Апокалипсис «Фунги» (СИ)

До нее наконец, дошло и Лена принялась одеваться, а я снова побежал к входной двери, через которую хорошо просматривались подъезды к лагерю. Возле машины уже суетились несколько человек. У каждого имелось оружие. Они обсуждали что-то друг с другом показывая рукой в сторону лагеря. Наверняка они уже увидели нашу трубу торчащую из окна и догадались, что в лагере живут. Тогда, какого лешего им обсуждать. Если место занято, пусть катятся дальше, ищут себе другое прибежище. У меня появился соблазн подстрелить одного из них. Но голос совести не позволил мне этого сделать. Я решил дождаться что они предпримут первыми.

Какое-то время вооруженные люди обсуждали, постоянно тыча стволами в сторону лагеря. Меня это сильно напрягало. Люди с добрыми намерениями уже давно бы озвучили цель своего приезда. Мне было невдомек, что на просторах страны человеческие отбросы уже сформировали мобильные банды с целью добычи продуктов питания у слабых. Засады на автомобили на дорогах, грабежи деревень стало для них основным занятием в условиях изменившегося мира.

Видимо вооруженные люди пришли к какому-то мнению. Они сели в машину и подъехали к воротам. Я закручивал ворота на толстую проволоку, и просто так их было не открыть. Из первой машины вылез мужчина и осмотрел мой запор. Второй стоял за открытой дверцей автомобиля и держал свое оружие стволом в сторону лагеря. Мне в голову вдруг пришла мысль, что они знают сколько нас здесь. Наверняка, они ведут себя так уверенно, потому что знают, что в лагере кроме двух клоунов, одетых в одеяла с дырками больше никого нет. Мне стало страшно. Я был не готов к этому морально. Что мне оставалось делать? Вступить в бой, защищая Лену и себя, и пасть в этом бою со стопроцентной вероятностью? Пустить людей к себе и отдать им продукты, Лену, а напоследок получить пулю между глаз, за ненадобностью? Или же дать деру, схватив все самое нужное? У меня были секунды на размышление и я выбрал последний вариант. Чтобы отсрочить проникновение вооруженных людей на территорию лагеря я несколько раз выстрелил одиночными в сторону машин. Мужчина, открывающий ворота, упал на землю и выстрелил в обратную. Из других машин выскочили остальные и тоже открыли стрельбу. Пули пробили дверь и завизжали рикошетами от стен.

— Валим отсюда! — Я забежал с дикими глазами в комнату.

У моей подруги глаза были не менее дикими.

— Я тут сумки собрала. — Сказала девушка негромко.

Я закинул автомат через плечо и схватив тяжелые сумки помчался в сторону запасного выхода. Нам предстояло пересечь стадион и пролезть под «колючкой», там где обильные дожди образовали промоину.

Лена бежала за мной. А на той стороне слышались выстрелы. Потом хлопнули распахнутые ворота и машины въехали на территорию лагеря. Когда «Нива» объехала наш лагерь с обратной стороны, мы уже добежали до опушки леса. Они поняли наш ход, но преследовать не стали. Зачем мы им нужны? Они дали несколько очередей в сторону леса, давая понять, что возврату нам не будет. Я бросил сумки и упал на землю, тяжело дыша. Лена упала рядом.

— Вроде обошлось. — Сказал я, и посмотрел в сторону лагеря.

— Куда мы теперь? — Спросила Лена.

— Без понятия, пока я наслаждаюсь тем, что живой.

Мне снился страшный сон, что я блуждаю в бесконечных мрачных ледяных лабиринтах, и заведомо знаю, что никогда не смогу найти выхода отсюда. Ветер мне бьет в лицо снегом, но я упорно продолжаю идти, заставляя себя сделать очередной шаг. И вот когда я почти сдался, в лицо мне ударяет свет. Божественный теплый свет, и я понимаю, что вознагражден за свое упорство, и протягиваю руки навстречу свету.

— Каррр! — Раздается с той стороны свечения и я открываю глаза. Уже наяву.

В том шалаше, который мне приготовила природа в качестве ночлега, наглая ворона проковыряла дырку в снежной крыше и смотрела на меня одним глазом.

— Пошла вон, дура! — Крикнул я ей и ворона тряхнув крышу, улетела, осыпав меня снегом. Я стряхнул с лица капельки растаявшего снега и проснулся окончательно.

Судя по обилию света попадающего через дырку в мою берлогу, на улице день был в самом разгаре. Хоть и члены мои затекли, но я чувствовал себя отдохнувшим. К тому же, к моей радости я понял какие кусты укрыли меня. В просвет я увидел коричневые сухие ягоды шиповника. В моем положении даже эти ягоды можно было воспринимать, как манну небесную. Солдатский котелок, ложка и прочие атрибуты походной жизни я всегда носил при себе. Следовательно, кое-какой завтрак я мог себе организовать.

Я выбрался наружу. Февральское солнце уже светило теплее и мягче. Где-то в вышине слышалось пение птиц. Настроение у меня было под стать погоде. Я стряхнул снег с куста, который еще недавно был мне домом, и принялся обдирать с него ягоды. Часть ягод ссыпал в рюкзак, а часть оставил в котелке, который наполнил снегом. Развел костер и повесил над ним котелок. Снег растаял в нем и превратился в воду. Вода закипела и до меня донесся тонкий аромат ягод шиповника. Вода превратилась в красноватый компот. Я был благодарен наглой вороне, разбудившей меня, но подарившей этот завтрак. Кто знает, может сон и был божьим промыслом, пославшим мне ворону для спасения от голодной смерти.

Я не смог долго ждать и снял горячий котелок с огня. Обжигая губы приложился к нему и отхлебнул ароматного напитка. Сладости в нем не чувствовалось, но человеку, который ест не каждый день и это казалось чудом. Я допил до дна и почувствовал как не привычный к такому объему желудок потяжелел. На дне оставались распаренные кипятком ягоды. Я жевал их, почти не сплевывая семечки. Казалось, что ничего вкуснее мне не приходилось есть.

Неожиданный завтрак придал мне сил и уверенности. Удивительно, но еще вчера я считал, что не смогу протянуть в одиночку и обязательно должен быть в составе какой-нибудь группы. Сейчас мне казалось, что я смогу многое. Хотелось хоть одним глазком посмотреть на то, что творилось в моей банде, после побега. Кто остался крайним, и на кого пал жребий стать спасительным «ягненком» на заклание.

Я встряхнулся, поправился, закинул карабин на плечо и отправился дальше, наметив ближайший холм в качестве ориентира. С хорошим настроением и идти по глубокому снегу было легко. Мои мысли снова соскочили на воспоминания недавнего прошлого.

Мы с Еленой шли сами не зная куда. Может быть, подсознательно, мы опасались погони, и нам все равно было куда идти, лишь бы подальше. Наконец, я упал, обессиленный тяжелыми сумками. Хотелось пить, но моя девушка не догадалась взять с собой воды, набив сумку одними крупами. Это было разумно, учитывая, что в лесу можно нарваться на более-менее чистый ручей, но никакой посуды в которой можно приготовить кашу она не догадалась взять.

— Все, привал, руки уже не держат. Сейчас отдохну немного, и пойду, поищу воду в окрестностях. — Объявил я Елене.

— Я с тобой! Я одна не останусь! — Перепугалась девушка.

— Как хочешь, пошли вместе.

Мы представляли собой две странные фигуры одетые в синие шерстяные одеяла. Вечерело, и воздух становился морозным. Я спрятал руки под одеяло. Так было теплее. Мы оставляли зарубки на стволах, чтобы вернуться к свои вещам. Как назло не попалось ни одного самого завалящего ручейка. Я собирался через десять минут завершить поиски и вернуться назад, чтобы не быть застигнутым ночью.

Неожиданно, мы вышли на старую тропинку. По ней даже когда-то ездили машины. Колея была устлана сухой листвой, сквозь которую кое-где торчали молодые деревца.

— Если есть дорога, значит она куда-то ведет. — Изрек я мудрость.

— Все дороги ведут в Рим. — Пошутила Лена.

— Сегодня уже поздно, поэтому предлагаю завтра двинуться по этой тропинке, авось найдем какой-нибудь заброшенный домик, где нас не смогут найти.

— Хотелось бы, а то я со страхом представляю себе сегодняшнюю нашу ночевку.

Мы вернулись к своим вещам перед наступлением полной темноты. Я наломал сухих веток, сложил костер и зажег его. В отсветах его пламени я нашел ветки покрупнее и старый поваленный ствол. Положил их в костер, чтобы он подольше горел. Вместо матраса мы использовали сухие листья, насобирав их толстым слоем. Сверху укрылись обеими нашими одеялами с головой. Лена легла лицом к костру. Я прижался к ней сзади, так что она обогревалась с двух сторон. В принципе, пока горел огонь было терпимо.

К утру костер прогорел полностью, но у меня не было сил вылезти из под одеяла на морозный воздух. Я еще плотнее прижался к подруге и ждал когда рассветет окончательно. Вылезать все-таки пришлось. Одеяла уже не спасали от проникающего под них холода. Мы стучали зубами, но никак не решались встать.

— Всё, встаем! — Сказал я решительно и откинув одеяло вскочил на ноги, и чуть не запрыгнул обратно.

Морозец был приличный. Сухая листва искрилась инеем.

— Разведи костер, или я не встану до обеда. — Раздался из-под двух одеял голос Елены.

— Хорошшшо! — Стуча зубами согласился я и принялся решительно ломать ветки.

Через несколько минут они затрещали, пожираемые пламенем. Лена показала лицо.

— Уже лучше, еще бы кофе в постель и было бы совсем прекрасно.

— Звиняйте, пани, но кофия нема. Не подумали мы держать наготове тревожный чемоданчик. — Посокрушался я.

— Я так перепугалась, что ничего умнее, как накидать гречки и ячки в сумки мне в голову не пришло.

— Да ладно, может это и к лучшему. Воду мы раздобудем, а еду вряд ли в лесу сможем найти.

— Сергей, а у нас есть какой-нибудь план на перспективу? Я имею ввиду, скоро зима, даже с этим запасом мы не сможем долго протянуть. Нам все равно придется идти куда-нибудь? Или в город, или в деревню? Да и одежда у нас с тобой, не зимняя, и даже не осенняя.

Честно признаться, я по малодушию гнал эти мысли от себя. Мне хотелось чтобы все устаканилось само собой. Ответа у меня не было.

— Давай, пока осядем где-нибудь, и будем потихоньку разведку проводить вокруг. Мне кажется, что сейчас доброжелателей, желающих накормить нас и обогреть не так уж и много.

— Хорошо. — Согласилась девушка и снова спряталась под одеялом.

— Вылазь уже, раньше выйдем, больше пройдем.

— У! Холодно еще.

Я не умею спорить с женщинами, поэтому подкинул еще веток в костер, чтобы Елена быстрее согрелась. Через час она кое-как с причитаниями и оханиями встала, укутавшись в оба наших одеяла.

Мы попытались позавтракать сухой крупой, но мне так хотелось пить, что слюны во рту почти не было. Я не смог нормально сглотнуть крупу, чуть не поперхнулся и мысленно плюнул на это дело.

— Всё, пошли дальше, пить охота, и одеяло отдай моё. Я все-таки не лягушка и мерзну немного.

Мы собрались и пошли дальше, по зарубкам оставленным накануне. Через час вышли на тропу и двинулись по её колее. По дороге попалось старое подгнившее дерево упавшее на дорогу. На ее влажной трухлявой древесине росла колония вешенок. Я несказанно обрадовался этой находке, хотя и думал раньше, что не смогу больше есть грибы. Однако, голод не тетка.

Дорога петляла по лесу. Судя по длине некоторых деревьев росших на месте самой дороги, ею не пользовались не менее трех лет, а может и более того. Я никогда не ездил по ней, поэтому не знал куда она нас приведет. Дорога долго не хотела нам открывать своей тайны. У меня уже застыл в ушах звук собираемой ногами сухой листвы. Руки болели от неподъемных сумок. Лена поняла мое настроение и шла молча. К вечеру небо стало заволакивать темными тучами. Если пойдет дождь, или снег, нам уже не удастся переночевать укрывшись одеялами. Я прибавил шаг, несмотря на усталость.

— Сереж, давай я помогу тебе. — Лена ухватилась за одну лямку хозяйственной сумки.

Когда нам показалось, что надежды найти что-то пристойное для ночлега уже нет, дорога сделала поворот и вывела нас на открытое пространство, метров двести на двести. Посередине этого пространства находился квадратный водоем, явно искусственного происхождения. Его опоясывала невысокая дамба. Справа от нас в дамбе имелись шлюзы выходившие в забетонированный желоб, наполовину засыпанный листвой. Рядом со шлюзами стоял домик из белого кирпича. Я вдруг вспомнил, то время, когда я был еще мальчишкой, администрация нашего города раструбила по всему свету о том что собирается открыть большое рыбное хозяйство, которое должно было удовлетворить потребности города в свежей рыбе дорогих пород. Проект оказался очередной профанацией, преследующей только одну цель — присвоение казенных денег. Никто в городе и не знал путем, где будет это хозяйство, им и не полагалось знать. Нам с Леной посчастливилось его найти.

— Стой здесь! — Приказал я девушке. А сам снял с плеча автомат и потихоньку пошел в сторону домика, прикрываясь дамбой. Признаков жизни вокруг него не наблюдалось, но я на всякий случай замирал, всматриваясь в темные окна. Представляю, если в домике были зрители, то они падали со смеху, глядя как человек, укутанный одеялом, с торчащими в прорези руками, пытается выглядеть агрессивно. Но мне было плевать на воображаемых зрителей. Погода портилась, и мы могли не пережить очередную ночь под открытым небом.

Я резко открыл дверь, чуть не сдернув ее с проржавевших петель, и повел стволом в полумрак помещения. Пахло затхлостью и нежилым. Прекрасно, нам подойдет. Я поспешил обрадовать свою подругу хорошей новостью.

— Все нормально, там сто лет никого не было. Может об этом месте и не знает уже никто. — Я схватил тяжелые сумки и не чувствуя их веса поспешил к нашему новому убежищу.

Наверняка эту избушку строили для сторожей и смотрителей шлюзов. Минимальный комфорт в ней был предусмотрен. Печка «буржуйка» стояла в углу помещения. Посередине стоял деревянный стол и пара табуреток. Слева от входа, под окном стояла тумбочка с раковиной. Над ней висела полка, сорвавшаяся с одного гвоздя. У дальней стены стояла старая железная кровать с панцирной сеткой. Матрац лежащий на ней истлел и частично просыпался под кровать. Но что мне сразу бросилось в глаза, так это кухонная утварь, беспорядочной кучей валявшаяся на полу. Теперь можно было приготовить нормальный ужин.

— Не пять звезд и олл инклюзив, но на время сгодится. — Я отстранился от двери позволил Елене пройти в дом первой.

— По любому лучше чем на улице, и печка есть.

Я поставил тяжеленные сумки на пол и присел на кровать. Ноги тряслись из-за тяжелого перехода. Был некоторой соблазн, плюнуть на все, упасть на кровать и лежать, пока не придут силы. Если бы не жуткая жажда, я бы так и сделал.

— Лен, я предлагаю сейчас распределить наши обязанности. Давай я займусь дровами, а ты помой в озере кастрюлю какую-нибудь и приготовь нам ужин.

— Я так устала, Сергей, я бы сейчас попила воды и бухнулась спать.

— Давай, последний рывок, и потом вознаградим себя отдыхом до завтрашнего обеда.

Лена, со страдальческой физиономией присела над кухонной утварью. Выбрала понравившуюся ей кастрюлю, бросила в нее пару ложек и пару кружек и пошла в сторону водоема. Я пошел за ней.

Берег порос осокой, и я намочил обувь ища место напиться. Но мне так хотелось пить, что я плюнул на этот дискомфорт и припал к поверхности воды. Поначалу я не понимал насколько холодной была вода. Потом мне нестерпимо заломило зубы и я почувствовал характерный запах стоячей воды.

— Уфф! — Утерся я рукавом. — Теперь только бы дизентерию не подхватить.

По животу растекся холод.

— Лен, ты если вытерпишь, попей лучше кипяченой воды.

Она молча махнула мне головой и продолжила мыть посуду. Я же отправился в лес насобирать дров. Нужно было приготовить ужин и протопить печку. Смешны дела твои Господи, надо же было кому-то устроить аферу с рыбхозом, историческим предназначением которого стало на самом деле укрытие от непогоды и прочих опасностей, двух несчастных человек.

За дровами далеко ходить не надо было. Лес рос вплотную к дамбе. Я приволок несколько крупных веток и наломал их. Из кирпичей, оставшихся от великой стройки, соорудил подобие печки. Елена поставила кастрюлю с водой на огонь. Я же пошел проверить печку на предмет пригодности. За много лет, что она простояла без дела, в ее трубе и голубь мог сдохнуть, и ласточки гнездо свить, да много чего.

В печке была зола. Я пошел искать чем выгрести ее оттуда и наткнулся на склад шанцевого инструмента, который находился под деревянным крыльцом. Там была и небольшая лопатка, удобная для выгребания золы, и топор, и даже ножовка. Состояние всего инструмента было довольно ржавым, но все равно это можно было считать подарком судьбы.

Я зажег мелкие ветки, чтобы проверить дымоход. Пламя бойко разбежалось по дровам и даже гудело от хорошей тяги. Прекрасно, с печкой проблем не будет. Я подкинул еще немного веток и пошел нарубить дров потолще, чтобы было чем скоротать ночь.

Лена пригревшись возле костра, по видимому задремала.

— С печкой все нормально. Ночью будет тепло. — Сказал я ей приятную новость.

Лена аж подпрыгнула от неожиданности.

— Блин, не заметила, как вырубилась. — Она хлопнула себя по щекам. Взяла ложку и проверила гречку на готовность. — Я соль нашла тут. Она немного окаменела от влаги.

— Хорошо, с солью гораздо вкуснее.

Я принялся пилить и рубить. Мне стало жарко, впервые с того времени, как мы сбежали из лагеря. Елена сняла кастрюлю с огня и через пару минут окликнула меня на ужин. Я насобирал охапку дров и вошел в дом. Запах еды и дыма создал атмосферу уюта, в этом маленьком и грязном помещении. Те дрова, что прогорели в печке, подняли температуру внутри. Зайдя с улицы разница чувствовалась ощутимо. Я затолкал крупные поленца и дрова в печь, а затем сел за стол, на котором уже дымились тарелки с кашей. Признаться, уминал я за обе щеки. До сих пор не могу поверить, что до начала катастрофы, я мог отталкивать тарелку с едой потому что мне в ней что-то не понравилось. Какой я был идиот.

Сон сморил нас сразу же после трапезы. Я подкинул еще несколько дровишек в печку и сразу же забрался под одеяло к Елене. Девушка уже не реагировала на мои телодвижения. Я и сам успел только отметить, что старый матрац пахнет сыростью, как тут же провалился в крепкий сон.

Спал я без сновидений. Разбудило меня частое постукивание по крыше нашего домика. Я открыл глаза и с удивлением отметил, что наступил новый день. На улице стояла пасмурная погода и похоже, что шел дождь. Мне пришлось встать, чтобы убедиться в этом. Действительно, шел дождь, но вперемежку со снегом. Меня зябко передернуло. Слава богу, что мы нашли этот кров. Дрова в печке давно уже прогорели и температура упала до некомфортного уровня. Со вчерашнего дня осталось немного дров, которые я сразу и забросил в печку.

Елена соизволила проснуться, когда стало гораздо теплее. Ее припухшая со сна мордаха, смотрела на меня одним глазом.

— Ты хоть спал? — Спросила она.

— Да уж поспал немного. Дождь разбудил. По крыше стучал. Слышишь?

Лена подняла мордаху к потолку прислушиваясь к частому стуку капель по железной крыше. Она просидела с полминуты в такой позе а затем снова упала на кровать и накрылась одеялом.

— Весной разбудишь! — Выкрикнула девушка из-под одеяла.

Мне следовало озаботится дровами на ближайшее время. Это было самое простое и легкое задание. Меня гораздо сильнее пугала перспектива поисков пропитания и зимней одежды. А с этим не стоило затягивать. Скоро ляжет снег и начнутся настоящие морозы. Одеяло уже не спасет. Я дал себе на то чтобы хорошо обдумать план поиска необходимых вещей три дня. В оставшееся время я занялся заготовкой дров, которая содрала мои ладони в кровь.

Благодаря стараниям моей девушки наше жилье преобразилось. В нем исчез запах нежилой затхлости и неуюта. Мы оба были счастливы, что нашли такое уединенное и спокойное место. Мы оба считали, что для нас наступил своеобразный медовый месяц. Не могу сказать, что я был влюблен в Елену, но пережитое нами как-то сплачивало нас. Нам было хорошо вместе, и это было главным в наших отношениях.

В тот день, в который я сам себе назначил отправляться на поиски дополнительного пропитания и одежды наконец-то выглянуло солнце. Это было очень хорошо, но я все равно волновался. Еще месяц назад мир вокруг казался дружелюбным, а теперь я мог испугаться собственной тени и бежать от нее без оглядки. В моем автомате осталось двадцать три патрона. Никому из нас, когда мы спешно сбежали из лагеря и в голову не пришло кинуть патронов в сумку. Это была моя вина. Все-таки я еще не был готов жить в таком экстремальном мире. Я пытался оставить автомат Лене, но она вскинув руки отказалась от этой идеи, сославшись на то, что она им все равно не умеет пользоваться. Я настоял, чтобы она всегда держала при себе топор, и не оставляла его на улице, если сама была дома.

Не имея никаких навыков выживания в на природе, я не мог понять где я нахожусь и в какую сторону мне лучше идти. По дороге идти я боялся из-за большей вероятности наткнуться на опасных людей или тем более зомби. А идти через лес? Я боялся, что не смогу вернуться назад. В итоге, я все равно выбрал идти через лес. Я забрался на старый дуб, и с его высоты осмотрелся, пытаясь углядеть заметный ориентир. Им оказалась высоковольтная линия, столбы которой шли гуськом в паре километров от меня, по левую руку. Лучше и придумать было нельзя. Я решил не лезть на просеку, а двинуться вдоль нее.

На первом столбе, от которого я должен был повернуть налево, в лес, я сделал заметку. Затем снова скрылся в лесу и двинулся вдоль просеки. Полдня я шел по однообразному пути, пока не почуял запах дыма. Пахло горевшими дровами, но к этому запаху еще примешивался аромат выпечки. Слюни потекли у меня по подбородку, а желудок судорожно сжался в предчувствиях вкусной еды. Чтобы ему было не так завидно, я достал небольшую кастрюльку с ячневой кашей с грибами и бросил пару горстей себе в рот.

Вскоре показалась окраина небольшой деревни. Я не стал выходить на открытое место, решив понаблюдать за ней из кустов. Собаки, видимо почуяли меня и стали брехать на разные лады. Из ближайшего дома вышел грузный мужчина в двустволкой и недобро посмотрел в сторону леса. Я не боялся его, считая что автомат в случае чего намного более эффективное оружие. Мне не хотелось обнаруживать себя. Я не хотел, чтобы кто-то знал где мы живем с Еленой. Так нам было спокойнее. С другой стороны я не представлял, как могу разжиться продуктами и одеждой не обнаружив себя.

Я решил обойти деревню по кругу, надеясь присмотреть что-нибудь интересное. По своей неопытности и наивности я чуть не попал в волчий капкан. В последний миг, я заметил, что листва в одном месте приподнята как-то неестественно высоко, словно под ней растет гриб. Я порадовался этому обстоятельству и хорошо, что полез проверять не руками, а схватил веточку. Железные челюсти капкана клацнули, переломив мою веточку пополам. Я от испуга упал на землю и попятился назад. Меня прохватил пот от осознания того в какой опасности я только что был.

Капкан был привязан проволокой к ближайшему дереву. Нам с Еленой этот трофей мог бы пригодиться, но я не хотел выдавать свое присутствие местным. Поэтому я снова привел капкан в рабочее положение и присыпал листвой, словно все так и было. Передвигался я теперь с десятикратной осторожностью. Это позволило мне увидеть еще несколько капканов и проволочных силков, как на зайцев. Что ж, крестьяне приготовились к неприятностям не в пример лучше меня. Что-то подсказывало мне, что и по-доброму я не смогу здесь ничем разжиться. Не дай бог еще и собак спустят.

Не солоно хлебавши я снова пошел в сторону просеки. День уже перевалил на вторую половину, и вернуться до темна, мне уже не светило. Мы с Еленой договорились, что меня не будет максимум четыре дня. Два дня на поиски и два дня на возвращение. Дров, за три дня, я заготовил на месяц, и еды у нее было еще на много дней, но как-то страшно было оставлять девушку одну.

Снова потянулись однообразные километры. Просека спускалась в низины, поднималась на небольшие холмы. Один раз дорогу мне преградил ручей с чистой и вкусной водой. Я напился из него впрок, что мне тяжело стало идти дальше.

За час до наступления темноты, я решил остановиться и устроить себе ночлег. Насобирал дров, развел костер, разогрел в нем кашу. Затем подкинул в него дров покрупнее и обнявшись с автоматом, уснул. Спал плохо. Постоянно мерещились какие-то звуки в темноте. Готов поклясться, что слышал звук автомобильных моторов пару раз. К утру прогорели последние угли, и мне стало совсем холодно. Пришлось встать, позавтракать и продолжить путь.

Вскоре я наткнулся на асфальтированную дорогу. Значит звук моторов действительно был ночью не слуховой галлюцинацией. Оставалось определиться, что для меня дорога, зло или благо. Невольно пришла мысль поразбойничать, которую я сразу отмел, как не согласующуюся с моим мировоззрением. Дорога была пустынной. Наверняка, простые люди опасались ею пользоваться из-за большой вероятности попасть в неприятность. Недаром все бандиты были с Большой дороги. Удобное место обчистить смелого или глупого путника. Возле дороги следовало быть осторожнее.

Меня уже начинали пугать открытые пространства и я решил не пересекать дорогу, а пройтись немного вдоль в обе стороны по очереди. Вскоре после того, как я пошел вдоль дороги послышался звук приближающейся машины. Я затаился в кустах и стал ждать ее приближения. На дороге появился серебристый джип. Он промелькнул мимо меня как серебристая молния. Я успел только заметить широкомордых мужиков на передних сидениях. У пассажира в проем опущенного стекла торчал ствол автомата. Наверняка, предупреждение тем, кто захочет покуситься на легкую добычу. Шум удаляющегося автомобиля стих. Я снова пошел вдоль дороги. Мне на глаза попался заросший травой съезд с дороги. Любопытство, а может интуиция заставили меня пройтись вдоль него.