Помоги проекту - поделись книгой:
Пак легко торговал и с Долгом, и со Свободой, и с Чистым небом. Кое-как поддерживал бартер с сектантами вроде «Последнего дня». А всё потому, что, как любил говаривать сам Пак, у него есть особый подход к каждому клиенту.
Допустим, приходит к Сидоровичу сталкер — совсем ещё зеленый, а тот ему с ходу и говорит:
— С таким брюхом ты костюм разве что в рюкзаке за плечами носить сможешь.
И бедняга отправляется к Паку. А вот тут и начинается виртуозная торговля. Пак и так похвалит костюм, и этак. Расскажет, как сбросить вес, и где распороть, чтоб костюмчик сидел как китайский пуховик.
Может за это Сидорович возненавидел Корейца. Возненавидели и военные, когда барыга объяснил тремя матерными конструкциями причину отказа платить деньги за проезд по Зоне…
— Я сразу понял, что ты в Зоне новичок. У стариков правило — никогда никого не оскорблять. Даже наёмников и хантеров не принято ругать.
— А я кого-то ругал? — Сталкер в чёрном выпрямил спину, и все услышали, как хрустят позвонки.
— Ты не быкуй. — Прошептал всё тот же боец Чистого неба. — Пак не любит, когда такие дела.
— Да кто ты такой вообще? — На лице сталкера отразилось не то изумление, не то тревога.
Здоровяк удивлённо вскинул брови:
— Ты это мне, парень? — Он поднялся на ноги, и шагнул к зарвавшемуся новичку.
— Стой! — Теперь уже назревающий конфликт остановил Пак. — Парень просто не понял здешних обычаев. Ничего, поживёт, попривыкнет.
— Тебе виднее, Пак. — Леший опустился на своё место, и добавил:
— А тебя, парень, чтоб я больше тут не видел…
Новичок несколько секунд молча сидел перед костром, осмысливая сказанное, после чего обратил к корейцу наполненные слезами глаза:
— Я всё понял, мужики, я понял.
Бедолага сложил руки на груди и глубоко вздохнул. Я это по незнанию. Простите меня, пожалуйста.
Леший оглядел новичка и присвистнул:
— Что, очко жим-жим, когда одному в Зоне ночевать.
Сталкер в куртке кивнул, и поглядел на Пака. Не на Лешего, не на двух одиночек, болтающих про какого-то Ворона, а именно на Корейца.
— Как зовут? — Отреагировал Пак.
— Ме… меня Виталиком звали… там, за Периметром… А тут у меня прозвище появилось. Коловратом кореша назвали.
— Кореша. — Кореец улыбнулся. — Ты прямо как блатной говоришь. Небось, уже со шпаной местной сдружился.
— Неа… Вы что, мужики, я ведь этих бандосов если увижу….. — Сталкер махнул рукой, показывая, как он будет сворачивать шеи хантерам, попадись те на его геройском пути.
Пак насторожился. Теперь он напоминал старого лиса, заметившего слежку.
— Заработать хочешь? — Наконец спросил он, и пристально посмотрел в поблёскивающие глаза новичка.
— А сколько?
— Это там, за Периметром, вопрос «сколько» имеет значение. — Подал голос Леший. — А тут все сперва спрашивают «что делать». Это у вас там не важно, что делать — лишь бы деньги платили.
— Так что делать?
— Стрелять. — Пак прищурился.
Двое одиночек по другую сторону костра напряглись.
— Слышал про хантеров, которые Чистое небо рвут как грелку?
— Ну. — Коловрат кивнул. — Караваны гасят.
— Есть маза заработать не хило. — Вновь подал голос Леший. — Надо только караваны регулярно потрошить, а папаши с Периметра нам за это зелень будут отваливать.
— Вроде банды. — Коловрат в нерешительности поглядел сперва на Пака, потом на Лешего.
А вдруг подвох?
— Ты на этом не заморачивайся. Мы как тимуровцы — отбираем у богатых и отдаём…себе.
Коловрат закивал.
— Значит, согласен.
— Посмотрю, как дело пойдёт. На первое время — согласен.
— Вот и здорово. — Пак улыбнулся. — Заглянешь ко мне завтра. Улан, проводи его.
Одиночка в бандане поднялся от костра и кивнул в сторону дороги:
— Пошли.
Сознание вернулось не сразу…
Сначала я увидел свет солнца, проникающий через отверстие в заборе, и только потом нестерпимая боль напомнила про вчерашнюю битву.
Я схватился за шею, и закричал так громко, насколько это было возможно. Не от боли, а от безысходности.
Тёмный открыл мне глаза на правду жизни. Я никогда не был одним из тех, кого называют сталкерами. Я был любимой игрушкой Зоны — избранным. Игрушка перестала быть нужной. Как там в стишке? «Мишку бросила хозяйка…». Что-то в этом роде. Вот только предварительно игрушку порезали на части.
Боль вновь пересекла тело, и я замер в неестественной позе, не в силах шевельнуться. Только теперь моему взору открылась вся картина побоища: десятки изодранных пулями тел, кровь. Смерть собрала здесь немалый урожай.
Я попытался перевернуться на другой бок, но по одежде заструился ручеёк горячей крови, и я понял, что любое движение для меня сейчас смертельно опасно.
Вот так итог. Мог ли я ожидать подобного? Мог ли предположить, что придя на помощь отряду Заречного, я попаду в эту братскую могилу…
И в этот момент я увидел кровососа. Мутант сидел на корточках перед одним из тел, обхватив покойника мощными лапами. Он тоже меня заметил, отбросил свежевыжатый труп и взревел, разбрасывая в стороны капли крови.
Существо было не таким огромным, как прочие, и всё же этого было достаточно, чтобы прикончить меня…
За колючкой, в мире живых, есть мнение, что суровые солдаты с периметра и военсталкеры, никогда не общаются с простыми сталкерами, расстреливая всех направо и налево.
Ложь…
Говорят, что все солдаты с периметра мастерски стреляют и способны выдержать многочасовой переход, не запыхавшись.
Опять ложь…
Вся история зоны, известная снаружи, соткана из лжи. Ложь как наркотик — ее нужно всё больше и больше. Именно поэтому по ту сторону периметра о зоне говорят совершенно невообразимое.
Например, есть мнение, что умелый сталкер способен убить кровососа ножом. Я думал, что это ложь, но сам дважды прибегал к подобному. Дважды я был победителем подобных схваток и без труда мог сказать, что уж я-то легко справлюсь с кровососом, будь у меня нож. Но это было тогда, до разговора с покойным Кедром. До того, как зона перестала мне помогать. До того, как я из Спама вновь стал Александром Вестовым.
Мутант шагнул вперёд.
Шагнул и замер, наслаждаясь произведённым эффектом…
Глава вторая. То, что скрыто
Несколькими часами ранее.
Граница Милитари. Лес.
Лесоруб не приходил в зону. Это зона пришла к нему. После первой катастрофы, когда Советское правительство расселяла район заражения, он наотрез отказался покидать родные места. А потом появилась зона, и домик Лесоруба оказался примерно там, где сейчас располагается база Свободы. С тех пор прошло уже много лет, но за годы жизни в Зоне Лесоруб не стал следопытом, да и стрелок из него был не ахти какой. Зато рассказывать всевозможные истории он умел лучше кого бы то ни было. Даже самые известные анекдоты играли в его устах новыми красками.
Лесоруб добавлял от себя небольшие штрихи, превращая историю в настоящий шедевр. Сейчас он сидел в подлеске около костра, рассказывая двум сталкерам из Долга историю про то, как наёмники окунали ходока головой в колодец, чтобы тот раскрыл им месторасположение тайников. Рассказчик добавил, что мародёров было четверо, не преминув воспользоваться своим знанием местной фауны, он обрисовал долговцам пейзаж деревни, в которой бедолагу подвергали водным процедурам, и туманно намекнул, что встречал он ребят, которые знали этого недотёпу.
Долговцы слушали его, разинув рты.
— …Ну, не поняли друг друга. — Закончил свой рассказ Лесоруб, и обвёл сталкеров торжествующим взглядом.
Их было двое. Один — высокий, в защитном костюме. При себе он носил автомат Калашникова с интегрированным глушителем и какой-то странный пистолет, напоминающий скорее не оружие, а самогонный аппарат или кипятильник. Но Лесоруб-то знал, что эта футуристическая штуковина «заточена» под стрельбу винтовочными патронами, и способна одним выстрелом отправить противника на корм слепым псам.
— Анатолий Арсеньевич. — Второй сталкер выложил перед собой пакеты со спецпайками, и обвёл их жестом шеф-повара. — Угощайтесь.
Он был на голову ниже своего напарника. Более упитанный, с недельной щетиной, он напоминал Лесорубу сталкера по кличке Бром, который сгинул в прошлом году где-то в Заповеднике.
Долговец взял один из пакетов, и надрезал краешек герметичной упаковки. Он носил с собой снайперскую винтовку с укороченным стволом и складным прикладом, отчего издали многие принимали её за автомат.
— Благодарствую. — Лесоруб взял пакет, и ловко вскрыл упаковку.
Саморазогревающийся гарнир и галеты из армейского рациона пахли так, что сталкер невольно причмокнул. Давно он не ел нормальной еды, срок годности которой не истёк ещё во времена перестройки.
— Анатолий Арсеньевич. — Сталкер со «снайперкой» протянул рассказчику фляжку.
Лесоруб кивнул. Его не часто называли по имени-отчеству, и тем приятней было услышать свои инициалы. Обычно Лесоруба звали по фамилии, не догадываясь, что это так. Большинство сталкеров искренне считали, что «Лесоруб» — это кличка, а не фамилия старожила зоны. Анатолием Арсеньевичем его звали лишь в кланах, где Лесоруба уважали и немного побаивались. А как не побаиваться, если он обращался на «ты» к генералу Воронину, шутливо называя его командором, и имел обыкновение прикрикнуть на того, если позиция генерала была совсем уж неправильной.
— Может ещё чего рассказать? — Лесоруб вернул фляжку, и аккуратно свернул опустошенный пакет в трубочку.
— Расскажите. — Сталкер со снайперской винтовкой сгрёб остальные пакеты в рюкзак, и теперь пристально смотрел на рассказчика.
— Ну… — Лесоруб помедлил, будто отыскивая в памяти наиболее интересную историю, и, наконец, проговорил заговорщическим тоном:
— Это было по осени, лет семь назад. Мы с двумя сталкерами доставляли на Янтарь оборудование, которое с вертолёта не туда сбросили. Ну, вы знаете, что такое Янтарь — большая низменность, переходящая в болото, а западнее — озеро, в котором после первой аварии зараженную технику топили. Дело было прибыльное. Толстолобики из большого лагеря за этот груз нам собирались заплатить приличные для того времени деньги. Но было у них особое условие — доставить груз в целости и сохранности.
Ящик, который нам надо было доставить, был маячком помечен, и мы его без труда нашли. Полоумные снабженцы из-за периметра его вообще не в том квадрате сбросили — промахнулись на несколько километров. Но это по прямой несколько, а в обход озера целый день идти. Да ещё зомби кругом. Мы, значит, нашли место, которое этим самым маячком помечено. Смотрим, а ящик размерами два на два метра, и весит, будто там танк разобранный. Мы его втроём от земли еле оторвали, пронесли пару метров, и бросили. Один из тех, с кем я эту штуковину на Янтарь нести подрядился, и говорит:
— Можно этот ящик по озеру переправить.
— Как так? — Спрашиваю, а он и говорит:
— Надо верёвками его перевязать, и по крышам машин затопленных на другую сторону перетащить, как по полозьям.
Мы со вторым сталкером прикинули, какое расстояние нам с этим барахлом на горбушке, придётся преодолеть, и нам так тоскливо стало, будто мы на открытом месте перед выбросом остались.
А через озеро идти вообще самоубийство. Над ним вечно туман, и те, кто пытался по крышам затопленных машин пройти, уже не возвращались. Но идея-то хорошая. И решили мы отправить одного из нас в этот туман, чтобы он дорогу разведал. Жребий мне выпал. Беру я, значит, оружие, и туда. Чуть не сорвался в воду, а сталкеры мне кричат:
— Не убейся раньше времени!
Я по крышам пошел. А там… радиация такая, что если бы мы заранее не навешали на пояс артефактов, и не вкололи какую-то бурду от лучевой болезни, светились бы потом по ночам.
Счётчик Гейгера чуть не матерится, а я иду. Прошел около километра, и остановился. Вижу, впереди человек стоит на самом краю кабины КАМАЗа. Мне почему-то в голову пришло, что озеро слишком мелкое, если на таком расстоянии от берега грузовик только по зеркала затоплен.
Я всё это дело осмотрел. А человек тот, который на крыше стоит, и не человек вовсе — зомби натуральный.
Стоит…
И на воду пялится…
Я к нему подобрался, и подтолкнул. Ну, интересно стало, какая там глубина. Он так и ушел солдатиком. Мне от этого как-то не по себе стало, и я быстренько дальше пошел.
Прошел ещё несколько километров, пока не увидел берег. Я-то думал, что это противоположный берег. Выскакиваю на землю, пританцовываю. И тут меня как током ударило — это ж вовсе не другой берег. С того берега ЧАЭС видно, а это место всё туманом затянуто, да ещё таким плотным, что видимость нулевая. Я вперёд маленько прошел. Гляжу, а передо мной здание какое-то. Оно из брёвен построено, и кусками корпусов машин обшито. И всё так здорово сделано, будто крепость это какая.
Я так прикинул, что нет на противоположном берегу никакого дома, и дёру оттуда. Когда вернулся, меня сталкеры расспрашивать начали. Говорят, четыре часа тебя не было.
— Нет. — Отвечаю. — Я максимум час там ходил.
А они говорят, уже и ждать тебя перестали, думали погиб. Я им тогда про дом этот на острове посреди озера рассказал. Мы это дело обмозговали, и решили по берегу ящик тянуть.
Лесоруб замолчал.
— И что, дотянули?
Поделиться книгой: