Джек Ричер, или Гость

– Они ведут замкнутый образ жизни. Общаются максимум с одним человеком. Живут за счет других, родственников или друзей, как правило женщин. Они не занимаются тем, чем занимаются нормальные люди. Почти не говорят по телефону. Они очень молчаливы и скрытны.

– Они хорошо разбираются в работе правоохранительных органов, – сказал Пултон. – Прекрасно знают законы, в первую очередь все малоизвестные судебные решения, которые помогают им защищать свои права.

Снова тишина.

– Составление психологического портрета преступника, – наконец сказал Блейк. – Это точная наука. В большинстве штатов она считается достаточным основанием для выдачи ордера на арест.

– Эта наука никогда не ошибается, – решительно заявила Ламарр.

Не отрывая взгляда от Ричера, она откинулась назад, обнажив кривые зубы в удовлетворенной усмешке. В комнате снова наступило молчание.

– Ну и? – наконец спросил Ричер.

– Итак, кто-то убил двух женщин, – сказал Дирфилд.

– И?

Дирфилд посмотрел направо, на Блейка, Ламарр и Пултона.

– И эти агенты считают, что это сделал человек, в точности похожий на вас.

– Ну и?

– Поэтому мы задали вам все эти вопросы.

– И?

– И я пришел к выводу, что они были абсолютно правы. Это действительно сделал человек, в точности похожий на вас. Быть может, даже вы.

Глава 4

– Нет, это был не я, – сказал Ричер.

Блейк усмехнулся.

– Все вы так говорите.

Ричер бросил на него презрительный взгляд.

– Блейк, ты мешок с дерьмом. У тебя есть две убитые женщины и больше ничего. То, что обе служили в армии, возможно, просто совпадение. Из армии увольняются сотни женщин, подвергшихся насилию, – быть может, даже тысячи. Почему вы ухватились за эту связь?

Блейк промолчал.

– И почему убийца похож на меня? – продолжал Ричер. – Это тоже лишь предположение. И к этому сводится весь ваш бред о психологическом портрете, так? Вы говорите, что это сделал человек, похожий на меня, потому что вы так считаете. Никаких доказательств у вас нет.

– Никаких доказательств у нас нет, – подтвердил Блейк.

– Преступник их не оставил, – сказала Ламарр. – И вот из этого мы и исходили. Преступник, несомненно, человек умный, поэтому мы стали искать умных. Вы ведь не будете отрицать, что вы умный?

Ричер смерил ее взглядом.

– Таких, как я, тысячи.

– Нет, миллионы, тщеславный подонок, – сказала она. – Но мы стали сужать круг дальше. Умный человек, одиночка, бывший военный, знал обеих женщин, уверен в собственной правоте, жестокий. От миллионов остались тысячи, потом сотни, потом десятки и наконец вы один.

Наступила тишина.

– Я? – наконец спросил Ричер. – Да вы сошли с ума. – Он повернулся к Дирфилду, остававшемуся молчаливым и внешне безучастным. – И вы тоже считаете, что это сделал я?

Дирфилд пожал плечами.

– Ну, если это не вы, то человек, абсолютно на вас похожий. И я знаю, что вы уложили двух человек в больницу. Из-за одного этого у вас уже будут большие неприятности. Ну а насчет другого – тут я не знаком с делом. Но Бюро доверяет своим специалистам. В конце концов, именно поэтому мы их и приглашаем.

– Они ошибаются, – сказал Ричер.

– Но можете ли вы это доказать? Ричер посмотрел ему в глаза.

– Разве мне нужно это доказывать? А как же насчет презумпции невиновности?

Дирфилд усмехнулся.

– Пожалуйста, давайте останемся в реальном мире, хорошо?

Последовало молчание.

– Даты, – сказал Ричер. – Назовите мне даты и места.

Опять наступила тишина. Дирфилд сидел, уставившись в пустоту.

– Каллан была убита семь недель назад, – наконец сказал Блейк. – Кук убили четыре недели назад.

Ричер мысленно пробежался по времени назад. Четыре недели назад – это было самое начало осени; семь недель назад вернули его в конец лета. В конце лета он вообще ничего не делал. Воевал с лужайкой. Вымахавшие за три месяца сорняки выводили его на улицу каждый день с косой, мотыгой и прочими непривычными инструментами в руках. Он по нескольку дней подряд не виделся с Джоди. У нее тогда тоже работы было по горло. Целую неделю она провела за границей, в Лондоне. Ричер не смог вспомнить точно, когда именно это было. Для него этот промежуток одиночества был заполнен борьбой с буйной растительностью, цеплявшейся за каждую пядь лужайки за особняком.

В начале осени он перенес свою деятельность в дом. Там было много дел. Но он делал их в одиночку. Джоди оставалась в городе, занятая бесконечной работой. Изредка они проводили ночь вдвоем. Но и только. Никаких поездок, ни билетных корешков, ни регистрационных карточек в гостиницах, ни отметок в паспорте. Никакого алиби.

Ричер посмотрел на сидящих перед ним семерых сотрудников ФБР.

– Я должен поговорить со своим адвокатом.

* * *

Двое местных часовых провели Ричера назад в первую комнату. Его статус изменился. На этот раз они остались вместе с ним, встав по обе стороны закрытой двери. Ричер уселся в пластиковое кресло, не обращая на них внимания. Слушал бесконечный шепот вентиляционных труб в разобранном потолке и ни о чем не думал.

Ему пришлось ждать почти два часа. Часовые терпеливо стояли у дверей, не глядя в его сторону, не разговаривая, даже не шевелясь. Ричер сидел в кресле, откинувшись назад, и разглядывал трубы над головой. Комната была оборудована двойной вентиляционной системой. По одним трубам подавался свежий воздух, по другим отводился спертый. Система была понятной. Ричер проводил взглядом по воздуховодам и представлял себе большие ленивые вентиляторы на крыше, медленно вращающиеся в противоположных направлениях, заменяя зданию легкие. Представлял себе свое дыхание, поднимающееся в ночное небо над Манхэттеном и улетающее в сторону Атлантики. Представлял себе, как чертовы молекулы парят и рассеиваются в атмосфере, увлекаемые бризом. За два часа их могло отнести от берега миль на двадцать. Или на тридцать. Или на сорок. Все зависит от погодных условий. Ричер не мог вспомнить, какая вечером была погода. Кажется, ветра не было. Определенно в воздухе висел туман. Если бы дул приличный ветер, туман бы рассеялся. Значит, вечер был безветренный, так что дыхание Ричера, вероятно, до сих пор упрямо висит в небе прямо над ленивыми вентиляторами.

Затем в коридоре послышались шаги, дверь открылась, часовые вышли, и в комнату вошла Джоди. Ослепительная на фоне серых стен. На ней было нежно-розовое платье, а поверх него шерстяной джемпер на пару тонов темнее. Ее волосы до сих пор хранили свет летнего солнца. Глаза были ярко-голубые, а кожа отливала цветом меда. Несмотря на разгар ночи, Джоди выглядела свежей, словно утро.

– Привет, Ричер, – сказала она.

Он молча кивнул. В ее глазах светилась тревога. Подойдя ближе, Джоди нагнулась и поцеловала Ричера в губы. От нее пахло цветами.

– Ты говорила с ними? – спросил он.

– Я не тот человек, кто должен иметь с ними дело, – ответила она. – Финансовое право – пожалуйста, но в уголовном праве я ничего не смыслю.

Джоди стояла перед креслом, высокая и стройная, склонив голову набок. При каждой новой встрече она казалась Ричеру еще красивее. Он встал и устало потянулся.

– Ничего делать не придется.

– Придется, черт побери, – возразила Джоди.

– Никаких женщин я не убивал.

Она пристально посмотрела на него.

– Конечно, не убивал. Я это знаю. И они тоже знают. В противном случае тебя заковали бы в кандалы и отправили прямиком в Квантико, а не оставили здесь. Речь идет о другом. Вот это они видели. Ты отправил двух человек в больницу прямо у них на глазах.

– Нет, это тут ни при чем. Бюро среагировало слишком быстро. Все было организовано еще до того, как я сделал это. Я не имею никакого отношения к рэкету. А только это и представляет интерес для Козо – организованная преступность.

Джоди кивнула.

– Козо доволен. Очень доволен. Он убрал двух громил с улицы, пальцем о палец не ударив. Но разве ты не видишь, что все превратилось в «уловку двадцать два»?[1] Для того чтобы убедить Козо, ты должен представить себя одиночкой с обостренным чувством справедливости, но чем больше ты будешь выставлять себя одиночкой с обостренным чувством справедливости, тем больше ты будешь втискиваться в психологический портрет, составленный в Квантико. Так что по какой бы причине тебя сюда ни притащили, начинай запутывать ребят из Бюро.

– Этот психологический портрет – чушь собачья.

– Они так не думают.

– Это чушь собачья. Они нарисовали его с меня.

Джоди покачала головой.

– Нет, его нарисовали с человека, похожего на тебя.

– Так или иначе, я просто уйду отсюда.

– Не получится. Ты влип в беду. В любом случае, Ричер, то, как ты расправился с теми громилами, видели люди. И не кто-нибудь, а агенты ФБР при исполнении служебных обязанностей.

– Те подонки получили по заслугам.

– Почему?

– Потому что они собирались пощипать того, кого нельзя щипать.

– Вот видишь? Ты сам строишь дело против себя. Одиночка, живущий по своему личному моральному кодексу.

Пожав плечами, Ричер отвернулся.

– Я для этого не подхожу, – повторила Джоди. – Я не занимаюсь уголовными делами. Тебе нужен другой адвокат.

– Никакие адвокаты мне не нужны, – упрямо заявил Ричер.

– Нет, Ричер, адвокат тебе нужен. Определенно нужен, черт побери. Во имя всего святого, это же ФБР!

Он молчал.

– Ты должен отнестись ко всему серьезно, – настаивала Джоди.

– Не могу. Это чушь собачья. Никаких женщин я не убивал.

– Но ты сам подстроился под психологический портрет. И теперь тебе будет очень трудно доказать, что Бюро ошиблось. Доказывать обратное всегда трудно. Так что тебе понадобится хороший адвокат.

– Они сказали, что я испорчу тебе карьеру. Что я для тебя неподходящий муж.

– Ну, это тоже чушь собачья. Но даже если бы это была правда, мне все равно. Я настаиваю на том, чтобы ты пригласил другого адвоката, не ради себя. Ради тебя.

– Никакие адвокаты мне не нужны.

– Тогда зачем ты меня вызвал?

Ричер улыбнулся.

– Я думал, ты меня немного приободришь.

Шагнув в его объятия, Джоди поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

– Я тебя люблю, Ричер, – сказала она. – Очень люблю, ты ведь это знаешь, правда? Но тебе нужен другой адвокат. Я понятия не имею, что делать.

Наступила тишина, нарушаемая лишь шепотом вентиляции над головой – тихим шелестом воздуха по металлу, бесшумным звуком бегущего времени. Ричер вслушался в него.

– Мне дали копию отчета о наружном наблюдении, – наконец сказала Джоди.

Ричер кивнул.

– Я так и думал.

– Почему?

– Этот отчет снимает с меня все подозрения.

– Каким образом?

– Потому что речь идет не о двух женщинах.

– Разве?

– Речь идет о трех женщинах. Должно быть именно так.

– Почему?