Новый Мурзилка

За ним последовали Мазь-Перемаз и Лим, захвативший с собою удочку и несколько пойманных рыб. Я ступил последним.

Едва я поставил ногу, как канат начал качаться во все стороны. Удержаться стоя было очень трудно, и я, недолго думая, опустился на канат и уселся на нем верхом. Канат в эту минуту закачался еще сильнее. Мазь-Перемаз, следуя моему примеру, тоже уселся на канате. А Лим, точно настоящий акробат, ловко качался на канате, то поднимая, то опуская удочку. Точно так же Индеец, качаясь из стороны в сторону, старался удержать равновесие, двигая то в одну, то в другую сторону рукою, в которой он держал топор.

Вдруг - трах! - нечаянно острие топора ударило по канату; канат затрещал, лопнул, и и мы, все четверо, очутились в воде, не успев даже вскрикнуть...

Кто был рад этому приключению, так это рыбы, которых захватил с собою Лим: они весело прыгнули в воду и тотчас же скрылись.

Едва мы перебрались на другую сторону реки, как поднялся страшный ураган. Одних он подбрасывал на воздух, других валил на землю. Деревья так и гнулись от сильного ветра, и в воздухе стояли такой шум и гул, что никто не мог расслышать, как я кричал:

- Держите меня, держите Мурзилку, а то я упаду в яму! И действительно, не прошло и минуты, как ветер свалил меня да Дедку-Бородача в глубокую яму.

Но я все-таки оказался молодцом: чувствуя, что ветер хочет сорвать с меня шляпу и вырвать из моей руки трость, я быстро снял шляпу с головы, крепко схватил ее одной рукой, в то время как другою придерживал трость. И так, со шляпою в одной руке, с тростью в другой, я летел вниз. На лету у меня упало стеклышко с глаза, так что я даже не видел, куда я падаю.

Очутился я на дне ямы вниз головой. Но, как ловкий гимнаст, я тотчас сделал прыжок и встал на ноги. Однако порыв ветра опять свалил меня. Тогда я улегся и спокойно выжидал, пока ветер утихнет.

Я долго лежал на дне рва. Ветер продолжал бушевать. Он то стихал, то опять поднимался, пронзительно свистя.

Во рву было очень темно, но я все-таки разглядел, что кто-то копошится рядом.

<Наверно, змея!> - решил я и вскочил на ноги.

Тут раздался страшный писк и кто-то схватил меня за ногу.

Я не успел еще вскрикнуть от испуга, как писклявый голос произнес:

- Ах, это нога Мурзилки! Я узнаю ее по острому кончику штиблета. Наверно, и сам Мурзилка где-нибудь близко.

- Я здесь! Я здесь! И это моя собственная нога! - воскликнул я. - Но я не узнаю вас. Кто вы?

- Я Дедко-Бородач, а со мною Микробка, - ответил тот же голосок.

В это время опять поднялся ветер, да такой сильный, что даже нас троих поднял кверху.

Но мы все-таки удержались на самом краю.

Как раз в этот миг мимо нас пронеслись три всадника, сидевшие на быстром коне. Я узнал Мика, Ведуна, но третьего узнать не мог,

Не успели мы им крикнуть, как ветер свалил коня и всадников к нам, в ров...

Всему бывает конец. Кончился и ураган, и опять стало тихо и спокойно. Мы благополучно выкарабкались из рва и стали искать остальных малюток. Все они оказались целы и невредимы и со смехом рассказали о своих приключениях.

Только я один не мог смеяться: у меня была совершенно помята шляпа, перепорчены сапоги, разбито стеклышко. И мне было не до смеха!

Долго горевать, однако, не пришлось, так как нас ждали новое приключение и новая большая опасность.

Из-за забора, стоявшего недалеко от рва, послышались странные крики, и оттуда показались головы вооруженных чернокожих людей, которые громко что-то кричали.

- Знайка, - обратились мы к нашему маленькому эльфу, который отлично умеет говорить на многих языках, - что это за люди и чего они хотят?

- Это, несомненно, здешние жители - негры, - ответил Знайка, - чего они хотят, этого я не знаю, а только по их сердитым лицам видно, что они не рады нашему приезду.

- А может быть, это людоеды? - раздался испуганный голос Микробки.

Я вовсе не трус. Но быть съеденным людоедами я все-таки не желал. И потому я предложил, не дожидаясь, пока негры примутся делать из нас, лесных малюток, котлеты, убраться от них подальше.

- Нет, - возразил Мик, - во-первых, бежать некуда, а во-вторых, мы должны показать чернокожим, что не боимся их.

- Что ж? Надо нам, значит, готовиться к битве, - заметил Скок.

Хотя я, Мурзилка, ничего не боюсь, но при слове <битва> я почувствовал, точно меня кто-то укусил.

- Да, да, надо готовиться! - повторил я все-таки вместе с другими.

- Как же мы будем сражаться, когда у нас даже оружия нет! - произнес неожиданно Пуговка.

Действительно, никто не подумал о том, что сражаться с вооруженными чернокожими, не имея оружия, было очень опасно.

В это самое время я в мое стеклышко увидел, что у берега стоит большой корабль.

- Ура! Нашел способ, как спастись от чернокожих! - крикнул я. - Сядем на этот корабль и уплывем без битвы.

Мое предложение было принято. Мы все тотчас перебрались на стоявший у берега корабль, развели пары и отплыли от берега. Что касается меня лично, то я из предосторожности надел на себя три спасательных круга, которые, на случай если бы все потонули, не дали бы мне пойти ко дну.

Надев эти круги, я громко скомандовал: <Отчаливай!>

Мы убрались как раз вовремя, потому что издали уже показались сердитые чернокожие, вооруженные с ног до головы. Они рассыпались по всему побережью с криками и собирались броситься на нас.

Только что мы отплыли от берега, как поднялся ужасно сильный ветер. На небе повисли грозные тучи. Сделалось почти совсем темно, только изредка молния ярко освещала все кругом.

- Скверно! - заметил Знайка.

На корабле все забегали, засуетились.

- Мурзилка, - обратился ко мне Скок, - как же теперь быть? Ведь нашему кораблю грозит большая опасность!..

Я хотел было ему что-то ответить, но громадные волны с таким бешенством ударяли в наш корабль, что все равно ничего не было бы слышно, что бы я ни сказал. Зато я сам отчетливо слышал, как мои зубы стучали и ударяли друг о друга... Очевидно, это ветер так их тряс, потому что я сам, конечно, ничуть не трусил...

Между тем на палубе корабля закипела работа. Все суетились, бегали.

- Топоры чтобы были готовы!.. - кричал Дедко-Бородач, который принял на себя обязанности капитана. - Надо срубить все мачты, а то ветер, ударив в них, опрокинет наш корабль...

Не успел еще Дедко-Бородач дать приказание, как послышался голос Скока:

- Наш корабль ветром несет к берегу... Вот смотрите, там деревья!.. Если мы успеем схватиться за них, то мы спасены!..

Тут все малютки, один за другим, стали карабкаться на мачты, надеясь, что им оттуда легче будет схватиться за какое-нибудь дерево. А ветер между тем становился все сильнее и сильнее, и все мы, взобравшиеся на мачты, едва могли удержаться на них...

Но вот наконец, когда корабль приблизился к самому берегу, мы поймали какой-то сук и изо всех сил ухватились кто за сук, кто за ветки.

- Ура! - закричал было я. - Мы спасены!

Но в эту самую минуту сук разломился пополам, и я полетел кубарем вниз.

К счастью, я упал на лежавший на палубе мешок с мукою, а то разбился бы насмерть.

Недолго думая, я опять стал карабкаться на мачту. Корабль между тем то и дело ударялся о подводные камни и точно стонал под этими ударами.

Кругом было так темно, что мы друг друга не могли разузнать. Вдруг раздался громкий голос Дедки-Бородача: <Держитесь за ветки!> Яркая молния осветила все кругом, и тут я увидел ветки большого дерева, которое росло на самом берегу. Ветки нагибало ветром то в нашу сторону, то в сторону земли. Услышав приказание, все разом бросились на эти ветки и плотно прижались к ним.

Порыв ветра сильно всколыхнул ветки - и часть наших малюток благополучно очутилась на земле. Но только часть, остальные же остались на корабле, который качался во все стороны и точно собирался упасть в бездну. В числе оставшихся на корабле был и я: меня откинуло обратно на палубу, и я опять очутился на злополучной мачте.

- Не робей, ребята! - закричал Дедко-Бородач. - Кидай канаты на берег!

В один миг наши матросики стали бросать на берег прикрепленные к мачтам канаты, которые другие малютки, уже добравшиеся до берега, проворно схватывали.

- Пускай! - закричал опять Дедко-Бородач.

На канатах очутились небольшие мешки, в которые быстро усаживались двое-трое малюток и совершали своего рода воздушное путешествие на берег, причем некоторые успели выкупаться в море.

В одном из первых мешков переправился и я. Переправа была не особенно приятна, но я все-таки был рад, когда добрался до земли.

После того, как мы очутились на берегу, Знайка сделал перекличку всех малюток.

- Дедко-Бородач?

- Здесь!

- Мазь-Перемаз?

- Вот я!

- Индеец Ски? - Здесь! Здесь!

- Микробка?

- Я тут.

- Мурзилка?

- Я тут!

Все оказались налицо, и притом все были живы и невредимы. Мало того - мы успели еще унести с корабля несколько сундуков с разными вещами, в том числе один сундук с музыкальными инструментами.

Счастливые и довольные тем, что опасность миновала, мы немедленно принялись играть торжественный марш и открыли под звуки музыки шествие вдоль берега неизвестного острова.

Перепуганные неожиданным концертом, птицы летели кругом, издавая отчаянные крики.

Обойдя берег, шествие под звуки торжественного марша направилось к месту, где стояло несколько лодок. Мне, как дирижеру, следовало бы идти впереди, но я предпочел место в задних рядах. И не пожалел. Дело в том, что едва шедшие впереди Мик с большим барабаном, Рикки и Заячья Губа с огромными трубами уселись в лодку, как лодка перевернулась, и все очутились в воде, между тем как вторая лодка, в которой я сидел с остальными малютками, благополучно двинулась вперед.

Первый заметил падение в воду наших товарищей Знайка, и по обыкновению тотчас направил на них свой фотографический аппарат. Но упавшим в воду было не до фотографий: они барахтались в воде и кричали, чтобы им помогли.

К счастью, все обошлось благополучно: все очутившиеся в воде опять сели в лодку, и мы с музыкой двинулись вперед.

На самом берегу того острова, к которому причалили наши лодки, стояла хижина.

Из открытых окон хижины до нас доносилось храпение многих десятков спящих людей. Что это были за люди, мы не знали, потому что окна находились очень высоко и мы не могли ничего видеть.

- Тсс! - шепотом произнес Дедко-Бородач. - Надо, чтобы кто-нибудь из нас, кто похрабрее, влез по лестнице в хижину и посмотрел, кто там спит.

- Мурзилка самый храбрый из нас! - заметил, улыбаясь, китаец Чи-ка-чи. Пусть Мурзилка и отправляется.

Я, конечно, готов был исполнить желание Чи-ка-чи, несмотря на то, что предстояло очень опасное предприятие, но меня предупредили Микробка, Бортик и Знайка: они заявили, что незаметно проберутся в хижину и узнают все, что нужно.

Так мы и решили.

Спустя несколько минут в окошечко хижины выглянули лица Микробки, Знайки и Бортика. Они дали нам понять, что в хижине спят свирепые дикари.

Тотчас мы все собрались, чтоб обсудить, как быть.

Бежать опять мы не хотели, и после долгих споров решено было напугать спящих дикарей.

И вот, став кругом хижины, мы по знаку, который дал Дедко-Бородач, заиграли все зараз во все трубы, которые у нас были.

Играли мы с такою силою и так громко, что даже видно было, как в воздух вылетали из наших труб ноты. Вот как мы играли! Дикари проснулись, испуганно подбежали к окнам, но спросонья не могли сообразить, в чем дело. Страх их, очевидно, еще больше увеличился, потому что не прошло и минуты, как все они повыскакивали из окон и бросились бежать без оглядки.

Когда уже ни одного дикаря не было видно, мы в один голос закричали <ура!> и заиграли победный марш.

Но тут случилось то, чего мы никак не ожидали: из окон хижины, встревоженные нашею игрою или, быть может, привлеченные ею, выскочили целые десять крыс и падали какая в трубу, какая на спину, какая на голову играющим. Произошел ужасный переполох. Мик выхватил свой револьвер и стал стрелять, но при этом упал на барабан, на котором играл Чи-ка-чи, и придавил, падая, одну крысу, а та стала страшно визжать. Чи-ка-чи, желая спастись от крыс, влез в барабан, разорвав его кожу, а Ведун пытался устрашить крыс звуками трубы, но вскоре труба его перестала издавать звуки, потому что в нее попали сразу две крысы.

Все это продолжалось, к счастью, недолго: раз, два, три - и все крысы куда-то исчезли, точно так же как исчезли дикари, и мы могли спокойно войти в хижину, где тотчас же устроили себе ночлег.

Отдохнув в покинутой дикарями избушке и подкрепив свои силы оставленными ими припасами, мы отправились осматривать остров. Первым делом была осмотрена нами роща, находившаяся при домике. Там, между прочим, находился каменный ящик с водой, где плавала, очевидно, пойманная дикарями и приготовленная ими к обеду рыба. Рики не мог удержаться, чтобы не заняться своим любимым делом ловлею рыбы, и тотчас же закинул в ящик свою удочку. Другие лесные человечки в это время расхаживали по роще, разговаривая и споря. Один только Заячья Губа уселся на земле. Он, как оказалось, очень устал. Дело в том, что Заячья Губа был большой любитель собирания насекомых и надеялся в захваченные с собой пустые трубки набрать их целую груду. Но как он ни искал в роще - ни одного насекомого не нашел.

В то время, как мы все, таким образом, спокойно проводили время, откуда-то издали послышалось странное жужжание.

Услыхал это жужжание я первый и, конечно, поднял крик.

Жужжание между тем становилось все громче и громче. Не прошло и минуты, как на полянке близ речки показалась целая армия маленьких, черных не то мух, не то пчел, которые, быстро двигаясь по земле, направлялись прямо на нас.

Среди малюток поднялся шум.

- Надо защищаться, это, вероятно, саранча! - закричал Знайка. Черные существа между тем все больше и больше стали налегать на нас. Еще минута - и они уже набросились на Микробку и других. Началась страшная схватка... Ведун, Мик, Чи-ка-чи и другие стали отчаянно защищаться, кто руками, кто палками, кто - как Чи-ка-чи и Скок - саблями.

Чем кончилось бы это сражение - неизвестно, если бы вдруг не задул сильный ветер. Он поднял на воздух наших врагов и унес их далеко.

Не успели мы отдохнуть и опомниться как следует от того, что произошло, как опять послышались какие-то странные звуки, но в этот раз уже не жужжание, а дикие крики.

- Знайка, да скажи же, что это такое? - спросил я. - Ведь ты все знаешь, значит, и это должен знать.