Помещик двадцати трех душ

Но мы еще досель ни крошечки не ели!

Хозяин громко захохотал, хозяйка приказала подавать на стол. Сели обедать. Обед был для меня пыткой. Андрей Никифорович обратился к маркизу, к баронессе и к Поношенскому с комически-серьезною речью, в которой поручал меня их ученому покровительству и просил, чтобы они "сделали из меня человека". Поношенский заметил, что, не зная, до какой степени я силен в науке, он не может покуда определить с точностью времени, нужного, чтобы сделать меня человеком. Хозяин предложил проэкзаменовать меня. Начали задавать вопросы. Я отвечал невпопад, краснел и бранил про себя профессора словесных наук. Заметив мое замешательство, или по другой какой причине, хозяин попросил мудрых наставников замолчать и взялся сам докончить мой экзамен. Много, по разным наукам, задавал мне вопросов остроумных надворный советник, но я, к сожалению, помню из них только четыре: один из логики и три из арифметики. Они очень замысловаты. Я их приведу здесь для пользы родителей и экзаменаторов…

Вопрос из логики: у Ноя было три сына: Сим, Хам и Иафет -- кто им был отец?

Признаюсь, я было сначала стал в тупик. Но когда сообразил, что называться сыновьями люди могут только в отношении к своим отцам, то смело отвечал:

– - Ной!

Единодушное "браво" сопровождало ответ мой, и общим советом решили, что логику я знаю прекрасно.

Вопрос из арифметики: летело семь журавлей: двух охотник убил, да три улетели -- много ли осталось?

– - Два! -- отвечал я нисколько не задумавшись, наудачу.

Снова раздалось "браво", и хозяин серьезно заметил, что я "мальчишка преостроумный".

– - Если он,-- прибавил Андрей Никифорович,-- решит мне еще вопрос из арифметики, то я его награжу чудесно.

Острота произвела потрясение: все захохотали, а словесник, отличавшийся, между прочим, и необыкновенною ловкостию, задел локтем тарелку соседки своей и тарелка, упав на пол, расшиблась вдребезги; соус, бывший на тарелке, до полу не достиг: на пути он встретил капот рыжей немки, на котором и поместился очень удобно.

Немка дико и невразумительно проворчала "абшейлих", а словесник в оправдание свое заметил, что "Андрей Никифорович вечно скажут что-нибудь такое, от чего невольно приходишь в самозабвение". Затем воцарилась тишина. Андрей Никифорович скорчил серьезную мину и произнес с расстановкою:

– - Еще вопрос из арифметики:

У семидесяти семи мышей

Много ли ног и ушей?

Ободренный удачею первых двух ответов, я, без малейшего замешательства, отвечал бойко и самоуверенно: "Двадцать пять!"

Все засмеялись; я смешался ужасно. Спасибо, француз принял мою сторону и сказал, что подобного вопроса нельзя решить в одну минуту, что он требует глубоких соображений и прочая. Положено было отложить решение до вечера.

Вечером дали мне аспидную доску и грифель. Я решил вопрос в две минуты. Тогда Андрей Никифорович нарисовал на доске небольшой четвероугольник и, разделив его вдоль и поперек черточками, приказал мне расположить в маленьких четвероугольниках "разные цифры" в таком порядке, чтобы, как ни поверни, с которой стороны ни зайди, поперек ли, вдоль или накось, всячески выходило бы пятнадцать. Я не понял решительно, чего он от меня требует, и сказал, что мы с дьячком, который в доме родительском учил меня арифметике, до такого правила еще не добрались. Андрей Никифорович выбранил дьячка и сказал:

– - Ну так я сам тебе покажу,-- только смотри у меня: что раз показано -- помнить; при гостях заставлю делать: осрамишь ты меня, как забудешь…

И затем Андрей Никифорович начал вписывать в квадратики цифры; где поставит пять, где восемь, где шесть, а иную цифру сотрет, подумает да напишет другую. Когда он кончил, вот какая вышла фигура:

5 7 3

3 5 7

7 3 5

Глупая шутка, но она стоила больших усилий моему тринадцатилетнему рассудку: я насилу вбил ее в голову. Зато и долго помню… Тем и кончился мой экзамен. Началось ученье.

Если б я имел охоту продолжать мои записки, то теперь началась бы самая интересная часть их. Дошла наконец очередь собственно до того, что можно назвать завязкою моих записок. Нужно бы ознакомить читателя покороче с характером Зизи, представить картину наших ребяческих занятий, постепенного освоения, дружбы и, наконец, любви. Следовало бы сделать сцену признания в саду, в беседке или у ручья, в прекрасный летний день, при последних лучах заходящего солнца, потом должно бы описать путешествие в Петербург, житье столичное, разлуку, измену… Знаю я, знаю всё, что следовало бы, но я устал ужасно, мне надоели мои записки…

Пойду на Невский проспект.

– ----

Через неделю

Я ее видел, я говорил с нею…

Удивляюсь, как не лопнула голова моя, как не разорвалось сердце мое, когда я слушал ее страшную исповедь. Дивная женщина! Я благоговею перед тобой! Когда-нибудь, может быть, я набросаю на бумагу конец печальной истории нашей жизни, и люди, подобно мне, придут благоговейно преклониться перед тобою, возвышенная страдалица… Теперь я писать не могу: весь я занят одной тяжелой мыслью, которая, как вампир, всосалась в мой череп и ни на минуту не дает мне покоя… "За что я так несчастен?" Внимательно пересматривая жизнь свою, ищу я причин, которые оправдывали бы враждебные действия ожесточенной против меня судьбы, и теряюсь в догадках.

Я не льщу дуракам и голосом бешеной собаки не кричу против тех, кто умнее и даровитее меня. Я не утверждаю, что философия -- сказка, которая в почете только потому, что она стара и скучна. Я не разделяю мнения многих очень почтенных людей, что умным человеком можно быть только в известные лета и в известном чине. Я не надуваю новичков-книгопродавцев. Я не сержусь и не ругаю на всех перекрестках автора той книги, в которой выведен с дурной стороны человек одних со мною лет и в одинаковом чине. Я не клевещу. Я не продаю своих мнений. У меня нет той храбрости, которая заставляет людей, делающих подлости на каждом шагу, утверждать, что они живут для блага человечества, хвастать благотворительностию, в которой должно верить им на слово. Я даже не хвастаю дружбою с великими людьми, которых уже нет на свете и которые при жизни называли меня негодяем.

И между тем судьба гонит меня бесчеловечно, и человек мой беспощадно меня обкрадывает… За что?.. Скажите, добрые люди,-- за что?

– ----

* * *

Здесь оканчивается первая половина случайно попавших в мои руки записок молодого человека, который называет себя "злополучнейшим из людей". Следует вторая и гораздо обширнейшая половина, которая начинается словами: "Десять лет я не брал пера в руки" и пр. Почерк молодого человека, к сожалению, чрезвычайно неразборчив и по справедливости может назваться иероглифическим. Разобрать первую половину рукописи было так трудно, что решиться на подобный подвиг со второю я покуда не имею ни охоты, ни времени. Может быть, когда-нибудь, на досуге, я возвращусь к иероглифам "злополучнейшего из людей", и тогда читатели получат конец его записок. Н. П-ий.

Комментарии

Печатается по тексту первой публикации.

Впервые опубликовано: ЛГ, 1843, 21 мая, No 12, с. 227--234, с подзаголовком: "Соч. Н. Перепельского".

В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. V.

Автограф не найден.

Рассказ написан в расчете на комическое восприятие романтического образа и стиля героя-идеалиста. А. Ф. Крошкин писал: "…мотив относительной бедности героя (обладателя только двадцати трех душ) выражен слабо; основной заряд направлен против его выспренных мечтаний, далеких от жизни" (Крошкин, с. 46). Незадолго до смерти Некрасов, по словам Суворина, так вспоминал о своей молодости: "Идеалисты сердили меня, жизнь мимо них проходила, они в ней ровно ничего не смыслили, они все были в мечтах, и все их эксплуатировали" (Суворин А. С. Недельные очерки и картинки.-- НВ, 1878, 1 янв., No 662). В воспоминаниях Н. В. Успенского приводится эпизод из жизни Некрасова, который мог иметь отношение к истории создания рассказа "Помещик двадцати трех душ": "В первом своем рассказе Некрасов упоминал о каком-то дворянском семействе, в котором он давал уроки детям и где ему не только не платили денег, но едва не морили голодом; вследствие чего он и принужден был оставить означенное семейство. "Вы не можете себе представить, что это были за уроды! -- говорил Некрасов (следовало комическое описание всего семейства).-- Я думал, думал да взял всех их и описал… так что уроки мои не пропали даром…"" (Успенский Н. Воспоминание о Н. А. Некрасове (письмо в редакцию).-- Иллюстрированная газета, 1878, 5 февр., No 6, с. 47). Так же как и в "Карете", в рассказе "Помещик двадцати трех душ" ощущается сильное влияние "Петербургских повестей" Гоголя, особенно "Записок сумасшедшего". От стиля Гоголя идет и некрасовская манера создания комического портрета (француз Бранказ, немка Шпирх, учитель Поношенский), и способ характеристики героев через выразительные фамилии. В скупо переданной биографии Супонева угадываются черты сходства с историей жизни и "благоприобретений" Чичикова.

С. 291. …не любил так Тассо свою Элеонору, не любил так Петрарка Лауру свою…-- Элеонора -- сестра герцога Альфонса Феррарского, в которую был влюблен Тассо (см. о нем комментарий на с. 546). О Петрарке и Лауре -- см. комментарий на с. 559.

С. 291. …сердце мое сильнее билось при взгляде на семерку пик…-- возможно, отголосок темы трех карт в "Пиковой даме" Пушкина.

С. 292. …ради Брегета!..-- А. Л. Бреге (1747--1823) -- французский часовой мастер. Часы, изготовленные в его мастерской, отличались большой точностью.

С. 292. …голова ничего не стоит ~ без головы я не могу идти к ней: неприлично!..-- Ср. в повести Гоголя "Нос": "…мне ходить без носа, согласитесь, это неприлично" (Гоголь, т. III, с. 56).

С. 292. …я схватил "Маяк"…-- "Маяк современного просвещения и образованности" (1840--1845), реакционный литературно-политический журнал, выходивший в Петербурге; издателем его к концу 1840 г. стал 10. А. Юнгмейстер, предшественниками которого были В. П. Поляков, а затем П. А. Корсаков и С. А. Бурачок.

С. 293. Больно за человечество…-- возможно, пародийный отголосок заключительных слов из монолога Гамлета: "Страшно, за человека страшно мне" (д. 3, явл. 3) -- в переводе Н. А. Полевого (1837). См. также: Белинский, т. II, с. 432.

С. 295. …надворный советник и кавалер…-- чиновник седьмого класса, награжденный орденом.

С. 295. …в семь лет схватил пять чинов…-- По "Правилам о порядке производства в чины по гражданской службе", изданным 25 июня 1834 г., производство в каждый следующий чин устанавливалось строго по выслуге в предыдущем чине и осуществлялось в срок от 3 до 8 лет (Шепелев Л. Е. Отмененные историей чины, звания и титулы в Российской империи. Л., 1977, с. 68).

С. 295. …выстроил на имя жены дом в Петербурге…-- Ср. в стихотворении "Чиновник" (1844): "Но (на жену, как водится) в Галерной Купил давно пятиэтажный дом" (наст. изд., т. I, с. 414).

С. 295. …23 ревижеских души…-- Ревизская душа -- при крепостном право единица мужского населения, подлежавшая обложению подушной податью.

С. 295. …статский советник…-- чиновник пятого класса.

С. 298. …баранью кость он грыз и весело визжал…-- Ср. в поэме Лермонтова "Мцыри": "…Сырую кость Он грыз н весело визжал…" (Лермонтов, т. IV, с. 162).

С. 299. …я проклинал, как Байрон…-- См. комментарий на с. 560.

С. 300. …сказала, что я "жантиль"…-- Жантиль -- милый, любезный (от франц. gentil).

С. 300. …от "ручек" пахло свиным салом и огуречным рассолом.-- Ср. в "Мертвых душах": "Чичиков подошел к ручке Феодулии Ивановны, которую она почти всунула ему в губы, причем он имел случай заметить, что руки были вымыты огуречным рассолом" (Гоголь, т. VI, с. 402).

С. 300. …целая стая борзовщиков, доезжачих, подъезжих из псарни…-- Борзовщик -- псарь, управляющий сворою борзых собак, доезжачий -- старший псарь, занимающийся обучением борзых и распоряжающийся ими на охоте, подъезжий -- помощник доезжачего.

С. 300. …я увидел в "Сыне отечества" первое мое стихотворение, с примечанием…-- Первым опубликованным произведением Некрасова было стихотворение "Мысль" ("Сын отечества", 183S, т. V, No 10, отд. I, с. 100), оно сопровождалось примечанием редакции: "Первый опыт юного, 16-летнего поэта".

С. 300. …забуду вас, балы Американского клуба…-- Американский клуб, или Клуб Соединенного общества, основанный в 1783 г., находился в доме Энгельгардта на Невском проспекте у Казанского моста (ныне Невский, 30). Первоначально целью клуба была помощь бедным иностранцам, в его члены принимались крупные чиновники, купцы первой и второй гильдии.

С. 300. И вас, красотки молодые ~ По петербургской мостовой…-- неточная цитата из "Евгения Онегина" Пушкина (глава 1, строфа XLIII).

С. 301…..мало сказать, что на ней черт в свайку играл… Свайка -- русская народная игра, состоящая в метании большого толстого гвоздя в лежащее на земле кольцо. "На роже черт в свайку играл" -- говорят о рябом человеке.

С. 301. …"съела гриб"…-- См. комментарий на с. 557.

С. 302. …мне пришли на мысль те счастливые времена невозвратной юности, когда, бывало, меня сек учитель в школе…-- Ср. в поэме Некрасова "Суд" (1867):

Но живо вспомнил я тогда

Счастливой юности года,

Когда придешь, бывало, в класс

И знаешь: сечь начнут сейчас!

(наст. изд., т. III, с. 37).

С. 303. …направление такое благонамеренное, нравственно-сатирическое…-- Намек на Булгарина. В рецензии на "Очерки русских нравов…" Некрасов иронизирует над определением литературного поприща Булгарина как нравственно-юмористического (ПСС, т. IX, с. 89-94).

С. 303. Каждому в доме и в околодке была у него своя особенная кличка…-- Позднее в драматическом произведении Некрасова "Осенняя скука" (1856) этот мотив найдет дальнейшее развитие.

С. 304. Светило дневное взошло превыше ели. Но мы еще досель ни крошечки не ели! -- К. И. Чуковский высказал предположение, что это пародия на каламбуры Ф. А. Кони и что первый стих -- отголосок пушкинской строки "Погасло дневное светило" (см. об этом: ПССт 1934-1937, т. I, с. 601-602).

С. 304. …у Ноя было три сына ~ был отец? -- Пример аналогичного согласного грамматического суждения приводится в учебнике логики Г. К. Кизеветтера: "Кай есть отец Тита; Тит есть сын Кая" (Логика для употребления в училищах. Соч. И. Г. К. Кизеветтера. Переведено с нем. Яковом Толмачевым. СПб., 1831, с. 65). Вероятно, Некрасову был знаком этот учебник, так как он упоминается и в ранней пьесе "Феоклист Онуфрич Боб, или Муж не в своей тарелке" (1841) (наст. изд., т. VI, с. 84).

С. 305. "Абшейлих" -- отвратительно (нем. abscheulich).

С. 305. У семидесяти семи мышей Много ли ног и ушей? -- Текст задачи близок фольклорной загадке: "У полусемых мышей Много ли ног да ушей?" (Садовников Д. Загадки русского народа. СПб., 1901, с. 248).

С. 307. Я не льщу дуракам и голосом бешеной собаки не кричу против тех, кто умнее и даровитее меня. Я не утверждаю, что философия -- сказка…-- Речь идет о О. И. Сенковском, который в своем журнале "Библиотека для чтения" поместил иронический отзыв о "Мертвых душах" Гоголя (БдЧ, 1842, т. LIII, No 8, отд. VI, с. 24--54) и часто, потворствуя обывательским вкусам, глумился над наукой.

С. 307. Я даже не хвастаю дружбою с великими людьми, которых уже нет на свете и которые при жизни называли меня негодяем.-- Вероятно, намек на Ф. В. Булгарина, который много писал о своей близкой дружбе с Грибоедовым.