ДОРОГА К ЗВЕЗДНОМУ ПРЕСТОЛУ

- Ни царапины! А ведь убить мог пацана сдури!

- Ему ведь в училище поступать! Как бы он с переломами…?

- Ржавчина б тебя сожрала, Серджио! Нельзя же так!

Лучший воин современности с возмущением завопил в ответ:

- Как нельзя?! Мне какой-то сопляк чистит рожу, а я должен на него молится и пыль стряхивать? Ха!

Но теперь уже оба преподавателя боевых искусств повернулись к нему и стали ерничать:

- Кто-то очень распинался про "постоянство" боевой готовности?

- Кто-то всегда твердит, что он никогда не расслабляется?

- Ладно, ладно, подловили старые…, хм, хитрецы! Теперь считайте, я все понял, осознал и предлагаю вам переехать в столицу. Нечего вам в этой дыре прозябать, когда у меня бойцов тренировать некому. Согласны?

- Ну так ведь…, - начал с сомнением один, но его коллега резко прервал на полуслове:

- Ну, раз надо, значит - сделаем! Подавай рапорт на наш перевод со всеми семьями.

- О-о-о…, я и забыл, сколько вам внуков детки нашлепали, - запоздало взгрустнул Серджио, и опять потер скулу, - Но это все - брызги. Вы мне лучше объясните: что этот сопляк недавно против меня вытворил?

Опять наставники повернулись к насупившемуся юноше, подбадривая улыбнулись, пригнулись к его ушам и шепотом обратились словно к родному внуку:

- Давай Танти, покажи и растолкуй этому задаваке из столицы свой секретный трюк.

- Но учти, по законам боевого братства ты можешь отказаться раскрывать секреты собственных наработок.

- И не сомневайся: рекомендации в любом случае ты от нас получишь.

- Если решишь отказаться, то помни о корректной, уважительной форме своего отказа.

- Мы в тебя верим…

- И гордимся!

Тантоитан вначале традиционно поклонился учителям, потом высокому гостю, шагнул к нему ближе и начал объяснять:

- Боевой прием называется "вертонож", производное от двух слов…

Глава пятая

3588 год, 25-ое мая, Оилтон, Старый Квартал Император Павел стоял у огромного, во всю стену окна, украшенного витражами, и совсем по-простецки, в задумчивости теребил изрядно покрасневшую мочку своего уха. Похоже, он сильно волновался и никак не мог принять единственно верное решение.

- Надо же такое вбить себе в голову! - воскликнул он с досадой, поворачиваясь к присутствующим. - И что я, по-вашему, должен теперь делать?

Обращался он к трем мужчинам, которые могли, и были обязаны дать совет по любому, пусть даже самому интимному, семейному вопросу. Не говоря уже про всегалактические или общеимперские проблемы.

Сын Януш, двадцати трех лет от роду, номинальный и общепризнанный наследник династии Реммингов. Умнейший человек, образованный политик, талантливый ученый и гениальный разработчик. По логике вещей такой разносторонне развитый принц мог со временем умело перехватит бразды управления огромной империей. Да вот только уже лет десять, еще при жизни его матери императрицы Клавдии, он дал всем неожиданную, абсурдную с точки зрения родителей и здравого смысла клятву никогда не надевать на себя корону. А после смерти матери, во время покушения на императорскую семью шесть лет назад, еще более категорически повторил свою клятву. Знали, естественно, об этом только самые близкие к императору и преданные государству люди, но в связи с этим теперь каждый из информированного круга лиц имел постоянную головную боль. Потому что воспитание достойной смены на таком посту, дело не одного года, и даже не десятилетия.

Конечно, и все они, и сам император, который был полон сил в свои пятьдесят два года и мог править до хоть восьмидесяти, очень надеялись, что со временем Януш поменяет свои жизненные приоритеты и таки поймет, осознает наложенную на него с момента самого рождения обязанность. Да и события порой происходящие могут поменять убеждения самых заядлых опровергателей потомственной власти, к коим и принадлежал наследный принц. Ну а пока молодой ученый сознательно участвовал во всех семейных советах, максимально старался помочь своими советами и рассуждениями, но все остальное время проводил в своих научных лабораториях и производственных полигонах. А на любого нового, встреченного у него на пути человека смотрел в первую очередь как на возможный кладезь научных идей. Вполне понятно, что если встреченный не знал различия между интегралом и изотопом, то в таком случае принц жалобно восклицал:

- Это не ко мне, обращайтесь к отцу!

И никогда с подобным человеком больше старался не пересекаться.

Его единственной слабостью, на которой можно было, и на которой пытались хоть как-то сыграть, являлась только горячая братская любовь к единственной сестричке.

Малолетнюю принцессу он более чем обожал, потакал всем слабостям и капризам и пытался опекать тщательнее, чем так рано ушедшая из жизни мать. Причем лично прочил сестре в будущем звание императрицы и ради этого готов был сделать все что угодно.

В общем-то принцессу баловали и обожали все, но именно ее воспитание, как будущей императрицы и доставляло массу головной боли. Переживания по этому поводу легко читались на лице не только принца Януша, но и еще двоих присутствующих мужчин: маркиза Винселио Грока и командира Дивизиона Серджио Капочи. В данный момент они все втроем пытались помочь императору с окончательным решением вопроса о дальнейшей судьбе малолетней принцессе.

Обсуждалось место ее дальнейшего обучения.

Дело в том, что Патрисии Ремминг исполнилось пятнадцать лет, она получила среднее образование и теперь радикально была настроена на самостоятельный выбор в направлении своего дальнейшего усовершенствования. Что не противоречило ни законам, ни чаяниям родственников и близких. Все бы ничего и еще совсем недавно девочка соглашалась на поступление в престижнейший университет международных отношений, где учились элитные дипломаты, будущие министры и потомственные главы финансовых, или экономических корпораций. Но пять дней назад принцесса неожиданно изменила свое решение, чем довела круг своих родственников и опекунов до морального шока. Она вознамерилась поступать в военное космодесантное училище.

Причем настаивала на изменении имени, что вообще-то и так разрешалось каждому курсанту, прошедшему испытания и сдавшему вступительные экзамены. Требовала приписать ей лишний год в возрасте, потому как в училище принимали только после достижения шестнадцати лет. Ну и хотела, чтобы вокруг нее больше не мелькали надоевшие телохранители, учители боевых искусств, которые мешали прочувствовать самостоятельность и переход к взрослой жизни. Эти требования, да и сам факт изменения судьбы, и обсуждался на малом, "семейном" совете.

С резким, категорическим отрицанием, выступил принц Януш:

- Нельзя! Этот каприз Патрисии попахивает абсурдом и переходит границы любого здравого рассудка. Жить в казарме, по соседству с грубыми, озабоченными сексуально переростками, которые только и знают что качать свои мускулы да зубоскалить - это недопустимо даже для простушек из крестьянских семей. Ее там могут покалечить, как морально, так и физически. Язык не поворачивается предположить нечто более страшное…! И как она потом с исковерканным, извращенным солдафонской тупостью и ханжеством сознанием сможет управлять империей?! Отец, запрети немедленно эту блажь! Потомки тебе не простят! Я - тоже!

Опытнейший политик и управленец, император Павел с хода в карьер попытался воспользоваться пламенным возмущением сына:

- Хорошо! Патрисия продолжит обучение только там, где укажешь ты. Но только при одном условии: ты освобождаешь сестру от ноши управления империей, и сам начинаешь готовиться к приемничеству. Согласен?

Януш с пронзительным укором посмотрел на отца и воскликнул:

- Так нечестно! Твое величество ведет себя как прожженный циник и пытается использовать мою братскую любовь для достижения своих целей.

- Благо империи - для нас всех должно быть смыслом существования. И свою любовь к сестре ты должен доказывать не словами, а конкретными поступками и готовности жертвовать собой для ее блага и спокойствия. Готов создать ей условия для спокойной и беззаботной жизни? Молчишь? Вот и проявляется твой эгоизм: для себя выбираешь дорогу полегче, а для сестры - самую тяжкую и ответственную.

Повисшее напряженное молчание, сердито нахмурив брови, прервал маркиз Винселио Грок:

- Я тоже осмелюсь напомнить его высочеству, что он не горит желанием обучаться государственным делам и только в страшных снах видит себя преемником престола.

Что ж, дело житейское, насильно править не будешь. Не менее категорическую позицию занял и его величество, - маркиз демонстративно склонил голову в сторону своего великовозрастного воспитанника, - После гибели супруги, упоминаю чисто в деловом разговоре, он дал клятву больше не жениться и как истый пуританин не заводить детей вне брака. Это его личное дело тоже. Но позвольте мне спросить: а кто готов принять престол, в случае необходимости? А? Оказывается никто…, кроме принцессы? А что случится, если и она вдруг отвергнет от себя ответственность за империю? Ясно - полный хаос и кровавая гражданская война. Так что мое твердое мнение: пусть ее высочество сама выбирает, как и что ей изучать в первую очередь. Как по мне, то ей пригодится абсолютно все. А самый главный фактор в этом вопросе для меня в том, что данное училище находится на Оилтоне, совсем рядом со столицей. Так что в случае морального, неблагоприятного психологического давления или угрозы физической травмы, мы в любой момент можем выдернуть Патрисию прямо сюда.

Император прекратил мучить свое несчастное ухо и покосился на сына:

- Все-таки я тоже опасаюсь, чтобы моя дочь не попала под чьи-то оскорбления или того хуже, физические домогательства. Девушки там тоже проходят службу и по всеобщему мнению не отличаются повышенной нравственностью. Но они ни в какое сравнение не могут идти с наследницей престола. Так что…

- Понимаю, и для этого предприму дополнительные превентивные меры, - в знак подтверждения своим словам, маркиз демонстративно постучал кулаками по столешнице, - Обязательно наведаюсь в училище с обычной инспекционной поездкой как раз к моменту парадного построения принятых на обучение курсантов. Доведу до командования новый указ императора про повышение морального облика в начальных войсковых образовательных заведениях и без обиняков намекну самым ретивым сержантам и младшим командирам, что именно в их среде я поищу первых козлов отпущения. А потом накажу для острастки всей армии. Думаю, этого будет достаточно для изничтожения любых неуставных отношений в училище.

- Хм…, указ хорош, спору нет. Кажется, я его уже подписал…, - правитель Оилтонской империи повернулся к командиру Дивизиона, - Ну а что нам скажет полковник Капочи?

Несмотря на высочайшие занимаемые посты, на должности командира элитного Дивизиона традиционно не мог находиться военный со званием старше полковника.

Серджио это вполне устраивало, все равно обращение господин "главный куратор", сразу ставило его гораздо выше, чем любого маршала. Поэтому различалось три обращения императора к начальнику дворцовой стражи. По имени - для самых интимных разговоров. По званию - для решения семейных проблем. И по должности - для строго официального, протокольного общения.

Сейчас от него требовался совет как от самого информированного с воинской точки зрения члена семьи. Поэтому он начал с недавней, страшно всех взволновавшей истории:

- Пример попытки проникновения на территорию интерната группы виконта Земы, показывает, что в любом месте, куда мы не спрячем Патрисию, она не будет в полной безопасности. По счастливой случайности и стечению некоторых до сих пор не выясненных обстоятельств, сам Зема, его сын и племянник погибли, как и все члены их бандитской шайки. По итоговому мнению аналитиков, которое они мне вручили по дороге сюда, складывается уверенность что больше ни единого сообщника в свои планы, предатель-виконт не посвящал. Похищение и последующая месть намеревалась свершиться лишь с помощью родных и самых близких телохранителей.

Племянника уничтожили вместе с флайером, Зему с сыном сожгли вместе с их космической яхтой, так что во время скоротечной погони они никому, ничего не успели сообщить. Теперь об их конкретной цели нападения знаем только мы.

- А тот неизвестный "вор-патриот"? - напомнил император.

- Он совершенно случайно, но неимоверно вовремя оказался в том самом нужном для нас месте. Поэтому ни сном, ни духом не мог догадаться о намерениях преступной группировки виконта Земы. Сделал свое благое дело и наверняка до сих пор улепетывает без оглядки. По всем выкладкам проведенной экспертизы удачливый "Робин Гуд" даже примерно не предполагал об имеющемся у его противников вооружении.

- Остаются шансы его разыскать?

- Вполне, ваше величество. Но разве это так важно?

- Еще бы! Ведь ему положена награда из моих рук за спасение единственной дочери императора.

- Поиск продолжается. Но возвращаясь к утечке информации о местонахождении Патрисии. Если она поступит в училище, то это будет самое последнее место, где ее решат разыскивать наши враги, аферисты или вымогатели. Ни в коем случае не пытаясь огульно защищать "честь мундира", хочу, тем не менее, тоже возразить его высочеству: не все военные тупые солдафоны или разложившиеся морально личности, - глядя как в ответ принц Януш поднял обе руки ладонями от себя, как бы признавая свою ошибку, Серджио удовлетворенно кивнул и продолжил: - В высоких моральных качествах, как имеющихся защитников отечества, так и будущих курсантов я имел честь убедиться неоднократно. Причем и в последнее время тоже.

Император Павел уселся за стол вместе со всеми и наморщив лоб еще кое-что припомнил:

- А что там выяснили по поводу трений Патрисии с соучениками?

- Ничего страшного. Обычный юношеский максимализм и попытка самоутвердиться в любом споре или конфликтной ситуации. Как доложил Немой, основные трения начались на почве ревности к лошадям и каурому жеребцу, которых некоторые ребята сразу правильно оценили и полюбили. А потом появилась Патрисия и без всяких раздумий постаралась подгрести только под себя свою собственность. Это некоторых очень возмутило, ведь они и представить не могли что доставленные временно в интернат животные - личная собственность принцессы. Слово за слово…, а вы ведь знаете, насколько своенравна ваша дочь?

- Да уж…

- Вот и появились у нее недоброжелатели. Особенно один юноша там с ней заелся на встречных пикировках. Как заметил Немой, в разжигании конфликта наверняка еще и сказывается детская влюбленность, которая таким вот способом в виде споров и грызни проявляется между соучениками.

Принц Януш скривился:

- Серджио! Вы хотите сказать, что моя сестра воспылала симпатиями к какому-то детдомовцу?

- Нисколько. Но даже при позитивном ответе на этот вопрос хочу заметить, что уже сегодня они разъедутся по всей империи, чтобы никогда больше не встретиться. А надлежащая муштра и плотный распорядок дня Патрисии в училище быстро выбьет из ее чудесной головки любые воспоминания про смазливого соученика.

- Он и в самом деле настолько симпатичный?

- Ха! Делать мне больше нечего, как рассматривать личные дела и любоваться фотографиями каждого воспитанника.

- А следовало бы! - пожалуй только принц и не питал к командиру Дивизиона всеобщего уважения как к лучшему воину современности. Аналогично и Серджио относился к наследному принцу как одному их многочисленных, ничем не примечательных ученых:

- Вот пусть твое высочество этим и займется от безделья.

- Ну все! - император требовательно стукнул ладонью по столешнице, - Раз дело идет к семейной драке, значит пора принимать окончательное решение. - Он внимательно всмотрелся в лицо каждого их советников, пытаясь прочитать скрытые эмоции, и огласил: - Пусть попробует себя испытать. Не выдержит трудностей и сбежит - используем на благо общего дела. Закалит свой характер и научится работать в едином строю - еще лучше. Что-то пойдет не так, мы всегда успеем исправить перекосы. Так что: пусть поступает. Телохранителя Немого - перевести в другое место. На должности сержанта и первого командира постараться поставить наших людей. Можно сделать и так, чтобы они ничего конкретно не знали о принцессе, а раскрыть лишь при определенных обстоятельствах. В общем, продумайте сами, не мне вас учить. А ты, - император обратился к Янушу, - Обеспечь ее парочкой самых последних новинок из современных разработок. Пусть твоя сестра всегда имеет под своими пальчиками оружие последней надежды.

- Можешь не сомневаться, - принц понял, что семейный совет окончен, и он может удалиться в свою лабораторию, - Патрисия беззащитной не останется.

Глава шестая

3588 год, 31-го мая, Оилтон, училище Друзья старались постоянно держаться рядом, потому что после получения рабочей курсантской формы все стали похожи на близнецов: мешковатые, гротескные и неуклюжие. Но во время нудных медицинских осмотров их разбросало по всему огромному госпиталю, где претенденты проходили обследования. Поэтому когда Танти появился в огромном холе, где они договорились ждать друг друга в подобном случае, то даже обрадовался, что он первым вырвался их лап дотошных врачей и строгих медсестер. В собственном здоровье он нисколько не сомневался, но мало что эти эскулапы надумают! Друзей же оставалось только пожалеть. Если даже "стального" Гарольда до сих пор не видно, то можно представить, как военные медики пристально будут ощупывать и простукивать субтильного Романа. Если вообще сразу не отыщут в его теле синдром неизлечимого дистрофизма. Но если Зайца до сих пор здесь не видно, значит, надежда на благополучный для него исход еще остается.

Танти несколько раз прошелся по всему холлу, красуясь своим новым бейджиком с определенным символом из одной буквы и трех цифр, и присматриваясь к другим кандидатам, которые тоже успели пройти медицинские обследования. До окончательного оглашения результатов экзаменов, всем будущим космодесантникам запрещалось обращаться друг к другу иначе, чем по двум, или трем последним цифрам. Архаичная традиция, но всем она нравилась и неукоснительно соблюдалась.

Ни титулы, ни громкие имена, ни дворянские фамилии здесь не считались и в заслугу не принимались. Это уже после зачисления, курсант был вправе выбрать новое имя на время учебы или остаться с прежним. А в данный момент юноши и девушки все выравнивались перед строгой беспристрастностью экзаменаторов, багажом собственных знаний, физической силой и волей к победе.

При воспоминании о воле к победе, Танти непроизвольно заулыбался, вспоминая, как ловко он с Гарольдом провел операцию "рыбалка". Потому что их друг Бровер до сих пор пребывал в шоке и никак не мог понять, почему он должен вместе с этими "…двумя идиотами!" поступать в учебное заведение для "…полных идиотов!" Так нелицеприятно Заяц отзывался обо всех вояках в общем, и про желающих среди них оказаться - в частности. И до сих пор несчастный Роман с бешеным усердием прогонял в мыслях все свои действия по программированию и пытался отыскать свою фатальную ошибку. Потому что спор он проиграл: его программа не смогла "прогрызть" самые сложные уровни защиты и биографии всех воспитанников интерната так и не стали достоянием гласности трех заговорщиков.

Бедный Заяц! Он и представить не мог, как грамотно и незаметно друзья изымали, "вылавливали" его троянов из сети, безжалостно их уничтожали, а потом с откровенным сочувствием кивали, выслушивая жалобы и ругательства компьютерного гения. Танти и сам прекрасно ориентировался в виртуальном пространстве инета, а Гарольду ставилась лишь задача увести Романа на определенное время из комнаты.

Вот и попал субтильный, малохольный на вид Бровер в окружение крепких парней, и уникальных девиц, которые постеснялись бы даже драться с таким жалким соперником.

Несомненно, хоть желания к поступлению у Зайца не было и малейшего, как человек последовательный и ответственный, он дал товарищам слово приложить все свои силы, знания и умения для попадания в ряды космодесантников. То есть специально прикидываться ветошью он не собирался. Ну а во всем остальном, оба его друга и так знали где и как помочь при самых трудных испытаниях. Систему и порядок приема они знали назубок.

Другой вопрос, что парочку старых приятелей основательно заедала совесть. Как хитрецы не радовались присутствию проверенного друга рядом с собой, все равно его несчастная физиономия всю дорогу на Оилтон служила им живым укором.

Оставалось только надеяться, что со временем, Роман со спокойствием узнает страшную правду и найдет в себе силы простить. Тем более что и друзья утешали себя вполне оправдательными рассуждениями:

- Все равно он без нас бы пропал!

- Точно! Он же не приспособлен к гражданской жизни! А тут его накормят, спать уложат, направят куда надо бежать… -…С автоматом и гранатами!

- Ага! Еще и спасибо когда-нибудь скажет!

- И в ножки поклонится…, если убежать не успеет.

Тантоитан представил себе как разъяренный Заяц, поблескивая очками и с тяжеленным автоматом, несется по полю за безоружными друзьями и яростно выкрикивает: "Сейчас! Сейчас я вас отблагодарю…!" От такой картинки его обуял радостный смех, заставивший окружающих посмотреть на юношу с явным недоумением, мол: "Сам придумал, сам и веселюсь!" Но юноше было плевать. Никто не сможет ему испортить прекрасное настроение!

Никто…, кроме…! Он так и замер с открытым ртом, лихорадочно соображая, что с ним происходит:

"Кажется, подобное называется дежавю! Или с точки зрения психотерапевтов: параноидальный синдром преследования. Видимо я подцепил неизвестную болезнь и мне теперь наяву мерещится кошмар…!" Он сильно зажмурился, а потом одновременно захлопнул рот и открыл глаза. Ничего не изменилось: кошмар не исчезал. Перед ним все так же стояла в топорщащейся форме кандидатка в космодесантницы, но вот лицо ее страшно походило на…

- Клеопатра?!

- Тсс! Ты чего орешь? - чуть не закрыла ему рот ладошкой девушка, присматриваясь к его бейджику: - Нельзя обзываться по именам, номер двадцать пятый! - и демонстративно указала пальчиком на свой: - Видишь, какой мне уникальный попался: три тройки.

Танти к тому времени уже пришел в себя, осмотрелся из середины холла по сторонам и понял, что иначе как специально к нему приблизиться было нельзя. Значит Клеопатра использовала для этого и свою форму, и более высоких парней, за спинами которых удачно пряталась. Оставалось только выяснить - зачем? Ну и попутно еще целую кучу вопросов задать: как она здесь оказалось, сколько ей лет, на что она надеется и т.д. и т.п. Но ни на один из этих вопросов он не получит ответа, если как обычно начнет очередную перепалку. Школа осталась позади, теперь они взрослые и самостоятельные, поэтому и вести себя надо солидно. Да и вообще к любому неприятелю следует применять военную хитрость. Тщательно подбирая слова, он похвалил:

- Да-с, солидный тебе номер попался. Говорят, что с тремя тройками больше всего везет на экзаменах.

- Правда?! А я и не знала! Вот спасибо, что успокоил. Меня больше всего физика и химия беспокоят, - доверительно призналась девушка, словно лучшему другу. Хотя по сути, если она вообще здесь ничего и никого не знает, то любая знакомая морда родственником покажется. Пришлось продолжить в том же духе:

- Гуманитарные науки здесь мало кого прельщают. Можно вообще не сдавать. Главное в других дисциплинах и умениях максимум баллов набрать.

Действительно давалось пятнадцать позиций, из которых только две были обязательными, остальные десять выбирал сам кандидат, подавая заявку поздним вечером после медицинского осмотра. Вполне понятно, что каждый выбирал по своим силам и знаниям. Видимо девушка об этом знала прекрасно, потому продолжала откровенничать:

- Как по мне, то лучше в физических единоборствах или знании оружия не рисковать, а в остальном я намного больше школьной программы знаю.

- В математике? В истории? - засомневался Танти. Насколько он помнил, бывшая соученица в этих дисциплинах особо не отличалась.