Целительная магия чая

Доставить другу самое большое наслаждение в пределах скромных возможностей, передать ему свое доброе чувство от всей души, но без самодовольства и навязчивости – вот в чем было высшее искусство чайного ритуала.

Входя в низенькую дверь чайной комнаты, даже вельможа должен был склониться, пробуждая в себе чувство смирения, а самурай оставлял снаружи свой меч, так как чайная комната – это прежде всего обитель мира.

Какудзо Окакура – большой патриот своей страны, но его не радует ее слава, купленная ценой крови, мрачная слава войн. Кодекс самураев он называет искусством смерти и противопоставляет ему «философию чая» как одну из существенных основ искусства жизни.

Определением «мастер чая» (в европейской транскрипции «тимейстер») в Китае и Японии была выделена особая категория людей; это определение звучало как почетный титул. Оно означало не столько специалист-кулинар, сколько мудрец-поэт, возвышенный мечтатель, ценитель искусства, мастер изящного и благородного «чайного образа жизни». О таких людях Окакура говорит: «В распорядке нашего домашнего обихода мы чувствуем присутствие тимейстеров. Они изобрели многие наши тонкие блюда, ими же выработаны детали сервировки стола. Они приучили нас одеваться в платье только неярких цветов... Они выявили нашу природную любовь к простоте... Фактически благодаря их наставлениям чай вошел в обиход народа».

Здесь мы должны уточнить: конечно, не красота «чайного стиля» в ее внешнем, поверхностном выражении, не обрядовые таинства жрецов «тиизм»а за столами изысканных чайных комнат обеспечили чаю его популярность, хотя и способствовали ей, – ее обеспечивала сама основа этой красоты – его реальная ценность, полезность, практичность.

В современной Японии чайная церемония потеряла свое былое значение, но не исчезла. Ей обучаются девушки в школах гейш, существующих при некоторых ресторанах, и даже на специальных курсах. Теперь это уже не столько торжественный ритуал, сколько просто развлечение, чаще всего для иностранцев, но развлечение утонченное, проникнутое поэзией национальных традиций.

В конце своей жизни Окакура приводит маленькую картинку о чае из истории XVI в., которую называет «Последний чай Рикьу». Он рассказывает о том, как этот замечательный тимейстер, человек высокого душевного благородства, дружил с грозным правителем Таико-Хидейоши. Рикьу всей душой стремился передать ему свои лучшие чувства, учил его ценить и беречь прекрасное, ибо все истинно прекрасное на земле редко, а часто и неповторимо. Но Рикьу оклеветали, обвинив его в желании отравить Таико-Хидейоши, и обманутый властелин повелел ему покончить с собой. Рикьу собрал друзей на последний свой чай, он великолепно угостил их, как умел это делать лишь он один, и каждому подарил какую-нибудь принадлежность чайного ритуала. И только свою чашку он разбил, чтобы никто уже больше не пил из сосуда, оскверненного устами несчастья.

Не все, разумеется, приемлемо для нас в старой «чайной философии». Нас не может удовлетворить ее слишком обобщенный, расплывчатый гуманизм. Но, как законные наследники, мы принимаем ее рациональное зерно, взлелеянное в сердце народа, – дружелюбие и миролюбие, мудрость людей, предпочитающих высшую ясность ума, высшую концентрацию творческих сил тлетворному, разрушительному алкогольному безумию, их стремление к совершенству, добру, красоте.

Зеленое золото

Чайный куст! Кажется, ничем не отличается он от тех аккуратно подстриженных декоративных кустов, которые окаймляют городской сад. Но так только кажется. Скромные листочки на тонких веточках таят в себе тот своеобразный вкус и аромат, каких не дает ни одно растение в мире, и среди 18 тыс. цветковых растений дикой флоры нашей страны нет других, листья которых содержали бы хоть в ничтожном количестве кофеин – одно из главных сокровищ чайного листа.

Любители комнатного цветоводства скажут, что чайный куст похож на японскую камелию – растение с блестящими темно-зелеными листьями классически простой формы, как у лавра, и белыми, красными и розовыми цветками в 5–6 лепестков. Это верно: камелия японская – родственница чайного куста. В своем ботаническом роде чай – единственный вид, хотя семейство чайных очень велико – в нем 23 рода, 280 видов.

Живет чайный куст долго (до 100 лет и больше), с наибольшей силой плодоносит в возрасте от 10 до 70 лет (на горных склонах дольше, чем в долинах). В свободном развитии китайский чай вырастает в дерево, достигая 3-х метровой высоты, а индийский (ассамский) – даже 17 метров. Но, чтобы активизировать созревание новых побегов и облегчить сбор урожая, куст ежегодно формируют полуовалом или «столом» (в Индии и других странах): позволяя ему расти не выше 80 сантиметров. Такая форма растения и посадка сплошными рядами (шпалерами) увеличивают его жизнеспособность, урожайность, морозостойкость. Кроме ежегодной формировки (шпалерной подрезки), периодически производят «омолаживающую», полутяжелую подрезку, укорачивая куст примерно наполовину, а раз в 20–25 лет делают тяжелую подрезку, при которой срезают всю крону, оставляя только стебли на 10–15 см от земли.

Чаю нужно много тепла, много влаги, ему нужны красноземные и красноземно-подзолистые почвы с хорошей влагопроницаемостью с определенным показателем кислотности, к некоторому превышению этого показателя чай хорошо приспосабливается, но в щелочной среде погибает. Благоприятны для чая и почвы сильно оподзоленные, тяжелые, непригодные для других культур; не подходят почвы известковые и с высоким стоянием грунтовых вод.

Самый хороший, особенно ароматный чай дают кусты горных плантаций, растущие на высоте 1500–1800 м на уровнем моря. Таких плантаций на земле считанные единицы: в районах Дарджилинг, Казиранга и Нилгирис в Индии, Нувара Элия в Шри Ланка, Юньань и Фуцзянь в Китае, Уджи в Японии.

Чайное растение – жизнестойкая и неприхотливая, но тем не менее очень трудоемкая культура. Чтобы возделать и убрать гектар хлопчатника, надо затратить 150 человеко-дней, а гектар чая – 500, причем за границей эта цифра еще выше и достигает кое-где до 700 человеко-дней. Чай требует от человека глубоких специальных знаний, много внимания и заботы.

Но основная работа, составляющая 60–70% всех трудовых затрат в чаеводстве, – сбор листа. Чайный куст – одна из тех избранных природой культур, которые не дают отходов. Для байхового и плиточного чая отбираются достаточно созревшие нежные молодые побеги из нескольких листков с почкой (флеши), составляющие небольшую часть поверхности куста. Это сырье оценивается по сортам: если в нем содержится не более 8% огрубелого листа, оно принимается на фабрике первым сортом, если 9–15% – вторым; если этот показатель хуже, сырье считается несортовым, непригодным для байхового и плиточного чая, так как в старых листьях почти вдвое меньше танина, чем в молодых, неблагоприятно соотношение некоторых других веществ, важных для технологов.

Мы называем чайный лист «зеленым золотом», когда хотим показать его ценность, но следует знать и то, что сбор чайного урожая не легче добычи золота. В течение всего сезона, а он продолжается около 6 мес, с конца апреля до начала октября, чаеводам приходится с корзинами обходить куст за кустом, собирая подошедшие побеги. Сгибаясь над кустами, сборщица работает с рассвета до позднего вечера, дорожа каждой минутой: хороший сегодня лист завтра огрубеет, станет плохим. Ее жжет солнце, она мокнет под дождем, ее одежду и при ясном небе увлажняет утренняя роса... Такой труд в тропических странах – настоящая каторга. День под палящим солнцем изматывает силы, отнимает здоровье. У некоторых сборщиц на боку ребенок, если его не с кем оставить (корзины там не прикрепляют сбоку, как у нас, а носят за спиной на перевязи, надетой в обхват головы).

Времена свирепых надсмотрщиков, вместе с властью колонизаторов, уходят в прошлое, но еще в силе хозяин-капиталист – и остается тяжелый труд за жалкие гроши.

Какой чай самый лучший?

Достоинства чая зависят от бесконечного ряда условий. Наилучший чай даст куст лучшего сорта, растущий в лучших почвенно-климатических условиях, при лучшем уходе, если собрать его урожай в лучшее время сезона, в лучшие часы дня, при лучшей погоде, из лучшей части лучших побегов, потом переработать по способу, лучшему именно для такого листа, многократно выделяя из массы полуфабриката его лучшую часть, а потом... убедить всех в том, что чай получился наилучший! В этом отношении чай схож с вином: объективно выбрать чайного чемпиона так же трудно, как присудить единственную золотую медаль одному из многих образцов винодельческого искусства.

Специалистам и любителям наивысших сортов черного байхового чая известны своим великолепным качеством индийские «Дарджилинг» и «Ассам», чай высших сортов республики Шри Ланка, китайские сорта «Юньнанский», «Цечванский», «Кимин», «Нингчоу» и другие; меньше известен другим странам китайский зеленый байховый чай, хотя некоторые его сорта очень хороши, например чай «Тюча» с сильным и тонким ароматом, «Тунчи», «Ю-хи-цзен». Прекрасны и универсальны по своим специфическим свойствам желтый и красный чай Китая. А Какудзо Окакура считал лучшим в мире японский зеленый чай, выращиваемый в горном районе Уджи, в префектуре Кисто, – и тоже был недалек от истины.

Особенно широко славится на мировом рынке черный байховый чай тропических стран – Индии, Шри Ланка, Индонезии, и прежде всего лучший чай Дарджилинга и Верхнего ассама (район Казиранга). Чай штата Ассам, где сосредоточено до 60–70% индийский чайных плантаций и фабрик, производится из листа местных крупнолистных кустов, он очень богат растворимым танином и другими ценными экстрактивными веществами. Его высокие сорта имеют полный терпкий вкус, прекрасный аромат. Чай Дарджилинга, выпускаемый в сравнительно небольшом количестве, делается в основном из листа морозостойких китайских мелколистных кустов, растущих на горных склонах, на значительной высоте, хотя есть там и низинные плантации с индийским кустом, наряду с полным, мягким вкусом этот горный чай отличается особенно приятным, тонким и сильным «медово-розанистым» ароматом. Очень хороший чай с «лимонным» ароматом делают в Южной Индии, в Нилгирисе.

Много различных и в основном очень хороших сортов чая, преимущественно черного, выпускается в республике Шри Ланка. Для наиболее известных из них характерны высокая экстрактивность, полный терпкий вкус, приятный сильный аромат с «лимонным» запахом, яркий вишнево-коричневый цвет. В Индонезии, на Яве и Суматре делают чай, похожий на индийский и цейлонский, полнотой и терпкостью вкуса, а также красивым ярким цветом, но несколько уступающий им по силе и тонкости аромата.

Качество – первый показатель чая на мировом рынке. Очень характерно, например, что изысканный «Дарджилинг» более известен любителям индийского чая, чем, скажем, «Дуарс», хотя чая в Дуарсе выпускается раз в семь больше.

В мире производятся тысячи разных сортов чая, и многие из них – каждый в своем роде – превосходны.

Японцы, например, пьют и экспортируют в основном зеленый байховый чай. Лучший его сорт – «Гьё-куро» – делается как раз в районе Уджи, о котором говорил Окакура. многие знатоки особенно любят пенящийся напиток из самых молодых побегов – «Усуча» или густой, как суп, «Койча». Свой «церемониальный» чай «Тенча», который выращивается тоже в районе Уджи, японцы готовят, как и прежде, в виде мельчайшего порошка, заваривают его прямо в чашках и выпивают вместе с разваркой, которую взбивают мутовкой до густоты сметаны; этот чай отличается очень терпким вкусом и сильным ароматом. Много японского зеленого чая «Сенча» пьют наряду с черным в Америке (в основном жители Сан-Франциско), пьют его и в других странах: экспортируют японцы и свой зеленый чай «Енконча». Черный чай составляет лишь пятую часть продукции японских чайных фабрик и идет исключительно на экспорт.

Китайцы, приучившие когда-то чуть ли не весь мир к знаменитому черному чаю, изготовляют и экспортируют очень ароматные, мягкие и тонкие по вкусу черные чаи и теперь; наиболее редким и дорогим чаем по вкусу считается «Юньнаньский» – с исключительно полным бархатисто-терпким вкусом и очень сильным, пряным свежим ароматом. Но сами они черный чай почти не пьют, а предпочитают желтый, зеленый и красный.

Особенно хороший красный чай делается на острове Тайвань, откуда он в большом количестве идет на экспорт, в основном в Америку, где многие любители считают его самым лучшим. А вот вьетнамцы любят черный чай и другого почти не производят.

Индия выпускает в основном черный чай. Но самые большие любители индийского чая англичане, причем надо заметить, что в свое время английские купцы, прививая потребителю великобританский колониально-товарный патриотизм, вели против соотечественников упорную тайную войну, подсыпая непривычно терпкий индийский чай к популярному тогда китайскому.

На требования титестеров и запросы любителей, на заботы и труды агрономов и технологов чай-куст, чай-лист, чай-полуфабрикат отвечают калейдоскопом чудесных превращений, являясь людям как чай-продукт в тысячах своих сортов. Многосторонние качества чая зависят от сложнейшего взаимодействия, от совокупности свойств огромного числа разных веществ. Горькие порознь кофеин и танин дают в соединении сладкий таннат кофеина, смесь неприятных по запаху альдегидов может дать прекрасный аромат. Не перечислить всех подобных комбинаций, формирующих качество чая в процессе произрастания, переработки листа на фабриках, во время хранения и даже в чайнике при заварке. К тому же чай широко купажируют, то есть смешивают разные сорта, например терпкий с ароматным, чтобы получить сорт и терпкий и ароматный. Но людям этого мало, они требуют от чая новых совершенств. Однако, надо сказать, редко добиваются больших результатов. Можно добавить в хороший чай полезнейшие фракции танина, обогатить его витаминами, ароматизировать запахами жасмина, нарцисса, розы, душистой маслины, меда, улучшить его цвет красителем, даже отполировать (для красоты) чаинки – и в итоге титестер его забракует. В принципе такая работа нужна, ученые ведут ее не без успеха. За границей ароматизация и другие искусственные «улучшения» чая применяются уже давно и довольно широко. Китайцы, например, частично ароматизируют даже желтый и красный чаи, не имеющие себе равных по своеобразной прелести их природного аромата, – в данном случае для того, чтобы удовлетворить все вкусы, увеличить число товарных сортов, расширить чайный рынок. В стремлении к идеалу лаборатории множат число высоких сортов, но в их массе еще больше расплываются очертания идеала.

На новой родине

Официальная история чаепития в России берет начало с 1638 г. – с того дня, когда ойртский (западномонгольский) правитель Алтын-хан, давший присягу московской державе, прислал в подарок царю Михаилу Федоровичу 4 пуда диковинного сухого листа «ради варения чая». Посол царя В. Старков познакомился с чужеземным питьем на обеде у ханского брата. «Не знаю, листья ли то какого дерева или травы, – доносил он царю. – Варят их в воде, приливая несколько молоко...» Сам Старков в ханском улусе не успел войти во вкус невиданного на Руси китайского напитка и даже отнесся к нему с некоторой опаской. Принимая другие подарки, которые хан посылал царю в ответ на его дары, посол попробовал было отказаться от чая: «У нас, мол, к этому зелью привычки нет, нам-де оно ни к чему». Но хан настоял на своем и, можно сказать, облагодетельствовал Россию этим чудесным напитком против ее желания.

Надо полагать, первое знакомство русских людей с чаем произошло на несколько столетий раньше, еще тогда, когда через всю Русь протянулись общие нити монгольского ига. К тем временам восходят и вполне достоверные сведения о контактах русских с китайцами в самом Китае. Известно, например, что с 1269 г. в Пекине существовала русская епархия; позднее, с 1330 г., большой отряд из русских пленных, уведенных в Китай монголами, нес там пограничную службу, а часть его охраняла дворец императоров династии Юань из рода Чингисхана. Можно не сомневаться, что эти люди, вольно или невольно приобщенные к «китайскому образу жизни», во всяком случае те из них, которые служили в охранной гвардии императора или принимались во дворце, хорошо знали, что такое чай. В 1567 г. побывали в Китае и пили чай казацкие атаманы И. Петров и Б. Ялышев – этот факт отмечен в исторической литературе. В 1618 г. на верном коне добрался до Пекина с двумя спутниками русский посланец томский казак И. Петлин. Он был встречен радушно и получил от богдыхана грамоту с приглашением русским людям торговать в китайском государстве. Должно быть, китайцы не забыли угостить чаем и Петлина с его спутниками, хотя прямых сведений об этом нет. Задолго до царя Михаила Федоровича могли познакомиться с чаем и русские торговые гости, общаясь с китайскими купцами.

Прямым путем из Пекина в Москву чай дошел гораздо позже. Привез его посол Перфильев. Царь Алексей Михайлович испробовал чай (как лекарство) в январе 1665 г., его примеру последовали бояре. Новый напиток царю и боярам понравился, хотя и пили они его, должно быть, без сахара. Примерно в тех же годы, как сообщил живший в России английский врач Сэмюэль Коллинг, один русский путешественник привез из Китая закупленный там груз чая и бадьяна. В этот период второй половины XVII века Россия все внимательнее присматривается к чаю. Русский посол Николай Спафарий, ученый-географ и государственный деятель, жил в Китае в 1675–1678 гг. и, вернувшись в Москву, написал о чае большое сочинение. «Питие доброе, – свидетельствовал он, – и когда привыкнешь, гораздо укусно». В 1679 г. с Китаем был заключен договор о постоянных поставках чая. Стали запасаться китайским чаем и купцы, едущие в Москву с другим восточным товаром. В 1696 г. из Москвы в Пекин отправился за чаем первый русский караван.

Долог был путь чая из Юго-Восточной Азии в европейские страны. Его везли на верблюдах, на санях и телегах, переправляли плотами и паромами через реки. Его перегружали в трюмы кораблей, везли морем к дальним берегам – и снова сухопутная дорога. Путешествие длилось год-полтора, а то и больше. Упаковывался этот чай в прочные многослойные тюки, почти герметически: в них без до доступа влаги он не портился, а, наоборот, дозревал, приобретая свой великолепный букет; недаром один из героев Бальзака говорит про «караванный» чай, подразумевая лучший из лучших. В Россию чай шел через Маньчжурию и Монголию, а с 1870 г. и морем – из Кантона в Одессу.

В нашей стране первыми узнали чай и привыкли к нему народы Забайкалья, Сибири, Средней Азии и других восточных областей.

В глубинных областях России мода на чай пошла от Москвы. Добрая слава чая ширилась. Но его было мало, да и был он дорог. С увеличением ввоза чая чаепитие на Руси получило в XVIII в. значительное распространение. Но пили его исключительно в городе, а в деревне этот напиток был еще почти недоступен. В XIX в. он стал в городах обыденным, проник и в деревню. За 1802–1860 гг. ввоз его вырос в 10 раз. Но и при такой популярности чай оставался дорогим: дальняя дорога, большие пошлины и жадность купцов повышали его стоимость в 5–6 раз. В Москве 1860-х гг. обычный черный чай стоил раз в десять, а самый дорогой (зеленый) – в сорок раз дороже, чем какао.

Вокруг чая кипели темные страсти. Развивалась контрабанда (в Грузию индийский чай проникал через Персию), полноценный товар всячески фальсифицировали, в трактирах и ресторанах спитой чай кипятили с содой, чтобы «выгнать» из него побольше краски. В семьях, для которых чай был слишком дорог, его заменяли суррогатами из малины, земляники, черники, фруктов, цветов липы. В России из листьев иван-чая и (кипрея) делали широко распространенный тогда «копорский» чай; пили «грудной» чай (от кашля) из цветов и листьев мать-и-мачехи, «кавказский» чай из листьев кавказской черники, напитки из мяты, ромашки, соломоновой печати и других растений. Такие суррогаты подмешивались и в натуральный чай. За рубежом фальсифицировали чай «вкусовыми» добавками, ароматизаторами, красителями, суррогатами, распространено это там и сейчас (в современной индийской брошюре с рецептами приготовления чайного напитка автор после слов: «Возьмите столько-то ложек чая» не забывает в скобках добавить: «купленного у добросовестного продавца»).

Краса и гордость русского чайного стола – самовар – появился в середине XVIII в. Первые самовары были похожи на котлы с крышками, крана у них не было, напиток вычерпывали ложкой. Варили в этих самоварах сперва не чай, его русский предшественник сбитень – горячий напиток с медом и пряностями, а иногда и с лечебными травами. Делались в старину и самовары-кухни с двумя отделениями, в них варили щи (или чай) и кашу. Появились самовары-кофейники, дорожные самовары с коробками для чая и сахара, самовары-бульотки со спиртовками для подогрева остывшей воды, самовары с разборными ножками и другими хитростями. К угольным самоварам в XIX в. присоединились керосиновые, в ХХ в. – электрические. Делались самовары самые разные по форме – «бочонки», «вазы», «репки», «банки», «колонки», «рюмки», «ящики», «чайники»; некоторые были украшены рельефными узорами и представляли собой произведения искусства. В наше время самовар сильно потеснил обыкновенный чайник – потеснил, но не изгнал, потому что некоторые специфические преимущества самовара делают его в глазах знатоков предметом незаменимым. Эти знатоки утверждают, что чай, приготовленный в самоваре на древесных углях, намного вкуснее обычного, вскипяченного на плите или в электрическом чайнике.

Пить чай научились на всех континентах земли. Но выращивать его умели только в Азии. Для европейцев многие столетия он так и оставался «китайским секретом». Этот секрет разгадали ученые нашей страны – и вот, наконец, на Черноморском побережье Грузии чайный куст нашел себе в Европе новую родину, которая дала ему права промышленной культуры. На это потребовалось несколько десятилетий упорного труда чаеводов-энтузиастов, которым пришлось бороться не столько с природой чайного куста, сколько с природой царских чиновников.

По недоразумению раньше считали, что инициатором отечественного чаеводства был князь М. С. Воронцов, правитель южных областей России. Но выдумка поклонников сиятельного вельможи, жившая долго, теперь разоблачена. Правда, первые в нашей стране чайные кусты, привезенные из Парижа, были в 1815 г. высажены в Крыму, в Никитском ботаническом саду, то есть уже росли там, когда Воронцов был назначен наместником Бессарабии и генерал-губернатором Новороссийского края. Надо думать, что о чайных кустах Никитского сада он знал, но нет ни одного достоверного свидетельства, что по его инициативе была сделана попытка разводить чай в Крыму или в каком-нибудь другом месте. В 1844 г. Воронцов стал наместником Кавказа и, как сторонник умеренных буржуазных реформ и замены крепостнического натурального хозяйства «свободным» товарным производством, занялся здесь, между прочим, и разведением субтропических культур. Но если у этого дальновидного царского чиновника и возникла мысль о разведении чая в Грузии, то он к ней быстро охладел.

Очень показательны относящиеся к этому делу архивные документы канцелярии наместника. В одном из них, в 1845 г. товарищ министра государственных имуществ, сообщая М. С. Воронцову о том, что по ходатайству Закавказского общества сельской и мануфактурной промышленности министерство выписало из Пекина семена чая, писал: «Я долгом счел часть выписанных семян препроводить к Вашему Сиятельству с тем, не изволите ли Вы признать возможным поручить... произвести опыт посадки помянутых семян для удостоверения в возможности разведения сего растения за Кавказом». Вкрадчиво-вопросительная формулировка этой просьбы показывает, что идея завоза чая в Грузию принадлежала, скорее всего, не Воронцову. В дальнейшем Воронцов, после первой неудачной попытки вырастить чай из этих оказавшихся сомнительными по качеству китайских семян, писал министру государственных имуществ Киселеву: «По мнению моему, чайное дерево никогда в здешнем крае полезно не будет, но если Вашему Сиятельству угодно, чтобы еще были сделаны пробы, то нужно выписать из Китая другие семена, совершено годные, и мы оные немедленно посадим». Зная мнение Воронцова о бесполезности для Грузии «чайного дерева», министр высказался против приложения «дальнейших к этому усилий: ...это растение разводится с выгодой только в некоторых местностях Китая и, будучи пересажено в другие равно благоприятствующие климатом страны, перерождается и не приносит ожидаемых выгод, как это доказали опыты, сделанные в Бразилии».

Как мы видим, опасения И. Чавчавадзе имели веские исторические основания. Как ни странно звучит для нас заявление, что чай не годится для Грузии потому, что, во-первых, хорошо растет в Китае и, во-вторых, плохо растет в Бразилии, такой аргументации в сочетании с высоким саном оказалось достаточно для вынесения смертного приговора отечественному чаеводству.

Но такой приговор отменила сама история.

Почти в те же годы разведением чая занялось так называемое Удельное ведомство, управляющее землями и предприятиями царской фамилии. Самым крупным чаеводством хозяйством страны стало основанное в 1895 г. его Чаквинское имение, с историей которого неразрывно связаны имена А. Н. Краснова и И. Н. Клингена. Профессор А. Н. Краснов, замечательный ботаник, дарвинист, ученик В. В. Докучаева, знаток географии и флоры тропических и субтропических стран, которые он посетил в 1892 г., одно время читал лекции в Харьковском университете. Затем он переехал в Батуми и навсегда остался здесь, очарованный природой грузинского Причерноморья. А. Н. Краснов мечтал о временах, когда этот плодородный, но дикий и бедный край станет прекрасней чудо-садов Монако и Ривьеры, обогатится лучшими растениями других стран. Под его руководством и был заложен Батумский ботанический сад. Много лет своей жизни А. Н. Краснов посвятил освоению причерноморской субтропической целины под чай. В 1895–1896 гг. он возглавил организованную Удельным ведомством экспедицию в чайные районы Китая, Японии, Индии, Шри Ланка, в которой участвовал также И. Н. Клинген, талантливый агроном и энергичный организатор, основавший чаквинское хозяйство и руководивший с 1892 г. общей постановкой чайного дела как инспектор кавказских удельных имений. Эта экспедиция привезла с собой несколько тысяч китайских чайных саженцев и много разных чайных семян. Все они были высажены на плантациях Чаквинского удельного ведомства. При закладке вначале был использован посадочный материал с плантации А. А. Соловцова, который в начальный период сам руководил здесь работами. К 1917 г. имение разрослось до 550 гектаров и снабжало саженцами другие хозяйства. В Чакве также была построена чайная фабрика. По инициативе И. Н. Клингена здесь была организована и специальная опытная станция.

Разводили чай в разных районах Западной Грузии и другие предприниматели. Обычно это были состоятельные люди, такие, как князь М. Накашидзе, имевший в Озургетском уезде довольно большой участок с насаждениями чая (до 10 десятин) и построивший там в 1908 г. в селе Зедубани кустарную чайную фабрику. Занимались чаеводством и многие крестьяне, которые доставали семена и саженцы (иногда бесплатно) в крупных хозяйствах, питомниках или на опытных станциях. Существенную помощь начинающим чаеводам оказывал, в частности, Озургетский акклиматизационный рассадник. Это способствовало довольно значительному распространению чая в Озургетском уезде начиная с 1914 г., когда здесь была построена чайная фабрика. Местные крестьяне сдавали на нее лист со своих плантаций.

Всего в дореволюционной Грузии было построено 3 чайных фабрики, оборудованных английскими машинами, и несколько кустарных предприятий. Они выпускали в основном вполне доброкачественный черный байховый чай, причем особенно хорошую репутацию заслужил чай фабрики К. С. Попова, изготовлявшийся из двухлистных побегов с ориентацией на индийскую технологию. Он получал высокие оценки и награды на русских и зарубежных выставках. Сам Е. С. Попов (заботившийся, кстати сказать, не об отечественном чае, а лишь об успехах своей фирмы) удостоился даже звания поставщика двора норвежского короля. Низкосортный продукт – так называемый солдатский чай, который производила в незначительном количестве работавшая по китайской технологии фабрика Удельного ведомства из самого грубого сырья (4-5-го листа побега), – закупался военным ведомством.

Как правило, фабрики использовали не только чайный лист своей фактории, но и сырье владельцев других плантаций, скупая его по довольно высокой цене, что было важным стимулом для развития чаеводства; практически только этот стимул мог побудить какого-нибудь бедного крестьянина взяться за разведение чая. Первым крестьянином-чаеводом стал переселенец из Турции старый грек Н. Пириди, поселившийся поблизости от Чаквинского имения Удельного ведомства.

Но общие успехи чайного дела в дореволюционной России были невелики. За целое столетие, от появления первых чайных кустов в Никитском ботаническом саду до залпа «Авроры», чай завоевал себе признанное пространство в нашей стране на площади всего лишь 900–100 гектаров. Выпуск готового чая составлял 130–140 т в год. Говорить об удовлетворении потребностей государства отечественным чаем, конечно, не приходилось, его годовой импорт достигал 75 тыс. т.

Выдающийся английский специалист по чаю, агроном и биохимик Г. Манн писал: «Чайное дело в России являлось забавой царя и нескольких богатых купцов». С этой характеристикой в некоторой мере приходится согласиться, сделав к ней ту существенную поправку, что грузинский чай России был все-таки не игрушечный, а настоящий и выращивали его не царь и купцы, а люди труда, народ. Для истинных создателей отечественного чая он был не забавой, а любимым, заветным делом жизни и наша благодарность им беспредельна.

Фабрика волшебного напитка

Путь чая от плантации к столу не прост. Сорванный проворными руками сборщицы молодой побег нужно подвергнуть сложной переработке, чтобы превратить в щепотку, плитку, «кирпич» готовой продукции. Это происходит на фабриках первичной переработки, на развесочных и прессовочных фабриках.

Зеленый чайный куст совсем не похож по виду и вкусу на готовый чай. Он горек, у него грубый запах зелени, переходящий при простой сушке в запах сена. Как же из такого листа получается наш волшебный напиток?

Проследить этот путь очень интересно.

Для изготовления черного чая поступившие на фабрику молодые побеги прежде всего завяливают – слегка подсушивают в специальных машинах в потоке теплого воздуха, в результате чего лист становится мягким и не ломким, пригодным для последующей обработки. При этом в нем начинают проходить окислительные и другие реакции, смягчающие горький вкус танина, частично разрушаются хлорофилл и другие соединения, придающие листу вкус и запах зелени, и образуются вещества с ароматами яблок, ананаса, розы и другие ароматические соединения.

Затем лист скручивается в роллерах. При этом клетки листа раздавливаются, их сок вступает в реакции с кислородом воздуха, которые активизируются содержащимися в клетках биологическими катализаторами (ферментами), и начинается основной процесс в производстве черного чая – ферментация. Он продолжается в открытых низких ящиках в ферментационном цехе. В течение нескольких часов под воздействием кислорода приобретает мягкий, приятно терпкий вкус, сложный специфический аромат, который составляют сотни различных веществ с запахами меда, фруктов, цитрусовых плодов, цветов, корицы, ванилина и так далее. Общее содержание ароматических веществ в листе к концу ферментации возрастает на 40–50%.

Характерный цвет черному чаю дают образующиеся при ферментации пигменты – красно-коричневые теарубигины и золотисто-желтые теафлавины. Яркий красно-коричневый настой – один из признаков правильно проведенной ферментации.

Главную роль во всех этих превращениях играет танин, который под действием кислорода не только видоизменяется сам, приобретая приятный вкус, но и дает начало длинному ряду окислительно-восстановительных процессов, в которых его катехины, окисляясь, окисляют, в свою очередь, другие вещества с образованием ароматических соединений и пигментов. Количество танина к концу ферментации снижается обычно почти наполовину.

Последний этап химической переработки сырья – сушка в потоке горячего воздуха. При сушке разрушаются ферменты, ферментация прекращается на высшем уровне накопления полезных веществ, влажность чая при этом снижается с 58–60% до 4–5. Вместе с тем в сушильной машине под влиянием тепла окончательно формируется букет чая – его сложнейший вкусо-ароматический комплекс.

Теперь чай готов, он превратился в россыпь сухих чаинок. Но их еще сортируют, разделяя на несколько фракций с учетом различий по форме и качеству частиц. Слишком крупные частицы обычно измельчают. Так называемые листовые фракции (относительно крупные частицы почек, листьев, стебельков) дают листовой байховый чай, а самые мелкие частицы – высевки, крошку – прессуют в плиточный чай.

Венчает производство байхового чая операция купажа (смешивания во вращающемся барабане). По строгим рецептам, из разных фракций здесь окончательно составляется чай, соответствующий стандартам того или иного сорта. Для высших сортов отбираются фракции, содержащие самые нежные, верхушечные частицы побега.

Зеленый байховый чай, так называемый кок-чай, делают без завяливания и ферментации. При его производстве преобладает тепловая обработка, цель которой сохранить в листе как можно больше танина и витаминов, а главное – получить напиток особого вкуса и аромата, издавна привычный и любимый многими народами. Движущийся на непрерывной ленте транспортера внутри специальной (фиксационно-завялочной) машины зеленый лист 2–3 минуты обрабатывают паром (при температуре до 100° и давлении в 5–6 атмосфер), чтобы разрушить ферменты. Затем его подсушивают (проветривают) на таком же транспортере, чтобы он, как при завяливании, стал мягче и не ломался в роллерах, не был слишком влажным и клейким; потом чай скручивают дважды по укороченному циклу, сушат в обычных чаесушильных машинах и сортируют, разделяя всю массу на 3 фракции – чай листовой, мелкий чай и крошку. Листовая группа дает наилучшую партию готового чая.

Желтый чай, знаменитый «императорский чай» Китая, изготовляют из самых нежных верхушек побега, преимущественно почек, примерно так же, как зеленый, но с одним важным элементом технологии черного чая – завяливанием листа. Его не обрабатывают паром, а лишь слегка пропаривают.

Высококлассный красный чай, который, как и желтый, изготовляется почти исключительно в Китае, делают по преимуществу из глушков (побегов без почки), по типу черного, но со специфическими особенностями процесса скручивания. Основная особенность его производства – чередующаяся с укороченной ферментацией термическая обработка в виде поджаривания, сушки, многочасовой выдержки после нагрева в закрытых ящиках или горячих котлах.

В Соединенных Штатах Америки, Индии, Китае, в некоторых странах Европы изготовляют еще один вид чая – кристаллический, или быстрорастворимый, – в виде порошка, отдельные частицы которого представляют собой мельчайшие кристаллы. Такой чай можно готовить и в форме таблеток с сахарной пудрой и даже с высушенным соком лимона; таблетки менее гигроскопичны, чем порошок, что более удобно. Бывает черный и зеленый кристаллический чай, а лучше всего делать смесь, увеличивая для терпкости долю зеленого, а для крепости настоя – черного.

Американцы превращают в порошок готовый чай, выпаривая его настой, но это нецелесообразный способ, по крайней мере для зеленого чая. Кристаллический чай высокого качества, лучше американского, мы умеем делать из самого грубого листа, остающегося после подрезки кустов. Такой лист перерабатывают по упрощенной технологии (для черного чая лист скручивают или пропускают через пальцы и сушат, для зеленого – только сушат). Затем водный экстракт этого дешевого полуфабриката выпаривают несколько часов в вакуумных аппаратах. При этом в самом настое происходит окислительный процесс, улучшающий цвет и вкус концентрата, который доводят до порошкообразного состояния в распылительной сушилке. Аромат кристаллического чая усиливают искусственно, добавляя в него эфирные масла душистой маслины, розы, жасмина, герани, цитрусов. Такую технологию почти тридцать лет назад предложили ученые М. Бокучава и К. Джемухадзе.

Известны и другие виды чая, особенно много их в Китае. Там выпускают чай всех без исключения типов: черный, зеленый, желтый, красный, ароматизированный и неароматизированный, по-разному скрученный и просто расплющенный; экстрагированный в кристаллы или в густой раствор; рассыпной и прессованный в разных формах: плиточный, кирпичный, дискообразный, поленный (словно большое полено), в виде маленьких брикетиков, в форме большого круга и т. д. Все эти виды чая имеют свои качественные отличия, поскольку готовятся разными способами и из разного сырья.

В Китае, Бирме и Таиланде приготовляют еще силосированный (квашеный) чай – леппет-со, отваривая зеленый лист в течение 10 минут, а затем закладывая его на несколько дней или месяцев в толстые стволы бамбука или в цементированные ямы и траншеи. Такой чай 1–2 мин варят в соленой воде и едят, как салат, с маслом, чесноком, креветками и другими приправами.

Если при сортировке в готовый чай отбирают исключительно типсы (частицы из почек), то получают так называемые цветочные чаи – очень ароматные, особенно ценные чаи сверхвысших сортов.

Для искусственной ароматизации, которая практикуется за границей, к чаю на несколько часов подмешивают цветы душистой маслины, жасмина, флоридской гардении и некоторые другие. Гораздо дешевле, но и значительно грубее способ ароматизации чая распылением в нем эссенций. При этом можно применять не чуждые для чая эссенции, а лишь его собственные эфирные масла или их фракции – естественные или синтетические. Проблемой ароматизации чая занимаются и у нас в стране.

Умеем ли мы пить чай?

В последние годы в наших городах и селах открылось множество кофеен. Мы не против кофе, но вправе спросить: почему в стране чая этот иностранный продукт получил такой приоритет! Для кофеен заказывается специальное оборудование, множество людей обучаются способам приготовления кофе. А сколько в Грузии чайных? Раз-два – и обчелся. Многие ли работники общественного питания обучены тому, как надо готовить чай? Нет, никто этому никого не обучал и не пробовал обучать.

А ведь чай – это произведение искусства и не нуждается в руке знатока-мастера, способного выявить его благороднейшие качества.

Вот три известных в истории школы приготовления чая, связанные с китайскими династиями Тан, Сун и Мин.

Первая из них, которую по времени правления Танской династии можно приурочить к 618–906 гг., была самой примитивной. Листья припаривались, растирались в ступке, из них делали плитку и варили ее вместе с рисом, молоком, солью, апельсиновой коркой, имбирем и другими пряностями, иногда с луком. Заметим, что знаменитый мастер чая и его певец Лу Ву предписывал класть в чай только соль. Именно с тех давних времен плиточный (или кирпичный) зеленый чай пользуется популярностью в Монголии и Средней Азии.

Вторая школа была характерна тем, что чай размельчали в тонкий порошок на маленькой каменной мельнице, всыпали в горячую воду и взбивали мутовкой из расщепленного бамбука. В те времена его перестали солить. В эпоху «взбитого чая» возрастает его обрядовое значение, его культ. При дворе китайских императоров проводятся настоящие турниры по приготовлению чая, в которых любители старались открыть его новые, наилучшие качества. Император Киа-Сунг, правивший в 1101–1124 гг., написал трактат о 20 видах чая.

Установился сложный ритуал чаепития. Будистские монахи, собравшись вместе, пили чай из общей чаши, как бы принимая причастие.

Вторая школа сменилась постепенно третьей и последней – школой настоенного чая, которую мы все знаем. Но знаем мы ее обычно лишь «вообще», без важных подробностей, а они-то решают дело!

Ведь мало купить хороший чай. Нужна еще хорошая вода – конечно, не дистиллированная, но не очень жесткая, без избытка солей. Китайский мастер чая Ло Ю-о когда-то писал о 7 видах чайной воды. В Китае считают, что горноключевая и родниковая вода – высшего качества, речная – среднего, колодезная – низшего. В XVII в. русский посол в Китае Н. Спафарий писал о том, что воду для чая китайцы привозят в Пекин из горных районов, где берут ее из родников, и продают довольно дорого на базаре. Живущие в Париже англичанки подолгу простаивают в очередях за водой фонтана в Ламартиновом сквере. Они утверждают (если сведения мои не устарели), что только здесь французская вода по «чайным» качествам не уступает английской. Если жесткость воды выше 8 милиграмм-эквивалентов на литр, ее надо смягчить отстаиванием и специальными смягчителями либо признать для чая непригодной. Водопроводную воду следует выдерживать несколько часов – пока из нее не улетучится запах хлора.

Но мало и хорошей воды, учат древние специалисты, – нужен хороший кипяток. Китайский кулинар, живший 1,5 тыс. лет назад, различал множество разных сроков кипячения: например пузырьки, похожие на рыбий глаз, и легкий шум указывают на один срок; плеск воды и брызги, сталкивающиеся около стенок посуды, отмечают другой: пузырьки, быстро поднимающиеся вверх и вызывающие бурление воды, оповещают о третьем. При Сунской династии полагалось кипятить воду до пузырьков, похожих на глаза краба... Лу Ву предписывал готовить чай в 3 срока кипения: в первый класть в воду соль, во второй – чай, а в третий влить в котел полный ковш холодной воды, чтобы осадить чай и «оживить юность воды».

Мы чай не солим, в котле его не варим, но если надо выбрать из 3-х сроков Лу Ву один, то я бы рекомендовал тот, при котором появляются в воде пузырьки, похожие на хрустальные бусы. Воду для чая надо снимать с огня в тот момент, когда она закипит «белым ключом», то есть совершенно побелеет от массы бегущих со дна пузырьков, но еще не успеет забурлить. В передержанном на огне кипятке разрушается чайный букет; при долгом кипении в чайнике накапливается вредная и для качества чая и для организма человека тяжелая вода. По этой же причине воду следует кипятить лишь однажды, остывшая кипяченая вода уже не годится.

В «правильном» кипятке чай надо и правильно заварить. Не забудьте, что под действием горячей воды в каждой чаинке завершаются важные химические превращения и их лучшие результаты надо с наибольшей полнотой воплотить во вкус и аромат настоя. Прежде всего следовало бы отказаться от старинной, привычной для нас, но нецелесообразной формулы «пара чаю», то есть чайник с заваркой плюс чайник с кипятком. В Англии и других классических «чайных» странах заваривают чай в одном большом чайнике, который затем при надобности доливают горячей водой (лучше всего «новым» кипятком). Доливанием кипятка поддерживается в течение заварки нужная температура настоя. При этом чайник по истечении срока заварки не следует укутывать какими-нибудь подушками, ватными «матрешками», чтобы продлить срок чаепития —это тоже плохая привычка. Чай после заварки не должен преть – это его портит. Остаток остывшего чая не стоит экономить, лучше заварить свежий, если готового оказалось мало.

Черного чая, по обобщенной схеме, без различия сортов следует брать полную (с верхом) чайную ложку, то есть 2–3 гр, на 2 стакана воды; зеленого байхового чая берите в 1,5 раза больше – ложку на стакан. Более точно можно сказать, что если чай высших сортов («Букет», «Экстра», «Высший сорт»), то ложки с верхом достаточно на 2-3 стакана, если первого сорта – на 2, если второго – на 1,5. Кристаллического чая надо брать 0,3–0,5 гр на стакан. Кто любит чайный «коктейль», следует брать на литр воды 2 ложки черного чая и 1 зеленого или наоборот: можно взять по 2 ложки того и другого. Черный и зеленый кристаллический чай рекомендуется смешивать в соотношениях 3:1 и 3:2.

Из чайной посуды лучше всего фарфоровая и не только по ее художественным достоинствам: она лучше фаянсовой прогревается и «мягче» стеклянной по фактуре. А ложечки, конечно, хороши серебряные, они приятнее и полезней других (ведь с течением времени мы ложку понемногу «слизываем»). Вся эта посуда моется кипятком и вытирается чистым чайным полотенцем (не кухонным); коричневый чайный налет на посуде недопустим.

Чайник для заварки (если вы решили от него не отказываться) вытирать не надо, при споласкивании кипятком он должен хорошо прогреться, но не перегревайте его чересчур, от этого чай будет горчить. Всыпав чай, чайник заливают кипятком, затем закрывают крышкой, а сверху укутывают полотняной салфеткой так, чтобы она закрыла отверстия на крышке и носике чайника (не для тепла, поскольку чай, как мы сказали, преть не должен, а для уменьшения утечки с паром ароматических веществ). Наполнять чайник можно сразу доверху (некоторые советуют наливать сперва на две трети, а потом доливать, но это сомнительная рекомендация). Не надо ставить чайник на огонь, чтобы не потерять с паром аромат.

Заваривать чай надо вдали от рыбы, сырого мяса, сала и других продуктов со специфическим запахом (они могут испортить чайный аромат). Букет чая вы испортите даже в том случае, если будете резать лук поблизости от пустого чайника или возьмете чайник надушенными руками; нельзя брать руками и сам чай.

Настаивается черный байховый чай 3,5–5 мин (высокие сорта быстрее, низкие – дольше), зеленый – 5–8 мин, а его грубые сорта, включая кирпичный, который для заварки кипятится, – до 10 мин; от 7 до 10 мин настаиваются плиточные чаи. Кристаллический чай растворяется в воде сразу и тут же готов к употреблению.

Чай нельзя подвергать усиленному «нажиму», долгому настаиванию, особенно при высокой температуре, так как лучшие экстракты черного чая переходят в настой самое большее через 5 мин, а при долгом настаивании в него попадают и некоторые вредные вещества (например алкалоид гуанин), в результате чай ухудшается, начинает горчить, а главное – даже при самой малой передержке теряет аромат. Не смущайтесь, если цвет чая в вашей чашке будет слабоват: пигменты переходят в раствор с некоторым «запозданием» и ждать их максимального накопления не надо.

С чая нельзя снимать пенку: именно здесь, в поверхностном слое, больше всего легких эфирных масел, смол и других веществ, формирующих аромат.

Если вы пьете чай с молоком, то наливать в чашку надо сперва молоко, уже в него чай.

Тем, кто любит очень слабый чай, следует доливать кипяток прямо в чашку, но не в чайник (в чайнике не следует разбавлять чай).

Все это не надуманные «китайские церемонии», а многолетний опыт. Он говорит о том, что сравнительно просто обеспечить при заварке полный вкус чая, но гораздо труднее сохранить

аромат, а вместе с ним и общий букет.

Красный, желтый, цветочный, ароматизированный чай имеют свои особенности дозировки и режима заварки. Будем надеяться, что работники нашей чайной промышленности не забудут указать их на пачках такого чая, когда научатся его делать.

Люди по-разному пьют чай в зависимости от их национальных особенностей и личных вкусов. Чай пьют с лимоном, цитроном, грейпфрутом, с молоком, ромом, вином, коньяком, с вареньем, медом, конфетами, сиропами, с фруктами и ягодами, с их соком, с миндалем, имбирем, кардамоном, корицей. Азиатские народы, живущие в суровых условиях горного или резкого континентального климата, усиливают питательность чая (чаще всего зеленого кирпичного) маслом, салом, кумысом, сметаной, мукой, рисом, пшеном и пьют (или едят) его с солью, иногда с перцем, как бульон или суп. Так готовят чай монголы, тибетцы, а также калмыки, казахи, киргизы. Своеобразно понимают прелесть чая буряты: они пьют байховый или плиточный черный чай не с сахаром, а с солью, и не заваривают его, а варят в котле. Некоторые узбеки и каракалпаки пьют черный чай с перцем, молоком и медом. Вариантов переплетения всех этих причуд вкуса очень много, они определяют и состав продуктов и способы приготовления чая.

Но самый высокосортный чай истинные ценители всегда предпочитают в чистом виде. Они конечно не прочь заедать его разными вкусными вещами, тем более что чай очень способствует их усвоению, но в чашку не добавляют ничего. Тот, кто хочет получить «естественно-чайные» ощущения во всей их чистоте, не кладет даже сахар. Так опробируют чай титестеры. Некоторые сорта чая с особенно мягким и тонким вкусом и ароматом, например китайский черный чай «Нингчоу», а также зеленый «церемониальный» чай с характерным терпким вкусом, предназначаются для употребления без сахара. Но в обиходе изгнать сахарницу с чайного стола, естественно нельзя. Во всяком случае, сладким должен быть чай, если вы запиваете им бутерброды. Наши кулинары определяют нормы сахара в 20 гр на стакан. Вообще же сахар следует класть по вкусу, но лучше мало, чем много, приторный чай – это уже не чай.

Заметим, что сахар в чае в некоторой мере разрушает витамины. Ну, а сколько же следует пить чая?

Знатоки говорят, это зависит от климата, традиций и самого человека. А Азербайджане, например, пьют по 10–15 стаканов в сутки, в республиках Средней Азии – еще больше. Я бы сказал, что чая можно пить «сколько душе угодно», конечно, имея в виду, что «душа меру знает», во всяком случае, знает ее лучше, чем, например, владелец кафетерия в новозеландском городе Окленд Брайн Уайт, который с целью побить «мировой рекорд в чаепитии» выпил за 6 ч 7 мин 81 стакан чая (до тех пор высшее достижение в этой области принадлежало австралийцу из Брисбена, который за 6,5 ч выпил 80 стаканов чая). Говорят, что после рекорда Уайта число посетителей его кафетерия увеличилось. Однако моего читателя от подобных рекордов я должен дружески предостеречь.

Практически полезней средней дневной нормой сухого чая можно считать 10 гр, а высшей – 12–15 гр. Распределять это количество следует примерно на 4–6 стаканов, чтобы пить по 1–2 стакана несколько раз в день после еды. Норма в 15 гр чая содержит до 0,3 гр кофеина – высшую (и вполне безвредную) медицинскую дозу.

Должен сказать, что в свете нашей сегодняшней практики я называю очень высокие цифры: такому уровню потребления чая у нас в стране далеко не соответствуют ни производство, ни спрос. Мы пьем его в среднем в несколько раз меньше. Однако эти цифры – не фантастика: например, пол-унции, то есть 14 с лишним граммов, – дневная норма чая английских военных моряков.