Помоги проекту - поделись книгой:
Теперь рассмеялся Лукас. С улыбкой, сверкнувшей в темноте, он повернул голову, чтобы посмотреть на Алексиоса.
— Я рыбачу и так, и этак. И должен признаться, что делать это в меховой шкуре немного теплее.
Алексиос в этом и не сомневался. Он видел Лукаса в его волчьем обличье. Триста фунтов[4] покрытых плотным мехом мышц и угрожающих клыков. И тут он вспомнил.
— Как там Хани?
Мрачное лицо Лукаса осветилось широкой улыбкой при упоминании о его паре.
— Она просто огромная. Скоро родятся наши сыновья.
— Мои поздравления, дружище. Пусть духи ваших предков проследят, чтобы у Хани были легкие роды, и подарят вам обоим двух здоровых мальчиков.
Улыбка исчезла с лица Лукаса, и он наклонился, чтобы поднять камень, а потом пустил его по воде.
— Здоровые. Это проблема. Именно поэтому я попросил тебя об этой встрече.
— Я и не думал, что ты вызвал меня сюда, в разгар зимы, чтобы я рискнул отморозить себе яйца, только затем, чтобы поболтать о рыбе и красоте, — сказал Алексиос, поглубже засунув руки в карманы
своего длинного черного кожаного пальто. За прошедшие столетия он провел слишком много лет, греясь в регулируемом тепле Атлантиды. Он стал изнеженным.
А если один из воинов Посейдона слишком изнежен, то недалек тот день, когда его убьют. Или хуже того, он может потерять целых два года своей жизни.
При одном только воспоминании об огне, оставившем шрамы на его лице, он почувствовал тошноту. Алексиос на мгновение закрыл глаза, про себя проговаривая простой монолог.
Не сейчас. Некоторые воспоминания надо подавлять.
Когда он снова открыл глаза, Лукас покачал головой.
— Нет, не болтать, как ты выразился. Хотя только что пойманная радужная форель, запеченная с лимоном и маслом, в самом деле, прекрасна…
— Лукас, — это слово так и осталось между ними, казалось, на протяжении бесконечного мгновения.
— Я знаю. Знаю, — ответил Лукас голосом, настолько холодным, что мог сравниться с хрупкими льдинками, свисающими с ветвей деревьев позади. — Но если ты о чем-то говоришь, то уже не властен
над этим, и я хотел бы, чтобы хотя бы ненадолго… Но тем не менее, это не имеет значения. Мы в беде.
Алексиос в глубине души почувствовал какую-то перемену. В считанные секунды он принял боевую стойку. Осматривая местность, используя атлантийские способности, позволяющие видеть яснее,
отчетливее, воин вынул из ножен свои кинжалы, почти не заметив этого.
— Когда? Сейчас?
— Нет. Я не знаю. Возможно. — Лукас провел рукой по своим густым темно-каштановым волосам. — Могу сказать только о двух вещах. Во-первых, у нас есть местные вампиры, намеревающиеся
поработить оборотней, и это идет против всех правил договоров с фэйри. Ты знаешь, что я очень далек от политики, но даже я знаю это. И это происходит здесь, Алексиос, — с горечью сказал
оборотень. — Это происходит даже на территории заповедника Йеллоустоун. И это после всего того сотрудничества между стаями, которого мы достигли за прошедшее десятилетие, чтобы
поддерживать популяцию волков на должном уровне, который бы не был опасно низким.
— Ты проделал поразительную работу. Твои сородичи здоровы и процветают во всех трех районах заповедника.
— Да. Да. — Лукас начал прохаживаться вперед-назад, и исходящая от него враждебная энергия стала почти ощутимой.
Алексиос чувствовал покалывание в затылке, волосы встали дыбом. Лукас не нуждался в полной луне для того, чтобы обратиться в волка, силы его гнева вполне достаточно.
— Ты сказал "во-первых", значит, есть еще и "во-вторых".
Лукас остановился и сжал руки в кулаки, затем глубоко вдохнул и несколько раз разжал свои пальцы, ослабляя напряжение в руках. Это был прием старого воина, полезный после слишком долгих
часов с мечом в схватке.
Очевидно, это также помогало и оборотням с когтями.
— Действительно. Очень жаль. Одна лишь мысль о предателях в моей собственной стае — и я уже готов обратиться как при луне, — сказал Лукас. После еще трех или четырех глубоких вздохов
жар враждебной энергии вокруг него начал гаснуть. — Во-вторых, внезапно вошли в игру фэйри. Они передали, что хотят говорить с тобой.
— Со мной? Я не сталкивался ни с одним видом эльфов в течение многих лет. Даже десятилетий. Чего они от меня хотят? — Алексиос снова вложил в ножны свои кинжалы, но не ослабил бдительности.
— Не с тобой лично. С твоим видом. Атлантийцами. Они хотят преподнести подарок от принца новорожденному наследнику Конлана.
Алексиос прищурился.
— Ребенок принца Конлана, будь то сын или дочь, еще даже не родился, хотя мы ожидаем этого события в любую минуту. Эти сведения мы скрывали ото всех. Как же так получилось, что фэйри знают
о ребенке?
Лукас пожал плечами.
— У них есть свои способы, и они раньше, чем наши стаи, оставили след в истории. Как ты понимаешь, они знают всё, видят всё. Дружище, есть вопрос поважнее: какой именно подарок они намереваются
преподнести? Ты знаешь об опасности, с которой сопряжено принятие подарка от любого из фэйри — или, хуже того, отказ от него.
— Это зависит от фэйри.
— Это Рис нэ Гэрэнвин, обратившийся к нам через своего брата Кэл’эндела.
Алексиос присвистнул.
— Королевская семья Двора Благих фэйри? О, да. Мы влипли по-крупному.
Он услышал их прежде, чем увидел, и по тому, как Лукас поднял свою голову и вдохнул воздух, предположил, что волк их учуял. Они были членами стаи, в волчьем обличье, около дюжины. Хуже того, они
быстро приближались, окружая Алексиоса и Лукаса.
— Ты что-то говорил о том, что мы влипли? — сказал Лукас голосом, больше напоминающим рычание, поскольку готовился к превращению.
— Можем быть и так, но мы не сдадимся без борьбы, — проговорил Алексиос, сжимая кинжалы в руках. Он повернулся так, чтобы оказаться бок о бок с Лукасом, превратившимся в волка за несколько секунд,
на что был способен только очень сильный оборотень.
— Ладно, дамочки, — выкрикнул Алексиос. — Кто хочет станцевать?
Прежде, чем нападавшие смогли ответить, два мерцающих облака тумана пролетели по воздуху и превратились в двух очень необходимых союзников — Кристофа и Бреннана.
Кристоф тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица, и усмехнулся.
— Эй, я готов. Только без всякой фигни, вроде танцев в рядочек. Поставьте мне страстную, медленную песню, чтобы я лично мог потеснее прижаться к теплой, сговорчивой женщине.
Бреннан кивнул.
— Иногда так не достает хорошего вальса, — задумчиво сказал он.
Огромный оборотень, который вел нападавших, наверное, не любил танцы и остроумные перепалки, потому что рыкнул и подал сигнал своим собратьям, которые тут же бросились в атаку.
Алексиос перепрыгнул через волка, бросившегося на него, оставив этого Бреннану, а сам кинжалом попал прямо в оборотня во втором ряду, распоров тому яремную вену одним ударом. Оборотень вскрикнул
и упал. Его кровь тут же полилась на чистый белый снег. Жуткое зрелище.
Однако следующий нападавший был более подготовлен, и прежде, чем Алексиос смог восстановить равновесие, тяжелый коготь ударил его по голове, сбив с ног. И отвратительный звук вырываемых с корнем
прядей разозлил его больше, чем боль.
Он развернулся, вскочил и бросился на волка с оружием. Прежде, чем оборотень смог ударить второй раз, Алексиос вонзил оба кинжала ему в живот. Воин продолжал рвать его плоть и мускулы, пока глаза
оборотня не заволокло дымкой, что свидетельствовало о том, что кинжалы достали до сердца. С волком оборотнем справиться нелегко, а сегодня у него не было времени снова разбираться с одним и тем же.
— О, волчок вывел тебя из себя, когда выдернул твои красивые золотистые волосы? — смеясь, сказал Кристоф.
— Я собираюсь хорошенько пнуть тебя под зад, когда мы здесь закончим, — сказал Алексиос, разворачиваясь и выискивая следующую жертву.
Кристоф, успев призвать свою силу, метнул сине-зеленую сферу энергии в оборотня, который бросился прямо на Алексиоса. Эта сфера ударила волка в грудь, отчего тот отлетел на добрых пятнадцать футов,
под конец ударившись о дерево. Раздался громкий треск — вероятно, раскололся череп или сломался позвоночник, — и оборотень грудой упал у основания дерева. Его голова была повернута под неестественным
углом.
— Этот уже не поднимется, Лекси, — позлорадствовал Кристоф.
— Назовешь меня еще раз Лекси, и мой следующий кинжал окажется у тебя в…
— В атаку! — прокричал Бреннан, прерывая настоящую угрозу, о которой думал Алексиос. Воин, обернувшись вовремя, увидел, как два оборотня бросились на него, нападая одновременно.
— Мне кажется, что несправедливым, что все партнеры по танцам предпочитают тебя, — сказал Бреннан, возникая из воздуха рядом с Алексиосом и подбрасывая звездочки в руках.
— Ну, я симпатичней, — усмехаясь, ответил Алексиос.
Бреннан так быстро взмахнул руками, что даже Алексиос едва не пропустил это движение, и две пары сюрикен[5], сделанных из атлантийского металла вместо общепринятого серебра японского оружия,
пролетели по воздуху и вонзились точно в лоб и сердце двух оборотней. По инерции оборотни еще сделали пару шагов вперед до того, как упасть.
Но к тому времени Алексиос уже повернулся, чтобы осмотреть местность и поискать следующую угрозу. У воды Лукас боролся с двумя нападавшими. Клыки и острые когти рвали, разрезали и раздирали плоть.
Алексиос бросился к ним, но, повинуясь какому-то предчувствию, где-то в подсознании и, действуя исключительно инстинктивно, он стал на колени и ударил кинжалами куда-то назад и вверх, попав в шею еще
одного волка-оборотня, который как раз прыгал на него. Оборотень взвыл, умирая, и от этого жуткого воя по спине Алексиоса побежали мурашки.
Однако у него не было на это времени. Он вскочил и снова направился к Лукасу, но к тому времени, когда он дошел до своего друга, оборотни, которые напали на него, лежали на земле, мертвые или умирающие.
Бреннан примчался к ним, осматривая деревья в поисках новых нападавших.
— Я думал, что их было больше, но возможно они сбежали.
Алексиос покачал головой.
— Я сомневаюсь. Они слишком решительно нападали, не обращая внимания на последствия. Я, и правда, хотел бы знать, чем это вызвано.
Лукас зарычал в ярости, а кровь, капающая с морды, только подчеркнула его настроение.
— Я ненавижу волков оборотней почти так же, как и кошек оборотней, только без обид, Лукас, — сказал Кристоф, подходя к ним. — Я все еще не могу поверить в то, что Бастиен собирается жениться на кошечке. Интересно, нужен ли им кошачий туалет? Ой, наверное, вам бы не мешало пригнуться.
Бреннан и Алексиос одновременно бросились на землю, как будто в танце. Веками участвуя в этой войне, они понимали, что любое промедление может стоить жизни.
Лукас снова зарычал, припадая к земле.
Алексиос только-только заметил четырех оставшихся оборотней, скрывающихся за деревьями, когда острые, как лезвия бритвы Кристофа льдинки, полетели в воздух и, пробили шеи волков.
Атлантийская власть над водой может быть смертельной, когда ею владеет профессионал. Жаль только, что это Кристоф.
— Четверых одним махом, — самодовольно сказал Кристоф. — Эль сегодня за счет вас троих.
— Здесь может быть еще кто-то, Лукас? — Алексиос знал, что оборотень сможет учуять, если кто-то еще собирается напасть.
Лукас приподнял голову, принюхиваясь. Затем он медленно покачал головой, делая несколько шагов назад. На несколько мгновений в воздухе зависло мерцание, пока Лукас возвращался в человеческую
форму. Преобразование излечило худшие из его ран. Но те, что остались, свидетельствовали о том, как ужасно его ранили в битве.
Алексиос наклонился, чтобы очистить свои кинжалы в бурных водах реки, потом вытер их и снова вложил в ножны, ничего пока не говоря.
У Лукаса, очевидно, не было такой проблемы с общением.
— Конфиденциальная встреча. Конфиденциальная. Я что-то не могу понять, почему тогда ты привел на эту встречу своих громил, — проворчал он.
— Громилы? Он только что назвал нас громилами, Бреннан? — спросил Кристоф. — Послушай меня, щенок, я могу показать тебе громил…
Алексиос махнул рукой, прерывая его. И повернулся к Лукасу.
Поделиться книгой: