Помоги проекту - поделись книгой:
— А можете рассказать, что и как они делали?
— Честно говоря, в чем именно состояло нездоровье пациента, я не понял. Там словно бы в узел нити закрутились, и эльфы их распутывали — протягивали нити, такие же золотистые, как плетение сферы жизни, только, ка мне показалось, более плотные и упругие, хоть и очень тонкие, и ими манипулировали, раздвигая волокна. Мне разрешили наблюдать, но не позволили задавать вопросы. Сплошные тайны у этих эльфов. Впрочем, и зрелище само по себе было завораживающим.
— Последний вопрос, магистр: в состоянии стазиса процессы, протекающие в магической сфере жизни, тоже останавливаются?
— Да. Безусловно.
После этого разговора я окончательно убедилась в том, что в библиотеке я не найду ответов на свои вопросы. Но все-таки зашла тем же вечером, чтобы быть уверенной, что я использовала все возможности. Действительно, в книгах по медицине, в том числе и в разделах, касающихся эльфов, — ничего, в справочнике по магическим растениям — лишь короткое упоминание о маэрэ-лэ: что это магическое растение, выведенное искусственным путем. О том, что оно собой представляет и для чего используется — ни слова. Что и понятно: эльфы не афишируют.
Спать я отправлялась с тяжелым сердцем — не видела никакого выхода. Либо мы выводим пациента из стазиса и даем ему умереть. Либо оставляем его в стазисе, что само по себе равноценно смерти. Попытаться извлечь зерно? Мы в любом случае попытаемся. Но я видела эту золотистую паутинку… и смутно себе представляю, к чему может привести ее повреждение. Без повреждения извлечь чужеродное тело из столь плотного и сложного плетения?.. Не представляю, как это сделать.
Уже почти на грани сна я воззвала к саа-тши. Больше года я не обращалась к матери-змее за помощью, но время от времени разговаривала с ней вечерами, уже лежа в постели. Беседы с мудрой саа-тши способствовали приведению в порядок мыслей и внутреннему спокойствию — как раз то, в чем я сейчас больше всего нуждалась.
Мать-змея откликнулась сразу. Выслушав мою беду, саа-тши помедлила с ответом. Я уже по опыту знала: если не спешит отвечать, значит, ответ таит в себе какую-то опасность для меня… или чешуйчатая родительница хочет, чтобы я додумалась до чего-то сама, пусть и с ее помощью.
«Лари, детка, подумай, — ну так и знала! — Что есть такое маэрэ-лэ? По сути своей?»
«Гм… растение».
«Не просто растение».
«Магическое».
«Верно. И что это значит? Вспомни, чему я тебя учила».
«М-м-м… Любое порождение магии способно взаимодействовать с чистой магией», — само понятие «чистой магии» я слышала только от саа-тши, в школе нас этому не учили.
Насколько это было доступно моему пониманию, магия, созданная человеком-магом — то есть прошедшая через его энергетические каналы и выпущенная им наружу в какой-либо форме, уже не была магией в чистом виде. Но… то ли мое длительное взаимодействие со змеиным даром делало меня уже не вполне человеком, то ли причиной тому была оплетающая мои тело и ауру структура храмовой защиты, но я умудрялась как-то взаимодействовать с магией внешнего мира, не пропуская ее через себя, и даже создавать более-менее устойчивые «чистые» структуры, закрепляя их на своем «экзоскелете». Очень полезное умение, если доступ к внутреннему резерву ограничен, как у меня.
Змея молчала, прислушиваясь к моим размышлениям. Я попыталась представить себе, как могла бы воспользоваться этим своим экзотическим умением для работы со эльфийской сферой жизни. Чего-то не хватало для полноты картины. Какой-то детали. Вернее, какого-то действия, без которого невозможно было проделать то, что я задумала.
«Мне нравится ход твоих мыслей. А не хватает тебе зова. И я тебя сейчас ему научу».
И остаток ночи, во сне ли, наяву ли — не разберешь — я осваивала искусство зова. На следующее утро, пусть и ошалевшая от недосыпа, я чувствовала себя счастливой… Нет, я все еще не была уверена, что нам удастся спасти того эльфа, но появилась надежда. Надо было только дать оформиться своей идее, проработать ее в деталях — и в этом мне уже никто помочь не мог.
В последний учебный день декады я передала магистру целительского искусства записку: «Уважаемый магистр Левир, если вам интересно посмотреть на экспериментальную попытку работы с эльфийской сферой жизни, приходите завтра в центральную городскую лечебницу к трем часам пополудни и спросите там ведущего целителя Рьена Вестрама. Очень вас прошу не разглашать содержание этой записки». Рьена я тоже предупредила, что появлюсь в этот раз не в день своего дежурства, а накануне, и попросила к моему приходу вывести пациента из стазиса.
А потом зашла в храм, чтобы обратиться за помощью к Таниэрэ, богине созидания и исцеления…
Глава 3
С собой я прихватила Лереха, а у самых дверей лечебницы мы столкнулись с магистром Левиром и уже все вместе поднялись в палату к эльфу, чье бледное до синевы лицо, обрамленное светлой гривой, маской светилось на фоне больничной подушки. В палате нас ждал Рьен.
Объяснения я взяла на себя:
— Магистр, Левир, я прошу вас посмотреть на пациента — как вы умеете, по полной программе, включая тонкие структуры.
Магистр сосредоточился, на несколько минут отключился от действительности, потом обернулся ко мне:
— Что это такое?
— Это маэрэ-лэ, магическое растение, подселяемое в сферу жизни, чтобы казнить преступника, — я, как могла, описала процесс казни.
Магистр, слушая, хмурился, Лерех болезненно морщился, бросая взгляды то на меня, то на преподавателя, то на Рьена, который тоже слышал все это впервые, но вел себя привычно сдержанно, не показывая, как он потрясен.
— Я так понимаю, — осведомился магистр, — вы намерены как-то справиться с этой бедой? Что вы задумали?
— К сожалению, я не в состоянии все вам объяснить, но уверена, что пациенту я не наврежу, в худшем случае останется все как есть. Я пригласила вас сюда, как наблюдателя — вы здесь единственный, кроме меня, кто в состоянии отчетливо видеть тонкие структуры, так что сможете отследить весь процесс.
— Понятно, — кивнул головой преподаватель, не настаивая на объяснениях.
— Доктор Вестрам, — в присутствии посторонних я обращалась к коллеге официально, — на вас — пациент. Сегодня я — только маг, а вы лекарь, вам придется отслеживать его состояние, когда я начну работать. Я дам вам знак, когда приступать — мне еще требуется время на подготовку.
— А я? — вмешался Лерех.
— А тебе предстоит пасти меня. Не думаю, что со мной что-нибудь случится, но на всякий случай не помешает. Ну и заодно попробуй всмотреться — может, увидишь, что я делаю. Тебе ведь наверняка интересно.
— Интересно, — с улыбкой согласился парень.
— Что ж, каждый понял свою задачу. Теперь не отвлекайте меня.
Я с ногами забралась на кровать пациента, благо места хватало, приняла удобную позу и позволила себе погрузиться в поток. Настроилась, выделяя из многоцветья отдельные составляющие, нашла нужное — искрящиеся золотом струи и осторожно потянула. Меня ждала кропотливая работа, требующая немалого терпения: ряд за рядом ложились нити, принимая заранее задуманную мной форму — чаша, изящно изогнутые лепестки, язычок пестика посередине… Хищный цветок, изготовившийся для охоты. Магическая псевдо-жизнь. Красиво, но неприятно. И в тоже время необходимо… С тихим вздохом я пристроила золотую ловушку на своем щите, прицепив его тонкой энергетической петелькой. Теперь — время пациента.
Состояние, в котором я могла видеть магическую оболочку эльфа, было мне уже знакомо, поэтому на нужный уровень зрения я перешла почти мгновенно. Потом подготовила инструмент — попросту вырастила его, удлинив собственные пальцы золотыми щупальцами. Нет, я не питала иллюзий, что могу воспользоваться ими как манипуляторами и извлечь семя маэрэ-лэ, не повредив тонкую структуру сферы жизни — при всем кажущемся изяществе моих новых пальцев, они значительно грубее «паутинки» и при малейшем касании просто ее порвут. Однако я и не собиралась касаться плетения, лишь приблизиться к нему — хоть мои щупальца и не были порождением чистой магии, они все же имели достаточно сродства со сферой жизни, чтобы вызвать отклик, резонанс, если находились на достаточно близком расстоянии. На это я и рассчитывала: поднося «пальцы» то здесь, то там к золотистым волокнам, я побуждала их колебаться в разном ритме. Издалека, словно сквозь вату, я услышала возглас Рьена: похоже, мои манипуляции негативно отразились на эльфе, но на доктора Вестрама можно было положиться, я нисколько не сомневалась, что он сможет стабилизировать состояние пациента. Поэтому я не отвлекалась, продолжая провоцировать вибрации волокон сферы. И это возымело именно то действие, которого я ожидала: паразит почувствовал себя некомфортно. Одно за другим подбирал он свои корешки-щупальца, вытягивал их из золотого плетения, съеживаясь в своем изначальном гнезде. А потом ему и в гнезде стало неуютно, и черное семя, словно выдавливаемое колеблющимися волокнами, нехотя выползло на поверхность, а вход в освободившуюся ячейку сомкнулся, оставив паразита снаружи.
Где-то вдалеке ахнул магистр Левир. Я не позволила себе отвлечься, слишком рано. Слишком сложно. Слишком много усилий и сосредоточенности требовала эта работа. Свободной рукой я взяла созданного мною хищника, поднесла его к телу эльфа — так, чтобы язык, вываливающийся из чаши, почти касался черного семени. И запела. Нет, это не было пение в привычном понимании слова, просто серия мелодичных и не очень звуков — перемежающихся друг с другом свиста, шипения, писка и гудения разной длины и высоты. Краем глаза заметила, как качнулся ко мне магистр, вздрогнул, но тут же взял себя в руки Рьен, выдохнул сквозь стиснутые зубы Лерех за моей спиной. Все они были магами, пусть и не магическими существами, и их тоже коснулся зов. Но самое главное — он действовал на семя: черный паразит качнулся на своей золотой веточке, поколебался мгновение, а потом потянулся к «языку», мигом преодолев то неуловимо крохотное расстояние, что отделяло его от ловушки. И влип. Увяз в клейкой золотой массе. Цветок, «почувствовав» добычу (на самом деле, это я отдавала ему команды), стремительно втянул «язык», следом плотно сомкнулись лепестки. Ловушка захлопнулась. Я, застонав, откинулась назад в надежде опереться на спинку кровати или на стену, что бы там сзади ни было. Сзади оказался Лерех, который заботливо подхватил меня, не позволяя упасть.
И тишина внезапно кончилась, словно лопнула сфера, отгораживавшая меня от внешнего мира. Одновременно заговорили Рьен и магистр Левир. Я попыталась сосредоточиться, чтобы отделить один голос от другого. Получалось плохо — в голове шумело от пережитого напряжения. Я встряхнулась, посмотрела сначала на Рьена:
— Ну что там?
— Порядок, теперь просто глубокий сон. На ауре осталось небольшое затемнение, но оно явно уменьшается. При таких темпах — исчезнет самое большее через час.
Я кивнула и обернулась к магистру.
— Коллега, это было потрясающе!
Вот как. Не «студентка Май». Коллега. Но это действительно было потрясающе, просто мне требовалось время, чтобы это осознать. Я только что своими руками совершила чудо, сделала то, что до меня никому не удавалось…
— Спасибо, магистр.
— Что вы намерены делать с цветком?
— Гм… Не знаю. — я с недоумением покосилась на свое произведение, которое все еще держала в руке. — По-хорошему, следовало бы его где-то изолировать, покуда не погибнет семя. От моего цветка оно питаться не может — слишком грубое плетение, ему просто не под силу будет пустить корни. Но я не представляю, сколько может прожить маэрэ-лэ без подпитки… Отдать бы его нашим природникам для исследований, но нам, вероятно, придется сохранить сегодняшние события в тайне до поры до времени.
— В таком случае, отдайте его мне. Я мог бы даже поместить все это в стазис, что называется, до лучших времен, когда можно будет открыто исследовать вашу добычу.
— Что ж, берите, магистр. Только приготовьте какое-нибудь вместилище, иначе вы его не удержите.
В руках магистра появилась энергетическая полусфера, я поместила туда свой цветок, и преподаватель провел над ним ладонью, завершая построение сферы. Все это он уложил в услужливо протянутый Рьеном ящичек (и где успел взять-то!) и накрыл стазисом. Чудненько, одной проблемой меньше!
Другая проблема лежала на кровати, все еще довольно бледная и нуждающаяся в постоянном присмотре.
Третью проблему представляла я сама — полумертвая от усталости, удерживающаяся в вертикальном положении не столько уже силой воли, сколько силами бедняги Лереха, которые тоже не бесконечны.
— Ну как ты? — обернулась я к однокурснику?
— Прекрасно! — пропыхтел он.
— Видел что-нибудь?
— Немного. Но достаточно, чтобы понять, что именно ты сделала. Я воспользовался твоим зрением, чтобы смотреть. Ты заметила, что я все время касался тебя, чтобы поддерживать контакт?
— Не-а, даже не почувствовала.
— Я бы тебе посоветовал лечь, — вмешался Рьен.
— Можно прямо здесь?
— Конечно, сейчас будет вторая кровать, — улыбнулся лекарь.
Как выяснилась, кровать уже ждала под дверью — умница Рьен все предусмотрел. Он помог мне перебраться на постель и заботливо укрыл одеялом. Как уходили Лерех и магистр Левир, я уже не слышала — провалилась в сон. А Рьен, когда я проснулась на закате, сидел у постели неподвижного пациента. Мне показалось даже, что он так и не покидал палату, пока я спала.
— Ну как он?
— Все так же. Спит. Но это хороший сон — ему надо восстановиться после всего, что случилось. Все-таки магическое воздействие…
— Как ты думаешь, сколько он проспит?
— Я рассчитываю, что пару деньков. Если дольше, придется подпитывать его магически. Если меньше, то, боюсь, он не восстановится до конца и будет плохо себя чувствовать какое-то время.
— Думаю, кому-то надо постоянно находиться при нем. Очень важно, чтобы в момент пробуждения он был не один. Все-таки пробуждение в человеческой лечебнице может стать для молодого эльфа шоком.
— Да, ты права. Как мы это организуем?
— Ну, до конца декады я могу остаться здесь. Только завтра с утра отлучусь на пару часиков, принесу одежду на смену и учебники, чтобы не помереть тут со скуки. А там видно будет.
…Эльф очнулся как раз к вечеру последнего выходного дня, когда я раздумывала, стоит ли звать кого-нибудь на смену или остаться на ночь, а утром прямо из лечебницы отправляться на уроки. Пробуждение его было внезапным: вот только что лежал неподвижно — и уже сидит, хлопая перепуганными глазищами:
— Где я?! — как ни странно, кое в чем эльф сориентировался мгновенно: сразу заговорил не на эльфийском, а на языке империи.
— В лечебнице. Не волнуйся, с тобой уже все в порядке, ты здоров.
— А… как я сюда попал? — испуг в глазах сменился подозрительностью.
— Если совсем коротко… Твои сородичи решили тебя казнить… Кстати, за что?.. Подселили тебе маэрэ-лэ и выбросили умирать на улицах Лербина.
— Значит, я умру? — обреченно выдохнул парень.
— Я же сказала, что с тобой уже все в порядке. Мы избавили тебя от семени.
— Человеческие лекари?! Избавили?!
— А что ты имеешь против человеческих лекарей? — нарочито грозно вопросила я.
— Да нет… Ничего… Просто я думал, что вы не можете работать с магической оболочкой.
— Как видишь, смогли. Но ты так и не сказал, за что тебя приговорили к такой страшной казни.
— Меня… обвинили в уничтожении дубовой ветви.
Теперь была моя очередь таращить глаза.
— Это такой артефакт, ветвь серебряного дуба, единственный в своем роде — служит плодородию Лиотании. Есть и другие свойства, но я их не знаю., - пояснил эльф в ответ на мое недоумение.
— А-а-а!..
— Но я его не не трогал. Не трогал! — мелодичный голос звенел на грани срыва. — Я просто не мог сказать, где я был, когда произошло преступление. Не мог признаться, — на бледных щеках парня выступил румянец.
— А с чего они вообще решили, что это ты сделал?
— Там нашли мои магические отпечатки.
Что это такое, я себе представляла весьма смутно. Эльф тоже объяснить не смог. Я поняла только, что это не остаточные следы ауры или какого-то магического действия, а именно присутствие характерной для конкретного существа (а именно — эльфа) магии.
— А их можно подделать, эти отпечатки?
— Не зна-а-аю, — протянул парень.
— Меня зовут Лари. — представилась я. — А тебя как?
— Ритэниор-Арав.
— Ритэниор…
— Это сокращенное имя — для полукровок и изгнанных, вторая часть имени обозначает принадлежность к клану. Хотя… я ведь, наверное, тоже больше не член клана, — загрустил эльф.
— Ты скрывался в Ниревии, чтобы избежать казни?
— Да, я бежал сюда. Но меня нашли очень быстро.
— Как ты считаешь, если твои соотечественники узнают, что ты жив, они попытаются снова тебя казнить?
— Думаю, да.
— В таком случае, тебе стоит пока оставаться здесь, в лечебнице. И скрывать свое исцеление. Я предупрежу доктора Вестрама, сюда больше никто не войдет, кроме него. А сам не высовывайся, понятно?
Эльф кивнул, вздохнул, и снова улегся в постель — обдумывать свое положение.
Поделиться книгой: