Файролл. Снисхождение. Том 1

– Тебе укол какой-нибудь делали? – с уважением глянул на меня Валяев.

– Делали, – подтвердил я, кутаясь в одеяло.

– Забористая штука, надо узнать, как называется, и нельзя ли ее не колоть, а курить.

– Киф, ты не прав, – Азов вздохнул. – Да, внешне это все выглядит неприглядно – то ли как мой непрофессионализм, то ли как цинизм в высшей степени, но оба эти суждения неверны и поспешны. Трудно оценить все происходящее, находясь в его эпицентре и не видя всей картины целиком.

– Я не хочу находиться в центре подобных событий, – зло сказал ему я. – Не хочу! Очень устал от этого всего. Я всего лишь журналист, который ни разу не герой и не боец, который никогда им не был, и быть не собирается. Не из трусости, а просто потому, что ему, то есть мне, это не нужно. В свое время мне как сказали? Есть работа, надо выпускать еженедельник и играть в онлайн-игру, за это мы тебе будем платить денежку. Было такое?

– Тон нагловат, но в данной ситуации ты имеешь на это право, – заметил Зимин. – Да, все так и было.

– Я согласился, а почему нет? – продолжил я. – Деньги нормальные, одно дело привычное, другое вроде как несложное. И, заметим – в обоих случаях особых нареканий по моей работе нет. Ведь нет?

– Нет, – с готовностью подтвердил Валяев. – Правда, со Странником заминка, но это не твоя вина – наводку ты дал, а то, что у нас лапти наверху сидят – это наши проблемы.

Ух ты. Они его таки упустили? Надо детали будет узнать.

– Потом началась карусель, – я все сильнее взвинчивал себя, понимая, что, может, и зря это делаю. – В меня стреляют, меня бьют, меня похищают, я бегаю по ночным дворам как какой-то спецагент, и, по сути, лишаюсь права жить под крышей дома своего. И при этом раз за разом я становлюсь приманкой для кого-то. Да, мне за это платят и хорошо, но вот какая штука – я деньги во главу угла сроду не ставил, и потом – мне не нужна работа, связанная с повышенным риском, это не мой профиль. Вопрос – и вот зачем мне это все? Чтобы в один прекрасный день все-таки что-то пошло не так, и мне вынесли мозги? В буквальном смысле вынесли, не в переносном.

– По сути своей он прав, – Валяев присел рядом со мной. – Что, братка, сцепило совсем?

– Ага, – ответил я ему, шмыгнув носом. – Живу как собака – ни дома, ни одежды, ни покоя. Что покоя – не помню, когда ел в последний раз по-людски. Меня милиция за бомжа принимает, прикинь? Ниже падать некуда уже.

– Н-да, – Азов как-то непонятно глянул на меня и вышел из палаты.

После этого взгляда мой запал как-то притух, а в голове промелькнула мысль о том, что, может, и не стоило все это вслух говорить? И таким тоном?

– Не менжуйся, – Валяев хотел приобнять меня за плечи, но делать этого не стал, – все-таки обнимать голого мужика – это как-то не слишком правильно. – Ничего не будет, тем более что ты все верно сказал. Нет, Макс, ты только подумай – он знал, что там был Иеремия и промолчал об этом. Даже не попытался его остановить, не говоря о том, чтобы меня туда вызвать. Вот же он… Азов!

– Кит, не мели чепухи, – Зимин посмотрел на закрытую дверь и достал из кармана телефон. – Как он его остановит? Это против правил и может спровоцировать конфликт. Иеремия персона непростая и за ним кое-кто стоит. Он не статист какой-нибудь.

– Никит, а добудь мне какие-никакие портки, – попросил я задумавшегося о чем-то своем Валяева. – Я курить очень хочу, а здесь нельзя.

– Да, здесь нельзя, – обвел глазами помещение Валяев. – Жанна не простит. Она – у-у-ух! Кремень!

– Эта леди Кита шесть раз заворачивала с его непристойными предложениями, – прикрыв микрофон трубки ладонью, сказал мне Зимин. – А на седьмой пообещала ему такую штуку вколоть, что больше никакие женщины ему будут не нужны. Вот же – нет соединения.

Сдается мне, что он Старика набирал. Смех, да и только – и здесь я тоже фигура в чужой игре, одна радость, что в этот раз хоть не пешка. Хотя, по сути, это ничего не меняет – как меня двигали по полю чужие пальцы, так и будут продолжать это делать.

Но Азов все равно не прав – мог бы и предупредить. Это же совсем другой коленкор получился бы.

– Портки, говоришь. – Валяев встал с койки. – Ладно, пойду, поищу. Макс, выйдем на пару минут.

Они удалились, а я совсем пригорюнился, поскольку никаких приятных сюрпризов в ближайшее время от судьбы ждать не приходилось. Сижу на больничной койке в чем мать родила, и непонятно что дальше будет.

Дверь распахнулась, и в палату вошел… Азов. С пакетом в руке.

– На, – отдал он его мне. – Одевайся.

В этот момент мне стало не то что не по себе, а откровенно страшно. За «одевайся» запросто может последовать «руки за спину, идем вперед», а потом и того хуже – «идем по коридору, не оглядываемся».

– Илья Павлович, – я не спешил брать у него пакет. – Я сказал, что думал.

Ну, а что? Теперь как будет, так и будет.

– Знаю. Одевайся, – приказал он. – Кормить тебя поведу, пока столовая не закрылась. Хоть тут жизнь тебе приятней сделаю.

– Каши, пюре, вареные овощи, можно вареную же рыбу, – послышался из коридора голос Жанны Николаевны. – Исключить спиртное, мясо, твердые сорта колбас.

– Н-да, неправ был, это не жизнь, – Азов покачал головой. – Но по этому вопросу ко мне точно не должно быть никаких претензий. Эй вы, двое, вас тоже приглашаю. Пошли, разломим хлеб и поговорим как приличные люди. А то все происходящее мне больше напоминает драку леших в весеннем лесу, а они, судя по сказкам, существа вздорные и на редкость беспардонные.

В столовой «Радеона» я оказался впервые, причем, судя по табличке над входом, где значилось «Столовая № 3», их тут было несколько. Эта, надо полагать, предназначалась для руководящего состава – зал был невелик, окна раздачи не было вовсе, зато были официантки.

– Водочки, – попросил у симпатичной кудрявой девушки с накрахмаленной наколкой на голове Азов. – Несите сразу графинчик. Макс, не кривись, тут коньяк не к месту. Так. Еще ассорти мясное, солений каких-нибудь, а вон тому, небритому, рыбы принесите, некостистой. Не ровен час, еще поперхнется, кашлять начнет, швы разойдутся, меня тогда и в этом обвинят. Горячее еще есть?

– Солянка, – порадовала нас девушка. – Бульон с яйцом. А вот рыбы уже нет, если только тоже ассорти. Отбивные есть, бифштекс с яйцом.

– Нет, ассорти не надо, – Азов посмотрел на меня. – Три солянки и один бульон. И четыре бифштекса.

– И хлебушка, – пискнул я. – К бульону.

– И хлебушка, – милостиво разрешил безопасник. – И побыстрее, а то кое-кто вот-вот коньки от голода отбросит.

Ну, я повыступал, теперь пришло время пожинать плоды своей смелости.

Графинчик с водкой, рюмки и хлеб принесли быстрее всего остального.

– Вот тебе хлебушек, а вот пятьдесят грамм, – Азов разлил водку на четверых. – Да не дергайся ты, от одной стопки ничего страшного не произойдет.

– Мне чего-то кололи, – опасливо посмотрел я на рюмку. – А если это дело с препаратом несовместимо?

– Узнал я уже, что тебе кололи, – отмахнулся безопасник. – Пей смело. Или ты настолько мне не доверяешь?

Зимин и Валяев безмолвствовали с каменными лицами.

– Почему не доверяю? – я подхватил емкость. – Я вам с первого дня доверяю. Даже после того, как меня похитили – верил. Даже сейчас, после этой сумасшедшей ночи – верю. Вот только вера – это такая штука, которая изначально есть, но со временем, под грузом новых фактов, может истаять, как снег по весне.

– Неплохо сказано, – Азов приблизил ко мне свое круглое лицо. – Киф, у меня есть дело, которому я служу, и делаю я это так, как считаю нужным. Ты жив?

– Жив, – пробормотал я.

– Значит, делаю я его хорошо. Ну да, выглядит это так, что ты все время вроде как сам спасаешься, но смею тебя заверить – если бы не твоя инициативность и уверенность в том, что кроме себя самого больше рассчитывать не на кого, то очень многих вещей тебе удалось бы избежать. Например – нынешней прогулки на морозе и поездки на общественном транспорте. А мы сейчас вели бы беседу с парой очень и очень интересных персонажей, которые непременно поведали бы нам кучу всяких любопытностей. Но нет – ты решил, что тебя все бросили, все оставили, полез в гущу событий и в результате выходит, что я плохой, а ты – униженный и оскорбленный. А самое паршивое – результата ноль. Все – впустую. И ты промерз, и я на бобах.

– Ну, не все, – попробовал защититься я. – А Таша?

– Что – Таша? – вскинулся Валяев, завертев головой.

Ух ты. Сдается мне, выводами своими Азов ни с кем не поделился. А я только что его сдал. Может – он прав? Может, я только все порчу и всякий раз лезу не туда, куда надо? Так не со зла же?

– Выпьем, – Азов поднял рюмку. – Результат – нулевой, но мы не в минусе при любых раскладах. Тело одного из этих веселых ребят у нас, а значит, что-то мы да узнаем. Киф – жив и здесь. И еще – мы все должны помнить, что среди нас врагов нет, мы все служим одному делу, просто каждый по-своему и каждый на своем месте. Не будем доставлять радость тем, кто засмеется, узнав о разладе в наших рядах.

– Не знал, Палыч, что ты тосты говорить мастак, – удивился Валяев. – Вот же.

– Я много чего умею делать, просто не афиширую это, – Азов довольно хмыкнул. – Все, прозт!

И мы выпили.

Водка ударила в виски, обожгла горло, потолкалась в пустых кишках, и тут принесли закуски и солянку. И бульон, который на фоне янтарно-оранжевой ароматной красотищи смотрелся как бедный родственник.

– На, – пододвинул мне свою порцию Азов. – Только лимон не ешь, его тебе нельзя.

Из дальнейшей беседы я выпал, активно работая ложкой. Солянка, к слову, была отменная.

– Да налей ты ему еще рюмку, – добродушно сказал Валяев, пододвигая мне свою порцию. – Под такое дело – и не выпить?

– Поздно, – Зимин опрокинул в себя недопитую водку (он опустошал рюмку не целиком, он отпивал из нее только половину). – Надо было сразу вторую наливать.

В двери столовой вошли двое – Жанна Николаевна и Вика.

– Да вон они, – доктор показала на меня, и Вика, несомненно, немедленно зафиксировала графин, рюмки, и, возможно, даже солянку. – Как я и предполагала – выпивают и закусывают. Чего от них еще ждать?

– Так, – Азов подмигнул Валяеву, встал, раскинув руки, и полностью закрыл его своей спиной. – Викуля, ты как всегда прекрасна!

Валяев с ловкостью иллюзиониста заменил тарелку с солянкой, которая стояла передо мной, на бульон и спрятал в рукав одну рюмку.

– Илья Павлович, ну ведь нельзя же ему! – страдальчески произнесла Вика. – Какого лешего? Он же только-только на ноги встал. И да, это отдельный вопрос – почему он здесь? Что вообще происходит? Мне на ресепшн отдали какой-то жуткий ватник, сказали, что мне стыдно должно быть. Киф, ты что, своим ходом приехал? Зачем? Мы же завтра…

– Стоп-стоп, – выставил перед собой ладони Азов. – Очень много вопросов сразу. Давай последовательно. Почему он здесь? Отвечаю – соскучился наш друг по тебе, да так, что, плюнув на все, похитил ватник у местного сторожа Кузьмы Петровича, да и рванул в столицу, к тебе под бочок. Я все верно говорю, Киф?

– Да, безусловно, – зачерпнул я бульона. Он и остывший был ничего, перчененький.

– Бесспорно, поступок безрассудный, – присоединился к беседе Зимин, поправив галстук. – Но страсть, Виктория Евгеньевна, страсть! Она повелевает мужчинами, она толкает их на истинные безумства!

– Вот помню я в юности, неподалеку от славного города Лилль такое творил! – замахал руками Валяев. – Там, правда, дело не только в женщине было, там и вино свое благотворное влияние оказало, но это не так и важно. Ох, помню…

– Это все прекрасно, – перебила его Вика. – Но почему было бы не позвонить? Где, кстати твой телефон, я тебя набирала раз сто, не меньше, а ты недоступен. Я и в больницу звонила – там какую-то чепуху несут. А если бы шов разошелся? А если бы кровотечение началось? Народ сейчас равнодушный, помирать будешь – не подойдут.

– Что да – то да, – иезуитски закивал Зимин. – Такое, знаете ли, безразличие к ближнему своему в людях появилось. Беда, беда.

– Они вам просто заговаривают зубы, – сказала Жанна Николаевна. – Виктория, кого вы слушаете?

– Мы? – трое функционеров «Радеона» начали переглядываться и делать непонимающие лица. – Мы просто решили накормить нашего друга, нашего старину Кифа, который снова с нами…

– И идет спать, – уточнила Жанна Николаевна.

– Домой, – подытожила Вика.

– Мне нельзя домой, – я поймал ложкой яйцо. – Мне вон, доктор запретила. Сказала, что болеть надо в положенных для этого местах.

– Можно, – милостиво кивнула головой Жанна Николаевна. – Виктория внушает мне доверие, к тому же я живу в этом здании и, если что, очень быстро буду у вас.

– Ловко, – засмеялся Валяев. – Нет, господа, Викусе я палец в рот не положил бы!

– Бэ, – сморщилась Вика. – Я бы и сама тебе этого сделать не дала! Кто знает, куда ты его до этого пихал?

Нет, я неправильно живу, я плохо мимикрирую и скверно приспосабливаюсь. Четыре месяца назад Валяев для Вики был небожитель, и одна его фамилия, как, впрочем, и фамилия Зимина, наводила на нее священный ужас. А сейчас – общение на «ты» и достаточно демократичные шутки. Вот так надо, а не как я.

– Мы не договорили, но друг друга, надеюсь, поняли? – уточнил у меня Азов. – Киф, еще раз – не всем всё надо знать и не всем всё я рассказываю. Но если что-то обещаю, то это делаю. Кстати, Вика может тебе это подтвердить. Да, девочка?

Вика молча кивнула.

– Илья Павлович, у меня просьба есть, – прожевав яйцо из бульона, обратился я к Азову. – Там, в больнице, женщина есть, немолодая такая, Ангелина Ивановна ее зовут. Она операционная сестра или вроде того. Так вот ей вещи надо бы отвезти, в которых я приехал, это она мне их дала. И еще деньги отдать, на проезд я у нее занимал.

– Много занял? – Азов достал из кармана записную книжку, золоченый карандашик и сделал одним в другой какую-то пометку.

– Пять тысяч, – не моргнув глазом сказал я, проигнорировав Викино: «Ты на лимузине ехал оттуда что ли?». – У меня с собой денег сейчас нет, но я отдам при следующей встрече.

– Это накладные расходы, – деловито заметил Зимин. – Транспортные.

– Оперативные, – проворчал Азов. – Его нахождение там производилось под моим патронажем.

– А, тогда ладно, – одобрила Вика. – Все, пошли уже.

– Ангелина Ивановна, – повторил я, глядя на Азова. Мне почему-то было очень важно, чтобы она узнала, что со мной все в порядке.

– Я понял, – безопасник разлил водку по рюмкам. – Ладно, еще по одной – и разбегаемся. У всех дела. Жанна, не желаешь?

– Не употребляю, – доктор засунула руки в карманы халата и удалилась.

– Вика, тебе не предлагаю, – Азов посмотрел вслед Жанне Николаевне. – Ты бы, кстати, может таблеток каких у нее взяла обезболивающих? Мало ли как оно ночью с Кифом будет, а у нее препараты от лучших производителей.

– Да? – Вика глянула на меня, погрозила пальцем и побежала за докторицей.

– Вот как-то так, – на столе появилась четвертая рюмка, Азов долил в нее остатки водки из графинчика. – За то, что мы в одной лодке, которую раскачивать не след!

– Но ты нам должен, – тут же уточнил Валяев. – Да, ты действовал в рамках компетенции и даже не опростоволосился, но с Кифом промахнулся, так что…

– Скажем так – если что, я тебя выслушаю, – помолчав пару секунд, сказал Азов. – Как и тебя, Макс.

– Идет, – Валяев чокнулся с ним рюмкой, Зимин поддержал его. – И Кифу ты тоже обязан.

– Вот тут спора нет, – Азов был очень серьёзен. – Хотя во всем произошедшем он сам больше всего виноват, но да – один раз я закрою глаза на что-то, или наоборот – что-то для него сделаю.

– Это тебе не игра, – Валяев толкнул меня в плечо. – Это уже кое-что. Все, давайте бахнем, а то скоро кифовская горгона придет.

– Бифштексы, – официантка поставила перед каждым из нас по тарелке с приличных размеров парующей котлетой, на которой красовался кругляш глазуньи.

– Дело, – Валяев закинул в рот водку. – Мясо – это хорошо.