Последний поход «Новика»

— Ну и что же стряслось? — спросил Петр Михайлович, которому передалось ее волнение.

— Да понимаешь, Петруша, он ничего толком не сказал, видимо, дожидаясь твоего возвращения. А затем ушел в свою комнату, куда тут же шмыгнул и Степа.

— Разберемся, Саша, — поспешил он успокоить супругу.

Из своей комнаты вышел с нетерпением ожидавший прихода отца Андрей. Степан завороженно смотрел на старшего брата, одетого во флотскую форму, пошитую с иголочки.

— Здравия желаю, ваше превосходительство! — приветствовал отца Андрей.

— Здравия желаю, гардемарин! — в тон ему ответил Петр Михайлович, вглядываясь в лицо сына и пытаясь по его выражению определить причину его прихода домой в неурочное время.

Они обнялись.

— Ну и вымахал же ты, однако, Андрюша! — непроизвольно воскликнул Петр Михайлович, отстранив сына и оглядев его с ног до головы, как будто увидел впервые после долгой разлуки.

— Как говорит мама, яблоко от яблони далеко не падает! — улыбнулся тот.

Александра Васильевна при этих словах сына счастливо улыбнулась, с любовью глядя на дорогих для нее мужчин.

— Есть мужской разговор, папа, — сообщил Андрей уже серьезным тоном, подчеркивая тем самым конфиденциальность предстоящего разговора, исключающего присутствие матери и уж тем более Степы.

— Тогда проходи в кабинет, — Петр Михайлович слегка подтолкнул сына и многозначительно посмотрел на супругу, которая женским чутьем почувствовала важность той новости, с которой Андрюша хотел поделиться с отцом. — А ты, Александра Васильевна, распорядись насчет ужина.

— Конечно, Петр Михайлович! — ответила она взволнованным голосом.

Не успели они сесть в кресла, как Андрей с сияющими от счастья глазами на одном дыхании выпалил:

— Сегодня, после возвращения учебного судна из практического плавания, меня вызвал к себе директор Морского корпуса и сообщил, что я направляюсь в распоряжение капитана первого ранга Макарова, командира корвета «Витязь», для участия в кругосветном плавании!

— Поздравляю тебя, Андрюша! Это очень хорошая новость! — поздравил сына Петр Михайлович, стараясь не выдать своей осведомленности об этом. — Потому-то тебя и отпустили домой в неурочный час?

— Конечно, папа! И не только предупредить вас с мамой об этом, но и собрать необходимые вещи. Ведь я должен буду уже завтра убыть на «Витязь», который стоит на Кронштадтском рейде.

— Для этого времени будет вполне достаточно, — прикинул тот. — Кстати, ты уволен из корпуса с ночевкой?

— Так точно! До десяти ноль-ноль утра завтрашнего дня.

— Вот и хорошо!

— Представь себе, папа, — возбужденно продолжил Андрей, — мало того, что я иду в кругосветное плавание, так на «Витязь» вместе со мной назначен и Алексей Черняховский!

«Ай да Степан Осипович! Пробил-таки вторую должность гардемарина!» — обрадовался Петр Михайлович.

— Это очень здорово, Андрюша! — порадовался он за сына. — Теперь будет с кем поделиться впечатлениями от всего увиденного в дальнем походе. А впечатлений будет более чем предостаточно — это я тебе, сынок, гарантирую.

Глаза гардемарина засветились восторгом.

— Когда «Витязь» покидает Кронштадт?

— Директор корпуса не назвал точную дату, но, как я понял, скоро. А это, папа, — с затаенной надеждой спросил гардемарин, — не тот ли Макаров, который несколько раз бывал в нашем доме перед Русско-турецкой войной, а затем стал командиром «Великого князя Константина», о славных делах которого ты мне много раз рассказывал?

— Тот самый, Андрюша, тот самый, — доверительно улыбнулся Петр Михайлович.

— Вот здорово! И здесь повезло!

— Когда прибудешь на «Витязь», при случае не забудь передать ему привет от меня.

— Обязательно, папа!

Петр Михайлович встал.

— Пора, Андрюша, сообщить и маме о таком событии в твоей жизни. А то она волнуется от неизвестности, пока мы здесь беседуем с тобой.

Андрей вскочил со своего места, когда отец поднялся из кресла, заспешил:

— Конечно, конечно, папа! Как ты думаешь, она не очень расстроится, узнав об этом?

— Такова уж, Андрюша, доля жен и матерей моряков — провожать своих мужчин в дальний поход. Ты только неправильно высказался — не расстроится, а разволнуется. Так будет правильнее определить состояние трепетной женской души, сынок.

Когда они вышли из кабинета, у Александры Васильевны отлегло от сердца — взволнованны, но улыбаются.

— Ну что ж, Александра Васильевна, собирай сына в кругосветное плавание! — с подъемом сообщил Петр Михайлович.

Александра Васильевна ахнула, прижав руки к груди, а Степан запрыгал от радости, с завистью и обожанием глядя на брата.

— И надолго, Андрюша? — только и смогла спросить она, потрясенная услышанной из уст супруга новостью.

Тот вопросительно посмотрел на отца.

— Года на три, не менее, — ответил за сына Петр Михайлович.

— О Господи! — чуть ли не простонала Александра Васильевна.

Младший сын напряженно взглянул на отца.

— Ну что же, Степан, ты тоже можешь поступить в Морской корпус. А там — посмотрим… — заметил Петр Михайлович, перехватив взгляд сына. — Или у тебя есть другое предложение?

— Никак нет, ваше превосходительство! — опять восторженно воскликнул Степан с радостными глазами. — Ведь я сын флотского офицера, а теперь уже и контр-адмирала! Как я понимаю, теперь главное — успешно сдать вступительные экзамены в Морской корпус.

— Правильно понимаешь, Степа, — отметил Петр Михайлович. — При этом надо иметь в виду, что вышло положение, согласно которому преимущество замещения казенных вакансий при поступлении в Морской корпус предоставляется детям военных чинов морского ведомства.

— Вот здорово! — восторженно воскликнул Степан. — Теперь-то уж точно буду принят в Морской корпус!

— А как твои пробелы в знаниях по арифметике? — усмехнулся отец.

Александра Васильевна тревожно глянула на сына.

А он преданно посмотрел на отца:

— Я уже ликвидировал их, папа, как и обещал тебе!

— Ну, ну… — покачал отец головой, видимо, до конца в этом не уверенный. — И готов доказать мне это?

— Да хоть сейчас, папа! — с готовностью ответил Степан.

Тот же только улыбнулся горячности сына.

— А зачем, по-твоему, это сделано, Петр Михайлович? — озадаченно спросила Александра Васильевна. — Я имею в виду изменения в правилах приема в Морской корпус, — пояснила она.

— Для закрепления флотских династий. Ведь давно известно, что именно в этих родовых династиях создаются устойчивые традиции безупречного служения Отечеству, которые затем передаются из поколения в поколение. Одним словом, флотские династии, если так можно выразиться, — золотой фонд русского флота!

Андрей и Степан многозначительно, с гордостью за отца и его предков, переглянулись.

— Прошу представителей флотской династии рода Шуваловых проследовать к столу! — торжественно провозгласила Александра Васильевна, с любовью и преданностью глядя на мужчин своей дружной семьи. — Я ведь тоже происхожу из не менее известной флотской династии, только рода Дементьевых.

Петр Михайлович обнял супругу:

— Ты, Александра Васильевна, по праву можешь гордиться родом Дементьевых. Только учитывай, что ты давно уже относишься к нашему роду. Мы с тобой можем гордиться нашими сыновьями!

Андрей и Степан преданно посмотрели на отца, а старший брат с затаенной улыбкой, скрывавшей явную заинтересованность, обратился к матери:

— А мы, мама, могли бы со Степой узнать причину, по которой ты не смогла отказать папе, когда он тебе сделал предложение? — И уточнил: — Если это, конечно, не секрет.

— А как же я могла, Андрюша, отказать статному флотскому офицеру с крестом Георгия на шее, с седой прядью в волосах, сделавшему мне, юной девушке, предложение выйти за него замуж?!

— Стало быть, не зря ты, папа, рисковал при спасении команды фрегата «Александр Невский», севшего на мель у датских берегов во время жестокого шторма? — лукаво спросил Андрей.

— Ох, не зря, сынок! — обнял тот гардемарина. — Но не приведи, Господи, и вам со Степой испытать то, что пришлось испытать мне…

У Александры Васильевны сжалось сердце от ужаса, охватывавшего ее каждый раз при упоминании о случае, произошедшем с ее супругом.

— Страшно было, папа? — сочувственно спросил Степан, с тревогой глянув на отца.

Тот утвердительно кивнул головой.

— Но не за себя, а за команду шлюпки, — уточнил он, — когда, заметив ужас в глазах матросов, обернулся и увидел огромную волну, нависшую и готовую вот-вот обрушиться на нас.

— Не будем мучить маму своими вопросами, ребята, — заключил Петр Михайлович, видя полуобморочное состояние жены. — Договорились? — Те согласно закивали головами. — А после ужина предлагаю тебе, Александра Васильевна, заняться сбором вещей для Андрюши. — Она непонимающе, с явной растерянностью посмотрела на него, и он, поняв ее состояние, пояснил: — Андрюша переночует у нас, а завтра прямо с утра отправляется на корвет «Витязь», который стоит на Кронштадтском рейде.

Александра Васильевна беззащитно прижала кулачки к груди:

— И завтра же тот уходит в плавание?

— Нет, конечно. Мы будем провожать Андрюшу в Кронштадте.

Она облегченно вздохнула и уточнила:

— И мои родители тоже?

— Безусловно. — Александра Васильевна благодарно посмотрела на супруга. — А сейчас мы с ним, — продолжил Петр Михайлович, — уединимся в кабинете, где я дам ему наставления по ведению путевых заметок, а заодно и поведаю о некоторых таинствах корабельной жизни в дальнем походе.

— Папа, а можно мне тоже присутствовать при этом? — с тайной надеждой попросил Степан, умоляюще посмотрев на отца.

— Конечно, сынок. И тебе, как будущему мореплавателю, будет весьма полезно послушать это.

Степан зарделся от счастья и победоносно посмотрел на брата, словно бы говоря: «Вот так вот, Андрюша! Будет и на нашей улице праздник!»

* * *

31 августа 1886 года родные и близкие провожали моряков «Витязя» в кругосветное плавание.

— Какой красавец! — воскликнул Петр Михайлович, со знанием дела глядя на корвет с двумя чуть скошенными трубами, стоящий на якоре на Кронштадтском рейде. — Это тебе не «Аскольд» и даже не «Александр Невский». Да к тому же еще и с парусным вооружением.

— А как же, папа! — заметил Андрюша. — Ведь надо экономить уголь, ибо угольные магазины есть далеко не в каждом порту.

По набережной, заполненной членами команды «Витязя» и провожающими, отвечая на их приветствия, неторопливой уверенной походкой шел командир корвета.

— Да это же Степан Осипович! — радостно воскликнула Александра Васильевна. — Ну и повезло же тебе, Андрюша!

Она с упреком посмотрела на супруга:

— Что же ты, Петр Михайлович, не предупредил меня об этом?

— В соответствии с общепринятым этикетом самые приятные вещи оставляют на десерт. Разве не так, Александра Васильевна?

Подойдя к адмиралам, капитан 1-го ранга почтительно произнес:

— Разрешите, ваши превосходительства, присоединиться к вашей дружной компании?

— Отчего же так официально, Степан Осипович? — заметил Петр Михайлович, пожимая ему руку.

— Все очень просто. Если с вами, Петр Михайлович, у нас еще во время моей службы в Морском техническом комитете сложились довольно близкие отношения, то Василий Митрофанович был для меня очень и очень большим начальником. Ведь я тогда был всего-навсего лишь лейтенантом, — пояснил Макаров и крепко пожал руку, протянутую вице-адмиралом.

— Теперь я уже в отставке, Степан Осипович, — напомнил Василий Митрофанович, скосив свой взгляд на золотой погон отставного вице-адмирала с серебряными зигзагами по краям.

— Однако орлы на ваших погонах те же самые, — отметил капитан 1-го ранга.

Василий Митрофанович только вздохнул:

— Укатали Сивку крутые горки…

— Это они несколько скромничают! — не удержавшись, игриво заметила Ольга Петровна.

— Вы, Степан Осипович, — обратилась к нему Александра Васильевна, решив сменить несколько фривольную, по ее мнению, тему разговора для сыновей, — по возможности, уж присматривайте, пожалуйста, за Андреем. Все-таки он на три года будет оторван от отчего дома.

Макаров внимательно посмотрел на нее.

— Военный корабль — это, Александра Васильевна, не Морской корпус. И все члены его команды независимо от их возраста и чина обязаны самым тщательным образом исполнять свои служебные обязанности. Потому-то в дальнем плавании, в преодолении его трудностей, и формируется стойкость характера и закаляется воля мореплавателей. И даже юнцы превращаются в настоящих мужчин.