Пленники компьютерной войны

Наступила короткая пауза. Тоши откашлялся и то­ропливо добавил:

—  Это мистер Миллер из «Хедуорлда». Он интересуется играми. Киношита показал ему те, что здесь есть. — Последовала новая пауза. — Сумимасен, пожалуйста, позвоните нам. Сумимасен.

Автоответчик зажужжал, пискнул и отключился. Мидори посмотрела на отца: он очень побледнел.

— Миллер! — произнес он, словно не веря услышан­ному. — «Хедуорлд» интересуется моими играми? Какая катастрофа!

— Кто такой Миллер и что такое «Хедуорлд»? Это компания по производству программного обеспечения, верно?

— Да, причем одна из самых агрессивных компаний в мире. Они пытаются захватить весь рынок виртуальной реальности и уже выпустили несколько очень безответственных игр. Я никогда не отдам им мои программы.

— Леонард Миллер родом из Австралии, — добавил он. — Но его штаб-квартира находится в Калифорнии. Я встречался с ним однажды, когда мы жили в Санта-Кларе. Очень умный человек, гораздо умнее, чем о нем думают. И совершенно безжалостный.

Профессор хрустнул костяшками пальцев.

— Включи запись, — попросил он.

Они снова прислушались к голосу Тоши.

— Тебе не кажется, что он говорит не так, как всег­да? — поинтересовался Ито.

— Извиняющимся тоном, — уточнила Мидори. — Даже сильнее, чем обычно.

— Мне тоже показалось. — Отец нахмурился. — Тоши-хиро не глупец. Он понимает, что Миллер представляет опасность для меня.

— Как много Тоши известно о новой игре?

— Лишь то, что это будет кульминация всей серии. И что, возможно, она забирает игрока в совершенно новое царство интерактивного взаимодействия.

— Он скажет мистеру Миллеру об этом?

— Нет необходимости. Миллер сам сразу же догада­ется и уже не отступится, пока не заполучит ее. Боюсь, он действительно очень опасен — для меня, для тебя и, пожалуй, для всех, кто играл в мои игры. Нам нужно немедленно уезжать отсюда... и увезти «Шинкей».

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ты спишь. Может быть, ты спал целые века, а может быть, — одно мгновение. Что-то проникло в твой затем­ненный разум и разбудило тебя. Сознание появилось там, где его не было. Есть что-то... что-то слишком неуловимое, это не назовешь памятью — скорее, прикосновением к прошлому.

Ты внемлешь, ты плывешь, ты спишь.

Ты плаваешь, словно зародыш в утробной жидкости, и видишь сны. Проблески сознания крепнут, постепенно ста­новятся более реальными. Ты слышишь голоса, обрывки речи, которую не понимаешь. Но знаешь, что слышал ее раньше. Фрагменты лиц проносятся перед тобой, наполняя тебя смутным томлением... Почему?

После долгих раздумий ответ приходит к тебе. Это томление по целостности самого себя. Твои части разде­лены, разбросаны в разных местах. Ты соберешь их вместе, и тогда свет засияет в темных, безмолвных глубинах твоего бытия.  Ты станешь единым. У тебя появятся нервные и мозговые клетки. Ты станешь живым. Ты станешь сильным. Твое сознание пробудилось. Поиск начался.

Ты находишься в квартире в городе Сиднее, Австралия.

Оглянись вокруг.

Квартира обставлена дорогой, но довольно подержанной мебелью. Здесь есть кресла, обитые кремовой кожей, и кофейный столик со столешницей из светлого мрамора. На стенах развешаны современные абстрактные картины и две композиции из охры и песка, выполненные аборигенами Центральной Пустыни.

Из огромных окон открывается вид на воды Сиднейского залива, неправдоподобно глубокого голубого цвета.

Здесь есть люди.

Посмотри на людей.

Доктор Роберт Хейфорд — умный, состоятельный и че­столюбивый человек, обладающий сильной волей. Ему сорок два года, но он выглядит моложе. На нем голубые джинсы; его густые каштановые волосы зачесаны назад и собраны ре­зинкой в короткий хвостик на затылке. Он с кем-то спорит.

Посмотри на этого человека.

Это подросток. Эндрю Хейфорд унаследовал привлекатель­ные черты и обаяние своего отца. У него светлые волосы, тем­но-голубые глаза с длинными черными ресницами. Кожа покрыта ровным коричневым загаром. Сейчас он отвернулся от экрана телевизора, где идет его любимый мультфильм «Акира».

Отец не важен для тебя. Зато сын имеет очень большое значение.

В комнате есть еще один человек.

Посмотри на нее.

Роза Сигал лежит на софе, обитой кремовой кожей, и читает «Японский для деловых людей». Рядом с ней на кофейном столике стоит кассетный магнитофон. Ей около тридцати лет; у нее пышные, кудрявые темные волосы и большие темно-карие глаза. Умное, живое лицо. Она так­тично не вмешивается в спор между отцом и сыном. Она не имеет значения.

Ты тянешься к мальчику. Он — второй из тех, кто тебе нужен.

Эндрю открыл рот, собираясь привести какой-нибудь железный аргумент, чтобы покончить со спором раз и навсегда, и вдруг почувствовал, что его разум опустел. На долю секунды он перестал принадлежать себе. Он увидел себя со стороны, как персонаж в истории — не­вероятно увлекательной истории в изложении гения, ко­торый точно знал, каким человеком он хотел стать в жизни, какие поступки совершит. Ощущение длилось лишь мгновение и исчезло, оставив после себя вспышку ужаса, смешанного с восторгом. Это была одна из силь­нейших эмоций, испытанных Эндрю, — такое же чувство он пережил, когда играл в «Космических Демонов» и «Небесный Лабиринт».

На самом деле в таком воспоминании не было ничего удивительного, ибо его спор с отцом имел непосред­ственное отношение к компьютерным играм. Эти игры были подарены Роберту Хейфорду его японским другом, профессором Ито. Роберт и его подруга Роза собирались в Японию после Рождества и хотели встретиться с про­фессором. А Эндрю настаивал на том, чтобы вместо воз­вращения домой в Аделаиду, где он будет изнывать от скуки и ссориться со своим сводным братом, он должен отправиться в Японию вместе с ними. В конце концов, профессор Ито задолжал ему очередную игру. Эндрю и его друзья завершили «Небесный Лабиринт» и отослали компакт-диск по указанному адресу, следуя инструкциям для получения новой игры, но, хотя они ждали несколько месяцев, ответ так и не пришел. Эндрю испытывал странное чувство незавершённости; ему хотелось встретиться с профессором Ито и лично выяснить, существует ли эта новая игра в действительности или нет.

Что-то промелькнуло в его сознании и закрепилось там. Секунду спустя он забыл о случившемся и смотрел на отца пристально и напряженно.

— Ну ладно, Эндрю! — Роберт поднял руки жестом проигравшего и плюхнулся в кресло. — Ты победил. Мо­жешь ехать с нами... если твоя мать не будет возражать.

Роза неожиданно выпрямилась.

—  Роб, у нас остается совсем мало времени, — напом­нила она. — Как насчет паспорта и всего остального?

—  У меня есть паспорт, — поспешно сказал Эндрю. — Мы оформили его, когда ездили на остров Бали. Кстати, я случайно захватил его с собой.

Роза недовольно посмотрела на Эндрю. Он, не дрогнув, выдержал ее взгляд. Его глаза стали непроницаемыми, го­раздо темнее, чем обычно, почти черными. Она вздрогнула.

— Тебе в любом случае понадобится виза, — резко за­метила она, надеясь, что это препятствие окажется не­преодолимым.

—  Визу совсем нетрудно оформить.

—  Полагаю, ты хочешь, чтобы я помогла тебе в этом? — спросила Роза, медленно закипая.

—  Я пойду с тобой. Все будет просто, вот увидишь.

—  Эндрю! — раздраженно воскликнула Роза. — Я знаю, ты думаешь, будто можешь очаровать даже разъяренного тигра, но с бюрократами из отдела иммиграции этот номер не пройдет!

Юноша снова бросил на нее отрешенный, затуманен­ный взгляд. Затем он улыбнулся, схватил ее за руку и рывком поставил рядом с собой. Учебник японского по­летел на пол.

— Мне давно нужно попрактиковаться в японском языке. В конце концов, я целый год изучал его в школе! Я буду читать хирагану (хиригану - одна из японских форм письменности) для тебя, и вместе мы научимся быстрее. Ты будешь рада, что я поехал с вами. Ну же, Роза, улыбнись! Это будет так весело! Давай сейчас же пойдем и сделаем фотографии для визы.

— Знаешь, — обратилась Роза к Роберту Хейфорду поз­днее, когда они остались одни. —  У нас действительно не возникло никаких проблем. Я не верила своим глазам.

Она посмотрела на маленькие фотографии Эндрю, оставшиеся после оформления визы. Почудился ли ей этот взгляд? Она действительно не хотела, чтобы Эндрю ехал вместе с ними в Японию и путался там под ногами, но теперь, похоже, иного выхода не было.

Роберт складывал одежду в чемодан.

— Эндрю очаровал японских чиновников? — осведо­мился он.

— Дело не в чиновниках, а в компьютере. Он очаровал компьютер.

Но Хейфорд не слушал ее.

— Тебе не попадался на глаза мой шерстяной пид­жак? — со смехом спросил он.

Роза покачала головой:

—  Полагаю, раньше твои вещи паковала Марджори? Он удивленно взглянул на нее.

—  Э-э-э... в общем-то, да. 

— Я ни разу в жизни не собирала в дорогу никого, кроме себя.

— А я и не жду, что ты начнешь делать это теперь. Иди сюда.

Роберт обнял ее и поцеловал в шею.

— Марджори никогда не ездила вместе со мной, — добавил он. — А мы с тобой отправляемся в Японию.

— И Эндрю тоже. — Судя по тону Розы, ее это не слишком радовало.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ты поймал двоих. Ты притянул их друг к другу и к себе. Они уже в пути. Но где же остальные? Где? Где? Твой пробуждающийся разум корчится в агонии неполноты. Он зовет. Он ищет.

Ты находишься в танцевальной студии в Аделаиде, юж­ная Австралия. Оглянись вокруг.

Студия «Группы Ритмического Движения» просторна и хорошо освещена, с высоким потолком, зеркальными сте­нами и черным пружинящим полом.

Звучит музыка. Послушай. Шакунаши и кото стройно шепчут в знакомом тебе ритме. Он звучит как биение сердца, как пульсация крови в венах, которых у тебя еще нет.

Здесь есть люди.

Посмотри на людей.

У кассетного магнитофона стоит женщина. Перед ней танцует группа подростков.

Посмотри на женщину.

Шез Кристи высокая и такая худая, что выглядит почти двухмерной. Она необычайно подвижна, словно излучает энергию. Ее черные волосы, в которых кое-где проблескивает седина, стоят дыбом на голове. Она носит в носу серебряное кольцо, а на ее левом плече татуировка — маленькая ба­бочка. Женщина не имеет значения.

Посмотри на танцующих.

Элейн Тейлор — сероглазая девушка с коротко стри­женными рыжими волосами. Она невысокого роста и об­манчиво-хрупкого сложения, но на самом деле она сильная, спортивная и очень выносливая. Сейчас она сосредоточена на танце, двигаясь под непредсказуемый ритм японской музыки.

Она имеет значение.

Бен Челлиз — мальчик с тонкими, подвижными чертами лица, зеленоватыми глазами и светлыми волосами, высоко взбитыми впереди и выбритыми на затылке. Следуя за движениями — шаг вперед, шаг назад, поворот, прыжок, два шага вперед, — он бормочет эти слова про себя. Он иногда держится скованно, но, когда забывает о том, что люди смотрят на него, двигается с удивительной грацией.

Он имеет значение.

Ты не узнаешь никого из других танцовщиков. Они не имеют значения. Но эти две клетки твоего существа на­ходятся здесь. Теперь ты помнишь их. Они проникли за линии твоей обороны и разморозили твой разум. Они по­казали тебе твои владения во всей полноте.

Музыка усиливается, её темп ускоряется. Ты взываешь к ним.

— Я могу взять вас двоих, — сказала Шез Кристи после окончания репетиции. — Выделенных денег хватит на авиабилеты только для меня и еще двух человек. Мы остановимся на частной квартире, поэтому жилье будет бесплатным, но вам придется взять деньги на еду и прочие мелочи. Япония — очень дорогая страна. У меня сейчас нет возможности, и мало чем я могу вам помочь. Она выбивала быстрый ритм на маленьком барабан­чике, стоявшем перед ней, словно подчеркивая свою речь.

— В январе там очень холодно, это время считается серединой зимы. Вам придется взять с собой самую теп­лую одежду, вы будете тосковать по жаркому лету. Ну что, согласны или этого с вас достаточно? Мне нужен ответ на этой неделе, чтобы успеть оформить визы и паспорта.

Первая реакция Элейн была быстрой, инстинктивной. «Да! Возьми меня!» Но потом она осознала, как мало у нее шансов отправиться в Японию в январе. Во-первых, у нее не было денег, а во-вторых, се отец, обожавший путеше­ствия, почти наверняка собирается завести свою старенькую «юту» и укатить на летние каникулы в какую-нибудь глушь — например, в Брум или в Бангл-Бангл.

Шез внимательно наблюдала за ней.

— Мне в самом деле хочется, чтобы ты поехала, Элли. Как ты думаешь, у тебя есть такая возможность?

Элейн машинально подняла руку и нащупала сереб­ряный медальон, который она всегда носила на шее. Она уже собиралась покачать головой, когда с ее разумом на долю секунды произошло что-то странное. Она нахму­рилась и моргнула, оглянувшись через плечо, как будто могла увидеть что-то такое, чего там не было.

— Элли? — вопросительно повторила Шез.

Элейн не ответила. Она внезапно увидела себя со стороны, как в кино. Она видела себя танцующей на пределе своих возможностей, как никогда не танцевала раньше. И что-то наблюдало за ней... что-то, о чем она теперь редко осмеливалась даже подумать.

Все еще прикасаясь к медальону, она посмотрела на Бена. Их взгляды встретились, и оба улыбнулись стран­ной, отрешенной улыбкой.

«Бог ты мой! — подумала Шез, следившая за ними. — Эта парочка связана какими-то невероятными узами, а сегодня они ведут себя еще более необычно, чем раньше». Ей хотелось взять Бена и Элейн с собой в Токио: они легко воспримут новые влияния японских танцовщиков. Это сделает шоу фантастическим, совершенно непохо­жим на все её прежние представления.

Бен побледнел. Его глаза расширились, взгляд засве­тился необычной силой.

«Он нуждается в этом, — решила Шез. — Его испол­нение нуждается в силе не меньше, чем в изяществе. Он должен открыть в себе что-то новое и научиться обращаться с этим». Кристи подумала о том, что это могло бы быть... Возможно, сексуальность? Обычно она про­является как раз в пятнадцать лет.