Полный расчет

Мысли Дженнингса вернулись к тому моменту, когда он увидел это объявление. Оно сразу его зацепило, зацепило намертво. Требуется наладчик, и тут же описание будущей работы — туманное, с массой недоговорок, однако вполне достаточное, чтобы понять: это по его линии. И зарплата, зарплата!

Собеседование в офисе. Тесты, анкеты. И постепенное понимание, что компания знает про него практически все, а он так ничего про нее и не узнал. Чем они занимаются? Конструированием, но что они конструируют? С какой аппаратурой они работают? Но все эти вопросы терялись в тени невероятной зарплаты. Пятьдесят тысяч за два года...

А в конце все эти два года будут начисто стерты из его памяти. Он долго не мог согласиться с этим пунктом контракта, но в конце концов махнул рукой.

Дженнингс оторвался от воспоминаний и посмотрел в окно. Три пэбэшника все еще спорили, решая судьбу упрямого задержанного. Он оказался в безвыходном положении, не мог ни ответить на их вопросы, ни доказать им, что именно не может , а не не хочет, упирается. Они не поверят никаким разговорам про стертую память и попросту возьмут его в обработку, а кто же не знает, как это у них делается. В конечном итоге они ему поверят, жаль только, что к тому времени... Дженнингс зябко поежился. Надо бежать, но как, как? Он осторожно подергал дверцу. Заперта. Кто бы сомневался. Как-то ему довелось поучаствовать в конструировании одной из моделей магнитного замка, и потому он отчетливо знал, что без ключа эту штуку не откроешь. Можно бы, конечно, коротнуть запирающий механизм, да чем тут его коротнешь?

Дженнингс безнадежно огляделся по сторонам. Если закоротить — то есть фактически выжечь — замок, появится пусть крошечный, но все же шанс уйти от этих бирюзовых красавцев. А стрелять в такой, как сейчас, толкучке, на это даже у пэбэшников духу не хватит. Нужно только затесаться в эту самую толкучку.

Полицейские что-то там решили. Один из них направился в отделение, двое других неспешно пошли к патрульной машине. Через несколько секунд они будут здесь, и тогда — все. Дженнингс сунул руку в карман и выгреб оттуда ключ, половинку покерной фишки, колечко проволоки... Проволока!

Тонкая, не толще волоса. Изолированная? Похоже, что нет.

Дженнингс встал на колени и пробежался пальцами по поверхности дверцы. По самому краю замка тянулась еле ощутимая бороздка, бритвенно тонкий зазор между замком и постановочным гнездом. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, он ввел в зазор кончик упругой проволоки. Она вошла туда примерно на дюйм. Затаив дыхание, Дженнингс передвинул проволоку вдоль зазора, слегка ее покрутил. Контакт должен быть где-то...

Вспышка!

Не обращая внимания на плывущие перед глазами круги, он налег плечом, и дверца распахнулась, над оплавленным замком вились струйки дыма. Скорее, скорее, стучало в его голове. Скорее. Он кубарем выкатился чуть не под колеса несущихся по улице машин и мгновенно встал на ноги. Под истерический рев автомобильных сигналов он проскочил прямо перед носом тяжелого грузовика, едва не попал под колеса крошечной одноместной машины и оказался на разделительной полосе. В спешащей по тротуару толпе мелькнули растерянные лица двоих пэбэшников.

В потоке машин показалась громоздкая туша автобуса, под завязку набитого возвращающимися с работы клерками. Дженнингс уцепился за задний поручень и вскочил на подножку. Со всех сторон разворачивались на него бледные луны изумленных лиц. Раздраженно жужжа, по проходу подкатил робот-кондуктор.

— Сэр, — начал идиотский механизм, — правилами не разрешается...

Автобус начал замедлять ход.

— Сейчас, сейчас, — бросил Дженнингс; неожиданное открытие наполнило его бурным, брызжущим через край ликованием, хотя еще секунду назад будущее виделось ему в самом черном свете.

Два года жизни выкинуты псу под хвост. Полиция безопасности полна решимости узнать от него то, чего он и сам не знает. Абсолютно безнадежная ситуация! И вдруг в этой кромешной тьме забрезжил свет.

Он небрежно сунул руку в карман, достал автобусный жетон и затолкнул его в прорезь на железной груди кондуктора.

— Порядок?

Автобус вздрогнул и начал снова набирать ход. Кондуктор равнодушно отвернулся, раздраженное жужжание стихло, да и окружающие, похоже, утратили к странновато ведущему себя человеку всякий интерес. Все было О'КЕЙ!

Дженнингс торжествующе улыбнулся, протиснулся мимо сгрудившихся у выхода пассажиров, нашел свободное место и сел. Чтобы спокойно подумать. А подумать было о чем. Мысли метались в его голове, как рыбы в тесном аквариуме.

Автобус плыл, чуть покачиваясь, в бесконечном потоке легковушек, грузовиков, других автобусов. Дженнингс не смотрел в окно, не видел сидящих и стоящих вокруг людей. Было ясно как дважды два, что можно выкинуть из головы все прежние подозрения. Никто и не думал его обманывать. Выбор был сделан им самим — и весьма разумно. Удивительно, конечно, что он предпочел горстку хлама пятидесяти тысячам кредитов, но во сто раз удивительнее, что этот хлам оказался ценнее любых денег. Кусок проволоки и автобусный жетон спасли его из цепких лап Полиции Безопасности, а это — услуга воистину бесценная. В мрачных недрах этой организации ему не помогли бы никакие деньги. А ведь пять предметов еще остались. Для чего они? Скорее всего, будущая роль каждого из них окажется ничуть не менее важной.

Но остается загадка: откуда его недавнее, стертое из памяти «я» знало, что когда-то в будущем автобусный жетон и кусок проволоки смогут спасти ему жизнь? А ведь «он» прошлый это, конечно же, знал. Знал наперед. Откуда? А остальные предметы? Они что, тоже будут вытаскивать его изо всяких передряг? Или их роль будет какой-то иной?

«Он» прошедших двух лет знал вещи, и по сю пору неизвестные ему теперешнему, вещи, канувшие в безвестность, когда подручные Ретрика стирали часть его памяти. Стирали, как ненужную информацию, из банка данных вычислительной машины. Стирали начисто. От этих двух лет не осталось ровно ничего. Нет, не «ровно», а ничего, кроме этих семи «бобовых зернышек», пять из которых все еще лежат у него в кармане.

И все же главная проблема сейчас не в этом, она не лежит в области туманных догадок, а вполне конкретна. Вот сейчас, в эту самую секунду, пэбэшники землю носом роют стараясь его найти. У них есть его имя и описание внешности. О возвращении в свою квартиру и думать нельзя — даже если она сохранилась, эта самая квартира. А что тогда? Гостиницы? ПБ прочесывает их на регулярной основе. Друзья? Это значило бы поставить их под удар, ПБ все равно его найдет рано или поздно, не на квартире друга, так на улице — или в кафе — или в кинотеатре — или в какой-нибудь ночлежке. У них, у пэбэшников, везде глаза и уши.

Везде? Ну, не то чтобы совсем уж везде. В отличие от каждого, отдельно взятого человека, бизнес не был беззащитным. Большие экономические силы сумели сохранить свою свободу, хотя практически все остальное подпало под власть правительства. Законы, переставшие защищать личность, все еще стояли на страже собственности и бизнеса. ПБ могла арестовать любого человека, однако корпорации все еще были ей не подвластны. Странным образом в середине двадцатого века возродился древний институт святилища.

Бизнес, промышленность, корпорации могли не опасаться произвола, любые действия против них должны были осуществляться сугубо в рамках юридического процесса. ПБ относилась к «Ретрик Констракшн» с величайшим подозрением, однако не могла ничего сделать, пока компания не попадется на какой-нибудь противозаконной деятельности. Вернувшись к Ретрику, попав на территорию его компании, Дженнингс будет в безопасности. Он мрачно усмехнулся. Современный храм, право святилища. Только теперь уже это противостояние Правительства и Бизнеса, а не Государства и Церкви, как когда-то. Такой тебе новый Нотр-Дам, место, недоступное для слуг закона.

Возьмет ли его Ретрик? Да, конечно — на тех же, что и раньше, условиях. Он же сам предлагал. Еще два года прочь из жизни, а потом — пожалуйте на улицу. Будет от этого какой-нибудь реальный толк? И тут Дженнингс снова подумал о пяти оставшихся подарках от своего прошлого, стертого из памяти «я». Конечно же, он считал, что они будут использованы. Нет, не нужно возвращаться к Ретрику, не нужно заключать новый контракт. Тот, прошлый Дженнингс имел в виду нечто другое, более долговременное. И, кстати, Компания «Ретрик Констракшн» — что же такое они там конструируют? Что узнал он об их делах за эти два года? И почему они вызывают у ПБ такой интерес?

Дженнингс достал из кармана пять никчемных с виду, но очень, видимо, важных предметов и еще раз к ним присмотрелся. Полоска зеленой ткани. Кодовый ключ. Обрывок билета. Квитанция за сверток. Обломок покерной фишки. Хлам хламом, а поди ж ты — ценность.

И все это как-то завязано на «Ретрик Констракшн».

Как ни крути, получалось, что все ответы коренятся в Ретрике, в его компании. А где она, эта компания? Дженнингс не имел ни малейшего представления, где расположен столь интересующий пэбэшников завод. Он знал, где находится офис, большая, роскошная комната с симпатичной девушкой, сидящей за столом из настоящего красного дерева. Но это — именно офис , а не компания, не завод. Так где же он находится, этот самый Завод? Ретрик, естественно, это знает, а кто еще? Келли говорила, что не знает. ПБ, видимо, тоже.

Где-то за пределами Нью-Йорка, это уж точно. Они добирались оттуда на ракетоплане. Скорее всего — в Соединенных Штатах, но не в городе, а где-нибудь в сельской местности. Да уж, в ситуацию он попал, хуже не придумаешь. Можно заложиться на что угодно, что пэбэшники его ищут, а если найдут, на этот раз не дадут сбежать. А спрятаться от них можно только у Ретрика — что возвращает к вопросу: где находится проклятый Завод. Место, где он проработал почти два года. Два года, исчезнувшие без следа, если не считать... Дженнингс снова взглянул на свои пять пустяковин. Да помогут ли они?

На него накатила волна отчаяния. Возможно, это было простой случайностью — проволочка и автобусный жетон. Возможно... Дженнингс внимательно изучил квитанцию и с одной стороны, и с другой, и даже на просвет. И вдруг его желудок сжался в комок, в висках застучало. Нет, он не ошибся, проволочка и жетон совсем не случайны. Потому, что квитанция была помечена послезавтрашним днем. Этот «сверток», что бы в нем ни находилось, никуда еще не сдан и будет сдан только через двое суток.

Он посмотрел на остальные предметы. Клочок билета. Ну какой, скажите на милость, прок от этой мятой, тертой бумажки? Клочок билета никуда тебя не проведет, в лучшим случае он может рассказать, где ты был.

Где ты был!

Он аккуратно разгладил складки и попробовал разобрать напечатанное на билете. Текст был разорван поперек строчек, так что сохранилась только часть каждого слова.

КИНОТЕ

ПОР

СТЮАРТСВИ

АЙО

Дженнингс торжествующе улыбнулся. Вот оно. Место, где он был. Недостающие буквы угадывались без малейшего труда, так что информация была полной. И можно не сомневаться: он тогдашний предвидел такую ситуацию. Три из семи предметов использованы, осталось четыре. Стюартсвилл, Айова. А есть он, такой город? Наверняка есть. Дженнингс посмотрел в окно автобуса. До аэровокзала компании «Интерсити» оставалось чуть больше квартала. Чтобы добраться туда, потребуются какие-то секунды. Короткая пробежка от автобуса, если, конечно, ПБ за штаны не поймает…

Не поймает, не должна. А то к чему бы остальные четыре предмета? Ну а на ракетоплане он будет во временной безопасности. «Интерсити» — компания крупная, достаточно крупная, чтобы ПБ не дергала ее без очень серьезных к тому оснований. Дженнингс сунул свои не слишком презентабельные драгоценности в карман и дернул шнурок звонка.

Секунду спустя он был уже на тротуаре. До аэровокзала оставались какие-то десятки метров.

***

Ракетоплан высадил его на окраине городка на крошечную, заросшую пожухлой травой посадочную площадку. На площадке не было никого, кроме нескольких апатичных носильщиков, лениво перекладывавших какой-то багаж, а больше — отдыхавших от жары и от своих непосильных трудов в тени большого пыльного дерева.

Дженнингс зашел в зал ожидания и присмотрелся к окружающей публике. Люди как люди — рабочие, мелкие предприниматели, домашние хозяйки. Тот же самый набор, какой найдешь в любом другом городке Среднего Запада. Водители грузовиков. Старшеклассники и старшеклассницы.

Он пересек зал и вышел на улицу. Так вот, значит, где находится Завод Ретрика. Возможно . Если он верно понял смысл билетного обрывка. Так или иначе что-то здесь есть, иначе он не стал бы включать этот обрывок в число семи загадочных предметов.

Стюартсвилл, Айова. В голове Дженнингса начал брезжить некий, весьма еще смутный план. Он сунул руки в карманы и зашагал по улице, мимоходом присматриваясь к обстановке. Редакция местной газеты, маленькие столовые, гостиницы, бильярдные, парикмахерские, мастерская по ремонту телевизоров. Ракетный магазин, за огромными витринными стеклами сверкают щеголеватые ракетопланы. Просторные, на всю семью. В конце квартала подмигивает вывеска кинотеатра «Портола». Вот, значит, как он называется.

А дальше — фермы, поля, мили и мили зеленых лугов. В небе несколько громоздких транспортных ракет, таскающих туда-сюда фермерскую технику и всякие припасы. Маленький, заштатный городок. Самое место для «Ретрик Констракшн». Самое место, где может затеряться Завод, вдали от города, вдали от ПБ.

Дженнингс повернул назад; пройдя с квартал, он завернул в закусочную «У Боба» и сел за стойку. Молоденький очкарик, подошедший к нему минуты через две, торопливо вытирал руки о белый фартук.

— Кофе, — сказал Дженнингс.

— Кофе, — согласился очкарик и довольно быстро принес дымящуюся чашку. Народу в его забегаловке было раз-два и обчелся. В оконное стекло колотились две жирные прошлогодние мухи.

Снаружи, за окном тек редкий, ленивый ручеек фермеров и хозяек, вышедших из дома за покупками.

— А вот скажите, — начал Дженнингс, помешивая кофе, — если человек захочет найти здесь работу, куда ему лучше сунуться?

— Какую работу? — Очкарик подошел поближе и облокотился о стойку.

— Радио, электроника. Я электроник. Телевизоры, ракеты, компьютеры, все в этом роде.

— А что вам не попытать счастья в больших промышленных городах? Детройт. Чикаго. Нью-Йорк.

— Нет, — покачал головой Дженнингс. Терпеть не могу больших городов. Никогда их не любил.

— Да? — засмеялся очкарик. — А вот из здешних многие мечтают получить работу в Детройте. Так вы электроник?

— А нет тут каких-нибудь заводов? Ну, или ремонтных мастерских?

— Да нет, откуда у нас тут заводы, — сказал очкарик и пошел обслуживать подошедших клиентов.

Дженнингс убито ссутулился над остывшей чашкой. Ошибка? Может, плюнуть на этот Стюартсвилл, Айова и вернуться в Нью-Йорк? Скорее всего, он неверно истолковал обрывок билета. Но ведь что-то этот обрывок все-таки значит. Если только он не ошибся от начала до конца. Ну, на этот-то счет поздновато уже разбираться.

Обслужив клиентов, очкарик вернулся на свой боевой пост, к стойке.

— А вообще тут есть какая-нибудь работа? — спросил Дженнингс. — Хоть на несколько дней, а то я плотно сел на мель.

— На фермах всегда работы хватает.

— А как насчет гарантийных мастерских? Телевизионных и всяких.

— Чуть дальше по улице есть телевизионное ателье. Спросите у них, может и предложат что-нибудь. А на фермах прилично платят. Им теперь не хватает людей, парни-то почти все в армии. Вилами помахать не желаете?

— Да не то чтобы очень, — рассмеялся Дженнингс и положил на стойку пару монет. — Спасибо.

— А некоторые здешние мужики ходят иногда на приработки куда-то из города, по шоссе. Там вроде бы есть какой-то правительственный объект.

Дженнингс кивнул, толкнул раздвижную дверь и вышел на размякший от жары тротуар. Он шел куда попало, обдумывая в деталях свой фантастический план. Это был роскошный план, способный в случае удачи одним махом решить все проблемы. Но сперва требовалось найти «Ретрик Констракшн», для чего у него был один-единственный ключ — если это и вправду был ключ. Мятый, тертый обрывок билета, лежащий в его кармане. Ну и твердая вера в справедливость своих предположений.

Правительственный объект. Дженнингс остановился, взглянул по сторонам. На другой стороне улицы была стоянка такси, двое таксистов сидели в своих машинах, курили и читали одну и ту же газету. А что, попытка не пытка, тем более что все равно делать больше нечего. «Ретрик Констракшн» должна казаться на вид чем-то совсем другим. А действовать под видом правительственного объекта весьма удобно, никто не будет досаждать расспросами. Люди давно уже привыкли к завесе секретности, окружающей подобные заведения.

— Мистер, — сказал он, подойдя к первому таксисту, — вы не можете просветить меня по одному вопросу?

— По какому? — буркнул таксист, неохотно отрываясь от газеты.

— Говорят, тут рядом есть какой-то правительственный объект, где можно получить работу.

Таксист осмотрел Дженнингса с головы до ног и молча кивнул.

— А какая там у них работа?

— Не знаю.

— А где они нанимают людей?

— Не знаю

— Ну что ж, — пожал плечами Дженнингс и повернулся ко второй машине.— И на том спасибо.

— Они редко приезжают сюда за людьми, — сказал в спину ему таксист. — Да и берут-то всего десяток-другой. Так что поискал бы ты лучше работу в каком-нибудь другом месте.

— Спасибо за совет.

— Знаешь, друг, — высунулся из машины второй таксист, — они ведь точно берут совсем мало поденщиков. И проверяют их чуть не на просвет. А так вообще никого на территорию не пускают, у них там военная работа.

— Секретная? — безразлично поинтересовался Дженнингс.

— Не то слово. Стальной забор. Под напряжением. Охрана. Работают круглые сутки. И никаких посторонних. И все это на вершине холма, рядом со старой Хендерсоновой дорогой. Мили две-две с половиной отсюда. И работают у них только специально отобранные и проверенные, они выдают им такие,— таксист провел пальцем по руке, — вроде как повязки, понимаешь?

Ликование — слабое слово для того чувства, которое охватило Дженнингса, ему хотелось кричать и прыгать от радости.

— Да вроде как понимаю, — сказал он и, покопавшись в кармане, извлек на свет божий ленточку зеленой материи. — Типа этой?

Таксисты пораженно уставились на жалкую вроде бы тряпицу.

— Точно, — медленно проговорил первый. — А где ты ее взял?

— У приятеля, — рассмеялся Дженнингс, пряча ленточку в карман. — Мне ее приятель дал.

Все также кипя ликованием, он зашагал к аэровокзалу. Дел предстояло много, и очень сложных. Но теперь было хотя бы ясно, что пресловутый Завод находится здесь, и нигде больше. И что, по всей видимости, эти безделушки доведут его до конца пути. По штуке на кризисную ситуацию. Пригоршня чудес, волшебный дар из прошлого от того, кто знал будущее!

Но следующий шаг нельзя сделать в одиночку. Ему нужен помощник, партнер. Но где ж его взять? В таких размышлениях он вошел в зал ожидания. И все же был шанс найти здесь знакомого человека, шанс мизерный, но все же не нулевой. Если «Ретрик Констракшн» действительно базируется в этом городе, вполне возможно, что здесь же живет Келли.

***