Помоги проекту - поделись книгой:
Да, была и более консервативная часть номенклатуры, ещё более узкую часть составляла т. н. "русская партия" в КПСС и параллельная ей "русская партия" в культуре и даже самиздате. Они тоже формировали новую среду, но после гибели в автомобильной катастрофе в 1980 году первого секретаря ЦК КП Белоруссии, одного из самых высоких сторонников "русской партии" (при этом далеко не "консерватора") П.М.Машерова все всё поняли. Удар был нанесён точно.
Так или иначе, август 1991 года — это, прежде всего, предательство элиты. Если бы коммунисты — именно в августе 1991-го, а в не в 1993-м, когда было уже поздно, — пошли бы с оружием в руках защищать райкомы и обкомы и призвали к этому народ, мотивируя это защитой не коммунизма, а России, а затем занялись бы прежде всего истинной "перестройкой" собственной идеологии хотя бы в духе "послевоенного сталинизма", то это означало бы, что советская элита прошла, наконец, свою инициацию. Но она этой инициации не хотела сама.
"Инициация (от лат. initio — начинать, посвящать) — переход индивида из одного статуса в другой, в частности — включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в мужской союз, эзотерический культ, круг жрецов, шаманов и т. п.)… В психологическом смысле инициация возникает тогда, когда человек осмеливается действовать вопреки природным инстинктам и открывает в себе возможность движения в направлении к сознанию… С инициируемым происходит онтологическое изменение, что позднее находит своё выражение в осознанной перемене внешнего статуса. Важно отметить, что в процессе инициации субъект приобщается не к знанию, а к тайне… Обряд инициации предполагает жертву, и именно она является главным источником страдания".
Страх перед инициатическим страданием не дал номенклатуре стать "благородным сословием". Во все века аристократия формировалась исключительно страданием, болью, кровью, пытками (и "пассивно", и "активно"), прохождением через опыт смерти. В 1991 году советская номенклатура отказалась от этого — причём не просто отказалась, а "дополнила" свой отказ частным присвоением и разделом считавшейся "общенародной" собственности. Это было не только слабостью (чем был бы просто отказ от "защиты социализма"), но и полной онтологической ничтожностью, "провалом в негодяйство". А в 1993 было уже поздно: "поезд ушёл".
Не совсем, правда, верно и то, что будто бы "первых секретарей просто сменили вторые". Часть высшего партаппарата по приглашению "братских компартий" и других левых организаций, подконтрольных прежнему международному отделу ЦК, покинула Россию и тихо осела в Италии, Испании и некоторых других странах с сильными левыми традициями.
Собственно, Политбюро в приватизации практически не участвовало. Ресурсы же, подконтрольные партии на уровне отделов ЦК и ниже, конвертировались в создание совместных предприятий, крупных банков, концернов, финансовые активы которых размещены были по преимуществу за рубежом. Такого рода организации достаточно просто диагностируются по составу учредителей — бывшей номенклатуре отделов и, частично, секретариата ЦК. В то же время их реальными менеджерами становились якобы внешние люди — ранее малозаметные работники аппарата отделов ЦК, заместители министров и начальников союзных главков, помощники и советники союзных министров, ответственные работники специализированных партийных структур — таких, как ЦК ВЛКСМ. Например, "комсомольцы" дали того же Ходорковского.
В 1993 году сектор изучения элиты Института социологии РАН зафиксировал состав и происхождение группы предпринимателей, сформировавших новую бизнес-элиту. 55% являлись членами семей советских ответственных работников, 88,2% новых банкиров в прошлом являлись работниками государственных банков СССР. В производственном секторе советские хозяйственники составляли 86,9%. В целом из 119 наиболее влиятельных бизнесменов первой половины 1990-х годов 67 создали собственный бизнес путём прямого использования своего служебного положения в СССР. Что же касается путей в современную олигархию, то их по сути три: собственно бизнесменов в этой группе только 27%; около 25% представителей элиты до момента вхождения в олигархию были директорами предприятий; весомую долю также составляют вышедшие в отставку члены правительств 1990‑х годов. Первым "перелёт" на запасной аэродром" в бизнесе совершил в 1992 году Пётр Авен, ставший после отставки с поста министра внешнеэкономических связей в правительстве Гайдара президентом Альфа-банка. Позже это стало нормой.
"Элита" 90-х унаследовала от прошлого — и советского, и антисоветского — "ценности Просвещения", "марксизм-ленинизм", внутреннее западничество при одновременной привычке ругать Запад, привязанность к мишуре и внешнему блеску, морализм без аскетизма при одновременной "богатой фантазии", стремление к неограниченному накоплению, непонимание как русской, так и мировой мысли и культуры при одновременных снобизме и "облегчённом вкусе"…
Уничтожение единственно возможной для сохранения страны цивилизационной "русской парадигмы" "тяглового строя" стало для этого слоя делом жизни. Правящий слой и "пятая колонна" взаимно отождествились. В результате к 1991 году сложилась парадоксальная ситуация: у власти оказались враги собственной власти. Руководство государства против самого государства — возможно, это единственный такой прецедент в мировой истории.
Но произошло то, чего уже никто не ждал.
В 1999 году на праздновании очередной годовщины органов безопасности внезапно назначенный председателем правительства Владимир Путин прямо заявил: "Внедрение в организованную преступную группировку прошло успешно". Его слова были встречены смехом и аплодисментами. Как отмечали аналитики, "Путин не пробивался к президентскому креслу. Он был отобран Федеральной службой безопасности России. Именно эта структура, часто называемая самими эфэсбешниками "конторой", добилась утверждения президентом Ельциным и российскими олигархами его кандидатуры в качестве преемника". Тогда же Путин сказал: "Мы снова у власти, теперь — навсегда". Уже тогда, и особенно сразу после вступления Путина на высший государственный пост, сначала на вакантные, а затем и на другие (через переназначения) должности в государственные и экономические структуры стали приходить офицеры ФСБ и других спецслужб.
Смысл происшедшего позже объяснил генерал ФСБ, доверенное лицо Путина на выборах 2000 г, позже глава Госнаркоконтроля РФ В.В.Черкесов в статье "Мода на КГБ" ("Комсомольская правда", 29.12.2004), где он, в частности, писал: "История распорядилась так, что груз удержания российской государственности во многом лёг на наши плечи. Мы должны признать, что буквальной готовности к этой роли у нас не было и не могло быть…. Но так случилось. И просто не оказалось всему этому реальных социальных альтернатив". Также разъяснил почему: "Трудно обсуждать подобные цели в отрыве от обсуждения вопроса о самом больном и главном — о целостности Российской Федерации. Единстве Российского государства в его ныне существующих (и ранее никогда не существовавших) границах. Но даже эта усечённость границ не останавливает очень и очень многих от очередных попыток посягательства на нашу территориальную целостность и национальный суверенитет… И в этом надо отдавать себе отчёт. Надо смотреть в глаза этой страшной правде — правде о возможности очередного, второго после развала СССР государственного распада. Может быть, последнего".
С точки зрения "теории элит" интересно вот что. В сентябре 2010 года в США и Великобритании вышла в свет книга журналистов Андрея Солдатова и Ирины Бороган, в 2011 году переизданная на русском языке под названием "Новое дворянство. Очерки истории ФСБ". Предмет исследования — деятельность ФСБ в 2000-е годы, где было отмечено важное обстоятельство: между "группой спецслужб", пришедшей не к полновластию, но, во всяком случае, во власть, и "креативным классом" был как бы заключён неписаный договор, согласно которому второй получает полную "свободу креатива" и частной жизни в обмен на воздержание от традиционной для него революционной деятельности, тем более — в интересах иностранных государств, а также вообще от борьбы за власть. Любопытно, что "степень свободы" в России конца 90-х и начала "нулевых" была действительно уникальна не только для русской, но и для мировой истории. Писать, печатать, изображать, снимать, да и высказываться по политическим вопросам (без притязаний на власть) можно было как угодно. Но, что самое интересное, ничего не только выдающегося, но просто даже талантливого в это время не было ни написано, ни снято. "Креаклы" сами по себе оказались безплодны и бездарны… Но это уже иная тема. Здесь важно то, что "креативный класс" этот "пакт Путина" нарушил уже через несколько лет. Ему нужна была не свобода творчества, в отсутствии которой он — справедливо — упрекал советское руководство, а власть и именно власть, причём вся власть.
В итоге противостояние между правительственно-либеральным кланом (на самом деле, наследники КПСС + "креативный класс" + либеральная интеллигенция) и теми, кто готов называть себя "новым дворянством", далеко не окончено и не разрешено. События на Украине и в Новороссии это показывают отчётливо.
И ещё одно важное обстоятельство. Если не решающее, то одно из ключевых. Девяностые годы стали прямым возвратом в двадцатые ещё в одном смысле. Разумеется, имею в виду т.н. "еврейский фактор". На взгляд автора этих строк, и здесь причина лежит в "советском прошлом". Дело в том, что после "шестидневной войны" на Ближнем Востоке 1967 года и событий в Чехословакии 1968 г, где участие "избранного народа" в т.н. "Пражской весне" зашкаливало, в СССР развернулось массовое движение за отъезд на "историческую родину". Однако под видом "борьбы против сионизма" ЦК КПСС развернул сопротивление этому отъезду. На наш взгляд, это было огромной ошибкой. Многие из этих людей, а также их дети — а сейчас уже и внуки — пополнили ряды сначала "перестройщиков", а теперь и антигосударствнного, русофобского "креативного класса". Сказать, что их среди нынешней "пятой колонны" половина, — ничего не сказать… А ведь надо было просто… отпустить. "Цивилизованный развод" всегда лучше лицемерных объятий, кончающихся прямой ненавистью или ограблением слабого.
Влияние российского еврейства в "российской элите" было столь велико, что в 1998 году известный еврейский публицист Эдуард Тополь имел все основания публично заявить: "мы получили реальную власть в этой стране". Тополь, в своё время близкий к советским "верхам", призвал евреев к сдержанности. Тогда же прозвучали и выступления убеждённого либерала Леонида Радзиховского, назвавшего две свои статьи прямо — "Еврейское счастье" и "Еврейская революция". Он без обиняков заявил, что именно евреи стали главными идеологами прозападной либерально-демократической революции, которая разрушила огромную "красную империю" СССР, осуществила под видом "приватизации" грандиозное ограбление российского народа и, в конце концов, передала всю полноту политической власти в стране в еврейские руки. Радзиховский писал: "Евреями на 100% являются: глава Администрации президента, секретарь Совбеза, пять министров, лидеры трёх думских фракций, первый вице-премьер правительства Москвы и прочая, и прочая, и прочая. Больше ни одна национальность так обильно во власти не представлена. Что касается большого бизнеса, то здесь ещё круче: председатель и почти всё руководство РАО ЕЭС, председатель "Транснефти", владельцы "Сибнефти", ЮКОСа, "Альфа-групп" и так далее сколько угодно. Такого, наверное, нет больше нигде в мире. И это при том, что в России евреев — менее 300 тысяч (0,2% населения), даже с "полукровками" — не больше 1 миллиона (0,75% населения)". Однако ни Тополя, ни Радзиховского никто не слушал. Сейчас об этих вещах — причём ещё более трезво и реалистично — говорят и некоторые религиозные деятели еврейского мира. Вот, например, раввин, профессор Александр Фейгин: "Я считаю, что из России следует уезжать сейчас, а желательно двадцать пять лет назад, как сделал я. Они же (евреи-либералы. — В.К.) полагают, что Россию нужно менять… То направление, в котором политически активные евреи хотят менять Россию, не имеет ничего общего с желаниями подавляющего большинства русских. В этом никто не виноват, евреи ценят свободу, русские — государственность, евреи ценят высокий уровень жизни, русские — освоение космоса. И в этом конфликте нет симметрии: русские хотят жить так, как хотят, у себя дома, а евреи хотят жить иначе, но находятся в гостях. Те, кто говорят о демократии, должны посмотреть правде в глаза…."
Раввин абсолютно прав. С небольшой поправкой. Разница ценностей не определяется по этническому (между русскими и евреями) или конфессиональному (между православными и иудеями) признаку. Откровенно говоря, думаю, что совету раввина Фридмана было бы хорошо последовать и тем этническим русским и формально православным, у которых, говоря словами Пушкина, "кружится голова от громких прав", "недорого ценимых" самым, по словам Государя Николая Первого, умным человеком России. Этих прав здесь никогда не будет. У нас слишком суровый климат, слишком суровая и страшная история. И слишком опасное будущее.
Только полная смена правящего слоя может спасти Россию. И это обязана сделать сама Верховная власть, потому что "революция снизу" в нынешних условиях неминуемо приведёт к расчленению, а затем — и ко внешней оккупации страны. На рубеже тысячелетий это поняли российские спецслужбы. Способны ли они довести начатое до конца? Не одолеет ли в конце концов и их соблазн "жить как на Западе"?
Будущее России, если, конечно, очень огрублять, — это не капитализм, а социализм. Точнее — "тягловое", социально-представительное государство с сильной преемственной Верховной властью.
Морские деревни
Морские деревни
Алексей Анпилогов
2 февраля 2017 0
дыхание альтернативной цивилизации
"ЗАВТРА". Тема нашей сегодняшней беседы — новый вариант жизнеустройства, который получил наименование "систединг". Этим словом сегодня обозначают концепцию постоянного проживания небольших общин в открытом море (от англ. "sea" — "море" и "homеstead" — "домохозяйство"). Такой подход "горизонтальной миграции" позволяет небольшим группам, влияние которых в современных государствах исчезающе мало, попробовать создать собственный вариант общественного устройства — за пределами традиционных территорий больших государств.
Нашим собеседником будет Егор Рыжиков, глава российского представительства Международного института систединга. И первый вопрос: откуда берёт истоки идея нынешнего "бегства в моря и океаны", которое пропагандирует систединг?
Егор РЫЖИКОВ. Можно сказать, что поиском морского "пути в Индию" занимались ещё Генрих Мореплаватель и Христофор Колумб — и делали это в очень похожей обстановке, когда в средневековой Европе закончилось место для территориальной экспансии, а сам континент погрузился в череду бесконечных войн. Тогда европейская цивилизация смогла выйти из затяжного кризиса именно за счёт морской колониальной экспансии, однако её целью были не моря и океаны как таковые, а новые земли — Северная и Южная Америка, Австралия и Океания. Другой вопрос, что никто из первооткрывателей об этих землях не знал — все они плыли практически наудачу, в открытое море.
Столь же наглядной была история освоения американского Дикого Запада, когда новые Соединённые Штаты, запертые между Атлантическим океаном и Аппалачами, выплеснулись на громадные просторы американского континента — Великие равнины, Скалистые горы, пустыни Аризоны и Невады. Этот эпический поход с востока на запад страны породил второй корень слова "систединг": во времена покорения Дикого Запада словом homesteading называли движение американских пионеров вперёд, на неосвоенные земли.
У России тоже были свои периоды "покорения земель". Был Ермак, был Бекетов, были Дежнёв и Хабаров. Все эти люди шли от обустроенных земель и городов вперёд, покоряя неизведанное. Ну, а потом настал ХХ век, в начале которого известный американский писатель Марк Твен сказал: "Покупайте землю. Её больше не производят". Сегодня вся территория суши уже занята существующими государствами, и тем более нельзя "купить" суверенитет какого-то государства. Но если создать собственное государство на суше вряд ли возможно, Сибирь и Чукотка, Калифорния и Аляска уже освоены, то почему бы не начать что-то новое и необычное в никем не занятых нейтральных водах мирового океана?
"ЗАВТРА". Однако надо сказать, что существование в условиях моря или океана всё же отличается от нашей сухопутной жизни, пожалуй, больше, чем тёплая Калифорния отличается от холодной Чукотки…
Егор РЫЖИКОВ. Совершенно верно. Просто взять и "начать жить в море" (в океане, в дельте большой реки) — не получится. Все условия для этого первопроходцам надо создавать самим: никто не строит дома в океане, а банки пока что не дают на них ипотечные кредиты. Хотя надо сказать, что и физических или технических препятствий в этом начинании нет никаких: все необходимые технологии для этого замысла уже созданы и стали массово доступны в последнее время. Сегодня понятно, каким образом можно выстроить комфортные и безопасные морские жилища, детально разработаны технологии получения продовольствия в условиях морского поселения, а недавно решился и вопрос энергетического обеспечения морских поселений — их энергетическая автономность сегодня может быть обеспечена солнечными батареями, стремительно подешевевшими за последнее время. Сегодня можно генерировать практически неограниченное количество электроэнергии, находясь, по сути, в любой точке Мирового океана.
"ЗАВТРА". Насколько нынешняя идея систединга продолжает известные идеи французского исследователя Мирового океана Жака-Ива Кусто, который ещё в середине ХХ века призывал к освоению человечеством "голубого континента", подразумевая не только "трепыхание на поверхности", но и погружение в толщи океана — для максимального использования всех его биологических ресурсов?
Егор РЫЖИКОВ. Современный подход к созданию морских поселений уже не столь романтичен, как время "бури и натиска", когда жил и творил Жак-Ив Кусто. Сейчас освоение Мирового океана максимально базируется на инкрементарном подходе — попытке последовательной адаптации и применения уже существующих в мире передовых, но освоенных технологий — в морских условиях. Такой подход позволяет, с одной стороны, избежать колоссальных инвестиций, которые часто бывают неподъёмны для небольших общин и сообществ, но с другой стороны, позволяет находиться на "острие прогресса", используя самые новые наработки во всех отраслях — строительстве, технике, сельском хозяйстве и энергетике. Поэтому в настоящее время весьма реальным видится скорее проект создания одного-двух самообеспечивающихся искусственных плавающих островов в спокойной части Тихого океана, нежели масштабное освоение глубин моря, о чём мечтали в ХХ веке. Но погружение в глубину вполне может стать вторым напрашивающимся шагом в деле освоения морей и океанов. Более того, в вопросе "голубой бездны" тоже есть подвижки — так, не далее как в 2016-м году Китай заявил, что в его ближайшие планы входит создание экспериментального постоянно действующего поселения на глубине два километра. Конечно, это громадная глубина, адское давление в 200 атмосфер, но Китай обычно планирует свои действия на многие десятилетия вперёд, и, пожалуй, у китайцев есть свои резоны первыми освоить глубины океана. Кто знает, может быть, и тут нас ожидают хорошие новости?
"ЗАВТРА". Прозвучавшая идея создания самообеспечивающегося плавучего острова — насколько она, извините за метафору, "привязана к земле"? Ведь любой, даже самый огромный искусственный остров — это, по сути, лишь большой корабль, который столь же подвержен воздействию стихии — шторма, шквала, тропического тайфуна… Как для такого поселения будет решаться проблема безопасности?
Егор РЫЖИКОВ. Сейчас создатели первых поселений-островов ведут переговоры с властями Французской Полинезии, с тем самым "Таити", к которому стремились герои известных советских мультфильмов. Зона морей Французской Полинезии по-своему уникальна: это один из немногих регионов планеты Земля, где очень редки шторма и практически отсутствуют разрушительные тайфуны: их зона проходит севернее и южнее этих благодатных мест. Фактически — это филиал рая на Земле, только вот в значительной мере обделённый пригодной для проживания сушей. Этот пояс спокойного моря идёт через многие другие участки Мирового океана, но везде есть одна и та же проблема — там находятся лишь небольшие острова, например, Сейшельские или Мальдивские. В силу такого положения тут есть разумное сочетание интересов существующих властей и жителей Полинезии и новых поселенцев: они не мешают, а скорее дополняют друг друга. Поэтому французское правительство Таити не просто принимает у себя острова-города, но даже готово предоставить для систедов пять защищённых коралловых лагун, в которых можно расположить такие поселения и пережидать редкие, но всё же случающиеся в этих широтах шторма.
"ЗАВТРА". А насколько общества систедеров будут подвержены развалу изнутри? Ведь процесса эволюции такого уникального обособленного общества пока что никто воочию не наблюдал — а все предыдущие социальные эксперименты показывают, что любое замкнутое общество начинает стагнировать и деградировать в короткое время. Как бороться с этими негативными тенденциями или, как максимум, управлять процессом социального развития такого острова-государства? И что его жители смогут предложить миру взамен того, что кто-то поможет им в строительстве искусственного острова в океане или создании поля из солнечных батарей, которые будут собирать энергию для нужд острова?
Егор РЫЖИКОВ. Ну, во-первых, сегодняшний мир просто не даст создать никакое "тотально обособленное" общество, как это получилось у средневековых викингов в Гренландии, что их, кстати, и погубило. Даже сейчас к территории Французской Полинезии подведён интернет-кабель мощностью 8 терабит в секунду, что позволяет обеспечивать любые информационные потребности местного населения — речь идёт не только о новостях или художественных фильмах, многие жители Полинезии сегодня удалённо учатся в лучших университетах Европы, виртуально присутствуя на лекциях и семинарах, сдавая экзамены и лабораторные работы, но проживая на том самом "Таити". Так что на "информационном острове" не получится повторить одиссею Робинзона Крузо — это просто нереально.
Во-вторых, надо сказать, что жители островов-систедов никак не останутся без работы: сегодня к таким плавучим площадкам проявляют недюжинный интерес учёные со всего мира, для которых это — уникальная возможность исследования Мирового океана, атмосферы, гидросферы и морской биосферы.
В-третьих, океан — громадный источник свободной энергии, в которую включают и солнечные батареи, и оффшорные ветряки, и энергию приливных и обычных волн, и использование специальных энергетических систем, утилизирующих температурную разницу между глубинными и поверхностными слоями с помощью низкотемпературных турбин — так называемую технологию OTEC. Поэтому многие острова могут стать и экспериментальными площадками для такого рода технологий, и выступить в перспективе источниками энергии для других поселений и производств.
В-четвёртых, остров-систед может работать в сфере туризма. Нынешний круизный туристический бизнес — это целая индустрия с оборотом около $20 млрд. в год, которая вовлекает в работу десятки миллионов человек и служит важной статьёй доходов многих государств. А особой популярностью могли бы пользоваться подводные систеды — например, недалеко от берегов Флориды уже существует настоящая подводная гостиница, где люди могут увидеть подводный мир буквально из окна своей спальни.
"ЗАВТРА". Насколько упомянутое энергетическое самообеспечение реально для жителей островов в океане? Ведь эту энергию надо ещё и суметь аккумулировать, чтобы ночью на острове внезапно не погас свет и не "закончился интернет"…
Егор РЫЖИКОВ. Начнём с того, что некоторые технологии, например, уже упомянутый ОТЕС, не имеют ограничений по времени суток или по сезону — в низких широтах присутствует практически постоянный градиент температур между глубинными и поверхностными слоями воды. Так что турбина, работающая от разности температур морской воды, сможет давать ток круглые сутки и целый год. С другой стороны, реальность нынешних экваториальных островов так или иначе подразумевает дорогую электроэнергию — сегодня её производство во многом обеспечивается привозными нефтепродуктами, которые стоят недёшево. Но это реальность практически любых островов: силовой кабель стоит дорого, а угольную ТЭС или АЭС не везде можно поставить. Зато, пожалуй, на Таити никогда не надо будет платить за отопление, есть и свои преимущества. Да и кондиционирование воздуха в тропическом климате можно осуществлять с помощью той же морской воды — сегодня два курорта во Французской Полинезии практически полностью решают вопрос кондиционирования воздуха и бытовых холодильников за счёт теплообмена с донной морской водой, имеющей температуру всего +6 ºС.
Что будет "энергетическим сердцем" задуманного острова-систеда — пока сказать трудно. Технология получения электроэнергии в установке ОТЕС, к сожалению, пока требует многих десятков мегаватт мощности для того, чтобы быть рентабельной, но её сейчас активно совершенствуют, чтобы обойти это неприятное ограничение, пытаясь, например, запустить небольшие двигатели Стирлинга от разности температур морской воды.
"ЗАВТРА". Есть ли в мире тестовые площадки, где уже испытываются и внедряются хотя бы частично будущие технологии самообеспечивающейся жизни в море?
Егор РЫЖИКОВ. Сегодня масса технических и технологических элементов систединга уже используется на обособленных островах или на крупных судах — в первую очередь, круизных лайнерах, так как именно они сегодня остались, пожалуй, единственными "населёнными островами" в современном океане. Все остальные суда — танкеры, сухогрузы, контейнеровозы — не ставят своей задачей длительное поддержание жизни больших изолированных людских сообществ: их экипаж сегодня составляет с десяток человек на громадную тушу нефтеналивного танкера или ячеистого контейнеровоза. Однако, понятное дело, у пассажиров круизного лайнера есть важное отличие от будущих жителей плавучих островов — для них туристическое путешествие на круизном лайнере представляет скорее мимолётное развлечение, нежели часть их рутинной повседневной жизни. В то время как остров-систед должен быть самообеспечиваемым по многим параметрам, которые сегодня для круизного лайнера даже не подразумеваются. Например, на самообеспечивающемся острове надо будет выращивать продовольствие для его жителей и получать энергию из окружающей среды, ведь остров-систед не может взять и зайти в ближайший порт, как это делает современный круизный лайнер.
"ЗАВТРА". А кто будет следить за всеми этими системами и механизмами будущего плавучего острова? Ведь любой город — это, в первую очередь, службы поддержки его жизнедеятельности, те, кто следит за энергией, водой, канализацией, уборкой мусора… Эти профессии обычно малопрестижны, и их не так высоко оплачивают, часто нанимая неприхотливых мигрантов. А как решится эта дилемма в случае острова-систеда — ведь это и в самом деле не круизный лайнер, на котором всегда есть чёткое разделение на пассажиров и персонал?
Егор РЫЖИКОВ. Пожалуй, острова-систеды и не ставят перед собой задачи построения "мгновенного счастья для всех, даром и чтобы никто не ушёл обиженным". На первом этапе это, конечно, будут слепки с уже существующих человеческих сообществ — со всеми ограничениями вокруг и противоречиями внутри них. С другой стороны, уникальность местоположения и внутреннего устройства острова-города позволит даже с начала его существования провести некоторые показательные эксперименты. Как вариант, обеспечить будущее поселение избытком электроэнергии, просто поставив большее количество аккумуляторов и солнечных батарей. А это, в свою очередь, может помочь решить проблемы работы с отходами или автоматизации и роботизации "неудобных" и "непрестижных" работ, которые в обычном городе выполнялись бы низкооплачиваемыми работниками. Например, использование уже разработанной российской технологии плазменного сжигания отходов, которое как раз и требует избыточной энергии, может практически полностью решить проблему утилизации мусора, который является форменным "бичом божьим" современных сухопутных городов.
"ЗАВТРА". Насколько будущий остров будет оставаться зависимым от старой, "континентальной" цивилизации? Ведь, согласитесь, некоторые процессы, например, металлургию, сейчас всё равно трудно представить в виде морского завода?
Егор РЫЖИКОВ. Я отнюдь не считаю, что любые альтернативы современной, сухопутно-континентальной цивилизации обязательно должны максимально изолироваться от неё во всех проявлениях. Как уже упоминалось, исторический опыт однозначно свидетельствует о том, что те, кто попадал в такую изоляцию — будь то викинги Гренландии, аборигены Австралии или же папуасы Новой Гвинеи, — в итоге оказывались на периферии мирового развития и проигрывали. С другой стороны, наверное, отнюдь не всё, что мы можем сегодня делать на суше, стоит тут же пытаться наладить в море. И тут современная "сухопутная" металлургия — как раз очень удачный пример, она эффективна на суше и бесполезна в море. А вот добыча металлов и других полезных химических элементов из морской воды или с морского дна может стать рентабельной и прибыльной уже в ближайшем времени: на этот сценарий работает как истощение материковых месторождений полезных ископаемых, так и совершенствование технологий извлечения полезных минералов и металлов из морской воды и с океанского дна. Ну и, конечно же, тут снова "в плюс" играет тот фактор, что остров-систед может быть легко сделан избыточным по энергии, что позволит обеспечить такие проекты по добыче полезных ископаемых необходимой для этого энергией.
"ЗАВТРА". Хорошо, а насколько для России интересны эти проекты островов-систедов в далёких экваториальных морях? Ведь, цитируя известного кота из "Блудного попугая", можно повторить: "Не были мы ни на каком Таити!". И вряд ли окажемся там в ближайшем будущем: даже самое тёплое российское море, Чёрное, вполне может покрыться корочкой льда зимой — а в каком-нибудь море Лаптевых такую "корочку" приходится даже летом вскрывать мощным линейным ледоколом!
Егор РЫЖИКОВ. Россия тоже может сказать своё слово в деле создания новой морской цивилизации. Во-первых, большая часть Мирового океана никому не принадлежит: на просторах одного Тихого океана вполне можно разместить всю Евразию — и ещё останется немало места. Поэтому здесь Россия, имеющая выход к целому "океаническому полушарию" в виде крупнейшего океана Земли, имеет не меньшие возможности, чем, например, Китай или США.
Во-вторых, у России сегодня есть масса технологий, которые просто-таки "просятся" для использования в будущей системе таких островов-поселений. Например, у России, практически у единственной в мире, есть технологии создания тяжёлых самолётов-экранопланов, которые бы могли легко решить вопросы снабжения и транспортной связности поселений-систедов на просторах экваториального пояса.
Другой наглядный пример: Россия сегодня строит первую в мире плавучую АЭС, призванную решить проблему энергообеспечения удалённых регионов Крайнего Севера. Однако такая же плавучая АЭС вполне может решать вопросы снабжения и острова-систеда, и целого архипелага естественных островов, причём сам остров не должен создавать сложнейшую инфраструктуру по обслуживанию АЭС: всё это уже есть в готовом виде у России. Ну и, конечно, масса других технологий — пусть не столь наглядных и зрелищных, но столь же важных для обеспечения устойчивого освоения пространств Мирового океана.
Простое перенесение существующего населения, большинства действующих предприятий или бизнес-моделей в море возле земного экватора вряд ли возможно, да и бесполезно — тут я должен сказать, что Россия от нас никуда не денется, она так и будет одной из самых северных и холодных стран мира, окружённой негостеприимными ледяными морями. Но Россия, как и другие страны мира, вполне может использовать два бесспорных глобальных преимущества, которые имеют острова-систеды: возможность вернуть в человеческое общество дух фронтира и первопроходцев, который в последний раз чувствовался во время советского освоения богатств необъятной Сибири и выхода в космическое пространство, — и стабильность и более высокий уровень комфорта, который достижим в таких удалённых, но благодатных точках нашей планеты, где планируется размещение островов-систедов.
Философия систединга позволяет смотреть на вещи под иным углом, отличным от принципа "я тут родился — я тут и умру". Для нового похода важно, чтобы человек мог выбирать себе общество или образовывать новое, а жизнь давала бы ему в этом начинании самые широкие возможности.
"ЗАВТРА". Большое спасибо за содержательную беседу.
Тварь, ты чья?
Тварь, ты чья?
Алексей Анпилогов
2 февраля 2017 0
проблема искусственной жизни
Биохимики из США, Франции и Китая создали жизнеспособный микроорганизм (бактерию) с измененным генетическим кодом. Это ведёт к созданию полусинтетических живых систем, которые можно настраивать на выполнение специфических функций — например, обеспечить синтез белков, недоступных в живой природе, или получение новых медицинских препаратов не дорогостоящим химическим способом, но с помощью таких искусственных микроорганизмов.
В чём же состоит уникальность этой новости, если дискуссии и споры по поводу уместности генетически-модифицированных организмов (ГМО) идут уже не первое десятилетие, но шаг за шагом учёные, а теперь и инженеры, создают всё более и более сложные искусственные живые организмы?
Всё дело в том, что нынешняя "синтетическая тварь" создана совсем не из тех "строительных кирпичиков", которые оставила нам в наследство земная живая природа. В состав новой искусственной бактерии, кроме обычных для нашей собственной ДНК частей — азотистых оснований аденина, цитозина, гуанина и тимина, — учёные встроили ещё два кирпичика с зубодробительными химическими названиями, для простоты поименованные X и Y. Введённые внутрь бактерии новые азотистые основания X и Y образовали между собой такую же устойчивую пару внутри двойной цепочки ДНК бактерии, как и обычные основания, после чего соединились со своими биологическими соседями в смежных звеньях ДНК, составив правильную двойную спираль. В итоге такой манипуляции вдобавок к обычным нуклеотидным парам аденин-тимин (А-Т) и гуанин-цитозин (G-T), которые иногда называют биологическими двоичными "0" и "1", в ДНК-цепочке новой бактерии появилась ещё одна биологическая цифра — "2", которой обозначили пару Х-Y.
Надо сказать, что такого рода опыты эта группа учёных проводила с 2004 года и уже встраивала эти и другие ксено-основания (от греческого слова "ксенос" — чужестранец) в бактериальную ДНК. Однако до сих пор полученные синтетические организмы оказывались неспособными к размножению — вся оставшаяся белковая "механика" бактерии рассматривала чужеродные X и Y как биологический "мусор" и ошибки ДНК. В силу этого при копировании ДНК в момент деления бактерия утилизировала такие ксено-основания, и получившиеся новые организмы были уже обычными бактериями, неотличимыми от своих "диких" предков.
В нынешнем же эксперименте учёные пошли сразу на несколько шагов дальше в процессе ухода от "чертежей", по которым эволюция творила жизнь на протяжении, как минимум, четырёх с половиной миллиардов лет. Для того чтобы полученная бактерия-химера смогла размножаться и передавать свой геном потомкам, исследователи отредактировали белковую транспортную систему специально для использования "строительных блоков" X и Y, включив их в нормальную цепь репликации ДНК, работавшую до сих пор с биологическими азотистыми основаниями. Кроме того, чтобы избежать неизбежной утилизации чуждых ксено-оснований Х и Y особыми "охранными" белками внутри бактерии, ученые повлияли на работу системы размножения микроорганизма, научив её разрушать любую альтернативную ДНК, не содержащую нуклеотиды X и Y.
Что сулит людям такое открытие? Ведь, по сути говоря, учёные, пусть и в миниатюре, но создали нечто совершенно отличное от того, что творила природа на протяжении миллиардов лет, выступив современными творцами иной жизни!
Во-первых, безусловно, стоит успокоить скептиков и паникёров: данное открытие отнюдь не означает, что завтра "синтетическая тварь" вырвется из уютной лаборатории и сожрёт всё живое. Пока что записанная в бактериальную ДНК цифра "2" пары X-Y не кодирует никаких полезных (или вредных) белков — она просто показывает, что генетический код можно записывать и размножать с помощью других химических соединений, отличных от нашей "земной" ДНК.
Во-вторых, пока что пара X-Y не даёт никаких особых преимуществ перед нашими привычными A-T и G-C, так как новые химические "строительные кирпичики" ничем особым не отличаются от наших азотистых оснований — новые ксено-основания и "в воде тонут", и "в огне горят". Поэтому "сжечь еретиков" скептики и паникёры всегда успеют.
Однако, как уже было упомянуто вначале, использование иной химии в живых организмах открывает поистине небывалые перспективы. С её помощью можно синтезировать новые белки и лекарства, получать организмы, устойчивые к кислотам, щелочам, леденящему холоду и обжигающему пламени. В перспективе такие "синтетические твари" смогут жить в самых различных условиях — и в сернистых облаках горячей Венеры, и в иссушённых холодных пустынях Марса, и в ледяных океанах далёкого Титана. Достаточно лишь дополнить наш собственный мир из хрупких белков и нежных азотистых оснований новыми химическими соединениями, которые смогут переносить и жар, и холод, и любые невзгоды — при этом будучи не мёртвым металлом, но живой материей. После чего любая точка космоса может стать не менее пригодной для жизни людей, чем нынешнее Средиземноморье.
Но это уже совсем другая история. А пока что гены будущего покорителя космоса дремлют в скромной пробирке земной лаборатории.
Африка не отпускает
о романе Александра Проханова "Африканист" (М.: Советский писатель, 1984, М.: Армада-пресс, 2002, М.: «Книговек», 2010)
Русская душа — очарованная странница. В ней живёт легенда об обетованной земле. Как никакая другая душа в мире, она грезит об утраченном Рае. Посылает во все концы света своих гонцов в надежде, что кто-нибудь из них, как голубь с Ноева ковчега, оливковой ветвью принесёт весть об обретённой благодати.
Уходили калики перехожие — возвращались с легендами и видениями, не могли указать на картах той земли, где меж свободными людьми царит согласие и лад. Уходили купцы за три моря — добывали богатства великие, но так и не постигали, где земля смыкается с небом. Уходили мудрецы и оратаи, не меч, но мир несли в страны далёкие — не познали истины вечной. Уходили певцы и сказители — не услышали слова сладкозвучного, не узрели образа желанного.
Но по-прежнему уповает душа, что откроется великая тайна: вздрогнет сердце мира в сокровенной точке, проявит её на карте первоисточником, первопричиной, первосмыслом жизни и смерти, времени и пространства. Вспыхнет эта точка ярким пятном, спасительным островом, белым сельцом.
Герой Проханова разведчик Белосельцев, "наделённый чуткой, внимающей миру душой, острейшим зрением, угадывающим мерцающую, бесконечно удалённую истину", — это тоже гонец в землю обетованную, ловец небесных смыслов. Для него на земном шаре нет непреодолимых границ, ему ведомы и язык арабской вязи, и лицо, сокрытое под чёрной маской. Его путь по континентам становится летописью войны и мира красной империи. Семь романов о Белосельцеве — это семь прохановских ударов, оставляющих зарубки на древе жизни. Если в первом романе о разведчике герой, увидев "сон о Кабуле", стал востоковедом, то в следующем романе ему предстоит стать "африканистом".
Теперь агентурная легенда журналиста подкрепляется легендой энтомолога. Давнее увлечение Белосельцева бабочками становится дополнительной оболочкой, усовершенствованным оружием, сверхточным радаром, улавливающим любую информацию: то, что скроется от глаз разведчика, ускользнёт от пера журналиста, неминуемо должно попасть в сачок из воздушной кисеи. В нём затрепещет бабочка смысла, которую энтомолог, искусный коллекционер поместит в своё собрание, надеясь, что она станет последним, ключевым элементом разрозненной карты обетованной земли.
Но поймать эту самую сокровенную бабочку очень нелегко. Одним взмахом крыльев она преодолевает необозримые расстояния. Впервые она промелькнула в романе Проханова "Время полдень", прилетела из сибирских лесов, и на ней угадывались очертания огромной страны между трёх океанов. Затем таинственная бабочка скрылась в плотном бутоне афганского цветка, и на ней древними письменами была начертана молитва о согласии. Белосельцев поспешил взмахнуть сачком и спугнул тайну-бабочку. Теперь она повлекла его на чёрный континент.
Юг Африки встретил русского разведчика-энтомолога кипящей лавой революций. Материк, когда-то разграниченный на колонии с точностью землемера и поделенный между белыми конквистадорами, выплеснул накопившуюся энергию с силой проснувшегося вулкана. На смену реконкисте пришла реафриканиста. Ангола и Мозамбик выдвинули своих национальных лидеров, провозгласили социализм, грезя не только о хлебе насущном, но и о вселенской справедливости: "Измученный, полуголодный народ, управляемый партией, желал не просто мира и сытости, а осуществления обещанного скорого рая".
Белосельцев вновь, как и в Афганистане, оказывается в эпицентре противостояния двух идеологий, двух моделей мира, двух систем координат. Через ЮАР звёздно-полосатый орёл нападает на красного коня, что шестьдесят лет назад вздыбился на евразийском континенте и мировым пожаром устремился во все части света.
Через всевидящее око Белосельцева на страницах романа возникают военные лагеря и штабы, парады и атаки, рейды и погони, засады и пытки, явки и разветвлённые агентурные сети, горящая бронетехника и пикирующие самолёты. Для всего этого в "Африканисте" и во всей саге о Белосельцеве нарождается особый язык, которого до того русская литература не знала. Это язык метафизической войны, где воюют не просто танк и противотанковая граната, разведка и контрразведка, информация и дезинформация, но, в первую очередь, смысл и смысл, вселенское зло и вселенское добро, первозданный мир и творения рук человеческих: "Белосельцев желал блага измученному распрями и непониманием миру, желал земле сохраниться, найти в себе силы и соки, чтобы растворить, рассосать, превратить в ржавчину стальные оболочки оружия, разложить и рассеять взрывчатку, оплести корнями и травами все бункеры и ракетные шахты, закупорить пылью все дула и сопла". След трассирующей пули продолжается в падающей звезде, кровоточащая рана бойца — в пробитом нефтепроводе. Пытка пленного уподобляется первобытному танцу, обезображенное смертью лицо — ритуальной маске звериного стиля.
Для описания всего этого недостаточно языка деревенской прозы, перед этим отступает язык прозы городской. Даже язык первых техносферных прохановских романов иной. В языке саги о Белосельцеве живёт особая динамика военных действий, когда вспышка гранатомётного выстрела прожигает сознание героя, уносит его сквозь толщу времени в детство, из воспалённой Африки в тихое Подмосковье, за семейный стол, где все родные живы.
В языке белосельцевской саги особый пульс созерцаний и размышлений. Из гостиниц, блиндажей и танков посреди душных ночей Белосельцева выкликают звёздное небо, бурлящий океан: "Океан был божеством, содержавшим в себе всю полноту бытия. Прошлое и будущее. Существующее и готовое народиться. Если уйти в глубину, выпустить из груди последний бурлящий выдох, раствориться среди водяных молекул, то сам станешь богом, обретёшь бессмертие, обнимешь собою весь мир". Кажется, разгадка великой тайны близка: устреми глаза в бездну, окунись в пучину, прорви истончившуюся плёнку земного бытия, — но в последний момент небо закрывается от человеческих глаз незримой пеленой, а океан взрывной волной выталкивает на берег.
Слово в "Африканисте" многослойно, как никогда многоуровнево: "Африка" — это и "аффект", и "порфира", и "эйфория". Как с мира война срывает одежды, сдирает кожу, обнажая самую суть, так прохановская эстетика счищает со слова омертвевшие звуки, формы и значения, пускает от корня слова новые отростки смысла, в котором откроется "истинное устройство мира, основанное на соразмерности трат, на симметрии судеб, на равновесии зла и добра".
Эта война слов и смыслов первостепенна для Белосельцева. Главная угроза для него — не пуля, не мина, не выстрел из гранатомета, а интеллект прямого противника — американского разведчика Ричарда Маквиллена. Двойная задача Белосельцева состоит в том, чтобы, во-первых, через Маквиллена дезинформировать батальон "Буффало", увести его по ложному следу от отрядов повстанцев, а во-вторых, завербовать противника и заставить его работать на Советский Союз.
Ключевая точка соприкосновения Белосельцева и Маквиллена — общая страсть к коллекционированию бабочек. Через неё они познакомились ещё до спецоперации, через бабочек сумели собрать первые сведения друг о друге. Для обоих каждая бабочка — не просто уникальный экземпляр в экзотической коллекции, а тайна мира, бессмертная душа мира.
Белосельцев и Маквиллен созидают общую мифологию бабочки. Она становится их тотемным существом, от которого они ведут свой род. Она передала им тайное знание, которое сама получила в первые дни творения. "Есть люди, которые ведут свою родословную от бабочки. Это особая порода людей — сверхлюди. Своей реликтовой памятью они помнят молодую планету, когда из кипящих вод извергались вулканы, застывали жилы и руды металлов, приобретали свои очертания континенты. Над гейзерами, над горячими золотыми потоками летали огромные бабочки. Вся Земля, как молодая женщина, была одета в разноцветное платье из летающих бабочек". А теперь где-то на неведомой африканской поляне живёт их праматерь, рассылает по всем континентам добрых и злых духов, сеет войны и победы, красоту и уродство, жизнь и смерть, сохраняет равновесие мира.
Поделиться книгой: