Ева Никольская
Достать василиска! (Академия)
Предупреждение!!!
Часть I
Магическая Академия Разрушения и Созидания
Катарина
Я сидела на крыше, смотрела на ночной город и пила. Да — да, именно пила, причем прямо из бутылки, не чувствуя при этом никаких угрызений совести. Знаю, что юным девам вино противопоказано, потому что после него они готовы на подвиги, о которых страшно вспоминать поутру. Помню, что предаваться распитию алкогольных напитков в общественных местах, да к тому же еще и в гордом одиночестве — аморально и некрасиво. Но что делать, если жизнь катится под откос и единственное, чего хочется — это напиться, забыться и… проснуться утром в своей комнате в доме магианы Танис, ученицей которой я была почти год, а не на вокзальной скамье с жалкими ведьмовскими пожитками, уместившимися в одну дорожную сумку. А ведь все так хорошо начиналось…
Меня как одну из самых сильных выпускниц Идорской школы отдали под крыло настоящего мэтра магических искусств! Стать подмастерьем госпожи Танис мечтала каждая ведьмочка в моем классе, но счастливый билет выпал именно мне. Целых восемь месяцев теории и три практики! Я спала по четыре часа в сутки, просиживая большую часть времени в лучшей библиотеке города, расположенной в особняке моей наставницы. Я училась так, как никогда в жизни, стараясь не пропустить ни одного урока великой магианы. Записывала все ее высказывания, штудировала книги, экспериментировала с заклинаниями и развивала свой дар воздушника*, хотя он иногда и играл со мной злые шутки. Я все делала правильно! Все! До сегодняшнего дня, когда моя драгоценная преподавательница, решив, что мне уже можно доверить что‑то серьезное, приказала приготовить приворотное зелье для своей подруги госпожи Арис.
Ну, я и приготовила. Строго по рецепту, по десять раз сверяясь с каждым пунктом. А все потому, что руки дрожали, ингредиенты просыпались, и в голове звучало, как мантра: «Только бы не напортачить!». Тема приворотов, несмотря на все усилия, так и осталась самым слабым местом в моем образовании. Почему‑то именно любовная магия не желала покоряться, и Танис об этом прекрасно знала. Но зачем тогда она устроила эту проверку? Так сильно злилась на подругу, положившую глаз на ее бывшего любовника, или просто решила убить двух зайцев: наказать предательницу Арис, поглумившуюся над святой женской дружбой, и избавиться от надоевшей ученицы, которая достала бесконечными вопросами свою экстравагантную наставницу?
Так или иначе, с зельем я промахнулась, и вместо лорда Козала в клиентку страстно влюбился козел Лорд, которого держал в саду ее сосед. О том, как этот пылкий кавалер выбил рогами часть массивной ограды в надежде добраться до обожаемого объекта, я промолчу. На магически усовершенствованном корме козлик вырос размером с коня, и время от времени даже возил на себе хозяина. А уж под действием приворотного зелья у животного и вовсе открылось второе дыхание. Результат — полуобморочная Арис отходит от шока в загородном поместье, ее сосед с помощью нанятых магов строит вольер для страдающего от разбитого сердца козла, а я сижу на крыше незнакомого дома и напиваюсь, размазывая по лицу злые слезы.
Вредительница!
Именно так назвала меня Танис, добавив при этом, что и обучение устроит мне соответствующее. А ведь она видела, что я допустила ошибку, видела и не поправила! За что она так со мной? Неужели за то, что ее нынешний любовник не давал мне прохода? Но я ведь не отвечала взаимностью! Я вообще не отвечала, прячась в библиотеке, когда он навещал госпожу.
— Пить в одну хар… эм… в одно лицо нехорошо, — сообщила мне темнота за спиной.
Резко обернувшись, я едва не выронила бутылку, но тут же покрепче прижала ее к груди и даже погладила, словно любимого питомца. Никому не отдам, самой бы хватило при такой нервотрепке!
— Кто здесь? — спросила шепотом, пытаясь лучше разглядеть сидящую на корточках фигуру, застывшую у чердачного люка.
— А это зависит от того, сколько ты уже выпила, — ехидно ответила… кхм… ответил силуэт.
Голос был явно мужской, и ошибиться с половой принадлежностью ночного визитера я вряд ли смогла бы. Хотя, может, он тут как раз хозяин, а гостья я? Ведь даже не помню, как добралась до этой крыши. Шла босиком по нагретой за день черепице, перепрыгивала с помощью легко дающихся мне заклинаний левитации с одного дома на другой, пока не устала и не устроилась здесь: вот прямо на этом месте, возле шаткого с виду ограждения, которое ничуть не мешало любоваться на город, в котором я прожила всю жизнь. Сидеть в обнимку с бутылкой красного, выданой магианой в качестве утешительного приза к проклятому письму, где черным по белому значилось название моего нового места обучения, оказалось даже приятно. А вот чужая компания меня не очень‑то вдохновляла, о чем я и сообщила незнакомцу. Тот подумал и сказал:
— Брысь!
Я возмутилась и ответила:
— Сам брысь!
Он поднялся, потянулся, демонстрируя свой неслабый рост и нехилую ширину плеч, а потом ка — а-ак прыгнет! Я чуть с крыши не свалилась, невзирая на хлипкие с виду, но крепкие на деле перила. Однако, несмотря на испуг, жутко дорогое вино многолетней выдержки из рук так и не выпустила. Даже когда рядом со мной на мягкие лапы, каждая из которых была размером с три моих ладони, приземлился огромный дымчато — серый кот, я продолжала обнимать бутылку.
— Дай глотнуть, — сверкнув желтыми глазищами, потребовал оборотень.
— Не дам! — обалдевая от его наглости, заявила я. Даже протрезвела малость, что в мои планы как раз и не входило.
— Почему? — дернул острым ухом говорящий зверь.
— Не пью с незнакомцами.
— Каин, — представился оборотень и сунул мне свою внушительную лапу, предварительно выпустив и снова убрав острые когти. Это что же? Демонстрация силы, которая пока что дружелюбна?
— Катарина, — осторожно пожав пушистую конечность за один палец, отозвалась я. — Кат
— На брудершафт, Рина? — тут же предложил оборотень, сократив мое имя по — своему.
— А у тебя есть бокалы? — деланно изумилась я, с тоской понимая, что неумолимо трезвею, а значит, продолжать пьянствовать просто не имеет смысла. Забыть о проблемах вино уже не даст, шального веселья расстроенной мне не добавит, так смысл травить молодой организм пусть дорогим, но все же алкоголем?
— В берлоге моей и бокалы есть, и еще много всего интересного, — многозначительно так шепнул Каин, чуть склонив ко мне свою кошачью голову. — Пойдем, детка? Заценишь, — мурлыкнул он, щекоча длинными усами мое ухо. Я же нахмурилась. И слезы на ресницах как‑то разом высохли.
Тоже мне — зверь искуситель! Кошак дворовый, да за кого он меня принял‑то?! Впрочем, ясно за кого: за сильно нетрезвую дурочку, которую можно развести на что угодно. Стало обидно. Не столько из‑за мнения оборотня, сколько из‑за собственной слабости и глупости. Я же ведьма! Настоящая, способная, трудолюбивая. Ну, подумаешь, не получаются у меня приворотные зелья, не скатываться же из‑за этого до роли легкодоступной алкоголички! К тому же козла вон как проняло — до сих пор баллады любовные блеет, глядя на окно соседнего дома. Значит, не так я и безнадежна в любовной магии.
И вообще: ведьма — звучит гордо! Вот и мне следует быть гордой, а еще трезвой и умытой, так как завтра предстоит долгая дорога. Рассудив так, я резко поднялась на ноги, разгладила складки заметно помятой юбки, покрепче перевязала шнуровку на легком плаще, а потом, вздернув подбородок, заявила:
— В другой раз, котик, непременно заценю, — затем торжественно вручила Каину в лапы недопитую бутылку и… сиганула вниз.
— Куда, дур… — его крик оборвался, как только мой стремительный полет сменился плавной левитацией. С этими заклинаниями, в отличие от любовных, у меня никогда не было проблем, спасибо способностям к воздушной магии.
Не глядя на оставшегося наверху кота, я махнула ему рукой и, накинув на себя примитивный морок, призванный отпугивать редких ночных прохожих, неспешной походкой направилась на вокзал. Там в камере хранения меня ждала потертая сумка с вещами. А еще утренний экспресс — единственный, который ходит в самые дальние земли нашего славного королевства, именуемые Пограничными. Действительно пограничные, ибо за ними чертовы владенья, подчиняющиеся темной империи.
Эх… Если бы только я умела правильно варить приворотные зелья…
Эллис
— Я верно приготовила приворотное зелье! — в сердцах воскликнула я, запрыгивая на любимую метлу.
— А ну стой, др — р-рянь! — рявкнул градоправитель, прыгая по угловатым крышам нашей Альма — матер, словно молодой козел. Впрочем, старым… кхм… козлом господина Рэдгрувера назвать было сложно: высокий, плечистый, с густой шевелюрой черных как смоль волос… в которых сейчас заметно добавилось зеленых прядей. Ну да, да, и косметические зелья я варить умею, не зря целый год отучилась в школе магов и травников. И швыряться этими зельями в преследователей, проявляющих пугающую агрессию — тоже. Особенно если учесть, что из любимой школы меня вышибли благодаря его сыночку.
— Прощайте, изувер! — отлетев на безопасное расстояние и притормозив свою рвущуюся удрать метлу, пафосно воскликнула я. — Ваша проклятая семейка искалечила мне жизнь!
— Это ты искалечила нам жизнь, — огрызнулся мужчина, и в чем‑то даже был прав, ибо мои привороты на диво качественные, и пока Рэдгруверы не найдут мага, способного разгадать формулу, будет их обожаемый сыночка петь жалобные серенады под окнами госпожи Дрюр, которая, на свое счастье, давно уже глуховата. Ну а соседи… их жаль, да. Впрочем, не одной мне страдать!
— Нет, вы!
— Я тебя вообще не трогал, — заявил градоправитель, скрестив на груди руки и мрачно гладя на меня.
— Да коне — е-ечно, — протянула я издевательски. — А из‑за кого меня на второй курс не допустили?
— Из‑за твоих безответственных действий? — вздернул черную бровь он. Разъяренным и жаждущим расправы брюнет больше не выглядел, но я не сомневалась, что это внешнее спокойствие обманчиво. Злость таилась в его светлых глазах, пряталась в уголках кривящихся губ, эхом звучала в нарочито — спокойном голосе. — Спускайся, Эллисандра, обсудим наши разногласия, — предложил господин градоначальник, кивнув на крышу, на которой стоял. — Снимешь с сына приворот, отработаешь месяц в моем доме и я, быть может, даже выплачу за это жалование.
— Хрен тебе! — крикнула я, разворачивая метлу.
— Не тебе, а Вам! — исправил меня он и, рванул следом по черепице, которая аж захрустела под его весом. — А ну стой, паршивка, снимешь проклятый приворот и полетишь!
— Хрен ВАМ! — бросила я, помахав мужчине ручкой, на запястье которой весело брякнули три амулета в виде браслетов. Все равно не достанет. Куда ему до шустрой ведьмочки, которой больше нечего терять?
— Поймаю — выпорю! — пообещал брюнет, показав мне внушительных размеров кулак. Я оглянулась, но не ответила. — Ремнем! — уточнил он. На это я тоже смолчала. — По голой заднице, — а вот это уже было слишком, и, снова тормознув метлу, я пригрозила:
— Не отстанете — я вас самого приворожу, притом так, что черт ногу сломит в рецепте моего приворота! И ремешком тогда будете уже сами себя хлестать… от переизбытка извращенных фантазий.
— Ах ты…
— Ай да я! — патетично воскликнула, глядя на него с высоты. — Задержалась я, да. Непорядок! Так что всего вам самого плохого вместе с вашим мерзавцем сынком и проща — а-айте! — я полетела прочь, больше не реагируя на его выкрики.
Пусть прыгает, пусть ругается, пусть погоню за мной снаряжает, пусть… все равно мне в этом городе больше не жить и в школе травников не учиться. По его вине!
Ненавижу…
Все Рэдгруверы козлы. Что старший, что младший, что… а есть ли у них еще родственники? Вроде дед жив. Хотя лучше бы таких господ и вовсе не было, на них заклинание бесплодия надо вешать еще в колыбели, чтобы пресекать гнилой род на корню. Вот не стерилизовали господина градоправителя вовремя, он и зачал морального урода, который, дожив до семнадцати лет, возомнил себя принцем города, имеющим право творить все, что вздумается. И девчонку для постельных утех решил получить ту, которую приспичило. А что ей всего четырнадцать и она предпочитает спать с плюшевым зайцем, а не с парнем, так разве это волновало младшенького Рэдгрувера? До насилия, конечно, не дошло… в отношении зазнобы. Зато меня, как лучшего зельевара в школе, подонок выследил вместе с дружками, надел на голову мешок, приволок в незнакомый район и запер в подвале, пообещав, что выпустит лишь после того, как я приворожу к нему малышку Дрюр.
Я и приворожила. Только не ее к нему, а его к ней. И да, особ, носивших эту фамилию, в городе оказалось несколько. Одну из них — старую ведьму Гиргеру я даже знала лично. К ней‑то разбалованного папашей парня и отправила… песни любовные петь под светом молодой луны. Меня же шайка идиотов выпустила на свободу, проверив с помощью заклинания, на кого сделан приворот. Дрюр и Дрюр, уточнить имя эти болванам, к счастью, в голову не пришло. Решили, что так сильно меня запугали, что я сделала все, как велели. Наивные!
Ну а на следующий день началось… Скандал, придуманные обвинения, вылет из школы травников, которая существовала на деньги семьи Рэдгрувер, обличительные газетные статьи с моим портретом, нарисованным местным художником (руки б ему оторвать за такое «сходство»!) Ну, и вот результат: я с заплечным мешком верхом на метле покидаю славный град КираспОль, а вслед сыплет угрозами его вовсе не славный градоначальник.
Эх, Эллис, Эллис… говорила мне бабушка, ведьма в семнадцатом поколении, учиться себе тихо на зельевара, стараясь не выделяться шибко, и уж точно не связываться с сильными мира сего, но… сделанного не вернешь, надо думать, куда теперь податься, пока меня ищейки и правда не поймали.
Катарина
Тонкие веточки щекотали щеку, солнечный свет бил в глаза, а от неудобной позы занемело все тело. Поморщившись, я разлепила ресницы и… снова зажмурилась. Вид с верхушки дерева на чей‑то ухоженный дворик поразил в самое сердце. Так поразил, что я предпочла снова прикинуться спящей. Ну или мертвой на худой конец. Какого лешего я вообще сюда забралась? Вроде ж вино выветрилось, и я даже направилась на вокзал ждать свой…
А — а-а, экспресс!
Подскочив, как ошпаренная, я села в большом гнезде, где раньше явно обитали аисты, и принялась шарить за пазухой в поисках проклятого конверта. Там лежало направление в Магическую Академию Разрушения и Созидания, стоящую на границе двух государств, билет и чек, которым рассчитала меня госпожа Танис. Все оказалось на месте и я, выдохнув, наконец расслабилась. Вернее, уселась, скрестив босые ноги, и принялась усиленно вспоминать вчерашний маршрут, который каким‑то непостижимым образом завел меня на дерево.
Так… была пьянка, угу. Долгая, скучная, плаксивая, но с участием дорого вина. Такое мне в ближайшее время точно не светит, так что буду вспоминать свое «нравственное падение» на чужой крыше с ностальгией. Что дальше? Ах, да — а-а… был кот! Большой, серый, наглый и к тому же оборотень. Оборотень! Так вот из‑за кого я сижу в гнезде, распугав всех птиц!
Перед глазами поплыли картины ночных злоключений. Накинув на себя облик старой нищенки, я спокойно брела по пустынной улице, освещенной тусклым светом фонарей, пока не напоролась на свору бродячих собак. Те, учуяв на мне запах оборотня, «приветливо» оскалились и рванули навстречу. А у меня, между прочим, фобия! С детства панически боюсь собак: больших и маленьких, злых и добрых — любых. Достаточно им сказать свое веское «гав», и душа моя дезертирует в пятки, которым это лишь придает ускорения.
Так случилось и ночью. Не помня себя от страха, я бросилась бежать от разъяренных псов. Мимо аккуратных изгородей и домов, мимо ажурных лавочек ночного сквера… мимо сильно ошарашенного бродяги, выронившего изо рта самокрутку. Оно и понятно — несущаяся сломя голову «старуха», которая еще и верещит при этом, аки недорезанный свин, — зрелище не для слабонервных. Потом были скоростной штурм ближайшего ствола, перепуганный не меньше меня аист и затянувшийся собачий концерт под деревом. Под него‑то я и заснула, не переставая дрожать, поминать недобрым словом Каина и жалеть о том, что у меня до сих пор нет собственного домового.
У некоторых девчонок в школе была мелкая нечисть, признавшая их за хозяек. Она‑то ведьмочек из переделок и выручала. Я же всегда рассчитывала только на себя и свои умения. Но, к сожалению, знание заклинаний не отменяло растраты энергии, на восстановление которой требовались еда и сон. Ну или добрый маг, готовый поделиться своими силами. Таких идиотов в числе моих знакомых не было. Тем более их не нашлось посреди ночи. Поэтому я и драпала от собачьей своры проверенным жизнью способом, а не упорхнула от зубастых шавок, как тот аист, который слинял из гнезда.
На дерево слевитировала без проблем, но продолжительное использование магии воздуха требовало гораздо больше энергии, а я устала. Слишком много сил и нервов ушло на приготовление злосчастного зелья. И на попытку состряпать достойный отворот для бедного козлика — тоже. А потом был скандал, унижение и красивый пинок под зад с легкой ноги самой уважаемой магианы города. С этого момента я стала здесь изгоем. Отныне все двери в Идорские магические конторы для меня закрыты. Слухи, как назойливые насекомые, разлетелись быстро и осели на ушах благодарной публики. И главной сплетней этой недели стал мой «козлиный приворот».
Проклятье! Ненавижу любовную магию, собак и облезлых котов — оборотней.
Под такие рассуждения я спустилась с дерева, так как внизу уже никого не было, натянула на ноги слегка погрызенные туфли, частично закопанные в корнях трудолюбивыми шавками, и устремилась на вокзал. Если обойдусь без новых приключений, я еще вполне успею на экспресс. Даже обналичить чек есть шанс. Вот только где я, и где «без приключений»?!
Когда цель была так близко — две острозубые башенки вокзального здания уже маячили в зоне видимости, на моем пути снова возник ОН! Тот самый облезлый кот, из‑за которого я выселила бедолагу аиста, а не потеснила алкашей на скамейке зала ожидания. В утреннем освещении оборотень выглядел… странно. Дымчатый окрас украшали кремовые разводы, на усатой физиономии красовались белые пятна, а на ухе висел некий атрибут женского белья, рассчитанный на особу с седьмым размером груди, не меньше.
Ошалело вращая глазами, кошак явно искал, куда спрятаться. И я быстро поняла, почему. Стоило двери соседнего дома распахнуться, выпустив на крыльцо разъяренную девицу с вышеупомянутым бюстом, как пониманием меня прямо‑таки накрыло. Кота же при виде меня накрыло узнаванием. Радостно оскалив усатую морду, этот не сильно чистый зверь кинулся ко мне. Я от него. А девица в расхристанной ночной рубахе следом за нами со сковородой и криками:
— Я тебе дам топленого молочка, я тебе припомню сметанку на все эротические места, я тебе блинчики, гаду блохастому, на твоей наглой морде сейчас зажар — р-рю!!!
И я была полностью согласна с таким планом действий, особенно если он осуществится до того, как этот обормот вытрет свою морду о мою одежду, да только оборотень рассудил иначе. Толкнув меня в темный переулок, Каин перекинулся в человека и, прижав мое возмущенно трепыхнувшееся тело к стене, впился в губы поцелуем. Долгим, влажным… неприятным! Такой банальщины я от него, признаться, не ожидала. Даже разочаровалась как‑то, вот честно!
То, что оборотни носят зачарованную одежду, исчезающую при смене ипостаси и снова возвращающуюся вместе с человеческим обликом, было делом известным. Да и на заклинание очищения магически одаренному существу много сил не потребовалось. Но зачем ко всему прочему меня‑то в углу зажимать? Его бы и так никто не признал. А он… он… козел он, а не кот! Хотя нет, козлы — существа хорошие, Лорд например. А этот… ф — у-у.
Я демонстративно сплюнула и тщательно вытерла губы, когда Каин от меня наконец оторвался. Мимо пронеслась разъяренная девица с чугунным инвентарем, и я где‑то с секунду боролась с искушением крикнуть, что «гад блохастый» здесь. Потом решила, что это подло, и, смерив взглядом парня, задумчиво смотрящего на мою руку, которую я по — прежнему держала возле рта, язвительно процедила:
— Мог бы и поинтересней что придумать, герой — любовник, — после чего толкнула парня в грудь, чтобы не загораживал проход, и, гордо расправив плечи, пошла на вокзал.
И шла бы себе дальше так… гордо, если бы не услышала призывный гудок готового к отправлению экспресса. Но как? Я ведь все рассчитала! Неужели после роковой ошибки с приворотным зельем я начала допускать неточности даже в простеньких заклинаниях для определения времени?! Больше я о нахальном оборотне не вспоминала. Потому что, бегая, словно угорелая, от платформы до камеры хранения и обратно, думать о чем‑либо еще, кроме как о желании успеть на поезд, было сложно.
Но главная неприятность ждала впереди. Выложившись почти по полной на вполне правдоподобную иллюзию коровы, стоящей на путях, мне удалось задержать на несколько минут посадку. А вот попасть в вагон — нет. И все потому, что я каким‑то невероятным образом умудрилась потерять билет. Не направление в МАРиС, и даже не чек с написанной на нем скромной суммой, а именно билет! И все, что мне оставалось — это стоять на перроне, глотать слезы и махать носовым платочком уплывающему вдаль экспрессу, начинающему свое плавное скольжение по воздуху в полуметре над толстым рельсом, создающим магическое поле, удерживающее состав.
Ну уж нет, не уйдеш — ш-ь! Ведьма я или кто?! И фантазия у меня куда лучше, чем у некоторых любителей баб и сметаны!
Мысленно подбадривая саму себя, я взлетела на крышу последнего вагона и, приклеившись заклинанием, чтобы ненароком не сдуло, принялась потрошить свою походную сумку. Где‑то на дне должен был лежать небольшой шатер, оставшийся с практики. Если получится установить его и зачаровать от ветра, глядишь, я и доберусь до конечной станции с комфортом, ведь прибыть в указанное время к новому месту обучения для меня очень важно.
В другие вузы с такой репутацией я бы вряд ли поступила, а если б и поступила, то только в следующем году и на первый курс, так как прием студентов уже месяц как закончился. В МАРиС же меня должны были принять без экзаменов и сразу на второй, о чем мне несколько раз сообщила госпожа Танис, намекая, что я теперь по гроб жизни ей обязана за столь щедрые рекомендации.
Плюнуть на всю эту катавасию с образованием я не могла по двум причинам. Во — первых, дар! Магические способности просыпались далеко не у всех девчонок, мечтавших о них. И не пользоваться своей удачей было попросту глупо. Во — вторых, родители! Я появилась на свет в семье зажиточных торговцев. Они недолюбливали ведьм и, узнав о том, кого родили, приложили все усилия, чтобы выбить из моей головы дурь и воспитать из меня будущую жену и мать, а не «бесстыжую пигалицу с метлой, которая предается разврату на шабашах». По словам папы (даже интересно, откуда у него такие сведения?), все колдуньи только этим и занимаются в промежутках между наведением порчи и сглаза на порядочных людей.
Если бы не тетя, меня бы выгодно выдали замуж лет эдак в шестнадцать. Но благодаря лояльно настроенной к магам родственнице я в двенадцать поступила в Идорскую школу ведьм и, добившись там хороших результатов, попала в подмастерья к Танис. Теперь же меня снова выкинули на улицу как котенка. И Академия, о которой я и в страшном сне бы не помыслила ранее, сейчас казалось не самым плохим вариантом. Требовалось просто успеть на собеседование с ректором, чтобы было где жить и учиться хотя бы этот год, пока не позабудется история о влюбленном козле и горе — ведьме, так поиздевавшейся над несчастным животным.
Поэтому я обязательно успею к назначенному сроку, слово ведьмы! Мне бы только день простоять да ночь продержаться, а потом все как‑нибудь да наладится. Чем черт не шутит?!
Поезд набирал ход, ветер свистел в ушах, волосы вставали дыбом, а походный шатер, выдаваемый каждому ученику перед дипломной практикой в колдовском лесу, крепиться к покатой, нагретой солнцем поверхности не желал совершенно. Помогли делу лишь приправленные магией проклятья, честное слово и экспериментальный клейстер, которым я планировала смазать стул королевы нашей Идорской школы, когда она в очередной раз попытается превратить меня в жабу на уроке иллюзий. К счастью, ее перевели в другой город, ну а завалявшийся в сумке клей оказался как нельзя кстати.
К моменту, когда зачарованный от ветра, влаги, насекомых и нежити (ну а вдруг?) шатер занял уготованное ему место, я уже была вся мокрая, злая и лохматая, как одноглазое лихо. Вздыбленные потоками воздуха волосы вместо аккуратной тугой косы напоминали льняные лохмы, а переставший яростно развеваться плащ — изломанные крылья. Кулем свалившись внутрь своего временного убежища, я уставилась на прозрачное окошко на вершине шатра. Чем дальше экспресс удалялся от Идора, тем отчетливей было осознание, что если жизнь моя и наладится, то вряд ли скоро.
А — а-а, к черту все! Хочу спать…
Эллис
Когда я добралась до опушки леса, где под слоем всевозможных чар пряталась избушка моей любимой бабушки, единственное, о чем мечтала, — это слезть наконец с метлы и размять ноги. Особенно верхнюю часть, которой не посчастливилось сидеть несколько часов на жестком черенке. А потом попариться в баньке и, потягивая домашний морс из глюко — клюквы*, завалиться в теплую постель слушать истории своей единственной живой родственницы о непростой жизни свободной ведьмы. Арине Страховой уже давно минуло за сотню, но выглядела она не в пример большинству старушек на удивление бодрой и энергичной женщиной, которой на вид не дашь больше полтинника. А если и дашь, то, не ровён час, отдача замучает. Ба была женщиной не робкого десятка, несмотря на обманчиво хрупкую комплекцию и внешность бабушки — «одуванчика». Ох, как же я все‑таки соскучилась по ней! Может, и хорошо, что меня из школы травников выставили? Буду снова жить в лесу, читать книги по магии, которых в подпространственных тайниках нашего домового целая коллекция, да бабуле помогать. На кой ляд вообще этот диплом свободным ведьмам, у таких, как мы, и без бумажки, заверенной магической печатью школы, заказов пруд пруди! Репутация для лесных чародеек — все! А новомодные пописульки — это для городских. Я же…
— Ходь сюда, поганка малолетняя! — усиленный чарами женский голос разлетелся по округе, и я рефлекторно пригнулась в ожидании подзатыльника. Бабушка не в духе, хм. Опять леший со своими любовными признаниями доконал или про мои злоключения кто донес? — Не прячься за кустами, Элька! Я тебя вижу, — а вот мне ее, напротив, видно не было. — Я все знаю! — ну вот и ответ на терзавший меня вопрос. И почему от него не полегчало?
— Откуда? — крикнула я, выискивая взглядом свою чересчур осведомленную собеседницу. Но Арины Ильиничны во дворе около нашего деревянного домика, способного не только стоять, но и довольно шустро бегать на гигантских куриных ногах, увы, не наблюдалось. Зато возле опущенного до самой земли крыльца стоял гнедой жеребец Вася и флегматично жевал траву, глядя в одну точку. К счастью, эта точка располагалась в противоположной ко мне стороне, в противном случае глухой на оба уха конь уже бы мчался навстречу, сметая все на своем пути… включая меня. Соскучившийся тяжеловес Вася — то еще стихийное бедствие! А его, как и бабушку, я не видела аж с весны, когда она приезжала верхом на Василии проведать меня в Кирасполе. Ох, и хорошо мы тогда посидели с глюко — морсом и солеными огурчиками… ум — м-м.
— Хватит слюни глотать, — сменив гнев на милость, заявила невидимая родственница. — Слезай с метлы и дуй в дом. Чайник ставь, я скоро спущусь и… потолкуем.
Ага, спустится, значит! Получив подсказку, я принялась вертеть головой, высматривая ведьму. На деревьях нет… разве что иллюзией прикрылась, выше деревьев… тоже нет! Значит, не из ступы горланит, а где тогда?
Арина Ильинична обнаружилась на крыше. Причем не одна, а в компании двух котов, самозабвенно занимающихся… кхм… непотребствами. Бабушка, одетая в длинную домашнюю тунику и широкие штаны, сидела на нагретой солнцем черепице, традиционно накрытой волшебным одеялом: непромокаемым, неразрываемым и поддерживающим при любой погоде комфортную температуру, и, подперев кулаком щеку, грустно смотрела на увлеченных процессом соития зверей.
— Ба, а что это вы тут… делаете? — полюбопытствовала я, зависнув на метле возле края многоскатной крыши.
— Я — зелье испытываю, — выудив из кармана просторных брюк флакон с темно — зеленой жижей, просветила ведьма. — А они… сама видишь, чай не маленькая уже.
— Это да, мне почти девятнадцать! — я гордо задрала подбородок и приосанилась, но тут же скривилась от малоприятных ощущений в области пониже поясницы. Все же следовало идти чайник ставить, а не продолжать гарцевать на метле. Но разворачиваться и лететь в дом, так и не выяснив, кто меня сдал, было негоже. А разговор начинать вопросами о себе, а не о бабушкином эксперименте казалось неправильным. Поэтому, стараясь принять позу поудобней, я поинтересовалась:
— Ба, а что за зелье‑то? Приворотное или возбуждающее? — и покосилась на котов, которые ничего вокруг не замечали. Ну хоть кому‑то тут хорошо! Отличное, кстати, варево! Надо будет стрельнуть рецептик, авось пригодится.
Арина Ильинична одарила меня страдальческим взглядом и проворчала:
— Угу… «приворотное». «Анти — март» называется!