.	- Твоего он горсти не съест.
"Not a mouthful.	Горсти.
Ill kill him first.	Я его убью вперед.
Dont you never think it.	И не думай даже.
Dont you never."	Не думай.
"Let me ride, Jewel," Vardaman said.	- Джул, дай прокатиться, - сказал Вардаман.
"Let me ride, Jewel."	- Джул, дай прокатиться.
He sounded like a cricket in the grass, a little one.	- Голос, словно кузнечик в траве, маленький.
"Let me ride, Jewel."	- Джул, дай прокатиться.
That night I found ma sitting beside the bed where he was sleeping, in the dark.	В ту ночь я застал маму у его кровати.
She cried hard, maybe because she had to cry so quiet; maybe because she felt the same way about tears she did about deceit, hating herself for doing it, hating him because she had to.	Она плакала в темноте, плакала горько, может быть, потому, что приходилось плакать тихо; может быть, потому, что плакала, как обманывала - проклиная себя за это, проклиная его за то, что приходится плакать.

And then I knew that I knew.	И тогда я понял то, что понял.
I knew that as plain on that day as I knew about Dewey Dell on that day.	Понял это так же ясно, как потом другое - про Дюи Дэлл.
Tull.	ТАЛЛ
So they finally got Anse to say what he wanted to do, and him and the gal and the boy got out of the wagon.	В конце концов они заставили Анса сказать, чего он хочет, и он с дочкой и мальчиком вылез из повозки.
But even when we were on the bridge Anse kept on looking back, like he thought maybe, once he was outen the wagon, the whole thing would kind of blow Tip and he would find himself back yonder in the field again and her laying up there in the house, waiting to die and it to do all over again.	Уж мы к мосту подошли, а он все оглядывался, словно думал, что стоит ему вылезти из повозки, и все это рассеется, и он опять очутится у себя на поле, а она будет лежать и ждать смерти у себя на кровати, и все придется начинать сызнова.
"You ought to let them taken your mule," he says, and the bridge shaking and swaying under us, going down into the moiling water like it went down through to the other side of the earth, and the other end coming up outen the water like it wasn't the same bridge a-tall and that them that would walk up outen the water on that side must come from the bottom of the earth.	- Отдал бы ты им мула, - говорит он, а мост дрожит и шатается под нами, он уходит в быструю воду так, словно выйти должен на другой стороне земли, а другой конец - будто и не от этого моста, и те, кто выберется из воды на другом берегу, вылезут из глуби земной.
But it was still whole; you could tell that by the way when this end swagged, it didn't look like the other end swagged at alname = "note" just like the other trees and the bank yonder were swinging back and forth slow like on a big clock.	Но мост был цел - чувствовалось по тому, что наш конец шатался, а другой - будто бы нет: будто тот берег и деревья на нем медленно качались, как маятник больших часов.
And them logs scraping and Bumping at the sunk part and tilting end-up and shooting clean outen the water and tumbling on toward the ford and the waiting, slick, whirling, and foamy.	А бревна били и скребли по затопленной части, вставали торчком, совсем выскакивали из воды, ныряли в гладкую, пенную, стерегущую круговерть и уносились к броду.
"What good would that a done?" I says.	- А какой от него толк? - я спросил.
If your team cant find the ford and haul it across, what good would three mules or even ten mules do?"	Если твои мулы брода не найдут и не перетащат повозку, что толку в третьем муле или в десяти мулах?
"I aint asking it of you," he says. "I can always do for me and mine.	- Я у тебя не прошу, - он говорит, - я всегда сам обойдусь.
I aint asking you to risk your mule.	Я не прошу тебя рисковать мулом.
It aint your dead; I am not blaming you."	Покойница ведь не твоя; я тебя не упрекаю.
"They ought to went back and laid over until tomorrow," I says.	- Им вернуться надо и до завтра потерпеть, - я говорю.
The water was cold.	Вода была холодная.
It was thick, like slush ice.	Она была густая, как снежная слякоть.
Only it kind of lived.	Только как будто живая.

One part of you knowed it was just water, the same thing that had been running under this same bridge for a long time, yet when them logs would come spewing up outen it, you were not surprised, like they was a part of water, of the waiting and the threat.	Ты и понимал вроде, что это просто вода, та же самая, что многие годы текла под мостом, но когда она выплевывала бревна, ты не удивлялся -они как будто были частью воды, ее стерегущей угрозы.
It was like when we was across, up out of the water again and the hard earth under us, that I was surprised.	Удивился я только тогда, когда мы переправились, вышли из воды и встали на твердую землю.
It was like we hadn't expected the bridge to end on the other bank, on something tame like the hard earth again that we had tromped on before this time and knowed well.	Мы словно и не ожидали, что мост достанет до того берега, до чего-то укрощенного, до твердой земли, которую мы исходили ногами и хорошо знали.
Like it couldn't be me here, because I'd have had better sense than to done what I just done.	Неужели я мог попасть сюда? Неужели хватило глупости полезть в эту прорву?
And when I looked back and saw the other bank and saw my mule standing there where I used to be and knew that I'd have to get back there someway, I knew it couldn't be, became I just think of anything that could make me cross bridge ever even once.	А когда поглядел назад, увидел моего мула на другом берегу, где я сам стоял недавно, и подумал, что мне еще надо вернуться туда, я понял, что этого быть не могло - ни за какие коврижки я и раз не прошел бы по мосту.
Yet here I was, and the fellow that could make himself cross it twice, couldn't be met, not even if Cora told him to.	И однако - вот я где, и если кто может пройти по мосту второй раз, то кто-то другой, а не я - даже если Кора прикажет.
It was that boy.	И все из-за мальчонки.
I said	Я сказал:
"Here; you better take a holt of my hand" and he waited and held to me.	"А ну дай мне руку" - и он дождался меня и дал.
I be dam if it wasn't Wee he come back and got me? like he -was saying They wont nothing hurt you; Like he was saying about a fine place he knowed, where Christmas come twice with Thanksgiving and lasts on through the winter and the spring and the summer, had all just stayed with him I'd be all right too.	Да нет, черт возьми: получилось, что будто бы вернулся за мной; будто сказал: невредимым пройдешь. Будто рассказывал про чудесное место - там что ни день, то праздник, и зимой, и летом, и весной, и если за него буду держаться, тоже не пропаду.
When I looked back at my mule it was like he was one of these here spy-glasses and I could look at him standing there and see all the broad land and my house sweated outen it like was the more the sweaty the broader the land; the more the sweat, the tighter the house because it would take a tight house for Cora, to hold Cora like a jar of milk in the spring; you've got to have a tight jar oaf you'll need a powerful spring, so if you have a big spring, why dies, you have the incentive to have tight, wellmade jars, because it is your milk, soar or not, because you would lather have milk that will sour than to have milk that wont, because you are a man.	Я посмотрел на мула, словно в подзорную трубу посмотрел: я увидел через мула весь простор земли и посредине мой дом, взошедший на поте -словно чем больше пота, тем просторней земля; чем больше пота, тем крепче дом, потому что крепкий нужен дом для Коры, иначе не удержит Кору - как кувшин молока в студеном роднике: крепкий имей кувшин или же нужен сильный родник, ну а коли родник большой, так есть для чего заводить крепкие, надежные кувшины -потому что молоко-то - твое, хоть кислое, хоть какое, потому что молоко, которое может скиснуть, интересней того, которое не киснет, потому что ты - мужчина.
And him holding to my hand, his hand that hot and confident; so that I was like to say: Look-a-here.	Он держал меня за руку, а рука у него горячая и уверенная, так что хотелось сказать: Смотри-ка.
Cant you see that mule yonder?	Видишь вон там мула?

He never had no business over here, so he never come, not being nothing but a mule.	Ему здесь делать было нечего, вот он и не пошел, ведь он мул всего-навсего.
Because a fellow can see ever now and then that children have more sense than him.	Человек иногда понимает, что у детей больше разума, чем у него.
But he dont like to admit it to them until they have beards.	Но он им в этом не признается, пока у них не отрастет борода.
After they have a beard, they are too busy because they dont know it they'll ever quite make it back to where they were in sense before they was haired, so you dont mind admitting then to folks that are worrying about the same thing that aint worth the worry that you are yourself.	Когда борода отросла, они чересчур озабоченные, потому что не знают, смогут ли вернуться туда, где у них разум был, а бороды не было; тут-то тебе нетрудно признаться людям, так же беспокоящимся о том, о чем беспокоиться не стоит, что ты - это ты.
Then we was over and we stood there, looking at Cash turning the wagon around.	И вот перешли мы, стоим и смотрим, как Кеш разворачивает повозку.
We watched them drive back down the road to where the trail tamed oil into the bottom.	Видим, как он едет по дороге назад, к тому месту, где от дороги к броду отходит колея.
After a while the wagon was out of sight.	Скоро повозка скрылась из виду.
"We better get on down to the ford and git ready to help," I said.	- Надо пойти к броду, помочь если что, - я сказал.
"I give her my word," Anse says.	- Я дал ей слово, - говорит Анс.
"It is sacred on me.	Для меня оно свято.
I know you begrudge it, but she will bless you in heaven."	Я знаю, ты недоволен, но она благословит тебя на небесах.
"Well, they got to finish circumventing the land before they can dare the water," I said.	- Ладно, - говорю, - им сперва надо сушу обогнуть, чтобы в воду броситься.
"Come on."	Пошли.
"It's the turning back," he said.	- Возвращаются, - говорит он.
"It aint no luck in turning back."	- Плохая примета - возвращаться.
He was standing there, humped, mournful, looking at the empty road beyond the swagging and swaying bridge.	Сгорбленный и печальный, он стоял и смотрел на пустую дорогу, а перед ним дрожал и шатался мост.
And that gal, too, with the lunch basket on one arm and that package under the other.	И девушка стояла - через одну руку корзинка с едой, под другой - прижатый к боку сверток.
Just going to town.	В город собрались.
Bent on it.	Решили бесповоротно.
They would risk the fire and the earth and the water and all just to eat a sack of bananas.	Сквозь огонь и воду пройдут, чтобы съесть пакет бананов.
"You ought to laid over a day," I said.	- Надо было день потерпеть, - я сказал.
It would a fell some by morning.	- К утру бы немного спала.
It mought not a rained tonight.	Может, ночью дождя не будет.
And it cant get no higher."	А выше ей подниматься некуда.
"I give my promise," he says.	- Я обещание дал, - говорит он.

"She is counting on it."	- Она надеется.
Darl.	ДАРЛ
Before us the thick dark current runs.	Темный, густой поток бежит перед нами.
It talks up to us in a murmur become ceaseless and myriad, the yellow surface dimpled monstrously into fading swirls travelling along the surface for an instant, silent, impermanent and profoundly significant, as though just beneath the surface something huge and alive waked for a moment of lazy alertness out of and into light slumber again.	Неумолчным тысячеголосым шепотом разговаривает с нами; желтая гладь - в жутких рябинах недолговечных водоворотов; немо и многозначительно они сплывают по течению и пропадают, словно под самой поверхностью что-то громадное и живое лениво пробудилось на миг и снова погрузилось в чуткий сон.
It clucks and murmurs among the spokes and about the mules' knees, yellow, skummed with flotsam and with thick soiled gouts of foam as though it had sweat, lathering, like a driven horse.	Он хлюпает и бормочет среди спиц и в коленях у мулов. Покрытый жирными косами пены как потный, взмыленный конь.
Through the undergrowth it goes with a plaintive sound, a musing sound; in it the unwinded cane and saplings lean as before a little gale, swaying without reflections as though suspended on invisible wires from the branches overhead.	Сквозь кустарник проходит с жалобным звуком, задумчивым звуком; тростник и молодая поросль гнутся в нем, как от маленькой бури, они лишены отражений и колышутся, словно подвешенные на невидимой проволоке и сучьями наверху.
Above the ceaseless surface they stand-trees, cane, vines-rootless, severed from the earth, spectral above a scene of immense yet circumscribed desolation filled with the voice of the waste and mournful water.	И стоят над неугомонной водой деревья, тростник, лозы без корней, отрезанные от почвы, -призраками среди громадной, но не бескрайней пустыни, оглашаемой ропотом напрасной, печальной воды.
Cash and I sit in the wagon; Jewel sits the horse at the off rear wheel.	Мы с Кешем сидим в повозке; Джул - на коне у правого заднего колеса.
The horse is trembling, its eye rolling wild and baby-blue in its long pink face, its breathing stertorous like groaning.	С длинной розовой морды коня дико смотрит младенчески-голубой глаз, а конь дрожит и дышит хрипло, будто стонет.
He sits erect, poised, looking quietly and steadily and quickly this way and that, his face calm, a little pale, alert.	Джул подобрался в седле, молчит, твердо и быстро поглядывает по сторонам, и лицо у него спокойное, бледноватое, настороженное.
Cash's face is also gravely composed; he and I look at one another with long probing looks, looks that plunge unimpeded through one another's eyes and into the ultimate secret place where for an instant Cash and Darl crouch flagrant and unabashed in all the old terror and the old foreboding, alert and secret and without shame.	У Кеша тоже серьезный, сосредоточенный вид; мы с ним обмениваемся долгими испытующими взглядами, и они беспрепятственно проникают сквозь глаза в ту сокровенную глубь, где сейчас Кеш и Дарл бесстыдно и настороженно пригнулись в первобытном ужасе и первобытном предчувствии беды.
When we speak our voices are quiet, detached.	Но вот мы заговорили, и голоса наши спокойны и бесстрастны.
"I reckon we're still in the road, all right."	- Похоже, что мы еще на дороге.
"Tull taken and cut them two big whiteoaks.	- Талл додумался спилить здесь два дуба.
I heard tell how at high water in the old days they used to line up the ford by them trees."	Я слышал, раньше в паводок по этим деревьям брод находили.
"I reckon he did that two years ago when he was logging down here.	- Два года назад он здесь лес валил, тогда, наверно, и спилил дубы.