Помоги проекту - поделись книгой:
Я оторвал свой взгляд от домика и побрел вниз по дороге. Грязь под ногами была тяжелая и сухая; нам срочно нужен был ливень.
Не было ветра, и воздух был мертвым. Снаружи не было никого, кого мог видеть глаз, пока я шел, волосы на моем затылке встали дыбом, у меня было странное чувство, как будто я не был один. Неожиданно, предупреждения Роберта насчет прогулок в одиночестве, стали прокручиваться в моей голове.
— Кто здесь? — спросил я, поворачиваясь вокруг.
Я остановился. Стоявшей всего в нескольких футах позади меня, прислонившись к одной из статуй ангелов, была Кетрин. На ней была белая шляпка, зачищающая ее слоновой кости цвета кожу и белое платье с крошечными бутонами роз. Несмотря на жару, ее кожа выглядела такой же холодной, как и пруд в Декабрьское утро.
Она улыбнулась мне, показывая абсолютно ровные, белые зубы.
— Я надеялась на экскурсию по территории, но похоже, ты не иначе как занят.
Мое сердце заколотилось на слове «занят», на коробочке с кольцом в моем заднем кармане было поставлено тяжелое клеймо.
— Я не…не… я в смысле… — запинался я, — Я могу остаться.
— Ерунда, — покачала головой Кетрин. — Я и так занимаю жилье у тебя и твоего отца. Я не буду еще и время ваше занимать, — она вскинула на меня темной бровью.
Никогда раньше я не разговаривал с девушкой, которая выглядела настолько спокойной и уверенной в себе. Внезапно я почувствовал, подавляющее убеждение достать коробочку из моего кармана и сделать предложение Кетрин на одном колене. Но потом я подумал об отце и принудил мою руку остаться на месте.
— Могу я хотя бы немного пройтись с тобой? — спросила Кетрин, немного покачивая своим зонтиком от солнца.
Затем мы пошли вниз по дороге. Я поглядывал вправо и влево, задаваясь вопросом, почему она не выглядела взволнованной, прогуливаясь с незнакомым мужчиной. Возможно потому, что она была сиротой и практически одна во всем мире. Независимо от причины, я был благодарен за это.
Легкий ветерок подул вокруг нас, и я почувствовал ее имбирно-лимонный аромат, и понял, что могу умереть от счастья, прямо здесь, рядом с Кетрин. Просто нахождение рядом с ней напоминало, что красота и любовь действительно существуют в мире, даже если у меня не было этих качеств.
— Я думаю, что должна называть тебя Молчаливый Стефан, — сказала Кетрин, пока мы шли через дубовую рощу, которая разделяла Мистик Фоллс от загородных плантации и поместий.
— Простите меня… — сказал я, опасаясь, что я надоел ей также, как Розалин надоела мне. — Все потому, что к нам приезжают не так много незнакомцев в Мистик Фоллс. Трудно объяснить кому-либо, кто не знает всей истории. Я на самом деле не хочу утомлять вас этим. После Атланты, я уверен, что в Мистик Фоллс вам будет комфортно. — Я почувствовал, что немного язвлю после того, как мои губы договорили это. Ее родители умерли в Атланте, а тут еще я, сказал это так, как будто она оставила там беззаботную жизнь, чтобы жить здесь. Я вдохнул. — Я имею в виду, не то чтобы у вас была беззаботная жизнь в Атланте, или то, что вы не любите держаться подальше от всего.
Кетрин улыбнулась.
— Спасибо, Стефан. Это мило. — Ее тон показал, что она не хочет продолжать эту тему.
Следующие несколько долгих минут мы шли в тишине. Я сохранял короткий шаг, чтобы Кетрин могла идти свободно. Затем, то ли случайно, то ли преднамеренно я не уверен, пальцы Кетрин коснулись моей руки. Несмотря на жаркую погоду, они были холодные как лед.
— Просто, чтоб ты знал, — сказала она, — я не нашла в тебе ничего скучного.
Все мое тело пылало огнем как на пожаре. Я взглянул на дорогу, поскольку попытался выследить лучший путь для нас, хотя на самом деле я скрывал свой румянец от Кетрин. Я снова почувствовал тяжесть кольца в моем кармане, оно было тяжелее, чем когда-либо.
Я повернулся лицом к Кетрин, чтобы сказать, я даже не уверен что. Но она больше не смотрела в мою сторону.
— Кетрин? — позвал я, так как солнце снова ослепило мои глаза, я ожидал услышать ее ритмичный смех. Но все что я услышал, это эхо моего собственного голоса. Она исчезла.
Глава 4
Я не навестил Картрайтов в тот день. Вместо этого я, как только нашел дорогу, промчался несколько миль, направлясь к имению, серьезно опасаясь, что Кэтрин была похищена — затащена в лес лапами той твари, что терроризировала округу.
Когда я пришел домой, я увидел ее стоявшей на крыльце, она беседовала со своей прислужницей, и держала в руке запотевший стакан лимонада. Ее кожа была бледной, а глаза темными, как будто она ни разу в своей жизни не видела дня. Как она так быстро смогла вернуться в гостевой домик? Я хотел пойти и спросить, но удержался. Я выглядел бы сумасшедшим.
Именно в тот момент, Кетрин, взглянув, прикрыла свои глаза.
— Уже вернулся? — спросила она, как будто удивляясь что, увидела меня.
Я молча кивнул, поскольку она плавно скользила по крыльцу в сторону гостевого домика.
Изображение ее улыбающегося лица продолжало всплывать в моей голове на следующий день, когда я заставлял себя навестить Розалин. Это было еще хуже, чем когда я навещал их в первый раз. Миссис Картрайт села прямо около меня на диване, и каждый раз я старался отодвинуться, ее глаза мерцали так, как будто она ожидала, что я вытащу кольцо в любую секунду. Я выкинул несколько вопросов о Пенни, о щенках, которые были у нее в Июне, и о прогрессе у Хонореи Фелсс, городской портнихи, шьющей Розалин розовое платье. Но сколько бы я ни старался, все чего я хотел, это найти предлог, чтобы уехать и навестить Кетрин.
Наконец, я пробормотал что-то о не желании быть частью темного прошлого. Согласно Роберту, было еще 3 убийства животных, включая лошадь Джорджа Броура, которая стояла прямо около аптекаря. Я почти чувствовал себя виноватым перед Миссис Картрайт, которая проводила меня от дома до моего экипажа, как будто я собираюсь в бой, а не в двух-милевую поездку до дома.
Когда я добрался до поместья, мое сердце провалилось, поскольку я не увидел никаких признаков Кетрин. Я хотел вернуться, чтобы как обычно почистить Мезанотту, но тут я услышал грозный голос, доносящийся из открытого окна в кухне моего дома.
«Нет, сын мой, ты будешь подчиняться мне! Ты должен вернуться назад и занять свое место в мире» это был голос Отца, с оттенком Итальянского акцента, который становился очевидным лишь тогда, когда Отец был чрезвычайно расстроен.
— Мое место здесь. Армия не для меня. Что такого неправильного в моих мыслях? — завопил другой голос, уверенный, гордый, и в то же время сердитый.
Деймон.
Мое сердце заколотилось, так как я вошел в кухню и увидел своего брата. Хоть я никогда и не произносил это вслух, но Деймон был моим самым близким другом, это человек, которого я видел чаще всего в мире — даже чаще чем отца. Я не видел его с прошлого года, с тех пор как он присоединился к Армии Генерала Грума. Он выглядел выше, его волосы почему-то казались темнее, а кожа на его шее была загорелая и покрытая веснушками. Я распластал свои руки перед ним, поздравляя его с прибытием. Он и отец никогда не уживались вместе и их ссоры иногда переходили в драки.
— Братишка! — похлопав меня по спине, он потянулся в объятии.
— Мы еще не закончили, Деймон! — предупредил отец и отступил в свои исследования.
Деймон повернулся ко мне.
— Я вижу отец такой же, как и всегда.
— Он не так уж и плох. — Я всегда чувствовал неловкость, говоря не очень хорошо об отце, я как будто даже забыл о своей принудительной помолвке с Розалин. «Ты только что вернулся?» спросил я, меняя тему. Деймон улыбнулся. Эти небольшие линии вокруг его глаз, никто не мог заметить, если не знал его хорошо.
«Час назад. Разве я мог пропустить принудительную помолвку своего младшего братика?» спросил он, с ноткой сарказма в своем голосе. «Отец все рассказал мне. Кажется, что с помощью тебя он прославляет имя Сальваторе. Просто подумай, скоро Бал Основателей, а ты уже будешь мужем!»
Я встревожился. Я совсем забыл про бал. Он был раз в году, и Отец, Шериф Форбс, и Майор Локвуд планировали его в течение месяца. Частично, это ради выигранной войны, частично это возможность для города насладиться последними жаркими деньками лета, и в основном шанс для городских лидеров похлопать себя по спине, Бал Основателей всегда был моей самой любимой традицией в Мистик Фоллс.
Теперь я ужаснулся.
Деймон ощутил мой дискомфорт, потому что начал рыться в своем рюкзаке. Рюкзак вызывал отвращение, а на углу было пятно от крови. Наконец, он протянул большой, деформированный кожаный мяч, намного больше и длиннее чем бейсбольный.
— Хочешь сыграть? — спросил он, перекидывая мяч из руки в руку.
— Во что? — спросил я.
— В футбол. Я и ребята играем, когда у нас есть свободное время. Тебе понравится. Придашь своим щекам немного цвета. Мы не хотим быть мягкими, — сказал он, так прекрасно спародировав голос нашего Отца, что я даже засмеялся.
Деймон вышел за дверь, я последовал за ним, пожимая плечами своего полотняного жакета. Резко выглянуло солнце и стало теплее, трава стала мягче, все стало лучше, чем было минуту назад.
— Лови! — крикнул Деймон, увидев, что я отвлекся. Я поднял свои руки вверх и снова поймал мяч.
— Могу я присоединиться? — спросил женский голос, снова отвлекая меня.
Кетрин. Она была в простом, сиреневом летнем платье, ее волосы были заплетены в корзинку и опирались на ее шею. Я заметил, что ее темные глаза превосходно дополняют блестящее голубое миниатюрное ожерелье, которое лежало на открытом горле. Я вообразил, что сжимаю ее деликатные руки в своих пальцах, и целую ее белую шею.
Я заставил себя отвести свой пристальный взгляд от нее.
— Кетрин, это мой брат, Деймон. Деймон, это Кетрин Пирс, она остановилась у нас, — натянуто сказал я, оглянувшись назад и заодно наблюдая за реакцией Деймона. Глаза Кетрин танцевали, как будто она нашла в моей формальности невероятную забавность. Хотя это относилось к Деймону.
— Деймон, могу сказать тебе, что ты такой же милый, как и твой брат, — сказала она с преувеличенным южным акцентом. Даже, несмотря на то, что эту фразу использовали все девушки в стране, разговаривая с мужчиной, из ее губ это звучало неопределенно и насмешливо.
— Это мы еще посмотрим. — Деймон улыбнулся. — Ну, так что братец, мы позволим Кетрин присоединиться?
— Ну, я не знаю, — сказал я, засомневавшись. — А какие тут правила?
— Кому нужны правила? — спросила Кетрин, усмешливо, показывая ровные, белые зубы.
Я перекрутил мяч в своей руке.
— Мой брат грубо играет, — предупредил я.
— Почему-то мне кажется, что я играю грубее. — В один момент, Кетрин выхватила мяч из моих рук. В предыдущий день, ее руки были холодными как лед, несмотря на жаркую погоду. Ее прикосновение пропустило энергию через мое тело и мой мозг. — Проигравший ухаживает за моими лошадьми! — произнесла она, и ветер начал растрепывать ее волосы.
Деймон наблюдал за ее бегом, вскидывая на меня бровью.
— Девушка явно хочет, чтобы за ней побежали, — вместе с этим, Деймон выкопал свои пятки из земли и побежал, его сильное тело мчалось к холму.
Спустя секунду, я тоже побежал. Я чувствовал ветер.
— Я тебя сделаю! — крикнул я. Это была фраза, которую я кричал, когда мне было 8 лет, и я играл с девчонками моего возраста, но я чувствовал что ставки этой игры гораздо выше, чем в любой игре, в которую я когда-либо играл в своей жизни.
Глава 5
Проснувшись на следующее утро, я узнал от слуг Розалин, что ее дорогая, Пенни, подверглась нападению. Миссис Картрайт позвала меня в комнату своей дочери, так как Розалин не переставала плакать. Я попытался успокоить ее, но ее рыдания не уменьшались.
Все это время, Миссис Картрайт не одобряюще поглядывала на меня, как будто я должен был лучше стараться успокоить Розалин.
— У тебя есть я, — сказал я, только для того, чтобы успокоить ее. Тогда, Розалин обняла меня, заплакав еще сильнее в мое плечо, так, что от ее слез осталось мокрое пятно на моем жилете. Я старался сочувствовать, но меня раздражало ее поведение. Даже когда умерла моя Мама, я не вел себя так. Отец не позволил мне этого.
Ты должен быть сильным, борцом, говорил он на похоронах. И я таким был. Я не плакал когда, всего через неделю после смерти Мамы, наша няня, Корделия, начала рассеянно напевать Французскую колыбельную, которую всегда пела Мама. Не плакал, когда отец повесил портрет Матери в гостиной. Не плакал даже когда Артемис, любимая лошадь мамы, была подавлена.
— Ты видел собаку? — спросил Деймон, поскольку мы вместе шли в город, чтобы этой ночью выпить в таверне. Теперь обед, на котором я должен буду публично сделать предложение Розалин, состоится всего через пару дней, и мы решили выпить виски, чтобы отпраздновать мое надвигающееся бракосочетание. По крайней мере, так это назвал Деймон, с акцентом как у Чарльстона, растягивая слова и шевеля бровями. Я постарался улыбнуться, как будто счел это замечательной шуткой, но я ничего не сказал, поскольку знал, что не смогу сдержать свою тревогу о свадьбе с Розалин. И в ней не было ничего плохого. Просто…..просто она не была Кетрин.
Я вернулся к мыслям о Пенни.
— Да. У нее рана на шее, но какое бы животное это ни было, оно не тронуло ее внутренности. Странно, да? — сказал я, и пошел в ногу с ним. Армия сделала его сильнее и быстрее.
— Сейчас странные времена, братец, — сказал Деймон. — Может это Янки, — дразнил он с ухмылкой.
Поскольку мы шли по каменным улицам, я заметил таблички, прикрепленные во многих дверных проемах: Награду в 1000 долларов, получит тот, кто найдет дикое животное, совершающее нападения. Я смотрел на табличку. Может я смог бы найти его, а затем получить деньги и купить билет на поезд в Бостон, или Нью-Йорк, или в какой-нибудь город, где никто не смог бы найти меня, и где никто никогда не слышал о Розалин Картрайт. Я сам себе улыбнулся; это было бы тем, что обычно делает Деймон — он никогда не волнуется о последствиях или других человеческих чувствах. Я хотел спросить Деймона, что бы он сделал с 1000 долларов, но в это время я увидел кого-то, кто отчаянно махал нам рукой перед аптекой.
— Те самые братья Сальваторе — спросил голос с улицы. Я взглянул сквозь сумерки и увидел Перл, владелицу аптеки, стоящую снаружи своего магазина с дочерью, Анной. Перл и Анна были еще двумя жертвами войны. Муж Перл погиб во время осады Виксбурга прошлой весной. После этого, Перл нашла дом в Мистик Фоллс, и стала управлять аптекой, чем всегда и занималась. Джонатан Гилберт, в особенности, почти всегда был там, когда я гулял, жалуясь насчет алиментов или покупке каких-то средств или о чем-то еще. По городу ходили слухи, что он был влюблен в нее.
— Перл, ты помнишь моего брата, Деймона? — спросил я, поскольку мы подошли к площади, чтобы поприветствовать их.
Перл улыбнулась и кивнула. У нее было неровное лицо, и многие девушки играли в игру, пытаясь определить, сколько ей лет.
Ее дочь была на несколько лет младше меня.
— Вы оба, несомненно, прекрасно выглядите, — сказала она нежно. Анна была точной копией своей матери, и когда они обе вставали рядом, можно было подумать, что они были сестрами.
— Анна, ты хорошеешь с каждым годом. Тебе уже достаточно лет, чтобы ходить на танцы? — спросил Деймон, мерцая своими глазами. Я опять улыбнулся сам себе. Конечно же, Деймон был очарован ими обоими и мамой, и дочкой.
— Почти, — сказала Анна, ее глаза замерли в ожидании. Пятнадцать — это был возраст, когда девушки оставались готовить ужин и слушали, как группа начинает вальс.
Перл закрывала аптеку ключом из кованого железа, и затем повернулась лицом к нам.
— Деймон, могу я попросить тебя об услуге? Ты не мог бы удостовериться, что Кетрин попадет на завтрашнее мероприятие? Она прекрасная девушка, и к тому же, ты знаешь, как люди говорят о незнакомцах. Я знала ее в Атланте.
— Я обещаю, — торжественно сказал Деймон.
Я задумался. Деймон будет сопровождать Кетрин на завтрашнем мероприятии? Я не думал, что она пойдет на вечеринку, и я не мог представить, как сделаю предложение у нее на глазах. Но разве у меня был выбор? Сказать Отцу, что Кетрин не была приглашена? Не делать предложение Розалин?
— Повеселитесь этой ночью, мальчики, — сказала Перл, вернув меня из мечтательности.
— Подожди! — сказал я, на мгновенье, забыв об обеде.
Она обернулась, с шутливым выражением на ее лице.
— Уже поздно, и на улице небезопасно. Хотите, мы проводим вас до дома? — спросил я.
Перл подверг шок.
— Анна и я, сильные женщины. С нами все будет хорошо. К тому же… — Она покраснела и посмотрела вокруг, как будто боялась быть подслушанной. — Я полагаю, что Джонатан Гилберт хочет проводить нас. Но спасибо тебе за заботу.
Деймон пошевелил бровями и негромко свистнул.
— Ты знаешь, как я отношусь к сильным женщинам, — прошептал он.
— Деймон. Веди себя соответствующе, — сказал я, через его плечо. В конце концов, больше он не был на полях сражении. Он был в Мистик Фоллс, городе в котором люди любят подслушивать и любят поболтать. Он так быстро забыл об этом?
— Хорошо, тетушка Стефан! — дразнил Деймон, повышая свой голос и сильно шепелявя. Я засмеялся про себя, но снова показал меру, ударив его по руке. Удар был легкий, но мне стало легче — потому что он снял часть моего раздражения, из-за того, что Деймон будет сопровождать Кетрин на обеде.
Он добродушно оттолкнул меня назад, и между нами завязалась бы взаимная братская драка, если бы Деймон не открыл деревянную дверь Таверны. Мы тут же восторженно поприветствовали барменщицу, стоящую по ту сторону барной стойки. Было ясно, что перед тем как сделать это Деймон несколько раз репетировал дома.
Мы пробирались к задней части таверны. В помещении пахло опилками и пОтом, и мужчины в униформе были повсюду. У некоторых на голове были бинты, другие носили значки, а остальные ковыляли на костылях вокруг барной стойки. Я узнал Генри, темнокожего солдата, который фактически жил в таверне, он постоянно одиноко пил виски в углу. Роберт рассказывал мне истории о нем; он никогда ни с кем не общался, и никто никогда не видел его при свете дня. Поговаривали, что он возможно причастен к нападениям, но как это возможно, если он всегда сидит в таверне?
Я отвел свой взгляд в место для отдыха. Там были пожилые мужчины, плотно сгруппированные в углу, они играли в карты и пили виски, а напротив них, сидело несколько женщин. По помаде на их губах и накрашенным ногтям я мог сказать, что они не общаются с нашими школьными знакомыми, Клементиной Хаверфорд или Амелией Хэвк. Поскольку мы проходили мимо, одна из них задела мою руку своими накрашенными ногтями.
Поделиться книгой: