Рожденный туманом: Тайная история

Кельсер скрестил руки на груди. Этот человек был осторожен. Хотя он говорил беззаботно, но внимательно наблюдал за Кельсером и держался подальше, будто обдумывал нападение.

«Ему что-то нужно, − предположил Кельсер. − Может, что-то, что у меня есть». Но нет, он казался искренне удивленным, увидев здесь Кельсера. Он пришел сюда к Источнику. Хотел погрузиться в него, получить власть? Или, может, просто взглянуть на существо в Запределье?

− Что ж, ты, по всей видимости, весьма находчив, − сказал Кельсер. − Не поможешь ли мне в этой передряге?

− Увы, − ответил Странник. − Твое дело дрянь.

Сердце Кельсера екнуло.

− Да, ничего не поделаешь, − продолжил Странник. − Каким ты был при жизни, таким и остался! На этой стороне у тебя та же рожа, и это доказывает, что даже твоя душа смирилась с тем, что ты выглядишь, как уродливый сукин...

− Ублюдок, − оборвал его Кельсер. − На себя посмотри.

− А вот это явная ошибка, − заметил Странник. − Полагаю, здесь только один незаконнорожденный, и это не я. Разве что... − Он постучал веслом по голове трупа. − А что насчет тебя, Ушлепок?

Мертвец что-то пробормотал.

− Родители в счастливом браке? Еще живы? Серьезно? Сочувствую их утрате. − Странник невинно улыбнулся Кельсеру. − У нас ублюдков нет. А что насчет тебя?

− Ублюдок по рождению, − ответил Кельсер, − лучше, чем по собственному выбору, Странник. Я признаю свое происхождение, если ты признаешь свое.

Странник хихикнул, в его глазах загорелась искорка.

− Недурно, недурно. Пока мы не ушли от темы, скажи, который ты из двух? Скаа, рожденный в знатной семье, или дворянин с интересами скаа? Что к тебе больше относится, Выживший?

− Ну, − сухо ответил Кельсер, − учитывая, что родственники по благородной линии потратили добрую часть четырех десятилетий, чтобы уничтожить меня, я бы сказал, что больше склонен к стороне скаа.

− Ааа, − Странник подался вперед. − Но я не спрашивал, кому ты импонируешь больше. Я спросил, какой ты сам.

− Это важно?

− Это интересно, − сказал Странник. − И будет для меня достаточно.

Он наклонился к трупу-лодке и достал что-то из его кармана. Что-то сияющее, хотя Кельсер не мог сказать, сияет само по себе или же оно металлическое.

Сияние погасло, как только Странник приложил предмет к своему судну, а потом, кашлянув, будто пытаясь скрыть от Кельсера свои действия, украдкой приладил часть свечения к веслу. Когда он опустил весло в туман, оно направило лодку в сторону Источника.

− Есть ли способ вытащить меня из этой тюрьмы? − поинтересовался Кельсер.

− Как насчет этого? − предложил Странник. − Мы устроим битву оскорблениями. Победитель получит возможность задать вопрос, а проигравший должен ответить чистую правду. Я начну. Что это: разводит сырость, мерзкое и со шрамами на руках?

Кельсер вскинул бровь. Все эти разговоры были отвлекающим маневром, о чем свидетельствовало то, что Странник продолжал приближаться к тюрьме. «Он собирается прыгнуть в Источник, − подумал Кельсер. − Хочет перемахнуть через край, в надежде оказаться быстрее и застать меня врасплох».

− Не угадал? − спросил Странник. − Ответ: в общем-то, все, кто теряет время с тобой, Кельсер, потому как они потом вскрывают себе вены, бьют себя по лицу и топятся, чтобы забыть об этом жизненном опыте. Ха! Ладно, твоя очередь.

− Я тебя прикончу, − негромко пообещал Кельсер.

− Я... Постой, чего?

− Если ты ступишь внутрь, − пояснил Кельсер, − я тебя прикончу. Я перережу тебе сухожилия на запястьях так, чтобы твои беспомощные руки не смогли ничего сделать, когда я придавлю твою глотку коленом и медленно выдавлю из тебя жизнь, одновременно отрезая один палец за другим. Напоследок я позволю тебе сделать вздох, единственный отчаянный вздох, но перед этим я засуну твой средний палец тебе в рот, чтобы ты проглотил его прежде, чем вздохнешь. Ты угаснешь, зная, что сдох, подавившись свой же гнилой плотью.

Странник уставился на него с открытым ртом.

− Я... − наконец вымолвил он. − Мне кажется, ты не знаешь, как играть в эту игру!

Кельсер пожал плечами.

− Серьезно, − сказал Странник. − Дружище, тебе нужна помощь. Я знаю одного парня. Высокий, лысый, носит множество серег. Поговори с ним...

Оборвав фразу на полуслове, Странник прыгнул в тюрьму, отталкивая ногой плавучий труп, и бросился к свету.

Кельсер был начеку и, как только Странник вошел в свет, схватил его одной рукой и толкнул к стенке бассейна. Маневр сработал, и было похоже, что Странник здесь, в Источнике, мог прикасаться к стенам и полу. Он врезался в стену, волнами расплескав свет.

Кельсер попытался ударить Странника по голове, пока тот нетвердо стоит на ногах, но тот уперся в бортик бассейна и пнул Кельсера в ногу.

Подняв брызги света, Кельсер рефлекторно попытался поджечь металлы. Ничего не произошло, хотя в бассейне света что-то было. Что-то знакомое...

Ему удалось устоять на ногах и поймать Странника, бросившегося в центр, в самое глубокое место. Кельсер схватил его за руку, отпихивая в сторону. Чего бы ни хотел этот человек, Кельсер инстинктивно решил не позволять ему это сделать. Кроме того, Источник был единственным имуществом Кельсера. Если ему удастся не пустить Странника к его цели, побороть его, то, возможно, он получит ответы.

Странник чуть не упал и ринулся вперед, пытаясь схватить Кельсера.

Подгадав момент, Кельсер двинул соперника кулаком в живот. Его взбудоражила драка. Он так долго просидел сложа руки, что был рад наконец-то хоть что-нибудь сделать.

Странник ответил на удар ухмылкой.

− Сам напросился! − пробормотал он.

Убедившись, что крепко стоит на ногах, Кельсер сжал кулаки и нанес по лицу Странника серию быстрых ударов, рассчитывая ошеломить противника.

Кельсер дернулся назад, не желая чересчур увлекаться и серьезно навредить сопернику, но обнаружил, что тот улыбается.

Кельсер почуял неладное.

Каким-то образом Странник моментально пришел в себя от ударов. Прыгнул вперед, уклонившись от нового удара Кельсера, нырнул и двинул его по почкам.

Боль. У Кельсера не было тела, но, судя по всему, его дух мог чувствовать боль. Он застонал, отступая в жидкий свет и прикрывая лицо руками. Странник атаковал, безжалостно обрушивая на Кельсера кулаки и не заботясь о том, что он может причинить себе вред. Нужно прижать его, подсказали инстинкты Кельсера. Он опустил одну руку и попытался схватить соперника за плечо, собираясь вместе погрузиться в свет, чтобы бороться с ним там.

К несчастью, Странник отреагировал молниеносно. Увернулся и пнул Кельсера по ногам, схватил за горло и принялся жестоко колотить по дну бассейна в его мелководной части, разбрызгивая свет, который хоть и был гораздо разреженнее, чем вода, но дышалось в нем тяжело.

Наконец Странник вытащил обмякшего Кельсера. Глаза мужчины светились.

− Это было неприятно, − сказал он. − Но в то же время убедительно. Видимо, из-за того, что ты уже мертв, я не могу причинить тебе вред.

Кельсер попытался было снова схватить Странника, но тот опять погрузил его в свет и сразу вытащил обратно, ошеломленного.

− Прости за грубое обращение, Выживший, − продолжал Странник. − Но тебя здесь не должно было быть. Ты сделал то, что мне нужно, но ты та темная лошадка, с которой я сейчас не хочу иметь дел. − Он помолчал. − Если тебя это утешит − можешь гордиться. На меня уже сотни лет никто не нападал.

Он отпустил Кельсера, и тот сполз по стене своей тюрьмы, наполовину окунувшись в свет. Зарычав, он попытался броситься на Странника.

Вздохнув, Странник продолжил бить Кельсера по ноге, причиняя жестокую боль. Тот закричал, хватаясь за ногу. Кость должна была уже треснуть от таких ударов, и хотя этого не произошло, боль стала невыносимой.

− Это тебе урок, − сказал Странник, но его слова трудно было разобрать сквозь боль. − Но не тот, о котором ты, должно быть, подумал. У тебя нет тела, а у меня, в общем-то, нет желания травмировать твою душу. Эта боль вызвана твоим разумом, который думает, что может с тобой произойти, и отвечает рефлексами. − Он замялся. − Я удержусь от того, чтобы заставить тебя поперхнуться собственной плотью.

Он направился к центру бассейна. Затуманенным от боли взглядом Кельсер наблюдал, как Странник, закрыв глаза, развел руки в стороны и, очутившись у самой глубокой точки, с головой погрузился в свет.

Через мгновение фигура вылезла из бассейна, но на этот раз была расплывчатой и сияющей изнутри, как...

Как те, кто находился в мире живых. Этот бассейн позволил Страннику перейти из мира мертвых во внешний мир. Кельсер разинув рот смотрел, как мужчина миновал колонны и остановился напротив. Два крошечных кусочка металла по-прежнему лежали на своем месте.

Странник подобрал один из них, подбросил и поймал. В его движениях читалось ликование.

Кельсер зажмурился и сконцентрировался. Боли нет. Нога на самом деле цела. Соберись.

Ему удалось немного пригасить боль. Он уселся в бассейне по грудь, всколыхнув свет. Сделал вдох и выдох, хотя и не нуждался в воздухе.

Проклятье. Первый же человек, которого он встретил за долгие месяцы, сокрушил его, а затем украл что-то по ту сторону тюрьмы. Кельсер даже не знал, что или зачем, или даже как Страннику удалось проскользнуть из одного мира в другой.

Кельсер пополз к центру бассейна, опускаясь на дно. Нога еще ныла, но он встал и развел руки. Сконцентрировался, пытаясь...

Что? Осуществить переход? Но как?

Да уже все равно. Он был расстроен и унижен. Ему нужно доказать самому себе, что он еще на что-то годится.

Он потерпел неудачу. Никакая концентрация, визуализация или напряжение мышц не помогли ему осуществить то, что удалось Страннику. Он вылез из бассейна, измотанный и пристыженный, и сел на край.

Он не заметил Разлетайку, пока тот не заговорил.

− Чем ты тут занимался?

Кельсер обернулся. Разлетайка редко посещал его в последние дни и всегда появлялся без предупреждения. А если и говорил, то нес какой-то бред сумасшедшего.

− Здесь кое-кто побывал, − ответил Кельсер. − Беловолосый мужчина. Он каким-то образом использовал Источник, чтобы переместиться отсюда в мир живых.

− Понятно, − тихо сказал Разлетайка. − Так он осмелился? Это было опасно, когда Разрушитель рвется из своих пут. Но если кто-то и пойдет на такое безрассудство, то, скорее всего, Цефандриус.

− Думаю, он что-то украл, − добавил Кельсер. − У противоположной стены. Кусочек металла.

− Ааа... − протянул Разлетайка. − Мне казалось, он перестанет вмешиваться после того, как отверг всех нас. Следовало быть осторожнее, впутывая его. В половине случаев нельзя верить его прямым обещаниям...

− Кто он? − спросил Кельсер.

− Старый друг. И, прежде чем ты задашь вопрос, отвечаю: нет, ты не сможешь совершить переход между реальностями. Твои связи с внешним миром были разорваны. Ты похож на воздушного змея без веревки, связывающей его с землей. Ты не можешь путешествовать по Перпендикулярности.

Кельсер вздохнул.

− Тогда почему он смог прийти в мир мертвых?

− Это не мир мертвых. Это мир мысли. Люди, да и вообще все существа, подобны лучу света. Пол, куда падает этот свет, − физическая реальность. Солнце, от которого он исходит, − духовная реальность. Эта реальность − когнитивная − пространство между ними, через которое тянется этот луч.

Кельсер мало что понял в этой метафоре. «Всем им ведомо так много, а мне так мало», − подумал он.

Ну, хотя бы Разлетайка сегодня лучше изъясняется. Кельсер улыбнулся, повернувшись к богу, и оцепенел, когда тот повернул голову.

У Разлетайки отсутствовала добрая половина лица. Вся левая часть исчезла. Не было ни раны, ни черепа под ней. Из оставшейся половины струился туман. Он улыбнулся в ответ половиной губ, как будто ничего не произошло.

− Он украл частицу моей сущности, первозданную, без примесей, − объяснил Разлетайка. − Ее можно Вложить в человека и даровать ему или ей алломантию.

− Твое лицо... Разлетайка...

− Ати намеревается покончить со мной, − продолжил бог. − На самом деле он давно вонзил мне нож в спину. Я уже мертв.

Он еще раз улыбнулся ужасной гримасой и исчез.

Чувствуя себя выжатым, Кельсер обреченно опустился рядом с бассейном и лег на камни, которые по ощущению были почти такими же твердыми, как настоящие, и не походили на мягкий туман.

Он ненавидел это чувство неведения. Все эти люди затеяли грандиозную шутку, а он был их мишенью. Кельсер уставился в потолок, освещенный лучами Источника и столпом света в центре. В конце концов он принял решение.

Он найдет ответы.

В Ямах Хатсина он пробудился ради цели, и его намерением было уничтожить Вседержителя. И он пробудится вновь. Кельсер встал и решительно шагнул в свет. Противостояние богов было важно, а существо в Источнике представляло опасность. Все это превосходило его познания о мире, поэтому у него появился повод жить.

И, что гораздо важнее, повод оставаться в своем уме.

2

Кельсер больше не волновался по поводу безумия или скуки. Каждый раз, когда заключение начинало его утомлять, он напоминал себе о том чувстве − об унижении, − которое он испытал в руках Странника. Да, он заперт в ограниченном пространстве пяти футов в поперечнике, но у него много дел.

Сначала он вернулся к изучению существа в Запределье. Он заставлял себя нырять в свет, чтобы представать перед его непостижимым взором, и оставался там до тех пор, пока оно не обращало на него свое внимание.

Разрушитель. Подходящее имя для бесконечного разложения, распада и уничтожения.

Он продолжал следовать пульсациям Источника. Эти путешествия давали ему скрытые подсказки к мотивам и замыслам Разрушителя. Кельсер ощутил, что тот начинает действовать знакомым образом − казалось, что Разрушитель делал то же, что когда-то Кельсер: искажал религию. Разрушитель манипулировал сердцами людей, внося изменения в их предания и книги.

Это ужаснуло Кельсера. Взгляд на мир через пульсации изменил его намерения. Ему нужно было не просто понять это существо, но и сразиться с ним. С этой чудовищной силой, которая уничтожит мир, если сможет.

Он вздрогнул от отчаяния, осознав, что увидел. Зачем Разрушитель изменил древние пророчества Терриса? Что Странник, которого Кельсер едва мог уловить в редких пульсациях, делал в доминионе Террис? Кем был этот таинственный рожденный туманом, за которым так пристально наблюдал Разрушитель, и был ли он опасен для Вин?

Отправившись с очередной пульсацией, Кельсер с отчаянием высматривал людей, которых знал и любил. Разрушитель был крайне увлечен Вин, большинство его пульсаций сводились к ней и к ее возлюбленному, Эленду Венчеру.

Сопоставление фактов обеспокоило Кельсера. Вокруг Лютадели собрались армии. Город по-прежнему был объят хаосом. И похоже, что мальчишка Венчер стал королем. Узнав об этом, Кельсер пришел в ярость и несколько дней не касался пульсаций.

Они отошли от собственных правил и назначили аристократа главным.

Да, Кельсер спас этого человека от смерти. Вопреки здравому смыслу спас любимого Вин. Из любви к ней, возможно, связанный чувством отцовского долга. Мальчишка Венчер был не так уж и плох по сравнению с остальной аристократией. Но посадить его на трон? Казалось, даже Докс прислушивался к Венчеру. Кельсер мог ожидать такого от Бриза, всегда держащего нос по ветру, но Доксон?