Пари

— Да, пока он меня забавляет. Больше никого.

— Право, дорогая графиня, такая верность вредна для здоровья. Вам нужен еще любовник. Например, я.

— Только если я проиграю, маркиз, — рассмеялась Элиан. — К тому же, вы отказали мне в услуге и требуете чего-то от меня?

Он посмотрел ей в глаза. Потом прикрытую кружевами грудь.

— Поймите, я должен следовать своему предназначению.

— Вы ревнуете?

— Вас ревную, — покорно ответил он. — Хоть Пьер этого и не заслуживает.

— Но он ваш близкий друг.

— Да. Ну и что? — в его голосе слышалось равнодушие. Маркиз опять приблизился к ней для поцелуя.

— Ступайте, — мягко оттолкнула она Филиппа. Улыбнувшись ей на прощание, он стал спускаться по лестнице. Графиня уже отвернулась, когда услышала его вопрос:

— Кстати, когда вы проиграете, — он положил руку на перила, одну ногу поставил на ступень выше. — В какой позе вы предпочитаете этим заниматься?

Элиан посмотрела ему в глаза. Подняв бровь, она бросила ему насмешливым тоном:

— До свидания, маркиз, — и скрылась за ближайшей дверью. Элиан остановилась, прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Убедившись, что Филипп ушел, она отошла от двери, пройдя по небольшому коридору, который вел в полукруглую комнату, где мебелью служили лишь небольшое бюро и широкая кровать.

Услышав ее мягкий шаг, мужчина тут же бросился к ней, и начал осыпать поцелуями ее лицо и шею.

— Не оставляйте меня на столько долгое время. Разлука с вами словно танталовы муки для меня! — он начал снимать с себя бирюзовый камзол.

— Пьер, я же просила вас, не надо говорить со мной, словно уличный поэт, — недовольно ответила Элиан, помогая любовнику расстегивать многочисленные застежки на своем платье.

БЕАТРИС

Беатрис де Эспри обняла своего мужа, месье Бернара, на прощание. Маркиз де Эспри был вынужден оставить свой дом и любимую супругу почти на полгода, он уезжал на юг Франции уладить дела своего давнего друга герцога де ля Брюка. Подарив жене поцелуй, Бернар сел в экипаж и отправился в путь. Беатрис смотрела вслед карете, пока та не скрылась между деревьями. Вдруг стало как-то пусто, Беатрис чувствовала привязанность к своему мужу, он был добрым, нежным и любящим. Ей было хорошо с ним, хотя, сказать, что супругам де Эспри было комфортно друг с другом. Оба были благородные люди, с высокими моральными качествами, строгим воспитанием и умеренными желаниями. Правда, Бернар де Эспри со своим спокойным, иногда даже флегматичным характером являл собой полную противоположность Беатрис, отличавшуюся игривым нравом, веселым блеском в каре-зеленых глазах и легким темпераментом.

Повернувшись к своей фрейлине, она приказала приготовить платье для вечернего выхода. Сегодня в опере выступала новая звезда столичных французских подмостков Лизон Юдо. Говорили, что у нее выдающийся голос, который стоит услышать. Впрочем, говорили так же, что у дивы выдающимся был не только голос, но и пышная грудь чуть ли не полностью показывавшаяся из лифа, когда Лизон набирала воздуха, чтобы в очередной раз продемонстрировать великолепную ля второй октавы. Что обеспечивало посещение ее выступлений не только любителями музыки, но и поклонниками пышных женских прелестей, в надежде ожидающих свершения выхода на сцену не столько мадмуазель Юдо, сколько ее округлостей.

Поднявшись по лестнице в свои палаты, Беатрис начала приготовления. Когда прислуга плотно зашнуровала сзади жесткий корсет, де Эспри не справедлива к женщинам, если заставляет их сдавливать тело этим костяным орудием пыток. К корсету пристегнули на пуговицах нижнюю каркасную юбку, форму которой придавали обручи из китового уса. Далее следовало цельнокроеное шелковое платье из голубого шелка, узкое в плечах, с глубоким декольте. Юбка платья мягко ниспадала вниз на широкий каркас по линии бедер. Рукава-фонарики были украшены темно-синими бархатными вставками, в которых поблескивали в огне свечей небольшие сапфиры.

Длинные волосы, цвета сусального золота, уложили в высокую сложную прическу, закрепили серебряными шпильками и обильно посыпали пудрой. Все это великолепие завершала тонкой выделки диадема, благодаря темным сапфирам подчеркивая платье.

Поверх шелковых перчаток, на запястье застегнули жемчужный браслет, в комплекте с ожерельем, украшавшим шею Беатрис.

Костюм дополняли шелковые чулки с вышивкой и туфли на изогнутом каблуке, к которым пристегнули голубой кружевной бант. Взяв в изящную руку веер, Беатрис покрутилась перед зеркалом и состроила гримаску своему отражению.

В небе собирались тучи, и в воздухе уже витал свежий аромат дождя, когда кучер натянул поводья, и карета остановилась возле здания оперы. Беатрис, расправив веер, не спеша поднималась по и улыбаясь встречавшимся ей знакомым.

— Беатрис, сегодня ожидается громкая премьера, — негромко сказала мадам де Блесси, прикрыв рот веером. — Но многого я не ожидаю. Слава о Лизон Юдо намного громче ее голоса.

— Не могу судить, Жозефина, — пожала плечами Беатрис. — Мне еще не удавалось присутствовать на ее пении.

— Сегодня тебе представится возможность, — мадам де Блесси махнула веером. — Ты сегодня одна?

— Конечно, ты же знаешь, что Бернар уехал, — де Эспри лукаво посмотрела на собеседницу.

— Тогда, быть может, ты составишь нам компанию в ложе? — предложила Жозефина. — Эвет уже там.

— Тебе и Эвет я всегда рада сопутствовать, — вежливо ответила Беатрис, направляясь в сторону балконов.

— Подожди, сейчас должна подойти графиня дю Сорель, — остановилась мадам де Блесси. — А вот и Элиан, — сообщила она, указывая веером в сторону приближающейся графини.

Беатрис обернулась и увидела высокую женщину, голова которой была увенчана темными волосами с россыпью жемчужин. Элиан дю Сорель выбрала платье из тяжелого бархата темно-зеленого цвета, щедро украшенного хризолитами. В ее ушах, игриво поблескивая, качались изумруды, запертые в круг из желтых топазов. Синие глаза графини встретились с каре-зелеными глазами Беатрис. Де Эспри подумала, что время идет на пользу Элиан, с годами она, кажется, блистает все ярче и изысканней.

Дамы вежливо, как это положено в высоких кругах, поздоровались, одарили друг друга любезностями, обменялись свежими сплетнями и прошли на свои места, где их ожидала Эвет де Блесси. Зал шумел, потом зашептал и, наконец, умолк. Представление началось. Глаза публики, в основном благородных господ, через бинокли были прикованы к выплывшей на сцену мадмуазель Лизон Юдо. Дирижер взмахнул палочкой и по залу разлилась музыка. Дива в глубоком декольте начала набирать воздух в пышную грудь, а с ней и половина ожидающих хорошего зрелища господ. Грянул удар барабана, звуки скрипки взвились в воздух. И Лизон поставленным голосом затянула арию.

Пока шло представление, кто-то тихо переговаривался, дамы наблюдали в бинокли не за действием на сцене, а за другими посетителями, отмечая тех, кто явился в обществе новой фаворитки, кто оделся по последней моде, кто сидит в ложе с губернатором, в общем, за всем, что только можно узнать, когда собирается дворянское общество. От этого хищного зверя ничего нельзя было скрыть, если, а такое случалось часто, объект его пристальных глаз не обладал достаточным умом и хитростью. Сколько жизней было загублено лишь только по одной случайности, неудачному стечению обстоятельств и недальновидности. Стоит сделать промах и больше никогда уже не подняться из пепла, в который можно превратиться, если свет узнает о грехах ближнего своего. Толпа растопчет и разорвет на части, если постигнет неудача. И назад дороги нет.

Беатрис медленно перевела бинокль со сцены в сторону зала, внимательно изучая публику, и не пожалела. На противоположной стороне, в глубине ложи, виконт Отес увлеченно целовал шею замужней мадам де Перрин, которая явно не оказывала сопротивления, даже ради приличия. Покачав головой, супруга Бернара де Эспри вернула свое внимание на сцену. А слухи были правдивы, грудь Лизон действительно готова была показаться всему залу.

— Боже мой, — насмешливо прошептала Элиан, слегка склонившись к уху Беатрис. — Кажется, еще одно движение, и ее бюст покинет свое место!

— Да, — согласно кивнула де Эспри, удивляясь тому, что графиня буквально прочитала ее мысли. — Мне тоже так показалось. Но поет она действительно превосходно. Как вам кажется? Вы довольны? спросила Элиан, слегка опустив взгляд ниже украшенной жемчугом шеи собеседницы.

— Выступлением! — громче, чем нужно ответила Беатрис, смутившись. На нее тут же зашикали из соседней ложи. Она тихо извинилась.

Дю Сорель беззвучно рассмеялась, прошептав, что всего лишь пошутила и принесла извинения за свой юмор.

После окончания всех сцен и арий, Лизон Юдо удостоилась бурных оваций. Она поклонилась, на сцену выбежал какой-то молодой офицер с букетом цветов и, склонив голову, припал к руке дивы. Зал зааплодировал еще громче. Мадмуазель Юдо поблагодарила юношу и он, счастливый, ушел со сцены. Дали занавес.

Публика покидала свои места.

Мадам де Блесси с дочерью Эвет, графиня Элиан дю Сорель, маркиза Беатрис де Эспри стояли у выхода из здания оперы, оживленно обсуждая действия, происходившие недавно на сцене, когда к ним подошел почтенный господин Фабрис, герцог де Херв-дю-Эли.

— Милые дамы, — откашлявшись, поздоровался он, целуя поочередно каждой из них руку.

— Месье Фабрис, — вежливо ответили они.

— Я хотел бы пригласить вас всех, в честь своего очередного юбилея, семидесятого, кажется, — рассмеялся он своей шутке. — В свое имение, поохотится в моих владениях. На следующей неделе. Буду рад принять вас с вашей свитой.

— Буду счастлива погостить у вас, герцог дю Эли, — поклонилась Жозефина. Эвет последовала примеру матери.

— Ах, Жозефина, — улыбнулся старик. — Жаль, что Леонс не дожил до этого дня, он был моим близким другом. Уверен, что сейчас он наблюдает за нами и радуется, что его дочь стала такой красавицей!

Эвет одарила месье Фабриса польщенной улыбкой. Герцог вопросительно посмотрел на Беатрис.

— Я непременно буду, — кивнула та. — Бернар сейчас в отъезде…

— Да, я знаю, дорогая, — перебил ее старик. — Кстати, сегодня я не видел здесь твоего брата. Его я приглашаю так же, позже напишу ему письмо.

При этих словах мадам де Блесси недовольно поджала губы.

— Графиня дю Сорель, вас я жду непременно, — сказал старик голосом, не терпящим возражений.

Элиан ничего не оставалось, она и так дала бы свое согласие, ведь Беатрис собиралась погостить у герцога, а такую прекрасную возможность упустить было нельзя.

— Ну, что ж, — продолжил месье Фабрис, получив улыбку от графини. — Вопрос решен. Жду вас, дамы, в начале следующей недели. Кстати, будет бал в середине… — он опять кашлянул. — И в конце недели состоится бал-маскарад. Так что, берите слуг и необходимые вещи.

Раскланявшись перед женщинами, де Херв-дю-Эли подошел еще к кому-то, до них донесся его кашель, за которым последовало приглашение.

— Кажется, устрицы были не первой свежести, — пожаловалась мадам де Блесси. — Вы простите, дамы, если мы с Эвет покинем вас?

— Конечно, ступайте, дорогая, — сказала Элиан обеспокоенным голосом. — Со здоровьем шутки плохи.

Распрощавшись с кузиной и Беатрис, Жозефина взяла под руку дочь и направилась в сторону своего экипажа.

— Как вы себя чувствуете, мадам де Эспри? — очаровательно улыбнулась Элиан.

— Превосходно, я сегодня не баловала себя устрицами, — живо ответила Беатрис.

К ним подошел паж с серебряным подносом, на котором стояли бокалы игристого вина. Графиня вопросительно посмотрела на свою спутницу. Вместо ответа де Эспри взяла с подноса два бокала и протянула один Элиан. Та одобрительно кивнула.

Женщины оживленно беседовали, попивая шампанское. Разговор протекал легко и непринужденно. В обществе графини Беатрис чувствовала себя свободно, не скованная какими-то определенными рамками, хотя и не переходила их. Элиан была само очарование и шарм, искренне смеялась шуткам и с удовольствием шутила сама, умело возобновляла беседу, когда уже казалось, что разговор подошел к концу, внимательно слушала, и таким задором горели ее синие глаза, что Беатрис хотелось хлопать в ладоши от восторга. Много слухов, в том числе и не самых лестных, ходило о графине, но в одном сомнений быть не могло — графиня Элиан дю Сорель могла очаровать любого.

ФИЛИПП

Рауль не спеша приближался к спальне своего господина. В его руках был поднос, на котором лежал конверт с приглашением на юбилей герцога Фабриса де Херв-дю-Эли. За закрытыми дверями послышался женский смех. Рауль закатил глаза. Очередная представительница прекрасного пола осталась на ночь в поместье Филиппа. Радовало то, что это была не очередная замужняя дама или юная девушка, ведь с ними всегда так много шума, когда маркиз д’Эрлеви переставал разыгрывать комедию, где играл роль влюбленного пылкого юноши. На этот раз у Филиппа ночевала женщина, которая привыкла получать вознаграждение в виде звонкой монеты за свои услуги. И даже такие особы в этом доме появлялись часто.

Рукой, свободной от подноса с конвертом, Рауль поправил бордовый камзол — в таких камзолах ходили все слуги маркиза Филиппа — и постучал в дверь. Дождавшись разрешения войти, он проскользнул внутрь.

— Что случилось, Рауль? — спросил Филипп, натягивая халат на обнаженное тело. — Не вставай, дорогая, — он махнул рукой лежащей в кровати темноволосой женщине. Она, улыбнувшись, послушно накинула на себя покрывало.

— Вам письмо, месье, — невозмутимо ответил Рауль, привыкший к такому поведению своего господина.

Глаза маркиза радостно вспыхнули. Филипп взял в руки конверт и вскрыл его. Быстро пробежавшись глазами по написанным ровным почерком буквам, он разочарованно вздохнул, а потом улыбнулся.

— Сколько же сил у этого старика? Я думал, что он давно лежит на смертном одре, а тут оказывается… — пожав плечами, д’Эрлеви сел за письменный стол. Достав бумагу, он обмакнул перо в чернила и набросал несколько строк. — Запечатай и отправь.

— Слушаюсь, месье, — Рауль проследил за тем, как конверт, отправленный легким движением руки, мягко опустился на поднос. — Приготовиться к путешествию, месье?

— Да, — подтвердил Филипп, направляясь к кровати и стягивая халат. — Ты знаешь, что нужно брать. А теперь иди.

Поклонившись, преданный слуга маркиза д’Эрлеви оставил своего господина за его любимым занятием.

— Ты ждал письма от кого-то другого? — целуя Филиппа, спросила женщина.

— Нет, Полин, с чего ты взяла?

— Просто, ты показался мне разочарованным.

Оторвавшись от груди женщины, Филипп посмотрел в глаза Полин.

— Признаюсь, я думал, что письмо пришло от другого человека, — маркиз начал целовать живот куртизанки, спускаясь ниже.

— Женщины? — не унималась она, приподнимаясь на локтях.

— Да. А это так важно? — д’Эрлеви уже скрылся под одеялом, раздвигая ей ноги и целуя между ними.

— Совсем… ох! — выдохнула Полин и откинулась на подушки, расслабляясь. — Совсем нет.

— Спасибо за прекрасное утро, Полин, — покусывая мочку уха собеседницы, прошептал Филипп.

Женщина стояла и кокетливо посмеивалась, пока маркиз отсчитывал серебряные монетки в ее маленькую ладошку.

— Это тебе спасибо за щедрую плату.

— Какие услуги, такая и плата, — улыбнулся он, целуя ее в щеку.

— Месье, к вам гостья, — раздался голос пожилого дворецкого.

— Кто? — оборачиваясь, спросил Филипп.

— Графиня дю Сорель, месье.

— Проводи даму через другую дверь, Морис, мои гостьи не должны встретиться. А потом, пожалуйста, проводи графиню сюда, — отдал он распоряжение, подталкивая Полин к выходу. — До завтра, милая.

— Графиня? Могу я ее увидеть? — с любопытством поинтересовалась куртизанка.

— Боюсь, что нет, — мягко ответил Филипп. — Не в этот раз.

Разочарованно надув губки, Полин покорно последовала за пожилым прихрамывающим Морисом. Когда они вышли, маркиз быстро натянул панталоны и сорочку с кружевными манжетами и воротом, сверху накинул халат. Вздохнув, он сел в кресло, перекинув одну ногу через подлокотник и, приняв скучающий вид, стал ожидать графиню. Заслышав шаги, он взял с небольшого белого столика, по краям столешницы которого проходил витиеватый золотой орнамент, кувшин и плеснул в бокал вина. В дверях появилась Элиан, прекрасная, впрочем, как и всегда. На графине красовалось темно-красное платье, с поясом из рубинов, длинными кружевными рукавами и высоким воротником.

— Чем обязан столь приятному визиту? — поигрывая бокалом, Филипп встал с кресла и подошел к графине. Элиан сделала шаг назад, когда он попытался поцеловать ее.

— Ничем особенным, — проговорила она. — Вы получили приглашение?

— От герцога? О да, — последовал равнодушный ответ. — Как продвигается дело с моей сестрой?

Неглубокая складка пролегла меду изящными дугами бровей Элиан.

— Она очень мила, — уклончиво сказала графиня. Она сделала несколько шагов к столику.

Маркиз д’Эрлеви услужливо подал ей бокал и предложил фрукты. Получив отказ, он взял ветку винограда и губами стал отрывать ягоды от веток.

— Да, она очаровательна, — согласился Филипп. — Не будь она моей сестрой…

Графиня кашлянула.

— Так, — продолжил он. — Я вижу, что, для вашего же блага, она вам приглянулась.