Помоги проекту - поделись книгой:
– Да, мой Фюрер, все прошло по плану, без эксцессов. – произнес Гиммлер, поблескивая стеклами пенсне. – Мы, правда, рассчитывали на более деятельное участие ОКХ…[7]
– Генрих, вот не надо, а? – поморщился фон Браухич. – Если полиция не справляется с беспорядками, которые устраивает СС, то это твои проблемы. В конце концов, ты в обоих ведомствах главный.
– Прекратить цапаться! – приказал Гитлер. – Гиммлер, продолжайте.
– Слушаюсь, мой Фюрер. Волнения удалось организовать по всей Германии. Уничтожено полностью двести шестьдесят семь синагог и восемьсот пятнадцать еврейских магазинов. – никакими записями во время доклада рейхсфюрер не пользовался, докладывая по памяти. – Более тридцати евреев – точное число уточняем, – убито, арестовано и сейчас готовится к отправке в концлагеря порядка двадцати тысяч евреев.
– А также погиб сотрудник Абвера, занимавшийся "объектом К", и вся его семья. – мрачно заметил Канарис. – Какие-то мерзавцы воспользовались беспорядками для того, чтобы ограбить честного немца. Нет, мой Фюрер, мы проверили – к деятельности враждебных разведок это не относится.
– Неприятный инцидент. – нахмурился Гитлер. – Впрочем, он умер за величие германского народа, как настоящий солдат. Представьте его к посмертной награде. Дайте Борману[8] данные на него, пускай напишет родственникам соболезнование от моего имени. Гиммлер, у вас все?
– Да, мой Фюрер.
– Очень хорошо, партайгеноссе. Теперь по объекту… Карлу Геббельсу. Устройте мне, кстати, с ним личную встречу. Интересно. Я внимательнейшим образом ознакомился с вашими докладными записками. Канарис, какова вероятность того, что код "Энигмы" действительно расшифруют? Мальчик, помнится, даже истерику закатил, когда ему предложили натурализацию через Киль?
Вильгельм Канарис поднялся, и ответил:
– По поводу "Энигмы" я готов ответить Фюреру лишь без посторонних.
Адольф Гитлер почти минуту рассматривал шефа Абвера, после чего произнес:
– Хорошо, герр вице-адмирал… Мы обсудим это. Рёдер!
– Да, мой Фюрер!
Изрядно пожилой командующий флотом, джентльмен до мозга костей, лично приложивший много сил к тому, чтобы в Германии о человеке с хорошими манерами начали говорить "словно флотский", постарался не показать, насколько он шокирован и возмущен участием высших лиц государства в ночном погроме, и сосредоточиться только на своих обязанностях.
– Вы все еще поддерживаете представленный вами план развития флота с учетом возможной войны с Англией?
– Я не готов ответить немедленно, мой Фюрер. – признал гросс-адмирал. – Планы войны с Англией флотом просто не рассматривались, равно как и с США. Впрочем, с учетом озвученного нам опыта Перл-Харбор, авианосцы необходимы, так что и "Граф Цепеллин", и недавно заложенный "Z2" полагаю нужным достроить в кратчайшие сроки. Легкие крейсера нам бы не помешали, но, я полагаю, мы сможем вооружить достаточное количество вспомогательных крейсеров для ведения рейдерской войны. А вот программу постройки линкоров полагаю своевременным свернуть и начать строительство U-ботов.
– Обоснуйте, гросс-адмирал.
– Начнем с гибели не спущенного пока "Бисмарка", мой Фюрер. – Рёдер вздохнул. – Увы, "объект К" и военно-морскую историю знает плохо, но хоть лучше всей остальной. Он готовился поступать в навигацкую.
– Читал-читал. – отмахнулся рейхсканцлер. – Размен "Бисмарка" на "Худ", это явно не то, что нас может устроить. Скажите, вы считаете ненужным достраивать "Бисмарк" и "Тирпиц"?
– "Бисмарк" почти достроен, пригодится. – пожал плечами командующий ОКМ[9] – "Шарнхорст" тоже практически готов, в январе введем в строй, "Гнезенау" – не позднее мая. А насчет "Тирпица" нужно заключение аналитиков и штабные игры. Верить этому… как он это называет? Ламмеру – опасно, да и через полгода мы планировали спустить "Тирпиц" на воду. Класс "Дойчланд" слишком дорог, да и бронирование на этих обрез-линкорах явно недостаточное. Да даже если б у нас было пять "Бисмарков" – этого все равно мало, чтобы соревноваться с британским надводным флотом. Ко всему прочему, французские крейсера класса "Сюфрен" своим появлением свели ценность "Дойчландов" почти на нет, не говоря уже о том, что лягушатники могут поставить на поток класс "Альжери". Это если говорить о Франции. Серия "Адмирал Хиппер" кажется мне не слишком удачной, это, в конце-концов, тоже дитя версальских и вашингтонских ограничений, но все же лучше, чем ничего. Три корабля этого класса уже спущены на воду и один в ближайшее время будет полностью готов. "Блюхер" и "Принц Ойген" полагаю необходимым ввести в строй, а "Зейдлиц" и "Лютцов" продать СССР. Лучше, конечно, Англии – пусть они с неудачными силовыми установками мучаются, но они же не возьмут.
– Рибентроп?
– По сходной цене можно попробовать продать в Латинскую Америку, мой Фюрер. – министр иностранных дел на мгновенье задумался. – Возможно, по одному кораблю возьмут Швеция и Финляндия, хотя насчет Маннергейма я сильно сомневаюсь, да и где он будет его достраивать – в Хельсинки что ли? Идеально было бы продать Японии, она больше не считает себя ограниченной Вашингтонским военно-морским договором.
– Изучите вопрос, Иоахим. Я надеюсь на вас. А вы, Рёдер, что вы предлагаете в плане развития флота?
– По большому счету, есть два варианта. Если мы решим строить только подводные лодки и средние боевые корабли, то в кратчайшие сроки сможем создать флот, который станет серьезной угрозой океанской торговле Англии, главному источнику жизни этой островной империи. Конечно, подобный флот будет иметь ограниченное применение, поскольку он не сможет вступить в сражение с более сильными британскими боевыми кораблями. Создание же флота, способного дерзко бросить вызов британскому флоту в открытом море, потребует гораздо большего времени. Серьезный флот будет иметь гораздо больший вес, как в военном, так и в политическом плане, но, все то время, пока мы будем создавать столь мощный флот, мы будем иметь на плаву только слабые и несбалансированные морские силы, которые мало что смогут противопоставить врагу, если война разразится в ближайшие годы. Конечно, есть еще вариант строить понемногу и надводные суда, и U-боты, но тогда мы будем одинаково слабы и над поверхностью моря, и под ней. Я полагаю, нужна тщательная проработка наших планов.
– Очень хорошо, предоставьте мне их до конца года. Канарис, вы не забудьте, необходимо также устранить этого француза, генерала де Голля.
– Он пока еще полковник.
– Тем более! Кейтель, что у вас?
– Данные странные, но укладываются в определения аналитиков. – фельдмаршал потер висок. – Единственное что, Абвер не смог предоставить нам данные по разработке русского танка "Т-34". Предполагаю, что начнутся в ближайшее время. Основной машиной Германии будет тестируемая сейчас машина "Pz-IV", не раз модернизируемая, и штурмовые орудия Stug III и Stug IV. Про стрелковое оружие не знает ничего.
– Поясните, в чем модернизируемая? – попросил фон Браухич.
– В броне и калибре. К его времени сто миллиметров – не предел танковой брони.
– Твою мать. – схватился за голову Геринг. – Опять танковую промышленность перенацеливать.
"В бордель, что ли сходить?" – фон Рок со вздохом подавил недостойную истинного арийца мысль, поставил воспроизведение на паузу и подтянул себе кипу бумаг, с расшифровкой всего увиденного на экране. Разбирая корявые рисунки Карла и выполненные профессиональным художником из "культурного отдела" эскизы, он постарался хотя бы для себя выстроить более-менее понятное описание вновь увиденного. Прелести домохозяйки его не удивили – в конце-концов, он до женитьбы успел славно погулять.
"Так, прикреплённая к стене коробка с дверцей на длинной стороне и двумя круглыми ручками справа – "микроволновка", средство для быстрого приготовления и разогрева продуктов. Принцип действия не ясен. Внутрь ставится холодная еда в стеклянной (почему стеклянной – надо выяснить отдельно) посуде, одной ручкой выставляется уровень мощности "микроволн", второй – время работы микроволновки. Стекло на дверце забрано мелкой сеткой. Важно?" – Ойген подчеркнул "важно" двумя чертами и, отложив записи в сторону, взял с верха кипы следующие листы бумаги, сцепленные большой нержавеющей скрепкой.
"Шкаф в углу кухни, с двумя открывающимися навстречу друг другу дверцами, петли которых закреплены на боковых стенках – холодильник. Со слов свидетеля (ох уж эти бюрократические тонкости!) марки "Электролюкс", произведено в Швеции. Чертёж внутренних отсеков прилагается".
Штурмгауптфюрер сделал пометку, предписывавшую послать запрос о фирме-производителе и ее последних разработках, и перешел к следующему рисунку.
"Изогнутая трубка, выступающая из столешницы, с ручкой на правой стороне – кухонный смеситель. Применяется для регулировки напора и температуры воды одной рукояткой. Схема регулирования прилагается. Ну, с освоением данного устройства у промышленности рейха проблем не будет".
Фон Рок принялся за следующий лист.
"Балконная дверь. Выполнена из белого материала, называемого свидетелем "пластик", химический состав и изобретатель неизвестны. Свидетель характеризует материал как непрочный, но сверхлегкий. Стекло двойное, особой конструкции, названное свидетелем "стеклопакет". Рисунок со слов свидетеля прилагается".
Ойген вздохнул. Работы был воз и маленькая тележка.
– Вильгельм, вы намекнули на личную беседу. – Адольф Гитлер испытывающее смотрел на шефа Абвера. – Скажите, зачем?
– Мой сотрудник не погиб этой ночью, мой Фюрер. Его знания столь велики, как и его возможности, что мы сочли необходимым убрать его из… общения с окружающими. Причем так, что даже высшее командование Рейха не будет об этом знать. Слишком многим известно про "объект К". Вот документы, относительно этого сотрудника.
Адольф Гитлер внимательно изучил предоставленную информацию, и вновь воззрился на Канариса.
– Вы уверены?
– Еще вчера я был уверен, что Аненербе – это полная фигня. А сегодня я не уверен уже ни в чем. – вице-адмирал развел руками. – Мы все видали даже этот его… калькулятор в "мобиле". Мы читали его показания о межконтинентальных ракетах, которые наводятся компами. Если Цузе… это фамилия того сотрудника… сможет хоть на десять процентов ускорить наше развитие в этой области… Мой Фюрер, последствия будут непредсказуемыми, но положительными.
– Хорошо. – Гитлер вновь задумчиво покопался в бумагах. – Этот юноша утверждает, что "Энигму" расшифровали благодаря тому, что потопленный U-бот обследовали американские подводники.
– Прошу прощения, Фюрер, я уже проконсультировался с нашим Геббельсом. Он так смеялся…
– Поясните, Канарис. – сухо произнес рейхсканцлер.
– Мой Фюрер, даже этот мальчик знает, что в войне с нами победили русские, а выиграли – американцы. Загребли жар чужими руками, как и в прошлый раз. Он ссылается на фильм, который видел. Американский. Но мы-то точно знаем, что подводного флота у американцев, почти нет, а с британским мы и сейчас уже на равных. Так что американские субмарины, как в фильме, не смогут ждать нас и уж заманивать – точно. Бой подлодок – это бой сонаров и выдержки капитанов. Рейхсминистр уверен – это пропаганда. Попытка приписать всю славу себе.
– Даже так?
– Советы же пали. Представьте себе, мой Фюрер. Завтра мы, совместно… да хоть с Люксембургом, атакуем линию Мажино. И прорывают ее люксембуржцы. Разве мы будем снимать фильм про них?
– Ах, Ева, как я устал. – Адольф Гитлер, владыка одной из самых могущественных держав в Европе, устало опустился на пол возле кресла, в котором сидела с книгой его гражданская жена.
– Ты себя совсем не щадишь. – ласковые руки Евы Паулы фон Браун нежно обвились вокруг шеи любимого мужчины, а губы, зарывшись в густые жесткие волосы, достигли макушки и запечатлели на ней поцелуй. Книга была забыта. – Столько работаешь. Это из-за сегодняшней ночи? Ты так мучаешься последние пару дней… Разве можно работать столько?
– Милая, теперь мне предстоит работать вдвое больше. – Гитлер невесело усмехнулся. – Перспектива быть самым страшным тираном истории…
– Не смей! – Ева еще крепче сжала мужа руками. – Никогда не смей так говорить! Ты – великий человек, ты приведешь Германию к процветанию. Ты… Ты больше чем Бисмарк и Фридрих вместе взятые!
Ева Браун заглянула Адольфу в глаза, изящным движением покинув кресло, и твердо произнесла:
– Что бы ни случилось, я всегда буду верить в тебя. В твой гений. В твою любовь… Нет, не только ко мне! Ее я не смогла бы подвергнуть сомнениям и под пытками! В твою любовь к Германии!
– Ах, Ева… – Гитлер потянулся к любимой женщине, ладонь его скользнула по ее щеке. – Если бы ты только представляла, как мне дорога твоя вера. Без тебя я бы был ничем…
Он перехватил ее руку и страстно припал губами к кончикам пальцев.
Чего бы не говорили про Гитлера потомки, мужчиной он был страстным и куртуазным.
– Моя маленькая нимфа[10] – Адольф припал губами к запястью Евы. – Патшерль…
Ночь была жаркой. Не в смысле климата.
Карла везли в автомобиле с занавешенными окнами, так что он понятия не имел, куда прибыл. Конечно, роскошные внутренние убранства здания наводили на мысль о том, что место совсем непростое, да и референт был чем-то смутно знаком, но такого… Нет, этой встречи он не ожидал. Четверо конвоиров, которым строго (при нем) было приказано с ним не разговаривать и все попытки разговоров с его стороны пресекать, провели его по длинным коридорам, роскошным, украшенными скульптурами лестницам, через приемную, и просто оставили в кабинете какого-то, судя по обстановке, высокопоставленного чиновника. Одного. Не приковали, не связали, просто аккуратно посадили на стул с высокой спинкой, и вышли.
Ждать пришлось около десяти минут – целую вечность для его истерзанного предчувствием концлагерей или казни сознания. А когда дверь в кабинет, не та, в которую вошел он, а другая, для хозяина, ведущая куда-то внутрь, отворилась…
– Хайль Гитлер! – какая внутренняя пружина его подбросила, и заставила вскинуть руку в нацистском приветствии? Гены прадедов, один из которых сложил голову под Сталинградом, а еще один – остался гнить под жарким солнцем Северной Африки? Патриотизм, присущий любому из народов, о чем их противники имеют свойство забывать? Страх и узнавание? Кто знает, если этого не знал и он сам.
Адольф Гитлер – кто еще мог войти в его кабинет без стука? – улыбнулся.
– Присаживайтесь, герр Геббельс. Присаживайтесь. – произнес он, проходя к своему месту во главе стола. – Я же уже знаю, что вы меня не любите. Трудно любить человека, которого объявили Антихристом, а?
– Прошу простить, канц… рейхсканцлер, но трудно любить человека, который привел страну к полувековому унижению. – Карл сел, но с Гитлера глаз не сводил.
У Гитлера, в ответ на его фразу, дернулась щека.
– Я человек. – резко ответил он. – Значит и я мог допускать ошибки, которые теперь намерен исправлять. Вы хотите обвинить меня в человечности моей натуры? Вы бы, на моем месте, смогли поступать лучше?
– Я?!!
– Вы, коль беретесь судить. – Фюрер с трудом сдерживал себя, что мог бы понять любой, его знавший. Но Карл-Вильгельм Геббельс знал Гитлера только по лекциям в школе.
– Я знаю то, чему меня учили, и то что читал сам. – юноша вспыхнул. – А читал я, что умри вы в следующем году, то вошли бы в историю Германии как величайший ее правитель. Круче Бисмарка!
Гитлер о близкой перспективе смерти всерьез никогда не задумывался (особенно после ночи, которую ему подарила Ева), так что эта фраза на миг заставила его смешаться. Чтобы в разговоре, покуда он собирается с мыслями, не возникло паузы, он задал неважный, но уточняющий вопрос.
– Круче, видимо, это более велик. Но Бисмарка? Неужели мои действия потомки оценили столь высоко?
Карл пожал плечами.
– Конечно. Именно вы подняли страну из того пепла, в который она превратилась после Первой Мировой. Но вы же и ввергли ее в гораздо большие беды. И только последнее – официальная история.
Гитлер долго молчал. Очень долго.
– Смелый юноша. – наконец произнес он. – Впрочем… обоснованно смелый. Скажите, Карл, а как вы видите свое будущее?
– А?.. – выпучил глаза Геббельс.
Гитлер поглядел на него с совершенно непередаваемым выражением не-то иронии, не-то долготерпения.
– Ваши знания по истории, которые могут быть полезны Рейху – ничтожны. Так?
– Да… рейхсканцлер. – Карл вынужден был кивнуть, ведь это было правдой.
Поделиться книгой: