Помоги проекту - поделись книгой:
— Ну, вапенрок мне без надобности, — снова наугад сказал Гаяускас и снова удачно.
— Понятно дело, почтенный фар. Ты ж, извини меня, не благородного происхождения и, вроде бы, не Инквизиции служишь.
— Не Инквизиции.
— Вот, — было видно, что такой ответ портного обрадовал. — Стало быть, вапернок тебе и вправду ни к чему. А вот хакветон или, скажем, даже лентер…
Через открытое окно в конце улицы Балис увидел Йеми. Необходимость убивать время кончилась, пора было закруглять разговор.
— Я подумаю над твоим предложением, почтенный Нувенс. А пока всё же давай решим с плащом. Десять маретов?
Ремесленник вздохнул.
— Малые одиннадцать. Исключительно из уважения к твоей мудрости, и в надежде на новую встречу.
— Идёт…
Из поясного кошеля Балис высыпал на ладонь серебряные монетки, отсчитал одиннадцать и высыпал их в протянутую ладонь портного.
— Поздравляю с покупкой, почтенный!
Судя по ширине улыбки, в накладе продавец не остался. Перекинув покупку через руку, Гаяускас вышел из лавки.
Йеми стоял рядом у дверей. Один. Балис устало вздохнул. Предчувствие, не предчувствие, но вот не верил он, что вытащить Сережку из гладиаторской школы будет так уж просто.
— Не вышло?
— Ланиста велел прийти завтра.
— Почему завтра?
Кагманец очень натурально пожал плечами.
— Почём я знаю? Я же не псионик, чтобы чужие мысли читать.
— Понятно… — медленно произнёс отставной капитан.
— Пошли. Чего тут стоять.
— Идём.
Они медленно двинулись по узкой улочке.
— А что ты всё-таки об этом думаешь? — не утерпел Гаяускас.
Йеми испытующе поглядел на собеседника.
— Думаю, что самое правильное — подождать завтрашнего дня. Что бы ланиста не придумал, завтра он по всякому вынужден будет открыть свои замыслы.
— Надеюсь…
— Можешь быть уверен. У него нет никакого резона темнить.
— И всё-таки он темнит…
Йеми замедлил шаг:
— Балис, я вижу, что тебе очень дорог этот мальчик. Но не нужно раньше времени паниковать.
— А кто здесь паникует?
— Ну… — кагманец на мгновение задумался, подбирая слова. — Я, может, неудачно выразил свою мысль. Я хотел сказать, что сейчас, наконец-то, преимущество на нашей стороне. Мы знаем, где Сережа, мы знаем, что никуда он оттуда не денется. Его освобождение — вопрос лишь времени. Мне бы хотелось, чтобы ты был спокоен и терпелив, Балис. Завтра я приведу тебе твоего…
Йеми снова замолчал, подыскивая нужное слово.
— Спутника, — невозмутимо подсказал Балис.
— Честно сказать, я думал, что он твой родственник, — признался кагманец.
— Мирон же тебе сказал, что нет.
— Мирон мог не знать, не понять или перепутать…
— Это Мирон-то?
— Со всяким бывает. И, в конце концов, имею я право ему просто по-человечески не поверить?
Балис неожиданно усмехнулся.
— Наверное, не имеешь. У тебя, кажется, всё всегда продумано заранее.
— Благодарю за высокую оценку моих скромных способностей, — принимая шутливый тон, склонил голову Йеми, — но до такого совершенства мне далеко. Просто, каждый меряет по своей мерке. Мне трудно себе представить, чтобы человек мог так переживать за судьбу совершенно постороннего для него мальчишки.
— Постороннего, наверное, нет. Но разве Сережа мне посторонний?
— А разве нет? Он тебе не родственник, не слуга, не сын твоих друзей, не ученик, не сосед, в конце концов. Мирон сказал, что он тебе никто.
Балис машинально развёл руками. Получилось не очень хорошо: мешал перекинутый через левое предплечье свежекупленный плащ.
— Всё верно. Не ученик, не слуга, не родственник, не сосед. И не посторонний. Так бывает?
— Бывает. У нас это называется словом "друг".
— Э-э-э…
Спокойное замечание Йеми сильно удивило Гаяускаса. Как-то непривычно для взрослого человека употреблять слово «друг» по отношению к ребёнку. Проще что-нибудь более нейтральное: «воспитанник», например. Или «подопечный». Только… Балис вдруг почувствовал, что произнести простую фразу из четырёх слов: "Он мне не друг", у него не повернётся язык. Хотя бы потому, что они вместе с Серёжкой перешли красную пустыню. Как там у Высоцкого?
А Серёжка и не скулил даже. Слава богу, со скал никто не падал, до "стонал, но держал" дело не дошло.
— Ладно, это не так важно, — заявил кагманец, глядя на замешательство спутника. — В любом случае, я понимаю твоё желание освободить его как можно скорее. Поверь, завтра я его приведу в харчевню, где остановился Мирон, живого и здорового.
— Должен сказать, что ты это говорил мне вчера, — не преминул заметить Гаяускас.
— Я не замечал за тобой такой нетерпеливости.
— Я терпелив. Но при этом скептичен.
— Ты думаешь, мы делаем что-то не так? — остановился Йеми. Остановился и отставной капитан.
— Я не знаю, — честно ответил Балис. — Всё логично, всё вроде правильно, но… Знаешь, мы ведь уже не раз на этом обжигались: всё верно, а ничего не получается. Вот я продумываю, что делать, если всё пойдёт не так как надо.
— Договорились, — серьёзно сказал кагманец. — Если завтра у меня вдруг что-то сорвётся, то командовать будешь ты.
— Сначала Мирон, — улыбнулся Гаяускас. — А я уж в самом конце… Если понадобится разнести всю эту богадельню по камушкам…
— Договорились, — снова согласился Йеми. — Ладно, мне пора на встречу с Мироном. А ты собрался смотреть город?
— Пошатаюсь немного. К вечеру вернусь в любом случае. Как найти нашу харчевню я разобрался.
— Удачи. И смотри внимательнее, чтобы кошелёк с пояса не срезали…
Таинственные друзья изониста на встречу не пришли. Теокл принял Йеми и Мирона в своих апартаментах в гордом одиночестве.
— Там комната моей супруги, — кивнул он на дверь, ведущую в смежную комнату, — но она ушла смотреть ткани. Мы бываем в городах не так уж и часто, поэтому время очень дорого.
— Понимаю, — кивнул кагманец. — Что ж, позволь представить тебе моего друга Мирона. У нас с ним к тебе общее дело.
— Рад познакомиться. Прошу, присаживайтесь.
Трое мужчин расселись вокруг стола на тяжелых табуретах. Ещё один остался незанятым.
"Если что, то таким с одного удара можно мозги вышибить", — прикинул Нижниченко. — "Или окно выбить с рамой вместе".
Окно выводило на довольно людную улицу. Если выпрыгнуть — то отличные шансы затеряться в толпе. Но улицу можно оцепить… Тогда должен выручить ПМ, предусмотрительно захваченный на встречу.
— Итак, что же вы от меня хотите? — первым спросил Теокл.
— Поподробнее узнать, какого оборотня понадобилось твоим таинственным друзьям. И, если можно, то и зачем он им, — без лишних слов перешел к делу Йеми.
— Кто может искать оборотня? — принялся рассуждать вслух Теокл. — Либо власти, либо Инквизиция. Где твои хозяева, почтенный Лечек? В магистратуре, в базилике или в Вальдском замке?
— А если у меня нет хозяев?
— Позволь тогда узнать, для кого ты ищешь оборотня?
— Для себя.
— Вот как… — хозяин комнаты выглядел озадаченным. — Тогда позволь напомнить тебе, почтенный, что общение с оборотнем по законам Империи является серьёзным преступлением. Подозреваемые в нём подлежат суду Инквизиции, а из такого суда редко кто выходит живым. А большинство из тех, кто выходят — завидуют мёртвым.
— Я это знаю, — согласно кивнул Йеми. — Но, если верить почтенному Тесле, а у меня нет никаких причин ему не верить, то мы с тобой и так подлежим суду Инквизиции. И вина наша столь тяжела, что общение с оборотнем нашей доли не ухудшит. Так что, единственный человек, который чем-то рискует среди нас — это мой друг Мирон.
— Я готов рискнуть, — откликнулся Нижниченко. — Для того, чтобы помочь человеку совершенно не обязательно быть изонистом. Это может сделать каждый.
— Нам нужна твоя помощь, Теокл, — подхватил кагманец. — Мы очень надеемся. Но, если ты не веришь нам и опасаешься за свою судьбу…
— Дело не только во мне, — прервал собеседник. — Я уже сказал вчера, что оборотень интересовал не меня, а моих друзей.
Теокл выдержал многозначительную паузу.
— Я не спрашиваю, кто твои друзья и что им нужно, — заверил Йеми. — Я лишь хотел бы узнать, что им известно об оборотне.
— Вчера ты сказал, что мог бы объединить с ними усилия…
— Если они мне доверяют, то это вполне возможно.
— А ты? Вы с другом им доверяете?
— Да, я доверяю, — твёрдо ответил Йеми. — Я верю Тесле. Раз я верю Тесле, то я не могу не верить тебе. Раз ты веришь этим людям, называешь их своими друзьями, то и я им верю.
— Я сказал именно «друзья», я не произносил слово "люди", — уточнил Теокл.
— Мы с тобой одной веры, Теокл, а значит, для нас важно первое, а не второе.
Теокл с противным скрипом подвинул свой табурет.
— Иссон учит, что лучше по ошибке увидеть во враге друга, чем в друге — врага. Надеюсь, что я не ошибаюсь и вижу друга в друге, а не во враге.
— Возможно, очень скоро ты сможешь убедиться на деле в том, что я тебе не враг.
— Прямо сейчас, — прозвучал мелодичный голос.
Из смежной комнаты к столу шагнула закутанная в серый плащ невысокая женщина. Мирон на мгновение застыл на месте, не в силах оторвать глаз от её лица, каждая чёрточка которого казалась исполненной какой-то необыкновенной, нечеловеческой красоты. Впрочем, Нижниченко почти сразу понял, что человеком женщина не была: не могло быть у человека такой алебастрово-белой, нежной кожи, таких удивительно мягких, словно струящихся, волос цвета лунной дорожки на поверхности озера, таких бездонных, наполненных яркой синевой глаз и удивительно гармонирующих с этой красотой крупных ушей с длинными заострёнными кончиками. Наверное, женщина была дальней родственницей Наромарта, но очень уж дальней. Несмотря на всю свою худобу, целитель не производил впечатления хрупкости и изящности, была в нём какая-то неуловимая, но ясно видимая крепость, тяжеловесность. Рядом с этой с незнакомкой чёрный эльф производил бы то же впечатление, что и вырезанная грубым инструментом из базальтовой глыбы статуя на фоне своей копии, исполненной тончайшим резцом и рукой великого мастера вроде Леонардо да Винчи.
— Госпожа… — произнёс пришедший в себя Йеми.
— Льют Лунная Тень к вашим услугам, — склонила голову женщина. Мягкий и певучий голос словно оборачивал Мирона чарующим коконом, не давая сосредоточится и заставляя забыть о том, кто он такой и зачем пришел в это место.
— Город людей — плохое место для жителя леса. Госпожа очень рискует, — более привычный к такого рода сюрпризов кагманец сумел взять себя в руки. Хотя, конечно, потрясение было очень сильным. Живой эльф. В городе. Да дома в это просто не поверят. Сколько времени прошло с тех пор, когда Паук Господаря в последний раз встречал живого эльфа никто толком и не помнит. В Кагмане считалось, что эльфов инквизиторы и имперские солдаты истребили под корень. Ну, а если кто случайно уцелел, то такие просто обязаны были прятаться где-нибудь в лесных чащах, как можно дальше от обжитых людьми земель.
— У меня есть хорошая защита, — эльфийка, как ни в чём не бывало, опустилась на свободный табурет и оперлась правой рукой о столешницу. Поверх перчатки из тонкой кожи на указательный палец был одет массивный железный перстень с печаткой.
— Истребительница? — изумился Йеми.
— Приемная Дочь Императора Инриэль, — уточнила незнакомка.
Таким ошарашенным Мирон видел Йеми только однажды: когда Женя принёс весть о похищении ребят. Значит, сейчас они столкнулись с чем-то совершенно невообразимо редким, если уж умеющий держать себя в руках кагманец настолько удивлён, понял Нижниченко и постарался прийти на помощь товарищу.
Поделиться книгой: