Под стук колес. Дорожные истории

А ведь мне стоило насторожиться еще после визита нашего участкового. Когда я узнал об исчезновении этого паразита Мухина и грубиянки Козиной.

Но я ведь ничего особенного не заподозрил! Ну, совпадение такое, я даже позлорадствовал про себя.

Хочу восстановить весь ход разговора со старшим лейтенантом Уткиным.

Позвонил он мне в дверь вчера вечером, где-то часов в восемь. Сказал, что он совершает поквартирный обход в связи с тем, что несколько дней назад пропал мой сосед Антонов.

Я спросил его:

– А когда это случилось?

Он ответил:

– Четыре дня назад. Около девяти часов вечера.

Я добросовестно попытался припомнить, а что было четыре дня назад?

Я, конечно обратил внимание, что вот уже четвертый день как перестали раздаваться из квартиры соседа звуки ремонта. Это помогло мне легко припомнить и свой досуг четвертого дня после работы – я праздновал по поводу исчезновения угрозы увольнения!

Я и рассказал это Уткину. И про тот самый вечер, и что отношения у меня были с Антоновым нормальными, мог попросить у него в случае нужды электродрель или еще какой инструмент.

И именно в ходе рассказа припомнил все до деталей, что было тогда, в том числе – мое пожелание, высказанное в сердцах Антонову, когда он испортил мне вечер своими стуками.

И я спросил Уткина:

– Скажите, а вы верите в силу проклятия?

И тут же прикусил язык. Что-то забрезжило у меня в мыслях, что-то связанное с исчезновением Антонова и мною.

А Уткин тут же как клещ, вцепился в меня и попытался вытянуть, что именно я имел в виду, говоря о проклятии.

Я крутился, как мог. И в конце концов был вынужден сказать следующее:

– Послушайте, ну ведь все говорят, что у нас во дворе исчезают люди, и как-то странно исчезают. Вот был участковый у меня, он так и сказал: «Как-то странно все это». Вот я и подумал – может быть, это проклятие? Ну, знаете, как в кино! Проклянут кого-то – и он тут же как бы растворяется в воздухе!

Интерес Уткина тут же пропал, он как-то весь сник, а потом говорит:

– Кто же шутит по такому поводу? Человек ведь пропал!

– Ну, извините! – сказал я. – Просто Антонов всех достал своими ремонтами. Ну, неудачно я пошутил…

Он и ушел.

А я зашел в комнату и задумался. Я думал весь вечер, потом лег спать, так и не включив телевизор, даже наоборот – выключил питание от сети. И красный огонек погас. А то он почему-то раздражал меня и даже как-то мешал уснуть.

И на работе на другой день я тоже думал. О всех этих исчезновениях.

Что же получается? Идет по улице пьяница с дружками, я вижу их всех через окно, и говорю желчно: «Что б ты сдох!». Говорю только о сантехнике, и что же? Он пропадает, а остальные трое нет…

Теперь бухгалтерша… Я ее вижу через окно, она идет по двору, я говорю что-то вроде: «Зараза! Пропади ты пропадом!», и она той же ночью действительно пропадает!

А сосед мой, Игореша? Что там я пожелал ему? Что-то вроде, чтобы он исчез из моей жизни? Но ведь было это именно около девяти вечера, и он как раз вовсю стучал… А после того, как я выразился о нем… Он перестал стучать! Получается, сработало мое пожелание!

Но тогда…

Старший оперуполномоченный угрозыска Уткин С. Н.

На следующий день я от уголовного розыска дежурил по райотделу. Мы говорим о таком дежурстве: «Я сегодня на сутках». День ты работаешь, как обычно, а после того, как все расходятся по домам – до утра дремлешь в кабинете. Это если нет происшествий по линии уголовного розыска.

А если что-то т а к о е случается – я вместе с нарядом выезжаю на место происшествия и осуществляю первоначальные розыскные действия.

Часов в восемь я зашел в дежурную часть и поболтал с дежурным по райотделу – капитаном Самойловым. Тот еще спросил меня – как твои поиски «бесследно исчезающих» проходят, успешно?

Он так и выразился – «бесследно исчезающих», и захохотал.

Весь райотдел к тому времени знал о происшествиях в домах номер пять по улице Саженной и номере три по Мичуринской.

Я ему в ответ скорчил рожу, сказал: «Ы-ы-ы!!!», и пошел к себе в кабинет.

Какое-то время поработал с бумагами, а ближе к полуночи задремал, сев на диван. У меня в кабинете стоял диван, а перед ним столик – на нем писали заявления посетители.

Но спал я недолго – зазвонил телефон, и дежурный попросил меня срочно спуститься в дежурную часть.

Именно так и сказал:

– Спустись в дежурку! – И положил трубку. А я понял, что произошло нечто касающееся меня лично.

И действительно.

– Звонили с Мичуринской, дом три. В квартире номер 22 только что вдруг раздался сильный шум, крики, какой-то вопль… Погоди-ка!

Он снял трубку зазвонившего телефона, переговорил и сказал, кладя трубку на аппарат:

– Ну вот! Оттуда же звонят, квартира 40. Это ведь соседний подъезд! И как это нужно орать, чтобы услышали аж в соседнем подъезде? Езжай, Серега, чувствую – это с твоим делом связано!

Я выехал вместе помощником дежурного на нашем УАЗике, и скоро стоял у знакомой двери квартиры 22. Курочкин!

Так как в понятых недостатка не было (на площадке толпилось человек пять жильцов, слышавших шум из квартиры соседа), и на звонки Олег Семенович не отвечал, я принял решение взломать дверь.

Мигом нашлись и топор, и и гвоздодер, и деревянная дверь квартиры номер 22 подалась нашим усилиям и распахнулась.

Я рукой придержал рванувшихся было внутрь темного помещения людей, достал «Макарова», передернул затвор.

Прислушался. Внутри стояла тишина. Как и за моей спиной – люди на площадке как-то разом все сразу замолчали.

– Сержант, за мной! – скомандовал я помощнику дежурного. – И двое понятых тоже!

Вчетвером мы почему-то на цыпочках вошли в прихожую.

– Ничего не трогать! – сказал я. – Ни выключатели, ни дверные ручки!

Сержант включил электрофонарь и протиснулся вперед. Так, вдвоем с ним разом, мы и вошли в комнату.

Луч фонаря пробежался по помещению, замер на время на не разобранной постели, на паре мужских домашних тапочек на полу посреди комнаты.

Никого. Ни следа хозяина, ни кого-либо еще.

Дулом пистолета я нащупал кнопку выключателя и включил свет в комнате.

Ничего не изменилось. На диване была неразобранная постель, огромный очень дорогой телевизор был обесточен, и единственным наводящим на размышления обстоятельством были как-то сразу бросающиеся в глаза прямо посреди комнаты валяющиеся на ковре мужские тапочки. Причем один тапок – перевернут.

Почему именно «валяющиеся»? Ну, во-первых, они были далеко друг от друга, причем перевернутый – носком к нам, а второй – наоборот, носком к телевизору. А во-вторых, лежали они так, как если бы кто-то взял – и швырнул на середину комнаты сначала один, потом второй тапок.

– Смотри, Сергей! – почему-то шепотом сказал мне сержант, показывая рукой в сторону стоявшего придвинутым к столу стула.

На его спинке аккуратно были развешаны брюки, пиджак и рубашка, а на сидение брошен домашний мужской халат, наполовину свисающий на пол.

Я сразу понял, что он имел в виду – получается, недавно здесь был человек максимум в трусах и майке. Я ведь помнил встречу с Курочкиным у него в этой вот квартире, и на нем был именно этот халат.

Черный, шелковый, с вышитым на спине китайским драконом.

Потом я опросил всех, кто не спал и слышал шум в квартире инженера Курочкина. Меня интересовал характер шума, вопля, в какой последовательности все это слышали соседи.

Они рассказали следующее.

Примерно около двенадцати ночи раздался какой-то шум, потом громкие крики. Это слышали пока только соседи Курочкина по подъезду.

Ну, это понятно – ночь, тишина, уже почти нигде не работают телевизоры, и поэтому слышимость через стены очень хорошая.

И вот после криков наступила на несколько секунд тишина, а потом раздался жуткий длинный вопль «А-а-а!!!» – примерно так описывали его все.

Вопль был такой сильный, что его ясно услышала жительница соседнего подъезда (из квартиры 40). И, подумав, позвонила в милицию.

Было уже около трех часов ночи. Когда я опечатал квартиру и решил вернуться сюда утром вместе с группой экспертов – ну, а что можно было предпринять поздней ночью? Да ведь и не факт, что с Курочкиным случилось что-то плохое…

Но это я, конечно, успокаивал так себя. Ясно было, что налицо еще одно бесследное исчезновение.

Инженер Курочкин Олег Семенович

Тогда получается, что исчезновение всех этих людей связано со мной. Но каким образом?

Привычка «обкладывать» таким вот образом (желая кому-то издохнуть, или что б кто-то пропал) – у меня давно. Так что если бы это было связано со мной, у-у-у, сколько бы людей исчезло! Но ведь не исчезали раньше!

Раньше! Р а н ь ш е, вот именно! Но насколько раньше? Или, точнее, как давно все изменилось, и мои пожелания стали осуществляться с роковой неизбежностью?

Я стал размышлять более целенаправленно, рационально, т о ч н о. Итак, кто вообще-то исчез? Действительно ли таким уж роковым является мое проклятие?

Ну, бытовые недруги (соседи, работники правления жилтоварищества) – эти часто дают повод для недовольства, в результате проявляется моя желчность, озлобленность, и я позволяю себе выразиться…

А еще кто?

Тут я вспомнил исчезнувшего архивариуса нашей конторы.

А если исходить не из объектов пожелания, а результата претворения пожеланий в жизнь? То что тогда?

Тогда получается, что все скверное, происходящее с людьми, которые не угодили мне, это как бы мне на пользу!

Ну действительно, ведь это выполнение моих желаний? Ну и что, что сказал в сердцах, сгоряча – выразил-то я таким образом свое пожелание человеку? Со стороны это выглядит именно так!

Но кто именно «со стороны» видит и слушает мои пожелания? И потом их выполняет?

Нет, все-таки нужно понять, когда именно начались все эти события и что именно в тот момент изменилось вокруг меня? Что-то ведь появилось новое – чего не было раньше? Иначе и раньше люди бы исчезали… Коли такие гнусные мои проклятия исполняются с завидной точностью!

Итак, я стоял у окна, увидел пьяного Мухина, в сердцах обложил его, и он вскоре исчез. Все началась именно с этого.

А немного раньше… Нет, ну этого не может быть!

Примерно в это время ко мне по ночам стала являться в гости частичка другого мира. Все эти растения, муравьи, человечки…

Но ведь любой образованный человек, читающий книги, знает знаменитое логическое построение: «После этого (события) не означает – вследствие этого».

Здесь имеется в виду, что далеко не всегда очевидно связанные вещи являются причиной и следствием. Например, человека задерживают возле трупа с ножом с руке. Нож – орудие убийства, отпечатки на рукоятке – именно этого человека. Означает ли это, что именно данный человек убил ножом другого человека?

Нет! А если подозреваемый просто оказался, что называется, не в том месте и не в то время? Подбежал, человек умирает, он хочет помочь и чисто автоматически выдергивает нож из раны?

Но… но в этот момент уже подъезжает милиция, а человек – умирает.

Работники милиции видят труп и возле него – человека с ножом в руке. Как будто все ясно.