Помоги проекту - поделись книгой:
Однажды он всё же рискнул, набрался храбрости и пригласил Василису на свидание! Да уж… О чём впоследствии наверняка пожалел, и не единожды… Девчонка к первому в своей жизни столь примечательному событию подошла с полной ответственностью! Ведь это вам не с пацанами в войнушку играть, нечай самый что ни на есть настоящий, взрослый молодой человек удостоил такой чести, выделив из всех подружек! Посему готовилась тщательно, доставая из чемоданчика и тщательно утюжа единственное приличное шёлковое платьице, и не беда, что то стало совсем коротко и едва прикрывало попу. Естественно, в известность поставила всех сестёр, ну как тут удержаться и не похвастаться?! Впихнув себя в узкий наряд, угрожающе трещавший по швам, распустила косы, щёткой старательно расчесала волосы и отправилась на встречу с кавалером.
Хм… отправилась – громко сказано… Далеко идти не пришлось, достаточно было спуститься с крыльца и сделать два шага в сторону лавки. Парень оказался предусмотрительным и место выбрал рядышком с домом, аккурат под окошком кухонным, дабы не вызвать пересудов и гнева на свою голову. Массовка давно была на готове. Изнывая в крайнем нетерпении, девчата притаились на веранде, с любопытством и каким-то даже азартом подглядывая сквозь щели в дверях.
Вот парочка вежливо поприветствовала друг друга и чинно уселась на скамейку, соблюдая дистанцию соответственно правилам приличия. Вечерело. Воздух становился прохладным, а активизировавшиеся разом комары прожорливо зудели, так и норовя приземлиться на голые коленки девочки. Юрий смущался, разговор не клеился. Невозмутимая Васька изображала мадемуазель Скромность, томно поджав губки бантиком и нарочито неторопливым движением руки отгоняя вредных насекомых веткой черёмухи. В полной тишине, нарушаемой лишь печальными вздохами соседской бурёнки, скучающей по соседству в хлеву, и стрекотом расшалившихся на ночь глядя кузнечиков, неожиданно раздался характерный звук! Василиса в недоумении вытаращилась на парня, в ответ тот густо покраснел, сконфузился и шёпотом извинился:
– Прости… молока напился, живот пучит…
Ей бы тогда, дурочке, сделать вид, что не заметила или же перевести разговор на другое, ан нет… В ту же секунду в девчонку не иначе вселился бесенок. Позабыв про все правила и нормы приличия, не сдержавшись, прыснула в кулак, а следом принялась громко и безудержно хохотать, словно умалишённая, согнувшись пополам, схватившись за живот и раскачиваясь на лавке в приступе гомерического смеха. Через какое-то время, справившись с эмоциями и с трудом взяв себя в руки, замолкла, виновато поглядывая на обескураженного соседа. И ведь только собралась извиниться перед тем, как вдруг, будто назло, со стороны веранды раздался негромкий смешок… и хихиканье подружек переросло в откровенное ржание! Тут Васька снова не выдержала, вспышка истерического смеха возобновилась с новой силой, с каждой секундой лишь набирая обороты!
В тот раз незадачливый ухажёр с великим позором бежал. Через какое-то время постыдное свидание позабылось, Юрка вновь примкнул к ребятам, продолжая общение с Василисой теперь уже без всяких там «глупостей» и намёков на романтику, по вечерам играя с подростками в лапту и катая смешливую подружку на своём стареньком мотоцикле, со страшным рокотом проносясь по деревне мимо рассыпающихся в разные стороны кур и гусей.
Вот и сейчас, едва вернулся с поля, закончив работу с наступлением темноты и прослышав о возвращении девочки, не выдержал и примчался проведать.
– Ты спишь?! – повторил свой вопрос, стоя под окном.
«Конечно, блин, я сплю, а тебе отвечает тень Гамлета!» – развеселилась Васька, чрезвычайно довольная появлением приятеля.
– Привет! Тссс… Тише… Сейчас весь дом разбудишь… – цыкнула на того.
– Как здоровье? Поехали, на мотоцикле покатаю?! – предложение прозвучало неожиданно.
«А почему бы и нет? Сна ни в одном глазочке… Отец храпит, как старый дизель, сотрясая фанерные перегородки стен… Даже книжку не почитаешь без света… Мрак, короче…» – воодушевлённая незапланированным приключением, Василиса немедля согласилась, проворно сползая с высокой кровати:
– А… поехали!
Стараясь не шуметь, воровато оглядываясь на задававшего храпака и выводившего немыслимые рулады батю, осторожненько принялась перебираться поближе к окну.
– Держи… – сунула в открытую раму костыли.
– Давай… Тихо… Чуть глаз не выбила…
– Блин… темно… ничего не вижу… Ты где? Высоко очень! – засомневалась вдруг. – Я постараюсь зацепиться, а ты поддержи меня снизу… – с этими словами Васька перекинула в проём сначала ногу в гипсе, потом вторую… перевернулась попой кверху, животом распластавшись на узком подоконнике.
– Ты куда это направилась? – раздался голос.
Подняв глаза, Василиса внезапно столкнулась с недоуменным взглядом отца. Прошляпила и упустила, когда тот проснулся, враз перестав храпеть.
– Да… так… В туалет захотела… – ляпнула первое, что пришло на ум, и соскользнула со щербатого подоконника, аккуратно подхваченная снизу.
Ночная темнота поглотила беглецов, надёжно укрыв от возможной погони. Похоже, той и не предвидится. «Кому я нужна?!» – рассудила Василиса. Приятель, выкатив из ближайших кустов своего железного коня, завёл мотор, взорвавший тишину спящей деревни оглушающим грохотом. Бережно усадил подружку позади себя, оставив костыли лежать в ближайшей канаве, и понёсся в сторону леса по едва заметной в свете фар извилистой тропинке. От скорости у Васьки захватывало дух, на кочках мотоцикл подбрасывало и она только крепче прижималась к спине гонщика, обхватив того руками за плечи. Всё бы, возможно, обошлось без происшествий, но приспичило вдруг девчонке сесть за руль!
– Василиска, да ты с ума сошла! Как ты… С загипсованной ногой?! – ужаснулся Юрий от подобной просьбы.
– Нормально! Я же не ногами рулить собираюсь! – вполне логичный ответ.
И если уж липучка чего-то вдруг сильно захотела, то не мытьем, так катанием, но своего добьётся! Вот и Юрка не смог отказать, всё же сдался. А зря. Не прошло и пяти минут, как, не справившись на крутом повороте с управлением, они уже летели кувырком… Пассажиров стремительно разбросало по сторонам. Мотоцикл надрывно рычал и бешено крутил колёсами. Юрий сдержанно матерился в отдалении, а Василиса возлежала вниз головой в глубокой рытвине, разглядывая белевший в темноте гипс: «Красиво смотрится!»
Не успела она толком налюбоваться живописной картинкой и выслушать от парня всё, что тот думает о безбашенной гонщице, как вдруг раздался громкий гул встревоженных голосов. В стоявшем неподалёку бабулином доме разом во всех окнах вспыхнул яркий свет, и галдящие родственники, полураздетые, высыпали на улицу с фонариками в руках. Да уж, недооценила Васька отца! Тот, выждав минут десять и не дождавшись дочкиного возвращения, поднял на ноги весь дом!
«Лучше бы он и дальше храпел… – недовольно ворчала девчонка себе под нос, когда её волокли домой. – Во разорались-то! А тётка Вера ещё и визжит, как обычно, точно сирена…» А что те могли сделать племяннице, кроме как обругать всяко разно, упоминая к слову… её мать?!
Через месяц гипс наконец-то сняли, поставив лёгкую лангетку, а нарушительницу спокойствия (хулиганку, паразитку, засранку, геморрой ходячий и т. д., и т. п.) с чувством нескрываемого облегчения отправили домой к матери.
Вот и снова, в который уж раз (впрочем – последний, о чём Василиса даже не подозревала) девчонка тряслась в скрипучей телеге по дороге к вокзалу, уворачиваясь от хвоста запряжённой в неё лошадки, нервно отгонявшей от себя злобных слепней. «Поскорее бы мне стать совсем взрослой… Пойти бы работать… Никогда своих детей бить не стану…» – откуда дети возьмутся, если замуж выходить не собиралась, про то Васька додумать не успела. Колесо провалилось в наполненную мутной водой рытвину, отчего пассажиров вместе с бесчисленными баулами неожиданно подбросило высоко вверх, заставляя ухватиться за высокий деревянный борт. Девчонка, не в первый раз получив по спине острым углом от огромной коробки, лишь раздосадованно бурчала себе под нос. Ей самой принадлежал лишь один небольшой картонный чемоданчик, а баулы-коробки-котомочки с соленьями-вареньями волокла домой тётка Вера, сопровождавшая девчонок – племянницу и собственную дочку – с каникул домой. Разлапистые ели нависали над головой, образуя свод и в иных местах вынуждая пригибаться, дабы не остаться если и не без глаз, то с поцарапанной физиономией наверняка. Призывая сорваться с места, поддавшись соблазну, на пути вдоль обочины то и дело вставали лесные красавцы – крепкие подосиновики и ядрёные боровики, а уж лисичкам и подберёзовикам счёту не было, этого добра в глухом лесу всегда было полно. Уже через три часа в окружении многочисленных сумок и авосек отпускницы топтались на перроне железнодорожного вокзала, приготовившись к посадке, в нетерпеливом ожидании подачи их состава.
Вот неспроста утверждают, что мысль материальна! Выходит, накаркала девчонка своими думками? Хотя, быть может, всё гораздо прозаичнее – время пришло и условная зрелость поджидала её неожиданно скоро, к тому же не в самой подходящей обстановке, а в переполненном плацкартном вагоне душного поезда. Проснувшись поздно утром под стук колёс и мерное покачивание, Васька вдруг почувствовала странный дискомфорт в спортивных брюках. О таких явлениях, как женские дни, слышала разве что от подружек, которые шушукались между собой с заговорщическим видом, мать же на этот счёт почему-то не просвещала. Но сейчас, оказавшись в неожиданно конфузливой ситуации, встревоженно затаилась, не решаясь слезать с верхней полки. От одной только мысли, во что превратилась одежда и как в таком неприглядном виде поедет в метро, электричке, автобусе ей становилось плохо. Девчонка словно наяву видела прохожих, показывающих пальцами и откровенно хихикающих за её спиной…
– Васька, давай вставай, долго там валяться собралась?! Через 15 минут выходить, а она ещё бока мнёт! – послышался голос снизу, это тётка недовольно ворчала на племянницу.
Тётя Вера, одна из родных сестёр отца Василисы – самая младшенькая и самая горластая. Не так давно она проживала в деревне по соседству с баб Катей, матерью своей, в добротном рубленом доме, затем продала его со всем огромным хозяйством, переехав в город к брату, поближе к цивилизации. Образования имела неполных три класса, с девчонок проработав скотницей, а характерный деревенский говорок настойчиво срывался на визг с оглушительными воплями. Васька отлично помнит, как вместе с другими детьми, сбившись в кучку, с трепещущим ужасом наблюдала каждодневную душераздирающую картину: на скотный двор, где тётка убирала за коровами навоз, меняя подстилку и подсыпая свежие опилки, как по расписанию, прибегал пьяный в дупель супруг и устраивал очередной грандиозный скандал, обвиняя жену в измене:
– Верка, бл@дь такая! Проститутка! Я тебя, суку, сейчас проучу, ты у меня как шёлковая станешь! – с этими словами пропойца, сам с ноготок ростом, щупленький, как сморчок, хватался за вилы и нёсся с диким рёвом за неверной.
В ответ женщина пронзительно верещала, уносясь прочь, то и дело поскальзываясь на коровьих «минах». Крики, шум, мат-перемат бил по ушам. Дети от страха подрывались и бежали жаловаться бабуле, на что та лишь усмехалась и отмахивалась, нисколько не спеша к дочери на помощь. Похоже, происходящее являлось чем-то вроде ритуала, став для самих деревенских обыденностью, и никого, кроме городских ребятишек, не пугало. Тётке с мужем, видимо, доставляло невероятное удовольствие устраивать подобные зрелища; это вносило разнообразие в скучную супружескую жизнь, ведь других развлечений в крохотной деревеньке не существовало, чёрно-белый телевизор и тот был один на всю деревню лишь у Лаптевых, самых зажиточных, как о них отзывались старухи. Самое смешное, что никто из местных жителей не смог бы припомнить, чтобы разъярённый мужик всё-таки поймал жену! «То ли бегала та дюже быстро, то ли супружник не особо напрягался?!» – насмехался народ, наблюдая за брачными играми немолодой парочки. Да и по совести сказать, изменять-то в глухой деревне можно было разве что с колхозным быком, мужиков давно не осталось…
Вот именно с этой тёткой и выпало Василисе возвращаться домой. Девчонка, стесняясь признаться в приключившемся с ней конфузе и попросить родственницу о помощи, опасливо соскользнула вниз, стараясь не поворачиваться спиной к проходу со снующими взад-вперёд пассажирами.
– Ты чего там жмёшься? – сразу заподозрила неладное сестрица.
– Ничего… – прошептала Васька. – Слушай, у тебя есть… вата?
– Вата? Сейчас гляну! – ответила та, доставая из сумочки и с готовностью протягивая крохотный белый комочек, размером с грецкий орех.
Василиса озадаченно нахмурилась, горестно вздохнула и расстроенно посмотрела на тётку. В это время, ну совсем некстати, мимо открытого купе пыхтя потащились пассажиры с огромными чемоданами. Девчонка перепуганно охнула и машинально шлёпнулась попой на нижнюю полку, на которой, ничего не подозревая, сопел в сладком сне демобилизованный солдатик. Так и просидела до самой остановки. Когда наконец пришло время выходить, отлепилась от сиденья и зарумянилась краской стыда, увидев, что натворила – на белом пододеяльнике остался чёткий отпечаток ярко-красного цвета. Потому, не мешкая ни секунды, подхватив чемоданчик и прикрывая им спину ниже пояса, рванула к выходу!
– Васька! Ты куда?! – заверещала вслед тётка Вера. – Зараза такая! А остальные сумки кто понесёт?!
«Да плевать я хотела на твои котомки с вареньем! Не до них мне сейчас!» – так и не высказав крамольные мысли вслух, Васька спасалась бегством, попросту – драпала, представляя изумлённую физиономию парня, когда тот проснётся и обнаружит незнамо откуда появившееся безобразие. От этих мыслей девчонка покраснела ещё сильнее, пылая щеками, словно флагами на майской демонстрации.
По её возвращении домой вконец замученная на своих огородах мать, услышав новость, что дочка вдруг стала девушкой, без лишних комментариев и расспросов молча выдала вату и бинты. Вот с таким дискомфортом, под перестук колёс Василиса обрела все прелести, прилагаемые к вступлению в девичество. Впрочем, естественные изменения в организме, кроме как забот лишних, серьёзности ей или ума особенного ну ни на грамм не прибавили…
На следующий день Васька отправилась на перевязку в районную поликлинику, терпеливо дожидаясь рейсового автобуса на раскуроченной местными вандалами остановке. За компанию с ней в качестве эскорта вызвалась ехать любимая тётушка, родная сестра матери. Таисия… Тётя Тася… Или просто Тася, как с самого рождения называла её племянница. По совместительству женщина являлась ещё и крёстной девочки, а разница между ними составляла всего каких-то четырнадцать лет. Такая… очень интересная, интеллигентная дамочка, вся из себя модная и в шляпе… Василиса рядом с ней возвышалась каланчой, хотя и достаточно симпатичной. А что? Вполне взрослая дивчина в голубой капроновой курточке под цвет глаз, отделанной по краю рукавов и капюшону белым искусственным мехом, в светлых сапожках на небольшом каблучке, даже и не подумаешь, что в голове у неё ветер гуляет. Чувство собственной значимости от столь важных перемен в организме переполняло душу, поэтому Васька старалась вести себя соответственно новому статусу – воспитанно, спокойно и с достоинством. Не крутилась, не вертелась, никуда не лезла… так, как всё детство ожидала от неё мама. Народу на остановке скопилось немало, в основном все поселковые, а так как тётка слыла личностью весьма уважаемой, трудясь в местном Управлении, то казалось вполне естественным, что на них с любопытством поглядывали, поминутно здороваясь. Тем временем детство, как говорится, в одном месте у Василисы продолжало играть, искало выход, ну и, естественно, нашло…
Автобус ещё не подошёл, как неожиданно для всех раздался восторженный вопль великовозрастной девицы:
– Дик! Дик, ко мне! – заверещала Васька.
– Ты чего орёшь?! – от неожиданности Таисия аж подпрыгнула на месте и стыдливо покраснела за племянницу, привлёкшую активный интерес вмиг ожившей толпы.
Скучающие пассажиры, предвидя потеху, радостно зашевелились и стали дружно оборачиваться. Не успела девчонка и глазом моргнуть – пожалуй, сама не ожидала от себя подобной реакции, – как на неё вдруг налетела свора бродячих собак во главе с огромным псом и старым Васькиным знакомцем – дворнягой Диком. Радостно скуля, те кинулись облизывать руки и лицо девочки, вставая на задние лапы, а передние кладя на плечи старой подружке.
– Стыдобища какая… Василиса! Прекрати! Ведь большая девка уже! – от неловкости происходящего родственница не находила себе места, готовая провалиться сквозь землю, и небольшой дамской сумочкой пыталась отогнать назойливых животных. – Фу-у-у! Пошли прочь отсюда!
К счастью женщины, подкатил долгожданный автобус, в который та поспешно затолкала предводительницу собачьей тусовки и ещё долго, всю оставшуюся дорогу, пыхтела на невоспитанную племянницу…
Пожалуй, то была последняя шалость, а лимит на озорство, выданный девочке при её рождении кем-то свыше, оказался исчерпан. В небесном сценарии красовалась жирная точка после первого акта под названием «детство». Летние каникулы подошли к концу, оставив воспоминания о себе тремя глубокими шрамами на ноге, а её ожидал следующий учебный год и волнующие события, положившие начало непростому жизненному пути…
Глава третья
– Здорово, Васька!
– Как отдохнула?!
– Вечером айда в кино?
Шум и гвалт стоял на всю школу, когда класс встретился после каникул. Их седьмой «Б» фонтанировал эмоциями, взахлёб делясь впечатлениями и новостями. Ребята заметно подросли за летние месяцы и изменились. Мальчишки возмужали, а кое у кого из них вдруг стали заметны пробивающиеся редкие усики, голос претерпел изменения, приобретя басовитость и временами срываясь на фальцет. Василисе они напоминали молоденьких петушков из бабушкиного курятника. Девочки же вытянулись и похорошели, превратившись в юных барышень, а сквозь школьное платье явно усматривались задорно топорщившиеся бугорки в районе грудей. Парни, глядя на девчат, беззлобно хихикали и пытались заигрывать, но получалось у них это ещё совсем по-детски, глупо и более чем неумело. Невзначай подойдя сзади к очередной жертве, проводили пальцами по спине промеж лопаток и, ощутив характерную застёжку от бюстгальтера, как ненормальные гоготали: «О, у кого-то сиськи выросли!» – получая от источника насмешек тяжёлым портфелем по голове. Гиканье, визг, крики… класс лихорадило от всплеска гормонов пубертатного периода подростков. Естественно, практически все как один сочли своим долгом немедленно влюбиться, подыскивая объект воздыханий. Ребята многозначительно поглядывали в сторону приглянувшихся особ, а девчонки в ответ томно вздыхали и стыдливо строили глазки. Самой Ваське одноклассники казались слишком мелкими и не заслуживающими внимания, к тому же она ещё в прошлом году заприметила старшеклассника из девятого «А», серьёзного, молчаливого парня, при виде которого страшно смущалась и отводила взгляд, но тот, похоже, и не догадывался, какие чувства вызывает у пигалицы, и равнодушно проходил мимо.
В таком совсем не учебном настроении незаметно пролетели первые две недели занятий, когда во время урока геометрии дверь неожиданно распахнулась и к ним величаво вплыла директриса школы, а вслед за ней в класс решительно шагнул незнакомец. Учащиеся дружно встали, приветствуя начальство, и двадцать пять пар глаз с любопытством уставились на парня.
– Новенький, что ли? – зашушукались со всех сторон.
– А ничего вроде как пацан?! – тихонько переговаривались между собой девчонки, с нескрываемым интересом разглядывая вошедшего.
– Задавала и ботаник! – ухмылялись мальчишки, пренебрежительно фыркая. – Ничё, мы его быстренько перевоспитаем!
– Тихо! – цыкнула на ребят учительница. – Закрыли рты!
Объект жарких обсуждений с независимым видом смотрел по сторонам, казалось, нисколько не смущаясь от столь откровенного внимания, а весь класс замер в нетерпеливом ожидании новостей. Первые же слова, произнесённые директирсой, подтвердили их догадки.
– Здравствуйте, дети! Встречайте, у вас пополнение! – торжественно провозгласила Клавдия Семёновна, так звали грозную директрису, наводившую ужас при вызове к себе в кабинет даже на самых отъявленных шалопаев. – Прошу любить и жаловать, новый ученик – Майоров Кирилл, надеюсь, что вы подружитесь!
Посчитав свою миссию выполненной и ещё раз окинув ребят прокурорским взглядом, неспешно развернулась и так же царственно удалилась. Минуты три стояла полная тишина, слышно было, как встревоженно билась об оконное стекло сумасшедшая муха… Васька дерзко фыркнула, наблюдая за выражением лиц застывших с открытыми ртами девчонок. Парень, к слову сказать, оказался хорош собой – чернявый, кареглазый, спортивного телосложения, по росту явно выигрывающий у их мальчишек-недомерков. Отъявленные хулиганы, сидевшие на «камчатке», слегка напряглись и презрительно скривились.
– Кирюш, проходи и занимай свободное место! – предложила математичка.
Тот не спеша оглядел класс, принял решение и твёрдо направился в сторону предпоследней парты, усевшись за Васькиной спиной. Шум постепенно стих, и урок продолжился, но девчата продолжали вертеть головами, поминутно оглядываясь в сторону новенького. «Шеи не сверните…» – шутливо усмехалась Василиса, наблюдая за неугомонными приятельницами.
Кирилл за достаточно короткий срок сумел отвоевать своё «место под солнцем». Пацаны, конечно, попытались бороться за лидерство и открыто выказывали своё недовольство появлением самозванца, отобравшего пальму первенства и привлёкшего внимание к собственной персоне. Последовали вызовы соперника на «серьёзный разговор», но парень невозмутимо урегулировал все претензии – где с помощью явно превосходившего интеллекта, а где и физической силой. Вскоре ребята угомонились, смирившись с появившимся конкурентом, а школьная жизнь потекла в привычном ритме. Одни непоседливые девчата продолжали в том же духе, не бросая попыток и усиленно стараясь привлечь к себе внимание Кирилла, а парень, казалось, лишь снисходительно посмеивался над потугами одноклассниц. Ваське же все эти заигрывания с новеньким казались чрезвычайно глупыми и недостойными, с красавчиком старалась не пересекаться, а лишь презрительно наблюдала со стороны, считая поведение парня слишком уж надменным. Впрочем сосед не оставался в долгу и демонстративно отвечал взаимным игнором. «Тоже мне… пуп земли… – ничуть не переживала по этому поводу девчонка. – И чего вот уставился?» – раздражённо кривилась она, склоняясь ещё ниже над самой партой, ощущая во время уроков пристальный взгляд на своём затылке.
– Неужели он тебе совсем не нравится? – как-то поинтересовалась подружка. – Смотри какой лапочка!
– Да пошёл он! Не люблю напыщенных типов! – слишком уж горячо и поспешно отозвалась Васька.
«Подумаешь… красавец неземной… – пыхтела про себя. – Высокомерный задавака…» Она бы и предположить не посмела, а если кто другой вдруг рискнул намекнуть ей о подобном, обсмеяла бы напрочь, каким комическим образом развернутся дальнейшие события и, как столкнут их с Кириллом нос к носу! Невольно Василисе всё же удалось привлечь к себе особое внимание новичка, вызвав неподдельный интерес, и поначалу отнюдь не доброжелательный…
Случились события зимой, причём в течение одного учебного дня. Настроение у Васьки с самого утра выдалось замечательное, ведь третьим по расписанию ожидал любимый урок физкультуры, где учитель планировал устроить соревнования по баскетболу между пацанами и девчатами. А так… день как день, совершенно обычный, и ничто не предвещало никаких казусов.
Бегая и разминаясь перед матчем в одинаковых коротеньких, обтягивающих попу, синих шортиках и бордовых футболках, обе команды подтрунивали друг над другом. Наконец прозвучал долгожданный свисток, игра началась, и с каждой минутой накал встречи нарастал. Василиса была неизменным капитаном и сейчас гончей носилась по полю, принимая подачи и один за другим закидывая мячи в корзину соперников. Пока удача не покидала их, и девчата побеждали со значительным отрывом. Парни раздосадованно злились, пытаясь отыграться, и вот на такой радостной волне Васька («Ну совершенно случайно! Чесн слово!» – оправдывалась потом) залепила гордецу (да-да, вы не ошиблись, именно Кириллу не повезло!) баскетбольным мячом по голове! Да уж, похоже, мало парню не показалось, мяч-то достаточно тяжёлый… «Сейчас что-то будет!» – сжалась, приготовившись защищаться наша красавица, но в ответ лишь удостоилась слишком внимательного взгляда. В том матче команда девочек с большим перевесом одержала победу! «Ура-а-а!» – ликующе визжали девчата, обнимаясь и поздравляя друг друга. Василиса и извиниться ещё не успела перед Кириллом, как буквально через несколько минут, принимая участие в устроенной ребятами потасовке при входе в класс, со всей дури… прищемила парню палец! К чести новенького, тот лишь сердито зашипел сквозь зубы, скривившись от боли.
– Ой! Извини… – на этот раз попыталась сгладить неловкость, вперившись в парня своими синими глазищами.
– Да я… да ты… – замолчал на полуслове и лишь раздосадованно отмахнулся.
Что это? Судьба, злой рок или, может, стечение обстоятельств?! Потому как кульминацией, так сказать, заключительным аккордом послужил выход после занятий на школьное крыльцо!
Уроки закончились, и весь класс в радостном предвкушении выходных обезумевшей толпой с воплями и гиканьем вылетел на обледеневшие ступени. Мороз крепчал, пощипывая нос и щёки. Снег искрился на солнце, заставляя жмуриться. Кто кого толкнул первым, уже неважно, но моментально пошла цепная реакция, и Василисе в этот примечательный день будто назло подфартило в третий раз! Получив удар в спину, торпедой летела по скользкому крыльцу, ища точку опоры, ну и встретила её… в виде спускающегося и ничего не подозревающего Кирилла… Совместный полёт оказался недолгим, но весьма впечатляющим! В итоге оба очутились в самом низу, на виду всей школы, в позе бутерброда. Василиса, как и положено настоящим амазонкам, сверху, потому ничуть не пострадав в отличие от парня, ощутимо приложившегося головой об мёрзлую землю. На этот раз одним только взглядом, выражавшим обширную гамму чувств – удивления, досады и обречённости, Кирилл не ограничился.
– Вставай, что ли! Чего разлеглась?! – недовольно пробурчал, стараясь не смотреть нависшей над ним слишком низко девчонке в лицо.
– Извини, – внезапно смутилась Васька и поспешно сползла с пострадавшего.
– Не сильно ушиблась? – голос прозвучал много мягче и вполне участливо.
– Да вроде как приземление можно назвать мягкой посадкой?! – осмелела она, криво улыбнувшись.
После таких бесхитростных слов парень во весь голос задорно расхохотался. Встал сам, протянув руку девочке и, продолжая фыркать, предложил:
– Пошли провожу… я знаю, где ты живёшь! Тебя ведь Василисой звать?
«Как будто за полгода совместной учёбы мог не знать….» – подумала про себя девчонка, а вслух пролепетала:
– Василисой… да… идём…
Что-то она оробела совсем, сама себя не узнавала сейчас. Взяв портфель одноклассницы и бережно отряхнув от снега, под любопытными взглядами застывших ребят новенький отправился с девочкой в сторону пятиэтажек, ничуть не смущаясь столь откровенным вниманием публики.
Все выходные у Васьки из головы не выходил Кирилл. Просто прописался в мозгах и не желал покидать, прочно завязнув в сознании. Чем бы ни занималась, все думы о нём. «А он вроде как ничего… прикольный. И так много всего интересного знает! И никакой не зазнайка вовсе… простой парень… А я ему вроде как понравилась?!» – от последней мыслишки сама покраснела, но предположение пришлось по душе. Почему-то предстоящая встреча с ним вызывала неясное томление в груди, а сердечко сжималось в сладостном ожидании. Неужели влюбилась?!
Вот в таком настроении в понедельник и отправилась в школу, переживая, что все её тайные чувства и мысли бегущей строкой отражаются на лице.
Первым уроком в расписании числилась литература. Накануне им выдали задание выучить отрывок из романа «Евгений Онегин» – «Письмо к Татьяне», и всё воскресенье Васька старательно зубрила текст. Учительница, пожилая женщина аристократической внешности, напоминавшая Арину Родионовну, няню Пушкина, поводив узловатым пальцем по журналу под внимательно-тревожными взглядами вмиг притихших учеников, первой отвечать вызвала Василису. Класс дружно с показным облегчением выдохнул – пронесло!
«Мне всегда везёт как утопленнику…» – демонстративно вздохнула девочка, подходя к доске. Впрочем, пыхтела она деланно, лишь для порядка, потому как к уроку подготовилась добросовестно. Встав рядом с учительским столом и повернувшись лицом к классу, впервые стушевалась, обнаружив неподдельный интерес к ней Кирилла. Парень смотрел уж слишком внимательно, не отрывая пронзительного взгляда тёмно-карих глаз. Заливаясь румянцем, с выражением принялась декламировать стихотворение:
– Я к вам пишу, чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, вы не оставите меня… Сначала я молчать хотела…
С великим трудом дочитав отрывок до конца и получив заслуженную пятёрку, всё под тем же пытливым взглядом, пунцовая, вернулась на своё место. Облегчённо плюхнулась за парту, как вдруг услышала шёпот за спиной:
– Василиса… дай свой дневник на минутку…
Не оборачиваясь и не спрашивая, зачем тот понадобился Кириллу, через плечо протянула тетрадь в картонной обложке и через несколько секунд получила его обратно. Недоумевая, открыла первую страницу и сразу же обнаружила записку, написанную мелким твёрдым почерком: «Я тебя люблю и прошу твоей дружбы». Сердце ухнуло куда-то вниз, замерло и поскакало галопом. Скосив глаза по сторонам – не заметил ли кто, быстро сочинила ответ и передала адресату: «Я принимаю твою дружбу, а любить нам ещё рано».
Вот так всё и началось. С тех пор ребята стали не разлей вода, и каждый день парень провожал подружку из школы, неизменно неся два портфеля. Исполнилось влюблённым в ту пору всего-навсего по четырнадцать лет, и помыслы их были чисты и невинны. Самое большое, что мог позволить себе Кирилл, это взять девочку за руку, нежно перебирая тонкие пальчики. Каждые выходные парочка проводила вместе: гуляли в парке, катались на лыжах и санках, играли в снежки. Ходили в кино, как и положено на последний ряд, и все полтора-два часа в темноте тайно держались за руки, чувствуя тёплое покалывание в ладонях и ощущая, словно заряд пробегает промеж ними, наполняя души томительным трепетом. Что там происходило на экране, спроси их – не ответят! Весь сеанс тонули в собственных ощущениях друг от друга, не замечая, как стремительно пролетает время. Вздрагивали, поспешно расцепляя переплетённые пальцы рук, лишь когда неожиданно в зале включался верхний свет, а зрители, переговариваясь и обсуждая фильм, шумно вставали и направлялись к выходу. Сплетни за спиной давно стихли, одноклассники смирились с дружбой ребят, а девчонки разом успокоились, справедливо полагая, что парня упустили и ничего им не светит.
Гром прогремел внезапно. Придя вечером с прогулки, Васька застала мать чернее тучи. Не давая раздеться, женщина схватила дочку за рукав и поволокла на кухню. Лицо родительницы метало устрашающие молнии, слова жалили неотвратимо, проникая в самое сердце и заставляя девчонку сжаться в комочек от огромного желания прямо немедленно провалиться сквозь землю.
– Ты знаешь, кто к нам сегодня приходил?! Ваша классная руководительница! Я всё про тебя знаю! И про ваши… шашни с новеньким! – неистовый гнев обрушился на голову Василисы. – Опозорить меня решила на весь посёлок!? Только принеси в подоле, из дома выгоню!
Слёзы жгучей обиды катились по щекам. Васька не находила слов для оправданий, не понимая, в чём её обвиняют и что значит – принести в подоле. Да-да. Не смейтесь, но в этом возрасте, к своему стыду, она понятия не имела, откуда берутся дети! Никто девочке тайну деторождения до сих пор не открыл, а сама она, как ни странно, стеснялась интересоваться подобными вопросами. Краем уха однажды подслушала, как шепчутся девчонки между собой, испуганно вытаращив глаза и делясь «достоверными» сведениями о страшных последствиях поцелуев, но попросту не придала значения их словам, решив, что ей-то как раз не нужно об этом знать, ведь замуж вовсе не собиралась. Да и какие могут быть целования, если пацаны для неё сплошь друзья-товарищи, с которыми классно вместе проводить время, гоняя в футбол?! Кирилла на тот момент в её жизни ещё и близко не было…
Наконец, подробно выспросив у дочки об её отношениях с одноклассником, переговорив с матерью парня, вдовой военного (не чета их птичницам), родительница успокоилась, более того – любезно позволила использовать нового друга в помощи по огороду. Так что уже с наступлением весны и до самой осени ребята трудились вдвоём, таская огромными оцинкованными вёдрами воду из речки, поливая урожай, а на огромном участке у леса на пару сажали, пололи, окучивали и выкапывали картошку… Чувствовали себя при этом безмерно счастливыми и не желали расставаться ни на минуту!
Поделиться книгой: