Главный противник - ЦРУ против России

- использование экономической блокады в качестве основного способа стратегических действий;

- уклонение от решительных столкновений с главными группировками вооруженных сил противника;

- перекладывание основной тяжести борьбы с вооруженными силами противника на своих союзников;

- достижение победы за счет разрушения экономики и терроризирования населения государства (коалиции) противника;

- стремление к вытеснению из конкурентной борьбы как противника, так и союзников"116. Воистину, янки пора сменить устаревший полосатый флаг на зеленый, но не в честь ислама, разумеется, а в честь его величества Бакса.

Другим важнейшим элементом военно-политической стратегии Вашингтона стала базовая политика. С ее помощью правящие круги США стремились и стремятся "проецировать вовне" американскую военную мощь, разместить свои войска во всех ключевых районах планеты. Суть базовой политики изложил еще в августе 1945 года президент Трумэн: "Мы должны делать все, что можем, для того чтобы избавить США от опустошения в случае любого будущего нарушения мира. Именно поэтому США, хотя и не хотят получить территории, или выгоды, или односторонних привилегий как результат этой войны, намерены сохранить военные базы, необходимые для полной защиты наших интересов и мира. Базы, которые наши военные эксперты сочтут существенно необходимыми для нашей защиты и которые не находятся в нашем владении, мы приобретем"117. Короче: отрастить как можно более длинные руки, чтобы как можно лучше защитить собственную кожу. Какой лучший способ защиты? Так что все логично...

После Второй мировой войны США сохранили за собой 434 военно-морские базы и 1933 базы ВВС и сухопутных войск на чужой территории, и с тех пор их число не перестает расширяться. Сама их география уже тогда наглядно показывала, против кого направлена "защита" - большинство баз располагалось вдоль границ Советского Союза и социалистического лагеря. Да и сами американцы не скрывали, что цель этой стратегии - "зажать коммунистический мир в крокодиловой пасти разветвленной цепи баз, снабженных межконтинентальными бомбардировщиками, а позднее - ракетами, способными доставить атомные бомбы в любое место Советского Союза"118. Как видим, советские эксперты имели полное основание заявлять: "Составной частью агрессивного внешнеполитического курса США, направленного на материальную подготовку к ядерной войне, достижение военного превосходства над СССР и другими странами социализма, а также подавление национально-освободительных движений, является базовая стратегия. Опираясь на широко разветвленную сеть расположенных по всему миру военных плацдармов, Соединенные Штаты повсеместно проводят милитаристский курс грубого давления, шантажа и провокаций против независимых государств, нарушают общепризнанные нормы международного права, Устав ООН. С помощью баз США не только стремятся максимально приблизить свою военную машину к границам других государств, против которых Вашингтон замышляет агрессивные акции, но и, стараясь уйти от возмездия, пытаются подставить под ответный удар те государства, где находятся их базы"119.

Но у базовой стратегии была и другая, не менее важная функция насаждение и поддержание угодных Вашингтону порядков в масштабах всей планеты. С помощью разбросанных по всему миру баз современные американские политики претворяют в жизнь заветную идею идеолога раннего американского империализма Д. Стронга: "Американская раса обладает непревзойденной энергией... является носительницей великих свобод, чистого христианства и наивысшей цивилизации. Эта раса разовьет особые агрессивные черты, рассчитанные на то, чтоб привить свои учреждения всему человечеству и распространить свое господство на весь земной шар"120. Много позже уже Л. Кирпатрик во всеуслышание заявил, что "мы являемся лидерами мира и выполняем эту миссию самостоятельно нашими собственными методами, независимо от того, нравится это остальному миру или нет"121. Сами американские аналитики констатировали, что "цели нашей (Соединенных Штатов. - Авт.) внешней политики простираются далеко за пределы таких концепций, как национальная безопасность, охватывая целиком мировой порядок"122. Ну и чем это отличается от Гитлера? Только одним: Гитлер проиграл.

Уже в начале 60-х заокеанские стратеги выработали общие контуры желательного Америке миропорядка, который в концентрированной своей форме выглядел так: "В проектируемом США "новом мировом порядке" прежде всего предусматривается устранение национальных границ, которые, по мнению государственного департамента, являются лишь барьером и символом "подозрения и страха". Ликвидация национальных границ облегчает также усилия "по созданию всемирной системы более свободной торговли", которой уже давно добиваются американские монополии. "Свобода", которую хотят повсюду насадить американские империалисты, исключает возможность для какого бы то ни было народа избрать иную систему правления. Любая попытка изменить не только социальный строй, но и правительство, поставленное Вашингтоном, будет рассматриваться, согласно новому "правопорядку", как косвенная агрессия. Если само правительство не сможет подавить народное движение, ему на помощь должны быть брошены вооруженные силы "сообщества". <...> Империалисты США признают лишь единственный путь, по которому должна в дальнейшем развиваться история - американский диктат. Или мир будет построен по американскому образцу, или для обуздания инакомыслящих народов будет применяться "контрпартизанская стратегия""123. А это уже в духе не "Майн кампф", а совсем другой, куда более известной и древней книги. Вспомним: всемирное царство антихриста придет как желанное избавление человечества от голода и войн. В тот момент на пути США к мировому господству непреодолимой преградой стояла Советская Россия. Сейчас, после ликвидации главного препятствия, эта "американская мечта" сорокалетней давности стремительно претворяется в жизнь...

Венгерская провокация...

Однако в то время, в котором мы находимся, до мирового господства США было еще очень далеко. Впрочем, казалось, что с началом хрущевского процесса десталинизации американцы получили наконец вожделенную возможность "освободить" хотя бы одну страну социалистического лагеря от коммунизма. ЦРУ пристально вглядывалось в те страны Восточной Европы, где традиционно присутствовали антирусские настроения. Особенно благоприятные условия сложились в Венгрии в 1956 году.

Событий, происшедших в этой стране, на Западе ждали давно и к ним успели заблаговременно подготовиться теоретически. Поскольку глобальная термоядерная война была неприемлема даже для американского президента, то на первый план выдвигалась "особая", политическая и психологическая война, которая, по замыслу ее приверженцев, "являлась единственной альтернативой неограниченного ядерного конфликта". По сути дела, это были уже знакомые нам тайные подрывные операции.

Д. Скотт в вышедшей за год до венгерских событий книге "Политическая война" достаточно откровенно определяет ее суть: "Основополагающая цель деструктивного политического поведения заключается в ослаблении, а если возможно, то и в уничтожении противника путем дипломатических маневров, экономического давления, шпионажа и дезинформации, саботажа, терроризма, а также отрыва противника от его друзей и сторонников. Коммунистические правительства надо держать под постоянным нажимом, вбивать клин между ними и их народами"124. А генерал Д. Сарнофф к задачам "политической борьбы" отнес организацию террористических акций, усиление враждебной пропаганды и широкую поддержку нелегальных организаций в социалистическом лагере. Все то же, что и при римских цезарях, и во времена фараонов, и в разборках первобытных племен. Стоит ли снова и снова формулировать эти принципы ведь, воистину, нет ничего нового под солнцем...

Специалист по психологической войне Р. Холт, теоретически обосновавший концепцию операции по свержению социализма в Венгрии, получившей название "Фокус", предложил три метода "мирного освобождения" от коммунистического режима без глобальной войны. Это были путч, произведенный одним из членов руководства страны с последующим дистанцированием от Москвы; народное антикоммунистическое восстание и проведение свободных выборов под международным контролем, за которыми последует распад режима в результате борьбы партий или последовательного разрушения системы Советов. Знакомо, не правда ли? А самым главным фактором считалось "благоприятное международное положение, которое должно позволить расправиться с режимом без вмешательства Москвы". (Читай: обстановка в СССР сейчас сложная, общество растеряно и подавлено, и контроль за социалистическим лагерем ослаблен. Тут не до венгров, у себя бы разобраться.)

Обстановка в Венгрии была накалена. Друг на друга наложились грубые промахи прежнего просталинского руководства, половинчатая десталинизация, идеологические и политические шараханья из стороны в сторону, возникшая в партии борьбы за власть. Воспользовавшись удобным моментом, Запад резко усилил психологический нажим на страну. Пользуясь тем, что Венгрия имела общую границу с капиталистическими странами, туда активно забрасывались пропагандистские листовки. И перебрасывали - не поверите! - с помощью воздушных шаров. Один английский журналист был свидетелем: только за одну ночь со специальной базы "Свободной Европы" в Венгрию было запущено 3 тысячи шаров с листовками. Раз в полмесяца над страной разбрасывалась газета тиражом в 2 миллиона экземпляров. По данным "Уолл-стрит джорнал", в период с 1954 по 1956 год "Службой печати свободной Европы" в воздушное пространство Польши, Венгрии и Чехословакии было направлено 400 тысяч воздушных шаров с 300 миллионов пропагандистских листовок. Вот уж точно, некуда дурные деньги девать!

Резко активизировалось и направленное на Венгрию радиовещание "Свободной Европы". Ее тогдашний директор

Ч.Д. Джексон еще в 1951 году открыто заявил: "Намеченное нами состояло в создании условий для внутренних беспорядков в тех странах, куда дойдут наши передачи... Время думать о возможном оказании им военной помощи наступит тогда, когда народам порабощенных стран удастся собрать у себя на внутренней почве военную силу, которую можно применить на практике"125. Всемерно активизировалась и оказавшаяся на Западе венгерская эмиграция, которая с началом событий стала концентрироваться у границ своей бывшей родины в ожидании удобного момента для возвращения.

Когда в результате внутренних факторов и внешних усилий ситуация в Венгрии стала предкризисной, США подкорректировали свою стратегию и приступили к дипломатическому давлению. В конце июня 1956 года состоялось секретное совещание Совета национальной безопасности, на котором обсуждались "новые черты американской политики в отношении Востока". Их суть 29 июня на пресс-конференции огласил госсекретарь Д. Даллес: 1) постоянный и скоординированный нажим на социалистические страны с целью достижения конечного результата - "полного краха международного коммунизма и, возможно, развала нынешней системы в Советском Союзе"; 2) усиление нажима на союзников СССР с целью их полного "освобождения".

Для более успешного "освобождения" Венгрии в соседнюю с ней Австрию были откомандированы лучшие силы американской разведки. В этой альпийской республике вдруг, как "рояль в кустах", оказался легендарный бывший глава УСС Дикий Билл Донован, который возглавил там "международный комитет спасения". По данным газеты "Вашингтон дейли ньюс", ветеран разведслужбы несколько раз лично ездил в Венгрию, чтобы на месте оценить события и скоординировать действия антикоммунистов. В это же время в Вене появился и второй человек в ЦРУ, лучший в этом ведомстве специалист по "грязным операциям", уже знакомый нам Уизнер, стяжавший свои лавры в Гватемале. По свидетельству американской печати, он "был тесно связан как морально, так и профессионально с венгерской контрреволюцией"126.

В своих мемуарах ветеран ЦРУ У. Колби пишет: "Со времени создания ОПК под руководством Фрэнка Уизнера ЦРУ имело задачу или считало, что имеет ее, - оказывать военную поддержку в стиле УСС группам сопротивления, стремящимся свергнуть тоталитарные коммунистические режимы. В Венгрии такие группы мы называли борцами за свободу... Как только началось восстание в Венгрии, Уизнер и высшие руководители управления планов, особенно имевшие касательство к подрывной работе, полностью изготовились к действию - прийти на помощь борцам за свободу оружием, обеспечением связи и воздушным транспортом. Именно для такой работы и были предназначены квазивоенные подразделения ЦРУ. Можно доказать, что ЦРУ могло бы выполнить это, не вызвав мировой войны между США и СССР"127.

Откомандирование на венгерский фронт тайной войны фигур, можно сказать без преувеличения, "главного калибра", лучше всего свидетельствует о том, какое огромное значение придавало ЦРУ событиям в этой стране. Ставки были чрезвычайно высоки: свержение коммунистического режима в Венгрии с ее последующим выходом из Варшавского Договора могло бы стать вдохновляющим примером для переворотов в других восточноевропейских социалистических странах и сыграть решающую роль в развале всего советского блока.

Тем временем события в Венгрии развивались одновременно по первым из двух вариантов "мирного освобождения", намеченных Р. Холтом. 23 октября 1956 года мирная студенческая демонстрация, в которой участвовало 15 тысяч человек, переросла в вооруженное восстание, участие в котором объединило студентов и уголовников, фашистов и сторонников демократии. Исследователи отмечают специфическую роль, которую в этом, формально "стихийном", восстании играла финансируемая ЦРУ радиостанция "Свободная Европа": "Возникает вопрос, был ли в Венгрии единый центр, координировавший деятельность всех этих разношерстных подпольных враждебных группировок? Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что внутри страны такого центра не существовало. Роль координатора так называемого "народного сопротивления" выполняли "комитет Свободная Европа" и его специализированные учреждения через дипломатов, шпионов, различных эмиссаров, через трансляции по радиоканалам "Свободной Европы" целенаправленных программ. Две трети всех разоблаченных подпольных группировок поддерживали непосредственные контакты с Западом"128. Как свидетельствуют очевидцы, где бы ни собиралась очередная вооруженная группа, там почти всегда чуть ли не круглосуточно действовал радиоприемник, настроенный на волну "Свободной Европы". Руководствуясь передаваемыми по радио указаниями, восставшие нанесли серию ударов по стратегически важным объектам и расквартированным в Венгрии частям Советской Армии.

Оказавшись в тяжелом положении, в ночь с 23 на 24 октября растерявшийся ЦК ввел в состав Политбюро популярного у оппозиции ревизиониста И. Надя и назначил его Председателем Совмина. На следующий день новый глава правительства ввел чрезвычайное положение и обратился за помощью к Советскому Союзу, который не замедлил помочь союзнику в беде. Начались тяжелые бои между советскими частями и подстрекаемыми из-за рубежа повстанцами. Однако, когда к 28 октября уже наметился перелом, мятежники терпели поражение за поражением и Советская Армия начала вытеснять их из Будапешта, И. Надь внезапно повернул на 180 градусов, объявив о прекращении огня. Он провозгласил восстание (которое раньше сам называл контрреволюционным) национально-демократическим движением и потребовал вывода советских войск из столицы. Опешившее от подобного кульбита советское руководство начало выводить войска, ободренные повстанцы перешли в контрнаступление, взяли штурмом 30 октября Будапештский горком партии и начали террор против коммунистов. Тогда Надь объявил о восстановлении многопартийности, провозгласил Венгрию нейтральным государством и заявил о ее выходе из Варшавского Договора. Тут же он призвал к вводу в Венгрию войск ООН и начал создавать национальную армию на случай войны с СССР.

Однако просоветские силы в Венгрии быстро оправились от шока. Уже 2-3 ноября было создано оппозиционное Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Я. Кадаром, которое опять-таки незамедлительно обратилось с просьбой о помощи к Советскому Союзу. После консультаций с Китаем, Югославией и союзниками по Варшавскому Договору советское правительство 4 ноября отдало своим войскам приказ приступить к ликвидации мятежа, который, когда за него взялись всерьез, продержался недолго и был успешно подавлен уже к 10 ноября.

За океаном часть наиболее агрессивно настроенных "ястребов" требовала незамедлительного открытого вмешательства США в венгерские события. Как вспоминают люди в окружении госсекретаря, в последние дни октября "некоторые советники Даллеса под воздействием напряженности момента торопили его принять решение о вмешательстве США в Венгрии; однако другие сразу же отвергли эти рекомендации, напомнив о жутких последствиях термоядерной войны"129. Само ЦРУ рвалось в бой, уверяя, что благодаря своим тайным операциям оно сумеет вырвать Венгрию из-под советского господства, не доводя при этом до лобовой схватки США и СССР. Однако, как с горечью пишет Колби, "президент Эйзенхауэр рассудил иначе. Какие бы сомнения ни существовали в ЦРУ в отношении политики Вашингтона в этих делах, отныне они навсегда исчезли. Было установлено раз и навсегда: США, твердо стоящие на позициях сдерживания Советов в их существующей сфере влияния, не будут пытаться освободить ту или иную территорию в границах этой сферы... ибо ценой этого может оказаться третья мировая война"130. Резонные соображения. Должно быть, президент представил, как бы повели себя США, если бы русские вмешались в конфликт в Гватемале. На этот раз президенту удалось пересилить свое разведывательное ведомство.

"Рыцари плаща и кинжала" по-разному восприняли ущемление взятого на себя безоговорочного "права" вмешиваться во внутренние дела других государств. Если У. Колби ограничился тем, что излил горечь в своих мемуарах, то возомнивший себя после Гватемалы всемогущим и непобедимым Ф. Уизнер с горя покончил жизнь самоубийством. Слабонервные какие, однако, у американцев диверсанты...

Однако аналитики из ЦРУ в упор не замечали то, что каждодневно видел перед собой их президент. А именно: одновременно с венгерскими событиями разразился другой, не менее крупный международный кризис - Суэцкий. 23 октября, в день начала венгерского восстания, Англия и Франция окончательно скорректировали план действий против дружественного Египта. Руководство этой страны было неприемлемо для Запада по причине совершенно непростительного для страны "третьего мира" поведения: независимого внешнеполитического курса, включающего дружественные отношения с СССР и о, ужас! - национализацию Суэцкого канала. 29 октября Израиль вероломно напал на своего соседа, а за день до этого западные державы поставили на повестку дня Совета Безопасности "венгерский вопрос". Надеясь на то, что Советский Союз увяз в венгерских событиях и ему не до Египта, 31 октября Англия и Франция также вступили в войну.

Но выкладки теоретиков опять дали сбой. Каждый мерит по себе. Может быть, в такой стране, как Венгрия, могла бы "увязнуть" Франция - но что такое Венгрия для СССР? 5 ноября, на следующий день после того, как Советская Армия начала подавление венгерского восстания, Хрущев заявил Англии, Франции и Израилю, что готов применить силу, в том числе и ядерную, для сокрушения агрессоров. Конечно же, США не остались в долгу и тоже начали угрожать СССР ядерным ударом. Мир снова оказался на грани ядерной войны, и открытое американское вмешательство в венгерские события запросто могло заставить противоборствующие стороны перейти эту роковую грань.

Поскольку США не поддержали своих союзников в cуэцкой авантюре и в ООН вместе с СССР выступили за прекращение огня в Египте, агрессоры 7 ноября вынуждены были прекратить боевые действия и начать вывод войск. Следует отдать должное твердости Хрущева: в условиях борьбы на два фронта все-таки сумел сохранить в сфере советского влияния как Венгрию, так и Египет.

...и карибское противостояние

Раздражение и обида янки за неудачу в Венгрии нашли выход в принятом конгрессом США 17 июля 1959 года законе "О порабощенных народах". Истинными вдохновителями этого закона были даже не "ястребы" из американской политической элиты, которые все-таки в большинстве своем были уроженцами США, а различные группы эмигрантов, о которых один американский политик писал: "В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних, из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное Российское государство, а они установят свои режимы на различных "освобожденных" территориях..."

Принятый верховным законодательным органом США акт имел не просто антисоветское или антикоммунистическое, а столь явное антирусское содержание, что это испугало даже автора доктрины "сдерживания" Д. Кеннана. Он следующим образом охарактеризовал этот закон: "Резолюция обязывает Соединенные Штаты в рамках, посильных для конгресса, "освободить" двадцать два "народа", два из которых вообще не существуют, а название одного, по-видимому, изобретено нацистской пропагандистской машиной во время прошлой войны... Невозможно представить худшее, чем хотели заставить нас сделать эти люди, - связать нас политически и в военном отношении не только против советского режима, но также против сильнейшего и самого многочисленного этнического элемента в традиционном Российском государстве. Это было бы безумием таких неслыханных масштабов, что при одной мысли об этом бледнеет как незначительный эпизод даже наша авантюра во Вьетнаме..."131. Однако это безумие было совершено, и Америка законодательно обязалась разрушить не только коммунистическую систему, но и русское государство.

По иронии истории, в тот же самый год, когда американский конгресс официально обязался "освободить" от советского господства 22 народа Восточной Европы, под самым боком Соединенных Штатов один народ действительно освободился - но не от советского, а от американского владычества. Собственную доктрину, развернутую на 180 градусов, американцы восприняли до невозможности болезненно. Речь идет о Кубе.

В январе 1959 года на Кубе под руководством Ф. Кастро произошла революция, низвергнувшая проамериканский режим Батисты. Латинскую Америку США издавна привыкли считать своей неприкосновенной вотчиной, и это событие встревожило Вашингтон. Но не очень. Бороться с неугодным поведением неугодных людей на этом "пылающем континенте" американцы привыкли.

Для ликвидации режима Кастро правительство Эйзенхауэра пошло по традиционному пути. В 1959 году оно инспирировало несколько контрреволюционных заговоров, включая мятеж У. Матоса в провинции Камагуэй. Параллельно, используя почти полную экономическую зависимость Кубы от США, американцы начали оказывать мощнейший нажим в экономической области: сначала были сокращены, а затем и полностью прекращены закупки сахара основного продукта кубинского экспорта, и прекращены поставки на остров нефти и нефтепродуктов. Однако этот разносторонний нажим не оказал желаемого воздействия на кубинское правительство по очень простой причине: оно знало, где искать помощь. По мере возрастания американского давления Гавана все больше и больше поворачивалась лицом к Москве. Быстро оценив все потенциальные выгоды, СССР начал закупать у Гаваны сахар и поставлять ей нефть и оружие. Благо нефти и вооружения у нас много... правда, сахару тоже много, но ради такого союзника можно и поменьше свеклы сажать.

Решить кубинскую проблему Эйзенхауэр не успел и передал ее в наследство сменившему его в Белом доме Д. Кеннеди. Новый президент, видя, что предпринятые меры не обуздали неукротимого Фиделя, пошел дальше. В начале 1961 года США разорвали дипломатические отношения с Кубой и объявили ей экономическую блокаду. В апреле того же года ЦРУ организовало и финансировало вторжение кубинских контрреволюционеров на Плайя-Хирон, закончившееся, правда, грандиозным провалом. Стремясь любой ценой локализовать опаснейший для себя революционный очаг, США в феврале 1962 года добились исключения Кубы из Организации американских государств. Кубинское руководство, полагая, что американцы готовятся к прямой интервенции, попросило о помощи Советский Союз. Хрущев не медля приказал отправить на остров советские ракеты среднего радиуса действия с ядерными боеголовками, бомбардировщики и несколько десятков тысяч солдат - может быть, он и стучал ботинком по трибуне ООН, но он был далеко не трус. Операция по размещению советского оружия на Кубе была проведена в обстановке строжайшей секретности, и на первых порах Америка ничего не знала.

Когда же наконец разведка обнаружила на острове советские ракеты и доложила об этом президенту, разразился знаменитый Карибский кризис. Тот самый, который ближе, чем все остальные международные конфликты, подвел обе сверхдержавы к третьей мировой войне. После Второй мировой войны американцы постоянно и неуклонно окружали Советский Союз базами с нацеленным на него ядерным оружием. Теперь же, узнав, что в ответ в 80 километрах от их берегов установлены советские ядерные ракеты, испытали сильнейшее потрясение. Страх и ярость овладели Америкой, но ярости пока что было больше, чем страха. 22 октября 1962 года президент США установил военно-морскую блокаду Кубы, задействовав свыше 180 кораблей различных классов, авиационные части, а для вторжения на остров была стянута 100-тысячная армия.

Американским кораблям было предписано осматривать все советские суда, идущие на Кубу. Москва объявила это "беспрецедентными и агрессивными действиями", ведущими к войне. Достоинство великой державы не позволяло нам разрешить американцам контролировать наши отношения с третьей страной и досматривать наши корабли в нейтральных водах. В Атлантике появились советские подводные лодки. Американские военные, верные привычке размахивать оружием, призывали президента нанести удар по Кубе, уничтожить советские ракеты и захватить остров. Кеннеди медлил, понимая, что в ответ последует советский удар по американской территории, на которой сто лет не рвались снаряды. Строить планы ядерного удара было легко, вот ударить по-настоящему...

А Америкой тем временем овладевал страх. В стране раскручивалась беспрецедентная пропагандистская истерия. Обывателю, и без того до смерти перепуганному внезапным появлением советских ракет у него под боком, усиленно внушалась мысль о смертельно опасном советском превосходстве. О масштабах лжи красноречиво свидетельствует заявление сенатора Фулбрайта (правда, сделанное им гораздо позднее). "Президент Кеннеди утверждал, что существует ракетное отставание. И действительно, такое отставание было, но в обратном порядке. У нас имелось около тысячи единиц такого оружия, а они (Советы. - Авт.) располагали примерно восьмьюдесятью, тогда как он сделал все возможное, чтобы страна поверила, что у нас 80 единиц, а у них (у Советского Союза. - Авт.) - тысяча. Это совсем не было так, но общественность поверила, что мы отстаем"132.

Однако пропаганда пропагандой, а паритет паритетом. Новую сущность этого понятия выразил тогдашний министр обороны США Р. Макнамара, написав в своей книге, опубликованной в 1986 году: "Я удивлю вас, заявив, что, по моему убеждению, советско-американский паритет существовал в октябре 1962 года во время кубинского ракетного кризиса. Соединенные Штаты имели тогда приблизительно 5 тысяч боезарядов на стратегических силах, в то время как СССР имел только 300. Несмотря на преимущество 17:1 в нашу пользу, президента Кеннеди и меня удерживало от мысли о ядерном нападении на СССР понимание, что, хотя такой удар разрушил бы Советский Союз, у него сохранились и были бы запущены по США десятки зарядов. Это привело бы к гибели миллионов американцев. Никакой ответственный политический лидер не навлек бы на свою страну подобную катастрофу"133. По ориентировочным американским подсчетам, в случае начала всеобщей ядерной войны в результате карибского кризиса общее число жертв в СССР, США и Западной Европе составило бы примерно 50-100 миллионов человек. Это не считая радиоактивного заражения, "ядерной зимы" и прочих долговременных последствий, которых тогда никто не просчитывал.

Именно эти соображения и сдерживали американского президента, не позволяя поддаться безответственному нажиму военных. Однако, когда 27 октября советские ПВО на Кубе сбили американский военный самолет "У-2", пилот которого погиб, обстановка накалилась до предела. Пентагон все настойчивее требовал нанести удар по острову, армии США и остальных членов НАТО были приведены в боевую готовность. По приказу правительства СССР министр обороны Малиновский привел в полную боевую готовность все Вооруженные Силы Советского Союза, то же сделали и другие участники Варшавского Договора. Мир балансировал на самом краю ядерной войны.

В отчаянном усилии предотвратить бойню Кеннеди направил срочное послание Хрущеву, передав его через своего брата Роберта, который подчеркнул, что президенту почти невозможно будет сдержать военных в ближайшие сутки, если Москва не даст позитивного ответа. (Однако! Представьте себе, если бы Сталин заявил, что не может сдержать маршала Жукова... Вот они, "преимущества" демократии.) Утром 28 октября Московское радио открытым текстом передало послание Советского правительства президенту Кеннеди о разрешении карибского кризиса. Счет шел уже на часы и минуты, передать его обычным дипломатическим путем уже не было времени. В последнюю минуту новую мировую бойню все-таки удалось предотвратить. В результате достигнутой договоренности СССР вернул домой ракеты, а США сняли блокаду и дали Кубе гарантии ненападения. Кроме того, по секретной договоренности Соединенные Штаты также убрали свои ракеты из Турции. Чтобы не приходилось впредь прибегать к помощи радио, для оперативного разрешения потенциальных кризисных ситуаций в будущем между обеими столицами была протянута "горячая линия".

Карибский кризис закончился вничью. Хотя американцы и добились вывода ядерного оружия, расположенного в непосредственной близости от их территории, но взамен они были вынуждены признать вхождение Кубы в советскую зону влияния. В итоге был закреплен военно-стратегический паритет: Соединенные Штаты, считавшие до этого, что только они одни могут вершить судьбы мира, были вынуждены признать равные права в этой области и за Советским Союзом.

Конец иллюзии

Придя в Белый дом, новый президент с удивлением обнаружил, что у Америки в тот момент не было даже планов ведения обычной войны - любой конфликт, даже не с Советским Союзом, предполагалось решать путем тотальной ядерной войны. Американские стратеги настолько увлеклись новой атомной игрушкой, что про традиционные методы ведения войны попросту забыли. Однако карибский кризис доказал, что не все так просто.

Сделанные еще во время корейской войны теоретические выкладки в сочетании с опытом, приобретенным во время карибского кризиса, привели к появлению в американской военно-стратегической мысли начала 60-х понятия "неприемлемого" ущерба. Неприемлемым считался такой ущерб, который должен надежно удержать руководство страны от ядерной агрессии. Подсчитали и решили, что он должен равняться уничтожению 20-25% гражданского населения страны и до 75% ее промышленного потенциала. Американская доктрина стала исходить из установки: "сдерживание" нападения на США должно основываться на обладании способностью выдержать первый удар возможного противника, а потом своим ответным ударом нанести ему "неприемлемый ущерб". Это вновь введенное понятие, вкупе с усилением ракетно-ядерной мощи Советского Союза и уроками кубинского кризиса, заставило администрацию Кеннеди существенно пересмотреть официальную доктрину Вашингтона. Отказавшись от принципа "массированного возмездия", Кеннеди провозгласил новую доктрину - "гибкого реагирования".

Теперь США надлежало ориентироваться не только на большие, но и на малые войны, не только на обязательные удары "по центру", то есть по СССР, но и имеющие самостоятельное значение удары по "периферии" социалистического мира или же комбинированные атаки на "центр" и "периферийные" районы, в которые включались и несоциалистические страны. Существенное внимание предполагалось оказывать странам "третьего мира", освобождающимся от колониализма, чтобы предотвратить их выход из сферы влияния Запада. Однако исследователи уже давно отметили: "Практически каждая провозглашаемая очередная "доктрина" или стратегическая концепция в качестве главного метода противодействия Советскому Союзу предусматривала именно наращивание военной силы, которую можно было бы использовать в качестве угрозы или шантажа (в том числе и атомного), так как в Совете национальной безопасности США прежде всего военные средства рассматриваются в качестве важнейшей основы проведения в жизнь планируемых внешнеполитических решений"134.

Чудесного преображения волка в ягненка не произошло и на этот раз. Теперь уже, согласно доктрине "гибкого реагирования", в США началась усиленная гонка как ядерного (для удара по "центру"), так и обычных (для ведения малых войн) вооружений. Ориентир был взят на "два с половиной конфликта" - одновременного ведения двух больших и одной малой войны. Гонка ядерных вооружений пошла в масштабах, о которых Эйзенхауэр не смел и мечтать. Так, количество МБР возросло с 63 в 1961 году до 1054 в 1967 году, а запускаемых с подводных лодок "Поларисов" - соответственно с 96 до 656. В распоряжении американских ВМС тогда уже находились 2 подводные лодки с баллистическими ракетами "Поларис", а 12 других таких подводных ракетоносцев строились на верфях, но Кеннеди, однако, приказал добавить к этому числу еще 5 строящихся подлодок и запросил у конгресса ассигнования на строительство дополнительно десяти ракетоносцев. Тут-то и пригодился миф о "ракетном отставании" Америки от СССР.

Не менее стремительно наращивались и обычные вооружения, во многом ради усиления традиционной базовой политики. В результате в 60-е годы США имели "договоры о безопасности" с 43 странами и 2270 военных баз с расквартированными на них 1,5 миллиона солдат на территории 119 государств. По подсчетам экспертов, только за первые 20 послевоенных лет военные расходы Соединенных Штатов в 48 раз превысили их военные расходы за два десятилетия перед Второй мировой войной.

Однако обогнать СССР тогда так и не удалось. Аналогичный рост военной мощи Советского Союза привел президента Кеннеди к той же мысли, к которой ранее пришел и его предшественник - о насущной необходимости договориться с русскими о контроле над вооружениями. Огромную роль в понимании этого сыграл карибский кризис. Шлезингер вспоминает: "Я был свидетелем того, что после кубинского "ракетного кризиса" потрясенный Кеннеди и потрясенный Хрущев стали целеустремленно вести дело к частичному запрещению ядерных испытаний и постепенному снижению международной напряженности"135. Самым главным итогом этого процесса стало заключение в 1963 году трехстороннего советско-англо-американского Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех сферах. В том же году были заключены советско-американские соглашения о сотрудничестве в исследовании космического пространства, о мирном использовании атомной энергии и другие. А для идеологического обоснования новых - с точностью до наоборот - процессов в советско-американских отношениях возникла и получила широкое распространение теория конвергенции - "слияния" капитализма и социализма на базе достигнутого в обоих лагерях высокого уровня развития производства.

Термин "конвергенция" заимствован из биологии, где он обозначает процесс образования сходных признаков и функций в строении живых организмов в результате их приспособления к сходным условиям среды. Сторонники "слияния" исходили из теории, что достижение какой-либо страной уровня технического развития, достигнутого США, приведет к формированию там тех же общественных отношений и социальных институтов, что и в Америке. Социализм и капитализм не противопоставлялись друг другу как непримиримые антагонисты, а в них отыскивались сходные черты, развитие которых должно обеспечить удушение социализма "в дружеских объятиях капитализма". Итогом и доминантой этого процесса должна была быть "социализация капитализма" и "либерализация социализма". На протекание реальных международных процессов эта теория влияла не более чем жевательная резинка на протекание кариеса, но она была выгодна, и ее поддерживали как сторонники советско-американского сотрудничества и мирного сосуществования, так и противники СССР, надеявшиеся с ее помощью размыть социализм. В Советском Союзе этот идеологический "Орбит без сахара" с готовностью восприняла часть диссидентов во главе с академиком Сахаровым.

Попытки диалога между советским и американским лидерами закончилась неожиданно. 22 ноября 1963 года во время поездки в техасский город Даллас президент Кеннеди был убит. Ясности в том, кто стоял за этим убийством, нет и по сей день. Среди многочисленных версий об истинных организаторах покушения есть и достаточно правдоподобная версия о причастности к убийству президента ЦРУ. Подобно тому как сам Кеннеди получил от своего предшественника Эйзенхауэра проблему Кубы, так и сам он оставил своему преемнику Джонсону проблему Вьетнама, куда еще при Кеннеди было послано 16 тысяч солдат и офицеров. А вскоре был отстранен от власти и Хрущев. Страница политической истории перевернулась.

Глава 8

ЭПОХА ДАЛЛЕСА

В АМЕРИКАНСКОЙ РАЗВЕДКЕ

Большие проекты с малыми результатами

В первые годы президентства Эйзенхауэра в разведке по инерции еще продолжались крупномасштабные программы, начатые при Трумэне. В первую очередь это была операция "Моби Дик" - шпионская аэрофотосъемка советской территории с воздушных шаров. Каждый такой шар имел грузоподъемность в 650-700 кг и, кроме 300 кг балласта, нес аэрофотосъемочную аппаратуру, большой запас пленки и технические устройства для определения координат снимаемой местности, общим весом до 350 кг. С мая 1954-го по декабрь 1956 года в советское воздушное пространство были запущены тысячи таких шаров. За один только январь 1956 года с американских баз в Турции их было выпущено более 500 штук. Однако плохая управляемость шаров, высокая их стоимость (каждый шар обходился в 50 тысяч долларов), а также хорошая работа ПВО социалистических стран, неоднократно устраивавших выставки сбитой шпионской аппаратуры, заставили в конечном итоге свернуть эту программу.

Как мы помним по венгерским событиям, воздушные шары активно использовались и в психологической войне. Инициатива запусков первых агитационных шаров на территорию социалистических стран принадлежала печально известному "Комитету "Свободная Европа"". А вся операция, как это и положено у разведчиков, получила кодовое наименование - "Просперо". Руководил ею заместитель президента Комитета Р. Яроу. Сама же акция проводилась в рамках еще более крупной программы "Поход за свободу".

Первый воздушный шар "Свободной Европы" поднялся в небо Западной Германии 29 апреля 1954 года, и вскоре процесс принял лавинообразный характер. Когда в феврале 1956 года были подведены промежуточные итоги операции "Просперо", то Комитет "Свободная Европа"" объявил, что к этому времени им было запущено 42 тысячи воздушных шаров с 200 миллионами листовок. Любопытно, что операция "Просперо" была направлена не только против восточноевропейских стран, где в качестве программы максимум предполагалось свергнуть социализм и оторвать их от СССР, но и спецназначением - против расквартированных в этих странах советских войск. Так, власти ГДР в середине 50-х обвинили группу русских эмигрантов из ЦОПЭ в том, что они каждый месяц запускают от 15 до 20 тысяч воздушных шаров с 10-14 миллионами листовок на русском и немецком языках.

Однако по тем же причинам, что и "Моби Дик", масштабная операция с пропагандистскими воздушными шарами также вскоре была свернута. Практичные американцы подсчитали, что эффект от нее явно не оправдывает огромных затрат: с учетом того, что лишь незначительная часть листовок достигала цели, каждая из них по своей стоимости равнялась роскошно изданной книге, упавшей с неба.

Другим крупномасштабным проектом, начатым еще до смерти Сталина, стала операция со знаменитым берлинским туннелем. В 1952 году агенты ЦРУ из контролируемого американцами сектора разделенной немецкой столицы, в обстановке строжайшей секретности, прорыли туннель через границу в Восточный Берлин и подключились к магистральным телефонным линиям Западной группы советских войск в ГДР. Для работы был выбран заброшенный дом вблизи границы, откуда по ночам и рылся туннель. Как свидетельствуют участники операции, самой большой проблемой было спрятать выкопанный грунт, чтобы противная сторона (то есть наши) не заметили работ.

Хотя проект и обошелся в миллионы долларов, но зато, по словам Р. Клайна, принес горы ценной информации о Советском Союзе. Подключившись к секретному кабелю, американцы всегда были в курсе дел и намерений командования советских войск в ГДР, находившихся на одной из самых напряженных линий оформившегося к тому времени глобального противостояния Востока и Запада. Все перехваченные переговоры тщательно фиксировались и направлялись для последующего детального анализа в штаб-квартиру ЦРУ. "Улов был обилен, - свидетельствует Р. Клайн, - и очень полезен для аналитиков-специалистов по советской экономике, науке и вооруженным силам. Не менее полезен он был и для исследовательских отделов текущей разведки как ЦРУ, так и всего разведывательного сообщества"136. Эту сложнейшую операцию можно было бы считать одним из самых блестящих успехов американской разведки, если бы не одно маленькое "но": в 1954 году знаменитый ныне Джордж Блейк, а тогда просто советский агент в английской разведке, узнал о берлинском туннеле и незамедлительно информировал об этом Москву. Поэтому можно предположить, что вплоть до апреля 1956 года, когда туннель был официально "обнаружен", советская сторона использовала его в качестве важного канала дезинформации Запада, о чем ЦРУ и не догадывалось...

Крупномасштабной операцией, по инерции продолжавшейся и при новом руководстве, была массированная заброска в СССР американских шпионов. Западный исследователь Санш де Грамон весьма точно сформулировал критерии, по которым отбирались агенты: "ЦРУ не посылает американца по происхождению с секретной миссией в Советский Союз. Как бы агенты ни научились говорить по-русски, как бы они ни изучили обычаи Советской России, насколько бы ни выглядели подлинными их фальшивые документы, у них было бы очень мало шансов выжить в советском обществе... Агент-американец в России только благодаря чуду останется незамеченным. С 1949 года ЦРУ работало над усовершенствованием своей техники засылки русских эмигрантов в Советский Союз. Внешне ничто не связывает этих людей с американской службой. Большинство их принадлежит к НТС, эмигрантской организации с центром во Франкфурте-на-Майне, которая посылала агентов в Советский Союз еще задолго до Второй мировой войны. С помощью НТС и других эмигрантских организаций ЦРУ контролирует этих агентов, наблюдает за подготовкой и организует их переброску в СССР"137.

Созданный еще в довоенное время НТС прочно закрепил за собой функцию главного поставщика шпионских кадров для английской и американской разведок, выдержав нелегкую конкурентную борьбу с упоминавшимся выше ЦОПЭ ("Центральным объединением политических эмигрантов"). Это объединение было создано в 1952 году в Мюнхене и также активно занималось разведывательной и пропагандистской деятельностью против СССР. Между обеими организациями началась типичная эмигрантская грызня с постоянными апелляциями к общему хозяину. Однако на поприще интриг НТС оказался сильнее, и в 1963 году ЦРУ просто-напросто ликвидировало ЦОПЭ, передав НТС все его имущество.

Итак, в то время шпионы в СССР засылались в массовом порядке. Засылка в основном проводилась по воздуху (но не только), небольшими, надлежащим образом обученными и великолепно экипированными группами в 2-4 человека. Имевший отношение к этой операции Г. Розицки вспоминает: "Агенты ЦРУ засылались в Россию всеми возможными путями: по суше, морем или с воздуха, из Скандинавии, Западной Германии, Греции, Ирана и Японии. Операции ЦРУ являлись настоящим огневым рубежом. Они прорывали фронт противника, прощупывали на месте его оборону, наводняли население подрывной пропагандистской литературой, призывали его к вооруженному сопротивлению существующему режиму"138.

В свое время в СССР были в моде многочисленные "шпионские" истории. Далеко не все они были вымышленными, ибо реальная жизнь в изобилии поставляла фактический материал. Одним из таких шпионов был Константин Хмельницкий. Родился он в 1924 году в Брянской области. Попал в оккупацию, где был мобилизован сначала в антипартизанскую "бригаду Каминского", а затем во власовскую армию. В конце войны, страшась ответственности, бежал в американскую зону оккупации. Начались годы скитаний по Бельгии, Франции, ФРГ в поисках работы и куска хлеба. За тяжелую работу безвестному эмигранту платили сущие гроши, и неудивительно, что Хмельницкий мечтал вырваться из замкнутого круга нищеты.

Случай свел его с русским эмигрантом, оказавшимся членом НТС, который и провел первичную политическую обработку встреченного соотечественника. Затем последовало полгода учебы в школе НТС в Западной Германии. Помимо идеологических дисциплин, слушателям преподавались такие на первый взгляд странные для мирной жизни предметы, как топография, правила конспирации, умение обращаться с оружием и изготавливать фальшивые документы. Периодически занятия инспектировали американцы из ЦРУ, приглядывавшиеся к новому человеческому материалу. По окончании школы все странности разъяснились - слушателям в открытую предложили работать на американскую разведку в Советском Союзе. Выбор был невелик - или принять предложение, или возвращаться во Францию и влачить жалкое существование безработного иностранца, без денег и без будущего. Хмельницкий, как, впрочем, и другие слушатели, согласился.

Для начала американцы перевезли будущих шпионов в Мюнхен, где в здании своей разведки пропустили через "детектор лжи". Теперь с ними работали уже только американские офицеры. Затем - обследование в госпитале и кратковременный отдых. После отдыха начались интенсивные тренировки. Учили стрельбе, радиоделу, шифровальному делу, изготовлению фальшивых документов, советским законам и порядкам, прыжкам с парашютом. Обучение окончилось в апреле 1953 года.

Перед вылетом агентам поставили задачу: "Основное - собирать сведения о военных базах, аэродромах, оборонных заводах, а также о заводах, имеющих наиболее важное значение... Затем мы должны были добыть любым путем документы, в частности настоящие паспорта, а также вербовать агентов, общаться с людьми, собирать сведения об их политических взглядах, чтобы сообщать, о чем думают советские граждане. Посылать донесения можно было двояким путем: по радио и тайнописью по почте..."139. После инструктажа, в ночь с 30 апреля на 1 мая 1953 года, их посадили в четырехмоторный американский самолет без опознавательных знаков и сбросили над территорией Белоруссии. Хмельницкий со своим напарником счел за лучшее явиться с повинной, поэтому их не осудили за шпионаж, а предоставили возможность свободно жить в Советском Союзе.

Другой группе диверсантов, в которую входили Лахно, Маков, Горбунов и Ремига, повезло меньше. Все они во время войны также сотрудничали с немецкими оккупантами, а по окончании ее бежали в Западную Германию, где и были подобраны американцами. После шпионской подготовки в ФРГ группа была переправлена на американскую базу в Греции. На этом, предпоследнем, участке пути диверсантов курировал майор американской разведки Ф.Г. Ирвинг, в 1951 году трижды приезжавший в СССР под официальным прикрытием дипломатического курьера госдепартамента США. Им было приказано пробраться в Киев и Одессу любой ценой, вплоть до убийства людей, добыть настоящие советские паспорта и по ним осесть в указанных городах. Затем они должны были по радио выйти на связь с американским разведывательным радиоцентром в ФРГ для получения дальнейших указаний. Им предстояло заниматься диверсиями и террористическими актами на территории СССР. Экипировка всех четырех шпионов была солидная: огнестрельное оружие, цианистый калий, четыре коротковолновые радиостанции американского производства, радиомаяки для наводки самолетов на цель, средства тайнописи, приспособления для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, золотые иностранные монеты и клише с текстом антисоветских листовок. В ночь на 26 апреля эта группа была сброшена с американского самолета над территорией Украины. Однако, как уже говорилось, им не повезло. Лахно и Маков были арестованы уже на следующий день, а к концу дня пойманы и оставшиеся два парашютиста. Учитывая все обстоятельства дела, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила всех четырех шпионов к расстрелу.

Вскоре новое руководство ЦРУ сочло за лучшее свернуть и операцию "Редсокс" по массовой заброске агентов в Советский Союз. Американский профессор Д. Ричелсон по этому поводу отмечает: "В 1954 году заброска агентов практически прекратилась. Потери были большими, затраты значительными, а результаты - минимальными. Появились другие возможности"140.

Новые возможности, старые методы

К числу таких возможностей относилась работа кадровых разведчиков под дипломатической "крышей". После 1953 года, когда советский режим несколько "потеплел", эта работа усилилась. Таких замечательных историй, как с Гроу и его дневником, больше не случалось, но методы сбора информации намного изощреннее не стали. В книге "История органов госбезопасности" приводится рассказ о том, как осенью 1953 года два помощника военного атташе посольства США решили совершить путешествие на Дальний Восток и что из этого вышло.

Причин запретить поездку не было. Между тем по своим каналам КГБ узнал, что вояж будет разведывательным и что американцев интересует Транссибирская магистраль и военные и промышленные объекты вдоль нее. Надо было устроить все так, чтобы съездить дипломаты съездили, а узнать ничего не смогли.

С ними поступили по-простому. На Дальнем Востоке гостям предложили поездку по Амуру. Естественно, устоять перед соблазном прокатиться на катере по пограничной реке было невозможно. А пока американцы гоняли по Амуру на катере, разглядывая берега, в их номере в гостинице побывали оперативники. Отснятую пленку засветили рентгеновской аппаратурой, а шпионские записи сфотографировали (позже по ним узнали, какие именно объекты интересовали американскую разведку). Естественно, вернувшись в Москву и попытавшись проявить пленки, путешественники поняли, что у них кто-то побывал. Но не пойдешь же жаловаться прокурору, что вот мы снимали-снимали военные объекты, а гадкие агенты КГБ нам пленочки засветили!

В 1955 году группа американских разведчиков собралась посетить Волгоград. КГБ, опять-таки по своим каналам, стало известно, что с собой они везут портативное радиоэлектронное оборудование. На этот раз решено было взять разведчиков с поличным. Их взяли под наблюдение, дождались, пока они смонтируют аппаратуру, и захватили ее прямо в номере гостиницы. Ну и, конечно, аппаратуру изучили до последнего проводка. Технические эксперты Генерального штаба оценили ее так: "Аппаратура предназначена для решения задач нового, ранее не встречавшегося вида агентурной технической разведки. Аппаратура позволяет вести предварительную разведку импульсных, радиолокационных, радионавигационных станций и систем управления реактивным оружием. Разведывательные данные, получаемые с помощью этой аппаратуры, являются исходными и в совокупности с другими разведывательными сведениями имеют большое значение для разработки технических средств подавления нашей радиолокационной системы в ходе боевых действий... Работа разведчиков с указанной аппаратурой представляет серьезную опасность для обороноспособности нашей страны"141.

В конце 50-х - начале 60-х годов ЦРУ разработало операцию "Линкольн". Суть ее проста: заставить ученых работать на разведку. Теперь задействованные в операции американские ученые при контактах с советскими коллегами тоже собирали информацию. Сначала операция проводилась только в области ракетостроения, по которому СССР опережал Штаты. Так, в 1959 году таких агентов-ученых было около 70, а в 1960 году - уже около 100 человек. После 1963 года операция "Линкольн" была распространена и на другие области советской науки и техники.

Братья Даллесы определяют политику

С 1953 года в ЦРУ началась эра Аллена Даллеса. Новый шеф американской разведки имел, как минимум, два достоинства. Он был первым профессиональным разведчиком в кресле директора ЦРУ и, кроме того, имел старшего брата. Брат же его был не кто иной, как Джон Даллес, государственный секретарь в правительстве Эйзенхауэра. Благодаря этому обстоятельству роль ЦРУ в американской политике резко возросла. Исследователи отмечают: "Началась в истории американской разведки девятилетняя эра А. Даллеса, отмеченная ее бурным ростом, усилением агрессивности и введением ею таких условий игры на вашингтонской шахматной доске, которые позволяли ЦРУ эффективно выполнять поставленные перед ним задачи. В сущности, А. Даллес считал необходимым согласовывать свой курс лишь с президентом и братом - государственным секретарем; практически все остальные лица, подключавшиеся к руководству разведывательной деятельностью, играли роль статистов. Получение одобрения на те или иные акции превращалось для А. Даллеса в вопрос административной техники, основная подготовительная работа шла в стенах ЦРУ..."142.

Благодаря столь удачному раскладу вашингтонской политической колоды, новый шеф ЦРУ имел несколько мощнейших каналов влияния на президента. Во-первых, ЦРУ готовило для главы государства ежедневные информационные сводки - стоит ли объяснять, как умело приготовленная "объективка" может быть использована для обработки того, кому она предназначена. Во-вторых, Даллес-малдший доносил свою точку зрения до президента через своего брата-госсекретаря. В-третьих, то же самое он делал через членов Совета национальной безопасности, порядок информирования которого сохранялся неизменным со времен Трумэна. В своих мемуарах этот бывший президент описывал такую картину: "Всякий раз, когда Совет национальной безопасности собирается рассматривать какие-то планы, скажем политику в отношении Юго-Восточной Азии, он тут же предлагает ЦРУ дать оценку возможных последствий этой политики. Директор ЦРУ участвует в работе Совета и постоянно информирует его членов в связи с той или иной рассматриваемой им проблемой. Его оценки выражают мнение центральной разведки и учитывают точки зрения всех других органов, сообщающих свои рекомендации ЦРУ"143. Таким образом, Аллен Даллес держал своего президента под плотным информационным колпаком и обладал широчайшими возможностями, манипулируя доводимой до Эйзенхауэра по различным каналам информацией склонять его к принятию правильных (с точки зрения директора ЦРУ) решений. Тут приходится удивляться не тому, что в большинстве случаев Эйзенхауэр действовал в соответствии с даваемыми главой разведки рекомендациями, а тому, что хоть в каких-то случаях он считал и действовал вопреки ему. Впрочем, как было показано выше, и тогда у А. Даллеса было немало возможностей помешать главе государства действовать сообразно собственному разумению. Влияние на президента было столь заметным, что некоторые исследователи задавались вопросом: а не был ли сам Эйзенхауэр статистом при братьях Даллес?

Оба брата отличались резко выраженными антисоветскими убеждениями и уверенностью в "особой", руководящей роли Америки в мировом сообществе. Свято уверенные в превосходстве "американского образа жизни", они считали себя ни много ни мало спасителями христианской цивилизации от "надвигающейся с Востока большевистской угрозы". Широкому кругу россиян более известен младший из братьев, во многом опять же по знаменитому фильму "Семнадцать мгновений весны", основанному на реальных событиях. Действительно, Аллен Даллес, являясь руководителем швейцарской резидентуры УСС во время Второй мировой войны, вел в нарушение союзнических обязательств сепаратные переговоры с немцами. Аллен Даллес был непросто антисоветски настроен. Он не ограничивался простым неприятием коммунистической идеологии - это было неприятие самого русского народа. Кредо и цель всей своей деятельности этот директор ЦРУ сформулировал следующим образом: "Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как?

Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.

...Литература, театры, кино - все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства словом, всякой безнравственности.

В управлении государством мы создадим неразбериху... Мы незаметно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности.

Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель... Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, и прежде всего вражду и ненависть к русскому народу - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.

И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или же понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ оболгать, объявить отбросами общества..."144.

Читайте! ЧИТАЙТЕ!! Вот оно все - открытым текстом. Говорят, человек задним умом крепок - но хотя бы задним числом знать все это не помешает...

Надо отдать должное Аллену Даллесу - он был чрезвычайно умен и коварен. Этот превосходный психолог хорошо понимал, какие корни народного духа надо подрубить в первую очередь, чтобы без физического уничтожения обратить народ в тупое животное стадо. Хоть сам глава ЦРУ и по совместительству американского масонства не дожил до реализации своих замыслов, начертанный им генеральный план почти в точности был реализован. Не будем походя обвинять всех "прорабов перестройки" в работе на американскую разведку. Многим "отцам российской демократии" в силу их органической скудоумности было попросту невдомек, что они являются лишь послушными исполнителями плана, задуманного за океаном почти сорок лет назад. Ими просто играли - а они позволяли собой играть.

Объективности ради отметим, что А. Даллес творил не на пустом месте. Глава ЦРУ черпал вдохновение из сочинений древнего китайского теоретика Сунь Цзы, творчески приспосабливая его постулаты к требованиям современности. А постулаты эти гласили: "Разлагайте все хорошее, что имеется в стане вашего противника. Вовлекайте видных представителей вашего противника в преступные предприятия. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны. Подстрекайте молодежь против стариков. Мешайте всеми средствами деятельности правительства... Будьте щедры на предложения и подарки для покупки информации и сообщников. Вообще не экономьте ни на деньгах, ни на обещаниях, так как они приносят богатые дивиденды"145.

Впрочем, и без древних китайцев мысль о воздействии на народ через изменение в нужную сторону его культуры витала в воздухе, которым дышала вашингтонская элита, после успешных экспериментов в этой области в оккупированных американцами Германии и Японии. Так, например, сенатор Хэмфри в письме президенту Трумэну от 11 июля 1952 года высказывал ему свои соображения о том, как лучше организовать оккупацию Советской России: "Я уверен, что я не выхожу за рамки вероятных событий, предлагая, чтобы наши военные активнейшим образом разобрали несколько альтернатив, которые встанут перед нами в конечном итоге после войны и победы. Это, по необходимости, приведет к заключению, что мы должны оценить значение наших усилий в Германии и Японии по завершении военных действий. Полагаю, г-н президент, что Вы с Вашим острым интересом к истории особенно заинтересуетесь историческим обзором нашей оккупационной политики в этих странах. Для историка культуры, на мой взгляд, нет ничего более интересного, чем тщательный и объективный анализ наших новейших основных усилий оказать решительное воздействие на культуру другого народа прямым вмешательством в процессы, через которые проявляется эта культура"146.

Президент сохранил это письмо, из чего можно сделать вывод, что идея его заинтересовала. Однако при Трумэне в США смотрели на атомную бомбу как на волшебное решение всех проблем, и возиться с таким сложным, кропотливым и медленным делом, как изменение чужой культуры, не стали. Но впоследствии, когда стало ясно, что атомным оружием проблему взаимоотношений с Советским Союзом не решить, методика скрытого уничтожения народа через изменения его культуры вновь стала актуальной и ее блестящим образом сформулировал А. Даллес. Одна беда - "новую" культуру можно было внедрить в сознание русских только одним способом: на живом примере. Она должна была быть скрытно переведена через границу, позаимствована у боготворимой диссидентами независимой Америки. Так что сначала пришлось привить все перечисленные Даллесом прелести собственной культуре и заразить ими собственный народ. Со всеми вытекающими отсюда для этого народа последствиями.

ЦРУ выбирает союзника

Для достижения поставленной цели все средства хороши - этот принцип директор ЦРУ взял уже у иезуитов. Вскоре после того как Эйзенхауэр занял президентское кресло, ему в сентябре 1954 года был представлен подготовленный в недрах разведывательного ведомства совершенно секретный доклад о деятельности и задачах ЦРУ. В документе подчеркивалось, что Америке необходима "агрессивная тайная психологическая, политическая и квазивоенная организация, более эффективная, более уникальная и в случае необходимости более беспощадная, чем используемая врагом. Никому не дозволено стоять на пути должного, эффективного и полного достижения этой задачи... В этой игре нет правил. Принятые доселе нормы человеческого поведения неприменимы к этой деятельности. Если США суждено выжить, давние американские концепции справедливости должны быть пересмотрены. Мы должны развивать эффективные службы шпионажа и контрразведки и научиться вести подрывную работу и уничтожать наших врагов более хитроумными, более сложными и более эффективными методами, чем используются против нас. Может оказаться необходимым, чтобы американский народ ознакомился, понял и поддержал эту в основе отвратительную философию"147. Даллес в своей деятельности в принципе отрицал не только международное право и элементарную общепризнанную законность. Английскому премьер-министру Идену он открыто заявил, что "в современной обстановке "холодной войны" законы, применявшиеся в прошлом, с его точки зрения, не соответствуют более нынешней ситуации и следует либо пересмотреть их, либо применять гибко"148. Сказано это было по поводу тайной операции ЦРУ в Гватемале, но этим же принципом он руководствовался и при проведении всех своих других акций. Дипломатичным и нарочито растяжимым языком официального документа о них говорилось в директиве СНБ за 1955 год, возлагавшей на ЦРУ обязанность:

" - Создавать и использовать трудности для международного коммунизма.

- Дискредитировать международный коммунизм, уменьшать силу его партий и организаций"149.

Нельзя отказать Аллену Даллесу в последовательности и целеустремленности. За словами последовали и дела. Именно при нем американской разведкой был сделан первый, чрезвычайно важный шаг, без которого были бы немыслимы все остальные - установлен благодаря частично поднятому Хрущевым сталинскому "железному занавесу" контакт с советскими диссидентами - местными исполнителями предначертаний грандиозного замысла Даллеса. О чем ветеран ЦРУ Г. Розицки авторитетно свидетельствует: "Вероятно, самым ощутимым результатом "психологической войны" было налаживание контактов с диссидентами в Советском Союзе. Первые связи с диссидентскими группами в Москве были установлены на Московском международном фестивале молодежи в 1957 году, который в целом был в основном спонтанным диалогом между советской и западной молодежью. Спустя два года, во время выставки ЮСИА в Москве, в руки представителей Запада попали первые экземпляры подпольной литературы и нелегальных студенческих журналов. Это и ознаменовало начало публикации советских подпольных материалов на Западе, во многих случаях их привозят назад в Советский Союз для более широкого распространения. Сбор и публикация рукописей из Советского Союза к настоящему времени стали крупным бизнесом"150. Весьма показательно, что установление связи с "пятой колонной" внутри СССР профессиональный разведчик назвал фактически главным результатом всей "холодной войны".

Осуществить этот, самый первый, контакт в Москве ЦРУ смогло лишь благодаря тому, что заблаговременно широко внедрилось в американское и международное студенческое движение. Ф. Доннер констатирует: "Начиная с 50-х годов Центральное разведывательное управление также стало культивировать связи с университетами с помощью предоставления тайных субсидий на нужды академических исследований и финансирования через посредство различных фондов и подставных организаций ряда групп, прежде всего Национальной студенческой ассоциации, которые должны были обеспечивать поддержку официальному внешнеполитическому курсу США на международных конференциях. По этой же программе деньги передавались Независимой службе научных исследований, Международной студенческой конференции, Американскому обществу изучения африканских культур, Фонду международного развития и т.д.

ЦРУ использовало и другие формы работы с академическими кругами внутри страны. Агенты Управления в обязательном порядке обращались к профессорам и студентам, получавшим субсидии для работы или учебы за границей, с предложением работать по совместительству в качестве разведчиков во время их пребывания за рубежом. По возвращении студента или преподавателя из-за границы с ним, как правило, проводили беседу и просили составить доклад о своей командировке, или дать ответы на интересовавшие ЦРУ вопросы, или даже представить сделанные во время поездки фотографии. Содействие Управлению стимулировалось щедрым "гонораром", а также перспективой новой субсидии"151.

Впрочем, никакого особого "ноу-хау" тут нет. Социологические аспекты работы против коммунистического режима в СССР были ясны не только аналитикам ЦРУ, но и обычным людям, знакомым с советской действительностью. Показателем этого является аналитическая записка К. Монголда, работавшего инженером в СССР в 1934-1936 годах. Поданная в 1964 году профессору Э. Голдману, советнику сменившего Кеннеди Л. Джонсона, она быстро оказалась у нового президента и была сохранена в его архиве. К. Монголд писал: "В 1917 году в России был сравнительно слабый средний класс. Сегодня существует большой интеллектуальный средний класс, который, по большей части, не принадлежит к партии. Он может возглавить народную революцию. Этот средний класс также пожелает демократии с конституционными гарантиями... Мы должны идентифицировать наши политические интересы с интересами этого непартийного среднего класса, а не с политическими интересами "благополучных" коммунистов. Демократическая революция в России приведет к децентрализации и распаду русского могущества. Она дает лучший шанс выиграть "холодную войну", решительным образом без риска вызвать ядерную катастрофу, которая может привести к всеобщему уничтожению...

Но ни одно широкое восстание немыслимо, пока миллионы идеологически обработанных и искренне верящих рядовых коммунистов контролируют все вооруженные силы до чинов майоров, полковников и даже генералов. Лишь деморализовав этих коммунистов и побудив их передраться между собой, можно осуществить народную революцию. Однако идеологически их можно деморализовать лишь аргументацией, которая неопровержима с точки зрения их собственной политической философии..."152. Далее в письме бывшего инженера шли практические рекомендации по "промывке мозгов" коммунистам, которые после этого должны были превратиться в нечто среднее между "бесстыдными оппортунистами и убежденными оппозиционерами". Впрочем, не надо валить все на американцев. Они только стимулировали процессы, которые и без того протекали в советском обществе. Коммунизм пал не из-за происков врагов, а в первую очередь потому, что сгнил изнутри. Но если бы он был заменен не чужой для русского самосознания западной демократией, а более органичным для России режимом, то распад коммунизма не привел бы к "существенному ослаблению русского могущества", то есть к катастрофе. И вот тут уж ЦРУ постаралось на совесть. Если даже Монголд понимал, что демократическая революция приведет к распаду русского могущества, то тем более это понимали профессионалы из ЦРУ, которые в ходе психологической войны сделали все от них зависящее, чтобы идея демократии западного образца сделалась главной целью советской интеллигенции, подобно тому как подвешенная перед носом морковка является целью осла. Да и морковка-то пластмассовая...