Когда небеса молчат

Когда небеса молчат

Кай и троим нашим детям,

из которых двое с нами —

Стивен Митчел и Кимберли Кай, а третий,

Рональд Луис Данн–младший (1957–1975),

перешел в мир иной, —

посвящается…

«Бог наш на небесах; творит все, что хочет» (Псалом 113:11).

И когда Он снял седьмую печать,

сделалось безмолвие на небе,

как бы на полчаса

(Откровение 8:1)

Никто никогда не пишет книги в одиночку. С первой до последней минуты, с тех пор как я взялся за перо, я чувствовал присутствие моих друзей, их поддержку, понимание и веру в меня. Выражаю глубочайшую признательность следующим людям:

Дану Бенсону, который верил в меня и в эту книгу;

всем друзьям и родственникам, кто прошел с нами через тяжкие времена лишений и страданий и чья любовь и молитвы стали для нас оазисом в пустыне жизни;

доктору Рону Гардину из города Литтл Рок, штат Арканзас, который сделался для меня, подобно Луке, «врачом возлюбленным»;

доктору Гари Эттеру из города Ирвинг, штат Техас, чьи знания, опыт и понимание помогли мне пережить трудные времена;

Джоан Гарднер, моей бессменной помощнице в течение двадцати семи лет, которая неустанно трудится над тем, чтобы я прилично выглядел;

моей теще, Айлип Митчел, чьи молитвы пронесли нас через жизненные бури, которых, увы, было немало;

а также моему лучшему другу и товарищу, дорогой Кай, которая вернула меня к жизни и чье имя должно быть вынесено на обложку этой книги.

КНИГА ПЕРВАЯ

ПУТЕШЕСТВИЕ В БЕЗМОЛВИЕ

Часть первая

ВСТУПЛЕНИЕ

Отметь первую страницу красным карандашом, ибо вначале рана незаметна.

Реб Альс

Бог Израилев, Спаситель, порой укрывается от нас, по никогда не покидает; иногда мы не видим Его во мгле, по Он всегда рядом.

Мэтью Генри

Нам нечего сказать, нечем выразить свои мысли, не о чем говорить, нет ни сил, ни желания делать это, по мы чувствуем себя обязанными излить душу.

Самуил Беккетт

ГЛАВА 1

1973 г. НЕОБЫЧНЫЕ ПАСТЫРИ

Была суббота. «Милый, сделай это, милый, сделай то!» Минута промедления — и для вас готово очередное поручение, которое приходится исправно выполнять. Весь день я трудился не покладая рук: подстриг газон на лужайке перед домом, подрезал деревья, вычистил кладовку и прибрал в гараже. Закончил я все лишь к полуночи и, взвесив потраченные усилия и объем проделанных работ, поклялся не прикасаться к домашним делам но крайней мере в ближайшие лет десять. И вот, когда я уже направлялся к ванную в предвкушении горячего душа, Кай настигла меня еще одной просьбой: быстренько сбегать в круглосуточный и прикупить чего–нибудь к завтраку.

Я взглянул в зеркало. Ужас! Я был небрит и за целый день не притронулся к расческе. На мне были засаленная вытянутая футболка и потертые джинсы с дырами на коленках, а кроссовки находились на последней стадии разложения. Охранник в магазине наверняка обыскал бы меня, прежде чем пустить внутрь. В общем, видок у меня был весьма далек от того, к какому стремится почтенный пастор местной церкви. Но, с другой стороны, кто ходит но магазинам среди ночи?

Так вот, скажу я вам, множество народу ходит но магазинам среди ночи. Я обнаружил существование целой субкультуры ночных покупателей. Моя задача заключалась в том, чтобы схватить то, что мне было нужно, и как можно скорее убраться из этого места, пока кто–нибудь из моих многочисленных знакомых не увидел меня в таком виде. Я втянул голову в плечи, стараясь не смотреть по сторонам. Наконец я пристроился в очередь к кассе. Передо мной была только одна женщина, и, как на досаду, она оказалась моей прихожанкой. Бес дернул се обернуться! Она взглянула на меня и отвела глаза, но потом вновь оглянулась, окинув меня пристальным взором с головы до ног. И тут ее лицо озарилось, и она ошарашено произнесла: «Пастор Данн?!». Уж не знаю, кто из нас двоих почувствовал большую неловкость. Я пробормотал несколько бессвязных слов в свое оправдание, на что она сказала: «Извините, я не сразу узнала вас без костюма и галстука».

По дороге домой я много думал о ее словах: «Я не сразу узнала вас без костюма и галстука». Она ходила в нашу церковь уже семь лет, каждое воскресенье утром и вечером. Я подсчитал, что она слышала и видела, как я проповедую, но меньшей мере раз семьсот, — и она не сразу узнала меня без костюма и галстука. На что же она смотрела все эти годы — на меня или на мою одежду? Если бы холодной темной ночью она, проезжая мимо, увидела на обочине мои костюм и галстук, она бы, наверное, отметила про себя: «Да это же костюм и галстук нашего пастора!», но без них она меня не узнала.

Я давно еще читал где–то, что лучшая маскировка — это униформа, потому что люди чаще всего запоминают именно ее, но никогда не помнят того, на ком она была надета. И я имел возможность убедиться в этом на собственном опыте. Как–то раз мы с женой и дочкой вынуждены были просидеть целую ночь в аэропорту в Лондоне в ожидании своего рейса на США. Там в накопителе собралось не менее сотни наших товарищей по несчастью. Я обратил внимание на одного мужчину, сидевшего напротив, который не сводил с меня глаз. Когда он увидел, что я его заметил, он встал и подошел ко мне.

«Вы случайно не из Ирвинга, штат Техас?» — спросил он.

«Вообще–то, да».

Он широко улыбнулся и протянул мне руку: «Очень приятно, я ваш почтальон».

Я был несколько озадачен, у меня было ощущение, что он собирается вручить мне какое–нибудь важное письмо. А пару дней спустя я уже стоял у своего почтового ящика, поджидая моего нового знакомого, и он действительно не замедлил появиться. А раньше я смог бы припомнить только его униформу. Я не узнал этого человека в Лондоне, потому что он был в штатском и не выглядел как почтальон. То же произошло и с той женщиной из моей церкви: она не узнала своего пастора, потому что он тоже был в «штатском» и не выглядел как пастор.

Меня посетила удивительная мысль: а скольких пасторов не узнал я сам, потому что они не выглядели как пасторы? От скольких благословений отказался, потому что они казались мне проклятием? Скольких царей я прогнал со своего порога, потому что они скрывались под лохмотьями бедняков?

Размышляя надо всем этим, я вдруг понял, что самые великие пастыри из тех, которых посылал мне Господь, были именно «необычные пастыри» — без униформы и кафедры, — а я не узнал их, ибо они не выглядели так, как, по нашим представлениям, должен выглядеть настоящий священнослужитель.

ГЛАВА 2

1975 г. САМЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ ПАСТЫРЬ

Низкое декабрьское небо цвета тусклого, потемневшего серебра нависало над таким же тусклым и серым гробом, вокруг которого собралась кучка родственников и друзей. Один из присутствующих, близкий друг семьи, произносил речь:

«Смерти Ронни не может быть никакого объяснения, и даже если бы мы нашли его, то вряд ли в нем был бы прок. Оно не принесло бы нам облегчения. Тот факт, что мы не можем себе этого объяснить, заставляет нас оценивать ситуацию с большим благоговением и уважением.

Сомневаюсь, чтобы кто–нибудь когда–нибудь оказывал на вашу жизнь и духовный рост столь же огромное влияние, как Ронни, и сомневаюсь, что повторение подобного в будущем возможно. Никакое иное обстоятельство вашей жизни не оставит такого неизгладимого следа в вашей душе. То, что говорит Писание о Самсоне, справедливо и для Ронни: «И было умерших (Филистимлян), которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей». Жизнь и смерть Ронни будет воздействовать на нас до тех нор, пока либо не явится Спаситель, либо мы сами не отойдем в мир иной.

Сейчас он близок к нам как никогда. Мы ощущаем его присутствие как никогда явственно. Мы пребываем в общении с ним через Иисуса Христа, чего не бывало прежде даже в лучшие времена. Он целостен как личность. Он все понимает. Он всех любит.

Мы знаем, что у Рона были видения, которые он называл «необычными пастырями». Сегодня мы столкнулись с самым необычным из всех — со смертью…».

ГЛАВА 3

НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ: ОБЕЩАНИЕ ЧИТАТЕЛЮ

Я пишу эту книгу из чувства самозащиты. Оглядываясь назад, я понимаю, что многие проповеди, которые я читал в последние несколько лет, я строил так, чтобы как–то защитить себя, чтобы ответить на терзающие меня вопросы, чтобы отбиться от атакующих меня горьких истин и от того отчаяния, в которое ввергало меня противоречие между верой и жизненным опытом.

Возможно, вам знакомы подобные чувства. Бывают в жизни времена, когда все идет исправно и гладко: вы точно знаете, во что веруете, и у вас нет ни капли сомнений. Но вдруг обстоятельства поворачиваются таким образом, что вы сталкиваетесь с не менее очевидными, но прямо противоположными фактами. И если вы хотите сохранить вашу веру, вам необходимо каким–то образом примирить непримиримое. Как говорится, «под вопросом оказалось мое онтологическое спокойствие».[1]

Для описания такой ситуации прекрасно подходит слово диссонанс. «Диссонанс есть: 1) нарушение созвучия, одновременное звучание двух или более несозвучных тонов; 2) отсутствие в чем–либо гармонии; несоответствие, противоречие чему–либо» (Словарь иностранных слов; Советская энциклопедия. М., 1964). У психологов для этого существует специальный термин «когнитивный диссонанс». Это когда человек и сам осознает, что у него в душе сумбур. От этой какофонии у нас раскалывается голова, лопаются барабанные перепонки, и мы это отлично осознаем. Наша задача заключается в том, чтобы избавиться от внутреннего раздражителя. Для достижения этой цели мы можем либо изменить свои убеждения, либо исказить реальную действительность так, чтобы подогнать ее под наши убеждения. «Исследования показывают, что верующие люди не отказываются от своих убеждений перед лицом обличающих их фактов, они лишь слегка меняют их, чтобы эти факты нейтрализовать».[2]

В настоящий момент я каждой клеточкой своего тела ощущаю в себе диссонанс. Признаться, я думал, что все эти «необычные пастыри» остались у меня за спиной, что все это уже в прошлом, я достаточно натерпелся, я заплатил по счетам. Я был уверен, что вполне заслужил «однозначное», ясное знамение, но на деле получил «штормовое предупреждение».

В тот самый день, когда я взялся за перо, мою жизнь потрясло еще одно несчастье, и я вдруг почувствовал, что меньше всего хочу не то что писать, но даже думать о каких–то «необычных пастырях» или о молчании небес.

Однако я все же пишу эту книгу. Пишу ее и для самого себя тоже. Если уж речь зашла о диссонансе, то в музыке это разнобой грубых бессвязных звуков, которые не представляют ценности, пока их не упорядочат и не выстроят в гармоничное сочетание. Так вот, я хочу добиться этого гармоничного звучания, и я обязательно расскажу вам всю правду и предоставлю вам все факты, которые обнаружу.

Правда–правда.

Даю вам честное слово.

Часть вторая

АНГЕЛОБОРЧЕСТВО

Пока мы будем противиться Богу, отказываясь следовать Его воле, мы будем только бессмысленно мучить себя.

Герхарт Терстиген

Геройства, за которые мы почитаем человека, нередко совершаются во тьме и страданиях.

Генри Давид Торо

Но как Господь может сотворить такое во мне? — Позвольте Ему сделать это, и, возможно, вы узнаете.

Джордж Макдональд

ГЛАВА 4

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА ЖИЗНИ С ИЗБЫТКОМ

«Разве нельзя просто выписать мне какие–нибудь таблетки?»

Доктор взглянул на меня поверх моей карточки, улыбнулся и покачал головой. Он подумал, что это шутка. Но я не собирался шутить.

Я был совершенно разбит. Сказывались последствия жизни на бегу. Десять лет непрерывной работы, перегруженный график, сотни однообразных гостиничных номеров, нездоровая пища — все это дало о себе знать. По пути ко спасению мира я нажил себе расстройство желудка, которое приводило меня на больничную койку со все возрастающей частотой, что ставило под угрозу и мое служение, и мой рассудок. Я похудел на тридцать фунтов и чувствовал себя так же ужасно, как и выглядел, поэтому–то, собственно, я и находился теперь на приеме у врача.

Изучив историю моей болезни, доктор сделал вывод, что все мои проблемы со здоровьем результат накопившегося нервного напряжения, столь обычного для нашего времени. Он сказал, что в моем желудке больше разумного, чем в моей голове, и порекомендовал мне успокоиться и начать нормальную, размеренную жизнь.

Он достал мою карточку и начал писать. «Сейчас я составлю вам список того, чем вы должны заняться, причем незамедлительно. Во–первых, я рекомендую вам трехмильные прогулки четыре–пять раз в неделю но сорок пять минут. И никаких отговорок! Во–вторых, я настаиваю на, но крайней мере, двухразовом сбалансированном питании. В–третьих, планируйте не менее семи–восьми часов в сутки на сон и не забывайте, что самый здоровый сон до полуночи».

Именно в этот момент я и спросил: «Разве нельзя просто выписать мне какие–нибудь таблетки?».

Честно говоря, я вовсе не был расположен к трехмильным прогулкам, да еще четыре раза в неделю, а с моим жестким графиком и думать было нечего о семи–восьми часах сна, ну а о том, чтобы ложиться до полуночи, просто не могло быть речи. И как, скажите мне, можно говорить о сбалансированном питании, если мне приходится перебиваться сделанными наспех бутербродами или разогретыми в микроволновке полуфабрикатами? В моем представлении «сбалансированное» питание — это когда в одной руке у тебя кока–кола, а в другой — кусок пиццы.

Я был слишком занят, чтобы заботиться о своем здоровье. Я хотел бы понравиться, но — не меняя при этом стиля жизни. Дисциплина подчас бывает невероятно неудобна. Мне хотелось просто какой–нибудь таблетки. И хотя врач заверил меня, что подобной чудо–пилюли не существует, я не теряю надежды и продолжаю поиски, так что если вы слышали о чем–нибудь подобном…

Полагаю, я не единственный больной, жаждущий мгновенного исцеления при минимальных усилиях. Многие доктора, с которыми мне приходилось общаться, рассказывают о пациентах, ищущих способа продолжать жить так, как они привыкли, но чтобы избегнуть при этом негативных последствий своего образа жизни. Мне вспоминаются слова Поля Турнье, писавшего о человеке, пришедшем на прием к врачу:

Он пришел, надеясь отыскать лекарство, благодаря которому ему не нужно будет ничего менять в жизни, чтобы он мог продолжать потворствовать своим капризам и страстям, полагаясь на чудо–пилюлю, способную избавить его от любых неблагоприятных последствий. Мы всегда ищем легкого пути, всегда стремимся к быстрым и эффективным действиям. Мгновенное удовлетворение — в наши дни самый ходовой товар. [3]

К сожалению, и к духовной жизни мы подходим с теми же мерками. Мы отчаянно верим, что все наши трудности могут быть с легкостью разрешены, стоит только нажать нужную кнопку. Быть может, мы разгадаем секрет, если посетим этот семинар, прочитаем эту книгу, послушаем этого проповедника.

И раз уж речь зашла о проповедниках, должен заметить, что именно на нас в большой мере лежит ответственность за то, что многие паши прихожане занимают подобную позицию. Мы любим проповедовать о торжествующей жизни во Христе — и людям нравится об этом слушать. Благая весть об Иисусе действительно несет людям торжествующую жизнь с избытком, однако беда заключается в том, что мы, когда говорим об этом, имеем в виду одно, а люди, нас слушающие, толкуют наши слова совсем по–другому.

Мы рассказываем им истории о людях, подобных Д. Л. Муди, которого внезапно накрыла волна славы Божией прямо посреди улицы в центре Нью–Йорка, так что ему пришлось искать убежища в собственной квартире. Он почувствовал, как любовь Божия омыла его, и воскликнул: «Господи, не отнимай руки Своей от меня!».

«Я проповедовал об этом множество раз, — рассказывает Д. Муди. — История была все та же — я не прибавил от себя ни слова. И каждый раз сотни людей обращались к Богу».

«Вот оно! Вот что мне нужно! Вот то, к чему я стремился все это время!» — оживляемся мы.

Действительно, это правдивая история, но в ней не вся правда. И нам никогда не узнать ее всю. У каждого человека свои тайны между собой и Богом, и для посторонних они навсегда останутся неизвестными. Об этом не прочитаешь между строк. Мы видим кого–то на вершине горы, но мы не знаем, как прошло восхождение и каков будет спуск в долину.

Как это ни удивительно, но именно поиски того, что может сделать нас свободными, заковывают нас же в кандалы. Тюремщики требуют от нас немедленного изменения, чтобы все наши проблемы были сразу решены. Они не позволяют нам расти постепенно, шаг за шагом. У них на это не хватает терпения. Им хочется изменить нас сразу, сейчас, окончательно и бесповоротно! Они требуют от нас мощного скачка из отрочества в зрелость, минуя промежуточную стадию. Они ждут, что мы избавимся от жизненных трудностей путем грома и молнии и куста горящего.

И каков результат?

Чувство вины. Что со мною происходит?

Трезвый взгляд на реальную действительность

В течение своей жизни каждый человек пишет две книги. Первая — это Книга Мечтаний. Мы пишем ее, пока мы молоды, когда весь мир расстилается у наших ног и мы с нетерпением стремимся окунуться в него. Эта книга полна восторга, жажды приключений, романтизма, она пронизана ожиданием невиданных свершений и прекрасных пророчеств о том, кем мы станем и чего достигнем.

Вторая — это Книга Реальной Действительности, и любое совпадение в ее содержании с книгой предыдущей является в высшей степени случайным. С самого начала все складывается не так, как мы ожидаем. Каждый раз Господь застигает нас врасплох, сбивает с толку, удивляет и поражает. Его стиль общения с нами вызывает в нас досаду. Сколько раз в своей жизни я сам, подобно Иакову, готов был воскликнуть: «Истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!» (Быт. 28:16). Как только мне начинало казаться, что все, наконец, налаживается, моя жизнь вновь рассыпалась в прах.

Давайте вспомним об Иакове. История его жизни не раз помогала мне понять, как Бог обращается с рабами Своими, как делает из них достойных людей согласно Своей воле. Это особенно ясно видно в случае, произошедшем с Иаковом на берегу реки Иавок, описанном в Бытии 32, когда Иакову встретился Некто. Это прекрасный пример того, какие приемы порой использует Господь. Нигде в Писании не найти более необычного пастыря, призванного придать человеку черты образа Сына Божия.

Если вы незнакомы с Иаковом, позвольте представить его вам. Начнем с того, что означает имя этого героя и как он его получи;

«Все сыны мои»

С первой до последней сцепы история жизни Иакова напоминает спектакль, настоящую мыльную оперу. Действующие лица: Исаак, отец; Ревекка, мать; Исав и Иаков, братья–двойняшки.

Рождение близнецов было ответом на молитву. Мать их Ревекка была бесплодна, что было знаком упрека всем иудеям, «и молился Исаак Господу о жене своей, потому что она была бесплодна; и Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его» (Быт. 25:21).

Но с самого начала не все пошло гладко: «сыновья в утробе ее стали биться» (Быт. 25:22). Братья поссорились, еще не появившись на свет. Их борьба друг с другом была столь ожесточенной, что Ревекка воззвала к Господу с отчаянной молитвой. Если новая жизнь, зародившаяся в ее чреве, была дар Божий, настоящее чудо, то откуда эти разногласия? В ее представлении благословение и распри не вязались друг с другом.

И Господь сказал ей: «Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему» (Быт. 25:23). Больший будет служить меньшему? Ну, здесь явно пахнет грозой.

И вот пришел долгожданный день. Исав появился первым старший брат. Поскольку был он весь красный и косматый, его нарекли Исавом, что означает «волосатый». За ним не замедлил выйти Иаков, держась рукой своей за пяту брата, за что и дали ему имя Иаков, что означает «держащийся за пяту».

Древнееврейское слово «Иаков» обладает очень яркой образностью. Оно означает «схватить кого–то за пятку», «подставить ножку». Это слово насквозь пропитано обманом и ложью. Оно означает удар из–за угла. Его употребляют для характеристики человека, затаившегося в засаде, поджидающего свою жертву, чтобы поразить ее в спину. Мошенник, обманщик, хитрец таков «Иаков» по определению. (И такого человека возлюбил Господь!) Когда пророк Иеремия говорит: «Лукаво сердце человеческое», он употребляет то же самое слово: «Иаков сердце человеческое…» (Иер. 17:9).

И жизнь Иакова вполне соответствовала его имени. Обманным путем выманив у брата право первородства, он провел и собственного умирающего отца, к тому времени уже слепого, получив от него благословение, предназначавшееся Исаву как старшему брату. Когда Исав узнает об этом, он восклицает: «Не потому ли дано ему имя: Иаков? Он взял первородство мое и вот теперь взял благословение мое» (Быт. 27:36).

Исав поклялся, что как только окончится траур по отцу его, он убьет брата. И поскольку рассудительность — неотъемлемая составляющая подлинного героизма, Иаков последовал совету матери и бежал в дом к дяде Лавану в Харан.

Все это случилось двадцатью годами ранее упомянутых мною выше событий. Но вот наступает время Иакову отправляться назад домой. Исав же идет ему навстречу, и с ним четыреста человек.

Иаков тут же разделяет своих людей на два стана, для того чтобы, если Исав нападет на один из них, другой смог бы спастись. А затем он посылает Исаву в подарок двести коз, двадцать козлов, двести овец, двадцать овнов, тридцать дойных верблюдиц с жеребятами их, сорок коров, десять волов, двадцать ослиц и десять ослов. Вы можете себе представить по размерам этой взятки, как разбогател Иаков за эти двадцать лет.

С наступлением ночи Иаков переправил вброд через Иавок двух своих жен, Лию и Рахиль, одиннадцать сыновей и двух рабынь. А затем перевел туда же все, что у пего было.

И вот, помолившись Господу об избавлении от руки Исава, ему ничего не оставалось делать, как только ждать. По крайней мере, так он думал.

И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря.

Иаков сказал: не отпугцу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков.

И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль; ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков, говоря: скажи имя Твое. И Он сказал: начто ты спрашиваешь о имени Моем? И благословил его там. И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо, говорил он, я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя. И взошло солнце, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое. Поэтому и доныне сыны Израилевы не едят жилы, которая на составе бедра, потому что Боровшийся коснулся жилы на составе бедра Иакова. (Быт. 32:24–32)

То, что для израильтян эта история имела особую значимость, ясно из трех фактов: во–первых, Иакову было дано повое имя — Израиль; во–вторых, место, где все происходило, нарекается Пенуэл, что означает «лице Божие»; в–третьих, возникает ритуальный запрет на употребление в пищу жилы из состава бедра животного.

И в чем же эта значимость? Здесь показано, как Господь обращается со Своим народом. Здесь показано, как Господь сделал из Иакова Израиля. Здесь показано, как Господь сотворил принца из нищего. Здесь показано, как Господь берет нас, какие мы есть, и делает из нас тех, кем мы должны быть.

И это — вы готовы? — это битва до наступления зари.

ГЛАВА 5

НАШИ САМЫЕ НАПРЯЖЕННЫЕ СХВАТКИ — ЭТО БИТВЫ С БОГОМ

Итак, представим себе эту сцену. Иаков один в темноте, исполненный ожидания, смутных предчувствий и беспокойства. Что принесет ему грядущий день? Примет ли брат его дар (читай: взятку) или безжалостно погубит Иакова? Он весь в напряжении, натянут как струна.

И вдруг откуда ни возьмись из темноты на него выскакивает «Некто» и валит с ног.

Как вы думаете, что при этом подумал Иаков? Кто это? Исав? Наверняка это первое, что пришло ему в голову в тот момент: Исав незаметно подкрался и напал на него врасплох.

Возможно, это был один из людей Исава, наемный убийца, специалист своего дела. Или это мог быть какой–нибудь головорез, грабящий одиноких ночных путников.