Помоги проекту - поделись книгой:
В том же 1962-м волнения, вызванные нехваткой продовольствия, произошли в г. Кемерове6. В 1963-м - серьёзные волнения, забастовки на рабочих местах, митинги и уличные демонстрации отмечены в городах Кривом Роге, Грозном, Донецке, Краснодаре, Муроме, Ярославле, Горьком и даже на автозаводе в Москве...7
Народное сопротивление проявлялось не только в забастовках и уличных демонстрациях. Коммунисты скрывали такие факты, как восстание моряков-балтийцев, вспыхнувшее в ноябре 1975 года на большом противолодочном корабле «Сторожевой». Для его подавления пришлось задействовать боевые корабли и бомбардировочную авиацию. Организатор и руководитель восстания, капитан 3-го ранга Валерий Михайлович Саблин, сумевший поднять и повести за собой на борьбу с партийной верхушкой около двухсот человек (почти весь экипаж корабля), был схвачен и впоследствии расстрелян.
Восстание «Сторожевого» - наиболее яркий, но не исключительный случай активных антипартийных проявлений в военной среде. Упомянем, например, что в конце 1960-х годов на том же Дважды Краснознамённом Балтийском Флоте группа военных моряков во главе со старшим лейтенантом Геннадием Владимировичем Гавриловым создала нелегальный «Союз борьбы за политическую свободу». В 1969 году членов этой нелегальной офицерской организации Балтфлота арестовал КГБ. Старший лейтенант Г.В. Гаврилов был осуждён на 6 лет лишения свободы с содержанием в колонии строгого режима, лейтенант А. В. Косырев - на 2 года строгого режима, старшина сверхсрочной службы Г.К. Парамонов - заключён в психиатрическую больницу специального типа8.
Лишь сейчас, в начале XXI века, становятся известны масштабы народного сопротивления, увы, ещё не осмысленные не только обществом, но и большинством политиков и историков. Из рассекреченных документов ЦК КПСС мы знаем теперь, что за период с 1967 по 1971 годы Комитет Государственной Безопасности выявил на территории СССР не менее 3096 подпольных групп и организаций «политически вредного характера» и «профилактировал» 13 602 их участника9, в том числе:
в 1967 году - 2196 участников 302 групп;
в 1968 году - 2870 участников 625 групп;
в 1969 году - 3130 участников 733 групп;
в 1970 году - 3102 участника 709 групп;
в 1971 году - 2304 участника 527 групп.
Такие группы были раскрыты в Москве, Свердловске, Туле, Владимире, Омске, Казани, Тюмени, на Украине, в Латвии, Литве, Эстонии, Белоруссии, Молдавии, Казахстане и других местах10. И всё это не выдуманные следователями КГБ, а реально существовавшие оппозиционные организации и группы: распространённая в сталинскую эпоху практика массовой фальсификации «липовых» политических дел при Брежневе не применялась - нужды в этом не было.
Но тогда, согласно простому подсчёту, получается, что на рубеже шестидесятых-семидесятых годов чекисты
Таким образом, можно говорить не об «отдельных эпизодах», а о поистине массовом стихийном народном сопротивлении режиму партийной бюрократии в Советском Союзе.
Конечно, в условиях тоталитаризма, полного контроля партии над обществом и в определённой степени даже над каждым отдельным человеком это сопротивление не имело и не могло иметь единого руководящего и координирующего центра (таковой сразу бы уничтожили), у его участников отсутствовала связь с единомышленниками, почти всегда они были обречены действовать в изоляции, не подозревая, что где-то рядом ведут борьбу другие люди и организации. Едва подняв головы, такие герои-одиночки и подпольные группы сотнями оказывались в застенках КГБ - тюрьмах, концлагерях и психиатрических «больницах».
На фоне этого неорганизованного, стихийного народного сопротивления возникновение в феврале 1964 года Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа было уникальным явлением, имевшим исключительное значение.
В чём же состояла эта историческая уникальность?
Прежде всего, в том, что ВСХСОН являлся крупнейшей подпольной организацией хрущёвско-брежневской эпохи. Обычная численность действовавших в те годы в СССР подпольных групп не превышала трёх-пяти человек. В обстановке тотальной слежки за населением попытки к дальнейшему росту организаций приводили к их раскрытию и неизбежному разгрому. И тем не менее, ВСХСОН насчитывал в своих рядах десятки активных членов, а в сферу деятельности этого Союза были вовлечены около сотни - огромное достижение в тех условиях!
Во-вторых, - и это очень важно - ВСХСОН отличался от других подпольных групп, а также от диссидентов и правозащитников чётко выраженной, бескомпромиссной антикоммунистической позицией. Социал-христиане не призывали бороться за «соблюдение статей советской конституции», как это делали правозащитники. Они не испытывали никаких иллюзий относительно «социализма с человеческим лицом» и потому решительно отметали идеи ревизионизма. Глубоко проникнув в суть коммунистического режима, поняв его изначальную античеловечность, социал-христиане выступали за его безоговорочное
Третьей особенностью ВСХСОН является наличие у организации всесторонне разработанной Программы, ясно объясняющей причины коммунистического тупика и определяющей конкретные пути выхода из него. Конечно, свои политические программы имели многие подпольные группы того времени. Но ни одна из них по уровню и глубине анализа не приближалась к Программе социал-христиан. Пожалуй, именно Программа ВСХСОН впервые дала столь всеобъемлющий анализ коммунистической системы и обосновала историческую неизбежность его гибели.
Ещё одной особенностью ВСХСОН была широкая география деятельности организации. В отличие от других подпольных групп, действовавших, как правило, лишь в границах места своего проживания, работа социал-христиан охватила несколько городов Советского Союза и имела тенденцию к дальнейшему росту.
Наконец, отличительной чертой ВСХСОН явилась поразительная для того времени длительность существования организации: в течение трёх лет социал-христиане вели свою работу, умело уходя из поля зрения КГБ, - ещё один своеобразный рекорд.
Всё вышеперечисленное уже само по себе ставит социал-христианское подполье в исключительное положение в оппозиционном движении послесталинского периода. И всё же главная, первостепенная черта, резко выделявшая ВСХСОН - в другом.
Главная особенность Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа состояла в том, что он выступил против тоталитаризма под знаменем христианства. Пожалуй, со времён Белого движения 1917-1922 годов ни одна политическая организация в России не смотрела на идейную и вооружённую борьбу против красной диктатуры с этой позиции...
* * *
Нужно помнить, что социал-христианам приходилось действовать в стране, уже полвека оккупированной режимом сатанократии, в стране, где материалистическое мировоззрение и ненависть к религии, в особенности к православию, были возведены в ранг официальной идеологии, внедряемой в сознание людей с раннего детства - начиная с детских садов, через школу, октябрятскую и пионерскую организации, комсомол...
Мировая история знает немало примеров гонений на христианство. Но такого лютого, тотального богоборческого террора, какой после 1917 года развернулся в России, человечество не видело никогда: партия коммунистов, захватив власть, стала не просто притеснителем и гонителем христиан, она фактически приняла на себя роль коллективного антихриста.
В годы Второй мировой войны большевики вынуждены были приостановить наступление на Церковь, чтобы прибегнуть к её использованию в военно-пропагандистских целях. В сентябре 1943-го партийная верхушка решилась даже инициировать образование Московской Патриархии - очевидный «симметричный ответ» на гитлеровскую политику массового открытия храмов на оккупированной территории...
Но, вопреки утверждениям сегодняшних коммунистических мифотворцев и неосталинистов, жесточайшие гонения на христиан не прекратились и во время войны. Достаточно упомянуть, что в 1943 году были арестованы более тысячи православных священников, из них пятьсот расстреляны. Даже в окружённом Ленинграде, где сотни тысяч людей умирали от голода, холода и ежедневных артобстрелов, маниакальное преследование верующих не прекращалось: в период с конца 1941 до начала 1943 гг. сталинские спецслужбы сумели выявить и уничтожить в заблокированном немцами городе не менее восьми религиозных групп11. В 1944-1946 годах в СССР ежегодно совершалось более ста смертных казней священнослужителей12.
После победы над Германией, когда нужда в пропагандистском использовании Церкви отпала, Сталин возобновил гонения на верующих. С 1 января 1947 по 1 июня 1948 годов органы МГБ «за активную подрывную деятельность» арестовали 1968 «церковников и сектантов», из них 679 - православных. В августе 1948-го в Советском Союзе запрещено проведение крестных ходов из села в село, служение молебнов на полях и т.п. Согласно сводному отчёту ГУЛАГа, на 1 октября 1949 года в концлагерях отбывали наказание 3323 священнослужителя. Несмотря на многочисленные просьбы верующих об открытии храмов, с 1948-го по 1953 годы, то есть вплоть до смерти Сталина, ни одного храма открыть не позволили13. Наоборот, в это время во множестве закрывались церкви и разгонялись приходы, возобновившие было богослужения во время войны на оккупированной немцами территории.
Вслед за Сталиным продолжили гонения на христиан его преемники. В эпоху пресловутой «оттепели», в 1962 году, появились два постановления ЦК КПСС, вводившие жёсткие меры для пресечения распространения религиозных идей среди детей и молодёжи. В то время, когда весь мир упивался прорывом человечества в космос и качал на руках первых космонавтов, партийная бюрократия в СССР выдвинула людоедское предложение - лишать родительских прав тех, кто воспитывал детей в религиозном духе, а детей из семей верующих отбирать у родителей и отправлять в интернаты.
Состоявшийся в апреле 1962 года XIV съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи запомнился современникам не только тем, что с его трибуны вещал сам Хрущёв, а знамя ВЛКСМ в зал кремлёвского Дворца Съездов торжественно вносил космонавт Юрий Гагарин. На сем очередном «историческом» съезде вожди партии и комсомолии уделили внимание и борьбе с религией; комсомолу была поставлена задача: вырвать молодёжь «из когтей церковников»14. Принятый на съезде новый Устав ВЛКСМ гласил, что обязанностью каждого комсомольца и комсомолки является борьба с религиозными предрассудками.
Продолжалась начатая ещё Лениным кампания по закрытию и разрушению храмов. За первые восемь с половиной месяцев следующего года было снято с регистрации 310 православных общин. А в конце 1963-го расширенное заседание Идеологической комиссии при ЦК КПСС по вопросам «атеистического воспитания населения» разработало и утвердило новый план широкомасштабного наступления на верующих.
К моменту основания ВСХСОН в Советском Союзе приверженность к вере своих отцов сохраняла лишь некоторая часть старшего поколения. Советская же молодёжь в массе своей относилась к религии пренебрежительно-безразлично, а то и резко враждебно: партия и комсомол призывали «бороться с поповскими предрассудками», приучали высмеивать верующих и их чувства, глумиться над христианской моралью, поощряли кощунства над религиозными святынями...
В апреле 1966 года Александр Исаевич Солженицын в маленьком рассказе-зарисовке «Пасхальный крестный ход» показал страшную духовную пропасть, которая пролегла между двумя поколениями - советской молодёжью и той частью старшего поколения, которая продолжала сохранять православную веру. Молодёжь - развязные, циничные сопляки, смотрящие на православных с презрительно победительным видом, не как младшие на старших, «а как хозяева на мух»... Старшие - «напуганы и угнетены, хуже, чем при татарах»15.
Путём непрерывного физического истребления ведущего слоя нации коммунистам действительно удалось создать так называемого «советского человека» - человека, лишённого веры, исторических корней, гражданского и национального самосознания.
Впрочем, атеистические настроения были широко распространены и среди огромной части молодёжи западных странах. В том же 1966 году идол «шестидесятников» Джон Леннон в интервью лондонской газете “Evening Standard” заявил: «Христианство уйдёт. Оно исчезнет и усохнет. Не нужно спорить; я прав, и будущее это докажет. Сейчас мы популярнее, чем Иисус...»
Молодёжные леворадикальные бунты, залившие в 1968 году улицы западноевропейских городов бензином, пивом и кровью, ясно показали, что поколение «Битлз» усвоило «ценности», весьма далёкие от христианства. А ведь молодёжь в странах Свободного мира, в отличие от её сверстников из СССР, не испытывала на себе тоталитарного насилия и преследований за религиозные убеждения.
В этой обстановке появление в Советском Союзе молодой христианской политической организации - ВСХСОН - было почти чудом!
У русского поэта Валентина З/К*4, около тридцати лет проведшего в советских концлагерях и в 1982-м умученного в психиатрической больнице, есть стихотворение, обращённое к верующим:
Эти строки, написанные за колючей проволокой в 1955 году, как бы предвосхитили появление в России социал-христианского подполья. Именно так стиснули нацеленный против зла кулак социал-христиане. Так, борясь, через мрак, через тюрьмы они приходили к познанию Бога.
Глава II
«РАДИ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТЕЧЕСТВА»
Официальной датой образования Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа считается день 2 февраля 1964 года, когда подпольщики приняли свою Программу и Присягу. Но идейный и организационный костяк Союза начал формироваться гораздо раньше - ещё осенью 1962-го. Тогда, на излёте хрущёвской «оттепели», группа студентов и молодых выпускников Ленинградского государственного университета (ЛГУ) - одного из самых старых и престижных высших учебных заведений России - в глубокой тайне начала создавать первые проекты программных документов подпольной организации, которая провозгласит в своём Уставе: «“Союз освобождения народа” - есть секретная надпартийная организация, основанная единомышленниками ради освобождения Отечества от тиранического тоталитарного режима и установления социал-христианского строя»...
* * *
К моменту принятия Программы ВСХСОН их было четверо - Игорь Огурцов, Михаил Садо, Евгений Вагин, Борис Аверичкин. Все - горячие патриоты России.
Главой организации стал её идейный вдохновитель - Игорь Вячеславович Огурцов. Молодой, энергичный, получивший хорошее образование, он вырос в семье потомственного русского инженера-кораблестроителя. Его отец воевал на фронтах Второй Мировой войны, строил корабли, занимался преподавательской работой; мать - замечательная пианистка, преподавала музыку.
Среди предков И.В. Огурцова были люди разных сословий - дворяне, волжские купцы, малороссийские казаки, саратовские и владимирские крестьяне. Имена некоторых из них можно найти на страницах истории Государства Российского. Один из пращуров, Иван Никитич Деревенское, в девяностые годы XVI века был среди основателей города Царицына, в 1647 году - возглавлял посольство, отправленное Царём Алексеем Михайловичем в Индию... Другой пращур, корсунский полковник и генеральный судья Малороссии Андрей Кандыба, получил известность в эпоху Петра Великого, когда, не прельстясь на предательские посулы Мазепы, сохранил верность Русскому Государю... Дед, Василий Иванович Огурцов, сын суздальского кузнеца, в конце XIX века выучился на инженера и стал одним из строителей знаменитого корабля Русского Флота - крейсера I ранга «Аврора»...
Но по профессиональным стопам деда и отца Игорь Огурцов не пошёл. Увлекшись философией, он в 1954 году поступил в Ленинградский университет, учился на философском и восточном факультетах, получил специальность востоковеда.
Впрочем, все эти биографические сведения по-настоящему мало что говорят о личности основателя Союза Освобождения Народа... Первый историк ВСХСОН, Владимир Николаевич Осипов, писал об Игоре Огурцове: «Я не знаю человека, равного ему по своим личным качествам... Он с детства закалял волю, вёл аскетический образ жизни, не курил, не прикасался к вину, спал почти на досках. Огромная сила воли, большой ум, эрудиция, владение несколькими иностранными языками, способности к писательскому делу, отличное знание музыки и при всём этом нравственная чистота, чуткость к окружающим - всё это резко выделяло Огурцова всюду: дома, на работе, в организации... Он отказывался от всего, что напоминало о роскоши. И одновременно вытаскивал пьяниц из канавы, никогда не проходил мимо нищих, переживал при виде несчастных. Огурцов - христианин и убеждённый патриот России...»16
А вот какую характеристику Игорю Огурцову даёт один из его соратников по подполью Михаил Коносов: «Собранность - вот что сразу бросается в глаза при встрече с эти человеком. Весь - пружина, весь - ум, весь - воля»17.
Михаил Юханович Садо, начальник отдела личного состава ВСХСОН и ответственный за безопасность и боевую подготовку, - личность не менее колоритная. Ассириец по национальности, отличный спортсмен, чемпион Ленинграда по классической борьбе, бывший воин Воздушно-Десантных Войск, учёный-семитолог... В годы сталинского террора многие его родственники были казнены или брошены в концлагеря как «иранские шпионы». Среди них - родной брат деда, ассирийский священник Хамис Исаакович Давидов, расстрелянный в 1938-м. Отца, простого чистильщика обуви, объявили «врагом народа» и шестнадцать лет безвинно мучили за колючей проволокой ГУЛАГа.
С Игорем Огурцовым Михаил Садо познакомился ещё в 1950-е годы, в стенах Ленинградского университета. Молодые люди сдружились. Постепенно, в разговорах, вначале очень осторожных, они поняли, что их мировоззрения и политические взгляды во многом схожи. Садо стал первым человеком, с которым Игорь Огурцов поделился своими выводами о роли коммунизма как главного виновника трагедии России и кому он высказал идею создания антикоммунистической организации. Немаловажный факт: в семьях Огурцовых и Садо никогда не прерывалась православная традиция, оба были крещены, оба сознательно пришли к христианской вере.
На старших курсах университета, когда идея создания ВСХСОН уже вполне созрела и стала облекаться в реальные формы, Михаила Садо неожиданно вызвал для беседы представитель КГБ. Но, как оказалось, вызвал не потому, что подозревал о его взглядах. В стенах университета Ленинградское УКГБ частенько присматривало и вербовало своих будущих сотрудников, и подающего большие надежды, владеющего несколькими языками студента чекисты наметили в качестве кандидата для работы в «органах». Соблазняя быстрой и лёгкой карьерой, перспективой загранкомандировок и тому подобными привилегиями, недоступными для обычных советских граждан, чекисты предложили Михаилу Садо стать сотрудником КГБ и «поработать» на Ближнем Востоке. «Вам будет не хватать только птичьего молока», - пообещал вербовщик. Но на эти заманчивые посулы Садо, спокойный и рассудительный, ответил: «Одно лишь молоко мне дорого - молоко христианской истины...»
Ещё один выпускник Ленинградского государственного университета и член ВСХСОН, Евгений Александрович Вагин, происходил из семьи педагогов. Сын фронтовика, он с золотой медалью окончил среднюю школу в Пскове, поступил на русское отделение филологического факультета ЛГУ, а затем в аспирантуру Института Русской литературы Академии Наук СССР. По окончании аспирантуры работал научным сотрудником Пушкинского дома. Молодой учёный, талантливый филолог, большой знаток творчества Фёдора Михайловича Достоевского, в подпольной организации он исполнял обязанности начальника идеологического отдела.
И, наконец, Борис Анатольевич Аверичкин, студент юридического факультета ЛГУ - выходец из военно-морской семьи. Его двоюродный дед, Фёдор Степанович, бывший минный унтер-офицер Русского Императорского Флота, после падения в России монархии сделался видным большевиком, одним из руководителей Центробалта, крупным политработником Рабоче-Крестьянского Красного Флота...18 Отец будущего подпольщика также был моряком - во время Второй мировой войны он, кадровый офицер-подводник, командовал дивизионом подлодок на Балтике и погиб в 1941 году19.
Судьба связала с военным флотом и самого Бориса Аверичкина: в 1957-1960 годах на Новой Земле, в частях морской авиации, прошла его действительная срочная служба. В ВСХСОН Борис Анатольевич стал хранителем документов, анкет и оружия...
Самому старшему из этой четвёрки в момент создания организации исполнилось всего лишь тридцать, младшему - двадцать шесть. Почти ровесники, они принадлежали к предвоенному поколению, родившемуся в страшную эпоху сталинских репрессий. Их детские годы пришлись на Вторую мировую войну, юность совпала с тяжелейшим периодом послевоенного восстановления хозяйства страны. К этому молодому поколению принадлежали и все их будущие единомышленники, вскоре пришедшие в ряды социал-христиан.
С осени 1964 года начался рост организации. В октябре к подпольщикам присоединяется пятый соратник - Сергей Устинович, инженер Ленинградского центрального проектно-конструкторского бюро. В ноябре в ВСХСОН вступают Александр Миклашевич и Вячеслав Платонов, в декабре - Георгий Бочеваров, сын видного болгарского коммуниста, репрессированного в СССР в 1937-м.
К середине февраля 1965 года, спустя год после основания Союза Освобождения Народа, в его рядах насчитывалось уже десять человек, а в мае в организацию вступили ещё четверо.
Ни одной женщины в ВСХСОН не было. Не посвящались в дела организации и жёны подпольщиков. Социал-христиане понимали, что люди, вступающие в подпольную антикоммунистическую организацию, идут на большой риск, и считали недопустимым подвергать этому риску женщин. Не предполагал присутствия женщин в ВСХСОН и воинский характер организации.
Мировоззрение социал-христиан складывалось в той атмосфере, которая царила в Советском Союзе в период «оттепели», выкристаллизовывая новые явления в литературе, искусстве, общественно-политической мысли. На многих людей в те годы оказал влияние XX съезд КПСС (1956 г.) - первая попытка коммунистической олигархии публично оправдаться в содеянных ею кровавых злодеяниях и свалить всю вину на своего мёртвого вождя - Сталина.
Но молодёжь, вступившая в ряды ВСХСОН, смотрела гораздо дальше и поняла гораздо больше того, что сказали организаторы XX съезда. Во многом этому способствовал высокий образовательный уровень социал-христиан, профессиональные знания, умение вникать в суть, анализировать происходящее: ядро организации составляли выпускники гуманитарных факультетов ЛГУ - исторического, Экономического, философского, филологического, юридического, восточного - молодые, но уже вполне профессионально состоявшиеся люди.
Более половины из всех социал-христиан имели высшее гуманитарное образование либо учились на гуманитарных факультетах. Несколько меньше было среди них студентов и выпускников технических ВУЗов, хотя в целом в антикоммунистическом подполье оказались широко представлены и «физики», и «лирики». Впрочем, ВСХСОН нельзя назвать сугубо «интеллигентской» организацией. Среди подпольщиков были люди из самых разных слоёв общества - потомки крестьян и внуки российских аристократов; выходцы из семей советских военачальников и сыновья репрессированных большевистской властью «классовых врагов», молодые учёные и простые рабочие парни...
Но участниками ВСХСОН двигало не только профессиональное понимание несостоятельности и преступности марксизма-ленинизма. Главным, наверное, являлось то обострённое патриотическое чувство личной ответственности за судьбу своего Отечества, которое отличало социал-христиан. Главнейшим - христианские идеалы, начертанные подпольщиками на знамени их движения.
Русский философ Алексей Фёдорович Лосев (1893-1988) утверждал, что вся история человечества - есть история борьбы между Христом и антихристом, Богом и сатаной20. Это утверждение христианского мыслителя всякий верующий человек воспримет буквально, а неверующий волен расценить как философскую аллегорию, но именно так и понимали реалии российской трагедии основатели Социал-Христианского Союза. И все пять предшествующих десятилетий с их маниакальным богоборчеством, как бы служили наглядным доказательством справедливости такого понимания истории. Сопротивление коммунистическому режиму основатели социал-христианского подполья воспринимали не только как дело политики, свой гражданский и патриотический долг, оно рассматривалось ими и как продолжение той самой «борьбы между Христом и антихристом, Богом и сатаной».
«Существенным моментом нашего идеологического состояния, - засвидетельствует впоследствии один из членов ВСХСОН, - было понимание социалистической идеи в целом как идеи не просто антихристианской, но именно антихристовой. Построение Царства Божьего на земле, царства всеобщей справедливости, где всяк равен всякому во всех аспектах бытия, - именно это обещано антихристом»21.
Нет, ВСХСОН не был неким подобием тайного религиозного ордена. Провозгласив своими принципами идеалы христианства, Союз всегда оставался надпартийной военно-политической организацией, которая принимала в свои ряды всех честных, готовых к борьбе антикоммунистов вне зависимости от их национальности и воцерковлённости. Да и можно ли было требовать воцерковлённости от людей, идущих в ряды подпольщиков, в ситуации, когда сама официальная церковь - Московская Патриархия - находилась под особым пристальным наблюдением и контролем со стороны партии и КГБ?
Насколько опасными оказывались слишком доверительные отношения подпольщиков с некоторыми представителями Московской Патриархии, показывает такой случай. Однажды - дело происходило в Ленинграде - один из кандидатов в члены ВСХСОН рассказал на исповеди своему духовнику о желании вступить в подпольную христианскую антикоммунистическую организацию, попросил совета и благословения. Священник неожиданно проявил живой интерес к полученной информации и попросил... привести к нему на беседу кого-нибудь из руководителей подпольщиков. К счастью, у слишком доверчивого и наивного кандидата хватило сообразительности не последовать полученному совету и больше не касаться затронутой им темы, (этот кандидат, чуть было не поставивший подпольщиков под удар, в организацию принят не был)*5.
В ВСХСОН приходили разные люди: одни уже были целиком проникнуты идеями христианства, другим ещё только предстояло пройти этот путь. Но сам факт вступления человека в ряды социал-христиан означал не только его готовность разделять христианские ценности, но и бороться за них, ежедневно рискуя своей свободой и жизнью.
* * *
В то самое время, когда Игорь Огурцов и его соратники выстраивали основу Социал-Христианского Союза, по всей стране стихийно возникали сотни других оппозиционных групп: многие понимали, что правящая партийная верхушка ведёт народ по погибельному пути, и идея сопротивления диктату КПСС витала в массовом народном сознании. Вот только расстояние от охвативших страну критических настроений, «антисоветских» анекдотов в курилках и разговоров на кухнях до практических действий было очень велико. И тем не менее, находилось немало людей - особенно среди молодёжи, остро переживавшей трагическую судьбу и бедственное положение народа, которые решались перейти от разговоров к делу (напомним, что в одном лишь 1967 году чекисты раскроют 502 подпольные группы общей численностью 2196 человек).
Одна из таких подпольных групп, «Демократическая партия», параллельно, но совершенно независимо от ВСХСОН складывалась в стенах того же Ленинградского государственного университета. Костяк этой организации - в неё вошли Леонид Бородин, Владимир Ивойлов, Вячеслав Козичев, Юрий Королёв и другие - составляли сибиряки. Несмотря на молодость, многие из «демократов» успели пройти суровую жизненную школу и увидеть жизнь народа без пропагандистских прикрас: поработали на ударных стройках коммунизма, отслужили в строю Советской Армии, побывали в шкуре курсантов школы милиции... Неформальный лидер сибиряков, двадцатисемилетний историк Леонид Иванович Бородин, ещё в 1957 году был исключён из комсомола и отчислен из Иркутского университета за попытку создания полуподпольной студенческой организации; в 1958-м Бородин создал и возглавлял в заполярном Норильске, где он работал шахтёром, нелегальный кружок по «критическому изучению наследия Карла Маркса».
Сибиряки и их соратники ночи напролёт просиживали на конспиративной даче - в Шувалово, пригороде Ленинграда, вырабатывали программу и устав организации, успели обзавестись шифром, тайно раздобыть типографский шрифт. Но «Демократическая партия» так и не состоялась.
Несомненно, у её потенциальных членов были и кипучая энергия, и багаж знаний, и жертвенная любовь к Родине, и понимание порочности коммунистической системы. Не было лишь одной, но очень важной составляющей всякого живого политического движения - подлинной идеи, положительной цели, во имя которой стоило рисковать свободой и которой можно было посвятить жизнь. Идея же демократии по-настоящему никого не удовлетворяла и не вдохновляла. Это стало понятно членам группы уже на этапе создания устава. Как позднее отметит один из её участников, «нерусская идея» демократии могла служить только средством, но национальной целью быть не могла, а потому «это не трогало до глубины»22.
В дополнение к наметившемуся идейному кризису, у «демократов» возникли и другие сложности. Несмотря на предпринятые меры конспирации, кое-кто из членов их организации попал в поле зрения КГБ, троим, непосредственно «засветившимся», даже пришлось уехать из Ленинграда на Кавказ и какое-то время отсиживаться в заброшенном дагестанском ауле...23
Но подпольную партию в ЛГУ обнаружили не гэбисты, а... социал-христиане. Дело в том, что в ходе своих идейных поисков «демократы» вышли на труды русских религиозных философов, да так увлеклись, что осенью 1965 года Леонид Бородин предложил аспирантуре философского факультета ЛГУ реферат о кантианских мотивах в ранних трудах Николая Бердяева. Необычное в те годы увлечение христианской философией не ускользнуло от внимательных глаз Михаила Садо, ведь от интереса к Бердяеву до антикоммунистических взглядов, оставался один только шаг... Так ВСХСОН установил контакт с членами бородинской группы.
Вот как описывает своё первое впечатление от знакомства с идеями Социал-Христианского Союза Владимир Фёдорович Ивойлов, один из соратников и ближайший друг Леонида Бородина: «Прочитав Программу ВСХСОН, я понял, что это - глубоко, что это - на всю жизнь. Для меня это не политическая организация, эксплуатирующая религиозные ценности, а внутренний синтез совести и идеалов, заставляющий проявляться в социальном действии. Организация как бы предполагала наличие хотя бы зачаточной веры в Бога. Мне и нужно было от идеалов перейти к вере, чтобы освятить и осветить весь внутренний хаос моей души...»24
17 октября 1965 года Владимир Ивойлов и Леонид Бородин приняли Присягу членов ВСХСОН. В конце года к ним присоединился и Вячеслав Козичев. Таким образом, «сибирский костяк» несостоявшейся «Демократической партии» влился в состав социал-христианского подполья - это было весьма ценное пополнение.
Созданная Игорем Огурцовым организация продолжала расти. К февралю 1967 года в рядах социал-христиан состояло уже 28 человек, ещё не менее 30 готовились к приёму25.
Годы спустя о членах Социал-Христианского Союза будут писать как о «русских националистах», эту характеристику за организацией прочно закрепит и КГБ. Но правильнее было бы назвать ВСХСОН не националистической, а
Социал-христиане унаследовали патриотическую традицию, основанную на православном мировоззрении и национальной русской культуре, традицию, которая во все века объединяла патриотов России без различия национальности. Потому-то в строю социал-христиан рядом с русскими стояли представители и других народов - ассириец Михаил Садо, татарин Ильяс Фахрутдинов, сын болгарского эмигранта Георгий Бочеваров, среди кандидатов - литовцы Альфонсас Брузга, Юлионас Иовайша и другие...
Много лет спустя, вспоминая о социал-христианском подполье, Михаил Садо скажет: «...Мы объединились для того, чтобы выразить свою боль за поруганную Россию, ее веру, традиции. Мы хотели защитить свою страну, сказать людям: “очнитесь от колдовского сна”... Поступать иначе нам не позволяла совесть... Мы знали, что русских, то есть православных, в стране немного... Немец, француз, англичанин - это существительные. А “русский” - субстантивированное прилагательное. Может быть, потому, что существительным здесь является слово “христианин”. В самом слове “русский” содержится понятие, что это не определение, а отношение. Барклай де Толли - это русский, Пушкин, Карамзин, Лермонтов, Государи-Романовы - это русские, а вот Горбачев - русскоязычный, Ленин - русскоязычный, Хрущев - русскоязычный. Русский не может разрушать свою культуру»26.
* * *
Несомненно, для своего времени Социал-Христианский Союз был необычным явлением, но он отнюдь не являлся чем-то обособленным в российской истории. Напротив, ВСХСОН стал естественным продолжением и новым звеном в единой цепи русского патриотического движения. И именно в таковом качестве он себя осознавал.
Не трудно заметить, что взгляды членов ВСХСОН оказались близки к идейным воззрениям Белого движения 1917-1922 годов. Готовность с оружием в руках встать на защиту Веры и порабощённого Отечества, безоговорочное отрицание коммунизма, надпартийный характер организации, приверженность русской национальной традиции - всё это роднило социал-христиан с участниками Белой борьбы.
Свою незримую связь с Исторической Россией и Белыми добровольцами многие социал-христиане ощущали не только в том, что пункты принятой ими Программы во многом перекликались с идейно-политической платформой Белого движения. Связь была глубже: она существовала на уровне духовного единства и родства душ, одинакового понимания России, её веры, культуры, истории... Не случайно молодой поэт Михаил Коносов, ставший активным членом социал-христианского подполья, в феврале 1964 года напишет стихотворение «Адмирал Колчак», посвятив его одному из участников Белой борьбы, офицеру колчаковской армии, белоэмигранту Борису Александровичу Крюкову:
Трудно поверить, что эти строки написаны не в Белой эмиграции, а в Советском Союзе, где само имя расстрелянного и оболганного большевиками Верховного Правителя лишний раз старались не вспоминать, а если когда и вынуждены были, то только для того, чтобы чернить, проклинать и высмеивать.
Поделиться книгой: