Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Свободные навсегда - Джой Адамсон на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Ночью львята прошли всего в ста метрах от Джорджа. Они возвращались от бомы, возле которой съели выброшенную жителями издохшую козу. Как нам действовать? Мы могли только проследить, чтобы получше укрепили изгороди вокруг бом, и разослать объездчиков на охрану поселений. Но где взять столько людей?

А тут еще лопнула задняя ось на лендровере Джорджа, Ибрахим поехал в Исиоло за новой. Теперь Джордж ходил в засаду с маленькой палаткой. Вечером, проводив его на дежурство, я пошла погулять. Весь день на небе громоздились тучи, было душно, собирался дождь. Вдруг послышалось басовитое хрюканье. Это два бегемота бултыхались в реке, поднимаясь к поверхности и пуская фонтаны воды. Заходящее солнце стало оранжевым, потом алым, багровым. На фоне пылающего шара красиво и четко выделялась пальмовая рощица, было видно чуть ли не каждый лист. Но вот стемнело, все предметы потонули в сером море буша. Я уловила нежное благоухание, пошла на запах и увидела куст Sesamothamnus busseanus. Это небольшое деревце обычно растет в безводных местах и не может позволить себе роскоши одновременно носить зеленый убор и цветы. Большие бархатистые белые цветы украшают совсем голые ветки. Сильно пахнущие бутоны открываются только после захода солнца, предлагая свой нектар ночным насекомым. Жизнь цветков коротка — всего одна ночь. Едва первые лучи солнца озарят небо, как они осыпаются. Столько великолепия ради одной только ночи! Да и проживут ли они эту ночь? Я сомневалась, вспоминая набухшие дождем кровавые закатные тучи.

Гул автомобиля прервал мои размышления. Это вернулся Ибрахим. Он сказал, что в горах идут дожди и вода в реке быстро прибывает, ему едва удалось переправиться.

Только я легла в постель, хлынул ливень. Как там Джордж? Сидит в маленькой палаточке под дождем, кругом львы… Бегемоты гукали слишком уж близко от моей палатки. Но в конце концов я все-таки задремала.

Разбудило меня какое-то равномерное чавканье. Оно смешивалось с дробью дождя о мою палатку и ревом текущей поблизости Таны. Я долго не могла понять, в чем дело. Сломанная ветка шлепает по брезенту мокрыми листьями?.. В это время свалился один из кольев, к которым была привязана моя палатка, я включила фонарик и увидела, что чавкает вода! Река подбиралась ко мне.

Наш лагерь был разбит метра на три-четыре выше обычного уровня Таны. За три часа река поднялась до нашей площадки, и теперь, куда ни глянь, всюду вода. Я посветила фонариком и увидела, что равнина за лагерем уже превратилась в болото, все в глубоких лужах. А ведь только туда мы и могли отступить. Если река нас опередит и поднимется еще на три десятка сантиметров, там тоже не спасешься.

В отчаянии я окликнула боев, но до их палаток было двести метров, они, конечно, не слышали моего голоса, заглушенного ревом потока. Я бегом кинулась к ним. Они крепко спали, закрывшись в палатках, которые вот-вот превратятся в ловушки. Не подоспей я вовремя, наши помощники могли бы утонуть.

Выбравшись на волю, они тотчас осознали, какая опасность им грозит. Мы быстро сняли большую палатку Джорджа, где хранились ружья, лекарства, продукты, снаряжение. Ее уже наполовину затопило. Перенесли все подальше от воды, потом убрали в мою палатку. Действовал один только мой фонарик, да и тот я вскоре уронила в воду. Какое счастье, что Ибрахим вернулся! Он быстро организовал перепугавшихся людей, и почти все наше имущество было спасено.

На некоторое время мы были в безопасности, но, если не случится чудо, равнина, где мы теперь находимся, очень скоро тоже будет затоплена.

Воткнув в грязь палку, я следила, как поднимается вода. К моему удивлению, оказалось, что уровень больше не меняется. А ведь еще немного — и река смыла бы наш лагерь…

Мы немедленно принялись спасать лендровер Джорджа, со всех сторон окруженный водой. К счастью, машина стояла под деревом. С помощью импровизированного блока нам удалось приподнять ее, так что поток уже не мог ее унести. И снова я подумала, как хорошо, что Ибрахим здесь.

Закончив эту операцию, мы стали ждать рассвета, мокрые, измученные.

Едва рассвело, явился Джордж. Он тоже продрог и промок. Джордж рассказал, что перед самым дождем приходили Джеспэ и Эльса-маленькая. Они основательно поели и сразу ушли. Когда хлынул ливень, все колья выскочили, и палатка упала на Джорджа. Остаток ночи он просидел, скорчившись под мокрым брезентом. Если бы вернулись львята, он был бы в дурацком положении. Но Эльса-маленькая и Джеспэ, как после выяснилось, были заняты в другом месте. Несмотря на сытный обед, они все-таки забрались в бому и убили козу.

Через несколько часов уровень реки упал на полтора метра. Разглядывая в бинокль беспокойные волны, я заметила среди обломков на одном островке зацепившуюся за ветки опрокинутую надувную лодку. А на противоположном берегу великолепная цапля колотила о камень пойманную рыбу. Видимо, не так-то просто цапле приготовить себе завтрак!

Глава десятая. ПОДГОТОВКА К ПОИМКЕ ЛЬВЯТ

Поразмыслив, мы решили, что лучше всего поставить палатки на равнине среди буша, поближе к высоким деревьям, под сенью которых можно укрыться от дневного зноя.

Я разложила на солнце наше промокшее имущество, Джордж отправился искать львят. Он не нашел их, зато вечером, когда он, выложив мясо, дежурил в моей машине, появились Джеспэ и Эльса-маленькая. Они жадно уничтожали тушу до одиннадцати часов. Под утро Джордж впервые услышал, как львята рычат. Голоса у них были еще не окрепшие, но достаточно грозные. Может быть, они звали Гупу? Или утверждали свои права на новые владения?

На следующий день львята появились раньше, съели половину припасенного для них мяса, а когда начался дождь, ушли и явно из чистого хулиганства напали на бому — убили трех коз и искалечили четырех.

А у меня были свои приключения. Мечтая о тени, я поставила палатку возле огромного куста. И не заметила, что обосновалась как раз на тропе бегемотов. Ночью в нескольких метрах от палатки послышался топот, но, к счастью, бегемот повернул и плюхнулся в реку. Из-за сильного дождя я до утра была прикована к этому месту, хотя нас снова затопило и палатки свалились. Коробки, в которых я держала свои бумаги, промокли, их содержимое превратилось в кашу. Я осторожно извлекла самые важные папки и положила сушиться, многие буквы расплылись. Весь день мы подсушивали имущество, а потом ливни снова нам все портили. Вообще день был какой-то суматошный. Но все-таки выпадали и радостные мгновения. В разгар хлопот я вдруг остановила взгляд на ярком пятне: солнечный луч упал на ажурный пальмовый лист, окаймленный небесной синевой. Удивительное, несравненное изящество и совершенство…

Вечером по пути к львятам машина Джорджа застряла в грязи. Когда он наконец добрался до места, Джеспэ и Эльса-маленькая уже ждали его. Они жадно набросились на привезенное мясо, а он сидел в темноте и слушал их довольное урчанье. Потом включил фары и с удивлением увидел, что львят стало трое! Должно быть, Гупа только что подошел, потому что он по всем правилам здоровался с братом и сестрой. А когда церемония кончилась, он забрал все мясо себе, их и близко не подпускал. Видно, сильно проголодался. Но выглядел он вполне здоровым. Его не было целую неделю. Судя по виду, за это время ему удалось как следует поесть не меньше двух раз. Львята вылакали свой рыбий жир и пошли к бомам. Джордж выстрелом предупредил объездчиков, и они отогнали львят световыми шашками. Хотя львята до сих пор нарушали все наши планы, мы решили держать клетки наготове. Погода с каждым днем портилась, необходимо было подвезти клетки сюда, пока их еще можно доставить на грузовике.

Новая дорога протянулась сквозь буш на двадцать с лишним километров. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с дорогой, по которой мы до сих пор ездили в Тану, зато намного сокращала путь. И второе преимущество: она пересекала реку в сравнительно узком месте. Правда, подъезды были довольно круты, но ведь на старом маршруте ширина переправы полтораста метров, а в разлив там, пожалуй, и вовсе не проехать.

Вместе с Ибрахимом я отправилась в Исиоло за нужными нам вещами. Даже на новом пути переправа потребовала немалых усилий. Я все время отмечала, где надо будет улучшить дорогу, чтобы можно было провести по ней машину со львятами.

В Исиоло я узнала от майора Гримвуда, что переговоры с заповедниками закончились успешно, нам разрешили переселить львят в Национальный парк Серенгети в Танганьике. Вот это замечательно! Серенгети знаменит своими львами и обилием дичи, лучшего дома для наших львят нельзя пожелать.

Я написала письмо начальнику Управления национальных парков, поблагодарила за любезное согласие и подчеркнула, что из-за своей молодости — им было всего шестнадцать месяцев — львята еще месяц-два будут нуждаться в нашей помощи. У них не сменились молочные зубы, и раньше двух лет они не сумеют самостоятельно охотиться. Конечно, я упомянула и о стреле, застрявшей в бедре Джеспэ.

Я узнала, что заказанный нами грузовик был еще в порту Момбасы. Пришлось взять напрокат машину у компании «Кер-Дауни Сафари». Ждать было бы опасно, могло сорваться все дело. Майор Гримвуд разрешил нам пользоваться «бедфордом» Кена Смита.

Итак, машины есть. Я нажала на плотников, чтобы поскорее сделали клетки-ловушки, заказала блоки, веревки, аккумуляторы, либриум, фотоматериалы, взяла деньги в банке. Побывала у доктора. Последние недели я перевязывала ногу в условиях, которые трудно назвать гигиеническими. Тем не менее рана начала понемногу заживать.

Все время, что я была в Исиоло, непрерывно лил дождь. Надо скорее возвращаться, пока наводнения не преградили путь. И вот я наконец в лагере — пригнала прокатный грузовик, доставила три клетки. Джордж сказал, что все эти четыре ночи он встречался со львятами. Они несколько раз подбирались к бомам, но их вовремя отгоняли. Принятые Джорджем меры предосторожности — укрепление изгородей, охрана объездчиками наиболее уязвимых мест, сигнальные выстрелы — оправдали себя.

Однажды львята получили от Джорджа двух цесарок. Тотчас завязалась потасовка, козлятина их уже не интересовала. Джордж заметил, что Эльса-маленькая сильно хромает. Видимо, занозила лапу колючкой, но помочь этой дикарке он не мог.

А вообще львята выглядели превосходно. Джеспэ все еще не избавился от стрелы, но она ему не мешала. Доверие к Джорджу восстановилось, львята спокойно разрешали ему подходить к ним, когда ели, подливать в миски воды и рыбьего жира. Они признавали его не только в темное время суток. Накануне моего приезда Джордж набрел на львят среди бела дня, когда они спали под кустом. Львята не спеша отошли в сторонку и снова легли.

Все это звучало утешительно, но мы продолжали чувствовать себя как на вулкане. Конечно, львята не нападали на людей, даже когда их, совершенно изголодавшихся, отгоняли от добычи. А местные жители проявляли долготерпение и охотно помогали нам. Щедрое вознаграждение сыграло свою роль, видимо, их вполне устраивал такой удобный рынок сбыта коз. И все-таки страшно, как подумаешь, что в буше полно коз и овец, за которыми присматривают дети. Чем скорее мы поймаем и увезем львят, тем лучше будет для всех.

По соседству с логовом, в котором львята отдыхали днем, мы расчистили площадку. На площадке поставили все три клетки. Джордж поднял дверцы и привязал к ним веревки, другой их конец пропустил через блоки, подвешенные на укрепленной над клетками балке. Балка опиралась на сучья деревьев, стоящих по краям расчистки. Потом он сплел все три веревки вместе и привязал скользящим узлом за третье дерево метрах в двадцати от клеток. Здесь Джордж поставит лендровер и будет ждать, когда львята зайдут каждый в свою клетку. В нужный момент он отпустит веревку, и все дверцы одновременно закроются.

Первым делом надо приучить львят есть в клетках. Уже одиннадцать ночей они почти всегда приходили за мясом к Джорджу. А он переносил место кормления все дальше от бом и все ближе к клеткам. Когда осталось с полкилометра, он привязал две туши к лендроверу, дождался львят и медленно потащил козлятину к ловушкам. Но Джеспэ сорвал затею. Он схватил тушу, обошел с нею вокруг дерева, и веревка лопнула.

На следующую ночь Джорджу повезло гораздо больше: львята дошли за своим обедом до самых клеток. Они ничуть не испугались этих больших ящиков. Гупа со своей порцией сразу забрался в клетку.

Видимо, теперь уже скоро нам удастся поймать львят. Мы воспрянули духом, но Джорджа по-прежнему беспокоили сильно запущенные дела в Исиоло. А поездка в Серенгети опять надолго оторвет его, ведь мы хотели пожить в заповеднике, пока львята совсем не освоятся.

От Исиоло до Серенгети около тысячи километров, ездить все время туда и обратно он не сможет. До сих пор майор Гримвуд стоял за него горой, но ведь нельзя без конца злоупотреблять добрым отношением начальника. Оставалось только бросить работу и всецело посвятить себя львятам. И Джордж подал майору Гримвуду заявление об уходе. Я знала, чего ему это стоило после двадцати двух лет честной службы. Одного взгляда на осунувшееся лицо Джорджа было достаточно, чтобы понять, как отразились на нем события последних недель.

Пожалуй, стоит съездить в Исиоло и найти ему в помощь профессионального зверолова. И еще надо подумать, как извлечь стрелу из бедра Джеспэ. Джордж обратился к старикам, помнившим племенные усобицы, чтобы узнать у них, как вытаскивать стрелы из ран. Они объяснили, что надо крутить стрелу, пока зубец не высвободится. Если просто дернуть, будет очень уж больно. Но вряд ли Джеспэ позволит нам долго крутить стрелу. Тогда Джордж сделал увеличенную копию зубца с очень острыми краями: его надо просунуть под стрелу, зацепить ее и выдернуть, не особенно расширяя края раны. Но сперва нужно залучить Джеспэ в клетку и сделать ему обезболивающий укол. Хорошо бы выполнить эту операцию прежде, чем мы повезем львят в Серенгети.

Я снова поехала с Ибрахимом в Исиоло. Нужен был шприц для укола, нужен зверолов, нужны цепи для наших машин. Мы взяли грузовик Кена, он все равно нуждался в ремонте. Пятитонка то и дело буксовала на мокрой глине. Черное небо сулило новые дожди. Поскорее бы обернуться, пока погода не сорвала нам все дело.

Мне удалось управиться с покупками за один день. Не найдя профессиональных звероловов, я позвонила Джулиану Маккинду, который участвовал в сафари, описанном в моей первой книге, и с тех пор занимался охотой. Маккинд согласился помочь, он обещал прийти на следующее утро. Я позвонила также Джону Бергеру и еще одному ветеринару в Найроби и спросила, не возьмутся ли они извлечь стрелу у Джеспэ, если мы попадем к ним в удобное время. Оба жили как раз на пути, по которому мы повезем львят. Уж очень не хотелось мне затевать что-то самой. Ведь у Джеспэ такая толстая шкура, вдруг укол не подействует.

В свое время один американский журнал запрашивал, нельзя ли их репортеру сфотографировать поимку львят. Мы не знали, когда это будет, и оставили вопрос открытым. И вот сейчас в Исиоло мне вручили три телеграммы: на днях прибывает фоторепортер! Но я удивилась еще больше, когда на следующее утро фотограф позвонил из Найроби и сообщил, что уже приехал и завтра будет в Исиоло. Пришлось задержаться еще на сутки. Все это было некстати, я опасалась, что разойдутся дожди. Но ведь человек приехал издалека, и фоторепортаж может принести пользу заповедникам: Я решила подождать.

Мы уже разослали обращение с просьбой вносить средства в фонд помощи животным, обитающим в таких районах, где они мешают человеку и приходится либо перевозить их, либо истреблять. Часто животные обречены только потому, что нет денег на транспортировку. Если наш призыв найдет отклик, это поможет снарядить отряды по спасению животных. Мы назвали фонд именем Эльсы, а теперь смертный приговор грозит ее детям, если сорвется наша затея. У журнала много читателей, может быть, статья расположит их в пользу нашего проекта «спасательных отрядов». Тогда я не пожалею, что задержалась в Исиоло.

Пришел Джулиан, и я рассказала ему, как мы задумали поймать львят. Он очень советовал отвезти в лагерь большую общую клетку. Гораздо легче заманить львят в нее, а уж потом разделить их. Маловероятно, чтобы все трое одновременно зашли каждый в свою клетку. А ловить их врозь нет смысла — пойманный предупредит об опасности двух остальных.

Итак, мы водрузили на грузовик громоздкую клетку и заполнили ее козами. Джулиан ехал отдельно на своем лендровере. С утра лил дождь, но летчик, доставивший фоторепортера в Исиоло, не сбился с пути и благополучно сел на скользком аэродроме.

За много лет жизни в Кении я узнала, что человек здесь гораздо больше зависит от погоды, чем в Европе. Очень часто дожди срывают все планы. Вот почему я слушала с изумлением фоторепортера, прилетевшего сюда из Берлина, который сказал, что отводит на съемку всего три дня и потом улетает на Кубу выполнять следующее задание. А ведь до лагеря далеко и дороги размыты, туда еще надо попасть.

Ночью дождь лил как из ведра. Пробьемся ли мы в лагерь? Жаль фотографа, кажется, его визит будет не очень приятным. Я не зря опасалась. В пути нам то и дело встречались машины, которые прыгали по ухабам и лавировали, чтобы не столкнуться, не попасть в канаву. А тут еще эти ливни… Я ехала на грузовике, фоторепортер и Джулиан — на лендровере. Мы еле-еле ползли. Еще издали было слышно, как ревет река, и я поняла, что одолеть ее нам не удастся. Придется разбивать лагерь на берегу, может быть, к утру вода спадет. К счастью, Джулиан захватил достаточно просторную палатку, в ней нашлось место и для фоторепортера. Я спала в маленькой альпинистской палатке, которую взяла с собой на всякий случай.

Утром мы увидели, что река разлилась еще больше, и послали двух объездчиков другим путем (двадцать пять километров напрямик через буш), чтобы они сообщили Джорджу о наших затруднениях и попросили его выслать нам навстречу лендровер. Когда спадет вода, он перетащит нас на тот берег. Ожидая помощи, Джулиан и фоторепортер в своей палатке обсуждали международное положение, а я у себя читала письма, полученные в Исиоло. Газетные вырезки пестрели тревожными заголовками:

ЛЬВЯТ ЭЛЬСЫ, ВИДИМО, ЗАСТРЕЛЯТ.ЛЬВЯТАМ ЭЛЬСЫ ГРОЗИТ СМЕРТЬ.ЛЬВЯТА ЭЛЬСЫ: СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР.

Глава одиннадцатая. ПОИМКА

Я была потрясена. По словам газет, майор Гримвуд сообщил репортерам в Найроби, что Джорджу предложено поймать львят и перевезти их в заповедник, а если ничего не получится, застрелить их. Нет, Гримвуд не мог так поступить, не мог так сказать газетчикам, не предупредив нас. Я была уверена — и потом это подтвердилось, — что его слова исказили, и решила не показывать этих вырезок фоторепортеру.

Конечно, я знала, что, если львята даже слегка поцарапают хоть одного человека, их ждет смертный приговор. Пока что, слава Богу, таких случаев не было, но нужно поскорее увозить их. А мы застряли тут, у реки… Я старалась не показывать своей тревоги, но уж очень трудно было сочувствовать фоторепортеру, который боялся опоздать к самолету на Кубу, и вежливо отвечать на его жалобы, что я не захватила для него плечиков.

Внезапно дождь прекратился. Мы с Ибрахимом с нетерпением следили, как убывает вода. Что, если объездчики, которые пошли напрямик, застрянут?.. Я предложила Джулиану подъехать насколько возможно к лагерю на лендровере, а потом послать Ибрахима пешком с моим письмом для Джорджа.

Так они и сделали. Когда дорога стала совсем непроезжей, Ибрахим несколько километров пробивался чуть не по пояс в грязи. Он пришел в лагерь задолго до объездчиков. Джордж, конечно, был удивлен, что надо принимать гостей при таких обстоятельствах. Он отправил Ибрахима на своем лендровере нам навстречу, и на следующий день мы уже увидели, как Ибрахим весело машет нам с того берега.

Переправиться на машине было невозможно, и мужчины на себе перенесли наше драгоценное снаряжение. Джулиан и репортер перешли вброд, подоткнув шорты. Меня перенесли на руках. Обычно я переправляюсь сама, но моя рана еще не затянулась, и я боялась получить инфекцию в этой воде шоколадного цвета.

На другом берегу мы все втиснулись в лендровер. Это было не так-то просто — столько народу и снаряжение. Но мы все-таки справились и затряслись на ухабах по новой дороге.

Джордж первым делом повел нас к клеткам и показал свои приспособления. Ничего не скажешь, замечательно: только он отпустил веревку, как все три дверцы одновременно упали, словно ножи гильотины, оставались только узкие щелочки, чтобы не прищемить хвосты львятам. Ни один профессиональный зверолов лучше бы не придумал. Я очень гордилась Джорджем.

Он рассказал нам, что львята приходили каждый вечер и ели мясо в клетках. Плохо только, что иногда в одну клетку заходят сразу двое. А если каждый и займет свою клетку, непременно у кого-нибудь наружу торчит голова или хвост, так что нельзя пустить в ход «гильотину». Дождемся ли мы такого момента, когда все трое будут в клетках в подходящем положении?

Мы условились, что фоторепортер пойдет с Джорджем в ночную засаду, чтобы снять львят, когда они появятся. У него не было с собой специальных ламп, но он полагался на высокую чувствительность фотопленки и яркость автомобильных фар.

Львята пришли, как только стемнело. Услышав незнакомый голос, они убежали, но вскоре вернулись и всю ночь провели у машины, не обращая внимания на щелканье фотоаппарата.

На следующее утро репортер думал только о том, как бы поскорее уехать. Он сделал несколько снимков в лагере, сфотографировал бомы, которые больше других пострадали от львят, и отправился в путь. Ему надо было на Кубу.

Джулиан отвез его в Исиоло, заодно хотел пригнать оттуда новый грузовик, как только его пришлют. Мы надеялись, что он вернется к тому времени, когда мы поймаем львят. Его помощь была нам очень нужна, людей у нас не хватало, все три водителя свалились от малярии, два боя заболели дизентерией, и Джордж совершенно измучился. Если Джулиан обернется вовремя, ему поручат свертывать лагерь и командовать арьергардом. А мы, не теряя времени, повезем львят.

Казалось, скоро настанет конец нашим тревогам. Но вдруг, словно бомба, письмо от администрации округа. Ультиматум; отловить львят к такому-то числу. Администратор извинялся, что вынужден прислать такой приказ, но так уж сложилась обстановка.

Мы совсем пали духом. Как ни хотелось нам поскорее поймать львят, дело осложнялось. Помех было много — моя рана, болезни наших людей, угроза сильных ливней, неизвестность, удовлетворено ли ходатайство Джорджа об увольнении, вдруг ему придется ехать в Исиоло. Утешало нас лишь то, что за последние десять дней львята ни разу не атаковали бомы, каждый вечер они приходили за мясом к Джорджу.

Было уже 24 апреля. Я не встречалась со львятами с 27 февраля, когда Джеспэ играл со мной на гряде Ворчун. Хотелось повидать их, и я поставила свою машину рядом с машиной Джорджа. Приготовила большие куски мяса, начиненные террамицином, и положила их в клетки вместе с козьими тушами. И вот мы ждем, каждый в своей машине.

Уже стемнело. Вдруг я почувствовала, как что-то толкнулось о мою машину. Это был Джеспэ. Он беззвучно скользнул к клеткам. Появление второй машины его явно не смутило. Он съел два куска мяса с террамицином, затем подошел к Джорджу, который стоял у своего лендровера и держал миску с рыбьим жиром. Джеспэ чисто вылизал миску и вернулся к мясу. На меня он посмотрел совершенно спокойно. Когда я тихонько окликнула его, на миг насторожил уши и продолжал есть. Джеспэ очень вырос, окреп, но, как и Эльса, не отличался таким уж мощным сложением. Под кожей на бедре ясно проступал наконечник стрелы, из раны сочилась сукровица, но ни опухоли, ни воспаления не было. Иногда он присаживался и лизал рану. Хорошо, что она совсем не сковывала его движений.

Вдруг в кустах за моей машиной что-то зашуршало. Я посветила фонариком и метрах в двадцати заметила Гупу. Он прятался там уже около четверти часа. Потом к нему присоединилась Эльса-маленькая. Я окликнула их, но они испугались моего голоса. Гупа два раза порывался убежать, однако не смог устоять перед соблазнительным запахом мяса и прокрался к клеткам. Он съел куски с террамицином, вылакал две миски рыбьего жира и принялся за козу. Эльса-маленькая все еще робела. Только после полуночи она отважилась подойти к клеткам. Братья не оставили ей ни террамицина, ни рыбьего жира.

Все три львенка выглядели хорошо. Я вспомнила снимки, которые сделал Джордж, когда впервые выследил их на Тане, тогда львята выглядели скелетами. Да, Джордж потрудился на славу. Только благодаря его терпению и изобретательности они так великолепно поправились и снова прониклись доверием к нам. Львята ели мясо до четырех утра, набили животы до отказа и ушли.

Утром Ибрахим поехали Исиоло со срочными письмами, Небо хмурилось — как бы он не застрял где-нибудь, ведь надо проехать шестьсот пятьдесят километров по размытой дороге!

Вечером львята не явились. Конечно, после вчерашней обильной трапезы они могут и пропустить один день, но все-таки мы беспокоились. Ночью до лагеря доносилось рычание льва. Разыскивать львят утром было бесполезно, ливень смыл все следы. А когда стемнело, пришел Джеспэ, правда ненадолго. Через час я услышала вдалеке его голос, и Гупа, который тоже удостоил нас своим посещением, отправился на зов. Наконец они прибыли все трое. В буше рычал чужой лев, но львята не обращали на него внимания. Джеспэ и Эльса-маленькая обедали каждый в своей клетке. Гула заглянул к ним, встретил нелюбезный прием и угрюмо сел у входа в третью клетку. Войдет он туда или не войдет? Удастся ли нам сейчас поймать львят? Наши нервы были напряжены да предела. А тут еще этот чужой лев. Уведет их с собой куда-нибудь, тогда уж нам их не спасти…

Новая ночь — и снова тревоги. Заслышав голос чужого льва, львята перестали есть, насторожились, потом бегом помчались на зов. Немного погодя они вернулись и доели козлятину. Кто поручится, что в следующий раз они не уйдут совсем?

Вернулся Ибрахим и привез известие, что новый «бедфорд» сможет прибыть не раньше чем через десять дней. Скверно. Теперь уж не приходится рассчитывать на Джулиана, его дела не позволяли ему отлучаться надолго. А тут еще эти ливни, из-за них дороги официально закроют для движения.

Наши помощники установили, что следы львят ведут туда, где бродил дикий лев. Да, если мы станем дожидаться улучшения погоды и прибытия «бедфорда», львята могут уйти с чужим львом и попасть в беду.

Ночью их не было. Конечно, львятам весело в обществе нового друга, но ведь срок истекает… Хорошо еще, что в последние два дня в нашем районе не было дождей. Дороги перекрывают в зависимости от местных условий. Если еще несколько дней не будет дождя и львята войдут в клетки, погода не помешает нам вывезти их.

День прошел за работой. Мы налаживали ловушку, повторяли свои роли, наточили острие, которым Джордж надеялся извлечь стрелу. Хотя дел хватало, часы тянулись невыносимо медленно. Но, вот, наконец, пора отправляться в засаду.

Только я начинила куски мяса террамицином, как появился Джеспэ, он проглотил два куска мяса, потом сел перед машинами, разглядывая нас. Тем временем его брат и сестра зашли в клетки. Они поели, потом вышли и легли рядом с Джеспэ. Хороши они в свете луны, ничего не скажешь. Скорее бы увезти их от надвигающейся опасности. Вдруг, словно мне назло, раздалось рычание чужака, и львята мигом исчезли. Слышно было, как Джордж в своей машине отводит душу замысловатой бранью. Еще одна ночь потеряна, а их осталось так мало… Огорченная, я решила прилечь, попросив Джорджа разбудить меня, когда придет мой черед дежурить. Несмотря на все переживания, усталость взяла верх, и я задремала.

Меня разбудил стук. Дверцы захлопнулись! И… мертвая тишина, словно кончилась вся жизнь на земле. А затем в клетках началась отчаянная возня. Мы с Джорджем одновременно бросились туда и поспешно убрали чурки, которые не давали дверцам закрыться совсем (чтобы не защемить хвост). Все, теперь не уйдут.

Мы испытывали величайшее облегчение, оттого что львята в безопасности. И все-таки на душе было как-то скверно от мысли, что мы обманули их доверие.

Я поцеловала Джорджа, ведь он один справился с такой задачей. В ответ он только грустно улыбнулся…

Глава двенадцатая. МЫ ЕДЕМ В СЕРЕНГЕТИ

Теперь надо было спешить, чтобы не мучить львят. Джордж остался дежурить, а я поехала в лагерь, подняла всех на ноги, и мы мигом собрали вещи. Как только рассветет, поставим клетки на грузовик.

Медленно померкла луна, начинался новый день — день, которому предстояло во многом изменить нашу жизнь.

Когда все было готово, мы подогнали к клеткам пятитонный «бедфорд». Джордж мне рассказал, что Джеспэ быстро пришел в себя, утихомирился и до утра просидел спокойно в своей клетке. Эльса-маленькая последовала его примеру, и только Гула еще долго бушевал. Теперь он злобно ворчал на боев, которые собирались поднять клетки в кузов.

Мы просили местных жителей не подходить слишком близко, но нас все-таки скоро окружила шумная толпа. Гула перепугался, начал биться и сломал три доски в потолке, причем одну совсем вышиб. Мы тотчас наложили брезентовую заплату, укрепив ее железными скобами и канатом. Теперь можно поднимать клетки. Каждая из них весила почти четыреста килограммов. Африканцы обычно сопровождают всякую работу ритмичными криками, и, конечно, львята испугались еще больше. Когда тяжелые клетки закачались в воздухе на талях, звери начали метаться взад и вперед, усиливая качку. Сначала погрузили Эльсу-маленькую, ее клетка стала вдоль борта и заняла половину ширины кузова. Рядом поставили клетку Гупы, обе были обращены дверцами к кабине. Джеспэ поместили поперек в конце кузова. Львята отлично видели друг друга, их разделяли только прутья, можно было без труда добраться до Джеспэ, чтобы при случае попытаться извлечь стрелу. Сейчас об этом не могло быть и речи, он был слишком возбужден.

Львята отказывались от пищи, поэтому мы не могли дать им успокоительное. Хорошо, что они как следует поели ночью. В каждую клетку мы положили мясо и поставили миски с водой, потом накрыли клетки брезентом, чтобы львят не задевали ветки на нашем пути.

Можно было отправляться. Я еще раз все осмотрела. Сердце у меня разрывалось при виде грустной морды Джеспэ… И вот караван тронулся в путь, оставив позади шумную толпу. Первым шел мой лендровер, дальше грузовик со львами, за ним «бедфорд», в который мы погрузили лагерное снаряжение, несколько коз и большую клетку. Джордж замыкал колонну на своем лендровере.

Первые двадцать километров дорога была прескверная. Машины тряслись на камнях, пробираясь среди кустов. И все же львята лежали смирно.

Река еще не вошла в старые берега, но ее уже можно переехать. Мой лендровер и грузовик со львами переправились благополучно, однако сильно изрыли берег, и следующие машины пришлось вытаскивать на буксире. Иногда они катились обратно, поднимался крик, но львята переносили все это кротко.

Отовсюду надвигались дождевые тучи, нас окружила грозная, черная стена. Около ста километров мы мчались по грязи наперегонки с грозой и опередили ее, как говорится, на полколеса. В сумерках добрались до резиденции администратора, оставили ему записку с доброй вестью и поспешили дальше.

Я вздохнула полной грудью, когда мы пересекли границу округа. Здесь смертный приговор был недействителен… Глядя на догоняющий нас ливень, я поняла, что мы ускользнули от него в самый последний миг. Наводнение задержало бы нас.

Всего нам надо было проехать около тысячи километров, в основном по нагорью, высотой около двух тысяч двухсот метров. Вскоре мы уже достигли двух тысяч метров. Мы отчаянно зябли, хотя находились у экватора. Высоко над нами вонзались в небо покрытые льдом вершины горы Кения, которая подымается на пять с лишним километров. На ее склонах громоздились тяжелые тучи, они побрызгали на нас дождичком.

До сих пор наша маленькая колонна держалась сплоченно. Если какая-нибудь машина отставала, остальные дожидались ее. Но тут мы потеряли из виду грузовик, взятый напрокат у компании «Кер-Дауни Сафари». Джордж вернулся проверить, в чем дело, а мы доехали до небольшого поселка, где жил ветеринар, которому мы хотели показать Джеспэ.

Добрались мы туда уже в девять вечера, но, несмотря на позднее время, Джон Бергер тотчас согласился извлечь стрелу. К сожалению, у него ничего не вышло. Вид чужого человека привел Джеспэ в ярость, он не подпустил его, не дал даже сделать укол. Ветеринар успокоил меня, он сказал, что через две-три недели стрела сама выйдет. Рана неглубокая, только шкура повреждена, воспаления нет, и никакой помехи для жизненных функций. На всякий случай Джон Бергер снабдил меня длинным зондом и обеззараживающими средствами. Может быть, Джеспэ потом позволит нам провести операцию. Тут подоспел Джордж, и мы с удовольствием приняли предложение ветеринара выпить чашечку кофе, так как с утра ничего еще не ели.

Согревшись, мы поехали дальше. Погода ухудшилась, дождичек перешел в ливень. Было очень холодно. Мы то и дело останавливались, чтобы укрепить брезент на грузовике со львятами. Бедняги, они так жались по углам, спасаясь от дождя. Всю ночь мы ехали на высоте около тысячи пятисот метров, и я боялась, как бы львята не заболели воспалением легких. Дважды нас останавливала местная полиция — искали какого-то преступника. Нам не сразу удалось убедить их, что мы никого не прячем, только трех львов, которые в жизни не причинили зла ни одному человеку.

В три часа утра мы прибыли в Найроби и подъехали к бензоколонке. Заспанным дежурным, наверное, показалось, что они видят сон. Я представляла себе, что будет, если мы станем провозить львят через города днем.

Предрассветные часы оказались для всех нас особенно трудными. На плато Каджиадо нас встретил порывистый ледяной ветер и ливни. Водители совсем измучились, силясь удержать машины на скользком полотне дороги. У Джорджа слипались глаза, и я сменила его за рулем. Наверное, для львят этот этап тоже был пыткой.

Утро застало нас в нескольких километрах от Наманги, на границе Танганьики. Мы позволили себе короткую передышку и согрелись чаем. Обессиленные львята лежали в полной апатии, их шерсть была взъерошена от трения о прутья клеток. Мясо в клетках явно испортилось, мы попробовали вытащить его специально припасенными железными скребками. Но туши были слишком крепко привязаны к прутьям. Тогда мы предложили львятам свежего мяса, сменили воду. Они отнеслись к этому безучастно.

Чтобы поменьше мучить львят, я решила побыстрее добраться до Аруши (до нее оставалось около полутораста километров), известить о нашем прибытии директора Национального парка и узнать, где именно в Серенгети можно выпустить львят. (Предупредить его телеграммой мы не могли, так как выехали в субботу.) А Джордж поедет со львятами помедленнее и подождет меня где-нибудь за городом, чтобы не собирать зевак.

Утро выдалось ясное. Ночные тучи рассеялись, и над утренней дымкой открылась вершина Килиманджаро. На рассвете шапки свежего снега казались невесомыми. Мне не верилось, что я смотрю на увенчанный ледником вулкан. Я часто издали любовалась Килиманджаро, сама поднималась на вершину, но в этот день она больше, чем когда-либо, казалась мне олицетворением красоты, вознесенной над неспокойным миром человека, частицей неиспорченной природы, к которой принадлежат и животные. Как же грустно было увидеть всего трех жирафов да нескольких антилоп импала на равнинах, где еще несколько лет назад кипела жизнь. Движение машин по гудронированному шоссе распугало животных. В этот миг и я вносила свою лепту в губительный процесс. Меня по крайней мере оправдывало то, что я старалась спасти львят, устроив их в таком месте, где им не надо опасаться человека. Но ведь работа национальных парков, в которых находят убежище дикие животные, зависит не только от доброй воли и усилий нескольких энтузиастов, нужна поддержка всех, кто живет в Африке, независимо от их национальности. И я должна использовать весь доход от своих книг на отряды, которые будут перевозить обреченных животных в заповедники, и на другие мероприятия в этом же роде. Хотелось верить, что разосланное нами обращение тоже позволит собрать средства.

Подъезжая к Аруше, я в просвете между облаками заметила вершину Меру и вспомнила, что у кратера этого конического вулкана на высоте четырех с половиной тысяч метров один наш знакомый встретил носорога. На Килиманджаро нашли скелет леопарда на высоте около шести тысяч метров. А на горе Кения я сама видела череп буйвола на высоте пяти тысяч метров. Что заставляет животных подниматься в заоблачные выси?..

Директор Национального парка принял меня очень радушно и поздравил с благополучным прибытием. Я выразила ему благодарность за предложение перевезти львят в Серенгети. Директор спросил, известно ли в печати о нашем переезде. Я ответила, что в последние дни мы просто не могли связаться с газетами, но они, конечно, в курсе дела. Разумеется, мы готовы сделать все от нас зависящее, чтобы гостеприимство Национального парка Серенгети было наилучшим образом освещено в печати.

Дальше речь пошла о том, где выпускать львят. К моему удивлению, директор предложил Серонеру. Там помещается главная контора и живут сотрудники парка, и там же находится туристский центр, где то и дело садятся самолеты с гостями и грузами. Мы всегда стремились оградить львят от общения с людьми, и я попросила отвести нам более глухой уголок. Директор согласился, назвал место поблизости от непересыхающей реки. Он любезно вызывался предупредить по радио одного из тамошних инспекторов, чтобы тот встретил нас и проводил. И вообще директор обещал всяческую помощь.

Напоследок он вручил мне экземпляр воззвания, рассылаемого от имени Национального парка Танганьики. В смущении я объяснила, что все свои средства вкладываю в «фонд Эльсы». Ведь и дикие животные повсеместно нуждаются в охране, так что, по-моему, чем больше воззваний, тем лучше.



Поделиться книгой:

На главную
Назад