Помоги проекту - поделись книгой:
• с шести до восьми часов — для служащих учреждений;
• с шести до восьми часов — для лиц, достигших 16 лет.
2. Перевести во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях работу с шестидневки на семидневную неделю, считая седьмой день недели — воскресенье — днем отдыха.
3. Запретить самовольный уход рабочих и служащих из государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного учреждения в другое.
Уход с предприятия и учреждения или переход с одного предприятия на другое и из одного учреждения в другое может разрешить только директор предприятия или начальник учреждения.
4. Установить, что директор предприятия и начальник учреждения имеет право и обязан дать разрешение на уход рабочего и служащего с предприятия или из учреждения в следующих случаях:
а) когда рабочий, работница или служащий согласно заключению врачебно-трудовой экспертной комиссии не может выполнять прежнюю работу вследствие болезни или инвалидности, а администрация не может предоставить ему другую подходящую работу в том же предприятии или учреждении или когда пенсионер, которому назначена пенсия по старости, желает оставить работу;
б) когда рабочий, работница или служащий должен прекратить работу в связи с зачислением его в высшее или среднее специальное учебное заведение.
Отпуска работницам и женщинам служащим по беременности и родам сохраняются в соответствии с действующим законодательством.
5. Установить, что рабочие и служащие, самовольно ушедшие из государственных, кооперативных и общественных предприятий или учреждений, предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2 месяцев до 4 месяцев.
Установить, что за прогул без уважительной причины рабочие и служащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25 %.
В связи с этим отменить обязательное увольнение за прогул без уважительных причин. Предложить народным судам все дела, указанные в настоящей статье, рассматривать не более чем в 5-дневный срок и приговоры по этим делам приводить в исполнение немедленно.
6. Установить, что директора предприятий и начальники учреждений за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважительных причин, привлекаются к судебной ответственности.
Установить также, что директора предприятий и начальники учреждений, принявшие на работу укрывающихся от закона лиц, самовольно ушедших с предприятий и из учреждений, подвергаются судебной ответственности.
7. Настоящий Указ входит в силу с 27 июня 1940 года.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
М. КАЛИНИН
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
А. ГОРКИН
Москва, Кремль. 26 июня 1940 г.
(Ведомости Верховного Совета СССР.
№ 20 (83), 05.07.1940)
Многие пункты этого указа сегодня нуждаются в пояснении. Начнем с того, что драконовский указ был принят «в связи со сложной международной обстановкой», но отменили его лишь 16 лет спустя, после XX съезда.
Следует непременно вспомнить, что указ от 26 июня побил все рекорды по числу осужденных. Всего в 1940 году было осуждено почти 3,5 миллиона человек — тоже рекордная цифра. Большинство из них — 2 миллиона — так называемые «указники», т. е. осужденные по указу от 26 июня. Через две недели после издания указа, в июле 1940 года, Прокуратура СССР уже подводила первые итоги нововведения.
Ошибочно было бы думать, что под раздачу попали лишь рабочие люди, нет, жертвами пали и конторские служащие, и ученые. Часто хватали людей невиновных даже в пресловутом 20-минутном опоздании: 9 сентября 1940 года нарсуд 9-го участка Сталинского района города Киева заочно приговорил к 5 месяцам исправтрудработ вице-президента Академии наук Чернышева за то, что он 5 сентября не явился на лекцию в университет. Между тем выяснилось, что Чернышев находился в очередном отпуске.
Люди смертельно боялись опоздать (ведь за опоздание грозила тюрьма). Свидетельством этого страха может послужить вот это наивное письмо, написанное рабочим Гореловым Всесоюзному старосте М.И. Калинину (который де-юре являлся первым лицом государства):
Здравствуйте, уважаемый Михаил Иванович!
Привет и много-много хорошего-прехорошего доброго здоровья от чистого сердца беспартийного большевика!
Спешу уведомить Вас, милейший Михаил Иванович, о несчастии, посетившем меня полтора месяца назад. Собственно, оно не несчастье, но, принимая во внимание ваши последние приказы (о повышении труддисциплины), оно теперь явилось тягчайшей непоправимой бедой, свалившейся как снег на мою бедную голову.
Дело в том: у меня были часики-ходики, купленные еще в 1925 году. Эти часики ходили добросовестно, ходили до сих нор. Да, ходили-ходили, и вдруг — стали. Пришел с работы, смотрю: стоят часы, не слышно тик-так, тик-так. Я — к часовому мастеру, он покачал головой и говорит: «Шестереночки, шестереночки износились… На слом!» А у меня аж мороз подрал по коже, как же так? Где же брать новые, у нас в Днепропетровске их давно нет и в помине. А я работаю в заводе электриком, без часов никак нельзя жить! Хоть умри… или загодя садись в тюрьму. Даже есть новая пословица: «без часов жить — тюрьмы не миновать».
А мне, Михаил Иванович, ой как не [хочется] садит[ь]ся в тюрьму, 20 лет честно работаю в заводе, а теперь под угрозой тюрьмы. Поверьте, ночи спокойно не сплю. Очнешься ночью, схватишься с постели, скорее соберешься и бежишь к заводу, придешь на проходную, а охранники не пускают: рано говорят — только 2 часа ночи. И так почти каждую ночь.
Вот, Михаил Иванович, какое несчастие, и не знаю, как его направить мимо?
Страшно. Зима. Трещат морозы. Завывают метели. Холодно серому волку в лесу. Но не теплей нашему брату, попавшему на скамью подсудимых. В тюрьмах места все заняты. Новичкам место под брезентовой палаткой на тюремном дворе. Боюсь!..
«Унеси ты, Боже, тучу градовую, сбереги нам, Боже, ниву трудовую». Уважаемый Михаил Иванович! Покорнейше просим, походатайствуйте там перед соответствующими наркоматами, чтобы у нас скорее были часики-ходики.
Может быть, дорогой Михаил Иванович, у Вас в Москве есть в продаже часики-ходики, то будьте добры и заботливы, не сочтите за труд, пришлите мне какие-нибудь, хотя плохонькие часики-ходики, за что буду весьма и весьма благодарен. Стоимость часиков я вышлю по почте.
Не подумайте, Михаил Иванович, что моя просьба выражает трюк или хвастовство или рисовкою моих низменных желаний. О нет! Страх перед тюрьмой заставляет забыть все условности и разницу между людьми. Я пишу Вам как более слабый человек — сильному человеку. Помните пословицу: утопающий хватается даже за соломинку. Ну, а Вы не соломинка. Вы, Михаил Иванович, не соломинка! Вы — скала… Вы — утес… Вы — маяк среди ревущего океана жизни. И потому моя просьба не является банальной. Извините меня за мою просьбу.
С величайшим уважением,
рабочий Горелов[17]
Подобное письмо не единственное эпистолярное свидетельство тогдашнего обращения «маленького человека» к сильным мира сего. Без счета шли письма «на самый верх» в тщетной надежде на справедливость.
«Передки были такие сценки на улицах, когда утром люди бежали стремглав полуголые, одеваясь на ходу, или жены бежали за мужьями с частями туалета, забытыми впопыхах дома. Угроза наказания за опоздание на работу научила жестоким хитростям. Так, в суровые морозы зимы 1939-1940-х годов опаздывающий подставлял щеки и уши морозу и с признаками обморожения шел в поликлинику, где оказывали помощь и выдавали спасительную справку. Некоторые прибегали к другой хитрости, впоследствии раскрытой, — как тогда острили, вступали в „Общество любителей кремации“. В ту пору по окончании обряда кремации присутствующим выдавалась трафаретная справка с указанием даты и часа (фамилии умершего на ней указано не было). Опаздывающий на работу бежал в крематорий, присоединялся к группе провожающих и получал спасительную справку об отдаче последнего долга вымышленным теще, тетке или другому родственнику, против чего нельзя было возразить, а при случае можно было и посочувствовать…»[18]
Известны также случаи, когда советский служащий, опаздывающий на работу, специально попадал в какую-нибудь мелкую уголовную передрягу, дабы сесть за хулиганство на 15 суток, — парадоксальным образом это избавляло от куда более тяжкой статьи за опоздание. Вот, например, одно такое свидетельство: «Мужнин прадед, опаздывая на работу (как раз в то время), выбил своему соседу в трамвае зуб. Как хулигану дали, кажется, пятнадцать суток и отпустили с миром».
Сейчас, конечно, никого не сажают за опоздания. Да и денежные штрафы, широко введенные в оборот, являются незаконной мерой воздействия на подчиненного… Хотя закон что дошло. Или еще того хлеще: закон — тайга, прокурор — медведь.
Дело в том, что у нас в трудовом законодательстве существует только три вида дисциплинарных взысканий — замечание, увольнение и выговор. Денежных взысканий там нет. Вводить штрафы локальным нормативным актом — это бред. Потому что любое условие внутреннего документа, ухудшающее правовое положение работника но сравнению с ТК РФ (КЗоТ «умер» в 2002 году), является недействительным и незаконным. Денежные взыскания как мера ответственности за что бы то ни было на работника налагаться не могут.
Рассказывает Эдуард, 40 лет, работал на госпредприятии с 2000 по 2007 год, Таганрог:
Люди старались не опаздывать (смеется), я честно не припомню случая, чтобы кто-то серьезно опоздал за все семь лет. Там был суровый турникет, все это в электронном виде отмечалось, шло на самый верх… По результатам опозданий директору приносили ежемесячную распечатку. Раньше, когда эта система только вводилась, несколько человек достаточно серьезно пострадали… Обычная система — лишать премии либо в крайнем случае могли лишить 50 % зарплаты. Зарплату платили белую, но мизерную — это же не Москва, это периферия. Средняя зарплата была у ИТР, где-то в районе четырех тысяч в месяц (премия туда входила). Знайте, на какие деньги люди живут на периферии!
Рассказывает Дмитрий К., дизайнер, 37 лет, на мясокомбинате работает уже 5 лет (отдел маркетинга):
Рабочий день у меня начинается в 8.30. У нас «карточная система» — прикладываешь магнитную карточку и проходишь. Штрафы начинаются после двух опозданий. Если каждый месяц опаздываешь (больше чем на 5 минут), то штрафуют на 50 % зарплаты. Зарплата у нас белая, но в договоре она делится на две части — саму зарплату и премию. Премии могут лишить. Со мной такое бывало только в рамках лишения премии всего завода. Чаще всего недоплаты но премиям бывают в период тяжелых продаж (сразу после Нового года, в период кризиса). Если учесть, что на заводе работает более трех с половиной тысяч, то пару лямов они (начальство) так добывают — какую-нибудь дырку в бюджете закрыть. Зато рабочий день заканчивается ровно в пять — я встаю и ухожу. Ну, в 99 % случаев стараюсь так поступать.
Рассказывает аноним:
Босс был псих и психолог одновременно. Иногда устраивал представления, набеги на отделы с внезапными проверками. В качестве аттракционов в этом цирке лично я наблюдал:
1) поджог коробки с бумажным мусором, которая не была вовремя убрана. Дым потом два дня стоял, а я благодарил бога, что не сработала система пожаротушения;
2) вытирание пиджаком за нехилое количество баксов не вымытого вовремя пола и фраза: «НОВЫЙ Я СЕБЕ КУПЛЮ ЗА СЧЕТ ОФИС-МЕНЕДЖЕРА!»;
3) публичное унижение сотрудников нецензурными словами (обычно это было ПИДАРАС и ПРОСТИТУТКА) — это было регулярно;
4) выброс монитора в окно сквозь стекло прямо на стоящий внизу чей-то «мерс». Сопровождалось словами: «Весь ущерб за счет отдела программирования!».
Рукоприкладства я лично не наблюдал, но слухи ходили. Попытки ударить меня вообще-то не было, а то, наверное, он лишился бы пары зубов, а меня просто замочили бы чуть позже в каком-нибудь подвале неподалеку.
Георгий, 37 лет, художник, бывший работник кондитерской фабрики «Большой Вик»:
…В один из жарких летних дней 2004 года, А., наш директор и владелец компании, объявил, что для того, чтобы получить зарплату, мы должны сыграть футбольный матч с командой топ-менеджмента. Они тренировались каждую неделю, у них была классная спортивная форма, у А. на футболке красовался номер 10, как у Пеле. У нашей «команды» формы не было, нам выдали какие-то хоккейные фуфайки с длинным рукавом (в них, естественно, было страшно душно и неудобно). В нашей наскоро собранной команде было шестеро казахов (рабочих с фабрики), менеджер и я. На поле, в район Кунцево, нас и наших «болельщиков поневоле» везли на пяти автобусах… Дело происходило днем, так что зрители были даже рады — отменился рабочий день!
Казахи совсем не умели играть — ну, разве что знали, что мяч нельзя трогать руками. Нас привезли на поле (где мы и переодевались). Я забыл кроссовки — пришлось играть в обычных ботинках. Наша команда проиграла со счетом 1:8, но А. все равно был доволен, даже счастлив. Зарплату всем тут же выдали — в конвертах. Похвалил нас, типа умеем бороться… Я вскоре уволился, поэтому только по рассказам знаю об историческом матче, во время которого команда «фабричных» обыграла с разгромным счетом лощеную и подготовленную команду топ-менеджеров: хитрые фабричные наняли на УПК учеников спортшколы, чтобы те отыграли матч и заставили А. выплатить огромные (за несколько месяцев) задолженности по зарплате (выигрыш был условием). Задолженность, как ни странно, выплатили. Такие дела…[19]
Рассказывает аноним:
На старой моей работе минута опоздания — доллар штрафа. Приходы-уходы фиксируются магнитными карточками и прямиком в бухгалтерскую базу — кто когда на сколько опоздал. Курить нельзя ни в офисе, ни на прилегающих территориях- штраф 100 баксов. Еще ходили истории про аттракцион — «качели за 100 долларов»: народ, возвращаясь с обеда из кафешки, зашел в какой-то недалекий дворик покурить, и кто-то сел на качели. На ту беду мимо проезжал босс: «Ага, качаетесь… так-так… в рабочее время… то есть у вас времени свободного много…» В общем, толком ничего не было понятно, но чела штрафанули на 100 баксов, и перерыв сократили до 45 минут, потом, правда, вернули назад — час.
Рассказывает автор статьи, подписавшийся для конспирации псевдонимом
К примеру, за неприветствие покупателя продавец «Афросети» сразу получает 100 штрафных баллов. За опоздание на каждый рабочий час — 10 баллов. Раз в три месяца происходит амнистия, и накопленные штрафные баллы «сгорают». Так что всегда можно дотянуть до конца декады и постараться не быть уволенным.
Девушка под ником Ангел-Дэвил делится впечатлениями:
Работаешь 12 часов и больше… моя точка открывалась в 9 и закрывалась в 11 вечера, все это время на ногах, так как если зайдет куратор и увидит, что ты сидишь, — штраф! Вообще штрафов очень много.
В праздничные дни работаешь вообще без выходных. Хамское отношение начальства к работнику: чего только стоят внутренние письма начальства народу, написанные матом. Был случай, когда «Афросеть» поругалась с «Самсунгом» — так всем работникам запрещалось иметь телефоны этой марки, если видели — штрафовали, могли изъять и т. д. Короче, впечатления ужасные!
Рассказывает сотрудник автохолдинга «Пейджор»:
В одном из крупнейших автомобильных холдингов России действует такая система контроля качества работы менеджеров по продаже: работает специальный отдел прослушивания первичных входящих звонков. Сотрудники анализируют только те звонки, которые поступают от клиентов, позвонивших впервые. У менеджера есть список вопросов, которые он обязан задать клиенту:
• выявить потребности (зачем нужна машина: для дома/для семьи, для представительских функций, для поездок одному на работу);
• какие марки потенциальный покупатель рассматривает, провести сравнение;
• имя, телефон;
• трейд-ин;
• рекламная информация («Позвольте занять еще минутку вашего времени… В нашей компании действует система скидок на такие-то марки такого-то года»).
Если менеджер по продажам забывает задать хотя бы один вопрос из этого списка, он подвергается штрафу ($50-200). Так, если ты не рассказал о спецпредложении компании — это $200.
Зарплата и один месяц может быть $1000, б другой — может и $5000 (это у менеджеров). У РОПа, то есть руководителя отдела продаж, может быть 3000 или 4000 база (без штрафов). Однако, если зарплата приближается к высокой отметке, быстро вспоминают про все штрафы, и в итоге больше 2500 обычно не получается. Выплаты производятся по текущему курсу.
Бонус за каждую проданную машину (средний класс) — 50-150 баксов, дорогие — до 500. Оклад по документам — примерно 200 баксов. Это все текущие данные, сейчас, в кризис. Программа по заполнению базы данных называется Car Manager.
Сотрудники отдела прослушивания анализируют звонки и выставляют менеджерам оценки по 5-балльной системе. Руководитель отдела продаж (то есть по сути начальник всех этих менеджеров) получает потом «табель» своих подчиненных. Если у кого-то стоят двойки, штрафом облагается не только сам виновник, но и его начальник. То есть если твой подчиненный забыл рассказать про спецпредложения компании, $200 вычитают из зарплат у обоих. У РОПа есть альтернатива: не хочешь лишиться пары сотен из-за своего подопечного — можешь отработать в свой выходной.
Есть еще такая фишка: менеджеры по продажам обязаны вносить данные всех позвонивших клиентов и краткую суть всех разговоров в базу данных. Например: позвонил такой-то, спросил о такой-то машине, сказал, что будет думать, договорились, что я позвоню ему
Качество заполняемости этой базы тоже оценивается. Если не подробно пишешь — штраф! В общем — за все штраф, штраф, и еще раз штраф!
Рассказывает Вероника Р., сотрудник компании «НВ», торгующей оргтехникой, дело было в 2002–2003 годах:
За ошибки сотрудников заставляли ходить по отделам с плакатом, на котором было написано — что сделал, в чем ошибка и что больше так не будет. Гендиректор мог назвать дурой или идиотом и отправить писать объяснительную под названием «почему я дура». Начальство было безумное просто — кидались ведрами с водой в уборщиц, если вдруг ведро случайно попадалось на глаза, кидали в сотрудников мониторами, идиотская система штрафов — порядка 10 баксов, если пришел в джинсах. Вот тут я один раз попала — пришла просто в роскошных шикарных клешах, мне было начхать, что так никто не ходит. Сейчас я считаю, что те, кто это терпит, идиоты. За любые бабки! Но я три месяца продержалась…
Нет, дорогая Вероника. Они вовсе не идиоты. Они — заложники, типичные жертвы стокгольмского синдрома. Авторство этого термина приписывают криминалисту Нильсу Биджероту, который ввел его в обиход во время анализа ситуации, возникшей в столице Швеции во время захвата заложников в августе 1973 года. Тогда два преступника-рецидивиста захватили четырех заложников в банке — мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизни, время от времени давая им кое-какие поблажки. В результате жертвы стали оказывать сопротивление попыткам полиции освободить их и даже защищали своих захватчиков и собирали деньги на адвокатов!
Поделиться книгой: