Гарри Поттер и философский камень

— Зови меня Хагрид, — ответил он, — как все. И я ж те сказал, я привратник в Хогвартсе. О нём-то ты, яс'дело, всё знаешь.

— Э-э… нет, — признался Гарри.

Хагрид, судя по выражению лица, был в шоке.

— Извините, — быстро добавил Гарри.

— Извините? — гаркнул Хагрид, поворачиваясь к Дёрсли, тут же отпрянувшим в тень. — Эт вот им надо извиняться! Одно дело письма, но чтоб ты, да не знал про Хогвартс! А сам-то, что, никогда не задумывался, где родители всему обучились?

— Обучились чему? — недоумевал Гарри.

— ЧЕМУ? — прогремел Хагрид. — Так, погодь минутку!

Он вскочил на ноги. В гневе великан, казалось, заполнил собой всю хижину. Дёрсли вжались в стену.

— Я так понимаю, — прорычал он, обращаясь к Дёрсли, — что этот мальчик — этот мальчик! — ничего не знает о… ничего не знает ВООБЩЕ?

Гарри показалось, что Хагрид перегнул палку. В конце концов, он ходил в школу и очень даже неплохо учился.

— Кое-что я знаю, — вмешался он. — Я умею считать и всё такое.

Но Хагрид только отмахнулся и пояснил:

— Я ж не про это, а про наш мир. Твой. Мой. Твоих родителей.

— Какой мир?

Хагрид, казалось, вот-вот взорвётся.

— ДЁРСЛИ! — взревел он.

Дядя Вернон, белый как мел, прошептал «я бы да как бы». Хагрид неверяще уставился на Гарри.

— Но ты должен знать про маму с папой, — покачал головой он. — Они ить знамениты. И ты тоже.

— Что? Мои мама и папа… они были знамениты?

— Не знаешь… ничегошеньки не знаешь… — Хагрид запустил пальцы в волосы и потрясённо смотрел на Гарри.

— И даж не знаешь, кто ты такой есть? — наконец вопросил он.

К дяде Вернону неожиданно вернулся дар речи.

— Прекратите! — велел он. — Прекратите сейчас же, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!

И более храбрый человек, чем дядя Вернон, дрогнул бы под свирепым взглядом, которым наградил его Хагрид; когда великан заговорил, каждое его слово буквально дрожало от гнева:

— Ты никогда не говорил ему? Не говорил о письме Дамблдора? Я был там! Я видел, как Дамблдор его оставил, Дёрсли! И ты столько времени это скрывал?

— Скрывал что? — нетерпеливо спросил Гарри.

— МОЛЧАТЬ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — в панике проверещал дядя Вернон.

Тётя Петуния в ужасе глотнула ртом воздух.

— Сходили б вы проветриться, оба, — посоветовал Хагрид. — Ты — колдун, Гарри.

Наступила тишина, нарушаемая лишь шумом моря и завываниями ветра.

— Я — чего? — ахнул Гарри.

— Колдун конечно, — повторил Хагрид, снова усаживаясь на диван, со скрипом просев ший ещё ниже, — а по мне, так колдун отменный, — ишо б подучиться. С такими-то родителями, кем те ишо быть? И, по-мойму, пора те прочитать наконец своё письмо.

Гарри протянул руку за вожделённым желтоватым конвертом, адресованным: «Море, хижина на скале, пол, м-ру Гарри Поттеру».

Он вытащил письмо и прочёл:

ШКОЛА КОЛДОВСКИХ И ВЕДЬМИНСКИХ ИСКУССТВ

«ХОГВАРТС»

Директор: АЛЬБУС ДАМБЛДОР

(Орден Мерлина 1-ой степени; Великий Волш.; Глав. Маг; Верх. Магистр

Международной конфед. колдунов)

Уважаемый мистер Поттер!

С радостью информируем Вас о том, что Вы приняты в Школу Колдовских и Ведьминских Искусств «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь со списком необходимой литературы и оборудования (прилагается к письму).

Семестр начинается 1 сентября. Ждем Вашу сову не позже 31 июля.

С уважением,

Минерва Макгонаголл,

Заместитель директора.

Вопросы вспыхнули в голове Гарри, словно фейерверк, и он не мог решить, который задать первым. Поразмыслив немного, запинаясь, он спросил:

— Что значит: они ждут мою сову?

— Разорви мя горгулья, чуть не забыл, — Хагрид хлопнул себя по лбу с силой, достаточной, чтобы сбить с ног ломовую лошадь; он вынул из кармана сову, — настоящую, живую, взъерошенную сову, длинное перо и свиток пергамента. Высунув от усердия язык, он нацарапал записку, которую Гарри прочёл кверх ногами:

Дорогой мистер Дамблдор!

Вручил Гарри письмо.

Завтра едем за покупками.

Погода ужасная.

Надеюсь, у Вас все хорошо.

Хагрид

Хагрид свернул послание в свиток и отдал сове. Та зажала записку в клюве, после чего Хагрид подошёл к двери и вышвырнул птицу на улицу, где бушевал ураган. Затем он вернулся и уселся на диван с таким видом, будто совершил нечто самое обыденное, — скажем, поговорил по телефону.

Гарри вдруг понял, что стоит с открытым ртом, и живо захлопнул его.

— Так о чём бишь я? — начал Хагрид, но тут дядя Вернон, всё ещё пепельно-серый, но явно разозлённый, выступил вперёд, к камину.

— Он не поедет, — объявил он.

Хагрид фыркнул.

— Хотел б я поглядеть, как маггл вроде тя попробует ему помешать, — проворчал он.

— Кто? — с любопытством переспросил Гарри.

— Маггл, — пояснил Хагрид, — так мы называем неволшебный народ, вроде них. И те жутко не повезло вырасти в такой семье, — хуже магглов, чем вот эти, я в жизни не видал.

— Мы поклялись, приютив его в своём доме, что положим конец всем этим глупостям, — прорычал дядя Вернон, — что вытравим из него эту ерунду! Колдун, понимаете ли!

— Вы знали? — воскликнул Гарри. — Знали, что я колдун?

— Знали? — внезапно завизжала тётя Петуния. — Знали?! Конечно, знали! Кем тебе ещё быть, при такой матери, как моя проклятая сестрица! О, она в своё время получила точно такое же письмо и отправилась в эту — эту школу, и возвращалась только на каникулы, с карманами, полными лягушачьей икры, превращала чашки в крыс! Одна я видела, кем она была на самом деле — уродкой! Но не для наших родителей, ну что вы, они-то с ней сюсюкались, Лили то, Лили это! Они гордились, что в семье есть ведьма!

Она судорожно перевела дух и продолжила тираду. Видно, ей годами хотелось высказаться:

— Потом она встретила в школе этого Поттера, они сбежали и поженились; а затем появился ты. Я знала, что ты окажешься таким же, таким же странным и… и ненормальным, а потом её, видите ли, разнесло на кусочки, а тебя всучили нам!

Гарри побледнел. С трудом взяв себя в руки, он переспросил:

— Разнесло на кусочки? Вы говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!

— В АВТОКАТАСТРОФЕ? — взревел Хагрид, вскочив на ноги, отчего семейство Дёрсли в страхе забилось в угол. — Да как Джеймс и Лили Поттеры могли погибнуть в какой-то автокатастрофе?! Это возмутительно! Позор! Гарри Поттер не знает своей истории, при том, что у нас кажный ребенок её наизусть расскажет!

— Но почему? Что случилось? — настойчиво спросил Гарри.

Ярость на лице Хагрида вдруг сменилась беспокойством.

— Не ждал я такого, — сказал он тихим, озадаченным голосом. — Дамблдор предупреждал, что буит нелегко, но я б в жизни не подумал, что ты совсем ничего не знаешь. Ох, не знаю, правильно ли, что те я всё расскажу, но кто-то ж должен… Не отправлять же тебя в Хогвартс вот так.

Он бросил на Дёрсли недобрый взгляд.

— Ну, расскажу всё, что могу — я ведь и сам многого не знаю, стравнностей там много, но, в общем…

Он посидел немного, уставившись на огонь.

— Начну, я, наверн, с человека одного — звали его… даж не верится, что ты о нём не слышал, в нашем мире его все знают…

— А кто он?

— Ну… не люблю я его имя произносить. Да и никто из наших не любит.

— Почему?

— Растопчи мя кентавр, Гарри, люди до сих пор напуганы. А, чёрт, нелегко все это. Понимаешь, один колдун, он стал… Хуже некуда, хуже, чем ты себе можешь представить. Звали его… — Хагрид запнулся, слова не шли с языка.

— Может, напишете? — предложил Гарри.

— Не, не знаю я, как оно пишется. Ну хорошо… э-э… Волдеморт, — Хагрида передёрнуло. — И не заставляй мя повторять. Ну вот, этот самый… колдун лет двадцать тому назад начал искать се приспешников. И ведь нашёл, — кто-то боялся, кто-то надеялся, что ему часть его власти перепадёт, а власть у него была, эт точно. Смутное было время. Не знали, кому можно довериться, не решались с незнакомцами дружбу водить… жуткие дела творились. Он побеждал, понимаешь. Тех, кто пытался бороться, он убивал. Страшно убивал. Мест безопасных почти не оставалось — разве что Хогвартс. Сдаётся мне, Сам-Знаешь-Кто боялся одного только Дамблдора. Не решался на школу напасть — тада, по крайней мере. Твои мама и папа были достойнейшими колдунами, каких я знал. В Хогвартсе старостами были, пока учились! Странно, что Сам-Знаешь-Кто не пытался переманить их на свою сторону… знал, видать, что они близки с Дамблдором, не захотят с ним дела иметь. Мож, тада он решил, что ему удастся их уговорить… а мож, просто хотел убрать их с дороги. Кто знает… В общем, десять лет назад, в ночь на Хэллоуин, он заявился в деревню, где вы все жили. Те был всего годик. Он пришёл в ваш дом и… и…

Хагрид внезапно осёкся, вытащил из кармана грязный, покрытый пятнами носовой платок и трубно высморкался.

— Извини, — пробормотал он. — Просто эт’ всё так грустно — я ить знал твоих родителей, лучше людей было просто не найти… а он… В общем, Сам-Знаешь-Кто… убил их. А потом, что самое странное, он попытался прикончить и тя. Хотел, чтоб следов не осталось, а мож, ему просто нравилось убивать. Но у него ничего не вышло. Никада не спрашивал, откуда у тя этот шрам на лбу? Эт не просто царапина… Такое случается, када на тя могущественный тёмный колдун проклятие насылает — а то проклятие такой силы было, что и родителей твоих убило, и даж дом разрушило — а на те не сработало. Вот почему ты знаменит, Гарри. Если Сам-Знаешь-Кто решал кого-нить убить — никому не удавалось спастись, кроме тя. Ведь он тада уничтожил лучших ведьм и колдунов поколения: МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, — а ты ребёнком был, а выжил.

В памяти у Гарри промелькнуло какое-то очень болезненное воспоминание. Когда история Хагрида подошла к концу, перед его глазами снова возникла ослепительная вспышка зелёного света, только гораздо отчётливее, чем раньше, — и он вспомнил ещё кое-что, впервые в жизни, — пронзительный, холодный, безжалостный смех.

Хагрид с грустью наблюдал за ним.

— Я тя лично из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. Привез тя вот этим…

— Полнейшая чушь, — вдруг перебил его дядя Вернон.

Гарри подскочил; он чуть не забыл о Дёрсли. К дяде Вернону, похоже, вернулась смелость, — он свирепо глядел на Хагрида, сжимая кулаки.

— А теперь послушай-ка меня, мальчик, — раздражённо велел дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного необычен, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Что же касается твоих родителей, они были ненормальными, это точно, и я считаю, что без них в мире стало куда спокойнее, — они получили по заслугам, только что и якшались со всеми этими колдунами, именно этого я и ждал, я знал, что они плохо кончат…

Не успел он договорить, как Хагрид вскочил на ноги и выхватил из-под пальто потрёпанный розовый зонт.

Наставив его, словно шпагу, на дядю Вернона, он отчеканил:

— Я тя предупреждаю, Дёрсли, я тя в последний раз предупреждаю: ишо раз рот откроешь…

Ввиду опасности быть нанизанным на зонт бородатого великана, дядя Вернон вновь растерял всё своё мужество; он распластался по стене и умолк.

— То-то же, — Хагрид, тяжело дыша, уселся обратно на диван, на этот раз прогнувшийся до самого пола.

У Гарри тем временем появлялись сотни новых вопросов.

— А что случилось с Вол… простите, Вы-Знаете-Кем?

— Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Испарился. В ту самую ночь, когда пытался тебя убить. Оттого ты стал ещё известней. В этом-то вся загадка — он ить тада всё сильней и сильней становился, — с чего б ему вдруг исчезнуть? Кто-то г'рит, умер он. Ерунда всё это, я скажу. В нём-то и человеческого ничего не осталось, чтоб умереть. Другие г'рят, что где-то рядом он, время выжидает, но я так не думаю. Люди, которые на его стороне были, к нам перешли. Г'рили, мол, он их околдовал. Вряд ли они отважились б на это, если б он мог вернуться. Многие думают, что жив он, тока силу свою потерял. Слишком слаб стал, чтоб дальше бороться. Те как-то удалось одолеть его, Гарри. Чего-то он не учёл той ночью, — не знаю, никто не знает чего именно, тока что-то в тебе добило его той ночью, эт точно.

Хагрид взглянул на Гарри с теплотой и уважением, но тот вовсе не почувствовал себя польщённым, а вместо этого окончательно осознал, что произошла ужасная ошибка. Колдун? Он? Да как может такое быть? Всю жизнь его шпынял Дадли, тиранили дядя Вернон с тётей Петунией; если он действительно колдун, почему они не превращались в бородавчатых жаб всякий раз, запирая его в чулане? Если когда-то ему удалось победить величайшего в мире чёрного мага, почему Дадли постоянно пинал его, как футбольный мяч?

— Хагрид, — тихо позвал он, — мне кажется, вы ошибаетесь. Боюсь, я не колдун.

К его удивлению, Хагрид рассмеялся.

— Значит, не колдун? И с тобой никогда не случались необычные вещи, к примеру, када ты был напуган или разозлён?

Гарри уставился в огонь. Если подумать… все те странности, неизменно приводившие в ярость дядю с тётей, происходили с ним, когда он был расстроен или зол… за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, непонятно как… с ужасом думая о том, как появится в школе со своей идиотской стрижкой, ему удалось заставить волосы отрасти за ночь… а совсем недавно, когда Дадли ударил его, разве он не отомстил ему, причём не подозревая об этом?