Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Орел нападает - Саймон Скэрроу на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Отпусти меня, женщина!

— Макрон, ну, пожалуйста!

Празутаг, заслышавший за спиной какую-то возню, замер, перестал трясти Нессу, потом бросил взгляд через плечо и, развернув свой массивный корпус навстречу центуриону, разразился яростным монологом. Макрон ничего в этой варварской тарабарщине не понимал, но зато хорошо понимал, что для схватки с таким громилой лучше чем-нибудь вооружиться. Римлянин огляделся по сторонам, ища предмет, который помог бы ему в какой-то степени уравнять шансы, но в тот самый миг, когда он подхватывал с пола чью-то дубинку, его сшибли с ног, огрев по затылку разлетевшимся вдребезги глиняным кувшином. Причем удар нанес вовсе не бритт, а вконец разозлившаяся Боадика. Ошеломленный и растерянный, Макрон с трудом приподнялся на четвереньки.

— Не вставай! — прошипела Боадика. — Не высовывайся и помалкивай, пока хуже не стало!

С этими словами она сама, гневно пофыркивая и сверкая глазами, бросилась к разъяренному великану. Тот все еще что-то орал, размахивая огромными ручищами, но девушка, привстав на цыпочки, с ходу осыпала его градом хлестких увесистых оплеух и не останавливалась до тех пор, пока он не притих.

— Нет, Боадика! — запротестовал Празутаг. — Нет!

Девушка снова ударила его и, вскинув стиснутый кулачок, замерла, словно веля гиганту заткнуться. Ее глаза выжидательно полыхали, но великан, крепко сжав зубы, не издал больше ни звука. Завсегдатаи кабачка, забыв о выпивке, молча ждали, чем разрешится конфликт между могучим гороподобным воителем и худощавой бесстрашной икенкой. Наконец Боадика опустила руку. Празутаг кивнул и тихонько заговорил с ней, робкими, едва заметными кивками указывая на дверь. Боадика подозвала Нессу, и обе девушки вышли на улицу. Празутаг сердитым взглядом обвел зрителей, проверяя, нет ли среди них любителей посмеяться, потом пнул распростертое тело Катона и поспешил прочь из кабака, видимо сообразив, что его подопечные опять могут скрыться.

Лишь после того, как стало ясно, что гигант уже не вернется и разговоры за столиками возобновились, пожилой галл кивнул вышибале. Тот направился к двери, закрыл ее, а потом словно бы невзначай подошел к Макрону.

— Ты в порядке, приятель?

— Бывало получше. — Макрон потер голову и поморщился. — Вот дерьмо! Больно.

— Неудивительно. Женщина у тебя еще та.

— О, это да!

— Можешь считать, она спасла твою шкуру. И того парня тоже.

— Катон!

Макрон повернулся к оптиону, который, приподнявшись на локте, тряс головой.

— Ты как, жив?

— Не уверен, командир. Такое впечатление, будто на меня обрушился дом.

— Ты недалек от истины! — хохотнул вышибала. — У этого Празутага рука тяжеленная.

Катон поднял глаза.

— Это чистая правда.

Галл помог юноше встать, отряхнул солому с его туники.

— А теперь, если вы, ребята, не против, я бы хотел, чтобы вы оба покинули заведение.

— Это еще почему? — хмуро спросил Макрон.

— Да потому, что вы меня уже достали, — вскипел вышибала, но тут же смягчился: — Задирать местных последнее дело, особенно если те под хмельком. Мне даже думать не хочется, что станется с этим заведением, если Празутаг вернется сюда с парой-тройкой приятелей и увидит, что вы еще здесь.

— Ты думаешь, он вернется? — нервно оглядываясь на Дверь, спросил Катон.

— Как только сообразит, что те две девицы и вы были знакомы и раньше. Так что уж лучше топайте себе, ладно?

— В общем, все верно. Пошли, Катон. Мы еще найдем, где нам выпить.

Плотно закутавшись в свои плащи, Макрон и Катон, пригнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку, вышли на улицу, и дверь за ними тут же закрылась, вмиг погасив оранжевое световое пятно. Празутага и девушек уже нигде не было видно, по снегу в темноту переулка уходили следы.

— И что теперь? — спросил Катон.

— Я знаю тут еще одно место. Правда, не такое славненькое, как это. Но, на худой конец, сойдет и оно.

— Не такое славненькое?

— Ты хочешь выпить или не хочешь?

— Хочу, командир.

— Тогда заткнись и следуй за мной.

Стоило римской армии где-то остановиться, и рядом с ней, как по волшебству, появлялось все, на что у солдат этой армии мог возникнуть спрос. Вот и сейчас в самом мрачном квартале Камулодунума финикийские сводники уже развернули свои передвижные бордели. Скупленные по дешевке ветхие амбары и развалюхи, наскоро подлатанные и аляповато расписанные, украсились вывесками, дававшими легионерам понять, какие там оказывают услуги и по какой (иногда очень сходной) цене. Самые оборотистые дельцы предлагали не только любовные утехи, но и выпивку, за которую, правда, драли втридорога, что неминуемо привело к росту количества кабаков и борделей. Все они, чтобы привлечь посетителей, рьяно соперничали между собой. Вокруг этих заведений роились во множестве всякого рода знахари, маги и выдающие себя за них шарлатаны, гарантировавшие чуть ли не моментальное исцеление любых недугов — от сифилиса до мужского бессилия, а также уличные лоточники с неограниченным выбором «заговоренных» товаров. Там были мечи, которые никогда не тупились, амулеты, защищающие от стрел, игральные кости, всегда падающие «шестерками» вверх, и тому подобные вещи. Правда, Катону все это было далеко не в новинку: в римских трущобах такая торговля тоже велась денно и нощно, только имела куда больший размах.

Макрон привел Катона к приземистой, неприглядной хибаре, ютившейся в плохо освещенном проулке, прямо посередине которого, промыв в снегу темную дорожку, текла струйка мочи. Внутри заведения витал приторный дух дешевеньких благовоний, призванный, видимо, перебить еще более неприятные ароматы. Римляне через узкую дверь с трудом протиснулись в дымное помещение с щелястым полом, несколькими беспорядочно расставленными столами и стойкой, представлявшей собой доску, покоившуюся на двух бочках. Хозяин заведения и две тощие шлюхи сидели возле нее с тоскливыми, скучающими выражениями на лицах, никак не вязавшимися с настенной росписью, где развеселые мужчины и женщины весьма изощренными способами тешили свою похоть.

В зале были заняты лишь два стола: за ближним к стойке гуляли рядовые легионеры, видимо только сменившиеся с дежурства и прямо в доспехах закатившиеся в кабак. В дальнем углу расположилась группа центурионов Второго. Катон узнал пару лиц. Один из сидящих посмотрел на вошедших, и по его широченной физиономии тут же расплылась радостная улыбка.

— Макрон, дружище! — взревел он так громко, что даже шлюхи подпрыгнули на своей лавке и изумленно воззрились на крикуна. — Греби-ка с твоим приятелем к нам, выпьем вместе.

Когда все сидевшие за столом потеснились, впуская вновь прибывших в свой сплоченный кружок, Макрон провел церемонию представления.

— Парни, это мой оптион, его имя Катон. Катон, могу тебя заверить, что эти пропитанные вином обормоты представляют собой цвет и гордость нашего доблестного легиона. Будь здесь света побольше, ты и сам бы смекнул, что к чему. Пожалуйста, познакомься с Квинтом, Бальбом, Сципионом, Фабием и Парнезием.

Римляне, по большей части уже основательно нагрузившиеся, подняли затуманенные глаза и приветственно покивали.

— Славная компания, — сердечным тоном продолжил Макрон. — Я тянул с ними солдатскую лямку еще до того, как они — один за другим — были представлены к повышению. А нынче, гляди, все мы, и я в том числе, вышли в центурионы. Уверен, что в один прекрасный день к нам присоединишься и ты. Если, конечно, доживешь. Я прав, парни?

Парни дружным ревом выразили согласие, и Катон, чтобы поменьше робеть в столь крутом обществе, поспешил угоститься вином. Оно оказалось сущей кислятиной, видимо не нашедшей в Галлии сбыта, и юноша невольно поморщился, сделав первый глоток.

— Пробирает? — ухмыльнулся Бальб. — Самое то, когда собираешься подвалить к шлюхе.

Катон согласно кивнул, хотя он, собственно, ни о чем этаком вовсе не думал. Шлюхи как таковые, особенно второсортные, подобные тем, что дремали у стойки, никогда его не привлекали, да и тоска по Лавинии была еще очень сильна. Но вот для того, чтобы заглушить эту тоску, требовалось, конечно, напиться.

После нескольких кружек кислого, но, похоже, и впрямь забористого напитка у него перед глазами все поплыло, а когда он закрыл их, стало лишь хуже. Нужно было на чем-то сосредоточиться, и взгляд юноши метнулся к столу, где гуляли простые легионеры. Только простые ли? Ведь на каждом из них красовались новехонькие пластинчатые доспехи.

Катон поскреб пальцем тунику Макрона.

— Есть ли прок в этих штуковинах, командир?

— Штуковинах? Каких еще штуковинах?

— Ну, железяках, которые понавешаны на тех вон парнях. Вместо кольчужных колец.

— Это, сынок, доспехи нового образца. Скоро у всех солдат будут такие.

Парнезий приподнял голову, покоившуюся на столе, и меланхолически пробубнил:

— Пластинчатые доспехи — мечта каждого легионера. Надеваешь их, на… я имею в виду, на себя, и ты в полном дерьме!

— Не обращай на него внимания, — прошептал Макрон Катону.

— Он у нас, чтоб ты знал, интендант.

— Я так и понял.

— Эй! Парни! — крикнул Макрон через зал. — Кто-нибудь… подойдите-ка к нам. Нашему оптиону охота полюбоваться, что вы там на себя нацепили.

Легионеры переглянулись. Тон приглашения, по их мнению, был грубоват. Наконец один солдат недовольно ответил:

— Нечего тут командовать. Кабак не казарма, а мы сейчас не на службе.

— О, вот те раз, ни с того ни с сего пошла вонь! А ну, оторвали от лавок свои ленивые задницы и живо сюда! Я к кому обращаюсь?

Легионеры, один за другим, неохотно поднялись со своих мест и подошли к оживившимся командирам. Мысль устроить маленький смотр явно взбодрила уже осовевших от выпитого вояк.

— Как все это носится? — спросил Макрон, выбираясь из-за стола и скептически озирая необычное снаряжение.

— Неплохо, командир, — ответил легионер, который первым подчинился приказу. — Эти доспехи легче кольчужных. И попрочней, ведь пластины сплошные.

— А с виду полное барахло. Двигаться эта хрень не мешает?

— Панцирь гибкий, командир. Приспосабливается к движениям.

— Да ну?

Макрон подергал одну из пластин, потом зашел со спины, задрал плащ.

— Крепится с помощью этих пряжек, как я понимаю?

— Так и есть, командир.

— А легко ли их одевать?

— Ничего сложного, командир.

— Они дорогие?

— Дешевле кольчужных.

— А как же так вышло, что вы, пареньки из Двадцатого, получили их первыми? Вроде бы в настоящие битвы-то вас еще не совали.

Центурионы засмеялись, тогда как легионер покраснел от обиды.

— Не могу знать, командир. Я всего лишь солдат.

— Перестань называть его командиром, — прошипел самый рослый из рядовых.

— Сейчас это вовсе не обязательно.

— Но он ведь и впрямь командир.

— Да, но не твой. И ты не в строю. Мы сейчас не на службе, и центурионы других легионов нам не указ.

— Ты! — Макрон ткнул ершистого малого пальцем в грудь. — Заткнись! Будешь говорить, когда тебя спросят. Понятно?

— Мне все понятно, — хмурясь, ответил солдат, — но подчиняться тебе я не стану.

— Еще как, на хрен, станешь! — взревел Макрон и ткнул строптивца кулаком в солнечное сплетение.

Он тут же выругался, ощутив острую боль, ибо кулак угодил в стальную пластину. Правда, это не помешало центуриону другой рукой заехать болтуну в зубы. Ошеломленный солдат повалился на своих товарищей, а Макрон — на него, увлекаемый силой удара.

— Ладно, парни! — со смехом выкрикнул он. — Раз уж мы все не на службе и не в строю, то предлагаю хорошую, честную драку. Намнем друг другу бока без чинов, а?

Все офицеры, кроме Катона, мигом повскакивали со своих мест и бросились на опешивших легионеров. Однако замешательство молодцов из Двадцатого длилось недолго, и, как только на них обрушились первые удары, они, стряхнув с себя хмель, начали отбиваться. Заведение моментально наполнилось грохотом, криками, бранью. Трактирщик поспешил вывести в заднюю дверь своих шлюх.

— Катон! — орал Макрон, сцепившись с рослым легионером. — Помогай!

Поднявшись с лавки и расставив пошире нетвердо державшие его ноги, Катон размахнулся, целя кулаком в ближайшую из солдатских насупленных физиономий, потом ударил, что было сил, но промазал и, угодив в стену, сильно ушиб костяшки пальцев. Следующий удар, правда, задел-таки челюсть противника, но отозвался в ушибленной руке болью. Долей мгновения позже Катон заметил чей-то кулак, подлетавший уже к его собственному лицу, и во второй раз в эту ночь окружающий мир сделался для него белым. Охнув, юноша пал на колени и затряс головой, пытаясь прояснить зрение. Когда оно вернулось, молодой оптион увидел над собой дюжего молодца с высоко вскинутым табуретом и, инстинктивно подавшись вперед, боднул противника головой в пах. Легионер взвыл, выронил табурет и сложился вдвое, схватившись руками за низ живота.

— Хорошая работа, сынок! — крикнул Макрон.

От полученного удара и излишка выпитого вина голова юноши непрестанно кружилась. Он попытался встать на ноги, но потерпел плачевную неудачу, однако сквозь гвалт и треск мебели ухитрился расслышать отдаленный топот.

— Провосты! — крикнул кто-то. — Сматываемся, пока нас не схватили!

Драка вмиг прекратилась, и римляне всей толпой устремились к заднему выходу из заведения, в то время как в главную дверь уже вваливались патрульные — в черных плащах и грозно позвякивающих доспехах. Макрон подхватил Катона и вытащил во двор, через который торопливо бежали участники потасовки. Оптион, плохо соображая, что происходит, перевалился вслед за Макроном, решившим, видимо, оторваться от основного скопления беглецов, через какой-то забор, и, шатаясь и ковыляя, устремился в путаный лабиринт переулков. Скоро звуки погони стихли, но тут юноша понял, что в пылу бегства потерял своего командира.

Он остановился и прислонился к какой-то стене, пробуя отдышаться. Мир вокруг него все вращался. Тело корежили рвотные спазмы, но из желудка не шло ничего, кроме желчи.

— Макрон! — жалобно простонал он. — Макрон!

Неподалеку послышались голоса, зазвенели доспехи.

— Дерьмо! Я пропал!

Неожиданно кто-то схватил его за руку и рывком втащил через дверь в темноту ближней лачуги. В следующее мгновение мощный удар под дых швырнул юношу на пол. Он сжался в комок, ловя открытым ртом воздух. Снаружи по снегу проскрипели шаги, и опять стало тихо.

— Прости, малыш, — сказал Макрон, помогая Катону подняться. — Мне надо было хоть как-то тебя заткнуть. Ничего плохого я не хотел. Ты в порядке?

— Н-нет! — задыхаясь, ответил Катон. — Меня мутит.

— Проблюешься потом, а сейчас есть занятие и получше. Иди-ка сюда.



Поделиться книгой:

На главную
Назад