Море и рыбки

Она сознавала, что своей краткой речью плюнула в лицо протокола (если у него, разумеется, таковое имелось). Сначала полагалось поболтать о пустяках — минут этак семь, — прежде чем кто-нибудь возьмет быка за рога, однако присутствие Летиции действовало ей на нервы.

— Это насчет Эсме Ветровоск, — пожала плечами мамаша Бивис.

— Ну и… ? — кивнула нянюшка, нисколько не удивленная таким поворотом дел.

— Она, небось, тоже заявится на Испытания?

— Не припомню, чтоб хоть раз обошлось без нее.

Летиция громко вздохнула.

— Я полагаю, вы… не могли бы вы убедить ее… в этом году воздержаться от участия?

Нянюшка оторопела.

— Убедить? Это как же, топором, что ли? — спросила она.

Гостьи дружно, как по команде, выпрямились на стульях.

— Понимаешь… — слегка смущаясь, начала мамаша Бивис.

— Честно говоря, госпожа Ягг, — вмешалась Летиция, — очень трудно уговорить кого-нибудь выступить на Испытаниях, когда известно, что соревноваться предстоит с матушкой Ветровоск. Она всегда побеждает.

— Да, — согласилась нянюшка. — На то ведь оно и состязания.

— Но она побеждает всегда!

— Ну так что?

— В других состязаниях есть очень разумные правила, — поджала губы Летиция. — Если кто-то побеждает три года подряд, он на некоторое время отказывается от участия. Чтобы, так сказать, дать дорогу молодым.

— Да, но мы-то ведьмы, — напомнила нянюшка. — И живем по другим правилам.

— И по каким же?

— Основное правило ведьм гласит: никаких правил не существует.

Летиция возмущенно зашуршала юбкой.

— В таком случае, возможно, настало время их придумать, — сказала она.

— Ага, — хмыкнула нянюшка. — То есть ты предлагаешь пойти и сообщить об этом Эсме? Мамаша, ты как, участвуешь?

Мамаша Бивис отвела взгляд. Старушка Динбаж пристально всматривалась куда-то в прошлую неделю.

— Насколько мне известно, матушка Ветровоск — очень гордая женщина, — промолвила Летиция.

Нянюшка Ягг снова вытащила свою трубку и раскурила ее.

— Метко подмечено. А сейчас вы еще скажете, что море полным-полно воды, — наконец отозвалась она.

Гостьи на минуту примолкли.

— Ценное замечание, — первой нарушила тишину Летиция, — но мне не понятное.

— Если из моря вычерпать воду, никакого моря не будет, — пояснила нянюшка, — останется всего-навсего здоровущая яма в земле. С Эсме штука в том, что… — Нянюшка снова со смаком затянулась. — Она вся гордость, понятно? А просто гордый много кто.

— Ну так, может быть, ей полезно научиться быть чуточку скромнее…

— Где же это ей скромничать? — вскинулась нянюшка.

Но Летиция (что не редкость среди тех, кто с виду — сплошь сироп да патока) внутри была как кремень и без боя не сдавалась.

— У этой особы, несомненно, природный дар, — возвестила она, — и ей бы следовало возблагодарить…

Тут нянюшка Ягг перестала ее слушать. У этой особы. Вот, значит, что.

Какое ремесло ни возьми, везде одно и то же. Рано или поздно находится какой-нибудь умник-разумник, который решал, что неплохо бы все должным образом организовать. Причем будьте уверены, организаторами станут не те, кто, по общему мнению, достиг вершин мастерства, — те вкалывают. Впрочем, честно говоря, и не худшие. Они (а куда деваться!) тоже трудятся в поте лица.

Нет, «организацию» берут на себя те, у кого достаточно времени и желания бегать и суетиться. И — опять-таки, если не кривить душой, — миру нужны те, кто бегает и суетится. Но не обязательно их любить.

По внезапному затишью нянюшка догадалась, что Летиция наконец завершила свою речь.

— В самом деле? Ого, — отреагировала она. — А взять, к примеру, меня, вот кто уродился даровитый. У нас, Яггов, ведьмовство в крови. Мне чары наслать завсегда было раз плюнуть. А Эсме… что ж, капелька способностей и ей досталась, это верно, но не такая уж великая. Просто она… очень упорная. И вы собираетесь теперь сказать ей — «завязывай, родная»?

— Вообще-то, мы надеялась, что ты сообщишь ей об этом, — призналась Летиция.

Нянюшка открыла рот, чтобы выпустить на волю пару-тройку крепких словечек, но передумала.

— Вот что, — вместо этого произнесла она, — скажете ей сами, завтра. А я пойду с вами, буду ее держать.

III

Когда ведьмы появились на дорожке, матушка Ветровоск собирала Травы.

Обыденные травы кухонь и больничных палат слывут ботаническими простушками. Среди матушкиных Трав их нельзя было найти. У нее росли исключительно сложноцветы труднопостижимые. И никакими хорошенькими корзиночками и изящными ножницами тут не пахло. Матушка пользовалась здоровенным кухонным ножом. И перед собой держала стул. А вторую линию обороны составляли кожаная шляпа, перчатки и передник.

Даже она не знала, откуда родом некоторые из Трав. Кое-какие корешки и семена добрались сюда с самого Края Диска, а может, и из мест еще более отдаленных. Одни цветы поворачивались вслед проходящей матушке, жадно шевеля лепестками, другие стреляли шипами и колючками в пролетающих птиц, а третьи приходилось подвязывать к колышкам — вовсе не затем, чтобы поддержать их, а для того, чтобы на следующий день найти их на прежнем месте.

Нянюшка Ягг, которая интересовалась только теми травами, которые можно курить или, предположим, добавить в суп, услышала, как матушка цедит сквозь зубы: «Так, паршивцы, сейчас я вас…»

— Доброе утро, девица Ветровоск, — громко поздоровалась Летиция Мак-Рица.

Матушка разом замолкла, осторожно опустила стул и медленно повернулась.

— «Госпожа», или просто «матушка».

— Это неважно, — отмахнулась Летиция. — Надеюсь, у тебя тут все хорошо?

— Было до этой минуты, — хмыкнула матушка. И еле заметным кивком поприветствовала трех остальных ведьм.

А затем наступила тишина, настолько звонкая, что нянюшка Ягг чуть было не зажала уши ладонями. Согласно неписаным правилам гостеприимства, матушка должна была пригласить их в дом на чашечку чая или чего покрепче. Томить людей на улице — верх невоспитанности. Но с другой стороны, называть пожилую незамужнюю ведьму «девицей»…

— Насчет Испытаний пожаловали, — заявила матушка.

Летиция чуть в обморок не хлопнулась.

— Откуда вы…

— Выглядите вы точь-в-точь как какой-нибудь коминтет. Догадаться было нетрудно, — объяснила матушка и стянула перчатки. — Раньше нам, ведьмам, коминтеты не требовались. Собирались когда надо, расходились когда хотели. А теперь — здрасте-пожалуйста: появились организаторы… — На миг лицо матушки отразило ожесточенную внутреннюю борьбу. — Чайник греется, — в конце концов сказала она. — Так что заходите, раз уж пришли.

Нянюшка успокоилась. В конце концов, возможно, существуют обычаи, которыми не пренебречь и матушке Ветровоск. Даже злейшего врага непременно приглашают в дом и угощают чаем с печеньем. По сути, чем злее враг, тем лучше должен быть чайный сервиз и тем вкуснее печенье. После можешь клясть супостата на чем свет стоит, но покуда он под твоим кровом — корми его, пока не лопнет.

Острые глазки нянюшки приметили неестественную чистоту стола. Похоже, стол чем-то заляпали, а потом старательно отмывали.

Ведьмы расселись, налили себе чаю и обменялись любезностями. По крайней мере, любезности расточала Летиция, а матушка их молча принимала. Наконец, неловко поерзав на стуле, самопровозглашенная председательница ведьмовского комитета перешла к сути дела:

— Честно сказать… матушка Ветровоск… в этом году Испытания вызвали немалый интерес.

— Так.

— И вообще, следует отметить, ведьмовство в Овцепиках переживает нечто вроде ренессанса…

— Надеюсь, это не опасно?

— Так что нам следует подать юному поколению хороший пример, и…

Нянюшка знавала не одну мастерицу срезать собеседника острым словом. Но матушка Ветровоск умела убийственно внимать. Ей достаточно было услышать что-нибудь, чтобы это прозвучало глупо.

— А у тебя хорошая шляпа, — вдруг заметила матушка. — Настоящий бархат, верно? И пошива неместного.

Летиция невольно коснулась шляпы и деликатно усмехнулась.

— Это от Куччи. Из самого Анк-Морпорка.

— А, в лавке брали…

Нянюшка Ягг бросила взгляд в угол комнаты, где на подставке высился обшарпанный деревянный конус. К нему были пришпилены ивовые прутья и куски черного коленкора, из которых должна была родиться матушкина весенняя шляпа.

— Индивидуальный пошив, — поправила Летиция.

— И булавки какие интересные, — продолжала матушка. — И полумесяцы, и кошечки. Симпатишно.

— Эсме, так у тебя ж у самой где-то была брошка-полумесяц, не правда ли? — вмешалась нянюшка Ягг, решив, что пришла пора дать предупредительный выстрел.

Когда на матушку накатывало желание язвить, она много чего могла наговорить всякой отдельно взятой ведьме насчет побрякушек, которыми та обвешивается с головы до пят.

— А и верно, Гита. У меня есть брошка в виде полумесяца. Очень надежная и практичная штучка, удобно закалывать воротник. Лучше формы не придумаешь. Но ты, Гита, меня перебила, а я как раз собиралась похвалить госпожу Мак-Рицу за отличный подбор булавок. Очень ведьмовские булавки. Ну прямо как у ведьмы.

Нянюшка резко повернула голову, точно болельщица на теннисном матче, и воззрилась на Летицию: достиг ли удар цели? Но Летиция самым натуральным образом улыбалась. Есть, есть все-таки люди, которым и кузнечным молотом не вобьешь в башку очевидное!

— Так вот, касательно ведьмовства, — сказала Летиция, с мастерством прирожденной председательницы переводя разговор в нужное русло. — Я тут подумала и решила поднять вопрос насчет твоего участия в грядущих Испытаниях.

— Ого!

— Как ты считаешь… это справедливо, что из года в год побеждаешь именно ты?

Матушка Ветровоск посмотрела на пол, потом воззрилась на потолок.

— Пожалуй, что да, — поразмыслив, ответила она. — Я лучшая.

— А как же другие участницы? Тебе не кажется, что твои постоянные победы отбивают у прочих ведьм всякую охоту состязаться?

Матушка снова произвела тщательный обзор пола и потолка своей хижины.

— Не кажется, — наконец сказала она.

— Но представь себе, как они записываются на Испытания и с самого начала знают, что победы им не видать как своих ушей.

— Я прихожу на Испытания ровно с тем же чувством.

— Э-э, но ты же…

— Я имела в виду, я тоже с самого начала знаю, что первого места им не видать, — уничтожающе перебила матушка. — А им следует браться за дело с уверенностью, что победы не видать мне. Тут все дело в нужном настрое. Не удивительно, что из года в год я занимаю первое место, я-то знаю, что такое правильно настроиться!

— По-моему, тут очень сложно настроиться…

Матушка, похоже, искренне удивилась словам Летиции.

— Тогда что же им мешает бороться за второе место?

— И все-таки, Эсме, — упорствовала Летиция, — мы надеемся убедить тебя не участвовать в Испытаниях. Нет, конечно, это не означает, что ты совсем уйдешь в отставку. Ты вполне могла бы произнести небольшую напутственную речь, вручить приз и… и, пожалуй, даже… э-э… войти в состав судейской коллегии…

— О, так уже и судьи объявились? — усмехнулась матушка. — Чего нам никогда не требовалось, так это судей. Все и так знали, кто победил, а кто нет.

— Это уж точно, — кивнула нянюшка Ягг. Она прекрасно помнила, как закончились последние два Испытания.

Матушка Ветровоск побеждала, гм, крайне убедительно.

— Мы решили, что судейская коллегия будет неплохим дополнением, придаст Испытаниям серьезности, — объяснила Летиция.

— Кто это «мы»?

— Э-э… комитет… то есть… ну… нас собралось несколько человек. Кто-то же должен следить за порядком…

— Понятно, — протянула матушка. — Небось и флажки будут?

— Что-что?