Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: История России с начала XVIII до конца XIX века - А. Н. Боханов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Боханов А.Н., Горинов М.М.

История России с начала XVIII до конца XIX века

Рекомендовано Государственным комитетом Российской Федерации по высшему образованию в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению и специальности «История»

Рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для системы педагогических вузов России.

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

член-корр. РАН А.Н. Сахаров (отв. редактор),

докт. ист. наук В.П. Дмитренко (зам. отв. редактора).

академик РАН И.Д. Ковальченко,

член-корр. РАН А.П. Новосельцев

Предисловие

Эта книга охватывает период истории России с начала XVIII в., со времени знаменитых петровских преобразований, и до рубежа XX в., когда нарастание глубокого экономического, политического, социального, национального кризиса в стране привело к крушению исторической российской государственности, всего миропорядка и традиционного жизненного уклада России, которые формировались столетиями.

По существу, эти два столетия в истории России как в зеркале отразили весь трудный, противоречивый путь страны, вобрали в себя и все наиболее славные ее страницы, связанные в первую очередь с борьбой за ключевые геополитические позиции, со взлетами в области культуры, с религиозно-нравственными исканиями, и все исторические издержки в деле создания одной из самых крупных, амбициозных и экономически и политически отсталых европейских империй своего времени.

Как и в предшествующей книге, авторы, раскрывая эволюцию российского общества в целом, тесно увязывают ее со всей прежней историей страны, со спецификой ее геополитической ситуации, оказавшей известное, а порой и решающее, влияние на социально-экономические и политические процессы.

Это общество продолжает рассматриваться как обреченное существовать в суровых природно-географических условиях, что приводит к получению лишь минимума совокупного прибавочного продукта, определяет фатальную склонность к преимущественно земледельческому хозяйству, в рамках которого отсутствуют необходимые условия для благоприятного и активного развития промышленности и городских структур, а внутренняя торговля имеет в основном континентальный характер. Это общество уже в XVII—XVIII вв. рождало «механизмы» для создания более или менее нормальных условий развития государства и всех связанных с ним экономических и политических компонентов на уровне возможностей общественной среды и времени. Таким «механизмом» в России стал режим крепостного права, который на долгие десятилетия окрасил в соответствующие тона всю жизнь страны и вызвал яростные социальные взрывы, такие, как восстание Пугачева.

Усиление режима крепостничества, подчеркивается в книге, произошло отнюдь не в силу кровожадности помещиков-крепостников или безропотной пассивности крестьянства, а благодаря прежде всего объективным причинам, главной из которых стало бедственное положение громадной массы крестьянских хозяйств. Природные условия при тогдашнем уровне земледелия делали труд крестьян в основном убыточным. Поэтому все правительства XVIII в., создавая условия для торгово-промышленной деятельности крестьянства, одновременно тормозили слишком стремительное переключение огромной массы жителей Нечерноземья на истинно городские «занятия», так как это могло бы. катастрофически подорвать интересы основной части землевладельцев — российского дворянства, бывшем со времен реформ Петра I оплотом славы и мощи страны.

В книге впервые в столь обнаженной форме утверждается, что крепостное право во второй половине XVIII — начале XIX в. еще нельзя было отменить. Отсюда — несколько иные, чем ранее, оценки характера развития «просветительской мысли» и роли «просвещенного абсолютизма», который отнюдь не был лицемерной игрой Екатерины II, а стал важным этапом в модернизации законодательной основы государства как механизма не только подавления одного класса другим, но и саморегуляции общества. Что касается просветителей, то они были не борцами с «прогнившим крепостничеством», как это часто утверждалось прежде, а лишь благородными критиками этого режима с морально-нравственных позиций.

Важное место в книге уделено борьбе России за выход к незамерзающим портам Балтики и Черного моря. Поколения русских людей сложили в этой борьбе свои

головы, чтобы обеспечить благоприятные условия экономического развития страны, вогнанной соседями в глубь огромного континента Евразии.

Во многом по-новому освещается в книге история России в XIX в.

В соответствии с общими научно-методологическими установками издания, в основу которых положены принципы объективности, историзма, многофакторного подхода к истории страны, создатели книги отказались от понимания истории России XIX в. исключительно сквозь призму борьбы прогрессивных сил общества против царского режима, от крайне тенденциозного, только негативного освещения фигур русских царей и государственных деятелей, от исторического оправдания крайних методов борьбы с правительством. Охаивались либералы, готовые пойти на «сговор» с режимом. Культивировалась легенда о декабристах как о революционерах и предтечах большевиков. Односторонне изображались такие сложные и многогранные общественные деятели, как В.Г. Белинский и А.И. Герцен. Да и В.И. Ленин преподносился не как живой человек с собственной сложной судьбой, а как «вождь» едва ли не с самого рождения. Все это было далеко от объективного отражения истории.

В книге сделан акцент на те стороны русской жизни, которые в прежних учебных курсах подавались крайне бегло (например, история культуры) либо вовсе не освещались (история церкви).

Авторы отказались от преувеличения масштабов крестьянского и рабочего движения в XIX в. В реальности это был век сравнительно «тихий». Плохо это или хорошо, но народ наш весьма терпелив. Только крайние обстоятельства способны подтолкнуть его на бунт, но тогда он действительно становится, как писал Пушкин, бессмысленным и беспощадным.

Отношения между государством и обществом — это одна из коренных проблем XIX в. Не надо закрывать глаза на то, что эти отношения часто до предела обострялись. И не всегда правда была на стороне носителей государственной власти. Но при этом надо помнить, что государство, каковы бы ни были личные качества стоящих у власти людей, — неизбежный спутник цивилизации, что безгосударственное устройство общества невозможно, что в государстве должна существовать стройная система законов, обязательная для всех, включая тех, кто стоит у власти.

Не следует идеализировать, подчеркивается в книге, и просвещенное российское общество XIX в. При всей его приверженности идеям гуманизма и свободы, нельзя забывать о таких его чертах, как доктринерство, склонность к экстремизму, неумение слушать оппонента.

Отказываясь от многих стереотипов, свойственных историкам прошлых лет, авторы этой книги далеки от мысли зачеркнуть всю историческую науку предшествующей поры. Золотым фондом отечественной историографии остаются исследования героических страниц нашей истории, таких, как Отечественная война 1812 г . или русско-турецкая война 1877—1878 гг. и освобождение Болгарии. Немало было сделано и в освещении труда и быта простых людей — рабочих и крестьян. Авторы старались сохранить эти достижения, чтобы не прерывалась нить исторического мышления народа, не создавались новые барьеры непонимания между старшим и подрастающим поколениями.

Впервые в подобной обобщающей работе затронуты такие прежде «неприкасаемые» темы, как трудное становление в самодержавной России демократических норм жизни, появление ростков правового государства, характер и историческая роль представительных учреждений, величественность и трагизм российского реформизма, соотношение нравственности и политики, и многие другие.

Мы не собираемся в очередной раз «вбивать» в головы читателей набор неких «бесспорных» истин. Мы пытаемся показать все основные стороны исторического процесса, предложить свои ответы на дискуссионные вопросы, пробудить у читателя прежде всего желание подумать, поразмыслить над трудной, величественной, уникальной судьбой нашего Отечества в эти два поистине переломных века.

А.Н. Сахаров

Раздел I. Россия при Петре I

Глава 1. Первые шаги в государственной деятельности Петра I.

Азовские походы и начало Северной войны

Оглядываясь на прошлое в преддверии знаменитого в истории России XVIII столетия, бросим еще раз свой взор на истекший «бунташный век», уясняя важнейшие «болевые точки» в судьбе страны.

Это было горестное для России столетие. Начало его ознаменовалось грандиозной трагедией в жизни российского общества: так называемым Смутным временем. К Смуте Россию привел сложнейший комплекс противоречий, противостояний и неурядиц, возникших в ходе развития общества в течение XVI века. В глубине этого запутанного клубка антагонизмов были объективно развивающиеся процессы становления единого Русского государства и его важнейшей подосновы в лице неотвратимого наступления режима крепостничества. Крепостные отношения были отнюдь не «зловещим порождением Москвы», как полагают некоторые резво пишущие историки. Они были необходимейшим рычагом политической организации российского общества, специфичность которого заключалась в необычайно малом размере получаемого им совокупного прибавочного продукта.

Дело в том, что при сложившемся в предыдущий период (до XV в.) типе организации труда и хозяйства русское общество располагало весьма низким объемом средств и ресурсов для создания необходимого уровня государственного управления, организации суда, финансовой системы, поддержания достаточной обороноспособности и развития армии, для удовлетворения, наконец, минимальных запросов общества в области культуры, искусства, развития религиозных учреждений и т.п.

Причиной этому были крайне неблагоприятные природно-климатические условия на большей части Восточно-Европейской равнины: обилие малоплодородных, а то и просто бесплодных земель, сильно укороченный, по сравнению с остальной Европой, период сельскохозяйственных работ, усугубленный коварством ранних осенних и поздних весенних заморозков, губящих и урожай и весенние всходы многих зерновых культур. В таких условиях основной производитель материальных благ общества — русский крестьянин — пахал гораздо меньшую площадь и получал в итоге гораздо меньший урожай, чем это требовал объективный процесс не только развития общества, но и его самосохранения в жестоком режиме тогдашних международных взаимоотношений. Зловещий опыт недавнего монголо-татарского ига был ярким назиданием бесперспективности прежних традиций и мощным стимулом новых преобразований, важнейшим из которых было объединение русских земель в единое государство.

Неумолимая логика развития общества еще в период до начала активного объединительного процесса обнаружила первые признаки становления режима извлечения прибавочного продукта путем жесткого внеэкономического принуждения. Именно этот режим в лице складывающегося крепостничества в конечном счете и создавал минимально необходимые условия для жизнедеятельности российского общества в целом, хотя само общество в силу этих новых условий режима крепостного права обретало облик, отнюдь не напоминавший западноевропейский тип общества.

Процесс становления российского общества, основанного в той или иной степени на режиме крепостничества, сопровождался в XVI столетии целой чередой драматических внутриклассовых и классовых конфликтов, а равнодействующий им вектор вызревал как гигантская власть самодержавия. Внезапный обрыв династической нити создал зловещий политический вакуум как раз на той стадии развития, когда еще не только не сложилась иерархия господствующего класса, но не завершилось и становление режима крепостного права.

Жестокая Смута начала XVII в. привела Российское государство на край гибели. Мгновенное ослабление власти в России неминуемо разожгло политические аппетиты ближайших соседей.

Наконец, российская Смута была не просто периодом жестоких военных действий. Это была «гражданская» война, и материальные и людские потери этой войны были неизмеримо более тяжкими, чем при обычном ходе средневековых военных действий. Смута принесла России грандиозную хозяйственную разруху, запустение почти всех пашенных угодий, а главное, резкое уменьшение населенности основной территории государства.

К счастью для России, в ту далекую эпоху обескровленная страна добилась мира и оказалась предоставленной сама себе. В силу этого процесс восстановления и жизни на земле, и хозяйства стал реальной перспективой. Правда, был он и слишком длительным (вплоть до второй половины XVII в.), и весьма болезненным и сложным. Объяснение этому кроется, в частности, в сугубо экстенсивном характере российского земледелия. Постоянный риск оказаться без урожая в глазах многих и многих земледельцев делал бесперспективным тяжкий труд восстановления прежних пашен. К тому же отсутствие кормов для нормального скотоводства лишало крестьян наиболее радикального средства повышения плодородия путем внесения навозного удобрения. По-прежнему важнейшую роль в поддержании плодородия играл запуск земель в длительный перелог, залежь и т.п. Такой тип хозяйства поддерживал постоянное стремление людей сменить место жительства, уйти на новые земли. Ослабление крепостнического законодательства в период Смуты, да и довольно долгое время после нее, благоприятствовало такой миграции. Продолжалась она и во второй половине XVII в. Если первопроходцы из России в течение века достигли Камчатки, Приамурья и Приморья, то массовая миграция осваивала земли Среднего Поволжья, южных уездов России (Воронеж, Пенза, Тамбов и др.), а также районов Урала и Сибири.

Вовлечение в хозяйственный оборот новых земель в целом позволил восстановить продовольственную базу страны, хотя урожайность по-прежнему оставалась очень низкой. В итоге почти все население должно было заниматься сельским хозяйством.

И тем не менее XVII век имел заметные сдвиги в общественном разделении труда. В ряде городских центров резко сокращается роль земледелия, хотя во многих городах земледельческие функции концентрируются на огородничестве и садоводстве. В российских городах во второй половине XVII в. растет число ремесленников, расширяется круг ремесленных специальностей. Существенное развитие получает мелкотоварное производство. Специфичность его в России заключается в том, что оно во многом напоминало сезонное производство, т.е. промышленники работали с большими временными перерывами. В значительной мере такой ритм работы был свойствен и ремеслу. Посадский ремесленник копал огород, иногда пахал поле, сеял, жал, косил сено, ловил рыбу, заготавливал дрова и только какую-то, хотя и значительную часть времени уделял своему ремеслу. В этом российский город сильно отличался от западноевропейского города.

Вместе с тем, такой способ производственной деятельности пагубно влиял на возможность накопления денежных средств и укрупнения масштабов производства. Немалую роль в подобной ситуации играло отсутствие в стране рынка рабочей силы. Как правило, он ограничивался узкой прослойкой пауперов — внезапно, в силу тех или иных причин, разорившихся и выбитых из колеи нормальной жизни людей. Однако рано или поздно и такие люди возвращались к основному для общества виду деятельности — земледелию.

В то же время государству необходимы были не только ремесло и промыслы, оно остро нуждалось в продукции крупного производства. Поэтому одной из характернейших черт XVII столетия явилось форсированное усилиями государства развитие крупного промышленного производства, прямо или косвенно связанного с военно-хозяйственными потребностями страны. В XVII веке таких предприятий было очень немного и экономический эффект их был ограниченным. Важнейшее место среди них занимали концессии иностранцев и прежде всего доменно-молотовые комплексы А. Виниуса, а потом П. Марселиса, А. Бутенанта и Ф. Акемы.

В течение века (точнее, его последней трети) с разной продолжительностью в России действовало свыше трех десятков таких предприятий, получивших в литературе не вполне точное название «мануфактур». По отношению к основной экономике страны эти «мануфактуры» были достаточно изолированным явлением. Тем не менее их роль в укреплении обороны страны, едва вернувшейся во второй половине XVII в. в стадию нормального развития, нельзя недооценить.

Довольно сложны и неоднозначны итоги развития торговли. Вплоть до середины века городской посад был объектом тяжелейшего налогообложения. Это препятствовало массовому вовлечению в крупную торговлю представителей посада, и она традиционно сосредоточивалась в руках привилегированного купечества: гостей и гостиной сотни.

В средневековье наибольший экономический эффект для страны, государства и общества в целом давала лишь крупно-оптовая торговля с ее громадной прибылью. Но такая торговля во всем мире существовала почти исключительно как регулярная морская торговля. Не случайно, наиболее богатыми и развитыми в экономическом отношении странами в средние века в Европе, да и во всем мире, были почти исключительно крупные морские державы (Англия, Голландия, Бельгия, Франция, некоторые государства Италии и др.). Такого экономического эффекта сухопутная торговля никогда не давала.

В России же сухопутная торговля носила исключительно вялый, преимущественно сезонный характер из-за неблагоприятных природно-климатических условий. Длительный зимний период, распутицы межсезонья, отсутствие и экономическая невозможность создания хороших дорог и магистралей — все это обрекало страну на далеко не лучшую жизнь. К тому же Россия XVII в. имела единственный порт на суровом северном берегу Белого моря — Архангельск.

Вместе с тем объективные потребности экономики страны с исключительным господством земледельческого производства требовали вовлечения в экспортную торговлю не только мехов (а запасы соболя к концу века в Сибири заметно истощились) и иной уникальной продукции, но и массовой продукции сельского хозяйства (зерно, пенька, масло, сало и т.п.). Однако это крупногабаритный товар, и перевозка его была выгодна только большими партиями. А это ни экономически, ни технологически не под силу сухопутной торговле с ее гужевым транспортом. Единственная оптимальная перспектива ее развития была объективно связана с обретением морских портов и водных артерий, ведущих к таким портам.

То и другое можно было обрести только силой. Однако Смута и разорение страны привели Россию к потере огромной территории западнорусских земель вплоть до Смоленска, к потере выхода страны к Финскому заливу. Провал попытки вернуть Смоленск показал, что даже в 30-е годы Россия все еще была разоренным и слабым государством. При Михаиле Федоровиче обращения украинского казачества о российском подданстве оставлены были без последствий. Однако самоотверженная освободительная борьба Украины во главе с гетманом Б. Хмельницким в конечном счете поставили все еще ослабленное Российское государство перед необходимостью решить вопрос о воссоединении России и, как неизбежное следствие, вступить в длительную и изнурительную войну с Польшей, осложненную к тому же вступлением в Польшу и Прибалтику шведских войск и активизацией их действий против России. Объединенными усилиями казаков и русских была освобождена, а потом утеряна Белоруссия и часть Прибалтики. России удалось закрепиться лишь на части возвращенных русских земель. Включение Киева и Левобережной Украины в систему ослабленной экономики России, с ее тяжелым налоговым гнетом и неурядицами государственного управления, вскоре вызвало серьезные трения с казачьей верхушкой, привело к политической интриге ее гетманов, что еще более осложнило ситуацию на южных и юго-западных рубежах России. В 50—80-е годы Россия предпринимает колоссальные усилия для укрепления южных границ строительством гигантских оборонительных засечных полос и «черт», с большим количеством крепостей, с привлечением огромного числа людских ресурсов. К концу XVII в. основные усилия России сосредоточены на южных рубежах — в борьбе за Киев, Левобережную Украину против Турции и Крыма. Но общий итог этой политики был минимальным. Весь груз стратегических задач страны остался практически нерешенным.

§ 1. « Двоецарствие » Ивана и Петра. Стрелецкие бунты и политика Софьи

30 мая 1672 г . у Алексея Михайловича родился последний, шестой сын — Петр, бывший четырнадцатым ребенком царя. Мать его, вторая жена царя, Наталья Кирилловна Нарышкина, была вдвое моложе 42-летнего мужа. Со второй женитьбой Алексея Михайловича отношения в его многодетном семействе, окруженном целым кланом родственников умершей первой жены, резко обострились. Немногочисленные родственники молодой жены оттеснили Милославских от трона и государственного управления. Однако так было недолго. В 1676 г . еще далеко не старый 47-летний царь внезапно умирает. Попытки Нарышкиных и Артамона Матвеева продвинуть на престол малолетку Петра Алексеевича кончились неудачей. Царем стал старший сын, 14-летний Федор Алексеевич. Это был неглупый, довольно образованный юноша, хорошо знавший польский и латинский языки и даже пробовавший свои силы в виршах, но он был больным человеком, неспособным ходить на сильно опухших ногах. Он пробыл на троне шесть недолгих лет при полном господстве у трона Милославских со всеми царскими тетками и царевнами. Нарышкины же с приходом Федора были отставлены от двора и сосланы кто куда. Воспитатель молодой царицы-вдовы, А.С. Матвеев, поначалу был отправлен в Верхотурье. Но в результате гнусной интриги он был сослан в печально знаменитый и суровый Пустозерск. Лишь к концу правления царя Федора судьба выдвинула на видные роли такие фигуры, как И.М. Языков, А.Т. Лихачев, отчасти В.В. Голицын.

Языков, Лихачевы и внезапно ставшая второй женой царя Федора Марфа Апраксина несколько изменили придворную атмосферу в пользу опальной Натальи Кирилловны Нарышкиной, облегчили судьбу А.С. Матвеева. Причиной тому, видимо, были явно слабеющее по прошествии 6-ти лет здоровье царя Федора и внезапная смерть после родов царицы Агафьи Грушевской с младенцем-наследником. А из двух оставшихся потенциальных наследников живой и энергичный десятилетний умница Петр был, по сути, вне конкуренции по сравнению с больным и слабоумным братом Иваном.

Однако все было не столь просто. Окружению Федора все-таки зрела оппозиция, выбравшая в качестве козырной фигуры в своей политической борьбе самую видную и энергичную из многочисленных дочерей Алексея Михайловича — царевну Софью. Так сформировалась «партия» В.В. Голицына — И.А. Хованского — И.М. Милославского. И когда на площади Кремля криками толпы было высказано предпочтение не старшему Ивану, а Петру, эта «партия» стала действовать.

В качестве «порохового заряда» для взрыва в Москве были избраны московские стрельцы, которые оказались жертвами понуждений, поборов и грабежей со стороны стрелецкого начальства, использовавшего федоровское безвременье для собственного обогащения. В ход были пущены слухи, провокации и т.п., возбудившие стрельцов и давшие выход стрелецким застарелым обидам и злобе на начальство. Оказавшаяся на верху власти Наталья Кирилловна удовлетворяла все поначалу правдивые, а потом все более нахрапистые претензии стрельцов. Расправа и правеж над стрелецкими полковниками отнюдь не успокоили стрелецкие массы. В то же время внезапное возвращение ко двору Нарышкиных и серия пожалований пятерым братьям Натальи Кирилловны сильно озлобили Милославских.

Срочно возвращенный 13 мая из дальней ссылки А.С. Матвеев не успел освоить ситуацию, а уже в полдень 15 мая 1682 г . стрелецкие полки ринулись в Кремль, узнав, что якобы «задушили» царя Ивана. Живые и невредимые Иван и Петр, показанные стрельцам, не успокоили последних. Появился список «изменников-бояр», и кровавая расправа стала неминуема. В ней погибли А.С. Матвеев, И.М. Языков, М.Ю. Долгорукий, Ф.П. Салтыков, А.К. Нарышкин, Л. Иванов и др. 17 мая были убиты И.К. Нарышкин и немец-лекарь Д. .фон Гаден. Всех оставшихся в живых Нарышкиных вновь выслали в глухие углы страны. Возбужденные массы «утвердили» на троне двух братьев, сделав слабоумного Ивана первым из них. Фактически же у власти стала царевна Софья Алексеевна.

Буйство стрельцов, возглавляемых Иваном Хованским, и их амбиции достигли апогея к 6 июня 1682 г ., когда специальным указом московских стрельцов возвели в ранг «надворной» пехоты, а на Красной площади воздвигли «столп», запечатлевший имена всех изменников и врагов трона. С этого момента Софья поняла, что она может быть уже и простой игрушкой в руках этой грозной силы, и приступила к решительным, хотя и «мягким» контрмерам против тех же стрельцов.

Важным переломным моментом в стрелецком восстании была виртуозно устроенная Софьей буквально на проезжей дороге стремительная казнь поднявших на бунт стрелецкие полки отца и сына Хованских. Движение с этого момента резко пошло на убыль. Уже 2 октября патриарх потребовал от стрельцов челобития с повинной. В конце декабря были казнены зачинщики и «пущие возмутители», а вплоть до мая следующего года «подчищали» последние следы окончившегося бунта.

Так уж распорядилась судьба, что с подавлением волнений стрельцов у власти стала поднявшая их на бунт царевна Софья. Правила она Россией семь лет. Умная, образованная, своевольная, она между тем не была готова к подлинно государственной деятельности. Тем не менее на ее правление пришелся важный и крупный успех: заключение «вечного мира» с Польшей в 1686 г . Это было достигнуто путем длительнейших и изнурительных дипломатических усилий, ибо в слишком тугой и сложный узел сплелись интересы и противоречия России и Украины, с одной стороны, Польши — с другой, и Крыма и Турции — с третьей.

По миру с Речью Посполитой 1667 г . Киев был формально отдан России всего на 2 года, и именно Киев был на переговорах 1680 г . камнем преткновения. В итоге все же Польша уступила древнейшую русскую столицу, хотя Москва вынуждена была уплатить за это Польше гигантскую сумму в 146 тыс. золотых руб. Так был осуществлен второй важный шаг в решении многовековой стратегической цели Русского государства, которая исчерпывающе была изложена в 1685 г . гетманом Иваном Самойловичем в одном из посланий в Москву: «А так как вся тамошняя сторона Днепра, Подолия, Волынь, Подгорье, Подляшье и вся Красная Русь всегда к монархии Русской с начала бытия здешних народов принадлежали, то безгрешно бы было свое искони вечное, хотя бы и потихоньку, отыскивать, усматривая способное время».

Далее Россия обязалась разорвать мир с турецким султаном и крымским ханом и послать войска к Перекопу для защиты польских войск. Наступили тяжелые переговоры с гетманом И. Самойловичем, который изо всех сил убеждал не разрывать мир с Турцией и Крымом и предупреждал о возможном коварстве Польши (ведь папа легко отпустит грех клятвопреступления!).

Тем не менее первый крымский поход состоялся в мае— июне 1687 г ., а второй — в феврале—мае 1689 г . Оба они были неудачными и повлекли тяжкие потери. Слишком тяжелы были условия похода в бескрайних, безлюдных, опаленных солнцем степях, о чем в свое время предупреждал тот же гетман Самойлович. Для завоевания Крыма необходима была и иная армия, и иное снабжение, и иное ведение войны.

Между тем в стороне от круговорота больших и малых событий, вдалеке от придворной суеты рос и мужал будущий Петр Великий. Положение царевича «третьей руки», шансы которого на престол были весьма невелики, создало обстановку относительно вольной жизни подростка, лишенной каких-либо регламентов. С детства необычайно темпераментный, энергичный, он отличался не только любознательностью, пытливостью, но и практической сметливостью.

Сильнейшими увлечениями Петра были ремесла (плотничье, кузнечное, столярное и др.). он страстно полюбил, еще с детства, корабельное дело и мореплавание. Наконец, всепоглощающей страстью отрока и юноши Петра было военное дело. С детства Петр уже обладал изрядным опытом общения с сотоварищами уличных игр и затей, а потом с ремесленным людом, огромной массой участников организуемых для него военных игр. Именно отсюда пошла уникальная «приземленность» Петра, умение видеть вещи и обстоятельства с практической точки зрения, дать им оценку, близкую к оценке простолюдина, горожанина, купца и т.п.

Пытливый юноша, обучаемый с детства отнюдь не лучшими учителями, с жадностью обретал знания в самых различных отраслях тогдашней науки и инженерной практики. Так исподволь поднималась уникальная личность, вышедшая из недр еще молодого царствующего дома Романовых, личность, для которой неотложные дела государства постепенно становились центром всех ее помыслов.

Если не считать бесконечные и скучные для подростка и юноши придворные церемонии, дипломатические приемы, богомольные шествия и поездки, то в целом Петр практически не касался государственных дел. Однако с годами он с очевидной беспощадностью обнаруживал для себя свою незавидную роль при полновластной Софье. Противоречия с ней нарастали. Когда-нибудь это должно было так или иначе кончиться. Нужен был лишь повод, интрига для открытого противостояния.

В августе 1689 г . вызов вновь бросила Софья, опиравшаяся, по слухам, на близкого ее сердцу человека: главу Стрелецкого приказа Федора Шакловитого. Интрига снова, как две капли воды, была похожа на интригу 1682 г . Снова в дело были пущены своевольные московские стрельцы. Сначала среди стрелецких начальников тайно апробировали текст челобитья о венчании Софьи на царство. А потом снова пошли в ход слухи, что «царя-де Иоанна Алексеевича ставят ни во что, а меня-де (т.е. Софью. — Авт. ) называют там (в кругах Петра и Нарышкиных. — Авт. ) девкою, будто-де я и не дочь царя Алексея Михайловича». Были пущены в ход прямые провокации, озлоблявшие стрельцов по отношению к Наталье Кирилловне и Льву Кирилловичу Нарышкиным. В ночь на 8 августа стрельцов резко возбудил слух о том, что потешные полки Петра идут на них из села Преображенского, бывшего постоянной резиденцией Петра. Поднятые среди ночи стрельцы стали спешно готовить Кремль к обороне.

Однако сторонники Петра сообщили ему, что, наоборот, стрельцы идут на Преображенское, что на самом деле не соответствовало истине. Тем не менее, подняв с постели Петра, ему мигом дали одежду и коней, и с небольшой группой Петр вскачь домчался до могучих стен Троице-Сергиева монастыря. Вряд ли это поспешное действие было продиктовано страхом. Скорее всего, Петр, или его советчик, мгновенно использовал хороший повод, чтобы сделать противостояние не интригой, а реальным действием.

Отъезд из столицы, разъединение официальной правящей верхушки имело громадное политическое значение. Это было открытое объявление борьбы, образовались два политических центра. Теперь дело было в «перетягивании каната», т.е. в решении вопроса, на чью сторону встанут бояре и дворяне, население столицы и т.д. Риск, конечно, был велик. Недаром у царя уже смолоду подрагивала голова, а лицо временами искажала судорога. Началась политическая дуэль посланиями, запросами и т.п. В ходе ее влияние Софьи постепенно падало. А когда на сторону Петра перешел даже патриарх Иоаким, Софья поняла, что, несмотря на стрелецкие полки в Кремле, она проиграла. И правительница решилась сама отправиться в Троицу.

Резкая перемена в соотношении сил мгновенно сделала Софью беспомощной. Теперь ей диктовал уже Петр (главным референтом которого был, по-видимому, князь Б.А. Голицын). И вот, Петр уже приказывает царевне вернуться в Москву. Вернувшись с дороги в Москву, она обнаружила, что и стрельцы от нее уже отвернулись. Стрелецкое начальство потянулось в Троицу. Начались разоблачения замыслов Софьи и Ф. Шакловитого. 6 сентября те же стрельцы потребовали выдачи Ф. Шакловитого. 7 сентября он был перевезен в Троицу и через 5 дней казнен с группой сообщников. Став отныне «зазорным лицом», Софья Алексеевна была заточена в Новодевичьем монастыре в Москве, где и умерла в 1704 г .

Придя к власти, Петр, отнюдь не погрузился в текущее государственное управление. Этим занималось новое правительство (Л.К. Нарышкин, Б.А. Голицын, П.А. Лопухин, Т.Н. Стрешнев и др.). Сам же семнадцатилетний царь по-прежнему был целиком поглощен любимыми занятиями: военными играми и строительством кораблей. В последнем случае он как бы на ощупь двигался ко все более масштабным делам. Началось с найденного среди старья в амбаре Н.И. Романова маленького ботика, который после ремонта был спущен на р. Яузу. А зимой 1692 г . он уже строит на Плещееве озере почти вполне серьезные корабли. В следующем же году Петр отправляется с многочисленной свитой в Архангельск — настоящий порт, где знакомится с голландскими, английскими и иных стран кораблями, закладывает свой первый морской корабль.

Игра в сухопутные войны со временем также обретает все более серьезный объективный смысл, хотя внешне это вроде бы была потеха, в коей участвовали шутейные «генералиссимусы», карлы, в ходу были карикатурные гербы и знамена. В течение пяти лет Петр разыгрывал сражения, где с традиционными «стрелецкими» формированиями (из придворных конюхов, новых охочих людей и т.п.) сражались войска нового строя. Объективно же военные маневры служили прекрасной школой для рождавшейся новой армии и прежде всего потешных Преображенского и Семеновского полков. Учебные бои были далеко не безопасны. В одном из «боев» в июне 1690 г . порохом опалило лицо и самому Петру Алексеевичу.

Самые грандиозные многодневные маневры состоялись 23 сентября — 18 октября под селом Кожуховом у Москвы-реки.

В годы своеобразных «петровых университетов» вокруг царя сплотилась неформальная, внешне эпатирующая своим поведением московскую традиционную знать «компания», с нарочитым демократизмом как бы установившая «рядовое положение» в ней царя, который был как бы и не царь вовсе, а просто «господин капитан» Петр Алексеев. В этой компании был свой, ходульный, конечно, король или «князь-кесарь». Им был князь Ф.Ю. Ромодановский. Правила игры были таковы, что «князь-кесарь» мог даже призвать к почтению по отношению к своей особе и «капитана Петра Алексеева».

Конечно, такая форма общения позволяла молодому царю действительно, без обиняков, овладевать навыками простого командира в бою, выслушивать и резкие замечания, что во много крат ценнее пустого угодничества. Вместе с тем петровская компания постоянно чередовала военные игрища и будничный труд с бурными застольями, сопровождавшимися инсценировками и экспромтами в шутовском иронично-саркастическом стиле. Пиршеством командовал «всешутейный отец Иоанникий, Пресбургский, Кокуйский и Всеяузский патриарх» Никита Зотов. Вполне возможно, что такой стиль был избран молодым Петром как стихийная реакция на весь уклад жизни старого московского царского двора, когда безумная роскошь, громоздкость и мучительнейшая величавая занудность придворных торжественных церемоний грозила утратить саму логику и цель этих действий.

В немалой степени этому способствовало и тесное общение юного царя с иностранцами, которые еще со времен царя Михаила Федоровича стали все чаще наезжать в Москву, где в итоге образовалась обширная Немецкая слобода (Кокуй). Здесь было множество разных типов: и заезжие авантюристы, и любители легкой наживы, но много было и классных специалистов-ремесленников, были и заводчики, купцы и т.п. Среди них у молодого Петра появилось множество знакомых, а потом и друзей, была и пассия: Анна Монс. Возможно, что именно этот круг людей принес Петру простоту и демократизм в обращении, зачатки которого он усвоил еще мальчишкой в свободном уличном общении, живя без особой опеки и присмотра в Воробьеве, Измайлове, Преображенском.

В числе ближайших сподвижников молодого царя был народ различного происхождения — русские и иностранцы, знатные и простолюдины. Достаточно упомянуть лишь часть из них: Б.П. Шереметев, Ф.М. Апраксин, Г.И. Головкин, И.И. Бутурлин, Ф.Ю. Ромодановский, Ф.А. Головин, А.И. Репнин, А.Д. Меншиков, П.П. Шафиров, П.И. Ягужинский, А.А. Курбатов, А.А. Виниус, Ф. Лефорт, П. Гордон, Я. Брюс и др.

§ 2. Азовские походы . « Великое посольство »

В начале 1695 г . наступило время реальных действий Петра как государя, и этими действиями стали военные походы против Азова. Почему именно Азов?! Ответ на это следует искать в соотношении тогдашних сил в Европе. В 80-х годах в борьбе против грозной Османской империи сложился союз Польши и Австрии, к которому присоединилась долгие годы воюющая с турками Венецианская республика. После заключения с огромным трудом достигнутого мира с Польшей в 1686 г . Россия должна была выступить против Крыма и Турции, хотя и сил и средств для этого было явно недостаточно (походы В.В. Голицына вполне доказали это).

Успехи объединенных сил Австрии и Польши в Европе в борьбе с османами заметно ослабили Турцию. У православных народов Порты окрепли надежды на Россию, на близкое с ее помощью освобождение. Возросла активность православных балканских и иных иерархов церкви в переговорах с московской патриархией и государственными властями. От России ждали действий, и в 1694 г . вопрос об азовском походе был решен.

Сам же поход был как бы двойным. Огромная 120-тысячная поместная конница под командованием Б.П. Шереметева и Запорожское войско устремились в низовья Днепра. В то же время другая армия численностью всего в 31 тыс. человек под руководством не одного, а трех генералов (Ф. Лефорта. Ф.А. Головина и П. Гордона) направилась к Азову. Войско П. Гордона было передовым и пешим строем достигло окрестностей Азова к 29 июня 1694 г . Остальное войско, в том числе и бомбардирская рота во главе с Петром Алексеевым, отправилось водным путем. Все боеприпасы, снаряжение и продовольствие заранее были отправлены на судах. Иначе говоря, ситуация на сей раз весьма выгодно отличалась от голицынских попыток движения через страшную из-за безводья и жары степь.

Начался многодневный артиллерийский обстрел Азовской крепости и одновременно земляные работы по подготовке штурма. Серьезнейшим препятствием стали построенные турками на обоих берегах Дона две каменные каланчи. Протянутые между ними три огромные цепи перегородили проход для судов по реке, и осаждающие лишились бесперебойного снабжения боеприпасами и продовольствием. 14— 15 июля обе башни были заняты казаками. 6 августа произошел первый штурм крепости. Но плохая подготовка и разобщенность действий Головина, Лефорта и Гордона привели к провалу штурма. В итоге 27 сентября было принято мучительное решение снять осаду и вернуться в Москву.

Однако, по словам С.М. Соловьева, именно с неудачи первого азовского похода и «начинается царствование Петра Великого». Провал похода удесятерил энергию и напор молодого царя. Были выписаны с Запада инженеры, «подкопные мастера», корабельные плотники. В Москве построили 22 галеры и 4 брандера и по частям доставили на Дон. Близ Воронежа, Козлова и других городков тысячи работных людей должны были сделать 1300 стругов, 300 лодок, 100 плотов. Пролежав в январе почти месяц больной, Петр вскоре после похорон старшего брата Ивана, умершего 20 января, уезжает на верфь участвовать в фантастически быстрой стройке. В апреле 1696 г . суда с войском двинулись вниз по Дону. Теперь уже русский флот смог закрыть устье Дона и прервать всякое снабжение крепости. Началась осада Азова. 16 июня был произведен обстрел крепости из пушек, и две тысячи донских и украинских казаков пошли на штурм. В канун всеобщего наступления, 18 июля, турки, проявив благоразумие, сдали крепость.

Опустевший и разрушенный Азов решено было заселить тремя тысячами семей из низовых городов и четырьмя сотнями калмыцких всадников. Решено также было строить новый флот.

Серьезные задачи, поставленные перед Россией, требовали новых людей, людей со знаниями, полученными на Западе. Молодой царь первый отправляется в ученье. Так в марте 1697 г . началось «Великое посольство». Формально великими послами были Франц Яковлевич Лефорт, Федор Алексеевич Головин и Прокопий Богданович Возницын. С ними было 20 дворян и 35 волонтеров, а между ними, как бы в толпе, был и ...Преображенского полка урядник Петр Михайлов. А что до «царя», то о нем было сказано уже в Риге, что он едет в Воронеж для корабельного дела.

Этот стиль был в Европе принят, что позволило Петру большей частью сохранять инкогнито и на практике реализовать девиз на печати своих писем: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую». Как правило, Петр обгонял «Великое посольство», без проволочек делая самое важное. Затем примыкал к посольству, какое-то время был вместе. Но потом снова уезжал. Как частное лицо, он из Риги проехал в Митаву и Либаву, откуда один морем отплыл в Кенигсберг, где учился артиллерийскому делу. Разумеется, были в Кенигсберге и дипломатические переговоры. В Амстердаме Петр был поначалу в сопровождении всего десяти человек. В местечке Саардам и в Амстердаме Петр Михайлов работал на верфях плотником. Прожив в Голландии 4,5 месяца, Петр затем 3 месяца живет в Англии, работая на верфях, нанимая в Россию специалистов, овладевая ремеслом часовщика, проявляя интерес к астрономии и т.д. Далее путь его лежал в Вену. Перед ним стояла задача склонить Австрию на продолжение войны с Турцией. Сделать это было очень трудно, так как в Европе затевалась война за «испанское наследство».

Австрийский император на все справедливые упреки Петра обещал лишь поддержать Россию на переговорах с Турцией и ничего не совершать без согласия царя. Следующая задача Петра — переговоры с Венецией. Однако тревожная весть, хотя и с месячным опозданием, об очередном волнении стрельцов заставила Петра выехать из Вены 19 июля 1698 г . и вернуться в Москву (хотя о подавлении волнений он узнал еще в пути).

Перед длительной поездкой за рубеж Петр принял все меры, дабы гарантировать стольному граду вообще и Кремлю в частности полную безопасность. Уезжая, Петр, например, дал срочные назначения на службу в далекую провинцию всем родичам своей уже опостылевшей жены Евдокии Лопухиной, на которой его женили в 17 лет, но отношения с которой дошли до полной отчужденности. Тем более Петр был предусмотрителен, когда речь шла о стрельцах. После взятия Азова ни одно формирование московских стрельцов в столицу не вернулось. Когда «Великое посольство» отъехало за рубеж, стрельцов в Москве вообще не было! Четыре полка из-под Азова были отправлены в Великие Луки, а потом в Торопец. Оторванные на месяцы и годы от семей, от домов, от промыслов, стрельцы роптали. Около полутора сотен их бежало в конце концов в Москву. Разумеется, снова возникла интрига вокруг Софьи, к ней как будто подключилась и другая сестра — Марфа. В итоге стрельцов из Москвы выгнали. Но в Торопце, когда начался сыск беглых стрельцов, возник бунт. Теперь уже все торопецкие полки направились в Москву. Под Воскресенским монастырем боярин А.С. Шеин с войском разбил стрельцов, многих поймали и казнили.

Однако по возвращении гневного царя из-за рубежа начался грандиозный сыск стрельцов четырех бунтовавших полков. Это было начало кровавого террора. В сентябре в Москву свезли в общей сложности более 1700 стрельцов. С 17 сентября начались массовые казни. 30 сентября казнили 201 человека, за октябрь было казнено около 1 тыс. человек. Возле стен Новодевичьего монастыря, у окон кельи царевны Софьи было повешено 195 стрельцов. Несколько месяцев в Москве не прикасались к останкам зарубленных топорами и повешенных людей. В казнях участвовал сам Петр и некоторые его сподвижники. Софья была пострижена под именем Сусанны и оставлена в монастыре. Сестру Марфу постригли и отправили в Александровскую слободу. Наконец, еще в сентябре, в канун массовых казней, Петр насильно постриг в монахини свою опостылевшую супругу, преодолев при этом сопротивление церковных иерархов (ведь у Петра от Евдокии был маленький сын Алексей). В следующем 1699 г . в Москву привезли и казнили еще около семи сотен несчастных стрельцов. Отныне стрельцам и их женам запрещено было жить в Москве, а стрельцам даже поступать в солдаты.



Поделиться книгой:

На главную
Назад