Белая Полоса вокруг… (СИ)

Действительно, убирать куда подальше свои ножи нас никто не просил. Их тут, судя по всему, за оружие–то никто и не считает. Ну да, раз в этом мире у всех имеется свой огнестрел, то нож нужен лишь для открывания консервных банок или заточки карандашей. А раз так, то этот самый нож может оказаться очень к месту и ко времени, когда случайно не окажется под рукой что–либо более существенное.

Собственно, как метальщик ножей я сам, можно сказать — практически не котируюсь. То есть кинуть–то ножик могу, и даже попасть им, куда хотелось, иногда получается, однако до состояния полного естественного применения ножа при первой необходимости, как уже получается с пистолетом, мне очень далеко. Впервые метать ножики я начал ещё в своём детстве вместе с пацанами. У нас тогда это нехитрое дело являлось одной из вполне обыденных забав. Впрочем, тогда оно так и осталось на уровне обычных забав, хотя у нас были даже свои пацанские соревнования на щелбаны и не совсем безвинные желания, типа — забраться в огород к злой тётке и чего–либо оттуда стащить. Или влезть в колхозный сад, охраняемый старым сторожем ветераном войны с берданкой. И не важно, что у него там всего лишь обычная соль в стволе, прекрасно помню на своей шкуре, что такое неделю не сесть на стул и не лечь на спину. Да и ещё от отца ремня перепало до кучи по выздоровлению. Позже нас пытались учить метать ножи в армии. Именно пытались, а не учили. Это десантуру плотно гоняли, а нас так, чисто для проформы. Кинул нож в большой деревянный щит, попал, не попал, бегом дальше, на стрельбище. Ещё друганы–охотники иногда соревнования по метанию ножей устраивали, если других дел уже не находилось, а переводить патроны по консервным банкам жалко. Вот там я немного и нахватался правильных техник. Был в нашей компании один спец, имевший настоящий талант в этом деле. Про него иногда шутили — «ему–де и ружьё–то без надобности, он кабана ножом в глаз хлопнет, а если вдруг попадётся медведь, то тому топором прилетит». И действительно он метал с исключительной точностью практически всё что угодно, начиная от карандашей и вилок, кончая топорами и водопроводными трубами. Соревноваться с ним никто не горел желанием, но они сам к тому не стремился, обычно выступая в роли тренера или консультанта, а после, в конце, показывая настоящий мастер–класс, чтобы все реально впечатлились и почувствовали собственную ничтожность заодно. От него–то тогда почерпнул свои невеликие знания и реальные умения в этой самой области. Знания и правильные техники у меня есть, да вот тренировать их до образования рабочего рефлекса всё недосуг было. Теперь же, если не заняться чем–либо более полезным, можно и вспомнить былое, заодно заняв Лизу. Всё равно ей надо руки укреплять для работы с пистолетом, так что её желание научиться кидать ножики сейчас вполне к месту.

— Хорошо, — после некоторой задумчивой паузы, обратился к девочке, — пойдём, прогуляемся к машине.

Забравшись в забитый барахлом кузов и включив тусклое освещение, — «вот, здесь давно разобраться нужно и дополнительный свет сделать, а я всё ерундой страдаю», — промелькнула левая мысль, вытащил кожаную сумку, куда сложил все свои ножи, доставшиеся в качестве трофеев. А набралось их немало, аж двадцать восемь штук. Поначалу подумывал их продать, так как хороший нож мне подарил Боб Стей ещё на орденской базе, но потом посмотрев на цену новых в оружейном магазине Порто–Франко, решил оставить их себе. Зачем зря мелочиться, пускай валяются, много места не занимают, хлеба и вина не просят, если что — на простой и непритязательный подарок кому–либо пойдут. Впрочем, среди моей коллекции холодняка нашлись и весьма неплохие экземпляры. Практически все «с той стороны ленточки» частью фирма, а частью явный кованый спецзаказ из хорошей стали с удобными ручками. Ещё несколько средненьких экземпляров при отъезде оставил Мэри, пусть поработают на кухне, хотя бы в виде украшения полок.

— Выбери что–либо себе по руке, — подвинул коллекцию ножей к Лизе, — бери сразу два–три разных.

Девочка начала перебирать ножики, качая их в руке, пробуя пальцем заточку. Выбирала явно по–дилетантски, скорее как кухонный, а не боевой нож, ну и пусть. Заодно проверю её собственное чутьё. Удобное для метания холодное оружие может почувствовать даже человек, который ничего тяжелее вилки и ложки в своей жизни не поднимал. Метать и эффективно поражать при этом своих противников в открытые места можно той же ложкой или вилкой, но тут уже хорошо уметь надо. Через десять минут Лиза отобрала себе три разных по длине и массе ножа. Я взял их в руки и проверил сам, — «что ж, не самый лучший выбор, но пойдёт». Убрав остальные ножи обратно в сумку, достал короткую доску и стал своим ножом отрезать от неё длинную тонкую щепу. Затем взвесив самый большой нож в руке, взял провод для компьютерной сети и стал наматывать его на щепу, формируя что–то наподобие ручки. Прихватив провод изолентой, на оставшуюся часть щепы накинул слой проволоки оловянно–свинцового припоя, которого было с одной стороны жалко, а с другой — после тренировок удастся использовать по прямому назначению. Девочка смотрела на мои действия и пыталась понять, что я тут замыслил, но судя по выражению её лица, понимание ещё не пришло в её голову. Только после того, как я покачал в руке выбранный ей нож, а после проверил созданную мной конструкцию, накинув ещё витков припоя и обмотав всё изолентой, до неё начало доходить.

— А где мы тренироваться будем? — Спросила она, когда я протянул ей нож и сделанный мной его примерный массогабаритный макет.

— Для начала можно и в каюте, — ответил ей, берясь за следующий нож и отрезая вторую щепу. — Пока ты не разработаешь правильный бросок–движение одной кистью руки, особых помещений и приспособлений не нужно. Да и, как ты уже поняла, тренироваться начнёшь вот с этим, — показал ей вторую щепку, на которой уже успел навить ручку.

— Понятно, — заметила она.

Не торопясь доделал второй массогабаритный макет и перешел к третьему. Затем, выкинув мусор за борт, мы вернулись в каюту, прихватив с собой помимо ножей и макетов две литровые бутылки с минеральной водой. Не для того чтобы пить, а опять же для тренировок. Где я тут найду гантели? А так, в качестве грузов подойдут и бутылки с водой. Скинув со своей койки постельное бельё, повесил матрац на дверь каюты.

— Смотри, показываю, — сказал Лизе, взяв у неё один макет ножа и одним движением кисти, без взмаха руки отправляя его в матрац.

Макет почти «воткнулся» строго по центру и упал на пол. Взял следующий и метнул его в ту же точку. Ну почти в ту же, если не считать два–три сантиметра промаха. За ним последовал третий.

— Подбери «ножи» и попробуй точно так же сама, — сказал девочке, отобрав у неё настоящие ножи и положив их на небольшой столик, имевшийся в нашей каюте.

Лиза подобрала макеты и попробовала их кинуть. Естественно у неё ничего не получилось. Вернее кинуть–то получилось, и даже попасть в матрац удалось, благо расстояние броска метра два–с–половиной, вот только кидала она псевдоножи–макеты скорее как камни, а не как ножи. Нахмурившись она собрала свои орудия тренировки и собиралась повторить попытку.

— Посмотри на мою руку внимательнее, — остановил её и снова взял из её рук «ножи».

Не выпуская макет ножа из рук, несколько раз сделал движение броска. Сначала быстро а потом в сильно замедленном темпе, показывая правильную работу мышц.

— Видишь, движется одна кисть, остальная рука неподвижна? — Спросил её после десятка демонстративных медленных бросков.

— Угу, — ответила Лиза, отобрав у меня один макет.

— Постарайся расслабить всю руку, даже «нож» держи еле–еле, не напрягая кисть и только в самый момент броска на секунду напряги руку.

Мы бросили свои «ножи» одновременно. Что же, уже лучше, даже сам постепенно начинал вспоминать несколько позабытые из–за отсутствия практики ощущения. Эти «правильные чувства» приходят не сразу, а только после нескольких дней активных тренировок, когда основная техника уже встала на своё место. После бросок станет практически рефлекторным, главное чтобы руки запомнили правильные движения. Однако Лиза всё равно бросала свой «нож» не сколько кистью руки, а всей рукой.

— Почти хорошо, Элизабет, — подбодрил её, — теперь попробуй взять левой рукой правую руку за запястье. Правильно, теперь кидай движением кисти.

Макет ножа ударился в пол, не долетев даже до матраца. Что же, у меня поначалу тоже не всё получалось.

— Ничего страшного, повтори ещё раз, — подал следующий «нож» девочке, — вот так уже лучше.

Матрац снова остался не при делах, зато немного пострадала стена. Удар слабый, однако, металлическая переборка громко бумкнула.

Через два часа неудачных попыток у Элизабет начало постепенно получаться. Естественно, в её бросках не хватало силы, но «ножи» уже летели почти туда, куда требовалось. Я тоже периодически кидал макеты, когда успевал перехватить их с пола раньше Лизы. Для меня откровенно не хватало места для настоящих сильных бросков, приходилось ориентироваться только на точность, которая ещё заметно хромала. Стоит найти где–либо место для нормальных тренировок, к примеру, на палубе установить деревянный щит, вечером попрошу об помощника капитана, думаю, не откажет. Девочка заметно устала, но не желала прекращать свою тренировку, стремясь непременно добиться явного результата.

— Хватит пока, — остановил её, отобрав макеты. — Теперь бери бутылки с водой и держи их на вытянутых руках перед собой. Это нужно для того, чтобы пистолет держался лучше и бросок ножа стал заметно сильнее. Как руки устанут, встряхивай их, пару минут отдыхай и продолжай подходы. Понятно?

— Да, — ответила Лиза и переключилась на следующее упражнение.

Я же тем временем решил просмотреть на своём ноутбуке диск с описанием здешней морской фауны, который взял в магазине Мэри. Вернее диск этот рассказывал не только про морскую фауну, а являлся чем–то типа общей энциклопедии по растениям и животным Новой Земли, просто меня вдруг почему–то заинтересовала именно морская фауна. Этот интерес вызвали всплески каких–то больших морских животных, следовавших рядом с судном и которых я заметил, выбрасывая мусор в воду. Интересно кто тут такой шустрый водится, на земных дельфинов явно непохожий, но тоже любящий сопровождать корабли в открытом море.

Несмотря на то, что диск рекламировался как «самая полная энциклопедия флоры и фауны Новой Земли», её непосредственное содержание немного разочаровало. Вроде бы действительно чего уж только она не описывала, однако всё это оказалось свалено в одну большую кучу. Вернее — в несколько отдельных больших кучек. К примеру, по одному критерию были собраны «мелкие морские хищники», «средние» и «крупные». А то, что в одной категории находились и рыбы, и киты и, хм, крокодилы, как–то путало моё «правильное» восприятие научной информации, безнадёжно испорченное ещё советским образованием, где приняты совсем другие категории и классификации. Классификации по видам животных, а не по их размеру. И главное, несмотря на всю интерактивность цифровой энциклопедии, в ней совершенно невозможно сформировать свои списки по интересующим группам. То есть я не мог выбрать и вывести одну группу такую как «рыбы» или «земноводные». Зато там обнаружились категории, завязанные на места обитания, куда, понятное дело, свалили всё в кучу. В общем, полтора часа я рассматривал всяких разных зубастых и клыкастых представителей местной фауны, пытаясь разложить их в свои более понятные категории. На поверхность моего сознания всплывали какие–то странные мысли, например, мысли об общем эволюционном развитии этого мира. Привычная для меня более–менее цельная картина наследного дерева видов никак не хотела складываться, не смотря на все мозговые усилия. Ещё некоторым свойством энциклопедии оказалось выпячивание множества малозначительных описаний тех или иных животных, типа их внешней раскраски, видов зубов, рогов или копыт, других выделяющихся внешних особенностей, но вот чего–то более существенного, как–то внутреннего устройства их органов не было совершенно. Отдельными пунктами выделена съедобность, калорийность, вкусовые качества, и, пожалуй, всё. И это в таком весьма авторитетном издании, судя по надписям на коробке — «подготовленном под патронажем Ордена». Нет, с простой потребительской точки зрения, эта энциклопедия очень даже хороша, ибо позволяла быстро определиться на местности, где и кого можно съесть, и как не оказаться при этом съеденным самому. Но вот для любого более–менее разбирающегося в биологии человека, имеющаяся подача материала скорее мешала разобраться что к чему.

С этими мыслями, постоянно вертевшимися у меня в голове, мы с Элизабет отправились на обед. Глотал свою пищу, практически не чувствуя её вкуса и не обращая внимания на других людей, обедающих в небольшой столовой на дюжину человек. Насмотревшись фауны, всё никак не мог найти привычную для Старой Земли закономерность. Общая мысль говорила о какой–то большой неправильности фауны этого мира, которую уже удавалось немного разглядеть, но пока совершенно не получалось понять, в чём же конкретно она заключается.

Вернувшись в каюту, Лиза продолжила свои тренировки с имитаторами ножей, а я опять засел за ноутбук. Теперь решил разобраться с флорой, узнав, что стоит ожидать от местных растений. Здесь опять свалено всё в кучу, не стал даже пытаться как–либо отсортировать представленное, просто просматривая картинки и описания одно за другим, надеясь на свою голову. Может в ней всё как–то само собой сложится. Но до этого ещё далеко. Потом опять промелькнула какая–то мысль–узнавание, и я снова переключился на описания животных. Странно, очень странно, в этом мире почему–то чрезмерное засилье хищных видов и всевозможных паразитов. А вот, собственно, первичных переработчиков растительной биомассы, «травоядных» — если сказать проще, очень мало. Нет, пищевая пирамида по общей массе вроде как складывалась, но уж очень велико разнообразие одних видов и мало других. Складывалось такое впечатление — здесь эволюционные законы работали слишком по–разному для мирных и для хищных животных, а такого быть, по общей идее естественного отбора, категорически не должно. И ещё мне показалось странным, что здешнее разнообразие видов во многом схоже с земным. То есть присутствуют практически те же общие видовые ветви, правда некоторых просто не хватает, что тоже немного подозрительно. А некоторые животные тут очень даже похожи на своих земных родственников. К примеру, здешние крокодилы отличаются от земных, пожалуй, только размерами, и естественно — в большую сторону. А так считай — один в один. Каменный варан тоже сильно смахивает на земных более мелких ящериц. Но вот более крупных ящеров, динозавров, от кого, по идее, произошли и вараны, и крокодилы, тут нет, и, похоже, никогда не было. Опять же, на суше доминировали всяческие млекопитающие, по большей части копытные. Даже копытные хищники, к примеру, такие крупные, как гиены. Понимающему в биологии человеку, всё это должно прямо сказать о том, что этапы здешней биологической эволюции практически тождественны земным. Даже наличие зубатых китов в море не просто обычное случайное совпадение. Вообще, чтобы образовались высшие морские животные, сначала требовался приличный этап сухопутной или околоводной эволюции и только потом чисто водный. Совпадение? Нет. Глобальное изменение климата. Причём Новая Земля должна была пройти те же этапы климатического развития что и Старая, чтобы образовать сходные виды флоры и фауны. А ведь это совершенно другая планета, достаточно посмотреть на звёзды, чтобы в этом убедиться. Да, эта звёздная система тоже находится на краю галактики, так как не видно галактического ядра, оно закрытого газопылевыми скоплениями. Но это и не «параллельный мир», как могли бы подумать некоторые. То есть Новая земля отделена от Старой Земли обычным космическим расстоянием, а не временем или чем–то ещё. И такое вот загадочное тождество биологической эволюции задаёт пытливому уму множество интересных вопросов, на которые пока нет понятного ответа. И среди этих вопросов больше всего меня волнует один — что же такое страшное скрывает Орден, раз он специально подготовил энциклопедию так, чтобы она была реально полезна только обычному обывателю, а знающего биологию человека пыталась запутать, отвлечь его внимание от главного секрета? Короче, раз я и так собирался заняться изучением фауны этого мира, то придётся поставить для себя дополнительные задачи. Может, и узнаю, откуда здесь взялось наблюдаемое разнообразие форм жизни. Чувствую, что–то тут не совсем чисто.

В интеллектуальных трудах прошел день и наступил вечер. Ужинать в незнакомой компании мне не захотелось, попросил Лизу принести чего–либо из столовой в каюту. Чувствуя себя неважно, от долгих размышлений или отчего–либо ещё у меня сильно разболелась голова, а потому, вернув свой матрац на койку, не застилая белья, решил прилечь и немного полежать, даже не заметив как крепко уснул.

Проснулся я от того, что рядом кто–то тихо плакал. Едва догадавшись спросони, что это за звуки, резко подскочил на одном месте, едва не свалившись с узкой кровати на пол. В каюте было темно, я не стал включать освещение, нашарив в боковом кармане брюк маленький налобный фонарик «Petzl» с четырьмя светодиодами вместо одной лампочки, который в числе прочего, достался мне в последних трофеях. Элизабет лежала на своей кровати, свернувшись в позу эмбриона и тихо плакала.

— Что случилось? — Спросил её, присев рядом на кровать и положив ей руку на голову.

— Болит… — тихо прошептала она, — руки очень сильно болят и спина…

Ну вот, перетренировалась, значит, на свою и мою голову. Теперь у неё накопилась молочная кислота в мышцах, которая и вызывает боль. Тупую тянущую боль, от которой никуда так просто не сбежать. По себе прекрасно знаю, что это такое. Пусть некоторые умники говорят, что де — «если мышцы не болят — значит они и не растут». Это и так и не так одновременно. При правильном расчете нагрузок можно практически полностью избегать накопления молочной кислоты в мышцах, но при этом существенно нагружать их, вызывая их рост. Просто не надо торопиться, выполняя физические упражнения, и изводить себя до полной потери сил. Мне бы вчера проследить за Лизой, вовремя вспомнив, чем обычно кончаются любые упорные тренировки с целью немедленно достигнуть какого–либо видного результата. Да, теперь придётся помогать девочке пережить эту ночь и эту боль.

— Значит так, — я решительно взялся за дело, скинув с Элизабет одеяло, оставив её в одной тонкой нательной рубашке, — ложись на живот, вытягивай руки вдоль тела и постарайся полностью расслабиться. Боль терпи, а когда она начнёт отступать — скажи мне об этом.

Хоть ей и было неприятно изменять свою позу, но немного всхлипнув носом, она выполнила моё указание. Стал ей делать энергичный массаж рук, проминая болящие мышцы и разгоняя застоявшуюся кровь. Девочка несколько раз громко ойкала, когда я слишком сильно продавливал отдельные мышцы, но терпела резкую боль, иногда скрипя зубами. Прекрасно её понимаю, вспоминая самого себя, оказавшегося в такой же ситуации в своём детстве. И тогда отец так активно мял мою тушку, что от его «массажа» хотелось немедленно куда–либо уползти, но не было такой возможности и проходилось терпеть. И хорошо помня о том, что резкие отдельные пиковые болевые переживания переносятся куда как лучше, чем долгие и тянущие, я не собирался жалеть Лизу. Закончив издеваться над одной рукой, решительно взялся за другую. А после, оставив руки, добрался и до спины. Сначала проминал мышцы с большим усилием, после вибрацией разгонял кровь, затем долго вдавливал мышцы более лёгкими движениями, снова тряс и в самом конце долго гладил кончиками своих пальцев по всему телу. Лиза долго так и не подавала своего голоса, а когда я решил сам спросить её о самочувствии, то обнаружил, что она уже уснула. Значит, мой массаж действительно подействовал на неё, и ей стало значимо лучше. Боль на время отступила, но, по себе знаю, она обязательно вернётся вновь через некоторое время. Значит завтра Лизе придётся снова бороться с ней, благо давно известно, что здесь клин клином вышибают. То есть придётся ей завтра продолжить тренировки, только теперь более внимательно следить за ростом интенсивности нагрузок. Накрыв её одеялом, забрался обратно на свою кровать, но сон ко мне не шел.

Поворочавшись на койке с полчаса так и не уснув, мне надоело бороться с собой. Выйдя на палубу, вздохнул полной грудью ночной морской воздух. Дневная жара уже давно сменилась лёгкой ночной прохладой. Хоть здешняя каждодневная жара уже не вызывала у меня страстного желания поскорей забраться в помещение с кондиционером, но и о том, что я полностью привык к ней, тоже говорить ещё рановато. Если бы не особая необходимость что–то делать, так бы и лежал целыми днями под кондиционером, активизируясь только после заката. Однако здешние жители уже привыкли к особенностям местного климата, причём даже такое явление как полуденная «сиеста» им почти незнакомо. И теперь, если я хочу стать таким же, как они, мне тоже придётся постепенно перестроить себя. Постояв и полюбовавшись на яркие звёзды, в размышлениях на тему того, чем бы мне заняться, не найдя ничего более лучшего, отправился к своему грузовику наводить порядок в КУНГе, благо там работы не на один день хватит.

Размотав провода, задумался о том, что пока мы находимся на борту корабля, было бы неплохо запитаться от его бортовой сети. Аккумуляторы у грузовика совсем не бездонные, а заводить двигатель нельзя. Да и горючего жалко, если сказать честно, дорогое оно тут. Между тем с помощью шуроповёрта и нейлоновых стяжек, я закрепил четыре дополнительных лампы и развёл провода к новым выключателям и розеткам для приборов. Теперь в КУНГ-е можно относительно комфортно работать. Конечно, это не та просторная мастерская, какая осталась в магазине Мэри, но для меня вполне сойдёт. Если бы только ещё грамотно раскидать кучи всякого полезного барахла.

Несмотря на то, что я активно поработал в течение двух часов, возясь с электрической проводкой, повышенная бодрость не покидала меня. И вообще, сейчас моё самочувствие принципиально отличалось от того, что было днём. Какой–то я тогда был «варёный», и каким живчиком стал сейчас. Может, вообще стоит временно перейти на ночной график? Нежарко, спокойно, никто не мешает, голова свежая. Что ещё требуется? До рассвета пока ещё далеко, можно много дел переделать.

Что у нас там следующим стоит на очереди? Пока не разобрался с обретением внешнего электричества, возиться со станками не стоит. Хотя поковыряться в потрохах станка, задёшево доставшегося мне от ювелира вполне реально, заряда аккумуляторов на ночь вполне должно хватить. Но всё же сначала стоит расчистить место, чтобы спокойно подходить к рабочему столу, а там у меня трофейные самолёты кучкой сложены.

Ещё полтора часа ушло на то, чтобы подвесить к потолку на кронштейнах весьма приличные по своему размеру самолётики и вставить приёмо–передающую станцию управления ими в стойку радиоаппаратуры. Монтажом внешних антенн займусь завтра, там надо дыры в крыше прорезать, а это лучше всего делать при нормальном дневном свете. Глаз отметил, что свободного места стало значимо больше, и это заметно порадовало меня. Впрочем, работ по наведению порядка хватит надолго. Одних ящиков с патронами, гранатами и прочей военной амуницией несколько кучек набирается. Куда–либо просто запихнуть их не получится, нужно что–то выдумывать. А именно лучшим вариантом смотрится ещё один стеллаж, подобный приборной полке, но теперь он разместится над откидными койками. Будет не очень удобно пользоваться ими, но зато КУНГ относительно расхламится и приобретёт вполне обустроенный вид, немного смахивающий на каптёрку запасливого кладовщика. Крепёжных материалов, специально захваченных мной ещё в Порто–Франко, едва хватило, чтобы осуществить задуманное. Времени тоже ушло немало, но результатом я остался доволен. Почти все валявшиеся ранее на полу ящики и коробки заняли свои полки. На них даже место свободное осталось. Можно ещё что–либо затолкнуть при случае. А главное — такое размещение полезного барахла позволяет гораздо быстрее добираться до него при первой необходимости, по сравнению с тем, когда оно свалено в кучу. Успел подумать, чем бы полезным заняться ещё, но возникшая зевота сказала о том, что неплохо бы пойти немножко поспать. Чернильной темноты ночи, посыпанной сверху песком ярких звёзд, ещё оставалось на несколько часов.

Вторая глава

Сухогруз «Viking». Порт Кунингтон.

Разбудила меня моя приёмная дочь, как–то неуверенно тряся за руку.

— Вставайте, вставайте, мы скоро причаливаем, — затараторила она, едва я приоткрыл свои глаза.

Из иллюминатора светило яркое солнце, бросая на стену каюты свои жаркие лучи. День уже давно вступил в свои права, а я всё утро благополучно продрых. Вот что значит, долго работать по ночам. Впрочем, чувствовал себя достаточно хорошо. Быстро одевшись, проследовал в «техническое помещение», избавившись от некоторого излишнего давления в организме, и вернулся в обратно каюту.

— Жрать хочу, — требовательно заявил в окружающее пространство, разглядывая на столе посуду с остатками какой–то еды, что оставалась от моего вчерашнего ужина, до которого я так и не добрался.

Судя по всему, девочка, проснувшись рано, остро нуждалась в калориях и строительном материале для своего растущего организма. А тут вот и еда бесхозная лежит. Я‑то дрыхну без задних ног не отзываясь на внешние раздражители. Не пропадать же добру…

— Через двадцать минут завтрак, — несказанно обрадовала меня Элизабет.

— Ничего не болит? — Спросил её, вспоминая вчерашнюю ночь.

— Болит, но уже не так сильно, вполне могу терпеть, — ответила она, чему–то немного смутившись.

Не иначе вчерашнему проявлению своей беспомощности. Ну да ладно, теперь умнее станет, и не будет кидаться в активные физические упражнения с головой. Но тут стоит ей подсказать, как дальше делать.

— Чтобы так больше не случилось, требуется постепенно наращивать нагрузки, периодически меняя характер действий, — заметил я. — Но при этом нельзя полностью отменять тренировки, иначе пережитая боль окажется совершенно напрасной, не дав полезного результата. Вот прямо сейчас, пока есть время до завтрака, стоит сделать зарядку.

Хотя мне было лениво, стал показывать базовые разминочные движения и делать упражнения, увеличивающие общий тонус. Эх, отвык я от всего этого, чем активно занимался по молодости. Так и жиром заплыть недолго осталось. В одиночку, сам с собой, я бы ни за что не стал бы заниматься этими «напрасными напрягательствами», как некогда стал называть утреннюю зарядку. Мне и по жизни хватало различных физических нагрузок, что по работе, что после неё в гараже. А теперь я как будто возвращался в свою молодость, вспоминая всё то, что мне некогда было близко. И за что стоит сказать большое спасибо моей приёмной дочери. Воистину некоторые дети не дают своим родителям спокойно деградировать лёжа на диване перед телевизором.

К завтраку мы, естественно, заметно опоздали и оказались практически единственными посетителями в небольшой судовой столовой. Двадцать минут по часам и то же время при активном занятии чем–либо могут очень сильно отличаться. Судовой кок проявил своё явное неудовольствие относительно слишком уж необязательных пассажиров, но, тем не менее, в дополнительной добавке нам не отказал, хотя и пробурчал что–то ругательное себе под нос.

Когда мы, наконец, полностью насытились и вышли на палубу, судно уже пришвартовалось в относительно небольшом порту города Кунингтон. Здесь стоял только один портовый кран, который немедленно приступил к разгрузке судна, снимая с палубы морские контейнеры и ставя на их место другие, судя по тому, как их качало ветром — пустые. Бригада грузчиков сноровисто прыгала по судну, цепляя и отцепляя крюки крана. Едва мой грузовик при погрузке ими не зацепили. Но обошлось. Закончив с погрузкой, с борта спустили пассажирский трап. Странное дело, вроде бы должно быть наоборот, однако, тут свои порядки. По трапу на берег сошли все пассажиры судна кроме нас с Элизабет. Похоже, для них это конечная точка маршрута, так как они все шли, пригибаясь под тяжестью навьюченных на спины вещей. Мы же стояли невдалеке и смотрели на порт с высокого борта. Попробовал поймать и поговорить помощника капитала, но он отмахнулся от меня, поспешив вниз по трапу к стоявшей неподалёку от причалившего судна группе людей. Затем мы стали свидетелями большого скандала, когда те люди, к которым подошел Фёдор стали громко кричать, размахивая руками. Успел подумать — там до драки скоро дойдёт, но нет, покричали–покричали и мирно разошлись. Фёдор поднялся обратно по трапу с совершенно красной, как после банной парилки, рожей.

— Совсем оборзели, козлы островные, — выдохнул он, после того, как я подошел к нему и нормально поздоровался за руку.

— С чего вы там скандалили? — Спросил его. — Досюда аж крики долетали. Подумал, что вот–вот до рукоприкладства дело дойдёт.

— Это заказчики, не дождавшиеся своего груза с нашим рейсом, — доставая трубку и кисет с табаком, хмыкнул Фёдор. — Я им и говорю, что это, мол, не наша вина, пусть Орден напрягают, а они исключительно в нас крайних хотят видеть. Дела у них, видите ли, там огнём горят да дымом исходят. Чем я им помочь–то могу? Вот–вот, — он, наконец, раскурил свою трубку, постепенно успокаиваясь. — Так о чём ты там меня спросить–то хотел?

— Тут это… — немного замялся, почему–то стесняясь высказать свою просьбу, — электричеством бы мне у вас разжиться…

— Электричеством… — удивлённо поднял свои брови Фёдор, — так в каюте у тебя есть же розетка, пользуйся.

— Этого мне мало! — Я вроде как обрёл уверенность просителя, которому неудобно отказывать. — Мне бы свой грузовик к бортовой сети судна подключить, у меня там станок есть, вот запустить его хочу.

— Хорошо, это вполне можно организовать, с тебя лишняя сотня экю и дело в шляпе, — Фёдор выпустил табачный дым и снова затянулся. — Но не прямо сейчас, а когда отчалим. Мы здесь долго стоять не собираемся, через четыре часа отходим, итак из графика из–за задержки с грузом в Порто–Франко выбились.

— Сотня, говоришь… — немного задумался, отмечая, как на мне тут Фёдор лишнюю деньгу сшибает. — Хорошо, не вопрос, — согласился с предложенной ценой. — Только ещё мне кое–что потребуется…

— Что? — Помощник капитана смотрел на меня как на потенциальную дойную корову.

Может мне это просто так показалось, но он вполне готов решать любые мои проблемы только после перехода некоторого количества денежных знаков из моего кармана в его. Тоже мне, бывший соотечественник, называется. А с другой стороны, мне что, денег жалко? Да, жалко. Я их зарабатывал, рискуя своей жизнью. И тут туда сотня, сюда сотня. Так к тому моменту, когда мы к Береговому придём, у меня ничего и не останется. Но с другой стороны, не терять же напрасно своё время, смотря видеозаписи кровавых боёв в кают–компании? А деньги… при возможности ещё заработать успею. И коли они тут позволяют легко решить мои проблемы, так, почему бы и нет? Значит, можно наглеть дальше.

— Итак, ещё мне нужен большой деревянный щит, который требуется установить на палубе в проходе между контейнерами и три–четыре гимнастических мата. Если таковых не имеется, то можно взять обычные матрасы и накрыть их брезентом.

— Зачем тебе всё это? — Фёдор посмотрел на меня как на умалишенного, — чего ты там задумал?

— Мы тренироваться будем. Щит для того, чтобы ножи кидать, маты для отработки упражнений борьбы, — рассказал ему вкратце о своих задумках. — Понятно?

— Вполне, — подтвердил помощник капитана. — Ещё две сотни с тебя, — подсчитал он свои затраты и высказал аппетиты.

— Держи, — ответил ему, доставая из кармана карточки денег.

За такую ерунду три сотни экю. Грабёж, однако. Это если пересчитать на американские доллары, оставшиеся «с той стороны ленточки» почти тысяча баксов получится. Эх, жаба моя жаба, брысь в тину, самому тошно.

Однако Фёдор меня не подвёл, и я обрёл желаемое ещё до того, как судно вышло из порта. Электричества, естественно, пока не подали, хотя кабель удалось протащить из машинного отделения к грузовику, зато деревянный щит и матрасы, наскоро стянутые толстой нитью и накрытые брезентом, уже разместились на палубе. Не став тратить время зря, мы с Элизабет приступили к тренировкам.

— Вот что ты будешь делать, если тебя схватили за руку? — Спросил девочку, захватывая своей рукой её запястье.

Она несколько раз попробовала дёргать руку, попыталась извернуться и достать меня свей ногой, попыталась кусаться, но я держал её так, что у неё ничего не получалось.

— Не знаю, — запыхавшись от бесплодной борьбы, пролепетала она через некоторое время.

Отпустил её руку и схватил опять чуть медленнее.

— Внимательно посмотри, где находится мой большой палец, — подсказал ей.

— Да, вижу и что? — Спросила она, удивлённо подняв на меня свой взгляд.

Спрашивается, причём здесь какой–то большой палец?

— Большой палец единственный противостоит всем остальным четырём пальцам руки, которая держат тебя, — пояснил я. — И если ты приложишь свои силы в движение только против этого одного пальца, то он не сможет тебя удержать. Силы в одном пальце существенно меньше, чем во всей руке. И ещё ты можешь использовать свою руку как рычаг. Попробуй вот так…

Дал ей захватить свою руку и медленно освободился из её и так достаточно слабого захвата, сделав показательный упор на противостояние большому пальцу. Потом показал ещё раз и поменялся с ней ролями. Через дюжину малоуспешных попыток у неё начало что–то получаться. Поначалу я удерживал её примерно в треть своей силы, но постепенно увеличивал силу хвата до тех пор, пока у неё перестало получаться вырваться.

— Вы слишком сильны, мне не вырваться, — обиженно заметила она, после очередной неудачной попытки.

— А ты попробуй прикладывать к своей силе ещё и свою массу, — посоветовал ей. — До этого ты только рукой действовала, а теперь приложи всё тело, вложив его в одно движение.

Два часа такой вот возни не прошли даром, Элизабет умудрялась устойчиво вырываться из моих захватов её рук, даже если я не жалел своей силы. Впрочем, мы отрабатывали только самые простые приёмы захвата, но зато самые распространённые среди обычных людей. Для молодой женщины умение вырваться из мужского захвата значит даже больше, чем навыки владения оружием. Нет, никакое рукоприкладство полностью не заменит ножа и тем более ствола, но и без таких умений нож или ствол могут оказаться бесполезными, ибо их просто не дадут достать или вовсе отберут.

После «лёгкой разминки» мы обновили установленный щит, немного покромсав его втыкающимся железом. Я постепенно вспоминал, как достигнуть краткосрочной твёрдости руки во время броска, чтобы добиться достаточной силы этого самого броска. На уровне мозгов всё прекрасно помнил, но вот мышечные рефлексы включались далеко не сразу. Лиза вообще так не умела, но уже вполне уверенно действовала кистью. Первый шаг сделан, дальше нужно просто набирать практического опыта. Да и у меня не всё хорошо выходило. Кидал нож сильно и резко, с замахом и без, да вот нужной точности бросков пока не наблюдалось. Помогли опять же советы, полученные мной от друга–охотника, который и научил меня обращаться с ножами. «Не смотри туда, куда хочешь попасть, просто ощути, что ты резко тыкаешь в эту точку своим пальцем, независимо от расстояния до неё» — вот примерно такой был совет, если воспроизвести его дословно. Вспоминаю нашу игру, когда мы возвращались из леса. Тогда мы дружно резко тыкали пальцами в висящие на низких ветках листья. И это впоследствии заметно сказалось на точности втыкания ножей при бросках. Да и из ружей стрелять некоторые мои знакомые стали немного лучше. В общем, дело кончилось тем, что я сходил в машину, и развесил на нитках между контейнерами несколько десятков маленьких клочков бумаги. Деревьев и листьев на борту судна для наших тренировок почему–то не нашлось.

Серьёзно намаявшись в играх на свежем воздухе, мы завалились в свои койки сразу после ужина. И опять я проснулся среди ночной темноты с совершенно ясной головой и желанием что–то сделать. В это раз не стал тратить время на ворочанье в кровати, сразу отправившись на свежий воздух. Немного полюбовавшись на сверкающие звёзды, занялся полезными делами. Электричество к машине подвели, можно вспомнить те планы, которые остались со вчерашней ночи. Днём так и не удосужился чем–либо практическим заняться, всё время ушло на игры и тренировки. А ещё думал опять энциклопедию местной живности посмотреть, пришли в голову какие–то мысли. Ладно, это пока не горит. Итак, первым планом стоит станок ювелира, давно он меня ждёт–дожидается. Соединяю все кабели как написано в объёмной бумажной инструкции к нему, щёлкаю тумблерами включения питания. Загораются индикаторы напряжения на самом станке, затем начинает мигать светодиод готовности. И на этом всё. На нажатие имеющихся тут кнопок нет никакой реакции. Основной блок управляющей электроники не подаёт признаков жизни. Так, беру отвёртку в руки, заднюю стенку долой. Проверка предохранителей, они целы, напряжение сети в блок питания приходит. Тестер показывает двести десять вольт. Хоть и не точно двести двадцать, но должно вполне хватать. Пробую щупами тестера выходные мощные шины напряжения с блока питания, нули. Вот он, собственно, и дефект, причина неисправности всего агрегата. Что–то мне везёт в этом мире на дохлые блоки питания. Однако мало определить неисправный блок, его ещё и починить надо. Заменить–то тут его не чем. Даже «с той стороны ленточки» не закажешь, вещь совершенно уникальная. Что же, когда нас это останавливало? Демонтирую блок из корпуса и раскидываю его по рабочему столу. Теперь, когда я сделал нормальное освещение, здесь вполне удобно работать. Вентиляцию бы ещё улучшить, но пока можно обойтись и открытой дверью. Принципиальной схемы к блоку питания, понятное дело нет, и даже не предвидится, придётся разбираться исключительно дедуктивным методом, представляя лишь общие принципы, как он должен работать. Ну, ничего, нам не впервой.

Первичный фильтр сетевых помех, мост выпрямителя цел, ключевые мощные транзисторы преобразователя напряжения тоже целы. По выходной части схемы тоже не наблюдается коротких замыканий и чего–либо очевидно сгоревшего. Самая неприятная ситуация для ремонтника, когда с виду всё вроде как цело, только ничего не работает. Подключаю внешнее напряжение сети и начинаю бегать щупами тестера по схеме. Так, что это у нас тут? А это дополнительный маломощный преобразователь напряжения, от которого должна запускаться управляющая мощными ключами схема. Ну и наворотили они тут всякого лишнего. Дежурная схема питания им здесь зачем–то потребовалась, как и на обычных компьютерах. Дополнительный преобразователь работает, выдавая явно положенные ему двенадцать вольт. Напряжение поступает в управляющую схему, но она не даёт запуска основного преобразователя. Возможно, внешнего сигнала на старт не поступает? Логично. Проверяю схему ещё раз и закорачиваю пинцетом один внешний контакт на массу, который показался мне наиболее подозрительным. Два больших вентилятора быстро набирают обороты, показывая, что основной преобразователь успешно стартовал. Значит, дело совсем не в блоке питания, как я понадеялся поначалу. Перед тем, как собрать блок питания, проверил поступление дежурного напряжения с выхода схемы. Оно было на месте. Раз я ошибся при первом подходе к агрегату, надо искать дальше уже в самом блоке электроники.

Вставив проверенный блок на место, стал искать, куда поступает с него дежурное напряжение и откуда идёт сигнал включения. Ибо где–то там и должна располагаться цепь, включающая основное питание. Провода оказались плотно увязаны в жгуты, и проверка их отняла целый час. Да и устал порядочно, ковыряясь в неудобных электронных потрохах. В результате этих поисков нашлась маленькая платка с десятком рассыпных элементов на ней, среди которых не оказалось ни одной микросхемы. И, главное, от этой платки тянулся жгут проводов, идущий к внешнему разъёму, к которому цепляется сам станок. Следовательно, нужные для запуска сигналы должны идти с него. Эх, столько времени и сил потрачено, а толку пока нет. Я уже понял, как можно запустить всю эту конструкцию, достаточно только подать внешнюю команду, закоротив пару простых проводов. Вот только пока полностью не уверюсь, почему система станка не работает как надо сама, лучше так не делать. Мало ли что случайно погореть может. Я же не знаю, зачем тут такие навороты придуманы разработчиками.

Ставлю назад крышку блока электроники и вскрываю сам станок. С ним уже несколько сложнее разбираться. Здесь очень плотный монтаж из электроники и механики, сложно добраться до нужных блоков. Но меня это не останавливает. Ещё два часа коту под хвост, но зато обнаружил, что дежурное напряжение с блока электроники не доходит до той части схемы, которая подаёт сигнал включения. А вот где оно там теряется пока неясно, уж больно много тут проводов понакрутили. Начнём плясать от печки. Вот он входной провод дежурн6ого питания. Перебираю жгут, и дохожу до небольшой платы. Здесь напряжение ещё есть, а вот дальше теряется. Что у нас тут собрано? Ага, вот он, понижающий стабилизатор с двенадцати на пять вольт. И, похоже, именно он–то и не работает. Блин, вот же оно где… случайно обнаруживаю тонкую трещину токопроводящей дорожки. Если не знать, где икать, то её и не различишь под защитным лаком. Когда закрепляли крепёжным винтом плату, то немного перетянули его и вот она — неисправность. Причём, скорее всего, возникла она не сразу. Сначала контакт был, а после при транспортировке постепенно разрушился от тряски. Ну, это нам легко исправить. Наложив с помощью паяльника проволочные шины на токоведущие дорожки рядом с трещиной, тем самым, исключая её дальнейшее разрастание, включаю всю конструкцию в сеть. Вот теперь совсем другое дело. Побежали огни индикаторов, показывая завершение внутренних тестов, загорается небольшой жидкокристаллический экран на блоке электроники. Что у нас там написано? Ага, сообщения об ошибках. Защитные кожухи открыты, если не закрыть их — работать не будет. Так, понятно, надо собирать станок, но сил на это уже нет. Выключив паяльник, и отложив сборку раскиданного по столу станка на потом, я отправился спать.

Следующий день начался так же, как и предыдущий. Меня опять растолкала Элизабет незадолго до завтрака, после интенсивная физическая зарядка, завтрак и продолжение наших развлечений.

В это раз решил показать девочке, что можно сделать с другим типичным вариантом захвата молодых женщин. Да и не только женщин, впрочем.