Победители

— Ложь! — вскричал Фишер. — Да, мы жили когда-то на Терре, но мы — не земляне. Мы — высшая раса мутантов.

— Итак, кто же наши враги? — не скрывая сарказма, спросил Хорстоковски.

— Это — остальные люди с нашего корабля, — уверенно заявил Тейт. — Те, которым, как и нам, удалось спастись.

— Откуда ты это взял? — удивленно воскликнул Зильберман. — Ты что, видел их?

— Мы не отыскали спасательных катеров, неужели ты забыл об этом? Уверен, они и воспользовались ими.

— Но в этом случае их было бы совсем немного, — задумчиво проговорил О'Киф, — и у них не было бы снаряжения, оружия и машин, которые они применяют в борьбе с нами. Они — отлично организованная сила. За последние пять лет нам не удалось одержать ни одной победы, мы не уничтожили ни одного из них. Это — несомненное доказательство их мощи.

— А разве мы пытались победить? — возразил Фишер. — Мы только защищались.

В бункере наступила напряженная тишина.

— Ты говорил о корабле, — наконец подал голос Хорстоковски.

— Да. Скоро его вытащат из болота, — сказал Тейт. — Вот тогда мы перейдем в наступление, и я не завидую им.

— Боже мой! — с отчаянием в голосе воскликнул Лануар. — Корабль погиб — столкновение с метеоритом уничтожило его. Что с того, что мы извлечем корабль из болота? Мы не сможем управлять им! Его же надо восстановить полностью!

— Если уж обезьянолюди построили корабль, — веско сказал Портбейн, — то уж мы сумеем отремонтировать его. У нас есть для этого все необходимые машины и инструменты.

— Кроме того, мы нашли кабину управления, — напомнил О'Киф. — Считаю, что ее нужно поднять первой.

Лануар, выслушав все доводы, сказал:

— Хорошо, я снимаю свои возражения. Сначала мы поднимем кабину управления.

— Почему ты переменил свое мнение? — взволнованно спросил Даниэльс. — Ты что-то задумал? Ты решил провести нас?

— Не верьте ему! — с яростью поддержал Даниэльса Фишер. — Это — ловушка! Пусть эта проклятая кабина лежит на дне болота!

— Слишком поздно, — небрежно бросил О'Киф. — Ее поднимают уже на протяжении нескольких недель.

— Ты в одной шайке с ними! — завопил Даниэльс. — Нас хотят обмануть!

* * *

Космический корабль был старой ржавой развалиной. Магнитные захваты подняли его из болота и опустили на твердую поверхность, подготовленную механическими «жуками».

Затем «жуки» проложили дорогу к кабине управления, тоже извлеченной из болотной трясины. Мощный подъемный кран подхватил кабину и под нее тотчас были подложены тяжелые прочные пластиковые балки.

Опутанная водорослями сферическая кабина впервые за пять лет осветилась солнечными лучами.

— Не теряйте времени, идите, — нетерпеливо скомандовал Домграф-Швач.

Портбейн и Лануар по уже затвердевшей тропе, только что сработанной «жуками», подошли к кабине управления. Их электрические фонари высветили внутренние перегородки кабины, приборные панели, покрытые ржавчиной и грязью. Под ногами в мутных лужах копошились многочисленные ужи.

Изнутри кабина управления являла собой картину полного разрушения. Лануар, шедший первым, сделал нетерпеливый жест Портбейну, следовавшему за ним.

— Осмотри панель управления и приборы. Ты же — инженер.

Портбейн пристроил фонарь на куче ржавого искореженного металла и, пробираясь через чавкающую жижу, подошел к панели управления, которая представляла из себя спекшуюся массу оплавленных приборов и обрывков проводов. Портбейн, присев на корточки, сорвал ближайшие к нему насквозь проржавевшие щитки.

Лануар, открыв дверцы шкафа, извлек видеопленки и аудиокассеты, упакованные в металлические коробки. Сгорая от нетерпения, он сорвал крышку одной из коробок и прочел в ярком свете фонарика хорошо сохранившуюся надпись.

— Это запись о пассажирах, находившихся на борту корабля! — крикнул он. — Теперь я смогу доказать, что никого, кроме нас, на борту корабля не было!

В искореженном люке появился О'Киф.

— Как дела?

Лануар, не отвечая, протиснулся мимо него наружу, спрыгнул на опорные балки и, опустив на них коробку с пленками, вернулся в полузатопленную кабину.

— Что там с панелью управления? — спросил он Портбейна.

— Странно, — пробормотал инженер, игнорируя обращенный к нему вопрос.

— Что там странного? — крикнул снаружи Тейт. — Слишком много разрушено?

— Здесь масса проводов и реле. Повсюду контрольные приборы. Но управлять всем этим невозможно.

К нему пробрался Лануар.

— Не может быть!

— Чтобы получить доступ к рычагам управления, нужно снять все эти щитки — практически разобрать блок управления. Сидеть в кабине и управлять кораблем отсюда было невозможно.

— Может, это вовсе и не кабина управления? — предположил Фишер.

— Нет, вот механизм управления штурвалом — в этом нет никакого сомнения, — Портбейн указал на обгоревший электронный блок, — но перед нами — замкнутая система. Я уверен, что корабль управлялся автоматически.

Они переглянулись.

— Значит, мы были пленниками! — воскликнул Тейт.

— Чьими пленниками? — испуганно спросил Фишер.

— Землян, конечно! — ответил Тейт.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Фишер. — Ведь это мы подготовили полет, не так ли? Мы похитили корабль и организовали побег с Га-нимеда.

— Давайте прослушаем пленки, — предложил Портбейн Лануару, — может, тогда что-нибудь прояснится.

* * *

Даниэльс выключил магнитофон и посмотрел на собравшихся в зале.

— Вы убедились, — сказал он, — что это был космический госпиталь. На нем не было экипажа. Корабль управлялся при помощи контрольного луча с Юпитера. Он пролетел через всю звездную систему и где-то неподалеку от нашей планеты из-за неполадок в системе защиты столкнулся с каким-то космическим обломком, который пробил силовой экран, после чего потерявший управление корабль упал на Бетельгейзе II.

— А. если бы этого не случилось, — спросил Домграф-Швач.

— Ну, тогда бы мы очутились в главном госпитале на планете Фомальгаут IV.

— Я предлагаю прослушать запись еще раз, — сказал Тейт.

Даниэльс нажал на кнопку, послышалось потрескивание динамика, а затем человеческий голос отчетливо произнес:

«Работая с этими пациентами, нужно постоянно учитывать разницу между параноидальными симптомами и симптомами других психических заболеваний. У параноика сохраняется формальная логика мышления и, следовательно, индивидуальность. За пределами своей бредовой идеи больной не проявляет никаких психических отклонений. Он рационально мыслит, сохраняет трудоспособность. Внешне его поведение выглядит вполне нормальным. Параноик в состоянии превосходно, даже блестяще, исполнять свои обязанности, правда, при условии, что они не пересекаются с комплексами его заболевания. С ним можно вести диалог, он может дать оценку своим поступкам, осознает свое окружение.

Параноика от всех остальных душевнобольных отличает та особенность, что он остается активно ориентированным на внешний мир. От так называемых нормальных людей он отличается тем, что явно не соответствующие действительности представления фиксируются в его сознании как абсолютные истины и не поддаются исправлению ни опытом, ни убеждением. На основе этих представлений больной создает очень развитую, подчас поразительно сложную систему мышления, логически выстроенную и вполне соответствующую закрепившимся у него ложным поступкам».

Дрожащим от волнения голосом Даниэльс пояснил:

— Эти пленки предназначались для персонала госпиталя на Фомальгауте IV. Они были спрятаны в стенном шкафу кабины управления кораблем. Сама кабина управления была полностью изолирована от остальных помещений космического корабля. Войти в нее никто из пассажиров, то есть — нас, не мог.

«Параноик мыслит раз и навсегда установившимися постулатами, — продолжал доноситься из динамика спокойный и размеренный голос земного врача. — Его мысли и представления невозможно поколебать. Они управляют жизнью больного. Все события, всех лиц, с которыми он сталкивается, все случайные замечания и услышанные разговоры больной включает в свою систему мышления. Он убежден, что окружающий мир преследует его, стремится принести ему вред, что сам он — лицо исключительной значимости и способностей, а против него направлены бесчисленные умыслы и действия. Чтобы защитить себя, параноик совершает самые невероятные поступки. Он часто переезжает с места на место и, когда наступает последняя, самая опасная для окружающих стадия болезни, может даже стать...»

Зильберман выбросил руку вперед и резким движением вырубил магнитофон.

В зале наступила полная тишина. Все девять руководителей лагеря сидели недвижно в своих креслах.

— Итак, — медленно произнес Тейт. — Мы — группа психов. Корабль, набитый чокнутыми, который столкнулся со случайным космическим объектом...

— Ты напрасно закрываешь глаза на то, что в появлении этого космического тела не было ничего случайного, — сказал Хорстоковски.

Фишер истерически захохотал.

— Вот он — типичный бред параноика. Боже мой, все эти нападения на нас, как выяснилось, были лишь галлюцинациями! Плодом нашего больного воображения!

Лануар ткнул пальцем в груду кассет.

— Чему же нам верить? Неужели не было никаких врагов?

— Но они нападали на нас в течение целых пяти лет! — воскликнул Портбейн. — Разве это не доказательство?

— А ты видел хотя бы одного из нападавших? — спросил Фишер, не скрывая сарказма.

— Это лучшие агенты Галактики. Среди них — ударные части Терры и разведчики, великолепно владеющие приемами подрывных операций и саботажа. Они так великолепно вышколены, что ни разу не попались нам на глаза.

— Они разрушили наши мосты, — добавил О'Киф. — Да, мы не видели их, но мосты-то разрушены!

— А может, просто качество строительных работ было никуда не годным, — возразил Фишер. — И мосты рухнули сами.

— Объекты, особенно такие, как мосты, не могут рухнуть сами по себе. Я уверен, что для всех событий, происходящих с нами, имеются какие-то причины.

— О каких событиях ты говоришь? — спросил Тейт.

— Как о каких? О еженедельных попытках отравить нас ядовитыми газами, о ядовитых солях тяжелых металлов в системе водоснабжения, — сердито ответил Портбейн.

— Бактерии и вирусы везде, — вставил свое слово Даниэльс.

— Может, ничего этого и не было, — не сдавался Тейт. — Но как доказать? Если все мы психически больны, то каким образом нам убедиться в этом?

— Нас больше сотни, — сказал Домграф-Швач, — и все мы были свидетелями нападений. Чем объяснить это? Коллективной галлюцинацией?

— Истории известны случаи, когда вера в какое-либо явление, даже выдуманное, охватывала все общество. Причем эта вера передавалась из поколения в поколение. Боги, колдуны, ведьмы — это же плод воображения, но в них верили! Точно так же, как на протяжении многих веков земляне были убеждены в том, что Терра — плоская.

— Если бы все линейки длиной в двенадцать дюймов выросли до тринадцати, — медленно начал Фишер, — то кто обнаружил бы это? Согласитесь, одна из двенадцатидюймовых линеек должна остаться такой, как была, служить эталоном для сравнения. Нам же для сравнения нужен один человек, не страдающий паранойей.

— Что бы вы ни говорили, а я не исключаю того, что мы имеем дело с составной частью их плана, — резко возразил Зильберман. — Может быть, они специально построили кабину управления и спрятали там магнитные ленты со специальным текстом.

— Проверить, так это или нет, — ничуть не сложнее, чем убедиться в достоверности — или недостоверности — некоего явления, — задумчиво произнес Портбейн. — В чем основная особенность истинно научного эксперимента?

— Она заключается в том, что эксперимент можно повторить многократно и каждый раз результаты будут идентичны, — тотчас ответил Фишер. — Послушайте, давайте попробуем «измерить» самих себя! Хотя нет, — взгляд его стал угрюм, — нельзя взять линейку, будь она двенадцать или тринадцать дюймов длиной, и попро-стиь ее проверить свои собственные размеры. Ни один инструмент, никто не в состоянии определить свою собственную «точность».

— Нет, не так, — спокойно парировал Портбейн. — Я могу подготовить и провести надежный и объективный эксперимент.

— Это невозможно! — воскликнул Тейт.

— Ничего подобного. И я берусь провести свой эксперимент в течение ближайшей недели.

* * *

— Газы! — подал сигнал солдат. Женщины и дети натянули противогазы. Из подземных бункеров выползли на заранее подготовленные позиции тяжелые орудия. По всему периметру лагеря, граничащего с болотом, механические «жуки» начали прочесывать пограничную полосу. Лучи прожекторов осветили поверхность болота.

Портбейн взял пробы воздуха и дал знак рабочим. Они моментально оттащили контейнер с пробами в укрытие.

Спустя несколько минут Портбейн вошел в командный бункер.

— В этом баллоне, — сказал он, — должны находиться пары синильной кислоты. Образцы паров были собраны мной на месте газовой атаки.

— Мы зря тратим время — забрюзжал Фишер, — нас атакуют, а мы сидим здесь и занимаемся ерундой.

Портбейн подал знак, и лаборанты приступили к установке оборудования для анализа взятых проб.